Аннотация: Удастся ли побег Баала из Рабского Рынка? На все воля Кхулоса!
Острие остановилось всего в паре пальцев от моего глаза. Пришлось направить больше силы в замерцавший воздушный щит и лишь после повернуть потоки Вечного Океана в сторону быстро опускающейся двери. Магические течения мощным тараном ударили в песок возле врат, так как те, судя по тому с какой легкостью они прежде отразили мое заклятие, были защищены от чар. Вверх взметнулись перекрученные, обугливающиеся от переполняющей их изнутри мощи, песчаные цепи и на лету застывая черными шипами, вонзились с старое дерево, не давая отсечь рабский загон от арены.
За первый выстрелом последовали остальные. Костяные оголовки стрел вонзились в сгустившийся на их пути воздух, когда стоящие на смотровой рампе лучники дружно спустили тетивы. Пока эти укусы не причиняли мне неудобств и пусть все пошло несколько иначе, чем хотелось бы, упускать момент было нельзя.
Я вновь ухватил рукоять фламберга, без особого труда взмахнув им, заставляя стоявших стражей попятиться, выставив перед собой свое длинное шипастое оружие. Они были привычные к подобным происшествиям и потому в их глазах не читалось ни страха, ни растерянности. Напротив, отряд очень быстро стал отступать к ведущей вверх лестнице, надеясь запереть нас в бойцовой яме, дав возможность зазубренным калечащим стрелам и магии усмирить непокорных наглецов, раз уж разделить не получилось. Кира, чьи оковы уже пылали белым пламенем, обжигая дико кричавшего от боли паренька, они отпустили, не в силах выдержать исходивший от того жар.
- Подпорки не выдержат! - Вел бросился к двери, из-под которой, на ходу поднимая оружие, уже вылетал Альманзор, с ходу врезаясь в самого крупного из стражей, того самого, что ударил его по лицу. Следом проскочили трое молчаливых, облаченных в кожу, меченых кровью, чьи имена я так и не узнал. - Баал помоги!
Мой друг подставил свои не слишком-то широкие плечи под неумолимо опускающуюся дверь, которая толи своей тяжестью, толи рунами, наложенными на неё, начала крошить созданные мною магические шипы.
Прелат, с тремя слугами падшего, пока вполне справлялся сам, а потому я поспешил на помощь к Велизарию. Тот уже почти по щиколотку вошел в кровавое месиво из песка и грязи под ногами, а по торчащему из его руки заговорённому стальному клыку чиркнула костяная стрела.
Пришлось приложить немалые усилия, дабы накинуть купол на всю арену, иначе та вскоре превратилась бы в бойню, так как с расстояния меньше десяти шагов не попасть в цель мог только слепой. Хвала Кхулосу, хотя бы о магии пока не приходилось беспокоиться. Защитные обереги, что охраняли зрителей от моих чар, столь же успешно блокировали и все, что пытались обрушить на нас колдуны сверху. Видимо это было сделано, дабы никто из игроков не мог сжульничать и втихую подсобить тому, на кого поставил.
Острые оголовки, до сих пор парившие вокруг меня, бессильно упали вниз, а над нашими головами разлились белесые волны колдовского тумана. Брат снова поменял мое заклятие и хотя часть стрел все же проскальзывала на арену, большая часть из них, словно отброшенная незримым ураганом, крутясь уносилась в толпу зевак и нет нет, да и находила своим жалом очередного неудачника. Часть зрителей попятилась, но остальные продолжали, весело переругиваясь, обсуждать нежданно случившееся веселье, даже и не думая отходить от края.
С натугой выговаривая слова, сотворенные чары требовали немало энергии, я прохрипел в темноту рабского загона:
- Высечи из оков братие! - меня терзали опасения, что слова, испятнанные временем за пределами смертной реальности, могут просто не понять, а потому я бросил внутрь каземата свой меч, а освободившейся же рукой подхватил тяжёлую створку. - Пора выринуться с нырища, а после и града сего!
К счастью, Нарсес не нужны были разговоры, чтобы понять мой жест и он, на лету подхватив клинок, с ходу принялся рубить оковы на шеях рабов. Почти сразу же выяснилось, что далеко не все только обретшие свободу, так уж рвутся её отстоять в бою.
- Проклятие, кажется эти ублюдки и не думают браться за оружие. - послышался немного растерянный голос меченого кровью, который даже опустил руки, видя, что только что освобожденные им продолжают оставаться недвижимы. Они лишь злобно зыркали на него, словно в руках Нарсеса был кнут, гуляющий по их спинам.
- Ну, раз мы уже ввязались в драку, то отступать поздно. Рубай колодки, на ком успеешь, а дальше ...
Вел не успел договорить, как вдруг несколько, только что освобожденных рабов, широко раскрыв рты и быстро дыша, рванулись мимо нас на арену, попутно хватая все ещё валявшееся там оружие. Спустя мгновение за ним последовали ещё трое. Движения их казались немного дергаными, неестественными.
- Не останавливайся, меченый. - проскрежетал голос Ютара, звучавший так, словно тот поднимал гору.
Его волосы встопорщились пуще прежнего, а из уголков его полубезумных глаз текли кровавые слезы. Волны магии, разливавшиеся в тонком мире, окатили меня и в каждом их отзвуке я слышал шепот разума своего собрата, захватившего мысли безучастных к своей жизни рабов. Ему приходилось выбирать самых сильных, но не шибко умных, чтобы суметь контролировать их тела. Честно признаться, это впечатляло, я никогда не подозревал в нем подобных талантов. Одно дело украсть чужие мысли, но совсем другое - подчинить чье-то сознание.
