Как-то однажды старый профессор метафизики Иван Родионович Альдебаранов заглянул к себе под кровать. Не надо спрашивать зачем, не ответил бы ни он, ни кто другой. Просто ему захотелось заглянуть под кровать. Возможно, на него повлиял вчерашний разговор с профессором Гориновым, который занимался разработкой теории вероятности. И, только возможно, он представил себе, что под его кроватью живёт целая вселенная. Ну, разумеется, сам он в это не верил, но подсознательно во всю тянулся познать новое.
Надо сказать, что человек он был гениального склада ума, просто очень умный. Разрабатывал, пока только на бумаге, план покорения космоса и даже придумал прибор для перемещения в самые отдаленные уголки, сначала нашей, а потом и метавселенных. Ну так вот, вернёмся к вышеначатой истории.
Заглянул он, значит, под кровать. И что бы вы думали? Нет, не было там, разумеется, никакой вселенной, ни мета, ни гипо, ни эпи и даже не суб! Разумеется, никакого разочарования у профессора это не вызвало, наоборот обрадовало, причём сразу по двум причинам! Первая причина - чисто физическая, если бы под его кроватью была бы вселенная, рано или поздно, она бы вошла в контакт с нашей, а если бы это произошло, когда бы он спал, население той реальности представило бы его не в лучшем состоянии. А вторая - просто банальная, он нашёл один из своих старых носков!
Дело в том, что он необычайный аккуратист, всё всегда кладёт на свои места и держит видимую часть квартиры в абсолютном порядке. И у него уже очень давно, примерно года два в верхнем ящике стола лежал одинокий носок, пару которому он только что нашёл. Конечно, находка была в лучшем стиле фильмов ужасов - весь в пыли, зарос какой-то паутиной и прочей мерзостью. Но это не огорчило Ивана Родионовича, всё равно не он стирает свои вещи, а домработница Марфа, которая, кстати, имела свои причуды.
Немного подробнее про Марфу. Это немолодая уже женщина, в весьма массивном теле, работает за гроши и с огромнейшей отдачей. Иногда так хлопнет дверью, что отдачей в кабинете у профессора выпадает стекло. А, поскольку, Родионович весьма богат, но скуп и считает себя мастером на все руки, он никогда не зовёт мастера вставить стекло.
И каждый раз сам этим занимается, что частенько приводит к весьма забавным последствиям. Производственный процесс осложняется ещё и весьма неожиданной, неправильно ромбовидной, формой окна. Но и тут не обошлось без профессора, который сам и вырезал раму. И вот, каждый раз вставляя новое стекло, он сначала придаёт ему нужную форму. Как вы понимаете, формы у стекла каждый раз новые и неожиданные, а способы крепления его в раме и подобно!
Так, например, долгое время (приблизительно полтора месяца) стекло у него было привязано верёвкой... с внешней стороны! Просто оно оказалось чуть больше рамы, вот и пришлось его привязывать, а с внешней стороны оно висело лишь потому, что солнце, падая на неровную грань разреза, отбрасывало блики прямо в глаза профессора, когда тот работал за столом. Отдельной истории требует описание того как профессор вешал это стекло, но, сейчас не об этом.
Так вот, достал, значит, уважаемый Илья Родионович свой носок и неожиданно для себя увидел в нём небольшую, но сквозную дырку прямо на пятке. Разочарованию его не было предела: зачем, спрашивается, он столько времени хранил ему пару? Ругая свет, на чём свет стоит, он вылез из-под кровати, отряхивая шитый посеребрёнными нитками камзол.
