Соколов Иннокентий Дмитриевич : другие произведения.

Дорога в никуда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дорожная история.


   Дорога в никуда.
  
   Дорога вилась бесконечной лентой, уходила за горизонт. Она пахла гудроном, пылью и чем-то еще. Я ехал по дороге, а человек на белом "Шевроле Каприс" гнался за мной, пытаясь сократить разделяющие нас мили раскаленного асфальта.
   С каждой минутой, расстояние между нами сокращалось, и я знал, что рано или поздно, в зеркале заднего вида мелькнет хищный, вытянутый нос автомобиля этого парня. И с той минуты, когда это произойдет, время, растянутое по шоссе, начнет стремительно ускоряться, приближая момент, когда все встанет на свои места.
   (Этот парень расставит все точки над "и", все акценты и восклицательные знаки, уж будь спок...)
   Вот только хотелось мне этого меньше всего. В отличие от того парня, который только и мечтал о том, чтобы догнать меня, чтобы закончить, наконец, эту историю, которая протянулась на добрую тысячу миль, беспощадной, бессонной гонки, начавшись в маленьком затрапезном городишке, тридцать часов назад.
   И если вспомнить, что стало отправной точкой всего этого кошмара, то придется признать, что в первый раз, я почувствовал странную тревогу, когда проезжал мимо дорожного указателя, на самом въезде в тот странный, провинциальный городок.
   Чертов указатель, притаился у края дороги, встречая машины. Он стоял, отбрасывая тень, слегка покосившись. На указателе было написано...
  
   1.
   На указателе было написано "Вы въезжаете в Тихий Холм - самый лучший город штата Мичиган. Население - четыре тысячи сто тридцать восемь человек. Добро пожаловать...". Гарри Мейсон криво ухмыльнулся, провожая его взглядом.
   (Ага, лучше не бывает...)
   Все пошло не так, с того момента, как Роз посадила Шерил на заднее сиденье своей "Хонды" и, помахав рукой на прощанье, уехала в этот гребаный городишко.
   Гарри махнул ей вслед, и вернулся на кухню, чтобы приготовить кофе. С тех пор прошло три дня, и черт подери, жена не позвонила ему ни разу, и Гарри не имел ни малейшего представления, что с ними, и где они есть. Ее мобильный не отвечал, и это был отличный повод встревожиться не на шутку. Первые два дня Гарри бродил по опустевшему дому, пытаясь сообразить, как ему поступить. Обращаться в полицию он не стал, просто потому, что не знал, что сказать настырным копам.
   (Я не знаю, шериф, Роз собиралась свозить дочь в Тихий Холм, ну это такой городок в Мичигане...)
   Ага, и расскажи копам заодно, что Шерил бредила этим местом, и каждый раз, когда она произносила ставшее привычным название, ты покрывался гусиной кожей, поскольку знал о существовании города до нее, но никогда не говорил дочери о том, что существует это райское местечко. Скорее всего, Шерил совершенно случайно услышала о маленьком островном городке, расположенном на озере Тулука. Возможно и так, но только как рассказать полиции о том, что его дочь умирала на глазах, и этот город, единственное, что оставалось для нее. И вставая ночью, чтобы прикоснуться губами к ее лбу, проверяя, нет ли температуры (признайся сам себе парень, на самом деле ты делал это для того, чтобы убедиться, жива ли еще твоя дочь), он слышал, как Шерил, во сне шептала о том, что ей нужно в Тихий Холм.
   Когда Роз решила отправиться туда, Гарри поначалу решил, что она шутит. Ребенок болен, это так, но отправляться за тысячу миль, в другой штат, только из-за того, что дочери что-то там привиделось, это было...
   (По крайней мере, не разумно, вот как...)
   Это было не правильно. С самого начала Гарри был против этой поездки, но Роз не захотела его слушать. Она никогда не слушала его, черт возьми!
   Вместо того, чтобы отвести Шерил в больницу, Роз ошарашила его своей идеей посетить Тихий Холм вместе с дочерью.
   (Это называется выбивать клин клином...)
   И вот теперь, трое суток спустя, Гарри, оставив позади все сомнения, приближался к месту, в котором надеялся встретить жену с дочерью.
   Он проехал указатель, и несколько минут гнал дороге ведущей к городу. Высокие тополя росли по обе стороны дороги, отбрасывая странные тени. Вскоре он увидел первые дома - обычный провинциальных городишко, каких немало в стране, встречал посетителя. Еще на переправе, Гарри обратил внимание, на плотный туман, который стоял над озером. При подъезде к городу, туман немного рассеялся, но, тем не менее, если смотреть издалека, можно было увидеть, как из бело-молочных облаков вырастают неприветливые, старой постройки, здания. Он оставил позади магазин, с грязными витринами, в которых пылились никому не нужные товары, проехал аптеку, и остановился возле городской ратуши.
   Теперь, когда он очутился в этом городке, одна мысль не давала ему покоя.
   (Ты что-то упустил парень - что-то важное. То, что не должен был упускать ни в коем случае...)
   Гарри совершенно не представлял с чего начинать поиск. Можно конечно было выйти из машины, и поспрашивать прохожих. В этом задрипанном городишке, где каждый знает друг друга (и будь уверен, в каждом шкафчике, наверняка притаился маленький скелетик, обросший седой паутиной), появление молодой привлекательной женщины и маленькой очаровательной девчушки шести лет, не осталось бы незамеченным. Вот только в этот сырой октябрьский день, город словно вымер.
   Площадь была пуста. Только туман клубился над асфальтом, перетекая, словно кисель с места на место, покрывая улицы города одеялом из осенних снов.
   А еще над городом стояла необыкновенная тишина, которую нарушал лишь противный восточный ветерок, гоняя первые желтые листья по пустынным аллеям небольшого сквера, расположенного чуть дальше от того места, где остановился Гарри Мейсон.
   Он вышел из машины, и двинулся по улице, пытаясь отыскать кого-нибудь, кто смог бы помочь ему...
  
   2.
   Стэнли Грейвз обнаружил себя сидящим за рулем своего "Форда", погожим октябрьским вечером, как раз тогда, когда новый сосед Грейвза старик Доббинс вышел на крыльцо, сжимая газету в одной руке, и упаковку баночного пива, в другой.
   Двигатель машины работал, и Грейвзу пришло в голову, что неплохо было бы заглушить его. Он повернул ключ зажигания, и двигатель, обиженно чихнув, замолчал. В отрытое окно машины, сразу же ворвались звуки улицы: где-то неподалеку работала газонокосилка и рокот ее мотора, смешавшись с шумом увядающей листвы тополей, придал особое очарование теплым сумеркам.
   Стэнли заметил, что подогнал "Форд" слишком близко к воротам, и теперь, чтобы поставить машину в гараж, ему придется снова завести ее и отъехать немного назад. Грейвз откинулся на сиденье, его руки стиснули руль. Он тупо посмотрел на приборную доску, которую покрыл толстый слой пыли и моргнул, пытаясь собрать мысли в кучу.
   Собственно мыслей как таковых было всего две: во-первых, что он делает в машине, и, во-вторых, какого черта он не может вспомнить, чем занимался несколько минут назад. Стэнли пришло в голову, что первый вопрос получит свое разрешение, как только он найдет ответ на второй.
   Помаявшись еще пару минут, Стэнли с недоумением признал, что не может ответить, на этот чертов вопрос. Более того, он пришел к нехорошему выводу, что не помнит абсолютно ничего.
   В голове словно образовалась черная дыра, которая засосала в себя все воспоминания. Нет, он, конечно, помнил, кто он...
   А собственно кто?
   - Стэнли Грейвз, известный писатель, автор как минимум четырех книг, две последние из которых, разошлись огромными тиражами, принеся ему не только известность, но и кругленькую сумму на текущий счет в центральном банке Портленда. У него есть жена Элизабет, шестилетняя дочурка Триша, и верный пес Спайк - вслух пробормотал Стэн, и еще крепче сжал баранку, словно выжимая из нее остатки воспоминаний.
   Так, что еще?
   На прошлой неделе они приобрели в Портленде небольшой уютный домик, с аккуратной мансардой. Небольшая оградка, воротами, возле которых остановился сейчас его "Форд", опоясывающая усадьбу, где помимо дома находился гараж, от которого к воротам вела небольшая асфальтированная дорожка, бассейн, в настоящее время накрытый брезентом, чтобы листва клена, растущего на участке Доббинсов, не падала в воду.
   Месяц назад, Лиз попалось на глаза объявление в местной городской газете. Она прибежала к Стэнли, который в это время созерцал пустой белый лист в печатной машинке, словно ожидая, что снизошедшее вдохновение само расставит необходимые знаки, нажимая на стертые клавиши, оставляя отпечатки заваливающихся неровных литер. Он обернулся, до того, как Элизабет обхватила его шею руками, прижимаясь к мужу.
   - Гляди, Стэн - Лиз отскочила и помахала газетой - думаю, это заинтересует тебя.
   Стэнли выхватил газету, и уставился на обведенный красным маркером заголовок объявления. Так они нашли этот дом.
   Они с Элизабет договорились, что как только дом будет готов принять чету Грейвзов в свои каменные стены, Стэн заберет их из Тихого Холма. Пока же, вот уже на протяжении двух недель, Грейвз мотался как угорелый, оформлял все бумаги, оплачивал счета, с ужасом наблюдая, как тают, словно воск церковной свечи, нули на остатке банковского счета.
   Совершенно верно, все хлопоты и тревоги остались позади, и Стэн с чистой совестью мог приколотить табличку "Дом, милый дом" над входной дверью, как герои рисованных мультфильмов конца шестидесятых. Можно было внести супругу в дом на руках, приложив все усилия, чтобы не уронить ее (вот потеха то), но для этого необходимо было, как минимум вернуться в Тихий Холм, и забрать жену с дочерью, покинув, наконец, временное, хоть и довольно таки уютное пристанище, в доме сестры Лиз.
   Сибил не уставала повторять, что они с Лиз и Тришей ни коим образом не стесняют ее, но Стэнли не любил чувствовать себя обязанным кому-либо, будь это хоть сам господь бог. Тем более жить под одной крышей с женщиной-полицейским - брр...
   - Прекрасный вечер сосед - Доббинс подошел к небольшому заборчику, разделяющему их владения, и помахал рукой.
   - Прекрасный - Стэн поежился.
   По правде, говоря, ничего прекрасного в этом говеном вечере он не наблюдал - не каждый вечер чувствуешь себя полным уродом, сидя в машине, и вспоминая, кто ты, и какого собственно черта делаешь в машине, вместо того, чтобы сидеть сейчас у телевизора (сегодняшняя встреча Нью-Йорка и Бостона обещала быть весьма интересной), приканчивая очередную банку пива (а в плетеной корзинке уже покоятся несколько смятых жестянок, подобных той, что так приятно холодит руку), или мчаться в Тихий Холм, чтобы привести, наконец, жену и ребенка в новый дом, в городе, где нет чертового тумана, психов, помешанных на наркоте, и прочих прелестей курортного городка на озере Тулука.
   (И Стэн, сдается, ты не будешь особо скучать по городку, в котором провел столько дней и ночей, не так ли?)
   - Это уж точно - Стэн спохватился и посмотрел на соседа, который что-то пробубнил насчет его машины.
   (И почему бы тебе не оторвать свою тощую задницу от кожаного сиденья и не пройти в дом?)
   А потому, что время поджимает, и тебе парнишка необходимо как можно раньше попасть в Тихий Холм, так что давай, заводи свой драндулет, и чеши на север, тысяча миль - достаточно весомый аргумент, чтобы перестать, наконец, вести себя как полный придурок, тратя драгоценное время на пустую болтовню с выжившим из ума стариком.
   (У тебя еще будет время поболтать на досуге со старым хрычом, поверь Стэнли...)
   Стэн хмыкнул, и повернул ключ зажигания...
  
