Аннотация: Десять историй из детства Моргана Ван Крида. История третья, о том, как Моргану и Рему пришлось искать ответы на не заданные вопросы мастера Антона.
Ван Крид. Школа солнца.
Десять историй в картинках словами.
История третья: Испытание.
–Это возмутительно! Непозволительно! Выгоню обоих к чертовой матери! Малолетние преступники вы, а не ученики!
Морган и Рем стояли понурившись посреди кабинета директора школы солнца Маркуса Ван Робстера, битый час выслушивая в свой адрес односложные угрозы, обещания выгнать, высечь, упечь в карцер на хлеб и воду, вызвать родителей, (тут Рем едва удержался, чтобы не хмыкнуть), снизить все до последней оценки и вообще, черт возьми, собственноручно отлупить линейкой по пальцам, дабы не повадно было впредь.
Мальчишки давно поняли, что, скорее всего, вопрос об отчислении на повестке дня не стоял, однако же, отчего-то здесь и сейчас считалось, что их следовало хорошенько пропесочить, в связи с чем раскрасневшийся от праведного гнева Ван Робстер шумел так долго, красочно и громко. Морган знал, что господин Ван Робстер не пользовался уважением среди преподавательского состава, потому что был назначен на свой пост по протекции из Вермы, –это ему сообщил однажды Антон..., впрочем, об этом знала вся школа, – ученики между собой называли господина директора Морквой Ван Лобстером; и только, кажется, школьный дворник Махмуд искренне благоговел перед внушительной фигурой господина директора и, особенно перед его очками в золотой оправе, выказывая честь поклоном едва лишь завидев Ван Робстера (и его очки) издали. Очень уж уважал Махмуд очкариков, возможно, кто-то из них сделал ему добро в прошлом, называя их всех без разбора "сырьёзны умныцы, вай".
Поправив на носу маленькие очки с круглыми стеклами господин директор задумался, затем одним нервным движением выдернул из кармана большой носовой платок, за которым вслед вывалилась круглая медная пудреница. Она звонко упала на пол, откатилась от ног господина директора и раскрылась, рассыпавши по полу пудру телесного цвета. Ван Робстер, который хотел всего лишь вытереть взмокшее от напряжения лицо, большими глазами смотрел на сей предмет и, кажется, сам не понимал, откуда она взялась в кармане... что уже говорить о мальчишках. Моргану и Рему пришлось знатно постараться, чтобы держать себя в руках и тут же не прыснуть от смеха в повисшей неловкой тишине. Рем легонько толкнул Моргана локтем, тот ответил ему тем же.
–Черт подери, откуда это в моем кармане? – пробормотал недоумевающий господин директор Ван Робстер.
Как вдруг, в этот самый момент, перед мальчишками промелькнул чей-то, невесть откуда взявшийся, силуэт, который склонился и подобрал с пола пудреницу. Защелкнув крышечку, (очень громко в тишине - клац-ц!), он протянул директору пудреницу на ладони. Все присутствующие в кабинете с удивлением смотрели на... мастера Антона.
–Антон?! Но как... – пробормотал директор, ошарашенный столь неожиданным появлением мастера, (а мальчишки про себя, и не менее ошарашено: Но как же, как?!).
–Соблаговолите обращаться ко мне сообразно титулу, господин Ван Робстер. Согласно указу его превосходительства капитана Рога, с одна тысяча десятого года государственный мастеровой сертификат приравнивается к дарованному дворянскому титулу низшей ступени. А это значит, что вы обязаны обращаться ко мне – мастер Антон, – и никак иначе, – холодным надменным голосом сказал Антон, помахивая перед лицом директора медной пудреницей. – Вы, кажется, обронили?
–А вы, кажется, забываетесь... – пробубнил директор, следя маленькими от бешенства глазками за покачивавшейся пудреницей. Он отступил от Антона на шаг. – Объяснитесь! Как вы оказались здесь?!
–Я не обнаружил вашего секретаря на месте и счел возможным зайти в кабинет без положенного предуведомления. К тому же, я стучался... – мастер коротко глянул на мальчишек, затем вернулся взглядом к директору. – А вы были заняты?
–Уберите это от меня! – громко прошипел директор, махнув рукой на медный кругляш в руках мастера.