Мимо пробегали изможденные люди, коренастые полукровки бьерины, жутковатые дзуры и даже непонятно как попавший в рабство дракал, чьи переломанные крылья бессильно волочились по грязи за ним. Видимо Ютар очень хотел выбраться отсюда и едва с него пали колдовские оковы, тут же впился клыками своей воли в надломленный разум окружавших его рабов, заставляя тех броситься в битву.
Послышался громкий крик и Зары. Та, едва получив свободу, опрометью бросилась мимо нас с Велом, что уже с трудом удерживали тяжеленные ставни. Нарсес перерубил последние оковы, бросившись следом, воткнув фламберг рядом со мной, а сам подхватил длинное копье, валявшееся неподалеку. Ютар же вывел с собой ещё с две дюжины рабов. Как ни странно, некоторые из них шли добровольно. Видимо решили бежать вместе с нами. Скорее всего, они резонно предположили, что более чем три десятка бойцов имеют шанс пробиться на волю, а потому поспешили присоединиться.
Впрочем, были и те, кто наблюдал за происходящим без интереса. Из своей зловонной полости в стене старик, прикидывающийся трупом, с ядовитой злостью прошипел:
- Вы все равно сдохните.
Он не только сам не хотел отсюда выбираться, но и не желал, чтобы выбрался кто другой. Не сомневаюсь, будь у него хоть малый шанс, эта гниющая заживо тварь попыталась бы нас остановить. Сей переживший многие поколения гладиаторов живой скелет, без сомнения, чувствовал себя королем здешней помойки, владыкой гнилых казематов, неуязвимый для смерти, но видящий, как та забирает одну жизнь за другой. И ему это нравилось. Что ж, зачастую в Кеплере Тиран полиса и последний раб отличались друг от друга лишь тем, что первый носил золотой венец, а второй - терновый, но души их были одинаково черны.
- Посмотрим, сумеешь ли ты отлежаться в говне после нашего ухода, когда стража будет проверять, кто из имущества их хозяина не сумел дать деру. - зло огрызнулся Вел и окинув взглядом опустевший барак, посмотрел на меня.
Я кивнул и мы одновременно выскочили из-под тяжелых врат на арену. Громыхнула упавшая створка, лязгнул запор, теперь оставался только путь вперед.
Под ногами лежали два раба, истыканных стрелами, но рядом же оказались и тела в добрых доспехах. Пара лучников упавших сверху, видимо сражённых отражёнными моим куполом стрелами, а так же, к моему удивлению, глава надсмотрщиков, с рассечённой напополам головой. Оказалось, что Альманзор, сейчас походящий на вырвавшегося на волю кровавого демона, голыми рукам свернул своему обидчику шею, а после, завладев его щитом и чеканом, набросился на остальных стражей.
Те поспешили ретироваться за пределы арены, но решетка, запирающая лестницу ведущую наверх, оказалась намного легче дверей загона и двое тощих рабов, под контролем Ютара, не обращая внимания на полученные ранения, словно статуи держали её на весу, позволяя нам проскользнуть в основную залу бражного дома.
Впрочем, на том наша удача и заканчивалась, ибо дальше нас ждал строй клинков, стрелы со всех сторон и что хуже всего - маги. Не было сомнений, что мы умоемся кровью, пытаясь выбраться из этого проклятого места.
Зара, закрывая побитым деревянным щитом плачущего Кира и бесчувственную Мерису, жалась к стене, а Вел бросился в самую гущу сражения, где прелат и трое меченых кровью прорубались наверх. К тому времени те изрядно потрепали охранников, заставляя отступать их все дальше и вот-вот грозя вытеснить с лестницы. Остальные рабы толпились за их спиной. Ютар ждал, когда освободится путь, чтобы бросить подвластных его воле людей в смертельную атаку, в то время как большинство прочих, пошедшие по собственному желанию, затравлено переглядывались, явно только теперь поняв в какую переделку на самом деле попали. Может они и привыкли веселить публику, прикидываясь гладиаторами, но на самом деле, в душе почти каждый из них оказался трусом и стоит чаше весов качнуться против нас, они тут же переметнутся к своим бывшим хозяевам. Лишь несколько невольников действительно вознамерились вырваться с Рабского Рынка, прикрывая прорывающуюся группу щитами.
Сражение, как очищающее пламя, сразу показывает, кто есть кто и кажется, наверху тоже шла битва, которую мы пока разглядеть не могли. Возможно, кто-то решил воспользоваться неразберихой и ограбить хозяина, пока его слуги заняты нами. Вполне в духе местной публики. Правда фонтаны крови, расчертившие потолок, как и падавшие в бойцовую яму отсечённые, а то и просто оторванные части тел, скорее говорили о происходящей среди зрителей дикой бойне, чем об ограблении.
Что ж, нам это на руку. Как тут не поверить в божественное проведение? Вознеся про себя хвалебную песнь нашему владыке, я поднял брошенный Нарсесом костяной фламберг. Клинок был воистину хорош, жалко было оставлять сие произведение истинного мастера работы по кости.
Под гнетом бушующей магии, по куполу арены зазмеились трещины, а старые колья, торчащие из стен, принялись взрываться снопами трухлявой щепы одно за другим. За барьером отражения оказалось не разобрать, что за заклятия бросали навстречу прорывающимся рабам, но судя по их очертаниям угловатых молотов в тонком мире, это были не особо скучные чары, скорее призванные остановить, нежели убить противника. Нас намеревались взять живыми, видимо не желая терять деньги, заплаченные за живой товар, пусть и причинивший уже столько хлопот. Большая ошибка.
