Контора
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Юрий Соколов
КОНТОРА.
***
Ужас! Первобытный животный ужас заставил Стаса проснуться. Он открыл глаза, и темная зловещая тень мелькнула и исчезла, растворившись за дверью. Но еще до того как открыть глаза Стас не увидел, а скорее почувствовал в комнате чье-то присутствие. Панический страх сковал все члены, лишая возможности не просто двигаться, а даже пошевелиться. Дыхание перехватило. Невидимая сила, как клещами, держала его у основания грудной клетки, не давая возможности не вдохнуть, не выдохнуть. Так он и лежал, выпучив глаза, ловя губами воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Неизвестно, долго ли это продолжалось, скорее всего, несколько десятков секунд, но Стасу показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он смог дышать и обрел способность двигаться.
Стас сполз с кровати и, стоя на четвереньках, жадно глотал широко открытым ртом теплый спертый воздух спальни.
Что же это было? Что нарушило его спокойный глубокий сон? Возможно, это был обычный ночной кошмар. Иногда сны бывают настолько реальны, что даже через час после пробуждения остается ощущение увиденного и пережитого во сне. Нет, надо поскорее избавиться от этого неприятного ощущения!
Стоя в душе под бодрящим потоком прохладной воды, Стас почувствовал долгожданное облегчение. Сон умчался прочь. Прошел страх, но, бросив ненароком взгляд на свою руку, держащую душ, Стас стал различать едва заметное движение в глубине под кожей. Словно какое-то маленькое насекомое продвигалось по своей тропе, вздыбливая и перемещая кожу над собой. От неожиданности он выронил из рук душ, и тот, громко стукнув о дно ванны, развернулся и ударил в потолок упругим звенящим фонтаном.
Снова перехватило дыхание. Из горла вырвался страшный и непонятный звук, который невозможно объяснить: он напоминал "ыыссс", произнесенное на вдохе. Стас обхватил свободной рукой запястье и стал искать под кожей невидимую букашку. Он нервно ощупывал руку, оттягивал кожу, царапал ее ногтями - проклятое насекомое исчезло, как не было. И тут он почувствовал, как колыхнулась полупрозрачная занавеска, закрывающая ванну. И снова уже знакомая темная тень мелькнула в глубине комнаты. Стас подхватил душ, отключил воду и посмотрел сквозь занавеску - ничего. Он резко отдернул легкую ткань - ничего. Да и что могло скрываться на полутора квадратах крохотной ванной комнаты?
- Похоже, я начинаю сходить с ума,- подумал Стас,- сказывается постоянная загруженность на работе. Мне просто необходим отдых. Пора в отпуск!
Стас работал программистом в крупной компьютерной фирме. Дела у них шли очень даже неплохо, но усиленный спрос на их продукт требовал соответствующей отдачи. Приходилось часто задерживаться после работы и работать в выходные. Уже почти три года Стас не ходил в отпуск. А в последнее время работы было столько, что он буквально валился с ног. Руководство фирмы пыталось хоть как-то облегчить труд своих специалистов. Было организовано трехразовое горячее питание, доставка сотрудников транспортом фирмы, а в холле возвышался автомат с халявным кофе и бутербродами.
Надо отдать должное, условия работы были почти идеальные: удобная офисная мебель, приятный мягкий свет, удачная планировка, кондиционеры, ровные отношения между сотрудниками, включая высшее руководство. Вот только свободного времени почти не оставалось. Но, учитывая размер зарплаты и ежемесячные бонусы, приходилось терпеть и на многое закрывать глаза. В условиях постоянной политической и экономической нестабильности о такой работе приходилось только мечтать.
***
Чувства тревоги не оставляло Стаса все утро. И только в офисе, выпив чашку горячего крепкого кофе и расположившись в удобном мягком кресле, он позволил себе расслабиться. Появилось ощущение бодрости.
- Кайфуешь?- девушка за соседним столом, улыбаясь, смотрела на Стаса.
- Полная нирвана!- улыбнулся он в ответ.- Просто праздник какой-то! Знаешь, Соня, в последнее время у меня ощущение, что только на работе я ощущаю на себе корпоративный дух, о котором нам всегда твердили. Когда я дома, меня всегда что-то беспокоит, я становлюсь каким-то вялым, сонным. И какая-то непреодолимая невидимая сила тянет меня на работу.
- Ты не одинок!- Соня вдруг сразу стала серьезной.- Иногда мне кажется, что у меня развивается зависимость от работы. Я уже дома чувствую себя как-то неспокойно. Это может показаться глупым и смешным, но только здесь я по- настоящему счастлива.
По лицу девушки было видно, что она не лжет. Ее щеки порозовели, глаза блестели восторгом.
- Не переживай, Соня! Вот закончим проект и махнем куда-нибудь на Канары или на Гавайи. Тогда посмотрим, что у нас за зависимость. Нам просто надо хорошенько отдохнуть.
- Хорошо бы,- мечтательно улыбнулась девушка, наполняя свою кружку ароматным кофе,- я еще ни разу не была за границей.
- Тогда тебе обязательно нужен опытный гид. Может быть, ты рассмотришь мою кандидатуру?
- Может быть.
Стас вспомнил, как впервые увидел Соню. Две молодые специалистки пришли работать в солидную компанию. Им хотелось казаться серьезными, выглядеть постарше. Девушки заметно волновались, и это еще больше привлекало к ним внимание. Многим скорее бы понравилась Люся - подруга Сони. Она была чуть выше и чуть стройнее, а глаза цвета морской волны разили мужчин наповал. Но сердцу не прикажешь, Стас сразу запал на Соню, девушку среднего роста, со светло-русыми волосами и грустными серыми глазами, холодными, как сталь. Ему захотелось окружить ее вниманием, отогреть эту холодную сталь серых глаз. Развеселить, чтобы заставить улыбаться эти красивые пухлые, плотно сжатые губы. Но первые впечатления обманчивы. Девушка оказалась не такой холодной и неулыбчивой. Наоборот, она умела улыбаться, а ее заразительный звонкий смех заставлял оборачиваться даже тех, кто был по уши погружен в работу.
Стас хотел приударить за Соней, но что-то его сдерживало. Может быть политика фирмы, не приветствовавшая романтические отношения на службе, а может быть ему просто хотелось узнать девушку получше, присмотреться к ней. А тут еще эти "запарки", совсем не оставлявшие времени для личной жизни.
***
В этот день он, как обычно, допоздна засиделся в офисе. Голова распухла от сводок, цифр, алгоритмов. Слегка взбодрившись чашкой кофе, Стас отправился домой. Он не стал вызывать машину, а отправился пешком по вечерним улицам. Он медленно брел по оживленным тротуарам, жадно втягивая ноздрями пьянящий вечерний воздух, и думал. Думал о жизни, которая бурлила вокруг него и которая плавно обтекала его со всех сторон, не затягивая в свой водоворот.
