Хеорт Медовар отвлекся от своей работы и прислушался. Даже сквозь стены он услышал как к дому, со стороны заката, нарастая с каждой секундой, приближался звук знакомых бубенцов. Хозяин дома был рослым, светловолосым, как и все выходцы из Норвегии, мужчиной в самом расцвете лет: крепкий, но еще не старый, однако уже глубоко познавший жизнь. Он отложил в сторону недоделанную коповушку и крикнул сыновьям, что бы те притушили лампады у обоих входов. Длинный дом, за исключением своего центрального места, с креслом хозяина, погрузился во тьму.

Судя по предупреждающему перезвону, неожиданный гость остановился у западного крыла длинного дома. Трое, отец и двое его сыновей смотрели на этот вход в полном молчании, не задавая вопросов. Северянам не свойственно суетиться, они все делают наверняка. Медленно, как застоявшийся мед, протекло несколько томительных минут, но, казалось, ничего не происходило. Лишь шипело танцующее пламя в лампадах, отбрасывая на стены, украшенные узорчатым дорогим полотном, прыгающие блики. Неожиданно с восточного, противоположного, "женского" входа, мелькнула тень огромной кошки.

- Я приветствую тебя, госпожа! - склонился в поклоне Хеорт. - Что вновь привело тебя к нам?

- А ты хитрец, даже и не догадываешься? - красивая женщина вышла из таинственного полумрака в освещенный круг. Походка у гостьи была такая призывная, а движения настолько грациозны, что оба отпрыска викинга нервно сглотнули.

- Грядет решающая битва, а тебе и дела нет!

- Лодин, Стурла*, возмите курей, яйца из курятника и покормите слуг госпожи Фрейи. И делайте это не торопясь! - хозяин дома повелительным тоном дал понять своим сыновьям, что им самое время выметаться из дома, и придумал такой, внешне благовидный предлог. Как всем известно - повозку богини Фрейи тянут кошки. Кошки, которые раньше были людьми, но теперь служат богине в новом обличье.

(*Хеорт - древнесканд. Олень, Лодин - древнесканд. Лохматый, волосатый, Стурла - древнесканд. Шустрый, быстрый)

Гостья дождалась пока рослые, светловолосые сыновья викинга, покинут дом, а затем, с кошачьей грацией прильнула к Хеорту.

- Мой олень! - замурлыкала женщина, запорхав руками по кряжистой фигуре, - Я тоже хочу откушать с дороги! Чем я хуже моих кошечек? Хочу оленятины!

Она призывно облизнулась а затем, полностью прижавшись всем телом, жарко обняла Хеорта. Хозяин дома усмехнулся. И совершенно без всякого благоговения к божественному статусу, мягко отстранил женщину.

- Значит, пришла проводить в последний путь? Все настолько плохо? - прозорливо предположил викинг. - Уж больно ласковая.

- Давай не будем сегодня о плохом! - сделала попытку увильнуть от разговора на неприятные темы собеседница.

- Почему, во имя чего опять поднялась эта буря мечей? - не внял богине Хеорт. - Снова, как всегда, боги чего-то не поделили? На эту землю пришел полтораста лет назад мой прапрадед. Эта земля уже наша по праву рождения пяти поколений. Мы такие же ирландцы, как местные кельты. Они тоже пришлые на "Зеленый остров". Каждый год на этих изумрудных лугах льется кровь - когда, Фрейя, когда это прекратится?

- Ты сам знаешь, когда боги перестанут собачиться между собой, то есть после Рагнарека. Но там будут новые боги и новые свары! - собеседница легко выдала главную тайну богов простому смертному. - Ты боишься смерти, Хеорт? Вот уж не подумала бы.

- Однажды каждый должен умереть, Фрейя! - ответил викинг суровой скандинавской поговоркой. - Мне просто не нравится, что люди слабы и смертны. И самое главное - не властны над своей судьбой.

- Трусливый олень! - засмеялась женщина, явно дразня собеседника.

- Красивое ожерелье, - указал Хеорт на роскошное украшение, висящее на шее богини. - А это правда, что тебе пришлось переспать сразу с четырьмя гномами чтобы они отдали его тебе?

Фрейя вспыхнула и немедленно выдала насмешнику звонкую пощечину. Ведь ничего на свете нет острее и больнее правды.