В узком проходе воинское мастерство Альманзора давало прелату огромное преимущество перед противостоящими ему стражниками и он, без труда, раздробил косым ударом чекана череп очередного врага, тут же кинувшись на следующего. Тот попытался нанести колющий удар, но сын Кхулоса с невероятной легкостью пустил лезвие вскользь по своему щиту, тут же нанеся ответный удар. Нападавший отскочил назад, споткнувшись о высокую ступеньку и от проломанной грудины охранника спасли лишь руки товарищей, успевшие выдернуть его из-под рухнувшей сверху булавы.
Альманзор шел вперед, словно ему противостояли не опытные загонщики рабов, а только только научившиеся правильно держать мечи мальчишки и теперь даже последнему дураку стало ясно, что в честном поединке его не остановить. Однако, стоило голове ревнителя пророчеств показаться над полом бражного дома, как он был вынужден тут же нырнуть обратно, а над его макушкой, под сухой треск, в воздух взлетели фонтаны расколотого щебня. Как ему удалось увернуться от подготовленной магической ловушки, было совершенно непонятно, разве что он ожидал её и просто перехитрил чароплета. Вторая попытка выбраться наверх окончилась так же.
Вместе с тем на мои плечи словно опустился чугунный саван, а на покрытом трещинами парапете я заметил худую, замотанную в рваную хламиду, фигуру, щедро сыпавшую из рыбьего пузыря бурый порошок.
- Рьян трава. - это все, что мне удалось выдавить из горла, когда я обессилев, оперся на фламберг. Поганая пыль, явно с примесью пожирающих магию камней, пила из меня силы, словно песок воду, пролитую в пустыне, без труда преодолев барьер, что не пропускал никакие чары. Алхимия - бич и проклятие для любого мага и только то, что я силой Вечного Океана заставлял повиноваться не просто магию, но сам воздух нашего мира, до сих пор хоть как-то спасало нас он этой заразы.
Сквозь грохот битвы прорвался голос Вела, кажется атака начала захлебываться:
- Три тысячи проклятий! Нам нельзя останавливаться.
- Может сам пойдешь вперед?! - огрызнулся Альманзор, по щиту которого забарабанили пускаемые почти в упор стрелы, так как он оказался за пределами моего отражающего заклятия. - Ютар, чтоб тебя гули драли! Тащи сюда своих кукол!
Свистящий вой в ушах и помутившийся взор заставили меня пошатнуться и я бы рухнул в песок, если бы не сухое старческое плечо, поднырнувшее под мою руку. Сквозь пелену напряжения, я скорее почувствовал, нежели увидел Пиша. Кажется, он пытался оттащить меня с центра бойцовой ямы, к сгрудившимся у прохода нашим чумазым соратникам.
Несколько фигур отделилось от общей кучи рабов и подобрав тела павших, выставили их перед, собой словно осадный палисад. Они бросившись наверх, едва не затоптав Велизария. Альманзор же благоразумно отступил в сторону, позволяя обреченным на смерть марионеткам принять свой последний бой.
Вряд ли хоть у кого-то из нас дрогнуло сердце, когда первые двое из одержимых волей Ютара получили сокрушительные магические удары, а едва их ослабевшие руки выронили свои мертвые "щиты", тут же оказались под градом рвущих плоть, но не убивающих стрел. За первым ударом последовал второй, сбивший оземь ещё одного раба, но тут среди немытых тел заскользили гибкие фигуры в кожаных перевязях.
Трое меченых кровью бросились вперед, прелат же, напротив, решил повременить. Он был опытным воином и прекрасно понимал, что за первой ловушкой вполне может быть вторая и на этот раз уже смертельная. В конце концов, если этот последний рубеж будет взят, ничто не помешает рабам, коих явно было больше чем стражей, перебить своих мучителей просто задавив числом. Это в узком проходе один маг мог сдерживать их без труда, а вот в широкой зале бражного дома, ему быстро придет конец.
Не прошло мгновения, как на вырвавшихся невольников обучились уже не оглушающие заклятия, а настоящая боевая магия, превратив первого из бегущих в облако алого пара, не оставив от того даже лохмотьев и тут же лезвие незримой косы прошлось по тем, кто находился за ним. Сколько людей погибло в эту секунду, я уже не видел, угол стены скрыл их от меня, но вот что я видел хорошо, так это рассечённое пополам тело, с которого веером спадали отрезы кожаных ремней. Слуга Вайлеко едва преодолел лестницу, вырвавшись наверх, но не успел пройти и шага, как его настигла смерть. Двое его собратьев, не останавливаясь, перескочили через павшего. Однако, несмотря на казавшееся безразличие к судьбе товарища, что-то изменилось в их движении. Они больше не пытались спрятаться за телами иных рабов, но стремились как можно скорее добраться до сразившего их брата.
- Вперед! - Альманзор бросился следом, а за ним ринулись и остальные.
Заре удалось успокоить Кира, от чьих оков теперь остались лишь выгоревшие дотла угли, да пара дорожек до мяса прожжённой кожи. Вдвоём они теперь несли Мерису. Пиш же, кряхтя, тащил меня, стараясь не обращать внимания на то и дело взрывающиеся рядом обломки деревянного дреколья и сыпавшиеся с потолка обломки потолка. Даже левитировать я больше не мог, отдавая все силы на поддержание защитного барьера, а треклятый алхимик все сыпал новые и новые порошки, выжигающие меня изнутри, оставляя от того, кого раньше звали Баалом, пустую, словно прошлогодний кокон паука, оболочку.
