Смеркалось. Они стояли на крыльце музея Аксакова. Через дорогу огромным облаком зелени чернел старый парк.
Вечер, посвящённый открытию выставки "Первая Мировая" закончился. Участники и приглашённые расходились по домам.
А они задержались на крыльце.
- Давайте, я вас сфотографирую ?, - спросила Даша. Никто не возражал.
Щёлкнул затвор и фотоаппарат запечатлел в вечности меланхоличную Ядвигу, жизнерадостную Наталью и утончённую интеллектуалку Лидию.
Дверь в музей была широко распахнута. Внутри горел яркий электрический свет, блестело зеленоватое зеркало старинного трофейного трюмо, отражая букет синеголовника в гранёной стеклянной вазе и картины известных местных художников, развешанные по стенам.
В дверях показалась элегантная Чулпан. В такт её плавным движениям, знающей себе цену женщины, дружно позвякивали на увядающей шее ожерелья и браслеты на запястьях. Голову украшали, чёрные как смоль, завитые мелкими кудряшками волосы. Моя свекровь про такую завивку говорила: "мелким бесом".
- Ну, что, идём? - обратилась она к нам.
- Мужчин подождём, - ответила Наталья.
Буквально через минуту вышел муж Натальи, с ним известный уфимский краевед Лев Евгеньевич и фотограф Паша. И они двинулись в сторону парка.
Парк был на реконструкции, его территорию то тут, то там пересекали транщеи.
Даша пошла за ними. Это был парк её детства. Дуб, что рос слева от входа, постарел, погрустнел. Или так казалось в сумерках? Даша помнила, что в детстве, осенью, вся земля под этим дубом была усеяна желудями. Она их собирала, разглядывала - лаковый коричневый овал в шершавой шапочке с хвостиком, напоминал гномика из волшебной сказки.
Её мысли прервал резкий голос Чулпан.
- Вы обратили внимание на моё ожерелье? Дочь из Америки прислала!
***
Даша и Чулпан учились в одной школе. Но Даша по школе её совсем не помнила. Познакомились они этой весной. Знакомству способствовала давняя подруга Даши, Эльмира, которая познакомилась с Чулпан на встрече выпускников лет пять назад.
Эльмира говорила про Чулпан: " Помнишь, она в школьном хоре была запевалой?" - но Даша не помнила.
С полгода Эльмира в каждом разговоре упоминала о Чулпан. И вот, этой весной, Чулпан неожиданно позвонила Даше сама, сославшись на Эльмиру, пригласила её на краеведческое мероприятие.
Стояли хорошие солнечные дни, Даша приняла приглашение. Вечер, посвящённый старым фото их города, вёл Лев Евгеньевич. А с ним она была давно знакома.
Но с этого дня её спокойная жизнь закончилась. Утро начиналось с телефонного звонка Чулпан, она возмущённо кричала в трубку:
- Как, ты ещё спишь?!!! А я встала в четыре утра. Нажарила рыбы, котлет, сварила лапшу, сделала два салата, написала три статьи. Сейчас солдатами занимаюсь. Вчера позвонила женщина из Челябинска, попросила найти её дядю, который пропал без вести в 1942г. То есть, это, вообще-то, я сама ей позвонила. По телевидению показали сюжет: нашли захоронение времён Великой Отечественной. На одном солдате был медальон, поисковики сумели прочитать его имя и название города, из которого он был мобилизован. Я дала поиск и вышла на его племянницу.
Племяннице уже 75 лет, она долго не могла понять, в чём дело. Представляешь, какая бестолковая?!!! Я ей говорю:
- Могилу вашего дяди нашли в Брянских лесах, а она отвечает: - Я сейчас сижу на террасе, любуюсь цветами. Очень устала, в саду на грядках целый день возилась.
- Ты видишь, какое равнодушие? Я ей дядю нашла! А она цветами любуется! Вот, какие чёрствые люди!
Чулпан звонила Даше в течении всего дня, раз двадцать. То отрывок из своей статьи о поисках солдат, которые она писала регулярно, словно отчёт о проделанной работе, зачитывала, то жаловалась на то, что её никто из родственников этих солдат не догадывается отблагодарить, то звала гулять в парк.
