С тем, что сердце кувыркалось в груди, толкаясь, точно ребёнок в животе матери, или останавливалось, затаившись.
С тем, что на улице ночь.
С тем, что до телефона не дотянуться.
С тем, что и звонить - некому.
С тем, что за стенкой спит человек, которого она разбудить - не может...
Одна.
Когда рассвело, старушка решилась встать, подхватив болтающееся сердце дрожащей рукой, прошаркала к телефону, вызвала "Скорую". И стала собираться потихоньку: с опаской согнувшись, натянула одной рукой носки, надела туфли. Присела, откинувшись, в кресло, прислушиваясь к неуверенному бултых-бултых в груди. И вышла на улицу, прихватив свой блокнотик, и ручку к нему. Опустилась в скверике на лавочку - отсюда она обязательно увидит машину.
Открыла блокнот и написала что-то. Подняла голову, посмотрела на светящийся в лучах утреннего солнца жёлтый клён - он был прекрасен, но листья его умирали.
Много лет назад Костя нёс ей пирожное. Нёс бережно и неумело, положив на ладонь и вытянув руку. Ларка в своей вечно заполошенности распахнула дверь рывком и настежь. Дверь ударила Костю по руке, пирожное упало, превратившись из воздушного нечто в нечто бесформенное.
- Дура набитая! - закричал Костя чуть не со слезами и убежал.
На шум вышла она, ещё не Рита Васильевна, а просто Ритка. И они с подругой долго хохотали над нелепым Костей, и над его глупейшим пирожным. Но тронута она была, да - ей никто раньше не делал подарков. Пусть пирожное, пусть несуразица, но - ей. Специально купил. Волнуясь, нёс. Для неё...
А сейчас он спит, и будить - не нужно. Потому что - зачем? Что скажет она ему? Что он может ответить? И сделать - что он может? Облегчённо закрыть за ней дверь? С затаённой надеждой смотреть на отъезжающую "Скорую"?..
Сердце, наконец, забилось ровнее. Дыхание успокоилось, перестали дрожать руки. Голова склонилась к плечу, забавная шляпка съехала на затылок, пух белых волос ласкал ветерок - старушка посапывала, засыпая.
Блокнот соскользнул с колен, нырнул в ворох листьев. На единственную строчку, выведенную неверной рукой, опустился паучок: "Она была совсем одна...".