Совина Полина : другие произведения.

Callowrimo 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Первый лепесток лилии. Эдгар | 23.09.14

0x01 graphic

  
   Утро в Бишопфилд всегда начиналось с одного и того же вопроса: 
   - Сколько, черт побери, они будут спать?! Что они делали вчера, Элиза? Только не надо защищать их!
   Элиза Бишоп, восседавшая напротив мужа, сощуривала в глаза, отчего в уголках глаз распускали свои хвосты морщинки, и с характерной ей небрежностью, как будто они обсуждали погоду, а не собственных детей, отвечала:
   - Глупый вопрос, Эдгар. И я никогда их не защищаю, они сами способны заговорить тебе зубы за две минуты. 
   - Ты не ответила на вопрос. 
   - То же, что и всегда
   Тогда Эдгар Бишом вздыхал, устало проводя руками по темным волосам, сквозь которые игриво тянулись серебряные нити. Элиза часто задавалась вопросом - неужели, побитый временем и знающий нравы своих детей даже лучше, чем она, он надеялся, что ответ на утренний вопрос изменится? Хоть когда-нибудь его отцовское сердце не вздрогнет от опасений безрадостного будущего? 
   И, каждый раз, ловя его взгляд, Элиза ободряюще улыбалась ему, благодаря чему морщинки продолжали расцветать на её лице, а огонёк надежды поддерживал свою теплоту и яркость в сердце Эдгара.
   Когда-то он помнил её лицо, не исполосованное отметинами времени и воспитанием четырех неуправляемых и непоседливых детей, но сейчас, во время попыток выуживания таких фрагментов из памяти, он стал забывать. Многое забывать, не только лицо жены. Кто из мальчиков первый научился выговаривать "мама"? Как выглядела Элиза, заходя с ним в церковь во время свадьбы? Что сказала ему Корделия, когда они в первый раз поссорились и не разговаривали больше недели? Почему Тамика никогда не выезжает на светские мероприятия вместе с членами семьи, предпочитая появляться отдельно и эффектно? Возможно, когда-то у него были ответы на эти вопросы, но они исчезли со временем, ведь надобность в ответах пропала - он просто смирился с фактами и тем, что возраст и память - злейшие враги. 
   Так действительно начиналось почти каждое утро в Бишопфилде. Эдгар никогда не задавал своих вопросов вслух, а Элиза всегда была готова дать на них ответы.
   Первым, кто сказал мама, был Джеймс. В день свадьбы она была красива, да так, что, как потом сказал ей сам Эдгар, "в тот день я влюблялся в тебя снова и снова". Корделия сказала ему тогда, что её не устраивает то, что Джеймс имеет видное место в "Бишоп компани", при этом ничего не делая, а она и думать не смеет о том, чтобы попытаться устроиться там на работу. Эдгар тогда с холодком заметил, что ей сначала следовало бы закончить университет без "повторных мистеров Глонстширов", а уже потом толкать речи о своих правах. А Тамика просто терпеть не могла находиться в одной машине или комнате с братьями и сестрой более двадцати минут. 
   Спустя какое-то время просыпалась Тамика, следом за ней, за крайней дверью в конце коридора, можно было услышать тихие звуки рояля и мелодичный голос Корделии, изредка подскакивающий на высоких нотах. Из-за двери напротив высовывался уже одетый и умытый Тим, насвистывающий себе под нос мотив местной детской песенки, "Отравленные яблоки леди Уилшер", которую пела детвора, гоняясь за ним и прося подкинуть четвертак "на булочку". Последним просыпался Джеймс, крича на всех стучавших в дверь его комнаты, чтобы они "куда подальше засунули своё желание поговорить с ним или отчитать его". 
   Ближе к полудню вся семья Бишопов собиралась за длинным прямоугольным столом "за завтраком". Мистеру и миссис Бишоп подавали поздний чай, а их дети вовсю уплетали яичницу, свежие булочки и фрукты, перебивая друг друга и рассказывая последние сплетни общества. Если приглядеться, то можно было заметить, как всё их сборище отражалось в хрустальной, висящей над столом, люстре, серебряных приборах и подсвечниках. 
   Джеймс и Тамика унаследовали темные волосы Эдгара и бледную кожу матери, попутно "взяв" у неё темно-синие глаза. Своё легкое пренебрежение и тщеславие они нашли где-то у себя, в любом случае, Элиза никогда не упускала случая укорить их в этом - "будешь много задирать нос, шея заболит". Корделия и Тимоти были более простодушными, светловолосыми, голубоглазыми и беззаботными созданиями, как будто кто-то писал на холсте две стороны войск - хорошую и плохую. Нетрудно догадаться, в чью роту живописец отправил этих двоих, но, следует заметить, что эти двое были действительно простодушными, а не глупыми, ведь именно к разряду таких людей их относил Джеймс. И Тамика, иногда. 
   - Нора Гиббс заигрывала с этим олухом Дэнверсом. Я видела своми собственными глазами!
   - У тебя старые новости, сестричка, - со снисходительной улыбкой вклинивалась Тамика, оглядывая сестру насмешливым взглядом. - Я лично толкнула Нору в объятия английского графского кутилы по фамилии Дерби. 
   - Серьезно? Тогда почему она уехала вчера вечером со мной, а не с Дэнверсом или Дерби? - спрашивал Джеймс, игриво приподнимая брови и с вызовом глядя на сестру. 
   - А как же Лиззи Альпола? - удивленно спрашивал Тим, глядя то на брата, то на недовольную Тамику, то на смутившуюся Корделию. 
   - Она от меня никуда не денется, - он закинул в рот одну из виноградин, чьи гроздья свисали из вас, образуя красивый полукруг. - И ты ведь не скажешь ей про Нору, не так ли? - Джеймс подмигивает Тиму, игнорируя неодобрение на лице отца. - Пока мы не помолвлены, я хочу вкусить все соки холостяцкой жизни. 
   - Надеюсь, Лиззи занимается тем же самым, - отрезает Тамика. - Она слишком хороша для тебя. 
   - Никто не бывает слишком хорош для меня. 
   - Нос не задирай, - вклинилась Корделия, откусывая булочку, - а то шея заболит.
  
  

Второй лепесток лилии. Отцы и дети | 24.09.14

0x01 graphic

   - Вынуждена отказаться, - Тамика ставит опустевшую чашку на блюдце. - У меня другие планы на вечер. 
   - Это твой ухажер, о котором ты не хочешь нам говорить? - спрашивает Корделия, с грохотом опуская чашку мимо блюдца и попутно задевая его. - Я ненавижу, когда Джеймс и ты постоянно так говорите! "Вынужден(а) отказаться!" Какая-то смазливая временная мордашка отнимает у вас время, которое вы могли бы провести с нами!
   - Ты еще маленькая, Дели, тебе не понять.
   - И сколько же мне лет?
   - Четырнадцать?
   - Мама, - Корделия с серьезным лицом поворачивается к Элизе. - Можно я кину в неё этой великолепной фарфоровой чашкой из китайского сервиза третьего века до нашей эры? 
   - Нельзя, - отрезает Элиза, с легким укором глядя на дочерей. - В своем доме будете громить свою посуду, а в моем даже не смейте. 
   - Отлично, - младшая встает из-за стола и безразлично смотрит на старшую сестру сверху вниз. - Передай Шарлотте, что завтрак был на высоте. А ты научись считать, хотя бы раз займись полезным делом. И попробуй во время этого занятия не распивать шампанского со своими друзьями с Вест-Уолджа.
   - И это мне говорит дитя, - Тамика откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди, - которое вылетело из университета за "любовные связи со своим профессором"? Может хочешь еще меня научить, как...
   Тамика не успевает договорить. Её костлявая и хрупкая фигурка дергается в сторону, отчего коротко стриженные и уложенные на одну сторону ниспадающей волной волосы подлетают вверх, а третий век до нашей эры с грохотом ударяется о стену за её спиной. 
   - Ей не на пользу так много сидеть дома, - Тамика резко встает из-за стола, приглаживая волосы. - Собирайся, истеричка, поедем в свет, - она поворачивается к матери, которая с глазами, полными разочарования, смотрела на осколки третьего века. - Пока не время обратиться к Доктору Айвзу?
   - Это тот, который делал тебе аборты? - фыркает Корделия, останавливаясь напротив арки, которая вела в гостиную. - Прости, но сейчас ты вызываешь у меня только отвращение и ненависть.
   - Только притронься к еще одной чашке, - четко произносит Элиза, не глядя на старшую дочь. Она открыла свежий "Дэйли Пост" и придерживала у губ красную чашечку, того самого века, той самой страны. - И я всех вас выгоню из этого дома. Даже Эдгар не сможет убедить меня снова распахнуть перед вами двери, Бишопы вы там или нет. Вы - избалованные и неуправляемые юнцы, которых бы не помешало выпороть, да жалко эти времена уже давным-давно прошли. 
   - Мама, ты опять начала читать газету с конца, с заметок про умерших? - Тамика подходит к сестре и хватает её за запястье. - Пошли, займемся моим самым любимым делом. 
   - Я не буду надевать твои ужасные вещи! Они открывают слишком много кожи!
   - Так и надо, Дели, сколько раз тебе повторять?
   Спустя полчаса Тамика и Корделия шумели в холле, чем самым привлекли внимание мужской части Бишопов. К холлу со второго этажа вела огромная лестница, ближе к основанию сворачиваясь в волнообразной форме - именно около такого основания сидела Корделия, подперев щеки руками. Бишопы выстроились вдоль перил, которые отделяли край площадки от того самого момента, когда "смерть произошла по случайности". 
   На Корделии было обычное белое платье цилиндрического силуэта с заниженной до середины линией талии, длиной по колено. Сейчас её острые коленки торчали из-под ниспадающей юбки, расшитой тонким кружевом. А раз на ней был головной убор (белая лента), то это означало только одно - она куда-то отправляется с Тамикой. Длинная нитка жемчуга напомнила больше не красивый аксессуар, а поводок и ошейник. 
   - Сейчас длинные волосы никто не носит, - нараспев говорила старшая сестра, отодвинув огромные двери платяного шкафа и выкидывая из него то одну меховую горжетку, то другую. - Ты уверена, что не хочешь такую же стрижку, как у меня?
   - Я терпеть не могу эту стрижку "Garconne", - отвечает Корделия, устало опуская голову. - Я неважно себя чувствую. Можно я останусь дома?
   - Нет!
   Что-то холодное и неприятное падает младшей сестре на голову. 
   - Вынимай эту глупую ленту из волос и надевай перчатки. Ты взяла солнечные очки?
   - Солнечные очки? - переспрашивает Корделия, поспешно вставая и натягивая перчатки по локоть. 
   - Купим по дороге, - Тамика осматривает её с ног до головы и замечает, как отец, Джеймс и Тим молча наблюдают за ними с верхней площадки. - Как мы выглядим?
   - Вы всегда прекрасно выглядите, мои девочки, - отвечает отец. 
   - Мне не нравится, - говорит Джеймс. 
   - Отлично выглядите, - кивает Тим. 
   - Слушаем только папу, он всегда знает, что говорить, - Тамика поворачивается к сестре и снова хватает её за руку. - Пошли, я поведу. 
   - А папа разрешил взять тебе машину?
   - Пап? - Тамика замирает, приподняв голову и с такой надеждой глядя на отца, что любое мужское сердце, облаченное в корку льда, дало бы трещину. - Можно взять твою машину?
   - Не давай им, - тихо просит Джеймс, искоса глядя на Эдгара. - Я хотел взять её на вечер. 
   - Собрался куда-то с Норой?
   - Да. 
   - Конечно, - громче произносит он, чтобы девочки услышали. - Бери, моя дорогая, бери. Никаких царапин, я всё проверю!
   Тамика кивает и улыбается, утаскивая за собой упирающуюся Корделю. В отличии от миленько одетой младшей сестры, старшая предпочитала более дерзкие решения в гардеробе. На ней было черное платье похожего кроя, только без детских кружев и с более глубоким и длинным вырезом (плоскость её фигуры позволяла носить такое), ловко демонстрирующим количество ниток жемчуга на её шее. Юбка была длиннее колен, волосы же она оставила без всяких украшений, перекинув всю блестяще-дорогостоящую артиллерию на кисти рук и пальцы. 
   - Отец! Я же...
   - Я отдал им машину, - отрезает он, недовольно глядя на старшего сына, - потому что у них нет на стороне глупенькой девицы, на которую жалко тратить кровные деньги. Если бы это была Лиззи Альпола, я бы тебе и слова не сказал. 
   - Тогда сегодня я отправлюсь на обед с твоей ненаглядной Альполой, - с вызовом отвечает Джеймс, откидывая с лица темные вьющиеся волосы. - Пошли одеваться Тим, пойдешь со мной. Попросим мисс Альполу взять подружку для тебя, а то что это - Корделию взяли на прогулку, а тебя нет?
   - Но у меня были другие пла...
   - Пошли, Тим, - Джеймс толкает его в сторону коридора, который ведет в их личные комнаты. - Мне будет скучно одному. 
   - Это ведь опять будет подруга для тебя, а не для меня?
   - Ты имеешь что-то против?
   - Да. Не заметил, что я всегда имею что-то против?
   - Заметил, но мне немного всё равно. Прости, братец. 
  

