Аннотация: Он, она, выдуманные и реальные причины...
- ...Боже, и я умру от рака только потому, что в детстве не послушалась бабушку подруги, которая выкидывала наши чипсы и говорила о том, как вредна копченая колбаса?! Точно, то ведерко мороженого, которое мы съели с подругой, запершись в гараже дождливым днем, абсолютно точно - оно было лишним! Какой кошмар...
- Успокойся, не умрешь ты ни от какого рака! С твоим везением, камень, с которым ты пойдешь топиться, всплывет как кусок пенопласта. И будешь ты жить вечно и нудно...
- Что ты несешь! При чем тут занудство?! Единственный раз в жизни, когда мне нужна твоя поддержка, ты ерничаешь и издеваешься надо мной! Да что ты за человек такой!
- Человек обыкновенный: две руки, две ноги, голова...
- И неимоверная прорва сарказма!
-... и немного чистого сияния разума. Кстати, о сарказме. Ты не замечаешь или просто хочешь почувствовать себя звездой стэнд-ап шоу, когда остроумно шутишь по поводу моих попыток поговорить с тобой откровенно о чем-то? То-то и оно. А я столько лет молчу об этом и, в принципе, даже НЕ ЗАДУМЫВАЮСЬ об этом...
- Так, всё, хватит! Ты решил воззвать к моей совести?! Ты?! Не выйдет! Выметайся! Иди, садись на свой дурацкий велосипед и катись ко всем чертям! И, в принципе, я даже не знаю, когда наступит такой час, чтобы ты мог вернуться!
- Отлично, погода как раз для поездки в парк. А ты можешь и дальше убиваться по несуществующей болезни или по твоей несостоявшейся кончине - что ты там выберешь. Бай!
- Да пошел ты, придурок!
Позже. Автоответчик
- Привет! Ну что, какие симптомы ты обнаружила у себя из вычитанных в интернете? Шучу. В парке гуляют классные девчонки. А у одной было такое же платье, как то, в котором ты была на презентации книжки этого странного парня... Ну помнишь. Он еще делал выставку фотографий под странные песни типа "Целлофановые сны обезьяны и слоны" (напевает)... ладно, больше петь не буду, прослушай сообщение до конца. Так вот, помимо девчонок, в парке продается прекрасное мороженое. Думаю, намного лучше того, "из гаража". Короче, хватит дуться. Возьми уже трубку, я знаю, что ты дома.
- (всхлипывая) У меня девять симптомов рака головного мозга из десяти...И еще, кажется, волчанка и инфлюэнца. Приезжай, пожалуйста. (всхлип) И привези мороженое.
- Инфлюэнца - это просто простуда, которой у тебя тоже нет. Ванильное или клубничное? Открывай дверь, я уже поднимаюсь по лестнице.
Через несколько часов
Сидят на диване. Она - положив голову ему на колени. Он перебирает ее волосы. По телевизору идет фильм "Сабрина".
- Я бы хотела быть как она. Стать совсем другой. Справиться с собой, с чувствами и найти себя.
- Ты хочешь быть похожа на героинь всех фильмов, которые тебе нравятся. Но не будешь ни одной из них.
- Иди к черту (спокойно).
- Ты же знаешь, даже если ты решаешься на что-то, в тебе всегда сидит зверек, который как из дупла напоминает: "Здесь что-то не так, постой, не эти ли ботинки были на том человеке, который пошел погулять по краю пропасти и погиб?".
- Значит, ты не веришь в меня? Ты думаешь, я так никогда и не смогу...
- Не сможешь чего? Ты до сих пор не можешь решить, чего именно ты хочешь. Ты хватаешься то за вышивание, то за изучение итальянского, потом решаешь подтянуть школьный английский, не запомнив еще и алфавита итальянцев. А как насчет увлечения английской литературой? Тебя очаровывает что-то, а потом ты забываешься, отвлекаешься и выкидываешь это за грань сознания. Ты бежишь. Вернее, ты - как медленная река - лениво несешься. Вроде бы быстро, но поверхностно. И в большинстве случаев ты решишь все в пользу чашки чая, шоколадки и фильма, оставив меня, как идиота, с двумя билетами на "Номер 13"...
