Входя во Врата Снов, прежде чем призрак юной шаманки истаял, словно вдох сладкого отдохновения, Викариан услышал последний вопрос. Его задавали сразу два голоса. Они были похожи, но один звучал сдавленно с хрипотцой, а другой, выдавал в себе крайний интерес. Они звучали из самой глубины сияющей арки перед молодым человеком: "Что по-настоящему ты ищешь в моих мирах?"
Это был хороший вопрос. На самом деле, Вик и сам до конца не решил, что же они тут забыли. Проще всего было ответить, что ищут спасения, но в обитель Аркаима Молчаливого, что лежала в самом сердце Чащи Украденных Душ, за таким пошёл бы лишь окончательно лишившийся разума. Сказать, что просто пришел поболтать, тоже вряд ли бы вызвало у хозяина большую радость. Его надо было чем-то заинтересовать и потому Вик твердо произнес:
- Я хочу спасти тех, кто доверил мне свои жизни.
Ответа не последовало, да он и не ждал его, размышляя, что ждет в царстве мага-изгнанника. В мире, где тот - царь и бог. Где законы вселенной подвластны лишь ему одному.
Он смотрел вперед. Туда, где золотой диск солнца нежился на небосклоне, щедро осыпая теплом и светом бескрайнее поле цветов. Легкий ветерок, колыхая соцветия растений, создавал иллюзию живого океана. В центре этого цветочного рая возвышались высокие, резные врата, словно выкованные из солнечного света. Замысловатые узоры, покрывавшие их поверхность, переливались всеми цветами радуги под лучами светила, напоминая танцующих птиц с тонкими ногами и грациозно изогнутыми, длинными шеями.
Вик, прикрывшись рукой от слишком яркого света, был не в силах отвести взгляда от этого великолепия. Однако, картина порой теряла четкость, будто являясь миражом. Иногда, сбоку, на секунду, проступали пальмы, обрамляющие скрытые в тенях оазисы. Над горами, среди капельных облаков, проступали очертания парящего замка. Но стоило Вику на них взглянуть, как видения тут же рассыпались белой пеной, оседающей на снежных пиках. Казалось, само мироздание сосредоточилось в этих вратах тысячи чудес.
- Значит так выглядит это самое, пресловутое "карманное измерение". Что ж... я ожидал худшего. - прошептал он. Его голос вновь звучал, как обычно. Не было ни пещерного эха, ни посторонних звуков.
Ял оперся на свой тяжелый меч, с интересом наблюдал за реакцией друга. Он был более сдержан, но и в его глазах читался интерес.
- Действительно, зрелище завораживающее. - согласился он и тут же хохотнул. - Хотя, видал я места и похуже, поэтому нельзя терять бдительность.
Вик кивнул, осторожно ступив на мягкую землю, направляясь к воротам. Цветы под его ногами пружинили, источая тонкий аромат. Он провел рукой по молодой зелени, покрытой холодной росой, пытаясь ощутить какую-либо энергию. Однако, ничего, кроме мягкости сочной травы, не почувствовал.
- Если это - просто иллюзия, то сотворивший ее - настоящий мастер. - констатировал Вик.
- Сон. Он создан твоим собственным разумом. - поправил его Торунг. - Аркаим лишь использует эти образы, но сам его мир совсем иной.
Продолжения не последовало. Мрачный не счел нужным уточнять.
В это время, Вик обошел вокруг ворот, благо забора не было, внимательно осматривая каждый камень, каждую трещину. Строение выглядело чужеродно, стоя посреди поля цветов, бесконечного колышущегося под тихим бризом и наполненного сладким ароматом. Он взглянул сквозь арку назад. Но не увидел ни пещер, ни шаманки. Ни своего отряда. Парень вновь обошел врата, однако, никто не появился. Вик стоял совсем один посреди лугов, залитых светом. К своему удивлению, он не почувствовал страха. Лишь отстраненное удивление, будто все это происходит не с ним.
Мир вокруг казался слишком идеальным, словно вырезанным из грез. И ощущение нереальности усиливалось с каждой секундой. А назад дороги больше не было.
Решив пока не зацикливаться на этом, молодой человек направился к возвышающимся вдали горам, так как они являлись самым явным ориентиром во всей окружающей пасторали. Внезапно, на небосклоне появились первые звезды. Солнце быстро начало клонилось к закату, отбрасывая длинные тени от скал. Тропы тут не было и в помине, а потому, земля была скрыта за непроницаемой периной цветов и травы. Немудрено, что в какой-то момент он случайно оступился и сверзился в небольшой овраг. Долго падать не пришлось. Зато, в конце его голова не разминулась с одним единственным в округе трухлявым пнем.
Удар о твердый корень выбил из Викара воздух и хотя боли он не почувствовал, мир вокруг него на мгновение потускнел, а затем, и вовсе исчез, оставив после себя лишь черно-белые контуры. Точно-в-точь какие он видел, следуя за шаманкой. Всего на долю секунды, но Вик обнаружил, что все вокруг превратилось в грубую зарисовку. Горы, до этого такие ясные и четкие, теперь казались наброском неопытного художника. Штрихи стен цитадели, видневшейся на вершине одной из них, были особенно размыты с задней части. Казалось, ее дорисовывали прямо на ходу и каждый миг облик менялся, словно творец не знал, как ее закончить.
Парень пристально посмотрел и фыркнул, даже слегка разочарованный, что сбросить пелену грез оказалось так просто. Всего-то и потребовалось размозжить себе голову.
Слева от него простиралась бескрайняя равнина, испещренная бесчисленными, серыми нитями дорог, деревнями и провалами озер, с плещущейся в них черной, искрящейся водой. Все это напоминало карту, нарисованную на пергаменте. Справа же и за горами, куда не мог пробиться обычный взгляд Вика, простирался хаос из постоянно меняющихся форм и линий. Это было похоже на бурлящее море, в котором то и дело возникали, и исчезали причудливые образы.
Вик принялся быстро моргать. Как ни странно, это помогло. Черно-белый мир контуров и силуэтов вновь уступил место яркой сказке. Он резко вскочил, запоздало подумав, что после такого удара может и не удержаться на ногах. Но те, к его удивлению, не подвели, словно ничего и небыло, держа хозяина вертикально. Ни боли, ни дезориентации, лишь пришлось стряхнуть с себя налипшую, сырую грязь и можно было двигаться дальше. Внезапно, из травы рядом раздалось обиженное сопение. Молодой человек посмотрел вниз, обнаружив, что из мягкой земли фырча и вздрагивая колючками, выкарабкивается довольно крупный ежик. Похоже, пока Вик летел вниз, он умудрился прокатиться по этому обитателю странного мира, что явно не добавило колючему клубочку счастья.
Парень почувствовал на спине неприятное покалывание, видимо, как раз этим место он и припечатал животное к земле. Сквозь зубы выругавшись, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения, он снова посмотрел на ежа, но того уже и след простыл в высокой траве.
Пожав плечами, он задумался о том, что сейчас увидел. На самом деле, его очень заинтересовал тот хаос, что бушевал по правую руку. Ни в Кеплере, ни в Вардеме, он точно ничего подобного не видел. Так откуда же это взялось в его подсознании, породившему данный сон, если верить Тору. И вообще, что это такое? Неуемное любопытство подначивало пойти посмотреть. Да и к тому же, успокаивал парень сам себя, вряд ли ему тут будет что-то угрожать в самом начале, раз даже от простой физической боли он был сейчас избавлен.
Наконец, решившись, он повернул в сторону, где видел хаотические образы. Выбравшись на вершину овражка, парень огляделся. Стало понятно, что он теперь оказался в каком-то безумном лабиринте из холмов и лощин. Земля под ногами оставалась мягкой, словно состоящей из бесчисленных, маленьких пружинок. Каждый шаг давался с трудом, иногда казалось, что твердь вот-вот провалится под ним. Он попытался ускориться, но чем быстрее шел, тем сильнее все вокруг поражало искажение.
Впереди, за горизонтом, простирался безумный ландшафт, напоминающий разбитую мозаику радуги, из кусочков различных форм и цветов. Огромные острова парили в небе, словно гигантские корабли, плывущие по бескрайним просторам. Некоторые из этих летающих исполинов соединялись между собой мостами сияющих энергий. И каждый наполняла своя уникальная жизнь: один покрыт густыми тропическими лесами с яркими, голубыми листьями, другой, перевернутый остров, изобиловал светящимися шарами-растениями, свисающими с него, будто капли дождевой воды. Ещё один, что только был ледяной вершиной, казавшейся незыблемой, недалекой горы, внезапно отделился от серого, скального камня и невесомо воспарил ввысь, а к земле тут же потекли сверкающие водопады кристально чистой воды.
Они парили в небе, отражая землю под ними, словно осколки гигантского зеркала. Между них скользили необычные животные с яркой окраской. Иные же прыгали по зеленым каплям травяных холмов, улетавших в небеса. Растения вокруг меняли свою форму прямо на глазах. Все это создавало ощущение, что здесь начинался совершенно другой, непонятный мир, где царили свои законы.
В этом месте переполняло ощущение легкости и свободы. Жители этих земель - существа похожие на людей, но гораздо выше тех, неспешно путешествовали между островами, используя световые мосты. Они жили в гармонии с природой и царящим вокруг них хаосом, так как сами являлись его неотъемлемой частью.
Вик почувствовал, как земля начинает уходить из под ног. Он попытался удержаться, но было уже поздно. Его тело погрузилось в мягкую, вязкую массу, словно в болото. Дальше идти оказалось невозможно. Он должен был либо взлететь, как все прочие местные обитатели, либо провалиться в бесконечную пропасть, раскинувшуюся до горизонта, наполненную отражениями и обломками островков, так и не не сумевших подняться в небеса.
Отшатнувшись назад, парень решил, что пока не готов погружаться в этот хаос. Однако, тело его стало невесомым, будто пух одуванчика и легчайший порыв ветра колебал его, рискуя увлечь за собой в голубую высь. В то время, как разум неумолимо тянуло вперед. Чтобы не дать себе упасть, Викар обернулся, ища что-то более ли менее постоянное. Взгляд его остановился на гигантской цитадели, высеченной в монолите могучей скалы. Той самой, которой нерадивый художник не удосужился нарисовать оборотную сторону. Она оставалась незыблемой твердыней порядка в царстве бесконечных изменений.
Сделав несколько шагов назад, парень выбрался на небольшой холм, с которого открывался лучший вид на сооружение. С этого ракурса цитадель казалась поистине впечатляющей. Ее стены уходили в небо, а башни, увенчанные зубчатыми мерлонами, напоминали о временах древних войн. Вик где-то уже видел подобную архитектуру, но не мог вспомнить, где именно.
Из хаоса за его спиной порыв ветра донес: "Вельтуар", "Корбарон". Вик вздрогнул. Эти имена звучали знакомо. Они казались важными. Сознание все ещё не могло выбраться из цепких объятий прекрасного, но совершенно безумного сна. В попытке вернуть контроль над происходящим, молодой человек уцепился за эти слова. Быстро вытащив из сумки Атлас Крига, он принялся лихорадочно искать в нем ответы.
Страницы тихо шелестели, пока Вик просматривал записи. На некоторых, что он читал ранее, были оставлены закладки и потому, первым делом пробежался глазами по ним. Это принесло плоды.
Вельтуар - гора, на которой стояла цитадель Эхо Войны. Воспоминания водопадом хлынули на Вика, тотчас сделав землю под его ногами твердой и надежной.
Корбарон Медный Шлем - конунг кланов дворфов, что по наивысшему приказу Малого Пантеона Вардемы, являлись стражами Северных Пустошей в землях Моря Цветов. Стоило последней мысли сформироваться и Викар вновь почувствовал вес своего тела. Больше ветер не пытался сорвать его с края, словно пух одуванчиков.
- Эхо Войны... - прочитал он теперь вслух. Его взгляд обрел былую четкость. Он вспомнил. Видимо, Аркаим вернул его в Вардему. В земли, известные, как Море Цветов. Земли, где вечно цвела жизнь, но при этом, лежащие на самом краю цивилизации, гранича с серой зоной, между обителью порядка и Северными Пустошами - вотчиной недобитых темных богов и зловещих царей-колдунов.
