На летней веранде ресторана "Аллегория", выходящей на одну из набережных города, за одним из крайних столиков разместись двое посетителей, чисто из предположения решивших на некоторое время отдохнуть от этого скоростного жизненного темпа, в котором варятся и вынужденно живут жители больших городов. Вот они и заглянули мимоходом в этот ресторанчик, что б закинув ногу на ногу, а можно пойти и дальше, вытянув под столом ноги, под чашку горячего кофе, а можно и чего-то другого покрепче или же по-лайтовей, греясь под лучами стоящего в зените солнца, снизив свой пульс до самого умеренного, для начала молча посидеть, осмысленно наблюдая за всей этой суетой вокруг, а уж затем, если невтерпёж и вообще трудно сразу выбиваться из привычного для тебя жизненного темпа, сделать дельные замечания насчёт всей этой бренной жизненной суеты.
И первым из этих двух посетителей, решивших отдохнуть от суеты сует бренности жизни, кто взял право на себя осудить этот мир, а может и не так категорично поступить, а всего лишь кое-что ему заметить, был тот из них, кто, скажем так, более щурился в его солнечную сторону. В чём он, между прочим, сам виноват, решив, что смотреть прямо в глаза светящему ему в глаза солнцу достаточно интересная идея. И кто кого пересмотрит это ещё вопрос не решённый.
Ну а пока он ещё пытается пересмотреть солнце, через хитрый прищур смотря в его сторону и греясь его лучами, у него есть что по этому поводу сказать. - Солнце в зените. - Говорит этот человек, всё же прикрывая свои глаза, что б полностью насладиться теплотой стоящей погоды.
А вот его собеседник смотрит на всё тоже самое с других позиций, а в частности через солнцезащитные очки, которые не только прикрывают его глаза от такой солнечной погоды, но они также являются неотъемлемой частью его делового костюма, выдержанного в строгих, тёмных тонах в отличие от его собеседника, коллеги, компаньона, а может и так статься, что в первый раз встреченного человека, с кем его вот так удивительно свела судьба на этом жизненном перекрёстке. И для этого варианта объяснения нахождения в таком близости друг с другом настолько разных хотя бы по внешнему виду людей, имеются все внешние предпосылки.
Так собеседник человека в деловом костюме, смотрящего на мир через тёмные очки и замкнутость своего взгляда, одет в противоположность, а может даже и в противовес ему, в телесного цвета, воздушный костюм, который своей лёгкостью совершенно и ни в чём не сковывает своего носителя, и по этой в том числе и возможно причине, он так лёгок на подъём и на слова, которыми он осыпает каждый свой и чужой шаг. А его малоразговорчивый собеседник только реагирует на его слова и взгляды.
- Похоже. - Со всей своей сдержанностью подтверждает утверждения своего визави и очевидность человек в тёмном костюме.
- Тогда, может быть, начнём? - покосившись на человека в чёрном, с долей такой вопросительности в своём заявлении, которая подразумевает ответственность спрашиваемого за принятие этого предложения, обращается к нему человек в белом костюме, как выяснится, забегая достаточно и вполне вперёд, носящего имя брат Амок.
На что ничего на словах не говорит человек в чёрном костюме, о чьём настоящем имени можно только предполагать и догадываться, даже тогда, когда выясниться имя его визави, брата Амока, а то имя, каким он сейчас представляется - Гамбит, что-то язык не поворачивается его так назвать, слишком оно нарочито придумано выглядит, а вот выразительно посмотреть на Амока, то он посмотрит, и уж давай начинай, раз ты являешься инициатором нашей встречи.
И Амок, а почему брат, то это не поясняется, начинает, забираясь рукой в задний карман своих брюк. Из которого им вынимается шёлковый мешочек и кладётся под внимательным и чуточку вопросительным взглядом Гамбита на стол перед ним и само собой перед самим братом Амоком.
