Аннотация: Десять историй в картинках словами. Третий подход. Шестая история. Рассказ о том, как люди научились вживлять детей в роботов.
Куклы Ван Крида. Redirect.
Истории в картинках словами.
История шестая: Системный сбой.
Морган Ван Крид сидел возле окна в своем роскошном купе на одну персону и смотрел на проплывавшие мимо ослепительные снежные пейзажи. Поезд Стокванхейм – Розенбург шел без остановок, и следующим утром должен был прибыть в пункт назначения в 8:00, строго по расписанию. Военное положение в это небольшом городке было введено давно и по причинам не разглашаемым остальному населению империи. Розенбург жил по точному распорядку утвержденному свыше, и того же требовал от тех, кто в него приезжал. Даже если он приезжал не по своей воле.
И еще кое-что, Верма и Розенбург отличались от остальных городов империи тем, что в них всегда царила зима. И если в Верме это был бесконечный февраль, то в Розенбурге...
–Ваш чай, мастер, – голос Рене отвлек Моргана от бесцельного рассматривания уплывавших назад снежных курганов, которые отбрасывали густые синие тени на искристо белое полотно степи. Рене размешивал сахар в стакане, который уютно и очень по-домашнему смотрелся в серебряном подстаканнике, мерцая мягким янтарными бликами в глубине. На столе были расставлены необходимые чайные принадлежности, без которых Морган уже не мог представить себе чаепитие: небольшая стеклянная сахарница, вазочка с липовым мёдом и плетеная корзинка с его любимыми лимонными бисквитами.
–Спасибо, Рене, – ответил Морган и подвинулся ближе к столику. Он поморщился от скребущей боли в горле и поправил теплый шарф, в три оборота завязанный на шее.
Рене осмотрел мастера и покачал головой. Юноша был заботливо укрыт пледом, на ноги были надеты вязаные носки, но всё равно было видно, что трясло его тем противным простудным ознобом, что случается всегда так неожиданно и некстати. Вот, спрашивается, где заразу подхватил? Ведь последнюю неделю возился в своей мастерской безвылазно, носа не показывал..., а нате вам.
–Вам следовало отказаться от этой поездки в Розенбург, – старик слуга поставил стакан горячего чаю перед Морганом, перед тем вынув из него ложечку. – В Розенбурге в это время морозно.
–А ведь сейчас конец июня... – Морган отпил маленький глоток ароматного чая и засопел. Рене подал мастеру носовой платок и тот, конфузясь, отвернулся, чтобы высморкаться. Затем облегченно вздохнул и с благодарностью посмотрел на слугу. – А я бы точно забыл платок. Рассеянный я, извини... – он отпил еще глоток чаю. – Как же ты сумел сотворить этакое чудо здесь?
–Это мои заботы, – серьезно ответил старик, придвинув к Моргану вазочку с липовым мёдом. – Равно, как и ваше здоровье.
–Поэтому ты был так неумолим? – мастер вынул стакан из подстаканника и обхватил его ладонями. Мягкое тепло приятно согревало кожу и суставы, проникая глубже, как невидимое свечение, впитываясь и растекаясь по жилам живительными волнами. Хотелось вот так сидеть вечно. Слушать перестук колес, вдыхать аромат чая, ощущать мягкое покалывание шерстяных ворсинок на горле. Детские такие фантазии... – Хотя, знаешь, хорошо, что ты поехал со мной, старина. Один бы я точно здесь околел. Не сердись, Рене. Ты знаешь же, что все кукольные механики обязаны являться на государственную службу по первому требованию властей. Надеюсь, что это будет краткосрочная командировка.
–Дали бы трубку мне, когда разговаривали с батюшкой своим по телефону. Я бы упросил его сиятельство отложить поездку хотя бы на неделю, – Рене критически смотрел на бледного Моргана. Ему не понравился горячечный румянец на впалых щеках.
–Это был не отец, – юный мастер посмотрел в окно. По белой степи рассыпались фейерверки блёсток, по ходу движения поезда они растекались искрящимися волнами между сугробов. Синие тени от курганов и покосившихся телеграфных столбов вытягивались косыми линиями. И где-то далеко... Морган придвинулся ближе к окну... Далеко-далеко, там, где белая земля сливалась с фиолетовым небом, переливался тонкий пунктир горизонта.