   3.
   Микки Митчелл любовно погладил белый бок своей новой машины. Он давно хотел иметь такую, и вот теперь судьба, наконец, одарила его своим вниманием. Давно уже нужно было сменить прежнюю развалюху на что-нибудь более стоящее.
   А ведь все начиналось не столь прекрасно...
   Он попал в Тихий Холм на рассвете, когда поднимающееся солнце напрасно пыталось разогнать густой туман первыми лучами.
   Микки надавил на газ, и машина послушно рванула вперед, взвизгнув истертыми покрышками. Не глядя, он нащупал кнопку приемника. На мгновение в динамиках что-то треснуло, затем после непродолжительного шума помех, раздался звук. Передавали сводку новостей.
   - ... очередное пополнение в Спрингфилдском зоопарке. Очаровательного моржика назвали Баттеркап. Мама и папа малыша чувствуют себя счастливой семьей...
   Микки вполголоса выругался - передают по радио всякую муть. Какое кому на хрен дело до гребаного моржика. Поколебавшись, мгновение, он все же оставил станцию. Его интересовали совсем другие новости...
   - Внимание, внимание. Как стало известно, совершил побег опасный преступник, Майкл Митчелл. Он очень опасен, и возможно вооружен. Если вам что-либо известно о местонахождении Майкла Митчелле просьба сообщить по телефону...
   Далее шли особые приметы преступника. Митчелл поморщился - треклятое сообщение крутили по всем каналам. Неудивительно, что он чувствует себя словно заяц, окруженный охотничьими собаками. Ничего, ему просто нужно отлежаться немного, и все будет в порядке. Немного отдыха, покуда утихнет шумиха, и можно будет потихоньку двигать на запад, или на юг, смотря какое, будет настроение.
   У него в Тихом Холме было одно уютное местечко, в котором он мог чувствовать себя в безопасности. Заодно будет повод передать приветы старым друзьям.
   Оставалось только решить некоторые проблемы, которых было собственно две. Одна из них - звук полицейской сирены чуть позади, другая - сидела рядом с ним на переднем сиденье.
   Маленькая девчушка лет шести, в розовом платьице с воротником, косички, перевязанные белыми бантами, белые же гульфики и маленькие аккуратные туфельки - настоящий ангелочек. Митчелл подобрал ее, гм, черт возьми, где же он подобрал ее?
   Он был на ногах уже более сорока часов, с тех пор, как водителя тюремного автомобиля хватил удар прямо за рулем, и когда Микки пришел в себя, в живых оставались только он, и лежащий без сознания охранник, из носа и ушей которого текла кровь. Не веря собственному счастью, Митчелл сумел нащупать связку ключей на поясе охранника и выбраться из машины. Все последующее время, он петлял по дорогам штата, путая следы, словно дичь, которую выслеживает сразу несколько охотников, мечтающих нашпиговать свинцом несчастное тельце.
   Ну да, он въехал в Тихий Холм, ворвавшись вихрем, разметающим в стороны проклятый туман, и проезжая по главной улице (в сотый раз поражаясь царящему в городе безмолвию), увидел малышку, которая словно ждала только его.
   Микки притормозил и открыл дверь.
   - Гуляете мэм?
   Девочка несмело улыбнулась, и сделала шаг вперед. Черт подери из таких мелочей и складывается жизнь, собираясь в единый путь, уходящий далеко настолько, что и не вернуться. Стоило бы маленькой проказнице поступить так, как учат в школе (и никогда, никогда, никогда не разговаривайте с незнакомыми людьми!) и все сложилось бы как нельзя лучше для Микки. Хотя кто знает, что лучше для него, кроме самого Митчелла да господа Бога. И то в существование, последнего, Микки не особо-то и верил.
   Маленькая шлюшка забралась в машину, и сидела рядом, указывая вперед своим маленьким курносым носиком. Митчелл и сам не знал, на кой хер он подобрал ребенка, и что следует делать теперь, когда на хвосте сидят копы.
   Звук сирены усилился, и прущего по улицам города на довольно высокой скорости Митчелла обогнал белый "Шеви".
   Коп сидящий за рулем показал поворот, и сбавил скорость, вынуждая Микки притормозить.
   - Твою ж мать - Митчелл ударил по рулю - только этого не хватало...
   Хлопнула дверца. Коп выбрался из машины, и не спеша, направился к Микки, всем своим видом демонстрируя собственное превосходство. Микки выдохнул и сжался, стараясь уменьшиться до размеров брелка, болтающегося на ключе зажигания (ключи от машины, вместе с самой машиной, Митчелл позаимствовал на стоянке мотеля, лежащего в паре сотен миль от Тихого Холма), дабы суровый коп прошествовал мимо, не обращая внимания на существование особо опасного, и даже возможно вооруженного преступника.
   Коп подошел вплотную к машине Микки. Тот опустил стекло, рассматривая полицейского, лихорадочно соображая, как поступать в данной (отчаянно дерьмовой!) ситуации.
   - Доброе утро - вежливо поздоровался Митчелл, стараясь, чтобы в голосе не звучали нотки нервозности.
   Коп кивнул в ответ. На прямоугольной табличке, прикрепленной прямо над жетоном, Микки прочитал "Лейтенант Гуччи"
   - Права и документы, пожалуйста - коп бросил на него внимательный взгляд, и Митчеллу на миг стало не по себе.
   Документы на машину лежали в бардачке, вместе с какой-то книжкой, брошюрками, рекламами мотелей, и прочей чепухой. Микки нашел права прежнего владельца и протянул в окно (все это время девочка сидела как неживая, рассматривая что-то прямо перед собой).
   Коп не спеша, изучал документы, поглядывая на Микки.
   (Неужели пронесет? Хей парень, может быть госпожа удача еще не исчерпала лимит доверия к твоей персоне?)
   - Не больно-то похож - флегматично заметил коп, и Митчелл неискренне улыбнулся, изображая нечеловеческую усталость (в какой-то степени так оно и было на самом деле), пожал плечами, да мол, годы не добавляют ничего, кроме морщин и одноразовой, никому не нужной мудрости.
   - Откуда держите путь? - отдав права, полицейский стал немного дружелюбнее. Он заглянул в салон, сквозь наполовину опущенное окно, его взгляд зацепился за девчонку.
   - Кто вам эта юная леди? - офицер Гуччи, подмигнул ребенку. Девка не обратила никакого внимания на слова копа, продолжая пялиться в лобовое стекло.
   - Это моя дочь - соврал Микки и тут же понял что попался.
   Офицер сразу подобрался, и его рука как бы невзначай легла на кобуру. В этот момент Митчелл сообразил, что еще немного и вся его полная приключений жизнь, возможно, завершится через несколько секунд здесь, в чертовом городке, окутанном туманом, только из-за того, что он старый дурак, подобрал эту чертову милашку, распутного ангелочка в розовом платьице.
   Осторожно, стараясь, чтобы не заметил полицейский, Митчелл уперся рукой в заранее приоткрытую дверь автомобиля.
   - Послушай детка, это правда, твой отец? - коп явно напрашивался, и Микки понял, что час пробил.
   Что есть силы, он толкнул дверь, сбивая полицейского с ног, и выскочил из машины комком взбудораженных мышц. Как всегда в минуты опасности, его чувства обострились до предела, он воспринимал окружающее, словно набор цветных картинок.
   Вот он хватает офицера Гуччи за руку, не давая расстегнуть кобуру. Вот они уже катаются по мокрой земле. Микки молотит свободной рукой, стараясь избить, разорвать, втоптать в землю, вытрясти душу, не дать встать, и самое главное, выдавить жизнь из слабеющего на глазах тела, превратить его в остывающий кусок мяса, в неловкий, неуклюжий манекен, годный разве что валяться в грязи, выступая из густого тумана, словно маяк, который светит кораблям, своим неровным мерцающим светом.
   Он оставил копа лежать прямо на дороге (на счастье поблизости не оказалось ни одной живой души - лишние свидетели были ни к чему), и подошел к полицейской машине.
   Белый "Шеви" - именно та машина, о которой он так долго мечтал. Митчелл заглянул в салон - аккуратные чехлы на сиденьях, рация, прикрепленная на приборной панели, пустая подставка для оружия.
   Микки перетащил девчонку в "Шевроле Каприс", и уселся за руль, воображая себя настоящим копом.
   - Вы имеете право сдохнуть ко всем чертям - Митчелл скривил губы в победной улыбке, обнажив десна - и я постараюсь, чтобы ваши права не нарушались!
   (Уж будьте спокойны...)
   Тачка была слишком приметной, далеко на ней не уйти. Но и садиться за руль своего старого драндулета, Микки совершенно не хотелось.
   (Ничего детка, Митчелл что-нибудь придумает. По крайней мере, у него хватит ума, чтобы сообразить, что теперь уже нет причин оставаться в этом чертовом городе...)
   - Пора рвать когти - Микки посмотрел на маленькую пассажирку, и завел машину.
   Взвизгнув колесами, "Шеви" рванул прочь из города, оставив на асфальте следы от шин. Туман сгустился над телом мертвого полицейского, словно пытаясь скрыть следы преступления. Он был заодно со сбежавшим преступником, хотя кто знает - возможно, туману было все равно, кого принимать в свои призрачные объятия.
   Микки гнал как сумасшедший, оставив позади Тихий Холм. Он двигался навстречу судьбе...
  
   4.
   Гарри Мейсон шел по главной улице города, и с каждым шагом, ему становилось все более не по себе. Тихий Холм вполне оправдывал свое название. Необычайная тишина наполнила улицы, смешавшись со странным густым туманом (Мейсон никогда не видел ничего подобного), за все время, что он брел, пытаясь найти хоть кого-нибудь, его старания не увенчались успехом.
   Он прошел несколько магазинов, пару аптек, и как минимум одну парикмахерскую. Жители города, если они существовали в этой реальности, либо прятались от него, стараясь не попадаться на глаза, либо одновременно совершили коллективное самоубийство, чтобы только не отвечать на вопросы Гарри, относительно места, в котором могли бы находиться его дочь и жена.
   Словно наступил конец света, и души всех тех, кто родился и жил в этом маленьком курортном городке, отправились на небеса, чтобы предстать пред глазами небесного судии, принеся с собой свои грехи большие и малые, тяжкие и ничтожные.
   (И пролил седьмой ангел свою чашу на воздух, и из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий - свершилось!)
   Гарри вздрогнул. Голос в голове произнес эти слова с пугающей отчетливостью, словно что-то чужое поселилось в голове, пуская корни в воспоминания, питаясь остатками мыслей, высасывая знания прямо из мозга.
   - Ты просто устал парень, так бывает - вслух произнес Гарри.
   (Хреновые дела парень, если ты уже начинаешь разговаривать сам с собой...)
   Гарри остановился возле городской больницы. Двухэтажное здание манило вовнутрь. Он прошел мимо небольшого скверика, разбитого сразу за кованой оградой, отделяющей территорию больничного двора от проезжей части улицы, и остановился перед большими, выше его роста, стеклянными дверями. На левой половинке, красной краской, кто-то вывел под трафарет - "Госпиталь Святого Джерома" и чуть ниже, более мелкими буквами, было написано - "Добро пожаловать..."
   Мейсон толкнул дверь и очутился в полутемном помещении приемного отделения. Слева в беспорядке был свалены различный хлам, словно обитатели больницы в спешном порядке покидали эти ставшие вдруг негостеприимными стены, и все ненужное оставляли прямо у входа. Из кучи мусора глаз выхватывал то разбитую хирургическую лампу, автоклав с отломанной дверкой, а вон там, чуть далее, лежит на боку кресло-каталка, и тусклые лучи света, проходя сквозь пыльные окна, играют на погнутых никелированных спицах колес.
   - Эй, есть кто? - ответом была тишина.
   Гарри крикнул второй раз - безрезультатно. Многократное эхо отразилось от покрытых плесенью стен, и окончательно увязло в странной атмосфере больницы, поддавшись всеобщему унынию и запустению.
   Он прошелся по длинному коридору, который вел от приемного отделения. В конце коридора, у стены, прямо на полу лежало что-то длинное (в человеческий рост) накрытое белой простыней.
   Мейсон обратил внимание, что с каждым шагом, приближающим его к тому, что лежало под простыней, он старался идти как можно тише, словно боясь потревожить покой неизвестного, нашедшего свое успокоение на холодном, облицованном треснутым от старости кафелем, полу.
   Не дойдя несколько шагов, до (трупа?) ЭТОГО, Мейсон остановился, чувствуя, как колотится сердце, и в висках стучат маленькие молоточки.
   (Да что с тобой, черт тебя раздери, парень? Ты только посмотри на себя, стоишь в проходе, словно семилетний сопляк, и слышишь, как стучат коленки, бьются друг о дружку, выбивая самбу...)
   Мейсон сглотнул, пытаясь придти в себя. Действительно, быть может под простыней и не было ничего, тем более, что если бы там лежало человеческое тело, то он бы учуял запах разложения. Между тем, в коридоре пахло, как пахнет обычная больница - немного лекарствами, но больше застарелой мочой и страхом.
   Гарри втянул воздух, и закашлялся. В общем, ничего страшного, давай сделай пару шагов, и убедись, что это всего-навсего лишь куча старого тряпья.
   (Так-то оно так, вот только мне почему-то совершенно, ну совершенно не хочется узнать что под этой белой, с пятнами чего-то коричневого, простыней)
   Гарри попятился. На секунду ему оказалось, что что-то задрожало в пропахшем больничными запахами коридоре. Словно воздух сгустился, и двинулся в его сторону, заставляя шевелиться волосы на голове.
   Простыня скрывающее что-то наверняка очень страшное чуть сдвинулась, и Гарри с ужасом увидел краешек ботинка, кокетливо выглядывающий из-под нее.
   ТАМ КТО-ТО ЛЕЖИТ!!!
   И, черт возьми, Гарри, если ты еще хоть на секунду замешкаешься, этот КТО-ТО доберется до тебя, и тогда уже не обессудь...
   Мейсон развернулся, чтобы бежать, куда глаза глядят, и спотыкнулся о подставку для капельницы, которая валялась прямо посредине коридора (несколько минут назад, когда Гарри еще не был в предобморочном состоянии, он просто перешагнул через нее, теперь же проклятая железяка, словно нарочно стала на пути, отсекая все попытки убраться из этого страшного места), и с грохотом, который услышал бы, наверное, даже мертвый, упал, больно приложившись затылком об пол.
   Ярко вспыхнувшие звезды в глазах, и тяжелая, до рвоты головная боль, оказались сущим пустяком, по сравнению с тем, что произошло потом.
   Тело, накрытое простыней, шевельнулось!
   (ОНО шевелится, Гарри, и что я хочу сказать тебе, парень, если ты думаешь, что оно удовлетворится только тем, что немного попугает тебя, то ты глубоко ошибаешься. Это Тихий Холм, приятель, и седьмой ангел пролил свою чашу, так что, наверно, было бы уместно на твоем месте припомнить пару-тройку забытых молитв. Уж они-то наверняка пригодятся. Не скажу, что они сильно помогут тебе, но это, пожалуй, единственное, что остается здесь и сейчас, не так ли?)
   Гарри набрал полную грудь воздуха, и заорал, что есть силы:
   - НЕТ!
   (Он скулил, отталкиваясь ногами от пола, пытаясь отвоевать сантиметры пространства, не в силах приподняться с пола, путаясь в различном медицинском хламе, что в беспорядке валялся на полу, и кто знает, сколько еще человек до него, вот так же, молили небеса, чтобы это все оказалось лишь страшным сном...)
   - Пожалуйста, не надо - шептал Гарри, зная, что все мольбы напрасны, и единственный, кто может услышать его - неизвестный, который сейчас доберется до него, и тогда все...
   (А еще он обмочил штаны. И от этого ему было еще страшнее, потому, что когда понимаешь что страх, проникший в твой разум настолько реален, что темные пятна на штанах, лишь предвестники чего-то еще более страшного, вот только тогда, ужас забирает тебя к себе, на ту сторону, где нет спасения, и за зыбкой гранью, странные существа бормочут непонятные слова, и тянутся жадными щупальцами, готовые высасывать жизнь, капля за каплей, понемногу, растягивая удовольствие, наслаждаясь, получая кайф...)
   Мейсон завыл, и словно что-то произошло в темном коридоре. Сквозняк прошелся по пустынным помещениям, поднял тучи пыли, накопившейся в этих заброшенных стенах, и сдернул простыню.
   Черт возьми - просто куча рваного тряпья! Ботинок, торчащий из кучи, словно издевался, ухмыляясь своим лакированным носом. Не было ни трупа, тянущегося костлявыми руками, чтобы заключить в смертельные объятия простака, у которого было слишком богатое воображение, ни существа, способного вонзить свои клыки прямо в воспаленный мозг. Ничего. Просто куча гребаного тряпья.
   Мейсон потерял сознание...
  
