Аннотация: Эта сказка основана на реальных событиях.
Далеко-далеко за морем, в городе Нэшвилле, штат Теннесси, жил маленький самолётик. На носу у самолётика был пропеллер с тремя лопастями, а на крыльях и хвостике было написано его имя и год рожденья "АЛЕКС - 2010". Стоял самолётик на трёх тоненьких ножках под железным навесом на аэродроме Джона Тьюна, среди сорока таких же маленьких самолётиков. Аэродром прятался от туристов и местных жителей на острове, который обегала быстрая речка Камберленд.
Был у самолётика друг - "Бензовозик". Он развозил бензин для всех самолётиков живущих на том острове. Имени у него не было. Он был один на весь аэродром и все самолётики его так и звали. Честно говоря, это "Бензовозик" считал себя другом "Алекса". Самолётик так не думал. Он был слишком горд собой, чтобы дружить с "бочкой на колёсах". "Алекс" был самовлюблён и заносчив, он считал себя самым главным на аэродроме, потому что был самым молодым и самым быстрым среди его собратьев.
Остальные самолётики тоже не отличались дружелюбием. Большенство из них было хвастунами. Каждый вечер, когда люди покидали аэродром, самолётики бахвалились своими полётами перед друг другом. "Бензовозик" грустно слушал их и всё ждал, когда же они упомянут о том, что это именно он заправил их бензином. Ведь его работа тоже важна, потому что без топлива эти хвастунишки не смогли бы летать.
Жили на аэродроме и скромные самолётики. Их было не очень много и они были старенькие. За свою жизнь эти самолётики повидали много разных аэродромов. Они летали над морями и горами, над лесами и песчаными пустынями. Когда-то и они были молодыми хвастунишками, но прошло несколько десятилетий и их двигатели работали уже не так надёжно, как раньше, а приборы их кабин устарели и не позволяли им летать в плохую погоду. Старенькие самолётики летали редко и не далеко. Когда они возвращались, то никогда не рассказывали где побывали ни своим старым товарищам, ни тем более, молодым хвастунишкам. Лишь изредка они обменивались своими комментариями. Обычно это происходило среди глубокой ночи. Ветераны просыпались чтобы послушать своего старейшину - цельнометаллический серебристый самолётик-истребитель, воевавший с врагами много-много лет назад. Этот самолётик был уникален. Его звали "Мустанг", но это имя не было нанесено краской на его крыльях. В этом не было необходимости. Во всём Западном полушарии он был один. "Мустанг" летал реже всех, но когда поднимался в воздух, то у всех кто видел его пилотаж замирали сердца. Даже хвастунишка "Алекс" немел от восторга. Иногда у серебристого героя войны было настроение рассказать о своих боях. В эти минуты просыпались все старички и вся молодёжь. Никогда и никто не перебивал его рассказы. Все внимательно слушали их.
Морозным утром последнего дня февраля к маленькому "Алексу" подошли два пилота. Это были молодой парень, лет двадцати и старый лётчик-инструктор, лет семидесяти. Они обошли хвастунишку по кругу и парень рассказал инструктору "порядок предполётного осмотра самолётика". Седой лётчик похвалил своего ученика, задал ему несколько вопросов и помахал рукой в сторону Бензовозика.
Самолётик недовольно подумал, что топлива в его крыльях вполне достаточно и совсем не обязательно приглашать перед каждым полётом эту "толстую бочку на колёсах". Он не знал о планах людей и считал, что вполне справится с любым полётом и без помощи Бензовозика.
Когда топливозаправщик подъехал к носу самолётика, молодой парень взял в руки заправочный пистолет, залез на крыло "Алекса" и открыл крышку топливного бака.
- Кроссовки бы помыл, перед тем как по мне ими шлёпать, - пробурчал себе под нос недовольный самолётик. - Лазят тут всякие. Буквы имени стирают своей обувью.
Парень услышал недовольное ворчание аэроплана. Оно было похоже на гудение гироскопа авиагоризонта. Он решил, что забыл отключить питание аккумуляторных батарей и приборная доска продолжает жить своей жизнью.