Яркие огни, веселая музыка, группы молодежи, прогуливающиеся по улицам или сидящие в летних кафе. Как они все были далеки от него. Нет, он мог себе позволить многое, о чем они не смели и мечтать. Но он точно знал, что завтра, рано утром он встанет, примет душ и отправиться в свой привычный офис и будет до самого вечера заниматься своей хотя и любимой, но все же привычной и обычной работой. А дальше будет еще один такой же день, а за ним еще и еще.
С такими мыслями Стас свернул с улицы во двор, и словно попал в другой, незнакомый мир. Полутемные подворотни, потрескавшийся вздыбленный асфальт, давно не стриженные и неухоженные кусты и кучи мусора, неожиданно возникающие прямо под ногами.
Асфальт давно закончился, и пыльная тропинка вела через пустырь, невдалеке от которого находился заброшенный котлован. Снова вернулись утренние страхи.
- И угораздило же меня отправиться по этой дороге. Все хотелось быстрее добраться до дома. Сейчас стукнут чем-нибудь тяжелым по голове и сбросят в котлован. "И никто не узнает, где могилка моя",- припомнились слова старинной песни.
Как бы в подтверждение самого страшного сзади послышались шаги. Стас зашагал быстрее - шаги участились. Тогда он не выдержал и пустился со всех ног. Он бежал в полумраке, рискуя упасть в какую-нибудь незаметную яму или просто запнуться и сломать ноги. Но топот шагов за спиной заставлял его бежать все быстрее и быстрее.
Нетренированный, привыкший к сидячему образу жизни, организм не смог долго выдержать такой бешеной гонки. Силы быстро иссякли, вдобавок появилась одышка. Стас остановился и закашлял. Шаги за спиной смолкли. Он резко обернулся, и темная тень мелькнула и исчезла в ближайших кустах.
Внезапно чувство страха сменилось агрессией. Стас схватил увесистый булыжник и решительно направился к кустам.
- Эй, кто там? Что вам от меня надо? Выходите, я вас не боюсь!
Как бы в подтверждение своих намерений он швырнул тяжелый булыжник в кусты. Тишина. Он схватил другой камень и отправил его вслед за первым. Так постепенно, швыряя камни в темную листву, он приблизился к зарослям.
- Выходите, поговорим! Зачем вы меня преследуете?
Но только листья шелестели ему в ответ.
Тогда Стас бросился в самую гущу кустов, надеясь схватить невидимого противника. Хрустели сломанные ветки, падала на землю оборванная листва. Но ему так и не удалось обнаружить следов преследователя. За кустами продолжался пустырь, на котором совершенно негде было спрятаться.
У Стаса опустились руки, весь пыл куда-то пропал. Он почувствовал дикую усталость. Идти домой уже не хотелось, но куда идти в такое позднее время? Офис на ночь опустел, и охрана вряд ли пустит его обратно.
Подул легкий летний ветерок, зашелестели кусты. Темное ночное небо, усыпанное яркими звездами, висело над ним гигантским черным куполом.
Стас поднял голову. Эти бесчисленные миллиарды звезд, словно миллиарды незнакомых чужих глаз смотрели на него из своей необъятной бездны. Он снова почувствовал себя одиноким и беззащитным. Опасность исходила именно от этих звезд, таких далеких и таких ярких. Они подавляли своим множеством, давили своей широтой и необъятностью. В голову полезли всякие мысли об НЛО, о похищении землян пришельцами, о жестоких экспериментах над людьми. Может, это они затеяли с ним жестокую и неравную игру? И вдруг звезды начали хаотично подмигивать, переливаясь разными цветами, подобно елочной гирлянде.
Стас ощутил прилив тошноты. В руках и коленях появилась дрожь, которая передалась всему телу. Он полностью потерял над собой контроль, как сомнамбула, брел под этим ненавистным ему, чужим, пугающим небом.
***
- Как там сказала Соня, "Только на работе я по-настоящему счастлива?" А ведь в чем-то она права,- думал Стас, потягивая кофе.- Стоит вернуться утром в офис, окунуться в эту атмосферу, как тут же возникает небывалый прилив сил, как вспышка. Ты ощущаешь себя всемогущим, хочется горы свернуть. И ты веришь, что это тебе по плечу. Сознание проясняется, мысли выстраиваются в упорядоченные систематизированные цепочки, улучшается память. Вот что значит здоровый, грамотный коллектив и благоприятная атмосфера. Даже бессонная ночь не смогла оказать на организм какого-либо влияния. Ты снова бодр, весел и готов к работе. Другое дело за стенами офиса. Разве это жизнь? Постоянная гонка, расталкивание локтями ближних, бесконечные капризы и желания. Еще, еще, еще. И никогда не насытиться. Нет этому конца и края. И все это впустую. Нет ни смысла, ни цели. Летишь, как снежный ком, безумно приближая старость и закономерный конец. И как он жил раньше? Хотелось быть как все, не уступая никому ни в чем. Зарабатывание денег, веса, положения. Кому все это надо? Есть сейчас и деньги, и положение, не хуже чем у других, и что? Кому какая от этого радость? Нет, только работа, творчество могут принести настоящее удовлетворение, придать смысл и радость жизни. Хорошо-то как, Господи!
Появилась Соня. Стас взглянул и не узнал ее. Вместо вчерашней цветущей красавицы с горящими глазами, перед ним была постаревшая, неухоженная девушка. Исчезла осанка, сводившая Стаса с ума. Соня медленно двигалась по проходу. Голова опущена, руки безжизненно висят вдоль туловища. Темные мешки под глазами, кожа лица побледнела и приобрела сероватый оттенок.
- Соня! Что случилось?- Стас бросился ее навстречу.- Ты не здорова?
- Да нет, ничего. Просто всю ночь не могла уснуть. Чувствую себя, как разбитое корыто.
- Прости, но ты ужасно выглядишь. Тебе немедленно надо к врачу!
- Подожди, дай отдышаться. Какие врачи, когда столько работы. Лучше принеси мне чашечку кофе, пожалуйста. Меня все утро мучит жажда.
Стас сбегал за кофе. Девушка схватила чашку двумя руками и принялась жадно поглощать обжигающий напиток. Стас заметил, что ее руки трясутся.
- Соня, ты завтракала? Принести тебе бутерброд?
- Нет, может быть, после, у меня совсем нет аппетита.
- Тебе определенно надо к врачу. Нельзя же так наплевательски относиться к своему здоровью.
- Зачем к врачу? Ты же сам говорил, что это просто накопилась усталость. Кроме того, мне уже лучше.
