Аннотация: О кукольном мастере Ван Криде этот рассказ.О возврате долгов и трудном выборе, который подсказало сердце.
Куклы Ван Крида.
(истории в картинках словами)
История двенадцатая: Сола Араянга.
Теплый дождь. Боже, неужели теплый дождь. В Стокванхейме мне так не хватало теплого дождя в октябре. Чтобы просто лил на мраморные дворцовые стены, стекал по ним хрустальными каплями и собирался в пенные лужи возле накренившихся бордюров. Чтобы серебряные нити выгибались на ветру, полосуя размытое пространство серебристыми плетьми, расчерчивая его неровными линиями, оставляя на белом-белом мраморе серые полоски. Теплый дождь в октябре... Теплый дождь.
Морган вынул портсигар из кармана своего черного камзола, отяжелевшего от дождевой влаги. Раскрыл его, прищурившись от золотого отблеска, ударившего по глазам, и выковырнул последнюю сигару. Откусил кончик и принялся хлопать по карманам в поисках зажигалки. Он заметил чью-то тень на мраморном полу беседки перед собой и посмотрел вперед.
Рем Ринн стоял в проходе беседки и смотрел на него несчастными глазами. Морган глянул правее от него, отметив покосившуюся тонкую белую колонну, одну из четырех стоек, на которых возлежал массивный купол крыши. А дальше бушевал теплый октябрьский дождь, который хлестал по густым кустам роз, отсекая переспевшие красные бутоны и темно-зеленую листву. Разбрасывая цветочное роскошество по ветру, на гравийные дорожки, на участки черной земли, на газон. Раскатывая куски сочной цветочной плоти по мокрым кустам, в которых отражались и гасли серые тени качавшихся лип.
–Морган? Ты здесь, со мной? – голос мастера солнца.
Тот вернулся взглядом к Рему на мгновение и снова опустил глаза. Рука, застывшая в воздухе, снова принялась хлопать по пустому карману.
–Морган..., – прошептал Рем. – Ненавидь меня, если это облегчит твое горе, только больше не уходи так глубоко в себя. Я очень переживал. Понимаешь?
–Понимаю, – рука злее хлопала по карману.
–Посмотри на меня. Просто. Посмотри. Это же я. Морган!
Ван Крид вздрогнул и глянул вперед. Рем убрал влажную прядь волос со лба.
«Вот лицо, – думал Морган, чувствуя, как снова болезненно шевельнулось сердце-солнце в груди. – Темные брови, прямой нос, глаза... Боже, за какие заслуги ты наградил этого человека такими глазами? Что мне делать, когда он смотрит на меня и, кажется, даже воздух светится грустью и плачет? Мокрые волосы и тонкие струйки дождевой влаги по бледному лицу... Реми, что же мы натворили с тобой? Реми»
–Это же я. Ну, узнавай же меня скорее, Мори!
–Я узнал... – Морган почувствовал болезненный спазм в груди, который через мгновение обратился выдохом облегчения. – Узнал.
–И не смей больше пользоваться этой своей ангельской варродой при мне! Слышишь?
–Слышу... – Пауза... Застывшая возле кармана рука. – Я что-то натворил?
–Ничего особенного. Разрушил половину дворца, всего лишь.
–Я?! – Морган принялся ожесточенно жевать свою сигару. – Вот же, черт... Где огня раздобыть?
Рем Ринн невесело усмехнулся и покачал головой.
–Это всё, что ты хочешь сказать мне?
Морган отвел свой взгляд в сторону.
Мимо покосившейся мраморной стойки; вскользь, по ветреным неровным струям дождя, в которых кружились мокрые растрепанные розы; мимо мраморного крыльца во дворец неподалеку... Взгляд задержался на проломленной стене, которая просматривалась сквозь одичавшие заросли королевских розмаринов. И глаза сфокусировались на стене с мраморным ромбом и буквой «А» в середине.
Вот, значит, почему я разошелся... «А», значит – Антон.