Но Антон покачал головой, подошел к внушительному директорскому столу, посреди которого красовался большой телефонный аппарат инкрустированный золотом, осмотрел пустой прямоугольник столешницы и торжественно положил пудреницу на край.
–Это выпало из вашего кармана, – Антон усмехнулся, разглядывая стол, затем вернулся к мальчишкам и стал рядом с ними. – И кстати, Морган Ван Крид и Рем Ринн учащиеся моего факультета. Мне бы хотелось знать, для чего они находятся в вашем кабинете?
–Это не учащиеся, а бандиты какие-то! – зло и как-то истерически ответил директор, (его нервы явно не выдерживали нараставшего напряжения), косясь на пудреницу и нервически елозя смятым платком по бледному лицу, на котором уже и капли пота не осталось.
А Морган вдруг подумал, что Антон, как всегда, удивителен в мелочах и символах. Ведь только сейчас, и лишь благодаря мастеру, мальчик заметил, что кроме золоченого телефона на столе больше ничего не было. Ни тетрадок, ни ручек, ни школьных журналов каких-нибудь на худой конец, не говоря уж о книгах. Всё же, права была школьная молва, директор Ван Робстер получил свое место лишь благодаря связям в метрополии. Он даже не старался создать подобающий вид на своем рабочем месте. И верно, для чего? Раз уж место досталось так просто.
–Они сделали что-то плохое? – холодно поинтересовался Антон.
–Более чем! Они учинили драку на заднем школьном дворе!
–В таком случае, почему вы сначала не сообщили мне о столь прискорбном инциденте?
–У меня нет времени разыскивать вас по школе!
–А вы бы не сами, секретаря бы вот своего попросили, а то он умаялся уже от безделья, – надменно насмехался Антон. – И да, скажите, господин директор, не участвовал ли в той драке ученик по имени Мироза Картер?
–Я не обязан помнить всякие там имена... важен сам факт, что... что... что... – директор мелкими шажочками отодвигался от них всё дальше.
И Морган понял, что Ван Робстер панически боялся Антона, что какие-то странные сложились у них отношения, когда подчиненный имел значительное и изначальное превосходство над начальником; не гипотетически вовсе, а вполне реально, и несмотря на лишнюю пару глаз, не умея приказать своим ногам остановиться, чтобы не позориться перед учениками; пятиться, и лишь желать исчезнуть, стать невидимым, чтобы не чувствовать на себе этот обжигающе холодный презрительный взгляд Антона.
–Мне просто сообщили о столь вопиющем факте... – невнятно пробубнил директор. – Что в лучшей школе империи..., и драка... – на последнем слове силы покинули господина директора, он громко сглотнул, когда уперся задом в подоконник. Дальше идти было некуда.
–Однако до меня дошли сведения, что именно Мироза Картер спровоцировал драку. И еще я слышал, что это был далеко не равный бой, четверо против двоих, – продолжил Антон, положив руку на плечо Моргана. Затем он посмотрел на своего ученика сверху вниз. – Кто кого?
–Мы... – в этот раз Морган не смог выдержать сурового взгляда Антона, и опустил голову, не договорив до конца. Гнев учителя, эта его тихая и беспощадная надменность, словно подкосила силы мальчишки. Он охотнее вытерпел бы физическую боль, чтобы только не чувствовать неудовольствие и разочарование Антона.
Мастер иронично прищурил глаз и посмотрел на Рема.
–Мы, – утвердительно ответил тот вместо друга.
Антон кивнул, затем крепко, и вовсе не по-отечески, пожал плечо Моргана. Убрав руку с плеча насупившегося мальчика, мастер глянул на господина директора, при этом совершенно игнорируя Рема. Нужно признать, что в этот момент именно Ван Робстер испытал на себе всю угнетающую мощь пронзительного, тихо взбешенного взгляда мастера Антона, и его следовало бы пожалеть, право слово, но...
Рука учителя чуть подтолкнула Моргана в сторону двери.
–Выйдете оба. Мне нужно сказать пару слов господину директору. Подождите меня в приемной.