Вскоре самолётик взлетел с аэродрома и надолго растворился в ясном зимнем небе, а грустный Бензовозик подумал:
"Ну вот, оба лётчика поблагодарили моего водителя за то, что он всего лишь проехал во мне полсотни метров от моей стоянки до "Алекса". Майкл даже из кабины не вышел, однако ему сказали "спасибо", а самолётик мне даже фарой не моргнул, в знак признательности. Запустил пропеллер и, выруливая из-под навеса, лишь обдал меня горячими выхлопными газами. Но я всё равно его люблю, хоть он и неблагодарный."
"Алекс" вернулся под навес очень поздно и когда пилоты ушли в темноту, он стал хвастаться своим полётом, перебив при этом беседу собратьев:
А я сегодня садился на четырёх аэродромах. Один из них был абсолютно пустой. На нём не только не было ни одного самолёта, но даже не было людей.
Подумаешь, наверняка сел на грунтовую полосу. Я три дня назад в Канаде на оживлённую трассу села. Вот это была посадка, - возразила ему "Джейн-1995".
Дельтаплан ты безмозглый, а не самолётик. Надо было топлива брать полные баки, как я сегодня, тогда не пришлось бы от машин уворачиваться и над дорожными знаками взмывать, - "Алекс" небрежно оборвал рассказ "Джейн" и продолжил свою историю. - Полоса, на которую я сегодня сел, была не грунтовая, а с твёрдым покрытием. Чистенько-чёрная, ни одной трещины на ней. Я слышал как во время захода на посадку старик парню рассказывал, что эту полосу построили двадцать лет назад наркодиллеры. Этот аэродром лежит в горах, вдалеке от населённых пунктов. Контрабандисты не только асфальтобетонную взлётную полосу сделали на вершине горы, они ещё и дорогу к ней проложили. Вот.
А разве можно во время захода на посадку пилота отвлекать? - спросил самолётик "Генри-2001".
Нельзя, если ты не инструктор и не делаешь это преднамеренно, - с важным видом знатока ответил "Алекс".
А почему мы на тот аэродром не летаем? - спросила двухвостая Бонанза "Мария- 1986".
Вот этот же вопрос студент задал инструктору. На что тот ответил, что хоть наркоторговцев арестовали пять лет назад, но до сих пор и пилоты, и местные жители бояться приближаться к тому месту.
С чего бы это? - в голосе "Генри" звучали нотки недоверия.
Говорят, что вокруг него много могил нашли, с останками неизвестных людей, - ответил "Алекс".
Собратья "Алекса" внимательно слушали его и он был очень доволен собой.
"Джейн" обиделась на зазнайку и долго не решалась что либо сказать, но собралась с духом и выдала:
Это ты бессердечный дельтаплан. Обзываешь товарищей, перебиваешь их, всегда стараешься показать, что знаешь больше всех.
"Бензовозик" слушал разговор самолётиков. Он никогда не видел дельтапланов и ему было очень любопытно, почему эти крылатые мальчишки и девчонки, с пропеллерами на носу, считают дельтаплан безмозглым и бессердечным. Раньше "Бензовозик" не встревал в разговор любимых им самолётиков, но в этот раз он спросил:
Ребята, а почему у дельтаплана нет ни мозга, ни сердца?
Потому, что он простейший, - "Алекс" опять не дал никому ответить. - У всех машин, даже у тебя, есть и то, и другое. Сердце это твой двигатель, а мозг твои приборы. У планеров и дельтапланов нет ни того, ни другого,
Ты такой умный, - с восхищением сказал "Бензовозик".
Это потому, что у меня приборов в пять раз больше, чем у тебя - рассмеялся "Алекс".
Не зазнавайся, - "Генри" попытался одёрнуть "Алекса". - Не важно сколько у тебя приборов, всё равно нами всеми управляют люди.
Я уверен, что могу обойтись без них, - возразил "Алекс". - Я слышал как старик в полёте студенту говорил, что сегодня самолёты уже могут летать без пилотов. Новые приборы в состоянии заменить мозг человека при пилотировании летательных аппаратов. Вот только пассажиры пока морально не готовы доверять нам. И ещё я слышал, как студен рассказывал своей жене во время экскурсии по нашему аэродрому, что самолёты в воздухе держатся из-за быстрого потока воздуха, который бежит сквозь крыло. А это значит, что при сильном ветре мы сможем летать и без пилотов.
