Соколина Наталья : другие произведения.

Любовь Венценосного. Глава 24

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Добавление от 25. 01.2014

  
  На распутье.
  
  В то день Настя не нашла в себе сил выдержать ещё один тяжёлый разговор, с Креллом. Он был ей и не нужен. Что мог сказать венценосный? Ошибся, не верил, не знал, теперь раскаивается, сожалеет, надеется вернуть всё, как было раньше. Но она знала: время вспять не повернуть. Разочарование и обида притупятся, недоверие останется.
  Она сомневалась, правильно ли поступает, отказываясь ехать с Креллом в Йоханнес. Решила посоветоваться с матерью. Та села напротив, взяла дочь за руки, с жалостью посмотрела в лицо: - не знаю, Настя, ты уже взрослая, сама решишь, как лучше тебе и детям. Но если решишься ехать, подумай - сможешь ли жить в окружении этих существ? Всё же они очень странные, чуждые нам. Некоторые их обычаи и правила жутковаты и неприемлемы для нас. Что, если они не только добивают раненых, но таким же способом избавляются от больных и немощных? Что вообще ты знаешь о них? Едва ли там у тебя будет кто-то, кому можно излить душу, кто будет любить тебя просто потому, что это ты. Я не беру во внимание Крелла. Но если, кроме него, не будет никого, с кем ты сможешь поговорить, тебе придётся несладко.
  
  Настя вспомнила насмешливые взгляды придворных во дворце Повелителя венценосных, высокомерие и недоброжелательность женщин. Конечно, у Крелла свой большой дом, но будет ли ей в нём также спокойно и уютно, как здесь? Её сердце разрывалось на части. Здесь у неё друзья, мама, интересная работа, её собственный, обустроенный по её вкусу дом. Но у детей не будет отца, а у неё - любимого. Не будет его внимательных глаз, обьятий сильных рук, жадных, нетерпеливых губ и жаркого шёпота. Нет, конечно, Крелл не бросит их, он будет время от времени навещать малышей, следить за их развитием, приносить деньги, но жить во Фрикании он не сможет.
  
  Ночью Настя спала плохо, часто просыпалась, подходила к корзине, трогала бутылки с водой, а когда заснула, то ей приснилась пещера под корнями упавшего дерева, где они могли уместиться вдвоём, только тесно прижавшись друг к другу. Как наяву почувствовала его твёрдую, упёршуюся ей в живот плоть, свою руку, поглаживающую, сжимающую её. Его тяжёлое дыхание, слабый запах пота, озёрной воды, его руки, нетерпеливые, бесцеремонно исследующие её тело, все укромные местечки, а потом собственный стон и его голос, прерывающийся от нежности, желания и наслаждения.
  Она проснулась от того, что плакала. Поняла, что больше не уснёт и пошла умываться. В доме все ещё спали, поэтому Настя прокралась на кухню, чтобы позавтракать на скорую руку. Она сварила себе кофе, достала из буфета хлеб, масло и сыр. Зевая, вошла Ани, удивилась, увидев хозяйку:
  
  - ты уже встала, миз Настя! А бутылки смотрела?
  
  Настя улыбнулась девушке: - смотрела. Надо бы уже поменять. Ты сделаешь, Ани?
  
  Та кивнула: - конечно, поменяю. А ты куда-то собралась?
  
  - Ани, я хочу сбегать к Джамайену, договориться с ним, чтобы вместо меня работала, пока дети маленькие, моя мама. Ей надоело сидеть дома, она с удовольствием согласилась. А ты, пожалуйста, присматривай за яйцами. Хорошо бы не оставлять их одних.
  
  Мархурка посмотрела на Настю невинными глазками: - может быть, корзину поставить в комнату к отцу? Он-то точно никого к ним не пустит.
  
  Уже позавтракавшая Настя махнула рукой: - делай, как знаешь. Можешь и Креллу их унести, пусть охраняет, делать ему всё равно нечего.
  