Он посмотрел на Рема. Тот вздохнул и щелкнул пальцами, выбив во влажный воздух сноп оранжевых искр – фыскр! Большая их часть погасла сразу, но оставшиеся подлетели к лицу Моргана и закружились, как светлячки, угасая одна за другой в воздухе, пропахшем дождем. Последняя искра прилипла к кончику сигары, и табак сразу затлелся алым пятном. Морган затянулся и виновато глянул на Рема.
–Я ведь не обидел тебя?
–Попробовал бы только.
Застывшая улыбка на лице друга насторожила Моргана. Он внимательно его осмотрел с головы до ног. Синий камзол был, как всегда, безупречен. Белый платок на шее, знак солнца на лацкане...
–Я бы не смог...
–Ты и не смог. Я, знаешь ли, тоже кое-что умею, хотя специализация у меня мирная – Маэстро Свет.
–Я помню твою специализацию.
Рем привалился плечом к покосившемуся столбику и тоже глянул на дворец, выглядывавший из трепавшихся на ветру кустов.
–Ты ведь не зря пришел сюда? Это же дворец Антона? Эта буква на стене...
–Он называл этот дворец Солакура... Знаешь, что это означает?
–Истребитель солнца, это технический яарат, мастерам солнца его преподают в качестве расчетной лингвомашины. Антон... Был очень странным человеком.
–Он не был человеком, Рем!
–Не кричи, – Рем оглянулся на Моргана через плечо.
–Он самый настоящий ангел Тьмы!
–Ну, не психуй, Морган!
–Здесь в поместье..., точнее, там дальше за липовой аллеей..., там он построил мастерскую, в которой жил последние годы. В своем дворце он и не бывал никогда, только прислуга слонялась из комнаты в комнату, как стая скучающих привидений. Он жил в мастерской и работал круглые сутки. Мне казалось, что он вообще не спит, только работает. Так вот, в мастерской есть один странный прибор...
Рем внимательно смотрел на Моргана.
–Что за прибор?
–Я не знаю его точного названия и назначения. Антон не рассказывал, да ты и сам знаешь, как он не любил излишнее любопытство. Но этот прибор... – Морган смотрел на липовую аллею, в которой бушевал ливень и метались солнечные лучи, словно сорванные куски тончайшей светящейся ткани. – Странная вещь, похожая на несуразную куклу на одной ноге. Вместо головы – стеклянный шар, в котором переливались разноцветные искры. Тонкие руки с тремя пальцами, и...
–И?
–Я наблюдал за ней краем глаза. Едва появлялась свободная минута или мастер Антон отворачивался..., я рассматривал этот прибор, в стеклянной голове которого свет из окна растворялся и преобразовывался в волны. Солнечный свет в стеклянной голове, словно менял свои свойства, точнее..., он..., приобретал некоторую осмысленность. Безумие, возможно, но мне казалось, что прибор пытался заговорить со мной этими вспышками и переливами в тонком стекле... Ни до, ни после, я не встречал ничего подобного, нигде и никогда. И так и не решился спросить у сурового Антона, что это был за прибор.
–Это не прибор, – Рем отвернулся и тоже посмотрел на аллею. – Судя по твоему описанию, это вполне себе живое существо из небесной свиты легендарного божества Сима Тори. Не знаю, было это или не было, но если верить легендам Ди Псито, оно прокладывало пути для странствующих ангелов во вселенной Ра. Книжки нужно было читать, не только по фебмеханике, но и просто так, для удовольствия.
–Существо?
–Именно. Но чем оно было на самом деле – не знает никто.
–Что-то я совсем запутался, – Морган посмотрел на Рема. – Объясни же!
–Я знаю всего лишь красивую легенду. Ди Псито называл это существо Навигатор Солнца. Но иногда..., как странно... – Рем глянул на Моргана. – Редиард когда-нибудь упоминал при тебе свое прозвище, которое было ему дано серафимом Яара?
–Роххи?
–Не то..., это уже после. Самое первое, настоящее прозвище, которое было его... Ну скажем так, ангельской специализацией.
