На юго-западной области Юга, неподалёку от одной из деревень, собралась группа Людей. Соратники разожгли костёр на поляне и расположились на брёвнах для беседы. В огне не было необходимости в вечернее время, но пламя помогало прочувствовать мысли сильнее, настраиваться на деяния во славу Светоча Бога.
Тут был и Хайкайлвъан и другие жители западных районов, и представители южных областей, примкнувшие к отряду помощи слабым землякам Юга.
Они выследили очередных поборников иного, которые не щадили строителей домов, одиночных семей, отбившихся от скученных деревень. Несколько дней группа Хайкайлвъана наблюдала за деяниями отступников Добра.
И вот было решено уничтожить врага, когда тот уснёт после своего ночного нападения. А сейчас соратники как обычно в беседах настраивались на возмездие неприятелям.
Хайкайлвъан вдруг почувствовал, что в воздухе витает пелена нехорошего предчувствия. Она скрывалась за приглушёнными короткими разговорами Людей и слабыми едва различимыми улыбками. Но Человек не верил своим ощущениям, а неприятные иллюзии утверждал волей как обычное волнение перед атакой на тёмных представителей.
Ещё недавно они легко перебили объединение иных. Эта радость воодушевляла на новые свершения.
Хайкайлвъану не нравился шёпот, которым перебрасываются соратники, и он громко сказал:
- Сегодня прекрасный день очередного подвига! И в каждом таком рискованном действии - борьба за ценности Светоча Бога, веру и любовь! Наши Жизни в трепетном желании превозмочь кошмар и ужас иного являют истинное существование. С каждой победой крепнет уверенность нашей внутренней мощи, несмотря на отсутствие физической силы у многих и магических умений у всех...
Хайкайлвъан убрал назад ниспадающие белые волосы. Он вдруг заметил, что они снова выросли и жар резко просочился наружу, разливаясь по холодному телу. Перед битвой нужно обязательно отрезать их, давно следовало.
Хайкайлвъан оглядел группу и увидел, что у Буллиталланна особенно озабоченное лицо. Он выковыривал камушки из земли небольшой щепой, смотрел на них и затем отбрасывал в сторону. Большой и мощный напряжённый земляк был хмур и печален. Его губы беззвучно двигались, словно пытались что-то сказать.
- Буллиталланн! - окрикнул земляка Хайкайлвъан. Но тот не услышал, его сознание находилось дальше, чем обращение соратника. - Буллиталланн!!
Здоровяк, наконец, обратил взор на Хайкайлвъана и сделал озадаченное лицо.
- Друг наш большой силы и горячего сердца, многократно оказывающий помощь в борьбе с поборниками чужого влияния. Расскажи нам, что с тобой случилось? Настроен ли на возможный бой или считаешь, что нынешняя ночь не подходящая? Напряжение без восторженности внутреннего естества не окутало ли тебя?..
Вот и Рияксан с Галияном с южных областей обратили внимание на удручённость соратника, хотя он обычно и не выражал эмоциональность в беседах. Они уже давно присоединились к группе, а за ними позже последовали вершить справедливость в защите слабых Людей их земляки Рамухол и Афус.
Староста южных районов Каривальд не был против решений исследователей Добра, но являл озабоченность за сына Ликмавакткта, пожелавшего тоже бросить копание огорода и нести руки и ноги свои в бой за ценности Светоча Бога.
Молодой Ликмавакткт спокойно с добродушной улыбкой что-то рассказывал соседу по бревну Барраанту, и со стороны порой казалось, никакое уныние не возьмёт его ни при каких обстоятельствах, по крайней мере, сегодня.
Никто из соратников не переживал за него. Человек показал себя крепким и непримиримым в тренировочных боях, уверял, что готов идти ночью в кровавый поход. В прошлые нападения группы он не ходил, ибо тогда его сознание ещё совсем не привыкло к новой тяжёлой и опасной жизни. Да и Хайкайлвъан пообещал старику Каривальду, что не отправит сразу в бой его ребёнка.
- У меня всё налаживается..., - начал басом Буллиталланн, - были сложности с женой. Они продолжаются давно..., я вполне справляюсь и редко прошу помощи.... История моя тяжёлая, вы заметили, как она отпечаталась на моём внутреннем естестве.... Поведаю её...
- Поведай, соратник, - сказал с участием Хайкайлвъан, - а мы поможем тебе, если будет необходимо. Мы связаны общим делом - борьбой с иными. Хотим, чтобы каждый из группы настраивался на будущую победную атаку, а не тяготился сознанием. Если считаешь, что тебе требуется восстановление, то отложим нападение...
- Кроме жены и вас больше некому доверять, если только всегда и везде Светочу Богу. - Буллиталланн слегка улыбнулся, а потом, почувствовав холод, поднёс руки к огню.
- Мою жену зовут Гаммуннаана. Очень ей дорожу..., хотя кто скажет иначе, если связан с близким Человеком заботой и любовью...
Буллиталланн почесал неровные короткие волосы; он обычно, как только замечал рост естественных нитей, сразу брал острый камень и небрежно срезал. На его голове частенько бывали ранки от таких действий. Но вот рассказывая историю и поглядывая на соратников, нехотя открывал их взору длинный порез на щеке и шее...
Когда Афус, перебив, спросил его о рубце, Буллиталланн ответил, что поведает о нём позже.
- ...Какое-то время ей снились кошмары, она кричала по ночам. Я крепко сплю; узнавал об этом только утром по её смутным догадкам, или от соседей, которые просыпались от громкого ора. Мы нашли мага, и он прочитал заклинание помощи, пояснил, что многое зависит именно от жены, от её отношения к борьбе с иными.
- Да я целый день проговорил бы с магом, но... он ушёл, так больше ничего и не сказав!
