Легкие обожгло на секунду, а взор подернулся пеленой, но почти сразу прояснился. Зрение не сильно помогло разобрать обстановку. Похоже, они оказались среди бушующих ветров пепельного урагана, несущего тут же истлевшие обрывки реальности, вылетевшие вслед за ними из арки.
Впереди с трудом различалось нечто, вроде заросшей тенями тропы из медных пластин. Вокруг высились неровные углы того, что с натяжкой можно было бы назвать проходом. Он напоминал хаотичное переплетение камушков-гармоник точно таких же, из которых состояла арка самого портала. Сквозь них пробивались золотые волоски, которые колыхались на потустороннем ветру. Кладка очень быстро становилась неровной, шла волнами и оканчивалась рваными обломками, за которыми открывался "мир за гранью".
Вик сглотнул подступивший к горлу ком. Он никогда в жизни не видел ничего подобного, такое даже представить было сложно. Это был мир, в которым порядком являлся хаос, а дыхание жизни здесь присутствовало абсолютно во всем, даже том, что было давно мертво или никогда не рождалось.
Проход, изгибаясь точно плеть перед ударом, оканчивался в глубинах пепельного урагана, который постепенно растворял все к чему прикасался. Серая пыль потянулась от одежды людей, смешиваясь с крутящимися вокруг вихрями, рассеивая их в бесконечности, а после унося к висевшей прямо над головой странников черной, маслянистой сфере.
Заметив это, Ялазар озвучил мысль, посетившую, судя по всему, всех разом:
- Надо выбираться отсюда, пока мы сами не растворились к бесам.
Стоило словам потревожить воздух чуждого мира, как вторящее эхо голоса повелителя костей ударило в и без того хрупкие конструкции, окружавшие их. Из кладки выбилось пяток камешков-гармоник, начавших быстро разлетаться в разные стороны, рискуя потеряться в водовороте вихрей, кружащих в проходе. На людей обрушился шквал новых, весьма болезненных, ощущений.
Вокруг начали появляться тени - иллюзии, сотканные разумами людей. Цвета пустились в пляс, двигаясь подобно живым существам, облекая и создавая причудливые узоры из света из теней. Каменные строения вокруг оборачивались пульсирующей плотью, словно дышавшей в такт их серцебиению, а из открывшихся пор закапали слезы, наполненные звездной пылью.
Душу затопила всепоглощающая ностальгия по миру, который никогда не существовал, смешанная с триумфом победителя и ужасом перед собственной неотвратимостью забвения. Хуже всего стал чудовищный гул, выбивающий из головы все прочие звуки, похожие на отдаленные взрывы звёзд, перемежающийся с детским смехом и шёпотом миллионов голосов, говорящих на языке, которого не существовало.
Словно спущенный с цепи, рой черных осколков затвердевшего пепла низринулся на головы незваных гостей, посмевших потревожить священую тишину оглушающих раскатов. Роем разъяренных жуков, эти осколки прорезались сквозь кожу, прокладывая под ней целые каналы алеющих вен.
Как и в материальном мире, здесь гармоники несли в себе функцию защиты смертных от неконтролируемых стихий Вечного Океана. Осколки разбитой скорлупы, оберегавшей их бренные тела, быстро разлетались в потоках черного ветра, уже начав растворяться в бушующем океана потусторонего урагана, оставляя тела и разумы взошедших на астральные пути без своей защиты. Пять камешков уносились прочь и чтобы не позволить стихиям превратить странников в свои игрушки, понял Викар, им придется быстро схватить эти гармоники, пока ещё возможно.
Камней пять, значит один поймать не удастся. Но какой? С какой напастью будет проще справиться? Дыхание катаклизма, заставляющее душу застыть во времени, пока тело продолжало двигаться, отметалось сразу. С такой опасностью за плечами, за долю мгновения способной перевернуть весь магический мир с ног на голову, идти дальше было чистое самоубийство.
Парень молча указал на вздрагивающий в такт ударам Небесной Горы крутящийся кубик и Лея тут же схватила его, а он быстро огляделся, прикидывая следующий шаг. Впрочем, думать тут было особо неочем. Внезапно образовавшаяся под ногами пасть чудовища, в которую превратится камень или напротив, иллюзия, что скроет опасность впереди, так же совсем не нужны.
Ял с Тором поймали еще пару отлетающих камней. За последними двумя бросился сам Вик, ещё не зная, какой собирается изловить. Внезапно его душу наполнила такая черная тоска, что он едва не упал на колени. На глаза навернулись чужие слезы и если бы не взрыкнувший в негодовании Зверь в его душе, то парень вовсе бы потерял волю к жизни. Однако, ярость Разрушителя внезапно помогла ему, уничтожив чужое наваждение и едва он смог снова видеть, смахнув с глаз влагу, тут же понял, какой камень нужно возвращать в первую очередь.
Осколки отлетели уже высоко вверх и Викариан, разбежавшись по полуобрушенный стене, оттолкнувшись от качнувшегося валуна, взмыл в воздух. Он успел вовремя, но после, был буквально вбит обратно в землю порывом ураганного ветра.
Подошедший Ялазар помог ему подняться и они, стоически терпя жалящие укусы от черных хлопьев, которые вгрызались им в кожу, поспешили вернуть пойманные гармоники на место.
От арки следовало уйти, как можно скорее, иначе им просто грозила смерть от чесотки, потому люди, не колеблясь более ни секунды, быстрым шагом направился сквозь кружащийся, серый водоворот.
Пока они находились в руинах, худо-бедно скрывающих от стихии, двигаться было нетрудно, однако, стоило выйти за пределы их защиты, как медные плиты тропы утонули в намете серого тлена, оставив после себя едва заметно блестевшие отмели. Ступи с них в сторону, как можно было бы провалиться по колено в сыпучую, сухую кашу. Благо внешний периметр урагана был не такой плотный и сквозь него порой удавалось разглядеть, куда идешь, не пялясь все время себе под ноги.
Раздался звук лопнувшего, туго натянутого, каната, за которым последовал накрывающий все вокруг грохот. Он сотряс реальность от её корней до самых небесных чертогов, заставив людей замереть, прислушиваясь к ощущениям. Сердцебиение Небесной Горы теперь не оглушало, но все равно, каждый удар отзывался в "мире за гранью" всплеском немыслимой силы. От него, течения Вечного Океана приходили в смятение, сплетаясь между собой, образуя полноценные узлы чар, расцветающих по всему горизонту буйством новорожденных инферналов и заклятий.
Это выглядело бы даже красиво, если бы не было так опасно, понял Вик, завороженный зрелищем, когда над головой у него, с оглушительным треском, пронесся сгусток появившихся из ниоткуда ветвящихся молний. Здесь, на грани сопряжения тонких реальностей, все превращалось в карнавал хаоса. Танец созидания и разрушения. Им предстояло спуститься ещё глубже, туда, куда вела медная тропа.
Вообще, чем больше Викариан обращался к силе магии, тем больше понимал её. Нет, он не корпел целыми днями над пожелтевшими от времени фолиантами, хранящими в себе мудрость древних книгочеев. Да он даже Атлас Крига, бездонный источник знаний, за который многие мастера колдовских наук готовы были отдать едва ли не душу, открывал лишь в минуту крайней нужды. А бесценный фолиант, найденный в глубинах древнего Фариза, так и вовсе пролистал лишь единожды. Однако, необычное, почти инстинктивное понимание магии было у него всегда. Не иначе досталось от матери. Именно благодаря этому пониманию, он сумел довольно легко вникнуть в те главы Атласа, что повествовали о "мире за гранью", который многие называли варпом, а кое-о-чем даже догадался сам, всего лишь наблюдая за жизнью по другую сторону реальности. Хотя интуиция не являлась его сильной стороной, во всем, что касалось Вечного Океана, она зачастую подсказывала дельные вещи.
Продираясь вниз сквозь кружащуюся черную вьюгу, парень не переставая смотрел в раскинувшийся впереди мир, припоминая, что он когда-то читал или слышал о нем. Все планы магии, вместе, называли Вечным Океаном - бесконечная, бездонная пучина, наполненная всеми стихиями мироздания. В нем, подобно островам, плыли реальности, населенные различными смертными, бессмертными и инферналами, а также прочими иномирцами и странниками, что редко задерживались на одном месте, предпочитая вечное паломничество по волнам стихий.
Верхний слой назывался Астрал или Тонкий Мир. Он, точно пенящаяся поверхность вод, был подвержен ветрам заклятий, что вырывали стихии из родной среды, коверкая и сплетая из них тугие узлы. Точно мимолетная искра, они вспыхивали чарами и большинство из них тут же гасло, возвращаясь в колыбель своего рождения. Потревоженные столь грубым способом, лишенным гармонии они не сразу обретали покой, становясь злыми ураганами, терзавшими самые близкие к материальному миру слои реальностей. Ныне к этим ветрам, рвущими в лоскуты реальность, добавились острые когти Небесной Горы, бушевавшей вокруг Доридоса.
"Мир за гранью" или варп, второй слой, лежал намного ниже, в глубинах Вечного Океана. Там силы, которые захлестывали высокими волнами Тонкий Мир, ощущались гораздо слабее, даруя обманчивое чувство защиты, на которое совсем не стоило полагаться. Будучи в мире материальном, зачерпнуть энергий отсюда просто так бы уже не удалось, но зато здесь можно было прокладывать пути, как сделал это Талтана, что будут доступны даже в самый лютый шторм, хотя и не шибко безопасны.
Эфир... эфир являлся темной пучиной, которой никогда не касался свет внешних стихий, кружащих вокруг островков реальностей. Здесь не знали дыхание жизни в том понимании, которое смертные привыкли вкладывать в это понятие. Честно говоря, Викариан вообще с трудом мог представить, что же это такое, так как сам ещё ни разу не видел эфир воочию, лишь зная, что это самая глубокая из ипостасей Вечного Океана.
Впрочем, сейчас это было не особо важно. Их путь пролегал через "стеклянные небеса", что вели в "мир за гранью", где их ждало безумное буйство эмпирий и то, что Ти назвал "мертвыми отмелями".
Замерев на секунду на самом краю серой сферы, Викариан с опаской огляделся по сторонам. Вокруг вилось немыслимое число инферналов, самых разных форм и размеров. Из своих планов бытия они стремились проникнуть в материальный мир через открывающиеся повсюду вокруг переходы и там, обретя плоть, начать охоту за местными обитателями.
Однако, для этих созданий Небесная Гора оказывалась не менее опасной, чем для смертных, губя их тысячами, особенно тех, кто пытаясь в своем безумии прорваться в самый центр катаклизма, где находились самые крупные разломы реальности. Их обрывки холодным, синим огнем и дождем падали с небес, оставляя на одежде легкие подпалены, сочащиеся сизыми струйками дыма. Казалось, что они проникали не в тело, но в душу.
Вполне вероятно, подумалось Викару, едва они выйдут из скрывавшего их облака, инферналы вздумают напасть. Нужно было не терять направления, чтобы в случае чего, ретироваться обратно к арке. Путь их лежал сквозь реальность живого безумия и молодой человек, вздохнув словно перед прыжком в ледяную воду, шагнул вперед.
Черные песчинки в последний раз обожгли лицо, ободрав до крови щеку. Вик внимательно следил за реакцией тысяч сущностей, носившихся вокруг. Однако, их пока что не замечали. Они стояли на высоком, насыпном из черного пепла утесе, с которого вниз бежала медная тропа, постепенно исчезнувшая в серых дюнах у его подножия.
