Аннотация: Слабый и беззащитный... Он не может не бояться, он видит угрозу везде - даже в своих снах... Он брошен в пучину страхов и неподдельного кошмара. Но в его жизнь вторгается кажущаяся поначалу спасением вещица, однако...
Всё будет нормально.
Рассказ.
Он сидел за первой партой,внимательно глядя на зелёную доску перед собой и аккуратно выводя на тетрадном листе символы в формулах и цифры.Модные очки в тонкой метаалической оправе несколько укрупняли почти чёрные глаза с бегающими зрачками.На нем был серый свитер с ромбовидными узорами , который выручал в суровую зимнюю погоду.Поджав ноги под высокий дощатый табурет,он увлечённо слушал урок и даже не чувствовал дьявольски заговорщической обстановки,потому что он был не таким,как остальные.
Он был лучшим.
Весь класс ненавидел его.
Мальчика звали Ромой.Ему было пятнадцать лет.Казалось бы,самый подходящий возраст,чтобы чувствовать себя вольной птицей,,делать всё,что только взбредёт в голову и не зацикливаться на однообразии.Ромины одноклассники прекрасно понимали эти тонкости и успешно пользовались своими молодыми годами,поскольку из одной только школы они хотели унести громадное количество впечатлений и веселья.Когда человек энергичен,ему хочется постоянно двигаться,искать новые приключения,чтобы ни в коем случае не потерять форму и всегда иметь при себе хорошее настроение.
Рома был другим.
Всю свою жизнь он хорошо учился,и в девятом классе,где Рома получал знания сейчас,в журнале напротив его фамилии стояли одни пятёрки.Остальные ребята в его классе не могли порадовать своих родителей подобными результатами обучения.Была,правда,девочка Оксана,но она как ни билась,как ни зубрила,всегда имела в четверти одну или две четвёрки,причём,по основным предметам - русскому языку и математике.
А в данный момент строгая учительница немолодых лет писала на доске химические уравнения и одновременно комментировала свои действия.Рома записывал за ней,стараясь ничего не пропустить.За девять лет он научился быстро писать.Поэтому то,что учительница выводила на доске,уже через пять секунд повторялось в его тетради в виде ровных чёрных строк угловатого почерка.Как благополучно всё на первый взгляд:учительница трудится у доски,а добросовестный ученик благодарно внемлет,впитывает информацию,словно губка воду.Но есть кое-какая особенность. Если перевести взгляд на других учеников,то практически в каждом случае натыкаешься на пустоту в глазах или зевок,причём,столь откровенный,что кажется,будто от невероятных напряг у человека вот-вот сведёт скулы.Порой встречается и просто полное невнимание..Существуют учителя,котопым всё равно,слушают их дети или нет - такие педагоги отыгрываются на контрольных работах или на самостоятельных.Другие же повышают голос в общении со школьниками,пытаясь таким образом припугнуть заносчивых ребят и одновременно порождая уважение у самому себе.
Рома действительно один такой, и именно за это его ненавидят. Двадцать две пары глаз бупавят холодным презрением его спину, однако,они не способны пробить своебразную защиту мальчика, его необыкновенный иммунитет, который осеован на возможности не замечать прямую вражду - хорошо это или не очень? Рома на самом деле не замечает, а не просто делает вид. У мальчика нет времени на предположения, к тому же, они ему совсем не интересны.
Но двадцать два ненавидящих человека - это много - много настолько, что можно не на шутку встревожиться.
- Ольга Ивановна, - слышится голос с последней парты. - Скажите, пожалуйста, а эта реакция протекает при обычных условиях?
- Нет, нужен активированный уголь и повышенная температура, - отвечает учительница.
Но у спросившего вовсе не было интереса к данному моменту. Он просто сказал,чтобы услышать свой голос и позабавить значительную часть класса.
Это был Димка Фролов. Он,наоборот, учился хуже всех и своим переменным поведением заводил учителей и вообще, весь взрослый персонал школы. Однако,учительница химии относилась к нему вполне сдержанно, потомк что его мать была её давней подругой; именно благодаря этому обстоятельству Дима имел по предмету Ольги Ивановны четвёрку вместо двойки. Зато Дима создал вокруг себя целую компанию из пчти человек, с которыми он мог чувствовать себя комфортно в любой ситуации и позволял себе самые смелые шутки, зная,что непременно будет поддержан.. Порой его действия оказывались слишком жестокими по отношению к другим ученикам. Его соратниками были одноклассники - четверо парней и даже одна девчонка.Жили они в одном доме, по вечерам встречались во дворе или заходили друг к другу в гости. Такое сблидение способствовало обобществлению их интересов - ребята стали одеваться в одном вкусе, сходно думать и говорить. Но каждый из них почти панически боялся одного: в их кругу рано или поздно мог появиться человек,который способен нарушить условный уклад их дружбы. Вшестером ребята успешно бравировали перед кем-угодно, но порознь они вряд ли могли связать два слова в смысловое аонятие. В данный момент Дима ощущал себя, как рыба в воде: рядом сидел друг Антон, за соседней партой - Максим и Леонид, а впереди перешёптывались Лариска с Валеркой. Кругом свои. От этого легко на душе и хочется юморить,говорить и прикалываться. Нет дела ни до каких проблем, пусть даже в учёбе...
Ольга Ивановна прекратила писать и повернулась к классу. Медленно скользя взглядом по рядам, она делала для себя вывод, кто слушает урок, а кто витает где-то далеко в облаках. На Рому она даже и не смотрит, поскольку уверенна в нём.
- Итак, ребята, что мы должны прибавить к кислотному оксиду, чтобы получить соль? - послышался её скрипучий, но добрый голос.
Воцарилось молчание, в течение которого Ольга Ивановна успела поймать уйму непонимающих, недоумённых, усталых, но только не заинтересованных взглядов. Разумеется, такой вялый эффект приводил в уныние, ибо труды, пошедшие на объяснения нового материала, оказались напрасными. Кое - кто не слышал даже её вопроса относительно уравнения.Девочки за третьей партой читали сегодняшний номер их любимого журнала. Конечно,мысли подружек были далеки от солей и сосредоточились в изобилии коммиксов и фотографий с модными причёсками. Один мальчик почти полностью залез под парту, поскольку рассыпал на пол содержимое своего пенала.
Всё же усилия Ольги Ивановны не потерпели катастрофу.Её слушал Рома. Это можно было бы повторять десятки раз. И только Рома знал правильный ответ, однако, он надеялся, что кто-нибудь ещё сообразит или угадает. Ольга Ивановна словно прочитала его мысли и, устремив взгляд своих серых глаз в журнальную страницу, принялась водить пальцем сверху вниз. Дойдя почти до самого конца списка она произнесла:
- Дима Фролов, ответь нам, пожалуйста на этот вопрос.
Но Дима не то,что практически не слышал её - он даже не видел учительницу из -за постоянно крутившейся впереди весёлой парочки.Над Ларискиной головой мелькала высокая причёска из почти уже седых волос: учительнице было пятьдесят семь лет и поседеть она успела довольно рано.