Не знаю, перестали сниться ли ей сны или нет, но по ночам она больше не кричала.
Буллиталланн замолчал и погрузился в размышления. Люди попеременно подбрасывали ветки кустарников, поддерживая огонь. Лица слушающих были напряжены и внимательны.
- А потом она стала...ходить во сне..., - человек удручённо оглядел соратников, на лицах которых появились удивление и сочувствие, потом продолжил.
- Я просыпался поутру и не находил её в нашей хижине. Порой жену возвращали Люди из других деревень, пока бродил и искал её, заглядывая в каждое жилище, окликая проходящих по дороге земляков.
Один раз обнаружил Гаммуннаану неподалёку в изодранной одежде и ссадинах по телу. Она шла и плакала, ничего вспомнить не могла...
Лицо Буллиталланна напряглось, соратники догадались, что его жена подверглась нападению и неосознанной для неё близости.
- ...И тогда я решился на постройку дома, чтобы никто не приближался к ней, когда я сплю. А пока привязывал её к дереву растительными нитями и ложился рядом. Если она и бродила ночью, то в ограниченных пределах.
Днём, или порой ближе к вечеру после того как выспится, она помогала мне копать огород и сажать цветы, а я ходил в лес, валил деревья, ломал сучья и таскал брёвна к месту постройки.
Конечно, многие земляки знали о ночном бессознательном бодрствовании жены, выражали сочувствие. Мало кто обвинял в строительстве, а если и бывали случаи, то выходил с ними в бой и, в утверждении справедливой необходимости в доме, побеждал своих противников, вероятно не без помощи Светоча Бога.
Если участвовал в нашем совместном походе, поручал жену соседям.
Буллиталланн прервался и протянул руки к огню. Лицо Человека по-прежнему было сурово и напряжённо. История затягивалась, но рассказчику было нелегко повествовать о влиянии иного на любимую жену.
Вечер уже раскрашивал небо в предзакатные краски.
- Дом был закончен наполовину, когда... Гаммуннаана стала развязываться по ночам. Далеко она не уходила, но...снова кто-то терзал её бесчувственную и неразумную.
Я пытался проследить за ней, но не справлялся со сном. Не утверждался в бессилии и не просил соседей о помощи. Каждый должен ночью погружаться в бессознание.
Порой неведомые отступники Добра наносили мне раны; лёгкие, но неприятные. - Буллиталланн показал рубцы на лице и шее. - Хотели убедить в том, что могут убить меня в ночи? Желали прекращения противодействия им, отказа от защиты Гаммуннааны?
Смешно было утром обнаруживать их угрозы, вытирая кровь с тела. Словно они не знали, что истинный поборник Добра в борьбе всегда готов умереть.
Тяжело смотрел как жена утром в слезах, а порой и в дрожании тела, глубоких ссадинах и порезах, прижималась ко мне, не выспавшаяся с нарушенной памятью. Но я чувствовал, что отступников обязательно поймаю, да и дом вскоре был завершён...
- Этих отступников Добра обязательно найдём! - громко вставил Ликмавакткт и убрал русые волосы назад. Он утверждал, что сила в руках крепнет, если чаще смахивать лохмы с лица. Кто слышал его, обычно смеялись. - И они больше никогда не обидят жён!
Человек погрозил кулаком невидимому врагу.
- ...И вот надёжное жилище было завершено и неприятели пропали, - продолжил Буллиталланн. - К жене больше не прикасались, стало спокойнее. Конечно, случались нападения на дом ночью, но типичное проявление ко мне недовольства строительством совсем не тревожило.
- Проходило время, я уже забыл о былых неприятностях. Ночью Гаммуннаана как обычно бродила по замкнутому пространству дома, а я безмятежно спал.
Но иногда, когда сходились в близости, стал замечать на её спине или животе свежие порезы. Меня тревожили её ссадины, а жена не могла ответить, когда и где поранилась, сама удивлялась.
Ниоткуда возникали синяки на руке или ноге, покраснения на лице. Меня разбирали гнев и ярость; не зная порой, куда направить энергию, я просто бил кулаками по дереву и копал огород. На жену не кричал, а только доставлял радость в любви.
- Да что же происходило такое! - не выдержал Афус. - Откуда брались её порезы?!
- ...Я стал ощущать иногда чужой запах поутру, исходящий от её тела. Порой жена была влажная, с засохшей солёной водой на теле. Но Гаммуннаана находилась ночью в закрытом доме и, бывало, бегала по нему, увеличивая температуру тела...
Я пытался не спать вместе с ней, но надолго меня не хватало. Её постоянные переходы из одного места в другое подкашивали сознание очень быстро.
Но, наконец, я придумал решение.
Соратники сосредоточили внимание на рассказчике. Он погрузился в себя и молчал. Вокруг уже смеркалось, закат огненно пылал в подобии пламени костра.
-... Я резал себя, - вымолвил твёрдо Буллиталланн, - и борьба со сном стала успешнее. Кровь текла по рукам, ногам, капала на брёвна дома. Бодрость держалась, а когда пелена бессознания снова давила на глаза, я наносил новые раны.
Не каждый день я следил за женой, но и не всю ночь. Иногда она вопрошала меня о порезах. Говорил разное, но утверждал, что любые мои действия - на благо Светоча Бога.
- И что же, что же в итоге!? - не выдерживал взбудораженный Ликмавакткт, - ты нашёл иных?
- Да! - ответил печально и с оттенками гнева Буллиталланн.
- Как-то обычной ночью жена снова бегала из одной стороны дома в другую, втирая бессознание в мои глаза. Острым камнем я терзал плоть и удерживал бодрость. Вдруг мне показались её шаги странными. Она иногда останавливалась, ходила, потом ускорялась вновь, поэтому поначалу я не придал значение постороннему шуму.