Над головами людей внезапно закружились звезды, будто снежинки во время вьюги, то и дело меняя направление. Ускоряясь и замедляясь, а иногда осыпаясь под ноги. Над этим странным хороводом виднелись три громадных светила, застывшие высоко в небе. Первое, огромное жуткое, словно бельмо мертвеца, без устали крутилось вокруг своей оси и было видно, что оно веретеном наматывает на себя седую паутину нитей, тянущихся к ней со всех сторон. Особенно много их поднималось с поверхности иномирья. Рядом парило ещё два "солнца". Одно, изумрудное, второе, серое, как скала.
Вдали, тоже в небе, но почти у самой земли, зависли две небольшие, сияющие сферы, покачивающиеся на тонких облаках, словно на волнах. Будто бы маяки в этом странном месте, они сияли ровным, неугасимым светом, а под ними без труда угадывалось сплетение черной и золотой рек.
Тут же вспомнив каменную карту, Вик вгляделся в том направлении. Раз были реки, значит где-то должен был быть и их исток. Русло жидкого света убегало за горизонт и увидеть его колыбель не представлялось возможным, в отличии от пепельных вод, напротив, стремившихся к подножию холма, на котором сейчас стоял их отряд.
Вик обернулся, ещё раз взглянув на ураган за их спинами и понял, что тот имеет почти идеальную форму, сплетая в самом своем центре себя нечто, вроде небольшой, непроницаемой, темной сферы. Это и есть черное солнце, которое они видели на карте, догадался он. Именно здесь рождалась река, вдоль берега которой им предстояло идти. Хотя о маяках нигде ничего сказано не было и непонятно откуда они тут вообще появились. Впрочем, их присутствие оказалось, как нельзя кстати. Не хватало ещё заблудиться.
Впереди, на многие лиги от подножия расстилалась серая пустыня. Справа, прямо из лишенных любых иных оттенков серого песков, вырастал негустой, отливающих голубизной кристалических деревьев лес, недвижно росший вдоль русла реки. Лишь далеко на востоке, в свете двух сияющих маяков, пепельные барханы оборачивались чем-то более светлым и ярким. А ещё дальше невзрачный пейзаж окончательно пускался во все тяжкие, начиная фонтанировать цветными осколками радуги, разбившейся о небесную твердь и теперь парящими над частоколом клыкастых скал.
Однако, даже посреди этого творения в конец рехнувшегося художника, нет-нет, да и виднелись черные, словно трупные пятна, проплешины. Неподалеку от них множество серых тропинок расчертили безумные ландшафты, растекаясь в разные стороны, пока их длинные, изломанные тела таяли под ударами налетающих стихий.
Все это Викар подмечал, пока, поскальзываясь на осыпающемся песке, шел вниз, а оказавшись у подножия, с неудовольствием обнаружил, что намеченные вихрем оплывшие дюны полностью перекрыли обзор, оставив меж собой лишь узкие, вовсе не казавшиеся безопасными, просеки. Вокруг над ними вздымались черные барханы, присыпанные сверкающими искрами, упавших с небес звезд, окончательно похоронив под собой последние, медные отблески пути, по которому им вроде как надо было идти.
Обмотав вокруг лица плащ, скрываясь от парящей взвеси то ли песка, то ли пыли, Викариан осторожно взобрался на вершину ближайшего холма. Он огляделся, ища знакомые ориентиры, но разглядел лишь отмеченные ранее маяки, все так же сияющие вдалеке. Остальное же царство иномирья изменялось с каждым вздохом, с каждой мыслью проникших в него созданий. Реальность здесь была податлива, как глина в руках скульптора и чувства обретали плоть, а мысли - форму.
Внезапно, над его головой очередной порыв звездного ветра изогнулся дугой, сверкнув ослепительно ярко и яростно. Безмолвный ветер тишины оглушил, дерзнувших осквернить его владения. Искаженные формы, запертые внутри нарождающегося звездного шторма, заметались в безумном танце, словно марионетки в руках жестокого кукловода. Инфернал, внезапно понял Вик, это инфернал, а вовсе никакие не звезды. Тот явно готовился к охоте, скручивая кольца в вышине, пока вокруг пораженных зрелищем людей начал сгущаться непроницаемый саван из песка и сверкающих осколков, словно земля с небом решили внезапно поменяться местами.
Стало ничего не разглядеть, однако, внезапную тьму прорезал спасительный свет, лившийся из оказавшихся совсем рядом, едва ли в десятке шагов от них, проходов, всем своим видом обещая спасение. Деталей, куда они ведут, сквозь плотную завесу песка было не разобрать, но похоже, до того скрытые под дюнами, эти пути уводили куда-то вглубь земли.
Уж слишком притягательными и слишком своевременным было их появление, как и явное приглашение спрятаться в их недрах, попавшим в беду путникам. Вик скептически посмотрел на ближайших проход. Ловушка, не иначе. Инстинкт его буквально кричал, что спасения там не найти.
Вместо того, чтобы броситься к манящему свету, он развернулся и перекрывая оглушающее безмолвие, что было сил крикнул спутникам отступить назад, под серые вихри "стеклянных небес". Там были гармоники и скорее всего они могли послужить защитой, даже от подобных тварей. Голос его, несмотря на то, что он кричал во всю мощь своих легких, оказался едва слышен:
- За мной! - крикнул он, хватая Лею за руку и толкая ее в сторону бушующего на вершине утеса вихря. Следом бросился Торунг и Ялазар, убрав руку с рукояти бесполезного сейчас меча. Бежать пришлось практически вслепую, ориентируясь лишь на ощущения, стараясь чтобы подъем на холм всегда был перед ними.
Лишь когда они преодолели большую часть пути, звездный зверь понял, попытка напугать жертв, заманив тех прямиком в свои пасти не сработала и он, оглашая пространство безмолвным криком, бросился в погоню. Но было поздно, люди достигли границы пепельной сферы, не сбавляя ходу влетев в её нутро. Инфернал, обуяемый безумной яростью, что вот-вот упустит добычу, попытался прорваться следом, но пепельные осколки, из которых состоял ураган вокруг врат, буквально стерли его в порошок. Разорвали гигантское тело на части, развеяв его дождем искр по всей ойкумене.
Со стороны это выглядело так, будто ночной небосвод рухнул на землю, украсив ее мантией серебряных бликов. Зрелище одновременно красивое и страшное, ибо звезды, из которых состоял инфернал, даже сейчас были вовсе не мертвы. Напротив, упорно пытались воспарить вновь, но хвала богам, им пока не хватало на это сил. Часть гигантского тела чудовища теперь и вовсе уносили черные воды реки, заставляя ту сверкать и переливаться.
Вик я Ялом переглянулись.
"Шага не успели ступить, а нас уже пытаются сожрать." - прочитал Викариан в глазах яростно чесавшегося повелителя костей, которого вновь облепила черная, жалящая шелуха. Поморщившись от боли в груди, так же молча, одними мыслями, ответил:
"Боюсь, дальше проще не станет".
Кажется, тварь таки умудрилась его чем-то зацепить и теперь каждое движение вызывало острую боль. Благо силы вокруг было столько, что он без особого труда сотворил чары, заставляющие поврежденные ребра намертво замиреть в груди. Дышать стало неудобно, но хотя бы каждое движение не причиняло боли, а это сейчас было главное, так как путь предстоял неблизкий.
Пару раз вздохнув и поняв, что при необходимости долго бежать он не сможет, Викариан, сцепив от досады зубы, направился прочь из вихря. Начало похода преподнесло им ценный урок, оставаться как можно незаметней и теперь они старались не забираться высоко, скрываясь как можно ниже за высокими насыпями, дабы не привлекать лишнего внимания.
В итоге, это пару раз спасло их от неприятных встреч. К примеру, когда над головами пронесся весьма крупный инфернал: калейдоскоп из звуков и световых волн, создающий мелодичные узоры прямо из воздуха, что очаровывая своими чудесными мелодиями, утягивали за собой. Вслед инферналу нессля целый рой разнообразных существ, которые по счастью не обратили на притаившихся людей никакого внимания.
Вскоре они достигли опушки кристаллических рощ, росших на берегу. Выглядели они несколько иначе, нежели на каменной карте Талтана. Стволы деревьев напоминали узкое горлышко, через которое от широких крон в толстые, переплетенные меж собою корни, текли чистейшие капельки света. Подойдя ближе, обнаружилось, что река, бежавшая сквозь его чащу, состоит полностью из черного, текучего праха. Она напоминала застывшую во времени тень, вьющуюся среди сверкающего подлеска. Сам лес, выросший вокруг неё из дыхания холодных игл застывших лучей, казалось был недвижим, но стоило слишком быстро скользнуть по нему взглядом, как он словно бы резал саму душу острыми гранями своих листьев. Даже смотреть на него нужно было с великой осторожностью. Каждое растение здесь было зеркалом, отражающим истину и ложь одновременно, сплетая их в единый узор, а искаженная магия, как всегда, играла с чувствами и восприятием, превращая реальность в калейдоскоп кошмаров.
Тут, как и во всей остальной серой пустыне, стояла ватная тишина, однако, стоило Вику, замерев, вслушаться в это пугающее молчание, как голубоватые кристаллические ветви, точно тронутые дыханием его мыслей, принялись мелко дрожать, резонируя. Вторя пробуждению листвы, лес отразил в тысячах своих зеркальных гранях образы окружения, но искаженные, враждебные. В том числе и самих людей, застывших в нерешительности у самого края чаши. Из гладких поверхностей пытались вырывались злые двойники, готовые растерзать породивших их живых. Однако, слишком много изломанных граней у кристаллов не позволяли этим отражениям прорваться наружу. Они метались в стволах деревьев, словно звери в клетках, их глаза горели ненавистью, а зубы клацали в ярости, искажая лица то Яла, то Леи с Виком. Даже бесстрастные черты маски Торунга треснули, будто её сокрушил удар молота.
Вик, не решаясь приблизиться, прищурившись, наблюдал за происходящим. Он чувствовал, как энергия взбесившихся течений силы пытается проникнуть в его разум, стремясь исказить мысли, превратить и даже поменять местами с его собственным отражением, полным ненависти и страха. Он сопротивлялся, обнаружив, что если сосредоточиться на некой одной цели, мороки будут лишь бессильно скрестись на краю мыслей, не в силах проникнуть глубже. Украдкой он взглянул на остальных.
Ялазар, сжимая рукоять своего костяного меча, хмуро наблюдал за отражениями. Взгляд у него был такой, точно в них он видел не только своих врагов, но и свои собственные страхи, свои темные стороны, которые он так тщательно скрывал. В отличии от него, серебряные глаза Торунга с ледяной цепкостью изучали кристаллы, словно пытаясь разгадать их тайну или высмотреть опасность. Леадея же, смотрела себе под ноги, закрыв разум от колдовских наваждений.
Они двинулись дальше, то и дело замирая, когда очередной инфернал оказывался слишком близко. Теперь скрыться в черном вихре у них бы не вышло, слишком далеко от него уже отошли. Радовало одно, здесь не было жизни, да и быть не могло, а потому, кроме пары раз, когда по неосторожности самих людей, бритвенно острые листья обжигали касанием их плоть, оставляя невероятно тонкие, даже не кровоточащие порезы, особых угроз не встречалось. Зато всплески энергий, как оказалось, могут не только причинять вред, но и помогать, создавая заклятия, укрепляющие тело и исцеляющие раны. Угадать, когда Вечный Океан решит подарить свое благословение, а когда убить, возможным не представлялось, а потому идущие старались не испытывать судьбу, обходя формирующиеся узлы чар, едва заметив те.