  - Э-э-э, миз Настя, а он вчера вставал, ты не видела? Вчера все венценосные выходили в сад. Баас Крелл тоже хотел выйти, но не смог спуститься по лестнице, поэтому вернулся в комнату. Сказал, что сегодня обязательно попробует выйти.
  
  Хозяйка скептически поджала губы: - он весь шитый - перешитый, на нём места живого нет, чего ему не лежится?
  
  - Да, их лекарь тоже ругался, а баас Крелл не стал его слушать.
  
  - Ну, это его дело, а я побежала. Не забудь маме сказать, куда я ушла!
  
  Неожиданное признание.
  
  В кои-то веки Настя могла не торопясь пройти по улицам Джакаранды. Ей улыбались торговцы, открывающие двери своих лавок в эти утренние часы, приветливо кивали головой ранние прохожие, узнающие в ней пришелицу с древней прародины.
  Двое стражников у ворот дворца Повелителя остановили её, желая узнать из первых уст подробности битвы венценосных над её домом. Они громко восхищались её смелостью и тем, что она решилась оставить в своём доме такую толпу этих убийц.
  К своему удивлению Настя поняла, что неприятно задета тем, что мархуры видят в венценосных только жестоких безжалостных монстров.
  Она распрощалась со стражниками и быстро пошла по аллее к библиотеке. Своим ключом открыла дверь, вошла в прохладу каменного здания и подумала, что надо бы вытереть со столов и шкафов накопившуюся пыль. Прошлась по комнатам, с любовью прикасаясь к корешкам книг кончиками пальцев.
  За дверью послышались шаги, и вошёл Джамайен. Он радостно улыбался. Бросив в угол толстенную палку, сел на стул около её стола:
  
  - Настя, ты что, решила приступить к работе? А яйца?
  
  Она тоже была рада ему. Вскользь подумала, как же быстро она привыкла к мархурам и уже не замечает ни жутких острых рогов, ни копыт, ни ног, покрытых шерстью. Вот и сейчас она смотрела на красивое лицо Повелителя мархуров, в его весёлые, радостные глаза и думала, что никто и никогда так бесхитростно не будет радоваться встрече с ней, если она решит жить в Йоханнесе.
  
  - Джамайен, а ты как узнал, что я пришла в библиотеку?
  
  Он засмеялся, закинув рогатую голову: - Настя, тебя видели десятки мархуров! Мне тут же сообщили, что ты здесь. Жди, скоро прибегут матушка и Мэгги, они скучали по тебе!
  
  - Джамайен, я хочу попросить тебя об одолжении..., - она вопросительно посмотрела на него. Он смеялся:
  
  - хочешь, чтобы я выгнал венценосных из твоего дома?
  
  Она тоже улыбнулась: - нет, не надо. Им уже лучше, они сами скоро улетят. Слушай, перестань веселиться, у меня к тебе серьёзное дело!
  
  Он перестал улыбаться, но смешинки тлели в больших раскосых глазах: - я просто очень рад тебя видеть, Настя. Но говори, я весь внимание!
  
  Джамайен, а можно, вместо меня, пока дети будут маленькие, поработает моя мама? Я всё ей расскажу и покажу, и сама буду прибегать, смотреть, чтобы она нигде не напутала?
  
  Он серьёзно посмотрел на неё: - ну конечно, Настя. Как же мы с тобой раньше об этом не догадались? Я вот подумал, что пора тебе жалованье поднимать, ты вон сколько сделала! - Он окинул взглядом стройные ряды книг на полках шкафов. Настя порозовела, смутилась:
  
  - я даже не подступалась к тем завалам, что у тебя в последней комнате. Там мало книг, а всё свитки, пергаменты. Всё очень старое, хрупкое...
  