Третий лепесток лилии. Бишопы | 25.09.14

0x01 graphic

   Бишопов знали все. А если и не знали, то после парочки разъяснений восклицали, приподняв брови, "аа, эти Бишопы!" Рекламные столбы с "Бишоп кампани" тянулись по всему побережью Вест-Уолджа, разве что обходили район, где стоял Бишопфилд, раскинув в приветливой улыбке свои сады и белокаменный фасад. 
   Забегая вперед, лучше сразу будет разъяснить - в свое время Эдмунд Бишоп, отец Эдгара, среднестатистический житель Америки, живший слишком далеко от нынешнего места жительства своего сына (Чикаго, округ Вест-Уолдж или же "округ дорогих костюмов"), но слишком хитрый и широко мыслящий для большинства. Однажды девушка, с которой он съехался после окончания Первой мировой войны, медсестра полка, в котором он служил, настояла на том, чтобы он разобрал заваленный всяким мусором и металлолом двор, чтобы они могли устаивать "пикники". Эдмунд, который крутился на подработке и не вылезал с юридического факультета, был настроен весьма решительно на отказ, но это же женщины и их чары, которыми способны обладать только они и использовать их так на мужчинах. После этих самых чар, Эдмунд, поправив лямки подтяжек и зачесав отросшие темные волосы назад, направился на задний двор, копать и разгребать. И, спустя час, начинающий юрист стоял по пояс в яме, и с горящими глазами разгребал что-то черное и грязное, крича что-то про осадки и нефть. 
   Эдгар часто рассказывал эту историю друзьям и детям, про отца, который, без гроша в кармане и куска хлеба на столе, нашел на заднем дворе настоящую золотую жилу и до заката радостно хохотал, не вылезая из черной вязкой жидкости. 
   - Он просто родился под счастливой звездой, - пожимал плечами Эдгар. - А я залез под её сияние, когда пришло моё время. 
   "Бишом кампани" была одной из ведущих компаний по добыче нефти, постройке некоторых железных дорог, тянущихся чуть ли не через шесть штатов и одной из самых значимых организаций во всей Америке. Фамилию Бишоп знали все, их носителей соответственно. Но каждый из них прославил свою фамилию по-своему. 
   Эдмунд нашел на заднем дворе скважину. Эдгар вел компанию всё дальше и выше, к новым высотам. Элиза давала пышные вечеринки с фонтанами из шампанского и, приняв фамилию "Бишоп", слила капитал своей семьи и семьей мужа, в связи с отсутствием наследника по мужской линии. Джеймс был самым завидным женихом и первым кутилой Чикаго, которого даже не останавливал туман помолвки с красавицей финоамериканкой, чья семья владела крупной нефтедобывающей компанией в Европе. Тамика поражала своей харизмой и тонкостью ума с остротой языка, то и дело путаясь с громкими личностями и катаясь на крышах автомобилией по ночному Чикаго вместе с титулованными монархами Англии и крон-принцами Индии. Ей приписывают долгий роман с французским губернатором из Парижа, после которого она "якобы" забеременела, но слухи так и не подтвердились, хотя все в один голос кричали, что Эдгар Бишоп скупил все издательства, в которых печатались такие "грязные сплетни". Слухи, опять таки, не подтвердились. Корделия олицетворяла в себе все иделы Бишопов, даже после того, как была отчислена из университета со скандалом - девушкой она была не глупой, но слишком уж влюбчивой и рассеянной в плане чувств. Ей Элиза отдавала большее предпочтение перед чопорной и холодной Тамикой, поэтому в ней присутствовала какая-то милая избалованность и маленькая жажда всеобщего внимания. Тимоти был тем самым отпрыском, которого мало коснулись все радости жизни в таком обществе и в такой семье. Он рос, глядя на разгульного Джеймса, наблюдая за Тамикой и проводя большую часть своего времени с Корделией, если не был занят учебой или отцовскими делами. Бумажную работу Эдгар больше доверял Тиму, считая, что пока Джеймс не просушит горло после традиционного ночного Дон Периньона, ему и делать нечего в "Бишоп кампани". Джеймс был и не против, характерно прося дворецкого принести новую бутылку. 
   - Ты считаешь себя хорошим человеком?
   Эдгар стоял лицом к камину, соединив руки за спиной, а Джеймс лежал на тахте, ожидая телефонного звонка и со скучающим видом листая позавчерашнюю газету, ни в коем случае не сомневаясь в её свежести. 
   - Все считают себя хорошими людьми, - пожал в ответ плечами Джеймс, переворачиваясь на живот. - Разве кто-то считает себя плохим, пока ему об этом не скажут?
   - Тебе постоянно говорят, что ты плохой, - усмехается Эдгар, не поворачиваясь к сыну. - Но ты все равно считаешь себя хорошим. 
   - Потому что я обладаю теми средствами, которые заставляют всех говорить о том, что я хороший, хотя они прекрасно знают, что я плохой, а именно - фамилия, деньги и харизма. 
   - Деньги не делают тебя хорошим человек, они дают тебе возможность стать таковым. 
   Джеймс не успел ответить - зазвонил телефон, и он поспешно сорвал трубку, крича, что нашел великолепную постановку, где в главной роли девушка, с которой он когда-то встречался. Конечно, только потом он узнал, что эта постановка прошла в Чикагском главном театре несколько дней назад, а его желание встретить ту самую Главную Роль только увеличилось. Как раз после того, как Главная Роль скромно пыталась покинуть Бишопфилд после ночи у Бишопов, Элиза ввела первое и, положившее начало всем последующим, правило: никаких "девушек" в Бишопфилде. Альполо - пожалуйста, а всякие актриски, певички и прочие - в отель. 
   И именно этим Джейс Бишоп так же прославил свою фамилию, как самый частый посетитель "Ритц Карлотон Чикаго", но об этом позже. 
   Вернемся к тому дню, когда Тамика взяла отцовскую машину, а Джеймс выбежал на дорогу, волоча за собой Тима и крича ей что-то. Тамика недовольно останавливается, высовываясь в открытое окно:
   - И не мечтай, машина сегодня наша!
   - Ты всегда возвращаешься в чужих машинах, - парирует Джеймс, открывая заднюю дверцу и затлкиивая упирающегося Тима внутрь. - Давай я отвезу вас? После у меня обед с Лиззи. И театр с Лиззи. И вся дальнейшая жизнь с этой Лиззи. 
   Тамика смотрит на старшего брата снизу вверх, слегка растянув губы в усмешке. Убрав руки с руля, она открывает дверцу и выходит, велев Корделии пересесть к Тиму. Взъерошенный, что придает ему еще больше очарования, Джеймс садится за руль и поправляет неправильно застегнутую рубашку. Вьющиеся волосы он так и не подстриг, благодаря чему они падали на глаза черными перьями, а он их постоянно смахивал. У них с Тамикой были общие взгляды касательно одежды, поэтому оба были одеты с иголочки, не считая "неправильных" пуговиц на рубашке старшего брата, а вот Тим с Корделией упирались, как могли. Он почти насильно запихнул Тимоти в зеленую рубашку и нацепил ему на голову шляпу, велев захватить его трость, которую ему так любезно подал дворецкий. 
   И вот, эти два осленка сидят сзади, один сжимает кружевную юбки, изредка крутя в руках перчатки, а другой сжимает трость, недовольно пялясь в окно. 
   - Куда вас везти, леди? - заигрывающим тоном спрашивает Джеймс, поворачиваясь к надувшей губы Корделии. 
   - В "21", - отвечает за неё Тамика. - У нас обед с Дерби и его приятелями. 
   - Ты всё в высоких птиц стреляешь, Тами, - говорит брат, выруливая на шоссе. - Смотри, как бы в тебя не отлетала пуля. 
   - А ты ждешь, что в один прекрасный день Лиззи в твоей жизни не окажется, - Тамика со скучающим видом водит пальцами по жемчугу на шее, - но эта финская птичка уже прочно свила гнездо, куда затащит тебя, рано или поздно. 
   - Я буду бороться до последнего. 
   - Ты сам-то в это веришь?
   - Вера - это всё, что остается, когда надежда протягивает ноги и смиренно ложится в гроб. 
   - Джеймс, давай ну будем о плохом! - подает голос Корделия. 
   - Отлично, тогда что будете заказывать в "21"?
  


Четвертый лепесток лилии. Дочери | 26.09.14

0x01 graphic

   "21" располагался на последнем этаже старинного здания времен того самого Жака Маркетта, который положил начало этому городу и который так любил хорошо поесть. Здание не раз подвергалось реставрации, но благодаря хорошему капиталовложению почти не изменилось, так что исторический облик города оставался таковым, по большей части, благодаря внешне ослепительной "Устрице". 
   Корделия, выходя из машины и натягивая перчатки, окинула взглядом высокие строения Чикаго, которые расикнули все свое изящество и современность на фоне старинных особняков Вэст-Уолджа и хибарок Ист-Уолджа. В отличии от Нью-Йорка, где в Исте жила вся обеспеченная и звенящая украшениями на руках прослойка, в Чикаго все нефтяники, банкиры и прочие представители толстых кошельков съезжались в Вест. Ей приходилось часто бывать в этом шумном городе, однако он не казался таким настоящим и пропитанным чувствами, как Чикаго. В нем не было фальшивого блеска и улыбок, от которых под конец вечера болят скулы. Может, она одна это замечала, потому что Тамика и Джеймс были в неописуемом восторге от вечеринок Нью-Йорка и его блеска, даже Тим завороженно смотрел по сторонам, как будто чувствовал себя героем очередной приключенческой книги, находясь в Нью-Йорке.
   - Ты идешь или так и будешь рассматривать эти домишки?
   "Домишки". Тамика со скучающем видом стояла у входа, скрестив руки на груди и слегка ссутулившись - только она могла обозвать здания под 30 этажей "домишками", чья история длилась в 10 раз дольше, чем её собственная. 
   - Иду. 
   - И не вздумай опять уходить под предлогом головной боли, - железно произносит старшая сестра, заходя в кабину лифта с блестящими кнопками и отполированным рычагом. - В твоем возрасте глупо сидеть дома и таскаться с отцом по делам компании. Настало время разбивать сердца и кружить головы этих олухов. Да где ты? Пора отъезжать!
   Но Корделия застряла в холле, пытаясь отцепить тонкое кружево от ручки напольной вазы так, чтобы не разорвать юбку и вообще не выглядеть глупо - она уже несколько минут стоит и молча дергает свое платье, как заведенная. 
   - Корделия!
   - Я могу вам помочь?
   На мгновение она замирает, а затем робко поднимает глаза. Перед ней стоит молодой человек, может, ровесник Джеймса, в одной руке у него книга в синей обложке, а другую он протягивает к её юбке. Одет он в белые брюки, черные ботинки и глупый темно-красный пиджак в белую вертикальную полоску. Волосы у него зачесаны в сторону, но видно, что он давно не был в парикмахерской. 
   - Корделия! - Тамика показывается из-за угла, раздраженно взмахивая руками и тут же замирая. 
   - Тамика! - граф Дерби вырастает как будто из-под земли и хватает её за руку, целуя тыльную сторону ладони. - Поторопимся, стол заказан ровно на 15.00, а уже 15.21!
   Не проходит и минуты, как Дерби, весь в белом костюме и с новой стрижкой, хватает Тамику под руку, другой дергает юношу в пиджаке за шиворот, а тот наскоро отцепляет юбку Корделии, оставляя на ней заметную зацепку. Ухватив её за локоть, он подталкивает её за собой, виновато улыбаясь, пока они все не оказываются в "Устрице". 
   Тогда Дерби по-хозяйски всех рассаживает, велев официанту налить каждому в бокал самого дорого шампанского этого города. Корделии он кажется азартным, весёлым, но таким же потерянным, как и все "друзья" Тамики - она никогда не искала великого смысла в тех людях, с кем каталась на крышах такси по ночному Чикаго или разбивала дорогостоящие бутылки Дон Периньона о памятник Куку. 
   - Они просто не те, с кем я хочу искать смысл. 
   Вот что сказала она ей, когда Корделия обкритиковала с ног до головы французского ухажера и голландского нефтяника. Джеймс тогда лишь удивленно приподнял брови, а Тим смотрел то на одну сестру, то на другую, но только эти двое знали суть великого смысла. 
   - Мы будем канапе, - решительно заявил Дерби, даже не открывая меню. - Все виды. У вас же ни на что нет аллергии, дамы? 
   Корделия открывает рот, но вовремя прикрывает его меню - Дерби не нужно было слышать её ответа, каким бы завуалированным ни был тот вопрос, он был адресован только одному человек за этим столом. Той темноволосой, которая со скучающим видом водила указательным пальцем по краям бокала и уныло качала головой. Трудно было не заметить тот щенячий восторг, с которым граф взирал на Тамику и ту тоску, которую она испытывала, когда он говорил с ней. 
   - И устрицы. Мне - чистый виски. 
   - Виски с содовой, - попросил Пиджак, аккуратно закрывая меню и кладя его на край стола. 
   - Мартини. Мне уже наскучило это шампанское, хочется чего-то нового, - протягивает Тамика, кидая безразличный взгляд на сидящих друг на против друга Пиджака и сестру. - Только не говори, что будешь сок. 
   - Я...
   - Она будет шампанское, - тут же говорит Тамика, ослепительно улыбаясь, как только Дерби отвлекается от официанта и поворачивается к ней.
   "Устрица" представляет собой крышу здания, уставленную красивой мебелью, белыми лилиями и навесами из летящих тканей, которые не давали июньскому солнце оставить жаркий поцелуй на плечах бледной молодежи. Дерби забронировал вытянутый квадратный стол - получалось так, что он сидит прямо напротив Тамики, а Корделия напротив Пиджака. Чтобы поговорить с сидящими по бокам, нужно, как минимум, встать, так что особого выбора собеседника на остаток дня не оставалось. 
   - Ты не выглядишь на тот возраст, когда пьют шампанское. 
   Корделия сощуривает глаза, пытаясь разглядеть надпись на обложке книги, которая лежала около тарелки и предметов. 
   - А ты явно думал, что я буду второй Тамикой, раз взял с собой книгу, надеясь провести время с пользой. 
   - Я и провожу. 
   - Например?
   - Например, пытаюсь вызвать симпатию у особы, чью юбку имел возможность испортить. 
   - Может, для начала будет разумным сначала извиниться, а потом вызывать симпатию? Или делать это одновременно?
   - Одновременно это может делать только Джонатан, - он криво улыбается, глядя на Дерби, который, засунув в рот канапе, что-то показывал Тамике, яро жестикулируя. - Но эффект совсем не тот. Ты не похожа на тех, кто проводит время в обществе таких. 
   - "Таких"? Это каких, "таких"? 
   - Таких Тамик и Джонатанов.
   - Тогда к какому обществу я отношусь?
   - К обществу Корделий и Томасов, которые явно не одобряют такое времяпрепровождение. 
   - Забавно, как ты легко рассуждаешь обо мне, зная только моё имя, - Корделия поднимает бокал с желтой пузырящейся жидкостью. - Точно так же делает Дерби, да и все те, с кем общаются Джеймс и Тамика. 
   - Забавно, как ты на всех смотришь свысока, - парирует Томас, повторяя её жест с виски с содовой. - Такая юная и такая высокомерная. Поднимем же губящий души алкоголь за знакомство. 
   - Хороший тост! - одобрительно восклицает Дерби с набитым ртом, опрокидывая низкий стакан с виски. - За знакомство! Ты очень милая, Корнелия, Тамика так и описывала тебя!
   Корделия слабо улыбается, переводя взгляд с Дерби на хитро улыбающегося Томаса и обратно. 
   Обед обещает быть долгим.
  

Пятый лепесток лилии. Сыновья | 27.09.14

0x01 graphic

   - Должен заметить, - Джеймс одной рукой держит руль, а другой облокотился о стекло, устало подперев щеку, - что тебе вряд ли будет весело. 
   Тим, пересевший вперед, как только Тамика покинула машину, недовольно крутил трость в руках, пару раз чуть не дав брату по шее и едва не разбив окно. 
   - Ты всегда так говоришь. 
   - Это упрёк? - Джеймс слегка поворачивает голову в сторону брата. - Тогда расскажи мне, когда тебе было весело, со мной и моими друзьями на наших вечеринках. 
   - Ну, - уверенно произносит Тим, пытаясь вспомнить, что было на вечеринке у Глоуссори. Ах да, Глоуссори перепутал его с Корделий и попытался познакомиться, вывалив весь плохо переваренный ужин на его ботинки и брюки для игры в поло, - ни разу. Думаю, вы вообще веселиться не умеете. 
   Тим резко дергается вперед, едва успевая выставить руки вперед, чтобы не разбить нос о приборную панель. Джеймс, схватившись руками за руль, во все глаза смотрит на младшего брата. 
   - Это мы не умеем веселиться?!
   - Какого черта ты вытворяешь?! 
   - Я не умею веселиться, да?!
   - В нас чуть не въехал белый "Бьюк"! Отец бы тебя закопал на заднем дворе Бишопфилда!
   - Я покажу тебе, Тимоти Бишоп, что значит "веселиться"! - Джеймс резко жмет на газ, точно так же, как и по тормозам несколько секунд назад. - Обед с Лиззи отменяется! Мы направляемся к Глоуссори!
   - Меня сейчас стошнит. 
   - Открой окошко и не неси чушь, - советует Джеймс, обгоняя белый "Бьюк" и высовываясь в окно. - Быстрее не можешь ехать, тормоз?!
   - Сейчас он снесет зеркало папиного "Роллс-Ройса".
   - Ты когда будешь выплевывать свой завтрак, смотри, не испачкай дверцу, - советует Джеймс, дергая руль влево. - Ты любишь больше ездить с Тамикой, да?
   - Больше всего я люблю сидеть дома, - отрезает Тим, прикрывая рот ладонями и возвращаясь в исходную позицию у открытого окна. 
  
