Аннотация: Несколько странных, фантасмагорических и грустных историй о жизни, смерти, свершившемся или нет предназначении. История девятая, о том, что осознание приходит не сразу и не вовремя. Но если приходит, то не оставляет даже малого шанса на выживание.
Ганг.
История девятая: Эхо.
–Здесь и живет Бог? – спросил Галл с некоторым разочарованием, выглянув из окна автомобиля.
Они остановились перед высокими чугунными воротами, которые были выполнены в странном и каком-то старомодном стиле: черные чугунные копья в переплетении виноградной лозы. Сразу за ними просматривалась небольшая квадратная площадь, в дальнем конце которой возвышалось старинное трехэтажное здание с узкими окнами-бойницами и тяжелой гранитной лестницей с кубическими клумбами о двух концах. В клумбах чахли бордовые розы. Тяжелая дубовая дверь с массивной ручкой в виде короткого бронзового копья. Тишина и порядок.
–Мрачное место, – закончил Галл, так и не дождавшись ответной реакции Сорри. Тот сидел за рулем и щекотал белку, пытаясь выискать на ее пушистом брюшке кнопки номеронабирателя. Несчастное животное пыталось отмахиваться от его цепких рук хвостом, хихикало и сообщало о целых трех не просмотренных сообщениях.
Наконец, Сорри надоело воевать с белкой. Он выпустил зверька и тяжело вздохнул. Затем глянул в окно на стороне Галла, мрачно рассмотрел здание за воротами, и пробормотал что-то типа «оно больше на тюрьму смахивает». Еще раз сердито выдохнув, он принялся хлопать по карманам светлого пиджака в поисках портсигара. Белка, между тем, недолго попрыгав по салону, и попищав что-то нечленораздельное, скоро успокоилась и уселась на руль. Ее черные глазки-бусинки уставились на Сорри. А тот демонстративно не обращал на нее внимание. Он вынул портсигар, достал из него тонкую черную сигару и наклонился к прикуривателю. Тот не работал, как оказалось. Сердито всунув его обратно в отверстие, Сорри вынул сигару изо рта и сказал белке:
–Номер мне набери, истеричка!
–Называйте, – белка закрыла глаза, сложила лапки на животике, будто собралась медитировать, и навострила уши.
–Тебе что, цифры нужны?
–А как же!
–Ты совсем обнаглела, милая моя. А ну, ищи в своей памяти номер под именем «мадам»!
–Так бы сразу и сказали, что номер есть в памяти, – белка открыла глаза и махнула хвостом. – Есть такой номер! Звоним?
–Да.
–Пошел вызов, – белка сделалась страшно серьезной, даже ушки прижала.
–Когда-нибудь я тебя точно поймаю и съем, – проворчал Филипп с заднего сидения. - Ни толку, ни покою от тебя.
Белка, как всегда, проигнорировала слова кота. А Сорри вышел из роскошного белого Крайслера пятидесятых годов, обошел спереди и сел на массивный капот. Галл вышел вслед за ним. И белка – прыг-скок на крышу.
–Здесь живет одна старая демоница, – Сорри тряхнул сигарой и ее кончик сразу задымился. Затянувшись и сразу выдохнув струйку ароматного дыма, он глянул на Галла, который присел рядом. – Живет и кормится. Лет двести уже как, а то и больше.
–Но зачем нам демоница, раз мы ищем... – Галл поперхнулся последним словом и удивленно глянул на взрослого.
Тот качнул головой и посмотрел на оранжевое закатное небо.
–Тихо как... – над ним вновь закружились бабочки с черными бархатистыми крылышками. Сорри вытянул руку. Одна бабочка села на ладонь и сложила крылья. – Она видит и знает все дороги на свете, как на этом, так и на всех прочих. Надеюсь, что и ТУ САМУЮ она тоже просматривает, ну или, по крайней мере, знает про ее существование.
–Дорога к... – в этот раз Галл не рискнул произнести слово «Бог» вслух, потому что почувствовал подкативший к горлу комок. Вот же странность, размышлял он, думать это слово могу, а вслух сказать нет.
–Сорри? – проскрипел у них за спиной голос старухи.