Мальчики отдали честь по-армейски, сначала директору, потом Антону и направились в сторону двери. Уже на самом выходе Рем украдкой оглянулся... По его спине побежали мурашки от увиденной картины. Мрачный Антон смотрел на директора, как на надоедливую муху. Казалось, даже света стало меньше в этом неожиданно похолодевшем помещении. Тени сделались резче, окна потускнели и лишь по золотой инкрустации на телефоне скользили оранжевые точки света.
–Выйди! – резко, как плетью хлестнул, сказал Антон.
Рем вздрогнул и выскользнул за дверь.
Из обстановки, в просторной директорской приемной, наличествовало несколько стендов с золочеными имперскими сертификатами, портрет капитана Рога в фуражке над дверью в кабинет и большущий секретарский стол с несколькими телефонами и механической счетной машиной фирмы Цвангер. Ах, да, среди редких предметов обстановки в помещении имелся еще Теодор Муз, великовозрастная незамужняя девица мужеского полу. Теодор пребывал в некотором шокированном молчании, не отрывая испуганных крашеных глаз от двери в кабинет. Видно было сразу, что мастер побывал здесь недавно и, видимо, тоже сказал пару каких-то магических слов. Мальчишки очень скоро перестали обращать на него внимание.
Морган сел на один из стульев для посетителей, что стояли рядком вдоль стены. Скоро рядом с ним присел и Рем.
–Как думаешь, это всё фокусы Антона? – первым не выдержал молчаливой паузы Реми.
Морган лишь глянул на друга.
–Ну, я о пудренице... – Рем усмехнулся и украдкой глянул на дверь в кабинет. Какие такие два слова Антон собирался сказать директору?
–Мы ведь всё правильно сделали? – тихо спросил Морган и глянул на Рема.
Тот сразу помрачнел и даже сделал вид, что собирается отодвинуться от друга.
–А сам-то как думаешь? – Рем покачал головой, вздохнул и примирительным тоном продолжил: – Да, у нас как-то получилось накостылять задирам по первое число... Мы сделали это, Мори! – воскликнул Рем и тут же с опаской глянул на Теодора. Но тот, казалось, ничего не слышал, пребывая в мире каких-то своих мазохистских фантазий или вообще унесшись мысленно в заоблачные дали. Рем вернулся взглядом к Моргану и тихо продолжил: – Так какого черта ты сейчас спрашиваешь меня об этом? Ты что, хотел бы, чтобы накостыляли нам?
–Нет.
–Ну, так в чем проблема?! – снова не выдержал и воскликнул Рем.
–Антон...
–Что, Антон? Ты же сам слышал его вопрос, кто кого?!
–Он взбешен... – Морган, наконец, глянул Рему в глаза. – Неужели ты не увидел этого?
–Мори... – Рем качнул головой и отвернулся. – Не делай больше так, чтобы я очень скоро принимался разочаровываться в тебе. И, пожалуйста, на будущее, никогда не жалей о том, что сделал.
–Даже если сделал что-то не очень хорошее? – Морган опустил голову.
–Что-то не очень хорошее... – невесело хмыкнул Рем. – Ты увидел, как четыре драчуна окружили меня, чтобы, прямо скажем, избить до полусмерти. За что они собирались набить мне морду – вопрос не существенный. Главное, что ты увидел, и сразу же пришел на помощь. Дальнейший расклад выпал таким образом, что не они, а мы всыпали по первое число. И теперь ты жалеешь... – Рем посмотрел на Моргана. Очень серьезно посмотрел. – О чем ты жалеешь, Морган? О том, что тебе пришлось драться за меня? О том, что я, сам того не желая, спровоцировал эту драку? Или о том, что не удалось сегодня заслужить благорасположение мастера Антона?
–Просто я не люблю бить людей по лицу, – ответил Морган, не подняв головы. – Это единственное о чем я жалею.
Рем расплылся в улыбке, крепко обнял друга за плечо и прижал к себе на мгновение.
–Всё-таки дубина ты моя стоеросовая! – громким восторженным шепотом сказал золотоволосый Рем. – За это-то я и обожаю тебя, мрачного увальня. И когда говорил, чтобы ты не жалел ни о чем, то имел в виду именно то, что ничего плохого ты вообще не можешь сделать! Я ведь не просил, а всего лишь констатировал факт, чтобы в будущем не грыз себя сомнениями. Ты просто не умеешь быть плохим!
–А ты? – Морган украдкой глянул вверх, на светящееся от радости лицо Рема.