   5.
   Стэнли Грейвз выбрался из города ночью. Весь вечер он просидел на крыльце, слушая, как шелестит клен старика Доббинса.
   Словно что-то отталкивало его от поездки. Он пробовал позвонить Элизабет, но ее мобильный по-прежнему не отвечал. Потом Стэнли копался в доме, пытаясь сообразить, что брать с собой в путь.
   Теперь же он мчал по дороге, оставляя позади забытые часы, выпавшие из сознания. Такое уже иногда случалось с ним. Стэнли словно находил себя в этом мире, каждый раз, заново создавая прошлое.
   На месте воспоминаний оставалась глубокая темная дыра. Всякий раз, когда он пытался заглянуть в нее, чтобы привести мысли в порядок, какая-та сила отталкивала его, не давала увидеть, что на дне. Наверно ему не нужно было знать, что там, в темных глубинах подсознания, которое иногда способно выкидывать странные трюки.
   Что поделаешь, частенько ему даже становилось страшно. Что если в один из таких провалов, он убил человека?
   Нет, Стэн конечно знал, что не способен на это, но... кто знает, на что способно его подсознание?
   Он проскочил Портсмут, ближе к утру, проехал, не задерживаясь ни на минуту, Манчестер, и уже за городом, обратил внимание, на то, что датчик топлива весело подмигивает красным огоньком. Грейвз решил остановиться на первой же заправке.
   Лучше бы он этого не делал.
   Проехав с десяток миль, Стэнли еще издалека заметил придорожный мотель. Чуть дальше виднелись колонки заправки. Стэнли сбавил скорость, и не спеша, вырулил на асфальтированную площадку.
   В сумерках уходящей ночи, все казалось не таким, каким должно быть. Тьма искажала расстояния, и за каждым углом чудился монстр, готовый выпрыгнуть и...
   - Стоп, парень - задумчиво пробормотал Грейвз - это всего лишь заправка, а в комнатах мотеля, наверняка досматривают десятый сон постояльцы, которым лень всматриваться в темноту дороги, пытаясь не сбиться с пути и не вылететь за сплошную линию. Куда уж лучше спокойно спать в теплой мягкой постели, и пускай луна освещает желтым светом комнату, навевая спокойный, здоровый сон.
   (Хотя не исключено, Стэн, что кое-кто из них, сейчас многое бы отдал, только бы вырваться из сладкого омута кошмара...)
   На площадке, стоял полицейский автомобиль, и Стэн в первый раз подумал, что неплохо было бы подзаправиться на следующей заправке. Не то, чтобы он нарушил, или когда-нибудь нарушал закон, но... просто ему стало немного не по себе.
   Он прошел мимо автомобиля, поймав свое отражение в тонированных стеклах. Подошел к кассе. За стеклянной перегородкой смутно угадывался чей-то силуэт.
   - Эй, парень, проснись - Стэн легонько постучал пальцем по стеклу. Парень за перегородкой не отозвался. Он спал, уронив голову, чуть завалившись на бок.
   Стэн улыбнулся. Похоже, не только его одного клонило в сон. Он постучал сильнее.
   Ночь уходила на глазах. Но заправщик и не думал просыпаться. Стэну пришло в голову, что парню должно быть сниться что-то очень приятное, раз он не собирается РАСКРЫТЬ СВОИ ГРЕБАНЫЕ ГЛАЗА.
   Стенли вздрогнул. Какой-то неприятный голос произнес в голове последние слова.
   (Этот паренек не собирается обслуживать тебя, Стэн. Неплохо было бы проучить его, а?)
   Тихо Стэн, успокойся, сейчас, нужно просто постучать немного сильнее.
   Кулак Грейвза врезался в стекло. Осколки разлетелись в стороны, и Стэн почувствовал, как по руке потекла кровь.
   (Сейчас он покажет этому неудачнику, как нужно обходиться с клиентами.)
   Вот только парень никак не отреагировал на происшедшее. Он сидел за стойкой, и в рассеивающихся сумерках, Стэн увидел огромную жирную муху, которая сидела у него на шее.
   (И, Стэн, это парень не делал никаких попыток согнать ее...)
   Грейвз уставился на чертову муху, и медленно опустил руки, приходя в себя. Что-то было не так.
   Парень не проснулся, когда ты звал его, и стучал по стеклу, пытаясь привлечь его внимание.
   Парень даже и не пошевелился, когда ты громил стеклянную перегородку.
   Парень не сделал попытки согнать муху. А еще в нос ударил омерзительный смрад...
   В кассе сидел труп!
   (Гребаный, холодный труп. Вот почему он не обратил никакого внимания на твою скромную персону, и, черт возьми, Стэн, почему бы тебе на заправиться в каком-нибудь другом месте? Не здесь... Наверняка вдоль дороги найдется парочка другая заправок, в которых совсем не обязательно быть покойником, чтобы обслужить клиента.)
   - Возможно - пробормотал Стэн, и попятился.
   Он развернулся и побежал. Мимо колонок (он даже не обратил внимания на то, что заправочный шланг одной из колонок, валялся прямо на асфальте, и никто не сделал попыток поднять его), мимо белого "Шеви" (Стэну даже и не пришло в голову, заглянуть в салон, чтобы рассказать копу, который наверняка сидел в машине, о том, что посетителей этого чудного места обслуживает труп), к своей машине, чтобы как можно быстрее убраться из этого страшного места.
   "Форд" Стэна взвизгнул покрышками и сорвался с места.
   Стэнли Грейвз, известный в определенных кругах писатель, мчал как проклятый, даже и не думая о том, что оставил отпечатки пальцев на осколках стекла, и в случае чего у копов наверняка найдется к нему парочка вопросов.
   Он торопился, оставляя между собой и мертвым парнем, который так и не смог заправить его машину, мили равнодушного асфальта дороги, уж ей-то было все равно, что чувствует незадачливый писатель, любитель разных страшных и не очень историй.
   И к черту все тревоги и воспоминания, не до них сейчас. Впереди восемь сотен миль дороги, и там, в конце пути его ожидают красавица Элизабет, любимая дочурка Триша, и верный пес Спайк. Это просто страшный сон, который следует забыть как можно быстрее. И он не будет сообщать в полицию, чтобы не пришлось отвечать на ненужные вопросы подозрительных копов, да и кто знает, отчего помер тот парень на самом деле, возможно широкий порез на шее как-то мог пролить свет на эту загадку, но лично Грейвз не собирался распутывать все эти дорожные головоломки. У него и так было мало времени.
   Заправился Стэн на следующей заправке...
  
   6.
   ...я не помню точно, с чего начиналось все это. Память - ненадежный спутник. Она угодливо подсовывает картинки, яркие, красочные, а иногда тусклые, затертые пеленой страха, ушедшей боли, или просто тупого равнодушия. Ты вертишь их и так и сяк, примеряешь на себе, и в один прекрасный момент начинаешь понимать, что это всего лишь снимки чего-то чуждого, далекого, которые годны только на то, чтобы разбудить тебя ночным кошмаром.
   Возможно, есть и другие такие, как я. Возможно - нет. Мне все равно. Я просто ищу способ вынырнуть, если вы понимаете о чем. Наверняка понимаете, док.
   Иногда я буквально находил себя, окруженного суетящимися людьми. Мне говорили, что я выпадаю из времени. Все, что вокруг меня, пропадает, становится несуществующим. Довольно забавно обнаружить себя, стоящего на середине пешеходного перехода, когда загорелся красный свет. Водители сигналят, и пешеходы, которые уже успели перейти на другую сторону улицы, вертят пальцами у виска.
   Это сумасшествие, я знаю, ну или на крайний случай, какая-то редкая болезнь. Это выводит меня из равновесия, не дает ни на секунду расслабиться.
   Как часто это случается? Черт, да постоянно. Каждый час, каждую минуту. Хотя нет, иногда проходят дни, и даже месяцы, и я начинаю воображать, что все это придумал сам себе, чтобы хоть как-то разнообразить свою никчемную жизнь, и в один прекрасный день, просыпаюсь в постели, и не знаю, кто я, что я делаю в этой комнате... Иногда я вспоминаю все, иногда не помню ничего, или помню, но не то, что было на самом деле.
   Моя память не способна удержать в себе хоть что-либо значимое, только всякие несущественные мелочи, вроде того, что ключи всегда лежат на полке, возле вазы, в которой засох букетик полевых цветов, а маленький блокнотик, куда я записываю всякую ерунду, должен быть в левом кармане брюк. Но иногда я забываю даже это.
   Мне часто приходится начинать жизнь с начала. Нет, док, не подумайте - мне не нужно заново учиться ходить, говорить и всякое такое...
   Я всегда остаюсь взрослым мужчиной. Я точно знаю, что не девственник, и мне нет нужды ходить в школу, а потом в колледж.
   К тому же, иногда на меня сходит озарение, и я не надолго вспоминаю все. Все, что происходило со мной, все события, они словно всплывают на поверхность, увлекаемые восходящими потоками воздуха, как водоросли в маленьком, перенасыщенном рыбами аквариуме.
   Так, что доктор Тукки, мне иногда приходиться не сладко. Нет, я не считаю, это проклятием, или чем-то невероятно неприятным - так мелкие недостатки, которые если так разобраться, есть у каждого. Хотя кое-что меня действительно пугает.
   Если у вас есть еще время для меня, я готов рассказать...
  