Шуршало где-то в тёмном углу. Я напряг свою тяжёлую голову и сосредоточился в слухе и зрении. Гаммуннаана мешала всякий раз, и мне хотелось встать и подойти туда, где прячется нечто. Но я затаился в недвижимости, чтобы не спугнуть неведомое вторжение.
Бревно в углу вдруг приподнялось, и... показалась голова Человека. Она смотрела на меня, и вероятно, ей стало жутко, когда увидела меня в сознании.
Я не торопясь подошёл к чужаку и вытащил его. Он был холодным и дрожал. Даже не пытался сбежать, да куда ему, догнал бы. Я узнал его, это был сын моих соседей, худой Атрутуррут. Они помогали мне и следили за женой, когда бывал в походах.
Его зубы стучали так, что я не выдержал и ударил по ним, чтобы прекратить скрежет. Это он наслаждался моей женой неведомое количество времени.
Что-то его спрашивал в гневе и иногда бил, не сдерживаясь. Он не мог ответить, попеременно прерывал речь, иногда кричал, хрипел и выл.
Я оторвал ему уши.
Он всё время мотал головой; я не понимал, почему не отвечает на вопросы, схватил за них и дёрнул...
Спрашивал, зачем он творил НЕДОБРО, ходил украдкой в дом.... Это надо было по ночам рыть под жилищем путь, и...постоянно пользоваться моим глубоким сном и бессознательностью Гаммуннааны! В сильной неприязни не слышал, что он отвечал, и постоянно снова его вопрошал, желая получить уже ненужные объяснения.
Чувство гнева и расстройство смешались тогда, не помню когда уснул.
Поутру меня добудилась Гаммуннаана, она плакала навзрыд.
Кругом в доме была кровь, и валялись куски тела. Руки, ноги...голова, пальцы...кожа....
Я ничего не помнил. Терзал отступника в ночи, пока не потерял сознание...
Слышен был только треск костра, Люди молчали. Рассказчик погрузился в мысли.
- Ещё не всё... - заговорил с грустью Буллиталланн.
- С женой убрались дома, она настояла на помощи, после того как я объяснил ей, что произошло. Закопали остатки тела во дворе.
Оставил Гаммуннаану и пошёл к родителям Атрутуррута. Они восприняли меня как убийцу, невзирая на повествование о проделках их сына. Он уже взрослый и ответственный за поступки, говорил я, но отец, Афхрр, крепкий телом в отличие от отпрыска, ничего не хотел слышать и вызвал меня на бой.
Я и его убил..., совсем не желал этого, но Афхрр был неистов в схватке, и сражались в полную ярую силу. Его жена Триорраора в ужасе и диком крике, желая причинить мне вред, но будучи не в силах, оторвала себе...уши и кинула мне в лицо. Потом убежала в стенаниях по протоптанной дороге. Надеюсь, она доберётся до Ялинии, и...простит меня...
Буллиталланн поднёс руки к костру и держал их там какое-то время. А потом смотрел на ладони. Человеку казалось, что в свете пламени окружающего сумрака они словно наливались кровью, стекающей на землю. И Человек снова подносил их к костру, чтобы... высушить.
- Буллиталланн! Буллиталланн!! - кричал Хайкайлвъан, желая вывести Человека из погружения в себя.
- Тяжёлая история, друг, я даже не заметил этих событий, хотя произошли совсем рядом, - сказал Хайкайлвъан, когда рассказчик вновь поднял голову и посмотрел на него отрешённо. - Твоё внутреннее естество требует отдыха...
- Нет, я справился с этим! - как то вызывающе и резко заявил Буллиталланн. - Лучше сразу продолжу вершить благие для Светоча Бога дела; слабые Люди неотложно нуждаются в нашей помощи...
Соратники вставали и подходили к другу, хлопали его по плечу, обнимали, говорили о необходимости держаться, о том, что вместе пойдут по пути печали и радости, неистовых противостояний и справедливых побед.
Буллиталланн старался улыбаться, скрывая хмурость и тяжесть внутреннего естества.
Тушили костёр и собирались к лагерю неприятелей. Проверяли остроту и гибкость палок, говорили ободряющие слова поддержки уже друг другу, обнимались в последних лучах уходящего светила.
Буллиталланн трогал свои уши, и всякий раз дрожь пробегала по телу. Ему казалось, они уменьшаются в желании исчезнуть, и тишина усиливала напряжение, он порой вовсе не мог разобрать слова словно шепчущихся представителей группы...
История соратника воздействовала на Хайкайлвъана, он погрузился в размышления, пока шли к неприятелям. Впереди мелькала спина Барраанта. Он был среднего телосложения, но его нельзя было отнести к худым Людям.
Недавно рассказанное Барраантом повествование имело схожесть с историей Буллиталланна.
Соратник женился на Лаллилале. Хайкайлвъан не мог вспомнить, бился ли тот за неё или нет. Хотел окликнуть воина Добра, чтобы спросить об этом, но не стал сбивать настрой бойца пустяком.
Его жена очень переживала за одиноких женщин Ялинии. Пара даже перебралась жить ближе к её деревням. Днём Лаллилала часто ходила к опечаленным испытаниями потерь страдалицам и утешала их.
Однажды рассказала мужу о двух женщинах - Каллистранде и Валлаастре, об их убитом муже Лапорларее. И добавила, что хочет взять их в семью, если конечно Барраант согласится разделить свою радость любви на троих.
Её муж не отказал, но испытал внутреннее напряжение, предупредил о том, что не всем понравится их союз, и может прийти беда. Лаллилала зарделась в гневе, говорила, чтобы он не окапывался в иллюзиях отсутствия повседневного кошмара.
