Влада любила большие авто и невольно залюбовалась на новенький, белый, блестящий на солнце Хендай Палисад 22 года выпуска. Он будто излучал мощь и силу, уверенность. А рядом стоял немолодой брюнет, конечно, это по ее меркам двадцатишестилетней девушки немолодой. Он был в стильном обуженном пиджаке, застегнутым на одну пуговицу и блестящих черных ботинках с узкими носами. На нем были темные очки необычной оправы, видно для какого-то особого вида спорта. Они, а может быть, стоящая рядом машина придавали мужчине ореол таинственности. Впрочем, человек, разъезжающий на такой машине и так одевающийся, и возраста не имеет, подумалось ей. Что ни говори, а иномарка придает мужчине какой-то необъяснимый шарм. Дина, ее лучшая подруга, любила повторять: "Для меня мужчина без машины - хуже, чем кастрат". Влада когда-то с такой резкой формулировкой не соглашалась, но теперь, кажется, больше понимала подругу.
Гудок подъезжавшего такси вывел ее из задумчивости. Она потянула за собой сумку на колесиках и несмело подошла к мужчине.
- А вы не Максим Алексеевич?
- Он самый. Можно просто Максим. А вы, так понимаю - Владлена. Садитесь, пожалуйста.
Он забрал ее вещи и открыл дверцу. Итак, мы снова встречаемся с нашим героем Максимом Львовым. Как же он оказался на площади Трех вокзалов в Москве?
Эта маленькая история началась день назад, вечером. Максим стоял перед зеркалом в ванной комнате и разглядывал свои телеса, подводил итог полугодовым занятиям фитнессом. Он вспомнил себя полгода назад: зарождающийся пивной живот, сутулая фигура, потрепанный вид и еще это сорокалетие. Будто тебе кто-то поставил штамп на лбу: человек не первой молодости. Да какой-там не первой, уже и не второй - вторая приходит в тридцать.
Вскоре он случайно встретился со школьным другом - заядлым волейболистом. Для него все оставалось по-старому и возраст не помеха. "А ты займись хотя бы фитнессом, подтяни себя. Молодость - это не отметка в паспорте - это то, что ты можешь, как ты себя чувствуешь", - убеждал тот. Максим послушался -почему бы и нет - и с этого момента началась новая жизнь. После каждой тренировки тело наливалось энергией, в мышцах играло приятное напряжение, они, словно броня, защищали от чего-то нехорошего. Теперь фигура, конечно, еще далека от идеала, но кое-что все же достигнуто: уменьшился живот, который еще недавно предательски выползал над брюками, слегка раздались плечи, но, что радовало больше всего, надулись бицепсы.
И в этот самый момент раздался телефонный звонок.
- Старина, выручай, - услышал он голос Кеши, своего друга по работе. - Приезжает племянница из Моршанска, она тут проходит курсы повышения квалификации для работы, а я не могу ее встретить, ты знаешь, завтра отчитываюсь перед шефом. Ты же свободен, у тебя местная командировка. Не встречу, мне это брат не простит. Ей уже 26, а нравственность ее блюдут, будто хотят выдать замуж за священника.
- А что она сама?
- Да, похожа на "синий чулок", думает только о своих занятиях и карьере.
- Ладно, договорились.
На следующий день Максим на новеньком Хендай Палисад подъехал к площади Трех вокзалов. Машина была щедрым подарком тестя генерала своей дочке, его жене и, как это бывает с некоторыми подарками, быстро перешла в его полное пользование.
Племянница Кеши оказалась примерно такой, какую он и ожидал увидеть. Молодая, скромно одетая провинциалка неопределенной внешности. Не полная и не худая, не привлекательная, но и не скажешь, что некрасивая.
- А какая максимальная скорость у вашего авто? - спросила она, когда они поехали. У нее был нежный, грудной голос.
- Ну, километров 190. Но где здесь разгоняться-то в Москве? От пробок спасения нет.
- На трассе можно разогнаться, - она улыбнулась, и ее глаза вспыхнули каким-то теплым светом.
- На трассе можно.
- Вы, кажется из Моршанска?
- Да.
- Тульская область?
- Нет, тамбовская.
Максим искоса поглядел на нее. Когда она говорила, ее глаза загорались, и на них хотелось смотреть долго, как на костер, пылающий среди темного леса. Обычно расслабленный за рулем, он почему-то напрягся, словно предстояло совершить какой-то особенный маневр. Доехали до квартиры они довольно быстро, Львов проявил себя галантным мужчиной, донес увесистую сумку до квартиры, а затем до ее комнаты и поставил перед шкафом. В пустой квартире было тихо, только тикали настенные часы. Они какое-то время молчали, глядя друг на друга.
