"Смута мнимая и смута настоящая". Влияние опричнины на Смутное время.
Предисловие.
В данной работе будет рассмотрена проблема связи такого понятия, как "опричнина" с последующим за ней после смерти Ивана IV "Смутным временем".
Вопрос этот далеко не однозначный, и во многом зависящий от исторической трактовки явления опричнины. Смысл работы и будет, по сути, заключаться в осмыслении этого понятия и приходу к некоему его определению, которое в свою очередь, определит его связь со "Смутой".
Источником по данной работе будет служить знаменитая "Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским". "Как своеобразно отразились вкусы гуманистического века в этой словесной перестрелке высшей правящей особы с изменником нации и родной стране, в этом рыцарски задорном состоянии царя и бывшего его слуги, которые бьются на равных условиях, стараясь перещеголять друг друга учёностью и диалектическим мастерством" - отзывается о ней Виппер. В своих посланиях царь, по сути, декларирует свои взгляды на самодержавие и царскую власть на Руси. Его оппонент - Андрей Курбский - едва ли не самый яркий представитель того слоя общества, который понёс наибольшие потери в результате опричнины, поэтому его взгляд на политику Грозного также чрезвычайно интересен. Сам факт наличия подобного источника предполагает его широкое использование, так как его подлинность, абсолютно доказанная, позволяет пользоваться словами самого Ивана IV при характеристике его политики.
Работа Скрынникова "Иван Грозный" и одноимённые книги Платонова и Виппера составили литературную часть библиографии моей работы.
Подобный набор авторов интересен, прежде всего, потому, что они занимают разные позиции относительно самого понятия "опричнины", стоящего в центре моей работы. Если Виппер и Платонов склонны искать корни опричнины, прежде всего в нестабильном душевном положении царя, в его подозрительности, в попытке покарать реальных и мифических изменников и лишь отчасти воспринимают её как реформу, то Скрынников настаивает именно на последнем. Однако все они трое открыто выступают против точки зрения Карамзина, который: "в своём изображении дал, можно сказать, классическую схему для личной и правительственной истории Грозного, от которой до сих пор мы не можем отрешиться: до 1560 года это государь прекрасный, добрый и разумный, поскольку он весь под влиянием мудрых руководителей; после 1560 года прорывается натура порочная, злобно безумная, свирепствующая на просторе". Виппер пишет о том, что "в опричнине хотели видеть исключительно или главным образом орудие возникающего деспотизма". Наличие разных точек зрения позволит представить более полную картину такого явления, как опричнина, определить, где кончается реформа и начинается кровавая резня, учинённая царём.
Моя работа подразделена на две главы: в первой речь пойдёт о идеологическом обосновании опричнины, о том, чем, по мнению Грозного, его окружения и историков, изучающих эту проблему, она была вызвана. Здесь мы в свою очередь и столкнёмся с разными точками зрения по поводу её реальных причин. Вторая глава - о ходе опричнины, её ближайших последствиях, связанных со Смутным временем.
Глава 1.
Причины начала опричнины.
"Зачем, царь… воевод, дарованных тебе богом для борьбы с врагами, различным казням предал?". Неоднозначное определение причин начала опричнины, прежде всего, связано с тем, что само это явление, событие в русской истории, никогда не воспринималось однобоко, обилие мнений, существующих на этот счёт, определяет и выбор причин и предпосылок к её возникновению.
Первые годы правления Ивана IV, то самое время, которое Карамзин определяет ему под "прекрасное, доброе и разумное" царствование тем не менее явились истоком будущих событий.