Глаза уже почти ничего не видели, когда серый росчерк рассёк воздух над ареной и внезапно тощую фигуру смыло прочь, словно мокрой тряпкой провели по картине, счищая лишнего персонажа на ней. Наверху осталось лишь невесомое облачко от колдовских порошков. Только изнеможение не позволило мне вытаращить глаза от удивления, когда следом за серой тенью, снесшей алхимика, с его постамента над разрывом в своде бойцовой ямы, пронеслась громадная туша, держащая в руках гигантских размеров топор на длинном древке. Существо напоминало человека, но было чересчур велико, выше меня, а бугрящимися мышцами так и вовсе могло поспорить с огром, под синей же кожей его бурлила вовсе не кровь, но потусторонний ихор.
Мародер, тот самый, о котором упоминал преданный Серолицым раб. Если он не ошибся, то это чудовище служило Вайлеко и теперь становилось понятно, кто устроил дебош среди зрителей едва Кира вытащили на арену.
Я больно ударился затылком, когда руки бывшего наставника, не выдержав, разжались, уронив мое тело на грязные ступени крутой лестницы. Стоило немалых трудов сохранить сознание и удержать затрещавший купол. Главное было продержаться, пока мы все не выберемся наверх. Сражение там, кажется, уже окончательно переросло во всеобщую свалку и я молил Кхулоса только об одном, чтобы распалённый прелат, в припадке боевого ража, не накинулся бы на только что виденного мною номана. Беспокоил даже не исход их дуэли, а то, что это может помешать вытащить аватара с Рабского Рынка.
Зара с Киром, поспешили на помощь Пишу и схватив, потащили меня с Мерисой наверх, где я с неимоверным облегчением смог наконец отпустил вожжи заклятия. Свинцовая мантия спала с моих плеч и только теперь я понял, что не дышал уже несколько минут, потому-то сознание и начало гаснуть. Такое иногда происходило с магами в момент наивысшего напряжения, концентрируясь на чем-то, мы могли забыть буквально обо всем остальном. Случалось, что даже наши сердца забывали как биться. Это забрало немало жизней и даже бывало причиной гибели великих мастеров Вечного Океана.
Хватая ртом воздух, я принялся оглядываться.
Удивительно, но большая часть гостей вовсе не стремилась уйти или ввязаться в потасовку, напротив, рассредоточившись вдоль стен, они с интересом наблюдали за происходящим, стараясь при этом не попадать между пытающимися сбежать рабами и теми, кто тщился нас остановить. Кажется, они даже делали ставки и явно получали от всего происходящего удовольствие, хотя и среди них виднелись раненые, но на их стоны никто, кроме карманных воришек, пользовавшихся моментом вовсю, внимания не обращал. Хозяин же заведения, с охранявшими его мордоворотами, пропал, а у крана, возле которого он прежде стоял, теперь давясь и бранясь на друг на друга, копошилась местная пьянь, упиваясь вусмерть.
На полу лежали с два десятка мертвых и умирающих, в основном беглые рабы, но среди них попадались бездыханные тела в добрых костяных панцирях и даже, судя по одежде, двое мастеров Вечного Океана. Одним из них оказался рассечённый надвое тот самый алхимик, едва не прикончивший меня на арене. Возле второго же лежали два изуродованных, пораженных какой-то иномирной проказой, вздутых трупа, опознать которые мне удалось лишь по лежащим рядом лопнувшим кожаным ремням.
Меченые кровью отомстили за погибшего собрата, изрубив его убийцу так, что даже лица колдуна было не разобрать, но сами погибли. И не было понятно, чего в их поступке больше: глупости ненужного самопожертвования, ведь у нас все ещё оставались рабы, подвластные воле Ютара или благородства отмщения за своего павшего товарища?
Последний страж-чародей с десятком бойцов с трудом отбивались от наседавших на них Альманзора с мародером, которые, к моему великому облегчению, не только не вцепились друг другу в глотки, но даже теперь сражались плечом к плечу. На их фоне, прочие остатки нашего небольшого войска выглядели толпой безмозглых гоблинов, которые больше путались под ногами, чем реально что-то делали. Впрочем, свою основную задачу эти "гоблины" уже выполнили, с их помощью мы вырвались на свободу и теперь только оставалось убраться из полиса.
- Ют, держи. - Вел на бегу подхватил с разрубленного тела алхимика мешочек и не сбавляя шага, бросил обливающемуся потом от напряжения Ютару. - Рьян трава. Безумие ослабит волю кукол.
Опасная смесь пронеслась мимо и наш собрат едва успел подхватить мутный рыбий пузырь, наполненный сыпучим порошком, как сам Велизарий чуть не оказался испепелен брошенным в него со стороны выхода заклятием, лишь в последнюю секунду успев упасть ничком.
Пламенеющие бледно-пурпурным огнем болы, с визжанием, пронеслись над его головой, угодив в край арены. Сила разлилась по бражному дому, взметнув фонтаны кровавого песок, а с потолка обрушив нам на голову облака пыли, щепок и расколотого камня. Все это ураганом пронеслось в воздухе, словно ливень крошечных стрел, испятнав незащищенную кожу мелкими царапинами. Помещение заволокло тяжелой, но быстро оседающей пылью.
Меня слегка оглушило и потому я не сразу понял, что последовавший вслед за этим вой, вовсе не отголосок воздушного удара, а боевой клич номана, ломившегося, словно разъяренный дух пепельных недр, к посмевшему сопротивляться чародею. Попутно он насадил на бивни своего боевого шлема одного из стражников, что окончательно подорвало боевой дух прочих отступавших и те, наконец, бросились прочь, увлекая за собой побледневшего от страха командира.