–А я... – тот усмехнулся и отпустил друга, затем сел прямо, как примерный ученик и лучезарно улыбнулся Теодору, который вдруг очнулся и с удивлением обозревал в приемной двух школяров. – А я по-всякому умею, – краешком рта в сторону Моргана закончил он.
–Вы кто? – удивленно спросил Теодор, на всякий случай, поправив ладонью напомаженные локоны. Мальчишки всё-таки были красивыми, а наш далеко не юный секретарь имел некоторую слабость и непреодолимую тягу к изящным лицам. Впрочем, за оную тягу он был уже разок побит старшеклассниками на том самом заднем дворе, о чем предпочитал не вспоминать, и общался со школярами с тех пор в неприступной, на его взгляд, манере. – Негодники, что вы здесь делаете? Шалите?
–Мы ждем мастера Антона, – ответил Реми, наивно и беззащитно хлопая своими роскошными ресницами. – Он сейчас в кабинете директора Ван Робстера.
–Мастер Антон... – вздрогнул Теодор, глянул на дверь и снова впал в какой-то ступор. – Мастер Антон...
–Эка ты его... вырубил, – шепотом пробормотал Морган и толкнул Рема локтем. – Умеешь.
–Я много чего умею, – самодовольно заявил Реми и для пущего эффекта помахал рукой в воздухе. Теодор перестал реагировать на внешние раздражители. Он смотрел испуганными глазами на дверь. Реми успокоился и глянул на Моргана. – Ты ведь тоже не заметил, как Антон появился в комнате?
–Ну, я директора слушал...
–А я не слушал и рассматривал украдкой кабинет. И знаешь что?
–Что?
–Мастер словно из воздуха вынырнул... – Реми задумчиво посмотрел на дверь. – Третий раз на моей памяти он запросто выкидывает такой фокус. И я не могу найти ему объяснение... Может быть гипноз? – Реми глянул на Моргана.
–Не знаю...
–И пудреница эта... – пробормотал Рем.
–А она разве не директорская?
Реми хмыкнул и толкнул друга в плечо.
–Какой же ты наивный, Мори. Это еще одна причина, за которую я обожаю тебя.
Дверь открылась, из кабинета вышел, как всегда, загадочно улыбающийся мастер. Мальчишки тут же вскочили на ноги. А он подошел к секретарю, с некоторым сомнением рассмотрел его побледневшее, а затем и порозовевшее лицо, постучал пальцами по столу и, наконец, сказал:
–А вызови-ка, любезный, директорский паромобиль. Господину Ван Робстеру сделалось дурно, должно быть перетрудился. Пусть отправляется домой, в постельке полежит, чаю травного попьет.
–Но у господина директора сегодня совещание в комитете образования Бинома Гота.
–Полагаю, что сегодня он пропустит, а ты придумай для господ чиновников достойную отговорку и отправляй-таки директора домой. Всё понял?
–Да, мастер... – сначала как-то нерешительно пробормотал Теодор, Однако пронзительно зеленые глаза Антона что-то там поменяли в настроении секретаря. Учителю более ничего не пришлось говорить, потому что Теодор вдруг вскочил на ноги и рявкнул, как на плацу. – Да, мастер!
–Вот и хорошо, – пробормотал Антон и повернулся к подобравшимся мальчишкам. – А вы идите за мной, – он быстрым шагом покинул приемную.
Морган и Рем тревожно переглянулись и поспешили за мастером.
Они быстро прошли самую большую рекреацию на первом этаже, Антон впереди, мальчишки – едва поспевая за ним. Мастер не оборачивался, не замедлял движение, хотя и вовсе не спешил. Просто так получалось или казалось, что он шел не торопясь, но двигался очень быстро.
В школе было пусто и тихо, потому что занятия закончились уже как час тому назад. Золотые прямоугольники света напротив окон, по которым чиркали их тонкие сиреневые тени, размеренный шаг мастера и стук набоек на мальчишеских ботинках... Клубящееся солнечное марево за раскрытыми окнами..., в котором шевелились каштаны на теплом ветру и белые свечки соцветий, источавшие сладковатый аромат, казалось, мигали, как розоватые фонарики в лиловом полумраке.