   7.
   Гарри Мейсон открыл глаза. Он по-прежнему находился в полутемном коридоре госпиталя Святого Джерома, лежал прямо на холодном полу, и запах мочи - запах собственного страха, отдавался в носу неприятным воспоминанием о пережитом ужасе. Гарри приподнялся, отметив про себя, что он, должно быть, пролежал достаточно долго для того, чтобы все тело затекло, и желание убраться отсюда ко всем чертям становилось сильнее с каждой минутой.
   Ему нужно было найти дочь.
   (Если ее не нашел кто-нибудь другой. Псих, коих наверняка немало в этой богом забытой дыре, пусть даже ты и не встретил пока ни одного жителя)
   Еще Гарри нужно было переодеться. Мейсон поежился - штанины пропитались мочой, словно он прикончил упаковку пива, и только после того, как последняя банка нашла свое место в мусорной корзине, позволил себе, наконец, спустить в брюки содержимое мочевого пузыря.
   (Ты обоссался Гарри, вот и весь сказ)
   Мейсон поплелся к выходу, натыкаясь на торчащие отовсюду штыри, блестящие никелем, в тех местах, где пыль обнажила металлическую поверхность. Вообще у него создалось впечатление, что он был, пожалуй, первым и единственным посетителем госпиталя за долгие годы, с тех пор, как последний человек покинул (или остался лежать грудой рваного тряпья, вот под той самой простыней, Гарри) эти неприветливые стены, оставив всю эту медицинскую рухлядь медленно ржаветь, на радость таким простакам, как Мейсон.
   - К черту! - пробормотал он, и толкнул двери, выбираясь на улицу.
   Тишина больницы сменилась тишиной улиц города. Даже запах остался тот же. Мокрые брюки неприятно липли к телу, и Мейсон понял, что если сейчас не найдет какую-нибудь одежду, то просто сойдет с ума.
   Он брел по улице, пытаясь зацепиться взглядом, хоть за одно живое существо. Остановившись возле магазина, с разбитыми витринами, он некоторое время рассматривал сваленную в беспорядке одежду. Ее было много - груды, подобные тем, что Мейсону приходилось огибать во время своего недолгого путешествия в гостеприимном коридоре больницы. В этом магазине не было посетителей, равно как и продавцов. В последнее время у Гарри начало складываться стойкое убеждение, что в этом чертовом городе он единственный живой человек. Не считая Шерил, конечно - тут же одернул себя Мейсон. Он подошел к витрине и вытянул голову, пытаясь рассмотреть, сквозь разбитые стекла, если в этом магазине, хоть что-нибудь стоящее.
   (Эй, приятель, уж не собираешься ли ты разжиться вполне приличными вещичками, в отсутствие хозяев, а?)
   - А почему бы и нет - вслух ответил Мейсон, и нырнул в магазин.
   Переодеваясь в чистую одежду, он не переставал размышлять над тем, куда же подевались жители этого чудного местечка.
   Первую мысль о судном дне, после которого, души всех грешников (а в то, что в этом городе вряд ли найдется хоть один праведник, Мейсон почему-то не верил) направились прямиком в ад, он отбросил как совершенно невероятную. Испытывая некоторую подсознательную потребность в существовании чего-то сверхъестественного, Гарри, тем не менее, оставался заядлым материалистом, и всегда находил рациональные объяснения любым, казалось даже совершенно необъяснимым явлениям.
   Вот только с таким он сталкивался впервые.
   Катастрофа? Падение метеорита? Эпидемия?
   Чушь - если бы подобное произошло в самом захудалом городишке, давно уже бы на ноги поставили всю полицию штата, над городом бы летали вертолеты, и военные окружили бы остров тройным кольцом.
   Нет, что-то еще. Что-то такое, что лежит на поверхности, вот только все попытки нащупать это, похоже совершенно напрасны. Это как пытаться поймать ряску на воде - вроде бы вот она, покачивается на воде, но как только сжимаешь руку, она тут же расплывается в стороны, просачиваясь между пальцами.
   Одежда оказалась впору, даже, несмотря на то, что была измятой, и невероятно пыльной. Гарри хлопнул по штанине, выбив облачко пыли - даже если и так, в этом городке все равно нет никого, перед кем можно было покрасоваться новым нарядом. Все лучше, чем вздрагивать каждый раз, когда мокрая ткань касается тела.
   Завернув за угол, Гарри снова вышел на главную улицу, и издалека увидел свою машину. А еще он увидел, что неподалеку от машины, прямо на тротуаре, сидит человек. Гарри остановился, чувствуя, как застучало сердце.
   Он осторожно, стараясь не производить лишнего шума, чуть ли не на цыпочках приблизился к незнакомцу.
   На тротуаре сидел старик, одетый в лохмотья непонятного цвета. В руках у него, Мейсон заметил бутылку пива. Старик смаковал пиво, не обращая никакого внимания на приближающегося Гарри. Его глаза слезились, а недельная щетина указывала на то, что ее обладатель, хоть и изредка, но все же брился.
   - Добрый вечер - Мейсон окликнул старика, надеясь, что тот сможет, наконец, объяснить ему, что происходит.
   Старик сделал добрый глоток и звучно отрыгнул. Мейсон подошел поближе и наклонился, чтобы старый хрыч мог видеть его лицо.
   - Что здесь произошло? Где все? - Гарри сыпал вопросами, надеясь выудить из старика хоть немного информации.
   (Ну, давай же, старый хрен, допивай свое дерьмовое пиво, и расскажи, наконец, куда подевались жители...)
   Старик вылил остатки пива себе в глотку, аккуратно поставил на тротуар пустую бутылку, и повернул голову, избегая смотреть в глаза Гарри.
   (И вылил седьмой ангел чашу свою, и...)
   - Они все умерли, сынок - старик произнес это таки тоном, как будто сообщал, что у Гарри расстегнута ширинка, или что в соседнем магазине можно приобрести свежие рогалики тетушки Дрю.
   Гарри открыл рот. Похоже, старикан просто насмехался над ним. Мейсон почувствовал непреодолимое желание заехать кулаком старому хрычу, прямо в испитую рожу, да так чтобы тот на всю жизнь уяснил себе, что не вежливо так разговаривать с незнакомыми людьми.
   Он с трудом подавил раздражение, оглянулся, в напрасной попытке найти хоть кого-нибудь, кто мог рассказать ему, что же на самом деле здесь произошло. Старик жестом фокусника выудил из-под одежды пачку сигарет и закурил, спокойно посматривая на Гарри.
   - Их убил парень на белом "Шеви" - старик сплюнул на дорогу. Коричневый плевок растекся по грязному асфальту, и Мейсон ощутил, как что-то знакомое заползает в голову, протягивает жадные лапы, пытаясь дотянуться до самого сокровенного.
   (Что-то такое, связанное с белым "Шевроле", что-то знакомое, что пугает не на шутку. Но что это, Гарри?)
   Старик усмехнулся, словно зная, что творится в душе Мейсона.
   - Он и тебя убьет, Гарри - старик запрокинул голову и захохотал. Смех, более похожий на клекот, испугал Мейсона.
   (А еще, старикан, знает, как тебя зовут...)
   - Беги Гарри, уноси отсюда ноги, сынок. И чем быстрее ты сделаешь это, тем будет лучше для тебя, поверь...
   Старик смеялся, и Гарри не выдержал. Ужас навалился, опутывая руки и ноги, не давая вздохнуть, он проник холодной рукой, сдавил сердце, поднимаясь, все выше и выше, подбираясь к разуму.
   Мейсон побежал к машине. Все что угодно, только убраться отсюда, и никогда, никогда больше не возвращаться в это проклятое место.
   Место, где пыль оседает на поломанных манекенах, которые злобно ухмыляются из разбитых витрин. Где тишина воцарилась на веки, и даже безумный смех единственного жителя, вязнет в ней клубочками гнили, и нет места надежде, радости.
   (Это место не для Гарри Мейсона)
   Подальше отсюда, и пока трясутся руки, пытаясь вставить ключи зажигания, пока захлебывается двигатель, не желая заводиться, все шансы за то, что парень на белой полицейской машине, пронесется мимо сокрушающим торнадо, оставив позади взлетевшие листья, тучи пыли, которая еще долго будет кружиться в свете уходящего дня, и конечно же...
   СМЕРТЬ!
   (Смерть для всех, и пусть никто не уйдет обиженным. Не так ли Гарри?)
   Ты несешься по пустынным улицам, и что это мелькнуло там, в зеркале заднего вида? Белый силуэт - парень на белой тачке, готовый догнать тебя, раздавить тебя.
   УБИТЬ ТЕБЯ!!!
   Беги Гарри, беги, возвращайся домой, и сиди там тихо, словно мышка в норке, опасаясь своей тени, и не суй свой любопытный нос, куда не следует, если конечно ты не хочешь, чтобы однажды, теплым осенним деньком в твою дверь не позвонил
   (Парень, что приехал на белом "Шевроле Каприс")
   кто-то, кто нашел тебя, для того, чтобы закончить то, что не удалось закончить однажды, на закате дня, в маленьком пустом городке, что приютился в самом центре острова, расположенном на озере Тулука.
   И уж тогда не обессудь...
   Жми на газ, и пускай тебя не остановят последние слова старика, брошенные в спину:
   - С тем парнем была маленькая, очаровательная девчушка, Гарри...
  
   8.
   Микки Митчелл гнал, стараясь не останавливаться по пустякам. С тех пор, как он завладел полицейской тачкой, его участь была решена.
   Девчонка всю дорогу сидела молча, рядом с ним. Иногда Микки искоса поглядывал на нее, кусая губы от досады.
   (Нужно избавиться от нее, пока не поздно, если ты не хочешь немного порезвиться с ней, то можешь просто высадить ее, где-нибудь по дороге. Наверняка найдется добрый самаритянин, который подберет миленькую, хорошенькую глупышку.)
   Вообще-то голос в голове говорил дело. Девка ограничивала Микки. Не давала расслабиться.
   Он любил быть свободным и не зависимым ни от кого. А, подобрав ребенка, он чувствовал некоторую... обязанность, как бы по идиотски это не звучало.
   Кроме того, из-за девчонки, Микки не ел и не спал почти сутки. Не говоря уже о том, что каждый раз, когда Митчелл выходил из машины, чтобы облегчить мочевой пузырь, он спиной чувствовал немигающий взгляд ребенка, и постоянное чувство, что сейчас хлопнет дверь, и девчонка понесется прочь, к ближайшему полицейскому участку, изрядно действовало на нервы.
   - Хей детка, я не могу не спать - пробормотал Микки.
   Девчонка не ответила. Она вообще не разговаривала с Микки, в отличие от противного дребезжащего голоса, который с недавних пор поселился в голове, и иногда одобрительно поддакивал, даже тогда, когда Митчелл меньше всего нуждался в его советах, не говоря уже о тех случаях, когда голос становился увереннее и тверже, и в нем проскакивали командирские нотки. В эти мгновения Микки был готов лезть на стену от ярости, но самым лучшим способом избавиться от голоса, было просто следовать его указаниям, и не перечить особо, тем более, что зачастую голос был, в общем-то, прав.
   (Проклятая сучка - это из-за нее у тебя неприятности. Избавься от нее, и дело с концом...)
   - Отвали - на этот раз Микки решил проучить надоедливого чужака, живущего в голове, не хватало еще идти на поводу у собственного сумасшествия.
   (Я-то отвалю, Микки, вот только ответь мне на один вопрос - тебя ничего не смущает в этой истории?)
   По правде, говоря, кое-что действительно не давало покоя Митчеллу. Что-то было не так с этой девчонкой. Насколько было известно Микки, дети в таком возрасте проявляли намного большую активность. Эта же, целые сутки сидела столбом, словно кукла, буравя дорогу черными бусинками глаз.
   Она пугала Микки. Немного, но все же пугала...
   Позади остались Форт-Уэйн, Финдли и Мансфилд. Микки не задержался в Кантон-Кастл, от Питсбурга до Ньюарка он давил на газ, стараясь смотреть только на дорогу, молясь, чтобы сзади не вспыхнули мигалки, подобные тем, что находились на крыше его "Шеви". Микки Митчелл, закоренелый преступник, изгой и беглец, мчал по дорогам, на полицейской машине, и многие водители, завидев в зеркале заднего вида, белый "Каприс", старались уступить дорогу, чтобы не дать лишний повод, заинтересоваться своей персоной.
   До самого Лоуэлла, Митчелл хранил презрительное молчание, изредка отвлекаясь на хриплую перебранку с голосом. Всю дорогу, все эти безумные мили гребаного асфальта, он вел по очкам, и только когда оставалось несколько миль до Манчестера, голос поимел Микки.
   Проблемы начались с того самого момента, когда Митчелл обнаружил, что топливный бак пуст, и если не заправить машину сейчас, то остаток пути (хотя на самом деле Микки и не знал, куда конкретно он держит путь, а у голоса на этот счет было свое мнение) ему придется провести в нелегких трудах, толкая "Шеви", чтобы хоть как-то заставить двигаться старушку, которая была столь любезна, приютив его, и к которой он прикипел душой.
   (Неплохо бы заправить машину, а Микки? Нет, ты не подумай ничего такого, парень, но сдается мне, твой драндулет не сможет двигаться без топлива...)
   - Знаю - огрызнулся Митчелл, и следующие пять-шесть миль высматривал место, где можно заправить машину, надеясь оттянуть тот момент, когда двигатель "Шеви" начнет чихать и кашлять.
   Голос ворчал всю дорогу, и притих не надолго только тогда, когда Микки вырулил на заправку.
   Он подъехал к колонке, и остановился, поджидая, пока подбежит заправщик, которому можно будет сунуть банкноту, сквозь приспущенное стекло (во всяком случае до сих пор, такой номер вполне прокатывал, благо немного денег нашлось в отсеке для перчаток).
   Простояв несколько минут, Микки грязно выругался. Еще больше он разозлился, когда увидел плакат, прямо над кассой. Он висел чуть неровно, и большие, небрежно выведенные, буквы гласили:
   ИЗВИНИТЕ, У НАС САМООБСЛУЖИВАНИЕ
   - Твою мать - эти слова уже стали настолько привычными за последние трое суток, что Микки уже не представлял, как можно обходиться чем-нибудь другим.
   Подойдя к кассе, Митчелл заметил, что парнишка-кассир как-то странно смотрит на него. Это ему не понравилось.
   (А знаешь, что первым делом сделает этот паренек, после того как ты отчалишь отсюда?)
   Митчелл знал - паренек вызовет копов, и все последние мили дороги он проведет в ожидании пули из полицейского ружья.
   Микки Митчелл оглянулся. Кроме него на стоянке не было никого. Только чуть поодаль стоял старенький "Форд универсал".
   (Пора сменить тачку, а, приятель?)
   - Ну-ну - недовольно пробормотал Микки под нос - я уж было, успел соскучиться по тебе...
   Он привык к "Шеви", и ему была противной сама мысль пересесть с полицейской машины на старый драндулет, который к тому же по всей видимости уже успел побывать в нескольких переделках (большая вмятина на боку, была тому подтверждением), но голос как всегда был прав.
   (Вот только что делать, с разрывающимся от любопытства, мать-его-так кассиром?)
   Это был риторический вопрос, и Микки знал, что ответ на него не требуется. Он повертел головой, пытаясь обнаружить хозяина "Форда", и так никого и не увидев, направился к кассе.
  
