Аннотация: Герои музыкального фестиваля "Богема-Джазз-2003"
Богемная рапсодия
Джаз немыслим без международных фестивалей, вскрывающих его многоязыкую природу. Не многие помнят, что наша страна в праве претендовать на роль пионера в мировом фестивальном движении (знаменитые таллинские фестивали, тогда еще "наши", проходили еще в 50-х годах, когда на карте Европы не были даже обозначены многие известные европейские джазовые форумы). Самым известным событием такого рода навсегда останется легендарный таллинский фестиваль 1967 года, в котором участвовали Чарлз Ллойд, Кит Джаррет и многие другие известные музыканты. Для безрадостных советских времен это была вспышка необыкновенной яркости. Люди ехали в Таллин отовсюду - из Поволжья, из Сибири, с Дальнего Востока - чтобы хоть на миг окунуться в фестивальную атмосферу. Василий Аксенов увековечил те далекие дни в своем знаменитом эссе "Баллада о тридцати бегемотах".
Самым большим фестивалем в отечественной истории стал Первый (и последний) московский джаз-фестиваль 1990 года, отразивший во всей полноте реальное многообразие мировой импровизационной сцены. Эта встреча с именитыми мастерами мирового джаза состоялась как нельзя вовремя - многих из них уже нет в живых - ушли из жизни и Сан Ра, покоривший москвичей своим красочным шоу, и "джазовый доктор" Лестер Боуи.
У нас большие фестивали всегда были очень значительными вехами, делившими джазовую жизнь страны на "до" и "после". Что касается мирового джаза, то в его истории, пожалуй, не было события, сопоставимого по масштабам со знаменитым рок-фестивалем в Вудстоке. Можно вспомнить разве что Ньюпортский фестиваль 1958 года, программа которого известна всему миру благодаря фильму "Джаз летней ночью", непревзойденному шедевру музыкальной кинематографии. Посланцы нашей страны, понятное дело, в этом фестивале не участвовали.
Наиболее удачнаой попыткой возродить былые традиции, придать им закономерную цикличность является фестиваль "Богема Джазз", который уже в пятый раз проводится под эгидой звукозаписывающей компании Boheme Music. Как сообщают организаторы, нынешний фестиваль станет одной из первых в нашей стране культурных акций, которая проводится при участии экологического фонда WWF. Часть средств от продажи билетов пойдет на поддержку программы "Живая планета", которая занимается охраной редких видов животных и растений.
В этом году список участников невелик. Все объясняется просто - каждый из гостей представляет целую нишу современного джаза - за три дня нам предоставится редкая возможность многое узнать о сегодняшнем состоянии джазовой музыки.
На всякого мудреца довольно простоты
Откроется фестиваль выступлением одного из самых сильных и влиятельных музыкантов нашего времени - Джона Скофилда. Это событие. Выдающийся гитарист (критики единодушно называют его в числе трех лучших исполнителей на своем инструменте, наряду с Биллом Фризеллом и Пэтом Мэтини) приезжает в нашу страну впервые (в отличие от остальных именитых гостей "Богемы"). Меломаны, знакомые с творчеством Скофилда по его многочисленным записям, давно мечтают увидеть этого артиста живьем, причем каждый ждет чего-то своего. Подобно мудрецам из известной притчи, пытавшимся определить "что есть слон", ощупывая отдельные его органы, одни считают Скофилда носителем традиций, другие - ниспровергателем устоев, третьи - выдающимся аккомпаниатором, четвертые - сильным лидером и неподражаемым солистом. Неожиданных поворотов, которыми изобилует его биография, никто толком объяснить не может. От утонченных музыкальных игр, в которых вместе с ним участвовали Дэйв Либман, Ли Конитц, Джо Ловано и другие рафинированные интеллектуалы, он легко переходит к незатейливой эстетике современных джем-бэндов, самозабвенно импровизируя в компании закоренелых нью-йоркских неформалов, известных по группам Medeski Martin & Wood, Deep Banana Blackout, Soul Coughing и Sex Mob. Последний проект - Uberjam (программный диск группы вышел год назад) - с которым Скофилд выступит в Москве, задуман как попытка синтезировать импровизационный джаз и современную танцевальную музыку, с характерными для нее битами, лупами и индустриальными шумовыми эффектами. "Стоило ли тратить годы на создание собственной системы политональной импровизации, чтобы потом, на