  Повелитель мархуров серьёзно смотрел на неё. Видно было, что он колеблется. Потом нерешительно сказал: - Настя, видишь ту палку, что я принёс с собой? - Она непонимающе кивнула, глядя на него. - Возьми её и тресни меня со всей силой между рогов!
  
  Настя заулыбалась: - Джамайен, ты что, заболел? На солнышке перегрелся?
  
  Он жалобно посмотрел на неё: - ты всё равно меня убьёшь, когда услышишь, что я скажу...
  
  - Да что с тобой, Джамайен! - Настя окончательно растерялась, глядя, как он погрустнел. Мархур тяжело вздохнул, набрал полную грудь воздуха и сказал, не глядя на неё:
  
  - Настя, это я приказал тогда разбить яйца!
  
  - Ч-ч-что?? - Она вскочила на ноги, в ужасе глядя на его опущенную голову, - Джамайен, посмотри на меня!! Я не верю, этого не может быть!!
  
  Он понуро встал, взял свою палку и, всё также не глядя на неё, протянул ей: - возьми, Настя... .
  
  Она схватила и с трудом сдержалась, чтобы, действительно, не ударить его. Потом отбросила палку к дверям, села на стул и глухо сказала:
  
  - ну, чего молчишь, рассказывай!
  
  - А чего рассказывать-то, - он пожал плечами, - я подумал, что если не будет яиц, то ты согласишься выйти за меня замуж. Они же ещё не дети. А если из них вылупятся младенцы, то Крелл ни за что не допустит, чтобы ты со мной была. Он знаешь, какой бешеный становится, когда разозлится!
  
  Настя заплакала. Она сидела на стуле и слёзы бежали у неё по лицу. Джамайен, которому она верила, как самой себе, который был ей хорошим и добрым другом, он хотел убить её детей. Так они и сидели, молча, она плакала, а он виновато сопел, вздыхал и временами шмыгал носом. Потом дверь распахнулась, и голос колдуна солидно позвал:
  
  - Настя, ты здесь?
  
  Она не успела ответить. Кумбо вырос на пороге и внимательно посмотрел на парочку: - а, преступник сознался в том, что он готовил преступление! - Колдун осмотрелся по сторонам, увидев палку, принесённую Джамайеном, кряхтя, наклонился, поднял её и, размахнушись, с силой опустил на спину Повелителя! А затем ещё раз, и ещё. Тот только вздрагивал от ударов, ещё ниже опуская голову. Настя, раскрыв рот, круглыми глазами наблюдала за экзекуцией. Размахнушись, Кумбо опустил палку на голову Джамайена. Ударившись о рога, она разлетелась на куски. Запыхавшийся колдун упал на стул, сурово глядя на Повелителя. Тот поднял на него жалобный взгляд: - у меня ещё те рубцы не зажили, а ты опять меня бьёшь!
  
  Повернувшись к Насте, Кумбо сказал: - я об него свою лучшую палку сломал, когда узнал, что он учинил. Эту-то не жалко, она какая-то корявая, кривая.
  
  Поражённая Настя не знала, что сказать: - баас Кумбо, эту палку Джамайен принёс и предложил мне стукнуть его между рогов!
  
  - Ну и надо было выдрать его как следует! Это же что удумал! Всё бы сердце женщины завоёвывали, избавляя её от детей! Да Крелл камня на камне не оставил бы от дворца! А братцы его? Они бы Фриканию в крови утопили! Эвон, какие рога отрастил, а ума не добавилось.
  
  Во время всей тирады колдуна голова Джамайена опускалась всё ниже и ниже. Когда Кумбо на секунду прервался, чтобы набрать воздуха для новой гневной речи, молодой мархур прошептал: - прости меня, Настя, пожалуйста. Я, правда, хотел, чтоб ты замуж за меня вышла. Я и теперь бы на тебе женился, если бы ты согласилась. А птенцов я бы усыновил. - Он помолчал. - Или удочерил.
  
