Смолюк Андрей Леонидович : другие произведения.

Удивительное рядом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  

Смолюк Андрей Леонидович

0x08 graphic

Рассказы

Части 1 и 2

Часть 1

Снежинск 2005

0x01 graphic

   1
   Доктор
   2
   2
   Пила
   6
   3
   Сам сусам
   9
   4
   Любовь и пельмени
   12
   5
   Жук или мужская рука
   14
   6
   Вызов
   27
   7
   Поворот
   21
   8
   Прогресс
   23
  
  
   Удивительное рядом. Часть 1.
  
   Доктор
  
   Эх, дорогие мои снежинцы! Странные мы с вами все-таки люди. Странные, поскольку вот замечаем вокруг себя чаще всякие недостатки и непорядки, а потом любим (любим, чего греха таить) всенародно и во всеуслышанье обсуждать их со знакомыми и незнакомыми в очередях, в транспорте, на работе. А вот то, что много у нас в городе хорошего, да и народ у нас замечательный на три четверти своего состава, не видим и не обсуждаем это всенародно. А жаль!
   И я, надо признать, порой грешу все этим, о чем иногда и сожалею!
   А разговор я этот завел лишь для того, чтобы сказать, что однажды у моей жены зуб разболелся. Ну, а раз зуб, то значит надо идти в зубную поликлинику в смотровой кабинет, который мы все не уважаем по множеству причин. (И страшно, и тоскливо, и вообще неохота).
   Так вот мне жена по этому поводу говорит с позиции чистой женской логики:
   -Попробую я пойти в смотровой кабинет часов в двенадцать. Там, говорят, доктор сейчас мужчина. Так я ему мило улыбнусь (а это моя жена умеет), может быть от моей улыбки он растает (мужчина ведь) и в это время меня примет, и зуб мой без всякой очереди вылечит.
   Если честно, то с позиции мужской логики я по этому поводу некоторый скептицизм сразу выразил. Знаю я эти смотровые кабинеты, да к тому же в нерабочее время. (Смотровой кабинет, по-моему, в двенадцать не работает). Однако, как потом выяснилось, я ошибался и очень даже сильно, в чем признаюсь, так как в том, что, если человек признает свои ошибки, я ничего такого зазорного не вижу.
   В общем, сказал я жене: Попробуй, попытка не пытка, может быть и получится у тебя с твоей улыбкой.
   На следующий день после работы, за ужином, мы с женой, как всегда, рассказывали друг другу о том, что с нами за день произошло. В данном случае разговор зашел, как сами понимаете, про зуб, который у жены моей болел.
   И начала мне тут жена, причем совершенно неожиданно, доктора расхваливать, который ее сегодня смотрел в зубной поликлинике в смотровом кабинете.
   И такой это оказывается доктор, и этакий, и, вообще, молодец. И обходительный, и симпатичный, и молоденький. Причем я понял, что самое главное это то, что этот доктор - молоденький.
   -Я, - говорит, - можно сказать в него влюбилась. И принял-то он меня без очереди (правда, как потом выяснилось, этой очереди не было), и в его нерабочее время (а вот это уж действительно молодец, так я подумал). Я ему мило улыбнулась, он растаял, и все у нас пошло как по маслу.
   Если честно, то я за жену порадовался и подумал, что доктора они ведь разными бывают, так что если этот доктор и в самом деле молодец, то это очень даже хорошо.
   А доктор сделал жене все как положено: дырочку просверлил до нерва, причем с уколом, чтоб больно не было, и мышьяк положил.
   Через два дня нерв в зубе жены благополучно скончался, и ей снова нужно было идти в смотровой кабинет к доктору.
   А вечером у нас опять же были разговоры, в том числе и про зуб. И снова жена моя не смогла скрыть лестных эпитетов по отношению к доктору. И такой он, и этакий он, и молодец, и молоденький, влюбиться можно.
   И тут, причем совершенно неожиданно для меня, в душе моей вдруг ревность мужская к этому доктору высветилась. Как это так? И такой, и этакий, и молодец, и влюбиться можно, а вот я, муж любимый и не такой, и не этакий, и не молодец, хотя две недели назад я сам суп сварил (случается такое со мной иногда). Однако я эту ревность в себе погасил. Пошел рюмку водки выпил, и эта ревность сама собой в душе прошла.
   И так у нас в доме и повелось. Сходит жена, зуб полечит, а с нервом лечение долгое, это все знают, и все доктора расхваливает. И, надо признать, сам стал я думать, что доктор этот из смотрового кабинета действительно молодец.
   А тут и у меня беда зубная случилась. Заболел зараза! Не так, чтобы очень сильно, но неприятно. Ноет!
   -Ну, что же думаю, надо тоже в зубную поликлинику идти. Не хочется, но надо. Попробую-ка я тоже к этому доктору попасть в смотровом кабинете, которого моя жена так расхваливала.
   Правда, в двенадцать часов я к нему не пошел, все-таки я не женщина и от моей улыбки доктор вряд ли бы растаял. Пошел я к десяти часам в глубокой тоске, что надо будет в зубной поликлинике просидеть часа три.
   Однако три часа я не просидел, двумя обошелся (но для моего терпения, как сами понимаете, и этого было достаточно) и попал я в смотровой кабинет.
   Смотрю, сидит молоденький, симпатичный парнишка и улыбается мне. И от этой улыбки все мое раздражение по поводу проведенных двух часов в ожидании, моментально пропало. Понравился и мне доктор.
   -Молод вот только очень, - подумал я, хотя этот недостаток, как известно, временный.
   Как положено, сел я в кресло, и доктор этот молоденький начал мои жевательные отростки изучать. И в результате этого изучения выяснилось, что этих самых жевательных отростков живых и естественных у меня во рту осталось ровно пять. Я об этом, конечно, догадывался, хотя и без абсолютной уверенности. Считал, что таких отростков живых у меня шесть с половиной. Но, что самое интересное, в этих пяти зубах у меня имелось пятнадцать дырок, кариесов по научному.
   Как сами понимаете, это меня очень вдохновило и ввергло, прямо скажем, в уныние. Такой подлости от своих зубов я не ожидал.
   Однако доктор на это улыбнулся, причем очень приятно, и сказал:
   -Не волнуйтесь, вылечим мы все ваши кариесы потихоньку и полегоньку!
   И надо сказать, от этой улыбки и слов уныние мое относительно дальнейших перспектив исчезло.
   -Единственное, что мне тут жаль, - продолжил доктор, - что талончиков сейчас на лечение я вам дать не могу.
   Причем это было сказано так, что я почувствовал, что доктору действительно жаль, что талонов у него нет. И тут, надо сказать, я проникся симпатией к этому молодому человеку. Похоже, права была моя жена, что доктор и такой, и этакий, и молодой, и симпатичный, влюбиться можно.
   Ну, а что касается того зуба, который у меня ныл, так доктор мне предложил все как положено: укольчик для обезболивания, мышьяк и т.д. Но я сказал:
   -Знаете, доктор, зуб ноет, в общем-то, терпимо, и за него я хочу побороться, так как зуб без нерва, это уже не зуб.
   А доктор мне на это ответил опять же с приятной улыбкой:
   -Ваше решение очень правильно, да и за остальные ваши зубы тоже надо побороться. Приходите через недельку, и я вам дам этот несчастный талон на лечение!
   И от этих слов опять мне стало приятно и хорошо. Одним словом покидал я смотровой кабинет с чувством удовлетворения и думал, что моя жена права, и доктор этот молоденький и такой, и этакий, и молодец, и симпатичный, влюбиться можно.
   Ну, а раз я так подумал, то пришли мы с женой к выводу, что надо сделать этому доктору чего-нибудь приятное. А поэтому желаем мы ему, а зовут этого доктора из смотрового кабинета, кстати, Агрызков Денис Александрович, всего самого хорошего и благополучного. И пусть он свою замечательную улыбку пронесет через года и не растратит по пустякам. Может быть, как специалисту, не достает ему пока еще опыта, молод он, но человек он неплохой, так нам кажется.
   А все выше сказанное, меня еще раз уверовало в том, что не все так плохо в нашем славном Снежинске и что люди у нас есть просто замечательные. И говорить об этом надо громко и во всеуслышанье!
  

23.06.2004 8:31

Смолюк А.Л.

  
  
  
   Пила
  
   Воспылал я, значит, во садуле в огороде любовью к пиле. Удивительного в этом ничего такого нет, поскольку все настоящие мужчины к этой пиле иногда любовью воспылают. А надо-то мне было всего ветку сухую от куста смородины отпилить. Супруга моя просто как-то по саду прогуливалась и эту ветку сухую в кусте смородины обнаружила.
   -Убери, - говорит мне, - эту ветку, поскольку она весь пейзаж куста смородины, а значит всего сада, портит.
   Мне, естественно, эта ветка абсолютно не мешала, но раз ненаглядная моя сказала убрать, значит убрать надо!
   Вот я и воспылал любовью к пиле и попробовал ее поцеловать. А пила, как настоящая женщина, взяла мне за этот поцелуй оплеуху отвесила. В результате из пальчика моего левой руки потекла алая кровушка. Да не просто так, а ручьями и потоками. Дело, конечно, неприятное, как сами понимаете, но житейское. Я свой пальчик пальчиками другой руки зажал, чтоб кровушка не так сильно бежала и говорю жене, естественно, в возбуждении:
   -Беги, дорогая, в наш домик садовый, доставай из аптечки бинтики, йодик и все прочее, надо пальчик мой перевязать!
   Однако, дорогие мои читатели, поскольку мы с вами люди русские, то знаем, что пока гром не грянет, мужик ни за что не перекрестится. Вот гром грянул, я перекрестился, но, тем не менее, ни бинтика, ни йодика, ни чего-то подобного в нашей садовой аптечке не оказалось. Оказалась там лишь одна единственная таблетка аспирина, причем совершенно непонятно зачем.
   Однако, дорогие мои читатели, как я уже говорил, мы с вами люди русские и поэтому знаем, что народ наш душевный и хороший. И побежала моя супруга с протянутой рукой по соседям добывать эти бинтики и йодики. У одних соседей бинтик нашелся, у других - йодик, а третьи клей дали медицинский. И, кроме того, все соседи тут же в сад к нам прибежали, жалеть меня начали и советы начали всякие давать.
   Ну, я от шокового состояния, в котором пребывал после оплеухи пилы, отошел, клеем медицинским ранку свою замазал, и через минуты две-три кровь у меня из пальца бежать перестала. А супруга моя миленькая при этом вокруг меня бегала, да все приговаривала под одобрительные взгляды всех соседей:
   -Ай-ай-ай, ой-ой-ой, ну, как же ты так неосторожно. Никакой у тебя техники безопасности нет, хотя ты и инженер!
   Однако поскольку кровь бежать перестала, то я осмотрел ранку и пришел к выводу, что ничего такого уж страшного нет, и успокоился. Перевязал ранку бинтиком, заклеенную клеем, и собрался дальше дела какие-нибудь садовые делать. Я-то успокоился, а вот моя ненаглядная - нет, видать ревность женская у ней в душе заиграла по отношению к пиле. А посему она мне говорит:
   -Надо тебе идти в хирургический корпус нашей городской больницы, чтоб тебе там ранку осмотрели, промыли и сделали все остальное.
   Я, конечно, по натуре своей мужской стал отнекиваться, дескать, ничего страшного нет, в хирургический корпус идти не надо, обойдемся так. Но жена сказала твердо с металлом в голосе: Надо!!! Пришлось идти, благо все у нас в городке нашем славном маленьком Снежинске рядышком: и сады, и хирургический корпус и все прочее.
   В хирургическом корпусе в приемном покое девушка медсестра от вида моего перевязанного пальчика в панику не впала и по телефону быстренько и по-деловому дежурного хирурга вызвала.
   Врач-хирург мне сразу понравился. Он осмотрел мой пальчик, велел снять повязку и спросил:
   -И что же такого с вами случилось?
   Ну, я врачу-хирургу, как мужчина мужчине, и ответил:
   -Вот воспылал любовью к пиле и получил за это оплеуху.
   А врач-хирург, как мужчина мужчину, меня тогда опять спрашивает:
   -И какая же это была неотразимая пила, циркулярная или обычная?
   -Обычная, - ответил я, - циркулярная она, как известно, женщина сногсшибательная, а я таких сногсшибательных в саду не держу, поскольку это уж совсем небезопасно.
   Тут врач-хирург улыбкой расцвел и сказал:
   -Ну, раз не циркулярная, то жить будешь!
   Меня это очень обрадовало, и я тоже улыбнулся.
   После всего этого врач-хирург девушке-медсестре распоряжения дал, что, дескать, промыть, перевязать, поставить укол против столбняка и отпустить эту жертву борьбы за урожай домой. Тут, правда, выяснилось, что уколы против столбняка два часа тому назад кончились (надо же такое), и теперь их привезут только завтра. Меня это особо не расстроило, так как уколы я не очень жалую.
   Одним словом, симпатичная и приятная медсестра мне пальчик перекисями водорода, йодиками, фурацилинами и прочими вещами обработала, за что я ей спасибо сказал, записала мою фамилию в журнал, так положено, и с богом домой отпустила.
   Шел я домой из хирургического корпуса вполне радостным, пальчик мой без внимания не оставили, жену свою я удовлетворил тем, что сходил в этот хирургический корпус (а это для мира и покоя в семье немаловажно), хотя особой нужды в том не видел. Жизнь мне казалось удивительной и прекрасной, и про коварную пилу я стал забывать.
   А дома, поскольку я человек обычный и иногда поплакаться тоже люблю, решил я позвонить своему другу закадычному Василию и рассказать ему как в саду на пилу напоролся.
   Трубку телефонную сняла жена моего друга Ирина и неожиданно для меня стала плакаться.
   Дескать, лежит Василий в хирургическом корпусе на пятом этаже, недвижимый на кровати. Я удивился и стал выяснять, что к чему. И оказалось, что друг мой Василий воспылал в саду любовью к лестнице, случается и такое с мужиками. Получил за это, что естественно, оплеуху, упал с этой лестнице и сломал себе ребро.
   Может быть это, конечно, нехорошо, но я этому обрадовался, потому что понял, что не только я пал смертью храбрых на фронте борьбы за урожай. Бывает и похуже. И решил я, что к другу своему надо сходить в этот хирургический корпус, проведать его, а заодно обсудить с ним, какие же все-таки женщины коварными бывают.
  