И правда, ее щеки порозовели, в глазах появился знакомый блеск. Зрачки расширились, исчез холод серой стали. Стас смотрел на Соню и не верил себе. Как он мог держаться все это время? Перед ним сидела прекрасная молодая девушка с роскошным телом. Поначалу она казалось несколько полноватой, но за время работы в офисе она заметно похорошела, сбросив лишние килограммы. В каждом изгибе, в каждой округлости было желание и страсть. Разве он не замечал ее длинные стройные ноги, высокую грудь, этот царственный наклон головы, белую нежную шею, маленькие розоватые ушки, окруженные завитушками белых волос? Ему захотелось взять ее на руки и целовать эти руки, уши, шею. Почувствовать пьянящий запах ее волос. Он ощутил непреодолимое желание обладать этой женщиной прямо здесь и сейчас. Не в силах совладать с возникшей страстью, он крепко, до боли, сжал ее руку.
От неожиданности Соня вскрикнула и удивленно посмотрела на Стаса. А он смотрел на нее с вожделением, не желая выпускать ее руку, понимая, что причиняет боль, но возникшее желание заставляло его все сильнее стискивать пальцы.
- Пойдем, у меня есть ключ от комнаты с ксероксом,- тихо сказала Соня и по пульсации горячей крови в ее ладони он даже не понял, а скорее почувствовал, что такая же страсть сжигает и ее. Неимоверным усилием воли он заставил себя разомкнуть пальцы.
Соня проследовала в комнату, Стас - за ней. Девушка еще не успела закрыть дверь, а Стас уже набросился на нее, срывая одежду. Никогда он еще не испытывал такой дикой животной страсти. Никаких прелюдий и поцелуев, только желание и страсть, страсть и желание. Это было настоящее безумие.
Соня, казалось, тоже прониклась его безумием и отвечала ему тем же. Он овладел ею прямо на столе, заваленном папками и бумагами. Овладел жестко, даже жестоко. Он слышал ее громкие стоны, понимая, что доставляет ей блаженство и боль одновременно. И она сама, повинуясь то ли боли, то ли блаженству, вонзала свои острые наманикюренные ноготки в его голую спину. И никакая сила не могла остановить их, чтобы прекратить эту боль.
***
В офисе никто не заметил их недолгого отсутствия. Все были заняты своими делами. Кто когда-либо занимался творчеством, знает, что в периоды вдохновения меньше всего волнует окружающая обстановка. Достоевский, Карл Май, О'Генри и многие другие писатели показали это на своем примере. Сколько великих литературных шедевров было написано в тюрьмах, острогах, на пересылке. По-настоящему увлеченного человека мало волнует, где он находится, что ест и где спит. Главное, иметь возможность заниматься любимым делом, и чтобы никто не мешал. Может это звучит кощунственно, но самые идеальные условия для этого именно в тюрьме. Не зря, небезызвестный и ненавидимый многими Лаврентий Павлович Берия организовал для этого свои "шарашки", помещая туда талантливых ученых и инженеров. Создавая там довольно сносные для неволи условия, он добивался неплохих результатов. Королев, Туполев и многие другие - подтверждение этому.
Не хотелось бы сравнивать, но команда состояла из таких же творческих, увлеченных людей.
Стас и Соня незаметно пробрались на свои места. Надо было заниматься работой, наверстывать упущенное. Поджимало время сдачи проекта. Но постепенно работоспособность уменьшилась. Самочувствие резко ухудшилось. Стас почувствовал легкий озноб, тошноту. Появились навязчивые мысли. Он стал сомневаться в правильности выполняемой работы. Перечитывая написанное еще раз, он понял, что делает это неосознанно. Мысли путались. Не успеваю!
Появился зам по персоналу в сопровождении незнакомого мужчины. Скользнув взглядом по сотрудникам, он решительно направился к Стасу.
Зам был личным другом руководителя фирмы. До его прихода это была обычная маленькая конторка, которых очень много расплодилось в тяжелые годы безработицы и безденежья. Но Александр Дмитриевич, так звали зама, быстро поставил все на "широкую ногу". Будучи профессиональным психологом, он сразу повел активную политику по подбору кадров. Причем, с помощью каких-то своих тестов он подбирал не просто настоящих профессионалов, но людей, способных работать в команде, не осложняющих жизнь себе и окружающим. Постепенно он взял на себя всю организационную работу в офисе, делая это очень деликатно, почти не заметно. А шеф занимался лишь подписанием сделок, контрактов и посещением различных симпозиумов и семинаров. Каждый сотрудник знал, что зам может решить любую проблему: организовать командировку, помочь с финансированием, взять кредит, достать дорогостоящее лекарство - его возможности были неограниченны. И никому не было отказа. Всегда открытый и улыбчивый, сейчас он был серьезен и обеспокоен.
- Вот, Александр Николаевич, это Станислав Михайлович. Он вам, надеюсь, поможет.
- Чем обязан?- поинтересовался Стас, отвечая на приветствие незнакомца.
- Станислав Михайлович,- начал тот,- мы бы могли побеседовать в более спокойной обстановке, без лишних глаз?
- Конечно, пройдемте в комнату отдыха. Думаю, там сейчас никого.
Стасу сразу не понравился незнакомец, хотя выглядел он вполне обычно. Но Стаса он раздражал все больше и больше: мешает работать, теперь еще ему здесь не нравится. Да кто он такой в самом деле?
***
- Я следователь уголовного розыска, - как бы отвечая на вопрос Стаса, начал Александр Николаевич, располагаясь в удобном мягком кресле за столиком,- Чтобы уточнить кое-какие обстоятельства дела, которым я сейчас занимаюсь, мне необходимо побеседовать с сотрудниками вашего офиса. Ваш руководитель посоветовал начать с вас, Станислав Михайлович.
- Чем обязан?- чуть не присвистнул Стас, доставая из кофейного автомата пластиковый стаканчик с горячим напитком.- Кофе?
- Нет, спасибо, не употребляю. Давление. Врачи запретили.
- Говорит об этом с какой-то гордостью. Нашел чем хвастаться. Еще довольно молодой, и уже серьезные проблемы со здоровьем,- продолжал раздражаться Стас. Он уселся напротив посетителя. А тот как-то недобро сверлил его глазами, сохраняя неестественную улыбку на лице.
Следователь, видно, намеренно тянул паузу, решая какие-то ему одному известные задачи и откровенно наблюдая за Стасом, словно изучая.
- Скажите, вы близко знакомы с Владимиром Алексеевичем Светловым?- он сразу пошел в атаку.
- С кем? С Вованом? Конечно, он сидел за соседним столом, там, где сейчас находится Соня. Я не могу сказать, что я с ним близко знаком. Был один раз у него дома, а на работе довольно тесно общались около года, до его увольнения. Он не из тех, которые легко сходятся с людьми. Я даже не уверен, что у него здесь были друзья, скорее просто, коллеги. А что случилось? Почему вы им интересуетесь?
- А за что его уволили?- следователь, казалось, не слышал последних вопросов Стаса.