  О, это было невозможно. Несмотря на трагизм ситуации, Настя расхохоталась. Джамайен поднял на неё жалобные, виноватые глаза: - не сердись на меня, пожалуйста. Это и правда была глупость. Хвала Создателю, он не допустил, чтобы малыши погибли!
  
  Настя встала. Действительно, несчастья сыпались на неё одно за другим.
  
  - Джамайен, так ты не возражаешь, чтобы моя мама поработала в библиотеке? - Он кивнул низко опущенной головой. Через силу улыбнувшись колдуну, она вышла наружу.
  
  Обиба Элья.
  
  У Насти было ещё одно дело, о котором она не сказала Ани. Несколько дней назад она почувствовала, что у неё стали набухать груди. Они увеличились в размерах, соски стали чрезмерно чувствительными. Она решила, что надо поговорить с обибой Эльей. Та жила в одноэтажном домике через две улицы от Насти. Он прятался в тени высокорослых акаций и апельсиновых деревьев в глубине небольшого сада.
  Открыв невысокую калитку, Настя по извилистой тропинке дошла до дома и поднялась на крыльцо. Постучать она не успела. Дверь распахнулась, пожилая мархурка улыбалась ей с порога.
  
  - Желаю благополучия этому дому и его хозяйке! - Улыбнулась Настя в ответ, - Можно ли с тобой поговорить, обиба Элья?
  
  - Заходи, Настя, - отступила знахарка вглубь дома, пропуская девушку, - как поживают твои детки? А твои постояльцы как себя чувствуют?
  
  Настя махнула рукой: - как они мне надоели, обиба Элья, знала бы ты! Они все теперь встали с постелей и бродят по дому и саду, но улететь пока не могут. Вернее, встали все, кроме Повелителя и его брата, Крелла...
  
  - Это ведь Крелл отец твоих детей, Настя?
  
  Та смущённо опустила голову: - ну да, он.
  
  Обиба кивнула, засмеялась: - я так и поняла. Уж очень ревниво он смотрел за тобой. Сам-то чуть живёхонек, а куда ты идёшь, туда и его взгляд направлен. Ты его не обижай, девонька. Только вот жить с ним тебе будет нелегко, они ведь не такие, как мы или люди. Нам у них многое кажется странным.
  
  За разговором хозяйка привела Настю в маленькую кухню, усадила за круглый столик у окна и придвинула к ней глиняный кувшин с соком манго. Та с удовольствием выпила большую кружку кисло-сладкого напитка, потом сказала:
  
  - обиба Элья, я посоветоваться с тобой хочу. У меня грудь начала болеть... . Это значит, дети скоро вылупятся из яиц, да?
  
  - Да, Настя, скоро вы с Креллом сможете ребятишек на руки взять. А грудь болит и набухает, так это молоко вырабатывается. Сами со скорлупой справитесь, или мне прийти?
  
  Настя схватила обибу за руку, жалобно посмотрела на неё: - ой, пожалуйста, обиба Элья, приходи, а? Крелл улетит в Йоханнес, а мы с мамой и Ани не знаем, что с яйцами делать!
  
  - Да почему же он улетит-то! - Воскликнула мархурка, - ты ему только скажи, что грудь болеть начала, он сразу обо всём догадается, его тогда и палкой не выгонишь!
  
  - Нет, - твёрдо сказала Настя, - я ему ничего не скажу, пусть улетает. Мы, обиба Элья, вместе жить не будем. Для него невозможно остаться во Фрикании, а я не смогу переехать в Йоханнес.
  
  - Да-а, не любят у нас венценосных. Не любят и боятся... . А жаль, - печально покивала головой знахарка, хорошая ты, Настя, да и он парень хороший, даром что орёл-воин. И тебя сильно любит.
  