Будь на их месте Рах, он бы не преминул воспользоваться шансом впустить в себя побольше подобных сил, а какие хорошие, какие плохие стал бы разбираться уже после. Но у Вика с чувством самосохранения пока что все было в порядке, да и цель у них иная, а потому они не жалели времени, обходя особенно подозрительно выглядящие омуты жидкой силы у сплетений кристалических корнеей.
Хотя все же полностью избежать их не удалось. Когда они вышли из нетронутой ни единым движением рощи, добавились раздражающие ощущения чередующихся озноба с жаром. Тело словно бы находилось в пустыне и снегах одновременно. Перед ними теперь открылся совершенно безумный ландшафт. Вдали земля бурлила, словно накрытый крышкой кипящий котел. Вздымаясь к небесам и осыпаясь обратно, не давая ни единому ростку зацепиться за эту неустойчивую почву. Лишь зыбучие пески, да неровные осколки камней, обломками разбитого мира, парили над головами путников, а два маяка-светила, льнули к горизонту, глазами незримого чудовища, наблюдая за ними.
Тишина отступила, мир словно бы ожил, запел на разные голоса. Песок здесь больше не был серым, а стал красно-рыжим, словно пропитанным кровью и ржавчиной. От него исходили эманации сумрачных дней забвения, где каждая крупица хранила эхо кошмара, каждый шелест ветра прикоснувшийся к нему, подхватывал и уносил в небеса отголоски потерянных душ. Здесь две реки, черная и золотая, наконец нашли друг друга.
По правую руку от них, в черную полоску берега вонзились волны цвета расплавленного солнца. Ее пористая поверхность мерцала и переливалась, словно драгоценный металл, маскируя опасный ядовитый эфир иллюзий. Этот жидкий, тягучий поток тянулся вдаль, приковывая к себе взгляд, обещая награду любому, прикоснувшемуся к нему. Среди волн то и дело поднималось пламенеющее тело неземного левиафана, чем-то напоминающего легендарных драконов, но чешуя его, едва он вырывался из пучины, обращалась вихрями живого, солнечного пламени. Он выныривал на поверхность, чтобы сделать вдох, от которого дрожала реальность, наполняясь вкрадчивым шепотом Вечного Океана, соблазняя, обещая ответы на все вопросы.
Подавив желание приблизится к воде, Викар сосредоточился на поиске дальнейшего пути. Он тяжело вздохнул, когда понял, что они оказались меж двух огней. С одной стороны река, шепчущая сладкие сказки, сулившая многое, но не говоря, какую плату потребует за это. В то время, как ржавые пески по левую руку обещали забвение, которое не было наполнено спокойствием смерти, скорее даже наоборот.
Единственный путь, который им оставался - узкая полоска берега меж двух этих стихий. Можно было конечно свернуть на север, обойти эти земли, но во первых, не было гарантий, что там будет безопасней. А во вторых, Викар боялся потерять из виду два сияющих маяка, которые путеводными звездами указывали направление, куда им надлежало двигаться.
Пришлось смириться с неизбежным. Раздираемые двумя противоборствующими силами, они осторожно, не позволяя казавшемуся обманчиво-тихому прибою даже коснутся их, двинулись вперед по рыхлому, прибрежному песку.
Чем дольше они шли, тем более отстраненно становились мысли парня, словно бы их раскачивал то в одну сторону, то в другую незримый бриз, не позволяя надолго задержаться в голове.
Они плохо запомнили этот путь, сохранив в памяти лишь его обрывки. В какой-то момент рядом с ними появились их двойники. Сначала они подумали, что злые отражения из леса таки нашли способ вырваться и нагнали. Однако, вопреки ожиданиям, их копии не грозили смертью, лишь обвинили Вика с товарищами в нереальности, что они мороки и пытались украсть их память. Нападать они не стали, а пошли впереди, оставив ошарашенных людей терзаться сомнениями в своей реальности и долго стоять на месте, смотря в спину удаляющимся фигурам. Те, по какой-то причине, стремились как можно быстрее покинуть побережье. Вот только что-то пошло не так и стоило им отойти шагов на сто, они словно бы забыли куда идут, сначала растянувшись длинной цепью, а после, вовсе разбрелись по пескам в разные стороны, окончательно исчезнув из виду будто и не было их никогда.
Вскоре стала понятна и причина их спешки. Видения, приносимые ржавыми песками с одной стороны и золотыми волнами с другой, постепенно заполняли мысли, грозя утопить то в меланхолии, то в беспричинной радости. Памятуя судьбу двойников, которые постоянно держались одной стороны - ближе к пескам, Вик повел товарищей сначала возле реки, то приближаясь к накатывающим на берег волнам, то отходя подальше, если зов вод становился нестерпимо притягательным, а бурная радость молила броситься в пучину с головой и никогда больше не покидать её глубин.
Так, балансируя между двух огней, рвущих рассудок на части, люди упорно шли вперед. В тот момент Вику подумалось, неужели Талтан каждый раз был вынужден переживать подобное, открывая астральные пути. Если да, то у него - железная воля, ибо сам молодой человек уже чувствовал, что окочательно выжат, нечеловеческими усилиями заставляя ноги нести его дальше.
Разум парня, усыпленный песней двух стихий, не сразу заметил, как миновав очередную часть пути, обряд достиг кипящих земель. Земля у них под ногами начала менять форму. Словно живая, вздымаясь пузырем зыбучих болот. То, что мгновение назад казалось твердой почвой, вдруг начинало пузыриться раскаленой пеной, выбрасывая из недр улетающие в небо здоровенные комья.
На этих новорожденных, парящих островках, как на сцене абсурдного театра, проплывали остатки травы, обрывки неведомых растений и даже мелкие, перепуганные букашки, пытающиеся удержаться на тверди, ускользающей из под лап.
На одном из них, вращаясь юлой, плыли руины цвета песчаника, над которыми возвышалась длинная, не переставая изгибающаяся, точно лопасти ветряной мельницы, четырехрукая фигура со стертыми чертами лица. К этому моменту сознание едва держалось в теле парня и он запомнил лишь рваные обрывки того, о чем вещал этот эфирный скиталец. Лишенный рта, тем не менее он шептал бессмысленные обрывки фраз о каких-то Перевернутых Землях и тенях в сиянии света, которые скрываются на виду, как тьма в сердце дня. Что он уже вплел в нити их судьбы. Обещал ответы. Обещал вопросы. Обещал, что ничего не обещает. Вокруг него в это время творилось немыслимое, словно безумный художник играл с реальностью, превращая ту в калейдоскоп невозможных образов. Переплетая видения Вардемы и Кеплера так, будто миры были одним целым и перетекали один в другой.
Все эти шепоты и образы мешали видеть и следить за окружением. Пару раз им везло, они успевали среагировать на развернувшиеся прямо под ногами пласты земли, отскакивая в сторону. Один раз, когда вдали показались кроны леса, теперь тянущегося вдоль золотого русла, им даже довелось увидеть сражения между этими невозможными созданиями.
В очередном гейзере, из недр воспарила мешанина разбитых изваяний вперемешку с песком. Люди тут же прильнули к земле, молясь всем богами, чтобы новорожденный инфернал не заметил их присутствия. Они стали наблюдать, как осколки статуй пытаются соединиться в нечто, что хотя бы отдаленно напоминало изначальное творение, частью которого они все когда-то были. Создание неспеша поплыло по воздуху в сторону леса, откуда навстречу ему, словно до времени спящий страж, поднялось второе чудовище, напоминающее гигантскую, кристаллическую медузу, собранную из десятков стволов и раскидистой кроны, взмахами которой оно направляло свой полет. В какой-то момент, они встретились, сойдясь в бешеной схватке, точно сцепившиеся псы, отрывая друг от друга части и вгрызаясь в нутро.
Осколки острых кристаллов засвистели над головой смертных. Порой их накрывал поток исторгнутого из мешанин статуй ржавого песка, словно тот был артериальной кровью. Инферналы, крутясь и истошно визжа тысячами голосов, так и не расцепив смертельные объятия, унеслись прочь, позволив перепуганным смертным продолжить путь.
Произошедшее сыграло злую шутку, а потому, когда снизу что-то булькнуло, последнее, что увидел Вик, была раскаленная до красна трещина, расчертившая землю, в глубине которой занимался огненный цветок. Его тело само рванулось вперед, прочь из-под удара, но полностью избежать его не удалось и оглушенного парня бросило прямо в сторону острых, кристальных листьев подлеска неподалеку.
Придя в себя, первое, что обнаружил Вик, это лежащего рядом Ялазара. Часть лица и шеи были замотаны в кровавые тряпк, а рядом хромала Лея. Боль шала не от сломанных ребер, а от глубокого разреза, пересекающего теперь половину его тела. Боль, словно отрезвляющая микстура, разгоняла задубевшие за долгий поход, полный опасных видений, мысли, возвращая ясность зрению и даже память. Однако, при этом же принеся сомнения в собственном существовании. Слова тех треклятых двойников, сгинувших в песках, теперь прочно засели в уме молодого человека. Впрочем, боль - небольшая плата за возможность вновь мыслить трезво, подумал про себя Вик, осторожно вставая на ноги. Хотя он чувствовал и яд тревоги: "Вдруг и они исчезнут так же, как те... кто назвал себя настоящими?".
Оказалось, что Яла посекло намного сильнее, чем прочих. Он не мог стоять сам и скрепя зубами от боли, Вику с Тором теперь пришлось тащить его на себе. Лея же, используя двуручный, костяной меч, как трость, медленно плелась сзади, когда они вновь вступили в кристаллический лес у берегов реки расплавленных иллюзий.
Стволы деревьев здесь были так же сотканы из света, но переливались всеми оттенками золота, отражая мерцающую поверхность воды у корней. Здесь, Вечный Океан играл с чувствами и восприятием еще более изощренно, чем прежде. В отличии от леса, стоящего на черных дюнах, тут чувствовалось движение ветра, легкими поцелуями колыхавшего острую листву и звуки тихого перезвона.
Даже ветви тревожно подрагивали, издавая мелодию, сотканную из бесконечности - чистейшей стихии из самых глубин "мира за гранью". Это была песнь утерянной вечности, направляющая свой голос к сияющему истоку реки. Мелодии резали ткань реальности, создавая причудливые искажения в пространстве. Этот лес звучал ярко, но его звуки не успокаивали, они были тревожными, манящими и отталкивающими одновременно. В этой песне, саван обмана скрывал тайны, что способны были свести с ума даже самого стойкого.
Викариан сейчас был несказанно рад, что каждое движение причиняло ему муки. Острые грани боли безжалостно рвали шелковую паутину золотого морока, стремящуюся усыпить его разум.
Лея, зачерпнув толику магической силы, собрала остатки воли и попыталась сплести защитный барьер, но энергии вокруг них оказались слишком сильны. Тут не было завесы Тонкого Мира, которая сдержала бы излишки сил, уберегла бы смертную оболочку девушки от волн Вечного Океана, сметающих все на своем пути. По рукам колдуньи потек жидкий огонь и она вскрикнув от боли, не удержала плетение, отбросив его прочь, тут же принявшись дуть на обожженные ладони. Даже Вик, стоявший рядом, почувствовал, как магия искажается вокруг, превращаясь в нечто темное, непредсказуемое.
Там, позади, в крутящем пепле черного солнца, где он дыханием эмпирий сумел скрепить себе ребра, силы было в тысячи крат меньше, чем здесь, ибо они находились в самом центре Доридоса, где большая часть магии уже была мертва, но даже тех жалких клочков, хватило исцелить его ранение.