- Ну, вам большое спасибо, - она осветила взглядом больших карих глаз и протянула руку. Он пожал ее, рука была нежной, теплой, отпускать не хотелось. Пауза затянулась. Его руки, словно подчиняясь чужой воле, заключили девушку в объятия, она не сопротивлялась. Так начался их роман.
"Какая девушка! И чем я только ей приглянулся? Ведь я много старше", - думал Львов, часа через три покидая квартиру своего друга. "А все объясняется просто: не в возрасте дело, а в той форме, в какой находишься, - пришла в голову приятная мысль. С этого дня Львов удвоил свои физические упражнения. Помимо занятий в секции фитнесса, он чуть ли не каждый день занимался на тренажерах на спортплощадке возле дома, благо в конце августа погода позволяла. Жена его энтузиазм не одобрила:
- У тебя образ жизни, словно тебе не сорок, а двадцать лет.
- А ты считаешь, что было бы лучше, чтобы у меня был образ жизни шестидесятилетнего, когда мне сорок? - парировал он.
Свидания с Владой проходили не реже, чем через день. Чаще всего они встречались на квартире у Кеши, когда тот был на работе, несколько раз прямо в машине, где-нибудь загородом. Девушка обожала быструю езду, и они мчались по специально выбранным свободным подмосковным трассам, а затем останавливались где-нибудь в тихом месте.
Все оборвалось неожиданно, как и началось. В этот день свидание должно было пройти на квартире, ставшей уже такой знакомой и близкой для него. Подходя к двери, Максим хотел было позвонить, но увидел, что она не закрыта. В голову пришла глупая мысль сделать сюрприз, и он бесшумно проскользнул внутрь. В этот момент Влада разговаривала с кем-то по телефону в соседней комнате, он хотел было резко толкнуть дверь и неожиданно появиться у нее перед глазами, но почему-то он остановился и прислушался к разговору.
- Да, все хорошо... Послезавтра прохожу итоговое тестирование... Преподаватели уверяют нас, что все будет в порядке, - ее голос звучал как-то сухо и казался чужим.
- Как провожу время, ты же знаешь - прекрасно. Я рассказывала, у него шикарный Хендай Палисад ... Вчера катались. Идет по трассе мягко, будто не под 150, а под 50 км едем. Аудио система супер, с такими не сталкивалась, звук будто из головы идет.
- Как он в постели? Более менее ... ничего, но не сравнить, конечно, с молодыми ...
Что они говорили дальше, Максим уже не слушал. Ноги сами понесли его к двери, и он вышел так же бесшумно, как и вошел.
"Так это был обман, - проносилось в голове, - Нет, не обман - слепота, самообман. Никакой я не молодой. Но как она могла, ведь она была так нежна со мной! Как она ласково называла меня: "Мой бурундучок". А со мной она почему? От скуки, чтобы как-то развлечься, в незнакомом городе, покататься на машине. Вот он, роман "Утраченные иллюзии", только автор не Бальзак, а Львов".
Он шел по улице, а сцена с подслушанным телефонным разговором до бесконечности прокручивалась в голове. "Она же явно была ко мне неравнодушна, как она могла? - снова и снова задавал он себе вопрос. Это было невыносимо. Хотелось любой ценой разорвать этот навязчивый ход мыслей. Он зашел в первый попавшийся бар, заказал несколько рюмок виски и быстро выпил, почти не закусывая. Через некоторое время стало легче, все его существо обволокло приятным теплом, а недавние события отдалились, он уезжал от них вдаль, как на поезде дальнего следования. Но главное был найден истинный враг и виновник всех бед - это пресловутый фитнесс. Он теперь ненавидел все, что связанно с ним: гантели, тренажеры, эспандеры. Именно они виноваты в этом грандиозном разочаровании. Как в полусне, Максим вернулся домой, и первое, что решил сделать - выбросить на помойку две тяжелые гантели. Но одна из них выскользнула из нетвердой руки и обрушилась на ногу. У Максима потемнело в глазах, он потерял сознание.
- А я знала, что так кончится! - услышал он голос жены на следующее утро. - Только не могу понять, напился-то ты зачем?
- Было больно, вот и напился.