Викинг словно ждал этого, он бросился на нее, обхватил руками, упирающуюся, сильно прижал к себе, а затем грубо бросил на скамью, покрытую волчьей шкурой.

Сыновья викинга, сейчас занятые на улице приготовлением еды для тех, кто привез сюда из Асгарда богиню, услышав возню в доме, насторожились. А затем, когда звуки борьбы сменили ритмичные женские вскрикивания, с улыбкой переглянулись. Они уже почти перестали удивляться этим визитам, воспринимая их как должное. Ведь их отец: сам Хеорт- медовар, тот кто хранит тайну приготовления "верескового меда" - напитка бессмертия и вечного здоровья. А таким изысканным яством не брезгуют и боги. А некоторые особо впечатлительные богини даже, можно сказать, тропу протоптали с горних синей.

Женщина привстала с ложа и сняла пучок высушенного вереска, висящего на шпагате вдоль стены. Поднеся к лицу, она полной грудью вдохнула в себя аромат, слабый, но все еще ощутимый.

- Вереск... загадочное, удивительное растение. Оно первое селится в пустошах. На абсолютно неприспособленной к жизни земле. А всего через полвека землепашец там, где рос вереск, уже может посеять зерно и получить урожай. Он несет жизнь людям. - притягательно потянувшись всем телом, богиня повесила вереск обратно.

- А все боги, кроме жизни, обычно и смерть, - бесстрашный викинг, в постельном разговоре с богиней, в словах себя не ограничивал.

Фрея, которой пассаж "про всех богов", не понравился, поспешила перейти на отдельные личности:

- Бог Один против того, чтобы секрет бессмертия стал известен людям.

- А я кто? - неподдельно удивился Хеорт. - Уже не человек? По моему я только что тебе доказал, кто из нас человек - а кто женщина. Какая ему разница - у богов есть же яблоки Идун. И мы не можем путешествовать по девяти мирам.

- А вдруг твои сыновья смогут и это? Расскажи мне свой секрет. Как ты готовишь свой волшебный мед? - женщина прильнула и буквально промурлыкала это как кошка.

- Если я расскажу - то даже тебе может не поздоровиться, - высказал свои опасения по поводу опасности владения тайной скандинав. - Почему Один против того что я хочу сделать? Ну и что от того, что люди станут бессмертными - какое дело до этого богам? Молиться им от этого не перестанут.

Молчание богини стало красноречивым ответом.

- Фрейя! Скажи, что предначертано, я не боюсь узнать и принять будущее!

- Над девятью мирами разносится погребальный плач, -не выдержала Фрея обращенной к ней мольбы. - Двенадцать валькирий, начали ткать полотно и затянули песню печали. Нити у них для этого полотна из человеческих кишок, а слова про смерть. Все, кто пойдет в бой против Бриана, короля ирландцев - умрут!

- А я слышал, что если бой будет в пятницу, в день Фрейи ( пятый день недели посвящен богам Фрею и Фрее) - то Бриан сам погибнет, пусть и победит. - Хеорт оказался в курсе приготовлений "скандинавской партии" к финальной битве.

Фрейя согласно кивнула, а Хранитель тайны вереска обличающее продолжил:

- Возможно, что в результате сражения, погибнет чуть больше людей чем надо, а победителям станет хуже чем побежденным. В выигрыше окажется только Один - который хорошо пополнит свою дружину павшими в этом бою героями.

Хеорт не зря оказался хранителем тайны бессмертного напитка. Мудрый скандинав познал жизнь и - и сейчас бесстрашно озвучил причины происходящего, не стесняясь ничего. Тому, кто знает, что скоро умрет, и принял это - мало что страшно. Ирония судьбы и коварство воли богов было в том, что Хеорт недавно познал секрет напитка способного даровать бессмертие.

- Никто не знает что задумал Один и каким путем он к этому идет. Сейчас все смешалось на Изумрудном острове. Новый бог, старые боги, кельты, белые и черные викинги, пикты. Даже представить страшно - здесь сейчас сто королевств! Корольки, короли, короли королей и прочие титулы - в которых даже такие знатоки законов как Тюр и Форсети просто путаются! - со смехом поведала Фрея, уйдя от конкретного разговора о богах и сражениях.