- Может быть, надо прибавить воду, - хриплым голосом предположил он.
-Балбес, - шикнула через плечо Лариса в его сторону, - посмотри на третье урнвнение на доске - там к кислоьному оксиду уже прибавлена вода, и получается кислота.
- Неправильно,- разочарованно сказала Ольга Ивановна, - Дима, внимательнее смотри на доску.
- Второе уравнение снизу, - прошептала Лариска. - Видишь, что там написано рядом с оксидом серы?
Слово какое-то, - неуверенно сказал Димка.
- Ну так читай его, дкрачок, - разозлилась Лариска и отвернулась, возобновив беседу с Валеркой.
- Кон, по моему, - вслух произнёс Димка, - надо прибавить кон.
В классе раздался громкиё хохот. Даже учительница не удержалась и откровенно рассмеялась, но скорее для того, чтобы не чувствовать свою усталость, которая словно поршень давила нормальное настроение, превращая его в безнадёжное раздражение, а иногда жаде в бешенство.
После того, как эмоции в классе утихли, она с широкой улыбкой обратилась к растерявшемуся Диме:
- Дорогой мой, тебе пора в казино идти; именно там ты узнаешь, что такое "кон", но только не благодаря химии, а через карточные игры.
Дима беспомощно моргал глазами. Вокруг него раздавались смешки. Сидевший рядом светловолосый Анлрей до сих пор не мог успокоиться.
- Разве я что-то сказал не верно? - комически произнес Дима,почесав затылок. - Слово написано чётко, и я его прочёл, мне Лариска сказала.
- Ну не идиот ли? - послышался комментарий с передней парты.
- Ты не умеешь читать, Дмитрий, - заверила парня учительница.
- Почему же ? - возмущённо воскликнул Димка, - и при чём здесь карточные игры? Может, кон это какой-нибудь особый сплав, который добавляют в кислотный оксид.
Ольга Ивановна позабавилась над его дремучестью.Закрыв журнал и стерев с доски,она вдруг сказала:
- Вот Ромочка нам сейчас ответит, что надо прибавить.
С этими словами она бросила на Рому взгляд полный умиления и ожидания, однако, мальчик в её жесте почувствовал предательскую сущность, мол, она призывает его в очередной раз выпендриться перед классом. Но Рома знал правильный ответ. Как жаль, что он был в одиночестве.
- К оксиду мы должны прибавить щёлочь: гидроксид калия или натрия, например, - ответил Рома и тут же услышал за спиной презрительное шушуканье.Все ученики знали, что он прав.
- А сколько? - спросила учительница, укладывая мел в коробочку и вытирая руки.
Рома поправил указательным пальцем съехавшие на кончик носа очки и тихо произнёс:
- В избытке.
Через несколько секунд учительница продиктовала условие задачи, дав десять минут на её решение. Для Ромы это время, разумеется, было настоящей вечностью, потому что уже через три минуты он писал ответ.
Мозг мальчика работал, как безотказный механизм,быстро и чётко выдававший нужные команды и варианты действий.Весь мир превратился для него в символы букв и цифр на бумаге, которые выстраивали аккуратные строки,написанные гелевой ручкой, и имели свой потаённый смысл. Ромин почерк тоже был необычным: вместо скруглений или, наоборот,прямых линий, сами символы выходили какими-то угловатыми. Подобные можно увидеть на светящемся экране будильника или текстовой рекламе - слишком строго, слишком правильно...
А может, в Роме полно чего слишком?
... и слишком механически, будто пишет не ребёнок или подростающий парень, а робот. Невероятно, но из-за своей любви к аккуратности, Рома приобрёл забавный для посторонних людей "бзик": он всегда пользовался линейкой, когда решал на алгебре дроби. Просто прочерчивал знак деления, чтобы строка выходила ровной и красивой.А если, не дай Бог, что смажется, Рома яростно вырывает испорченную страницу и пишет на новом листе. Конечно,если угодно, он был заучкой, но беда в том, что остальные ученики в его классе считали это преступлением, которое,кстати,в какой-то мере задевает и их самих и вызывает неприязнь.Поэтому и родилась лютая ненависть к Роме со стороны одноклассников. Во глве движения против заучек стоял как раз тот самый Димка, который не смог правильно ответить на вопрос учительницы про гидроксид.
Забыв о задаче, он негодующим взглядом сверлил спину Ромы. На вытянутом лице, покрытом прыщами, появились морщины и яростные тени. Такое бывало, когда Дима злился, но в силу обстоятельств не мог выплеснуть свои эмоции. Существовала ещё одна деталь, которая лишь укрепляла презрение к Роме - он никогда не давал списывать.
За окнами кабинета,расположенного на первом этаже, шёл снег. Его крупные хлопья косо пролетали сверху вниз по диагонали и оседали на землю. Слышалось завывание ветра, отчего создавалось полное ощущение холода в дополнение к ркально существовавшему.
Равномерное гудение лампы под потолком вызывало у многих головную боль, но только в те моменты, когда усианавливалась полная тишина в классе.
Ольга Ивановна, будучи не в силах больше терпеть, подошла к выключателю и перевела один чёрный рычаг вниз: в кабинете стало немного темнее, но напрягающий звук сразу же прекратился.
Через десять минут учительница попросила ребят сдать листочки с решением задачи. Послышалось шуршание, перешёптывание, некоторые ребята надеялись в последний момент записать хотя бы одну правильную формулу, подглядев её в чужой тетради. В их жалком положении речь уже не шла о полных рассчётах. Куда там... Но были и такие, кому оказалось лень обращаться за подсказкой - следствием явился сданный лист, содержащий в себе лишь фамилию владельца в правом верхнем углу. Впечатление создавалось такое, будто Ольга Ивановна всю жизнь собирала мукулатуру, и следила за каждым брошенным листочком.
Рома, конечно, тоже сдал свой лист, а после этого обнаружил, что стержень в ручке закончился: в толстом капилляре оставался лишь сантиметровый столбик плазмоподобного вещества, а под ним - тонюсенький слой чёрной пасты.
"Как здорово, что я усрел всё написать, надо сегодня купить новые стержни в канцелярском ларьке" - подумал Рома.
Прозвенел долгий звонок, означавший , что для многих учеников,не заинтересованных в занятиях, мучения, наконец, прекратились хотя бы на короткое время - до завтрашнего утра.
Кабинет химии наполнился оживлёнными голосами. Дежурные стирали с доски написанные мелом номера страниц в учебнике, которые надо прочитать в качестве домашнего задания. Ольга Ивановна сложила листы в одну пачку и положила в прозрачную зелёную папку, в которой так же лежали тонкие методички, две таблицы и задачники. Несомненно, она тоже радовалась,что урок окончен.
- Не забудьте, завтра у нас лабораторная работа на определение кислот и щелочей, - голосом, полным бессмысленной надежды произнесла Ольга Ивановна. - Наверно, стоит внимательно прочитать материал.