Здесь следуя рефлексивной логике, которой самопроизвольно придерживается всякий человек, правда только от мира сего, как главное условие, от Гамбита ожидается проявление его любопытства и вопрос: "Что это?". Но ничего этого не следует с его стороны, и Гамбит, как сидел с угрюмым и непроницаемым выражением лица, которому очень способствовали его тёмные очки, так и продолжил демонстрировать брату Амоку свою запредельную выдержку и публичную уравновешенность. Мол, всё, что мне нужно знать, вы сами скажете. И тогда зачем я буду портить о себе заслуженную репутацию и резюме делового человека.
Брат Амок принимает такое положение вещей, и принявшись развязывать узелок на этом мешочке, пустился в сопроводительные пояснения всему тому, что вскоре откроется для Гамбита.
- Как известно из академических трудов, - заговорил брат Амок, взявшись руками за не такой уж лёгкий для развязки узелок на мешочке, - мир крепится на трёх китах оснований его существования. Каких? То, если у вас появится желание это выяснить, то для этого есть соответствующая литература со стороны учредителей этих знаний. Я же со своей стороны хочу внести своё уточнение в эту архитектуру строения и систематизации мира. А именно то, что эти три кита оснований и обоснований мира, в свою очередь подпёрто 11 принципами уравновешенности. За один из которых, закон равновесия, я несу персональную ответственность. - На этом месте брат Амок сделал паузу, чтобы...нет, не для того, чтобы дать Гамбиту осмыслить и переварить эту глубокую и в чём-то фантастическую мысль, а брату Амоку пришлось полностью отвлечься на узел на этом мешочке, который никак не поддавался развязке. Что уморительно смотрится в связи с вот такими глобальными заявлениями брата Амока. И если вы, брат Амок, не можете справиться с самым обычным узлом, то о чём вы тут ещё таком говорите? Уж лучше помолчите.
Но сидящий напротив брата Амока Гамбит, ни единым движением мышц лица не выдаёт своих мыслей насчёт всего заявленного братом Амоком, а он молчаливо наблюдает сейчас уже за тем, как брат Амок взял в зубы узелок на этом мешочке, и давай таким образом пытаться его развязать. И на этот раз у брата Амока всё получается.
И брат Амок, с чувством удовлетворения смотрит на развязанный мешочек в своих руках, затем переводит свой взгляд на Гамбита, и прежде чем ему раскрыть тайну содержимого мешочка, он предварит всё это блоком новой информации, то есть продолжит свой рассказ.
- Что в себя он включает? - задаётся риторическим вопросом Амок, и пускается в его разъяснение. - Если в общих словах, то поддержание баланса этого мира. Где инструментом выступают физические законы, в частности закон всемирного тяготения. - На этих словах брат Амок высыпает содержимое мешочка на стол, и теперь Гамбит ознакомлен с его содержимым. Это... А вот тут одних общих знаний будет недостаточно, чтобы с хотя бы наибольшей вероятностью идентифицировать эту россыпь, как вроде алмазов.
И Гамбит, чья глаза начинают слезоточить и в них возникает рябение при взгляде на яркость переливов свечения алмазов, чего, между прочим, не наблюдалось, когда он смотрел на солнце, что указывает на то, что здесь включился психологический фактор, на этот раз не сдерживается и спрашивает брата Амока. - Что это?
- А я разве не говорил? - ответ брата Амока прямо корёжит слух Гамбита, непонимающего, что ещё тут за игры такие.
- Нет. - Как-то зло отвечает Гамбит.
- А мне кажется, что я говорил. - Брат Амок продолжает разыгрывать неуместную комедию. И, наверное, хорошо, что он всё-таки знает меру и тут же поясняет Гамбиту то, что тот не сразу понял, хотя этого никто бы не понял, находись он на месте Гамбита. И значит в словах брата Амока нет персонализации Гамбита.