- Люди говорят: в самом начале, ты приехала на колесницах, запряженных львами к Одину, который тогда был всего лишь удачливым вождем воинственного племени. И это ты научила его всему. Говорят, ты любишь выдающихся мужчин.

Хеорт не ждал в ответ на такое откровение простого подтверждения. Она повернула к нему лицо и впилась пронзительным взглядом, руки сжали до белых костяшек волчью шкуру.

- Да, я люблю необычных людей!- с достоинством, подобающим богине подтвердила она. - Великих воинов - как Один. Гениальных зельеваров - как ты. Если скальд талантлив - могу полюбить и его. Но я не смогу тебя сделать богом...Теперь все иначе.

- Ты знаешь, что я никогда бы не стал просить за себя, - с угрюмой гордостью процедил викинг и зло тряхнул головой.

Белые волосы, не связанные ремешком, коснулись обнаженного плеча женщины. Она попыталась обнять любовника, и притянуть к себе, но тот не поддался. Хеорт взял ее за подбородок и, поймав взгляд, добившись полной внимательности, начал разговор на тему, волнующую его больше всего:

- Павших в битве воинов с поля боя забирают валькирии в чертог Одина. Это известно всем и скальды постоянно об этом слагают висы. Но мало кто задумывается о том, что половина воинов - попадает в многоскамейную палату Сессрумнир, что возведена в чертоге Фолькванг в Асгарде, и палата эта принадлежит богине Фрейе. И самое главное - у этой богини есть право первой выбрать среди павших свою половину. Совершить отбор для личной дружины раньше Одина.

- Если человек погиб с мечом в руке, - уточнила древнюю формулу Фрейя. - То он считается принесенным в жертву древним богам. Я поняла, о ком ты просишь. И сделаю что могу.

- Ты обещала, Фрея. Помни об этом! - с нажимом повторил мужчина.

Женщина поджала губки и прямо обвинила партнера по постели:

- Ты только что мою любовь поменял на это обещание! Ты тупой и глупый! Нет, не олень - ты подлый козел! Я превращу тебя в козла!

Мужчина усмехнулся и, схватив разбушевавшуюся богиню рукой за шею вновь пригнул к ложу лицом вниз, сделав это довольно грубо.

- Повозку бога войны Тора - возят козлы. И для его врагов нет животных страшней. А я тебе сейчас устрою последнюю битву...

Спустя несколько секунд, чувственные женские стоны вновь зазвучали в чертогах белого викинга.

Ранним утром, огромная кошка выскользнула из длинного дома. Над землей стоял плотный тяжелый туман, вполне обычный в середине апреля для этих мест. Подбежав к внешнему амбару, который хранил для хозяина хутора излишки сена, и куда на эту ночь Хеорт отослал своих сыновей, она тихонько призывно мяукнула. Через минуту, из дверей вышли, потягиваясь, шаловливо скрипнув бронзовыми петлями, четыре рыжеголовые девицы, стройные и красивые, какими могут быть метиски кельтско-скандинавского происхождения. Апрельскими ночами холодно, и ночевать на сеновале лучше в компании. Одна за другой, девушки за пару- тройку секунд, обратились в крупных симпатичных рыжих кошек. Взяв в зубы ремни, ведущие к небольшой тележке, в которую запрыгнула их хозяйка, кошки резво попрыгали на север. Звон серебряных бубенцов, развешанных на ремнях, весело разнесся над холодным полем.

Они не успели отъехать достаточно далеко, как утренние темные свинцовые тучи раздвинулись и огромное копье, прилетев с небес, воткнулось прямо перед повозкой. Коляска, налетев на древко, опрокинулась, но богиня в образе кошки, проявив нечеловеческую реакцию, успела выпрыгнуть из нее за мгновение до столкновения.

Белый тонкий туман над полем загустел, набрал объем, раздался, пошел огромными клубами. Коляска с испуганными кошками оказалась в плотном кольце, как на дне колодца из белого мутного стекла. Из молока пелены, выпрыгнули волки, страшные, жуткие, со слезшей плотью и торчащими кусками гнилого мяса на белых ребрах, и перехватали одну за другой несчастных прислужниц богини. Туман раздался, и на свободное пространство, на чудном восьминогом жеребце выехал всадник. Был он высок, мощен, одноглаз и страшен. На каждом плече у него сидело по черному ворону, а рядом с восьминогим конем прыгали два огромных волка.