Жизнь Барраанта итак состояла в непрестанном подвиге и могла оборваться в любом кровавом походе группы Хайкайлвъана. Поэтому он смеялся над собой, страстно целуя жену и говоря ей о том, как она права в суждениях...
- ...Не волнуйтесь, вы такие красивые, вы ему понравитесь, он не откажет, он меня очень любит, - говорила Лаллилала грустным девушкам, целуя их и взъерошивая им волосы. - Пришло время забыть печали прошлого и перейти через настоящее в чудесное будущее, откройте сердце, и светило наполнит его лучами Добра и радости.
Вскоре я заберу вас отсюда, Ялиния не откажет. Она понимает, что любовь всё меньше окружает Людей, и любому её проявлению нельзя препятствовать. Мы поборемся с иным давлением, пусть и неявно, но с улыбками на лицах и семейной поддержкой.
- А как же эти двое неприятных Людей, которые всё приходят к нам, и настойчиво предлагают уйти с ними? - сказала Валлаастра.
- Мне эти восточные возжелатели тоже не нравятся, уже сказала Ялинии, что не хочу их больше видеть. Не волнуйтесь, я полна решимости; мы прогоним неприятелей, если не понимают, что нам они не нужны. Тут немало мужчин, которые вступятся за нас...
Но Лаллилала не успела привести к себе Каллистранду и Валлаастру, её ночью похитили.
Барраант был в ярости, хотел в одиночку идти и сражаться с врагом, но пересилил себя и вместе с группой противостояния выслеживал неприятеля.
Достаточно быстро обнаружили их в лесу вдалеке от деревень. Дождались ночи и напали на врагов, они явно не ожидали встретить так скоро неотвратимую судьбу. Недоброжелателей было... всего несколько человек.
Хайкайлвъан не мог вспомнить точное количество врагов, ему не нравилась его неконтролируемая забывчивость. Человек ощущал ускользающие подробности этого события. Помнил обрадованного Барраанта, освободившего жену, привязанную к дереву растительной нитью. Хоть она и плакала, но не была подавлена тягостями несвободы и насилию неприятелей. Хайкайлвъан заметил её волевой характер.
...И вот они сейчас идут на группу поборников иного, достаточно большую, чтобы сражаться с ней напрямую. Только внезапное нападение на спящих Людей принесёт успех.
Шли всё тише, подбираясь к жилищам врага. У них не было домов, хижины располагались на большой поляне вразнобой.
Группа спряталась неподалёку в ожидании прихода неприятелей с очередного набега.
- Вдруг они сегодня никуда не пошли, - спросил Ликмавакткт, - и спокойно спят уже?
- Да нет же, - ответил тихо, но резко Барраант, - они по ночам не упускают шанса вредить представителям Добра. А выспаться могут и днём, никто за ними не следит, они оторвались от естественного развития внутреннего естества, впустив иное.
- А я вижу вдалеке человеческую голову и... шатание жилища, - сказал спокойно Ликмавакткт.
- Где- где, покажи... - зашептали голоса рядом. Он показывал пальцем на одну из хижин.
И вот голова перевернулась, а позже приняла первичное положение.
- Действительно, там кто-то спит! - сказал Буллиталланн, сдерживаясь, чтобы не воскликнуть.
- Пора действовать, ждать не надо! - горячо промолвил Афус.
Шептание и нервозность нарастали. Хайкайлвъан впал в задумчивость. Было странно, что неприятели рано легли спать. Такого в практике нападения их группы ещё не было.
Хайкайлвъан ощущал, как жар выходит из тела через солёную воду, внутреннее естество словно возжигало холодную оболочку. Не заметил, как вышли на середину поляны. В неторопливых движениях группа с острыми палками в руках кралась к жилищам. Но вдруг сзади послышались голоса...
- Вот они! Вот! Я же говорил, ах-хааа! - громко и весело восклицала тень Человека у края поляны. Показались ещё несколько неприятелей.
Группа Хайкайлвъана стояла и в ужасе смотрела на них. Всё сводилось к тому, что будет прямой неравный бой.
Врагов становилось больше, мелькали тени вдалеке.
- Скорее! Быстрее! Они здесь! Пока не убежали! Давай, давай! Торопитесь!.. - раздавались громкие крики в ночи.
- Нам... надо... бежать... - Хайкайлвъан ощутил, как его за плечо дёргает Афус. - У нас есть ещё время...
Человек прогнал пелену в сознании и обернулся. Его соратники уже немного отошли к хижинам, словно незаметно для себя.
- Подождите! - сказал резко, но неуверенно Хайкайлвъан первое, что пришло в голову, и замолчал...
Он снова обернулся и вглядывался в неприятеля. Они отсвечивали в темноте, будто были покрыты растительным соком, или... солёной водой. Человеку показалось, что тени словно дрожат вдалеке, хотя с такого расстояния ничего видно не было.
Мысли путались и прерывались криками врага. Решение надо принимать быстрее, если чужаки соберутся вместе, то группа поборников Добра не справится с ними. Будет много смертей, но... есть шанс убежать...спастись...
Вдруг Хайкайлвъана молча потащили назад соратники, помогая, таким образом, с решением...и все вместе они уже бежали мимо хижин.
Но Человек двигался медленно, ноги словно отяжелели, жар выходит каплями солёной воды. Криков сзади будто становились меньше, но появились... впереди.
И Хайкайлвъан вдруг остановился...
Большая часть его группы исчезла. Человек видел лишь Ликмавакткта и худого Мултаванка, присоединившегося к борьбе давно и до сих пор чудом выживавшего в битвах.
Группа из троих соратников стояла без движения, вокруг них раздавались крики страдания.
Повсюду были ямы-ловушки, в которые свалились поборники Добра.
Хайкайлвъан заглянул в одну из них. Холод сковал его движения. На него устремлённым мутным и бледным взором смотрел Рияксан. Он открыл рот, и оттуда потекла кровь. Его тело проткнулось одной из острых длинных крепких палок, утончавшихся на конце.