"Управлять обширным государством с помощью архаических институтов и учреждений, сложившихся в мелких княжествах в период раздробленности, оказалось невозможно". В данной ситуации Иван сразу же зарекомендовал себя как реформатор, выступающий за введение новых порядков. Кроме сугубо экономических причин многие историки, используя слова Грозного о тяжёлых воспоминаниях детства, склонны искать в нём истоки будущих кардинальных реформ. "Знать ревниво оберегала традиции. Но распри и злоупотребления боярских клик в период малолетства Ивана скомпрометировали старый порядок вещей и сделали неизбежной более энергичную перестройку системы управления на новых началах". "Вы ведь ещё со времени моей юности, подобно бесам, благочестие нарушали и державу, данную мне от Бога и от моих прародителей, под свою власть захватили". "Остались мы с почившим в бозе братом Георгием круглыми сиротами - никто нам не помогал; осталась надежда только на Бога". Мнение это небесспорно и, в частности Платонов пишет: "Из своего детства Грозный никак не мог вынести сознания того, что его самодержавие в опасности".
Однако Иван был неопытен и сильно подвержен влияниям тех людей, которым доверял. "Когда же нам исполнилось пятнадцать лет, то взялись сами управлять своим царством, и, слава Богу, управление наше началось благополучно". По тем же самым причинам в доверие к нему попали люди в основном худородные, а не представители боярства, воспоминания о самовластии которого, не давало царю покоя. Учреждение "приказов", новых органов административного управления, важнейший реформационный шаг Ивана до опричнины, также сыграл свою роль в этом возвышении, поскольку служба в них не зависела напрямую от высокого происхождения (то есть там не действовал первопричинный и основной принцип занятия государственных должностей - местничество). "Такие реформаторы, как Адашев или Висковатый, были обязаны карьерой не только милостям государя, но ещё больше удачной службе в приказах - новых органах центрального управления". "Был в это время при нашем дворе собака Алексей Адашев, ваш начальник, ещё в дни нашей юности, не пойму каким образом, возвысившийся из телохранителей; мы же, видя всё эти измены вельмож, взяли его из навоза и сравняли его с вельможами, надеясь на верную его службу". Наряду с приказными людьми доверия царя заслужил монах Сильвестр, имевший большое духовное влияние на Ивана. "Потом, для совета в духовных делах и спасения своей души, взял я попа Сильвестра, надеясь, что человек, стоящий у престола Господня, побережёт свою душу".
Формирование ближайшего круга царя в конечном итоге всё же включило в себя представителей высшего боярского круга, отношения с которым с первых лет правления были натянутыми. "В Боярской думе заседали не один только царские недоброжелатели. Многие бояре пользовались доверием царя, а некоторые, например Курбский, были его личными друзьями".
Все эти приближённые царя вместе представляли собой, по выражению Андрея Курбского "Избранную Раду", это были люди реально управлявшие государством, степень зависимости от которых, у Ивана была очень велика на протяжении большого промежутка времени. Курбский отзывается об этом времени так: "Вспомни же дни своей молодости, когда блаженно царствовал!".
Постепенная модернизация земельной системы, изменения соотношения таких понятий как "удел" и "поместье", а в ещё более широком смысле - сближение понятий "дворянин" и "боярин" - всё эти явления активно развивались именно при "Избранной Раде". Несмотря на естественное противодействие бояр.
Степень отчуждения между Думой и царём всё усиливалась. "Между Грозным и высшим кругом московской знати легла пропасть". Дума несколько раз пробовала возвысить какого-нибудь из своих ставленников для укрепления своего влияния на политическую жизнь государства. Подобные попытки жестоко пресекались Грозным: "Русские самодержцы изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи!". Положение боярской оппозиции особенно усилилось во время Ливонской войны, неудачи в которой, заставили царя сосредоточиться на внутренних проблемах. "В обстановке внешнеполитических неудач соратники царя настоятельно советовали установить в стране диктатуру и сокрушить оппозицию с помощью террора и насилия".
После одного из крупнейших поражений этой войны - в 1564 году, 30 апреля, ближайший друг и соратник царя Андрей Курбский бежал в Литву. Последний год он провёл в Юрьеве, в царской опале, а после серьёзной военной неудачи стал открыто опасаться за свою жизнь: "И воздал ты мне злом за добро моё и за любовь мою - непримиримой ненавистью". Бегство Курбского стало последней каплей в полной противоречий политической жизни Московского государства. "Впервые и очень остро Грозный почувствовал около себя опасность оппозиции и, разумеется, понял, что это оппозиция классовая, княжеская, руководимая политическими воспоминаниями и инстинктами княжат". Усугубляло ситуацию и то, что Курбский бежал в стан врага, как военного, так и религиозного, что позволило Ивану обвинить его в отказе от истинного Бога: "Ты же ради тела погубил душу, презрел нетленную славу ради быстротекущей и, на человека разъярившись, против Бога восстал". Более того, царь открыто обвинял Курбского в участии в заговоре и попытке смены власти: "Потом изменники подняли против нас нашего дядю, князя Андрея Ивановича, и с этими изменниками он пошёл было к Новгороду ( вот кого ты хвалишь и называешь доброжелателями, готовыми положить за нас душу!), а от нас в это время отложились и присоединились к князю Андрею многие бояре во главе с твоим родичем, князем Иваном, сыном князя Семёна, внуком Петра Головы Романовича, и многие другие". "Напрасных гонений и зла ты от меня не претерпел, бед и напастей мы на тебя не навлекали, а если какое-нибудь небольшое наказание и было, то лишь за твоё преступление, ибо ты вступил в соглашение с нашими изменниками".
Основные обвинения Грозный адресовал Избранной Раде и её лидерам, обвиняя их в самовольном правлении и манипуляции им. "Он <Сильвестр>, поправ свои священнические обеты и право предстоять с ангелами у престола Господня, к которому стремятся ангелы преклониться, где вечно приносится в жертву за спасение мира агнец Божий и никогда не гибнет, он, ещё при жизни удостоившийся серафимской службы, всё это попрал коварно, а сперва как будто начал творить добро, следуя Священному Писанию". "Вы с попом решили, что я должен быть государем только на словах, а вы бы с попом - на деле". "И этого в своей озлобленности не смог ты понять, считая благочестием, чтобы самодержавие попало под власть всем известного попа <Сильвестра> и под ваше злодейское управление".
Мысль о реформировании политической системы государства витала в воздухе уже давно. Наиболее показательным и известным примером подобного явления были послания "простого воинника" Пересветова, который рисовал в своих письмах картину идеального на его взгляд государства.
"Простой "воинник" оказался одним из самых талантливых писателей, выступивших с обоснованием идеи самодержавия". Соглашается с этим и Виппер: "Пересветов удивительно предвосхитил идею "грозного" правления". Мысли, высказанные Пересветовым, были чрезвычайно близки государю: "очень своеобразно соединяет Пересветов возвеличивание монархической власти и защиту интересов мелких служащих людей, к которому себя причисляет: он ненавидит высший аристократический слой, хочет полного уравнения всех служилых людей, возможности свободного развития талантов из среды простых шляхтичей. Такой простор рядовому дворянству может открыть только монархическая власть: в свою очередь, монархии нужен демократический порядок для усовершенствования военного строя, для создания гибкого, полного энергии непобедимого воинства". Автор совсем не случайно выбрал в качестве образца для "русского самодержавия" пример восточных деспотических государств. Мысль об абсолютной власти, об "русском христианском самодержавии" прочно укрепилась в сознании царя. Это легко проследить по его письмам Курбскому, где подобные мысли встречаются неоднократно. Он настаивает на необходимости "истинно православного христианского самодержавия", вопрошает: "Неужели же это свет - когда поп и лукавые рабы правят, царь же - только по имени и по чести царь, а властью нисколько не лучше раба?". "Если не будет единовластия, то даже если и будут люди крепки, и храбры, и разумны, но всё равно уподобятся неразумным женщинам, если не подчинятся единой власти".
Сочинения Пересветова в конченом итоге оказалось некоторым предвосхищением будущей опричнины, о чём пишет Виппер: "Сличая советы Пересветова с учреждением, которое носит название опричнины, мы должны признать сильнейшее воздействие публициста на реформатора".
Необходимость начала реформ с одной стороны, и многочисленные предательства со стороны боярства, помноженные на болезненную подозрительность царя - вот те причины, которые называют основными для начала опричнины. "Борьба с "изменою" была целью; опричнина же являлась средством"; "Раздражение царя толкнуло его на то мероприятие, какое мы зовём опричниной". "Нельзя забывать, что опричнина была не только взрывом мести против действительных и мнимых изменников, не только жестом ужаса и отчаяния у царя, перед которым открылась вдруг бездна неверности со стороны лучших, казалось, слуг; это была также военная реформа, вызванная опытом новой труднейшей войны". "Учреждая опричнину, Иван IV преследовал чётко выраженную политическую цель - ввести в стране самодержавные порядки, утвердить свою неограниченную власть".
Глава 2.
Задачи опричнины. Её влияние на Смутное время.
Когда идея о учреждении опричнины уже очевидно сформировались в сознании Ивана, её воплощение сталкивалось с немалыми трудностями. "Между тем позиция думы и церковного руководства была известна и не сулила успеха предприятию". Несмотря на это сам Грозный утверждал в письме Курбскому: "Среди бояр наших несогласных с нами нет, кроме одних ваших друзей и союзников, которые и теперь, подобно бесам, не оставляют своих кровавых замыслов".
"По этой причине царь вынужден был избрать совершенно необычный способ действия. Стремясь навязать свою волю думе, он объявил об отречении от престола". Самостоятельный уход от власти (причём Грозный отрёкся от престола только за себя, а не за своих детей) дал Ивану многочисленные возможности для влияния на население Москвы в целом, и на стрельцов и военные формирования в частности. Заручившись полным доверием народа и правом на любые действия, которые на его взгляд необходимы для подавления смуты и преодоления кризиса, он "в речи к собору сказал, что для "охранения" своей жизни намерен "учинить" на своём государстве "опришнину" с двором, армией и территорией. Далее он заявил о передаче Московского государства (земщины) в управление Боярской думы и присвоении себе неограниченных полномочий - права без совета с думой "опаляться" на "непослушных" бояр, и отбирать в казну "животы" и "статки" опальных. При этом царь особенно настаивал на необходимости покончить со злоупотреблениями властей и прочими несправедливостями. В этом "тезисе" заключался, как это ни парадоксально, один из главнейших аргументов в пользу опричнины".
Таким образом, опричнина сразу же приобрела два направления: реформаторское ("Можно ли поверить тому, что все дорогостоящие затеи опричнины - организация опричного войска, выделение особых владений царя и прочее - имели целью устранение из думы пятерых бояр"?; "Разделение земли и людей на опричнину и земщину было произведено по очень обдуманному плану".) и террористическое: "В ссылку попали многие из тех, кто имел право на думный чин или же преуспевал по службе". Причём ссылками дело на ограничилось, Иван учредил "опричную тысячу" - "личную гвардию царя". Её злоупотребления (частью санкционированные царём, частью нет) привели к огромному числу убитых и бесчисленному количеству лишённых владений, как бояр, так и более худородных дворян. "Перебор "людишек" в опричнине сопровождался гонениями на всех тех, кто навлекал на себя государеву опалу, и простыми насилиями опричников над теми, кого безнаказанно можно было обидеть". "Опричные репрессии обезглавили не только Боярскую думу, но и другой важнейший институт в системе русской монархии - Государев двор". Многие историки в связи с этим проводили мысль о чёткой "антибоярской" направленности опричнины и о целенаправленном уничтожении именно высшей знати, отмечая, например, что "в опричнину отбирали "худородных" дворян, не знавшихся с боярами". "Недовольный окружавшею его знатью, он применил к ней ту меру, какую Москва применяла к своим врагам, именно - "вывод" и "на место выселенной знати сажал служебную мелкоту, детей боярских".
Однако наряду с этим мнением существует и другое, которого придерживается, в частности, Скрынников: "В действительности опричнина не привела к разделению высшего сословия на знать и низшее дворянство. Большинство мелких помещиков остались в земщине и терпели опричные злоупотребления наряду с прочими земскими людьми". "Земельная политика опричнины быстро утрачивала свою первоначальную антикняжескую направленность".