Когда-то, он уже бывал тут, правда появился немного в другой стороне. Видимо, по этому часть картины и была неточной, "недорисованной". Как говорил Торунг, Аркаим использует сознание тех, кто попал в его мир, их воспоминания. Если Вик чего-то не видел, к примеру оборотной стороны гномской твердыни, то и воспроизвести эти детали сон не мог. В итоге, часть картины просто превратилась в безумие.
Вик, оглядевшись по сторонам, улыбнулся. Только теперь он заметил знакомые очертания деревни Тиши, что виднелась вдалеке. Цветов вокруг неё было так много, что казалось, земля сама источает нежный аромат. Яркие маки колыхались на ветру, словно приветствуя его возвращение на верное направление, а изумрудная трава мягко пружинила под ногами, когда он двинулся в сторону печных труб, уютно дымящихся в вечерних сумерках.
Память услужливо подкинула ему яркие образы: могучий, молодой тан Гроин, дворф с его широкой улыбкой и заплетенными в усы серебряными нитями. С огромной бочкой хмельного меда, из которой он черпал своим украшенным, резным рогом. Бабушка Клара, сидящая у очага с прялкой и ее муж Семьян. От таких воспоминаний сердце наполнилось теплом.
Внезапно, он ощутил, что что-то сжимает в ладони. Подняв руку, Вик обнаружил синюю перевязь для волос. Ту самую, что ему подарила Клара и которую он, к сожалению, давно потерял. Удивленный, он ощупал свои волосы. Сейчас они были коротко подстрижены, но вместе с тем, по его плечам вновь рассыпались длинные, неухоженные патлы, какие он носил до встречи с Вардемой. Призрачные волосы колыхались на ветру, лезли в глаза, мешая смотреть, точно живые.
Вик попытался дотронуться до них, но пальцы прошли насквозь, чего нельзя было сказать о голубой ленте. Грани реальности и иллюзии соприкоснулись. Этот мир - яркий, прекрасный, был лишь отражением его воспоминаний. И похоже, эта синяя перевязь была связующей нитью.
Решив проверить свою догадку, Вик перевязал волосы. Как только перевязь коснулась его головы, призрачные локоны исчезли, а мир вокруг стал четким и ясным. Цвета стали насыщеннее, звуки - громче. Мерцающие миражи постепенно рассеялись, сделав картину совершенно неотличимой от реальности. Но вместе с тем, исчезла возможность распознать сон. Теперь все казалось слишком настоящим. Это могло стать проблемой, ведь теперь понять, спит он или нет, молодой человек не мог.
Впервые за все время здесь, Вику стало не по себе. Ему совсем не улыбалось оказаться навечно плененным мороком былого счастья. Хотя, он был вынужден признать, что соблазн оказался велик.
Быстро сняв перевязь, парень бросил ее на землю, не желая привязываться к миру снов и теряться в его иллюзиях. Это место прекрасно, но не настоящим. Его, Вика, место в реальности. Пусть паршивой, полной опасностей и смерти, но настоящей. Там, где он был творцом своей судьбы, а не куклой в чужих руках, нужной, лишь пока она представляет интерес.
Окружение слегка потеряло четкость, но память услужливо напомнила куда идти. Все же, эти края он хранил в глубине своего сердца, ведь некогда они вызвали настоящую бурю восхищения и удивления от доброты живших тут людей.
Вик уверенной походкой направился к маленькому домику бабушки Клары. Дымок, пахнущий свежеиспеченным хлебом и лесными травами, вился из трубы, маня теплом. Окошко, украшенное резными узорами, изливало уютный, мягкий свет, наполняя сердце парня теплом. Не успел он коснуться высокой калитки, ведущий в ухоженный двор, как та распахнулась и на пороге появилась улыбчивая, крепкая старушка.
- Вик! Мальчик мой! Как же я рада тебя видеть! Заходи, заходи, мой хороший. От уж не ждала, не гадала! Давно ты у нас не был. - воскликнула она, крепко обнимая его. Он не удержался и обнял в ответ, хотя и понимал, что все это не более, чем иллюзия.
Внутри, за столом, расставленным под старой яблоней, рубились в карты тан Гроин и Семьян. Гном явно проигрывал и с досадой теребил бороду, в то время, как хитрая улыбка не сходила с лица старичка напротив. Похоже, кто-то жульничал.
Клара поставила на стол большую, плетеную корзину, доверху наполненную пышными пирожками с золотистой корочкой. Аромат свежей выпечки разлился по всему двору. Она налила себе душистого, травяного чаю, а мужчинам, в резные, деревянные кружки, крепкого пива. Смахнув с деревянной скамьи пару опавших листьев, старушка указала гостю, чтобы тот садился.
- Чувствуй себя, как дома, мой мальчик. Кушай, пей. Я только только пирожки приготовила, вовремя ты подоспел.
- Ну и заодно рассказывай, где тебя носило все это время? - спросил тан, не отрываясь от игры, нервно пожевывая кончик давно потухшей курительной трубки.
Вик, несмотря на то, что не чувствовал ни голода, ни жажды, с удовольствием отломил кусок от пышного пирожка с начинкой из сладкой ягоды. Сок внутри был освежающим, а пиво, которым он запивал, приятно горчило.
Едва третий пирожок оказался проглочен, он начал повесть о своих приключениях. Рассказывал о путешествиях с товарищами, о странных существах, которых встречал и о храме Богини Кошмаров, который они нашли в Чаще Украденных Душ. Об апостолах гаерах и подземных тропах, что им довелось пройти за прошедший, полный тревог, месяц.
Бабушка внимательно слушала, кивая головой и иногда приговаривала: "Ах, ты мой храбрец!". Вик же заметил под столом небольшой, колючий клубочек. Ежик. Тот сначала напряженно фырчал, но постепенно притих, словно внимательно слушал рассказ гостя.
Тан Гроин и Семьян, закончив игру, присоединились к ним. Гном, потерев затылок, буркнул:
- Ну и приключения у тебя, Вик! А мы тут сидим, карты мнем. Скукота! Только вот гости да радуют. - Вик ничего не ответил. С этим образом Аркаим не угадал. Гроин, как он помнил, тот хоть и был дружелюбным, но несмотря на свою молодость, уже был таном клана, а это наложило на него отпечаток серьезности и глубины. Совсем не похожий на того, кого он видел сейчас перед собой. Может, будь у него на голове та синяя подвязь, он бы и не заметил разницы, но не сейчас.
- Знаешь, Вик, этот мир полон загадок. - сказала Клара, когда он закончил свой рассказ. - И возможно, ты, мой мальчик, избран судьбой, чтобы разгадать некоторые из них.
Вик улыбнулся. Ему было приятно, что бабушка верит в него, хотя никакой Кларой она не была. Но все же, парень не мог отказать себе в удовольствии, хотя бы на короткое время, почувствовать себя окруженным заботой и любовью.
Он провел в доме гостеприимной старушки несколько часов, даже не заметив, как подкрались вечерние сумерки. Они пили чай, рассказывали истории и просто наслаждались обществом друг друга. За окном солнце закатилось за горизонт, окрашивая небо в нежные пастельные тона. А вдали, за лесом, виднелись зубчатые вершины гор, окутанные легкой дымкой. И хотя этот мир был лишь сном, Вик чувствовал себя здесь как дома.
После еды, хозяйка расстелила на столе новую скатерть и зажгла свечи. Перед ней, на белом сукне, появились карты, но отнюдь не игральные. Черные рамки с окантовкой из чистого золота. Картинки на них менялись, то превращаясь в знакомые Вику образы того, что он встречал в своих странствиях, то расплываясь, принимая образы мест, где бывать ему ещё не доводилось.
Что-то он не помнил, чтобы старушка имела склонность к гаданию в их прошлую встречу, впрочем, она и не была той Кларой, которую он знал. Когда последняя карта легла на стол, она оказалась непохожей на остальные. Вик, заинтригованный, непроизвольно наклонился вперед, желая разглядеть получше. Но без синей повязки, усиливающей его восприятие, рисунок на карте сильно искажался, становясь бесформенным калейдоскопом цветных пятен. Все, что ему удалось увидеть, это огненный цветок, растекающийся по краям аркана.
- Что ты видишь? - спросила Клара, внимательно наблюдая за Виком.
- Ничего определенного, огонь, кажется. - ответил он, нахмурившись. Глаз начал болеть от напряжения, а око инфернала во Вратах Снов отказывалось повиноваться вовсе. Словно вокруг не было не то, что магии, но даже простейшей жизни.
Старушка загадочно улыбнулась:
- Зрение иногда может обмануть, мой мальчик. Зри в корень, ищи суть и тогда ты поймешь, что по-настоящему важно, а что лишь красивый, но неверный образ. - она кивнула в сторону горы, которая начала менять форму прямо на глазах, принимая до боли неприятную форму каменной пирамиды с проломленной стеной и проросшим сквозь нее деревом.
Клара, словно прочитав его мысли, принялась расспрашивать о храме Богини Кошмаров. Но Вик чувствовал, что из него пытаются выведать информацию, а потому отвечал уклончиво, не желая расставаться с тем, что в будущем можно было использовать в торге с Аркаимом, если конечно им все же доведется встретиться лицом к лицу. Парень лишь упомянув, что заброшеный храм находится в Землях Печати Отмщения.
Бабушка усмехнулась, понимая, что собеседник всячески пытается уйти от ответа, но не обиделась:
- Не хочешь говорить больше, да? - мягко спросила она. - Может тогда хотя бы скажешь, что тебя сюда привело?
Странно, вроде на этот вопрос он уже отвечал шаманке. Хотя, возможно, Клара спрашивала не про Врата Снов, а про деревню. Игры, в которые играл хозяин этого места, были далеки от понимания Вика. Для него было в тягость говорить недосказанностью, обрекая мысли в формы иносказания и тайны. Он потер переносицу, решив ответить прямо, желая избавиться от необходимости этих словесных танцев.
- Ищу Аркаима. - взглянув прямо в глаза Кларе, ответил парень.
По дому забегали ежи, суетясь и переговариваясь на своем языке. Казалось, они готовились к какому-то важному событию. Но старушка, как ни в чем не бывало, продолжила тасовать колоду.
Она выложила и перевернула ещё три карты, и на них появились размытые силуэты. Вик долго вглядывался в них, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но тщетно. Картинки постоянно менялись, словно миражи.
Взглянув на Вика, она все поняла по его лицу и вздохнула:
- Боюсь, больше помочь я тебе ничем не могу. Если хочешь, оставайся здесь, никто не прогонит тебя прочь, мой дорогой. - она с грустью посмотрела на Вика, явно желая что-то добавить, но промолчала. Потом посмотрела в окно. - Или можешь идти. Новый день настает...
Парень с удивлением выглянул на улицу. Занималась заря, хотя еще были видны обе луны. Он и не заметил, как пронеслось время в доброй компании за вкусной едой и разговорами. Повернувшись обратно, он понял, что все занялись своими делами. Клара хлопотала у печи, Семьян спал, а Гроина не было.
Видимо, этот сон подходил к концу. Он не хотел делиться информацией просто так, а Аркаим, видимо ещё не достаточно изучил его и теперь хотел, чтобы его подопытный перешел к следующему испытанию.
Понимая, что это лишь пустые слова в никуда, Вик все же поблагодарил добрую старушку и выдвинулся из домика. Обогнув дерево, листья на котором за ночь покрылись осенним золотом, он подошел к калитке и взглянул в небеса, позволяя себе на прощание насладиться чудесными запахами этого прекрасного сна. Небо над деревней было необычным: солнце и луна создавали красное, сияющее гало над белыми пиками горных исполинов. Ничего подобного в Вардеме не было, словно два мира, этот и тот куда его звали, начали наслаиваться друг на друга. Это слегка дезориентировало.
Вздохнув, он вышел из дворика, скрытого под пышной кроной старой яблони. Вик ожидал увидеть знакомую деревенскую улицу, но вместо нее, перед ним предстала широкая, мощеная дорога с витыми колоннами, камни которой формировали причудливые, закручивающиеся узоры. Она вела сквозь все селение к далекому лесу, словно приглашая его продолжить путь.
По обеим сторонам дороги он заметил знакомые лица: Клара, Семьян, Гроин, даже Кая "Песню Дорог" - дядю Беатрисы и других жителей деревни. Они приветливо махали ему, но при этом, как будто отступали, словно не желая, чтобы он приближался, хотя парень этого и не планировал. Если здесь Кай, подумал он, то тут и Беата должна быть неподалеку. Он небезосновательно опасался, что Аркаим, узнав о его чувствах, попытается использовать их против него. В конце концов, этот анархомаг недаром был изгнанником, даже среди себе подобных.