  - А в Йоханнесе мархуров и людей видеть не хотят, - подхватила девушка, - и относятся к ним плохо. - Она попыталась улыбнуться, но губы задрожали, и пришлось отвернуться, чтобы хозяйка не заметила навернувшихся на глаза слёз.
  
  - Ну что же, - знахарка сочувственно похлопала её по руке, лежащей на столе, - обойдёмся и без него. Ты мне только скажи, когда грудь болеть начала?
  
  Настя задумалась: - дня три назад, по-моему. Да, точно, три дня назад.
  
  - Ну вот, ровно через две недели твои детки вылупятся из яиц. Пожалуй, я дня за два к тебе перееду, потому что, если им не помочь скорлупу разбить, они могут и задохнуться
  .
  Прощание с венценосными. Крелл.
  
  Домой Настя летела, как на крыльях. Совсем скоро её дети станут обычными детьми, а не яйцами в корзине. Да и признаться честно, надоели бутылки и постоянная тревога о поддержании нужной температуры. На фоне такой радости даже горечь от признания Джамайена отступила на второй план. Она призналась себе, что у неё нет злости на глупого молодого мархура. Ведь он вполне мог промолчать, а она никогда бы не узнала о его ужасном поступке. Настя фыркнула, вспомнив толстую сучковатую палку, которую он принёс, предложение треснуть его между рогов, гнев Кумбо.
  
  Она открыла калитку. На лужайке, в тени акаций, чинно сидели десять венценосных. Воины, прилетевшие с Лидией. Они поднялись, приветствуя её, а Настя помахала им рукой, пробегая к дому. Раненых почему-то не было видно, и в груди шевельнулась тревога: не случилось ли что-то снова? Она вошла в дом и остановилась: посредине холла стоял Крелл и, нахмурив брови, вопросительно смотрел на неё. Сделав вид, что не замечает его взгляда, она строго спросила: - ты почему встал, Крелл? А если швы разойдутся?
  
  - Настъя, ты где была? Ты ушла рано утром, я беспокоился, что тебя долго нет...
  
  Она усмехнулась: - вот уж во Фрикании-то мне ничего не грозит, если венценосные опять какую-нибудь гадость не придумают!
  
  Он молча стоял перед ней, обнажённый по пояс, с грудью, перетянутой широкими полотняными бинтами, удерживающими сломанные рёбра. Ей показалось, что он похудел. Настя с раскаянием подумала, что её неприязнь к убийствам животных и сырому мясу задерживает его выздоровление. Она осторожно провела по длинному розовому шраму под ключицей. Он прижал к себе её руку: - щекотно! - Настя подняла на него глаза. Он, улыбаясь, поднёс к губам её руку, стал целовать каждый палец отдельно.
  
  - Крелл, правда, тебе ещё рано вставать!
  
  - Я уже все бока отлежал, надоело. Хорошо, хоть Ани корзину ко мне принесла. Всё развлечение. То температуру проверяю, то разговариваю с детьми. А вот ты вчера даже не зашла ко мне. - Кажется, он хотел её обнять, но Настя увернулась, заглянула на кухню: там была одна Ани:
  
  - миз Настя, твоя мама в детской.
  
  Она торопливо поднялась по лестнице, слыша за собой шаги Крелла, вошла в детскую и затворила дверь. Ирина задумчиво рассматривала большй кусок белой хлопковой ткани, из которой служанка хотела накроить пелёнок.
  
  - Мама, ты что хочешь делать?
  
  Та повернулась к дочери: - Настя, наверно, пора шить пелёнки, распашонки, подгузники... Как ты думаешь?
  
  Та засмеялась: - да, пожалуй, что и пора. Обиба Элья сказала, что дети вылупятся через две недели.
  