- Ты опять забыла, что ты моя жена? - громовым голосом осведомился всадник.

- Бывшая жена! Я свободная женщина, кого хочу, того люблю! - гордо ответила застигнутая в пути богиня, уже принявшая обычный, человеческий облик прекрасной девы.

- Зачем ты едешь на север? Эта дорога не ведет обратно в твой чертог - а к ирландскому королю. Захотела помирить всех? Хочешь людям подарить мир, а заодно и бессмертие? - Бросив поводья, и демонстративно уперев руки в бока, Один зло и раскатисто рассмеялся.

- Зря я тебя научила рунам, зря посоветовала отдать глаз за мудрость - ты стал чересчур умен и слишком многое тебе открылось! - горько покачала головой богиня, признавая правоту собеседника.

- Я призываю всех тех, кто выбрал меня старшим! - всадник значимо, с достоинством, поднял правую руку. В ответ на это сквозь туман начали проступать, медленно материализуясь, фигуры многих людей. Они не вышли, не вступили в круг, но обозначили свое присутствие и внимание чуть покачивающимися, темными силуэтами.

- Вот мой приказ, Фрейя, из рода ваннов! Повинуйся! - Один вырвал копье из земли и простер над головой. - Ни один человек не должен знать, как варить напиток из вереска, превращающий простых людей в бессмертных! Они пока не готовы к этому знанию!

Над поляной из аспидно-черной земли, в центре которой стояла богиня, образованной начавшим пульсировать молочным туманом, повисла тишина. Потекли томительные секунды самого важного в жизни выбора. Ведь если ты почитаем людьми, и они в тебя верят, неважно бог ты или смертный, то нельзя предавать, ибо будешь проклят, а дела твои и заслуги, неважно насколько важные, обесценятся и будут преданы забвенью. Фрейя, взглянув на бездыханные останки своих прислужниц, приняла тяжелое, непростое решение.

- Я повинуюсь главному над нами, - прошептала она чуть слышно. - Да будет так, как сказал Один.

Слезы, одна за другой, закапали по ее щекам. Застывая на лету, они превращались в капельки красного золота, и, звеня на стылой земле друг о друга, служили поминальным звоном о сокровенной мечте человечества.

- Да! - суровый владыка богов подтвердил, что услышал ее слова. - Пусть здесь грянет славная битва! А после нее множество новых героев-эйнхериев, пополнят наши дружины! Мы наберем их с поля сражения! На Земле не так много мест, где можно пополнить число слуг и напитать нашу силу. Поэтому, пока есть боги и люди, Ирландия никогда не будет знать мира!

Один громоподобно засмеялся, кто-то из богов ему даже вторил, легко помахивая огромным молотом с непропорционально короткой ручкой.

Верховный бог наклонился с седла, прямо к раздавленной горем и унижением несчастной женщине, а когда его губы оказались рядом с ее ухом, с угрозой прошептал: "Я убью всякого, кого ты полюбишь. Любого, кому ты подаришь свой поцелуй. И это самая моя малая месть, за то, что в свое время ты сделала мне!"

- А теперь стой и смотри, как свершается воля Одина! - провозгласил всадник, вновь воссев в царственной позе на своем Слейпнире. Туман поблек, стал прозрачным, а сами боги оказались высоко над землей, парящими в облаках, переместившись туда магическим образом.

Время для наказанной Фрейи ускорилось и она видела, как собрались в бой дружины, как викинги высадились на берегу, и после, возле Клонтарфа, обе армии сошлись в жестоком бою. В этой бескомпромиссной битве не было, как потом скажут "благородных ирландцев, бьющихся против захватчиков-викингов". Сейчас кельты шли против кельтов, скандинавы против скандинавов, родич бился против родича. Просто вожди двух самых крупных кланов, связанные родственными узами, не поделили власть. Все как всегда в кровавой истории человечества. Сражение шло с переменным успехом, казалось никто не возьмет победу. Но тут к полю боя подошел крупный отряд из ирландцев, ранее заявивших о своем нейтралитете. И нанес удар в спину "скандинавам", в рядах которых сражался Хеорт со своими сыновьями. Казалось, все кончено, но тут, прикрывшись щитами, отчаянные сорвиголовы, лихим маневром через лес, прорубились сквозь врагов, и атаковали шатер Бриана, короля "ирландцев". Ответственный за охрану своего отца, Ульв Забияка, почему-то отвел воинов в сторону, под надуманным предлогом. Сражение было проиграно скандинавами, но и вражеский король, Бриан, пал под ударами секиры, в результате этой безумной по своему бесстрашию контратаки.