  
  
   У Корделии и Тима был "шутливый" список, в который они вписывали имена друзей брата и сестры. У Джеймса с Тамикой было железное правило - не кружить головы друзьям друг друга, ибо никому из них были не нужны любовные разборки, которые не касаются их самих. Однажды Джеймсу хватило наглости провести два вечера с самой близкой подругой Тамики, после чего она осталась без подруги, а Джеймс засчитал себе ещё одно разбитое сердце и почувствовал на собственной шкуре всевозможные виды женской ненависти. 
   В один из таких списков входил Глоуссори, причем он был вписан не в столбик "Тами" или "Джеймс", а крупными буквами по середине. На вечеринках Глоуссори сходилась вся золотая молодежь побережья и Вест-Уолджа. Тим не мог вспомнить его имени, но был уверен, что одна такая крупная вечеринка обходиться ему в полугодовую прибыль "Бишоп кампани". Его внешность кричала о внушительной родословной, но он не мог переплюнуть в плане харизмы Джеймса, разве что лицом был более смазлив, когда Бишоп - мужественен. 
   - Бишоп и Бишоп. Мы начинаем в пять часов, вы помните? Или Джеймс опять часы отдал бродяге на вокзале?
   Глоуссори стоял на веранде позади внушительного белого особняка, наблюдая за тем, как четверо мужчин в костюмах отмывают бассейн, в котором черной плиткой была выложена хозяйская фамилия огромными буквами. На нем был купальный костюм в полоску, солнечные очки и плоская летняя шляпа, больше напоминающая недоделанную корзину, чем предмет гардероба. Из-под шляпы торчали каштановые завитки кудрей, а по лицу рассыпались одинокие веснушки. 
   - И я тоже не рад тебя видеть, Глоус, - Джеймс кивает ему, останавливаясь и скрещивая руки на груди. - Тут один малый заявил, что мы не умеем веселиться. 
   У Глоуссори реакция не такая бурная, как у Джеймса, но он удивленно приподнимает брови и вопросительно смотрит на друга. 
   - Этот тип просто не оставался у нас до полночи, - он отворачивается и продолжает смотреть на бассейн. - Тамика сегодня приедет?
   - Опять ты с этой Тамикой, - устало произносит Джеймс, раздвигая деревянный стул в бело-зеленую полоску и садясь на него. - Мы же договорились с тобой, что...
   - Уж прости, какой бы милой не была твоя младшая сестра, ты к ней никого и на пушечный выстрел не подпустишь, так что остается только Тамика. 
   - А Тамика сама к себе никого не подпустит на пушечный выстрел, если в тебе не будет смысла. 
   - Смысла? - Глоус раздвигает точно такой же стул, только в бело-красную полоску и садится рядом. - А как же тот индийский принц?
   - Ей просто нравились рубины размером с кулак, - усмехается Джеймс, вспоминая два огромных оковалка в отцовском сейфе. 
   - А ты чего стоишь? Аа, - протягивает Глоус, криво улыбаясь и переглядываясь с Джеймсом. - Ты-то у нас и не любишь веселиться. Как мы тебя в детстве называли? 
   - Сэр, - Тим не успевает ответить или вообще что-либо сделать, потому что один из дворецких выносит на веранду телефон. - Вам звонят из ресторана "21", спрашивают мистера Джеймса Бишопа. 
   - Меня здесь нет, - шепчет Бишоп, как только Глоуссори подносит трубку к уху. 
   - Добрый день, Лиззи. Не сомневаюсь! Как где? Ты так говоришь, как будто он живет у меня! Женское чутье подсказывает? Если бы оно у меня было, я бы уже давным-давно был женат, но, как видишь. То есть хочешь сказать, что я не женат именно из-за этого? Это была шутка. Ну ладно, тогда, до вечера. 
   Только после того, как дворецкий унес телефон, а Тим, наконец-то, разложил стул и сел рядом, Глоус сказал: 
   - Вернетесь вечером с купальными костюмами, а сейчас Лиззи и её подруга ждут вас в "21". 
   - Я же просил тебя!
   - Ничего не мог с собой поделать, она слишком милая, чтобы ей отказывать. И если бы везде не трубили о вашем браке, я бы уже давно...
   - А куда же Корделия делась из твоих грез?
   - Прости, но я такой непостоянный, - Глоуссори встает и, слегка пнув стул, отодвигает его в сторону. - Жду вас вечером. Мы покажем тебе, Тимми, что такое настоящее веселье. 
   "Тимми" пытался сложить обратно стул по примеру Глоуса, но тот лишь захлопнулся вместе с носком его ботинка. 
   - Завидую я тебе, Глоус, - вместо прощания говорит Джеймс, отдергивая от ноги брата стул и оглядывая заполненный водой бассейн. 
   - А я тебе, Бишоп, - отвечает юноша, отворачиваясь от них. - У тебя есть девушка, которая влюблена в тебя, до чертиков красивые сестры, по которым пускает слюни пол Вест-Уолджа, и полное отсутствие здравого смысла. 
   - До вечера, - говорит Тим, заходя в дом, следом за не ответившим на реплику Глоуса братом.
   - До встречи, Тимми. Готовь свою печень к этому вечеру. Ты его никогда не забудешь. 
   Если бы только Глоуссори знал, какой процесс запустил этой последней фразой. В Вест-Уолдже говорят, что нужно быть аккуратнее со словами - они могут долететь с западным ветром к концу света, а там развернуться и вернуться к тебе самым неожиданном образом.
   Слова же Глоуса миновали его самого, обрушившись на четверых Бишопов этим же вечером, которым довелось всем вместе побывать на этой вечеринке, но... Всё в свое время. 
  

Шестой лепесток лилии. Лиззи | 28.09.14

0x01 graphic

   Лиззи Альполо относилась к тому роду спокойных людей, чьего гнева следует бояться и опасаться. По крайней мере, это был первый и последний совет, который мистер Альполо дал Джеймсу. И именно после того, как она любезно позвонила в дом Глоуссори, Джеймс понял, что в этот раз перегнул палку. 
   Лиззи сидела со своей подругой в "21" и допивала третий бокал Дон Периньона, когда Бишоп с братом вломились в ресторан. Джеймс был крайне встревожен, глаза его бегали туда-сюда, а рубашка неправильно застегнута. Волосы, что у одного Бишопа, что у другого, напоминали ястребиное гнездо. 
   - Не нужно целовать, - она отдернула свою руку, как только Джеймс потянулся к ней, всучив младшему брату трость. -- Сядь. И ты, Тимоти. Мальчики, это Крётту, она профессионально играет на тамбурине. 
   Джеймс и Тим быстро переглянулись. Старший брат полдороги бормотал, что "не к добру её звонок был, не к добру", однако сейчас никто из них не мог понять, злиться Лиззи или безразлична ко всему происходящему.
   Лиззи была рыжеволосой, как осенние макушки деревьев в Вест-Уолдже в октябре, и бледна, как луна. У неё были пронзительные серые глаза, отливающие финскими холодами и ветрами. Она, как и Корделия, не понимала моды на мальчишеские стрижки, поэтому носила длинные волосы, переливающиеся на летнем солнце, как сердолик под палящей лампой. 
   - Я...
   - Ни слова, Джеймс, - тут же произносит Лиззи. - С тобой я позже поговорю. 
   То, что между ними было, трудно назвать любовью. Их никто не спрашивал, хотят они этого или нет, отцы поставили их перед фактом - через какое-то время тебе придется жить с этим человеком, потому что от этого союза нам всем будет только лучше. Он - завидный жених, баснословно богатый и тот, чье сердце никогда не найдет своего пристанища. Она - единственный ребенок финского нефтяника, полная противоположность всех чикагских особ и самого Джеймса.
   Знала ли Лиззи о веселых похождениях "жениха"? Конечно. Про них она всегда узнавала первой, но ничего против не имела - пока они никак были не связаны, кроме совместных появлений и скучных встреч в ресторанах и театрах. Рядом с ней Джеймс терял свое амплуа кутилы и альфонса, становясь слегка потерянным и не знающим, как себя вести, молодым человеком. Такое случалось весьма часто, и то, когда они оставались вдвоем, но не сегодня. 
   Сегодня с ними были Тим и Крётту, а это значит, что Джеймс не снимет с себя маску "обычного Джеймса". 
   Однажды она спросила у него на балете, положив голову ему на плечо и прикрыв ладонью рот от зевка: 
   - Что же ты ищешь, Джеймс Бишоп?
   Она чувствовала, как Джеймс напрягся, но голос его оставался ровным и тихим:
   - Правду.
   - У нас нет правды, - Лиззи повторно зевает. - У нас нет ничего, кроме молодости и веселья. Обычно, эти вещи заканчиваются следом друг за другом.
   Джеймс тогда ничего ей не ответил. 
   - Лиззи? 
   Девушка вопросительно приподняла брови, переводя взгляд с опустевшего бокала на старшего Бишопа. 
   - Так почему ты опоздал? 
   - Мы заезжали узнать, что брать с собой на вечеринку Глоуссори, - отвечает вместо брата Тим, услужливо доливая в бокал Крётту шампанского. 
   - Помнится мне, мы собирались в театр. 
   - Помнится мне, - подал голос Джеймс, - тебе "надоело однообразие", так почему бы не навестить моего лучшего друга?
   - Он знает о том, что ты - его лучший друг? - усмехается Тим, разглядывая Крётту.
   - HДn on sЖpЖ, - голос Крётту мелодично звенит, как натянутая струна, разбивая вдребезги набухавшую в воздухе раздражительность.
   Он милый.
   - Kumpi?
   Какой из?
   - Vaaleat hiukset. HДn ei ole yksi nДistД mieletЖn Chicagon koulukunnan?
   Со светлыми волосами. У него нет одной из этих чикагских девиц?
   - Ei. Toisin kuin James, se...
   Нет, в отличии от Джеймса...
   А какой он? Она смотрит на переглядывающегося с Джеймсом Тима - он был полной противоположностью брата, таким светлым и чуждым всем капризам и соблазнам Чикаго. Во время первого визита в Бишопфилд, именно он привлек её внимание, а не Корделия - сначала она казалась ей нетронутой этим городом, но после заметила легкий поцелуй Чикаго в её поведении. 
   - Интересно, когда они заметят, что говорят не на английском? - спрашивает Тим, приглаживая свои светлые волосы.
   - "Заметят"? Какой же ты ещё маленький и глупый, Тимми, - усмехается Джеймс, начиная перестегивать рубашку. 
   - Джеймс, мы в ресторане! - шипит Тимми, во все глаза глядя на то, как брат ловко расстегивает рубашку и застегивает её заново. 
   - И что? Лиззи вон вообще ни капельки не смущена. Кажется, она даже не смотрит на меня, а у этой финочки глаза сейчас выкатятся из глазниц.
   - Отлично, - Альполо поворачивается к нему и слабо улыбается, игнорируя факт полуголого торса Джеймса. - Этим вечером мы поедем к Глоуссори. Тим, ты же не против составить компанию Крётту?
   - А она...
   - ...говорит по-английски? - Крётту ослепительно улыбается Тиму, проведя пальцами по короткостриженным рыжим волосам. - Конечно, говорит, иначе чтобы она тут делала?
   Тимми смутился, хотя ему понравился её легкий акцент и медовый голосок.
   - Вечеринка у бассейна, так что...
   - Прости, если не входила в твои планы, - безразлично произносит Лиззи, махнув рукой официанту. --Но мне тоже хочется веселиться, а тут так умеет только Глоуссори. И ты. Периодически. 
   - Это вызов? - вопрошает Джеймс, одергивая воротник рубашки. 
   - Это упрек, - Лиззи, не глядя, подает счет Джеймсу. - Мы будем ждать тебя внизу. Крётту, Тимми, пойдемте. 
   Джеймс Бишоп, как это называет Эдгар, "потерялся в мыслях". Он молча положил деньги в счет, встал и задвинул за собой стул, а затем резко повернулся, крикнув на весь ресторан, как будто кто-то невидимый только что кинул яблоком ему в голову: 
   - Что это сейчас было?!
   Но Лиззи уже вышла, сделав вид, что не услышала растворившегося в воздухе вопроса, оставив его в ресторане вместе с Джеймсом.
  