- Ах, да! - стукнув себя по лбу ладошкой, как бы спохватывается на своём упущении брат Амок. - Я ведь только сказал: Начнём. Не добавив к этому действию самое главное. Фактаж. И сейчас я восполняю своё упущение. Начнём метать бисер. - Говорит это брат Амок, не сводя своего упорствующего и не пойми на чём взгляда с Гамбита. У кого начинают несколько путаться мысли в правильном понимании ответа на вой вопрос: "Что это сейчас лежит на столе?". Где запредельно яркая очевидность в виде алмазов, пусть и мелкой величины (Гамбит на основании своих знаний, только в таком качестве мог идентифицировать все эти осколки чьих-то душ, как художественно их описывал какой-то поэт, правда их розовый оттенок вносил свои замешательства) входила в противоречие с заявлениями брата Амока, назвавшего их бисером. Хотя может так быть, что тот использовал в названии алмазов такое именное закрепление для того, чтобы держать в равновесии своего собеседника. На чьём месте может оказаться не такой большой выдержки человек как Гамбит, и тогда кто знает, чем закончиться эта встреча.
А брат Амок между этими размышлениями Гамбита, берёт и накладывает своей раскрытой ладонью эту россыпь так называемого с его слов бисера, и глядя на Гамбита, чего-то от него дожидается. Но Гамбит уже собрался с духом, и он молчалив и невозмутим в ответ на это предложение брата Амока выдать свои сокровенные мысли по поводу увиденного. Впрочем, такой его ответ молчания тоже своего рода ответ. И он принимается братом Амоком, отрывающего руку от покрытия собой россыпи бисера, и... - Можете, Гамбит, убедиться в том, что к моей ладони ничего не прилипло. - С таким посылом брат Амок демонстрирует чистую от всего ладонь Гамбиту.
- И знаете, что это значит? - продолжая держать раскрытую ладонь перед собой и Гамбитом, обращается к нему с вопросом брат Амок.
- Что? - ожидаемо такой ответ следует от Гамбита.
- Я чист сердцем и душой. И ко мне ничего суетного не прилипнет. - Глядя на Гамбита, говорит брат Амок. А вот теперь, после этих его слов, Гамбит видит в его взгляде на себя встревоженность и страх за него. Которые вдруг передаются и ему, и Гамбит с этим напряжением, с нехорошим предчувствием смотрит на ладонь брата Гамбита и на то, что тот ему сейчас предложит. И что самое страшное из всего этого? Это то, что противостоять неизбежному он не сможет!
- А теперь ты. - Одними губами проговаривает брат Амок, объяв собой всё вокруг пространство вокруг Гамбита, сдавив его грудную клетку выемкой всего кислорода из этого пространства вокруг них. И Гамбит, сдавленный обстоятельствами причинности его личного бытия, ничего поделать другого и не смеет, как только протянуть свою руку в сторону этой россыпи бисера, и накрыть ею его, при этом поддавленной сверху рукой брата Амока для закрепления.
Когда же рука брата Амока убирается, то это служит командой для Гамбита поднять свою руку. А вот здесь он не спешит, деля свой взгляд между своей рукой и братом Амоком, с лёгкой улыбкой смотрящего на него и пожалуй, понимающего, чего ты, брат Гамбит (все мы становимся братьями после прохождения этого испытания на веру в себя), опасаешься. Твои руки от волнения вспотели, и ты, может до сего момента безгрешный человек, начинаешь понимать главную человеческую истину - человек не без греха. А если это так, то на твоей липкой от волнения руке задержится несколько крупиц новых истин, которые маскируются под бисер. Из чего можно сделать ещё несколько попутных выводов. Человеку не хватает оснований своей личности, чтобы быть кузнецом своей судьбы, своё значение также имеет фактор встречных обстоятельств, как, например, сейчас - перепада температур своей физики тела. Ну а добиться такого хладнокровия, каким обладает брат Амок, можно только в одном случае, если ... Но дальше брату Гамбиту не дали времени развить эту опасную для всего его будущего мысль. И не дал её развить брат Амок, подтолкнувший его к действиям.
- Не ссы, поднимай уже ладонь. - Говорит брат Амок, и брат в перспективе Гамбит поднимает руку.