Они скрылись в нешироком проеме выхода, преследуемые бешено завывающим мутантом, готового крушить черепа всех, кто попадался ему на подземных улочках полиса, без разбору. Ещё до того, как выбежать из помещения, гигант коротко гаркнул:
- За мной владыка! - гул, с каким катятся с горы громадные валуны, раздался из-под маски мародёра, складываясь в хоть и с трудом, но различимые слова.
Судя по всему, обращался он не к нам, а к Киру, которого Зара тут же потащила за нежданным союзником. Альманзор с остальными кинулись следом, стараясь не отставать. Никто не осмелился встать на пути, даже громадная туша живой брони-саркофага из костей, мышц и сухожилий, едва ли не подпиравшей могучей спиной потолок - явный признак, что бражный дом посетил кузнец плоти, поспешила убраться с дороги.
Под взгляды нещадно кашлявших и терших глаза зевак, мы все бросились прочь понимая, что едва до Деспотов дойдет весть о побеги рабов, прежде чем мы окажемся под клыком-входом, нам будет уже не выбраться. В этот момент я вспомнил о серолицем, образ которого Кхулос явил мне в видении и вновь пробежался взглядом по застывшей у стен толпе. Однако, после взрыва все они оказались покрыты толстым слоем грязи и пыли, став одного цвета. Пиш тащил меня к выходу, а я, давя нарастающую тревогу, пытался разглядеть в мелькающих образах, явленного мне Кхулосом посланника судьбы. Внезапно мне на глаза попался высокий муж, чье лицо казалось совершено лишённым цветов, даже на фоне окружавших его созданий и что ещё важнее, у него не было носа, точь-в-точь, как у пса в моем видении. Кажется, зверь пытался напасть на тех, кто должен был принести клинок тьмы, столь желанный моим господином.
Увлекаемый прочь и не в силах остановить бегство, я сделал последнее, на что ещё был способен. Вытянув руку с фламбергом в сторону "гончей", направив острие тому в грудь, дабы он понял, что я обращаюсь к нему, я с трудом выдавил из пересохшего от пыли и жара горла:
- Ведаю, идешь ты на след двух странников из мира иного, что ищут осколки Хроногресса. И нам оные надобны. Провидение ветры несут. Не дерись за нас, но раздели с нами путь!
Несколько стоявших рядом с Серолицым, посмотрели на него. Тот же, сощурившись, бросил на меня подозрительный взгляд, он явно размышлял над чем-то, нервно перебрав костяные четки, украшавшие рукоять его грубой палицы. Мне показалось, что он только и ждал этой фразы, будто сам ведал о встрече нашей заранее. Откуда и как, то ведомо не было, впрочем, раз сами боги свели наши пути, стоило ли удивляться? В конце концов, не только авгурам предвечные шлют ведения.
Ещё до того, как мы покинул бражный дом, серолицый коротко кивнул четверым стоявшим рядом мужчинам и они все вместе пошли вслед за нами. Нарсес, прикрывавший отход, решил было, что это погоня, но я успел остановить его, покачав головой. Тот пожал плечами и поспешил к Заре, все ещё с подозрением поглядывая на присоединившихся к нам незнакомцев.
Побег же тем временем проходил, пока что, более чем гладко. Остатки стражей быстро рассеялись по прилегающим коридорам, окончательно оставив попытки задержать беглых рабов. Даже дыхания Вечного Океана, свидетельствовавшее о наличии рядом вражеского мага, перестало тревожить мой разум, а это значило, что либо колдун уже мертв, либо так же поспешил ретироваться, оставив городской страже разбираться со случившимся. А вскоре, мы и вовсе влились в поток, сновавших по грубо вырытым подземных ходам, обывателей полиса.
- Откуда ты знаешь, кого мы ищем? - раздался сильно хрипящий голос, словно горло говорившего некогда было перерезано, а после наскоро сшито.
Я уже мог левитировать без посторонней помощи и потому, слегка подотстал от выводка и меченых кровью, при этом поравнявшись с нагнавшим нас Серолицым и его людьми. Несмотря на то, что из всей одежды на нем была лишь грубая шкура, наброшенная поверх плеч, на манер плаща, он не казался тупым душегубом. За хищным прищуром скрывался коварный ум опытного хищника, а от него самого разило зловонием оберегов чужого бога.
- Аз есьм авгур. Глас Кхулоса отверз мне грядущее, явив в нем и вас, и тех, чью пагубу несете с собой. Исполнены они мудрости тайной, владыкой моим желанной, а путь к ним далече и тяжек. - я обернулся, посмотрев прямо в глаза наемнику, а то, что тот является таковым, выдавали притороченные к поясу кожаные мешки, в которых лежало нечто, по форме напоминавшее отрезанные головы. - Ты рища за живот приблуд, мне же надобно лишь их бремя.
- Шо он несет Клиф? - прошамкал беззубым ртом один из подручных Серолицего, явно не поняв ни слова.
- Заткнись чирей! - названый Клифом главарь с размаху саданул спросившему по его в раз окривевшей харе и повернувшись ко мне ехидно добавил. - А ежели мне самому приглянется их добро? Да и где искать я тоже уже знаю, на кой вы мне?