Мой водитель слушал сегодня прогноз погоды по радио, - "Бензовозик" снова вмешался в разговор самолётиков. - Синоптик сказал, что сегодня ночью будет очень сильный ветер.
Ха-ха-ха. напугал самолётики сильным ветром. Прячься от него бензовоз, а то он тебя унесёт, как унёс дом Элли и Татошки к волшебнику Изумрудного города, - рассмеялся "Алекс". - Для самолёта ветер лучший друг. Он нас уносит в небо от этой пыльной Земли. Но тебе этого не понять. Небо - наша жизнь, а твоя жизнь это стоянка возле нас, да короткая дорога от неё, до зарытой в землю цистерны с бензином.
"Бензовозик" грустно промолчал. Он знал, что самолётик стократно прав. Единственная мысль успокаивала "Бензовозик":
"Не всем дано летать, но чтобы избранные могли наслаждаться полётами, кто-то должен делать повседневную работу на земле."
Лёгкое дыхание холодного воздуха колыхнулось на стоянке самолётиков. Юное дуновение, набирая скорость и высоту, покинуло окрестности аэродрома Джона Тьюна в полдень, двадцать девятого февраля. Через несколько часов окрепший воздушный поток добрался до Циклона, застрявшего над Новым Орлеаном, и сообщил этой "области низкого давления" о дерзком высказывании десятилетнего "Алекса".
Второго марта две тысячи двадцатого года темнота спустилась на штат Теннесси в семь вечера. За три часа до полуночи в кабину бензовоза сел водитель, он включил радио и ещё раз прослушал сводку погоды. Дежурный метеоролог сообщил о возможном образовании торнадо в районе аэропорта.
Не нравится мне это, - буркнул шестидесятилетний водитель и вылез из кабины.
Мужчина мог давно уйти домой. Его смена окончилась ещё два часа назад, однако он решил подождать возвращения двух самых дорогих самолётов местного авиаклуба. Оба Лиер Джета взлетели с аэродрома сразу после обеда и по плану должны были вернуться к восьми вечера. В полдевятого диспетчер аэропорта сообщил Майклу, что миллионеры решили остались на ночёвку в соседнем штате и водитель собрался идти домой. Перед уходом Майкл окинул взглядом свой бензовоз. Тяжело вздохнув он направился в аэродромную ремонтную мастерскую. Через четверть часа водитель вернулся на стоянку с четырьмя листами толстой фанеры и мотком проволоки в руках. Ещё через час он закончил свою работу.
- Вот теперь я буду спать спокойно. Да и тебе так будет безопасней, - сказал Майкл "Бензовозику", с удовольствием осматривая фанерные листы, наглухо покрывшие остекление кабины автомашины.
За несколько часов до этого к Нэшвиллу из Нового Орлеана подошёл Циклон. Прогретый за день воздух западной части Теннесси продолжал быстро подниматься ввысь, а на смену ему уже спешили два холодных потока.
Барометрической давление в районе столицы штата упало настолько низко, что встречные ветра из Миссисипи и Кентукки с огромной скоростью устремились на встречу друг другу. Они старались занять освободившееся пространство и, столкнувшись над пригородом столицы штата Теннесси, закружились в равной борьбе.
В половине первого ночи острый конец вихревой воронки дотронулся до земли и двинулся на восток. Первым делом Торнадо Ф-3 снесло крыши нескольких домов и все верхушки деревьев в деревушке Пеграм, что в двадцати километрах от Нэшвилла. Затем смерчь пересёк Сороковую магистраль и заглянул в местную тюрьму. Там он снёс вышку с охранником, после чего набирая скорость, устремился вдоль бульвара Столетия Америки к аэропорту имени Джона Тьюна.
В аэропорт торнадо заявилось во всей своей устрашающей красе. Ветер в воронке достиг трёхсот шестидесяти километров в час.
Где это маленький хвастунишка? - риторически спрашивало Торнадо повысив свой статус до категории Ф-4. - Может под этой жестяной крышей?
И оно перевернуло первый из десяти навесов над самолётиками.