Морган затушил сигару об мокрый мрамор скамьи.
–Ты об этом... Да, говорил когда-то... Однажды он приехал ко мне в школу. Был пьян... – Рука непроизвольно потерла горло, затем глаза, и... Морган почувствовал, что предательские слёзы снова подступили совсем близко... Так близко... – Мы бродили по парку, молча. И он вдруг сказал, что вся его жизнь – это тупик ангела лишенного своего предназначения. Я спросил, что это такое, его предназначение? И он ответил..., ты ведь тоже, как и я..., Сола Араянга – Указующий на Солнце. Проводник между солнцами во вселенной.
–Я помню.
–Мне было так стыдно перед тобой, – Морган смотрел в пол. – За всё время он приехал один раз и всего лишь для того, чтобы поплакаться в жилетку несовершеннолетнего сына.
–Я чувствовал твою боль, но ничего не мог поделать. Ведь он же был твоим отцом.
–Да, – печально кивнул Морган. – Был.
–Не суди его строго. И насчет того прибора в мастерской Антона. Ди Псито называл его то Навигатор Солнца, то Сола Араянга, что, как оказалось, одно и то же.
Морган смотрел на Рема. Ветер закружил дождевые нити с новой силой, разбрызгав на белый пол беседки сверкающие хрустали капель, которые заиграли красными и синими цветами в свете солнца, неожиданно показавшегося из-за туч. Яркий отблеск солнечного луча скользнул по темно-зеленой кромке лип в аллее, окантовав золотом блестящие краешки листьев, затем высветил радугу в метавшейся по двору влаге, и коснулся Рема. Его волосы засветились в неожиданном драгоценном сиянии, и в карих глазах снова запрыгали оранжевые искры.
–Понимаешь, Морган? Ты и есть Сола Араянга. А существо в мастерской как бы часть тебя. Какая именно часть я не знаю. Но... Призма Света не дается в руки просто так и кому угодно. Её невозможно заслужить или завоевать и уж тем более купить. Она дается в руки лишь тем, кто знает, как ею управляться. Я мастер солнца, ты солнечный навигатор... Понимаешь?
–Нет.
–Ты всегда был упрямым, – грустно усмехнулся Рем и снова посмотрел на липовую аллею. – Наверное, нам нужно туда, в мастерскую Антона.
–Ты уверен?
Рем смотрел на истончавшиеся дождевые струи, в которых проскальзывали оранжевые пятна закатного солнца. Тяжелые, теплые капли падали с веток в лужи на дорожках аллеи. И солнечные лучи расчертили косыми полосами дымчатого золота длинный проем между деревьев, касаясь чугунных лавок по бокам аллеи, брызгая разбавленной охрой на черные стволы, расплескивая воздушные кванты света на клубящийся рой мошкары.
–Я уверен.
–Призма света... – Морган встал и подошел к Рему. – Она с тобой?
–Здесь, – Рем Ринн коснулся своей груди. – Здесь, – он показал на друга. – И там, – указательный палец поднялся вверх. – Так и должно быть.
*
На оплавившемся резиновом полу причальной площадки номер три Арвинарского небесного порта, в это время, стоял высокий светловолосый господин в белом камзоле с вышитой буквой «А» на широком лацкане. Его волосы были связаны в тонкую косицу, которую трепал теплый ветер с запахом недавнего дождя. А круглые очки с красными стеклами отражали вспышки света и выглядели пугающими на его тонком и бледном лице.
Господин подошел к обожженному поручню ограждения и провел по тонкой трубке кончиками пальцев. Затем он растёр скользкую пленку сажи, нахмурился от каких-то своих мыслей, вынул чистый платок и тщательно вытер ладонь. Он выпустил платок с черными черточками сажи на ветер и понаблюдал некоторое время за его мельканием в расплывчатой бездне воздуха, отмечая нюансы изменения цвета: из чистого белого в сероватые и сиреневые оттенки. Он поднял руку и повернулся к солнцу, которое наполняло пространство оранжевым пламенем заката. Рассмотрев свою руку на фоне ослепительного солнечного шара, он подвигал пальцам, наслаждаясь игрой острых лучей, которые прокалывали пространство перед лицом, но достичь его тонких контуров и бледной кожи не могли. Наконец, он вздохнул с облегчением, словно принял какое-то важное решение, подошел вплотную к перилам и глянул на западную часть Арвинара, где располагались дворцы имперской знати. Ветер ударил в лицо, и солнце блеснуло золотыми кругами в красных стеклах его очков.