Мальчик и взрослый одновременно вздрогнули от неожиданности и оглянулись. Это была белка на крыше, и, кажется, у нее получилось установить связь с абонентом. Белка стояла на задних лапках, как солдатик.
–Давненько не виделись, мадам, – мужчина чуть махнул рукой и бабочка сорвалась с узкой ладони, вернувшись в своею бархатную стайку.
–Еще столько же не видеться бы... – проскрипел страшный голос. – Зачем ты здесь, Сказочник?
–Мне нужны твои глаза, – Сорри встал и снова посмотрел на школу за воротами.
–Надеюсь, не в буквальном смысле... – проскрипел голос и кашлянул. – Ладно, все равно не отстанешь. Заходи.
В тот же миг тяжелая входная дверь в школе открылась. На пороге показалась высокая пожилая дама в черном. Шляпка с непроницаемой вуалеткой, длинный мундштук, похожий на указку, осанка... Галл непроизвольно передернул плечами. Вот уж действительно, подумал он, демоница.
Сорри глянул на белку и махнул рукой, дескать, отбой. Зверек словно очнулся от тяжелого сна, покачнулся и упал, мягко скатившись на капот.
Сказочник направился к воротам, по пути сказав коту:
–Позаботься о нашем беличьем телефоне.
–А можно я ее распотрошу? – Филипп выглянул из окна и прищурился от режущего глаз оранжевого света. – На микросхемы разберу, на винтики.
–Не балуй, а то в тюленя превращу, – ответил ему Сорри и посмотрел на Галла. – Пойдешь со мной?
Мальчик, до этого жалостливо гладивший белку по спинке, тут же спрыгнул с капота и подошел к взрослому.
–А можно?
–Можно, – Сорри с сомнением рассматривал его. – Все же, ты пока человек. Через ворота тебе не стоит проходить. Хозяйка этой частной школы для девочек на дух не выносит мужчин, как больших, так и маленьких. В ворота она давно вшила одно старое заклинание, которое поселяется в печени в виде раковой опухоли.
–Но ведь вы тоже...
–Я уже не совсем человек, – вздохнул Сорри, затем хмуро глянул на черную даму в дверях, и шепотом произнес «Бум!».
Вдруг из его волос начали вылетать черные бабочки. С каждой секундой их становилось все больше, пока даже воздух не стал черным и сладким от запаха экзотических цветов, что несли на себе магические насекомые. Они мягко касались кожи рук, шеи, лица. Звук их крыльев делался все громче, воздух становился горячее, будто бы закручиваясь в упругую спираль. На какое-то мгновение Галлу показалось, что смерч из бабочек даже приподнял его над землей... Как вдруг с громким хлопком они разлетелись по сторонам, (Бум!), как взрыв, и исчезли. Галл удивленно моргал, разглядывая перед собой тяжелые гранитные ступени и чуть выше даму в черном, курившую сигарету, отогнув краешек вуали. Выдох. Облако дыма в виде черепа. Мундштук показал на последних порхавших бабочек.
–Ненавижу насекомых, – сказал она и Галл буквально кожей почувствовал ее неприязненный взгляд на себе. Словно стрелы с горящими наконечниками вонзились. – Давненько мужчины не пересекали порог моего дома.
–Попотчуй нас чаем, что ли, – Сорри вышел вперед, легким движением руки поймал последнюю бабочку, спрятал ее в ладонях лодочками, как фокусник, а затем раскрыл их... В его руках была большая и красивая черная брошь, выполненная в форме бабочки с золотыми усиками и тонким кантом из крохотных бриллиантов по контуру крыльев. – Это тебе.
–Знаю я тебя, – проворчала дама. – А потом, в какую-нибудь темную ночь, она оживет и примется летать тут, все вынюхивать и выведывать.
–Стареешь, мать, – хмыкнул Сорри и пошел по ступеням вверх. – Я уж лет сто, как все вынюхал и выведал. Так что, не волнуйся и просто прими презент от чистого сердца.
Он положил брошь на вытянутую ладонь в черной матерчатой перчатке. Дама критически рассмотрела брошь со всех сторон, но все же, сразу стало ясно, что элегантная вещица ей понравилась.
–Ладно, проходите. Чая у меня для вас нет, но обещаю, что выслушаю.