30.06.2004 10:07

Смолюк А.Л.

  
  
  
  
  
  
  
  
   Сам сумам
  
   Проблема отцы и дети существовала, существует и будет существовать всегда. Это аксиома, которую доказывать совершенно никому не нужно. Смотрю я вот на сынишку и себя такого же вспоминаю. И на это воспоминание, надо сказать, без смеха смотреть невозможно. Понимаете, дело в том, что родители мои были людьми очень умными и в девяносто семи случаях из ста оказывались правы. Однако я все делал наоборот, из принципа. (Сам сумам, разберусь сам, я уже взрослый!) А раз я делал все наоборот, то всегда со мной всякие случаи происходили, без которых, конечно же, вполне можно было и обойтись!
   Вот и сынишка мой точно же такой. А для примера расскажу, как он летом устраивался на работу.
   Закончил сынишка мой десятый класс, наступили для него каникулы, причем последние в его жизни летние каникулы. Сынишка мой маялся, маялся от безделья целый месяц, я ему по этому поводу всю плешь проел (займись чем-нибудь ради бога, хватить все время по холодильникам шастать, челюстями работать и телевизор глядеть, причем все подряд), и в результате этого решил он пойти поработать на железнодорожную станцию, менять под рельсами шпалы. Решение, в общем, замечательное, денежки лишними не бывают никогда, да и хорошо их иметь, если они честным трудом заработаны. Такие деньги, даже если они и не велики, всегда в радость.
   Работа эта на железнодорожной станции мне знакома. Я сам после окончания девятого класса (а учились мы тогда десять классов) устраивался в этот железнодорожный цех и знаю поэтому все, что, где и почему.
   И вот сынишка мой собрался на эту железнодорожную станцию, чтобы все прознать. Можно было, конечно, туда просто позвонить и все выяснить по телефону, о чем я сыну и сказал, но он пропустил мои слова мимо ушей (сам сусам, разберусь сам, я уже взрослый).
   Ну, тогда я ему все подробно рассказал: как до станции железнодорожной добраться, на каком автобусе, на какой остановке сойти, что там надо в автобусе кнопочку водителю нажать, так как там остановка по требованию и т. д. и т. п. Сынишка это все к сведенью принял, и в результате на станцию железнодорожную мы отправились пешком! (Сам сусам, разберусь сам, я уже взрослый!) А до нашей станции железнодорожной, это все жители нашего славного маленького Снежинска знают, идти пешком минут пятьдесят, если не больше! Когда мы пришли обратно, причем обратно мы шли тоже почему-то пешком, хотя там и садовые автобусы ходят, и автобусы из поселка Сокол, мне было заявлено:
   -В сад я сегодня поливать не пойду, так как я устал!
   После этих слов мы, то есть сынишка, легли на кровать и, так сказать, вырубились. Лично бы я тоже вырубился от этого хождения да еще по тридцатиградусной жаре!
   Больше мы, как сами понимаете, пешком на станцию железнодорожную не ходили. Стали мы туда ездить на велосипеде, что уж во всяком случае лучше, чем ходить пешком.
   Дальше нам надо было получить справку медицинскую, что по здоровью для работы на железной дороге мы годны. И стали мы ее получать опять же по принципу, как вы сами догадываетесь, сам сусам, разберусь сам, я уже взрослый!
   Я сынишке все как надо объяснил. Надо сначала получить справку от врача, затем на эту справку поставить подпись заведующей поликлиники, потом поставить печать и только тогда уже с этой справкой идти в свой железнодорожный цех. Но мы, естественно, сам сусам, разберусь сам, я уже взрослый, поэтому справку-то получили, но вот ни подписи заведующей, ни печати не поставили. (А зачем? Нам этого не надо). И вот с такой справкой пошли мы на железнодорожную станцию в отдел кадров, где нас, очень даже так неожиданно, отфутболили. Хорошо хоть мы на станцию, как я уже сказал, на велосипеде стали ездить. Хотя, как мне кажется, на автобусе все-таки было бы лучше, ведь велосипед надо было на этой станции куда-то прятать под кустики, чтобы не сперли!
   На следующий день мы отправились за подписью и печатью. Я сынишке намекнул, что ты бы лучше позвонил и выяснил, принимает ли сегодня заведующая и работает ли кабинет, где ставят печати, а потом бежал в поликлинику. Но на это мое заявление мы снова не обратили внимания, в результате заведующая не принимала, кабинет, где ставят печати, работал, но печати там поставить не могли, поскольку нет подписи заведующей.
   На следующий день все повторилось по третьему кругу. Звонить и выяснять, работает что-либо в поликлинике мы опять не стали, в результате заведующая подпись поставила, но печати нам поставить не удалось, так как кабинет, где ставят печати, не работал весь этот день!
   На следующий день на четвертом, так сказать, кругу мы в поликлинику позвонили (человек, как известно, все-таки существо обучаемое) и с радостью мне сообщили, что сегодня кабинет, где ставят печати, работает. На этом эпопея со справкой медицинской закончилась.
   Теперь эту медицинскую справку надо было отвезти на железнодорожную станцию в отдел кадров. Я опять сынишке намекнул, что лучше туда в этот отдел кадров сначала позвонить и выяснить, что, как и почему. Но оказалось, что номера телефона отдела кадров мы не знали, в справочную нам звонить неохота и, вообще, сам сусам, разберусь сам, я уже взрослый! Со станции мы приехали в мыле через двадцать пять минут, и мне было сообщено, причем с великой радостью, что сегодня отдел кадров не работает, так как у кадровички заболел ребенок. Свой смех я уже сдерживать не мог!
   На следующий день на станцию мы, впрочем, в этом, как сами понимаете, ничего удивительного уже не было, позвонили. Сразу мы и в справочную захотели обратиться, и номер телефона отдела кадров узнать тоже захотели! В результате медицинскую справку в отдел кадров мы отдали.
   Дальше надо было пройти инструктаж по технике безопасности и прочее. Но жизнь, а она штука такая, нас уже кое-чему научила! (Я тут вздохнул с облегчением, поскольку понял, что мои труды по передаче опыта все-таки не пропали даром). Мы звонили, мы выясняли, мы ездили на автобусах, мы чего-то соображать стали! Так что инструктаж по технике безопасности был пройден с первой попытки!!!
   Дальше надо было собираться на работу. Но тут меня слушали теперь со вниманием. Я сынишке все объяснил, что, дескать, со шпалами поосторожней, они специальным составом пропитываются и, если этот состав попадет на кожу, то на коже получается раздражение и пузыри. Поэтому сынишка, несмотря на жару, взял футболку погрязней и потолще. (А то мы ведь собирались в этот железнодорожный цех чуть ли не нагишом, поскольку жарко). Ну, и т.д., и т.п.
   Вот так у нас в данном случае была решена проблема отцы и дети. Я старался сынишке ничего не навязывать, пусть все решает сам. Раз на чужих ошибках никто учиться не хочет, пусть учится на своих. И как видите, моя тактика оказалась правильной. Теперь мы кое-что знаем из нашей действительности, и уж точно не будем бегать четыре раза в эту несчастную поликлинику, чтобы получить медицинскую справку!
  

04.07.2004 21:25

Смолюк А. Л.

  
  
  
  
  
   Любовь и пельмени
  
   Возвращались мы как-то с женой из нашего сада. Вылезли мы из автобуса на нашей остановке, что в Лыковке, и спокойненько пошли до дома. Естественно, как водится при этом, болтаем о том, о сем и, в общем, ни о чем. И тут за разговором мы приходим к выводу, что ужина-то у нас дома абсолютно никакого нет. Ни тебе картошки, ни тебе макарошков, ни тебе колбаски. Ну, я тогда и говорю:
   -Давай купим колбаски какой-нибудь и лапшички быстрорастворимой. И дешево и сердито!
   А женушка моя миленькая на это отвечает:
   -Что-то лично у меня эта колбаса последнее время где-то в пищеводе застревает, между горлом и желудком, и в желудок этот самый так и не попадает. Так что давай купим чего-нибудь другого, более аппетитного. Например, пельменей.
   -Пельмени, конечно, дело неплохое, - так я говорю, - да вот только на покупные я как-то с подозрительностью смотрю. И жирные они, и тесто толстое.
   -А мы этикетку изучим, у девушки продавца узнаем, какие пельмени лучше всего берут, вот их-то и купим.
   Ну, я тут дальше возражать не стал, поскольку иногда и покупные пельмени довольно неплохими оказываются. Так что мы сразу прямиком и пошли на наш Лыковский рынок, где пельмени эти продают.
   А в отделе пельменном народу не было абсолютно никакого. Это нас с женой, естественно, обрадовало, поскольку всяких там очередей мы не любим. Однако, тут случилась небольшая закавыка. Напротив девушки-продавца стоял симпатичный молодой человек, которого, как мы потом выяснили, звали Алеша. И девушка-продавец была влюблена в этого симпатичного молодого человека. И следовательно, для нее весь окружающий мир попросту не существовал. Она его, этот мир, просто не замечала! Лично я это понял сразу.
   Мы с женой попытались было вернуть эту девушку-продавца на землю нашу грешную, но все наши попытки не увенчались успехом. Супруга моя по простоте своей душевной стала выяснять все относительно пельменей: какие вкусней, какие подешевле и так далее. Но девушка на все это не реагировала, она смотрела только на Алешу и видела только его. Причем это не было хамством, это не было грубостью, это не было даже неуважением к покупателям, это было обыкновенное, человеческое чувство, которое мы все с вами называем любовью!
   Отчаявшись что-то выяснить у девушки-продавца, женушка моя выжидательно посмотрела на меня, поскольку без ужина, как вы сами понимаете, нам оставаться вовсе не хотелось. Я понял, что для того, чтобы не остаться голодным, надо что-то предпринимать. Кроме того, в глазах жены мне хотелось все-таки выглядеть настоящим мужчиной! И тогда плюнув на все прилично-неприлично, удобно-неудобно и набравшись нахальства, я перелез через прилавок и бодрыми шагами направился к холодильнику, где лежали упаковки заветных пельменей. Девушка-продавец этого совершенно не заметила, чего я, собственно говоря, и ожидал. Рядом с ней был Алеша, и этим все было сказано. Я же начал хозяйничать за прилавком.
   Открыв холодильник, я залез в его нутро и вытащил оттуда несколько пачек с пельменями, которые и начал изучать на предмет состава и цены. Тут и до моей любимой и ненаглядной жены дошло, что девушка-продавец под любовным гипнозом, и можно делать в этом отделе Лыковского рынка все, что душа пожелает. Через прилавок жена моя, правда, не полезла, но стала живо обсуждать со мной те пельмени, которые я доставал из холодильника. Наш разговор так же остался без внимания. В результате этого мы выбрали пачку, которая нам понравилась как по составу, так и по цене. После этого я вновь перелез через прилавок, чего девушка-продавец опять же совершенно не заметила.
   Думаю, что если бы мы не сунули в карман фартука девушки-продавца деньги за пачку пельменей, она бы про эти деньги и не вспомнила. Любовь - штука такая! Да и, вообще, какие тут деньги, если рядом Алеша!
   А примерно через полчаса сидели мы с женой у себя дома за кухонным столом, ели пельмени, причем они оказались довольно вкусными, и потихонечку хихикали над девушкой-продавцом. И самое интересное, что мы при этом вспоминали себя молодыми, когда тоже находились под любовным гипнозом, и мир вокруг нас просто не существовал. А посему выпили мы с женой по рюмочке домашнего винца за любовь и под пельмени крепко-крепко поцеловались!
  