шестом десятке (гитарист родился в декабре 1951 года), похоронить ее под слоем нехитрого фанка и ритм-н-блюза?" - спрашивают поклонники. "Стоило", - считает Скофилд, делая при этом вид, будто никогда не покидал дорожки, протоптанной Джеймсом Брауном и Би Би Кингом. Что, конечно, неправда. Свой строптивый нрав Скофилд обнаружил еще в начале 80-х, играя у Майлза Дэвиса. Их отношения не складывались с самого начала - это было заметно даже на сцене. Дэвис нередко обрывал гитариста, нарочно сбивал, путал, не давал доиграть соло до конца. Скофилд мстил по-своему. Его импровизации становились все длиннее и сложнее, что страшно раздражало стареющего мастера (Дэвис просил всех своих гитаристов играть как можно ближе к манере Джими Хендрикса, добиваться жесткого и напористого рок-звучания). Чуть позже, покинув Дэвиса и занявшись сольной карьерой, гитарист окончательно приобрел славу "степного волка", мизантропа-одиночки (почти по Ницше: "мужчина должен быть злым, лысым и одиноким"). Многие пытались угнаться за ним, но Скофилд не оборачивался, никого не ждал и шел навстречу самому себе. "Меня часто спрашивают о том времени, когда я играл у Дэвиса. Сейчас я вспоминаю все наши разногласия без былого волнения и горечи, сколько уже лет прошло, - признается гитарист, - более того, мне кажется, что мои сегодняшние проекты, в том числе и Uberjam, наверняка понравились бы Майлзу, в последние годы он двигался в том же направлении".
Таланты и поклонники
Если Скофилд, похоже, заставит нас в очередной раз разгадывать хитроумные послания, скрытые в его замаскированных под модный acid jazz композициях, то музыка Тани Марии наверняка будет всем понятна с первого аккорда. Детство и юность знаменитой бразильской певицы и пианистки (ее полное имя - Таня Мария Корреа Рейш) прошли в Рио-де-Жанейро. Это было сложное время, страна переживала не лучшие времена. Не секрет, что едва ли не единственный способ выбиться в люди для мужской половины населения этой страны - это футбол (может быть поэтому бразильская сборная так часто радует нас на мировых чемпионатах). Для женщин путь к успеху лежит через музыку. Прямолинейное заигрывание с латиноамериканской традицией, однако, Таню Марию никогда особенно не привлекало - слишком прикладной, расчитанной на туристов и посетителей дорогих курортных ресторанов казалась эта музыка. Ритмам самбы и румбы она предпочитала острую пульсацию современного джаз-рока, который входил тогда в моду и открывал широкие горизонты для самовыражения. "В моих выступлениях все перемешано, - признается артистка, - я сама не могу провести границу и показать: вот здесь джаз, а дальше пойдет бразильская самба. Я просто люблю музыку, меня интересуют самые разные ее проявления. И все, что у меня получается, получается спонтанно. А как назвать результат - это дело критиков, пусть каждый сам решает, как относится к тому, что я делаю".
В Бразилии талантливой исполнительнице явно не хватало воздуха. Она старалась создавать яркую, полную красок и энергии музыку - ее работа явно не соответствовала общему настрою, царившему на бразильской сцене, подчиненной законам курортного шоу-бизнеса. В надежде, что ее творчество придется по вкусу американской и европейской публике, Таня Мария отправляется за границу. На американской сцене ее приняли с прохладой, в США тогда не было недостатка в латиноамериканских и афро-кубинских исполнителях. Поездка во Францию оказалась гораздо более обнадеживающей - все, что делала артистка, европейские слушатели воспринимали как экзотику. К тому же ее появление совпало с ростом двойственных настроений - с одной стороны, джаз уже в 40-х годах глубоко пустил корни во французской музыкальной культуре, с другой - интеллигенция видела в распространении джазовой музыки проявление американской культурной экспансии и относилась к нему подчеркнуто сдержанно. Таня Мария оказалась в благоприятной ситуации - она была полноценной джазовой исполнительницей, но благодаря бразильскому происхождению ее выступления никогда не ассоциировались напрямую с музыкальной индустрией Соединенных Штатов. Так Франция стала ее вторым домом. В Бразилии она не выступала уже много лет, хотя регулярно приезжает на родину - навестить мать и немного отдохнуть после очередных напряженных гастролей.