Тут же, в лабиринте золотых кристаллов, переполненных силой до краев. Попытка сплести даже самые простые чары могла привести к гибели и потому, несчастному Ялазару они сейчас никак не могли помочь. Прежде чем пытаться вылечить его, нужно было выбраться с астральной тропы и они осторожно двинулись дальше.
Перед самым выходом из чащи, путь им преградил очередной холм, куда их усталый отряд, обремененный ранами, едва сумел взобраться. Зато вид, который с него открылся, воистине поражал воображение. Они не ведали, сколько времени провели в "мире за гранью", сколько блуждали по пескам забвения, не позволяя осколкам их личности растаять там навсегда и сколько пролежали в беспамятстве, угодив в гейзер раскаленной ненависти среди земли парящих островов, но Небесная Гора явно сильно выросла, теперь заполняя собою почти весь горизонт на западе.
Викариан, зажмурившись, отвернулся, поудобней перехватив поддерживаемого под плечо Яла. Даже беглого взгляда на катаклизм хватило, чтобы голова наполнилась бесчисленным сонмом чужих мыслей, отчего стало казаться, будто она вот-вот взорвется. Позади они оставили много страшных вещей, совершенно безумных, о которых он никогда раньше не слышал и не подозревал об их существовании, но ничто не в силах было сравниться с Небесной Горой. Здесь, в глубинах "мира за гранью" не было тяжелого полога темных туч, что скрывал бы её истинное величие. Сейчас она оказалась гигантской луной, что вот-вот должна была упасть на их, погибающий в агонии, Кеплер и была в стократ опасней, чем в мире материальном. Именно она довела инферналов до бешенства. Ее искаженные песни отражались от стихий, принявших вид рек и лесов, наполняли те такой силой, что противиться их зову становилось просто невозможно.
Парень, борясь с головной болью и пытаясь отогнать видения, заполонившие его разум, взглянул на север. Там к небесам тянулись пугающе знакомые бурые пятна страха. Мрачными тучами они разливались вокруг едва тлеющего золотистого огонька - круга порядка в бездне хаоса, куда оказались не в силах проникнуть силы эмпирий. Однако, сердцебиение Небесной Горы с каждым ударом грозили потушить эту последнюю лучину застывшего времени.
Гаеры лишились цепи, приковывающей их к храму своей госпожи, когда магический голод ослабил силу магии, но разразившийся катаклизм начал раздувать едва тлеющие угли силы Богини Кошмаров в Землях Печати Отмщения. Вокруг них уже виднелись десятки дорожек тлета, оставленых прошедшими неподалеку детищами Талтана. Оставалась крохотная надежда, что одни пожруты других и хотя бы одной опасностью в доле станет меньше.
Впрочем, видя как черные нити, точно вены несущие порченую кровь, свивают замысловатые узоры по всей ойкумене, а некоторые, даже перевалив через горы, проникли в соседние земли, радоваться было особо нечему. Если их не остановить начнется такой кошмар, что и помыслить было страшно.
Однако, вот что было странно. Центром, откуда расходилось больше всего таких черных троп, являлся вовсе не Доридос, а Каньоны Солидера. Викар проследил до истока большей части этих путей тлена и обомлел. Они вели под высокий холм, над которым кружил сияющий водоворот второго солнца, что они видели на карте Талтана.
В отличии от черного собрата, бывшего центром урагана праха, наметая вокруг себя высокие курганы из мертвецов, если так можно назвать остатки погибших инферналов, солнце золотое оказалось обманом. Сотворенное из рваных клочьев стенающих призраков, пропитанных изнутри холодным сиянием. Бледный, бездушный туман, вызвавший в самой глубине человеческого естества звериный, почти неконтролируемый страх. Он растекался вокруг, превращая подножие пьедестала в океан облаков. В этом океане, словно миражи, грозящие быть вот-вот поглощенными тягучими волнами, виднелись редкие отмели медной тропы.
С севера, юга и востока, из клубящейся пучины возносились вверх столбы, высотой с самые высокие горы, что когда-либо Вику доводилось видеть. С их идеально гладких граней тек сияющий елей, растекаясь от них по всей видимой округе, превращаясь в те самые облака у их подножия. На вершине же каждого такого гиганта горел пояс рун, знакомых Вику ещё по глубинам Фариза. Хроногресс.
Что ж, это объясняло, почему Талтан вел свои исследования в Каньонах Солидера. Он изучал Небесные Горы, с их помощью создал Бродячих, а теперь, судя по всему, замышляя что-то ещё более грандиозное и зловещее, собираясь использовать силу машин, призванных бороться с проклятием Кеплера - Небесными Горами!
Громадные стеллы, под которыми бурлил перистый океан, опоясывали периметр в несколько недель пути, не меньше, будто создавая незримые стены, не давая туману вырваться за отведенные ему границы. В самом центре хранимого ими океана лежало око пустоты - широкий зев провала, куда обрушивались тяжелые кольца облаков.
В редких разрывах Викариан замечал ещё кое-что, то чего бы видеть совсем не хотел. Дно этого рукотворного неба представляло собой абсолютно черную перину мертвой магии, в которой копошились бесчисленные тени, точно шершни, облепившие улей. Бродячие. Тысячи Бродячих.
- Почему мы не видели этого раньше. До того, как подошли? - прошептал Вик, боясь что его слова опять нарушат хрупкую гармонию "мира за гранью". В его голове роились вопросы, на которые он никак не мог найти ответа.
- Потому, что не должны были. - просто ответил Торунг.
- Вы о чем? - прохрипел едва не терявший создание Ялазар, чьи глаза были закрыты намокшими от крови тряпками.
- Потом расскажем. - пообещал Вик, хотя точно знал, что вспоминать все тут произошедшее он вряд ли особо захочет, вновь принимаясь оглядывать пространство впереди в поисках более ли менее безопасной дороги.
В отличие от черного урагана, здесь не кружились инферналы, в бессильных попытках проникнуть в материальный мир. Даже их полубезумные сознания видимо, на каком-то инстинктивном уровне, понимали, что от этого места надо держаться, как можно дальше.
Впереди, в глубине бледного урагана, были хорошо различимы руины с высокой аркой, вокруг которой парил рой крохотных осколков. Гармоник. Они то и дело разлетались, но тут же соединялись вновь, безуспешно пытаясь открыть выход. Благо силы вокруг много и для их активации не требовался никакой мистигатор.
Добраться до вихря оказалось проще, чем они полагали. Хотя наверх Ялазара пришлось уже тащить, а не нести. Добравшись до вершины и уложив могучее тело товарища возле стены, оставив его на попечения устало рухнувшей рядом Леадеи, Вик с Тором, выжимая из тел силы, которых казалось там уже не должно было остаться вовсе, взялись за открытие врат обратно в материальный мир.
- Да чтоб я ещё хоть раз пошел через варп! - стонал Викариан, затягивая в широкий, сиявший издевательски радостными красками, проход портальной арки, пребывающего в беспамятстве, повелителя костей. От усилий, грудь вновь то и дело пронзала острая боль. - Да я лучше несколько месяцев по стылым снегам, перебиваясь с воды на сушеный мох, плестись буду, чем в этот безумный сон раба дурман-камня еще раз сунусь!
- Поддерживаю. - голос Леадеи, едва волочившей тяжеленный меч, почти не был слышен от усталости.
Легкий хлопок позади ознаменовал этап перехода в реальность. Глаза, уставшие от безумных красок, внезапно оказались в благословенной, мягкой тьме, отчего тут же захотелось лечь и уснуть на месте.
Конец пути. Они, вырвавшиеся из пасти безумия, оказались в темном помещении, освещенном лишь медленно гаснущим мерцанием арки портала. Их тела, израненные и истощенные, несли на себе следы немалых опасностей астральных путей. Часть ран, вроде алых росчерков, оставленных хищным пеплом, исполосовавших кожу изнутри, поблекли и затянулись, хотя все еще немного чесались. Одежда и сумки, пропитавшиеся энергией Вечного Океана, дымились, кое-где исторгая из себя фонтанчики фиолетовых искр - остатков чужеродной магии.
Острые листья и серый пепел, не пощадили ни вещей, ни их тел. Ребра Вика, вновь напомнили о себе, едва его заклятие, по какой-то причине, у самого портала стало терять силу. Нога Леи, распухла и пульсировала болью. А несчастный Ялазар, чьи раны вновь открылись и не думал приходить в сознание. Лишь Тор, с невероятным пренебрежением к собственным ранам, из которых сочилась серебристая жидкость, оставаясь темными подтеками на посеревшей от пережитых испытаний коже, принялся копаться в дырявом, точно сыр, заплечном мешке.
Вскоре, он извлек пару снадобий, да ступку с пестиком, куда тут же кинул пару листков целебной меланы и коротко кивнув Викариану, произнес:
- Здесь есть магия, восстанови свои чары, пока ребра не сместились. А я займусь остальными.
Морщась от боли, молодой человек принялся осторожно водить руками, подтягивая к себе более ли менее безопасными нити силы. Он удивился, как легко стихии откликаются на его зов, ведь совсем рядом была целая армия Бродячего Ужаса. Правда, судя по всему, она находилась гораздо глубже, может поэтому и удавалось колдовать. В противном случае, тут вообще не должно было остаться ничего от магии.
Шатаясь, он прошел глубже внутрь помещения, позволяя глазам привыкнуть к сгустившейся тьме и потянувшись за очередным течением, в ту же секунду замер.
Перед ними, словно тень из прошлого, стояла точная копия трона тирана Кувара. Прежде он не замечал его, так как мягкий свет из портала едва достигал его подножия, но подойдя ближе, увидел даже больше, чем хотел.
На троне, словно живое воплощение кошмара, кто-то сидел. Грудь незнакомца медленно поднималась и опускалась, как у дремлющего зверя. Но он не спал и уже заметил незваных гостей. Его глаза, черные, слюдяные шарики, мерцавшие в полумраке, наполнились холодной, расчетливой ненавистью.
Вик, чье чутье, обостренное до предела ещё в царстве хаоса, почувствовал, как энергия Вечного Океана запульсировала в воздухе, словно эхо надвигавшейся бури. Он знал, что этот незнакомец не просто человек, а нечто иное. Ещё один привратник. Наверняка, способный уничтожить их всех.
Тьма вокруг не позволяла разглядеть деталей, отчего фигура выглядела еще более зловеще. Вик, наскоро попытался усилить чары, скрепляющие его ребра, но ничего не вышло, так как плетение выскользнуло из рук, тут же исчезнув.
Послышался отвратительный, чавкающий звук, будто кто-то оторвал друг от друга два, покрытых слизью, слипшихся куска мяса и парень, сделав пару шагов назад, выхватил из-за пояса кусок ордианской руды, наполняя помещение мягким сиянием. Если предстояло драться, то нужно было хотя бы видеть с кем.
Первым, что бросилось в глаза, когда неяркий свет разогнал недвижимый годами мрак, стала арка стеклянных небес, с находящимися рядом мистигатором и гармониками. Вот только чаны, должные хранить магию для запуска машины, оказались пусты, в них не было ни капли эссенции. Ни сырой, вытянутой из "мира за гранью", ни дистиллированной алхимией.
Так же, вокруг не было ничего, что прежде могло бы давать свет. Факелы или хрустальные люмусы просто отсуствовали, словно бы те, кто обитал здесь, боялись что их увидят. Лишь затухающее свечение от застывшего витража в глубине портала разгоняло мрак, да кое-где виднелись куцые огарки свечей на столах. Вряд ли это место прежде совсем не освещалось, хотя ныне зала скорее напоминала склеп, высеченный в чреве безымянной гор. Каменные стены, покрытые сизым мхом и неведомыми рунами, источавшими холод, заставляя дыхание оборачиваться облачками пара, оседающего на предметы тонкой коркой инея. Но свежести не чувствовалось. Воздух был спертым, пропитанным запахом гнили, серы и чего-то древнего, нечеловеческого, вызывающего неприятное головокружение.