Оказалось, что у него перелом стопы и сидеть дома придется не одну неделю. Максим расположился на диване, нога слегка ныла, но гораздо больше после вчерашней попойки болела голова, просто раскалывалась. Снова закрутились в мысленном водовороте вчерашние события, они опять обрели ту же остроту.
"Похоже - это тот самый случай, мне очень плохо", - сказал он себе, руки потянулись к смартфону, он торопливо щелкнул по заветной ссылке: "Стань моим королем".
Как и раньше, он нашел себя на просторной дворцовой площади, но было как-то безрадостно - хмурые тучи на небе, моросит дождь, парадный вход во дворец не выглядел, как прежде монументальным и праздничным. Обстановка внутри дворца поразила с неприятной стороны: криво стоящая мебель, покосившиеся картины и гобелены¸ под ногами грязь, и, о ужас! самая настоящая куча экскрементов. Один из лакеев, вместо приветствия, глупо улыбнулся своему королю и лишь слегка наклонил голову, да, похоже, он пьян! Львов, едва удержался, чтобы не врезать по морде, он быстрыми шагами проследовал в тронный зал, едва освещенный одной единственной люстрой, воздух был затхл, как видно здесь давно не проветривали. Трон, конечно, был занят, на нем присела женщина средних лет в помпезном платье цветы бордо, в одной руке она держала нелепые на вид, просто бутафорские розовые очки. Графиня Обида, кому ж здесь еще сидеть! Рядом с троном стояла личность хорошо знакомая - герцогиня Вина, на шее тот же громадный медальон, давящую тяжесть которого Максим на себе уже испытал. На ее лице укоризненное выражение лица старушки матери, которую подвел гуляка сын, в уголках глаз блестят слезы. Графиня Обида едва поклонилась своему королю и кивнула в сторону огромных зашторенных окон зала. Максим демонстративно отвернулся, он прекрасно знал, какую сцену он увидит, когда распахнуться шторы. Но все равно он услышал за спиной, ставший уже невыносимым голос Влады:
... но не сравнить, конечно, с молодыми...
Он оглянулся вокруг, ища главного своего помощника, распорядителя двора, но его нигде не было видно.
- Граф Самолик, где же вы? - прокричал монарх, потеряв терпение.
В дальнем углу из тени выступила знакомая фигура. Граф церемонно, по-военному чеканя шаг, пересек зал и молча отвесил низкий поклон, но в его глазах Максим отметил холодный металлический блеск.
- Что же это происходит!?
Граф лишь молча пожал плечами, как бы намекая, "что за глупый вопрос".
- Я всему виной?
Граф молча наклонил голову.
- Из-за того, что ...- Максим хотел было сказать "напился", но Самолик опередил его произнеся:
- Да, ваше величество. Поймите, вы подвергаете опасности себя и всех нас.
- Приказываю немедленно навести во дворце полный порядок, - почти прокричал Львов, обрадовавшись, что граф, наконец, вступил в диалог.
- Слуги, - повелительно произнес главный распорядитель двора и хлопнул в ладоши. Закрытые двери тронного зала распахнулись, и множество служителей, будто заранее ждущих приказа графа, церемонно вышли из них. Чего только не было в их руках: метлы, совки, веники, горящие факелы, лестницы, тряпки, кисти и перья каких-то экзотических птиц, а также благовонные палочки. Свечи на всех люстрах зажглись, и стало светло, из распахнутых окон подуло свежим ветром.
- Цирюльник, - произнес Самолик, снова хлопнув в ладоши. Немедленно появился толстяк с услужливой улыбкой вместе двумя помощниками, один из которых нес роскошное зеркало, а другой саквояж с инструментами. Его величество усадили на специально принесенный стул и принялись манипулировать с его одеждой, руками, лицом, париком. Было приятно и немного щекотно. Когда процедуры завершились, цирюльник побрызгал духами и с поклоном удалился. Пока прихорашивали короля, слуги успели привести в порядок и дворец. Все снова было аккуратно расставлено, повешено, все блестело и сверкало. Максим сделал жест в сторону занятого графиней Обида трона.
- Позже, ваше величество, - возразил граф.
- Маркиза Радость, леди Гармония, - снова в тиши тронного зала раздался его повелительный голос. В дверях появились две дамы, одна в пышном роскошном платье, другая в элегантном и строгом. Максим не удержался и двинулся на встречу первой, своей любимице маркизе. Он встретился с ее взглядом, кипевшим, как молодое вино.