Этот камзол ему достался от близкого друга отца, программиста по специальности, шейха по жизни. Однажды, этот самый шейхопрограммист, по заказу правительства какой-то маленькой страны в латинской Америке, создал программу, да не просто программу, она занимала четыре весьма вместительных винчестера и требовала целых три процессора! А программа просто генерировала случайные события во вселенском масштабе, причём на год вперёд. В последствии она стала весьма известна и привела несколько мировых держав к неслыханному кризису, загубила семь пилотируемых полётов к луне и чуть не четвертовала шейха-создателя. Но это было уже потом, а сначала он решил проверить её на чём-то лёгеньком и задал ей проследить судьбу его камзола. По сути своей, эта программа была наибанальнейшим вариантом оракула (у того хоть часть предсказаний сбывалась). Так вот, программа задумалась, два раза перезагружала компьютер и в итоге выдала на монитор длинный список предполагаемых событий. Список был настолько большим, что шейх внёс поправку на выдачу только семи вариантов ответа и запустил программу снова. На этот раз она выдала все варианты абсолютно одинаковыми: "Ты отдашь камзол сыну своего близкого друга" - гласило предсказание. Повторение, тем более семикратное, не оставило шейху выбора и он немедленно выслал двенадцать камзолов детям своих близких друзей. Почему двенадцать? Очень просто - у него был целый склад одинаковых камзолов, а пока он возился с перенастройкой, он забыл, о котором из них спрашивал. А поскольку программа не сказала, которому из друзей достанется эта весьма сомнительная реликвия, он не нашёл лучшего выхода, кроме как приведенного выше. А с четвертованием, тоже весьма забавная история, по закону страны, которую он возглавлял (или возглавляет, об этом, к сожалению, ничего неизвестно), любое сообщение программы равнозначно приказу правителя. И то ли шейх как-то её обидел, то ли забыл уточнить, о ком говорит, но, в общем, машина сказала, что его нужно четвертовать. А когда палачи принялись за вторую ногу, она отдала приказ о помиловании.
Вот, но, поскольку камзол этот очень тонкий, зимой ходить в нём нельзя, на улице, в среднестатистическом европейском городе, тоже лучше не ходить, ещё чего не то подумают. Поэтому, профессор использует его в качестве халата, когда находится один дома.
Стал, значит, Иван Родионович, вставать с корточек, как вдруг что-то в доме очень сильно грохнуло. И так всё вокруг затряслось, что несчастное стекло опять выпало из рамы... наружу. На улице раздался громкий треск, где-то далеко залаяла собака.
-Марфуша, золотце, это ты пришла?
-А кто ж ещё придёт к такому старому хрычу как ты? - Раздался из прихожей мягкий бас. Если бы несведущий человек услышал бы их разговор, он бы подумал, что говорят двое мужчин, причём один лет на двадцать старше другого.
-Но-но, мон шер, ко мне вот-вот, - он поглядел на стенные часы, доставшиеся ему от дедушки, и, в отличие от всех остальных вещей в его квартире, не имели никакой истории за плечами. Они показывали половину одиннадцатого. - Ну, точнее, часа через три, придёт господин Ивиртук.
-Это тот кривой кибернетик что ли? - Марфа была неподражаема, она даже с закрытой дверью и отсутствием бьющихся приборов, умудрялась сотрясать дом. Видимо, движениями бёдер о стены, ну да ладно, бог с ней с Марфой.
-Дорогуша, как ты можешь так говорить о Рудольфе Николаевиче? Не он виноват, что одна нога у него длиннее другой.
-Как это не он? Ты чё, совсем ошалел мозгами? Он же сам решил над собой издеваться, вживляя эти кошмарные имплантоны.
-Имплантаты, Марфуша, говорите правильно.
-А мне-то какая разница, как они там называются! Моё дело нетрудное и знать всяких там премудростей не надобно. Так что дайте мне уже поработать.
-Эх Марфа, Марфа, давай уже, вылезай из своей деревни, на дворе двадцать первый век, а ты всё ещё бредишь у себя на уме.
-Ой, да кто бы говорил, сам-то, поди, уже закончил свой план завоевания мира?