Смельчаков окружили, Хеорта и сыновей, по приказу Ульва Забияки, в одночасье ставшим главным человеком во всей Ирландии, взяли живыми, накинув на них сети. Ульв знал, кто попал ему в плен, ведал он и про напиток дающий людям бессмертие, а богам радость. Пригрозив пытками Хеорту Медовару, он потребовал выдачи рецепта. Зельевар, подумав, признался, что ему стыдно будет выдавать рецепт такому ублюдку* как Ульв, при живых сыновьях. Раззодореный тем, что тайна бессмертия вот-вот перед ним раскроется, Ульв не долго колебался. Светловолосых сыновей викинга-медовара немедленно казнили, но перед тем как зарубить, вложили в ладони связанных рук рукояти мечей, как требовала традиция, дабы перед ними могли раскрыться врата, ведущие в заоблачный мир павших героев. Лодин и Стурла умерли с честью.

(* ублюдок - незаконнорожденный)

Но совершенно неожиданно для ушлого Ульва, пленный викинг обманул своего недалекого врага и, расхохотавшись ему в лицо, отказался выполнять обещание.

Новоявленный королек, уже ощущавший себя гением интриги, тут осознал, что его обвели вокруг пальца, как полного несмышленыша. Ульв пришел в дикую ярость от неприкрытой насмешки, и в запале, потеряв здравый смысл, приказал убить Хеорта самым жутким, из всех ему известных, способом.

Викинг достойно принял самую страшную смерть, какую только можно представить - ему "вырезали орла" на спине. Но тайну верескового меда зельевар унес собой в Хель, смеясь над незадачливым королем Ирландии.

Ульв Забияка также не смог насладится властью. Он потерял лицо перед своими соратниками, предал отца, и скоро, его, совсем бесславно, как свинью, прирезали собственные подданные, начавшие очередную свару за власть. Так Хеорт убил своего врага, отомстив за смерть сыновей, использовав не сталь меча, но собственный ум, расчет и хитрость.

Сумерки накрыли поле битвы и боги сошли на Землю, чтобы забрать героев в Асгард. Фрея шла по полю боя и пристально всматривалась в лица убитых. Верховный бог Один, верхом на Слейпнире, в сопровождении дюжины конных валькирий, со злобной ухмылкой наблюдал за тем, как богиня первая выбирает бойцов в свою дружину. На вересковом поле у Клонтарфа было из кого выбрать - не меньше десяти тысяч лучших на Севере бойцов сейчас лежало убитыми в прошедшем жестоком сражении. По закону ей полагалась половина, но бог коварства и колдовства, устроивший это побоище, знал что сил Фрейи, после произошедшего, хватит не больше чем на несколько человек. Один и это просчитал, так что теперь, все кто здесь погиб, за исключением нескольких, которых заберет к себе богиня - пополнят его дружину, а их души усилят магическую силу.

Фрейя подошла к изуродованному телу зельевара и склонилась над ним, не сдерживая слез.

- Он теперь утешает в Хель дочь Локи! Красавицу-хозяйку! - заорал, не сдерживая так и прущую из него радость, верховный бог. Конные валькирии, стоящие полумесяцем вокруг повелителя Асгарда, дисциплинированно загоготали. Начальник шутит - положено смеяться. А то, осерчает, и как Брюнхильду положит на триста лет в круг огня.

Фрея тем временем подошла к убитым сыновьям своего возлюбленного. У Лодина, как всегда были взлохмачены волосы, а неугомонный при жизни Стурла, казалось, сейчас вскочит и куда-то побежит. Богиня простерла над ними руки, и синий свет, с вкраплениями мерцающих блесток, вытекая из ее ладоней, коснулся павших братьев.

Один ощутимо напрягся и привстал в стременах.

- Ты не можешь меня ослушаться! Я же сказал - ни один человек не может знать тайны!