«Морган..., Рем..., – прошептал господин. Ветер подхватил его слова и унес в оранжево-алую закатную пропасть, как платок, мгновение назад. – Так мало нужно, чтобы сломать..., так мало, на самом деле»
Господин резко развернулся и стал лицом к середине площадки. Он снял очки и сунул их в нагрудный карман. Затем начал осматривать искореженные жаром квадраты толстой резины: с приподнятыми и оплавившимся углами, вздутыми и растрескавшимися центрами, лоскутами и застывшими черными лужами расплавленной резины самых разнообразных форм.
И скоро он обнаружил то, что искал.
Радостно хмыкнув, он подошел к черному угольку в пяти шагах от ограждения и подобрал его. Затем принялся осторожно счищать с него хлопья сажи и оплавившиеся капли резины, то стряхивая их, то отколупывая ногтем или прокручивая в ладонях, словно очищая корнеплод от налипшей грязи. Он даже вынул из кармана новый платок, чтобы тщательнее очистить то, что держал в руках. И скоро в меркнущем пространстве причальной площадки блеснуло нечто золотое, величиной с благородный орех с острова Арумар. Сдунув напоследок остаток черной пыли, господин положил предмет на ладонь и поднял его к последним солнечным лучам.
Пронзительно зеленые глаза господина внимательно рассматривали комок на ладони, похожий на кусок золотого самородка. Скоро он прошептал:
«Жук... Слышишь меня, Жук? Слушай, слушай внимательно, Солнечный Жук. Тебя зовут Поль. Твое имя – Поль. Вспоминай, Жук, вспоминай. Ты ведь не умеешь сгорать, даже когда этого хочешь, потому что ты часть солнца. Ты лишь умеешь быть тем, кому стал по-настоящему нужен. И ты – Поль. Кукольный мальчишка с синими глазами»
Золотой комок на ладони шевельнулся, из блестящего слитка показались тонкие усики, которые сонно подвигались вперед-назад. Господин улыбнулся и поднял руку выше, чтобы солнечные лучи полностью осветили чудесное насекомое. И лишь только оранжевые лучи коснулись его, Солнечный Жук зашевелился на ладони, задвигал тонкими лапками и усами, расправил крылья и пожужжал.
«Ты выполнишь свою миссию, Поль. До конца. А возможно и более того... – Господин сжал насекомое, поднес его к уху и послушал, как поскребся жук в кулаке. – Я верну тебя Моргану... – Он улыбнулся и хитро глянул назад, в западную часть Арвинара. – Но ему придется за это заплатить»
*
–Он запер дверь печатью солнца!
Морган Ван Крид, который в этот момент смотрел на окна, плотно зашторенные изнутри, вздрогнул и посмотрел на Рема Ринна. Мастер солнца стоял возле белой двери в мастерскую Антона, и рассматривал что-то в её середине, заложив руки за спину и склонив голову к правому плечу. Морган вздохнул и отвернулся. Он знал эту привычку Рема, – когда что-то захватывало его, он делал именно так, складывал руки за спину и склонял голову набок, при этом восклицая своеобычное «м-к-м» или «так-так-так, посмотрим-посмотрим, что тут у нас». И еще в его глазах плясали искры, он готов был выпускать их целыми фейерверками в воздух, вместе с восхищениями и обожаниями, при этом подпрыгивая, и потирая руками: «Обожаю новые чудеса, а-ха!»
Лучше я сосредоточусь на окнах.