   9.
   Стэнли Грейвз подъехал к переправе в полдень. Он заехал на огромную площадку парома, включил стояночный тормоз, и вышел из машины.
   В этот жаркий день он был единственным, кто жаждал перебраться на остров. Это было довольно странным, учитывая, что Тихий Холм был курортным местечком. Стэн ожидал, что на переправе будет людно.
   Паром отходил от берега каждые полчаса. Стэнли посмотрел на часы. У него еще есть несколько минут, если он собирается отменить свою поездку.
   (Гм, что за странные мысли лезут в голову)
   Паромщик, сидящий в кабине, выглянул, чтобы убедиться, что все желающие переправиться на остров уже заняли свои месте, и можно отплывать. Он дал предупредительный сигнал, и паром отчалил.
   Стэн смотрел, как отдаляется полоса берега. Он похлопал по карманам, и вспомнил, что оставил сигареты в машине.
   Он открыл дверь "Форда", и заглянул в салон. Сигареты лежали на месте - рядом с солнцезащитными очками. Там же примостился маленький блокнотик для записей.
   Стэн вытряхнул сигарету из пачки и задумчиво посмотрел на блокнот. Обычно он записывал в него различные мысли, образы, пришедшие в голову. Так, всякие пустяки, которые потом можно использовать в работе. Стэн был писателем, а это много значило, прежде всего, для него самого.
   Иногда достаточно было сущего пустяка - отблеска циферблата часов, тени от дорожного указателя, и в голове тут же начинала складываться история. Поначалу она была простой, незамысловатой - обычный сюжет, который со временем обрастал подробностями, усложнялся, иногда становился с ног на голову, а Стэну только оставалось запастись терпением, и перенести все на бумагу.
   И кто знает, откуда черпали сюжеты все самые известные писатели. Иногда Стэн, как бы в шутку представлял себе, что могло послужить отправной точкой для написания той или иной книги. Получалось забавно...
   Стэнли сбил пепел с сигареты и выдохнул дым. Берег острова становился ближе, и Грейвз уже мог различить площадку причала, и асфальтовую дорогу, которая начиналась у самого берега, и вела вглубь острова, прямо к Тихому Холму.
   Еще немного, и он, наконец, достигнет цели. Признаться Стэн уже начал скучать за своими. Ему не терпелось обнять Лиз, схватить на руки Тришу и немного поиграть с собакой, которая как всегда постарается оставить отпечатки своих лап на его новой рубахе.
   Паром причалил. Стэн уселся за руль, и осторожно съехал на берег. До города оставалось пару десятков миль, и Стэн собирался преодолеть их как можно быстрее.
   Он откинулся на сиденье и включил радио.
   - ... был окружен полицией. В результате ожесточенной перестрелки, преступник был ранен. Совершивший побег, тридцатилетний Майкл Митчелл был доставлен в городской госпиталь Эшфилда, где и скончался, не приходя в сознание...
   Стэн насторожился. Он уже где-то слышал это имя. Что-то такое знакомое...
   (Словно часть тебя самого, Стэнли...)
   Стэнли хмыкнул. Да ну его к черту.
   Майкл Митчелл умер, и бог с ним. Пусть его душа покоиться с миром. Стэну не было никакого дела до беглого преступника, которого настигла пуля полицейского.
   Но, тем не менее, он чувствовал странное облегчение. Словно вытащили занозу, сидящую в нем, с той самой ночи, когда он обнаружил труп на заправке.
   (О да, это было действительно стоящее зрелище. Жалко только, что ты так и не смог оценить его по достоинству, поскольку улепетывал так, что только пятки сверкали...)
   Стэн выключил радио. Прибавил газу.
   Через три минуты Стэнли Грейвз, начисто и думать позабыл о том, что случилось с неизвестным Микки Митчеллом.
   Он засвистал простенький мотивчик, тем более, что до города оставалось не более пяти миль.
   Солнце светило в глаза, и тополя, растущие по обе стороны дороги, роняли листья, приветствуя нового посетителя маленького но, тем не менее, чертовски симпатичного городка. Когда Стэн проехал указатель, на котором было написано "Тихий Холм - осталось три мили" он снова стал самим собой...
  
   10.
   ...так вот, док, все эти неприятности преследуют меня с самого детства. Не могу утверждать точно, но родители рассказывали, что я частенько мог часами смотреть на стенку, и потом не помнить этого.
   Мое сознание гуляло где-то, и я мог только догадываться о том, что происходило в тот промежуток времени, который оставался в памяти темным мгновением, между двумя взмахами ресниц.
   Не правда ли забавно, узнать в один прекрасный день, что ты убил кого-нибудь, просто потому, что так захотелось темной половине твоего разума, чужаку, который сидит где-то в глубине, и временами показывает свою звериную сущность, и потом не помнить этого. Я не хочу утверждать, что так все и было на самом деле, просто подобные мысли иногда приходят на ум. И тогда мне становится действительно не по себе, док.
   Вся эта история похожа на головоломку, и я не могу сообразить, что к чему. Все эти события выстроились в ряд, маленькими картинками в моей голове. Стоит закрыть глаза, как они тут как тут. Ожидают своей очереди, чтобы вспыхнуть ярким осязанием правды.
   Все, что произошло, в этом городе - похоже на ребус, и я знаю, что отгадка где-то рядом. Она во мне. Вот только сдается мне, что какая-то часть меня самого одновременно и желает, и страшится свести воедино все нити, чтобы разгадать эту непростую загадку.
   Возможно, вы уже сообразили, что к чему, доктор Тукки, я вижу это по вашим глазам. Для вас не составит труда свести воедино все факты, и вычислить, что послужило причиной тому, что свет встал вверх ногами, поражая своей несуразностью, иррациональностью. И парень на белом "Шеви", возможно часть всего этого, так же как и я, так же как и город на островке, в самом лучшем из штатов.
   Я завидую вам, док, поскольку до сих пор остаюсь в неведении, относительно того, что произошло, вернее, что является истинной движущей силой, тайным режиссером, который поставил пьесу, исполненную иллюзорным смыслом, запутавшимся в хитросплетениях сна и реальности. Быть может все, что происходит со мной, лишь маленькая часть, островок на поверхности зловонного болота, и зыбкая неправдоподобная действительность, лишь отражение моих чаяний и надежд.
   Не могу сказать, что разгадка как-то поможет мне, вспомнить прошлое, заглянуть в будущее и пощупать настоящее, возвращаясь к истокам. Быть может то место, где сойдутся все дороги, окажется сущим адом, по сравнению с тем, что мы имеем на данный момент.
   Цель, до которой уже рукой подать, манит и зовет к себе, обещая успокоение и покой, и я знаю, что как бы мне не хотелось оттянуть момент, когда яркая вспышка озарения осветит мою больную вселенную в которой смешались настоящее и выдуманное, где неровные тени вздрагивают в свете автомобильных фар, а расстояние между мною и парнем на белом "Шевроле Каприс" сокращается с каждой минутой, единственным, что имеет смысл, остается только дорога.
   Мне кажется, я знаю, куда она ведет...
  
   11.
   Гарри Мейсон ехал на машине. Шерил сладко посапывала, сидя рядом, на переднем сиденье, сжимая в руках альбом, подаренный на пятилетие. Гарри смотрел на дорогу. Они только что проехали указатель, и Мейсон почувствовал странное чувство узнавания, уместное разве что во сне, от которого идут мурашки по телу, и хочется немедленно проснуться, чтобы не произошло то, что (и ты знаешь, это наверняка) обязательно произойдет.
   (Вы въезжаете в Тихий Холм - самый лучший город штата Мичиган. Население - четыре тысячи сто тридцать восемь человек. Добро пожаловать...)
   Шерил проснулась, и Мейсон кожей почувствовал ее взгляд. На миг ему стало не по себе, затем все вернулось на место.
   На подъезде к городу, их обогнала женщина-полицейский на мотоцикле. Гарри проследил взглядом, как она удаляется, и почувствовал, как что-то на секунду вспыхнуло в глазах. Мир словно провалился, рухнул вниз, рассыпался на фрагменты.
   Затем зрение восстановилось, и Гарри понял, что мир стал черно-белым, как старый кинофильм, а еще туман, который он заметил, подъезжая к городу, стал густым, серым облаком, из него навстречу автомобилю Мейсона, шагнула девочка лет четырнадцати в школьной форме.
   Гарри выжал тормоза, и машину понесло в сторону. Они вылетели на обочину, и на мгновение, в свете фар, он увидел, как приближается железная сетка ограждения.
   (Ну вот и все парень. Добро пожаловать туда, куда ты так долго стремился попасть...)
   Удар!
   Яркая вспышка, предвестница боли, обожгла глаза, и...
   ... и Мейсон проснулся, приходя в себя, за рулем машины.
   Черт, он заснул, как последний идиот, и одному богу известно, насколько сократилось расстояние между ним и белым "Шеви", что несется по дорогам, сея страх и смерть.
   (Он и тебя убьет, Гарри...)
   Мейсону хотелось выть от страха. Он вспомнил, как несколько часов подряд, мчал как бешенный, и дорога была единственным его спутником, и шуршание шин отдавалось радостной музыкой, поскольку каждая миля, что ложилась между ним и чужаком на белой машине, становилась чем-то вроде надежды на спасение. Она становилась все сильнее и сильнее, превратившись из жалкой былинки в могучее дерево.
   Помнил он также, как умирая от усталости, позволил себе немного сбавить ход, чтобы не было так тяжело держать путь, и (черт!) глаза слипались, словно он не спал вот уже несколько дней, а голова превратилась в кусок холодного металла.
   Он остановился у обочины (всего на несколько минут, просто чтобы придти в себя), был вечер и ветер завывал свою колыбельную, затягивая в такой прекрасный, волшебный сон.
   Теперь же, когда наступило утро, и первые лучи солнца вырвали тебя из кошмара, в котором ты пребывал, самое время вспомнить ту причину, по которой ты здесь, а не в каком-нибудь другом месте.
   (Беги Гарри, уноси отсюда ноги, сынок...)
   Слова сумасшедшего старика стали новым смыслом жизни, в котором затерялись и прежние сомнения, и пережитые страхи, и стали несущественными поиски жены, которая отправилась в Тихий Холм, прихватив дочь.
   Это все стало ненужным и более того - невозможным. Невозможным потому что (и вот что еще Гарри - пора уже начинать смотреть на мир, скинув эти надоевшие гребаные розовые очки, которые преломляют суть, подменяя ее розовым туманом надежд), потому что...
   (Черт возьми, ну...)
   ... да потому, черт тебя раздери Гарри, что Роз не могла отвезти Шерил в это чудное местечко по одной простой причине.
   (И эта причина более чем веская, она просто давит со всей неумолимостью, заставляя считаться с собой...)
   Роз умерла четыре года назад!
   (Что скажешь на это, Гарри, парень?)
   Мейсон откинулся на сиденье, сжав руки в кулаки, чтобы не дрожали. Он сидел, устремив потухший взгляд далеко вперед, и холодная испарина, покрывшая лоб, была первым вестником, того, что Гарри сделал первый маленький шаг, навстречу судьбе.
   Заведя машину, и тронувшись с места, Гарри сделал второй шаг. Он проехал Лоуэлл...
  