В последний раз обернувшись на Тишь, Вик заметил, как от подножия гор, на которых могучим стражем стояла Эхо Войны, выросли три бурлящие, иссиня-черные тени. Они висели в воздухе, словно грозовые тучи и из них сочилась густая тьма, постепенно заполняя все небо. Солнце едва народившегося дня, тут же скрылось за этим мрачным покрывалом. Все вокруг стало погружаться в стылый полумрак.
Столбы по обочине превратились в мрачные арки, украшенные безглазыми черепами, а сама дорога, словно бы пришла в запустение. Цветы увяли, трава пожелтела. Казалось, что сам мир погрузился в глубокую печаль. Вик криво усмехнулся. Он понял, что его прекрасный сон начал превращаться в кошмар.
Лес, куда вел путь, стал более густым и темным, чем казалось издали, а может, всему виной были три тени, растекшиеся по небосводу. Деревья сплетались своими ветвями, создавая темно-зеленый свод, сквозь который пробивались лишь редкие всплески света от желтых светлячков, кружащих в воздухе. Под ногами зашуршала опавшая листва и в воздухе разлился влажный аромат прелой земли, и хвои.
Вик осторожно ступал по теперь едва заметной тропинке, вглядываясь в густую зелень. Крупные булыжники дороги, некогда складывающиеся в причудливые фигуры под ногами, теперь расползлись и потрескались, обнажив острые грани сколов. Молодой человек остановился, думая, что делать дальше. Справа и слева от остатков тракта тянулись другие, более тонкие тропинки, на некоторых из которых даже мелькали фигуры таких же, как он, идущих к своим кошмарам скитальцев. Сейчас лес словно ожил, наполнившись шепотом листвы и едва уловимыми движениями теней.
Любопытство заставило его свернуть с пути, завлекая знакомым силуэтом беловолосого гиганта в костяных доспехах, которого он, кажется, когда-то знал. Когда-то давно, до того, как уснул. Но едва он ступил на обочину, как земля под ногами провалилась и он оказался по пояс в густой, бурой жиже.
Успев зацепиться за росший рядом куст, парень с силой потянул себя из ямы и с трудом выбравшись обратно на дорогу, заметил на тропинке маленького ежа. Тот сидел, свернувшись клубочком и внимательно наблюдал за ним. Вик кисло улыбнулся и сделал вид, что хочет его пнуть, но ежик мгновенно свернулся в колючий шар, и скрылся в траве, не дав свершить над собой страшное злодеяние.
Пришлось продолжить путь, никуда не сворачивая. Очертания деревьев постепенно размывались, тропа становилась все уже и уже, став тонкой, коричневой нитью, извивающейся меж деревьев. Вскоре, Викар понял, что перед ним не одна, а пять путей, постепенно расходящихся в разные стороны. Вдали, на каждом из них, он различил силуэты. Казалось, эти фигуры ждали его, терпеливо наблюдая за тем, какой путь он выберет.
Первым, был мужчина, стоявший у подножия ледяных отрогов в меховых шкурах и костяной броне, к спине кототрого была приторочена
"икона" неизвестного Вику бога. В руках он сжимал оружие - боевой молот. Холодный страх, напоминающий об ошибках и упущенных возможностях, источал путь, ведущий к нему.
Чуть в стороне стояла фигура с посохом, одетая в старую, поношенную робу. Даже с такого расстояния Викар видел угольки злобных глаз, буравивших его. Бессилье догнать того, кто знает и может в разы больше твоего. Безжалостная правда, где сколько бы ты не пытался, будешь не в силах преодолеть пропасть, разделяющую вас. Так чувствовался путь, ведущий к этому седому магу.
С другой стороны кипело сражение. Рыцарь в стальных доспехах, что было огромной редкостью в Кеплере, в одиночку прорывался сквозь накатывающий на него вал зеленокожих врагов. Даже с такого расстояния чувствовался адреналин и отчаяние, которое испытывал этот воин, проигрывая битву. Но в то же время, отказ сдаваться, с готовностью пойти на все ради победы. И ужас от того, к чему привело это решение.
А неподлалеку, чуть в стороне, паря на черном, клыкастом скакуне, с раскинутыми в стороны громадными крыльями, восседал последний из ждущих. От его пути так же разливался страх, но не за себя, за других, кого это чудовище было готово уничтожить.
Если же не сворачивать, то тропа приводила к подножию серой, словно выползающей из окружающего ее пепла, лестнице. За ней лежали мрачные руины, пахнущие пожарищем. Отчаяние и утрата исходили оттуда липкими волнами, напоминавшие о месте, разоренном темными силами, что некогда давало кров и спасение. Слишком уж очевидный выбор предлагали Вику. Не иначе, как сам Аркаим. В конце концов, любой ученый муж должен приглядывать за своими подопытными.
Интересно, вдруг подумалось парню, что будет, если эксперимент пойдет не по плану. Он отодвинул пушистую ветку, ели приглядываясь к соседним тропам. Необычным показалось то, что рядом с уготованным ему путем, находилось еще четыре, в то время, как все прочие дороги вокруг либо давно заросли сорной травой, либо вели в никуда. Сделав нехитрые умозаключения, Викар пришел к выводу, что находившиеся сейчас перед ним образы принадлежат ему и тем, кто пришел с ним.
Но тут вставал другой вопрос. Их было четверо, почему же троп пять? Агонис? Вряд ли, ведь у него была своя группа и тогда бы было явно больше пяти дорог. Кто же тогда пятый? Он ещё раз пригляделся к видениям впереди. Надо было понять, кому могут принадлежать эти сны.
В ледяных пустошах варвар пришел в движение. Искаженная икона, притороченная к шесту за его спиной, качнулась: всадник, на выщербленным грубой ковкой блюде, верхом на неизвестном, шестилапом звере бился с многокрылыми чудловищами, пикировавшими на него. Поверх, рукой неизвестного мастера, были грубо нацарапаны богохульные письмена. Мимо воителя, криво щерясь, проскочило несколько совсем молодых парней, ещё мальчишек, но руки их уже сжимали жутковатого вида костяные клевцы с обагренными кровью наконечниками. Их лица были полны фанатичного восторга от происходящего. Словно старый волк, ведущий молодых щенков на их первую охоту, воин внимательно следил за юнцами, изредка покрикивая на них на незнакомом наречии.
Вик припомнил, что Ялазар как-то рассказывал о своей молодости и тех испытаниях, что проходили молодые подавители. Как из них постепено вытравливалось все человеческое, оставляя лишь неизбывную жажду убивать и ненависть к малефикам. Возможно, это как раз был его кошмар.
Второй путь был к всаднику, верхом на крылатом чудовище, медленно поднимающимся в небо. Его фигура постепенно растворялась в облаках, оставляя после себя ощущение явственной угрозы. Впрочем, все что касалось чудовищ, это было по части Тора, да и химерическая тварь, несшая на себе война, уж очень напоминала очередное творение Талтана.
Он повернул голову и вздрогнул, когда его взгляд встретился с алеющими углями, что заменили эльфийскому чародею глаза. Внутри этого существа бушевала такая ненависть, такая звериная жестокость, что Вик не сомневался, той твари ничего не стоит содрать с него кожу живьем, поджарить на углях и вспоров брюхо, напихать в него, еще живого, полную горсть плотоядных жуков чревоточцев. За его спиной виднелись золотистые барханы, а Лея была родом, как раз из тех жарких краев. Не в силах более смотреть в глаза магу, Вик отвел взгляд, неприятно отметив что его рука покрылась гусиной кожей, волосы на ней встали дыбом, а струйка ледяного пота проложила дорожку между лопаток. Если девушка раньше общалась с этой тварью, то её можно было только пожалеть.
Башня, понятное дело, предназначалась ему. Викар почувствовал странное влечение к этому месту, словно какая-то невидимая сила тянула его туда. Но он подавил этот порыв, не позволяя телу двинуться в этом направлении.
Кому тогда принадлежит последний путь? Рыцарь, сражающийся в море зеленокожей орды. Кто он такой и чье сознание породило этот сон, Викариан представить не мог. Впрочем, это и немало интриговало. Может, видение породило сознание привратницы, которая встретила их пред Вратами Снов, но она не последовала за ними. Тогда парень принялся перебирать в уме все возможные варианты.
Неужели, кто-то незримый следил за ними, может один из ревенантов Лича, отправленный по их головы? Но тогда, они бы скорее всего почувствовали. Да и шаманка вряд ли бы упустила этот момент из виду. Вопросы, на которые, казалось, было не получить ответов.
Едва заметно улыбнувшись своим мыслям и тому, что он опять лезет черти пойми куда, он двинулся в сторону рыцаря, туда, где за холмом доносились неясные звуки битвы. Грохот оружия, крики воинов, ржание коней, все это сливалось в единый хаотичный шум, который постепенно нарастал по мере того, как Викар приближался к месту сражения. Воздух здесь был тяжелый, насыщенный сыростью, кровью и растоптанными цветами. Он увидел, как сквозь редеющие ветви пробиваются лучи тусклого света, освещая кровавое месиво на поляне. Орда чудовищ и варваров кружила вокруг одинокого воина, который отчаянно рвался вперед сквозь бесконечное, зеленое море.
Внезапно деревья кончились. Викар остановился на краю леса, наблюдая за происходящим. Его взгляд скользил по лицам, искаженным от ярости и боли физиономиям чудовищ, враскачку носившимся меж стволов, роняя пену ядовитой слюны. Он видел, как рыцарь, израненный и уставший, продолжал сражаться, не сдаваясь ни на минуту. Но чем дольше Викар смотрел, тем больше странностей замечал. Казалось, орда не стремилась убить его, а скорее гналась, как стая волков за добычей.
Он двинулся дальше, покидая темный полог несуществующего леса. Однако, у того, кто создал это место, были иные планы. Земля под ногами начала становиться все более зыбкой. Знакомый прием хозяина Врат Снов. Каждый шаг сопровождался чавкающим звуком, словно приглушенным стоном из глубины болота. Трава, цеплялась за одежду длинными, шипастыми стеблями, пытаясь удержать его, втянуть в свою густую, зеленую пасть. И вместе с тем, Вик буквально почувствовал сгустившееся вокруг него полное непонимание. Похоже, Аркаима озадачил такой выбор.
Что-то укололо бок живота. Парень сунул руку к поясной сумке и в ту же секунду почувствовал пальцами покалывание, исходящее от чего-то округлого и полированного. Немало заинтригованный, он потянул находку, достав на свет небольшой артефакт, похожий на свернутый клубок из слюдяной нити. Это была "паутинка миров". Артефакт, содержавший в себе десятки карманных измерений, полноценных реальностей, который когда-то отдал ему наставник - Рах. И куда Рах же впоследствии сам сбежал, спасаясь от поразившего его проклятия кристаллической плоти.
В ту же секунду, понимание настигло Вика, чей пятый путь сейчас лежал перед ним. Это были сны старого анархомага! Прошло всего полгода с их последнего разговора, но казалось, минула целая жизнь и парень даже подзабыл, что перед уходом, Рах взял с него клятву, что тот позаботится об этом артефакте, не позволит темным силам завладеть душами, для которых эти маленькие миры стали родным домом.
Разрозненные осколки картины сложились в единое целое. Вик внезапно понял, что у него появился шанс исполнить обещание, данное наставнику, скрыть столь ценный артефакт ото зла и в тоже время, предложить Аркаиму то, что может его заинтересовать. Аркаим Молчаливый, как и Рах, повелитель кристаллов, были великими анархомагами, презирающими запреты, легко переступавшие то, что тысячелетия казалось незыблемым для всех прочих. Эти двое могли немало почерпнуть друг у друга, найти интересующие обоих темы. Ну, хотя бы в теории.
Однако, в этот момент, он в очередной раз по колено провалился в зыбкую трясину, едва успев выставить руку, чтобы не поцеловать землю. Шумно выдохнув, он уперся локтями в более ли менее твердый участок земли и потянул застрявшую конечность на свободу. В его поле зрения опять попали руин башни. В пепельное небо вознеслись ступенчатые грани камней с десяток сажень высотой, заросшие черными остовами чахлых кустов, да пожухлой травой. Намек был весьма прозрачным.