Глоуссори. Часть первая | 29.09.14

0x01 graphic

   Глоуссори терпеть не мог точных дат, поэтому никогда не приглашал гостей или не оповещал их о времени начала вечеринки. Он просто давал сигнал слугам и шёл переодеваться к началу ежемесячного праздника пятницы - именно так они называли эту его вечеринку с Джеймсом. 
   Глоуссори не брезгал устраивать менее масштабные вечеринки, но о "празднике пятницы" ходили легенды, не только в Чикаго, но уже и в Нью-Йорке, откуда к нему приезжали певцы, актеришки и очередные богачи. "Праздник пятницы" был тем самым днём, перед которым к нему приезжали трое поставщиков - продукты, оформление и музыка. Со всей своей скрупулезностью Глоус отбирал лучшее мясо и алкоголь, выбирал тематику следующей вечеринки и составлял музыкальный лист на вечер, плавно перетекающий в ночь, а затем и в утро. Он был достаточно взрослым, чтобы жить отдельно от родителей и громить свой собственный дом, но отец сказал, что такие вечеринки на два дома будут слишком много тянуть из бюджета их компании. В итоге, отец и сын сошлись на том, что деловые вечеринки и развлекательные будут проходить по два раза в месяц, а одна крупная, на которую съедутся все представители света и о которой напишут в газетах - раз в месяц. 
   В прошлый месяц был маскарад, но с наступлением лета открылась возможность использования бассейна и вышек для прыжков, так что эта вечеринка посвящена купальникам и перенесена на задний двор дома. 
   Если ты понятия не имеешь, будет ли та самая ежемесячная вечеринка в огромном белом доме в Вест-Уолдже - просто слушай. Неважно, на каком конце Чикаго ты будешь или как далеко ты будешь от Вест-Уолджа, просто смотри и слушай. 
   К тому моменту, как хозяин вечера спускается к гостям, оркестр уже на местах, а огни в доме и на заднем дворе сияют, как одна сплошная новогодняя ёлка. Оркестр слышно со всех уголков Вест-Уолджа, а горящий всеми огнями дом видно чуть ли не в самом Нью-Йорке. По крайней мере, так говорили люди, приезжающие из этого капризного города.
   И Глоуссори никогда не сомневается, что люди приедут к нему - обычно, так оно и происходит. Он никогда не спрашивает, кто их пригласил, а они никогда не смущаются находиться на вечеринке без приглашения - их незнание уже пропуск в райскую обитель до самого утра. 
   По всей форме обычно бывают приглашены только одни люди, чья фамилия начинается на гордую букву "Б".
   Нахождение Джеймса на вечеринках, да и в доме Глоуссори никогда не обсуждается - эти двое действительно близкие друзья, только один Глоус знает о том, какую же правду хочет узреть Бишоп. Нахождение Тамики, которую ждали на каждом мероприятии в Вест-Уолдже, всегда было под вопросом - она не чуралась отказывать даже самым именитым господам, ссылаясь на женскую усталость или полное отсутствие желания выходить из дома. Поэтому, в день вечеринки, дворецкий из Глоуссори-холла передавал записку дворецкому Бишопфилда, в котором было написано всего три слова - да или нет?
   Когда Глоуссори переодел купальный костюм и спустился к гостям, проходившим через парадные двери сквозь дом, и прямиком в сад, на манящие запахи и музыку, он заметил в толпе нечесанного Джеймса, который шел следом за рыжей феерией по имени Лиззи Альполо. Он хотел окрикнуть его, стоя на ступеньках, но его остановило выражение лица друга - его глаза были прикованы к Лиззи, он не отрывался от неё ни на приветствия, ни на женские окрики, ни на что. Перед ним была только эта финочка, которая слегка брезгливо вела его за локоть в сторону бассейна. 
   Следом за ними, сквозь толпу гостей, проталкивался Тимми, который следом за собой вел незнакомую Глоуссори рыжеволосую девушку с острыми чертами лица и короткой стрижкой, похожей на прическу Тамики. 
   Эти четверо целенаправленно шли к бассейну - для себя Глоус отметил, что в дальнейшем и найдет их там. Позиция была хороша -  пока его никто не замечал из гостей, а он видел всех.
   Невероятно популярная певичка с лошадиными зубами, по которой сходит с ума весь Нью-Йорк, распивала ликёр прямо из горла бутылки, придираясь к мужчине из оркестра, который настраивал гобой. К концу основной части вечера Глоуссори рассчитывал попросить её спеть что-нибудь для гостей, если, конечно, ликёр не выбьет из неё всю память и приличное поведение. Сын того самого типа, чей дед придумал скрепки, приударил за двумя темноволосыми близняшками в раздельных купальниках, увлекая их за собой в сторону бассейна.
   Однако цепкий глаз Глоуссори выхватывает из толпы едва заметную светлую голову Корделии. Судя по улыбке и закрытым глазам, она смеётся, однако её звонкий голосок сливается с общим гулом в зале. Она вряд ли бы пришла сюда сама, так что Тамика где-то рядом. 
   Глоуссори медленно пошел вниз по лестнице, высматривая в толпе черные, коротко стриженные волосы, однако он то и дело попадал на режущий глаз желтый и коричневые цвета. Стоило ему преодолеть последнюю ступеньку, как его тут же окружили гости, воспевая его мастерство организатора и вообще его самого. Начались пожатия рук, поцелуи в руки и щеки, лукавые улыбки и подмигивания, и только после пятнадцати минут отвлеченных разговоров, он смог переглянуться с дворецким - тот покачал головой, прекрасно зная, что хочет знать молодой господин. 
   Тамика ему никогда не отвечала. Чаще приходила, реже не приходила, на что Джеймс однажды сказал ему:
   - А ты напиши такую записку Корделии, потом посмотрим, как Тамика отреагирует.
   - Она оскорбится и начнет избегать меня и моих вечеринок, она же вообще не заботится о том, что про неё подумают.
   - Это Тамика, ей нужно знать, что ей интересуются, чтобы она могла спокойно изображать безразличие и неприступность. Когда ей перестают интересоваться, она сделает всё, чтобы вернуть это на круги своя. 
   - Какой ты знаток женских натур, Бишоп. Не хочешь в женский журнальчик писать?
   - Это только мои сёстры. 
   - То есть в следующий раз написать Корделии?
   - Только попробуй что-либо писать Корделии или оказывать ей знаки внимания, я тебя закопаю на заднем дворе Глоуссори-холла.
   - От тебя никакой пользы, Бишоп!
   - От меня много пользы, я забочусь о своих сестрах. И об опустошении твоего бара.
   Как бы Бишоп не вел себя, а о своих сестрах и младшем брате старался заботиться, хоть и делал это настолько незаметно, что его можно было уличить в полном отсутствии теплых чувств к родственникам. Как только Корделия начала выходить в свет, а глаза противоположного пола то и дело возвращались к её статной фигурке, Джеймс сказал всем своим друзьям, чтобы и смотреть на неё не думали более минуты. Глоуссори же изредка заигрывал с ней, оказывал знаки внимания, чем изрядно раздражал Бишопа, хотя Корделия на всё это реагировала весьма холодно, позже высказывая Джеймсу, какие же у него глупые друзья. Тамика не нуждалась в особой опеке или помощи, конечно, если о втором она сама не попросит, так что, в основном, Джеймс приглядывал за Корделией и Тимми. Тимоти всегда можно было брать с собой, а вот отгородить Корделию от мужского внимания полностью не получалось. 
   - Я смирился с мыслью о том, что вы все когда-нибудь вырастите. Что, рано или поздно, Тим тоже начнет водить девушек в Бишопфилд и кутить до утра, а Корделия будет кружить головы самым завидным женихам Нью-Йорка, Чикаго или Филадельфии. На смену тебе с Тамикой придут эти двое и, надеюсь, они будут менее взбалмошенными, чем вы, а вы уступите им свое место и наконец-то признаете, что взрослеть все-таки нужно. 
   Вот как ответил ему Эдгар, когда Джеймс придрался к стайке сыновей акционеров, которые во время торжественного обеда "Бишоп кампани" не давали Корделии и шагу ступить. 
   - Когда начнётся всё веселье?
   Глоуссори замер, сосредотачиваясь на источнике голоса. Ему хотелось чаще слышать от неё вопросы, да и не вопросы, всё, что угодно. Ему хотелось, чтобы она бывала здесь чаще, да и вообще...
   - Граф Дерби, это близкий друг нашей семьи - Гилмор Глоуссори. 
   - Можно просто Глоус, - сжав зубы, улыбнулся Гилмор, поворачиваясь к графу и Тамике. Она стояла боком, полуобняв Дерби, со скучающим видом разглядывая оформление Глоуссори-холла. - Приятно познакомиться, граф. 
   - Ты не видел Джеймса? Нора ищет его. 
   - Пусть не ищет, - усмехается Глоуссори, хватая с подноса мимо проходящего официанта бокал с шампанским. - Он ушел к бассейну с Лиззи. 
   - С Лиззи? - переспрашивает Тамика, слегка подаваясь вперед и приподнимая брови. 
   - С Лиззи, - раздраженно повторяет Глоуссори, отпивая из бокала. - А Тимми, наверняка, с её подружкой. С кем это ходит Корделия?
   - Милый, - обращается Тамика к Дерби, - как там его зовут?
   - Кого? - Дерби отвлекается от разговора с каким-то юношей в полосатом купальном костюме и веслом в руках, и смотрит на девушку.
   - Твоего друга, с которым моя сестра ходит весь вечер. 
   - Корнелии так понравился Томас? Обычно, он у всех девушек в комнате вызывает отвращение. 
   - А тебя он называет Тиффани? - не выдерживает Глоуссори, одним махом опустошая бокал и разворачиваясь на пятках. - Пора начинать вечеринку, а то становится слишком скучно. 
   - Я надеюсь, что ты сможешь нас развеселить. 
   Глоус не отвечает на выпад, молча выходя на задний двор Глоуссори-холла и окунаясь в музыку, гул голосов, крики из бассейна и танцы. Ночь только начинается, и никто не знает, что может произойти в этом сумасбродном месте, а особенно в компании с такими личности, как Глоуссори и Бишопы. 

"Walge Weekends" | 01.10.14

0x01 graphic

   Прекрасный город, где июньское солнце горячо как никогда, луна порой двоится в глазах из-за обилия алкоголя в крови, а столько всего интересного происходит, пока вы спите!
   Добро пожаловать в Чикаго (Вест-Уолдж и Ист-Уолдж). 
   Вчера была пятница, так что вы прекрасно знаете, что вчера происходило в центре Вест-Уолджа. Вы не могли не услышать оркестр Глоуссори или не услышать плесков и криков из огромного бассейна, на дне которого выложена фамилия хозяев дома. Немного двусмысленно, не находите?
   Гилмор Глоуссори, как обычно, сиял, не оставив без внимания ни одну девушку Глоуссори-холла, разве что его закадычный друг, Джеймс Бишоп, успешно сдал позиции. Как позже выяснилось, упадок духа соперничества среди друзей произошел из-за некой рыжеволосой девушки, нарекаемой Элизабет Марджёта Альполо. Этого имени в наших статьях еще не было, так что более подробную информацию об этой персоне вы можете узнать в конце статьи. 
   Упадок Глоуссори произошел, как поговаривают наши источники, из-за мисс Тамики Бишоп, которая, в который раз, поменяла своего кавалера. Давайте вспомним все предыдущие субботние статьи и ответим на вопрос: кто был у мисс Бишоп? Принцы, губернаторы, нефтяники, да и просто богачи. Кто у мисс Бишоп сейчас? Английский граф Дерби, не менее красивый, чем Джеймс или Гилмор. Про него мы писали в предыдущем выпуске, но, пожалуй, напомним, что доход от его имений и покровительство королевы обеспечивает его семью в семизначных суммах ежемесячно. Тамика Бишоп знает, куда пускать свои отравленные стрелы. 
   Однако, Глоуссори быстро оправился и переметнулся к не менее, даже более, симпатичной представительнице семейства Бишоп, но и там потерпел поражение. Корделия Бишоп провела весь свой вечер в компании некоего друга графа Дерби, Томаса, про которого мы ничего не можем вам сообщить, разве что эти двое почти не отходили друг от друга. Даже после полночи.
   Все жители Вест-Уолджа и Ист-Уолджа знают, что это значит. 
   Неужели все девушки Бишоп оставят Гилмора Глоуссори без своего внимания? Будьте начеку, юные леди, сердцеед и покровитель вечеринок залечивает свежие раны, а вы можете стать той самой, кто наложит прекрасные и крепкие швы на его искалеченное сердце. 
   Оставим золотую молодежь Вест-Уолджа. Только после того, как упомянем, что даже юный Тимоти Бишоп нашел себе даму сердца, чье имя мы так и не выяснили. Пока что. Однако точно можем сообщить вам, что у девушки финские корни и они близкие знакомые с Лиззи Альполо. Девушки, которые нацелили свои стрелы в Тимми Бишопа, не отпускайте тетиву - из его сердца уже торчит стерла из финского клёна, пущенная этой прекрасной незнакомкой. И знаете, как она покорила скромника Бишопа? После неловкого казуса с нью-йоркской певицей и оркестром, эта девушка села за тамбурин и играла остаток вечера, одновременно танцуя и ни на шаг ни отходя от Тимоти. 
   Некогда любимица Джеймса переметнулась к расстроившемуся Глоуссори, но все мы знаем, что Нора Гиббс ни у кого долго не задерживается. Она как худшая вариация Тамики Бишоп, но ей определенно чего-то не хватает, чтобы точно так же собирать багаж именитых ухажеров и женихов.
   Этим утром их видели с Глоуссори в центре, они обнимались и почти ни разу не сняли солнечные очки, несмотря на пасмурную погоду. Джеймс Бишоп покинул вечеринку, как ему и полагается, под самое утро, вы сами знаете с кем. Насколько нам известно, эти двое уже давно общаются, но только сейчас что-то произошло из ряда вон выходящее, что у альфонса Джеймса отшибло весь нюх на красоток Уолджа. Быть может, ему стало скучно, так что не теряйте надежду, наши дорогие читательницы, возможно, скоро к нам вернется обычный Джеймс. Этим же утром, недалеко от местонахождения Гилмора и Норы, Тамика и граф Дерби завтракали в "Скинге". Тимоти и Корделия были замечены у Бишопфилда, бодрые и оживленные, усаживаясь в машину к родителям и направляясь на субботний ланч.
   И еще немного новостей из Вест-Уолджа. Уж простите, но по сравнению с обычным огромным потоком новостей из Ист-Уолджа и минимальными весточками из Вест-Уолджа, сейчас просто какой-то взрыв. Эдгар и Элиза наслаждаются жизнью без детей, которые с головой, один за другим, окунаются во "взрослую" жизнь Чикаго. Пандора Глоуссори снова оставила несметное богатство в "Тиффани& Ко", а Гилберт Глоуссори уехал в Нью-Йорк на важные переговоры. Кто знает, где они проходят и с кем, но уж точно не с длинноногими танцовщицами из кабаре "Уилберт Шоу", потому что миссис Глоуссори в прошлый раз чуть ли не закрыла шоу и не отобрала у них лицензию, узнав о похождениях мужа. 
   У нас нет никаких прав обвинять в чем-то этих людей, потому что никто не спасён от ошибок и глупостей, но у нас есть право писать про них и наблюдать за их жизнью. Представьте, что вы читаете книгу про золотую молодежь Вест-Уолджа и их родителей. Представили?
   Зачем, спросите вы? Пока они веселятся, мы тоже хотим быть частью этого мира. И нет позиции лучше, чем быть сторонним наблюдателем. 
   Уж я то знаю, можете поверить мне на слово.
   Ваш покорный слуга и спутник всех выходных, 
   К.К.
  

Дети Бишопов | 02.10.14

0x01 graphic

   - Элиза, - Эдгар наклоняется к жене. - Это точно наши дети?
   - Не уверена, - Элиза подзывает к себе дворецкого. - Никто не трогал бар? А таблетки? Табак? Сейф закрыт?
   - Никто ничего из перечисленного вами не дулал, - отвечает дворецкий, придерживая крышку на чайнике. - Еще чая?
   - Пожалуй, - кивает Элиза, обводя взглядом собравшихся за столом детей. В 10 часов утра. Её детей. 
   В этом доме никто из них не вставал раньше 12 дня, а тут все вчетвером спустились и принялись завтракать, наперебой что-то обсуждая.
   - Да твой Дерби идиот, - изрек Джеймс, забывая о том, что нужно жевать пищу. - Так и передай ему!
   - Сам передай, - фыркает Тамика, отпивая горького кофе из маленькой чашки. - Или тебе уже не нравится распивать с ним коллекционный виски?
   - Мне-то нравится, но Лиззи...
   - Лиззи, Лиззи, Лиззи! - взмахивает рукой Тамика. - Как мне надоела твоя Лиззи! С каких пор твой мир вращается не вокруг тебя и твоих удовольствий, а вокруг Альполо?
   - С тех же, когда ты вцепилась в своего идиота, а Корделия и Тимми по уши застряли в первой любви. 
   - Я уже жду не дождусь, когда им разобьют сердце. 
   - Тамика! - Элиза с укором смотрит на дочь. 
   - А что? Ты только посмотри на них, - она поворачивается и смотрит на брата с сестрой. - У них напрочь отшибло способность трезво думать. 
   - У тебя эта способность была отбита с самого рождения, - говорит Джеймс, громко глотая. 
   - Джеймс! - Эдгар разворачивает газету. 
   - Ну а что? Только идиот Дерби еще не знает об этой прекрасной способности нашей Тамики. 
   - Корделия и Тим не оценят по достоинству твою защиту их глупеньких сердечек, - усмехается старшая сестра, с азартом глядя на то, как эти двое витают в облаках, полностью игнорируя разговор за столом. - Они заняты мыслями о том, что же будет дальше. 
   - Мм, нет, ты не права, - Джеймс берет в руки стакан с апельсиновым соком. - Корделия сейчас обдумывает всё то, что у них произошло с этим упырём. 
   - Каким еще упырём? - спрашивает Эдгар. 
   Элиза молча подталкивает к нему свежий выпуск субботней газеты, проводя пальцем по заголовку, в котором присутствует словосочетание "золотая молодежь" и "Праздник пятницы". 
   - И чей он сын? 
   - В том-то и дело, - усмехается Джеймс. - Что скажешь, Тамика? В кого влюбилась наша маленькая Дели?
   - Без понятия, - пожимает плечами Тамика, допивая кофе. - Сегодня спрошу у графа. 
   - А в моменты особой страсти ты тоже называешь его "графом"? - спрашивает Джеймс, откидываясь на спинку стула. 
   - Смотри как-нибудь не назови Лиззи Норой, - парирует сестра, вставая и задвигая за собой стул. - Если у вас до этого, конечно, дойдет, но это вряд ли. Уж я то лучше разбираюсь в женской натуре, чем ты. 
   - Да что ты говоришь? - Джеймс скрещивает руки на груди. - Самой не повезло, не мешай этим двоим вкушать прелести взрослой жизни. 
   - Повтори про прелести взрослой жизни еще раз, - Эдгар опускает газету. - И я снова попрошу вас узнать про этого Томаса и подружку Тимми. Мне не особо хочется, чтобы они путались с какими-то темными личностями. 
   - У которых доход в год меньше, чем у нас, - криво улыбается Джеймс. 
   - Или чья фамилия не такая громкая, как Бишоп или Глоуссори, - добавляет Тамика и выходит из комнаты. 
   - Я просто не хочу, чтобы...
   - ... у Тимми и Дели были такие же проблемы, как у нас с Тамикой, - перебивает его старший сын. - Да-да, мы всё прекрасно знаем. Именно поэтому я поеду сегодня к Лиззи и расспрошу её про эту Крётту, на которую Тимми может смотреть два часа, не моргая. Эти двое действительно нас не слушают?
   Элиза, Эдгар и Джеймс одновременно поворачиваются в сторону сидящих по другую сторону стола детей. Тимми ковыряется в каше с кусочками фруктов, подперев щеку рукой, явно не слушая и не зная, что происходит вокруг. Корделия уже третий раз подносила к губам опустевшую чашку, не давая дворецкому долить ей кофе - взгляд у нее был точно такой же, как и у младшего брата. 
   - Когда я влюбилась в тебя, то даже не заметила, что вышла из дома в расстегнутом платье, - закивала сама себе Элиза.
   Джеймс усмехнулся, борясь с желанием неуместно пошутить. 
   - Когда я влюбился в тебя, то начал считать всех рыжих людей, которых встречал на пути, - Эдгар прикрывает глаза. - В Чикаго они редкость, так что... На 22-ом я сделал тебе предложение. 
   Джеймс решил ничего не говорить, наблюдая за повисшей между родителями тишиной. Затем он перевел взгляд на задумавшихся Тимоти с Корделией, и у него защемило где-то между ребер: это прекрасное чувство, которое, возможно после принесет им больше горя, чем радости. Жили бы они в другое время, с другими людьми и другими нравами, то, возможно, полное вмешательство в их жизни отсутствовало бы, но они жили здесь и сейчас. Так что особо выбирать не приходилось.
  