Но профессор уже не слышал. По секретной лестнице он спустился в подвал, где лежал целый склад всякой всячины. Там был даже бивень мамонта, но не о нём сейчас речь. Целью профессора была целая гора стекла, целёхонького, прямоугольного. Это стекло он получил случайно. Однажды он обнаружил в своём почтовом ящике заказное письмо на имя Джон Смита. Ну, недолго думая он его раскрыл и выяснилось, что некая организация стёклолитейщиков была этому самому Смиту должна, но все свои деньги пустила в активы. Поэтому отдать долг они могли только своей продукцией. В письме они предлагали господину Смиту явиться на такой-то склад и забрать партию в сто пятьдесят единиц "прозрачной валюты". Будучи человеком расторопным, профессор проверил через полицию всех Джонов Смитов страны. Оказалось, что последнего человека с таким именем выслали по просьбе Соединённых Штатов как международного преступника. Недолго думая профессор приехал на склад, подписался на всех бумагах именем Смита и отсидел пятнадцать суток в изоляторе временного доследственного задержания. Как в последствии выяснилось, Смит из тюрьмы бежал, а всю эту историю с платой стеклом полиция придумала для его поимки. Но, профессора вскоре выпустили, потому что его интеллигентный профиль никак не был похож на морду (именно так и никак иначе) этого бандюгана Смита. В качестве компенсации за "моральный ущерб", Альдебаранову выдали семьдесят пять стёкол.
Ну так вот, Илья Родионович взял из этой кучи верхнее, не запылённое стекло и отправился обратно наверх, где в мастерской приступил к вырезке нужной формы. Все эти манипуляции заняли у него без малого три часа. Стекло, конечно, получилось, как всегда, не ахти каким ровным, но это нисколько не смутило профессора, даже наоборот обрадовало; его вообще всегда радовали вещи сделанные своими руками.
Только профессор приладил стекло к раме, притом не как раньше, в нужный паз, а сверху дощечкой, а гвоздями (ну, не прибил он, конечно, это стекло, а просто загнул гвозди вбитые в раму таким образом, что они стали держателями), как раздался деликатный стук в дверь.
-Марфушка, дорога моя, открой, пожалуйста, - сказал профессор, направляясь в ванную, - это, наверное, Рудольф!
Входя в ванную, он каждый раз снимал очки, которые, кстати, с каждым днём всё больше становились похожи на пенсне, так как Иван Родионович любил погрызть их деревянные дужки. Так вот, он даже сделал специальную полочку перед дверью в ванную, куда очки и клал. Правда, полочка, это сильно сказано. Стоит признать, что всё, что профессор делал своими руками (исключая вещи, касающиеся научных познаний) выходило на редкость криво. Так и эта полочка не стала исключением. Сначала она была привинчена шурупами, точнее, профессор не нашёл тогда отвёртки и поэтому шурупы просто вбил. А потом, когда две скреплённые клеем дощечки стали разваливаться, он подбивал их гвоздями - просто и практично. Но со временем, по непонятным ни для кого законам природы, эти гвозди начали вылезать, без преувеличения, со всех сторон. Получился такой ёжик на стенке. Но профессор и этому находил разумное объяснение: очки не упадут.
И сейчас, заходя в ванную комнату освежиться, он положил их на эту полочку и закрыл за собой дверь. В коридоре опять сильно грохнуло, послышались чертыханья марты и застенчивый голос Ивиртука, который, кстати сказать, был далеко не скромным человеком, но так же тайно был влюблён в Марфу, поэтому не мог ответить ей своим обычным задором.
Марфа ушла в свою комнату, заниматься стиркой и глажкой, а Рудольф Николаевич, продвигаясь, прислонившись спиной к стене, направился на поиски Альдебаранова. Он частенько приходил в гости к профессору и был единственным его настоящим другом и коллегой. Занимался он, как было указано выше, прикладной кибернетикой, то есть периодически изобретал какую-нибудь модель имплантата и прикладывал её к себе. Из-за этого частенько имел нелицеприятный вид. У него действительно одна нога была короче другой почти на семь сантиметров, кисть левой руки не двигалась в стороны, и один глаз периодически выпадал и повисал на разноцветных проводках.
Профессор вышел из ванной с влажным лицом и закрытыми глазами. Он попытался нащупать на полочке очки, но только наткнулся на гвоздь и до крови поранил палец.