- Аркаим, ты слышишь меня? Знаю, что слышишь! - обратился он к владыке снов. Викариан чувствовал, как его слова тонут в густом, затвердевшем воздухе. - Ты ценишь знания. Их вдосталь у того, в чей сон я сейчас иду. Вы с ним похожи, вам обоим претит подчиняться глупым табу и вы оба в вечном поиске новых открытий. Дай мне вытащить Раха из его сна, тогда сам поймешь, о чем я говорю. В конце концов, ты ничем не рискуешь, а получить можешь многое. Гораздо больше, чем от меня, Яла, Тора или даже Леадеи.
Тут он не кривил душой. Что мог он предложить ему? Едва покинувший пору юношества, мальчишка, волею судьбы, а не собственного решения, ставший скитальцем. Или Торунг, бывавший здесь явно не единожды. Ял с Леадеей, да у них наверное могли быть знания, способные заинтересовать Аркаима и то, не факт. Сколько таких же, как они, искателей приходило сюда прежде, скорее всего были и странники с юга, и те же подавители. А вот старый анархомаг, ученый, искатель, что стал жертвой собственных экспериментов, гость явно нечастый.
Ответ не заставил себя ждать долго. Земля под ногами Викариана затряслась и перед ним возникла темная бездна, словно пасть чудовища. Из нее доносились неясные крики вперемешку со стонами, воздух наполнился запахом горящей плоти. Разум наполнили предостережения. Не слова или образы, а скорее предощущения. Когда ты вступаешь в воду, не зная, что ждет тебя на дне: мягкий, морской песок или острые обломки прибрежных скал, только и ждущие изрезать тебе ноги до кости.
Владыка Врат Снов не говорил словами, но ясно дал понять: "Осторожно, Викариан, сон другого живого существа много опасней собственных кошмаров. Ты не сможешь покинуть его прежде того, за кем пришел. Ты будешь беззащитен там, где он всевластен".
Викариан кивнул скорее самому себе, понимая, что грядущее путешествие не будет легким. Однако сжал в руке "паутинку миров" и шагнул в бездну. Вопреки ожиданиям, он не упал. Темная пасть провала захлопнулась раньше, позволив молодому человеку продолжить путь. Правда теперь, каждый его шаг отзывался болью в ногах, словно он ступал разом, преодолевал тысячи шагов.
Мир вокруг стал вновь растекаться, словно свежие масляные краски на холсте под проливным дождем. Четкие очертания деревьев и фигур превратились в размытые пятна. Зеленая листва пожелтела, а затем вовсе почернела, превращая лес в безжизненное кладбище. Цвета потускнели, сливаясь в однообразную грязно-бурую массу. Стайка птиц, надсадно гомоня, вырвалась из крон на простор небес лишь для того, чтобы серыми каплями упасть на пошедшую рябью, словно водная гладь, землю.
Небо затянули тяжелые, свинцовые тучи, из которых время от времени летели крупные хлопья какой-то густой, липкой жидкости. Она падала вниз, окрашивая все вокруг в багровый цвет и тут же испарялась, не оставляя после себя следов. Воздух наполнился едким дымом, пахнущим горелым деревом и кровью, от которого щипало глаза, и першило в горле. Кажется, где-то неподалеку бушевал огромный пожар, но огня Викариан не видел. С каждым шагом он чувствовал, как холодная жижа обволакивает ноги. Парень попытался разглядеть что-нибудь в этом искаженном мире, но лишь сумел увидеть на горизонте огромное, черное пятно.
Зрение стало подводить, начинало двоиться в глазах. С этим пришло ощущение нарастающего вихря песчаной бури. Нет не песчанной. Ветер нес не песок, но мысли. Чужие, принадлежащие кому-то другому. Они вторгались в голову Викара, вытесняя его собственные воспоминания, стремясь заполнить все, стирая прежнюю личность.
С каждым мгновением эти осколки чуждого сознания отрывали частицу разума, заставляя что-то забыть. Обрывки памяти, полной боли и отчаяния, каждый из которых, как удар молота по наковальне, выбивал из парня кусочек собственной личности. Но и новые мысли в нем так же не задерживались, они просто стирали свою жертву. Слой за слоем, как ураган в пустыне стачивает камни.
Викариан не позволил панике взять вверх, несмотря на то, что ментальная буря неслась сквозь него, кружа мысли в бешеном танце. Он ощущал себя кораблем, попавшим в шторм. Его бросало из стороны в сторону. Казалось, ещё вот-вот и он растворится в этом хаосе, что соль в кипятке.
В какой-то момент он заметил, что больше не имеет тела, а буря разметала его частицы вокруг, оставив лишь обрывки сознания парить в невесомости посреди грязной мглы. И все же, глубоко внутри себя, он чувствовал сопротивление. Ощущение собственного "я", хоть и слабое, но все же еще живое.
В отчаянной попытке, он пытался ухватиться за что-нибудь знакомое, за воспоминания о Рахе, их совместных приключениях, о мудрых советах старого друга. Внезапно понял, что каждая мысль, связанная с наставником, становилась якорем для его плывущего сознания, помогающим удержаться в окружающем его безумии. Он принялся лихорадочно вспоминать дальше. Их встреча, разговоры, знания, которыми Рах с готовностью делился. Как старый маг обучал его премудростям магии, открывая перед ним двери в неведомый мир. Как именно благодаря Раху он познакомился с Ялом. В этот момент Вик почувствовал, как что-то изменилось.
Ветер в его голове принялся стихать, водоворот стал замедляться. Мысли Раха отступали, уступая место его собственным. Викариан почувствовал, как вновь обретает контроль над своим сознанием.
Может, Аркаим и был прав, нету тут власти никакой, кроме власти создавшего этот сон и он здесь абсолют, а все что не его, выжить не сможет. Но память они разделили на двоих, а значит пусть и облике бестелесном, Вик все же мог существовать здесь. Мимоходом он подумал об этой странности, но не придал большого значения. Пока и то, что он остался собой, было немалым успехом.
Взглянув на свою руку, в которой он до того держал паутинку, парень с немалым удивлением заметил, что она никуда не исчезла. Просто теперь артефакт стал таким же смазанным фантомом, что и сам Вик, покоясь на его бесплотной, словно сотканной из сизого дыма, ладони.
Мир же вокруг, почувствовав, что Викар в нем не совсем чужак, стал постепенно обретать ясность. Багровый океан, покрывающий все вокруг, стал светлеть, приобретая мягкий, малиновый оттенок. Он покрылся рябью бурунов. Алые кляксы оформились в небольшие, мшистые холмики, плывущие по спокойным волнам. Островки в пару локтей шириной, словно сотканные из жидкой магии, медленно дрейфовали на поверхности водоема, переливаясь всеми цветами радуги. В глубине вод и островков сияло теплое свечение хрустальные сферы, создавая иллюзию множества маленьких солнц, разбросанных по бесконечной пустоте.
Приглядевшись, Вик признал в них ни что иное, как узлы силы, очень похожие на те, что он зрел своим оком инфернала в глубинах Вечного Океана. Такие же, какие мог создавать он сам. Они казались легкими, почти невесомыми, как пузырьки воздуха, но достаточно прочными, чтобы нести на себе мшистые холмики один из которых, пока Вик отвлекся на созерцание, коварно подхватил его призрачное тело и неспешно понес над волнами.
Окруженный бесконечным океаном из живой магии, Викариан сосредоточился на том, чтобы ненароком не сверзиться с несущего его лоскутка магии. Хоть он и не был великим магом, но всяко знал грозную цену с него потребуют, ежели расслабиться сверх меры, ибо кто может поднять на высоту, тот может с неё и сбросить. А мир тем временем преображался все больше.
Само пространство играло с ним, теперь позволяя разглядеть все вокруг. Каждая рябь на воде, каждый отблеск света на ее поверхности - все было частью сложного, магического узора, отдельным миром ибо нет пределов силе и чудесам Эфира. А ещё парень ощущал, как магия Раха пронизывает все вокруг. То была не просто сила, а настоящее искусство, симфония, сотканная из бесчисленных нот и аккордов. Музыка упорядоченного хаоса, прекрасная в своей изменчивости и полностью подвластная своему творцу.
"Наверное моя-то магия", - подумал Вик, - "выглядит, как дубинка варвара, в то время, как чары Леадеи - стремление к точности и четкости линий жестких, строгих конструкций. Но Рах... Рах был не просто магом, его чары напоминали бесконечную вселенную, где каждая частица оказывалась связана со всем остальным".
За этими размышлениями парень и не заметил, как мшистый бугорок, на котором он парил, превратился в цветущий оазис. Сквозь густую листву причудливых растений пробивались лучи света, играя на поверхности магических сфер, заключенных в его глубине. А впереди в это время показались очертания длинного дома, стоящего на пологом холме. Скорее даже дворца мелкого тирана. Его деревянные стены с башенками возвышались над окружающим ландшафтом, напоминая исполинский гриб, выросший из недр мира. А рядом с ним пейзаж резко менялся.
Внезапная малиновая волна, подобно гигантской змее, пронеслась по поверхности, описав умопомрачительную дугу, лизнув низко летящие облака, смывая пустоту. Когда вода отступила, перед Викарианом предстал мир гораздо более мрачный. Густой лес, окутанный туманом, теперь простирался от дворца и до самого горизонта. Вдали прорезали ландшафт зубчатые вершины гор, а небо затянули тяжелые, свинцовые тучи.
Из глубины леса донеслись дикие крики. Орда чудовищ, состоящая из орков, гоблинов и других, не менее кровожадных созданий, двигалась в сторону деревянного строения. Их разношерстная толпа напоминала дикую стихию, сметающую все на своем пути. Викариан хотел отшатнутся, но его нематериальное тело оставалось неподвижным. Островок, на котором он находился, снова подхватила волна и понесла его вперед, прямо над головами исступленно гомонившей толпы.
Глядя вниз, парень заметил, что малиновые воды и светящиеся сферы были не просто декорациями. Они обладали невероятной силой, способной созидать и разрушать. Там, где волна касалась земли, появлялись новые чудовища, а в других местах, напротив, существа исчезали без следа, словно их никогда и не было.
Неровная гряда леса медленно приближалась. Стало заметно, что стены деревянного дворца, а то что это был дом правителя, судя по красивой резной окантовке, не было сомнений, словно вырастали из самой скалы. Вокруг замка, темным морем колыхалось войско. Тысячи глаз были устремлены на фигуру, стоявшую на площади перед строением. Это был могучий воин в сверкающих доспехах с покрытой шлемом головой, склонившийся перед человеком в алой мантии, чье лицо скрывал глубокий капюшон, излучающим ауру могущества. Рядом с ними трепетались на ветру знамена, украшенные разными символами. Среди них были и грубые, костяные пики с растянутыми на них шкурами, разрисованными племенными сигилами, и изысканные полотна из парчи, расшитые золотом. Было категорически непонятно, как столь разные силы могли оказаться в услужении одного владыки. Сон Раха раскрывал невиданные ранее грани его личности. Ни в Кеплере, ни в Вардеме Вик не встречал ничего подобного. Да и знамен он в общем-то тоже не узнавал, впрочем, последнее как раз тревожило его меньше всего.
Парень понял, что он смотрит на того самого рыцаря, которого он видел убегающим от зеленой орды. А сама орда видимо сейчас стояла позади него и смиренно ждала чего-то, явно, и не думая нападать. Что-то тут не сходилось.
Викариан обернулся, разглядывая морды существ, стоящих перед замком. Среди них были орки с клыкастыми пастями, гоблины с хищными глазами и другие существа поменьше, чьи тела были изрядно искажены мутациям, но в криках которых было ярости не меньше, чем у остальных. Так же он обратил внимание, что среди орды, шатающимися тенями, бродили редкие фигуры, напоминающих людей. Они были одеты в лохмотья и выглядели изможденными. Но на рабов похожи не были, скорее на измученных нуждой несчастных погорельцы, внезапно оказавшихся средь военного лагеря.
"Странные сны тебе снятся старый наставник". - подумал Викариан, поворачиваясь обратно в сторону дворца, попутно отметив серое, но явно свободное от Небесных Гор, небо. Ни в Кеплере, ни в Вардеме он не встречал ничего подобного. Этот мир был очень далек от всего, что он видел.