Джеймс | 03.10.14

0x01 graphic

   В чем же заключались та "правда" и "смысл", которые старшие Бишопы так тщетно искали среди своего окружения? Даже не то, чтобы искали, а ждалиДаже упрямый и самовольный Джеймс не искал, а тщетно ждал, потому что за итоги и сами поиски нужно брать ответственность, чем ни он, ни Тамика заниматься не хотели.
   Тишина снова навестила Бишопфилд. Она заглянула в кабинет Эдгара, посидела в гостиной с Элизой, а после медленно, неспешно направилась на второй этаж.
   Она понаблюдала за тем, как Корделия разбирала ноты и пару раз садилась играть, но, после пары неудачных аккордов, опускала крышку и принималась снова перебирать ноты. За тем, как Тамика выкидывала из шкафа платья, с каждым новым раздражаясь всё больше. За тем, как Тимми потерянно лежал на кровати и рассматривал потолок. И, наконец, дошла в конец коридора и заглянула за приоткрытую дверь Джеймса. И была поражена тем, как вышеупомянутый представитель Бишопов крутился перед зеркалом, выбирая рубашку.
   - Тимми! - крикнул он. - Я знаю, ты слышишь меня! Помоги мне!
   - Сам разберись, ты же взрослый! - раздается в ответ.
   - Ты можешь к нему подойти?! - вносит свою лепту Корделия. - Вы мне мешаете!
   - Вы можете все замолчать?! - кричит Тамика. 
   Тишина не могла не заметить, как Элиза устало опустила книгу на глаза, тайно надеясь, что они все уже разойдутся по своим делам и не начнут ругаться. 
   - У меня встреча с Джонатаном, - вместо прощания бросает Тамика, поправляя жемчужную нить на шее и кидая взгляд на свое черное платье с огромным вырезом на спине. - Буду поздно.
   - Или вообще не будешь, - усмехается Джеймс, крутясь рядом и пытаясь пригладить свои волосы.
   - А кто такой Джонатан? - спрашивает Тимми, перевешиваясь через спинку дивана. 
   - Это Дерби, дурачок, - она кидает в него перчатки, решив, что они не подходят к её сегодняшнему наряду. - Так трудно запомнить его имя? Это не твоя Кристи. 
   - Крётту, - поправляет её Тим, плюхаясь обратно на диван. - Не думаю, что какая-нибудь Кристи могла бы так виртуозно играть на тамбурине. 
   Тамика ничего не ответила, громко хлопнув за собой дверью. 
   - Когда-нибудь она слетит с петель, - пробормотала себе под нос Элиза, переворачивая страницу. - Джеймс, ты сейчас пробьешь своим взглядом дыру в зеркале.
   - Мне нужно что-то сделать с этим, - он раздраженно запускает пальцы волосы и встряхивает всю свою шевелюру. - Меня успеют подстричь за пятнадцать минут?
   - Всё возможно в Вест-Уолдже, - пожимает плечами Корделия, спускаясь с лестницы и вставая рядом с братом. - Но, зная тебя, ты ничего не успеешь. Наклонись. 
   - Только не нужно никаких заколок девичьих с жемчужинами!
   - Наклонись, - повторила Корделия, хлопая его по груди. - Ну! Я просто попытаюсь уложить их в одну сторону, чтобы ты перестал выглядеть, как бродяга с Чикаго Юнион. 
   Джеймс покорно присел, снизу вверх глядя на сосредоточенное лицо Корделии.
   - И куда ты собралась?
   - У меня важная встреча.
   - С Томасом? - спрашивает Тимми, снова появляясь из-за спинки дивана. 
   - Какая разница? - огрызается Корделия, убирая руки от волос старшего брата. - Теперь ты хоть на человека похож.
   - Тебя подвезти? - вместо благодарности спрашивает Джеймс, наблюдая за тем, как младшая сестра прихорашивалась перед зеркалом.
   - Нет, Том заедет за мной. 
   - Вы знакомы всего день, а ты уже...
   - Умолкни, Тимми.
   - Мам, - он поворачивается в сторону читающей Элизы, - Дели превращается в Тамику. Что будем делать?
   - Ты скоро превратишься в Джеймса, - Элиза переворачивает страницу, окидывая взглядом детей. - Корделия, я не сомневаюсь в разумности твоих действий и мыслей, так что просто не теряй голову. Как это было в университете. А ты, Джеймс, найди уже хоть какой-нибудь подход к Альполо, чтобы ваши отношения сдвинулись с мертвой точки. 
   - Мне самому интересно, - кивает он, разглядывая свою новую прическу. 
   - Но в ней нет той правды?
   Джеймс молча смотрит на мать. 
   - Какой правды?
   - Ох, Джеймс, не начинай. Я вижу, что в ней ничего нет из того, что ты любишь. Сейчас в тебе играет интерес и азарт, а после? Уж попробуй найти в ней хоть какую-нибудь крупицу той самой правды. 
   - Я не понимаю, о чем ты, - отрезает Джеймс, хватая свою трость. - Дели, ты идешь?
   - Всем до вечера! Тимми, хватит ныть, иди повеселись!
   - Праздник пятницы только на следующей неделе! 
   Слова Тима ударяются о закрывшуюся входную дверь. 
   - Ещё лимонада, миссис Бишоп?
   - Пожауй. 
  
  
   - Вы такие забавные, - Корделия смотрит в окно, облокотившись лбом о стекло. 
   - Кто - мы? - спрашивает Джеймс, обгоняя новехонький "Роллс-Ройс". 
   - Ты и Тамика. Оба ищите то, чего у нас в принципе не бывает. 
   - Тут ты ошибаешься, Дели. Правда есть у каждого, но не у всех она совпадает с твоей. 
   - И какая же у тебя правда?
   - А что ты нашла в Томасе?
   - Ты не ответил на мой вопрос. 
   - А ты на мой. 
   - Джеймс!
   - Да, Дели?
   - Ничего я в нём не нашла, - она поворачивается к брату. - А ты ничего не находил в Лиззи до определенного момента, да? Я ничего не находила в вас, остолопах с шампанским вместо крови, пока случайно не познакомилась с ним. В лице Томаса вы кажитесь не такими дикарями, какими на самом деле являетесь.
   - Ты ушла от ответа на мой вопрос, - усмехнулся Джеймс. - И куда тебя везти, принцесса?
   - Я же просила не называть меня так!
   - Куда тебя везти, отрекшаяся от короны Корделия?
   - В "21". 
   - В том же месте, только вдвоем? Только не натвори глупостей.
   - Это мне говоришь ты? Просто удивительно, как от тебя еще никто не забеременел. 
   - Скажи это Глоуссори, он сейчас явно обгоняет меня!
   - Можно я выйду? Не хочу слушать про ваши гонки. 
   - Идеальное слово, описывающее всё происходящее, - кивает Джеймс. - Гонки. Да. Это самые настоящие гонки. 
   - Джеймс!
   - Я серьезно, Дели. Если он разобьет твое сердце, я разобью ему рожу. 
   - Я уже не та маленькая девочка, Джеймс, и свои проблемы могу решать сама. 
   - Для меня ты всегда будешь той самой маленькой девочкой, которая громко жевала отцовские документы и ползала со скоростью гоночного болида. 
   - Я расскажу Лиззи, как ты растерялся, первый раз увидев обнаженную девушку. 
   - Так нечестно! Там бы любой растерялся! Кто тебе сказал?!
   - Твой лучший друг. После того, как опустошил бутылок семь Дон Периньона и после того, как Тамика уехала со своим графом. Почему она так поступает с Гилмором?
   - Ты спрашиваешь у меня? - удивляется старший брат. - Не знаю. Никогда не понимал Тамику. Будь я Тамикой, уже давным-давно бы вышел замуж за Глоуса. 
   - Она просто не нашла в нем смысла, - пожимает плечами Корделия. - Как и во всех остальных, у кого безумно толстые кошельки и полное отсутствие высоких моральных качеств. 
   - И в твоем Томасе всё это есть?
   - А в твоей Элизабет? 
   - Я просто признаю, что смею таить надежду на то, что Томас тебя не разочарует так, как мы любим разочаровываться с Тамикой. Это наше хобби, черт побери! Находить похожих на нас людей, а потом удивляться, почему они так поступают!
   - Как взросло ты говоришь, Джеймс. Смею таить надежду на то, - передразнивает его Корделия, - что по отношению к Лиззи ты будешь так же серьезен. 
   - Ну...
   - В ней есть та самая правда, Джеймс, - сестра в упор смотрит на брата, слабо улыбаясь ему. - Просто она не даёт тебе увидеть её.
   - Почему?
   - Потому что она не доверяет тебе. 
   - Почему?
   - Да я бы даже не доверила тебе машину заправить, того и гляди мимо бака засунешь автомат с носиком. 
   - Это сейчас было с двойным подтекстом или нет?
   - Фу, Джеймс! Я хочу выйти отсюда сейчас же!
   - Ой, ну хватит! Нам осталось ехать совсем чуть-чуть, потерпи еще!


Тамика | 04.10.14

0x01 graphic

   Тамика великолепно умела делать две вещи, начиная с глубокого детства: производить хорошее впечатление и лгать. 
   За счет первого она добивалась успеха практически во всем - никто не мог подумать ничего плохого на эту милую юную особу, предпочитая искать объяснения в другом. Тамика была мила, вежлива и покорна, когда это было надо, но когда надобность исчезала и на смену любопытству приходила скука, она возвращалась в свое привычное амплуа безразличия. 
   За счет второго она, по сути, жила. Впечатление вселяло всем надежду на её взаимность и любовь, а второе поддерживало веру в это. Например, ситуация с Дерби - он свято верил, что она влюблена в него без памяти, как и он в неё, держа в голове образ Тамики из первого дня знакомства и полностью игнорируя Тамику нынешнюю. Почему? Потому что она поразила его, "первой" Тамикой, вторую он не замечал. 
   Её устраивало такое положение дел. Она даже изредка прислушивалась к тому, о чем он говорил, пытаясь заставить её улыбнуться. Ей он нравился своей непосредственностью и открытостью, но она не испытывала к нему тех самых чувств, которые внезапно вспыхнули у Джеймса по отношению к Лиззи. Она даже думала о том, что когда он сделает ей предложение, а к этому всё как раз и шло, то ей стоит согласиться. Может, сейчас она его не любит, но кто знает, что будет после? Да и быть графиней тоже вполне неплохо, только бы не сидеть в отсыревших старых имениях где-нибудь за 200 миль от Лондона. 
   Но всё сошло на нет после "Праздника пятницы". Не только у Тамики, но она пока об этом не знала. Она всё думала и думала, сидя напротив Дерби в ресторане и держа его за руку, а что было бы если бы...
   - Тамика, ты слушаешь? 
   - Конечно, - она сладко улыбается, сжимая руку Джонатана. 
   ...она не взяла Корделию с собой в "21". Всё дело в том, что как только она увидела Томаса, у него над головой, как лампа в маяке, засияла та самая отметина смыслаСначала она подумала, что ей просто показалось, но чем больше она наблюдала за ним, тем больше понимала, что в нем есть этот смысл. В его душе отсутствует свирепый отпечаток Чикаго, какой был у Джеймса или у Глоуссори. Весь вечер она слушала его, изредка обращая внимание на лезшего из кожи вон Дерби.
   И видела то, за чем наблюдать не хотела. Корделия медленно влюблялась в него, а он - в неё. 
   - Так кто такой Томас?
   Только сейчас она действительно присмотрелась к Дерби и заметила, как он слегка удивленно приподнял брови и замолчал. 
   - Папа хочет знать, с кем путается Корделия, - поясняет Тамика, высвобождая свою руку из цепких пальцев графа и начиная водить указательным пальцем по его тыльной стороне ладони. - Отцы терпеть не могут, когда их девочкам разбивают сердца. 
   - Мистер Бишоп может не волноваться, - легко отвечает Дерби, расслабившись. - Том не из таких - если ему нравится девушка, то это надолго. Я поражен, что ему вообще понравилась твоя сестра - он терпеть не может Чикаго и все эти вечеринки, которые пропагандирует Глоуссори, но ради неё поехал на одну из них. Что-то определенно есть в твоей сестре, раз она смогла зацепить этого грубияна. Куда мы отправимся дальше, мисс Бишоп? 
   Тамика криво улыбнулась. Зацепить, значит. 
   - А про меня он ничего не говорил?
   Дерби открывает рот, но Тамика не дает ему ничего сказать: 
   - Мне важно знать, что обо мне думает твой лучший друг, - она наигранно робко смотрит на него из-под опущенных ресниц, - ведь друзья всегда могут повлиять на твое мнение с наихудшей стороны. 
   - Нет-нет-нет! - Джонатан так резко дернулся к ней, что задел локтем бокал с шампанским. - Ты ему очень даже понравилась! Он сказал, что "она тебе подходит", а Том никогда не ошибается в этом плане!
   Тамика не это хотела услышать. Совсем не это. Сникнув, она снова улыбнулась и наклонила голову вбок, разглядывая Дерби. 
   - Думаю, мы можем продолжить наш скромный вечер в "Зебре". Сегодня там отменное кабаре "Уилберт Шоу". 
   - Так и сделаем, - воодушевленно пообещал граф, подзывая официанта и прося его принести счет. 
   Но они сделали совершенно не так. Выходя из ресторана, Тамика нос к носу столкнулась с наряженной младшей сестрой и старшим братом. Джеймс с явным неодобрением рассматривал Томаса, который пытался обсудить с ним погоду. Корделия пихала брата под ребра, пытаясь таким образом заставить его перестать вести себя, как Эдгар. 
   Она схватила  только что вышедшего Дерби под локоть и сладко улыбнулась всем присутствующим: 
   - Не ожидала вас здесь увидеть! Джеймс, а как же Лиззи? 
   - Она опаздывает, - вместо приветствия отвечает брат, продолжая во все глаза смотреть на Томаса. - Как, говоришь, твоя фамилия? 
   - Тинкер. Да, это мои предки вывели породу лошади под таким названием. 
   - Вопросов нет, - Джеймс пожимает руку Дерби, перекидываясь с ним парой фраз, а затем снова возвращаясь к Томасу. - Я за тобой слежу, Тинкер. 
   - А я за ней, - он наклоняется к Корделии и смотрит в её глаза. - Она, вроде бы, ничего против и не имеет, верно? 
   Тамика сжимает руку Дерби. Тот думает, что это сигнал, и, быстро попрощавшись со всеми и пожелав им хорошего вечера, уводит девушку за собой. 
   Ни одного взгляда, ни одного слова - всё внимание было приковано к младшей сестре, как будто никого из них и рядом не было. Тамика Бишоп, которая с детства купалась во всеобщем внимании, к такому не привыкла. Точнее нет, она даже не думала, что кто-то может не поддаться её чарам - индийские принцы кидали ей под ноги рубины, а этот Томас Тинкер даже не посмотрел в её сторону.
   - Я передумала, - говорит Тамика, как только двери лифта закрываются. - Кому интересно кабаре, когда рядом ты? 
   Дерби резко поворачивается к ней. 
   - О чем ты? 
   - Об очевидном, глупенький, - она проводит указательным пальцем по пуговицам на его рубашке. - Ты остановился в "Ритце"?
   - Тамика...
   - Сегодня я выбираю развлечение вечера, - она проводит пальцем дальше, вверх по его шее и очерчивает скулы. - К черту кабаре, Джонатан. 
   - К черту кабаре, - эхом повторяет Дерби, наклоняясь к ней.
  