Кто-то ответил ей, что обязательно подготовится, но такие единичные случаи мало её утешали. Лабораторная работа - дело серьёзное, особенно когда она проходит не в старших классах. Каждую минуту надо следить, чтобы ученики использовали реактивы по назначению Нередко в пробирках оказывалась такая дрянь, ято у преподавателя волосы вставали дыбом. Вместо красивой розовой жидкости там образовывалась омерзительная загустелая масса, словно воск. О запахах подобных продуктов подростковых эксперементов с химикатами , разумеется, в хорошем смысле говорить не приходится. К сожалению, учеников больше интересовала та часть химической практики, где можно было изобретать самим, пусть даже на свой страх и риск. Это как у неопытного повара, считающего, что если положить в еду много вкусного и разнообразного, то непременно получится идеал.
Конечно же, и в памяти Ольги Ивановны были печальные случаи. Самое ужасное заключается,вероятно в том, что никогда не знаешь,в какую именно секунду нагрянет беда. Однажды она проводила лабораторную работу с применением галогенов. Одна девочка произвела качественную реакцию на иод и показала резкльтат учительнице. Та, похвалив умелую школьницу, отвернулась и увлеклась оформлением таблицы. откуда же бедному преподавателю было знать, что ребёнок не получит истинного удовольствия только оттого,что в мутной воде появился едва заметный осадок? К тому же времени до конца занятия оставалось много.
Через минуту послышался хлопок, короткий звук разбивающегося стекла и крик боли. Ольга Ивановна обернулась, и с первого же мгновения лицо её скрылось под маской тревоги и раздражения.Кислотный ожог. А ведь поначалу казалось, что реактивы проверены и хорошо разбавлены. Тем не менее, запястье девочки стало краснеть.Хорошо ещё,что дело не закончилось катастрофой, однако, в последующие полчаса в медпункте кипела усердная работа.
Ребята с радостными криками высыпали на крыльцо. Вскоре у входа образовалась толпа и охранник пришёл в ужас. Он, видимо, не услышал звонка и стоял в полном недоумении в холле школы. На вид ему было лет шестьдесят.Голову давно уже покрыли седые волосы, а лицо хранило жёсткие, но доброжелательные черты. Школьники любили своего стареющего охранника и звали его дядей Вовой.
Многие из ребят заметили, что снег хорошо лепится, поэтому они без затей устроили небольшую "войну" со снежными снарядами. Любимым развлечением было вовсе не открытая атака на вооружённого соперника.Гораздо большее удовольствие доставляло запускать снежки в выходящих из школы беззащитных детей.Так интересно было смотреть на их смешное возмущение: бедняги забавно размахивали руками в воздухе, выкрикивая слова протеста. Вокруг стоял дикий писк. Каждый раз, когда мелкие комья попадали в цель, доносились восторженные вопли и ругательства. Некоторые ребята с готовностью принимали завязавшуюся игру, но были и такие,которые крутили пальцем у виска, а затем старались побыстрее убежать от расстрела.
Здесь принимали участие восьмиклассники и несколько человек из девятого класса. Дима, Андрей и Леонид носились рядом с крыльцом, время от времени цепляясь за перила, чтобы перевести дух. Валера с Ларисой стояли в стороне, глядя со значительной долей снисхождения на разыгравшееся буйство. Они относились к тем ребятам, с мнением которых считались. Если они просили не кидать в них всякую грязь, пусть даже это будет и слегка посеревший снег, то их пожелание удовлетворялось. Нечто подобное есть, наверное в американских школах, где среди учащихся есть подразделение на людей первого,второго и третьего сорта. К первому сорту могут относиться те, кто лёгок в общении, не отстаёт от моды (любой - музыкальной, литературной или в плане одежды ), может меняться со стремительной скоростью, причём делать это с интересом для окружающих, а не только для себя. Второй сорт включает в себя людей, которые, быть может,чуть менее активны и зациклины на чём-то одном в своём творческом проявлении. Но несмотря на скудно выраженную универсальность, они добиваются высоких результатов на выбранном поприще. К третьему сорту принадлежат те ученики, которые служат загадкой для остальных: со странностями, редкими наклонностями, например, в плане магии, одежды, любимых клубов или вообще, дивного поведения.Они, безусловно, привлекают живой интерес, но вряд ли здравомыслящий человек сианет повторять их поступки. Одним словом, к третьей группе относятся люди, на ошибках которых учатся другие. Ну а те несчастные, кто не попал ни в одну категорию, просто принимаются за серую массу,не способную проявить индивидуальность и слабо придерживающуюся собственного мнения.
Оказывается, в русской школе тоже возможно расслоение. Только пока оно лишь подразумевается, но все уже довольно отчётливо чувствуют его дух. Настоящей элитой считалась Димкина команда: они могли свободно и непринуждённо общаться на равных со старшеклассниками. Дима уже три года ходил в теннисный клуб, где вполне успешно играл и приобрёл известность. Он также хорошо умел плавать, но посещал бассейн редко, не то, что было несколько лет назад.
Его лучший друг - Андрей - увлекался баскетболом, однако, пока что он развивался в пределах школы. Андрей просто любил эту игру, но его интерес нщё не успел перерасти в фанатизм.Вполне реально, что он так и останется любителем, поскольку увлечения Андрея слишком уж часто менялись, причём, весьма непредсказуемо.Валерка слыл заядлым модником. На нём всегда была современная одежда и обувь. Он умел выбирать хорошие вещи и иногда помогал друзьям в выборе нужного и актуального. Валерка никогда не бравировал, что было, несомненно, в большой плюс ему. Он здорово выглядел, но делал вид, ято это ему удаётся без каких-либо усилий - просто стиль, выбранный для подростковой жизни требует дань соответствующему облику.
Лариса была без ума от Валерки и повсюду за ним бегала. По характеру она относилась к общительным людям. Она могла меняться, когда этого требовали обстоятельства, и, надо сказать, делала это всегда эффектно. Слова слетали с её языка легко и уместно. В мальчишескую компанию Лариса вносила неповторимую живость общения и сплочала дружеские отношения.
На первый взгляд могло показаться, ято Леонид держится неким особняком от них, но такое предположение было бы ошибочным. Дело в том, что он отдавал предпочтение не физическим увлечениям, как его друзья, а затяжному творческому труду, требующему размышления и смекалки. Леонид увлекался компьютерами с одиннадцати лет и каждый год модернизировал свою домашнюю технику. Но он, конечно, положительно относился к образу жизни друзей и справедливо полагал, что каждый человек в этом мире вправе проявлять себя по-своему, если выбранное хобби доставляет ему удовольствие.
А сейчас Лариса, слегка сощурившись,глядела на играющих ребят. Снежные хлопья налетали на лоб и щёки, поэтому хотелось закрыть лицо руками и не давать колючим снежинкам возможность раздражать кожу. Рядом перемипался с ноги на ногу Валерка. Засунув руки в карман своей серо-синей куртки, он спросил:
- Лара,хочешь курить?
- Давай.