Торговаться с ушлым разбойником было не с руки, ибо сколько тому не предложи, он бы попросил ещё больше. Впрочем, я не запамятовал гибель гончей в моем видении и алую тропу, что приведет незнакомцев прямо к нам, а потому решил не мешать судьбе вершиться и просто посулил:
- Бери, что возжелаешь, все равно мной искомое тебе с собой не унести.
В словах этих не было лжи, просто я упомянул не обо всем, что ждет этого самого Клифа в будущем. По взгляду того стало ясно - он не поверил мне ни на грош, уже сейчас обдумывая, как бы обмануть нас, но к счастью не повернул назад. Что ж жадность и безрассудство, толкающее смертных на попытки перехитрить богов, нередко приводили к гибели даже самых именитых авантюристов. А к таковым сей муж вряд ли относился.
Пока мы пробирались наверх по темным душным проходам, выводок знакомился с пополнением в наших рядах. Пришлось честно сказать, что их я некогда зрел в своем видении, но о том, что оное видение даровано было во время посвящения, все же решил благоразумно умолчать. К счастью, все были сосредоточены на главной цели, к которой мы неумолимо приближались, а потому ни у кого не возникло желания докапываться до истины, поверив мне на слово.
Пару раз нам попадались небольшие патрули солдат, которые впрочем, заметив прокладывающего нам путь мародера, старались поскорее затеряться в тенях боковых коридоров, лишь изредка тревожа исподтишка пущенной стрелой или арканом, тщившемся дотянуться до шеи.
Недовольное шипение загробного мира наполнило мой разум, когда я на мгновение перестал перебирать ониксовый череп меж пальцев, вновь выставляя магический щит. На этот раз тот правда ничего не отражал, а представлял собой нечто, вроде загустевшего воздушного киселя, замедлявшего любое, чересчур быстрое, движение. Простенький, но эффективный, особенно когда под ноги бегущим рабам вылетал очередной медвежий капкан или из-под ветхой занавеси, почти в упор, било зазубренное копье.
Но что ещё важнее, все мы чувствовали, чей-то незримый взгляд, но то был не Деспот и не колдун. Слишком великая сила чувствовалась за ним. Словно сам Кхулос следил за нами и был доволен своими детьми, не знавшими ни страха, ни сомнений, идущих сквозь преграды к цели, что он указал им.
Узкий лаз кончился, мы оказались в широкой круглой пещере с уходящим на немалую высоту коническим сводом. Высокий грот, напоминающий полый драконий клык, обычно заполненный мельтешащими по своим делам людьми и нелюдями, как бочка с сельдью, встретил нас подозрительно малым количеством прохожих. Последние, к слову, так же не понимали, куда подевалась обычная толчея. Впрочем, главным показателем, что что-то не так, стала даже не полупустая площадь внутри клыка, а то, что нигде не было видно слуг Деспотов, клеймящих новоприбывших рабов. Да и вообще, вся охрана куда-то подевалась, а в тонком мире назревала буря, но не здесь, не в пещерах, а за их пределами.
- Что-то мне подсказывает, что о нашем побеге городская стража уже знает. - подозрительно оглядываясь, заключил Велизарий. - Но почему нас не встретили тут, пока мы ещё не оказались на поверхности?
- Товар. - коротко ответил задыхающийся от быстрого шага Пиш. Ему хуже всех давался бег, а одуряющая жара и раскаленный от тысяч плошек с горящим жиром воздух едва позволял дышать. Он кивнул на десятки клеток, забитых рабами, занимающих почти все свободное пространство и оставлявших между собой лишь узкие проходы, где даже люди с трудом могли бы разойтись. - Деспот не станет рисковать сотнями рабов ради того, чтобы покарать пару десятков.
Жители полиса стремились поскорее убраться восвояси с непривычно тихого привоза, видимо полагая, что назревает очередная междоусобица. Причем та часть из них, что стремилась выйти в ночь, дойдя до завешенного тяжелыми, побитыми временем, меховыми занавесями, закрывающими высокий проход в коготь, чаще всего резко меняли намерения, спеша как можно быстрее скрыться в лабиринте подземных улиц.
Понятное дело, нам туда идти тоже не стоило, вот только выбора особого не было. Будь у нас больше времени, можно было бы попытаться, как-то обойти расставленную ловушку или освободить иных невольников, благо тут их оказалось в достатке. Однако в туннелях, откуда мы только что вышли, уже слышался тяжелый топот загонщиков, ждущих лишь команды, чтобы напасть. Мы попали между молотом и наковальней, и единственным шансом на спасение стало сорвать план врага, ударив первым, пока он ещё не был готов.
Видимо того же мнения придерживались Альманзор с мародёром, идущие впереди всех и с ног до головы покрытые чужой, запекшийся от жары, кровью.
- Будем прорываться. - коротко сообщил прелат, крутанув чекан. Никто не возразил, а сновавший неподалеку торговый люд, наконец догадавшись, кто стал причиной странного отсутствия охраны, поспешил убраться подальше. - Кто может прозревать сквозь эфир, готовитесь нанести удар по моей команде.
Колдовству в Кеплере мог обучиться любой, благо хоть в этом умении наш мир не обделил своих детей. Но тому надобно было посвятить немало лет, а потому и мастерами Вечного Океана, способными плести серьезные заклятия, среди нас оказались лишь я, да Пиш. Причем старик был мастером прикладной магии и боевой её частью никогда особо не увлекался. Мне же, судя по происходящему в астрале, сейчас готовились противостоять с десяток не шибко искусных, хотя и весьма сильных колдунов Рабского Рынка. Исход нашего с ними противостояния был предрешен ещё до его начала, а потому нужно было найти способ переиграть их.