В парке во время прогулки продолжала возмущаться неблагодарными родственниками солдат: "Хотя бы курочку или коробку конфет купили! Я кучу денег трачу на телефонные звонки! А они ещё издеваются! Одна женщина мне сказала: " Вы, наверное, миллион на нас заработали?"
- Представляешь???
Поиском солдат через интернет-сайты, она занялась лет пять назад, когда вернулась по непонятной причине в родной провинциальный город из США.
Когда ей надоедали "солдаты" она меняла тему. Начинала рассказывать о том, какая она богатая, какие у неё были значительные родители. Отец - первый секретарь Обкома КПСС, а мать оперная певица.
Или о том, с какими известными людьми ей доводилось общаться в США, в Германии.
- Там совсем другой круг! Когда я туда возвращаюсь, мне приходится менять язык, вспоминать всех людей того города, истории их жизни и свои взаимоотношения с ними. Если что-нибудь перепутаю, они обижаются.
Ты не представляешь, как расширяется кругозор, когда владеешь несколькими языками и живёшь то в одной, то в другой стране, одновременно в разных социальных слоях общества.
А когда иссекали эти темы, принималась ругать Дашу за то, что она не пользуется косметикой, одевается как попало, то есть так, как ей удобно.
Ведь надо производить впечатление!
Она не понимала, почему Даша не хочет производить это впечатление на окружающих, а живёт своей внутренней жизнью.
Даша ей говорила:
- Знаешь, я совсем тебя не помню по школе. Многих помню, а тебя нет.
- Ну, как же!, - возмущалась Чулпан. - "Помнишь, лучшие тетрадки висели на стене вдоль лестницы? И моя тоже там висела".
Я с детства интересовалась войной: читала военные энциклопедии, книги о войне, занималась спортивной стрельбой.
И зло добавляла: "Смотри, попробуй только напиши обо мне, я тебя из-за угла пристрелю! Сейчас человеческая жизнь ничего не стоит".
Чулпан много рассказывала о том, какая у неё богатая квартира. У Даши сложилось представление, что она живёт во дворце.
Иногда летним вечерком она звонила и лениво тянула в трубку: "Я в кафе сижу... лёгкое вино пью, мороженое ем. .. Уже два часа сижу. Приезжай!" Даша отказывалась, ссылаясь на дела. Чулпан через полчаса звонила снова и говорила: "А я вот встретила здесь известную телеведущую и мы с ней немного поболтали. . ." В конце августа в их город приехала выставка-продажа ювелирных изделий "Уральская мозаика". День был воскресный, Даша не собиралась никуда идти. Ей хотелось полениться, поваляться подольше в постели. . .
Но в двенадцать часов дня опять позвонила Чулпан.
- Я на "Уральской мозаике", приезжай! Они сегодня последний день работают.
- Мне ничего там не надо, - ответила Даша.- "И вообще, я ещё сплю".
Но Чулпан не унималась. Звонила и звонила.
Даша не выдержала, собралась и поехала. Подумала: "Прогуляюсь". По улицам лёгкий ветерок уже гонял, начинающие желтеть, опавшие листья. Было немного грустно. Чувствовалось, что лето уходит..
Чулпан её ждала у здания Дворца спорта, в котором работала выставка-продажа. Часы уже показывали половину пятого. Многие продавцы складывали свой товар. Одна из них спросила: " Так, это вас целый день вызванивали?" Даша побродила по выставке, купила маленькую сувенирную лошадку, изготовленную в её любимом стиле гжель, за пятьдесят рублей. Больше ей ничего не было нужно.
Чулпан возмутилась: "Что это такое ты купила?",- и потащила её по рядам. Перед закрытием всё продавали дёшево, за полцены. В итоге они накупили много разных бус и ожерелий. Даша подумала: подарю кому-нибудь.
Когда вышли на крыльцо, Чулпан предложила заехать к ней в гости и вызвала такси. Даше не очень хотелось ехать, но любопытство взяло верх.
Хотелось посмотреть, в каких условиях живёт Чулпан, ведь она так расписывала свою квартиру! По дороге они зашли в магазин, купили винограда.
Дом и впрямь был элитный, стоял на площади напротив памятника народному башкирскому поэту Мустаю Кариму.
Они вошли. За стеклянной перегородкой, спиной к народу, спала консьержка. Поднялись на лифте на второй этаж.