-Ах, ты ж старый скупердяй! - Закричал ему в лицо внезапно выпрыгнувший из-за угла Ивиртука. Он схватил профессора за руку и стал судорожно трясти. В момент касания между руками проскочила искра и, от неожиданности, Альдебаранов сильно ударился головой об стену. Послышался звон бьющегося стекла - на этот раз оно упало в комнату. - А, ты всё никак не можешь заменить своё проклятое стекло? Хочешь после следующего патента я тебе закажу настоящего мастера, который врежет его тебе как полагается.
-Рудольф, старый ты электротостер! Опять с контактами хулиганишь! Сколько можно, больше не смей меня хватать без предупреждения, я же мог своё серое вещество оставить на стене. Ну ладно, не об этом сейчас. Как же я всё же рад тебя видеть, старина! Будь так добр, подай мне очки, они вон там, на полочке с другой стороны от двери, а то я ничего не вижу, - и действительно, у него перед глазами всё плыло, как будто он был под водой.
-Я не хочу тебя огорчать, мой дорогой профессор, но никаких очков там нет, - полка и вправду пустовала. Он наклонился, заглядывая под стоящую рядом тумбочку - Может закатились куда? Слушай, я всё время забываю, что у тебя? Близорукость или дальнозоркость?
-Не то и не другое. У меня какое-то заболевание, забыл как называется, я не могу поймать предметы в фокус, поэтому ношу специальные очки.
-Не те ли, что ты периодически поедаешь?
-Они самые, - он опять протянул руку к полочке, но, вновь напоровшись на гвоздь, отдёрнул её. Он разогнулся, посасывая уколотый перст, и пронзительно закричал, - Марфа, ты мои очки случаем не брала?
-А на что они мне сдались? - гулко из-за двери прокричала Марфа, - Я вообще отсюда не выходила, старый ты болван!
-Не хами, уволю, - себе под нос пробурчал Альдебаранов. - Ладно, Рудольф, пока ты тут я обойдусь и без очков, пойдём на кухню, я себе руку обработаю.
Они пришли на кухню, которая больше напоминала химическую лабораторию. Вся заставлена какими-то колбочками, тарелками и бокалами, частично они были побитыми. На стенах пятна от неудачных экспериментов. Профессор их специально не смывал, а некоторыми даже гордился, считая их создание настоящим подвигом. Так, наиболее яркое пятно - сине-зелёное с размытыми краями и обкрошившейся плиткой в центре - след попытки создания управляемого плазмоида. Когда-нибудь мир узнает эту историю.
-Ты знаешь, дорогой мой Альдебаран, - вспоминая старую кличку профессора, сказал Ивиртука, - может быть тебе сделать такой же? - спросил кибернетик, демонстративно вынимая электрический глаз. - Ничем не мешает, смотрится как настоящий, работает от электронных импульсов мозга, небольшие проблемы с подключением мышц, но это тоже, как видишь, решабильно, - он засунул глаз обратно.
-Нет, спасибо, мне это не по душе, - смачивая вату сернистой кислотой, сказал профессор. Он даже почти протёр ей руку, но Рудольф Николаевич вовремя заметил ошибку и остановил друга. - Ты знаешь, есть в твоём глазе одно весьма значительное неудобство.
-Это какое же? - Спросил кибернетик разведя руками и смахнув со стола большую чашку Петри с белым порошком.
-Не обращай внимания, это всего лишь кока, я её сделал, это, фактически, синтетический наращиватель мозгов. А по поводу недостатка, разреши? - Он на ощупал лицо друга и демонстративно вынул глаз, потом отпустил его в свободный полёт и продолжил поиск чего-нибудь дезинфицирующего. Похоже, на этой кухне было всё, кроме медикаментов.
-Зато как уменьшается шанс потерять свой глаз, когда он выпадает, - как бы оправдываясь, пробубнил Ивиртука.
У них состоялся довольно продолжительный разговор, на самые оригинальные темы. Кульминацией разговора и его несвоевременной концовкой стал спор насчёт природы кибернетических конечностей, во время беседы, Альдебаранов, как никогда сильно грыз дужки очков. Профессор утверждал, что их стоит делать из биотических мышц, а кибернетик, наоборот, утверждал, что за тот миллиард лет эволюции, природа перепробовала все биологические полимеры и выбрала наши мышцы, как идеальный доступный вариант. А металл, он прочный, удобный, доведённый до нужной кондиции, даже лёгкий. Говоря это, кибернетик так сильно сжал свой левый кулак, что надломил большой палец. Недолго думая, он обиделся, ушёл, хлопнув дверью.