- Ни за что. Его никто не увольнял. Он сам ушел. У него были какие-то проблемы со здоровьем.
- Какие именно?
- Ну, я же не врач? А что случилось? Я могу узнать?- Стас все больше раздражался. Он так и не притронулся к своему кофе, а этот Александр Николаевич уже замучил его своими вопросами.
- Простите, Станислав Михайлович,- смягчился следователь,- вчера вечером тело вашего бывшего сослуживца Владимира Светлова было обнаружено под окнами его квартиры.
- Его что, убили?- подскочил Стас.
- А это мы сейчас с вами и пытаемся выяснить.
- Ну и достал этот следователь. Вот привязался. Лучше бы тщательно обследовал место гибели да поискал свидетелей, чем отвлекать людей от работы своими бесполезными вопросами,- подумал Стас, а вслух добавил:- Вряд ли я смогу быть вам полезен. Я уже полгода не видел Владимира, доходили лишь отдельные слухи.
- Вы зря недооцениваете косвенные улики. В нашем деле информации не бывает слишком много. Да вы пейте свой кофе, а то он скоро остынет,- Александр Николаевич пытался говорить как можно спокойнее. Тон сменился с официального на более доверительный.
Стас сидел, попивал кофе и пытался понять, по какому праву этот посторонний ему незнакомый человек вызывает его на откровенность, выуживая нужную ему информацию.
- Место преступления мы осмотрели - ничего подозрительного,- как бы отвечая на мысли Стаса, продолжил Александр Николаевич.- И соседей опросили - ничего интересного. А о каких слухах вы упоминали?
- Говорили, что у него что-то с головой. Он начал заговариваться, кто-то его преследовал, хотели украсть его разработки. Похоже, переработал. Со многими увлеченными людьми происходит такое.
- Вы хотите сказать гениальными?
- Гениальный, это сильно, но в своем деле он был ас. После его ухода пришлось принять двух новых сотрудников.
- И много у вас в офисе таких асов?
- Зря вы иронизируете. К подбору кадров у нас относятся очень серьезно. Вы уже имели удовольствие побеседовать с Александром Дмитриевичем?
- Да, весьма оригинальный человек.
- Профессионал высшего класса.
От былой неприязни к следователю не осталось и следа, Стасу уже доставляла удовольствие эта беседа. Хотелось говорить, говорить без умолку.
- А как же он, такой профессионал, не разглядел человека с неуравновешенной психикой?
- Он же кадровик, а не врач. Каждый, кто устраивается на работу, проходит медицинскую комиссию в поликлинике. Вы же знаете.
- Да, я знаю. А вы знаете, что ваш Александр Дмитриевич как раз врач-психиатр?
- Нет, я думал, он психолог.
- А вы знаете, что его заставило оставить медицину?
- Нет, конечно. И что?
- А вы поинтересуйтесь у него лично. Скажите, в вашей фирме были еще какие-то происшествия, не совсем обычные ситуации, заболевания?
- Да нет, все, как везде. Вы лучше у Александра Дмитриевича поинтересуйтесь, у него больше информации.
- Спасибо, я так и сделаю. А с вами-то Станислав Михайлович, все в порядке? Вы себя хорошо чувствуете?
- Замечательно, а что?
- В начале нашей беседы вы выглядели каким-то бледным, озябшим, а сейчас порозовели, и глаза как-то блестят.
- Устал, не выспался, много работы, да и немного нездоровится, наверное, простуда или инфекция. Выпил кофе, согрелся, взбодрился и готов к новым подвигам.
- Тогда удачи и будьте здоровы!
- Вам тоже всего хорошего, Александр Николаевич!
***
Стас не собирался идти на похороны. Так получилось. Ночью ему пришлось пережить очередной кошмар. Сначала он долго не мог заснуть, потом словно провалился в бездонную черную яму. Он уже больше не отличал сон от реальности. Словно в каком-то абсурдистском фильме, эпизод сменял эпизод, и не было никакого сюжета, никакой связи между отдельными фрагментами этой пугающей бесконечной мозаики.
Сначала возникло уже знакомое беспричинное чувство страха. Стас увидел себя в офисе. Но сосредоточиться на работе не мог. У него возникло навязчивое ощущение, что кто-то невидимый наблюдает за ним, следит за каждым его шагом, заглядывает через плечо. Стас всем нутром ощущал чужое присутствие. Поборов все страхи, он резко обернулся и замер. На стене позади него висело большое зеркало в багетной раме, но он не увидел в нем своего отражения. Словно кто-то невидимый и в то же время непроницаемый находился между ним и зеркальной гладью. Пытаясь закричать, Стас открыл рот, но не услышал никаких звуков. Воздух входил в него, но не выходил обратно. Дыхание превратилось в один бесконечный вдох. Стас вскочил со стула и ...проснулся.
Он увидел, как Александр Дмитриевич целует Соню, показывая за ее спиной смачный кукиш Стасу. Затем появлялся Вован с разбитым, окровавленным лицом. Он отталкивал Соню, вцепившись в горло Александру Дмитриевичу, тащил его к широко открытому окну с развевающейся на ветру занавеской. Внезапно из окна возник следователь с фотоаппаратом, он пытался увековечить все происходящее. Вспышка ослепила Стаса, он был полностью обездвижен. Испуганный и подавленный, он широко открытыми глазами смотрел, как эта троица совершала над ним какой-то ритуальный танец. Потом они, как пушинку, подхватили его безжизненное тело и вышвырнули в открытое окно.
Холодный пот прошиб Стаса. Он был по-прежнему парализован. Лишь дрожь в теле давала понять, что он еще жив, что еще не превратился в эфемерную бестелесную сущность, именуемую душей. Так он и кувыркался, минуя этаж за этажом, ускоряясь с каждым мгновением. А наверху в распахнутом окне стоял следователь и продолжал щелкать фотоаппаратом.
Внезапно в одном из окон он увидел Соню. Она неподвижно смотрела на Стаса, и по ее щекам текли слезы.
Он пытался дотянуться до нее, приласкать, успокоить, но руки были предательски неподвижны, а сила тяжести продолжала тащить его дальше вниз. Вот уже и земля. Но что это? Внизу на земле стоял Вован, протягивая к нему руки и скаля свое окровавленное лицо в безобразной гримасе, лишь отдаленно напоминавшей улыбку.
Стас проснулся весь в холодном липком поту. Руки, ноги и все его тело нервно подрагивали. Не было желания не то что вставать, просто пошевелиться. Каждое движение давалось ему огромным усилием воли, вызывая накатывающую волну тошноты.
Тяжесть в голове была такая, что казалось, все мысли были выдавлены оттуда, и оставалось лишь одно желание: закрыть глаза, уснуть и никогда не просыпаться. И одному богу известно, чего стоило Стасу подняться и добрести до ванной.