- Сарабанда, Гендель, - церемонно произнесла леди Гармония. Через несколько секунд музыканты, появившиеся за ее спиной, взяли первые ноты и зал наполнился величественной и чарующей музыкой. Маркиза почтительно присела, приглашая к танцу, он протянул к ней руки, его ноги сами пришли в движение. Он смотрел и повторял ее движения полные грации и величия. Сарабанда поистине танец королей, его душа устремилась в те высокие сферы, где нет уныния и печали. Как мелко и ничтожно показалось ему все, что с ним произошло, оно все ничего не значило по сравнению с этим танцем, этой мелодией.
Максим не мог сказать, как долго продолжались эти чудесные мгновения. Они были прерваны тихим голосом графа:
- Время, ваше величество.
Король обменялся поклонами с маркизой и леди и последовал за ним.
- Знаю, что вы обижены, мой господин, и жестоко обижены, - произнес Самолик, когда они подошли к огромному зашторенному окну зала, - Но коварного удара шпаги следует бояться лишь тому, кто не знает, как его отразить. Обида может жестоко поразить сердце того, кто не знает, как она устроена. Обида, как и любой фехтовальный прием, имеет три фазы:
- ПЕРВАЯ - ЭТО ПОДГОТОВКА: для обиды нужны ваши примерные ожидания слов или действий обидчика. Вот каковы были, например, ваши чаяния.
Шторы на окне распахнулись, на нем, как на экране Максим увидел разговаривающую по телефону Владу, она говорила следующее:
- Какой он в постели? Да мой Макс, думаю, в этом отношении даст фору многим молодым, а какая у него фигура!
- ФАЗА ДВА - ЭТО УДАР, - продолжил граф. Шторы мгновенно задернулись, видение исчезло. - Реальные слова и действия обидчика.
Шторы снова распахнулись, а Максим отвернулся, чтобы не видеть то, что видел уже не раз, но не услышать он не мог.
- ФАЗА ТРИ. ПОПАДАНИЕ В ЦЕЛЬ. А оно произошло, иначе вы бы не отвернулись. Острие обиды поразило ваше сердце, поскольку ожидания так отличались от реальности и поскольку обидчик - милый вам человек.
- Еще какой милый, но, наверное, уже в прошлом, - подтвердил Максим.
- Жало обиды можно выдернуть из сердца, и рана со временем затянется, если ... - граф Самолик сделал паузу.
- Что, если? Говорите, прошу.
- Если вы поймете, что ожидания ваши были нереалистичны. В самом деле, может ли в бою рыцарь проиграть простолюдину, может ли волк одолеть медведя, может ли человек молодой оказаться слабее человека в возрасте, а человек средних лет слабее старика? Вряд ли, все в мире подлежит естественному ходу вещей, а наши ожидания должны быть естественными и требования к другим тоже. Тем более, что другой человек свободен, ни чем вам не обязан и волен поступать так, как ему заблагорассудится. А самое лучшее - его понять и простить.
- А как же любовь, дружба, симпатия?
- Это редкие дары, которые преподносит нам судьба, их следует ценить, ими следует дорожить, но на них не следует рассчитывать.
- Граф, от ваших слов моя боль, хоть и не прошла, но чуть-чуть утихла. Еще вопрос, почему графиня Обида держит в руках розовые очки?
- О, это главный ее атрибут, ведь многие люди смотрят на мир через розовые очки, и стоит их снять, как они обижаются.
- Как это верно, и как глупы все мы! Граф, многому мне у вас нужно еще поучиться.
- Все, что знаю я, знаете и вы: когда-то читали, видели, слышали, но забыли. Впрочем, я всегда к услугам вашим, ваше величество. Теперь трон свободен, и вам следует возвращаться, - граф указал в направлении зашторенных окон, - Хочу еще предупредить, возвращение в этот раз пройдет болезненнее, сами знаете почему.
Так оно и вышло. Когда Максим Львов нашел себя в постели с забинтованной ногой и с туманом в голове, он действительно много дней чувствовал себя отвратительно, впрочем, это было лишь болезненное состояние, нестерпимая душевная боль уходила.
Владе он написал следующее СМС: "Попал в ДТП, машины больше нет. Лежу дома с переломом, нет никакого варианта увидеться до твоего отъезда". Простить её, он не смог. "Страшно огорчена за тебя, мой бурундучок, плачу, как снова приеду в Москву, дам знать", - ответила она. От Кеши он узнал, что племянница вскоре уехала домой. Больше они не виделись.
![[]](/img/s/sokolow_andrej/4obida/obida2.jpg)