- О! Ты будешь помнить это вечно! Ну что поделать! Ты же прекрасно знаешь, приступы головной боли бывают такими сильными, что я не могу вместить в голову мысли ни о каком спектакле, да я даже поднять эту голову с подушки не могу!
- ты напоминаешь мне бледных аристократов с нюхательными солями. Ты ничего не делаешь, но страдаешь благородными приступами головной боли. И вроде бы это и есть твое оправдание. Но Кэрри, так нельзя. Иногда в тебе столько энергии, что я готов поверить - сейчас мы начнем с тобой самое большое приключение, может быть, попадем в переделку, может ты придумаешь как открыть свое дело или заработать денег, может быть, мы начнем петь под дождем на улице, может, мы, наконец, начнем жить! Но нет. Ты цепляешься за свой плед, берешь книгу...
- Ты считаешь, что читать - это плохо? Что книга - это вредно или недостойное времяпрепровождение? А как же разум? Его вечное и чистое сияние? Или это только для меня такое исключение - что ж, раз так - большое спасибо (встает, подходит к окну, водит пальцем по стеклу).
- Кэрри, я так не считаю. Ты прекрасно понимаешь, о чем я...
- О, я чертовски много всего понимаю, Фил, безумно много, но что с того?
- Опять этот разговор.... Почему мы не можем провести даже одного вечера спокойно...
- Не знаю. Уже поздно, думаю, тебе пора. Спасибо за мороженое. И да, думаю, с болезнями я разобралась. Можешь меня больше не подбадривать. Волчанка мне не грозит. Все в порядке. Позвони, когда луна встанет в третьем доме.
- И когда же это будет?
- Откуда мне знать. Однозначно, это будет не скоро.
- Хорошо. Пока
- И захлопни за собой дверь! А то я не доверяю этим новым соседям! Если меня придушат ночью подушкой или разобьют голову бутылкой, а потом украдут мою печатную машинку, виноват будешь ты!
- О боже...
Неделю спустя
Автоответчик Фила
- Привет! Кажется, луна уже несколько раз прошлась по всем домам, в том числе и третьему. Ты не звонишь. С тобой все в порядке? Давай пообедаем сегодня вместе. "У моста" в половину второго. Если захочешь. У меня есть новость. И она хорошая. Правда
Кафе "У моста". Столик у окна в глубине зала. По стеклу бежит вода - на улице дождь. Кэрри сидит с чашкой кофе, рядом лежит книга Дж. Остин "Разум и чувства". Часы рядом с барной стойкой показывают десять минут третьего. Открывается дверь, заходит Фил. Оглядывает зал, видит Кэрри. Она опустила взгляд на чашку и не видит его. Несколько мгновений Фил в нерешительности замирает у двери. Потом все-таки проходит к столику, на ходу снимая мокрый шарф.
-Привет! Ну что, какие хорошие новости, кроме той, что сегодня в окне показывают твой любимый дождь?
- (Улыбается) Привет! Ты знаешь, я рада тебя видеть!
- О, что-то странное, ты улыбаешься. Хотя нет, сегодня же показывают дождь (смеется).
- Да, дождь хорош. Но новости не хуже, в самом деле. Ты же знаешь, в такую погоду я могу целый день пронежиться в постели и не отвечать на звонки. Но желание встретиться с тобой вытянуло меня даже из этой колыбели моего мира. Так вот. Мне предложили работу. В Лондоне. Мой роман прочли и решили снять по нему что-то вроде небольшого сериала. Правда, это здорово?
- Поздравляю, наконец-то нашлись те, кто сумел оценить твой талант по достоинству!
- Ты рад или это снова твой неподражаемый сарказм, который в такую дождливую погоду я уже не могу различить среди обычных слов?
- Ну как тебе сказать. Будь разумна. Я рад, что ты получила работу. Но неужели это все, чего ты хотела? Сейчас, наверно, ты скажешь, что теперь не будешь больше ничего писать и будешь, наконец, вести праздную жизнь аристократа, уволишься с работы и будешь сажать персиковый сад на побережье...