Шагах в тридцати от арки виднелись полки, вырезанные в скальной породе, наполненные десятками пустых колб, очень напоминающие те, что были присоединены мистигатору. Однако и они оказались пусты.
В центре же возвышался трон, вырезанный из монолита черного обсидиана, точь-в-точь как тот, что стоял в тронном зале Кувара. Вот только здесь на нем восседал не могучий тиран-мутант, а пародия на жизнь. Забытый своим хозяином страж портала, судя по всему, более не способный выполнять свою роль. Плоть существа сгнила, обнажая кости, а глаза, запавшие и мутные, горели тусклым пламенем бессильной ненависти ко всему живому.
Ещё заметил Вик, что здесь совершено не было магии. Обрывки стихий, что они принесли с собой из "мира за гранью", одни за другим втягивались в тело, сидящее перед ним и с каждой поглощенной частицей силы, то, издавая неприятный, хлюпающий звук, сотрясалось в блаженстве.
Желая понять, что же происходит с Тонким Миром вокруг, парень открыл око инфернала, но не увидел ничего вокруг, как и за окружавшими их стенами. Словно они находились в каменой колбе посреди абсолютной пустоты. Это очень напоминало то, как действовали хрустальные сферы с горящими останками Бродячего Ужаса, но ни одной из них он тут не видел. Хотя, возможно они были замурованы в стенах, по которым сейчас, точно живые, метались испуганные тени. По крайней мере, он искренне надеялся, что они не оказались в тупике.
Впрочем, в противоположной конце залы виднелись массивные, железные двери. Вот за ними в уже чувствовалась легкая дымка магии. В их в центре, напоминая замок, был вмурован черный многогранник, обрамленный спиралевидным желобом, расходящимся по всей поверхности врат.
На стенах вокруг виднелись отпечатки рук, словно кто-то пытался вырваться отсюда, из заточения, царапая камень когтями, ударяя о него в нечеловеческой ярости. Неподалеку, в одном из углов, под столом среди груды разбитых колб, лежал скелет неизвестного существа, свернувшийся калачиком, словно в последней попытке защититься от чего-то.
Позади захрипел, не приходя в сознание, Ялазар.
- У нас оставалась эссенция крови, собранная возле Башен Дуэлистов. Используй её, все равно без магии или целебного эликсира нам его на ноги не поставить. - с тревогой глядя на повелителя костей, попросил Торунга молодой человек. - Да и кто знает, чего нам тут ещё ждать. Его меч сейчас может очень пригодиться.
Он вновь повернулся к трону, подняв кусок оридианкой руды повыше, освещая фигуру полностью. Судя по плачевному внешнему виду, страж уже был неспособен подняться на ноги. Гниль долгие годы разъедала его и в нем завелись отвратительные, жирные опарыши. Едва свет коснулся лоснящихся слизью белесых тел, твари забеспокоились, задрав черные, усеянные десятками алых усиков, морды, на которых угрожающе открывались зубастые, точно у миног, пасти.Они были явно недовольны, что кто-то посмел помешать им пировать.
Вик уже встречал нечто подобное, в бытность, когда ещё жил в лесах с родителями. Это копошились не просто личинки каких-то насекомых, а эфирные паразиты, часто селящиеся на телах раненых животных, где присутствовала искра магии. Если жертва не могла от них избавиться, то зачастую была обречена и её пожирали заживо. Однако, вот что удивляло, это то, что инферналы сюда проникнуть не могли. Как же тогда эти мелкие паскуды пролезли?
Тело на троне внезапно дернулось и его нижняя челюсть отпала вниз, точно сломанный ящик стола, вылетевший из пазов. Оно попыталось что-то сказать, но из глотки вырывались лишь булькающие хрипы, от которых леденела кровь. Руки, скрюченные и покрытые струпьями, судорожно сжали подлокотники трона, словно пытаясь удержать ускользающую искру сознания. Страж попытался подняться на дрожащих ногах, но едва сумел наклониться вперед, в тщетной попытке дотянуться до стоящего в нескольких шагах Вика. Тело, скованное разложением и наполненное паразитами, лишь дергалось в конвульсиях, словно марионетка, управляемая невидимыми нитями.
Одежда стража затрещала, расходясь по швам, превращаясь в жалкие лохмотья, когда-то бывшие ритуальными одеяниями и висела теперь на нем клочьями, обнажая иссохшую кожу, покрытую неведомыми символами. На лице, искаженном гримасой вечной муки, застыла печать отчаяния, смешанного со злобой. За жидкими, седыми прядями, скрывающими сморщенную, похожую на сухой пергамент, кожу, с трудом угадывались величественные черты лика Кувара. Только этот был, словно кривое отражение самого себя настоящего.
Существо не было так уж безобидно. За долгие годы, проведенные в попытке продлить свое никчемное существование, оно досуха выпило из чанов всю магическую эссенцию, теперь в мучениях доживая отведенный ему век. Вокруг него метались пойманные в ловушку шепотки, не принадлежащие ни одному известному языку. Голоса, просочившиеся сквозь стеклянные небеса, оказались заперты здесь с тем, кто постепенно пил из них силу, уподобившись паразитам пожирающим его самого.
Звуки, которые они издавали, с каждой секундой становились все более пугающими: бульканье, хлюпанье, скрежет металла, слова состоящие из звона разбивающегося стекла, прерываемые резкими криками боли. Незримые сущности умирали в муках одно за другим, тварь же на троне от каждого такого вскрика кровожадно скалилась, наблюдая за происходящим.
Вик, стараясь не выпускать из виду монстра на троне, хотел было уже направиться к вратам, чтобы разглядеть их получше, но сзади послышались стоны и едва слышные ругательства. Повелитель костей пришел в себя, когда стихия светлого мира растеклась по его израненного телу. Страж, увлеченно мучивший крошечных инферналов, даже не заметил, что прямо у него перед носом использовали источник сил во сто крат превосходящий любую искру жизни, что металась вокруг него. Что ж, такова плата за темные наслаждения, когда тело становится рабом своих желаний, не замечая ничего вокруг.
Повязки, сорванные с лица Яла, упали в натекшую лужу крови:
- Не забудь их потом сжечь. Здесь следов, да ещё таких, оставлять точно нельзя. - улыбнувшись пришедшему в себя другу, напомнил Викар.
Тот лишь заскрипел зубами, тихо ворча про треклятый магический мир и то, как бы было бы неплохо там все спалить к чертям. Однако, собрал брошенные тряпки в заплечный мешок, а лужу вытер плащом. Сила эссенции крови была столь велика, что на лице повелителя костей не осталось ни единой царапины и скорее, все его причитания с ворчанием были лишь от обиды, как он едва не лишился жизни по собственной невнимательности.
Осторожно обогнув возвышение в центре залы, молодой человек двинулся к дверям. Прямо над выходом, в потолке, виднелся необычно выглядящий резной провал. Внутри него что-то блестело. Кажется, это была очередная, пустая склянка для жидкой магии. Неяркого света ордианской руды едва хватало, чтобы рассмотреть округлые очертания среди каменных колец, обвившихся вокруг сосуда.
Тогда он присмотрелся к рисунку на самой двери. Внутри искусно вырезанных, покрытых по краям засечками на манер змеиных чешуек, желобов, застыло серебро. Метал скрывал под собой рельефные пластинки, украшавшие дно канала, но добраться до них не представлялось возможным. Центральный же многогранник на ощупь казался просто застывшим куском слюды. В нем чувствовались узлы заклятий, однако, вокруг не было ни крупицы силы, чтобы пробудить их и это сейчас было самой большой проблемой.
В помещении все давно умерло, если не считать стража и жрущих его паразитов. Опустошенное. Заледенение и тем не менее, не сказать, чтобы окончаительно заброшеное. Здесь было намного чище, чем Доридосе. Ни груд трупов, ни мусора. Лишь несколько полок с бутылями, да три стола с огарками свечей, под которыми растеклись лужицы давно застывшего воска. Два из них были пусты, если не считать чернильницы, с лежащими возле них растрескавшимися перьями. Однако, на третьем виднелось несколько необычных вещиц. Именно под ним, среди гор битых склянок скорчились останки неизвестного гуманоида.
Лелея робкую надежду найти хоть крупицу силы или хоть бы подсказку, что делать дальше, Вик направился к столу. Кипу пустых свитков венчала довольно детально нарисованная картинка на старом пергаменте. На ней изображалось нечто, вроде круглого яйца в разрезе. Внутри него покоился, судя по-всему, уже почти созревший эмбрион какого-то чудовища, напоминающего многоглазого, шипастого червя с тысячами крохотных, как у многоножки, конечностей. Скорлупа яйца почернела сверху, изнутри же выглядела многослойной и казалось, что раньше его внутренняя часть была намного толще, а растущей плод сдавил её и вот-вот должен был проклюнуться.
Это ни о чем Вику не говорило. Он не узнавал ни животное, которое должно родиться, ни яйца. Он решил отложить изучение, скорее всего еще одного безумного эксперимента Талтана и посмотреть, что еще находилось рядом. Первый же попавшийся на глаза предмет, едва не заставил его отпрыгнуть от стола. Это была спора Бродячего, заключенная в кристаллический цилиндр, размером с ладонь. Толстые, прозрачные стенки, сдерживающие ее рост, казались достаточно безопасными, однако, это мало успокаивало парня и он отступил еще на шаг от стола.
Похоже, страж не рисковал прикоснуться к тому, что лежало здесь. Может, бедолага, лежавший под столешницей как раз пытался спрятаться от него? Викар с сомнением взглянул на трон, где в бессилии мелко дрожал разъяренный их вторжением живой труп. Вряд ли. Кем бы ни был страж прежде, сейчас его сил едва хватало, чтобы просто не помереть, не то, чтобы убить кого-то. Скорчившийся незнакомец умер от чего-то иного.
Сама спора, хоть и не проявляла активности, все так же излучала пространство вокруг себя. Жуткая штуковина напоминала отвратительный амулет. Если это было так, то оставался вопрос, кто его носил и для чего использовал? А также, почему оставил тут?
Вик осторожно, кончиком меча, отодвинул находку на противоположный край длинного стола так, чтобы аура не касалась его. Не хватало пробудить от сна это чудовище. Ещё на столе нашелся небольшой, каменный обелиск со знакомыми рунами Хроногреса, правда силы в нем он не чувствовал и молодой человек предположил, что это некий макет, а не реальная часть древней машины. Чуть правее, на отдельном постаменте, находилось нечто, прикрытое черной, непроницаемой тканью и вот оттуда уже явственно повеяло незнакомой стихией, едва амулет с бродячим перестал подавлять силу этого артефакта. Возможно ключа, ну или чего-то, что удастся использовать, чтобы открыть дверь, подумал Вик.
На всякий случай, прежде чем прикасаться к находке, он подозвал остальных, мало ли что это могло быть. После чего, подцепив кончиком кинжала черную тряпицу, потянул её в сторону. Стоящем возле стола предстала полая друза, наполненная кипящими, красными фурункулами тьмы. Стоило взгляду Вика дольше мгновения задержаться на клубившемся нутре, как в этой текучей тьме открылись сотни буркал без зрачков, впившихся в него голодным взором.