- Воля твоя будет исполнена, о владыка девяти миров! - Фрейя церемонно поклонилась. - Но взамен убитых тобой кошек, что везли мою колесницу, мне нужны новые слуги! Два новых кота теперь будут возить меня.

Бог коварства понял, что и его, на поле у Клонтарфа, обвели вокруг пальца. От его крепких выражений, даже видавшие виды валькирии начали краснеть. Но Фрейя не собиралась заканчивать на этом. Женщина всегда заставит мужчину выпить полную чашу своей мести. Даже если она бездонна.

- А вира* моя, за бесправную смерть моих слуг будет такой. У каждой кошки теперь по девять жизней, великий Один, и ты, лично ты, не можешь забрать ни одной!

(* вира - плата, откуп)

1880 год. Шотландия. Эдинбург.

Мелодично и звонко тренькнул колокольчик на входной двери. Хозяйка букинистического магазина оторвала взгляд от древнего фолианта и посмотрела на вошедшего. Узнав посетителя, ее лицо, красивое и выразительное, немного с восточным озорным раскосом глаз, совершенно не типичное для Шотландии, осветилось улыбкой.

- Мистер Стивенсон! Добро пожаловать! - тепло поприветствовала хозяйка магазина вошедшего. Два больших кота прильнули к ее ногам, а затем один из них запрыгнул на конторку.

- Здравствуйте мисс Ваннадис! - воодушевленно воскликнул мужчина. Его лицо, кроме топорщихся в обе стороны огромных усов, отличалось выразительными глазами. Глазами человека, с детства, познавшего боль и страдания, а также цену жизни. Вежливый гость поздоровался и с котами:

- И вам добрый день, мистер Лохматый, и вам сэр Шустрый!

Коты что-то слаженно мявкнули и побежали тереться об брюки гостя - кошки, как и женщины, страшные собственники и всегда метят территорию. Один даже оставил на брюках часть цветка, случайно перенеся его со своей шерсти на ноги писателя. Гость, отряхнув одежду, с удивлением узнал в растении соцветия вереска.

Следом за обменом приветствиями у людей последовал диалог с рассказом - Стивенсон с жаром описывал свое очередное путешествие, в котором он катался на каное вместе с индейцами. Вернее это был монолог, так как хозяйка магазинчика ограничивалась лишь наводящими вопросами, а уж посетителя, раскрашивающего свои приключения с жаром, ярко и образно, даже не требовалось особо упрашивать.

- Удивительные, просто волшебные приключения! А сколько у вас впечатлений! - порадовалась за гостя женщина в конце его рассказа.

- Что самое забавное, врачи мне с самого детства предсказывают смерть от туберкулеза, однако вот он я - и пока не в могиле! - гордо воскликнул гость и тут же неожиданно зашелся в приступе страшного, нехорошего кашля. Казалось, что посетитель выплюнет свои легкие прямо здесь. Мисс Ваннадис с сочувствием покачала головой.

- Это никуда не годится, мистер Стивенсон! - произнесла женщина когда приступ немного стих. И добавила с легкой улыбкой: - Но мы оба знаем, как поправить дело!

- О да, ваш вересковый мед! - гость грустно рассмеялся. В таких магазинчиках как этот, старому постоянному покупателю всегда могли налить чашечку чаю, кофе или чего покрепче. У мисс Ваннадис же был экстравагантный слабоалкогольный напиток, который она называла "вересковый мед".

- Каждый раз, когда я к вам захожу за книгой, вы буквально заставляете меня выпить чашечку этого сладкого напитка. Мисс Ваннадис, если я проживу достаточно долго, в чем совершенно не уверены мои лечащие врачи - я обязательно напишу оду в честь вас, и честь вашего прекрасного угощения.

- Лучше в честь одного верескового меда, - отшутилась скромная хозяйка магазинчика. - Я схожу за нашим волшебным напитком, а вы мистер Стивенсон пока можете выбрать себе что-то на стеллажах.

И хозяйка магазинчика удалилась в дверь, ведущую в частные апартаменты, сопровождаемая своими верными огромными котами. Стивенсон прошел в большой зал, заставленный стеллажами, чтобы посмотреть себе что-нибудь интересное.

- Ищете древние легенды, сэр?