Валера достал пачку "Captan black", и Лариса извлекла сигарету. В следующую секунду она едва слышно выругалась, потому что чуть не уронила её в грязь. Достав зажигалку, Валера чиркнул кремнем, закрыв пламя от ветра. Лариса наклонилась, сделала вдох ртом и глубоко затянулась.Через секунду Валера прикурил сам.
На крыльцо вышла злющая учительница математики - Вероника Степановна - и тут же погрозила кулаком разыгравшимся подросткам. Её громкий голос заполнил весь двор. Порой Вероника Степановна даже срывалась на визг, но этим она ещё больше забавляла ребят.
- Нечего крутиться у школы, когда для вас занятия окончены ! Немедленно прекращайте идиотский обстрел и марш домой!
Её мало кто услышал.Такое может быть только в тех случаях, когда слишком сильно увлечёшься игрой. Голос математички гудел как пылесос,заставляя съёживаться от неожиданности. Ребята лишь отошли от крыльца на несколько метров, но не прекратили игру.
- Вот скажи, - обратилась Лариса к Валере. - Зачем они страдают такой фигнёй; мне, например, не то, чтобы играть, а просто смотреть противно.
- Да ладно.
- Не веришь? - вкрадчиво спросила Лариса.
-Нет.
- Почему?
-Просто не верю и всё тут, - однозначно ответил Валера.
-Грубиян,- надулась Лариса. - А то,что мне холодно, веришь?
- В это, да, - отозвался Валерка слегка хриплым голосом. - Но ты мёрзнешь потому, что не двигаешься. Может, присоединишься к играющим?
- Я не похожа на сумасшедшую, - отмахнулась она, поморщившись. - Ни в коем случае не полезу в эту орущую кучу. Лучше обними меня.
- Локурим и обниму, - с явной долей озорства заявил Валера.
- Ты меня совсем не любишь.
Такая фраза частенько звучала из уст Ларисы. Наверно, она пыталась таким образом уговорить, но никогда не рассчитывала на жалость - это было бы слишком низко.
- Я не хочу, чтобы пепел от сигареты попадал на твою одежду, - придумал оправдание Валерка.
Лариса откровенно усмехнулась.Но было в её жесте что-то нервозное, не желающее смиряться с положением вещей.
- Ты и не станешь его стряхивать, если, конечно, сам не захочешь.
- Будь уверенна, захочу, - засмеялся Валерка.
- Дурак.
Лариса нахмурилась и отвернулась. Теперь она не видела ни играющих в снежки ребят, ни собеседника, ни толпы, образовавшейся на крыльце. Взору открылись занесённые снегом стволы деревьев с изломанными порывами ветра ветвями, похожими на когтистые лапы кровожадных чудовищ. Вдалеке виднелась мастерская, где у начальных классов проходили уроки труда. Правда, последние две недели туда ходили лсключительно старшеклассники, которые после генеральной уборки в помещении заносили новые столы и ящики со слесарными инструментами. Не обходящийся без мата и грубой брани преподаватель контролировал этот процесс с напускной важностью. Старшеклассники смеялись над ним, так как твёрдо знали, что в нетрезвом состоянии он является настоящим подарком для любого театра комедии.
Лариса ощущала, что холод не просто напоминал о себе, а открыто нападал. Она съёжилась,спрятав руки в рукава. Шея её была хорошо защищена вязаным толстым шарфом, но мороз сегодня, очевидно не знад преград.
- Как они могут лезть в снег без перчаток? - ни к кому не обращаясь сказала Лариса. - Я считаю, что это издевательство над собой.
- А кто без перчаток? - послышался Валерин голос.
Лариса, которая к этому времени снова повернулась к нему, ответила:
- Вон, Колька из параллельного класса; гляди, у него уже руки красные, а радуется как чёрт.
Сигарета закончилась, и Лариса выкинула покаричневевший фильтр в сугроб. Выпустив последнее облако дыма изо рта, она, наконец, вновь пристально посмотрела на Валерку. Он тоже докурил.
- Ну что дорогая, теперь можно; на твоей одежде не будет пепла.
Он подошел к ней ближе и попытался обнять. Но неожиданно Лариса запротестовала:
- Нет, на этот раз иди вон; я не из тех, кто жалобно уговаривает и получает подачки.
- Что с тобой? - недоумённо спросил Валера.
- Отвали, - мягко отстранила его Лариса, а потом добавила: - Лучше позови наших; пусть заканчивают свой цирк и идут с нами.
- Вот и зови сама.
Лариса взглянула на него с явным укором. Иногда Валерка казался невыносимым, и ей хотелось наброситься на него с кулаками. Лишь только чувства к Валерке сдерживали Ларису от такого шага. Чувства эти были светлыми, но вряд ли пока ещё походили на любовь.
- Ты спятил, мне не хватало горло застудить, - обиженно протянула Лариса. - А это непременно произойдёт, если я начну орать.
- Падно, не бесись, - успокоил её Валерка, прекрасно понимая, что Лариса терпеть не может, когда с ней так разговаривают.
Он позвал ребят. Через три минуты они уже были вместе и решали, куда стоит пойти.
- А где Макс? - спросил Валерка.
-Он сразу же ушёл, - объяснил Андрей. - Отец попросил его помочь на тренировке сразу же после уроков.
Максим был последним членом славной компании. Он тоже с большим интересом относился к спорту, но был несколько пассивнее по сравнению с Димкой и Андреем и предпочитал смотреть футбол или какую -нибудь другую игру по телевизору, нежели пребывать на зелёном поле стадиона.
- Жаль, - отреагировал Валерка. - А вот мы свободны сегодня, надо придумать достойное занятие.
- Славный мой, - с притворной лаской обратилась к нему Лариса. - На завтра задано получебника по литературе, да ещё лабораторная по химии; если хочешь, у тебя весьма широкий выбор для дальнейшего времяпровождения.
Парни прыснули со смеху. В редкие моменты им удавалось услышать от подруги столь назидательные речи. Разумеется, они прекрасно понимали, что Лариса шутит, но её игра, порой, была настолько естественной, что вызывала бурный восторг. Видимо, только на Валеру развернувшаяся комедия не произвела ни малейшего эффекта. В данный момент его настроение складывалось из двух составляющих: лёгкого раздражения и подступающей скуки. Он не любил слоняться без дела т вести пустые разговоры.
- С каких пор ты стала переживать из-за учёбы? - решил он подколоть Ларису, на лице которой с каждой минутой появлялось всё больше озорства.
- Никаких переживаний, - немедленно парировала она, смахивая рукой налетевшие на замёрзший нос снежинки. - Но ты же только что был в растерянности, не зная, чем заняться. Думаю, я подсказала выбор.
Валера посмотрел на неё как на сумасшедшкю. Либо Лариса устала, либо решила подразнить его, причём, не слишком удачно.
- И что из этого, - в недоумении спросил он.
- С тетрадями и учебниками тебе не придётся скучать.
- Да ну тебя...