12.07.2013 22:26

Смолюк А.Л.

  
  
  
  
   Жук или мужская рука
  
   Наташа сидела в женском зале парикмахерской и наводила с помощью молоденькой девушки-парикмахера порядок в своих волосах. Разные там завиточки, локоны и прочее. Настроение у Наташи было прекрасное, на улице ярко светило майское солнце, и ничего не предвещало грозы.
   А надо сказать, что по случаю хорошей, теплой погоды все окна в женском зале парикмахерской были открыты. Посетителей в женском зале было много, ведь всем известно, что женщины наши любят наводить порядок у себя в волосах. Им самим приятно, когда порядок в волосах, не говоря уж о мужчинах.
   И вот в тот самый момент, когда девушка-парикмахер была уже готова нанести на прическу Наташи фиксирующий лак, в женский зал через открытое окно влетел большой майский жук. Причем самое интересное было то, что его жужжание пересилило все остальные звуки, которые обычно есть в парикмахерских.
   На мгновение в женском зале воцарилась тишина, прерываемая только жужжанием жука. Все, начиная от клиенток до девушек-парикмахеров, на мгновение замерли и обратили свои взоры на летящее насекомое.
   А жук деловито облетел весь зал и стал медленно подбираться к тому креслу, где сидела Наташа. У Наташи в душе все похолодело. Было у нее предчувствие, что жук летит к ее креслу неспроста, просто чем-то она этому жуку понравилась.
   А жук облетел Наташу пару раз и сел на ее плечо.
   -Ой, - только и сказала Наташа.
   Ну, а что касается остальных посетительниц парикмахерской, то у них из груди вольно или невольно вырвался вздох облегчения.
   Но надо отдать должное девушке-парикмахеру, которая стригла Наташу. Она не растерялась и тихо-тихо, чтобы не дай бог спугнуть жука, шепнула Наташе:
   -Сидите тихо, не шевелитесь!
   После этих слов она взяла полотенце и быстренько им спугнула жука с Наташиного плеча. Жук взлетел и опять начал свой полет по женскому залу. На сей раз, не обошлось без визга. Всех клиенток и девушек-парикмахеров вид летящего жука приводил в смятение. Лишь одна Наташа и ее мастер молчали. И это было их роковой ошибкой!
   Жук полетал, полетал по женскому залу и, поскольку Наташа не испускала визгов, опять уселся на ее плечо. На сей раз Наташина душа ушла в пятки. Но девушка-мастер опять не растерялась.
   -Сидите тихо, я его сейчас прибью! - так сказала она своей клиентке.
   После этих слов девушка взяла полотенце и что было силы стукнула им по Наташиному плечу. Вся Наташина прическа, поскольку она еще не была зафиксирована лаком, моментально потеряла свой вид. Но это была не главная беда! Главная беда заключалась в том, что девушка-парикмахер по жуку промазала. А посему жук с Наташиного плеча взлетел и опять с жужжанием полетел по женскому залу.
   Снова раздались душераздирающие визги. Никак не нравился этот, в общем-то, симпатичный майский жук ни клиенткам, ни девушкам-парикмахерам. Молчала лишь опять одна Наташа и ее мастер. И это снова было их ошибкой!
   Жук полетал, полетал и опять уселся на Наташино плечо.
   -Ой! - опять только и сказала Наташа.
   Но девушка-мастер, что стригла Наташу, не растерялась и в третий раз, и шепотом, чтоб не спугнуть жука, произнесла:
   -Я сейчас позову Васю из мужского зала!
   С этими словами она убежала в мужской зал, оставив Наташу один на один с жуком. У Наташи все внутри похолодело. Еще, когда рядом с ней была мастер, она не так боялась жука, а сейчас одна она почувствовала, как все ее тело покрывается холодным потом.
   Но девушка-парикмахер из мужского зала вернулась быстро, причем не одна, а с молодым человеком, который и был тем самым Васей-парикмахером из мужского зала.
   Вася многозначительно посмотрел на Наташино плечо, на котором сидел жук и произнес многозначительное М-да!. По всей видимости всю возникшую ситуацию он понял сразу. А раз он понял, то медлить не стал. Надо было спасать честь парикмахерской!
   Первым делом Вася закрыл все окна, чем привел все женское, так сказать, население парикмахерского зала в изумление. Но мужчина это все-таки мужчина и женщины это понимали.
   После того, как Вася закрыл окна, он щелчком пальца сбил жука с Наташиного плеча, чем привел ее в неописуемую радость и восторг, и начал медленно гнать полотенцем этого жука к закрытым окнам. Жук сразу понял, что с мужчинами шутки плохи, и поэтому, правда нехотя, полетел к окну. Но окна были закрыты, и жуку не оставалось ничего другого, как начать биться о стекло. Все знают, что это насекомые очень даже любят.
   Ну, а Вася с чувством и с мужским достоинством во всю силу своей мужской руки ударил полотенцем по бьющемуся в стекло жуку. Жуку ничего не оставалось делать, как благополучно скончаться. А посему трупик его упал на пол. По женскому залу парикмахерской пронесся вздох облегчения. Напряжение спало.
   Девушка-мастер, что стригла Наташу, схватила веник и совочек и побежала к трупику жука с тем, чтобы его смести в этот совочек. Но Вася сделать это ей не дал. Он взял своей мужской рукой эти останки жука, вновь приоткрыл окно и выбросил их, эти останки, на улицу. По женскому залу парикмахерской вновь пронесся вздох облегчения. Женщины с восхищением глядели на Васю, поскольку он спас их от верной погибели!
   Ну, а Вася произнес лишь: Вот и все! и отправился к себе в мужской зал. На этом эпопея с жуком закончилась, и уже ничего не мешало Наташе и ее девушке-парикмахеру закончить волшебство над волосами.
   Шла Наташа домой и думала, что вот как хорошо, что есть на свете мужчины с крепкими руками, которые могут в любой момент придти на помощь. И от этих мыслей все мужчины, которые ей попадались на встречу, казались ей симпатичными, приятными и привлекательными.
   А в заключении я, дорогие читатели, от себя добавлю, что мужики они есть мужики и даны они не только, так сказать, для разжижки. И от нас мужиков польза иногда на этом свете бывает и, причем, очень даже и большая! Так что, милые, дорогие женщины, не забывайте это и прощайте мужчинам почаще все их недостатки. Достойны мы, мужики, этого!
  

03.08.2004 9:09

Смолюк А.Л.

  
  
   Вызов
  
   Анатолий целый год ждал того момента, когда у него начнется отпуск. Устал он просто, и ему необходим был этот отпуск. И время для него он подобрал такое, чтобы можно было и в саду слегка чуть-чуть поработать, и за грибами сходить, и на рыбалке побывать, и, что самое главное, съездить куда-нибудь. Ну, далеко съездить там, например, в прекрасный и любимый для Анатолия город Санкт-Петербург, особо финансы не позволяли, но поближе в Екатеринбург или в Челябинск очень даже вполне реально было возможно. Так что с середины июля до середины августа мечтал Анатолий просто маленько побездельничать, развеяться, ну, и т.д.
   Однако все с начала отпуска пошло по дороге, какую Анатолий, в общем-то, и не собирался выбирать. А дело в том, что сынишка Анатолия Костя вместе с классом собрался на юг, в Крым, чего не было предусмотрено. Ну, а в Крым сейчас так просто не съездишь, определенные затраты финансовые, причем не малые, это требует. И вследствие этой поездки все мечты Анатолия о путешествии в близлежащие города Екатеринбург и Челябинск рухнули. Сынишка уехал в Крым, и у Анатолия со Светой денег почти не осталось. Так что оставались грибы, рыбалка и сад. Причем сад не чуть-чуть, а основательно.
   Кроме всего этого, надо сказать, лето выдалось очень жаркое. Термометр иногда поднимался до тридцати трех градусов. Поэтому сил ходить за грибами и на рыбалку никаких не было, да и, кроме того, все мы знаем, что грибы и рыба особой жары не любят. Так что оставалось Анатолию ходить в сад, да и то по вечерам, когда спадала жара, и вести борьбу за урожай, который тоже кстати сказать, особой жары не любил.
   В общем, в отпуске был сад, сад и еще раз сад. И вот в начале августа, в середине своего отпуска, Анатолий понял, что у него в организме на сад вырабатывается устойчивый оборонный, условный рефлекс. Не успевал он приходить в сад, как его начинало мутить от вида всяких там баобабов, которые росли у него в саду. И чем дальше продолжался отпуск, тем этот оборонный, условный рефлекс на сад становился все сильнее. Анатолий уже просто не мог смотреть на викторию, смородину, огурцы, помидоры. Его просто выворачивало наизнанку от всего. А уж про эти бесконечные поливки, которые были просто необходимы в саду при жаре, уж и говорить нечего. От них Анатолия чуть ли не рвать начинало.
   И Анатолий затосковал. Его даже жена любимая раздражать начала. Если учесть, что Света была заядлой садоводкой, и в сад всегда стремилась, с радостью таская за собой мужа, то Анатолию совсем не сладко приходилось. И его все чаще стала посещать мысль о том, что может прервать этот, прямо скажем, дурацкий отпуск и выйти пораньше на работу. Но из чувств долга оставить свою жену один на один с садом, Анатолий все же не мог. Он понимал, что Света тоже устает и что ей помогать надо. Так что приходилось Анатолию терпеть и молча переносить этот самый оборонный, условный рефлекс на сад.
   Да еще тут заготовки. А заготовки, это все знают, дело нудное и тоскливое. Так что не было у Анатолия никакого продыху: сад, заготовки и так каждый день без всякого перерыва.
   И работа начала Анатолию сниться по ночам. Снились ему его устройства вычислительные, за которыми надо было следить, снились микросхемы и транзисторы, и прочие электронные штучки-дрючки.
   Однако отпуск прервать и выйти на работу можно было только в том случае, если тебя с работы из отпуска отзовут. То есть просто так взять и придти на работу Анатолий не мог, нельзя было сделать этого.
   И вот в тот момент, когда Анатолий со Светой варили очередные компоты и варенья, когда оборонный, условный рефлекс в организме у Анатолия на сад достиг своего пика, и можно было вполне начинать пить антидепрессанты, в квартире у наших героев раздался телефонный звонок.
   -По-моему тебя, Толя, с работы, - так сказала Света, передавая своему мужу телефонную трубку.
   От этих слов в душе Анатолия что-то екнуло, сердце его в волнении забилось, а в голове мелькнула мысль:
   -Господи, неужели ты меня услышал! Неужели меня сейчас отзовут из отпуска?
   А господь наш действительно услышал и глубоко проникся в душу нашего садового страдальца. Звонил начальник Анатолия с работы.
   -Ну, ты как там? - спросил бодреньким голосом начальник. - Отдыхать не надоело?
   Анатолий на это чуть не ляпнул, что какое там не надоело, очень даже надоело, просто спасу нет. Однако постеснялся сказать это прямо и лишь пробурчал в трубку что-то неразборчивое.
   -В общем, мы тут посоветовались, - продолжил начальник, - и пришли к выводу, что тебя надо отзывать из отпуска. Зашиваемся мы тут без тебя. Так что кончай бездельничать и завтра выходи на работу. А остатки от своего отпуска потом отгуляешь!
   -Милые вы, мои коллеги, - только и смог сказать в телефонную трубку Анатолий. - Знал я, что вы меня из беды выручите, спасете от этого сада окаянного. Завтра в восемь часов я как штык буду на работе, ждите меня. Подсоблю я вам, помогу с проблемами разобраться.
   Как только Анатолий положил трубку, то почувствовал, что оборонный, условный рефлекс где-то в его мозгу пропал. Хандра прошла и даже где-то в сердце радость жизни возникла. Так что надобность в антидепрессантах пропала. Анатолий, сам того не замечая, стал насвистывать какой-то веселый мотивчик.
   -Ты чего это такой веселый? - удивилась Света, сразу почувствовав перемену в настроении мужа. - Что тебе сказал начальник?
   -Да просто завтра, - весело ответил Анатолий, - я иду на работу, а ты как хочешь, можешь идти в свой любимый сад. Зашиваются там на работе мужики без меня, вот и позвонили, чтобы меня из отпуска этого треклятого вызволить.
   -А кто же будет в саду работать? - опять удивилась Света.
   -Ты, любимая, и только ты. Да и Костя наш скоро с Крыма приедет, так что без меня обойдетесь, - опять же весело ответил Анатолий.
   Ну, Света было хотела в уныние впасть, сад без мужчины это не сад, но с другой стороны понимая состояние мужа, подумала, что бог с ним, пусть идет работать на свою работу, деньги зарабатывает, а что относительно сада, так там она как-нибудь сама разберется.
   И, надо сказать, с этого момента настроение у Анатолия стало вполне нормальным.
   -Буду я работать на работе, а в сад ходить лишь вечерочком. Да и заготовки теперь не так уж на меня депрессивно действовать будут, так как они теперь будут не с утра и до поздней ночи, а так лишь чуть-чуть. Есть все-таки счастье в жизни, - так думал Анатолий и был очень рад таким своим мыслям.
   Так что, как сами видите, бывают иногда в нашей жизни и положительные моменты в виде вызова из отпуска. Наблюдает иногда за нами с высокого неба господь наш и даже помогает нам в случае необходимости. И еще я хочу сказать, что работа все-таки для нас мужиков много значит. И хорошо, если эта работа по душе. Тогда и живется радостно, и всякие неприятности вроде сада не так нам досаждают.
   А вы, милые женщины, не забывайте, что мужикам простор нужен, полет так сказать. И если его, мужика, все время заставлять в землю смотреть, то путного из этого ничего не получится. Так что подумайте: права Света или нет, которая хоть и не была рада тому, что мужа на работу вызвали, но ничего Анатолию по этому поводу не сказала. Понимала она своего мужа, а это тоже в жизни немаловажно.
  