Его импровизированная "лодка" медленно приблизилась к самым стенам дворца. Некая, невидимая сила притягивала ее к себе, однако, он все еще не слышал ни звука. Вернее слышал звон мечей, хлопанье знамен, рык чудовищ поодаль, но ни слова из того, о чем говорили король и его коленопреклоненный чемпион.
Краски вновь поплыли, пейзаж вокруг потерял форму, проявились новые образы. Он увидел, как рыцарь, стоящий перед замком, теперь во главе всей этой зеленокожей своры, двинулся в поход. Волна рычащей ярости захлестнула мир, пожирая все на своем пути. Деревни и города превращались в пепелища, золотые поля пшеницы становились черным углем и выжженной землей.
Викариана подняло повыше, чтобы он лучше мог рассмотреть происходящее. Мельтешащие челобитчики и просители, которые толпились возле крыльца королевских палат, испуганными курами разбежались в стороны, когда тяжёлые створчатые двери внезапно распахнулись во всю ширь, и обгоняя монарха, сворой гончих наружу вылетели десятки светящихся шаров, похожих на виспов. Видимо, владыка посылал своих гонцов с приказами. В ответ на них, к рыцарю присоединялись все новые и новые орды чудовищ. Армия росла не по дням, а по часам, превращаясь в непобедимую силу.
Дворец тоже преображался. Дерево стен уступило резному камню, они стали выше и крепче. Сам король облачился в роскошные одежды, украшенные драгоценными камнями. Его венец сверкал в лучах невидимого за облаками солнца, а мантия развевалась на ветру, напоминая крылья могучего орла.
Когда рыцарь вернулся с похода, его доспехи сверкали золотом, а на лице застыло выражение триумфа. Рядом шли самые крупные из его воинства, некоторые из которых, весело переругиваясь, скоблили кровь ножом со своих рукавиц. Орда, текущая за ним, также преобразилась. Слабые и больные были отброшены, а на их место пришли новые, более сильные орки, а кое-где, и огры. Флаги, некогда яркие, теперь были слегка разодраны и выцвели после сотен сражений. Но полководец, казалось, не замечал этих изменений. Король же, хотя и отметил их, не придал большого значения. Он был уверен в своей победе и считал, что сможет легко восстановить все чуть позже.
Вновь все повторилось. Рыцарь и король друг перед другом, короткое общение, и новый поход, новые завоевания. Орда даже не успела разбить свои черные от копоти походные шатры, как вновь сорвалась с места, радостно приветствуя грядущее кровопролитие и кажется, даже не нуждалась в отдыхе.
Викариан озадаченно покачал в руке артефакт-паутинку, его посетила мысль, что он наблюдает за рождением Тирана. Рыцарь, когда-то служивший защитником, превратился в завоевателя. Король, обещая своим подданным мир и процветание, на самом деле ведет их к гибели.
Пока он об этом думал, то заметил, что в глубине малиновых вод что-то происходит. Под его парящим островом, с которого теперь свисали вьюны радужной травы, почти касаясь зеркальной глади, словно в отражении, рождалась иная реальность - лазурное озеро, спокойное и безмятежное. Два мира, два цвета, две энергии существовали рядом, не смешиваясь, как масло и вода. И все же они были неразрывно связаны, образуя единое целое.
Оставалось лишь догадываться, что все это значит. Возможно, озеро-заклятие, это не что иное, как метафора. Багровые воды символизируют хаос и разрушение, а лазурные - порядок и гармонию. Возможно, все миры, все вселенные внутри связаны между собой подобными заклятиями, образуя сложную и хрупкую паутину миров. А может, все совсем не так.
Может, они не просто сосуществуют рядом, но взаимодействуют друг с другом. В конце концов, между ними возникали светящиеся связи, словно тонкие нити, сшивающие вселенную Раха воедино. Но если сон наставника, это всего лишь отражение его сознания, то что тогда представляют собой другие миры, отражающиеся в глубине? Являются ли они также плодом чьего-то воображения, связанного с прошлым анархомага? Или же они существуют независимо от любой воли?
Врата Снов полнились загадками. Каждая деталь, от цвета до формы, казались символом, скрывающим глубокий смысл и в то же время, не спешившим делиться своими тайнами. Все это время Викариан ощущал на себе пристальный взгляд Аркаима - древнего существа, обитавшего в этом мире задолго до его рождения. Да чего уж там, этот анархомаг своей силой прозрел такие глубины истории, о которых забыли даже многие боги. Его молчаливое присутствие сейчас вызывало у Викариана неприятный холодок внизу живота наравне с любопытством.
"И что же ты ищешь здесь?" - казалось, спрашивал его Аркаим. Викариан не знал, как ответить. Он сам не до конца понимал что. Скорее всего, ключ, который позволил бы достучаться до Раха и заставить того покинуть артефакт. Но похоже, прежде предстояло понять, что все это значит.
Пока Викариан размышлял, время вокруг продолжало идти. Рассветы сменялись закатами. На лес опустились зыбкие сумерки, меняя очертания деревьев, играя с воображением. Настал тот день, когда из тумана у подножия дворца показалась фигура рыцаря. В свете тысяч факелов вокруг, доспехи его сияли, словно новое солнце. Золото и драгоценные каменьями переливались на них. Рядом, бесконечным потоком теней, двигалась орда, состоящая теперь в основном из особо крупных зеленокожих и мутантов, чью плоть покрывали громоздкие латные пластины.
Однако, на прекрасных доспехах рыцаря появились едва заметные повреждения. Словно шрамы, они рассказывали о бесчисленных битвах, которые тот пережил. И хотя вмятины были незначительными, они говорили о том, что даже самые могущественные создания уязвимы. Шедшие рядом воины, корча изуродованные шрамами лица, тихо роптали видя такое. Война не пугала созданий, рожденных нести смерть, но полководец, ведущий их бой, должен был оставаться неуязвимым столпом силы. В противном случае, не грех было бы бросить вызов и уже самому возглавить войско. Так непременно и случилось бы, не маячь за спиной рыцаря тень владыки, дававшего орде цель для существования. Указывающего путь к новой битве.
Король встречал верного слугу, облаченный в шелковые одежды с короной на челе. Он кивнул рыцарю, словно приветствуя старого друга. Однако, трудно было не заметить напряжения в позе. Он начинал понимать, что его творение выходит из-под контроля.
Армия стала лагерем. Звонко защелкали угли и горький дым от сотен костров в промозглом воздухе стелился по земле, завихряясь вокруг деревьев. Орда, в нетерпенье рычала, требуя новой крови. Их жажда битвы нисколько не притихла, да напротив, казалось выросла. Король попытался успокоить их, но его слова стали подобны шепоту на ветру. Он хотел бы дать рыцарю отдых, но само войско придерживалось другого мнения, яростными криками требует продолжение резни. Рассвет даже не успел наступить, как война продолжилась.
Островок Вика вновь скользил по поверхности явно помутневшей воды. Озеро, некогда малиновое и бурлящее, теперь приобрело густую, вязкую консистенцию. Словно кровь, застывающая в жилах умирающего. В глубине этого мрачного водоема мерцали тусклым светом бесчисленные, светящиеся пылинки, танцующие в лучах бледной луны. Там, в глубине, появилось нечто зловещее, хищное.
Сколько длился новый поход было не понять, но рыцарь, вернувшийся к повелителю, выглядел измученным. Его доспехи, некогда сверкавшие золотом, теперь покрылись ржавчиной и трещинами. Кобыла под ним тихо ступала по пожухлой траве, прядая ушами, словно умирая от всякого скрипа и шороха в окружавшем их лесу Следом шла орда, еще более возросшая в размерах. В ее рядах появились новые, более ужасающие создания, порожденные тьмой и хаосом. Она теперь казалась почти неуправляемой. Воины явно не радовались возвращению. Рычали, топали ногами, били оружием в щиты, требуя новых сражений. Они не слушали ни короля, ни рыцаря. Их жажда крови была настолько сильна, что заглушала бы любые доводы разума. Ещё чуть-чуть и они бы обратили оружие уже против своих вождей. Горящие злобой глаза рыскали в поисках жертвы. Викар непроизвольно сжался, когда такой взгляд полоснул по нему. Столько ярости и зла наполняли это создание. Но к счастью, его, как и прежде, не замечали.
Дворец превратился в мрачное, гнетущее сооружение. Высокие шпили, устремленные в небо, теперь казались безжизненными. Роскошные покои, когда-то наполненные смехом и музыкой, теперь стояли пустыми. Да и сам король, судя по седым прядям, сильно постарел. Его жесткие, крючковатые пальцы, когтями вцепившиеся в вычурный посох, побелели от напряжения, пока рыцарь, под насмешки и улюлюканье, с трудом спускался с коня, вставая на одно колено перед своим повелителем.
Молодой человек уже стал привыкать к внезапным изменениям вокруг, однако, на этот раз, словно само время сошло с ума, то ускоряясь, то замедляясь. Картина перед глазами плясала, расплывалась, а затем вновь обретала четкость. Парень почувствовал, как его разум пытается ухватиться за что-то постоянное, но все вокруг стало настолько изменчивым, что просто казалось невозможным. То зима лютовала морозами, то алеюще небо стекленело и лопалось. Солнце стало черным, погасло, но тьма почему-то не окутала землю и вьюги с яростным хрипом заметали скаты холодных скал вдалеке.
В центре этого хаоса стоял король. В его руках появился некий предмет - песочные часы, состоящие из двух, слившихся воедино, светящихся сфер, янтарной и изумрудной. Эти сферы были удивительно похожи на те, что Викариан видел в глубинах озер под собой. Король перевернул часы. Время тут же стало течь вспять. Деревья и травы, очнувшись от смерти, заколосились, наполнились зеленцой, жадно пили корнями живительный сок, набухли молодые почки.
Орда, мгновение назад требовавшая новых сражений, притихла и испуганно озиралась. Среди них вдруг стали появляться старые войны, именно их Вик видел в самом начале, мелкие гоблины, да разрозненные группки варваров. Те давным-давно сгинули, перемолотые жерновами бесконечной войны. Однако, закованные в железо фаланги новых тварей так же никуда не делись. Теперь эти две орды, старая и новая, просто сосуществовали вместе, создавая хаотичную смесь из прошлого, и настоящего.
Король озадачился результатом. Он пытался вернуть все назад, но вместо этого лишь усугубил ситуацию. Армада, ставшая еще более многочисленной, радостно взревела. Затрубили рога, волна чистой ярости прокатилась над тысячами морд и ослепленные жаждой крови, не слушаясь приказов, воины двинулись в новый поход. Они, неумолимым течением подхватили обессиленного рыцаря с собой, водрузили того на коня и погнали перед собой. Рыцарь наблюдал за происходящим с безразличием. Он уже не чувствовал ни радости, ни боли, ни страха. Тот смирился с участью орудия в руках более могущественных сил.
Наблюдавший за происходящей вакханалией, монарх мог лишь сцепить зубы в бессилие. Огни в замке гасли один за другим, постепенно погружая тот во тьму. Пустые залы теперь казались могилами. Единственным источником света были свечи, которые мерцали в руках слуг. Фигура короля исчезла с высокой лестницы, где он встречал своего чемпиона, появившись в глубине тронной залы, сидя за своим рабочим столом, изучая древние фолианты. Его постаревшие, бледные пальцы скользили по ровным строчкам текстов, в тщетной попытке найти ответ. Похоже он понимал, что конец близок.
Внезапно, разметав валявшиеся на полу листы, в зал ворвался слуга. В руках он держал небольшую шкатулку. Свет лампы, стоявшей на столе, дрогнул, рыжее пламя вдруг стало черно-зеленым, мигающим, жутким. Старик, не отрываясь от книг, кивнул головой. Слуга положил ношу на край и быстро вышел. Король открыл шкатулку. Внутри находился свиток, запечатанный алым сургучом. Он развернул его и принялся читать. Потом поднял голову, некоторое время смотря за горизонт, а после, видимо придя к согласию с самим с собой, властно махнул рукой. Перед ним тут же появился сияющий висп, внимательно выслушавший слова своего создателя, а когда тот окончил говорить, с готовностью унесся в сторону войска. Что конкретно сказал король, Вик не слышал, но судя по раздавшимся вдали почти радостным звукам боевых гонов, это был очередной приказ, новая цель для завоевания. Орда, бушевавшая в дальних краях, нисколько не уменьшилась. К ней присоединялись новые легионы, появляющиеся из багровых вод озера.