~*~
Галл рассматривал кабинет и диву давался. Все здесь было огромным и мрачным. И книжные шкафы от пола до потолка, набитые под завязку самыми разнообразными книгами. И пустой стол с пепельницей и лампой под черным бархатным в золотую полоску абажуром. И громадное окно с приспущенной до половины темно-красной шторой. И монструозные кресла... В одном из них он сидел и старался не подавать виду, что вообще существует на этом свете. Каким бы глупым и одновременно правдивым не был это каламбур, – все еще мертвец? – думал мальчик, нутром чувствую, что здесь обитают монстры, которые съедят и глазом не моргнут. Сорри вписался в мрачную и торжественную обстановку самым естественным образом, он шутил и вел себя непринужденно. Он ведь тоже был монстром, только с другой личиной.
Сорри рассматривал картину на изящном треножнике с точеными ножками посреди кабинета и почему-то ехидно хмыкал.
–Ну, что там тебе не понравилось? – ворчливо спросила дама, отвлекшись от ввинчивания новой сигареты в другой короткий, в сравнении с первым, мундштук. Она сидела за столом, как и подобало директрисе, с видом грозным и вместе с тем отстраненным. Черная брошь лежала на красной бархатной подстилке под неким прибором с толстой лупой на конце. Она что, – думал Галл, – алмазы собралась пересчитывать?
–Твои вкусы... – Сказочник глянул на мадам, затем на Галла. – Такое ребенку не покажешь. Да, и кстати, ты никогда не была такой... тем более, обнаженной. У тебя и тела-то нет, в привычном понимании.
–Отойди, если не нравится, – дама раскуривала сигарету от золотой зажигалки в виде карликового человечьего черепа. –Вы, мужчины, никогда не понимали истинной красоты.
–Неужели этот портрет написала женщина? – Сорри тоже раскурил сигару и разогнал дым ладонью.
–И она в меня влюблена!
–Старая ты развратница... – Сказочник вздохнул и подошел к свободному креслу, одному из двух, что стояли непосредственно возле директорского стола. Одно занимал Галл, в другое сел он. – Да, были времена, когда нечто подобное называли пикантными тайнами, а сейчас пропагандируют на каждом углу. Да, и еще, твоя маска...
–Что маска? – сердито ответила директриса, но рукой непроизвольно провела по контуру подбородка.
–Не забывай, кто придумал и изготовил ее для тебя.
–Проклятье... – дама положила мундштук в специальное углубление в массивной стеклянной пепельнице, и с новой силой начала притирать бледную кожу на подбородке, будто та отклеивалась. – Знаю-знаю, я старое чудовище. Иногда я думаю, что если сниму маску и посмотрю на свое отражение в зеркале, то умру от страха. Я слишком стара для этого мира, а Рони не забирает меня обратно в свои чертоги. Ты просил за меня?
Галл коротко и с удивлением посмотрел на даму. В ее голос, к привычной скрипящей ворчливой ноте, прибавилась парочка новых и странных интонаций, совершенно несоответствовавших ее грозному виду. Интонации эти еще нельзя было назвать отчаянными, но уже и не просто печальными и разочарованными.
–Он сказал, что пока ты нужна ему именно на этом месте.
–Не могу уже просто смотреть на людей... ненавижу их, – прошептала она, взяла свой мундштук и сделала глубокую затяжку. – Из этого мира уходит структура и порядок. Он превращается в хаос. И в этом нет вины Рони, как не странно это звучит. Это, всего лишь, следствие того, что КТО-ТО уходит.
–Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, подруга.
–Знаю я все твои темы для разговоров, – она помахала мундштуком, оставив в воздухе истаивающие полоски сиреневого дыма. Затем, будто что-то вспомнив, встала и подошла к шкафу. Там она приоткрыла тяжелую дверцу с сапфировым стеклом, по которому растекались сиреневатые отблески, раздвинула книги и вынула бутылку коньяку и два стакана с толстым дном. Глянула на Сорри, и покачала бутылкой.
–Ты же знаешь... – тот отвернулся и начал смотреть в окно. Над головой Сказочника медленно шевелились сизые круги табачного дыма, которые переливались всеми оттенками серого в пробивавшемся оранжевом свете. – Рони предупредил?