Прохладный душ принес облегчение телу, но не душе. Правда, голове стало легче, мысли зашевелились. Вспомнился ночной кошмар. Вован! Сегодня же похороны. Стас вдруг понял, что он должен непременно присутствовать на этих похоронах. А то Вован не отпустит. Надо проститься с ним по-человечески.
***
Стас не любил похороны. А кто их любит? Вообще-то есть определенная категория людей, которая кочует с похорон на похороны, точнее с поминок на поминки. Но это скорее не правило, а исключение или даже болезнь.
С некоторых пор Стас стал проще относиться к похоронам, воспринимая их как печальную, но неотвратимую неизбежность. А раз уж ничего нельзя исправить, то надо все принять достойно, "без соплей". Смерть не была уже такой пугающей, как раньше. Все мы когда-нибудь умрем. Каждый прожитый день приближает нас на шаг к смерти. И чем больше ты начинаешь осознавать, что прожитые дни были лучше будущих, тем меньше пугает тебя грядущая смерть.
Похороны были очень скромные. Пара-тройка родственников да несколько соседей - вот и все скорбящие. Если бы не нанятая бригада, выносившая и закапывающая гроб, присутствующих можно было пересчитать по пальцам . А разве могло быть по-другому? Покойный вел уединенный, почти затворнический образ жизни. Хоронили в закрытом гробу. По официальной версии, его лицо при ударе было полностью обезображено. Но народ шептался, что гроб запретили открывать из-за ужасной гримасы, застывшей на лице мертвеца. Говорили, что даже видавшие виды сотрудники морга отказывались находиться один на один с телом.
Чуть в стороне от процессии Стас увидел человека, внимательно наблюдавшего за происходящим. Тонкие интеллигентные черты лица, длинные седые волосы и всклокоченная борода придавали ему сходство с бывшим хиппи. Одет он был соответствующе. Старое вельветовое пальто и потрепанные грязноватые джинсы. Незнакомец стоял, прислонившись к дереву, и спокойно покуривал, выпуская в воздух клубы голубоватого дыма.
Процедура прощания пролетела слишком быстро и ничем особенным не выделялась. По окончании все присутствующие были приглашены на поминальный ужин, Стас отказался, сославшись на плохое самочувствие.
Его и вправду целый день колбасило. Озноб распространялся по всему телу, вызывая дрожь в конечностях. Тошнота то затихала, то усиливалась, подгоняемая спазмами, возникавшими где-то в глубине живота. Мысли роились в голове, цепляясь друг за друга, путались, выдергивая Стаса из реальности и погружая в пучину недоступного. Казалось, он мог одновременно находиться в двух местах, делая это как бы само собой, без напряжения.
Когда все разошлись, Стас почувствовал себя хуже и присел на низкую металлическую скамейку близ одной из могил. Неизвестно, сколько он сидел так без движения. Он уже и сам потерял счет времени. Но очнулся он, когда почувствовал чужое присутствие. Именно почувствовал, а не увидел. Открыв глаза и повернув голову, Стас обнаружил на скамейке рядом с собой того самого хиппи.
***
- Что, кумарим?- с веселостью, напоминающей издевку, спросил хиппак.
- Ты кто?- спросил Стас, с трудом фокусируя взгляд на собеседнике.
- Дед Мороз!- так же весело ответил незнакомец, лукаво прищуриваясь.
- Кто-о-о?- Стас мотнул головой, пытаясь вернуться в реальность.
- Дед Мороз. Аптекарь. Но мне больше нравится Знахарь,- хиппарь немного откинулся назад, поглаживая окладистую бороду. - Доза нужна?
- Нет, я не по этой части,- Стас отмахнулся рукой от назойливого собеседника. Но тот не унимался.
- Думаешь, я не в состоянии выкупить нарка? Я умоляю, у тебя же на лбу написано, что ты веревку глотал. Поверь, мне, я в этом деле профессор, даже академик.
- Я вас не понимаю, какую веревку? Кто глотал?
- Ты что, пионер?- удивился "академик". - Постой, ты же был на похоронах. Ты был знаком с Вованом?
- Я некоторое время с ним работал.
- Так ты из конторы!- обрадовался профессор. - Тогда все ясно!
- Что ясно?- Стас с трудом пытался понять логику собеседника, не понимая и половины из вышесказанного.
- Ясно, ты не пионер. Нет, ты, конечно, пионер, но ты больше заяц! Вы там все зайцы, как на блюдце. Как там лепила поживает?
- Какой лепила? Я себя плохо чувствую, видно после похорон надо всегда расслабляться. Надо было идти на поминки, снять стресс.
- Деньги есть? Сейчас закумаримся,- хиппи достал из потертого портсигара папироску.- Забьем косячок?
- Я не курю,- Стас отрицательно замотал головой.
- А кто курит? Это же лекарство. На, дерни! Полегчает.
- Благодарю, но я правда не курю!
- Вот чудак, я же тебе не просто дубаснуть предлагаю, подлечишься! Дерни пару раз. Попробуй.
Стас не курил уже более десяти лет. Конечно, по молодости он, как и многие в его годы, баловались сигаретами, но вовремя понял всю никчемность и бесперспективность этого занятия. И вот сейчас он снова держал папироску в руках. Поддавшись соблазну, он втянул в себя довольно необычный, слегка неприятный дым и закашлял.
- Ничего, ничего,- успокоил его наставник.- Это нормально. Сейчас полегчает.
И вправду, после двух следующих затяжек дым уже не казался таким противным. Он был необычным, но не неприятным. А еще после пары затяжек Стас действительно почувствовал себя лучше.
- Что это?- поинтересовался Стас, после очередной затяжки.- Что за странные папиросы?
- Крэк,- признался знахарь.- Да не переживай, сам забивал. Не отравишься.
Меньше всего сейчас Стас боялся отравиться. Он снова ощутил вкус жизни. В голове появилась необыкновенная ясность и легкость. Захотелось сделать что-нибудь хорошее, поделиться с кем-то своей радостью. И этот сидящий рядом с ним во многом непонятный человек казался добрым старым знакомым.
***
Стас расправил плечи, откинулся назад и посмотрел на небо.
- Хорошо-то как! Солнце! Мне кажется, я только сейчас увидел, что сегодня солнечный день.
- Доперло? Ну, осади маленько, не спеши,- и рука Знахаря мягко придержала папиросу,- давай потолкуем. Как там Александр Дмитриевич?
- Нормально, а откуда вы его знаете?