Парень тут же потянул тряпку обратно, чтобы это ни было, дружелюбием от него не веяло. Однако, руки перестали его слушаться и завитки дыма, выплескиваясь из неровных внутренностей друзы, тянулись к его пальцам. Что-то внезапно вгрызлось ему в шею сзади, боль разорвала оцепенение, позволив конечностям вновь двигаться, но было поздно. Тварь с тысячами злобных глаз уже проникла в его плоть, стремительно обвилась вокруг шейного столба, причиняя чудовищные муки и рвалась прямиком в мозг. Она оказалась у левой ключицы и Вик, не теряя времени, что есть мочи саданул кинжалом прямо себе в шею, метя в отвратительное, извивающееся, черное тело под кожей.
Брызнула кровь, когда острие кинжала, пробив кожу и мясо, почти дотянулось до цели, едва не задев кости шеи.
- Выньте это из меня!!! - заорал Вик. Паника и страх захлестнули его сознание с такой силой, что он совершенно перестал что-либо соображать, в очередной раз замахиваясь, но теперь уже метя в подбородок, чувствуя как паразит сребется у него под языком. В этот момент, ему в лицо, с размаху, впечатался, закованный в костяную перчатку, кулак и мир, перевернувшись с ног на голову, погас.
Пробуждение добавило к острой боли в ребрах ещё и раскалывающуюся голову, а так же неприятно саднившую шею, крепко перетянутую чем-то тугим. Он осторожно сглотнул, но кажется, все было относительно в порядке. Первая рана, которую он успел нанести себе, оказалась неглубокой.
- И что это было? Ты зачем себя в шею пырнул, болезный? - Ялазар говорил с усмешкой, но в словах читалась тревога.
- Тварь... Вы вынули её из меня? - спросил Вик, к своему огромному облегчению больше не чувствуя ничего у себя под кожей.
Тяжелая рука товарища успокаивающее легка ему на плечо:
- Не было никакой твари. Ты просто резанул себя по шее, после чего, заорал дурняком, будто у тебя из брюха квапла лезла и попытался ударить себя ещё раз. Но я успел прописать тебе в харю первым. - с легкой ухмылкой спокойно ответил повелитель костей, на секунду призадумавшись, кажется начав понимать, что произошло. - Думается мне, тебя захватил морок. Иллюзия, проникшая в разум.
- Тряпку... накиньте обратно...
- Не поможет. Осколок Живого Безумия так просто не остановить и оно не успокоится еще долго. - произнес Торунг, тоже догадавшись, что только что произошло, помогая Ялу оттаскивать раненого подальше от стола.
- Живое Безумие, это же то, что отделяет верхний мир от Подземных Царств? - не открывая глаз, прислушиваясь к внутренним ощущениям, спросил молодой человек. Он все ещё опасался почувствовать то отвратительно извивающееся нечто в своей голове.
- Да. - не вдаваясь в подробности, ответил Тор.
- Но что оно тут делает?
- Не знаю. - все так же скупо ответил Мрачный.
Ял тоже пожал плечами:
- Я вообще всегда думал, что это какой-то подземный, кипящий океан или что-то вроде того, раз над ним постоянно висят облака черного пара. А оказалось, каменюка какая-то, плюющаяся ядовитым дымом.
Вик открыл глаза, боясь что первое, что он увидит, это жуткий кристалл, похоже и прикончивший того бедолагу под столом. Он лежал на полу. Рядом стояли Тор с Ялом, а вот Леадея крутилась возле трона и кажется, она что-то подложила под него.
- Что ты положила туда?
Девушка испуганно подпрыгнула. Судя по выражению лица, вначале она собиралась соврать, но видя, что её поймали с поличным призналась:
- Табулу.
С огромной осторожностью, повернувшись к девушке, Викариан посмотрел на нее долгим взглядом.
- Ты забыла, что в прошлый раз ты этой штуковиной навела на наш след Подавителя, который чуть не убил Яла? Да и нас за компанию.
Ялазар тут же, нахохлившись, запротестовал:
- Ну тоже скажешь, так то я его голыми руками до смерти забил.
- Ага, получив несколько новых дырок в брюхе. - все еще не сводя глаз с Леадеи, напомнил ему Вик. Он вновь обратился к колдунье. - Нам что, проблем тут и без этих твоих сюрпризова мало?
На этот раз, уже Леадея замахала руками:
- Никого я не призывала и если уж на то пошло, я могла бы уже давно навести на наш след нового охотника, но именно из-за нашей с ними прошлой встречи, я и не использовала табуды. До сегодняшнего дня. Да и в тот раз, клянусь всеми богами, поверьте, я никак не ожидала, что он на вас накинется. - она указала тонким пальчиком на пластику, спрятанную под троном. - Это просто маяк или способ связи, он не позволит в мгновение ока оказаться здесь. Я вообще не уверена, что чары способны будут отсюда пробиться к поверхности.
Она демонстративно огляделась, намекая на неспособность стихий прожить в помещение хоть сколько-нибудь долго. Тем не менее, он спросил:
- Тогда зачем ты это делаешь?
Девушка посмотрела ему прямо в глаза, без вызова, но с явным намерением стоять на своем:
- Я, как и прежде, служу графу Дюрану, ибо очень многим обязана ему. В том числе - жизнью, а может, даже больше, чем жизнью. Мой долг должен быть исполнен. - ее голос звучал негромко. Она вновь кивнула на трон. - Я не собираюсь никого предавать. Эти табулы, как хлебные крошки, приведут сюда слуг моего господина. Не просто в Каньоны Солидера, но в сокрытые мастерские алхимика. К этому времени мы уже успеем отсюда уйти. Вы же сами видели, что Талтан опасен и его работа грозит всему миру! Пока он жив, угроза не исчезнет, а наших с вами сил уж, как бы там нас боги, по словам Драугара, не любили, не хватит для этого. Такой враг явно нам не по зубам.
- У нас есть герольд Аркаима... - попытался было возразить Вик, но девушка невесело усмехнулась, не дав ему договорить.
- Просто великолепная идея! Передать одного безумца, создавшего чуму, способную убить все живое, в услужение другому, для которого жизнь не значит ровным счетом ничего. И который даст Талтану целую вечность, чтобы довести свои орудия смерти до совершенства. Ты серьезно что-ли собирался это сделать?
Она замолчала, глядя на них. Скептически причмокнув, первым нарушил тишину Ялазар:
- Ты думаешь, что когда все это попадет в руки Дюрана или кого-то ещё, всем станет безопасней жить?
- Не знаю. - честно ответила девушка.- Но я не дура и понимаю, что планы тиранов далеки от альтруистических. Однако, ответь, только честно, ты действительно хочешь, чтобы Талтан продолжил свою работу? Создавая чудовищ и обращая мир в небытие?
- Практически все сильные мира сего имеют нездоровую тягу к власти, ради которой они готовы истребялять и поробощать целые народы. - пожал плечами Ял.
- Да, но вспомни судьбу тех из них, кто переступал черту, создавая угрозу Кеплеру! Чтобы уничтожить этих безумцев, даже самые большие властолюбцы отбрасывали свои разногласия. Не потому, что внезапно становились поборниками добра, а потому, что такие, как Талтан, это угроза и живым и мертвым. Всем нам. - она указала на спору бродячего, которая вновь лежала возле друзы Живого Безумия. - И угроза это, судя по тому, что он тут исследует, с каждым днем становится все больше. Уж тебе-то, как Подавителю, это должно быть понятнее, чем любому из нас.
Посмотрев в темный угол, куда указывал девушка, Ялазар открыл было рот, но простояв так пару мгновений, со звонким щелчком зубов закрыл его, так ничего не сказав. После, просто махнул рукой, пусть и не признавая правоты колдуньи, но и не не желая больше спорить с тем, что сам похоже считал разумными доводами.
Вик не решившийся встревать в разговор, видя реакцию товарища, вздохнув подвел итог:
- Ладно. Ставь их. В конце концов, что-то мне подсказывает, что нам скоро опять придется пускаться в бега. Может те, кто придут по этим твоим "хлебным крошкам", хотя бы отвлекут гранд-алхимика от нас. - парень медленно выпрямился, следя чтобы не побеспокоить предательски затаившуюся в груди боль, после чего, прищурившись, взглянул на стоявшего в стороне Торунга. - Мрачный, ты вроде как должен был собирать то, что украли из хранилищ Талтана. Тебя что, совсем не беспокоит перспектива, что сюда придут чужаки и разграбят все?
- У того, кому я прежде служил, уже нет власти надо мной. Его приказы для меня больше ничего не значат. - пугающе холодно ответил тот. Он и раньше не проявлял особых эмоций, но после событий в тронной зале под Доридосом, ему, кажется, стало вообще все равно, что происходит вокруг. Словно бы он потерял последнюю частицу или даже цель, которая удерживала его интерес к окружающему миру. Теперь он все больше напоминал ожившего автоматона.
Викариан благоразумно не стал спрашивать, был ли Торунг предан Талтану до того, как он разрушил гигантский камень душ. Он боялся услышать подтверждение своим мрачным догадкам. Он уже растерял весь настрой на споры, а потому сосредоточился на том, что предстояло сделать. К примеру, как отсюда вообще выбраться.
Идею просто шарахаться из угла в угол в поисках ключа или подсказки, пока решено было оставить, тем более, как оказалось, даже спавшие здесь десятки лет вещи могли представлять смертельную угрозу. Стоило попробовать подойти к проблеме с другой стороны.
Викар оглядел остатки магических нитей, тянущихся к иссохшей мумии. Эта тварь поглощала все, до чего только могла дотянутся, чем-то напоминая силу копий Триумвирата. В том числе и из двери.
Решение, пришедшее в голову, показалось очевидным и Викариан даже удивился, отчего не подумал о нем прежде. Чтобы магия вернулась, надо всего лишь уничтожить то, что её поглощает.
Услышав такое предложение, Ялазар, не долго думая, широко размахнувшись, рубанул мечом по шее лже-Кувара. Тварь лишь криво улыбнулась, а только что отделенная от тела голова, даже не успев качнуться в сторону, моментально водрузилась обратно на плечи. В мгновение, личинки, переполняющие внутренности живого трупа, ухватились за рассеченные края раны, потянув те обратно, соединяя их своими телами. На гнилой шее появился белесый шрам, который вздувался и опускался, словно бы дыша, выделяя из пор дурно пахнущую слизь.
Второй, третий и последующие удары лишь добавляли бледных росчерков на бурую шкуру существа, но так же оказались не способны умертвить его окончательно. Меч рубил и плющил жирные, наполненные гноем, вперемешку с кровью тела, опарышей, но подыхать они и не думали. Кое-кто из них, с противным чавканьем оторвавшись от "кормушки", падал на пол, однако, тут же бросался ползти обратно, успевая добраться до цели прежде, чем Ялу удавалось скинуть остальных.
- Раз личинки лечат его, может стоит сначала уничтожить их? - предложила Леадея, наблюдавшая со стороны. После случившегося с Викаром, у той явно отпало желание прикасаться тут к чему-либо.
- Не все так просто. - молодой человек и сам понял, что даже изруби они мумию на куски, это не приведет к её гибели, а значит и выбраться отсюда они не смогут. - Паразиты нематериальны, а то что мы видим, лишь оболочка, которую легко поменять. Тела их конечно можно раздавить, да только они тут же переродятся в новых. По крайней мере, пока жертва жива. А они её, как видишь, защищают. Наше оружие тут не поможет, а магию взять неоткуда.
В детстве с отцом, когда они встречали подобных созданий, старались обходить их стороной. Не столько из-за страха, вреда от них было, что от клещей, сколько из-за нежелания оставлять лишних следов вокруг.