Узкая прихожая резко обрывалась, заканчиваясь довольно крутой лестницей, ведущей вниз. Когда спустились, то Даше показалось, будто бы они очутились в яме. Прямо напротив лестницы располагалась небольшая кухня, тесно заставленная разными шкафами. Под высоким потолком призрачно светилась люстра каким-то бледным нереальным светом. За окнами пенилась листва. Казалось, что деревья обступили дом вплотную.
Чулпан помыла виноград, налила в чашки чаю. Затем открыла холодильник, достала полиэтиленовый пакет, и, не спрашивая разрешения, торопливым движением бросила в Дашину чашку замороженную ранетку. Даша успела заметить, что к ранетке сбоку был приморожен кусочек льда. Бесцеремонность возмутила, но она промолчала.
Настроение было испорчено. Чай пить расхотелось. . .Она пощипала немного виноград и они перешли в гостиную. В квартире было две комнаты. Но в одну из них, по - видимому спальню, Чулпан запретила заходить. У дверей этой комнаты стояло инвалидное кресло. Кому оно принадлежало? Даша спрашивать не стала.
В гостиной стоял обычный сервант и обычный диван. Не было никакого шика и блеска. Такая мебель стоит во многих квартирах города.
Но сама Чулпан её крепко удивила.
- Вот, смотри! , - сказала она, указывая на гору пластиковых контейнеров, которые стояли у окна. Открыла крышки, во всех контейнерах была бижутерия: пестрели бусы, браслеты разных цветов и оттенков. - Зачем тебе столько?, - не смогла скрыть своего удивления Даша.
Там было коробок десять, если не больше.
- Ну, как же, к каждому платью надо подбирать что-то своё, особенное., - ответила Чулпан.
Даше показалось, что это был своего рода тест. Чулпан наверное ожидала, что Даша кинется всё это ворошить, рассматривать, что-то выпрашивать. . . Но наткнулась на холод и равнодушие.
Затем она повела её в прихожую, открыла ключом большой шкаф, который тянулся вдоль всей стены и распахнула победным движением дверцы. Шкаф был битком набит одеждой, вся одежда была с ценниками. - Зачем ты столько накупила?, - удивилась Даша.
Чулпан начала показывать какие-то юбки, блузки, бюстгальтеры. ..
Даше стало скучно. - Я, пожалуй, пойду.- сказала она. Чулпан не возражала.
И вот, наконец, Даша на свежем воздухе! Над домами золотился лёгкий летний закат, шелестели запылённые деревья, гремели трамваи - шумела жизнь!
Даше было жаль потерянного времени.
И вот, сегодня, на открытии выставки они с Чулпан встретились снова. Резко темнело. Они шли по парку гурьбой. Впереди мужчины, обсуждая что-то своё, эмоционально размахивая руками. Под горой стальным блеском отливала река, привычная каждому из них с детства.
У нижней беседки траншея оказалась слишком глубокой. Но мужчины, легко перепрыгнув её, зашагали дальше. А женщины приостановились, думая как проще перебраться.
Основная проблема была в Даше. Она прихрамывала после давнего перелома и потому не решалась прыгнуть на больную ногу. Ведь неизвестно, как оно потом скажется. Первой, не смотря на свой вес, перепрыгнула траншею Чулпан и махнув рукой на прощание, сказала насмешливо:
- Женщины остаются на берегу! И бодро зашагала, догоняя мужчин. ***
Наталья возмущённо спросила: " Что, что она сказала?".
- " Женщины остаются на берегу!", - с иронией в голосе повторила Даша прощальные слова Чулпан.
Наталья достала из сумочки сотовый и позвонила мужу. Все вернулись.
Возвращались через почти погрузившийся во мрак старый парк, едва разбирая дорогу. Фонари не горели.
Затем по обновлённой Софьюшкиной аллее, выложенной красивой плиткой, украшенной стилизованными под старину фонарями.
Когда проходили мимо мечети, она вся светилась изнутри как китайский фонарик. Ворота почему-то были широко распахнуты.
И этот неожиданный свет зажёг в душе Даши новый огонёк. Она была благодарна Наталье, и поняла, что живут ещё на земле хорошие, неравнодушные к другим, люди.