   12.
   Майкл Митчелл оглянулся, и облизал пересохшие губы. Парень за стеклянной перегородкой таращил глаза, словно знал что-то такое, что совсем не должен был знать. Микки не понравился этот взгляд. В последнее время ему не нравилось все. С тех пор, как он покинул Тихий Холм, обзаведясь новой машиной, и странной попутчицей, все пошло не так. Митчелл утратил контроль над ситуацией.
   Осторожно, стараясь не подавать виду, что заметил подозрительный взгляд парнишки, Митчелл зашел за угол. Чуть дальше от здания заправки Микки заметил отдельно стоящий туалет. А еще он увидел дверь, которая наверняка вела к тому ублюдку, что упорно лез не в свои дела.
   Кое-что не давало покоя беглому преступнику. Признаться белый "Шеви" немного поднадоел Микки, и старенький "Форд" универсал, притаившийся сбоку стоянки, заинтересовал его. То, что нужно. На этой тачке он не будет привлекать лишнего внимания. То, что судьба до сих пор была благосклонна к нему, не стоит принимать за чистую монету. Старушка фортуна бывает слишком изменчивой, и надеяться на то, что Майклу удастся и дальше колесить по стране, слушая радио, и наслаждаясь дорогой, было бы неразумным.
   (И что ты собираешься делать, Микки-бой?)
   - Немного тряхнуть стариной, только и всего - Митчелл осклабился, и толкнул дверь.
   Дверь открылась. Микки вошел в коридор, в котором на потолке горела люминесцентная лампа, а в конце была еще одна дверь.
   Митчелл проскользнул по коридору словно тень. Вторая дверь также была не заперта. Микки тихонько повернул небольшую латунную ручку, и слегка приоткрыл ее. Яркий свет ударил в глаза. Лучи полуденного солнца, преломлялись сквозь стеклянную перегородку, и наполняли комнатушку, в которой сидел кассир, осенней печалью.
   Еще больше опечалился сам Микки, когда увидел, что парень прилип к стеклу, высматривая, что же творится там, на улице.
   (Он точно что-то заподозрил, офицер Митчелл, и убей бог, я не понимаю, почему люди бывают настолько любопытными, и готовыми немедленно бросить все, в том числе и свое рабочее место, чтобы только сунуть свой нос, куда не следует?)
   Микки тоже было непонятно - какого черта этот ублюдок лез не в свои дела...
   (Этот парнишка сам напросился, Микки...)
   В этот раз Митчелл был согласен с голосом на все сто. Кассир действительно напрашивался на неприятности. Крупные неприятности, черт его раздери!
   Он толкнул дверь, и та открылась с тихим звуком. Парнишка вздрогнул, и отпрянул от стекла. Он поискал глазами телефон, который стоял на столике рядом.
   - Даже и не думай - шевельнул губами Микки, и парнишка мгновенно уловил суть слов, которые Митчелл так и не удосужился произнести.
   Обычный паренек - лет двадцати четырех. Клетчатая рубаха, и гребаные, мать его так, джинсы. Микки был сам одет точно так же (одежду он позаимствовал по дороге, еще до того, как попал в Тихий Холм), но это не давало, черт возьми, никакого права лезть, куда не просят, и Митчелл собирался наказать чересчур любопытного заправщика.
   (Давай, Майки, разрежь ему пасть до ушей, думаю чудный нож для разрезки бумаги, который лежит вон на том столике, как нельзя лучше подойдет для этого. Думаю парнишка не будет возражать, если ты не надолго позаимствуешь его. В конце концов, ты же не для себя стараешься...)
   - Точно, док - вслух согласился Митчелл, и метнулся к столику кассира.
   - Эй, мистер... - последние слова парня, захлебнулись в крови.
   (Точно так, Микки, если всякий гребаный мудак будет лезть в твои дела, то недолго и утратить контроль над ситуацией, которая и так не радует своей определенностью...)
   Микки осторожно посадил парня на место. Голова трупа упала на грудь, Митчеллу с трудом удалось оставить тело в вертикальном положении, так, чтобы оно не сползало с кресла. Он подкатил его поближе к кассе, крышка столика уперлась в грудь мертвеца, и теперь Митчелл мог быть спокоен - кассир просидит в этом чертовом кресле столько, сколько понадобится.
   Ключи нашлись в левом кармане затертых джинсов. Дешевый брелок, да круглый кожаный лоскуток, с нашлепкой посередине, на которой была выбита эмблема "Форда" - вот и нашелся хозяин старенького авто на стоянке, теперь Микки мог быть вполне доволен - парнишке за кассой, машина теперь была ни к чему, а вот сам Митчелл не отказался бы от новой тачки.
   Он вышел на улицу, прихватив ключи.
   Теперь оставалось решить, что делать с девкой.
   (Пожалуй, Микки, ты немного поспешил, оставив тот вполне приличный и удобный нож в кассе...)
   - Заткнись - пробормотал Митчелл, и голос послушно заткнулся.
   Оставить девчонку в "Шеви", и дело с концом. Наверняка кто-нибудь, рано или поздно обнаружит машину офицера Гуччи, и сумеет позаботиться о соплячке, сидящей в ней. Это теперь не его забота. И чтобы там не твердил доктор Тукки, сидящий в голове, Митчелл больше не собирался тратить время на девчонку. Ему и так было не по себе всю дорогу. Пора отбросить все лишнее к черту, и посмотреть судьбе в глаза...
   "Форд" завелся с первой попытке. Если не врали приборы, в машине был почти полный бак. Доброй дороги тебе, Микки...
   Митчелл подождал немного, пока прогреется двигатель, и не спеша, словно добропорядочный водитель, выехал на дорогу, оставляя позади гостеприимную заправку.
   Ближе к вечеру, когда Манчестер и Портсмут остались позади, а впереди показались предместья Портленда, Микки решил немного сбавить темп. Он съехал на обочину, и остановился, подняв облачко пыли. Покидая заправку он так и не удосужился проверить не оставил ли прежний владелец машины, в бардачке что-нибудь этакое, что могло пригодиться Микки. Так почему не сделать это сейчас?
   Содержимое бардачка разочаровало его. Всякая ерунда - пачка сигарет, носовые платки, книжка...
   Микки потянулся за книгой. Мягкий переплет, на обратной стороне фото автора. Чуть ниже фото, мелкими буквами, было написано немного о том, где живет, чем увлекается чудак, написавший эту замечательную книжку.
   Митчелл машинально пробежал глазами текст, и в этот миг весь мир начал медленно заваливаться на бок. Через несколько секунд Майкла Митчелла не стало...
  
   13.
   Если бы у Гарри Мейсона спросили, кого он любит больше всего на свете, он бы ответил - свою дочурку Шерил.
   И это было бы чистой правдой...
   На самом деле, Шерил не была родной дочерью Гарри. Шесть лет назад, когда Роз была жива, они возвращались домой, после чудного отпуска, проведенного в курортном городке, под названием Тихий Холм. Корзина стояла на обочине. Когда Мейсон остановил машину, и подошел к ней, то увидел, что внутри копошится младенец.
   В тот день, в семье Мейсонов, появилась дочь. Когда одиннадцать лет назад умерла Элизабет, первая жена Гарри, он чудом сумел не сорваться, и не пустить жизнь под откос. Они с Роз нашли друг друга, притянувшись, словно половинки магнита. Но и тут, судьба не упустила случая, лишний раз пнуть Мейсона - Роз была бесплодна, и все попытки завести ребенка заканчивались одинаково.
   Именно поэтому Шерил, стала единственным утешением Гарри, когда Роз оставила его, так же, как в свое время Элизабет. Иногда, проходя на кухню, Мейсон ловил себя на мысли, что неплохо было бы опрокинуть стаканчик-другой, и тогда, возможно, жизнь казалась бы не такой сукой. Но каждый раз, когда его рука тянулась к дверке буфета, за которой стояла початая бутылка виски, он одергивал себя, замечая, что с каждым разом это становилось делать все труднее и труднее.
   Мейсон понимал, что пройдет немного времени, и однажды, в один прекрасный день, он откроет эту чертову дверку, и достанет из уютной тиши бутылочку. Он не будет пить - просто встряхнет немного, чтобы услышать тот божественный звук, который издает спиртное, - он согревает душу, наполняет смыслом, обещает так много, почти ничего не требуя взамен. А если даже и требуя, то всего лишь маленький пустяк - так, немного времени.
   (Немного времени, парень - в конце концов, что значат те жалкие секунды, что ты проведешь в мягком, уютном кресле, закинув ногу за ногу, смакуя неповторимый вкус настоящего виски...)
   Но пока, (пока не настало нужное время), нужно собирать волю в кулак, тем более что Гарри, нашел чудесный способ сбрасывать напряжение.
   Однажды, через пару месяцев после смерти Роз, он слонялся по кухне, словно кот, причем все его перемещения совершались в паре футов от заветной дверки буфета, его взгляд упал на маленький блокнотик, в переплете из коричневой кожи. Там же, из специального карманчика торчал огрызок карандаша.
   Машинально, Мейсон раскрыл блокнот, и его взгляд уткнулся в единственную строчку, написанную рукой Роз:
   (Если бы меня спросили, что может быть лучше жизни, я бы ответила - прожить жизнь с Гарри).
   Мейсон плохо помнил, что творилось с ним после этого. Память отбросила небольшой промежуток времени, посчитав его лишним. Когда Гарри пришел в себя, то обнаружил что исписал каракулями добрую половину блокнота.
   Кое-что из написанного было похоже на фрагменты какого-то текста. Чуть позже, приведя мысли в порядок, сопя носом от усердия, время от времени сверяясь с блокнотом, Гарри написал свой первый рассказ.
   Хорошо он был или плох - трудно сказать. Как бы то ни было, с тех пор, особенно когда ему было совсем плохо, он изливал свою тоску на бумагу. Возможно, именно это и помогало давать себе по рукам, когда они оказывались слишком близко от буфета.
   Теперь же, спустя три года после смерти Роз, Гарри сидел в машине, совершенно обалдевший от осознания того факта, что совершенно позабыл об этом. И, что совсем плохо, он абсолютно не представлял себе, что с ним происходит.
   (Давай, шевели мозгами, Гарри - ответь себе на один простой вопрос: если Роз не могла отвезти Шерил в Тихий Холм, то кто это сделал за нее?)
   На самом деле вопрос был прост, и Гарри знал ответ на него.
   Роз не могла отвезти Шерил, потому, что...
   (Потому, что...)
   а потому, что Гарри сам отвез ее туда. И сейчас, когда понимание этого факта пришло в его голову неожиданным озарением, он мчал по дороге, и это оставалось единственным, что он мог делать сейчас.
   Все утратило смысл.
   (Все, кроме парня на белом "Шеви"...)
   Он сам, а вовсе не Роз, (она вот уже третий год покоилась на городском кладбище Портленда) отвез свою приемную дочурку, в которой души не чаял, в этот проклятый город без жителей.
   (И теперь она в руках дьявола на белой полицейской машине, который сейчас прет по дороге, догоняя тебя, сокращая расстояние между вами, чтобы твое сердце упало на пол автомобиля в тот миг, когда ты, наконец, увидишь в зеркале заднего вида, "Шевроле Каприс", и молись своему богу, Гарри, чтобы это было не последнее, что ты увидишь.)
   Гарри ненавидел себя за то, что удирал, поджав хвост, оставив Шерил.
   (Прости детка, если бы я мог, я отдал бы свое сердце, только за то, чтобы ты жила, но сейчас это выше меня, это ужас, это страх, это СМЕРТЬ догоняет меня, и я мчу, улепетываю, бегу как последний трус, потому что никто, слышишь, никто не сможет заглянуть в глаза этому парню, кто бы он ни был...)
   Гарри не знал, кто этот парень, что хотел достать его. И страх оказаться на его пути был вдвойне противен. Но кошмарная заноза, засела омерзительной слабостью, в тот момент, когда Гарри увидел (или ему показалось, что увидел) мелькнувший силуэт белой машины, в опустевшем городе, где всегда стоит туман, и призраки бродят по улицам, проклиная свое имя.
   (А может быть это все в твоей голове парень, и город, и даже белый "Шевроле Каприс", и все это не имеет никакого значения. Быть может, на самом деле ты лежишь сейчас в перевернутой машине, и все вокруг, не что иное, как бред умирающего мозга?)
   Может так, а может и нет...
   У Гарри не было ответа на этот вопрос.
  
   14.
   Мир сошел с ума. Стэнли Грейвз понял это, когда увидел вдали вывеску заправки. Прошло чуть больше суток, как он покинул ее, оставив разбитую витрину, и парнишку заправщика, которому уже была неинтересна реальность Стэна.
   Последнее, что помнил Стэнли - это дорога до Тихого Холма, запах асфальта и шум тополей. Дальше воспоминания обрывались звенящей пустотой. Все попытки заглянуть за невидимую стену, сопровождались приступами головной боли.
   Он подъезжал к Тихому Холму...
   А потом словно фокусник сдернул темную ткань с корзинки, в которой сидел белый пушистый кролик. И Стэнли Грейвз выехал на заправку, которая как он думал, осталась далеко позади, за милями пройденного пути, за переправой, за дорожными указателями и хриплой музыкой радиостанций, что лилась из старенького радио.
   (Вот такие дела, парень...)
   Грейвз сидел в машине, и тупо смотрел, как приближается заправка. Словно неведомая сила играючи, повернула дорогу, закольцевала ее, чтобы Стэнли, раз за разом возвращался в то место, в которое он совсем не собирался возвращаться.
   Стэн заехал на заправку. Белый "Шевроле Каприс" никуда не делся. Так же как и парень. Он сидел, свесив голову, и мелкие осколки разбитой перегородки, сверкали в его волосах.
   Стэнли Грейвз заглушил машину.
   (Что происходит с тобой, Стэн?)
   Он свернул не на том повороте? Или он так никуда и не уезжал с этой проклятой заправки?
   Возможно...
   Все возможно, когда мир сошел с ума... вместе с тобой.
   Он пытался найти самое простое объяснение случившемуся - и не находил. Он возвращался к воспоминаниям, и был вынужден признать, что не может ответить на вопрос, на все вопросы, которые появлялись, множились, рябили в голове, пытаясь вывести его из себя своим настойчивым присутствием.
   - Хей, Стэн, а как насчет того, что парень в кассе, это ты?
   Голос в голове, возник ниоткуда. Он дышал высокомерием и глумился над беднягой Грейвзом.
   - Я это я - заупрямился Стэнли.
   - Пусть так - сразу же согласился голос - но может быть стоит признать тот факт, что ты это не совсем ты?
   (Я - не совсем я? Что за чушь...)
   Голос радостно засмеялся:
   - Не большая чушь, чем, то, что ты направлялся в Тихий Холм, а оказался здесь...
   (Ты вернулся в начало пути, парень)
   Стэнли улыбнулся. Да к черту все - он просто немного задремал, и ему приснилась вся эта поездка. Быть может он и сейчас спит, сладко похрапывая в своем "Форде", откинув голову, включив радио, по которому передают свежие новости, а сосед Доббинс, сидит на крыльце, приканчивая очередную банку пива, и лучи заходящего солнца, ложатся на его лицо осенними оттенками вечера.
   - Вот, что я тебе скажу, Стэн. Может быть, тебе просто хочется убраться как можно дальше от всех этих проблем. Позволить себе роскошь не замечать все эти несостыковки и неточности. Пропустить мимо ушей все, о чем я тебе толкую. Так вот парень, если ты действительно считаешь (послушай меня, Стэнли), если ты решил, что сможешь вот так просто, только потому, что тебе этого хочется, отмахнуться от всего этого, то я тебе скажу одно - ты просто псих.
   (Ты неудачник, Стэнли!)
   - Неужели ты решил, что можешь управлять своей жизнью? Стэн - да ты не способен даже добраться в Тихий Холм, где тебя уже наверняка заждались родные.
   (Не хотелось бы пугать тебя, о Стэн - покоритель дорог, но сдается мне, что стоит тебе отправиться туда, куда задумал, мир тут же встанет на дыбы, и ты опять окажешься здесь, на этой гребаной заправке...)
   Стэн стиснул руль руками. Голос умел убеждать.
   (Ха, старик - неужели ты думаешь, что старина Тукки не оставил для тебя парочку сюрпризов?)
   Голос помолчал, словно наслаждаясь произведенным эффектом. Грейвз терпеливо ждал. Что же, если у голоса есть козыри в рукаве, пусть выкладывает, а уж он решит, получится ли у старины Тукки удивить Стэна.
   (Ха, парень - получится, и не сомневайся...)
   Голос продолжил:
   - Даже и не думай, Стэн, что сумеешь поиметь меня. Скорее наоборот. Да... наоборот.
   - Пошел ты... - вяло пробормотал Стэн, и приготовился выйти из машины.
   (Ну что же, ты сам напросился, приятель...)
   Бархатные интонации в голосе заставили насторожиться Грейвза.
   - Не спеши, Стэн. Не хотелось бы сильно огорчать тебя, но будь так любезен, сделай мне последнее одолжение. Уверен, ты не пожалеешь...
   - Ну что там еще - недовольно пробурчал Грейвз
   - Ничего особенного, так - сущие пустяки. Не мог бы ты глянуть в зеркало заднего вида?
   Стэн пожал плечами.
   (Ну и что он должен увидеть там? Кусок дороги, пыль, которая еще не успела осесть на асфальт, и силуэт полицейского автомобиля...)
   Голос радостно засмеялся.
   - Э, нет, парень. Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Приподними немного свой тощий зад, оторви его от удобного сиденья. Я хочу, чтобы это гребаное зеркало оказалось немного поближе к тебе...
   Стэн послушно приподнялся.
   Стэн ухватился руками за руль так, что чуть не оторвал его.
   Стэн перестал дышать.
   Стэн закричал!!!
   Из зеркала на него смотрело чужое лицо...
  