- Откуда?- хиппарь загадочно улыбнулся. - Мы с ним старые психонавты. Это я привил ему любовь к дури. Мы, два юных студента меда, начитавшиеся Кастанеды. Самонадеянные, полные надежд. Нам было все по плечу. Как раз рухнул железный занавес и страну наводнили наркотики. Огромный простор для творчества! Но здесь, видимо, как с алкоголем, все на генном уровне. У одних есть ген, отвечающий за алкоголь, у других - нет. Возможно, это связано с национальными особенностями. Так споили индейцев Северной Америки и наши северные народности. Так же и с наркотиками. В свое время страшный упадок постиг китайскую империю, заваленную выше китайской стены импортным опием. Весь Китай находился в наркотическом дурмане. А южноамериканские индейцы всю жизнь жевали листья коки и прекрасно себя чувствовали. Видимо, я - индеец.
У Александра же поначалу все было хорошо, но после он испытал несколько бэдтрипов. Впадал в полный аут и был вынужден отказаться от приема гадости. Но испытанные ощущения не давали ему покоя. А тут еще, начитавшись старика Фрейда, он увидел пред собой будущее поле своей деятельности. Его даже не смутило, что Фрейд, напуганный действием наркотика, прекратил все свои опыты. И даже выступал против применения зелья в психиатрии.
Так появились первые зайцы. Сначала это были наши сокурсники, соседи по общаге. А с началом трудовой деятельности у него появились первые настоящие пациенты. Он как раз тогда работал в дурочке. Заведение закрытое, режимное, информации никакой. Просто рай для таких экспериментаторов. Но его постигла та же неудача, что и его вдохновителя Фрейда. Один из его пациентов впал в психоз, вызванный наркотиком, и подвергся кошмарным галлюцинациям. Дело замяли, но из больницы пришлось уйти.
Так он стал лепилой. Работал на зоне, снова не удержался и продолжил свои исследования. Тут уж он оторвался по полной. Многие заключенные записывались в очередь к нему на лечение. И, надо признать, он добился определенных результатов. И если бы не возникало вопроса о законности его экспериментов, он бы мог заработать себе имя и определенный авторитет в среде светил психиатрии. Но судьба снова сыграла с ним злую шутку. Ошибка в дозировке или в типе препарата привели больного в состояние наркотической комы. Это грозило уже не просто скандалом, но статьей. Но вмешались какие-то его тайные покровители, и он спокойно перевелся в вашу контору, сначала психологом, а затем дорос и до зама по персоналу.
На некоторое время он затаился. Но обстановка неспешности, даже какой-то лености царила в вашем офисе. Ему хотелось как-то расшевелить персонал, создать какой-то стимул, придать направленность. И он вернулся к прежним опытам. Здесь он действовал гораздо осторожней и аккуратней. Думаю, он подсадил вас на коку или какой-нибудь ее синтетический аналог. Ты не замечал за собой никаких изменений или даже странностей?
- Нет...- замялся Стас. Как-то неловко было делиться сокровенным с незнакомым человеком. - Не замечал.
- Да ты не спеши с ответом, подумай, вспомни. Марафет- очень интересный дыр. Не зря нарки прозвали его N1. При введении в организм, он вызывает эйфорию и особый вид опьянения, при котором ощущается повышение интеллектуальных возможностей и физических сил. Человек становится деятельным, чувствует уверенность в себе, находится в постоянном движении, испытывает потребность все время говорить и что-то доказывать. Знакомое состояние?
У Стаса защемило под ложечкой. Он вспомнил их офисные словесные баталии, споры, эмоции. Они называли это мозговым штурмом. Но ведь они действительно заводились. Был подъем сил и интеллекта, все было!
- Но у нас никто не колется и не нюхает разную гадость. Разве что курят, да и то дорогие сигареты.
- Наркотик можно принимать перорально, подмешивать в пищу или в питье. Действовать, конечно, надо очень осторожно, но ведь с вами работает профессионал. Какой у вас в конторе любимый напиток?
- Кофе!- выпалил Стас. Теперь многое ему становилось ясным.
- Кофе?! Чудесно! Думаю эффект был замечательный. А знаешь, кока вызывает излишнюю самоуверенность, а возросшие сексуальные потребности хочется удовлетворить сразу же и без отлагательства.
Стас вздрогнул. Значит все, что происходило в комнате для ксерокса, было результатом приема искусственного стимулятора. И Соня! Боже! Соня, о которой он грезил последнее время, тоже находилась под действием этого стимулятора. И никаких чувств. Но голос Аптекаря уводил его прочь от этих мыслей, раскрывая новые ужасные откровения.
- Но, увы,- продолжал тот,- приятное состояние длится недолго. Потом приходят усталость, раздражительность и депрессия. Нужна новая доза.При длительном употреблении кокаин вызывает тяжелые нежелательные эффекты, выражающиеся в появлении мании преследования и галлюцинаций. Кокаинщик думает, что за ним кто-то следит. Его преследует состояние постоянной опасности. Психические нарушения становятся все более серьезными и могут перейти в психоз и бредовое состояние. Мел способен вызвать неимоверно сильные сенсорные галлюцинации (зрительные, слуховые, тактильные), при которых начинает казаться, что под кожей ползают насекомые. Ощущения могут быть настолько правдоподобными, что некоторые пытаются вырезать "насекомых" из тела ножом! Подобные ощущения возникают потому, что N1 беспорядочно активизирует сенсорные нейроны.
Стаса передернуло от отвращения. В голове всплыли ночные кошмары, маленькие зеленые человечки, преследующие его. Его постоянный страх, чувство опасности. Многое становилось понятным.
- Кокаиноманы гораздо опасней других нарков,- продолжал хиппи,- опасней, чем морфинисты и опиоманы. Те тихие и апатичные. Какоиноманы же бесцеремонны и шумны. От них можно ожидать чего угодно. Они гораздо более склонны к применению физической силы и к нарушению порядка в общественных местах.
И снова Стасу вспомнилась его ночная прогулка по пустынным дворам. Значит, это все был наркотический бред и глюки. А он швырял тяжелые камни в укрывшихся за кустами врагов. А если бы там кто-то был? Ведь могли пострадать люди, случайные прохожие. Ужасно и страшно. Неужели это все правда, а не бред раскумарившегося наркомана? И что дальше?
В хиппаке снова заговорил бывший доктор. Психическая зависимость, вызываемая кокаином, является наиболее сильно выраженной и наиболее скоро проявляющейся среди всех, встречающихся в наркомании, но физической зависимости кокаин не вызывает. Можно принимать коку в одних и тех же дозах в течение длительного времени. Но для марафетчика решившего уйти, отказаться от кокаина, самыми трудными бывают первые два года, так как именно столько времени требуется для того, чтобы восстановить нормальную работу "центра удовольствия" мозга, активируемого кокой.
- Ну что?- знахарь повернулся к Стасу.- Ты все еще сомневаешься? Тогда я пошел.
Он собрался подняться со скамьи, но Стас придержал его рукой.
- А ты?
- Что я?
- Какова твоя роль?
Аптекарь улыбнулся, но его улыбка мелькнула и исчезла в глубинах его густой бороды.