Джеймс | 05.10.14

0x01 graphic

   Джеймс, точно Тамика, великолепно делал две вещи: очаровывал и веселился.
   Первое касалось не только дам женского пола, но и мужчин, которых нужно было склонить на отцовскую сторону в делах по бизнесу - после долгих разговоров с ними, он внушал им надежду на то, что их капиталовложение в "Бишоп кампани" будет выгодным, да и вообще эти Бишопы хорошие ребята. 
   Второе водилось за ним чуть ли не с детства. В отличии от сестры, он не собирал багаж из именитых ухажеров и женихов, а просто наслаждался им. Возможно, после его кутежей со своей учительницей французского языка Корделия и начала встречаться со своим преподавателем из университета, кто знает? 
   И сейчас, точно как и Тамика, он недоумевал, почему всё это не работает на Лиззи. Правда, он не собирался с горя кидаться на первую встречную девушку, которая любезно позволит ему расстегнуть её платье. Он собирался сделать так, чтобы слова Корделии со временем превратились в ту самую историю, которую он будет рассказывать Глоуссори. 
   Слова о том, что она не доверяет ему. 
   Можно сказать, что Корделия бросила ему вызов, на который ему будет приятно ответить. 
   - Джеймс? 
   Он стоял на пороге дома семьи Альполо, отвернувшись к дороге и возясь с рубашкой. 
   - Лиззи! - он резко развернулся, демонстрируя кое-как уложенные волосы и криво застегнутую рубашку. - Я думал, ты уже собралась!
   - Куда собралась? - она вышла на крыльцо, оглядывая юношу с ног до головы. - О чем ты? 
   - Как о чем? Я же звонил тебе час назад!
   - Ты не звонил мне час назад, - улыбается девушка, поправляя уложенные на бок волосы и заплетенные в пучок из кос. - И два часа назад не звонил. Что ты хочешь?
   - Свидание. 
   - Свидание, значит? - протягивает Лиззи. - Знаешь, я занята. Мне не до свиданий сейчас. 
   - Ну ладно, - голос Джеймса слегка опустился. - Тогда можно вопрос? 
   - Какой еще вопрос? 
   - Последний вопрос, и я поеду обратно. 
   - Ты хотел спросить про Крётту? - она закатывает глаза. - Не волнуйся, она по уши влюбилась в твоего братца. И она не из "простых смертных", а племянница Аарне Руусувуори. Для тех, кто не знает - это знаменитый архитектор, который отстроил пол Хельсинки. Это всё?
   - Ты слишком самоуверенна Лиззи, м улыбается Джеймс. - Прям как Корделия, ей богу. Спасибо за информацию, я думал спросить об этом позже, но раз ты уже рассказала, то...
   Лиззи криво улыбается и заходит внутрь дома, закрывая за собой дверь - Джеймс ставит ногу между дверью и косяком в самый последний момент. 
   - Что ещё, Бишоп? Мне и вправду не хочется никуда идти, прости. 
   - Я могу рассчитывать на взаимность? - спрашивает он, чуть ли не всовываясь в коридор. 
   - Я...
   - Я должен был спросить, - Джеймс отступает в сторону, убирая ногу. - Я просто хочу знать, стоит ли в тебя окончательно влюбляться или ты любишь кого-то другого. Даже если второй вариант ответа, то я ничего против не имею, да и что я могу иметь против? Просто ответь мне. Завтра или послезавтра, чтобы я знал, что мне делать. Прости еще раз. 
   И, не дожидаясь ответа, Джеймс сбегает с крыльца и идет в сторону оставленной машины. Он затылком чувствует, как Лиззи стоит на крыльце и смотрит на него, наверняка, широко распахнув свои огромные глаза - такое вообще возможно? 
  
  
  
   Лиззи заходит обратно в дом, закрывая дверь и облокачиваясь о неё спиной. 
   - Кто это был? - раздается ленивый вопрос из гостиной. 
   - Не поверишь, - отвечает она, отталкиваясь от двери. - Бишоп. 
   - Ну от чего же, - Глоуссори переворачивается на тахте и внимательно наблюдает за подходящей к нему девушкой. - Только дурак не заметит, как он смотрит на тебя. И как ты смотришь на него. И зачем ты устроила всё это шоу в пятницу? 
   - Глупый вопрос, Гилмор, - усмехается Лиззи, садясь рядом с ним и глядя ему в глаза. - Раньше ты казался мне умнее. 
   - Я и так умнее, - он резко дергает её за руку так, чтобы она оказалась сверху него. - Поэтому не стал показывать на людях свою ревность или недовольство тем, как ты водишь Джеймса за нос - пожалей этого парня. 
   - Пожалеть его? Мне кажется, что мы и так живем этой глупой жалостью. Ты пришел ко мне из-за того, что тебя отвергла его сестрица, я пришла к тебе, потому что никогда не смогу ответить ему взаимностью. Я люблю тебя, меня любит твой лучший друг, а ты безответно любишь его сестру - это самая странная геометрическая фигура в отношениях, которую я когда-либо наблюдала. 
   Глоуссори недовольно щурится, пытаясь нащупать молнию на платье. 
   - Я с тобой пытаюсь серьезно поговорить, чертов Глоуссори! - она скатывается с него в сторону. 
   - Тогда я сверху, - он мгновенно перекатывается на неё. - Мы уже пытались говорить серьезно, моя милая Элизабет. И к чему мы пришли? Что мы жалкие. Да к тому же еще и жутко пошлые, но, сначала, мы ужасно жалкие, так что неудивительно, что ты со мной, а я - с тобой. 
   Лиззи ничего не ответила, легонько сцепляя руки за шеей Глоуссори и наклоняя его лицо к своему: 
   - Пусть будет так. Пока мне нравится быть жалкой. 
   - И мне тоже, - отвечает Глоус, расстегивая её платье. 
  

Корделия | 06.10.14

0x01 graphic

   Корделия, в отличии от Тамики и Джеймса, великолепно делала три вещи: привлекала внимание, надеялась и верила. 
   Именно под таким ракурсом следует рассматривать её отношения с Томасом Тинкером. Сначала, сама того не ведая, он привлекла его внимание к себе, затем дала ему надежду на взаимную симпатию во время ужина, а после и сама, следом за ним, поверила в то, что между ними что-то есть и, возможно, будет.
   Правда, для таких прекрасных отношений слишком много вводных конструкций. 
   Сначала её смутил Джеймс (своей навязчивостью), затем случайная встреча с Тамикой и Дерби, а после и сам ужин с Томом. Он был немного удивлен поведением Джеймса, ведь в пятницу Бишоп был весьма дружелюбен. После того, как он встретил Дерби, румянец от его лица вообще отхлынул и вернулся после, только когда официант налил им в бокалы Дон Периньон. 
   - Знаешь, тебе повезло с братьями и сестрами, - изрекает Томас, отпивая шампанского.
   - Серьезно? - с насмешкой спрашивает Корделия, крутя между пальцами жемчужины с длинной нитки на шее. - Ты разве ни разу не читал пахабные статьи про них в газетах?
   - Про твоего младшего брата не читал, - уклончиво отвечает Том, наклоняясь ближе к Корделии. - Сама посуди - Джеймс почти устроил мне допрос с пристрастием и не давал даже руку к тебе притянуть, то и дело вертясь вокруг тебя. А Тамика...
   - Завидует, - перебивает его девушка, громко ставя опустевший бокал на стол. 
   - Чему? 
   - А разве не очевидно? - она наклоняется ближе к Томасу. - Она никогда, по сути, не любила, но всегда влюбляла в себя, а тут видит перед собой то, к чему всегда стремилась. 
   - Ах, Корделия Бишоп, - протягивает Том, как будто пробуя на вкус звучание её имени, -  алкоголь делает тебя жестокой. 
   - Нет, - фыркает девушка. - Я просто слишком хорошо знаю свою сестру. 
   - Ой, - восклицает юноша, проводя рукой возле её головы, - кажется, я сшиб твою корону, мне поправить?
   - Не смешно, Томас, - одёргивает его Корделия, слегка отклоняясь назад. - У тебя были шутки и получше. 
   - Высокомерная, жестокая и наивная. Как такое может уживаться в одном человеке? 
   - Спасибо за шампанское, - Корделия резко встает со своего места. - Мне пора. 
   - Корделия?
   - Ну что еще? - она скрещивает руки на груди и, слегка приподняв голову, смотрит на вставшего следом за ней юношу.
   - Я уже устал пытаться сделать так, чтобы ты пододвинулась ко мне ближе.
   - Чего? 
   - Дай корону поправлю, - вместо ответа произносит Томас и тянется к её лицу. 
   - Корона не на моих губах. 
   - Какая корона? О чем ты вообще, Корделия? - удивляется Томас, кладя ладонь на её затылок и пододвигая лицо девушки к своему. - Я не вижу никакой короны.
  


Крётту | 07.10.14

0x01 graphic

   Крётту пыталась жить с легкой руки. Какая-то бумажка об образовании у неё имелась, работать ей особо не нужно было, да она и не любила сидеть за книжками или заниматься чем-то одинаковым изо дня в день. Одному Богу известно, как она выучилась играть на тамбурине - видимо, тогда для неё это было время высшего напряжения всевозможных внутренних сил. 
   Потому что сейчас Крётту, по определению Томаса Тинкера, плотно втиснулась в ряды "Тамик и Джонатанов" - она не думала ни о будущим, ни о настоящем, ссылаясь на то, что есть только "здесь и сейчас". 
   Она прекрасно знала о том, что творится с Бишопами, Глоуссори и Лиззи, но не вмешивалась ни во что. Крётту, со всей свойственной ей эгоистичностью, интересовалась только теми игрушками, которые касались исключительно её кукольного домика и ничьего больше. И вот, совсем недавно, она завлекла в свои деревянные хоромы с красивой, вручную разрисованной мебелью, Тимоти Бишопа. 
   Ей хотелось вовлечь его в водоворот своей жизни, с чем она успехом и занималась, пока не возникло два "но". 
   - Я волнуюсь за них. 
   - За кого? - она сидела около окна, сжимая в руках кружку с кофе. 
   - За Джеймса, Дели и Тами. 
   - Забавно, - она улыбнулась, отпивая из чашки. - Так странно слышать, что Тамику кто-то по-детски и по-домашнему называет "Тами". 
   - Корделия у Джеймса до сих пор "принцесса", - говорит Тим, присаживаясь около окна чуть поодаль от Крётту. - Твои волосы похожи на корки спелых апельсинов. 
   Он казался ей таким чистым и наивным, какой Лиззи была в затуманенном взоре Джеймса или каким Тамике казался Томас. Она даже сомневалась в том, что действительно ли у него была какая-то девушка или он до "Праздника пятницы" мало общался с представительницами женского пола? 
   - А ты похож на маленькое солнце, - она ставит чашку между ними. - Надеюсь, что и в мою вселенную ты тоже светишь своими лучами, Тимми Бишоп. 
   - Солнце должно озарять все вселенные, - со знанием дела говорит Тимми, явно не понимая двусмысленности диалога. - Иначе какой в нем прок? 
   - Ты мне и скажи, мое маленькое солнце, - Крётту тянется к нему, прекрасно понимая, что вносит своим присутствием в его жизнь. 
   Она не была Венерой или Землей, даже не созвездием. В его Вселенной она была всепоглощающей и пустой Черной дырой. И ей нравился этот факт даже больше, чем сам по-мальчишески миленький Бишоп, потому что, по сравнению с ним, она - ураган. А ураганом всегда приятнее быть, чем обычным ветром, коим в её глазах являлся Тимоти Бишоп. 
   Она была не прочь утащить этот ветер с собой в Хельсинки, чем, по сути, и начала заниматься. На данный момент она уже была знакома с мистером и миссис Бишоп (она им понравилась), получила одобрение в глазах Джеймса, порцию безразличия от Тамики и похвалу от Корделии. В отличии от Лиззи, в ней не вопила любовь, в ней пели свои серенады расчетливость и привязанность - с её стороны никаких речей о любви не заходило, да и она четко выбрала Тимми, а не металась между двумя одинаково успешными и привлекательными юношами, как Лиззи. 
   Теми двумя "но" были привязанность Тимми к семье и его восприятие того, как семья отнесется к ней. Он четко отличался от всех Бишопов, в нем отсутствовали стать и помпезность семьи, он был проще
   И да, это было решающим фактором в том, к кому Крётту будет пробивать дорогу. Тимми даже повезло, что именно она выбрала его, а то попал бы к какой-нибудь меркантильной девице из Чикаго, да так бы и пропал. 
   Но Крётту Руусувуори позаботиться об этом веснушчатом мальчишке, который толком то и заигрывать с девушками не умеет. Возможно, любовь придет потом, точнее, она даже надеялась на это, потому что сейчас она просто получала удовольствие от его внимания и общества - большего ей и не требовалось.
  