-Марфа, принеси мне чаю, пожалуйста. И поищи очки, - стараясь быть как можно более спокойным, сказал профессор.
-Сам себе чай завари слепой олух! А очки? Очки так и быть, поищу, - как всегда нежным, громогласным басом ответила Марфа.
Профессор занялся какими-то вычислениями, но, записывать на бумаге он мог только ответы, а не процесс решения, поэтому, прорешав одну задачку, покрыл листок ответами, заползающими один на другой и вообще разбросанными как бисер на полу. Поняв бесполезность такой деятельности, он лёг спать. И проспал до самого утра, только около пяти часов вечера громкий хлопок дверью пробудил его на секунду.
На следующее утро профессора почему-то опять потянуло под кровать. Он и сам не смог этого объяснить, просто, поднявшись с утра и увидев перед глазами расплывчатые контуры комнаты он решил провести ещё одну самоэкскурсию под кровать. И что бы вы думали, он нашёл там свои очки! Да, да, те самые очки, что он положил вчера на полочку.
Это его немало удивило. Он решил провести эксперимент, но перед этим пошёл умыться, как всегда положив очки на полочку. Когда он брызгал себе воду на лицо, в дверь позвонили. Никто из знакомых никогда не звонил профессору в дверь, просто потому что они боялись кнопки звонка, которую смонтировал сам профессор (боялись, кстати, по вполне понятной причине).
Он вышел, касаясь стены пальцем, пришёл в коридор и открыл дверь. Там стояло два силуэта: один маленький, не очень высокого роста с дипломатом в руках: второй - высокий и очень большой, на фоне которого первый выглядел словно карлик. Альдебаранов мог бы поклясться, что у первого волосы стояли почти дыбом.
-Профессор, тут к вам какой-то парень, я его предупреждала, чтобы он не трогал звонок, но он не послушал, молодой идиотец, - прошипел знакомый Марфин голос.
-А ведь это можно рассматривать, как покушение на убийство, товарищ профессор, - произнесла маленькая фигурка скрипучим баритоном. По всем признакам было понятно, что работа этого человека связана с судебной деятельностью. - Я представитель пострадавшей стороны, господин профессор, моя фамилия Язлов, и это пока всё что вам нужно обо мне знать.
-Позвольте, какой пострадавшей стороны - во всю щурясь, пытаясь понять, как выглядит этот человек.
-Не позволю, - сурово перебил адвокат, - вопросы здесь задаю я! И если вы разрешите мне пройти, я объясню, кто и чего от вас хочет.
-Он разрешат, - сурово сказала марта, и вошла вместе с адвокатом, зажатым между её животом и дверным косяком, в квартиру.
-Пожалуйста, проходите в... - он вспомнил про бардак на кухне, - в мой кабинет. А я на секундочку, мне надо очки забрать.
-И не пытайтесь улизнуть, пока я не вручил вам повестку, сударь.
-Извините, но как вы себе это представляете, выход из квартиры только один, тем более что этаж седьмой, из окна не выпрыгнешь!
-Знаю я вас, господ профессоров, обязательно где-нибудь какой-нибудь потайной ход из квартиры есть, на случай пожаров или взбесившихся экспериментов!
-Ладно, хорошо, я иду с вами.
-Должен сказать, иск против вас на редкость серьёзен, - посматривая на выбитое раму без стекла, заявил адвокат. - Вас обвиняют в воровстве. Да не просто, а в воровстве электричества.
-Что за вздор!