- я уезжаю в Лондон.
- Средиземного моря?..
- Меня пригласили работать на съемках. Они хотят, чтобы я посмотрела, как будет продвигаться работа, посмотрела актеров и первые пробы.
- о...
- Самолет завтра. Можешь прийти со своим дурацким велосипедом. Проводите меня. Туманный альбион, боюсь, навеет скуку на меня еще в самолете. Так что ты со своими дурацкими шуточками будешь как раз во время (улыбается).
- Самолет?
- Ну да. Такие штуки, с крыльями, знаешь, мы как-то летали в отпуск на них, я же тебе рассказывала. Может, видел фотографии в инете.
- Ты шутишь?!
- На счет самолетов? Или отпуска?
- Кэрри, постой, это слишком! Ты улетаешь в Лондон ЗАВТРА?!
- Да.
- И на сколько? Сколько недель займет эта работа?
- Думаю, полгода. А там посмотрим. Несколько работ у меня все еще в столе. А я не хочу быть Эмили Дикинсон двадцать первого века.
- О чем ты? Ты останешься там?
- Ну да. Я думаю, наша дружба не сильно потеряет из-за этого. Есть телефон, электронная почта, в конце концов, ты сможешь прилететь ко мне, когда я устроюсь.
- По-моему, дождь сегодня идет не зря.
- Ты о чем?
- я хочу вымокнуть и забыть обо всем, что сегодня узнал.
- Что-то не так? Почему ты не радуешься за меня?
- Прости, все в порядке. Раз ты этого хочешь, значит, это правильно. И потом. Не я ли говорил тебе, что пора начать жить, начать радоваться, что-то делать, решаться. Ты права, я эгоист. Знаешь, пока я не могу радоваться за тебя, но, думаю, завтра я попробую. А сейчас мне пора. Во сколько самолет?
- В три. Надеюсь увидеть тебя, Фил. И надеюсь, что ты порадуешься.
- Да, да... До завтра
(быстро встает с места, оставляя на кресле шарф, из кармана выпадает сложенный листок. Фил уходит, Кэрри смотрит в окно. Замечает шарф, приподнимается, но Фил уже ушел. Расплачивается, забирает шарф. Видит выпавший листок. Разворачивает. Это результаты обследования Фила. Кэрри пробегает листок глазами. Прижимает руку ко рту, шарф падает. В листке диагноз - рак головного мозга, четвертая стадия).
Аэропорт. Кэрри в зале ожидания. Сидит в обнимку с чемоданом. Нервничает, несколько раз порывается встать, уйти. То оставляет чемодан, то хватает его, бессильно опускается в кресло. Появляется Фил.
- Фил!
- Привет!
- Почему ты ничего не сказал?!
- О чем ты?
- Не делай вид, что ничего не произошло! Как ты мог?! Почему ты промолчал?
- Откуда ты знаешь?
- Листок с диагнозом выпал вчера в кафе. Почему ты не сказал?! Да что ты за человек! Разве мы не самые близкие друг другу люди?
- Кэрри, ты злишься на то, что я болен или на то, что не могу радоваться твоему отлету? Прости, но кто из нас сейчас чертов эгоист?
- Я злюсь, потому что ты умираешь, а я не могу ничего сделать, чертов ублюдок!
- Наконец-то, всемогущая Кэрри. Ну так и что, что-то изменилось бы, если бы я об этом сказал тебе? Звездная Кэрри нашла бы выход? с теперешней работой и появившимися связями ты сделала бы пару звонков "наверх" и незадачливый Фил снова в твоем распоряжении, здоровый и готовый к употреблению?!
- я... я не.... Зачем, подожди. Через час посадка. Мы.. не можем так расстаться. Нужно что-то сделать.
- я не знаю, что нужно сделать. Я знаю, что если ты улетишь, мне придется отправиться в это путешествие в одиночку. И у меня, в отличии от тебя, не будет возможности позвонить и попросить приехать с мороженым кого-то очень близкого, возможно, самого близкого и родного... и любимого...