–Он звонил мне вчера, – мадам вернулась за стол, сразу откупорила бутылку и до половины наполнила коньяком оба стакана. – И сказал, что есть вероятность твоего визита.
–Он всегда был таким заботливым, – странным глухим голосом пробормотал Сказочник.
–Э? – мадам удивленно глянула на него, затем пожала плечом, взяла стакан и осушила его в один глоток. Сигарета, затяжка, и на десяток лет помолодевший голос: – Многое я бы простила человечеству только за то, что был придуман коньяк.
–Ты чувствуешь это? – Сорри глянул на черный силуэт демоницы, которая сейчас казалась плоской фигурой, вырезанной из тонкой черной бумаги, на фоне оранжевой полосы света из окна. – Бог ведь не просто уходит за дверь. Он уходит из сердец.
–А ты бы хотел, что бы он второй раз, публично, можно сказать, раскаялся в деле рук своих и утопил всех людей во всемирном потопе? – она осушила второй стакан и сразу начала наполнять его коньяком. Тонкое позвякивание горлышка по ободку странно звучало в гнетущей тишине кабинета. Галл поежился.
–Во второй раз он обещал огонь, – Сказочник потянулся вперед и затушил недокуренную сигару в пепельнице на столе, обтянутом зеленым сукном. Затем расслабился в кресле и как-то поник.
–Не будет никакого огня. Ровно, как в первый раз он захотел все отформатировать, так сказать, и перезаписать, так сейчас... – она подняла стакан и поболтала в нем оранжевую жидкость. – Сейчас ему просто безразлично. Творение всегда хочет уйти как можно дальше от творца. Этот новый закон мироздания ему пришлось проглотить, как горькую пилюлю.
–Думаешь, он ее проглотил?
–Откуда же мне знать мысли и планы Творца? – мадам невесело усмехнулась, пить не стала, а просто вернула стакан на стол. Она посмотрела на сигарету в мундштуке, которая дотлевала в пепельнице. – Я знаю только, что это не в его стиле просто взять и уйти. Он заберет с собой что-то...
–Что? – Сорри посмотрел на демоницу.
–Что-то очень важное, себе на память. А в другой вселенной он, возможно, попытается начать все заново.
–Что-то очень важное? – не унимался Сорри. – Но что это?
–Благодать. Ты ведь знаешь из чего она состоит. Это и любовь, и благословение, и выданное право поступать соответственно образу Всевышнего.
–Это энергия, благодаря которой живет человек.
–В каком-то смысле... да.
–Без благодати люди станут подобны скотам... – Сорри качнул головой и снова вынул из кармана портсигар. Однако открывать его не стал, а просто вертел на колене, с грани на грань.
–Ну, почему же, скотам, – мадам взяла мундштук и принялась выбивать из него истлевшую сигарету, постукивая по бортику пепельницы. – Поживут еще сколько-то. Поковыряются. А может, если задумаются, то и вполне себе выживут. Так что, отобранная благодать — это не самое страшное.
–Думаешь, ОН захочет сказать нам все, что думает о нас?
–Нет. Думаю, что он хочет быть уверенным, – без него нет жизни. Он ведь Ревнитель. А ревнивцы, сам знаешь, никого так просто не отпустят. Он эгоист, в каком-то высшем смысле. Он знает только себя. Впрочем, он знает и людей, потому что собственноручно собирал первые прототипы на железных столах во второй лаборатории, орган за органом, косточка за косточкой. И помня, сколько труда было вложено, сколько сомнений было пройдено, сколько любви и восторга растворено в их крови... Ему просто, а может и совсем не просто, обидно. Столько труда, и все зря. Да и мало того, что зря, так еще и творение говорит: Да тебя же нет! Ты — дремучие верования диких предков! Ты сказка. Нет, не сказка даже, а вообще никому не интересный предмет исследования скучного ученого этнолога, читающего лекции заунывным голосом перед клюющими носом студентами. Ты, всего лишь, пара страниц в его исследовании. Финиш. Он дал им слишком много свободы, а рабов набирает только из тех, кто сам надевает на себя кандалы.
–Не понимаю, к чему ты клонишь? – Сорри внимательно смотрел на демоницу.