17.08.2004 15:17.

Смолюк А.Л.

  
  
  
   Поворот
  
   Ну, не знаю, как там в других странах, а у нас, уважаемые россияне, законы пишутся только лишь для того, чтобы мы их с вами нарушали. Это где-нибудь там, в немчурии, законы пишут, чтоб их выполнять, а у нас нет. Там ведь у них в немчурии все по порядочку, все, так сказать по системе, по правилам, и не дай бог что-то там нарушить. С нашей, конечно, российской позиции, это тоска зеленая, когда все по порядочку, но это только с нашей позиции. Вот и законы у нас, как дышло, куда повернул, туда и вышло!
   Вот возьмем, для примера, правила дорожного движения. Все знают, что их надо выполнять, причем для собственной же безопасности, но все при этом направо и налево их нарушают. Я не буду говорить про красный свет светофора, хотя для нас, россиян, он почти такой же зеленый (раз машин нет, значит и красный свет нам не помеха, хотя мы и не дальтоники). Я скажу, например, про всем известную зебру.
   На этой самой зебре нас, то есть пешеходов, все машины должны пропускать. Но это по идее, по правилам. А на самом деле, кто пропускает, кто не пропускает, какая, одним словом, вожжа под хвост водителю попадет, какое у него, у водителя, настроение в данный момент будет, так и получится.
   Или вот разметка на дорогах. Если сплошная полоса идет белая, то пересекать ты ее не моги, не положено. Ну, это по правилам, а в жизни все, естественно, не так.
   Еду я вот тут как-то на автобусе номер 21 из поселка Сокол в наш славный Снежинск. Ну, еду и еду, народу много, садисты-садоводы, поэтому мест свободных нет, и я стою и в заднее окно автобуса поглядываю. И вот в одном месте, где дорога крутой поворот делает, а, следовательно, белую сплошную разделительную полосу имеет посередине, вижу как Жигуленок, что сзади автобуса ехал, вдруг на все правила дорожного движения наплевал, полосу разделительную переехал и давай автобус мой обгонять.
   -Эге, - думаю, - гибэдэдэшников на тебя нет, а то бы они тебя бы сразу тут к ответственности привлекли за нарушение. А Жигуленок тот автобус обгоняет, и вдруг я вижу, что сидит в нем жена моего друга Василия - Ирина.
   -Ага, - опять думаю, - значит, это ты Василий правила нарушаешь. Так, так, понятненько. Автобус, значит, на повороте обгоняешь, спешишь куда-то!
   Ну, подумал я так и подумал, а через пять минут и забыл, так как по меркам нашим российским, как я уже говорил, закон нарушить дело плевое. Это немчура какая-нибудь запомнила бы про это, да в полицию потом сообщила, хоть и друг (немчура она такая, раз все у них по порядочку).
   Может быть я и не вспомнил бы про это, да вот вечером Василий мне позвонил, да рассказывать начал, как он с женой в лес ездил, где грибы, так сказать, косой косил.
   -Домой ты, видать, с грибами очень спешил? - я Василия тут подначивать стал. - Наверное, боялся, что грибы все зачервиветь могут?
   А Василий подвоха в моем вопросе не почувствовал да отвечает:
   -Бояться не боялся, но домой спешил.
   -Да так спешил, - продолжаю я, - что правила дорожные все нарушать стал. Хорошо гибэдэдэшинков рядом не было.
   -Это где это я правила нарушал. Быть такого не может! - заявил мне на это мой друг.
   -Может, - успокоил я его и все ему выложил про то, как на автобусе ехал, как Жигуленка увидал, что на обгон пошел, пересекая все разделительные линии, как будто таковых и не было, и как понял, что Жигуленок этот моего друга.
   Голос моего друга на некоторое время в телефонной трубке пропал. Чувствовалось, что извилины его напряглись и усиленно вспоминают, что, где и почему.
   -Было, - наконец произнес Василий. -На повороте.
   -Во-во, именно на повороте, - заметил я. -Во-первых, на повороте и обгонять опасно, а во-вторых, там сплошная разделительная полоса была!
   Василий опять замолчал, причем это молчание длилось секунд двадцать, и выдавил из себя:
   -Просто понимаешь, Андрюха, автобус этот очень сильно коптил!
   -Чего? - не понял я.
   -Ну, коптил сильно и это (везде ищи женщину) Ирину мою, мягко выражаясь, нервировало. Вот я и пошел на обгон.
   -Ну, раз коптил, - так сказал я, все взвесив, - то тогда конечно!
   Вот так-то вот, дорогие мои россияне. Коптил, значит, автобус. Ну, а раз он коптил, то тогда все понятно, в этом случае автобус не только можно, но и нужно обгонять, даже нарушая все правила дорожного движения. Так по крайней мере я для себя решил и об этом сказал своему другу. Друг мой, как я понял, облегченно вздохнул, поскольку, когда тебя понимают, это очень даже замечательно, сказал: Ну, пока! и повесил трубку.
   Так что правила правилами, но с российским менталитетом. У нас ведь автобус, как оказывается, и закоптить может. Хотя с другой стороны может это даже и хорошо, когда не все по порядочку, не все по правилам, а то бы не жизнь была, а скукотища, как я уже говорил, сплошная. (Опять же с точки зрения нашего российского менталитета.)
  

11.09.2004 22:44

Смолюк А.Л.

  
   Прогресс
  
   Прогресс - штука бесспорно замечательная. Всё она механизирует, всё она автоматизирует, облегчает, одним словом, жизнь человеческую. Куда бы сейчас не сунулся, везде один этот самый прогресс. И стирать, например, мы не стираем, в машину всё побросал, и она сама тебе всё сделает как надо. Или вот компьютер, так это вообще... слов нет.
   Ну, вот скажем письма, которые все получать любят, а писать мало кто желает. Вы спросите, что письма? Взял ручку, лучше, конечно, гусиное перо, но где это перо взять сейчас, ведь сам в деревню не поедешь эти перья из гусей выдёргивать, и пишешь. Причём пишешь, как хочешь: хочешь подробно, хочешь не подробно, если мыслей особых писательских в голове нет. Однако тут закавыка одна есть и закавыка эта почерком называется. Хорошо если почерк этот хороший, каллиграфический, а вот если нет? Тогда проблем целая куча.
   Я вот письма, в отличие от многих, писать страсть как люблю. Особенно родственникам, которых у меня достаточно, причём как в сторону запада, так и в сторону востока. Интересно мне о себе рассказывать и интересно знать, как там родичи живы-здоровы!
   Но проблемка тут у меня есть - почерк мой. А он у меня такой, как у Льва Толстого, потому что его никто понять не может (я где-то в книжке умной читал, что Лев Толстой сам в своём почерке разобраться не мог). Напишу, а потом все гадают, в том числе и я сам, что же тут такого понаписано. Я вот стих напишу, а после этого к жене иду, чтоб она мне расшифровала, что я тут написал (жена моя, как не странно в моём почерке разбирается лучше, чем я сам).
   Ну, так вот. Надоело видать моим родственникам письма мои расшифровывать, и вот в одном из писем они так и написали, что, дескать, Андрюха, пиши поразборчивей, а то твои письма надо к шифровальщикам из ФСБ относить, чтоб про твоё житьё-бытьё в письме прочитать.
   Ну, я эту критику принял, поскольку она справедливая, а справедливую критику я принимаю, и решил, что надо чего-то придумать, чтоб письма мои без напряжения читались.
   Сначала я попробовал всё писать печатными буквами. Но это оказалось принудливейшим делом, поскольку на написание письма у меня ушло пять часов (обычно на письмо я трачу минут двадцать, двадцать пять). Да и, кроме того, почерк мой всё равно периодически срывался на обычный, и слова плохо читались.
   Потом я стал просить сынишку писать мои письма, так как у него (в маму пошёл) почерк весьма приличный, но сынуля на меня посмотрел как на ненормального и заявил, что я не раненый боец, который писать не может, а посему разбирайся сам. Заявление это было вполне соответствующим моей просьбе, поэтому я его принял к сведенью, и от сынули отстал.
   В общем, ничего я поделать не мог и даже на некоторое время перестал писать письма родственникам, причём и в сторону запада и в сторону востока. Но тут на помощь мне пришёл прогресс (ну куда нам нынче без него)! Мы купили компьютер, который, кстати говоря, Настей назвали.
   И началась у меня, в смысле писем, не жизнь, а малина сплошная. Дело в том, что стал я их писать на нашей Насте.
   Поначалу делать я это не хотел. Всё-таки письма надо гусиным пером писать или на худой конец шариковой ручкой, если под боком гуся нет, из которого эти перья выщипывать можно! Но потом подумал, что гусь он, конечно, гусем, но в восемнадцатый век играть в современном мире как-то неестественно!
   В результате этого я напечатал письмо на Насте, которая через принтер мне его на листочках оформила, отправил его родственникам и стал ждать результата. Я ведь не знал, а вдруг родственники мои тоже перья гусиные предпочитают.
   А результат превзошёл все ожидания. Родственники мне так и написали, что молодец, всё теперь понятно и ходить с моими письмами к шифровальщикам из ФСБ больше не надо. Более того, они ещё добавили, что если твоя Настя к интернету подключена, то можешь нам и в электронном виде письма отправлять. Ну, до интернета я ещё с Настей просто не дорос, она еще молодая у меня, поэтому принял это к сведению и не больше.
   И стал я с тех пор письма писать исключительно на компьютере, причем как на запад, так и на восток. И понравилось мне это, прямо жуть, а уж про родственников и говорить нечего. Все теперь довольны, все теперь радуются, да и сам я понимаю, что же такого я в письме написал. Не жизнь, а одна благодать!
   Так что сами, дорогие читатели, видите, что прогресс - это замечательно! Всем от него хорошо, всем от него приятно, для всех он полезен!
   А я теперь мечтаю, чтоб звуковую приставку ученые к моей Насте изобрели. Представляете, вы говорите, а компьютер сам пишет. И руки отдыхаю, и, вообще, нирвана. Думаю, что это будет в недалёком будущем и очень даже может быть, что до этого будущего доживём и мы с вами!
  