А вот теперь наступила следующая стадия, скажем так, принятия неизбежного, где брат Амок не сводит своего взгляда с Гамбита, как и тот с него, в тоже время держа под контролем его руку, приподнятую над столом и чуточку находящуюся в не ровном, дёргающимся и разбалансированном положении. Причиной чему является не физический, а психологический фактор, воздействующий сейчас на Гамбита, где его ладонь, а вслед за ней и на него давят сомнения и страх того, что к его ладони точно прилип алмаз, и тогда... Гамбит, взмокший до предела так, что его рубашка прилипла к телу, а на лбу начали образовываться капельки пота, даже и пытаться думать не собирается насчёт понимания того, что это значит.
- Но может там ничего нет, и это только мне на нервной почве показалось. - Тешит себя надеждой Гамбит, вкладывая в свой взгляд на брата Амока просьбу смилостивиться.
Но брат Амок непреклонен. - Негоже, брат Гамбит, терять лицо перед правдой жизни. И примите свою судьбу такой, какая она есть. - Читается во взгляде брата Амока на Гамбита. А вслух он говорит следующее. - Показывайте, что там у вас есть.
И Гамбит показывает, перевернув ладонь руки к верху, где им и обнаруживается один алмаз. Ни Амок, ни Гамбит ничего пока что не говорят, всматриваясь в алмаз и косвенно через него друг на друга.
- Как думаете, сколько карат? - после небольшой паузы берёт слово брат Амок.
На что Гамбит только пожимает плечами. Ну тогда у брата Амока есть другой вопрос, а точнее утверждение по следам обнаруженного в руке Гамбита алмаза, который в свете рассматриваемой ситуации является не совсем алмазом, а он порождение греховных помыслов Гамбита, которые не могут укрыться, когда Гамбита приводят к ответу.
- Вы, брат Гамбит, целеустремлённый человек. - Продолжая смотреть в упор на Гамбита, делает такой вывод брат Амок. И в другой раз Гамбит бы поинтересовался, что послужило основанием для вот таких выводов всё это утверждающего человека, но вот сейчас он как раз ничего об этом знать не хочет, отлично при этом понимая, что не ему это решать, и брат Амок обязательно коснётся этого вопроса. И он не просто коснулся, а прямо указал, что эта целеустремлённость Гамбита в себе предполагает.
- Ты из всего огромного разнообразия предложений греховного характера, не стал себя растрачивать, отвлекаясь на несущественное, везде понемногу отдавая частички своей души, а ты сразу сделал ставку на гордыню, первый грех. - Делает такое утверждение брат Амок, и Гамбит, завороженный его убедительностью, ничего и возразить не может.
А брат Амок протягивает руку к ладони руки Гамбита, забирает алмаз, поднимает его перед собой на солнце и принимается его разглядывать, держа в полном подчинении Гамбита и пока что в неведении чего он там ещё собирается проклятого на твою душу Гамбит рассмотреть.
Брат Амок возвращается взглядом к Гамбиту и вот что ему говорит. - Тебе придётся постараться найти того, кому принадлежит этот осколок сердца. Иначе ты не найдёшь жизненного баланса. - На этих словах брат Амок берёт и выбрасывает алмаз на мостовую, где он в одно мгновение теряется в ногах прохожих. Гамбит, ничего не понимая, вопросительно смотрит на Амока, а тот как ни в чём не бывало откидывается на спинку стула и заводит речь:
- Что есть по своей сути первый грех, гордыня? - как бы задаётся темой для дальнейшего хода дискуссии Амок. И вам, брат Гамбит, стоит быть сейчас ко мне и моим словам крайне внимательным, от их правильного понимания зависит ваше будущее. А что насчёт брошенного в пыль дороги алмаза, то вам не стоит о нём беспокоиться, разве я вам с самого начала не говорил, чем я тут собираюсь заниматься. Ладно, напомню. Метать бисер. И уж не ломайте мне все о вас представления тем, что вы видите себя тем, перед кем я его буду метать. У меня на вас более стратегические планы. Сидите и внимайте. - Читается во взгляде Амока на Гамбита.