  Они сели на диван, и Настя рассказала матери о библиотеке, о признании Джамайена, о разговоре со знахаркой. Ирина, в свою очередь, сообщила ей, что все ждут только её. Оправившиеся от ран венценосные собрались домой. С ними улетает Рэмси, обе дамы и сангома. В доме останутся лишь Рэндам и Крелл, чьи раны пока не зажили. Ещё остаются Лидия и лекарь, а также десять орлов-воинов для охраны.
  Настя удовлетворённо кивнула. Это столпотворение ужасно надоело, хотя воины в дом не заходят, располагаются на лужайке, а ночью, в облике орлов, дремлют на деревьях в саду.
  В дверь постучала Ани, передала приглашение Рэмси выйти, попрощаться с отбывающими. Настя и Ирина вышли на крыльцо, перед которым толпились венценосные. Увидев хозяек, они заулыбались, наперебой стали приглашать в Йоханнес. Рэмси чопорно поклонился, в витиеватых выражениях поблагодарил за неоценимую помощь в битве с чёрными, спасение раненых и доброе отношение. Пока он говорил, Настя с удивлением увидела двух девушек-мархурок, помогавших Кумбо. Они давно вернулись во дворец, но сейчас стояли рядом с двумя венценосными, улетавшими домой. Их глаза были красны от слёз, а мужчины, обняв мархурок за талию, что-то шептали им на ухо. Потупив глазки, те кивали и несмело улыбались.
  Наконец, прощание закончилось, и девять чёрно-серых орлов поднялись в небо.
  
  На обед Настя решила позвать всех, оставшихся в доме, за исключением Рэндама. Лекарь настаивал на том, чтобы Повелитель не покидал постель ещё несколько дней, поэтому Лидия унесла в спальню поднос с жареной курицей, отварным картофелем, фруктами и сыром.
  Остальные собрались за кухонным столом. Настя, Ирина, Ани, Крелл, лекарь, позднее подошла Лидия. Ирина с некоторым удивлением исподтишка наблюдала, как трое венценосных уплетают жареных кур, котлеты из крокодильих хвостов, фруктовый салат, сыр, запивая всё это светлым виноградным вином.
  
  Заметив её взгляд, Лидия рассмеялась: - миз Ирина, не такие уж мы и монстры, пожирающие бедных обезьян и антилоп! Если нет тяжёлых ранений, нас вполне удовлетворяет обычная пища.
  
  После обеда Настя прошлась по дому. Отбывая домой, венценосные аккуратно прибрали в комнатах, занимаемых ранеными. Убрали с диванов тюфяки, расстелили новые ковры. Даже статуэтки, вазы и комнатные цветы, ранее задвинутые по углам комнат, чтобы освободить больше места, расставлены на свои места.
  Она поднялась в детскую, достала рулоны тканей: хлопок, тонкий батист, фланель, нежный шёлк. Решив, что заберёт корзину у Крелла перед тем, как лечь спать, разложила ткани на столе. Лавок одежды для новорожденных во Фрикании не было, так что всё нужно шить самой.
  
  Зашла Ирина: - я тоже буду шить, Настя, ты одна не успеешь. Пусть Ани занимается кухней, а мы с тобой одёжками для ребятишек.
  
  До самого ужина они кроили распашонки, чепчики, пелёнки. Иногда Настя подходила к окну, и некоторое время наблюдала, как Крелл, по-прежнему обнажённый по пояс, медленно прогуливается по лужайке, иногда подходит к сидящим воинам.
  Ужинали опять все вместе. Лидия рассказала, что Рэндаму значительно лучше. После обеда он даже немного посидел, но быстро устал. Об охоте никто не заговаривал, и Насте пришлось самой предложить отправить кого-то из воинов за антилопами. Венценосные оживились, а Лидия откровенно обрадовалась. Смущённо поглядывая на Настю, она сказала: - спасибо тебе. Свежее мясо вернёт Рэндаму силы. Да и Креллу тоже, - она улыбнулась деверю.
  Лекарь сказал, что у последнего пора снимать швы, да и рёбра надо посмотреть.
  