Стоило войску скрыться из вида окончательно, как вокруг дворца стали происходить изменения. Из земли вырастали высокие стены черного камня. Они были гладкими и безликими, быстро окружив обитель короля непроницаемым барьером. Простой квадрат абсолютной тьмы с единственным входом, перегороженный решеткой из стали того же цвета, чьи прутья были толщиной с ногу лошади. Так появилась черная цитадель, возвышающаяся над разрушенным миром. Символ абсолютной власти и в то же время безнадежности. Но что казалось важнее всего, малиновое озеро, питающее орду своей энергией, до того проникая абсолютно всюду, не могло пробить эти стены. Нововыстроенная твердыня оказалась им неподвластна. Лишь стоявший на высокой стене владыка, изможденное тело которого сводили нещадные судороги, выдавало каких усилий стоило ему создать нечто подобное. Он неотрывно смотрел в сторону, откуда должно было прийти войско. Туда, где плыли рваные облака по небу, набухшему грозой.
История подходила к своему трагическому финалу. Викар наблюдал за тем, как возвращался рыцарь. Когда-то могучий воин теперь был лишь жалкой тенью самого себя. Он безжизненно сидел в зиденевшем седле, словно кукла. Если кого из пришедших и поразили высокие стены, никто не подал виду. Властным жестом король заставил оруду остановиться, приглашая внутрь лишь своего чемпиона. Войско раздалось ехидными выкриками в адрес владыки, но все же подчинилось. Король же сделал вид, что не слышит полных яда слов и молча ждал, когда рыцарь переступит порог замка. Едва это случилось, как тяжелые, железные ставни с грохотом захлопнулись, отрезая обитателей цитадели от внешнего мира. Это было добровольное заключение и все же шанс, надежда уцелеть, сохранить себя от безжалостной стихии разрушения.
Орда даже на мгновение притихла, а после, осознав, что её обманули, кинулась на стены замка с яростью бешеных зверей. Но те были слишком высоки и прочны. А находящиеся за ними уже не обращали внимания на беснующихся бестий.
Король, встретив рыцаря, помог ему спешиться. Тот же, как встарь, встал на одно колено и впервые за все это время, с огромным трудом, снял шлем. Жест был вымученным, но полным облегчения, словно это окончило его слишком затянувшийся поход.
В этот момент Викариан с изумлением узнал в рыцаре самого Раха. Лицо его, сильно постаревшее, израненное, покрыли шрамы отметины сотен битв. Король, приобняв его за плечи, помог поднятся и улыбнулся, впервые за долгое время, словно встретил старого друга. Он тоже откинул капюшон. Венценосец также имел лицо его бывшего наставника. Точь-в-точь, как у рыцаря, только вместо шрамов на нем были проросшие сквозь кожу кристаллические наросты. Они исказили его почти до неузнаваемости. Викар вспомнил, что это была кристаллическая проказа, последствие старого, вышедшего из под контроля, эксперимента, медленно пожиравшего тело анархомага. Та самая болезнь, от которой он бежал в паутинку-миров.
Рыцарь с королем стояли лицом к лицу. Они были двумя сторонами одной медали, двумя частями одного целого. Некогда создатели этого мира, а теперь его пленники.
Викара качнуло. Он поглядел под ноги. Раньше островок, на котором он летал, дышал жизнью, полнился травой и цветами, но теперь болото пожирало его. Соцветия увяли, трава превратилась в жидкую, подгнивающую вязь, а сферы внутри помутнели, умирая. В этот момент Вик понял, ничто больше не держит его и он волен двигаться, куда ему заблагорассудится. Не теряя ни секунды, он тут же воспарил на вершину черной стены, казавшейся теперь единственным надежным место в медленно умирающем мире.
Рядом с ней, все еще беснующаяся орда развела огонь под грузными котлами, в зеве которых булькало что-то смолистое, вроде дегтя или смолы. Похоже, они планировали долгую осаду, так как даже укрыли все это навесами на грубо срубленных столбах. Впрочем, обитателей замка все это не волновало. Цитадель, они знали это точно, была совершена и неприступна.
Время сново приспустило, растянулось, превратившись в бесконечную вечность. Месяцы сменялись годами, а годы - столетиями. Мир за стенами замка оставался неизменным. Серое небо, вечно грозящее дождем и бесконечная лавина чудовищ, осаждающая стены черной твердыни. Чудовища, к слову сказать, ни на секунду не забывшие о своих прежних хозяевах, прямо напротив ворот возвели здоровенную статую Раха, полностью покрытого кристаллической проказой и ежедневно совершали возле неё нее кровавые ритуалы.
Внутри же замка царила пустота. Те немногие слуги, что все ещё несли службу, один за другим превращались в призраков, очень похожих на самого Вика, но неспособных сопротивляться буре чужих мыслей, все еще кружащей вокруг, а потому, быстро исчезали в ее водоворотах. Их тела становились прозрачными, движения- медленными, плавными. Они словно растворялись в воздухе, оставляя после себя лишь блекнущие воспоминания.
Даже рыцарь превратился в тень себя из прошлого. Он следовал за королем, словно верный пес, но в его глазах больше не было былого пламени. Он стал лишь еще одним призраком в этом умирающем мире. Его броня теряла золотые краски, становилась из года в год более прозрачной, пока, наконец, не исчез и он.
В тот день, когда истаял воин, шедший впереди него король ненадолго пережил своего верного полководца. Настал последний час, когда он, измученный, состарившийся, спускался по ступеням с черной стены в последний раз. Его тело, покрытое коркой из переливающихся алмазных граней, казалось хрупким, как фарфор. С каждым шагом он оставлял за собой след из темной пыли. Едва Рах достиг подножия лестницы, как тут же рассыпался прахом, словно древний пергамент под ударом ветра вечности.
Его смерть оборвала последнюю связь с реальностью. Замок, окружающая его орда, весь мир стали превращаться в точно такой же черный песок. Каменные скосы дворца с гулким вздохом осели, рушась под собственным весом, порождая ненадежные, выщербленные проходы, в некогда широких залах. Лишь черные бастионы вокруг руин, все так же оставались непоколебимы. Безмолвный памятник тщеславию и безумию. Мир, созданный магией, ей же был и разрушен.
Наблюдая за происходящим, Викариан чувствовал пустоту. Он был единственным свидетелем этой трагедии от начал до конца, единственным, кто помнил все. Но и его существование было под вопросом. Он теперь лишь призрак в мире забвения.
Вдруг, ему на глаза попались те самые часы, что были созданы из двух сияющих сфер, рожденных малиновыми водами, когда те еще не могли течь свободно и не загустели, будто сукровица. Они лежали, наполовину погрузившись в горстку черного праха, той самой, что осталась от короля. Похоже, анархомаг до конца не расставался с вещицей, что так и не помогла ему найти выход из ловушки, в которую он сам себя загнал. Видимо, этот предмет не был полностью создан сознанием Раха, раз пережил его. Впрочем, как и черные стены.
Полупрозрачное тело Вика неспешно подлетело к выпавшим часам. Будучи одним из фантомов, отделенный от окончательно замерших малиновых вод, он мог без труда перемещаться внутри цитадели. Не питая особой надежды, что сможет коснуться часов, тем не менее он потянулся к ним. Призрачные пальцы дотронулись покатых граней, внутри которых плескалась жидкая, золотая пыльца. Вик с удивлением понял, что те для него так же реальны, как и паутина миров, находившаяся в другой руке.
Он боязливо огляделся, вновь переживая внутри себя все увиденное. Цикл жизни и смерти, рождения, и уничтожения. Во всем этом виделось нечто большее, чем просто историю одного человека. Это была аллегория, мрачная и прекрасная одновременно, о силе, и слабости человеческого разума, о вечной борьбе с самим собой, со своим страхом. Борьбе, в которой Рах проиграл.
Орда, похоже символизировала ту самую кристаллическую проказу. Рожденная от силы анархомага, от его желания повелевать столь грозной стихией, она росла вместе с амбициями своего создателя, пока в один момент не взяла над ним верх. Сначала поразив тело - рыцаря, а вскоре, грозя погасить и разум короля, что были двумя сторонами одного, и того же человека.
Черный же замок - не просто физическое сооружение, а отражение "паутинки миров" и того, чем она стала, для анархомага. Его убежищем, его тюрьмой и его могилой. Не в физическом плане, конечно. Внутри неё беглому колдуну ничего не угрожало, но обреченный жить вечно, даже столь нетривиальный разум как его, с каждым прошедшим тысячилетием, неуклонно угасал.
Викариан принялся размышлять, как бы вытащить Раха из этого кошмара. Все, на что он мог повлиять здесь, это на необычные часы, управляющие временем, скорее всего бывшие инструментом Аркаима, который он подкидывал своим "игрушкам" в их сны. Никак иначе нежелание исчезать у этой вещицы Вик объяснить не мог.
Что же, раз иного не остается, стоило попробовать использовать их в своих целях. В конце концов, хозяин Врат Снов вряд ли будет против. Он исследователь, а то, что после гибели первого испытуемого его место займет другой, скорее всего его не сильно расстроит.
Немного подумав, Викариан припомнил, что в детстве тот пробуждался от кошмара, когда чудовище настигло его и он "умирал" во сне. Но ведь и Рах был сейчас мертв. Или нет? Нет... он не был. Он познал забвение, когда его тело настолько ослабло, что разум потерял связь с реальностью, но вовсе не умер. А значит, его нужно было убить. Оставался вопрос "как". Вик был нематериален... Однако, орда была вполне себе реальной угрозой.
Парень крутанул песочные часы. Время тут же понеслось вспять, вновь оживив воющую бурю мыслей и чувств, воспрявшего из праха анархомага. Да так резво, что вот молодой человек уже стоял на своем утлом островке и тихая вода изредка плескалась в его край, вновь покрытый пышным плющом.
Останавливаться он не стал, желая найти тот момент, когда все пошло не так, рассудив, что если бы не создание черного замка, то в кошмаре, вместо забвения, король и рыцарь, скорее всего, погибли бы. Однако, тут же выяснилась ещё одна проблема. Сами песочные часы появились примерно в тот же момент, что и первые черные стены, всего на пару дней раньше если точнее, а отмотать время дальше своего появления им было не под силу.
Король-Рах вновь стоял у бойницы и кажется выглядел крайне озабоченным тем, что снова существует, а весь мир вокруг был недвижим. В сфере часов, что находилась сверху, не осталось ни единой золотой крупицы и время вокруг, не способное больше бежать вспять, в бессилии застыло. Он взглянул на руку, в которой должны были быть часы, но там их не оказалось. Заозирался и Вик, все еще остававшийся бесплотным, призраком, незаметно поставил те на соседний стол.
Молодой человек мог конечно оставить их себе, но не видел в этом смысла, ведь если Рах не выберется из кошмара, то снова превратится в прах и тогда уже Викар опять вернет время вспять. К тому же, он опасался слишком сильно влиять на происходящее. То, что Аркаим позволил ему даже столь малое вмешательство, было хорошо, не стоило испытывать терпение хозяина.
Как и ожидал Вик, все повторилось точно так же, как в первый раз. Он вновь отмотал время. И вновь, лишь серый прах и забвение в конце. Он мог наблюдать за разворачивающейся драмой, но не повлиять на неё, был всего лишь зрителем, прикованным к своему месту бесконечным повторением событий. Впрочем, часы воздействовали на мир, в то время, как он сами и две ипостаси Раха сохраняли сознание, память, даже свободу действий, когда время полностью останавливалось.
Задача оказалась нетривиальной. Навредить Раху было Вику не по силам, как и рассказать тому, что он находится в собственном кошмаре. Фантомное тело не могло создавать звуков и было абсолютно невидимо для всех. Оставалось лишь подталкивать своего наставника к правильному выбору: выйти навстречу своему страху, раз за разом возвращая того в переломный момент сна, когда ворота ещё не закрылись, надеясь таким образом намекнуть анархомагу, как разорвать бесконечный цикл.