Как в тумане Хайкайлвъан ходил и заглядывал в ямы. Солёная вода жизни выходила из глаз, когда видел Афуса, Галияна, Рамухола.... Кто-то из них уже едва шевелился.
Рамухол неистово кричал, сознание его не меркло, кровь спокойно вытекала из раны. Ликмавакткт пытался стащить соратника с палки, но ничего не выходило. Вскоре при очередном усилии помощи Рамухол затих.
Из ямы выбрался Буллиталланн. У него кровоточила дыра на ноге. Он кое-как стянул рану ветками с ближайшего кустарника. Человек, воодушевляясь, криво улыбался, порой покачиваясь в стремлении удержать равновесие.
- Ну... что вы... не ожидали таких непреодолимых препятствий...? - раздался голос неприятеля совсем близко.
Тени с края поляны уже подошли к оставшимся из группы Хайкайлвъана Людям.
- Ах-ха-ха-ха-хааа... - кто-то усиленно смеялся. - Не думал, что почти всех воинов затянет в ловушки.
- А я так и рассчитывал, - затараторил несколько приглушённый, но восторженный голос, - а вы все сомневались и не хотели копать. А кто-то ещё переживал в ужасе, да-да я помню, что наш план разгадают и перебьют превосходящей силой.
- Отлично, Поуртмарх, до сих пор поверить не могу в такую лёгкую победу...
- Надо их уничтожить...- шепнул, словно обезумев, Буллиталланн Хайкайлвъану и двинулся, хромая, на врага.
Хайкайлвъан стоял на месте в бессилии тела и внутреннего естества, рядом с ним сидел на траве Мултаванк, закрыв лицо руками, и плакал. Ликмавакткт переминался с ноги на ногу в скованном напряжении, готовый броситься на врага, но дрожь ужаса попеременно пробегала по телу, охлаждая пыл.
У Буллиталланна выхватили (в тот момент он спотыкнулся, опёрся всем весом на раненую ногу, и в глазах потемнело) острую палку и ей же закололи его. Всё произошло почти неотвратимо естественно и в спокойствии. Он умер не сразу, ещё стонал на земле и содрогался телом.
Сознание едва держалось внутри Хайкайлвъана, вот он слышит какие-то неясные крики, суетливую толкотню позади себя.... Потом ему что-то говорили, он пытался сосредоточиться, но напрасно, холод ослабил слух и зрение. Его дергали, шлёпали по лицу, но потом оставили в покое...
Утром его разбудил Мултаванк. Волосы налезли на глаза, белой пеленой скрывали окружение. Хайкайлвъан достал острый камень и отрезал лишнюю часть.
До Человека доносились какие-то обрывки слов его соратника: "мы живы", "нас не тронули", "мы отомстим"...
Хайкайлвъан хотел глубоко подумать о случившемся, но не мог. Впереди зияли могилы его мёртвых друзей, помощников в борьбе против иных.
Он и Мултаванк доставали тела с острых пик. Ямы были глубокими, вероятно, их копали долго и усердно. Солёная вода выходила из глаз, когда видел безжизненные лица близких Людей.
Хайкайлвъан вздрогнул, в одной из ям был Ликмавакткт. В напряжении Человек вспомнил обрывки прошлой ночи; вероятно, они просто кинули его на колья,...не пощадили.
Огонь, поглощающий смерть, пылал в печали дня.
В алеющем закате Человек обнаружил себя одиноко сидящим на траве. Тела давно уже догорели. Куда-то пропал Мултаванк.
Хайкайлвъан неторопливо плёлся домой, рассредоточенный, не замечая ничего вокруг.
Память вовсе отделилась от Человека и, словно обладая собственной волей, показывала по своему желанию картины прошлого.
Образы убитых соратников возникали во внутреннем естестве.
Вот Рияксан, обросший волосами со светлыми глазами. Он и Галиян среднего возраста жители. Рияксан трудно привыкал к новой жизни, выдернутый из размеренного копания земель и исследований различных плодов в лесу. С трудом удавались бои с противником, после многочисленных напряжённых тренировок с соратниками. Но он научился убивать...
Галиян был внутренне сдержан, и казалось, что перемена в бытии никак не повлияла на него. Но это было иллюзией. Хайкайлвъан чувствовал его постоянную напряжённость и противостояние иному.... У него темные глаза, русые волосы, как и у многих жителей южных районов, были переплетены растительными нитями...
Позже к группе присоединились молодые и энергичные Афус и Рамухол. Они ещё на южной земле ощутили тревоги и новые веяния времени. Желание борьбы с неведомым присутствием не полностью напитывалось мирной деятельностью.
Хайкайлвъан запомнил потерянное лицо Афуса. Тот не знал, как лучше ему поступить, отрезать ли волосы, чтобы не мешались, или просто перевязывать сзади, как его земляки. Афус часто торопился в быту и в тренировках, и порой Хайкайлвъану казалось, что жизнь задорного воина может оборваться слишком рано...
А на Рамухола порой находило глубокое спокойствие и печаль, словно он один знал, чем закончится вся эта борьба с иными, но не мог поведать.
...Человек вдруг останавливался и не узнавал окружающее пространство, уже не первый раз. Снова приходилось искать путь домой, находить знакомые тропы, а потом в мыслях и переживаниях снова терять и блуждать по неведомым лесным массивам...
Память представила образ задумчивого Буллиталланна. Он словно обладал предвидением событий или чувствовал угрозу. Однажды соратник узрел западню и вместе с несколькими воинами помчался на бой, сказав остальным уходить. Хайкайлвъан решил послушаться Буллиталланна, и группа сохранила многие Жизни. Самого героя миновала смерть, а те соратники, кто бился с ним рядом, погибли.