Алое закатное сияния разливалось по пыльным стеклам, собираясь в мерцающие полоски на перекрестьях рам. В сером стекле отражалась липовая аллея и ослепительно белый купол дворца на фоне фиолетового неба. И еще... Где-то совсем далеко... Пять серебристых крыльев небесных причалов Арвинара просматривались в стекле.
–Ну, что за наглость! Запирать солнцем дом нельзя. Ну, никак нельзя!
Морган глянул на Рема. Тот уже стоял возле двери и водил возле неё рукой, словно прощупывая в центре нечто невидимое, круглое по форме. Оглянувшись, Рем поискал взгляд друга и показал на дверь.
–Видишь?
–Дверь.
–Причем тут дверь?! Ты печать видишь? – Рем показывал на белую поверхность. – Присмотрись же!
Морган покорно подошел ближе и тоже принялся рассматривать дверь, чуть склонившись вперед.
–Реми... Я, возможно, ангел... Но на двери ни черта не вижу!
Рем снова щелкнул пальцами, выбив сноп оранжевых искр. И лишь только их меркнущий отблеск коснулся белого полотна двери, Морган заметил в середине золотистый круг с изогнутыми протуберанцами – печать солнца. Он отпрянул.
–Никогда не видел действие настоящей магии, – прошептал он, не отрывая взгляда от истаивающей печати.
–Никакой магии нет, – махнул рукой Рем. – Ты же знаешь, что всё мироздание построено на определенных правилах – раз, и на четком их исполнении – два. Знание – вот, что такое настоящая магия.
–Но это... – Морган показал на дверь. – Что же это тогда?
–Не более чем сгусток солнечной энергии, сплетенный с нитями знания, воли и веры. Энергия дала печати силу, воля свернула её в определенный знак, знание вложило в него механизм воздействия, а вера... Вера позволила всему этому осуществиться.
–Так просто... Но зачем она здесь?
–Если я правильно уловил энергетику воли того, кто оставил её на двери... Он не хотел, чтобы в его дом входили посторонние. Печать должна убивать чужаков.
–Убивать?!
Рем печально посмотрел на Моргана и кивнул.
–Нельзя убивать светом, – сказал Рем. – Антон окончательно разочаровал меня.
–Ты сможешь деактивировать её?
Мастер Ринн смотрел на знак солнца, в котором была заключена смерть, и грозно сдвинул брови.
–Ангел тьмы, значит. Ангел тьмы...
Он взмахнул рукой и сразу, вслед за этим резким движением, в воздухе замерцал золотистый световой след. Сжав пальцы в кулак, Рем вдруг резко раскрыл их, выпустив из ладони в середину печати яркий луч солнечной энергии. Входную дверь с грохотом вбило внутрь дома. Рем глянул на Моргана.
–Так-то.
*
Мастер Антон зашел в свою мастерскую пятнадцатью минутами позже, задержавшись в развороченном дверном проеме на мгновение, и весело хмыкнув «Дети». Он прошел по коридору в дальний его край, где была распахнута еще одна распечатанная дверь. В её случае мастер солнца сдержал свое негодование и всё сделал аккуратно, просто растворив печать солнца в своем свете. Антон зашел в основную мастерскую, пробормотал несколько слов на незнакомом языке и сделался невидимым для глаз Рема и Моргана.
Оба его бывших ученика стояли возле дальней стены и с интересом рассматривали Навигатора Солнца, с которого скинули белое пыльное покрывало. Прибор, который был отчасти похож на изможденного и уродливого человечка на одной металлической ноге, сразу отреагировал на появление Антона. Его стеклянная голова, наполненная аурой солнечного протуберанца, принялась мерцать на пестром световом языке с преобладанием фиолетовых и алых тонов, пытаясь сигнализировать беспечным гостям о приближавшейся опасности. Но, ни ангел, ни мастер солнца не знали древний язык ангелов Арая. И не мудрено – дети же.
–Мне кажется, его цвета стали какими-то тревожными, – прошептал Рем, отведя на мгновение взгляд от прибора и глянув на задумчивого Моргана. – Как думаешь?