- Если они нематериальны, при этом магии вокруг нет, значит должно быть что-то, что удерживает их в реальном пространстве. Разве, что само тело стража. - не рискуя подходить ближе, задумчиво произнесла девушка, подтолкнув тем самым Вика на другое воспоминание из детства.
Как-то раз, собирая ещё не налившиеся ядом молодые плоды, он натолкнулся он на труп, выпитый досуха такими вот паразитами. Сами они, лишившись пищи развоплотились, но тело животного носило на себе хорошо видимые следы от сотен крошечных клыков. Тогда, в юности, он не придал этому значения, почти каждый день встречая нечто подобное и больше беспокоясь, как бы не стать очередным обедом зубастых хищников, нежели изучить способ их кормежки. Сейчас, немного разбираясь в тонкостях течений Вечного Океана, он внезапно понял, что те отметины формировали собой нечто, вроде магических узоров-узлов. Если Леадея права, а сомневаться в её словах не было никаких причин, значит паразиты должны были создать нечто, вроде якоря, позволяющего им продолжать существовать, подпитывая свои оболочки непосредственно от жертвы.
Он присмотрелся к все еще ехидно скалящейся мумии. Сквозь разодранные лохмотья виднелся набухший на груди, бугрящийся фурункул, состоящий из десятков липких личинок. Они, как пчелы вокруг улья, роились возле чего-то, скрытого их липкими телами. Осторожно приблизившись, он поднял кусок ордианской руды над изголовьем трона, заметив что точно такой же горб на спине мешал стражу сидеть прямо. Из этих мягких наростов то и дело появлялись новые, покрытые складками, белесые тельца.
Он указал на эту новую цель и Ялазар, двумя точными ударами, срубил часть груди стража, а после, перебил ему спину и хребет так, чтобы отделить наросты от мешанины гнилого мяса и осколков костей.
Верхняя часть мумии, срубленная выше живота, скатилась на пол к подножию трона, уставившись бельмами в потолок, не переставая что-то злобно шипеть. Бледные наросты тут же рассыпались по грядушке и подлокотникам десятками тонко верещащих тел. Потеряв источник своей силы, чтобы не сдохнуть, они бросались друг на друга, предпочитая каннибализм смерти.
Внизу же, нелепо дергая остатками рук, бесновалось тело. Повелитель костей сделал ещё один взмах и у черепа оторвало челюсть вместе с гроздью мясистых опарышей, заменявших ему язык.
Третий якорь был разрушен и верхняя половина живого трупа, дернувшись последний раз, затихла. Едва существо обрело покой, как тут же исчезла гнетущая аура, вытягивающая магию из окружающего пространства.
Вик отошел в сторону, наблюдая, как лишившиеся пищи паразиты пожирали друг друга, про себя надеясь, что теперь уж должна появиться возможность открыть запертую дверь. Оставаться здесь ему вовсе не хотелось, чего доброго, червяки удумают полакомиться уже ими.
Чтобы проверить догадку, он бросился к вратам и ухватившись за черный, запирающий камень, потянулся к силе, начавшей оживать в нем. Из глубин камня, на его зов с готовностью ответили. Реакция, до сих пор обостренная после встречи с Живым Безумием, едва спасла его. Парень отдернул руку ровно в тот момент, когда внутри замка-ромба, что-то гулко ударилось о стенку, всего мгновения не успев проскользнуть в тело беспечной жертвы. В непроглядной, чернильной глубине блеснуло, покрытое белой слизью, рыхлое тельце, напоминающее тех самых отвратительных личинок, которых они только что давили и резали на теле лже-Кувара.
- Да сколько можно! Тут сплошные ловушки. - застонал Вик, сжав руку в кулак и подавив страстное желание со всей силы ударить по закрытым ставням.
- Скорее стражи. А может тюремщики. Наверное и этот. - Ял кивнул в сторону разрубленного тела. - Тоже хотел выйти отсюда. Да только не сумел. Они стали жрать его, а он, чтобы выжить, тянул силу откуда только мог. Пока не превратился в... это.
Проблема с тем, как выбраться из помещения оставалась и тем не менее, Тонкий Мир оживал. Викариан почувствовал легкое движение стихий уже вокруг себя. Они не могли проникнуть через стены, но чувствовались, словно сквозняк между закрытыми ставнями.
Внутри спиралей, покрывавших дверь, заструилось серебро. Текучее, но все такое же холодное, как и раньше. По цвету оно напоминало кровь Торунга. Вик всмотрелся в рисунки, прежде скрытые в застывшем потоке. Они медленно скользили к черному, запирающему камню, то погружаясь в неспешное течение, то вновь показываясь над волнами. Ему хватило пары мгновений, чтобы понять, это были точно такие же рисунки, которые он видел на обложке дневника Талтана. Глифы, открывшие им дверь к стеклянным небесам.
Над головой парня стало наливаться сияние, которого не было прежде. Тот поднял взгляд. Над воротами, золотые кольца широкой воронки, уходящие в глубину арочного свода, стали наполняться светом. В их центре, кружа за кристально-прозрачными стенками, растекалось по воздуху озерцо жидкой магии, цвета летнего неба Вардемы.
Внезапно, словно рухнула плотина и волны, наполняющие сферу, заструилась в сто крат быстрее. Эхом силы они ударили в грудь Вика и что-то сломали, сокрушили внутри него. Что-то, что пытались от него скрыть и не только от него. Мир вокруг вновь померк, оставляя после себя лишь рой светлячков, напоминающий огоньки горящих свечей, трепещущих на ветру.
Первым вернулся слух. Какие-то голоса вокруг, звучавшие точно со дна колодца. В голове все гудело, как от легкого сотрясения, а конечности не желали слушаться. Хотя бы зрение стало проясняться, а вместе с ним и прочие ощущения. Его тело двигалось само по себе. Было холодно. Вокруг царила тьма и скользили силуэты, похожие на людей. Внезапно, перед лицом, из калейдоскопа смазанных красок проявились глаза человека. В них застыло выражение загнанного зверя. Викариан вспомнил его. Это был тот самый бедолага, которого преследовала Леадея при их первой встрече. Тот что...
Он не успел додумать мысль, как ему в голову полился водопад, скрытых до поры, образов, подгоняемых страхом жертвы, что его знания получит ищейка Дюрана. Человек вырывал свое прошлое целыми клочьями, не сильно переживая, что сам больше никогда вспомнит чего-то. Главное для него было успеть, пока стоящий перед ним мальчишка не закрыл свой разум. Любой ценой он должен был отдать эти знания, даже если ему отсекут голову после этого.
Причиной такому поведению была не верность гранд-алхимику, а нечеловеческий страх перед ним. Понимание, какая ждет кара, если тот узнает, что по его вине кто-то добрался до секретов Каньонов Солидера. Смерть и забвение были, для лихорадочно отдающего свою память, явно предпочтительней.
Это были те самые знания, что Леадея так жаждала получить и они теперь рвались из глубин сознания на встречу знакомой силе, растекающейся из каменных колец над головой Викариана.
Парень осторожно потянулся к ним, обнаружив что помнит, как он, покорно склонивший голову, облаченный в дорогие одежды, неслышной тенью следует за высокой, широкоплечей фигурой. Взгляд позволял разглядеть подол невероятно дорогой, алой, отороченной белым мехом мантии его господина. Сверху, из глубин золотого мальстрима, сияло голубое око жидкой магии, он не видел его, продолжая смотреть себе под ноги, но чувствовал, ибо проходил этой дорогой тысячи раз. Иногда один, иногда, трясясь от ужаса, сопровождая гранд-алхимика, чье имя он боялся упоминать даже в мыслях.
Фигура в алой мантии остановилась, давая Вику или вернее тому, в чьем теле он сейчас находился, подойти к двери, преградившей им путь. Он медленно, так чтобы не приведи боги не осквернить владыку своим недостойным взглядом, поднял голову. Рука его сначала быстро погрузилась в текучие, серебряные спирали, украшавшие стену, нащупали рельефные рисунки под ней, утопив их ещё глубже, точно нажимные панели. После, он отнял ладонь и сверкающие капли драгоценного металла, презрев законы мироздания, вместо того, чтобы упасть на пол, устремились обратно к поверхности врат, а ладонь его легла на черный ромб и незнакомый голос вырвался из его рта.
- Великий Труд!
В то же мгновение, черные створки открылись, однако, это был ещё не конец. Долгое время он, в чужом теле, сопровождал Талтана по бесконечным лабиринтам наполнявшим глубокие подземелья. Видел разрывы в реальности, что вели в залитые туманностями небеса. Видел лаборатории, в которых кипела работа, а также те, что были уже давно заброшены и много чего ещё, пока они не подошли к одной двери. Однако, её Талтан намеревался открыть сам.
- Ключ. - раздался в его голове голос, которому он не мог не подчиниться, от которого мышцы свело болезненной судорогой.
В руках Вика появился небольшой, хрустальный фиал, наполненный серебряной жидкостью, очень напоминавшую видом ту, что текла по венам Торунга. Откуда-то из глубин пришло название эссенции. Кровь Потомка. Она была ключом ко второй двери, ведущей в святую святых. Куда так стремилась попасть колдунья, посланная Дюраном.
Молодой человек уже предвкушал, как перед ним откроются тайны, десятилетиями недоступные никому из смертных. Но, к его разочарованию, едва серебряная капля упала на потемневшие плиты пола, на сплетение особо замысловатых магических фигур, как гранд-алхимик вернул ему колбу и тот, в чьем теле Викар находился, поспешно развернувшись, чуть ли не бегом бросился прочь. Похоже, дальше ему идти не дозволялось.
В ту же секунду, парень, покачнулся назад так, что Ялазар, вместе с ним подошедший к двери и все это время стоявший позади, был вынужден поддержать его.
- Ну теперь-то чего. Голова кружится? Экий ты нежный стал.
- Нет... не совсем. - слегка ошарашенный накатившими воспоминаниями, ответил Вик. Никаких иных воспоминаний ему больше выудить из глубин памяти не удалось, хотя он чувствовал, что рассказать тот человек явно мог ещё много всего, да не успел. Он обернулся к Лее и поморщился, почувствовав, как кольнула в шее свежая рана. - Помнишь того бедолагу, что ты гнала во время нашей первой встречи?
Девушка непонимающе посмотрела на него.
- Ну того, который передал мне знания, что ты очень хотела получить?
В глазах Леи промелькнуло понимание и она медленно кивнула.
- Вообщем, я кажется теперь знаю, что ты собиралась у него выудить.
- Я хотела узнать, как попасть в лаборатории.
- Тогда радуйся, он дал мне даже больше. Знания, как открыть эту дверь и еще ту, вторую, что ведет в самый центр царства Талтана.
Глаза девушки сначала расширились от удивления. Она похоже успела забыть о том, кого так упорно преследовала до их с Виком встречи, а после, загорелись легко читаемым желанием узнать все. Парень же, усмехнувшись про себя, решил пока повременить с откровениями. Не то, чтобы он не доверял ей, но верность Леи этому её графу, хоть и была похвальна, вынуждала быть осторожней.
Вновь приблизившись к двери, он внезапно понял, что вокруг больше нету мрака. Яркий свет теперь лился из сплетения золотых колец над его головой, словно гигантский люмос, освещая все помещение, каждый его закуток. Теперь он видел весь рисунок изгибающихся спиралей от пола до потолка, наполненных текучим серебром. В нем легко различались глифы, открывшие путь к стеклянным небесам. За последнее время произошло столько событий, что Викариану казалось, будто прошло не меньше недели, однако, это было обманчивое ощущение. Тем более, в "мире за гранью" само время течет совсем не так, как в реальности.