Неожиданно прозвучавший скрипучий голос заставил вздрогнуть посетителя, Стивенсон повернулся и увидел невесть откуда взявшегося странного старика. Тот был одет в темно-синий плащ, в котором от древности цвет скорее угадывался, чем определялся, а на голове старая войлочная шляпа настолько сильно обвисла своими полями, что из-под нее выглядывал на божий свет один только левый, коварный карий глаз. Гость мог поклясться, что этого старца не было в магазинчике, когда он туда вошел, так как от входа, и от конторки все стеллажи отлично просматривались.

- Простите? - Стивенсон несколько опешил, но сердце сжалось от предчувствия чего-то важного.

- Вы писатель, верно? - сделал меткое предположение старик. - Сюда любит заглядывать ваша братия. Если шотландский писатель, то непременно зайдет к старушке Ванни. Сэр Вальтер, бывало, тоже сюда захаживал, к мисс Ванадис. Все пил ее вересковый мед, да нахваливал. Я ему как-то говорю - Айвенго то ваш - русский, дед его помог Харальду Суровому норвежское королевство взять, правой, можно сказать, рукой был. Почему не написал про славянские корни?

- Что? Русские? - случайно зашедший за книжкой посетитель обалдел от крутости темы. Роман Айвенго был написан сэром Вальтером Скоттом шестьдесят лет тому назад и стал супербестселлером. Он допускал, что старик мог разговаривать с классиком мировой литературы и по совместительству земляком самого Стивенсона. Но вот национальная принадлежность Айвенго как-то ни у кого до сих пор не вызывала особых вопросов.

- Что вас так удивляет, сэр? Маргарита Святая, королева Шотландии, та, кто все главные храмы на нашей земле построила -тоже русская, сэр.

Стивенсон легко закашлялся от попавшего в горло куска твердого, трудноусваимого легкими воздуха. Старик сумел его серьезно озадачить.

- Мисс Ваннадис пошла за вересковым медом, так?! - сделал риторический вопрос всезнающий старик. - Вот вам правдивая легенда об этом напитке, сэр. Вы же, как древний скальд, слагаете стихи, верно?! Хватит гоняться за юбками! Сочините, наконец, что-нибудь, стоящее.

И собеседник Стивенсона сунул ему в руку потрепанный журнал. Писатель посмотрел на обложку - это оказался Ольстерский журнал археологии двадцатилетней давности. Закладка из куска потемневшей от времени кожи, раскрыла ему страницу на статье, где описывалась легенда о том, как в Ирландии, после битвы у Клонтарфа, восемьсот лет назад, трое плененных викингов, отец и двое сыновей, предпочли погибнуть, но не выдать тайну приготовления "верескового меда".

- Битва при Клонтарфе, сэр, там люди лишились напитка бессмертия, своего "вереского меда". Сражались на вересковом поле с такой яростью, что потом тела в три слоя лежали - живой на мертвом и мертвый на живом, сэр! - разглагольствовал старик пока Стивенсон просматривал статью.

Совершенно жуткая история, в "скандинавском стиле" - отметил писатель. Сюжет настолько его захватил, что когда он спустя некоторое время оторвался от чтения - старик буквально испарился. И колокольчик над дверями не звенел.

- Сэр?! - неуверенно спросил пространство Стивенсон, озадаченный этим исчезновением.

- Вы с кем-то разговаривали, мистер Стивенсон? - поинтересовалась вновь появившаяся в магазинчике хозяйка. - А я принесла ваш вересковый мед. Женщина поставила два высоких стеклянных стакана на конторку.

- Да так, какой-то странный пожилой джентльмен, помешанный на русских. Видимо крепко ему досталось под Севастополем, - поделился писатель своими соображениями.

- Ах, снова этот старик, - мисс Ваннадис рассмеялась, но на взгляд посетителя несколько натянуто. - Это капитан Флинт. Все ищет карту сокровищ, которую, по его мнению, спрятал в моих книгах его внучок - Джим Хокинс. Все книги переворошил. Что с него взять - контуженный. Пострадал в бою за корону. Заодно, как он говорит, и за мной присматривает.

Писатель подошел к конторке и принял стакан из рук хозяйки. Их пальцы случайно соединились, и обоих одновременно ударило слабым ударом тока. Хозяйка чуть вскрикнула от неожиданности, а затем улыбнулась со смехом. Мужчина смотрел на нее, не отрывая взгляд, и ловил каждое движение, каждый знак.