Мадам вкрутила в мундштук новую сигарету, раскурила ее и выдохнула струйку дыма в ослепшее оранжевое свечение, в которое уже добавилось сколько-то сиреневых нот приближавшихся сумерек.
–Когда он уйдет, и закроет за собой дверь, все умрут, и люди, и ангелы, и любимые, и нелюбимые. Все. Не сразу, потому что наше и ЕГО «сейчас» это вещи далеко не равновеликие. Но каждый будет знать — ПОЧЕМУ.
–Это все слова, – Сорри раскрыл портсигар, все же, и вынул из него тонкую черную сигару. Он посмотрел на поникшего Галла. Мальчик смотрел в пол и по его лицу было видно, что он очень-очень хочет отсюда уйти. Скорее, пожалуйста, а? Сказочник вернулся взглядом к демонице. – Мне нужно ЕГО найти. Поможешь?
–Ты не слушал меня? – хмыкнула мадам. – Я повторю. Все умрут.
–Этого хочет Рони. Да и к тому же, теперь мне совершенно ясно, что разговоры — пустое. Я найду ЕГО и просто убью.
–Сумасшедший, – мадам взяла стакан с коньяком. – Как ты собираешься убить Творца? Ты ведь сам, в некотором смысле, творец, Сказочник. Разве тебя сможет убить твой же персонаж?
–Поверь мне, сможет. – Сорри мрачно смотрел на черную старуху. – Если захочет.
–Ну что же, тогда слушай и запоминай.
~*~
–Теперь у нас есть направление, и, наверное, это хорошо... – Сорри оборвал сам себя и посмотрел на Галла. – Что с тобой?
Серебристая лента дороги убегала далеко вперед и будто бы вонзалась в фиолетовую черту горизонта. Солнца уже не было на небе. И бездна вверху делалась розовато-сиреневой. Тонкие полоски серых облаков медленно растекались по сфере небесной, закручиваясь в грандиозные круги, в середине которых воздух все еще был оранжевым и теплым на вид. Машина словно проглатывала дорогу... Галл сидел понурившись на пассажирском месте и поглаживал белку, свернувшуюся клубочком на впалом животе.
–Эхо наших шагов было похоже на выстрелы, – мальчик коротко глянул на взрослого.
–Ты про школу? – Сорри пожал плечом. – Ну да, там было пусто и немного жутковато. Однако не забывай, чье это учреждение. А девочки... Наверное, все воспитанницы уже были в своих комнатах, готовили домашнее задание или готовились ко сну.
–Страшные пустые коридоры и эхо... – Галл посмотрел в окно на проносящуюся степь. – Как выстрелы. Сорри, пожалуйста...
–Что?
–Пожалуйста, остановите машину.
–Малыш, с тобой все в порядке? – Сказочник с сомнением глянул на Галла.
–Остановите! – вдруг крикнул тот.
Белка встрепенулась и с тревогой посмотрела вверх, на его заострившееся лицо.
–Да что ж такое-то, в конце концов, – взрослый надавил на тормоза. Скоро машина остановилась. И было слышно только пощелкивание остывавшего двигателя... – Что случилось-то?
Галл вдруг зажал рот одной рукой, другой пытаясь судорожно открыть дверь. Вскоре ему это удалось и мальчик выскочил наружу под истошный писк перепуганной белки. Он успел добежать лишь до обочины, где его согнуло и вырвало. Он обессилено упал на колени. Сорри тоже выбежал из машины и подошел к Галлу. Но тот закричал, отворачивая от взрослого перепачканное лицо:
–Эхо... как выстрелы... – только и смог произнести Галл, как его снова согнуло и вырвало с желчью. Он задрожал и едва не упал на пыльный гравий, если бы не успел упереться в дорогу рукой. – Выстрелы... Это ведь я! Я убил! Стрелял в голову той пожилой женщине! Она даже не видела меня! А я подошел и...
–Вот ты о чем, – грустно прошептал Сорри и привалился к машине спиной. Он посмотрел на небо, сдававшееся на милость ночной тьме. В его очках промелькнули последние оранжевые блики. – Поздно же тебя скрутило. Это должно было случиться еще вчера.