Мой взгляд пронзил постоянно меняющуюся магическую реальность, где среди расплывчатых отражений и непостоянных форм теплились угольки чужих жизней, причем далеко не всегда принадлежащих нашей реальности. Души магов редко отличаются от душ простых смертных, разве что их овеяло Вечным Океаном столь глубоко, что энергия переполняет их, как это было с сияющей недалеко впереди фигурой мародёра. Потому мне было под силу лишь уловить расходящиеся волны в реках стихий, но найти, кто же касался их, в безумном фейерверке красок, наполняющих тонкий мир, я не мог.
Колдовское око, позволяющее заглянуть за грань материального, тщетно искало хоть какие-то зацепки в окружавшем нас хаосе. Вот тонкие сизые огоньки, словно дымок от потухшей лучины, скомканные в группы, едва видимые, скорее всего рабы. Их осталось совсем немного у входа, большую часть повозок с живым товаром успели оттащить от места предстоящей схватки. Рядом трепетали черным пламенем на алом фоне эманации агонии, раз за разом вспыхивающие ослепительной вспышкой очередной погасшей жизни. Жертвоприношения. Часть рабов пустили на убой. Потом, держа ответ перед Деспотом, спишут их смерть на сражение, а ушлые маги обзаведутся парочкой артефактов, прошедших сквозь купель крови. Кому война, а кому мать родная.
Вот ещё одна группа, но свет их душ гораздо ярче, напряженно подрагивает в волнении или предвкушении. Их много, несколько десятков и расположены не в одном месте, а с разных сторон, и удалении. Солдаты, причем под командованием опытного командира, не ставшего располагать войска кучей, которую можно уничтожить одним ударом. Всего, около пятнадцати отрядов и было бы наивно предположить, что в каждом из них нету собственного чародея, ибо вокруг каждого сплетали кольца астральные вихри, но сами мастера Вечного Океана не спешили показываться, лишь собирая вокруг себя силу для удара. Что ж, даже если я сумею уничтожить одну из групп, совместный ответ остальных быстро покончит со мной.
Были иные заметные и не очень искры смертных, но они ничем не могли помочь сейчас. Пока мой взгляд скользил в тонком мире, ища хоть малейшую слабость в порядках слуг Деспотов, все яснее в моей голове стали всплывать сцены гибели птенцов нашего выводка. Гордец Цеотарос, не принявший свою судьбу. Чистосердечная Авигея, растерзанная кваплами. Неффел, заколотый той, кого пытался защитить. Словно кровь слуг Кхулоса покупала дорогу остальным, дабы те могли исполнить волю владыки. Возможно, сегодня настал мой день. Но как же ведения явленные мне? Или может ...
Я украдкой оглядел своих собратьев по храму, но в тонком мире все мы выглядели одинаково отверженными, падшими жрецами, словно опалённые огнем поражения, наших души были закованы в угольную коросту, за которой не разглядеть ни чувств, ни тем более мыслей.
Тем временем, Серолицый разумно отступил в сторону. Сражаться и уж тем более погибать за каких-то беглых рабов он явно не намеревался, его вполне устраивало, чтобы мы сами разбирались со своими проблемами, а вот если нам все же удастся уйти, тогда он уже и составит нам компанию в походе до Провала Обреченных. Прагматичный подход. Не удивлюсь, если в конце ещё попытается нас предать или продать, как своего бывшего товарища, не так давно оказавшегося на арене первого чана. Вернее попытался бы, если бы его участь не была предрешена заранее.
Мы подходили к пролому, закрытому шкурами и я видел, как движение на улице сходило на нет. Внешний мир, словно дикий аур, застывал, готовясь к прыжку. Лишь одна из групп огоньков все ещё продолжала свой странный хоровод вокруг трех больших огней, которые я вначале принял за очередные жертвенные алтари, но вблизи можно было уловить их движения. Вернее яростные рывки то в одну сторону, то в другую.
Заклятие колдовского ока, простейшее из всех, позволявшее прозревать тонкий мир, неплохо показывало текущие в нем реки силы. Однако вот с формой были проблемы и лишь подойдя достаточно близко, можно было определить, что же за создание скрывается за той или иной свечой жизни, отраженной в Вечном Океане. А то, что сейчас металось из сторону, едва сдерживаемое полупрозрачными тенями канатов, внезапно обрело четкие контуры огромных чешуйчатых тел, внутри которых находился осколок истинного огня.
Я даже остановился, не в силах поверить, что кто-то умудрился притащить сюда огнедышащих ящеров. Конечно, это были не взрослые драконы, чьи размеры превосходили сам Рабский Рынок, но даже молодые особи или полукровки были чем-то невероятным в наших краях. Возможно, их привезли из Штормового Перевала, ибо нигде в Долинах Натриара не было гнездовий этих прекрасных и смертельно опасных созданий.
Внутри прикованных к земле зверей сияла негаснущая домна, которая словно гигантское сердце, то разрасталась, то вновь опадала, будто не в силах найти выхода. Присмотревшись, я заметил, что пасти зверей заключены в тугие намордники. Творимые рядом человеческие жертвоприношения всколыхнули тонкий мир, к которому любой дракон был крайне чувствителен. От того теперь те неистовали, впитывая в себя эхо боли и страданий смертных, не в силах уйти подальше от клыка.
Так как в предстоящей битве нам позволят нанести лишь один удар, нужно было использовать любой подвернувшийся шанс. В голове быстро созрел план и едва присевший Альманзор кивнул мне, я принялся плести заклятие.