Ребята продолжали смеяться. Они не раз становились невольными свидетелями ссор этой парочки, однако, разлад в их отношениях всегда происходил по такой незначительной причине, что со стороны казался абсурдом. Чаще всего источником непонимания был какой-нибудь Ларисин каприз, чуть реже Валера проявлял недовольство её поведением. За долгое врема Андрей, Леонид и Димка видели сельёзную ссору лишь однажды - в восьмом классе. Тогда Валера вылил на Ларису целое ведро мыльной воды, а на ней был костюм для спектакля на школьной сцене. в отместку она положила в его рюкзак трёх дохлых крыс, которых нашла в подвале. Редкое явление, но у этой девчонки никогда не было отвращения к мёртвым животным. Более того, Лариса планировала в будущем стать патологоанатомом, но такое желание с её стороны совсем не приветствовалось друзьями, особенно Валерой. Он надеялся, что вся эта дурь со временем пройдёт и Лариса сможет найти профессию, подходящую для девушки, а не для бесполого существа. Валера почему-то считал патологоанатомов бесполыми: они не могут жить нормальной жизнью, не испытывают любовь или даже страсть, потому что знают истинное внутреннее содержание человека в буквальном смысле. Когда Лариса говорила о препарировании, скальпелях и пинцетах, Валеру передёргивало.
Успокоившись, ребята заметили, что игра в снежки прекратилась. Там, где несколько минут назад разворачивались оборонительные действия, теперь сидели два пацана из пятого класса, которые пытались скатать комы для снеговика.
Рома забежал в библиотеку, чтобы взять справочник по химии и книгу с биографией Лермонтова. Кроме самой биографии к завтрашнему дню надо прочитать "Маскарад", а Рома знал, что это произведение не на три страницы.
Толстая библиотекарша, которую звали Еленой Николаевной, долго искала его формуляр в картотеке, потому что какой-то слишком предприимчивый человек нарушил алфавитный порядок и сунул целый блок формуляров куда попало. Теперь среди девятиклассников оказались первоклашки. Пришлось заодно наводить порядок.
Покинув библиотеку, Рома спустился на первый этаж, зашёл в гардероб и взял мешок с уличной обувью и коричневую куртку, которую родители купили ему неделю назад.
Он заметил через окно, что на улице началась настоящая метель. В такую погоду вовсе не хочется подолгу торчать на морозе, а ведь нужно ещё купить стержни для ручек...
Очки он снял и положил в зелёный футляр, потому что они помогали при чтении и письме, а для ориентировании в пространстве были бесполезны. Выйдя на крыльцо, Рома сразу же ощутил, как суровый мороз щиплет кожу на щеках и носу. Снег скрипел под ногами - странный звук: словно заяц из мультфильма откусывает морковку и жуёт её.
Мозг, как отрегулированный на века механизм, снова заработал с утроенной силой. Причина была проста: Рома мысленно составлял план дальнейших действий на сегодня:
"Сейчас надо купить стержни в ларьке - три чёрных за четыре рубля и один синий за четыре с половиной. Мелочь у меня есть. Нужно шестнадцать с половиной. Затем дома сделаю уроки, но на это уйдет более трёх часов: для химии необходимо начертить таблицу в тетради, подписать каждую графу и нарисовать схему опыта. После этого последует литература. Завтра будет письменная работа по биографии Лермонтова и анализ "Маскарада". Успею ли я навести порядок в комнате за оставшееся время? Надо успеть, ведь я обещал родителям."
Его мозг никогда не отдыхал, разве что только во сне. Кстати, сны Рома видел довольно часто - такие отчётливые и врезающиеся в память. Но даже они не смогли одолжить разум мальчика у науки. Роме снились проплывающие ряды и столбцы цифр, символы, знаки радикалов и даже интегралов, которые в девятом классе ещё не изучаются, тригонометрические функции и ровные строгие геометрические фигуры. Постепенно это сменялось географическими картами, которые виднелись через модели кристаллических решёток и стекло химической посуды. В более редкие моменьы всплывали портреты учёных и писателей, которые были изображены на сираницах учебников.
Наука захватила сознание Ромы и удерживала его так цепко, что могло показаться, будто это в скором времени принесёт ему вред. Одержимость учёбой и постоянная боязнь не успеть что-либо сделать, несомненно, порабощали и, как ни трагично, жестоко уродовали психику, а не развивали в соответствии с гармонией.
Рома думал как робот, действовал,словно по программе. Шаг влево, шаг вправо - и он оказывался в тупике, жутко отчаиваясь после каждой неудачи. А они у него были, как, впрочем, у любого живого человека.
В Ромином мировоззрении было много неправильного. Он сам не замечал этого, а если бы и понял, то ещё больше расстроился бы. Рома принимал за трагедию то, что остальные люди лекго обходили, не обращая внимания. Он был очень мнительным, но всегда сохранял безэмоциональное выражение лица. Возможно, внешнее безразличие к происходящему служило для него защитой. Внутри же кипел океан страха и впечатлений.
Спустившись по ступенькам, Рома направился к воротам. Рядом с дощатыми створками стояла низкая скамейка, полностью занесённая снегом. Именно сейчас ему почему-то захотелось пить: во рту пересохло, язык начал прилипать к нёбу. Рома надел на ходу перчатки, хотя руки уже успели замёрзнуть...
Лариса недовольно поморщилась, глядя с надеждой на ребят. Ну почему они ничего не хотят придумать; всегда такие изобретательные, а сегодня - просто лентяи.Она и на самом деле стала думать, что трудный учебный день сломил их боевой настрой. Правда трудным он был вовсе не потому,что эти ребята усердно просматривали учебники, а всвязи с медленно тякущим временем. Им казалось, будто оно сегодня совсем застыло.
Андрей крутился на месте, пытаясь хоть как-то унять дрожь от морозного нападения. Случайно он зацепил взглядом подходящего к воротам Рому и тут же сказал своим:
- Глядите, наш ботаник, наверно, снгодня последним прётся домой; никак не может расстаться с дурацкой школой.
- Ненавижу таких уродов, - с отвращением заявил Димка, вспоминая последний урок. - Сам но словно слеплен из дерьма, а выступает, будто умник.
Остальные посмотрели на Димку с одобрением. Мнение о Роме у ребят полностью совпадало.
- Помните Гришку? - вдруг сказал Леонид. - Того, который выпустился в прошлом году.; вот это был человек - великолепно учился, а параллельно увлекался боксом, выступал на соревнованиях и довольно успешно.
-Да, - завистливо протянул Димка. - У него утром могла быть олимпиада по биологии, а вечером - встреча на ринге; школьные представления тоже не проходили без его участия.
- Гришка умел совмещать в себе совершенно разные направления проявления личности, - восхищённо изрёк Андрей. - Совсем не то, что этот убогий сморчок.