Каждый раз, когда рыцарь пытался войти в замок, Викариан останавливал время. Сначала Рах был озадачен и недоумевал. Затем пришла злость. Он пытался спрятать часы, но тщетно, каждый раз с его смертью они лежали в кучке черного праха, остававшейся от короля. Так повторялось снова и снова. Тысячи раз. За яростью пришли отчаяние, потом страх, а после - торг. Рах начал просить остановиться, умолял прекратить эти мучения, обещал любые сокровища: власть, силу. Викар лишь усмехался, ведь мертвецам сокровища не нужны, если они отсюда не выберутся.
Не поддаваясь на уговоры, он понимал, что только столкнувшись со своим страхом, Рах сможет освободиться от его оков. Так с каждым новым циклом он видел, как наставник все больше истощается, как его дух и воля слабеют.
Как-то раз, король даже пытался покинуть замок, пока время оставалось недвижимо, но мир был немногим лучше безмолвных бастионов. У Вика появился соблазн, пока венценосец шел по застывшему лагерю зеленой орды, вернуть времени свободу, позволив силам стихии разорвать своего бывшего повелителя. Но что-то останавливало его, словно бы Рах должен был дойти до понимания и принятия решение сам, без столь подлых уловок. Хотя, возможно анархомаг как раз и хотел, чтобы решение приняли за него.
Тысячи циклов пронеслись один за другим, каждый раз заканчиваясь тем, что король превращался в горстку пепла. Но вот настал момент, когда Викариан почувствовал, как что-то изменилось. Он, как и много раз до этого, вновь отмотал время назад, возвращая всех к открытым вратам, в которые как раз собирался въехать рыцарь. Однако, на этот раз тот не спешил этого делать. Рука Раха легко коснулась часов, переворачивая их, возвращая окружающему миру жизнь и не говоря ни слова, ни ругаясь, и ни моля, он вышел из ворот, двинувшись навстречу всаднику.
Стоявший в передних рядах воинства огр, со взваленным на плечо здоровенным, размером с быка, молотом, утробно забулькал, изображая смех. Казалось, все это время орда только и ждала подобного момента. О, как же она жаждала добраться до короля, которому когда-то так верно служила. Воющий вал обезумевших от ненависти, закованных в сталь, тел, накинулся на двух человек у врат замка, моментально погребя их под собой. Те и не думали сопротивляться, приняв единственный выбор. Перебороть страх, взглянуть ему в глаза не из-за неприступных стен, а лицом к лицу.
Когда зеленый вал схлынул у ворот, там лишь остался стоять величественный кристалл, в котором было невозможно распознать ни единой человеческой черты. Тело и разум мятущегося анархомага исчезли. В то же мгновение мир вновь потерял четкость, словно законы поддерживающие его, незыблемые, внезапно перестали существовать. Больше не было силы, способной создавать этот кошмар, здесь больше не было Раха, отчего теперь уже сам кошмар стал умирать.
Его наставник пробудился, понял Викар, испытав при этом неподдельное облегчение, даже скорее радость. Он с интересом огляделся, удовлетворенный своей долгой, но все же принесшей плоды, работой. В мире размытых красок и бесформенных клякс, нетронутыми остались те самые часы, что состояли из двух люмосов, рожденных малиновым озером, да постепенно утихающая буря мыслей старого наставника, все еще трепавшая разум Вика. В центре всей картины, сквозь рассыпающиеся камни дворца, проглядывало необычное чуждое этому месту. Белый обелиск, покоившийся на бурящейся, алой субстанции, напоминающей вздутые, вывалившиеся из вспоротого брюха, кишки. Один из отростков обвил низкую, каменную лестницу, ведущую к выскобленному основанию, вздымаясь и опускаясь, будто дыша. С каждым "вздохом" из него слышался безумный, клокочущий смех.
"Сердце кошмара", пришло из ниоткуда холодное знание. Впрочем, почему же из ниоткуда. Эхо разума Аркаима, все это время неотрывно изучавшего Вика, видимо случайно выдало свои собственные мысли. А может... неслучайно.
Мир затрещал по швам, словно гигантская игрушка. Небо, разорванное на кровавые лоскуты, потекло огненной смолой. Земля вздымалась, тут же опадая беспокойным океаном, затягивая в свои недра целые горные кряжи. Все вокруг заходило ходуном. Завыл и завизжал ветер, срывая плоть с тверди под ногами, закручивая вырванные с корнем леса в гигантские воронки над головой. Та легкость, с которой стихия стирала в пыль все вокруг, напоминала прилив, что слизывает следы человека на песке.
Викариан стоял у края отверзжейся пропасти, вглядываясь в бушующую стихию. Его несуществующее тело пронизывал одновременно ледяной холод и опаляющий жар, а разум отказывался воспринимать происходящее. Ощущение дежавю давило с неимоверной силой. Он уже переживал все это когда-то. А на противоположной стороне провала возвышалась черная цитадель, словно перст судьбы, указывающий на бездонную пасть бури над головой. Там, глазами мертвого гиганта, темнели зияющие проемы узких бойниц, сквозь которые неслись крупицы песка, камня, а также обрывки чужих чувств, отчаяния, смешанного со страхом. Последний вздох просыпающегося сознания Раха погасил бурю мыслей до того неизбывно присутствующую в кошмаре. Сам воздух был теперь пропитан остывшими воспоминаниями.
Внезапно, в сознании Викара вспыхнула яркая искра. Знание, которого он никогда не имел, хлынуло в его разум бурным потоком. "Кристальные Узы" - пронеслось у него в голове. Одинокая, потерянная мысль наставника проникла в него, но на этот раз, ей не хватило силы пархнуть прочь.Теперь она навсегда принадлежит уже самому Вику. Что это? Заговор? Чары? Какой-то секрет? Парень попытался сконцентрироваться, но его отвлек новый звук, удивительно хорошо различимый в грохоте бури - звон стекла. Он увидел, как в одной из трещин скрывается покатый бок песочных часов. Увлеченный зрелищем вокруг, он совсем забыл про чудесную вещицу и похоже теперь достать ее будет практически невозможно.
Парень неожиданно невозмутимо даже для самого себя прошептал:
- Что ж, благодарю за помощь, Аркаим. - большего он сделать уже все равно не мог.
Ответил ему лишь ветер, словно обезумевший зверь, рвущий на части остатки сна, разбрасывая их по воздуху, как конфетти на карнавале безумия. Презрев стихию, Викариан призрачной тенью перелетел через пропасть, устремившись к черной цитадели. Ее стены, словно высеченные из самой тьмы, теперь стали единственным убежищем в этом хаосе. Легко перемахнув через них, он оказался в относительно спокойной, ещё не подвергшейся разрушениям части мира.
В сердце твердыни теперь возвышалось одно единственное строение. Обелиск. Недвижимый, бледный излучающий тусклый, болезненный свет. Его полированный мрамор, издали казавшийся единым куском камня, вблизи выглядел хрупкими, словно из песка. Каждый порыв ветра отрывал от него крошечные осколки, разбрасывая их по земле мелким щебнем. Грани покрылись трещинами, из которых сочилась густая, липкая жидкость. На полу, вместо каменных плит, колыхалось кроваво-красное месиво. Рядом, на боку, одиноко лежал огромный, резной трон короля - отброшенный осколок былого.
Беглый осмотр внутреннего двора не дал понимания, как выбраться отсюда. Викар попытался вспомнить весь этот кошмар от начала и до конца, но большая часть деталей просто стерлась из памяти, словно никогда и не существовала. В обрывках, те что он помнил, замка больше не было, рыцарь тоже пропал, только король сидел посреди притихшего леса на перевернутом троне, да пара орков нерешительно переминались вдали с ноги на ногу. Даже звуки стерлись, оставив лишь тишину. Только ветер продолжал выть за стенами цитадели, словно насмехаясь над его бессилием.
Он вновь взглянул на обелиск. Теперь стало заметно, что тот треснул у основания и через проломы наружу вывалились толстые, мясистые щупальца. Они словно принадлежали гигантским, морским существам. Там же, сквозь трещины в мраморе, проглядывали знакомые хрустальные сферы - те самые, что служили хранителем золотистой пыльцы в часах.
Двинувшись было к обелиску, молодой человек едва не получил удар живой плетью. Щелчок прямо перед лицом был такой силы, что упорядоченная картина перед его взором исчезла, став на мгновение размытыми осколками. Щупальца, обвившие бугряжиеся плотью крошащегося основание, явно не собирались позволять ему приблизиться. Более того, похоже для них его призрачное тело вовсе не было таким уж незаметным.
Новый взмах живого кнута застал врасплох. Вик, отшатнувшись, закрылся рукой, в которой все это время оставалась паутинка миров. К его ужасу, удар пришелся точно в неё. Раздался звук, словно треснул шов на ткани. Артефакт распался на части, а у его ног пролег широкий разлом в земле. Угольные камни бастионов покрылись тысячами трещин, словно раковина, которую раскололи молотом. В этот момент, разорвался последний стежок, державший распадающийся на части мир. Цитадель, как карточный домик, стала рассыпаться. Осколки камня взлетали вверх, закручиваясь в безумном танце.
Викариан вжался спиной в стену поняв, что и его начинает затягивать в эту круговерть. Он попытался ухватиться за острые грани увядающего на глазах строения, но лишенное плоти тело не смогло этого сделать. Его безжалостно оторвало от земли, закрутило и мир вокруг тут же обернулся безумным калейдоскопом. Ветер воя оглушал так, что кроме него не было слышно ничего, а черные осколки, теперь раскаленные докрасна, проносились мимо, оставляя на несуществующей коже болезненные ожоги. Сила бури была невероятна. В глазах рябило, голова кружилась, но что было хуже прочего, память словно стиралась, оставляя после себя пустоту. Он с трудом мог вспомнить, как оказался здесь, что вообще происходит, изо всех сил пытаясь сосредоточиться, распутывая клубок мыслей. Силы Вика таяли, оставляя ощущение, что жизнь постепенно покидает его. Казалось, еще немного и он окончательно растворится в этом хаосе. Чем глубже падал в разверзшиеся небеса, тем больше менялось мироощущение.
Когда же его, наконец, внесло в перину закрученых, серых облаков, те встретили его внезапно обрушившейся тишиной, обнимая и нежно покачивая на своих вихрящихся тучах. Чуть погодя, пространство вокруг засвербило пестрыми пятнами, а затем вовсе исчезло. Он понял, что оказался в оке бури, где на гранях тишины пропадал даже сам свет.
На один, казалось бесконечно долгий миг, парень прикрыл живой глаз, а когда открыл вновь, обнаружил себя стоящим на узкой тропинке, проложенной среди хаотического нагромождения обломков. Стены, потолки, пол - все было здесь, но все это не имело ничего общего с привычным понятием архитектуры. Каменные глыбы, переплетенные с корнями деревьев и металлические конструкции, обвитые плющом, сливались в причудливый лабиринт.
Воздух здесь был насыщен запахом пыли, металла и как ни странно, сырости, хотя воды нигде не было видно. Тишина нарушалась лишь шорохом холодного бриза, проносящемся сквозь щели меж обломков, да скрипами перекрученых конструкций.
Викариан огляделся. Он стоял на узком помосте, вымощенном необычным, покрытым рыжей ржавчиной, материалом, похожем на окаменевший мох. В стенах виднелось множество провалов, кое-где отсутствовали целые секции и за ними раскинулась бесконечная пустота. Тропинки, натянутыми струнами, тянулись над этой бездной то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз. По обе стороны от места, где стоял парень, вились бесконечные ряды таких же дорожек, почти параллельных, но все же изредка сплетающихся между собой. Они напоминали тоннели из скатанного ворса, пролегающие над пыльной пустотой, наполненной обрывками разрушенных снов.
Холодный листок упал на кожу и обжег ту льдом. Рука Вика непроизвольно потянулась к лицу, чтобы смахнуть его и тут же он понял, что вновь имеет плоть. Разум, память, тело опять слились воедино. Больше не было фантома, сотканного из дыма, он стал обычным человеком. Даже тяжесть заплечного мешка за спиной теперь приятно давила. Все же ощущать себя физически воплощенным ему нравилось больше.
Лабиринт, тем временем, оказался полон жизни, но не той, к которой привык Викариан. Стены, потолки, пол кишели странными существами. Одни напоминали людей, некоторые смахивали на многогразых, гигантских насекомыми, третьи ползали бесформенными массами слизи. Они двигались хаотично, сталкивались друг с другом, издавая странные звуки.