  После ужина Лидия, несмотря на возражения Ани, осталась на кухне, чтобы помочь той перемыть посуду. Настя понимала, что она чувствует себя неловко из-за того, что хозяйка разговаривает с ней строго официально и только по необходимости, но ничего не могла с собой поделать. Как пара Рэндама, Лидия наверняка знала о гипнозе, но не остановила его. Сейчас она не могла и не хотела оставить мужа, с трудом оправляющегося от тяжёлых ран, во Фрикании, в доме у Насти. Ну что ж, девушка не чувствовала за собой никакой вины. Она не приглашала Рэндама, тем более ей не было дела до конфликтов венценосных. Так что она со спокойной душой поднялась в детскую, где они с матерью продолжили изготовление детской одежды.
  
  Поздно вечером, когда Ирина отправилась спать, Настя решила забрать у Крелла драгоценную корзину. Кроме того, ей хотелось посмотреть, как зажили его раны, особенно на спине, где Джанг вырвал целый кусок мышц.
  Стукнув в дверь и не дожидаясь ответа, она вошла. Крелл не спал. При свете луны, падавшем из открытого настежь окна, она увидела, как блеснули его глаза.
  
  - Крелл, я заберу корзину. Ночью надо будет поменять воду.
  
  - Хорошо. Я менял её совсем недавно, так что детям пока не холодно.
  
  Она нерешительно остановилась перед кроватью: - я хотела посмотреть, как заживают твои раны... .
  
  Он улыбнулся. Она услышала это по голосу: - сейчас я зажгу светильники и покажу тебе, как хорошо всё зажило.- Откинув простыню, Крелл стал вставать, но она опередила его, чиркнула спичкой и поднесла огонь к одному из напольных светильников. Ровным пламенем вспыхнул фитиль, пропитанный маслом андиробы. Слабый ореховый аромат поплыл по комнате, выгоняя мошкару.
  
  Настя подошла к постели, нарочито строго приказала: - повернись на живот, я посмотрю, что там. Он послушно повернулся, подставляя голую спину. Повязку, стягивающую рёбра, лекарь тоже снял, из чего она заключила, что они срослись. Девушка осторожно прикоснулась к глубокой ямке, затянутой розовой кожицей: - Тебе не больно, Крелл?
  
  Он хохотнул: - мне щекотно. Не бойся, всё заросло, даже рёбра почти не болят.
  
  Она тихонько погладила остальные шрамы, появившиеся на его спине. Рассматривая их, наклонилась, вдыхая запах его тела. Ей нестерпимо хотелось поцеловать его, провести рукой по гладкой коже, но она сдержалась. - Перевернись, пожалуйста, я ещё на груди хочу посмотреть.
  
  Он уже давненько молчал. Настя чувствовала, как напряжены его мышцы. Осторожно перевернувшись на спину, он замер под её руками. Она погладила розовые шрамы на груди, опустила руку на живот. Там был только один, но длинный, тоже уже затянувшийся молодой кожицей. Настя подумала, как хорошо она знает это тело и, что лукавить перед собой, как сильно любит его. Она видела, как натянулась набедренная повязка, распираемая затвердевшей горячей плотью, как он сдерживает тяжёлое дыхание. Внезапно Крелл дёрнул её на себя, и она, не ожидавшая этого, не удержалась на ногах и упала на него. Тут же рванулась, испугавшись, что откроются раны: - Крелл, ты с ума сошёл! Сейчас же отпусти!
  
  Не отвечая, он повернулся вместе с ней на бок, и Настя поняла, что самая глубокая рана на спине причиняет ему боль. Она попыталась освободиться, но он крепко прижал её к себе, закинув свою ногу и удерживая на постели. Так же молча, Крелл нашёл в полутьме её губы, с жадностью целуя, в то время как руки торопливо расстёгивали пуговицы на платье. Дёрнув, он оторвал две последних и стянул его с неё. Он давно научился расстегивать её лифчик, а шёлковые короткие штанишки, которые она приспособила вместо плавок, просто рванул вниз, не заморачиваясь их сохранностью. Настя ахнула: - ты что делаешь, дикарь! Не надо рвать на мне бельё!
  