- Ненавижу! - ещё раз фыркнул Димка и отвернулся. Ларисе было абсолютно наплевать на их открытую неприязнь к Роме. Сама она относилась к нему, как к недоношенному эмбриону, с которым даже не знаешь, как начать говорить. Её презрение к нему ограничивалось высокомерными взглядами и колкими фразами типа: "Ромочка, ты на что-нибудь ещё способен, кроме как насиловать свою гелевую ручку весь день?" Рома никогда не понимал истинного смысла её слов. Быть может, это было и хорошо для него самого.
- Да ладно, - неожиданно встрепенулся Леонид. - Что тебе мешает, Димка, подойти к нашему отличнику и поговорить по душам?
Димка отмахнулся, будто ему предлагали что-то уж очень непристойное.
- Просто не хочу испачкаться в дерьме.
- Но ты можешь объяснить сопляку, ято сегодняшний случай на химии ничего не решает, - скользким голосом продолжал Леонид. - Ты, признаться, выглядел как дурак со своим "коном", а умник, по общему мнению, утёр тебе нос твоей же бестолковостью.
- Что значит, по общему мнению? - насторожился Димка.
- Мы не в счёт, не волнуйся.
- Заткнись, Лёнька,- потребовал Димка, готовый в любой момент сорваться на гнусную брань.
Он не любил оказываться в неловких ситуациях, когда у друзей появляется возможность снисходительно смеяться над ним. К тому же не хотелось выглядеть киселём в глазах Ларисы, хотя подвернувшийся случай вовсе не из лучших, где можно проявить своё удальство.
- Ладно, - наконец сказал Дмитрий. - Действительно, на химии произошли некоторые непонятки.
Ребята двинулись к воротам. Расстояние между ними и Ромой быстро сокращалось. Мальчишка как всегда брёл в своей задумчивости, не замечая никого вокруг.
Когда Димкина рука легла на нго плечо, он вздрогнул и остановился, но от неожиданности,а вовсе не из-за страха. Из головы моментально вылетел налаженный ход мыслей, однако, далеко они унестись не успели и как-будто замёрзли в зимних объятиях.
- Привет, отличник, нам надо поговорить.
Рома обернулся и увидел догнавшую его компанию. Боялся ли он их? Не то слово! Ромин страх насквозь был пропитан трусливой осторожностью. Он старался как можно реже сталкиваться с кем-либо из этой пятёрки, не говоря уже о том, чтобы перейти им дорогу.
Рома давно смирился с презрением со стороны одноклассников.Волновался он об одном: только бы никто не трогал его, не издевался открыто. Выслушать в свой адрес можно всё или почти всё, а вот терпеть боль - невыносимо, тем более в тех ситуациях, когда заведомо знаешь, что силы неравны.
А что понадобилось им сейчас? Мигом завертелись разнообразные предположения. Каждое из них было далеко от истины, потому что разум искал причину и совершенно забыл о том, что многие вещи происходят просто так, основываясь исключительно на настроении.
Пронзительный Димкин взгляд превращал всё Ромино существо в льдину. Бедняга сразу же уловил оттенок враждебности и попыиался отступить.
- О чём поговорить? - спросил Рома, постаравшись придать тону как можно больше удивления, чтобы не осталось места для боязни; однако, получилось скверно, и блеющиё лепет выдал зарождающийся страх.
- О твоей охоте выпендриться каждый раз, когда это нужно меньше всего, - басовито заявил Димка.
- Я не понимаю, - растерянно протянул Рома, безрезультатно вырываясь из стальной хватки. - Мне надо идти, пусти.
- Нет, - усмехнулся Димка, показав свои ослепительно белые зубы. - Сначала придётся выслушать нас.
Роме ничего не оставалось, как повторять беспомощное "пусти", и каждый раз это звучало, словно кошачье шипение. Димку особенно разозлил тот девственный страх, что витал в глазах жертвы, - страх, который ничем не подкреплён, кроме собственной фантазии, страх, который возрастает так же легко, как лопается мыльный пузырь при малейшем прикосновении, страх, который может испытывать лишь трус, а не храбрец. Страх один, но он может по-разному проявляться. Храбрец боится, однако, он способен взять себя в руки и преодолеть препятствия. Трус боится своего же страха, он скован по рукам и ногам и словно летит в глубокую пропасть, жалея себя, но не действуя во имя спасения.
" Ну почему это жалкое дерьмо ничего не может ответить, - скулил требовательный голос в Димкином сознании. - Никакими словами нельзя описать, как я его ненавижу."
- Прекрати пищать! - рявкнул он и резким ударом толкнул Рому в грязь.
Тот не удержался на ногах и шлёпнулся в грязный снег. Рюкзак отлетел в сторону, угодив в лужу. Послышался удовлетворённый смех, который сложился для Ромы загробным звуком. Представление только начиналось, однако, некоторые артисты были уже не в форме.
Дима сделал шаг вперёд. Квадватные носы его тёплых ботинок оказались в непосредственной близи с испачканными снегом коленями мальчишки. Рома попытался подняться, но поскользнулся на ровном месте и снова рухнул на рыхлый снег.
- Всё правильно, - прокомментировал происходящее Димка. - Дерьмо не может встать на ноги.
Каждая его острота вызывала бурную реакцию у друзей. Развлечение, пожалуй, может получиться интересным, хотя и не надолго: пока на крыльцо школы не выйдет какая-нибудь училка или охранник.
- Оставьте меня в покое, - жалобно пролепетал Рома, который совсем потерял голову от безумного ужаса.
- Ты сам не можешь оставить себя в покое, - с ядовитым ехидством заметил Димка. - Падаешь в грязь от дуновения ветерка. Наверно, твой поганый рюкзак набит кирпичами, чтобы удерживать такое дерьмо, как ты, на земле.
Ромино лицо стало красным от холода, но в большей степени, конечно, от жгучего стыда. Одежда была безнадёжно испачкана: недавно по дороле проезжал грузовик с новыми учебниками для библиотеки и оставил грязные следы, пропечатавшиеся безобразными коричневыми пятнами на белом снегу.
- Мы сейчас проверим его содержимое, - отозвался Андрей и вместе с Леонидом подскочил к рюкзаку. "Молния" была повреждена. Ребята схватили рюкзак и повертели его над лужей. В липкую грязь полетели учебники, тетради, альбомные листы, канцелярские принадлежности. Рома видел развернувшийся кошмар и чувствовал, будто невидимый шакал грызёт его изнутри. Настолько пакостно и обидно, как хочется исчезнуть из этого жестокого мира! Он обхватил голову руками и зажмурился. Отчаяние и незаряжённая жажда мести сформировали в горле противный комок. Теперь Рома хотел скрыть не только страх, но и слёзы.
Радостные вопли ребят доносились до него, словно из другого мира или же как голоса, которые еле-еле слышно по телефону при плохом соединении. Он слышал,как в лужу плюхнулось что-то тяжёлое: наверно, мешок со сменной обувью. Однако, ничто не может возмутить даже самый вялый характер, так, как то, что последовало дальше. Димка подскочил к Андрею и Лёне и принялся вместе с ними рассматривать Ромины вещи. Открыв маленький кармашек, они вытащили оттуда небольшую фотографию. На снимке была девочка лет одиннадцати с длинными русыми волосами, в жёлтом платье и с венком из оранжевых цветов на голове. Она улыбалась и своим согревающим взглядом делала фотографию почти живой, но... только для Ромы.