   15.
   Парень на белом "Шеви" догнал его. Гарри Мейсон уставился на полицейский автомобиль, который терпеливо поджидал его на заправке.
   Все попытки Мейсона оторваться от безумца, который сидел за рулем "Шеви", с треском провалились.
   (Ну что, Гарри, теперь мы с тобой один на один... Только ты и...)
   И... кто?
   Можно было спасаться бегством, лететь, словно птица, оставляя за собой след дорожной разметки. Вот только сбежать от этого было нельзя.
   (Как сбежать от себя самого)
   Гарри Мейсон сидел за рулем. Он собирался выйти из машины, и поставить жирную точку.
   (А еще у Гарри Мейсона был небольшой секрет. Только тсс...)
   Пистолет лежал в бардачке. Там же где и остальной хлам. Почему-то Мейсон и думать забыл про него, когда гулял по гостеприимным улицам курортного городка, и вспомнил только сейчас, когда оказался на этой гребаной заправке.
   Там же, в бардачке, Мейсон обнаружил небольшую потрепанную книжку в мягком переплете. Он удивлено покрутил ее в руках.
   (Странно, откуда она здесь взялась?)
   Книга называлась "Дорога в никуда". Автор - некто Стэнли Грейвз. Фамилия и имя показались Мейсону смутно знакомыми. На обратной стороне он увидел фото.
   И тишина разорвалась криком. Кричал Гарри, обретая себя самого, выкарабкиваясь в реальность, оставляя сумерки, в которых пребывало его сознание. Мир фантасмагории и хаоса, в который он сам себя загнал, затрещал по швам.
   Книжка, в которой было фото...
   Старенький "Форд", с помятым кузовом, в котором он сидел...
   Город с пустыми улицами, покрытый туманом, да куча тряпья, что-то знакомое и нереальное...
   - Эту книгу я писал долгими ночами, когда моими спутниками были покой и тишина, да еще белая дорожка снов - Стэнли Грейвз произнес это мягким баритоном, и слегка вздохнул - этот метод не совсем хорош, как по мне, но другого пока еще не придумано для таких психов, как мы с тобой.
   Гарри вздрогнул, услышав его голос на заднем сиденье. Грейвз понимающе улыбнулся.
   - Да, приятель, не ожидал встретить тебя. Знаешь, я так и не добрался до Тихого Холма. Каждый раз, когда я подъезжаю к чертовому указателю, что-то переключается там, на небесах (или в моей голове), возможно срабатывает какое-то гребаное реле, и я вновь оказываюсь на этой заправке.
   Микки Митчелл не спеша, подошел к машине Гарри, и уселся сзади, рядом с Грейвзом.
   - Здорово парни. Не ожидали встретить меня? - Митчелл противно закудахтал - Гарри, надеюсь, ты не собираешься выкинуть какой-нибудь трюк, с моим пистолетом? Мне и так пришлось попотеть, пока я добыл его - офицер Гуччи не очень-то жаждал отдавать свое оружие.
   Мейсон посмотрел в зеркало заднего вида. Они сидели рядышком - незванные гости. Грейвз что-то черкал в свой блокнотик. Митчелл - заросший, небритый развалился рядом, разглядывал его с презрительным видом.
   - Кто вы такие, черт вас возьми? - Гарри как бы случайно сложил руки на поясе, чтобы в любой момент успеть выхватить пистолет, который так удобно уместился за пряжкой ремня.
   Грейвз хмыкнул. Микки Митчелл улыбнулся.
   - Разве ты еще не понял, Гарри?
   (Давай, Мейсон, хоть раз в жизни пошевели мозгами. Сложи один и один...)
   - Это же так просто, Гарри.
   (Просто? Возможно... но только когда есть желание что-то понимать...)
   Нужно просто пройтись от самого начала до конца по дороге воспоминаний, и тогда все нелепости и несуразности найдут свое место, все твои приключения приобретут смысл, как бы тебе не хотелось отгородиться от него.
   Хочешь ли ты этого Гарри? И если не хочешь, то быть может, вспомнишь о том, что про кое-кого забыл?
   (С тем парнем была одна маленькая, очаровательная девчушка, Гарри...)
   - Прелестная проказница Шерил - словно прочитав его мысли, Микки сладко причмокнул - она так кричала, звала папочку.
   Гарри помертвел.
   - Если ты что-нибудь сделал с ней... - начал он, но Микки замахал руками, перебивая его:
   - Успокойся Гарри, по моему, ты начинаешь не с того места...
   Договорить он не успел. Мейсон выхватил пистолет и повернулся, целясь в Митчелла.
   - Если мне придется наводить порядок в этой гребаной машине, после того как твои мозги разлетятся по салону, то я готов к этому. Еще одно слово, выблядок, и я выстрелю.
   Митчелл заржал. Он хлопал себя по ляжкам, откинувшись на сиденье. Грейвз сидел рядом с ним, и улыбался, словно знал что-то такое, чего не знал Гарри.
   - Хей, парень. Ты собрался выстрелить в меня? Тогда начни с того, что приставь этот пистолет к своему лбу, и нажми на курок. Если ты собрался меня прикончить, то можешь сделать это только таким вот способом. А знаешь почему?
   (Почему?)
   - Да потому, что я это ты...
   Грейвз кивнул, соглашаясь с Микки. Он хотел добавить что-то еще, но не успел.
   Гарри нажал на курок. Он выстрелил в Митчелла, и салон "Форда" наполнился запахом пороховой гари...
  
   16.
   ...чем больше я общался с Гарри, тем больше убеждался, что наблюдаю невероятно интересный случай.
   Я бы назвал это - "Синдром человека с тысячей лиц". Пока что тяжело сказать, что служит причиной безумия Гарри - быть может, несчастный случай в детстве, или нарушения в коре мозга, но его личность, крайне неустойчива. Иногда, особенно в моменты стресса, достаточно малейшего пустяка, чтобы его истинное "Я" скрылось в темных глубинах подсознания, и на поверхность всплыла, новая личность. По мере того, как эта личность осознает себя, она пытается выстроить свою жизнь, заполнить ее деталями, частично придумывая их, или просто выбирая из подсознания Гарри наиболее яркие, подходящие по размеру, картинки, чтобы подогнать их под свое существование.
   Эта личность способна совершать поступки, как обычный, здоровый человек, и никому и в голову не придет, что перед ним не настоящий Гарри, а незнакомец, который присвоил себе его тело, его жизнь, и память...
   Мне неизвестно, сколько таких личностей побывало в голове Гарри - возможно Мейсон и сам не знает этого. Память Гарри способна выделывать такие штуки, что потом ему трудно найти свое место.
   Случайная фраза, услышанная по радио...
   Фото, на обложке потрепанной книги, найденной в чужой машине...
   Сущие пустяки, которые обретают плоть, становясь новыми людьми, отвоевывают себе место в этом мире.
   И кто знает, быть может, когда-нибудь, одно из таких существ навсегда займет место Гарри Мейсона, и заживет своей жизнью, даже и, не подозревая о существовании прежнего хозяина тела.
   Это пугает Мейсона. Он боится, черт возьми, что однажды утром, бреясь в ванной, увидит в зеркале чужака.
   Я знаю это наверняка.
   Потому, что Гарри это я...
  
   17.
   Что нам известно о Гарри Мейсоне? - не очень много. Разве только то, что у этого парня большие проблемы...
   Если заглянуть в голову Гарри, покопаться немного в его мыслях, пробежаться свежим ветерком по закоулкам памяти, то можно узнать много интересного...
   Память Гарри, это множество кусочков пленки, из которых вполне можно склеить любительский кинофильм. Пускай дрожит камера, и зрители швыряют в грязный экран пластмассовые стаканы из-под кока-колы, ругая отвратительную работу оператора, или наоборот одобрительно хрустят поп корном, потрясенные мастерством режиссера, мы присядем с краю на заплеванном сиденье в последнем ряду, чтобы подсмотреть, что же там творится на самом деле.
   Картинки детства, не будем останавливаться на них, разве что несколько кадров привлекут наше внимание:
  
   Рождество. Под большой, шикарной елью, маленький Гарри нетерпеливо разрывает подарочную упаковку. Там, под слоем шелестящей разноцветной бумаги, подарок, которого он так долго ждал. Детские руки извлекают на свет большую белую игрушку. Это машина, на которой ездят полицейские. Маленький Гарри Мейсон мечтает стать полицейским, когда вырастет, чтобы служить и защищать.
   - Гарри, что с тобой? - Мейсон вздрагивает, и роняет машину.
   Близится полночь. Все в порядке, просто родители Гарри обращают внимание на то, что их сын, вот уже почти час стоит неподвижно, уставившись куда-то в сторону, думая о своем. Маленькие ручки сжимают белый "Шевроле Каприс"...
  
   Пленка дергается, уходит в сторону, чтобы вернуться назад. Кадры нечеткие, видно, что пленку много раз склеивали, на месте обрывов видны полосы и царапины.
   Вся жизнь Гарри Мейсона - собранные воедино отрывки. Жизнь, полная склеек и засвеченных кадров, внутренняя суть которых скрывается за черной пеленой. Если просмотреть ее от начала до конца, можно увидеть, что сюжет картины, не так и прост.
   Ведь если разобраться, все было совсем не так, как думает Гарри...
   На самом деле супруга Гарри умерла задолго до того, как его осенила мысль посетить вместе с Шерил городок, в котором он бывал когда-то. Именно там, в свое время они подобрали корзинку с пускающим пузыри младенцем, и Шерил вошла в семью Мейсонов.
   Однажды, в один прекрасный день Гарри осенила мысль - а почему бы ни съездить в тот городок, на озере Тулука? На сборы ушли день и ночь. Они выехали рано утром, на старенькой "Хонде", загрузив ее так, что в багажнике не оставалось места, даже для корзинки с оладьями.
   Пятна на экране мелькают, сменяют друг друга:
   Шерил сидит рядом с Гарри, и вертит в руках альбом, подаренный ей на пятилетие. Весь день они были в дороге. Иногда, чтобы немного развлечься, Гарри включает радио, и если песня хороша, они подпевают вдвоем. Они ночуют в мотеле, расположенном у дороги, и чуть свет продолжают путь. На переправе, Мейсон не разрешает Шерил выходить из машины, из боязни, что та может упасть в воду. Когда они подъезжают к городу, по радио передают сводку новостей.
   (...как стало известно, совершил побег опасный преступник, Майкл Митчелл. Он очень опасен, и возможно вооружен...)
  
   Что-то щелкнуло в голове Гарри, и он исчез. За рулем белой "Хонды" оказался Микки. Он нажал на тормоза, и машину занесло.
   Митчелл сидел в машине, и тупо моргал, пытаясь сообразить, где он, и что с ним.
   - Что с тобой папочка? - заботливо спросила Шерил, отложив альбом.
   Микки не ответил - ему было не по себе.
  