Он провел большим пальцем по желобу, заставляя серебряный поток огибать его, тем самым открывая скрытые под ним глифы, ища нужные. Они, словно песок на дне лесной реки, текли к черному кристаллу в центре, но к счастью, все требуемые для открытия еще не были поглощены им.
Один за другим молодой человек нажимал их, после чего, на секунду заколебался, памятуя свою прежнюю попытку положил руку на ромб. Паразит ждал. Он был слеп и пока течение магии, маяком, не направит его в тело жертвы, бесцельно кружил где-то в темной глубине замка.
- Великий Труд! - отчетливо и громко произнес Викариан, только после этого позволив магии пройти сквозь него, проникая в глубину закрытой двери. Личинка словно бы и не заметила ничего, завороженная словами. Створки стали неспешно раскрываться, издавая низкий гул, похожий на рокотание надвигающейся грозы, постепенно открывая находящееся за ними царство теней. Темные камни впереди, по которым скользили размытые силуэты, создавали лабиринт из бесчисленных коридоров, ярусов и внутренних помещений. Он тянулся вглубь, словно нутро гидры, ведущее в чрево тьмы. Впрочем, не только тени обитали здесь.
По бесчисленым коридором ходили мертвые. Эфирный свет тусклых лампад под высоким потолком едва рассеивал сгустки мрака в углах. Тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом шелковых мантий и легким позвякиванием драгоценных камней, украшавших скелеты, создавала гнетущую атмосферу. Казалось, будто эти костяки и есть обрывки прошлого этого места, обреченные на вечное служение забытому злу. Если они и заметили новоприбывших, то ничем не показали своего интереса, продолжая заниматься собственными делами. Ял даже попытался встать на пути одного, но неспешно бредущая фигура, не поднимая на него головы, аккуратно обошла повелителя костей, продолжив свой путь с кипой свитков в руках, лишенных плоти.
Их кости, обработанные неведомой Вику магией, мерцали, как отполированный мрамор, а дорогие одежды теперь болтались на иссохших костяках, словно погребальные саваны.
Ребра кольнуло раскаленной иглой, от чего Вика пробил пот. Он поспешил сплести новое заклятие, скрепляющее кости. Парень вновь почувствовал, что не способен вдохнуть полной грудью, будто застрял в узком нутре древа нирн. Небольшая цена за то, чтобы не чувствовать боли, от которой взор застилали яркие пятна и перехватывало дыхание.
Закончив с лечением, Викариан опять взглянул на паутину коридоров полных безмолвных теней и обманчивых перекрестков, ведущих в тупики. Архитектура поражала своей мрачной величественностью. Своды, поддерживаемые колоннами, украшенными гротескными фигурами, уходили ввысь, теряясь в полумраке. Пол под ногами пестрил сложными, магическими символами, по краям которых горели черные свечи, отбрасывая зловещие блики. Отовсюду доносился тихий шепот, словно эхо голосов из потустороннего мира, иногда слышались приглушенные звуки, напоминающие бульканье растворов и постукивание инструментов. Отголоски работы мёртвых алхимиков в своих лабораториях.
Стены в этом царстве полумрака и полусвета, украшенные целыми ярусами барельефов изображающих леса, живых и мертвых существ, богов и инферналов. Их подпирали согбенные фигуры окаменевших гигантов. Ни один не был похож на другого, но у всех присутствовала общая черта - горящие белым огнем серебряные глаза. Несмотря на то, что плоть их была обращена в камень, внутри мускулистых, отмеченных различными мутациями тел, теплилась жизнь. Ну или её подобие, так как от них веяло тем самым холодом небытия, что они чувствовали возле гигантских голов в подземельях Доридоса.
Воздух впитал в себя запах пыли, старых книг и металлический аромат, словно здесь непрестанно лилась кровь. Каждый шаг отдавался эхом в тишине, в то время, как снующие повсюду костяки почти не издавали звуков. Порой Викариану казалось, будто он слышит, как вездесущие, настойчивые шепотки зовут его, тянут к себе. Поначалу он было решил им сопротивляться, однако, оглянувшись и поняв, что никто из них, даже Торунг, не знает куда же в этом лабиринте идти дальше, решил последовать одному из них.
Решив сильно не отдаляться от двери, группа начала исследовать близлежащие помещения. Викар попросил Мрачного запомнить, а Лею, на всякий случай, даже зарисовать их путь. Чем дальше они уходили по коридорам, тем больше приходило понимание невероятной сложности лабиринта, в который они попали. Магические полиграммы, с горящими на узлах силы черными свечами, украшавшие пол, через какое-то время начинали вызывать странные ощущения. Не галлюцинации, скорее это было похоже на погружение разума в свой собственный, глубинный лабиринт сознания. Стенами его становились звучавший отовсюду шепот и синхронное дрожание тысяч крохотных, огненных лепестков, пляшущих над тающими, восковыми телами.
Вскоре стало ясно, что помещения здесь расположены, словно ягоды на ветке рябины, насаженные узкими проходами на главные коридоры. В начале, им попалась лаборатория, полная странных механизмов и алхимических инструментов, которые когда-то использовались для превращения живых существ в нечто ужасное. Колонны покрывали черные пятна от кислоты, а в центре стоял огромный алтарь со срощенными телами, а кое-где скрепленным, посредством железных скоб, в единого голема, который, судя по виду, был подвергнут множеству экспериментов. На столах валялись обрывки шкур и кости, а в углу, на могучем, каменном постаменте, лежала огромная книга, возле которой склонилась фигура в мантии, расшитой золотом. Она, не отрываясь, что-то тщательно записывала, полностью игнорируя людей у входа. Судя по объему фолианта, что был шириной с ладонь Ялазара и ещё нескольких десятков таких же, лежащих на столе рядом, писец занимался этим не один год, а то и целое десятилетие.
Вторая обнаруженная ими лаборатория была давно заброшена. Её заполняли полуразрушенные устройства со множеством пристяжных ремней, видимо для фиксации объектов исследования. Особенно выделялись железные охваты, судя по всему предназначенные для головы, вокруг которых висело множество самых жутких инструментов для вскрытия черепа и боги знает чего ещё. На стенах висели металлические дыбы с острыми шипами, цепями соединяющиеся в центре комнаты. Вернее с одной цепью, что выходила из потолка и уходила в дыру в полу. Воздух тут до сих пор пах озоном, точно перед грозой. Среди разбросанных на полу записок, как "исправить разум несовершенных через боль и страх", стоял небольшой чан с заключенным в него комком плоти. В нем с трудом угадывался, покрытый множественными опухолями, мозг. Для Вика стало неприятным открытием, что этот забытый образец до сих пор был жив и похоже пытался контактировать с нашедшими его людьми, пытаясь, ярко всплывающими образами, проникнуть в их сознание, чуть стоило взгляду задержаться на нем. Костяной сабатон Ялазара оборвал прервал жуткую жизнь, раздавив мозг вместе с мутным содержимым, в котором тот плавал.
Они шли и шли. Порой натыкались на проходы, что вели в пустоту ночного неба, словно помещение исчезло из реальности, оставив после себя выход на небесный свод, усеянный звездами и туманностями. Пару раз им попадались какие-то склады, до потолка забитые горами свитков с алхимическими формулами, небрежно сваленных возле стен и забитые бесчисленными банками с образцами органов. Запах кислоты здесь смешивался с ароматом трав, исходившими от десятков бальзамирующих растворов.
В итоге, они вернулись туда, откуда начинали. Стало понятно, что выбранная тактика не принесет желаемых плодов, даже если они проведут тут месяц. Можно было не только не найти того, что ищешь, но и вовсе окончательно заблудиться. Потратив почти час, единственное, что они узнали, это то, что многоярусный лабиринт был построен строго по расщелинам скал, а значит не имел никакой четкой схемы. Единственное, чего они добились, что Лея опять занялась засовыванием повсюду табул и на пару с Ялазаром успела прикарманить немало того, что по ее мнению плохо лежало и было хозяину этих подземелий "совершенно не нужно".
Стоя у двери и наблюдая за препирательствами повелителя костей с колдуньей за какую-то особенно спорную находку, Вик размышлял, что же делать дальше. Неожиданно, ему в голову пришла казалось бы очевидная мысль. Тот, кто передал ему память об этом месте, знал не только, как открыть двери. В чужих воспоминаниях его альтер эго шел вместе с Талтаном по этим коридорам. Он вновь потянулся к воспоминаниям и с облегчением понял, что они откликаются на его зов, и он знает, как найти путь до второй, нужной им двери. Хотя, трогать их было, все равно что бередить больной зуб - начинала жутко раскалываться голова, а чужая память раздваивала личность на чуждые друг другу части. Так что увлекаться и лезть слишком глубоко не стоило.
Часть его создания вновь вперило взор в пол так, что была видна лишь алая накидка его господина, но вторая его часть оставалась в реальном мире, не переставая сверяясь с рисунком магических линий под ногами. За прошедшее время они совсем не изменились и ориентироваться по ним было проще простого. Разве что, приходилось внимательно следить, чтобы не врезаться в одну из безмолвных фигур нежити, сновавшей тут по своим делам. Чтобы не сбиться с пути, молодой человек решил не рисковать и полностью повторить путь Талтана.
Так они побывали камере призраков. Комнате, наполненной туманом, стелющемся по земле и бесконечными шепотами, отчего создавалось впечатление, что здесь обитают души тех, кто стал жертвой изувера-палача. В центре ее стояла начищенная, серебряная пластина в рост человека, но памятуя свой недавних поход через кристаллический лес, ни у кого не возникло желания узнать, что же в нем отражается.
В следующую комнату, теперь уже полностью заставленную изнутри зеркалами, даже заходить не стали. Потом было помещение, больше всего напоминающее гнилище для сброса трупов, в которой вповалку лежали останки существ, подвергнутых ужасным пыткам и похоже не переживших одной из стадии преображения. Стены ямы покрывали слои некромантических символов, от которых так несло магией смерти, что было удивительно, как лежащие здесь тела до сих пор не обрели нежизнь. Хотя, Вик не был уверен, что конкретно они делают. Возможно, эти письмена как раз сдерживали подобное и именно поэтому всех погибших стаскивали сюда. Изучать детально они не стали, учитывая что в глубине стоял огромный, разбитый у горлышка сосуд, наполненный зеленой жидкостью, внутри которого плавала здоровенная, вполне себе живая, голова мутанта. Десятки открытых глаз, словно бы взятых от разных существ, неотрывно и не мигая, наблюдали за происходящим вокруг.
Они шли и путь их вел все глубже, через перекинутые над бездонными пропастями мосты, сквозь переходы, источающие сияние, рожденное в иных реальностях, порой встречая пустоты на месте лабораторий, которые Викариан видел в чужих воспоминаниях. Далеко не все эксперименты Талтана заканчивались по плану. Хотя, кто знает, как он на самом деле планировал.
Вот, наконец, массивная дверь, отлита из тусклого, пульсирующего льда преградила им путь. Внутри неё виднелись переплетенные, застывшие в неестественых поза тела, словно застигнутые в расплох сомкнувшимися створками, но не раздавленные, а поглощеные ими. Поверхность истекала тонкими завитками тьмы, клубясь у пола сизым маревом.
- Здесь не любят нерешительных. - озвучил общие мысли Ялазар. Он кивнул на силуэты в полупрозрачном монолите. - Эти, видимо, в самый последний момент заколебались.
Теперь оставалось открыть проход. Викариан, продолжая рассматривать орнамент створок, произнес:
- Нам нужна кровь потомка. Тор, судя по воспоминаниям, похоже что твоя кровь. У тебя ещё остался пузырек?