Уверен, Вы знаете Найджела Фиттса. Даже если вы не были представлены друг другу, Вы, наверняка, не раз видели его сутулую фигуру здесь, в Оксфорде. Может быть, на углу Сейнт Якобс Чёрч или на пересечение Кресент Роад и Джерарс Эллей. Думаю, тут уместно было бы дать небольшое описание нашего героя.
Юноша лет двадцати - двадцати пяти. Лицо веснушчатое, невыразительное; телосложение тщедушное. На, соломенного цвета, волосах - поношенная фетровая шляпа уже немодного типа "котелок". Пальто драповое коричневое, брюки тёмные, штанины заляпаны осенней английской грязью. Взгляд отсутствующий, выражение лица задумчивое. Полагаю, теперь Вы узнали типичный портрет Оксфордского студента - гуманитария промозглой английской осенью.
Жизнь для Найджела, как и для многих его сотоварищей, составляли языки. Он любил их так ревностно и страстно, как только может любить студент Оксфорда. Какую чудесную музыку слышал Найджел в шелесте жёлтых страниц потрепанных учебников древнегреческого и латыни! С каким вдохновением и самоотдачей штурмовал он грамматику языка солнечной Гранады и лексику изысканной речи развалин Парфенона! Он был романтиком своего дела, по уши завязшим в мертвых и современных языках, высокомерно презирающим обыденный английский язык Шекспира и Байрона.
Как-то раз, проходя по грубой брусчатке Эйдли Роуд мимо Бодлианской библиотеки, он увидел ее. Сомневаюсь, что Вы встречали ее. Иначе даже самые почтенные и скептично настроенные из вас сразу бы воскликнули: "О! речь идет об этой премиленькой девице?" А более романтические натуры после одного взгляда на нее уже начинали бы сражаться со всеми возможными соперниками за ее улыбку. Думаю, лучшей характеристике я не мог бы ей дать.
Найджел, никогда не знавший в себе склонности к романтическим авантюрам, бросился к ней со всех ног, едва не сбив идущего рядом мальчика, который нес ее саквояж. Да, рядом с ней был какой-то мальчик, подрабатывающий за шиллинг носильщиком, но он терялся где-то в тени её красоты и грациозности. Найджелу никогда не нравились англичанки: их грубые черты лица и лошадиные зубы... И сейчас Найджел горячо надеялся, что предмет его восхищения будет не английского происхождения. Именно поэтому, прибегнув к низкому и презренному английскому языку (Найджел пользовался им только в овощных и мясных лавках), он грозно потребовал: "Вы, я надеюсь, не англичанка?" Прекрасная леди отрицательно покачала головой, и с сердца нашего студента упал тяжёлый груз. Найджел рассыпался в комплиментах на самом романтичном языке мира - французском. По лицу девушки не проскользнуло ни тени понимания. "Она определённо не француженка," - подумал Найджел, легко переходя на испанский - язык страсти. В глазах девушки не появилось ни намёка на ответное чувство, и она вновь не проронила ни слова.
Вольтер сказал как-то, что знать много языков - это всё равно, что иметь много ключей к одному замку. И вот сейчас Найджел перебирал свои ключи.
Четверостишие о любви на итальянском, романс на польском, сонет на немецком - девушка только смотрела на Найджела расширенными от удивления глазами и молчала. Попробовав, для очистки совести, завязать разговор на древнегреческом и латинском, Найджел в глубоком душевном расстройстве бросился прочь, воскликнув: "Господи, да она же немая!"
Девушка недоумённо посмотрела ему вслед и обратилась к мальчику с саквояжем на английском, единственной языке который она знала. С явным американским акцентом она произнесла: "Билли, что он хотел? Странные тут в Англии джентльмены, совсем не то, что у нас - в Америке."