Нет, не здесь.
Затем оно перевернуло оставшиеся девять. Пробежавшись вдоль малышей, Торнадо Ф-4 не узнало "Алекса-2010" и решило собрать всю легкомоторную мелюзгу в одну кучу. Покружив четыре десятка самолётиков в своей воронке оно раскидало их по все территории аэропорта. Убедившись, что половина дела сделано, Торнадо взялось за ангары. На аэродроме их было семнадцать и в них стояли поршневые и реактивные двухмоторные самолёты. Опрокидывать ангары для смерча было интересней, чем срывать жестяные навесы над авиационной мелюзгой, и уж куда приятней было баловаться с более тяжёлыми крылатыми машинами.
Любите летать? - издевалось Торнадо Ф-4. - Так полетайте хвостами вперёд и колёсами вверх. Вы ж не истребители, раньше себе такого позволить не могли.
За четверть часа озлобленный хвастунишками смерчь уничтожил девяносто частных самолётов и дюжину вертолётов, принадлежавших новостным теле и радио каналам.
Обрывая по дороге провода и вынося стёкла в окнах домов, Торнадо слегка ослабело и стало именовать себя Ф-3. В это время оно добралось до местного сельскохозяйственного института. Не ясно, чем будущие фермеры провинились перед ветровой воронкой, вероятней всего ничем. Поэтому, лишь ради шутки, Торнадо перенесло на двести метров пару телят и, отрываясь от земли, прихватило с собой в неизвестном направлении пять коз.
В сравнении с прогулкой по аэродрому и тюрьма, и лес, и телята с козами не впечатляют, - резюмировало Торнадо свою прогклку по Теннесси и растворилось в ночном небе.
Грустный "Бензовозик" стоял на своём месте и ничего не видел. Фанерные листы сантиметровой толщины надёжно спасли его ветровое стекло от обломков самолётов, четверть часа летавших в воздухе вокруг его стоянки. Но они же теперь не позволяли ему оглядеться вокруг. "Бензовозик" отчётливо понимал, что произошло что-то непоправимое. До него не доносился ни один звук. Такого раньше никогда не было. Обычно молодые самолётики болтали до полуночи, а когда они наконец-то засыпали, то "Бензовозик" слышал как кряхтят заклёпки на обшивке алюминиевых старичков. Иногда до него доносились и вскрики ветерана войны. Во сне серебристый "Мустанг" кого-то предупреждал о "Фоккер-Вульфах на хвосте", кому-то кричал "Уходи я прикрою!", и кого-то отчаянно бранил, не стесняясь в выражениях.
На аэродроме стояла пугающая тишина. Даже птицы в ближайшей роще ещё не пришли в себя от пережитого ужаса.
Когда забрезжил рассвет и первые лучи Солнца пробились сквозь щели между стеклом и фанерой, Бензовозик услышал завывание полицейских сирен. Город потихоньку приходил в себя. Вскоре на аэродром приехал водитель бензовоза. Он по хозяйски обошёл автомобиль, убедился что торнадо не причинило ему вреда и снял листы фанеры с остекления.
Какой ужас, - прошептал "Бензовозик". - Аэродром превратился в авиационное кладбище. Ни одного целого самолёта. Кого же я буду заправлять? С кем я буду дружить? И чьи истории я буду слушать по вечерам?
Не поверишь, но на всём аэродроме уцелел единственный самолёт. Спорим, что ты не угадаешь какой.
На что?
На десятку.
Идёт.
Мужчины пожали друг другу руки и водитель бензовоза сказал:
С тебя десятка, Эндрю. Я уверен, что единственно уцелевшим самолётом на аэродроме, является серебристый "Мустанг П-51".
Но как ты узнал? Это невероятно. Ты не мог его увидеть. Да, он цел и невредим, но полностью завален Цесснами, Пайперами и Бонанзами.
Логика, мой друг. Если бы это был не наш герой, а любой другой самолёт, ты бы меня об этом не спросил. И потом, торнадо категории Ф-4 мог пережить только тот, кто выжил в воздушных боях над Европой и Азией, и остаётся в строю на протяжении семидесяти лет.
Твоя десятка, Майкл. Ты выиграл её в честном споре.