Некоторые из этих существ обращали на Викариана внимание. Они приближались к нему, протягивали конечности, что-то бормотали. Кое-кто звал за собой. Парень аккуратно отодвигался от них, не желая иметь ничего общего с этими странными созданиями. По крайней мере, пока он не поймет, где оказался и не представляют ли аборигены опасности.
Отмахнувшись от очередного такого скитальца, чьи мохнатые брови свисали аж до щек, будто ветви сухой ивы над оврагом, Вик ненароком заставил того оступиться и нелепо взмахнув непропорционально длинными руками, тот сверзился в пропасть позади него. Уносясь вниз, существо не проронило ни звука и Вик, скорее заинтригованный, нежели напуганный последствием своего действия, подошел к краю. Внизу простиралась бездонная яма, наполненная клубящейся темно-рыжей пылью. Там тоже виднелись тонкие нити путей. Он поднял голову. Над ним картина была схожей.
Пока он смотрел в пустоту, туман там слегка рассеялся и взору парня предстало огромное нечто с тысячами глаз глазами, и тысячами рук. Белесая, лысая голова размером с горный хребет, покрытая множеством лиц, лишенных ртов. Оно присутствовало везде и сразу, со всех сторон. Каждый глаз смотрел в своем направлении за своим "экспериментом". И один из них неотрывно глядел на Вика.
"Аркаим собственной персоной, не иначе". - подумалось парню. Он не знал сколько прошло времени, может минута, а может сотня лет, словно погруженный в транс. Лишь когда налетевшее облако ржавчины скрыло бледного гиганта, мысли Вика, до того словно пойманные в капли янтаря, вновь продолжили свой полет. Он быстро прикрыл глаз, отвернувшись, не желая вновь попасться в такую ловушку.
Внезапно, из тоннеля за спиной донесся детский голосок. Викариан осторожно обернулся, опасаясь очередной уловки анархомага. На этот раз перед ним, у края тропы, стояла маленькая фигурка, одетая в лохмотья. Девчушка, не старше шести зим от роду, что осторожно подергав его за плащ, попросила со слезами в голосе.
- Помоги мне, пожалуйста? Мама потерялась! - умоляюще прошептала она. Парень заметил, что маленькое, прозрачное тело мерцает в полумраке, а её небесно-голубые глаза были полны страха и надежды.
Сердце Викариана сжалось, но он сохранял осторожность. Любой родившийся в Кеплере знал, что жалость к кому-либо, это слабость, а слабость ведет к смерти. Тем более лабиринт, в котором он сейчас находился, был сплетен из расколотых снов множества разумных и не очень существ. Кто знает, какие загадки и опасности могли породить их сознания. Как бы не хотелось помочь ребенку, смотрящему на него с мольбой, он не мог просто так последовать за ней.
- Извини, малышка, - ответил он, - я и сам заблудился.
Девочка опустила голову, а плечи затряслись от тихого плача. Но едва Викариан вновь поднял голову, как столкнулся нос к носу с лицом, от которого кровь похолодела в жилах. Даниэль. Его старый товарищ, с которым ему довелось попутешествовать и чья судьба в конце оказалась в разы хуже смерти. Он стоял прямо перед ним. Но это был уже не тот молодой, улыбчивый жрец, несший исцеление ран и облегчение страждущим душам, которого он помнил. Левая половина его головы осталась прежней, с добрыми и умными глазами. А вот правая... Она превратилась в жуткий, оскаленный череп, принадлежащий личу, тому самому, что поработил душу и захватил тело Даниэля.
У Вика от испуга чуть сердце не остановилось.
- Здравствуй. - прохрипел Даниэль. Его голос звучал, точно хрип умирающего, рвущийся сквозь раздробленную гортань.
Викариан был не в силах выдавить из себя ни звука и отступил на шаг назад. Трупов он повидал немало, но все же, вот так столкнуться с говорящим мертвецом, носящем тело того, кого ты помнил, было отнюдь не самым приятным опытом в его жизни. Даниэль же, не дождавшись ответа, посмотрел за спину Вику:
- Твоей маме уже никто не в силах помочь, дитя.
Та, нисколько не испугавшись, ухватила руку жреца, потянув за собой.
- Пожалуйста, давайте её хотя бы поищем. - в голубых глазах застыли слезы. Она, совсем по-детски, испуганно обвела взглядом окружающее пространство. - Мне одной здесь страшно.
В отличии от Вика, этот "Даниэль" совершенно не боялся проявлять жалость. Он улыбнулся и молча кивнул, позволяя увлечь себя в сторону одного из проходов. Когда он проходил мимо остолбеневшего парня, тот наконец вытолкнул из окаменевшего горла вопрос:
- Что ты вообще тут делаешь? - краем сознания он понимал, что сделал это напрасно, говорить с порождениями мира расколотых снов, сплетенных из обмана и незаконченных мыслей, все равно, что спрашивать совета злого духа, который только и ждет доверчивого глупца, дабы погубить того.
Но слова уже вырвались на свободу и располовиненнея голова вновь повернулась к Вику. На ней больше не было улыбки, только злобно оскаленная ухмылка черепа:
- Лич нашел твою кровь.
- Ч-чего? - не понял Вик.
- Он нашел твоих родных. Кровь рода. Он добудет её и ты больше не скроешься от его воли. - вновь отворачиваясь и очевидно не собираясь пояснять ничего более, двинулся за тянущей его во тьму девчушкой.
Вик хотел было крикнуть ему в спину, что такого не может быть, так как все обряды, отпевающие души родных, были проведены. Лич же не мог быть сильнее одного из самых могущественных предвечных Кеплера...
Он уже раскрыл было рот, но тут же захлопнул его вспомнив, что тело младшего брата так и не нашел, посчитав, что то сгорело, погребеное под обломками башни. Он вновь и вновь прокручивал услышанное, даже когда две неясные тени окончательно скрылись во мраке, накатывающем со всех сторон. Единственное, что хоть немного ободрило, то что Даниэль или чем было это страное, двуликое существо, сказал что лич нашел, но не получил его кровь. А значит, время пока ещё было.
Если конечно, все это не более, чем очередная игра Аркаима, пытающегося его зачем-то напугать. А если это не Аркаим, то кто тогда? Один из ревенантов, посланных личем им в след, который так же, как они, попал во Врата Снов? Но, как тогда они его не почувствовали? Лея была весьма искусна в таких вопросах, а Ял вообще большую часть жизни охотился на тех, кто использует Вечный Океан. С другой стороны, Агониса, прошедшего сквозь врата, они тоже не почувствовали, а ведь сила Владыки Порталов невероятно огромна. А может, это просто его собственное подсознание, его страхи издеваются над ним? Что правда, что ложь, было не понять.
Вик, отвернувшись от прохода, где скрылся Даниэль-лич, вздохнув, достал из сумки амулет алхимических эссенций. Похоже, ему предстоит провести в этом месте некоторое время, хотя само это понятие здесь не имело абсолютно никакого смысла. Но может хотя бы удастся собрать концентрированную магию снов? Однако амулет, к вящему разочарованию хозяина, отказывался просыпаться, словно вокруг вовсе ничего не было. Парень снова вздохнул и убрав артефакт, который, как ему показалось, слегка изменился за долгое время своего использования, двинулся в путь дальше, откровенно не зная куда же ему идти.
Вскоре он заметил, что к нему стягивается все больше местных обитателей. Многие из них состояли из света и тени, с пустым, стеклянным взглядом, другие, невероятно раздувшиеся от жира, втискивать свои туши в едва ли не трещавшие по швам цветастые камзолы. Хотя встречались и человекоподобные оборванцы, укутанные в десятки видавших виды плащей, на который осело вековое количество ржавой пыли. Они, подходя, раз за разом повторяли одни и те же фразы, предлагая ему помощь и показывая путь.
- Я знаю дорогу! - кричали они, протягивая к нему руки.
Викариан отказывался, но существа не отставали. Постепенно это стало походить ритуал, содержащий гипнотические чары, усыпляющие разум и парень в какой-то момент, словно потеряв контроль, решил "поэкспериментировать". Подойдя к одному существу более ли менее напоминающему человека, он улыбнулся и сказал.
- Я знаю путь! Иди за мной!
Существо немедленно последовало за ним, не задавая вопросов. Викариан подвел его к краю пропасти и... столкнул. При этом, он не почувствовал ничего, словно так должно было быть. А существо, без всякого сопротивления полетело вниз, словно марионетка, оборвавшая нити.
Он повторил свой эксперимент еще несколько раз, но результат был всегда одинаковым. Разве что некоторые из них улетали вниз, а другие почему-то вверх. Существа беспрекословно следовали за ним, даже если он вел их к гибели, им были совершенно безразличны собственные жизни. Внезапно, будто кто-то отпустил его разум из цепких пальцев и к нему вновь вернулось понимание где он и осознание того, что только что натворил. Реальность и вымысел переплетались в причудливый узор, перетекая из одно в другое и мешая понять, что он делает по-настоящему или должен делать по чужой воле.
Тряхнув головой, Викар стер с лица тонкий налет рыжего песка и двинулся дальше, погружаясь в лабиринт все глубже, стараясь больше не смотреть ни в бездну, ни на бродящих вокруг существ. В какой-то момент он понял, что движется в направлении, куда, по-идее, сходятся все "струны-пути" и идти стало легко, словно он спускается с горы. В то же время, путь, ведущий от центра лабиринта, давался тяжело. Памятуя, что ранее Аркаим его вроде как направлял, не позволяя сбиваться с дороги, Вик предположил, что и сейчас происходило тоже самое.
С каждым шагом он ощущал, как оживало пространство вокруг него. Руины, раньше казавшиеся неподвижными, теперь словно дышали, меняя свою форму. Тропинки, по которым он шел, то сужались, то расширялись, заставляя его спотыкаться и терять равновесие.
Когда в нагромождении развалин по бокам появлялись разрывы, он быстро выглядывал наружу, проверяя, не сбился ли с направления, после чего тут же скрывался обратно в сень безопасных стен. Как и предполагалось, все пути лабиринта сходятся в одной точке, как лучи гигантского, ржавого солнца. Туда втягивалась вся энергия этого безумного пространства и чем дольше он шел, тем явственнее ощущалась грозная сила, тянувшая его вперед В то же время, движение становилось все легче. Словно он скользит по невидимой поверхности, не прилагая никаких усилий. Это было странное ощущение, которое тем не менее изрядно настораживало, уж слишком настойчиво ему указывали куда двигаться. С каждым шагом вниз, Викариан все отчетливее ощущал, как нарастает в нем тревога. Тени здесь, падавшие от стен, колыхаясь извивались, подобно клубку змей. Он видел созданий с двумя головами, застывших на открытом месте, словно сбившихся с дороги, они смотрели сразу в обе стороны, но не могли сделать шаг ни вправо, ни влево. Видел наплывающие друг на друга дома, кварталы и уровни. Разве что обитателей их нигде видно не было.
В глубине одного из поворотов, он едва не налетел на стоящую прямо посреди фигуру. Все это время парень старался пореже крутить головой, чтобы вновь не попасть под гипнотическое действие этого места, однако, на этот раз ему пришлось поднять взгляд, так как незнакомец явно не собирался уступать дорогу.
Холодок пробежал по спине, когда он понял, кто перед ним. Схирем. Может и не заклятый враг, но тот, кого Викар среди живых видеть бы точно не хотел.
- Ты-то что здесь делаешь? - вырвалось у Викариана. - Ты же погиб!
Схирем медленно наклонил голову на бок и в его глазах сверкнул холодный, безжизненный блеск.
- Неужели? - прошипел он, обнажая желтые, острые зубы. - Видимо, ты меня недооценил!
В этот момент, Викариан почувствовал движение за спиной. Он резко прянул в сторону, уворачиваясь от подкравшегося сзади. Едва не зацепив, рядом с ухом просвистело лезвие топора из льдисто-синего металла. За ним последовало могучее тело воина, закованного в латы с меховым плащом.
Ульф! Тот самый, которого он когда-то буквально взорвал, разметав на тысячу частей. Новый противник выглядел еще страшнее, чем Схирем. Его глаза, некогда голубые, теперь горели неестественным черно-алым огнем, а у тела отсутствовали целые куски, обнажая внутренние органы и почерневший хребет.