- Я остался психонавтом,- гордо произнес он.- Для меня психонавт это не хобби, не работа, это образ жизни.
- Но как же тебе удалось за все эти годы не подсесть на иглу, не впасть в кому?
- Я же тебе рассказывал про гены. Вожди, знахари, шаманы - все они употребляли дурь, но жили не меньше, а то и гораздо дольше своих соплеменников. Главное, все делать правильно и подчиняться разуму, а не желаниям. Иногда я сам чувствую себя шаманом. Я не только не впал в кому и не подсел на иглу, я сам помогаю другим страждущим.
- То есть снабжаешь их наркотой?- не удержался Стас.
- Я даю им шанс выжить или даже соскочить с иглы. Не бесплатно, конечно. С тех пор как я был лишен права заниматься врачебной деятельностью, мне были необходимы средства существования. Да и производство новых препаратов обходится достаточно дорого, не говоря уже о научных исследованиях.
- Так ты действительно академик?
- Молодой человек, не надо иронизировать. Возможно, в своей области я знаю поболе любого академика. Я на это всю жизнь потратил, и в прямом и в переносном смысле. И что? Кроме небольшой квартирки-лаборатории у меня ничего нет, только то, что на мне.
- Да ты альтруист.
- Если хочешь, да! У меня ни семьи, ни работы, ни счета в банке, ни имени. Но я не без гордости могу сказать, что спас столько жизней, сколько не снилось иному врачу. Я разработал несколько новых препаратов, способствующих постепенному снижению зависимости. А дальше грамотная психотерапия и окружение доведут дело до полного излечения. Ведь большинство нарков глотают веревку, не для того чтобы получить райское блаженство, а для того чтобы забыть адские муки. Неудовлетворенность, невостребованность, нереализованность, ненужность и множество других "не" заставляют людей двинуться. Значит, надо поменять образ мыслей, среду, окружение, я боюсь сказать "изменить само общество", так как это нереально. Ну и ,конечно, все опять же зависит от пресловутых генов. Взять хотя бы того же Вована, да будет ему земля пухом. Я уж с ним и так и этак - не помогло, но здесь особый случай. Именно от Вована я услышал о вашей конторе и о моем старом друге Димыче. А прозвали его так еще в студенческие годы не за отчество, а за его пристрастие к димедролу.
- А причем здесь Вован?
- Вован был как раз тем пациентом, из-за которого Димыча попросили из дурочки. А попал туда Вован из-за своих фобий. Он боялся открытого пространства, боялся общения, он находился в глубокой депрессии. Лечащий врач, опасаясь суицида, направил его в психушку. Именно Димыч лечил Вована, только одному ему известными методами. И до определенного времени это помогало, потом у Вована начались гонки. Началось все с легких глюков, когда он, будучи под кайфом, путешествовал по свету, облетев всю планету вдоль и поперек. Пациент забывал про свои страхи и фобии, он полностью раскрывался, был чересчур общительным, иногда даже излишне навязчивым. Он не боялся отстаивать свою правоту, вступал любой спор, не признавая ничьих авторитетов.
Димыч подробно документировал все, что происходило с испытуемым, не упуская ни единой детали. Он постоянно корректировал программу, экспериментируя с различными препаратами.
Но однажды все пошло не так, как планировалось. У пациента возникло нарушение сознания. Возникли галлюцинации, он стал терять связь с реальностью, не узнавал окружающих, а потом и вовсе начались приступы бреда. Больной порывался куда-то бежать, его постоянно кто-то преследовал, угрожал. Чувство страха переросло в устойчивое состояние паники. Целая бригада санитаров с трудом удерживала больного на кровати. Внезапно резко упало артериальное давление. Пациент потерял сознание, возникли судороги. Он посинел, на губах появилась кровавая пена - результат прикусывания языка. И тут Димыч растерялся, не знал, что делать. И если бы не заведующий отделением, похороны Вована состоялись бы не сегодня, а гораздо раньше.
Прошли годы. Вован поправился. Проведенное в затворничестве время не прошло даром. Он много читал, в основном специальную литературу и в конце концов стал одним из лучших в своем деле. Его пригласили на работу в вашу контору. Каково же было удивление Вована, когда на собеседовании он встретил Димыча, уже Александра Дмитриевича. Старые тараканы зашевелились в мозгу Вована, но Александр Дмитриевич успокоил его и развеял все сомнения. Он же классный психотерапевт!
***
Все было замечательно. Вован был доволен работой. Как человек, не обремененный семьей и близкими, он отдавался ей целиком, задерживаясь допоздна и часто работая в выходные. Но с некоторых пор он почувствовал накопившуюся усталость и обратился за помощью к Александру Дмитриевичу. Тот обещал помочь, но запретил обращаться в больницу. Ведь узнай все о его заболевании, он бы сразу лишился престижной высокооплачиваемой работы.
Димыч не обманул, помог. С этого дня он снова включил Вована в свою программу, а тот стал первым зайцем вашей конторы. Именно на нем Александр Дмитриевич обкатывал свои стимуляторы, чтобы потом применить их на вас. Но Вован снова его подвел. Целый год он показывал поразительную работоспособность. Но после все опять пошло не так. Вернулись прежние страхи, редкие галлюцинации переросли в устойчивую манию преследования. Вован перестал ходить на работу. Свою квартиру превратил в настоящую крепость. Никому не открывал дверь, не отвечал на звонки. Но не было работы, не было подпитки. И однажды случай свел его со мной. Он был уже очень плох. Я понимал, что бессилен, но все-таки пытался ему помочь. Пытался, но не смог. Он просто не впускал меня в дом. А в период обострения просто выбросился из окна.
- Ты тоже поставлял ему наркоту? Чем же ты лучше Димыча? И откуда у тебя такие подробные сведения о нем?- впервые за долгое время подал голос Стас. Он слушал и не понимал. Что это? Сюжет очередного отечественного блокбастера или бред обкурившегося наркомана. Так далеко это было от реальности. От той реальности, которой он, как ему казалось, жил.
- Старая дружба не ржавеет! Хоть наши пути разошлись, мне всегда было интересно, чем занимается мой старый друг. Я всегда верил в его талант, но это меня и пугало. Что же касается Вована, я не умаляю свою вину, возможно, я бы мог как-то поддержать его. Но знаешь, у меня, как у всякого врача, притуплены чувства. Посмотри на онкологов. Каждый день они видят десятки людей, у которых на лбу уже стоит печать смерти. Они борются, помогают, чем могут, но смерть для них уже не трагедия, а естественный физиологический процесс. Конец, который ждет каждого, одних раньше, других позже, но который неминуемо и непременно наступит.