Солёная вода текла из глаз помимо воли. Хайкайлвъан иногда замечал влажность на лице, останавливался в задумчивости, и продолжал путь, порой забывая её вытереть.
...Неужели ничего нельзя было сделать? Почему противник говорил о том, что их мало и в прямом бою они бы проиграли?
Группа Хайкайлвъана следила за неприятелем, их всегда было много, даже не все участвовали в нападениях на жителей. Они шумели, не думая о том, что кто-то может выйти в ночи и пресечь их деятельность.
Мысли попеременно урывками рассказывали об иллюзии очевидности.
Их было мало!
Но как, почему?!
Они просили других жителей помочь им, не рассказывая подробно о том, чем они занимаются, а повествовали лишь о сражении с иными...
Невероятно, конечно, но могло ли это быть действительностью?!
Вспоминая отсветы тел вдали той ночью, (Хайкайлвъан в прострации рассредоточенности не смотрел на них, когда они подошли уже близко) Человек размышлял об усталости врага.
Выкопать множество огромных ям, сколько же усилий потребовалось на это, а также соорудить колья, воткнуть их...
У поборников иного не было сил на битву!..
Хайкайлвъан вдруг остановился и упал на колени; обхватив себя руками, почувствовал пустоту и разрыдался.
...Снова брёл по белому лесу. Когда упал, возможно, не в первый раз, вдруг осознал, что волосы мешают ему смотреть. Они порой полностью заслоняли пространство, и белизна затмевала окружение...
Барраант что-то ему говорил за несколько дней до поражения. К его женщинам приходили странные жители и спрашивали о подвигах группы или о том, кто в ней состоит. Хайкайлвъан точно не помнил, что рассказывал ему соратник, а перед встречей с неприятелем вовсе забыл об этом.
Но вероятно, за его группой следили, но никто об этом не догадывался.
Может ли быть, что последний враг, с которым легко разобрались, это часть сообщества, одолевшее представителей Добра позже?
Возможно, скорая победа успокоила нас, рассредоточила, уменьшила напряжение внутреннего естества, и... породила гибель соратников. Хотя мы постоянно настраивались на внезапные нападения, чтобы избегать ненужных смертей. В прямом бою победить было маловероятно, учитывая, что группа не состояла только из сильных крепких жителей...
Хайкайлвъан не думал, что быстро добрался домой, ему казалось, не один раз убирал белизну с глаз, камнем отрезая волосы. Пытался жить огородной жизнью, ища успокоения. Но оно не пришло.
Человек отправился к Каривальду на юг. Хайкайлвъан был готов к тому, что староста может в гневе его убить.
Но старик в глубокой задумчивости молчал; лицо в бороздах времени скукожилось сильнее. Хайкайлвъану казалось, что солёная вода едва не выходила из его глаз, но, возможно, её там осталось совсем мало. И Каривальд словно предвидел гибель сына.
Он сказал жене Лисантине, и она расплакалась...
Каривальд не знал, что делать и как жить дальше. Руки не поднимались копать огород, воевать и убивать не горело внутреннее естество. Он отправился к магам в Третий круг.
Маг объяснил ему, что трудное время не прошло и не пройдёт. Смертей меньше не будет. Необходимо собраться внутри и бороться, кто как может. Нет явственности в деяниях для Светоча Бога. Ныне стала жизнь тяжелее, но тоньше. И путь хоть и прям, но не один и каждому свой даётся.
Порой он говорил, а Каривальд его не слышал. Его удивлённые, печальные и напряжённые глаза вынуждали мага упрощать речь.
- Мы не можем сказать явно, этого даже и нет сейчас, кто наш враг. Но он есть, и с ним надо бороться. Внутри. Не падать волей, быть сосредоточенным, меньше печали и расстройств.
- У меня сын погиб... - сказал старик. - Его больше нет и не будет...
- А ты...представь, что все земляки твои сыновья, - сказал через некоторое время маг, - и нужно защитить их всех, и...каждый дорог тебе. Вот что нужно Светочу Богу. Борьба нескончаемая за ценности Добра во внутреннем естестве...
Каривальд часто уходил в себя и плохо понимал речи мага.
- Мы в скором времени созовём для борьбы всех жителей, кто может биться на руках и ногах. Как и говорили раньше, Третий круг объединится с Четвёртым, и будем держать неотступный дозор вместе. И разброда и мелких стычек, глупых недоразумений, безумных неистовств, подмены ценностей и многого-многого другого ужаса станет меньше...
Но...ожидать ещё следует. Об этом не распространяются. Придёт время и будет явь.
Иди и крепись. Делай, что можешь на благо Светоча Бога. Впереди борьба не уменьшится. Поэтому не стоит усматривать конец напряжения и мысли удерживать о скором возврате к прошлой жизни...
...Вильторит ощущал потерю жизнерадостности. Он понимал, что иное не обделит его влиянием, тем более, когда стал полумагом. Но почему-то думал, что будет лучше готов к чужому воздействию.
Но сложность в том, что враг неявен для сознания.
Вильторит ощущал, что он словно не приближается к восточным землям Юга и прибывает в отдалении от них значительное время, решая иллюзорно важные задачи.
Но преодолевая себя, продвигался к центральным землям.
Замечал, что Люди вокруг всё больше испытывали всевозможные трудности типичные для бытия, насыщенного воздействием иного. Добра становилось меньше, оно порой вытеснялось за пределы видимости и сознания.
Вильторит по-прежнему помогал нуждающимся Людям, защищая от нападений земляков и недоброжелателей. Всегда старался примирить враждующие стороны, много говорил о силе Светоча Бога и необходимости выявления его ценностей Любви и Веры. Повествовал о взаимопомощи и порицал различные битвы, удушающие внутреннее естество.