  - Я куплю тебе новое, - пробормотал он, не обращая внимания на её сопротивление.
  
  Он сильно и грубо прижимал её к себе, и она чувствовала жар его тела, упругую пульсацию плоти, упирающуюся ей в живот. Настя даже не заметила, когда он содрал с себя набедренную повязку. Крелл перевернул её на спину и навалился сверху, сжимая руками бёдра, торопливо и безжалостно целуя.
  
  Настя задыхалась под этой лавиной бешеной страсти и дикого желания. Все мысли вылетели у неё из головы. Она отвечала на его поцелуи, но боялась слишком сильно обнимать, помня о едва затянувшихся ранах. Оторвавшись от его губ, пробормотала: - это что, попытка изнасилования?
  
  Крелл фыркнул: - нет, я беру то, что принадлежит мне!
  
  Она опять попыталась вырваться, впрочем, не слишком настойчиво. В голове мелькнула мысль, что дверь не заперта и в комнату в любой момент может войти Ани с бутылками горячей воды. Но в следующую минуту его рука скользнула вниз, и она забыла обо всём, цепляясь за него, извиваясь и стараясь слиться с ним в единое целое, нераздельное.
  Наслаждение настигло их одновременно и быстро. Насте было стыдно признаться, что она нисколько не насытилась его ласками. Ей хотелось продолжения. Оказалось, он и не собирался останавливаться на достигнутом. Второй и третий раз получились вдумчивыми и неспешными. Настя лежала у него на плече и думала, что совсем не собиралась ему уступать, и обида на него никуда не делась. Её совесть шепнула, что ведь она простила Джамйена за покушение просто потому, что она не смогла устоять перед его искренним раскаянием и готовностью понести наказание. Да, Крелл не предложит ей побить его палкой, он более сдержанный и суровый, но это не значит, что он не страдает от вины за свою ошибку.
  
  Крелл с блаженством вдохнул её запах, потёрся губами и носом о волосы: - о чём ты думаешь, Настъя?
  
  Она провела пальцами по его плечам, груди: - ты меня любишь, Крелл?
  
  Он ответил сразу, не задумываясь: - нет, не люблю.
  
  Настя, удивлённая, неприятно поражённая, приподнялась на локте и уставилась в его глаза, задумчиво глядящие на неё: - нет?? Ты меня не любишь??
  
  - Нет, Настя, не люблю. Это что-то другое и ему нет названия. Вот скажи мне, ты любишь воздух, которым дышишь? А свою жизнь ты любишь?
  
  Она фыркнула: - смешно говорить, что любишь свою жизнь...
  
  Он подхватил: - вот-вот, как можно говорить, что любишь воздух, любишь свою жизнь. Но без этого тебя не будет, правда? Лишившись жизни, ты прекратишь своё существование. Вот у меня то же самое. Без тебя мне нет жизни. - Он легко поцеловал её, - я не знаю, как назвать это чувство, Настъя, но твёрдо знаю, что это больше, чем просто любовь. - Крелл помолчал, потом тихо сказал: - я знаю, ты не можешь мне простить, что тогда я поверил Рэндаму. Но, провожая тебя, я хотел остаться во Фрикании. Про гипноз я не знал. И, Настъя, мы на самом деле плохо контролируем себя, когда внезапно встречаем свою пару. Вся беда в том, что в истории Йоханнеса это первый случай, когда человеческая женщина стала парой венценосному. Мы все были к этому не готовы, поэтому так жестоко обидели тебя. Мне очень тяжело, родная. Если ты пока не можешь простить меня, я буду ждать и надеяться, но прошу об одном - не гони меня, позволь находиться рядом с тобой и детьми...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"