Все, что было нужно сейчас, это сорвать с драконидов сковывающие пасти путы и не окажись на них защитные чар, я бы может обошелся бы более деликатным колдовством. К сожалению, на распутывание чужих заговоров времени у меня не было и потому пришлось прибегнуть к грубой силе.
Щедро зачерпнув эфира, я на секунду прекратил перекатывать череп брата, дабы тот напитал силой эмпирий созданную мною магическую конструкцию.
"Решил поиграть с огнем, братец? Что ж, давай поиграем" - слова, прозвучавшие в голове, сочились ядом и обещали неприятности. Потому меня не удивило, что заклятие сработало не так, как планировалось. Вместо того, чтобы одним рывком сорвать тугие намордники, чары превратили их в едкую кислоту, что смолой стала растекаться по мордам, причиняя ящерам нестерпимые муки.
За криком боли созданий послышалось шипение, исторгнутое из их глоток, но вместо струй пламени, те принялись плеваться шарами жидкого огня, что едва касаясь земли или дома взрывались, разлетаясь в разные стороны снопом негаснущих искр.
Окружавшие, испуганно приникли к земле, а я, как заворожённый, смотрел сквозь тонкий мир, в котором не было ни стен, ни преград, лишь яркие краски стихий. Очередной огненный болид едва не испепелил нас, в мгновение обернув шкуры, закрывающие зимнему холоду путь внутрь когтя, горсткой пепла. Не будь той насыпи, за которой притаился сначала прелат, а после и остальные, всех бы превратило в пар на месте, но вместо этого, часть дороги со стеной вспухли от взрыва, прыснув в стороны раскаленным щебнем.
Алеющие брызги перегретого камня широким веером накрыли внутреннюю площадь пещеры. Гнилая солома в рабских клетках тут же смрадно задымила, но поджечь влажную, полную паразитов, подстилку оказалось не так-то просто. Лишь кое-где вспыхивали пожары, но разрастись им было не суждено. Взвывший башней ветер бросил нам в лицо пригоршни талой воды, в которую превратился сыпавший с небес снег, а мы, наконец, узрели что же происходило снаружи.
Верхний город пылал и его обитателям было уже совсем не до кучки сбежавших рабов, теперь они стремились лишь спасти собственные жизни. Тем же, в большинстве своем, занимались и приготовившие нам ловушку солдаты. Пара из них превратилась в живые факелы, ещё один, обугленной головешкой, догорал у самого входа, видимо застигнутый там огненным валом, что едва не сжег нас самих. Прочие же, наплевав на субординацию, не различая дороги, неслись прочь от разбушевавшихся огнедышащих тварей.
Стало заметно, что рядом с теми мельтешило несколько фигур, коим казалось был ни почем разверзшийся ад. Они набрасывали на шеи ящеров арканы, стремясь прижать тех к земле и рано или поздно им удастся утихомирить свой живой товар. Однако, нас это уже не волновало. Мы вглядывались в хаос, охвативший полис, но не его улицы были нам интересны, а остатки деревянных врат, преграждавших некогда вход в Рабский Рынок. За ними расстилалась мгла зимней ночи. За ними была наша свобода.
- Даже если мы прорвемся через к выходу, - едва перекрывая рев драконидов со стенаниями умирающих, закричала Зара, - куда нам идти? Там ночь, да ещё и зима. Если не звери, так холод прикончит нас!
Видимо девушку только теперь посетило понимание, что за пределами города группе, лишенных теплой одежды и провизии, выжить будет едва ли не сложнее, чем в первом чане. Впрочем, это меня как раз тревожило несильно. На ум пришли слова одного из стражников, сказанные, когда мы только прибыли сюда. Он говорил что-то, о пещере в близлежащих склонах, через которую можно было быстро попасть к Провалу Обреченных. Колдовское око поможет пронзить взглядом твердь, дабы найти ее.
Я уже собирался раскрыть рот, как Вел перебил меня, вспомнив о том же:
- Прорвемся до холмов, там должны быть пещеры. Учитывая, что мы тут устроили, полагаю у нас должно хватить сил справиться со зверьем, скорее всего облюбовавшим те места. Сейчас же лучше сосредоточься на том, чтобы не лишиться головы.
Первым сквозь сломанные ряды армий Деспотов устремился прелат, следом мародер и все остальные. Куклы, скованные волей Ютара, собственными телами закрывали нас от одиночек, которые толи с перепугу, толи в надежде на награду за верность, бросались на нас и гибли один за другим, в то время как я, Вел и Альманзор собирали клинками кровавую дань Кхулосу. Я не рискнул накидывать воздушный щит, привлекая излишнее внимание оставшихся в живых магов и потому приходилось внимательно следить за происходящем вокруг, дабы столь впечатляющий прорыв не окончился бесславной смертью.
Серолиций Клиф со своими людьми следовал за нами на небольшом расстоянии, так чтобы никто не помыслил о его с нами связи, но в то же время стараясь не отставать.
Кого-то из бежавших с нами, по превратившимся в грязное болота улицам, настигала шальная стрела, кто-то ускользал в узкие проулки, надеясь затеряться толпе таких же, как они сами оборванцев, не горя желанием оказаться за вратами города.
Попутно часть бывших гладиаторов, опьяненных вновь приобретенной свободой, принялась вытаскивать из стоящей у самых городских врат покосившейся трехколесной повозки ещё живых невольников. Нет, они и не думали их освобождать, напротив, намеревались воспользоваться всеми преимуществами свободного обитателя Кеплера, а именно, хотели уже сами заиметь рабов. Что ж, такова была жизнь в нашем проклятом мире. Или правильней сказать - мире проклятых.