Но замечал, что каждое своё воздействие на Людей откладывалось тяжестью внутри.
Вильторит нашёл поддержку у Кубралума.
Они часто виделись и обсуждали свои деяния. Кубралум с радостью помогал землякам решать вопросы чужого влияния, также при случае защищал от нападков восточных неприятелей.
Чуждое давление касалось и старосты. Кубралум в основном противодействовал иному, как и раньше, копанием земель и выращиванием плодов. Ничего в его жизнедеятельности почти не изменилось. Порой и ночью работал в саду, если хватало сил.
... Проходило время. Вильториту всё легче давались противостояния восточным жителям, чаще случались бои. Тело окрашивалось кровью, а внутреннее естество оправдывало необходимость такого пути борьбы. Ходил в Третий круг и учил новые заклинания, повторял видоизменённые старые. Успешно применял магию, порой вгоняя в ужас нападающих Людей. Иногда выигрывал бои у превосходящих числом противников.
...Непримиримость противостояния Вильторита и неприятелей восточных областей только укрепляла в нём борьбу против иных.
Однажды он защищал Людей запада от нападения противников Добра. Враг решил атаковать прямо днём, не скрываясь от светила и утверждаясь в желании нанести серьёзный урон жителям как можно раньше.
Когда полумага просили помочь, говорили, что ночью отступники уже приходили, но часть земляков попряталась по домам, а остальные рассеялись по другим деревням. И противник заявил, что придёт днём. Вильторит не верил, но обещал, что будет поблизости, поддержит их.
Когда Вильторит спросил одного из Людей, почему нападает враг, житель рассказывал долгую путаную историю о противостоянии, которая вскоре утомила полумага.
Говорил, что чужаки приходили без агрессии, но получали её со стороны местных, которые конфликтовали на востоке и возвращались попеременно, то целыми то побитыми.... Восточные жители нападали ночью, потом началось строительство домов земляками...
Полумаг успешно помог отбить случившееся дневное нападение. Многие противники сбежали, но часть удалось поймать. Вильторита благодарили спасённые жители, его обнимали и говорили приятные слова. Но соратники остались опечаленными после того, как Человек попросил отпустить пойманного врага.
Тогда ещё полумаг отстаивал мир между западом и востоком, для него было естественно убедить две стороны в необходимости единения и прекращения вражды.
- Они придут снова, они почувствуют нашу... слабость, нашу...глупость. Ты не понимаешь, о каком мире говоришь! - подобные речи слышал Вильторит в окружении .... Он языком облизнул свои полные губы; давно не улыбались, со стороны порой казалось, что они распухли от ударов противника. Полумаг был спокоен, хотя внутри ощущалось напряжение и ответственность...
Он покинул эту деревню, пробыл там ещё какое-то время, чтобы убедить жителей не беспокоиться о будущих нападениях, по крайней мере, при ярком свете.
Потом как-то до полумага донеслась весть о многочисленных смертях в одной из деревень Юга. Он спешил найти тот район и порой дрожал, приближаясь к месту его прошлых уверений жителям о прекращении нападения недоброжелателей.
...Тот день врезался глубоко в его внутреннее естество.
Это была та самая деревня.
Перебили часть жителей. Многим переломали руки и ноги так, что больше они уже не могли воевать. Оставалась надежда на то, что у калек найдутся силы в управлении телом для копания земли...
Сурово и молча смотрели на него лежащие в недвижимости раненые соратники, когда пришёл к ним Вильторит. У некоторых вибрировали лица, и вытекала солёная вода из глаз.
Вильторит был поражён до самой глубины восприятия. И больше с той поры он не улыбался. Живость его лицу придавал раньше подвижный смеющийся рот, а не маленькие глаза. Теперь же взор полумага был невыразительным и отрешённо-пугающим...
Кубралум несмотря ни на что отпускал пленных и убийств не желал. Твердил соратникам запада о мире, о необходимости показать, что в конфликтах нет нужды, они - следование иному замыслу. Старосту порой вовсе не звали на противостояние, чтобы при победе не настоял на пощаде врагу.
Но деятельность Человека хорошо знали на востоке, и когда неприятели побеждали, убивая своих противников, Кубралума оставляли в живых. Поборникам Добра очень не нравилось, что староста не выбирал сторону, за которую готов сражаться. Иногда за это его побивали, но не сильно. Уверенность в правильности своих поступков помогала Кубралуму переносить физические терзания от деятелей запада.
Даже Вильторит упрекал поведение старосты.
- Ну как ты можешь смотреть спокойно на убийства соратников? - говорил полумаг.
- Все мы представители Добра и порой отходим от восприятия Светоча Бога. Надо усилить борьбу с самим собой, и тогда придёт осознание мира, - отвечал Кубралум.
...Вильторит собирал жителей и отправлялся на восток искать неприятелей. Обычно действовал без подготовки, но яро. Всегда были погибшие с обеих сторон. Битвы происходили днём, ночью полумаг не в силах был действовать. Потом Человек возвращался и набирал группу вновь.
Вильторит никого не щадил в бою, даже если слабые телом неприятели не принимали активное участие в битве. Они объясняли о не готовности к войне и угрозах от сильных земляков. Но эти невоители не приходили на запад, не меняли место жительства, чтобы скрыться от агрессивных недоброжелателей, поэтому полумаг был непреклонен и... убивал врага.
Восточный неприятель научился строить жилище под землёй. Вырывали достаточно большие пространства, входной лаз прикрывали травой, кустарниками, делали его незаметным.
Обустраивали землянки так, чтобы жить там долгое время. Хранили в них фрукты и овощи, прятались и пережидали облавы, удерживали женщин для наслаждения и странных надежд на потомство, в которых, вероятно, находили причину для оправдания нарастающих телесных желаний...