Дворецкий | 08.10.14

0x01 graphic

   Дворецкий появился в доме Бишопов с тех пор, как Эдгар осмелел настолько, чтобы в открытую, почти перед тремястами людьми, сделать Элизе предложение. 
   Он учил Джеймса правильно держать вилку с ножом, помогал Тамике выбирать наиболее симпатичные наряды на выход в воскресную школу, собирал вместе с Корделией домики из кубиков и периодически дочитывал маленькому Тимми сказки, когда нянька сама засыпала под них, не замечая, что мальчик всё еще бодрствует и ждет продолжения истории. 
   Он знал этих детей так же хорошо, как и их родители. Да и родителей он знал не хуже. 
   И сейчас он стоял за дверьми ванной комнаты, в которой плескался мистер Бишоп с друзьями, и терпеливо ждал дальнейших указаний. Заявив, что раз у них нет бассейна, то они могут воспользоваться только ванной. 
   - Ну и дурак же ты, Джеймс, - напоследок произнесла Тамика, стоя в дверях. 
   - И как вам с Дерби президентские апартаменты в "Ритце"? - парировал Джеймс, с деланным любопытством глядя на младшую сестру. - Говорят, там стены такие толстые, что даже оркестр не услышишь. 
   Вместо ответа Тамика хлопнула дверью. 
   - Глоус, не надо так хмуриться, - повернулся к нему Джеймс, хлопая друга по плечу. - Если Тамика с кем-то не спит долгое время, то это либо у парня что-то не в порядке, либо она действительно его любит, а такого, по сути, не бывает. 
   - Тогда к какой категории отношусь я? 
   - К той, которой суждено насладиться обществом каждой девушки Чикаго. 
   Гилмор усмехается, думая о том, какое же двойное значение у этой фразы, о котором Джеймс даже не подозревает. Они действительно близкие друзья, да и Джеймс прекрасно знает о его не ослабевших чувствах к Тамике, но ему вовсе необязательно знать, как он развлекается с его "невестой" за его спиной. Да и пока она ему и не невеста вовсе - так, девушка, к которой его обязали "привыкнуть" и которая постоянно увиливает от него и дает от ворот поворот. 
   - Как у вас с Лиззи? - он делает неопределенный жест. - Как продвигаются отношения?
   - Как черепаха ползет из одного угла аквариума в другой. Лиззи "до" и "после" пятницы и в саму пятницу - два разных человека. Я всё пытаюсь найти Лиззи из пятницы, но никак не могу. Видимо, мне не суждено познать все тонкости души финских девушек. Да и тебе тоже. 
   - Мм? - протягивает Глоуссори, вспоминая горящие огнем волосы Альполо на фоне белых простыней. 
   - Крётту крепко-накрепко занята Тимми, да и он ей, - Джеймс усмехается. - Я даже завидую им - влюблены без памяти друг в друга. 
   - Да нет, там влюблен только один. 
   - А Тинкер с Дели? - Джеймс как будто не слышит его. - Я действительно завидую им обоим. 
   - И я, - фыркает Глоуссори. - Что-то мне не хочется себя жалеть. Что мы умеем отлично делать? 
   Джеймс улыбается и тянется к телефону, свешиваясь с дивана. 
   - Напомни-ка мне номер Гиббсов. 
  
  
   - Неправильно всё это, - говорит Джеймс, выходя из ванной комнаты и закрывая за собой дверь. - А ты как думаешь?
   Дворецкий молча протягивает ему полотенце для волос. 
   - Ты хочешь услышать мое мнение?
   - Да. 
   - Даже если оно будет неприятным?
   - Да. 
   - Если вы любите мисс Альполо, то постарайтесь бороться и ждать до конца. Сдаваться на полпути - привилегия мистера Глоуссори. Не жалей он себя так часто, возможно, мисс Тамика уже давным-давно бы носила другую фамилию и кольцо на безымянном пальце. 
   - Тамика никому не даст себя окольцевать, - упрямо произносит Джеймс, вытирая волосы. - А уж Глоуссори - тем более. 
   - Каждая девушка, как бы ни отрицала такового, хочет быть окольцованной. 
   - Ну...
   - Даже мисс Тамика, она - типичная представительница этих мыслей слабого пола. 
   - Почему я раньше не обращался к тебе за советами? 
   - Вы никогда не влюблялись. Ещё полотенец для мистера Глоуссори и мисс Гиббс? 
   - Да. И передай им, - Джеймс замирает в проходе, - что я буду через часа два, пусть без меня не разносят дом. И не спускай с них глаз. Я не хочу, чтобы представитель Глоуссори был зачат в этом доме. 
   - Да, сэр. 
   - Спасибо. 
   - Не за что, сэр. 
   - Да нет, есть за что. Я к Лиззи. 
   - Правильное решение, мистер Бишоп. 
   - Надеюсь, Амадей, надеюсь. 
  

Томас | 09.10.14

0x01 graphic

   - А, - протянул Джеймс, выглядывая из-за угла. - Это опять ты. 
   - Это опять я, - согласился Томас, поворачиваясь, чтобы закрыть за собой входную дверь, но дворецкий уже опередил его. - Доброе утро, миссис Бишоп.
   - Здравствуй, Томми! - кинула Элиза, быстро взлетая вверх по лестнице. - Кто-нибудь видел мой жемчуг? 
   - Нет! - раздался уверенный и, наверняка, лживый ответ дочерей. 
   - Не бойся, я не буду тебя бить, - Джеймс подходит к нему, рассматривая его с ног до головы. - И что в тебе такого привлекательного? Я сводил Корделию с намного симпат...
   - Джеймс, где, черт побери... - Тамика на мгновение замерла, забыв о том, что хотела от Джеймса (за рубашку она схватила его достаточно крепко). - Здравствуй, Томас. 
   - Доброе утро, Тамика. 
   В мгновение ока улыбка с его лица сползла - слова Корделии о сестре отпечатались у него в памяти, как имена родителей или адрес своего дома. И сейчас вспылили, стоило только девушке замереть перед ним. 
   Один только Джеймс не чувствовал неловкости, уверенно отпихивая от себя руку сестры и наклоняясь к Томасу. 
   - Я всё ещё не доверяю тебе. Заруби на своем веснушчатом носу, что...
   - Джеймс, ну сколько можно уже! - Корделия оттолкнула брата в сторону, беря юношу под руку. - Пойдем, пока Джеймс не начал рассказывать тебе, как умеет "раскалывать черепа".
   - Это и вправду грозно звучит!
   - Это звучит весьма глупо, - усмехается Тамика, провожая взглядом сестру с Тинкером. - Да и это тоже. 
   - Графа тебе уже стало мало? Я уже боюсь, как бы ты на Лиззи не покусилась. 
   - Да кому нужна твоя Альполо! - Тамика опускается на диван. - Разве Глоуссори в сотый раз покажет свое превосходство и совратит её. 
   - Лучшие друзья так не поступают друг с другом, - фыркает Джеймс. - Хотя, откуда тебе знать?
   - Действительно, я же не такая наблюдательная, как великий и ужасный Джеймс Бишоп. 
   - Это говорит мне девушка, которая влюблена в молодого человека своей младшей сестры. 
   Джеймс садится напротив. Они молча смотрят друг на друга, такие похожие не только внешне, но и внутренне. Как будто оба ждали, пока нитки их душ соединятся, чтобы продолжить разговор. 
   - Это так заметно? 
   - На тебе - очень. Миф о том, что Тамика Бишоп не умеет любить, официально разрушен. 
   - Очень смешно. 
   - Мне - да, о тебе я как-то не думал сейчас. Я надеюсь, ты не будешь глупить. 
   - "Глупить"? 
   - Я знаю, как у вас, девочек, это бывает. Да и Глоуссори сталкивался ни раз - вы, как собаки, не можете поделить между собой кость. Только я смею надеяться, что ты не покусишься на кость своей сестры. 
   - И я на это надеюсь. 
   - Тамика, меня раздражает твой граф. Его постоянные визиты, глупый влюбленный лепет и эти подарки - я уже не помню, когда дома пахло домом и едой, а не этими розами. 
   - А...
   - Но потом я понял, - не дает ей договорить Джеймс, - что сам стал таким же. Ты не любишь графа, Лиззи ни капельки не влюблена в меня, круг замкнулся, мы с тобой опять два несчастных Бишопа. Но знаешь, в чем проблема?
   - И в чем же? 
   - В том, что я не слепой, но упёртый, а у тебя всегда есть тот, кто будет любить тебя. 
   - Скажи мне, что ты о родителях, а не о...
   - Да, я о нём. И нет, я не перестану сводить тебя с Глоуссори. 
   - Ты не смирился, Джеймс, и я не смирюсь. 
   - Я не дам тебе этого сделать. 
   - Я уже поняла, что счастья ты желаешь больше Корделии, чем мне, и я тебя в этом не виню. 
   - Не пытайся строить своё счастье на несчастье своей сестры. 
   - Успокойся, Джеймс. Не трону я её Томаса - кому нужен этот несчастный Тинкер, когда есть Дерби? 
   Только двое из троих в этой комнате знали, что Тамика Бишоп скрестила пальцы, говоря это - дворецкий и она сама. 
  

Тишина | 10.10.14

0x01 graphic

   Тишина стала частой гостьей в Бишопфилде. Особенно с тех самых пор, когда юные Бишопы встали на путь борьбы за свои чувства. 
   Из комнаты Корделии всё реже доносились мелодии, Тамика и вовсе оставила отчий дом, постоянно проводя всё своё время с Дерби. Джеймс крутился у дома Альполо и почти неделю жил у Глоуссори, а Тимми и вовсе пропал с горизонта со своей Крётту. 
   Тишина с тоской садилась за обеденный стол и слушала, о чем говорят Элиза с Эдгаром. 
   Я помню, как Тимми ходил под этим столом и бился головой о ножки, - Элиза распрямила газету, всматриваясь в колонку сплетен. - Кажется, я начинаю забывать голос Тамики и смех Корделии. А Джеймс? Господи, какого цвета его глаза? 
   - Ты сходишь с ума, - усмехнулся Эдгар, отрезая кусок от лимонного пирога. - Если хочешь заботиться о ком-то, то давай я куплю тебе какую-нибудь комнатную собачку. Ну или подожди, пока кому-нибудь из них разобьют сердце - они тут же придут обратно. 
   - У меня четверо детей, а ты говоришь мне о каких-то собаках! 
   - Тогда жди, когда они вернутся. 
   - Я не думаю, что они вернутся... Рано или поздно, каждый из них должен был встретить "того самого человека". 
   - И ты думаешь, что они его или её встретили? Не смеши меня! - Эдгар оставляет в покое пирог и смотрит на жену. - Джеймс будет гулять максимум до двадцати шести лет. Тамика, быть может, выйдет замуж за какого-нибудь богатенького прохвоста вроде Джеймса и неё самой, а такой брак обречён на громкий скандал и душераздирающий газетные заголовки и кошельки развод. 
   - Амадей, как дела? - Элиза прерывает мужа и поворачивается к слившемуся со стеной и Тишиной дворецкому. - Что они говорят тебе?
   - Мисс Альполо упорно увиливает от встреч с мистером Джеймсом, который пытается добиться от неё ответа на свои чувства. Мисс Тамика купается во внимании и любви графа Дерби, явно не испытывая к нему чувств той же направленности, что и у этого юноши. У меня есть подозрения, что она испытывает чувства к какому-то другому юноше. 
   - Глоуссори? - спрашивает Эдгар. 
   - Ты так и не понял, что "выгодной" любви мы от них не дождемся? - спрашивает у мужа Элиза. 
   - Нет, это не мистер Гилмор. Пока точно не могу сказать, кто это. Но выясню. Мистер Тимми и мисс Корделия весьма счастливы и их чувства взаимны. 
   - Но Глоуссори то всё чахнет по Тамике? - не унимается Эдгар. 
   - Да. 
   - А как же Нора Гиббс? 
   - Нора Гиббс обходится без душевных терзаний, - лицо Элизы перекашивается, - и взаимной любви. 
   - То есть... 
   - Скажем так, чтобы никак не называть эту молодую особу - она живет в свое удовольствие, как и Джеймс с Гилмором. И совершенно не думает о том, что мы про неё скажем. 
   - Ещё лимонного пирога? - спрашивает Амадей, подходя к столику на колесах. 
   - Он сегодня просто великолепен, - говорит Эдгар, подталкивая пустую тарелку к краю стола. - Как думаешь, что будет дальше?
   - Дальше? - Элиза переворачивает страницу в газете. - Сильно сомневаюсь в том, что что-то будет хорошо. Это же наши дети, Эди. 
   - Буду надеяться на то, что сейчас ты ошибаешься, прекрасно зная, что обычно ты так не делаешь. 
   После Тишина нашла старый желтый велосипед, на котором учился кататься каждый из наследников Бишопов, и поехала в сторону "21". Ей было интересно знать, что же происходит у этих ребят. 
   Во-первых, как только она оказалась в "21", то там её ждала Неловкость. Она расселась между Лиззи и Глоуссори, изредка поглядывая на Тамику и Томаса. После прихода Тишины они и вовсе сели за соседний стол, забрав у молодежи бутылку. Хотя Джеймс уверен, что это Глоуссори опустошил очередную Дон Периньон, а это Тимми задел его, когда выходил из-за стола в уборную комнату, так что, кто знает, кто это был на самом деле? 
   Во-вторых, ей безумно хотелось вмешаться в жизни этих ребят, призвать их остановиться и посмотреть на всё то, что действительно происходит перед их носиками и чего они не замечают, но это было не в её правилах. 
   Тимми и Крётту ворковали, как будто никого, кроме них, за столом не было. Томас и Корделия были поглощены разговорами друг с другом, в то время как Тамика сверлила взглядом Тинкера, на неё во все глаза смотрел Глоуссори, а на него - Лиззи. Дерби и Джеймс отвлеченность своих дам не замечали, о чем-то увлеченно рассказывая друг другу. 
   - Это так грустно и смешно, - проронила Неловкость, всматриваясь в лица молодежи. - И глупо. Ужасно глупо. 
   Тишина ничего не ответила - она не особо любила контактировать с другими, но не могла не согласиться. 
   Что же вы творите, Бишопы? Когда вы, наконец, одумаетесь и раскроете свои глаза? 
   - Кажется мне, что пока про одного из них не узнают, они так и будут ходить вокруг да около, - продолжала Неловкость. - Ставлю на Глоуссори бутылку абсента Мактуб. Что скажешь?
   Осушив свой бокал, Тишина вынула ручку из кармана джентльмена по соседству и вывела на салфетке имя Тамика
   - Так тому и быть, - Неловкость закрепила пари, чокнувшись бутылкой с бокалом Тишины. - Надеюсь, в этот раз обойдется без летальных исходов и самоубийств.
  