26.09.2004 20:49

Смолюк А.Л.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   0x01 graphic
  
  
  
   0x08 graphic
  
  
  
  

Снежинск 2005

  
  

Смолюк Андрей Леонидович

Рассказы

Часть 2

  

Снежинск 20050x08 graphic
0x08 graphic

0x01 graphic

  
   1
   Турецкий хлеб
   28
   2
   Возраст- дело относительное
   32
   3
   Комиссия
   34
   4
   Таблетки
   40
   5
   Каратыш
   47
  
  
  
  
   Турецкий хлеб
  
   Нет, я, конечно, человек уже не молодой, а поэтому плохо уже начинаю разбираться в окружающей действительности. Вырос я в эпоху развитого социализма, когда этот социализм развивался, а буржуи всякие загнивали. Причём буржуи эти самые загнивали и загнивали, и в результате этого социализм наш впал в застой, после чего благополучно скончался на радость всему русскому народу, да и не только русскому. Хотя речь сейчас пойдёт ни об этом, а о рыночной экономике.
   Я ведь эту рыночную экономику как понимаю: делай дело и если на это дело спрос есть, так очень даже замечательно, цвети и пахни. Но всё-таки до абсурда всё доводить не надо!
   Пошёл я однажды за хлебом. Кончился у меня этот хлеб, свойство у него такое периодически кончаться, поскольку все его очень даже любят, особенно некоторые, не будем говорить кто, хотя это мой сынуля. Бутерброды он готов есть двадцать пять часов в сутки.
   А до хлебного магазина мне от дома сто метров идти. Люблю я этот хлебный магазин, много там в нём всякого разного вкусного, в том числе и хлеб нашего городского хлебозавода, который я считаю даже очень неплохим. А уж если хлеб привезут из Челябинска или Екатеринбурга, так совсем замечательно, поскольку хлеб их этих городов всем хлебам хлеб. Умеют его там печь всем на радость.
   Ну, пришёл я в магазин, осмотрел прилавки, выбрал себе кирпичик хлеба, который мне аппетитным показался (хлеб наш городской), и чтоб с девушкой-продавцом пообщаться, да просто так язык почесать и спрашиваю:
   -Ну, какой у вас сегодня хлебушек самый вкусный?
   А девушка-продавец, с которой, надо сказать, отношения у меня хорошие, мне так отвечает:
   -Хлеб нам сегодня привезли из Турции, аж из самого Стамбула! И хлеб этот, надо сказать, такой суперистый, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
   Я этим словам девушки-продавца удивился и спрашиваю опять:
   -А зачем нужно было этот хлеб вести аж из самого Стамбула? Неужели у нас на Руси хлеб печь разучились? Русь ведь наша всегда хлебом своим гордилась и славилась!
   -Да нет, - девушка мне отвечает, - на Руси печь хлеб не разучились. Просто хлеб этот турецкий совершенно очень даже замечательный. Вот возьмите кирпичик и посмотрите сами! Вне конкуренции этот хлеб, иначе мы бы его из Турции не везли!!!
   С этими словами девушка-продавец достаёт из-за прилавка кирпичик хлеба, завёрнутый в целлофан, и подаёт его мне:
   -Вот тут на упаковке инструкция написана и даже по-русски, так что прочитайте и убедитесь сами, что хлеб этот самый, что ни на есть самый!
   -Миленькая, - отвечаю я на это девчушке, - очкишка к старости слаба глазами стала и, кроме того, она очки не взяла, а без очков ничего я не увижу и что там написано не прочитаю. Если вам не трудно прочтите мне, пожалуйста, что же там такого в инструкции написано.
   Ну, девушка-продавец кирпич хлеба турецкого у меня взяла, инструкцию прочитала да и говорит:
   -Хлеб этот тем хорош, что, во-первых, в нём витамины всякие А, Б, Ц, Д, Е и, что главное, витамин Ё. Без этого витамина, как будет вам известно, вспучивание живота происходит, и процесс пищеварения затягивается на долгие часы, а это очень вредно для желудка. А во-вторых, в хлебе этом содержится адриноаминогидрофосфорная кислота, без которой, как в инструкции написано, и жизнь не жизнь, а так сплошное недоразумение.
   Сказав это, девушка посмотрела на меня своими ясными глазами, чтобы удостовериться, какое действие оказала на меня это сообщение о адриноаминогидрофосфорной кислоте. Я, если честно, совершенно как-то не проникся чувствами к этой кислоте, поскольку совершенно не представлял с какой стороны к ней подходить. Однако неучем мне себя выставлять не хотелось, поэтому я сделал очень умное лицо и произнёс:
   -Ну, раз адриноаминогидрофосфорная кислота, тогда понятно!
   -И, кроме того, - продолжила девушка, - тут в инструкции написано, что её, эту адриноаминогидрофосфорную кислоту, употребляли в пищу турецкие султаны и в результате этого имели по пятьдесят жён и жили девяносто девять с половиной лет!!!
   -Ничего себе, - подумал я, - тут с одной-то дай бог до шестидесяти пяти дотянешь, а у султанов вон аж пятьдесят было! Правда, они всё-таки до ста лет не дотягивали, очевидно, женщины их всё-таки доканывали, как положено женщинам.
   -И сколько же этот замечательный турецкий хлеб стоит? - поинтересовался я.
   -Недорого, - ответила девушка, - всего-то ничего двадцать два рубля две копейки за кирпичик! Адриноаминогидрофосфорная кислота и витамин Ё этого стоят!!!
   -Ничего себе, - опять подумал я. -Самое главное тут, наверное, эти две копейки, двадцать два рубля это бог с ними, но вот две копейки - это да!
   Но шутки шутками, а во мне интерес к этому хлебу, естественно, возник. Интересно ведь всё-таки: и витамин Ё и адриноаминогидрофосфоарная кислота.
   -Вдруг, - опять подумал я, - покушаю этот хлеб и, несмотря на все старания жены, помру не в шестьдесят пять лет, а в шестьдесят пять с половиной, что очень даже неплохо!!!
   -Ладно, - говорю я девушке, - возьму я у вас кирпичик. Пусть дорого, но один раз живём, Следовательно всё изведать и охота, и надо. Поди, жена меня со свету не сживёт за двадцать два рубля, и, что самое главное, за две копейки!
   Однако тут проблема случилась. Двадцать два рубля у меня было, а вот двух копеек нет. Была только ещё бумажка в пятьсот рублей, которую разменивать из-за двух копеек было как-то жалковато. Но эту проблему мы решили, поскольку в этом хлебном магазине я был постоянным клиентом, и мне верили.
   -Давайте я вам завтра эти две копейки занесу, - сказал я девушке. А девушка в знак согласия кивнула мне головой, и на этом мы расстались.
   Я поспешил домой с чувством удовлетворения, поскольку честь свою не уронил, хотя, что такое адриноаминогидрофосфорная кислота абсолютно не представлял и, кроме того, мне жуть как захотелось испробовать на вкус этот самый хвалёный витамин Ё и эту самою кислоту с длинным названием.
   -Главное, - как я решил для себя, - мне по дороге не забыть, как эта кислота называется, чтобы перед женой оправдаться за две копейки и, попутно, за двадцать два рубля.
   Дома мне за две копейки попало. Причём достаточно чувствительно. На счёт двадцати двух рублей тоже было выражено недовольство, но это было терпимо, а вот за две копейки... Но я выложил своей дражайшей половинке всё относительно витамина Ё и адриноаминогидрофосфорной кислоты и мир в семье был восстановлен. Жене тоже очень даже захотелось попробовать этот хлеб и, более того, удлинить свою жизнь хотя бы на пол года до семидесяти пяти с половиной (женщины, как известно, живут дольше мужиков).
   Для полноты чувств мы прочитали в энциклопедии про эту супер кислоту и выяснили, что оказывается ничего такого энтакого в этой кислоте нет. Это, надо признать, нас маленько разочаровало. В энциклопедии просто было написано, что для жизни она не опасна. А насчёт витамина Ё, так вообще ничего сказано не было, как будто такого витамина и нет.
   -А как же тогда султаны? - подумал я, вспомнив, как девушка-продавец рассказывала про них. - Как же тогда они умели пятьдесят жён ублажить и дожить до девяноста девяти с половиной лет?
   В общем, стали мы есть этот турецкий хлеб и, надо сказать, опять нас постигло разочарование. Хлеб как хлеб и по вкусу и по содержанию. Упаковка, конечно, только супер, как впрочем, на всём заграничном. И пришли мы к выводу, что наш хлеб российский ничуть не хуже этого турецкого хлеба, пусть даже с витамином Ё и адриноаминогидрофосфорной кислотой. Более того, и наши пекари умеют хлеб печь, да всем на зависть. Не стоит хлеб этот турецкий тех двадцати двух рублей и особенно двух копеек.
   Так что вот я и думаю:
   -А стоило ли везти этот хлеб за тридевять земель, аж из самой Турции? По мне так и на нашем российском хлебе вполне бизнес сделать можно, да ещё какой!
   Впрочем, как я уже говорил, человек я немолодой, а посему, наверное, в этой самой рыночной экономике ничего не смыслю. Просто мне кажется, что иногда всяким там бизнесменам думать маленько надо. А хлеб турецкий больше ни я, ни моя жена не покупали. Зачем? Наш хлеб, повторюсь, не хуже, да и значительно дешевле, пусть даже и без кислот разных. А это для семейного бюджета не последнее дело!!!

10.10.2004 7:51

Смолюк А.Л.

  
   Возраст - дело относительное
  
   Наташа, молодой специалист двадцати шести лет, сидела в кабинете своего начальника Павла Петровича и ждала его. Ей только что позвонили из детского садика, куда она водила свою дочку, и сказали, что Наташино чадо заболело. У него, у чада, поднялась температура, и надо было это чадо забрать из садика. Вот поэтому Наташа и ждала своего начальника, поскольку ей нужно было отпроситься с работы. Просто так взять и уйти она не могла, нужно было всё доложить руководству.
   А начальник Павел Петрович убежал куда-то по своим начальниковским делам, естественно никому ничего не сказав. Наташа было попробовала поискать его, заглянула туда-сюда, но быстро поняла, что это занятие бесперспективное. Ей ничего не оставалось делать, как ждать. А ждала она уже почти двадцать минут, и сколько ещё нужно было ждать, совершенно ей было непонятно. Чтобы как-то убить время она попробовала почитать научные журналы, которые стопкой лежали на столе начальника, но наука ей совершенно не лезла в голову, поскольку всё её мысли были заняты дочкой. Сами понимаете, что когда тебе звонят из детского садика и говорят, что с ребёнком случилось ЧП, мысли, связанные с производством, уходят куда-то в дальние уголки подсознания, освобождая место для тревог и волнений.
   Неожиданно дверь в кабинет начальника открылась, Наташа даже облегчённо вздохнула, так как подумала, что это Павел Петрович, но в кабинет вошли трое незнакомых мужчин. Причём мужчины явно не из их ведомства, поскольку Наташа своих мужиков знала.
   -Где Павел Петрович? - спросил один из мужчин, видимо старший.
   -Да вот не знаю, - ответила Наташа. - Похоже, убежал куда-то по своим начальниковским делам, а куда неизвестно. Я его уже минут двадцать жду и дождаться не могу.
   -Эх, жалко, мы вот к вам в командировку приехали из Екатеринбурга и Павел Петрович нам очень даже нужен! Без него никак!
   -Да я вот тоже без него никак, - пожаловалась Наташа. - А вы присаживайтесь, вместе Павла Петровича ждать будем.
   -Да нет, мы лучше пойдём к вашим мужикам, мы их маленько знаем, и чтобы время не терять обсудим проблемы, которые нас волнуют. А вы, когда дождетесь Павла Петровича, скажите ему, что вот мы его искали!
   -Хорошо, скажу, - ответила Наташа.
   После этого мужчины вышли из кабинета и пошли решать свои проблемы.
   А Наташа продолжала ждать и, в конце концов, дождалась своего начальника. Начальник видать кончил бегать по своим начальниковским делам и вернулся в кабинет. Он выслушал Наташу, сказал ей, что в её вопросе проблем нет, пиши заявление и отправляйся за дочкой.
   -А пока ты тут Наташа ждала, - спросил Павел Петрович, - никто не заходил?
   -Ой, - встрепенулась Наташа, - совсем забыла. Какие-то мужчины к вам тут заходили, сказали, что командированные из Екатеринбурга. Вас ждать не стали, а пошли к нашим мужчинам решать свои проблемы!
   -Понятно, - заметил Павел Петрович, - а как они выглядели? Пожилые, молодые?
   -Да вроде пожилые, старенькие даже, - ответила Наташа, подумав. - С сединой.
   -Ну, хоть какого возраста? - не унимался Павел Петрович.
   -Ну, лет так сорок, сорок пять!
   Реакции своего начальника на эти слова Наташа такой не ожидала. Павел Петрович аж подпрыгнул в кресле, и в глазах у него промелькнуло удивление.
   -Сколько, сколько? - переспросил он.
   -Ну, лет сорок, - пролепетала Наташа.
   -Ну, вы, Наталья Александровна, - начальник даже перешёл на вы, - даёте! Сорок лет, а говорите пожилые, старенькие, а всего-то сорок лет. Мне вот, например, Наталья Александровна, пятьдесят два, а я себя считаю мужчиной среднего возраста. А вы говорите -
   пожилые. Да они просто молоденькие по моим понятиям. А вы для меня ещё, можно сказать, девочка!
   От таких слов начальника Наташа в смущении покраснела. Никак она не ожидала такой реакции на свои слова.
   -Извините, - только и смогла она пролепетать.
   -Да, ладно, ладно не извиняйтесь. Сам я таким молодым был и для меня сорокалетние тоже стариками казались. Возраст - дело такое, относительное. Вот повзрослеешь, Наташа, (начальник опять перешёл на ты) и поймёшь мои слова!
   А Наташа ещё раз пролепетала Извините, написала заявление на административный и с тем покинула своего начальника. Её ждала дочка, и это для неё было сейчас главным.
   Однако слова своего начальника Павла Петровича о том, что возраст дело относительное, она запомнила и, в общем-то, пронесла через всю жизнь. И действительно со временем ей стало казаться, что сорок лет - это дело не такое уж старое. Впрочем, так и должно быть, поскольку все мы люди-человеки так и устроены, что взгляды наши меняются, и все мы знаем, что постоянного в этом мире ничего нет!
  

19.10.2004 20:56

Смолюк А. Л.