- Фу, какая гадость, - охарактеризовал находку Димка. - Неужели это его девчонка?!
В разговор решила вступить Лариса. Оставив ненадолго Валерку одного, она подошла к ребятам и заглянула через Димкино плечо.
- Он что, выбирал её по размеру носа; посмотрите, какой отросток, - издевательским голосом сказала Лариса. - Мерзость, да и только!
Ребята не заметили, что Рома уже не держит голову в обхвате рук, а с ожиданием смотрит на них. В прежде трусливых глазах появилось новое выражение, какого раньше никогда не было.
- А тлядите, какие толстые щёки, - призывал Андрей. - Настоящее уродство.
Они кинули фото Валерке, чтобы тот тоже оценил изображённую на нём персону. Рома внимательно следил за перемещением снимка.
Изо рта Валерка вылетело лишь одно слово, но столь нелицеприятное, что оно буквально разъедало гнилостным содержанием. Лариса далеко не в первый раз использовала свой коронный флирт. Выставив одну ногу вперёд, она с выражением каприза и упрёка на лице проговорила:
- Ромик, а я думала, что смогу с тобой встречвться в будущем, когда ты слегка изменишься и выбросишь тараканов из головы. Теперь, вижу, ты мне изменяешь, дружок.
Нехорошо.
Снова раздался смех.И на этот раз он был хуже боли. Издевательские нотки в нём били по почкам. Холодные ухмылки пронзали сердце. Безжалостность терзала острым ножом всё тело.Мерзко разливалась горечь по душе, обжигая огненными струями светлые воспоминания.
Роме стало по-настоящему плохо.
Воспоминания...
- Знаешь, дружок, - обратился к Роме улыбающийся Валерка. - Нам не понравилась твоя девчонка, или же просто в следующий раз делай более удачные фотографии.
С этими словами он взял снимок обеими руками, чтобы разорвать. Далее произошло непредвиденное: Рома сорвался с места, чтобы отобрать фото у Валерки. Глаза мальчишки пылали яростью и явным стремлением помешать уничтожению снимка. Через пару секунд очнулись Димка с Андреем, которые схватили Рому за локти. Тот издал сдавленный крик, но не смог вырваться.
Валерка удивлённо поднял брови и покачал головой. Покрутив пальцем у виска, он деловито произнёс:
- Не психуй, отличник, в жизни бывают всякие неурядицы. Не стоит переживать из-за снимка какой-то девчонки. Тем более, она по внешним данным настоящая тварь.
В следующий миг обрвыки фотографии полетели в Ромино лицо, искажённое звериной злобой. Мальчик рвался вперёд, чтобы вцепиться в лицо обидчика. Возможно, это осознали Димка и Андрей, удерживающие его.
Валера делал неторопливые шаги в их сторону. Дьявольская ухмылка никуда не исчезла, а наоборот, всё более отравляюще действовала на Ромин настрой. Рома видел издевательский взгляд перед собой, Ларискин смех доносился словно звуковой фон. Короткие высказывания Пёньки будто ворвались в этот мир из другой галактики.
С искривлёнными в чувстве омерзения губами Валера сказал:
- Паршивый химик, ты можешь щеголять перед кем-угодно, если удастся, но толькл не перед нами. Твоя девица - тварь, а ты - застывшее дерьмо, понимаешь? Но если ты хочешь сказать что-нибудь в свою защиту, ждём тебя завтра в спортзале, на третьем этаже, после уроков.
Место и время Валерка произнёс четко, разделяя каждое слово, словно он хотел, чтобы Рома эапомнил это навсегда. Осталось лишь получить ответ.
Валерка догадывался, что вот-вот последует мерзкий лепет, и уже готовил в уме пару фраз, чтобы окончательно уничтожить щенка. Он понимал, какой дикий страх гуляет сейчас в Роминой душе, разбрасывая там обжигающие искры ужаса - настолько обжигающие, что, наверно, растаял бы весь снег на земле.
Ромины воспоминания...
Клочки фотографии...
... всё это как-то связано...
Сейчас Валера о многом догадывался, но... ошибся.
Новое во взгляде визави глубоко поразило заносчивый разум Валерки. Он увидел в глазах Ромы вызов, а не беспомощное метание. По спине прокатился узкий холодный ручеёк. Рома принимал условия, поставленные как бы вскользь, между делом, в дополнение к сказанному ради красивого финала.
Он принял вызов, сказав "да".
И пусть это "да" прозвучало вяло и одиноко, но такой ответ был лучше облегчённого отказа.
- Ну и дерьмо, - прошептал Валерка прямо Роме в лицо, но теперь он сделал это лишь затем, чтобы оставить за собой последнее слово.
- И не забудь свой мешок с гнилью, - презрительно напомнил Димка.
Рому отпустили. Он медленно заковылял к воротам. Снежные хлопья налипли на одежду. Рукава куртки были мокрыми. Шапка сбилась и закрывала от холода только левое ухо.
Вряд ли сейчас он пойдёт к ларьку покупать гелевые стержни для ручек; придётся обойтись обыкновенными, капиллярными.
Димкина компания некоторое время оставалась на месте. Ребята были немного ошеломлены Валеркиными словами.
- Зачем ты стал нести этот бред насчёт завтрашнего дня? - спросил его Андрей.
- А что тебе не нравится в моей затее? - задал встречный вопрос Валерка.
Лариса, которая знала его лучше остальных, поняла: Валерка задумал какую-то штуку. Слишком хитрый у него взгляд. Но пока она не стала озвучивать свои предположения.
- Может, для тебя игра и становится интересной, - заметил Леонид, обращаясь к Валере, - но прикол со спортзалом я всё-таки не понял.
- Мне эта идея пришла в голову спонтанно, - признался Валерка, разминая ногой безнадёжно промокшие листы из Роминого альбома и всё больше вдавливая бумагу в грязь.
- И какими должны быть наши действия? - с нетерпением поинтересовалась Лариса.
Слова его прозвучали уверенно, однако, он до сих пор держал в памяти новый Ромин взгляд, который больше никто не заметил. Странно, но на этот раз отличник вызвал лёгкое любопытство.
Валера был заинтригован.
Рома долго не мог найти ключ от входной двери. Оказалось, что они провалились в дырки карманов его куртки. Пришлось шарить за подкладкой и извлекать их.
В квартире никого не было. Родители должны вернуться с работы не раньше девяти. Отец и мать Ромы работали в области медицины, но они вовсе не настаивали, чтобы ребёнок шёл по их стопам, как это часто бывает. Бабушка, которая жила с ними, сейчас находилась в санатории. Возвратится она должна дней через десять.
Прежде чем сесть за стол и перекусить, Рома тщательно почистил обувь и одежду. Сложнее дело обстояло с учебниками и намокшими тетрадями, но они не были загублены необратимо. Просто надо будет склеить некоторые страницы, кое-что подложить под утюг или обернуть обложкой.