- так. Я сдам билет. Так нельзя. Десять лет ты утешал меня, читал мои опусы, лечил все мои недолюбови, спасал от нашествия москитов и потопов соседей, убеждал меня в отсутствии рака, и тут сам взял да и приперся с этим листком! То есть... я хочу сказать. Уф. Я никуда не полечу. Помнишь фильм "Главное - не бояться"? мы же смотрели его вместе. Так вот. Давай не бояться. Потому что сейчас я готова сбежать, чтобы не бояться за тебя еще больше.
- Кэрри, подумай. Но я был бы рад, если бы ты осталась. Я поступаю нечестно. Но возможно, это последний раз в моей жизни, когда я могу так поступить (улыбается). Не пропадать же моему сарказму по чем зря.
- Да, решено, конечно. Пойдем, сдадим билет. В аэропортах ужасный кофе. Пойдем куда-нибудь выпьем кофе. Или нет. Давай молочный коктейль? Сегодня такое солнце... я хочу фисташек. У них прекрасный нежный цвет. И молочный коктейль.
- Боже, что за желания. Ладно, пошли уж. Горе-писатель. Я же говорил, с твоим везением...
- Кто бы говорил!
- Кэрри! Это нечестно по отношению к умирающему человеку!
- О Боже, прекрати!
(смеются)
Через день
Дома у Кэрри. Теперь Фил лежит на коленях у Кэрри. По телевизору идет фильм "Разум и чувства"
- Остин будет актуальна во все времена. А уж эти актеры. Один полковник Брэндон в исполнении Рикмана еще мою маму заставлять млеть и рычать на Марианну за ее неразборчивость в кавалерах
- Ооо, конечно. Марианна прекрасна, и вы рассуждаете весьма здраво, мммиссс (копирует голос Рикмана")
(шутливо закрывает подушкой лицо Фила)
- Ну и что, да, мне нравится этот актер! Знаешь, когда тебя не станет, возможно только он поможет мне справиться с этой безумной жизнью. Сколько тебе осталось?
- Думаю, хватит, чтобы луна пару раз оказалась в третьем доме.
- Неделя?!
- около того. Ты же видишь, приступы все чаще и сил почти совсем не остается. Возможно, скоро придется остаться в больнице. Мне этого не хочется. Но еще больше я боюсь испугать тебя своими предсмертными конвульсиями (ерничает, изображает агонию).
- (улыбается, задумывается). Фил, почему мы смеемся над смертью? И почему мы разговариваем, наконец, спокойно, когда нам суждено расстаться навсегда? И при этом не говорим о главном?
(смотрит на Фила. Он проводит рукой по ее щеке)
- А что это - самое главное?
- Мы ведь не просто друзья? В нас не только страх потерять друзей в лице друг друга? Это не дружба. Мы слишком долго так "дружили", чтобы этого не понять. Я люблю тебя. О боже, как пафосно (улыбается). Но как еще сказать об этом?
- Пристально смотрит. Дотягивается до Кэрри, целует ее.
- Попробуй вот так.
-Да, так несравненно лучше. Наконец-то!
Через неделю
Больница, Фил без сознания. Кэрри сидит рядом с постелью. Сжимает его руку. Входит врач. Она кивает ему. Он отключает аппарат искусственного дыхания. Фил умер.
- Ну вот, больше эта боль не будет тревожить тебя. Завтра я возьму твой дурацкий велик, и не смей говорить, что он не дурацкий, (смеется, вытирая слезы) проедусь по парку, съем ванильное или клубничное мороженное, потом вернусь домой, возьму твой шарф, (целует его руку) чемодан, не забуду билет (хлопает по руке) и паспорт и полечу в Лондон. Наконец-то я делаю что-то, Фил. И я знаю, ты рад за меня. А я рада за нас. У нас в жизни была настоящая любовь. Боже, как пафосно, снова. Я ужасный писатель. Да и любовь не была, а есть. Я обещаю, что буду счастлива. Но никогда не забуду тебя. Чертов подлец. Ты не бросал меня. Но почему же так рано после нашей великолепной находки ты ушел? Мороженое. А я говорила тебе про бабушку моей подруги, говорила....