С Вованом все было гораздо сложнее. Его старое психическое заболевание, усиленное препаратами Димыча, переросло в устойчивую манию. Сначала он боялся, что его похитят, и забаррикадировал двери и окна. Потом наоборот, ему показалось, что кто-то находится с ним в комнате и постоянно следит за ним. Вован стал рушить возведенные им баррикады, исцарапал ногтями всю дверь, стерев их до крови, и все же не смог справиться с обуявшим его ужасом, выбросился из окна. Мог ли я его спасти? Возможно, мог, но не спас. Не он первый, не он последний. Сколько их уже было, а сколько будет?
- А экспертиза? Ведь делали вскрытие?
- Да кто там особо заморачивался, с его диагнозом. Он ведь всю жизнь состоял на учете в диспансере, да и Димыч, возможно, подсуетился, нажал на старые рычаги.
- Но ведь его самого судить надо!- не унимался Стас.
- И что ты докажешь? На кокаине он вас постоянно не держал, у него своя схема. Физиология не нарушена. А ваше психическое состояние... Так где ты сейчас найдешь совершенно здорового человека? У всех свои бзики. В наш век трудно не сойти с ума, термин "нормальность" утратил свое первоначальное значение и стал более условным. А добраться до Димыча очень сложно, у него все схвачено. Думаешь у судей, прокуроров или милиционеров нет детей - нарков? У всех людей есть больные места, на которые можно надавить. А Димыч с юности отличался особой педантичностью, у него все записано и задокументировано. С ним очень сложно бороться. Да ты сам наверняка у него на крючке.
- Хочешь сказать, что он такой всесильный?
- Нет, конечно. Как я уже говорил, у каждого человека есть свое больное место. Важно знать, где оно. Тут тебе и флаг в руки. Ну, мне пора. Косяки покупать будешь?
- Буду!
***
Отягощенный услышанным, Стас вернулся в офис. Там все шло своим чередом. Сновали курьеры, жужжали принтеры, светились мониторы. Все были заняты своим делом. Стас сел на свое место и осмотрелся. Сони нигде не было. Может быть, отлучилась куда-то по делам?
Он встал и подошел к ее столу. На столе царил идеальный порядок, ни одного лишнего предмета, все разложено по своим местам. Не похоже, что она отлучилась ненадолго. Что же случилось? Сонин мобильник предательски молчал. Стаса охватило беспокойство. Закрытый гроб Вована не давал ему покоя. А после разговора с Аптекарем было сложно не впасть в истерику. Стас запаниковал. Он метался по офису, не находя себе места, каждые пять минут пытаясь связаться с подругой по мобильному. Наконец, он заставил себя успокоиться, сел за стол и взял трубку внутренней связи.
- Слушаю вас,- послышался голос зама.
- Александр Дмитриевич,- Стас старался говорить как можно спокойнее.- Александр Дмитриевич, вы не в курсе, где Соня? Ее нет на работе, мобильник молчит.
- Нет, впервые слышу,- зам отвечал уверенно, даже с участием,- если ничего не прояснится, надо будет послать кого-нибудь к ней домой. Возможно нужна помощь.
- Если вы не возражаете, я сам к ней заеду, тем более после сегодняшних похорон я себя не совсем хорошо чувствую.
- Да, конечно. Держите меня в курсе, если надо чем-то помочь.
- Обязательно. Да, еще ...- Стас выдержал небольшую паузу. - Александр Дмитриевич, вам случайно не знаком человек по прозвищу Димыч?
Молчание. Стас подождал. Тишина. Неизвестно, что происходило на другом конце провода. Но после паузы послышался ровный уверенный голос Александра Дмитриевича:
- Алло, алло! Станислав Михайлович, я вас не слышу. Что-то со связью. Вы хотели меня о чем-то спросить?
- Нет, Александр Дмитриевич, спасибо. Все ясно, вопросов нет,- закончил разговор Стас и повесил трубку.
***
Соня жила на четвертом этаже нового шестиэтажного дома. Этот дом имел очень удачное расположение. Он находился в двух шагах от оживленной улицы. Но улица находилась не непосредственно под окнами, ее отделял от дома небольшой детский сад с разросшейся буйной зеленью. Дом хоть и находился в центре, но имел тихий и уютный дворик, в который не проникали пыль и шум города. Но Стасу было не до архитектурных особенностей. С тревогой в сердце приблизился он к Сониному подъезду и набрал номер на панели домофона. Послышалась мелодия, но ответа не последовало. Стас повторил попытку, снова без результата. Он стоял и снова и снова набирал знакомый номер. Неожиданно дверь издала набившую оскомину мелодию и распахнулась. На пороге появилась незнакомая женщина и с любопытством уставилась на Стаса. Он вежливо уступил ей дорогу и рванул вверх по лестнице.
Неизвестно, в чем была причина, в простой усталости или закончилось действие косяка знахаря, но каждая ступенька давалась Стасу с трудом. Вот и нужная дверь. Скорее! Скорее! Звук звонка показался неожиданно громким. Ох уж эти китайские двери! С виду прочные и массивные, но не снабженные даже нормальной шумоизоляцией. Но кроме трели звонка из-за двери не доносилось никаких звуков.
Одна безответная мелодия сменяла другую, но Стас не мог оторвать палец от кнопки звонка. Что-то ему подсказывало, что Соня находится в квартире. А если она не в состоянии подойти к двери? Выломать такую дверь будет непросто. Пока приедут спасатели МЧС, пока вскроют замок, возможно, будет уже слишком поздно.
Стас прекратил звонить и достал сотовый телефон. Из-за закрытой двери послышалась музыка. Наконец Стас услышал, какая мелодия была присвоена его звонку. Ему понравилась. Но слушать музыку не было времени. Он забарабанил в дверь.
- Соня! Соня! Это я, открой!- пытался докричаться он через закрытую дверь.
В кармане легко завибрировал телефон. Не дожидаясь звукового сопровождения, Стас выхватил телефон. Слава Богу, звонок от Сони!
- Стас! Ты где? Мне срочно нужна твоя помощь. Спаси меня!
- Соня! Я здесь, перед твоей дверью, открой, я тебе помогу!
- Стас? Это ты? Они пришли за мной, они уже стучат в мою дверь! Помоги!
- Соня! О ком ты говоришь? Это я стучу в твою дверь. Не бойся, я здесь!
- Стас, они хотят меня выманить. Я не хочу идти с ними! Я боюсь. Боюсь того что они со мной сделают. Помоги мне!
Стас понял: девушка не в себе. Эта словесная перепалка может затянуться надолго.
- Соня, Сонечка. Это я, Стас. Ты меня звала, и я пришел,- голос Стаса звучал негромко, но уверенно. - Я стою перед твоей дверью. Здесь больше никого нет, посмотри в дверной глазок. Я пришел тебе сказать, что все уже позади. Твои страхи напрасны.
Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и Стас увидел испуганное лицо девушки.
- Стас!- облегченно произнесла девушка. Она бросилась на шею к Стасу. Ее тело сотрясала дрожь.