  
   Комиссия
  
   Ну, как всем известно - доверяй, но проверяй, и поэтому комиссии всякие на производстве случаются. А комиссии они разные бывают: бывают из главка, бывают из области, а бывают внутриинститутские.
   Ну, если комиссия внутриинститутская, то тут ничего такого страшного нет. Просто мужички-начальники вместе соберутся, чайку попьют, лясы поточат и всё! Если комиссия областная, то тоже она в себе кошмара не таит. Просто те же мужички-начальники вместе опять же соберутся заодно с областным руководством, водочки на природе попьют (если лето) или в баньке попарятся (если зима) и всё опять же будет о'кей.
   А вот если из главка комиссия, то тут всё значительно сложнее. Нет, мужички из главка водочку и баньку тоже любят, но и любят они так же в суть производственную нос свой сунуть, даже пусть они в этом производстве мало что понимают. А это не всегда хорошо, поскольку абсолютно всё замечательно никогда не бывает. Недостатки, они, везде есть и всегда их отыщешь, если захочешь. А из главка комиссия очень даже хочет недостатки эти найти, чтоб всем показать, что она работает и не зря хлеб народный ест. С недостатками, как все понимают, в Москве перед президентом и Думой нашей государственной отчитываться о проделанной работе очень даже великолепно.
   А всё началось почти что как по Николаю Василичу Гоголю! Вызывает меня к себе мой начальник Семён Семёныч и сообщает мне пренеприятнейшее известие:
   -Едет к нам, Андрей Леонидович, комиссия из главка. На первом заводе она уже шмон навела, теперь за нас возьмётся!!!
   Если честно, то у меня особого ужаса это сообщение не вызвало. Пусть там начальники всякие наши дрожат по поводу комиссии из главка, а моё дело маленькое. Мне главное, чтоб станки мои работали без сбоев и поломок, а это в настоящий момент так и было. Поэтому Семён Семёнычу я так ответил:
   -Ну и что?
   Семён Семёныча от такого моего заявления аж передёрнуло.
   -Как это что? - заявил он. - Ты что, ничего что ли не понимаешь? Из главка ведь!!!
   -Да нет, - говорю, - Семён Семёныч, всё я понимаю. Но поскольку вся техника у меня работает и причём исправно, то особо бояться комиссий, пусть даже из главка, мне совершенно не к чему.
   Однако Семён Семёныч мне на это сказал:
   -Ничегошеньки ты и не понимаешь! Вот инструмент у тебя, скажем, вместе с приборами помечен или нет? Есть ли на всём этом метка, что это твоё и ничьё другое!
   -Нет, - отвечаю, - метки ни у меня, ни у моих коллег такой нет. Да вроде она нам и не к чему. Нас тут инженеров-то на участке три человека, и мы и так знаем, какой у кого инструмент.
   -Во-во! На первом заводе так тоже народ считал, незачем вроде метить и за это незачем клизму ведёрную от комиссии из главка получил!!! Чуть премии всех не лишили!!!
   -Да?! - удивился я, поскольку совершенно, как сами понимаете, не хотел, чтобы меня премии лишили. - И что же теперь делать?
   -А делать тебе и твоим орхаравцам вот что надо: раз у нас вы со всякой бякой дело имеете, ну, там ВВ или ГСМ, не говоря уж о станках с ЧПУ, то всё вам надо красной полосой отметить, начиная от ваших осциллографов и авометров и кончая молотками и отвёртками!!! Даже поперёк столов ваших рабочих вы должны полосу, лучше красную, краской намалевать!!! Чтоб все знали, что это ваше и чтоб спереть не смогли!!!
   -Ну, на счёт всяких там осциллографов, авометров и отвёрток это мне в принципе понятно, - заметил я, - хотя как метить эти осциллографы вдоль или поперёк, это ещё вопрос, а вот относительно столов рабочих, которые, кстати, к полу болтами привинчены, чего-то я недопонимаю! Зачем их кому-то отрывать от пола, тем более что они тяжеленные, и, тем более, что дальше нашей заводской проходной их всё равно не утащить? Никто на такие столы и не позарится, никто их и не сопрёт.
   -Ну, сопрёт, не сопрёт, а пометить надо. Тем более не такая уж и тяжёлая это работа. И вот что ещё, Андрей, про всякую мелочевку вы тоже там с ребятами не забудьте. Всякие свёрлышки, надфилёчки, пинцетики, скальпели, ну и т.д.!!!
   -Семён Семёныч, - говорю, - а как же быть с супермелочёвкой?
   -С какой ещё супермелочёвкой?
   -Ну, вот у меня в столе штук двадцать свёрл лежит от 0,5 до 0,8 миллиметров в диаметре для микросхем. Их что, тоже метить?
   -А они у тебя в коробочке или россыпью?
   -Россыпью!!!
   Тут Семён Семёныч на мгновение задумался и после раздумий произнёс:
   -Меть все, хуже не будет!!!
   -А вдоль или поперёк? - не унимался я.
   -Знаешь что, Андрей Леонидович, ты институт, как я знаю, с красным дипломом окончил, вот и примени свою инженерную смекалку, как свёрла метить, вдоль или попёрек, - заявил на мой коварный вопрос начальник.
   -Понятно, - сказал я, - обязательно применю. А ещё вот, Семён Семёныч, у меня штук пять наборов игл швейных, по десять штук в каждом наборе, я ими металлизированные отверстия в платах проковыриваю, и ещё, правда, не знаю зачем, штук двести шайб эбонитовых диаметром пять миллиметров для крепления транзисторов, их что, тоже метить?
   В ответ на мой вопрос начальник мой Семён Семёныч потряс головой и схватился за неё руками. Я понял, что переборщил, и стало мне начальника жаль. В конце концов, комиссии из главка на меня ровным счётом наплевать, а вот Семёну Семёнычу может и достаться! Поэтому скоренько я покинул кабинет своего начальника, оставив его в одиночестве рассуждать о пренеприятнейшем известии.
   Все мои мужики-инженеры в количестве двух штук сидели в комнате на своих рабочих местах и раскладывали пасьянс на компьютере. Не подумайте, пожалуйста, что на работе мы бездельничаем и ничего не делаем. Просто у нас работа такая, что если её нет этой работы, то работаем мы преотлично. Раз мы ничего не делаем, то станки все наши в исправности, все работают, что от нас, собственно говоря, и требуется. Ну, а раз так, то и пасьянс, в принципе, разложить можно. По крайней мере, я на это смотрю спустя рукава.
   -Всё, - говорю, - мужики, хана. Кончай компьютер обнимать, тем более что он мужского рода, и пора приниматься за работу!!! Принёс я вам, как сказывал товарищ Гоголь, пренеприятнейшее известие!!!
   Мужики мои, люди образованные, с высшим образованием, сразу всё поняли, а мы, надо сказать, понимаем друг друга с полуслова, и от компьютеров оторвались.
   -Едет? - дружно спросили они.
   -Едет, - ответил я, - причём из самого главка, а это, как сами понимаете, не шутки. Как сказал Семён Семёныч, надо готовиться, а иначе премии никакой нам и не видать. А без премии, как сами понимаете, нам нельзя никак.
   Ну, мужики мои со мной согласились, что без премии никак, и стали расспрашивать: что, где и почему.
   И тут я рассказал им всё, что поведал мне начальник наш Сёмен Семёныч. Мужики мои от моего рассказа сразу ощутили душевный подъём и трудовой энтузиазм, а посему выключили свои компьютеры и уставились на меня!!!
   -Что уставились? - сказал им на это я (а что я ещё мог им сказать). - Вот вам краска красная, я её по дороге от начальника на складе взял и кисти, всё бросайте и начинайте вспоминать начертательную геометрию. И смотрите у меня, но чтоб линии были прямыми в стиле кубизма, а не синусоидальными как у абстракционистов. Абстракцию на военном заводе, сдаётся мне, комиссия из главка просто не поймёт!!!
   Ну, столы наши, к полу прикрученные, мы пометили быстро. Да и инструменты всякие, там отвертки, молотки, тоже от нас особых трудностей не потребовали. А вот когда дело дошло до осциллографов, то мы остановились и задумались. А дело всё в том, что осциллографы эти самые у нас импортные, американские, своими отечественными мы принципиально не пользуемся, а это значит, что сверкают они и сияют, вот и мазать такую красоту красной краской у нас рука не поднималась. Да и, кроме того, как думаю ясно всем, метить иголки, шайбы и свёрла в полмиллиметра в диаметре, пусть даже не вдоль, а поперёк нам совершенно не хотелось. Это дело требовало вдохновения, музы, которая, как известно, женщина своенравная, со всеми отсюда вытекающими последствиями.
   Но народ наш русский, то всем известно, горазд на всякие выдумки и хитрости. Вот поэтому сели мы на свои размалёванные стулья, за свои разрисованные в стиле кубизма столы и стали думу думать, как нам это пренеприятнейшее известие в виде комиссии из главка обмануть да обхитрить. Комиссии они приходят и уходят, а нам на этом заводе ещё долго работать придётся. В общем, так сказать, конвульсиум у нас состоялся.
   После долгих и жарких дебатов вперемешку с чаем (сами понимаете, конвульсиумы без чая невозможны) была выдвинута идея, которая всем очень даже понравилась. А дело всё в том, что рядом с нашим зданием заводским имелся полигон для всяких там небольших испытаний изделий, а рядом с этим полигоном (скорее полигончиком), в лесочке у нас была сараюшка, где лежал всякий шурум-бурум. Ну, шурупчики, гвоздики, гаечки и т.д. И ключ от этой сараюшки находился в нашем веденьи.
   Вот и мы недолго думая, все мы свои осциллографы, авометры, иголочки и свёрлочки взяли и оттащили в эту сараюшку, поскольку были абсолютно уверены, что комиссии из главка про эту сараюшка ничего не известно.
   А для полноты счастья взяли в КИПе наш родной, дубовый, корявенький осциллограф и на его корпусе изобразили красный квадрат (почему бы нам его не изобразить, раз некоторые чёрные квадраты рисуют, и все это за шедевр считают!). Кроме того, все свои паяльники (их нам не жалко) тоже красными полосами размалевали. Одним словом, к комиссии мы приготовились основательно.
   После всего этого я пошёл к Семён Семёнычу и доложил, что всё в ажуре, что все помечено и можно за результаты комиссии не беспокоиться. Премий нас за то, что инструменты не помечены, не лишат.
   Ну, Семён Семёныч, как положено, к нам в комнату после моего доклада заглянул (доверяй, но проверяй), восхитился нашим кубизмом, но заметил, что можно было для приличия и синусоиду где-нибудь изобразить! Однако, в целом он остался всем доволен и даже успокоился, в результате чего пожал мне руку.
   Но про сараюшку нашу мы всё-таки умолчали. Кто знает, как на это посмотрит начальство, ведь неизвестно, могут ли храниться американские осциллографы под почти открытым небом в нашем уральском климате!!!
   Комиссия прошла без сучка и задоринки. Более того, как мы поняли, нашу комнату представители главка покидали с некоторым сожалением. Просто недостатков они не нашли, хотя очень даже пытались. Мы включили наш родной отечественный осциллограф с красным квадратом на корпусе, изобразили на нём синусоиду (как просил Семён Семёныч), а помеченные инструменты в виде двух паяльников и одного пинцета разложили по помеченным столам.
   Так что нас комиссия, ещё раз скажу, покидала с некоторым разочарованием. Раз недостатков не обнаружено, то и докладывать президенту и Государственной Думе было не о чем. Правда потом, как выяснилось, в цеху комиссия всё-таки кое-какие непорядки к радости для себя нашла (видать, какой-то токарный станок был помечен не красной полосой, а зелёной), и просто улетела в Москву вполне очень даже довольная. Есть что доложить президенту!!!
   Так что в радости были все!!!
   Семён Семёныч после всего этого даже всем нам троим по отгулу дал, чтобы мы видели, что оно, начальство, о своих подчиненных печётся. Правда он при этом попытался выяснить (заподозрил ведь чего-то!!!), куда поисчезали все американские осциллографы и авометры, но мы ему втроём, сделав честные глаза, сказали, что никуда они не делись, просто мы оттащили их в цех, где как раз сломался один станок.
   Вот на этом всё, собственно говоря, и кончилось. Мы притащили из сараюшки всё наше снаряжение, разложили его в рабочем беспорядке на столах и опять подсели к компьютерам раскладывать пасьянс, поскольку работали мы все очень даже замечательно и делать поэтому ничего особо было не надо, раз всё работало.
   Семён Семёныч, правда, как-то заглянул к нам и, увидев американские осциллографы без полосы, очень удивился, почему этой полосы нет! Но мы ему сказали, что всё отмыли скипидаром, потому что краска стала на осциллографе облупливаться (не принял корпус американский нашей красной краски) и портить всю, так сказать, икебану!!!
   Так что теперь никакие комиссии нам не страшны. Главное, чтоб сараюшку за полигоном не снесли. Но здесь мы, если что, грудью встанем на защиту нашей сараюшечки и постараемся её отстоять в любом случае. Она ведь нас выручила от пренуднейшей работы при пренеприятнейшем известии, за что мы ей очень благодарны. И ещё хочу сказать, что не зря у нас троих высшее образование. Развивают всё-таки наши институты и университеты со студенческой жизнью смекалку, а она, эта смекалка, очень даже нам и помогала, и помогает, и ещё много раз (по крайней мере, мы на это надеемся) поможет.
  