Скоро они втроем вышли на широкое школьное крыльцо. Внизу, почти возле самых ступеней, стоял черный кабриолет мастера с изящным овальным бойлером сзади и хромированными пароотводами по бокам, что, в общем и целом, лишь добавляло неукротимой красоты машине. Мастер посмотрел вверх, словно хотел заглянуть за почерневшие на свету верхушки деревьев. Затем он вздохнул, достал портсигар и повернулся к мальчикам. Морган смотрел и не узнавал учителя. За его спиной расплескалось сияние, в котором худое лицо этого загадочного взрослого казалось черным пятном... ни глаз, ни рта не было видно.
–Ты... – Антон показал на Рема. – Я отряжаю тебя в помощь Махмуду, чистить свинарник. Сейчас же.
–Да, мастер, – покорно ответил Рем и опустил голову.
–Больше не смей подвергать Моргана неоправданной опасности, – тонкие пальцы держали папиросу, легонько обстукивая ее об золотую крышку портсигара. – Отныне и всегда ты будешь в ответе за всё, что с ним происходит. Я лично буду спрашивать с тебя плату за всё хорошее или плохое, что ты по своей глупости или, наоборот, чрезмерному уму, сотворишь с Морганом. И знай... – огонек полыхнул бледной оранжевой точкой в ладонях мастера. Завиток дыма, выдох... – Его цена равна двум твоим ценам, и сие говорит не в твою пользу. В будущем просто помни об этом, Рем Ринн.
–Да, мастер.
–Ступай.
Реми потемневшими глазами коротко глянул на Моргана, затем отдал честь мастеру и бегом спустился по ступеням. Там он направился не по привычному маршруту влево, по дороге в общежитие, а вправо, в сторону хоздвора. Мастер даже не оглянулся в его сторону. Он смотрел на Моргана из черного пятна, которым сейчас было его лицо на оранжевом свету.
–Сколько тебе лет, напомни-ка? – Антон выбросил недокуренную папиросу в урну. Струйка сиреневого дыма полупрозрачной дугой застыла в горячем воздухе.
–Четырнадцать, – ответил Морган, виновато глянув на учителя, но и не имея сил удержаться от того, чтобы не смотреть вслед Рему.
–А ему?
–Тринадцать.
–Мне не нравится ваша дружба, – мастер отвернулся и глянул на свой паромобиль внизу. – Но пока я позволю... Ключевое слово здесь – пока, то есть до какого-то времени. – Антон коротко и ёмко глянул на Моргана. – Подумай над этим на досуге.
–Слушаюсь, мастер.
–А сейчас ты поедешь со мной в город, – учитель вынул из жилетного кармашка луковицу часов, открыл крышечку и посмотрел на циферблат. – И черт подери, мы опаздываем. В машину, Морган. По дороге всё расскажу.
*
Мимо проносились сопки, сплошь разработанные под пшеничные поля и квадратные рисовые озёра, которые через месяц-два должны стать золотистыми пятнами на фоне вечной зелени, разнося по округе звук сухой волны, катавшейся по колосьям. Ну, а пока синее небо с полупрозрачными мазками облаков отражалось в воде. И солнце иногда слепило глаза снизу, перескакивая из одного отражения в другое, но вовсе не больно, как было бы в самом начале дня, а оранжево и мягко касаясь дна зелёных зрачков в глазах грустного мальчика. Где-то далеко виноградные посадки расчертили пригорки ровными полосами, которые на скорости перетекали с одной сопки на другую, или вовсе заворачивая вглубь. Вместе с рисовой свежестью ветер приносил пряный аромат виноградной лозы, который щекотал нос, и хотелось чихнуть. Шестой час, почти вечер... Иногда Морган украдкой смотрел на мастера, который был полностью сосредоточен на серпантине дороги впереди. Горячий ветер развивал его светлые волосы, обдувал худое острое лицо, шевелил расстегнутый на пару пуговиц белый воротничок... Казалось бы, всё так просто и спокойно... Вот только если представить, что лучший друг, в это самое время ковыряется вилами в навозе... Морган мрачнел и отворачивался.
–Переживаешь за друга? – мастер весело глянул на Моргана.
Тот кивнул и опустил голову.
–Не волнуйся, я приказал Махмуду не очень-то напрягать мальчишку работой. Так что цел будет твой Рем.