Морган спиною почувствовал суровый и вместе с тем вопросительный взгляд Рене. Он оглянулся и виновато улыбнулся старику.
–Мне звонил капитан Рог.
Старик лишь хмыкнул в ответ и снова подвинул вазочку мёда еще ближе к Моргану. Тот посмотрел на вязкую янтарную каплю, застывшую на кромке...
–Сам понимаешь, отказаться я не мог.
–С каких это пор сам капитан звонит мастерам, чтобы призвать их на службу? – Рене тоже глянул в окно.
–Он просил... – Морган вернул стакан в подстаканник, затем зачерпнул мёду и отправил полную ложку в рот. Он пытался говорить и обсасывать сладкий мёд одновременно. Рене едва сдерживал улыбку, (ну, чисто ребёнок). – Представляешь? Не приказывал, а говорил такие странные слова... Хотя, нет... – Морган вынул ложку и задумчиво посмотрел на неё. – Слова-то, как раз, были вполне себе обычными. А мне показалось, что... – Он решительно зачерпнул ещё мёду и снова отправил ложку в рот. – Запутался я совсем.
–Возможно, сам факт того, кто звонил и говорил эти слова, показался вам странным?
–Возможно, – пробубнил Морган с ложкой во рту, пытаясь еще плотнее запахнуть плед вокруг себя. Он смотрел на проплывавшие в окне снежные курганы. – И голос... Такой глубокий..., завораживающий голос..., который произнес слово... Пожалуйста.
–Это странно?
–Более чем, – Морган вздохнул и посмотрел на Рене. – Я могу представить этот голос где-нибудь в парламенте. Или на триумфальной площади по случаю парада, но только не произносящим это слово... – Морган запнулся, заметив, как вдруг побледнел слуга.
Рене смотрел в окно. Морган повернулся и тоже глянул.
Там за окном...
Параллельно железнодорожному пути чернелась лента асфальтированной дороги с желтой разделительной полосой посредине. И всё бы ничего...
Вот только по дороге этой, неуклюже наклоняясь из стороны в сторону, хотя и довольно быстро, бежали огромные боевые роботы на паровом ходу. Трехметровые железные коробки с квадратными головами и фарами, забранными решетчатыми чехлами. Они грохотали по асфальту мощными свинцовыми подошвами и шумно выпускали пар из хромированных труб на спине. Роботы размахивали руками в нелепой имитации человеческих движений во время бега, и делали это синхронно, один в один, представляясь похожими на какую-то кошмарную команду по забегу на длинную дистанцию. За широкими железными спинами болтались и громко бряцали громадные паровые карабины. Чуть поодаль от них мчался военный паромобиль, выкрашенный в зелёную краску. Из люка в крыше выглядывал механик в черном шлемофоне, он держал в руке пульт дистанционного радиоуправления, видимо, координируя движение своих подопечных.
Морган грустно вздохнул и отвернулся. Он не выносил грубой работы. А Рене еще долго смотрел в окно. И лишь когда дорога свернула в другую сторону, а роботы скрылись с глаз, он вернулся к столу и принялся готовить микстуру для мастера. Рене был задумчив... Морган с интересом посмотрел на старика.
–Ты никогда не видел боевых роботов? – Спросил он.
–Видел, – ответил слуга, наполняя маленький стаканчик остро пахнувшей жидкостью из аптечной мензурки. – Давно. Я забыл, что в Розенбурге... – Старик подал стакан мастеру. – Выпейте и ложитесь-ка спать. А завтра утром простуду вашу, как рукой снимет.
Морган взял стакан и недоверчиво понюхал.
–Пахнет как-то странно..., малиной и луком одновременно, - он просительно посмотрел на Рене. – А может, просто мёдом с чаем обойдемся?
–Выпейте! – строго сказал Рене. - Завтра, по всему видно, весь день на морозе проведете. А эта микстурка точно поставит вас на ноги и от будущих хворей убережет.
–Ну, хорошо... – Морган зажмурился, поднес стаканчик ко рту... Однако рука задержалась на самом подлёте, и приоткрылся один глаз. – Но ты не договорил насчет Розенбурга. Ты сказал, что забыл... Что забыл?
–Давно это было, – вздохнул Рене и сел на противоположный диван. Просто так сидеть без дела он не умел, поэтому вынул из дорожного саквояжа книгу и раскрыл её на бархатной закладке. – Когда-то я жил в Розенбурге.
–Жил?! – теперь Морган чувствовал за собой полное право отставить стакан с микстурой. Он подобрал под себя ноги, сев на диван по-альтиграмски, сложил руки на столе, как примерный школяр, и с живейшим интересом посмотрел на старика слугу. – Но, друг мой, в Розенбурге никто просто так не живет, как, например, в Стокванхейме. Это закрытый город. Я всего-то раз бывал в нём вместе с мастером Антоном, лет восемь или девять назад.
–Бывали? – усмехнулся Рене, впрочем, весьма не весело. – Насколько я знаю, то и бывают в Розенбурге тоже не просто так. Документом, удостоверяющим личность, в нём является, так называемая, карта пригодности.
–Точно! – рассмеялся Морган, как мальчишка и легонько стукнул по столу ладонью. – А я всё пытался вспомнить, как же так странно называлась эта серая бумажка... Карта пригодности. Да. Мастер Антон, помнится, говорил, что я первый, кого в Розенбург приглашают за фантазии. Но карту мне выдали на въезде.
–За фантазии? – Рене оторвался от чтения и глянул на Моргана поверх золотого полумесяца очков.
–Угу, – самодовольно кивнул юноша и гордо поднял голову. – Когда я был романтическим мальчишкой, то придумал совершенно сумасшедшую схему вживления человека в робота. Вот, в точно таких, которых мы видели в окне.
–Странные у вас были фантазии, мастер.
–Ну, я просто решил обдумать известную задачу, которая считается неразрешимой, – человеческий организм несовместим с холодной механикой. Сие есть аксиома Пунца, доказанная оным профессором паромеханики на живых примерах. А я нашел несколько забавных решений. Когда Антон увидел эти чертежи, то сделался серьезным и сразу отвёз меня в Розенбург. – Морган развёл руками. – Это были всего лишь мальчишеские мечтания о роботах-солдатах. Я не виноват. Правда!
–И что было в Розенбурге? – осторожно поинтересовался Рене.
–Ничего особенного, – отмахнулся Морган. – Меня держали в довольно приличном, и главное тёплом, гостиничном номере, в который по несколько раз на дню приходили какие-то офицеры из инженерной службы. Они задавали вопросы, типа игры: а что если будет так, а что если сделать этак... В общем, запомнилось только то, что кормили меня пирожными, Антон был возвышенно отстраненным, (наверное, завидовал, что придумал решение задачи я, а не он), на улице постоянно мела пурга и я впервые увидел своими глазами огромное количество книг по военной механике. Читал я, – расплылся в улыбке Морган. – Только тем и занимался, что читал сутки напролёт. Это был самый настоящий голод, который пострашнее физиологического будет. У Антона в библиотеке не водилось подобных книг.
Мастер так много не говорил за последние сутки. Он болезненно сморщился и потёр горло рукою. Рене сразу отложил книгу и строго посмотрел на своего хозяина.
–Микстура!
Моргану пришлось выпить её залпом. Отвратительно горький вкус, впрочем, был смягчен стаканом чая и ложкой мёда.
–Сигару бы сейчас... – юноша вопросительно глянул на Рене.
–Утром, - старик встал, укутал его еще одним тёплым одеялом и только после этого вернулся на свой диванчик. Он взял книгу и снова принялся читать.
–Я рассказал о себе, – просипел Морган. – Теперь твоя очередь рассказывать, как ты очутился в Розенбурге.
–И не подумаю, – мрачно заявил Рене. – Лягте и постарайтесь заснуть.
Однако ему хватило всего одного взгляда поверх очков, чтобы тяжело вздохнуть, отвернуться и молча лечь.
Морган и не заметил, как скоро заснул.
А Рене... Старик отложил книгу и долго-долго смотрел в окно.
*
Не пытайся укрыться,
Не старайся забыться,
Твоё прошлое дремлет во тьме.
Легче будет разбиться,
Утонуть, отравиться,
Чем молить о прощенье во сне.
Не пытайся расстаться,
Не старайся прощаться,
Твоим прошлым питаются сны.
Поздно, милый, спасаться,
Не успев, – убиваться,
Что так рано испробовал тьмы.
*
Поезд прибыл на железнодорожный вокзал Розенбурга по расписанию.
На въезде, Морган, заметно посвежевший после сна и микстуры, с аппетитом завтракал, рассматривал в окно индустриальные окраины, и комментировал своё вчерашнее состояние, как временный недуг. Огромные кубические цеха за высокими бетонными заборами, необыкновенно сильно, и почти гипнотически, притягивали его взор к себе. Он, как мальчишка, пытался угадывать, что производилось в этих мрачных железных конструкциях с башенными кранами и какими-то мачтами, похожими на громоотводы. Временами мимо окон проносились механизированные блокпосты, на которых несли дежурство громадные роботы самых различных конфигураций. В эти мгновения мастер бросал пить чай, откладывал бутерброд и прилипал к окну, восхищенно выкрикивая:
–Рене, ты только глянь на этого красавца! И вовсе он не квадратный. Смотри, а этот хромированный с ног до головы! О, что за прелесть!
Рене лишь хмурился, успевая между делом потчевать мастера завтраком и складывать вещи в дорожную сумку. Он возводил очи горе и делал вид, что тоже смотрит в окно.
Когда поезд свернул в последний раз и, сбавляя ход, подъехал к вокзалу, Рене одевал мастера, как суматошного ребёнка, которому не терпелось скорее выскочить на улицу. Он закрутил вокруг шеи Моргана тёплый шарф и застегнул все пуговицы на пальто. Морган попытался воспротивиться шарфу, но был строго отчитан и посажен на диван со словами: – «И не вертитесь, в конце-то концов, дай те мне сложить сумку»
На вокзале Морган восхищенно остановился перед гигантским роботом, который стоял с правого края вокзала и, по всей видимости, нёс здесь дежурство. Он заметил, что в его голову был вмонтирован стеклянный колпак, в отличие от фар на прочих роботах, и в этом колпаке едва просматривался серый человеческий контур. Мастер отошел от машины и как-то странно, (и как показалось Рене, виновато), глянул на старика. Рене высматривал встречающих, поэтому не обратил внимания на эту смену настроения. Впрочем, довольно скоро, внимание обратить пришлось. Морган вдруг стал молчаливым и задумчивым. Что-то ему не понравилось в этой большой механизированной коробке, возвышавшейся над перроном.
К ним подошли два офицера в серых шинелях. Отсалютовав, и больше не сказав ни слова, они взяли дорожные сумки и направились к выходу. Там, возле чугунных ворот, стоял военный паромобиль. Мастер и Рене направились за ними.
И скоро они проезжали по военному городу Розенбургу. Рене не мог удержаться от того, чтобы не рассмотреть знакомые улочки, на которых не было витрин и красочных афиш, как в обычных городах. А вместо них ранили глаз черно-белые вывески каких-то лабораторий и мастерских.
–Холодно здесь у вас, – пробормотал Морган.
Рене удивлённо посмотрел на мастера. Какая разительная перемена произошла с его настроением. Юноша сидел возле окна, нахохлившись, и постоянно пытаясь плотнее укутаться в пальто.
–Как ваше самочувствие? – спросил старик, чуть наклонившись к хозяину.
–Нормально, – тихо ответил тот, затем глянул в окно и снова опустил глаза. – Какой отвратительный город. И как я не заметил этого в детстве?
–Всего двадцать минут назад у вас было иное мнение, - старик отодвинулся и тоже посмотрел в окно.
*
В сущности, Розенбург был казённым городом, серым и невзрачным. Дороги в нём были асфальтированы, вместо светофоров стояли регулировщики, и двигались по улицам в основном военные грузовики. Иногда их обгоняли паровые роботы, которые несли в своих огромных ручищах какие-то контейнеры или механические блоки. Иногда, на небольших квадратных площадях маршировали совершенно невообразимые механизмы, некоторые из которых были похожи на людей ростом и обликом в большей степени, чем грубоватые коробчатые роботы-солдаты. Все эти виды совершенно расстроили мастера. Скоро он перестал заглядывать в окно, сцепил руки перед собой и был невероятно напряженным, что передалось по воздуху Рене. Старик не понимал причин всех этих перемен в душевном состоянии мастера, поэтому лишь молчал и думал только о том, чтобы скорее приехать в гостиницу.
В номере Морган сел возле окна, едва был избавлен от шарфов и пальто, держа руки над батареями парового отопления. Пока Рене разбирался с вещами, он не сказал ни слова. Просто сидел на стуле и грел руки. Когда Рене собрался выйти, чтобы распорядиться о горячем бульоне для мастера, в номер зашел высокий молодой офицер с капитанскими нашивками. Он покачал головой. Рене вернулся в комнату и как-то растерянно глянул в сторону мастера.
–Морган Ван Крид, полагаю? – осведомился офицер у Моргана.
Тот лишь мрачно кивнул в ответ.
–Я буду вашим куратором здесь в Розенбурге.
Морган снова кивнул.
Офицер вынул из папки два серых листка «карты пригодности» и протянул их Рене.
–Для вас тоже предусмотрена карта, – молодой офицер с интересом поглядывал на мастера. – А знаете, я и не чаял когда-нибудь встретить вас, вот так запросто...
–Это вы называете запросто? – Морган встал и подошел к столу, на котором стояла шкатулка с сигарами. – Может быть, вы объясните, зачем меня вызвали в Розенбург?
–В лаборатории Пунца что-то не ладится с синхронизацией... – офицер глянул на Рене и не договорил. – Ну, вы понимаете..., я не могу говорить об этом в присутствии гражданского лица.
–А я? – мастер взял сигару и зажигалку. Размяв табачный лист и откусив кончик, он раскурил сигару, глубоко затянулся и шумно выдохнул струйку сиреневого дыма. – Я, разве, не гражданское лицо тоже?
–Вы мастер Ван Крид, – отчеканил офицер, став во фрунт. – Создатель симбиоза человеческого тела и холодной механики.
–Этого-то я и боялся... – пробормотал Морган. Затем искоса глянув на офицера, закончил: – Ведите, что уж тут ждать.
...
Огромные цеха.
Гигантские роботы со вскрытыми грудинами.
Металлические леса.
Воющие подъёмники.
Тросы, балки, масляные лужицы на бетонном полу...
Морган смотрел на худенького мальчика, сидевшего на железном кресле в кабине боевого робота. Его глаза были закрыты, словно ребёнок спал... Однако осциллографы показывали бурную нейронную деятельность.
Морган провел рукою по шее мальчика. Под бледную кожу были вогнаны стальные иглы синхронизатора. Змеившиеся провода, трубки с алой карамельной веретёнкой, датчики...
Всё тело этого ребёнка было изрезано, исколото...
Иглы торчали в суставах, вонзались в артерии...
Морган отошел от ребёнка.
Дребезжащий железный звук шагов по решетчатой площадке испугал его... Мастер остановился возле ограды и посмотрел вниз... Вниз... Возле громадных ног робота суетились механики, которые прикручивали к массивным мыскам какую-то острую конструкцию. По цеху разъезжали паровые грузчики. Рядом... Морган посмотрел вправо... Рядом стояли еще роботы. Тоже раскрытые, каждый со своим спящим пилотом внутри.
–Итак? – послышались шаги, и скоро на площадку поднялся его куратор. – Вы нашли причину?
Морган глянул на молодого офицера, нахмурился и снова отвернулся.
–Да.
–Профессор Пунц считает, что кроваду нужно разогревать до температуры человеческого тела, перед тем, как вводить. Вы тоже так думаете?