На сегодняшний день послужной лист Тани Марии выглядит очень убедительно - без малого двадцать компакт-дисков (пластинка 1985 года была удостоена почетной награды Grammy в категории "женский джазовый вокал"), мировые турне, сотни выступлений на самых престижных джазовых площадках планеты. Выступления певицы отличаются непосредственностью. "Когда я за роялем, - говорит Таня Мария, - я улетаю в космос, растворяюсь в своей музыке. Иногда мне кажется, что я играю для самой себя, поэтому я не люблю встречаться взглядом со слушателями. И кроме того, я на сцену выхожу в темных очках: мне нужно защищать глаза от яркого света. Но наступает момент и я слышу свою аудиторию, ее аплодисменты заставляют меня спуститься на землю".
Бразильскую артистку особенно любят устроители летних фестивалей, на которые стекается самая разнообразная публика (а не только любители джаза) - люди приходят с семьями, с детьми, пьют пиво, загорают и нежатся на травке под звуки зажигательной латиноамериканской музыки.
Темперамент и энергия, которой отмечены записи и живые выступления Тани Марии, привлекают молодых мзыкантов. В настоящее время во Франции готовится к выходу компакт-диск популярной парижской техно-группы Next Evindence, для записи которого участники коллектива пригласили бразильскую пианистку и певицу. "Для меня это был дерзкий творческий вызов, - рассказывает Таня Мария о работе над танцевальным проектом, - мне потребовалась основательная адаптации: это сложная музыка, все ее элементы должны быть очень точно исполнены и продуманы. Но работать было очень интересно: мне за 50, а я сотрудничала с 20-летними ребятами. Они обо мне знают больше, чем я сама! У них есть все мои альбомы. Мы не жалели времени и сил: чтобы записать одну композицию нам пришлось провести в студии почти три месяца".
Таня Мария посещала Москву была не раз - в России у нее есть искренние и преданные почитатели. Но это были лишь скромные клубные выступления - в программе фестиваля "Богема Джазз" артистка наконец-то выступит на большой сцене.
Не было ни гроша, да вдруг алтын
Думаю, если вы спросите Сезарию Эвору, считает ли она себя джазовой артисткой, ответ будет отрицательным. Жанр, которому посвятила жизнь загадочная певица с далеких Островов Зеленого Мыса (современное название этой страны - Республика Кабо-Верде), называется морна.
"Морна - это лирические песни, которые поют на Кабо-Верде, - поясняет Сезария Эвора, - в них рассказывается понемногу обо всем: есть и политика, и любовь, и истории о том, как люди уезжают за границу, чтобы найти себе заработок. Каждая песня - это рассказ о жизни в Кабо-Верде". Морна вобрала в себя признаки многих музыкальных культур. В ней есть немного и от знойно-ночного танго, и от по-утреннему легкой босса-новы. Удивительно, но иногда Сезария Эвора исполняет медленные песни, чем-то похожие на цыганские романсы, румынские дойны и неторопливые наигрыши венгерских крестьян. Это "всемирная музыка" и представитель каждого народа слышит в ней что-то знакомое. Как и новоорлеанский джаз, она возникла на стыке морских путей и вобрала в себя рифмы разных языков и ритмы разных стран.
Известность пришла к певице поздно. Был даже период, когда она не пела совсем - в середине 70-х на Островах Зеленого Мыса произошел политический переворот, к власти пришли левые прокоммунистические силы. Торговая жизнь затихла, портовые кафе и бары опустели - многие музыканты потеряли работу и в буквальном смысле голодали. Сезария Эвора болезненно переживала этот "период застоя" и не выходила на сцену почти десять лет. Лишь в середине 80-х благодаря настойчивым уговорам друзей она дает согласие на издание нескольких своих песен - готовится сборник лучших исполнителей морны из Кабо-Верде.