- Как по мне, - берётся за ответ брат Амок, - то это полный отказ от самого себя. Вначале моральное, а затем и физическое самоубийство. Вы так не считаете? - обращается с вопросом к Гамбиту Амок.
И видимо у Гамбита накипело и до предела он уже здесь всего наслушался, и он в самой грубой форме потребовал от Амока, наконец-то, пояснить, для чего он здесь и что тому от его надо?! - Может, перейдёшь к делу. - Хриплым голосом выдвигает свои требования Гамбит, всё-таки человек дела, а не болтовни.
- Да. И в самом деле. - Как бы спохватывается брат Амок, тот ещё актёр. - Скажите, - посмотрев на Гамбита полу взглядом, из какого-то искоса, обращается к нему так напрямую брат Амок, - вы ведь берётесь за самые сложные, подчас не решаемые дела. Каких для вас нет. Дело только в цене, как говорится. - Вот так сбивчиво и многосложно подошёл Амок к цели своей встречи с Гамбитом.
- Всё верно. - Категорически краток Гамбит, чувствующий сейчас себя хозяином положения, а брат Амок переместился в категорию просителей.
- Тогда у меня для вас предложение. - Говорит брат Амок, с чем он вынимает из кармана конверт и кладёт его на стол перед Гамбитом. Гамбит смотрит на этот конверт перед собой и видимо ждёт команды от брата Амока, взять его. И она поступает, брат Амок кивает в сторону конверта и Гамбит его берёт, начинает распечатывать и вынимать из него фотокарточки. При ознакомлении с которыми на непроницаемом до этого момента лице Гамбита начинает появляться не то что бы какое-то непонимание в купе с растерянностью, а на нём начинает проскакивать тревожность и недоверие.
- Это что, шутка? - бросив фотокарточки на стол, неприязненно и зло вопрошает брата Амока Гамбит, чьи руки сжались в кулаки и Гамбит сейчас представлял из себя опасность.
- Нисколько. - Легко отвечает брат Амок, не сверяясь совершенно с внешними обстоятельствами в лице Гамбита, готового при определённых стечениях обстоятельств (попробуй ему сейчас возрази в особенной степени) на всякую негативную выходку.
- Тогда что это? - скрипя своим хриплым голосом, вопрошает Гамбит, кивая в сторону фотокарточек.
- Моё предложение, которое я могу только вам поручить в виду его особой сложности. - Говорит брат Амок.
- Знаете, - повышает голос Гамбит, приподымаясь со своего места, - я его не только не желаю рассматривать, а я считаю нужным вам заявить, что на этом все наши контакты разрываются. - Здесь Гамбит порывается в сторону немедленно покинуть это место, ставшее местом повышенного внимания и интереса со стороны остальных посетителей этого ресторанчика, кому всегда интересно наблюдать за скандалами рождающимися казалось бы на ровном месте, но брат Амок находит слово, чтобы задержать Гамбита ещё на немного.
- Одно слово. - Обращается к Гамбиту брат Амок.
- Какое? - Грубо спрашивает Гамбит.
- Ваша цена? - задаётся вопросом брат Амок.
- Я сказал уже, что отказываюсь. - Заявляет Гамбит.
- Но вы же сами утверждали, что берётесь за любое дело, дело только в цене. - Резонно аргументирует свою позицию брат Амок.
- Вы что, издеваетесь?! - Чуть ли не отплёвывается Гамбит, ставя на этом точку в этом и любом будущем разговоре с братом Амоком, которого он не допустит, выдвигаясь на выход с этой веранды. А брат Амок не допустит того, чтобы за Гамбитом осталось последнее слово, и он ему заявляет в спину. - Вы, надеюсь, понимаете, что отказ не принимается, и жребий брошен. - На этом месте брат Амок тормозится и осаживается в своём стремлении навязать всем тут находящимся людям свою точку зрения на отдых, натолкнувшись на недоумённые взгляды посетителей ресторанчика. И брат Амок с виноватой улыбкой - что ж, бывает, погорячился - возвращается к своему столу с остывшей чашкой кофе, который он отпивает и морщится от такой подставы времени, которое никогда с тобой не считается и с особым монотонным постоянством вершит свои деяния. И что теперь делать? Заново заказывать кофе.
