Аннотация: О бесконечностях и офисной жизни. Или о бесконечности офисной жизни.
Безумие телефонных разговоров, шелест принтера, лабиринты кабелей, сомнительный аромат быстрорастворимого кофе, срывающийся на крик начальник. Такая у меня работа. Заметьте, о деле я ничего не сказал. Одни приевшиеся картинки и эмоции. За год я успел потерять счет многочасовым совещаниям и однообразным корпоративным вечеринкам. Меня больше не раздражала своеобразная офисная тишина, разбавляемая жужжанием кулеров, сухими щелчками заедающих клавиш, сдавленной руганью за перегородкой.
В соседнем картонном закутке пристроился меломан. Вот он запустил свои любимые кислотные звуки, со счастливым вздохом откинулся на жестком кресле, начал отбивать такт ногой. На моем столе трясется кружка. Под ней уже скопилось черное озерцо с островками-чаинками.
В углу, возле засохшей пальмы, устроились две женщины в одинаковых строгих галстуках. Жуткое зрелище, скажу я вам. Им надоел телефонный чат с клиентами, мешанина картинок и символов на экране. Надоело чуть что тревожно оглядываться, быть готовыми зажать заветные клавиши, чтобы успеть скрыть от важного до зевоты начальства свои карточные успехи.
Женщины пьют кофе и ведут разговоры ни о чем. По-моему, даже не слушают друг друга. Обмениваются восклицаниями и штампованными фразами, замолкая лишь для того, чтобы сделать очередную затяжку и со свистом выдохнуть выцветший дым. Нерадивые работницы прекрасно знают, что за курение в помещении им обязательно попадет, но...
На лестницу далеко идти, да и грязно там. Поговаривают, что даже видели крысу, деловито перепрыгивающую на бегу через две ступеньки. Мохнатую, с полупрозрачным хвостиком и черными глазками-пуговками. Представляете? Я вот нет... Просто нравится нашим сотрудницам рассказывать друг другу жутковатые истории, наслаждаться заслуженными ахами и вздохами, а потом гордо задирать свой курносый носик: "А вот я не испугалась!".
Так они и сидят. Пьют свой отвратительный кофе быстрого приготовления, на дне которого грязь - гуща. И чешут своими гибкими язычками уже два часа. Их перерыв давно закончился, и шеф заходил в нашу крошечную комнатку на 50 мониторов, но...
Не в меру болтливые женщины отвечали ему, что вот сейчас, еще минутку, и они все-таки примутся за работу. Так повторялось несколько раз.
Шеф многозначительно поглядывал на их стройные ножки, стараясь не смотреть на неестественные улыбки, пытался спрятаться от этого скользкого взгляда, который неизбежно напоминал о бессмысленности жизни.
Шеф поглаживал сальную голову и уходил к себе, попросив принести ему вездесущий кофе.
Раздавался дверной щелчок, женщины придвигались друг к другу и начинали шептаться, омерзительно дыша друг на друга офисными запахами.
Вскоре одна из них отправлялась в кожаный кабинет нашего начальника - человека с пивным животиком, кривыми ножками, редкой растительностью на голове и чувством собственного превосходства надо всем человечеством, зарплата которого ниже его оклада...
Неважно, что наш шеф не знал, как правильно выключать компьютер, читал смешные до глупости и желтые до рези в глазах журналы с миллионными тиражами...
Неважно, ведь он мог себе позволить накричать на "вон того придурка", мотивируя это детским: "А чего он?".
И главное, шефу в любой момент мог принести давно осточертевший кофе менеджер женского пола с дурацким обрезанным галстуком и неправильным овалом лица. А потом этот менеджер принимался-таки за работу. Шеф сыто урчал и привычно повизгивал.
Ну, вот прямо как сейчас. Я их не осуждаю. Что только от скуки не станешь делать.
Это не работа. Это видимость работы.
Вечером я закрою свой картонный гробик и поеду домой в машине с автопилотом.
Это не безопасность, скорее, самообман. Программа ошибается не реже живого водителя. И вовсе не потому, что ее разработчик - одна весьма известная корпорация, а просто... такая жизнь. И объяснять тут ничего не надо.
Я буду сидеть в глубоком кресле и наблюдать за тем, как два здоровых мужика поочередно колотят друг друга по репе... или как два десятка не менее крупных особей мужского пола гоняют крошечный мячик... или пересматривать свой очередной рабочий день. Такова офисная жизнь - за безделье нужно платить. Тебя снимают со всех сторон, с самых невыгодных ракурсов. Одно счастье - никто эти записи не просматривает.
Я давно договорился с охраной, и с тех пор каждый день кладу в пакет пару пластмассовых гробиков, чтобы всунуть их в еще больший гробик - проигрыватель и наслаждаться записью своей жизни в совсем уж большом черном гробике на колесиках. А за окном шелестит дождь, несутся тысячи огней, внизу колышутся деревья...
Дома я долго ворочаюсь на каменном ортопедическом матрасе в попытках погрузиться в темноту. Мне снится самодовольная рожа шефа, визгливый хохот секретарш и незамысловатые синтетические ритмы меломана, что сидит за перегородкой. Мне снятся чайные озера, которые, высыхая, оставляют на бумаге тусклые разводы.
Да, мне надоело пить чай. А они ненавидят кофе...
Я продираю глаза и еду на работу, досыпая в аэрокаре.
И так каждый день.
Это не жизнь. Это видимость жизни.
Я смотрю на экран, разглядываю самого себя. Очки, усы, тусклая кожа. Откуда-то приходит понимание, что я не хотел бы ничего менять. Вообще. Моя бесконечность ничуть не хуже любой другой...
Вот только я уже успел навести уютный беспорядок и наставить милых сердцу пятен.
В прокуренный салон вошел сутуловатый парень в очках, за которыми жадно искали надежду глаза.
За окном давно не было видно неба. Пора было закрываться. Хозяин повернул табличку на двери. Снаружи шел дождь, и случайный прохожий мог разглядеть надпись "Закрыто", а с обратной стороны, в тепле, значилось: "Исполнение желаний. Поиск смысла жизни". Хозяин полюбовался табличкой. Хозяин привычно помечтал о том, что скоро разбогатеет.
Хозяин поднялся в спальню и захрапел в своем уютном гробике.
Желания исполнились. Впереди был очередной рабочий день.