-Помолчите. Местная энергосеть зафиксировала мощный упадок напряжения в ночь со вчера на сегодня, и, как вы можете понять, обвиняют в этом вас. Почему, могу только предположить, что вы единственный человек в ближайших двух кварталах, который может сделать какое-то приспособление для неконтактного хищения городского имущества. И не смотрите на меня так, я лишь объясняю вам ситуацию. Итак, вы крупно вляпались. Я сделал предположение, что у вас где-то есть изобретение, которому нужна подпитка электричеством, мощная, для которой энергия розетки всё равно, что для хряка зёрнышко, - по этим разговорам профессор всё больше убеждался, что этот юрист абсолютно не сведущ в технике. - Ладно, не буду у вас задерживаться, держите повестку, через три дня явиться в суд.
Но, не успел адвокат подняться со стула, как дверь в квартиру попыталась открыться ударом ноги. Почему попыталась? Потому что Марфа стояла, прислонившись к ней спиной, и подслушивала разговор в кабинете. Удар пришёлся домработнице по филейной части, отчего та пришла в бешенство и дала мощнейшую затрещину первому члену группы быстрого реагирования, который ворвался в квартиру. Бедный мужчина пролетел метр и упал, потеряв сознание.
Марфу успокоили только приставив к голове три пистолета, потому что уговоров она не слушала, даже Альдебаранова, только жестоко отправляла в нокаут всякого, кто подходил к ней на расстояние удара. В общем, усмирив домработницу, бойцы быстро заковали в наручники профессора и отчаянно сопротивлявшегося адвоката, собрали павших от ударов собратьев и уехали в сторону тюрьмы.
Выяснилось, что во время переговоров адвоката с Альдебарановым, снова произошло крупнейшее хищение энергии, по количеству чуть меньшее, чем в прошлый раз. У адвоката отвисла челюсть. В его присутствии коварный профессор производил хищение в промышленных масштабах! Адвокат опять выдал теорию, что там стоит самодостаточная система, запрограммированная на подкачку энергии при надобности. Но, обыск в квартире (кроме разозлённой непозволительным поведением приставов Марфы) ничего не дал. И профессора выпустили уже этим же вечером.
Альдебаранов первым дело направился к полочке, где надеялся найти очки. Но, как и вчера, кроме царапин на руках он ничего не нашёл. Зато они снова лежали под кроватью.
-Я нашёл выход в другую вселенную, - болтал во сне Альдебаранов, в то время как оставленные на столе очки вновь перемещались под кровать. Он не представлял на сколько был прав.
Наутро выяснилось, что электричество снова украли, снова много. Профессор опять нашёл очки под кроватью и провёл ряд опытов, в том числе с измерителями электромагнитных полей. Оказалось, что когда он снимал очки, из сферической области под его кроватью возникал электрический импульс, перемещавший очки ровно в центр той сферы. Вечером он позвонил Ивиртуку.
-Дорогой мой, ты не представляешь, что я нашёл! Вселенную! У себя под кроватью. Погоди, не бросай трубку, я серьёзно. Там сферическая область, примерно с арбуз, в центре бесконечный гравитационный коэффициент, потенциал действия попадающего туда атома увеличивается до бесконечности. Нет, он не разрушается, а дробиться. Нет. Ты дурак? Если бы это было бы проникновением, нас бы давно не было, эффект почище чёрной дыры! Тут другое. Я недавно там нашёл старый носок... перестань смеяться, остолоп, я серьёзно! Вот, у него на пятке дырка. Я думаю, что та вселенная ещё совсем молода и ей просто нужен был строительный материал. Ну да, а почему нет? Что? Какая вонючая, ты чего! Вот дурак-то, ей богу! Атомы не пахнут, ну, почти не пахнут. Короче, когда я носок вынул, материал временно закончился. Ей понадобился новый. Из себя взять нельзя, вот она и решила брать его с эпи уровня, то есть, из нашей вселенной! Понял? Ну да, получается, что, возможно, и мы все из атомов носка сделаны. И так бесконечно. Ну, а что поделаешь, это только вероятность. Я думаю, тут какой-то интересный случай диффузии. Атомы сужаются и проникают туда, в то время как, если туда засунуть руку, всё останется при себе. Понял. Сам ты бред. Всё, до связи. Куда я? В нобелевский комитет, куда же ещё. Что скажу? Скажу, что носок с очками нашёл вселенную. Ну и что с того что смешно, зато правда.