- Ещё чашку кофе. - Делает заказ брат Амок, убирая фотокарточки со стола в конверт, с которых на него смотрел Гамбит.
А между тем брат Амок не остался в полном одиночестве и личном уединении. А он находился под пристальным вниманием двух людей, сидящих на другой стороне этого островка отдыха от бытовых проблем и сложностей обыденного порядка, а именно Адама и Евы. Чьё сюда прибытие и присутствие здесь и сейчас было предопределено чьим-то посторонним участием, как это считала и сейчас в этом лично убедилась Ева.
- Остаётся только одно узнать, для чего это нам было показано. - Поглядывая в сторону стола с братом Амоком за ним, рассудила Ева.
- Стечение случайных обстоятельств, за которые ты всегда топишь, на этот раз ты даже не рассматриваешь. - Как всегда Адам вставляет палки в колёса версий Евы.
- Не рассматриваю. - Даёт краткий ответ Ева, не собирающаяся спорить, когда всё итак очевидно. - И что будем делать? - задаётся вслед вопросом Ева.
- Давай, подойдём. - Говорит Адам, у кого всё легко решается.
- И что скажем? - почему-то испугавшись, спросила Ева.
- Так прямо и скажем. Что ты тут опять учинил, и что это у тебя на столе?
- А почему бы и нет. - Вдруг соглашается Ева, поднимаясь из-за стола и выдвигаясь к столику с братом Амоком, а Адаму надо бы поспешать. И он поспешает, но не настолько своевременно, чтобы подойти к столику с братом Амоком одновременно с Евой. Где, как выясняется, их уже ждут, раз они были ранее замечены.
- Какими судьбами? - со всем своим добродушием встречает их брат Амок.
- Всего вероятней, случайно. - Как один из вариантов неисповедимости путей и объяснения своего здесь появление в тоже время, что и брат Амок, предъявляет для его рассмотрения эту версию Ева.
На что брат Амок смотрит прищурившись. - Я думал, что заслужил доверие не идти спорным путём. - Высказывает сожаление таким недоверием к себе брат Амок.
А Ева не собирается переубеждать брата Амока в чём-либо не было, а она смотрит на россыпь алмазов на столе, и интересуется. - И чем сбиваешь людей с истинного пути на этот раз?
- Мечу бисер. - Говорит брат Амок, накрывая ладонью алмазы, затем отрывает ладонь и показывает её чистоту Еве с Адамом, спросив. - Как думаете, что это значит?
- И что? - спрашивает Ева.
- Мою полнейшую нейтральность ко всему. А что на счёт вас? - интересуется брат Амок.
- Мы со своей стороны придерживаемся принципа невмешательства. - С недовольством в голосе говорит Ева, не понимая совершенно, почему она должна тут ещё оправдываться.
- Конечно. - Ехидно так усмехается брат Амок, корёжа прямо-таки слух и нервы Евы.
- Если хочешь что-то сказать, говори. - Начинает закипать Ева.
- Сама знаешь, что слово потеряло свой прежний вес. И я верю делам.
- Что ты имеешь в виду? - спрашивает Ева.
- Проверим. - Говорит брат Амок, кивая в сторону россыпи алмазов.
- Проверим. - Принимает вызов брата Амока Ева, не понимая, кто её тянет за язык с ним соглашаться. А когда согласился, то уже назад хода нет, и она кладёт свою руку на такие колючие алмазные камешки.
- Можете поднимать. - Через какое-то время, которое для Евы вдруг потеряло свой счёт, до неё доносится насмешливый голос брата Амока, и она, следуя рефлексам, отрывает свою руку, чтобы...убедиться в том, что убеждения в её сторону брата Амока - вы, Ева, по своей сути не можете быть объективной, в вас всегда берёт вверх ваша ко всему пристрастная природа - оказались не вымыслом его воспалённого всегда сознания, а они имели своё место в ней. А по факту, к ней, а точней к её руке, прилипла одна алмазная бусинка.