Опричные земли, то есть личные земли царя, которыми он волен был распоряжаться по собственному усмотрению, росли пропорционально ходу реформы. "Она охватила добрую половину государства, все его центральные и северные области, оставила в старом порядке управления, "в земском", только окраинные уезды. В "опришнинской" половине государства было своё правительство, свои администрация, своя казна, - словом, весь правительственный механизм, работавший параллельно и равноправно с органами "земского" управления". "Царь последовательно включал в опричнину, одну за другой, внутренние области государства, производил в них пересмотр землевладения и учёт землевладельцев, удалял на окраины или попросту истреблял людей, ему неугодных, и взамен их поселял людей надёжных". Эти самые "люди надёжные", новые приближённые царя, получили в свои руки немалую власть, прежде всего связанную с аппаратом насилия. Как уже было отмечено в данной работе, репрессиям подверглись далеко не только высшие думские чины, но и более простые дворяне, однако наличие среди жертв последних, не отменяет большое количество репрессированных "княжат". "Землевладение княжат было сокрушено; их среда была сорвана со старых гнёзд и развеяна по всему государству; виднейшие из них были истреблены". И, хотя "не в террористических мерах Грозного заключалась сущность перемен", столь серьёзное истребление высшей знати неминуемо должно было провозгласить перемены - в отсутствие высших по происхождению бояр система местничества во многом оказывалась несостоятельна. Возникли такие новые явления, как применение открытого государственного террора против своих подданных ("царь возненавидел гради земли своея"), и появление новых людей во главе опричного государства, о которых Курбский отзывался так: "Когда же развращённые и коварные совратили тебя, и супротивником стал ты, и после такого покаяния снова вернулся к прежним грехам по советам и наставлениям любимых своих льстецов, которые церковь твою осквернили различными нечистотами, а особенно бездной пятоградной гнусности и другими бесчисленными и невыразимыми злодействами отличились, которыми вечно губящий нас дьявол издавна совращает род человеческий, и делает его мерзким перед лицом Бога и толкает к краю гибели, как ныне и с твоим величеством по воле его случилось: вместо избранных и достойных мужей, которые не стыдясь говорили тебе всю правду, окружил себя сквернейшими прихлебателями и маньяками, вместо крепких воевод и полководцев - гнуснейшими и Богу ненавистными Бельскими с товарищами их, и вместо храброго воинства - кромешниками, или опричниками, кровоядными, которые несравнимо отвратительнее палачей".
Многие из опричных руководителей пострадали после её отмены ("Объяснялось это тем, что конфискация княжеских вотчин вызвала противодействие знати, а монархия не обладала ни достаточной самостоятельностью, ни достаточным аппаратом насилия, чтобы длительное время проводить политику, идущую вразрез с интересами могущественной аристократии"), когда частичное наказание постигло наиболее бесправных её участников, однако такие люди как Бельский (Малюта Скуратов) утвердились на верхушке ("вместо "опричнины" с 1572 года появляется название "двор") и создали вдвойне опасный для государства прецедент. С одной стороны - участие во всегосударственном терроре: "С развитием опричнины государство вступило в условия внутренней войны", с другой - возвышение благодаря своему участию в нём. Говоря об этом, мы напрямую подходим к вопросу влияния опричнины на Смутное время, таким образом давая определение двум первым указанным факторам такого влияния.
Не меньшую роль сыграли экономические последствия опричнины - разорение хозяйства, прежде всего средней полосы России, основы плодородных её земель, разорение, которое неминуемо сопровождалось миграцией населения в другие районы, в основном на юг, в "дикое поле". "Вот на это "дикое поле" и потянулся народ из терроризированного Грозным государства тогда, когда от опричнины и тягот Ливонской войны на Руси стало жить невмочь". "Таким образом, все слои населения, попадавшие под действие опричнины, терпели угнетение в хозяйственном отношении и приводились - вольно или невольно - из оседлого состояние в подвижное".