–Вы всё знали заранее и были готовы? – Морган резко подался вперед. Если сказать, что он был шокирован, то это значит, ничего не сказать.
–Было бы странно, если бы я первым не узнал о том, что произошло с моими учениками. Мироза, кстати, уже отряжен на более грязную и унизительную работу. Но самое страшное наказание для него заключается в том, что я перевел его на свой факультет, – мастер хмыкнул и еще, для пущего эффекта щелкнул пальцами свободной руки. Затем весело посмотрел на Моргана. – Чтобы ты знал, отец Мирозы, Картер старший, один из трёх главных спонсоров школы солнца. Скорее всего, дело было так, сынок наябедничал папе, после того, как вы круто дали сдачи ему и дружкам, тот позвонил директору и приказал разобраться. Всё просто, как и делается в этом мире.
–Вы всё знали с самого начала... Но тогда зачем было всё это... в кабинете?! Ведь вы же точно знали, что мы не виноваты. И Рем...
Одного лишь холодного пронизывающего выстрела глазами в ответ хватило мальчику, чтобы снова сжаться и отодвинуться от мастера. Антон перевел взгляд на свой портсигар, звякавший над приборной панелью, но курить передумал.
–А вот и Бином Гота, наконец, – учитель вывернул руль и направил свой шустрый паромобильчик в город, пестревшийся крышами и колоколенками на фоне зеленой сопки.
В городе мастер остановил машину на обочине перед магазином "Электротовары", приказал Моргану ждать, а сам ушел, пробормотав "Нужно купить кое-что...". Оставшись один, мальчик мрачно размышлял на некоторые еще животрепещущие темы... в его голове рождались удивительные и не познанные, до этого момента, мысли или, скорее, их зачатки: неудовольствие, стыд за себя, непонимание, и даже отвращение. Но главным из них было пронзительное и унизительное чувство порушенной справедливости. Мастер так незаслуженно жестоко обошелся с Ремом.
–А вот и я, – весело крикнул Антон, положив в лоток над приборной панелью небольшой бумажный сверток. Он завел машину, и пока бойлер набирал необходимое давление пара, повернулся к своему ученику. – Мы едем лечить одну юную барышню, которую хватил ступор. Ее привезла сюда матушка, женщина добрая и души не чающая в своем чаде, но... – в руке Антона появилась папироса, он приплюснул краешек картонного мундштука, затем сунул папиросу в рот, стиснув ее зубами. Наконец, вдоволь насмотревшись на хмурого Моргана, мастер усмехнулся, прикурил от зажигалки и продолжил. – Но бремя высокого происхождения не позволяет им обеим запросто находиться здесь, среди простого народа. Поэтому они в Биноме Гота инкогнито и, желательно, не надолго. Впрочем, я и не собирался их задерживать более чем еще на час. Ты понимаешь, о чем я толкую?
–У нас мало времени, – проворчал Морган.
–Святая простота, – рассмеялся Антон и направил машину на середину площади. – За той лишь оговоркой, что не у нас, а у них. В империи ангелов существует такое понятие, как чистота жизненного пространства. Знаешь, что оно означает?
Морган глянул на учителя.
–А то, мой юный ученик, – сам себе ответил Антон, направив машину в первый поворот на небольшой и сонной площади, окруженной белыми домиками с золотыми окнами, в которых плавилось умиравшее солнце. – Что каждая минута, проведанная среди простых людей, вычитает из долгой-долгой ангельской жизни ровно по году. Теперь понятно?
–Они ангелы? – не удержался и спросил Морган.
–Точнее, существа, которые так себя именуют, хотя они и очень похожи на людей – хмыкнул Антон и коротко глянул на Моргана. – Чему ты удивился? В твоей жизни точно есть один ангел, твой отец.
–Ну, да... – Морган посмотрел на проплывавшие мимо аккуратные домики с разноцветными ставенками, витрины, объявления, каштаны, скамейки, праздные прохожие, пёстрая тележка мороженщика... – Один точно есть.
–Да и сам ты на половину ангел.
–Но моя жизнь не уменьшается оттого, что я нахожусь среди людей.
–Не уменьшается, – с застывшей улыбкой, задумчиво сказал Антон. – Просто бежит с каждым годом быстрее и быстрее.