Кубралум искал возможности в утверждении качеств Добра, не достаточных по меркам западного окружения. Он решил жениться и сразу на двух женщинах с деревень Ялинии. Своим действием хотел заявить о свободе желаний в браке и об укреплении связи противоборствующих сторон.
Свой выбор остановил на Вухтахляле и Валлае. Люди утверждали, что они сами возжелали старосту и пришли к нему ночью в хижину, когда он ещё только прибыл в деревни к Ялинии.
Жители запада были недовольны поступком Кубралума.
Теперь староста ещё больше тратил энергию. Помимо земляных дел, его жёны требовали близости. Лицо старосты потемнело от малого сна, мысли не быстро выявлялись при необходимости. Но внутреннее естество было крепким и удерживало ценности Светоча Бога.
Поговаривали, что жёны старосты связаны с востоком, так как они пришли оттуда. Вильторит узнал, что их первых мужей убили при его нападении, а также, что Вухтахляля и Валлая не прекратили общение с недоброжелателями запада.
Порой, когда полумаг навещал Кубралума, то жён его не видел.
- Они ушли...поискать плоды..., погулять по лесу... - отвечал невнятно Кубралум. - Мне лучше даже, их близость утомляет, а земляные работы не ждут.
- Они связаны с нашими врагами! Их мужей убил я! - говорил серьёзно полумаг. - Думаю, что ты в опасности рядом с ними. Не доверяю твоим жёнам, у них нет своей воли.... Будь осторожен. Хоть ты и отошел неявно от Добра, можешь не говорить обратное, не верю, что для тебя нет пути в лучше будущее...
Кубралум многое понимал, но ничего не мог изменить. В бессилии падал ближе к ночи после отчаянной близости с каждой из жён.
Они упрекали его в верности западу. Говорили о том, что их сердца тяготеют к востоку, и жизнь спокойную, пусть и не совсем, разрушил полумаг с его отрядами, нападающими непрерывно.
Кубралум не соглашался с жёнами, они, видя его беззащитность и бессилие, порой в гневе били его. Он как-то сказал, что они могут уйти куда заходят и жить отдельно...
- Мы никогда не оставим тебя в покое! - в гневе говорили жёны. - Ты близкая живая память о бесчинствах запада, полная сил, которые будешь отдавать нам до самого конца, чтобы загладить вину западного ожесточения...
Однажды к концу дня Кубралум особенно обессилил. В ночи жёны были ласковы, но ненасытны. Ему порой даже становилось страшно, что энергия вдруг закончится безвозвратно. Он делал мягкие попытки остановить их, но настойчивость жён не иссякала...
Сознание всё же не вынесло тяжкую растрату внешних и внутренних сил...
Возвращалось оно попеременно в ощущениях вибрации и неясного движения. Кубралум приоткрывал глаза и видел тёмное небо, и в нём идущие друг за другом верхушки деревьев.
Его тащили по земле, а потом он погружался под неё, ниже травы и корней кустарников.
Что бы ни происходило, Кубралум решил всё же набраться сил и поспать, ибо энергии у него по-прежнему ещё не было ни для движений, ни для мыслей.
...Староста встал и осмотрелся. Тьма разбавлялась зелёным светом от растений, которые висели тонкими линиями наверху. Вероятно, Кубралум находился под землёй, как и предполагал.
Помещение было довольно просторным, он походил по нему: низкие ложа из прутьев и листьев примыкали друг к другу у стены.
Сразу он не ощутил, или принял за обычное явление, но под ногами росла мелкая частая трава. В нескольких местах Человек заметил твёрдые стволы-подпоры. Они опутывались растениями и походили на деревья без кроны.
Староста вдруг увидел внизу лаз, прикрытый кустарником. Возможно, там было ещё одно помещение. Он направился туда.
В другой области, немного более обширной, была голая мягкая земля. Неподалёку Кубралум нашёл высушенные плоды, различные косточки от них, корни каких-то трав или деревьев. Дальше лежали палки для копания. Наверху также как и в соседнем пространстве висели растения, излучающие блёклый зелёный свет.
Староста уже по привычке хотел разрыхлить, вероятно, податливую почву, но повременил, вдруг обнаружив у себя на шее твёрдые тонкие нити, которые тянулись наверх. Но куда бы он ни направлялся, его движения не сковывались ими.
Возможно, они не дадут мне убежать, если захочу, имеют ограниченную длину. Но проверять свои мысли староста не стал, они были очевидны.
Он вернулся в первое помещение и сел на ложе.
Кто его сюда притащил и зачем? Он никого не убил, был другом каждому Человеку, будь тот с западных областей или восточных районов. Вёл деяния на славу Светоча Бога, помогал слабым жителям против агрессивных восточных соседей, но не считал ни одну из сторон своим врагом.
Скорее всего, его привели сюда незнакомцы из ещё более далёких областей. Но зачем было создавать такие широкие пространства и пленять Человека?...
Кубралум захотел есть. Он встал и бродил неторопливо кругами, потом остановился возле одной из опор. Мелкие ягоды в зелёной кожуре висели незаметно по всей длине ствола.
Староста не ожидал, что обрадуется. Ягода была приятной сладковатой и вязкой, вполне сытной, если не тратить энергию. Но Кубралум, набив рот питательными тянучими шариками, решил копать землю.
Пока есть возможности в движении, можно приносить пользу, рассуждал староста, разрыхляя почву палкой.
Он забылся в работе, посадив косточки и корешки. Приятно земля рассыпалась в руках, когда сдавливал её. Человек потрогал стены, они были прочны, словно каменные, но бить по ним не решался. Наверное, для удержания вверху и с боков прочной формы помещения землю пропитали укрепляющим соком. В этой части пространства тоже были подпоры, но без питательных растений.