Иван добился необходимого результата лишь отчасти. Он ослабил знать, которая очевидно угрожала целостности и самодержавности его власти, принимая активное участие в политической жизни: "Иван IV лишь довёл до полного развития те начала военной монархии, которые наметились во времена его деда". Однако экономический урон, отток населения на слабо контролируемые южные границы и возвышение "новых людей" в будущем сыграли свою роль в Смутном времени. Иван понимал опасность этих явлений: "Заботы о заселении и укреплении Поволжья и особенно южной московской окраины и об устройстве в этих областях военного и трудового населения составляли главный предмет правительственной деятельности последних лет царствования Грозного". Тем не менее, даже принятые им законы о ловле беглых крестьян с юга не могли оказать сколько-нибудь серьёзного воздействия на сложившуюся ситуацию.
"По меткому замечанию англичанина Дж. Флетчера, бывшего в Москве вскоре по смерти Грозного, низкая политика и варварские поступки Грозного так потрясли всё государство и до того возбудили всеобщий ропот и непримиримую ненависть, что, по-видимому, это должно было окончиться не иначе, как всеобщим восстанием". "С. Ф. Платонов, хотя допускает в опричнине широкий и во многих отношениях целесообразный военно-административный план, всё-таки находит в деятельности Грозного нервическую переброску людей и служебных поручений, непрерывной разгон и разгром, который не давал никому осесть на месте и заниматься делом, а потому, в конце концов, разрушал основы созданного в ранние годы Ивана IV порядка и таким образом приблизил Смуту".
Библиография и примечания.
--
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / изд. "Наука" / г. Ленинград / 1979 г.
--
Р. Скрынников / "Иван Грозный" / ООО "Издательство Аст" / г. Москва / 2001 г.
--
С.Ф. Платонов / "Иван Грозный" / изд. УРАО / г. Москва / 1998 г.
--
Р.Ю. Виппер / "Иван Грозный" / изд. УРАО / г. Москва / 1998 г.
Виппер - "Иван Грозный" / с.149
Виппер - "Иван Грозный" / с.205
Виппер - "Иван Грозный" / с.158
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.119
Скрынников - "Иван Грозный" / с.53
Скрынников - "Иван Грозный" / с.40
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.125
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.137
Платонов - "Иван Грозный" / с.81
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.139
Скрынников - "Иван Грозный" / с.53
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.140
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.140
Скрынников - "Иван Грозный" / с.157
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.179
Платонов - "Иван Грозный" / с.83
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.126
Скрынников - "Иван Грозный" / с.178
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.120
Платонов - "Иван Грозный" / с.82
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.124
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.137
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.151
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.140
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.131
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.126
Скрынников - "Иван Грозный" / с.54
Виппер - "Иван Грозный" / с.154
Виппер - "Иван Грозный" / с.152
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.123
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.131
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.134
Виппер - "Иван Грозный" / с.153
Платонов - "Иван Грозный" / с.80
Платонов - "Иван Грозный" / с.84
Виппер - "Иван Грозный" / с.151
Скрынников - "Иван Грозный" / с.201
Скрынников - "Иван Грозный" / с.178
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.155
Скрынников - "Иван Грозный" / с.178
Скрынников - "Иван Грозный" / с.187
Скрынников - "Иван Грозный" / с.178
Виппер - "Иван Грозный" / с.157
Скрынников - "Иван Грозный" / с.199
Скрынников - "Иван Грозный" / с.190
Платонов - "Иван Грозный" / с.85
Скрынников - "Иван Грозный" / с.200
Скрынников - "Иван Грозный" / с.188
Платонов - "Иван Грозный" / с.80
Платонов - "Иван Грозный" / с.80
Скрынников - "Иван Грозный" / с.189
Скрынников - "Иван Грозный" / с.206
Платонов - "Иван Грозный" / с.81
Платонов - "Иван Грозный" / с.82
Платонов - "Иван Грозный" / с.86
Виппер - "Иван Грозный" / с.158
Платонов - "Иван Грозный" / с.79
"Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" / с.179