Она лежала на полу. Дом огромными двустворчатыми окнами ловил отблески солнца, заходящего за другой берег реки, и отражал оранжевые полосы света на потолке. Но девушка, хотя глаза ее и были открыты, не видела ни этих полос, ни света. Ее глаза и дыхание не выдавали в ней признаков жизни. Только присмотревшись, можно было увидеть отчаянно бьющуюся на виске изогнутую, голубовато проступающую сквозь прозрачную кожу жилку.
Длинные, перекрашенные в неопределенный темный цвет волосы были безжизненно рассыпаны по паркету. Все ее тонкое тело в сочетании с бледным лицом, производило впечатление не то чтобы сломанной куклы, а скорее ветки молодого дерева, срезанной ради забавы и брошенной потом за ненадобностью.
Она лежала так уже довольно давно. Сквозняк, холодными длинными пальцами перебиравший пряди ее волос и легкие складки платья, уже успел превратить ступни ее босых ног в ничего не чувствующие ледышки.
Сумерки мягко прокрались через открытую форточку и затопили комнату пушистой темнотой. Стало еще холоднее. Девушка пошевелилась. Веки ее дрогнули. Взгляд, точнее, само выражение лица медленно всплывало из бездонной темной глубины ее глаз. Восстановив необходимое ощущение действительности, девушка встала и, слегка пошатываясь, пошла к заставленному разными коробочками, упаковками таблеток, бутылками и стаканами журнальному столику, налила себе там чего-то янтарного, скорее всего, крепкого, и плюхнулась, попутно расплескав жидкость себе на одежду, в мягкое кресло. Поджав ноги и потягивая напиток, она невидящими глазами смотрела в окно.
Приближалась ночь. Это чувствовалось по нарастающей цепкой тишине, которая, как что-то вязкое, мгновенно заглотнула звон выпавшего из тонких замерзших пальцев стакана.
Прошлепав к окну, девушка открыла его, прошептав тихо и умоляюще:
- Луну, пожалуйста, покажите Луну!
С другого берега мертвый город смотрел на нее пустыми глазницами безжизненных желтых огней, в которых не было ничего человеческого. Жестоко и мстительно дымили заводские трубы. Луны не было. Сквозь ветви высоких деревьев было видно лишь тяжелое фиолетовое небо.
Одинокая теплая слеза упала на подоконник. Девушка вновь подошла к столику, высыпала из желтоватой пластмассовой баночки горку пилюль себе на ладонь и проглотила их все по очереди, запивая прямо из бутылки. Закашлявшись, она достала из шкафа аккуратно сложенный плед, обернула в него свои замерзнувшие ноги и, отпивая потихоньку из бутылки, залезла назад в свое любимое черное кресло, которое с нежной готовностью приняло ее в свои объятия.
Ей стало тепло и уютно от ощущения, что она как будто сидит на коленях у кого-то большого и доброго. Зарывшись поглубже, она с легким вздохом закрыла глаза. Со стороны она выглядела прикорунвшей на полчасика школьницей, которая вместо того, чтобы делать уроки, решила немножко поспать.
На полу светилась только что появившаяся лунная дорожка...