04.11.04. 15:43

Смолюк А.Л.

  
  
   Таблетки
  
   Я вот всё радио слушаю, телевизор посматриваю да похихикиваю над разной рекламой. А иначе без похихикивания и нельзя, поскольку без смеха рекламу это смотреть и слушать невозможно. Особенно, когда лекарства разные рекламируют, где всяких старушенций говорить науськивают, что только с этим препаратом они вновь как бабочки запорхали. Этакий мотылёк лет семидесяти-семидесяти пяти. Впрочем, если тебе энную сумму заплатят, то ты и действительно, как мотылёк, запорхаешь и удивляться тут, в общем-то, не чему.
   А вот про то, что все эти таблетки побочные эффекты имеют, никто, конечно, и не скажет. А зачем? Раз ты эти таблетки купил, чтоб здоровье своё поправить, то обратно их в аптеку не отнесёшь и деньги не вернёшь, пусть они и побочный эффект у тебя вызвали, и цену бешенную имеют. Раз купил, то всё: или пей их до конца, или выкидывай, как хочешь!!!
   Так вот. Заболело как-то у Семёна Гвоздичкина колено. Вроде он это своё колено нигде не брякал, не стукал, да вот всё равно заболело. Видно просто время пришло этому колену поболеть (случается такое иногда с коленами).
   Ну, день Семён Гвоздичкин ковыляет, еле ходит, ну, два, ну три, ну, четыре. А на пятый день понял он, что вполне естественно, что надо к врачу идти, к хирургу. Делать ему этого, как сами понимаете, не очень хотелось, но колено болит, ходить невозможно, ну, и т.д.
   В результате он попросил свою жену сбегать в поликлинику к шести часам утра, чтобы талончик к хирургу получить. Причём обязательно надо к шести часам, так как если придёшь в половине седьмого, талона тебе не видать, как собственных ушей. Ну, жена Семёна, как верная спутница жизни, в поликлинику сбегала, причем даже не к шести, а к пол шестому, поскольку мужу своему добра желала, и в результате этого талон к хирургу достала. Правда, согласно этому талону Гвоздичкин должен был явиться к врачу аж через три недели, но это всё-таки лучше, чем ничего.
   Как Гвоздичкин жил эти три недели, я рассказывать не буду, это не очень интересно. Замечу только, что у него периоды были, когда он литературным языком выражаться был не в состоянии, и лишь мычал и только выл от бессилия. Семён, было, попробовал сунуться к врачу без талона, надеясь на великую клятву Гиппократа о милосердии, но у хирурга, как у всякого нормального российского врача, была такая зарплата, что в неё клятва Гиппократа никак не вписывалась. Вот и принимать врач без талона никого не собирался, со всеми отсюда вытекающими последствиями. Так что все три недели Гвоздичкину пришлось периодически выть, а всему его семейству это вытьё терпеть. В результате все дошли до ручки и ждали того момента, когда надо было главе семейства идти к врачу.
   Но всё когда-нибудь кончается, а значит и эти три недели прошли, и Гвоздичкин, к всеобщей радости всех домочадцев, наконец-то пошёл на приём к врачу!!!
   А врач Гвоздичкину попался хороший и грамотный. Не такие у нас и врачи плохие, надо сказать, им бы ещё зарплату нормальную, так совсем было бы неплохо и все бы они, врачи наши, про клятву Гиппократа тогда помнили. Ну, а раз врач попался хороший, то он Гвоздичкина внимательно выслушал, колено пощупал и сразу диагноз поставил: воспаление коленной чашечки. Даже рентгена делать не пришлось, поскольку у врача опыт большой в этих коленных чашечках был.
   -Пропишу я вам таблеточки, - сказал доктор Гвоздичкину, - пропишу я вам мази, и ваша чашечка коленная через неделю-другую пройдёт!!!
   Гвоздичкин, конечно, чрезвычайно обрадовался, что с ним ничего такого энтакого не случилось, И на радостях вновь обрёл дар литературной речи, поблагодарил доктора и поковылял в аптеку.
   Цены на лекарства, которые прописал доктор, оказались не очень кусачими. Всего шестьдесят рублей за таблетки и сто десять за мазь, так что домой Гвоздичкин вернулся в хорошем расположении духа.
   Но лекарства не помогли. Лечился Гвоздичкин недели полторы, в результате чего опять потерял дар литературной речи и стал протяжно подвывать. Колено болело, и Гвоздичкина не покидала мысль, зачем эта коленная чашечка вообще нужна? Вполне можно было и без неё обойтись. Надо было опять идти к хирургу. Ну, а поскольку все домашние опять же осатанели от подвываний главы семейства, то жена Гвоздичкина без всяких лишних слов сбегала в поликлинику за талоном, причём теперь уже к пяти часам утра. В результате она достала талон на следующую неделю.
   -Мда, - сказал врач-хирург, когда опять увидел Гвоздичкина в своём кабинете. - Не помогает, значит. Тогда вот что мы с вами сделаем. Я пропишу вам супер таблетки, их сейчас вовсю и по радио и по телевизору рекламируют, которые называются Болею хрена-то. Они как раз от всех суставов, в том числе и от коленной чашечки. Думаю, что они вам обязательно помогут. Курс лечения этими таблетками составляет четыре упаковки. Но должен вас сразу предупредить, что препарат этот Болею хрена-то очень дорогой.
   Гвоздичкин, у которого, как всем ясно, дара литературной речи не было, процедил сквозь зубы, не обращая внимания на то, что в кабинете у хирурга сидела женщина-медсестра:
   - Мать вашу... Черт с этими ценами, не в деньгах счастье ... Лишь бы помогло и был ... толк.
   Цена за упаковку этих самых Болею хрена-то оказалась действительно сногсшибательной. Пятьсот двадцать пять рублей за упаковку.
   -Чем товар дороже..., тем товар лучше ... - подумал Гвоздичкин опять же не очень литературно, и в результате этого выкупил сразу все четыре упаковки.
   Жена Гвоздичкина узнав цену лекарств, впала в состояние полной прострации, поскольку накрылась люстра для их комнаты, которую они собирались купить. А люстра, как сами понимаете, дело для женщин наиважнейшее. Не могут женщины без этих люстр существовать, хотя та люстра, которая сейчас была в комнате, вполне была ещё очень даже ничего. Однако жена Гвоздичкина мужа любила, потому лишь горестно вздохнула, решив, что коленная чашечка всё же важнее всяких там люстр.
   Две упаковки таблеток Гвоздичкин сожрал без всяких проблем. И, что самое интересное, коленная чашечка стала действительно болеть поменьше, по крайней мере, выть Гвоздичкин перестал. Воодушевлённый этим он принялся за третью упаковку.
   И тут с нашим героем стали происходить странные вещи. Сначала у него что-то потекло из носа. Сопля не сопля, вода не вода, но что-то неприятное! Пришлось Гвоздичкину накупить носовых платков, распихать их всех по карманам одежды и ежеминутно пользоваться ими.
   Сообразив, что это какая-то побочная реакция на таблетки Болею хрена-то, Гвоздичкин внимательно изучил инструкцию к препарату. А там чёрным по белому было написано, что всё, что сейчас происходило с ним, вполне очень даже может быть! Однако поскольку коленная чашечка болеть стала меньше, то Гвоздичкин решил курс лечения не прерывать, а сходить к врачу и проконсультироваться, что, дескать, делать дальше!
   За талончиком Гвоздичкин нынче сходил сам и опять ему достался талон на две недели вперёд. Это было, конечно, прискорбно, но ничего тут не поделаешь, тем более, что выть он теперь не выл, домашних до состояния абстракции этим не доводил, ну, а сопли можно было и потерпеть. Сопли, как все знают, это не коленная тебе чашечка!!!
   -Сопли, значит? - спросил врач, когда к нему на приём пришел наш герой. - Ну, что же, придется вам потерпеть. Курс лечения прерывать нельзя, поскольку коленная чашечка, как вы, наверное, сами понимаете, дело не пустяковое, можно сказать жизненноважное. Купите себе Нафтизин или Галазолин, капайте их в нос и тем самым давайте себе облегчение!
   Если честно, то Гвоздичкин из кабинета врача вышел немножко расстроенным. Сопли его ему уже порядком поднадоели, платки носовые всё время находились в стирке, да и вообще, что за жизнь с соплями. Но делать было нечего и Гвоздичкин сбегал в аптеку и накупил Нафтизина и Галазолина.
   Нафтизин и Галазолин немного помогли. Только закапывать их приходилось через каждые полчаса, что для слизистой носа было не очень замечательно. Но делать было нечего.
   Однако дальше Гвоздичкин начал замечать, что у него что-то стало хрипеть и сопеть в бронхах, вызывая неприятное покашливание. Тогда Гвоздичкин опять же внимательно изучил инструкцию к Болею хрена-то, где и вычитал, что возможен аллергический кашель! Это, как сами понимаете, привело его в состояние восторга, да ещё какого!
   Однако коленка болела с каждым днём всё меньше и меньше, все-таки таблетки помогали, и отказываться от них Гвоздичкин не хотел. Поэтому он решился бороться и с этим аллергическим кашлем. Он не пошёл к врачу, поскольку это беганье уже ему порядком поднадоело, а просто сам решил, что надо от кашля попить Бромгексин! Про этот Бромгексин он случайно услышал в рекламе, которую поведала по телевизору очередной божий одуванчик семидесяти-семидесятипяти лет.
   Бромгексин помог. Если учесть, что жена Гвоздичкина настояла на том, что надо и Супрастину попить, то кашель у Семёна несколько поуменьшился до вполне терпимых пределов. Но тут случилась следующая напасть.
   Гвоздичкин начал чувствовать, что во рту у него становится так, как будто он наелся красного жгучего перца. А запах изо рта стал напоминать запах гнилых пищевых продуктов, который бывает на мусорной свалке. Но Гвоздичкин, помня слова доктора о том, что курс лечения надо довести до конца, терпел. Однако, как известно, человек не железка, которую можно гнуть до бесконечности, а посему терпения у Гвоздичкина хватило не надолго, на неделю. И вот после того, как из его рта стало извергаться пламя, а из ушей пошёл пар, как от запаха изо рта главы семейства все домашние не знали куда деться, Гвоздичкин плюнул на всё неудобно и неприлично и побежал к врачу, причём без талона.
   -Будь, что будет, - подумал он, - но так дальше жить нельзя. Чашечка чашечкой, но это Болею хрена-то как-то дальше полёт фантазии не вызывает.
   Самое удивительное, что Гвоздичкин к врачу попал сразу, хотя и без талона. Просто все жаждущие попасть на приём к хирургу, поразбежались кто куда, когда увидели, что у Гвоздичкина изо рта идёт пламя, а из ушей валит пар. Кроме того, у посетителей не было в наличии противогаза, а вкушать запах гнилой мусорной свалки занятие, прямо скажем, не очень замечательное. В общем, Гвоздичкин к врачу попал сразу.
   -Мда, - сказал врач, слегка отшатнувшись от извергающегося пламени и пара, при этом заткнув себе нос. - А вы, что думали? Болею хрена-то - это вам не просто так. Коленная чашечка болеть у вас меньше стала?
   -Да, - ответил Гвоздичкин, извергнув столб дыма, - что есть, то есть!
   -Вот и пейте этот препарат дальше до самого конца. Кстати, сколько упаковок вы съели? - поинтересовался доктор.
   -Две с половиной упаковки, - опять извергнув столб огня и дыма, сказал Гвоздичкин.
   -Так вам осталось совсем немного! Потерпите! А если что, так купите бутылку газводы, лучше Пепси-колу и пламя ваше во рту этой водой и гасите.
   После этого врач отвернулся от Гвоздичкина и смачно чихнул. Мусорная помойка рта пациента его видать доконала окончательно.
   Гвоздичкин не стал говорить врачу Будьте здоровы, поскольку понял, что если он откроет рот, то врач может пасть смертью храбрых на своём рабочем месте, причём его не спасёт даже и клятва Гиппократа. Поэтому Гвоздичкин чисто по-английски встал и ушёл не прощаясь.
   Теперь Гвоздичкин если куда-то шёл, то тащил с собой целую сумку спасательных, так сказать, предметов. В сумке были носовые платки, Нафтизин с Галазолином, Бромгексин с Супрастином и, как правило, две полуторалитровых бутылки минеральной воды или лимонада. Правда вода или лимонад эти не очень спасали, но всё-таки некоторое облегчение приносили.
   -И то хлеб, - думал поэтому поводу Гвоздичкин.
   Ну, в конце концов, третья упаковка Болею хрена-то с грехом пополам была выпита. Гвоздичкин хотел было больше не пить этих таблеток, поскольку начал в них сомневаться, но коленная чашечка болела всё меньше, и он решил всё-таки довести курс лечения до конца.
   Но тут его ждала новая напасть!!! Проснулся он как-то прекрасным рабочим утром, встал с кровати и вдруг его жена с нескрываемым волнением и тревогой в глазах спросила:
   -Семён, зачем ты ночью свои уши вымазал зелёнкой?
   -Чего? - не понял Гвоздичкин.
   -Ну, посмотри на себя в зеркало и всё увидишь!!!
   Гвоздичкин с ужасом побежал в ванную комнату и стал изучать себя в зеркало. Уши его имели очень даже красивый зелёный с голубым оттенком цвет, причём в полосочку!!! Это ввело нашего героя в состояние шокового экстаза. Он сразу понял, что с Болею хрена-то пора кончать. Правда, в инструкции к препарату ничего про зелёные уши сказано не было, но тем не менее, что это реакция организма - Гвоздичкин понял сразу. Тогда ни слова не говоря, он на виду всего своего семейства выкинул оставшуюся одну коробочку лекарства в мусорное ведро. Даже пятьсот с гаком рублей ему не было жалко. И, надо сказать, все облегчённо вздохнули, в том числе и сам Гвоздичкин. Коленная чашечка болела у него вполне терпимо, можно было говорить вполне литературно, а ходить, извергая пламя, дым и пар, да ещё с зелёными ушами везде и всюду было как-то стеснительно. А к врачу Гвоздичкин не пошёл, поскольку подумал, что врач может посоветовать ему зелёные с голубым полосы на ушах замазывать тональным кремом, каким пользуются женщины, чтобы поднять свою красоту, а это Гвоздичкину делать совершенно не хотелось. Тональный крем для женщин (поскольку гомосексуализмом он не страдал) накладывать себе на лицо ему не хотелось! Одним словом курс лечения коленной чашечки на этом окончился.
   Нормальный цвет ушей у Гвоздичкина восстановился через две недели. Потом постепенно он перестал извергать огонь изо рта и пар совместно с дымом из ушей. Затем исчез запах мусорной свалки. А через месяц исчез кашель и потоки непонятно чего текущего из носа. Гвоздичкин, надо сказать, пришёл в себя. Ну, а что касается коленной чашечки, то она тоже прошла, причём сама по себе. Видно время болеть у неё вышло и она, эта коленная чашечка, успокоилась (случается, надо сказать, с коленными чашечками и такое).
   С тех пор, когда по радио или по телевиденью какой-нибудь божий одуванчик лет так семидесяти-семидесятипяти начинал расхваливать очередное средство от всяких там напастей, Гвоздичкина передергивало, и он это радио или телевизор просто отключал. Вспоминал он своё Болею хрена-то со всеми отсюда вытекающими последствиями.
   Так что вот, дорогие читатели, реклама рекламой, да только слепо ей верить вряд ли стоит. Может быть где-то, кому-то, что-то и помогло, причём с энной суммой за хвалебные речи, но верить этому я совсем не рекомендую. Послушаешь, так съел таблетку, и всё у тебя прошло в одно мгновение. А на самом деле, в действительности нашей, не всё так ладно да не всё замечательно, причём, может быть, даже и к великому сожалению!
  