В 1986 году в Лиссабоне выходит ее первый сольный альбом; тираж небольшой, диск раскупают главным образом выходцы с Кабо-Верде, для которых печальные морны - ностальгическое напоминание о покинутой родине. Два года спустя певица встречается с Хосе де Сильвой. Этот человек помог найти свой путь к славе и признанию многим талантливым артистам. Рассказывают, что Хосе де Сильва был настоящим энтузиастом, все силы и средства тратил на развитие музыкальной культуры своей страны: по ночам он работал путевым обходчиком, а днем посвящал себя музыке.
Именно Хосе де Сильва убедил Сезарию Эвору, что настоящий успех придет к ней только тогда, когда ее музыка заинтересует представителей разных стран и народов, а не только разбросанных по всему свету соотечественников. В этом же году выходит ее первый французский альбом La Diva aux pieds nus, диск, само название которого стало сценическим псевдонимом певицы - "Босоногая Дива". О привычке выходить на сцену босиком Сезарию Эвору спрашивают чаще всего: что это, естественное желание или все-таки часть имиджа? "Нет, - отвечает исполнительница, это, скорее всего, природа. Я всегда ходила босиком в Кабо-Верде. И если мне ничто не мешает, я хожу босиком при первой возможности. Здесь я не разуваюсь, потому что пол холодный. А так я бы ходила босиком всю жизнь".
И этот диск, и последовавшие за ним сенсационные альбомы Mar Azul и особенно Miss Perfumado принесли Сезарии Эворе настоящий успех, в первую очередь у европейской публики. В 1993 году она дает первый концерт в парижской "Олимпии", а немного позднее, после успешного американского турне и выдвижения на Grammy альбома Cabo Verde, к певице приходит широкая известность в США.
К этому моменту ей было уже за 50, но она по-прежнему всех покоряла всех простотой и непосредственностью. Однако в жизни певицы были периоды долгой беспросветной депрессии. Еще в молодости, будучи безработной, она пристрастилась к алкоголю (правда, с середины 90-х артистка совсем не пьет) и стала заядлой курильщицей. Ничто и никто не может заставить ее отказаться от давней привычки (если вы увидели Сезарию Эвору без сигареты или сигары - считайте, что вам повезло, она курит даже на сцене во время концерта). Говорят, однажды продюсер пообещал подарить ей Мерседес, лишь бы она бросит курить - певица согласилась, но вскоре попалась за кулисами с сигаретой. С мечтой о Мерседесе пришлось распрощаться (продюсер купил-таки ей недорогую японскую машину, но Мерседес - это ведь совсем другое дело - певица с грустью вспоминает об упущенной возможности до сих пор).
У нас в стране Сезарию Эвору знают уже давно. Сначала ее голос звучал за кадром в "Андеграунде" Кустурицы, потом она исполнила и записала неожиданную версию Besame Mucho для экранизации "Больших надежд" Диккенса. Стоит новости об ее очередном визите распространиться, как публика заполняет зал любого размера, будь то "Олимпийский" в Москве или "Октябрьский" в Питере, и не скупится, стараясь приобрести билет поближе к сцене. Говорят, что нынешнее турне, маршрут которого вновь пролегает через Москву, может стать в ее биографии последним - начиная с осени Сезария Эвора планирует уделять больше времени работе в студии (к настоящему моменту ее дискография насчитывает девять полновесных альбомов).
Свои люди - сочтемся
Музыкантов из России на фестивале будет немного. В паре с Таней Марией выступит прославленный гитарист-виртуоз Иван Смирнов, в игре которого причудливо переплетаются мотивы джаза, рока, русского фольклора и других музыкальных культур планеты (в том числе латиноамериканской музыки). Смирнов начинал вместе с прославленным композитором Эдуардом Артемьевым и другими энтузиастами электронной музыки в группе "Бумеранг", позднее играл в "Арсенале" Алексея Козлова. Последнее время он отошел от электроники и уделяет больше внимания акустической гитаре, являясь одним из самых оригинальных исполнителей на этом инструменте в нашей стране. Скофилда будет "разогревать" ветеран отечественной джазовой сцены Игорь Бриль с сыновьями. Надеюсь, что гости фестиваля воспользуются возможностью познакомиться с нашими джазовыми достижениями, а публике, пришедшей на фестиваль "Богема Джазз", при виде знакомых лиц российских звезд станет теплее от мысли, что и мы тоже не лыком шиты.