На кухонном столе лежала коробочка с лапшой и приправами. Рома поставил чайник на конфорку и пошёл в свою комнату.
Мысли о стычке с Димкиной компанией на некоторое время вылетели из головы. Разум заняли привычные планы: надо начертить в тетради таблицу, пока греется чайник, потом поскорее съесть лапшу и снова сесть за книги. Рома помнил, что ему ещё предстоит убрать кое-какие вещи в бабушкиной комнате: положить купленные вчера занавески в камод, протереть пыль на антресолях, вынести ненужные вещи из ящиков серванта и бара, где, кроме всего прочего, могли заваляться старые медикаменты, срок годности которых уже давно истёк.
Рома стал шарить по полочкам книжного шкафа в поисках линейки. Затем он включил настольную лампу и достал тетрадь для лабораторных работ.
Через три минуты таблица была начерчена. Оставалось только подписать графы и занести уравнения реакций в каждом опыте. Рома помнил,что в конце страницы в учебнике есть задача, поэтому придётся считать.
Он достал калькулятор и нажал на красную кнопку в нижнем ряду. На дисплее выскочил привычный "ноль", но почти неотличимый от светло-серого фона.
- Придётся заменить батарейку, - сказал мальчик сам себе и продолжил работу.
Через десять минут послышался свист из кухни. Кипел чайник. Пора было заливать кипятком лапшу. Рома открыл коробку, досьал пакетики с приправами и,отрезав ножницами уголки, высыпал их содержимое на лапшу. Заливая всё это водой, он ощутил грибной запах, заполняющий кухню.
Осилив лапшу на несколько минут, мальчик вновь мысленно вереулся к своему унижению, которому подвергся у школьных ворот. Впрочем, чаще всего он прокручивал в памяти те моменты, когда подлецы вертели в руках принадлежавшую ему фотографию. Рома с болью в душе вспоминал, как Валерка бесцеремонно разорвал снимок и со злорадством швырнул клочки бумаги прямо ему в лицо.
Почему так, а не иначе?
Рома много думал...
А ещё он не мог понять, что стало с ним самим. Какого чёрта он полез на рожон и согласился идти завтра в проклятый спортзал на свои же похороны. Слишком глупо.
Но, когда он соединял в уме уничтоженную фотографию и вызов, становилось ясно, что это необходимо. Пусть их снова будет пятеро или даже семеро или целый класс, люто его ненавидящий, но фотография имела для него очень большое значение.
Трусливый страх не исчез. Он как и прежде таился внутри возмущённого организма, но сейчас жил как-то отдельно, не препятствуя появлению здесь же противоположных ощущений - открытой ярости и охоты к мести.
Но впервые проявившийся гонор, может быть, нёс ему вред. Ситуация заведомо была для Ромы проигрышной: Димкина компания количественно сильнее; они, бесспорно, элитарны в школе; разумеется, каждый из них не раз сталкивался с подобными случаями, иначе, откуда взялась столь угнетающая жертву уверенность с их стороны? Рома догадывался,что у него нет никаких шансов. Здесь нужно чудо - из ряда вон выходящее событие. Конечно, несмотря на свои странности, Рома не верил в сказки и знал, что чудес на свете не бывает. Ну а если они всё же существуют, то свершаются, когда их не ожидают, тем самым лишь украшая жизнь, а не спасая её.
Снова сняв крышку, Рома убедился,что лапша готова. Он достал из ящика стола вилку и принялся за еду.
Настенные часы прозвенели четыре. Всё бы хорошо, но надо ещё прочитать биографию и "Маскарад". Рома хотел осилить это за один раз, но долго не мог сосредоточиться, испытывая волнение по поводу завтрашнего дня. Что задумали эти задиры в спортзале? И почему они так взъерошились насчёт химии?
Домашнее задание было прочитано за три с половиной часа. Оставалось чуть больше часа на уборку бабушкиной комнаты. Потом придут родители, с которыми Рома поужинает и, разумеется, ничего не станет рассказывать о маленьком происшествии, которое с ним сегодня случилось.
Он прошёл в бабушкину комнату. Она пустовала уже три недели, но приятный цветочный запах бабушкиных духов до сих пор хорошо улавливался.
Наиболее утомительным оказалось наведение порядка в ящиках серванта. Там валялись многочисленные бинты, бумажные рулоны, альбомы со старыми фотографиями: "Рома и Новый год" , "Рома с родителями" , "Рома на даче"...
В одном ящике стояли синие банки с пуговицами и вышедшими из употребления монетами. Кроме того, в этих баночках была собрана и другая мелочь, вроде бусинок, значков, булавок и катушек с нитками. Типичный набор, который может оказаться в запасе только у бабушки.
Рома доставал баночки одну за другой, расставляя их на полу рядом с собой. У дальней стенки ящика он заметил небольшую стопку книг о войне. Обложки на них уже выцвели, а в некоторых местах и вовсе порвались. Между страницами накопились пласты пыли, поэтому Роме совершенно не хотелось ворошить книги.
Он уже начал засовывать банки с мелкими безделушками обратно, как вдруг воздух наполнился густым рассыпающимся шёпотом. Рома не на шутку испугался. На мгновение, ему показалось, что шёпот слышен из потустороннего мира. Возможно, мальчик просто преувеличил, услышав сбивчивый сигнал на радиоволнах. Дело в том, что радио в бабушкиной комнате никогда не выключалось. Оно приносило пользу хозяйке сообщениями о погоде и новостями.
Рома встал на ноги, подошёл к тумбочке и повернул колёсики на радиоприёмнике.Но он не ошибся в своих ощущениях, потому что помех не было и радиостанция просто взяла перерыв в трансляции на один час. Через динамик можно было слышать тихие щелчки, повторяющиеся каждые три секунды, однако, этот звук никак нельзя спутать с шёпотом.
Мальчик с опаской вернулся к распахнутому ящику. По пути он задел одну из банок. Та упала, и разноцветные пуговицы рассыпались по полу, закатываясь под сервант и стоящий рядом шкаф для одежды. Рома с досадой всплеснул руками и принялся собирать пуговицы.
Снова раздался таинственный шёпот, на этот раз он был более явным и неопровержимым. Рома уже не сомневался, что до его ушей доносится человеческая речь - пусть даже и сбивчивая, но всё-таки голос, который был живым и зовущим.
Шёпот шёл из глубины открытого ящика. Сделав это открытие, Рома отшатнулся, но теперь ничего не задел.
- Что происходит? - прозвучал его нервный неуверенный вопрос.
Опять невнятное бормотание, которое вот-вот может перейти на полноценный звук. Подобным образом шипит рыба, обжариваемая в масле на сковороде. Внимательно прислушавшись, Рома испытал ещё больший шок, поскольку разобрал в невнятной речи своё имя. Голос звал его, и нотки требовательности присутствовали в шёпоте весьма ощутимо.