15.11.2004 21:35

Смолюк А.Л.

  
  
   Коротыш
  
   Ну, что, мои дорогие читатели, вот всё говорят: инженеры, высшее образование, умов полна палата. Правда, если этих умов одна только палата полна, то это, извините меня, уже не высшее образование, а шизофрения, которую лечи, не лечи, а фиг вам. Так, по крайней мере, мозговеды говорят, хотя и добавляют при этом, что пути господни неисповедимы и с шизофрении фиг вама может и не получиться!
   Да ладно, чёрт там со всеми мозговедами, я не про шизофрению, я про инженеров, которых высшее образование у нас штампует, как прям пресс прокатный на Челябинском металлургическом заводе. А про этих инженеров, к которым и себя приплюсовываю, так скажу:
   -Будь ты хоть самый умный, но всего никогда предугадать невозможно. Ошибиться, чего-нибудь перепутать, ведь может каждый, пусть и опыт у тебя есть, да и знаний человеческо-производственных полно. Но с другой стороны в ошибках этих я, честно говоря, не вижу ничего ужасного, так как считаю, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Ну, какие тут могут быть ошибки, если целый день ничего не делаешь, а лишь на диване каком-нибудь лежишь и телевизор смотришь!
   Я вот свои первые дни на производстве вспоминаю. Поскольку институт я закончил достаточно хорошо, то направили меня работать в наш вычислительный центр, причём не просто тебе так, а в группу внешних запоминающихся устройств. Были в мою бытность такие. К ним относились магнитофоны и магнитные диски. Если, конечно, сейчас вспоминать, что это за диски были да магнитофоны, так только улыбка у рта появится. Но тогда это было вершиной человеческого прогресса, причём довольно сложной вершиной и приходилось держать на этих магнитных дисках семь человек инженеров, не считая группы механиков.
   И вот на третий или даже четвёртый день моего пребывания в должности специалиста по внешним запоминающим устройствам (должность эта у меня была, как сами понимаете, тогда лишь на словах), подходит начальник нашей группы Владимир Петрович и говорит:
   -Леонидыч (почему-то, не знаю почему, меня сразу стали на работе по отчеству звать, хотя, если честно, я этого ещё не заслужил), мы сейчас вот с Эдуардом Васильевичем пойдём в зал, где машины вычислительные стоят, и будем там чинить дисковое устройство. Пошли с нами, уму-разуму набираться будешь!!!
   Я, естественно, не возражал и выразил готовность учиться уму-разуму, поскольку за три дня чтение инструкций о том, что можно и нельзя, мне поднадоели до чёртиков (если, как я понял, следовать всем инструкциям, то на работу можно не выходить, так как делать ничего нельзя, всё опасно для жизни). Мне сразу поручили нести в зал здоровенный осциллограф и не менее здоровенную сумку с различными инструментами. Очевидно, таскание тоже входило в планы обучения. Что поделаешь - это учесть всех новоиспечённых инженеров.
   В машинном зале, как всегда, стоял шум. Трещали алфавитно-цифровые печатающие устройства и переливались всеми своими трелями здоровенные шкафы вычислительных машин БЭСМ.
   Мы прошли в закуток, который назывался аквариум и где стояли дисковые устройства. Я при этом довольно здорово стукнул осциллограф об один из дисков, за что сразу получил подзатыльник от начальника. Но диск удар переварил, лишь слегка жалобно пискнул.
   -Во, - заметил Владимир Петрович, - видишь, Леонидыч, диск он как малое дитя, чуть что, так и обидеться может.
   Я после этих слов нежненько погладил дисковое устройство, ему видать это понравилось и он ответил на мои ласкания усиленным дёрганьем кареткой головок.
   -Во, - опять заметил Владимир Петрович, - видишь, а я что тебе говорил!
   Диск, который сломался, находился примерно где-то в середине нашего аквариума, и здесь я, наконец, освободился от тяжеленного осциллографа и сумки с инструментами.
   -Значит так, - заявил Эдуард Васильевич, - ты, Леонидыч, стой вот здесь и смотри, уму-разуму набирайся. Вот, например, как ты думаешь, с чего надо начинять чинить дисковое устройство?
   Я сделал очень умное лицо, поскольку ещё даже не знал с какой стороны к этому дисковому устройству подходить, но в глазах своих новых коллег выглядеть ничего непонимающим не хотел. Кроме умного лица я ещё пробубнил что-то невразумительное вроде, что диск чинить надо с его отключения из сети питания (это я вычитал из инструкций).
   И надо сказать, что это невразумительное наповал сразила моих коллег.
   -А ведь соображаешь, - заявили мне они. - Вот с этого мы и начнём. Надо просто проверить, не сгорел ли блок питания на пять вольт, что микросхемы и прочие штучки-дрючки подкармливает.
   После этого из кармана халата Эдуард Васильевич вытащил небольшой такой приборчик, явно нероссийского происхождения. По цифрам и буквам на лицевой панели я сразу определил, что это авометр (я всё-таки не такой уж и лопух). И, естественно, поинтересовался, откуда он к нам прибыл.
   -Во-первых, - заметили мне коллеги, - это не авометр, а тестер, а во-вторых, прибыл он к нам из славной и очень далёкой страны восходящего солнца. Просто их там, тестеров, в этой стране столько развелось, что не знают куда и деть. Вот нам один и подсунули, причём, конечно, не бесплатно!!!
   -Понятно, - ответил я, - надеюсь, там в этой стране восходящего солнца ток в амперах меряют, напряжение в вольтах, а сопротивление в омах. А насчёт тестера, так это всё же авометр, так меня учили.
   Коллеги мои людьми сговорчивыми оказались и просто согласились со мной на счёт тестера-авометра и добавили, что всё на нём латинскими буквами написано, а не иероглифами. В общем, что и где перевести на наш великий и могучий удалось.
   -Вот мы этим авометром-тестером, - сказал Эдуард Васильевич, - сейчас и проверим напряжение на блоке питания. - А ты, Леонидыч, смотри, как это делать надо!
   С этими словами Эдуард присел на корточки и повернул переключатель рода измерения авометра. И причём самое удивительное, поставил он этот переключатель на измерение тока!
   Я сразу удивился, как это можно амперметром напряжение измерить, и хотел даже об этом сказать. Но Эдуард Васильевич уже схватил щупы авометра-тестера и лихо подключил их к ножкам разъема блока питания, так что я даже не успел вставить своё слово.
   Как вы сами понимаете, раздался треск, и сверкнула ослепительная вспышка. Коротыш, значит, по-нашему, по инженерному вышел. Я несколько секунд стоял, ничего не соображая. В таком же состоянии были и мои коллеги.
   Ну, а что касается диска и всего машинного зала, то диск наш жалобно-прежалобно пискнул и перестал крутиться, а в самом зале наступила тишина и, вообще, погас свет. Стало темно, как в Кунгурской пещере.
   Эдуард Васильевич, отошедший от шока, зажёг зажигалку для того, чтобы хоть маленько что-то увидеть, и пробормотал что-то примерно такое:
   -Леонидыч, так измерять напряжение, как сам понимаешь, нельзя. Это тебе первый урок, так сказать для ума-разума!!! Мы тебе показали, как работать не стоит!
   А Владимир Петрович сурово-страдальческим голосом заявил:
   -Что теперь будет!? Мд-а-а-а!!!
   Я тоже сказал: Мд-а-а-а!, потому что мне тоже интересно стало знать, что же теперь будет.
   А было следующее: первое - работу вычислительного центра восстанавливали два дня, причём все подразделения, отвечающие за работу ЭВМ, второе - всю нашу группу лишили, как сами понимаете, премии, в том числе и меня, так сказать за компанию, и в третьих, что было самое скверное, нас заставили писать объяснительную, как это мы сожгли прибор из славной и далёкой страны восходящего солнца.
   А объяснительную нужно было написать обязательно, так как могли заставить нас выплачивать стоимость этого авометра-тестора, причём в долларах, которых у нас, как сами понимаете, не было. Поэтому вся наша группа из десяти человек неделю была занята тем, что пыталась сочинить некое подобие литературного произведения, причём правдоподобного по своей сути. Просто так взять и написать, что прибор сожгли по невнимательности, по обыкновенной человеческой ошибке, было, естественно, невозможно.
   Пришлось откровенно врать и сочинить что-то вроде того, что наши советские батарейки вот к этому прибору из славной и далёкой страны восходящего солнца просто не подошли. В результате прибор перегрелся, и его схватила кондрашка.
   И самое, что интересное, это объяснение всех вышестоящих лиц очень даже удовлетворило, поскольку все знали, что такое наше советское и что это наше советское вполне могло оказаться и не по нутру прибору из далёкой страны восходящего солнца!
   Но со временем всё это забылось, все со временем стали со смехом вспоминать, как меня учили, как нельзя работать, причём смеялся чуть ли не весь наш вычислительный центр. А если сказать честно, то начальство не так уж и очень наказало нас за это, потому что все мы люди, пусть даже и инженеры, у которых ума палата. А раз мы люди, то и ошибиться можем, а ошибки надо прощать, так как на них все, мы то знаем, учатся. По крайней меря я после этого за всю свою инженерскую деятельность ни разу напряжение в устройствах амперметром не измерял.
  

27.11.2004 21:53

Смолюк А. Л.

  
  
  
  
   0x08 graphic
  
  
  
  

0x01 graphic

  
  
  
  
  
  

Снежинск 2005

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Удивительное рядом. Части 1 и 2 1
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"