- Хочу поднять этот бокал с божественным напитком в вашу честь, мисс Ваннадис! - галантно провозгласил Стивенсон.

- Лучше не за меня, а за то чтобы мы как можно дольше сохраняли здравый ум, - снова парировала комплимент хозяйка. Они приподняли стаканы в одинаковом тостующем жесте, а затем пригубили напиток.

- Вы же из Германии? Вы как то говорили, что переехали в Шотландию оттуда? Правильно?! - неожиданно начал Стивенсон. - А вы знаете фрау Ваннадис, что "фрау" на немецком языке - это "богиня Фрейя". Ее так уважали древние германцы, что теперь каждая женщина - это богиня.

Тут пришла очередь закашляться мисс Ваннадис.

- Как поэтично! - наконец выговорила она. - Никогда об этом не слышала. Собеседница писателя часто заморгала, затем сосредоточила свой взгляд на дне стакана с такой внимательностью, что стало понятно - лукавит. Писатель познал в своей жизни женщин и знал, что ложь и притворство, любимые предметы у любящего и умеющего притворяться слабого пола, но принял эту заминку хозяйки как за попытку отвертеться от излишне восторженного комплимента.

По щекам Стивенсона растекся здоровый румянец, будто он только что прогулялся по морозному свежему воздуху.

Двое, мужчина и женщина, взглянули друг другу в глаза. Мисс Ваннадис первая отвела взгляд.

Раздался шелест хлопающих крыльев и на открытую форточку присел черный ворон. Хитро наклонив голову влево он, в наступившей тишине, взглянув на писателя и женщину, что-то глумливо прокаркал на древнем вороньем языке.

- К сожалению, мне нужно идти к больной подруге, мистер Стивенсон. Если вы что-то себе уже выбрали, то возьмите просто так, лишь пообещайте, что потом вернете.

Писатель разочарованно вздохнул, опять мисс Ваннадис, по-женски профессионально оборвала все возможности к развитию отношений. Стивенсон легко хлопнул себя по карману и сказал, что берет Ольстеровский археологический журнал. А затем, тепло попрощавшись, вышел на улицу, тренькнув бдительным колокольчиком.

Стивенсон, пройдя несколько шагов, остановился, и полностью уйдя в свои мысли, посмотрел на склоны возвышенностей, окружающие шотландскую столицу, на вершину горы короля Артура в центре города, все покрытые неистребимым вереском. Он, возбужденный бормотал про себя: "Напиток из вереска! Викинги - это не то, викинги разбойники. И Ирландия - это сейчас не интересно. А вереск и здесь растет, в Шотландии. Пусть будут пикты. Точно! Моя святая тайна, мой вересковый мед!". Гений словесности, которого накрыла волна вдохновения, находясь на гребне воодушевления, приступил к творению своего самого известного в будущем шедевра.

А в помещении магазинчика вновь воцарилось безмолвное молчание. Хозяйка грустно смотрела вслед закрытой двери. Внезапно тишину и спокойствие нарушил молниеносный бросок кота, подкравшегося к форточке под прикрытием стеллажа. Недовольно закричав, ворон сверзился со своего насеста, оставив кроухантеру в качестве трофея два иссиня-черных пера.

- Знай наших, злой Хугин! - весело рассмеялась мисс Ваннадис. - Ну ладно, мои милые котики, у вас, я знаю, еще много работы. Сегодня посетителей больше не будет. Бегите в подвал.

Хозяйка, прошла в небольшой коридорчик, и, оглянувшись на окна, явно тщательно оберегая от посторонних какую-то тайну, открыла замысловатым ключом небольшую дверку, ведущую в подвал под магазинчиком. Коты тут же, весело, с мявом, наперегонки умчались по лестнице вниз. Мисс Ваннадис, перед тем как закрыть за котами дверь, и пойти дальше по своим делам, долго задумчиво смотрела им вслед, в глубину прохода, где мерцал странный теплый желтый свет. Что там делали коты - для нас тайна тайн. Лишь порыв невесть откуда взявшегося озорного сквозняка выдул из подвала и разнес по магазинчику с книгами манящий запах сладкого верескового меда.