   Иногда возвращаться назад, мучительно больно. Ворошить давно ушедшие мгновения, чтобы посмотреть на них, удивляясь, как, черт возьми, остались незамеченными маленькие мелочи, из которых порой складывается судьба.
   Когда офицер Гуччи остановил машину Микки, и заглянул в салон "Хонды", Митчелл уже вовсю освоился в новом для себя теле. Как бы то ни было, коп заподозрил неладное, и Митчеллу пришлось навести порядок.
   После того, как Митчелл завладел полицейской машиной, ему не оставалось ничего другого, как убираться ко всем чертям из Тихого Холма.
   (А еще с тем парнем была маленькая, очаровательная девчушка...)
   Его путь закончился на маленькой заправке, что сиротливо притаилась у края дороги, где-то между Лоуэллом и Манчестером. Разобравшись с любопытным кассиром, Микки забрался в старенький "Форд". В нем-то он и нашел чертову книгу. Фото Грейвза на обратной стороне, и несколько скупых строчек, в которых коротко рассказывалось об авторе книги, заставили Микки уйти, раствориться в темноте.
   Мир перевернулся, разлетелся в стороны маленькими искрами. Дорога домой, и серая пелена, которую пытается прорвать разум, запертый в клетке безумия, - что еще нужно, чтобы стать тем, кем ты никогда не был.
   Яркая вспышка, и зрители замирают от напряжения.
   Иногда достаточно взглянуть на мир под другим углом, чтобы увидеть то, что с самого начала было с тобой, скрытое в глубине черепной коробки...
   Микки Митчелл ушел, а взамен:
  
   Стэнли Грейвз обнаружил себя сидящим за рулем своего "Форда", погожим октябрьским вечером, как раз тогда, когда новый сосед Грейвза, старик Доббинс вышел на крыльцо, сжимая газету в одной руке, и упаковку баночного пива, в другой...
  
   Те крохи информации, что оказались на обложке, и стали основой для нового Стэна. Насколько он помнил из прочитанного на обложке, у него в городке Тихий Холм, осталась семья.
   (...жена Элизабет, шестилетняя дочурка Триша, и верный пес Спайк...)
   Грейвз решил отправиться в Тихий Холм, не подозревая, что только что вернулся оттуда.
   Он остановился на странной заправке, что поджидала его на обочине дороги...
   (Черт, да этот парень просто псих...)
   Зрители что-то кричат, подсказывая непонятливому герою этого странного фильма.
   (Хей, Гарри, Стэн, или как там тебя зовут, - убирайся оттуда. Если не собираешься провести остаток дней, делая крючки для вешалок, или изготавливая автомобильные номера)
   Казалось, что может быть проще. Разбить чертово стекло, так, чтобы паренек за перегородкой раскрыл, наконец, свои гребаные глаза, и помог решить все твои проблемы...
   И только когда понимаешь, что сидящий в кассе мертвец, способен лишь глупо ухмыляться, что-то высматривая на полу, становится немного не по себе.
   Так же, как становится не по себе, когда слышишь по радио, что парень, часть которого не надолго стала частью тебя самого, мертв, погиб в перестрелке. Так же, как становится не по себе, когда другая часть тебя, проваливается в небытие, сразу же после того, как старенький "Форд" оставляет позади дорожный указатель, что встречает всех простаков, которые держат путь в Тихий Холм.
   Парень Стэн, снова становится самим собой - привет Гарри-бой!
   И все приключения Мейсона в мертвом городе - не есть ли они плод его больного воображения? Тяжело сказать - в этой части фильма экран обычно покрывается рябью, и зрители разочарованно кричат, надеясь, что киномеханик будет внимательнее и исправит аппарат. Мы не будем уподобляться кучке жующих уродов, что развалились на откидных креслах, требуя развлечений.
   Ведь мы хотим помочь Гарри разобраться со всем этим. Не так ли?
   Нет не так! На самом деле нам наплевать на Гарри. Просто... просто нам интересно расставить все на свои места, собрать головоломку, вставить недостающие фрагменты на свои места, чтобы получилась общая картина.
   Как бы то ни было, мы видим Гарри, мчащегося прочь из города, старающегося избежать встречи с белым "Шевроле Каприс", который на самом деле уже давно находится на заправке, там, где Микки оставил его, чтобы Мейсон мог, наконец, увидеться с Шерил.
   Как бы то ни было, взглянуть в глаза собственному кошмару не страшнее, чем увидеть в зеркале заднего вида чужое лицо...
   Теперь мы знаем о Гарри немного больше. Но не все.
   Всего не знает даже он сам. Как бы ни хотелось ему заглянуть на мгновение в глубины своего больного сознания, все, что увидели мы, лишь тень за горизонтом, которую не способен почувствовать тот, кто не хочет ничего знать, пребывая в спокойной уверенности, что земля круглая, дорога ровная, а где-то поодаль дожидается парень в белой машине, устремив взгляд серых глаз на разбитую колымагу Гарри.
   И самое большое желание, которое возникает после просмотра фильма про беднягу Мейсона, это приблизиться к нему как можно ближе, наклониться, и заорать прямо в лицо, так, чтобы он услышал наверняка:
   - Ты псих, Гарри. Больной ненормальный ублюдок.
   То же самое наверно захотелось закричать офицеру Гуччи, когда голова Шерил завалилась на бок, и в следующее мгновение Микки Митчелл вылетел из машины, готовый убивать...
  
   - Что с тобой, папочка? - спросила Шерил, испуганно глядя на отца.
   Микки Митчелл ошалело повернул голову, понемногу приходя в себя.
   Когда Шерил была уже мертва, он усадил ее так, чтобы казалось, будто она просто дремлет, утомленная долгой дорогой и солнцем, что светило в лобовое стекло. Он мчал по дороге, а, сзади включив сирену, его догонял коп на белом "Шевроле Каприс"...
  
   Больной ненормальный ублюдок, засыпанный осколками стекла, сжимающий в одной руке пистолет, и потрепанную книжонку в другой, сидящий в машине, в которой нет никого, кроме него самого...
   (Раскрой свои гребаные глаза, парень, и осмотрись вокруг. Мир совсем не таков, каким представляет его твой прогнивший мозг...)
   Нет никого, и писатель Стэнли Грейвз, и беглый преступник Митчелл всего лишь тени настоящих людей, которые на время поселились в твоей голове.
   (Раскрой уши, приятель, и давай покончим раз и навсегда со всем этим дерьмом!!!)
   - Ты убил свою дочь, Гарри. И наверно самым лучшим выходом для тебя будет пустить следующую пулю, себе прямо в лоб.
   А если ты решил все же посмотреть, как поживает парень, сидящий в белом "Шеви", ну что же - давай, не тяни. Убедись в том, что во всем виноват только ты сам.
   Вылезай из машины Гарри...
  
   18.
   Это было ужасно. Это не могло быть правдой. Пороховой дым рассеялся, и Гарри остался сидеть в машине.
   Один.
   Стараясь оставаться спокойным, он отложил книгу, и сжал рукоятку пистолета.
   (Взгляни смерти в лицо, Гарри...)
   Гарри вышел из машины, разминая затекшие мышцы. Он с удовольствием потянулся так, что захрустели косточки.
   (Ну что, Гарри - пришло время веселья?)
   - Ну нет - сам себя успокоил Мейсон - что может быть страшного на маленькой заправке, где за разбитой перегородкой ухмыляется труп, а чуть поодаль припарковалась полицейская машина.
   (Сущие пустяки, для ковбоя Гарри...)
   Не спеша, сохраняя дыхание, Мейсон подошел к "Шеви". Зеркальные стекла автомобиля послушно отразили его нескладную фигуру.
   Гарри взялся за ручку, готовый рывком распахнуть дверь и вдавить ствол пистолета в шею проклятого гада, который ворвался в его жизнь, принеся страх и боль.
   - Ну что, Мейсон, дрожат поджилки? - спросил голос в голове.
   Голос был реален как кошмар. В нем было что-то знакомое и... родное.
   - Чего тебе? - Мейсон взвел курок.
   Голос хмыкнул.
   (Извини, парень, чего нужно мне - не твоя забота. А вот что нужно тебе?)
   - Опусти пушку, Гарри - Мейсону не понравился тон, с которым голос произнес эти слова.
   - И в кого ты собрался стрелять? - продолжал издеваться голос.
   (В парня, который сидит за рулем белого "Шевроле Каприс", в мерзавца, который нагнал страху на Гарри, который похитил его дочь Шерил, который... да мало ли чего, который...)
   Голос засмеялся. Он хохотал, захлебываясь, похрюкивая, разрываясь от смеха.
   Гарри медленно опустил пистолет.
   - Там нет этого парня, Гарри - сумел сквозь смех выдавить из себя голос.
   (Открой дверь и убедись сам...)
   Гарри открыл дверь. За рулем белого "Шеви" не было никого, зато на переднем сиденье, сидела его дочь Шерил. Мир снова встал на место. И все, о чем говорил проклятый голос в голове, оказалось правдой.
   - Привет Шерил - произнес Гарри, плюхаясь за руль.
   - Здравствуй маленькая принцесса - поздоровался Стэнли Грейвз, усаживаясь в машину.
   - Привет крошка - проворковал Микки Митчелл, плюхаясь рядом.
   - Привет папочка - ответила дочь.
   Мейсон погладил ее по голове. Он любил свою дочь. Он сидел за рулем белой полицейской тачки, заново переживая все те мгновения, что проносились в голове, все события и попутчики, волей случая встреченные на дороге.
  
   Микки Митчелл, что родился после прослушанного по радио объявления...
   Стэнли Грейвз, возникший из короткого абзаца на обложке книги...
   И, Гарри Мейсон - человек из ниоткуда. Хотя, кто знает, может быть и сам Гарри, только тень? Обрывок фильма, случайно увиденного в переполненном кинотеатре? Сюжет гребаной игры, в которую играют дети?
  
   К черту!!!
   Теперь, когда они все были вместе и обрели долгожданное равновесие, стали несущественными все мелочи. Остались только дорога, простиралась на многие мили, да осеннее солнце, и еще... голос.
   Голос снова проснулся в голове, чтобы разговаривать с Гарри Мейсоном. Он звенел сталью, усиливаясь с каждым словом.
   (Надеюсь, ты не слишком скучал, в те недолгие мгновения, когда обретал истину?)
   - Совсем не скучал - беззлобно ответил Гарри, поигрывая пистолетом.
   (Вот и чудно, теперь, когда ты убедился, что все на самом деле полет твоих больных иллюзий над бесконечной дорогой, не пора ли завершить этот чудный путь, поставить большую жирную точку?)
   Голос явно напрашивался. Гарри недобро оскалился.
   - Что ты хочешь от меня?
   Голос видно почувствовал, что перегнул палку, и сменил тактику.
   (Послушай, Гарри, то, что я хочу от тебя, то, что мы все хотим от тебя, лишь жалкий пустяк, по сравнению с тем, что мы бы могли потребовать, и будь, уверен, ты бы пошел на все, лишь бы только не узнать всю правду о себе, ублюдок ты этакий...)
   Голос говорил дело. Гарри Мейсон не собирался копаться в своих извилинах, благо те давно решили жить самостоятельной жизнью, лишь изредка посвящая его в свои планы.
   (И еще, Гарри - ты же не думаешь, что я собираюсь сделать тебе больно? Вовсе нет... Просто каждый путь имеет свое начало и конец, иначе все просто не имеет смысла. Это дорога зовет тебя, Гарри...)
   Гарри сидел за рулем "Шеви", покачиваясь, устремив взгляд далеко за горизонт. Рядом сидела Шерил. Она была мертва уже много часов - Гарри собственноручно скрутил ей шею, когда был простым беглецом Микки.
   (Она так испугалась, кричала, задыхалась Гарри...)
   Голос звал, так же как звала дорога. Путь, не имеющий конца - бессмыслен. Он пуст так же, как пуста жизнь несчастного, не знающего кто он на самом деле.
   (Так что Гарри, как ты посмотришь на то, чтобы открыть рот пошире, вставить ствол пистолета, и...)
   - Поставить точку... - прошептал Мейсон.
   Голос стал сильнее, он уже не ворочался где-то в глубине сознания. Он разговаривал с Гарри так, словно его обладатель сидел на заднем сиденье машины. Если кто-нибудь заглянул сейчас в салон "Шевроле", он бы увидел съехавшего с катушек психа, который разговаривает сам с собой, пытаясь оттянуть неизбежное.
   - Молодец, Гарри - ты улавливаешь все на ходу - похвалил голос.
   Гарри Мейсон послушно открыл рот и заворожено уставился на темную глубину ствола...
   - Не бойся, Гарри - тихо прошептал Стэнли Грейвз - это не страшнее, чем увидеть в зеркале чужое лицо, вместо своего.
   - Точно приятель - грубовато хохотнул Микки - не страшнее, чем скрутить голову маленькой безобразной шлюшке...
   Гарри улыбнулся.
  
   Дорога вилась бесконечной лентой, уходила за горизонт. Она пахла гудроном, пылью и чем-то еще. Она звала последовать по ней.
   В путь...
   За белыми кудрявыми облаками, за чуть желтоватой полосой разметки, за скошенными тенями тополей, что растут вдоль дороги, провожая уносящиеся вдаль машины.
   И можно мчаться, за своей удачей, или наоборот, убегать от парня на белом "Шеви", но все равно где-нибудь там, за воображаемой линией, что соединяет небо и землю, будет лежать конец пути, и неважно каким он будет, главное, что он завершится, как завершается любая дорожная история.
  
   В кабине белого "Шевроле Каприс" раздался выстрел...
  
   Славянск, июнь 2006г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"