А тут ещё и брат Амок не даёт ей опомниться, вопрошая. - Что это?
А откуда может Ева понять значение этого действа, вот и она сама тоже интересуется. - Что?
- То, что факт неоспоримая штука. - Даёт пояснение и не пойми чему брат Амок.
- Факт чего? - ничего так понять и не может Ева.
- А это уже тебе отвечать на этот вопрос. Так что можешь оставить у себя эту предметность, улику до выяснения своего значения. - Говорит брат Амок, собирая алмазы в мешочек. После чего он его убирает в карман брюк и поднимается из-за стола, чтобы распрощаться. А Ева, как завороженная с этим в руке алмазом сидит на одном месте и не возражает. И тогда слово приходится брать Адаму.
- Кто твой избранник? - задаётся вопросом Адам.
- Человек.
- Чем он ценен? - спрашивает Адам.
- Он бесценен, если ты правильно меня понимаешь. - Отвечает брат Амок.
- Кто он?
- Рассыльный.
- Чего?
- Благих вестей. - Отвечает брат Амок, давая понять Адаму, что он рад бы ещё поговорить с вами, Адам, но сам понимаете, я очень занятой человек, и меня ждут дела. С понимаем сего он их оставляет, и понимайте меня как знаете.
- А знаешь что? - вдруг берёт слово пришедшая как-то неожиданно в себя из своего заблуждения Ева, смотря в сторону ухода брата Амока.
- Что? - одёрнувшись в её сторону, переспрашивает её Адам.
- А тебе не кажется знакомым этот небесный камешек? - кладя на стол перед собой оставленный Амоком алмаз, спрашивает Адама Ева.
- И точно! - осеняет догадкой Адама. - Путеводная звезда на талисмане той продавщицы лотерейных билетов.
- И какая есть во всём этом связь? - спрашивает Ева.
- Между кем и кем? - спрашивает Адам.
- Ты ещё спрашиваешь?! - чуть ли не изумлена такой недалёкостью разума Адама Ева. - Само собой между Кармой и Амоком.
- Ну, здесь всё очевидно. Они оба относятся к западному крылу розы ветров человека. Которое отвечает за его рациональность. - Даёт ответ Адам таким паскуднейшим для Евы образом, что она не может ни к одной данной им характеристике не может придраться. Всё так и есть. Но это так и есть, как раз и совершенно не устраивает Еву. И тогда она переходит на личности.
- Как раз за то, за что ты ратуешь. За личность человека. - Заявляет Ева.
- Ты передёргиваешь. - Не соглашается с ней Адам.
- Так что, наш спор о роли личности в судьбе ещё в силе? - спрашивает Ева.
- Если ты не боишься.
- Я знаю, куда нам сходить. - Поднимаясь из-за стола, говорит Ева.
- И куда? - спрашивает Адам.
- Пошли, тогда узнаешь. - Говорит Ева, выдвигаясь в сторону выхода.
- Как я понимаю, у меня выхода другого нет. - Бормочет себе в нос Адам, вставая и тут же перекосившись в лице гримасой неприятия в сторону своей обуви на левой ноге. - Что ещё туда попало?! - нервно вопрошает Адам, нащупывая ногой стельку ботинка, на которую ему мешает встать какой-то камешек. Чего в полной мере ему не даёт сделать Ева, вопросительно на него смотрящая на входе, и подгоняющая его. На что он бы не обратил бы никакого внимания, если бы не момент с чашкой кофе брата Амока и направляющимся в его сторону официантом, как Адам понимает, то решившего с него стребовать оплату за кофе.
- Ну и паразит же ты, брат Амок. - Совершенно не удивлён Адам предприимчивости брата Амока, на чужом горбу собирающегося въехать в рай. А вот Адам категорически против того, чтобы были его плечи в этом действии использованы, и он трясёт ногой, чтобы откатить залетевший камешек и затем на всем порах вон отсюда. На что Ева смотрит с язвительным ехидством: