Человечество одиноко. И каждый человек, в отдельности, одинок. Безумно.
Мы рождаемся с бесконечным набором натянутых и настроенных неизвестным настройщиком струн. Лишь ему известно где они спрятаны, как выглядят и как умещаются в недолговечном, снедаемом страстями теле. Кто знает, сколькими измерениями располагает мастер и настройщик?
Струны ждут своего часа. Каждая из них ждёт своей частоты, с которой она войдёт в резонанс. Если, конечно, случится встретить тот самый звук... Ребёнок видит яркий мутный свет, чувствует тепло матери и с этого момента в нём начинает звучать мелодия. Очень простая и монотонная, с каждым днём она становится богаче. Новые звуки теснятся и касаются своих струн, мелодия становится глубже и сложнее. Появляются откуда-то странные, непонятно чем вызванные пассажи то в верхней, то в нижней октаве. Человек научается запоминать свои ощущения и вызвать их из памяти, когда ему хочется услышать понравившийся мотив... А потом... Многие, очень многие, почти все... Глохнут. Жизнь идёт своим чередом. Смерть следует за рождением, рождение за смертью, километры пройденных дорог сплетаются в тугой клубок без конца и начала, заплечный мешок становится всё тяжелее от того, что мы складываем в него на своём пути. Мы садимся на обочине, сваливаем ненужный хлам, выбрасываем безделушки, которые должны напоминать нам о чём-то, не помним о чём, просовываем руки в лямки опустевшего мешка и вот уже снова нагибаемся, для того, чтобы поднять из дорожной пыли что-то понравившееся... Быть может, это заменяет нам утерянную музыку. Невесомую. Не томящую плечи.
Кто-то идёт налегке, ничего не подбирая. Эти тоже глухи, но называют свой изъян самодостаточностью. Они не плохие, не хорошие, - скользят среди других, может быть, слегка задевая, может быть, нечаянно толкая... Но что может душа замкнутая в петлю Мёбиуса?
А кто-то слышит всегда. Слышит, видя, что другие уже глухи. Слышит, стесняясь этого своего странного умения, скрывая его и притворяясь обычным собирателем безделушек. Они слышат, как появляются новые звуки от прикосновения других людей, как мелодия, задыхаясь от обилия новых прикосновений, меняет ритм и лад десять раз за минуту. Они готовы поверить, что не одиноки, что вот он или она слышит ту же мелодию. И они верят. Верят, потому что этого очень хочется.
Жизнь идёт, новые звуки в душе рождает плач ребёнка, треск дров в камине, шуршание страниц любимой книги, стук капель по стеклу, плеск волн тёплых морей, шипение песка в пустынях, глухой стук падающего яблока бессонной осенней ночью. Даже лёгкие шаги проходящего времени рождают свой звук. Жизнь идёт... Одни слушают музыку в себе как приятный фон, другие пытаются делиться ей с другими, выражая её в примитивных нотных знаках, словах, красках или просто в любви и уважении. Но каждый из них втайне ждёт. Ждёт ещё один, хотя бы ещё один, новый звук. Ни на что не похожую, затухающую вибрацию. Она чуть слышно касается их чужими взглядами, мучительно кружит рядом в странных снах. И они встают к тёмным ночным окнам и, зябко перебирая ступнями, ждут...