Наступил момент, которого так долго ждали одни и так сильно боялись вторые.
Сегодня противостояние двух цивилизаций закончится. Судя по всему, это будет последняя битва для нас, ибо остатки наших ударных бригад, собранные по всей галактике, представляют собой уже далеко не тот мощный кулак, каким они были ещё недавно. Жалкое зрелище - три десятка истерзанных, прошедших нескольких подряд сражений, крейсеров, треть из которых уже не в состоянии маневрировать и уклоняться, и несколько сотен таких же потрепанных истребителей "Игла" против клинка смерти креатов - армады, состоящей из сотни боевых машин. Машин, которые на порядок превосходят наши и по вооружению, и по скорости. Машин, несущих на своих бортах более двух тысяч сверхбыстрых истребителей.
Безжалостность креатов нам хорошо известна. Они лишены каких-либо чувств, кроме ненависти и желания безграничного господства, поэтому рассчитывать на какое-либо гуманное отношение с их стороны к себе в случае поражения не приходится. Все из нас это хорошо понимают и знают, как впрочем, знают, и то, что победитель в этом последнем сражении уже известен. Нам осталось только одно - заставить креатов как можно дороже заплатить за наши жизни. Мы - солдаты. Нам не привыкать умирать. Здесь, в космосе, это происходит быстро. Гораздо тяжелее будет тем, кто остался защищать планеты. Если они не погибнут в бою, то их ждёт ужас креатского рабства, медленная смерть от голода и болезней...
Но последний приказ нам уже отдан, предаваться размышлениям некогда, да и бессмысленно.
Я на своей "Игле", вместе с остатками моей эскадрильи иду в последнюю атаку. Выстрел и... Сразу же за ним ослепительная вспышка в моей голове...
Неужели я так быстро погиб? Нет, вроде бы жив, но где я? Белая комната без дверей, без окон, посередине стол. Я лежу на нём, не привязан, но двигаться не могу - моё тело меня не слушается. И голоса - жёсткий мужской и нежный мелодичный женский. О чём говорят - не разобрать. И снова вспышка. Перед глазами с бешеной скоростью сменяя друг друга, проносятся картины, вызывающие у меня то дикий ужас, то безмерную радость, то горе, то счастье, то тревогу, то грусть, то надежду. Дышать становится всё тяжелее и тяжелее. Затем вдруг всё пропадает, становятся слышны голоса. О чём говорят не разобрать. Шум и боль в голове не дают сосредоточиться. Голоса становятся всё тише и тише, как будто куда-то удаляются. Пропадают. И опять вспышка в мозгу. И опять картины или точнее будет сказать кадры войн и мира, страданий и блаженства, любви и ненависти. Сердце, кажется, выпрыгнет из груди. Воздух вокруг стал густым, как кисель - хватаю его ртом и пью глотками. На этот раз передышка ещё короче. Боль становится ещё сильнее. И голоса, неразборчивые голоса, которые сменяет очередной поток кадров о зле и добре, лжи и честности, подлости и совести, уродстве и красоте.
Мой мозг уже готов лопнуть от всего увиденного. Из глаз градом льются слёзы боли, обиды, ненависти, досады, радости и счастья одновременно. И я кричу. Крик уносит все видения. И становятся слышны голоса. Отчётливый жёсткий мужской: "Ну, что скажешь?". Из последних оставшихся сил напрягаюсь, чтобы услышать ответ, но женский голос звучит очень тихо, чтобы разобрать то, о чём говорится. Почему-то именно эта невозможность услышать сказанное в ответ меня начинает мучить сильнее, чем боль и всё увиденное мной ранее, но белёсый туман, застилающий мои глаза, предвестник очередной вспышки, заставляет меня мысленно готовиться к очередной порции пыток. Но никакие пытки не наступают. Туман рассеивается внезапно. Я понимаю, что вновь нахожусь за штурвалом своей, уже не раз латаной, изрядно потрёпанной, "Иглы". А эфир же прямо-таки раздирают недоумённые возгласы моих собратьев: " Что происходит? Что случилось? Это просто невозможно".
Перед глазами потрясающая картина - корабли креатов, разваливаясь на части, превращаются один за другим в груды бесформенного металлолома. Крики неподдельного недоумения постепенно сменяются криками радости и ликования: "Победа! Мы победили!".
И вот только сейчас, я, наконец, слышу ответ. Слышу его чётко и ясно. Он беспрерывно звучит в моём мозгу тихим нежным мелодичным женским голосом: " Они ещё способны чувствовать. Они не безнадёжны. Дай им второй шанс, ... второй шанс,... второй шанс".