Нора | 11.10.14

0x01 graphic

   Нора практически ничем не отличалась от Глоуссори и Джеймса, благодаря чему идеально вписывалась в их дуэт. Стоит только упомянуть о её принадлежности к прекрасному полу, чем пользовались эти двое и она сама. 
   В отличии от чикагских стандартов, она была бледна, еще бледнее, чем Тамика или Джеймс, волосы носила длинные, порицая моду на мальчишеские стрижки, да и лицо у неё было не такое запоминающееся, как у Лиззи или Корделии. Родом она была из Филадельфии, где кипела своя светская жизнь не хуже, чем в Нью-Йорке или Чикаго, но Чикаго она предпочитала больше. 
   Она не искала ни любви, ни смысла, ни правды. Она не обременяла себя тягостными думами и муками выбора того или иного ухажёра, предпочитая утягивать с собой в спальную комнату сразу обоих. Нора просто брала от жизни то, что хотела - ей не нужно было удачное замужество, она и так практически купалась в деньгах (нефтяная вышка Гиббсов в Колорадо, слыхали о такой?). Ей не нужна была любовь до гроба или вообще чья-либо любовь - она была твердо уверена, что это пустая трата времени и слов. 
   - Ты специально всем этим занимаешься? - прошептал ей на ухо Глоус, сжимая её руку в своей. -- Ты же знаешь, что о тебе говорят. 
   - Конечно, - выдохнула Нора, убирая с глаз каштановую прядь с волос. - Когда о тебе ходят такие слухи, шансов быть окольцованной каким-нибудь богатеньким дурачком в два раза меньше.
   - И я тоже богатенький дурачок? 
   - Слезай с меня, Глоуссори, - выдохнула Нора, сталкивая его с себя. - Где мои сигареты? 
   - Там, - Гилмор лег поперек кровати, раскинув руку, - где мы разделись. 
   - А где мы разделись? - раздраженно спросила Нора, беря с кровати одеяло и заворачиваясь в него. 
   - Кажется, в коридоре. 
   - Раньше ты не была такой злюкой, - сказал Гилмор, когда она вернулась и села на кровать. - У тебя что-то случилось? Или ты грустишь о том, что Джеймс отдалился от нас? 
   - Руку убери, - вместо ответа буркнула Нора, глядя на то, как он положил руку на её ногу поверх одеяла.
   - Нора? 
   - Вы меня раздражаете, - она убрала непослушные волосы за уши. - Все. Вы все что-то ищите, даже не замечая, как это всё глупо. 
   - Ах, так вот в чем дело! - Глоус пододвинулся к ней ближе, беря с пола зажигалку. - Я думал, ты знаешь. 
   - О чем? 
   - Никогда не думал, что ты не сможешь поделить меня с кем-то. Ты же не из таких. 
   - При чем здесь ты? О чем ты вообще, Гил? 
   - Ты - мой идеал девушки, - он поджигает её сигарету. - Ни о чем не думает, ни о чем не волнуется. Может быть, меньше спит с разными идиотами, но определенно обладает всеми теми же, - он окидывает её фигуру в одеяле пристальным взглядом, - навыками, что и ты. 
   - Или ты просто устал ждать семь лет какого-либо ответа от Тамики Бишоп, - Нора выдохнула дым прямо ему в лицо, на что Глоус поморщился. - Потому что мы с Тамикой мало чем отличаемся друг от друга. Хотя, откуда тебе знать? - Нора улыбается, проводя свободной рукой по скулам Глоуса. - Ты же не спал с ней, в отличии от Джонатана Дерби. 
   В мгновении ока сигарета падает на деревянный лакированный пол близ кровати. Нора с вызовом смотрит в глаза нависающего над ней Глоуссори. 
   - Я лучше всех знаю, как на тебя давить, - усмехается Нора, слегка прикрывая глаза. - Честно, я думала, ты знаешь, - передразнила его Гибсс, - что твоя ненаглядная Тамика почти живет в "Ритце" со своим графом. 
   - А ты скучаешь по Джеймсу, не так ли? 
   - Я ни по кому не скучаю, разве что сейчас. Сейчас мне скучно, Гил, смотреть на тебя и твое разбитое сердце. Да и куда ни глянь, кругом всё усеяно вашими разбитыми мечтами и сердцами. 
   - То есть я тебе всегда нравился больше, чем Джеймс? 
   - Хочешь, чтобы я потешила твое самолюбие? Ты и Джеймс одинаково нравитесь мне, но ты удовлетворяешь мои потребности лучше, чем Джеймс. Надеюсь, Лиззи ты также угождаешь, как и мне. 
   - Ах, Нора, - Глоуссори наклонился к её губам, - а я почти поверил тебе.
   - Давай без этого, - Нора быстро отворачивается так, что губы Гилмора попадают на её щеку. - Тебе не идёт вся эта нежность и прочие глупости.
   - А Лиззи нравится.
   - Я не Лиззи, - огрызнулась Нора. - Интересно, ты пользуешься всеми, к кому Джеймс испытывает чувства или с кем он был? Помнится мне, я с ним с первым уединилась в родительской спальне, а ты потом споил меня Макларенсом, и мы тоже уединились, правда, сейчас я и не вспомню, где. Как же это можно... 
   Нора не успела договорить, на что Глоуссори прошептал ей на ухо: 
   - Ты же сказала - без нежностей. И да, всеми, но мне первому ты понравилась, на что Бишоп сказал "со мной она переспит первой". И с кем ты сейчас, Нора?
  

Родители | 12.10.14

0x01 graphic

   Пандора и Гилберт Глоуссори, в преддверии очередного "Праздника" пятницы, любезно ответили на приглашение Бишопов провести вечер у них. 
   - Все равно все дети будут у вас, - пожала плечами Элиза, глядя на идеально уложенные волосы матери Гилмора, - так что почему бы нам не устроить свой "Праздник" пятницы?
   - Мы староваты для такого веселья, - фыркнула Пандора, окидывая полным неприязни взглядом мужа. - Хотя, может, Гилберт и не староват, вон как отплясывал в "Зебре" в прошлые выходные. 
   - Дора! - обиженно воскликнул Гилберт, едва не давясь бараниной. - Да сколько...
   - Столько можно, сколько нужно! - Пандора с грохотом поставила бокал с вином на стол. - Я всё жду, когда Гилмор перестанет вести себя точно так же, думала, что это у него переходный возраст, а это твоя наследственность проснулась!
   - И что мне сделать? - поинтересовался у жены Гилберт, проводя рукой по тронутой сединой светлым волосам. - Женить его в следующем же месяце? Где ты найдешь ту, которая согласиться выйти за него? За него, - повторил муж, не давая жене вставить и слова, - а не за его кошелек. Это разные вещи, Дора. 
   - Поверь мне, я знаю это лучше всех, - фыркнула Пандора, отворачиваясь от мужа и возвращаясь к непринужденной беседе с Элизой. - Как дела у твоих девочек? Я так давно их не видела!
   - Эдгар ни за что не выдаст Тамику или Корделию за Гила, - едко заметил Гилберт, возвращаясь к баранине, но жена проигнорировала его комментарий, впрочем, как и Элиза. 
   Ей и Эдгару было неудобно во время таких постоянных перебранок четы Глоуссори, но, со временем, они просто старались не реагировать на них никак, как будто ничего не происходит. В конце концов, это дело только их двоих и, быть может, Гилмора. 
   - Корделия вся в любви, - Элиза отпила вина. - Сначала мне не понравился её Томас, но после двух завтраков в "21" я поняла, как же ошибалась. Если он придет просить её руки, то я без раздумий отвечу "да". 
   - И тебе он тоже понравился, Эдгар? 
   - В любом случае, это лучше, чем профессор из университета, - вставил Гилберт, уплетая баранину за обе щеки. 
   - Да, - усмехнулся Эдгар, отодвигая от себя пустую тарелку. - Гил-старший прав, в любом случае, это лучше, чем тот из университета. У его семьи неплохой годовой доход, он не из Финляндии и вообще не повеса, как Гилмор или Джеймс. Так что да, я полностью одобряю выбор Дели. 
   - А Тамика? - не унималась Дора. - Страсти вокруг неё и её графа не утихают уже целый месяц!
   Элиза и Эдгар переглянулись, на что Амадей мгновенно оказался у стола и начал спрашивать гостей, как им ужин и как скоро подавать десерт и чай. 
   - Девочки, в целом, счастливы, - изрёк в итоге Эдгар, когда дамы уже переключились на другую тему, а Гилберт начал рассказывать ему про взлёт ценных бумаг. - Да и мальчики тоже. А как дела у Гила-младшего? 
   - Начну искать ему невесту со следующей недели, - сказала Дора, выпрямившись еще больше, чем обычно. - Не тот возраст уже, чтобы гулять. 
   - Я гулял до 26, - заметил Гилберт. 
   - А я до 24, - вставил Эдгар. 
   - Он всё ещё присылает Тамике эти листочки? - спросила Дора. 
   - Да, - Элиза перевела взгляд на стоящего у стены Амадея. - Так ведь?
   - Так точно, миссис Бишоп. Я перенаправил записку мистера Глоуссори в "Ритц" сразу после получения. 
   - И она не ответила ему? 
   - Не ответила, миссис Глоуссори. 
   - Я буду наглой, уж прости, моя прекрасная Элиза, - начала Дора, - но я всё равно буду надеяться, что одна из твоих дочерей окажется претенденткой на сердце Глоуссори. 
   Эдгар усмехнулся, явно думая о том, что "на кой черт его девочкам вообще сдался этот вечно нетрезвый денди"? Хотя, поди разбери, как работают все эти женские чувства и мысли, не дай бог, Тамика или Корделия действительно выйдут за... Ему больше нравилось думать о том, что Тамике перепадёт графский титул, а Корделия возьмет фамилию Тинкер и поможет сливанию капиталовложений Тинкеров и Бишопов. И Тамика не забудет о "Бишоп капмани" после своего замужества, это уж точно. 
   - Не думаю, что когда-нибудь Тамика ответит ему согласием, - пожал плечами Эдгар. - Это же Тамика. От неё можно ожидать чего угодно. 
   - Именно, - согласился Гилберт. - Чего угодно. Напомни-ка мне, Дора, почему мы остановились только на одном ребенке?
   - Потому что уже тогда ты обнимался по темным углам с няней Гилмора. 
   Эдгар и Элиза переглянулись - вечер обещал быть долгим. 
  

Глоуссори. Часть вторая | 13.10.14

0x01 graphic

   Глаза Гилмора разбегались - он ничего не мог с собой поделать. Очередной "Праздник" пятницы он превратил в маскарад, про который "Уолдж Уикендс" напишет на все три полосы. Почему? 
   Потому что сегодня на его "Празднике" собрался самый свет Чикаго, столько людей в таком месте, что, кем бы ни был К. К., материала у него будет предостаточно для своей субботней колонки. Глоуссори было все равно на все эти газетёнки, его даже не раздражало вмешательство в его личную жизнь и жизнь родителей - ему нравилась сама реклама своих вечеринок, ведь колонка К. К. строилась вокруг его "Праздника". 
   Стоя у конца лестницы, он выловил в толпе тонкий силуэт Норы в синем платье, заметил Лиззи с Джеймсом у входа в холле и приметил в толпе хохочущую над шутками Тинкера Корделию. Он почти перестал темную короткостриженную макушку в толпе, пока дворецкий не поднес ему на серебряном подносе втрое сложенный листок. 
   - Что это? - спросил Гилмор, не прикасаясь к бумаге. 
   - Это ответ от мисс Бишоп, сэр, - отрапортовал дворецкий. 
   - И что там написано? 
   - Без понятия, сэр. 
   - Удивительно, - Глоус аккуратно, словно это был раненый птенец, взял бумажку с подноса и всмотрелся в толпу. - Она решила ответить мне спустя 4 года. 
   Он отвернулся к лестнице, поправляя на лице половинчатую маску с острым носом. Дворецкий тихо откланялся, раздираемый любопытством, дымка которого окружила Гилмора. 
   Развернув листок, он тут же выронил его и, не глядя, помчался вниз. 
   Что было написано на листке? 
   Одно слово, в котором, по мнению томившегося от ожидания Гилмора, было столько смысла и надежды, что можно было топить ими дома в суровый январь.
  
  
  
   Когда Гилмор, то и дело останавливаемый гостями на "пару слов", которые превратились в два часа, Джеймс уже был достаточно нетрезв и морально разбит. 
   - Джеймс! Где Тамика?! 
   Маска Бишопа была завязана не на лице, а на затылке, идеальный костюм помят, а лицо, которое обычно светилось весельем в такие дни, напоминало отпечаток подошвы отчаяния. 
   - Я всё знаю, Глоуссори! 
   Глоус на мгновение замер, чувствуя, как сердце резко останавливается, а затем заметил в руке друга полупустую бутылку виски. 
   - И что ты знаешь, Джеймс?
   - Она меня никогда не сможет полюбить! - протянул Джеймс, едва не перекрикивая игравший оркестр и хватаясь за лацканы пиджака друга. - Почему тут так болит, Гил? Что я сделал не так? Никогда не влюбляйся!
   - У меня тут всегда болит, - ответил Глоуссори, убирая руку Джеймса со своего сердца и отходя на шаг. - Ты видел Тамику или нет? 
   - А она пришла? 
   - Она прислала записку, - крикнул ему в ухо Глоуссори. - В ней было написано "да". 
   Сначала Джеймс остолбенел, а затем, отсалютовав другу полупустой бутылкой, с улыбкой опустошил её. 
   - Вставай на одно колено!
   - Бишоп...
   - Я сказал - вставай! 
   Глоуссори быстро присел, ожидая, что же выкинет нетрезвый Джеймс. Обычно в таком состоянии он либо пристаёт к девушкам, либо творит всякие глупости, по которым потом К. К. собирается и клянется написать целую книгу с соответствующим названием. 
   Джеймс же, взяв бутылку за горлышко, сначала прикоснулся ей к одному плечу Гилмора, к другому и велел встать. 
   - Я благословляю тебя, Глоус. Иди и выбей из её головы всю дурь. Я сейчас про Тамику, а не про Корделию. Или кто там из них написал тебе? Если Дели, то... 
   - Спасибо, - быстро произнес юноша, забирая из рук друга бутылку. - Я никогда в жизни не прикоснусь к твоей любимой Дели, ты же знаешь. И больше не пей, а то стоять не сможешь. 
   Сжав бутылку под мышкой, он оставил Джеймса посреди танцующих парочек - тот с грустью смотрел убегающему другу вслед, явно не до конца осознавая, что же на самом деле происходит. 
  
  
  
   Единственное, что остановило бегающего из одной части дома в другую Глоуса - Элизабет. Она стояла за столбом и молча наблюдала за ним, плотно сжав губы и скрестив руки на груди. 
   Он стоял по другую сторону комнаты, глядя ей в глаза. Никто не двигался, никто и не пытался сдвинуться с места. Даже танцующие не мешали им смотреть друг на друга. 
   Несколько минут назад Альполо разрушила всю ту иллюзию на свое счастливое будущее, которую питали они оба, и разбила Джеймсу Бишопу сердце, которое, как оказалось, у него все-таки было. На её лице не было никаких явных эмоций, разве что она всем своим видом показывала, что ей хочется остаться одной. 
   Глоус не двигался - с одной стороны, ему хотелось подойти к ней и обнять её, а с другой, тоненький голосок в голове шептал продолжать искать Тамику в толпе.
   Кто сейчас был важнее ему и его сердцу? 
   Спустя секунду, как танцующие опять скрыли от него Лиззи на мгновение, он рванул со своего места, продолжая поиски. В конце концов, он уже ничего не мог поделать, а Альполо он с самого начала сказал, что их общая жалость ни к чему не приведёт. 
   Ему нужна была Тамика. Но он постоянно натыкался на счастливую Корделию и танцующего с финкой Тимми. К ним он подойти не решался - их счастье его злило. 
   - Где же ты? - прошептал себе под нос Глоуссори, оглядывая толпу. - Тамика, Тамика... Как бы ты оделась на карнавал? 
   Ответ он дал себе тут же, стоило ему задать вопрос. Он даже не думал о том, пришла она с графом или нет - раз она, наконец-то, ответила, то вероятно, пришла одна. Глоуссори взлетел на лестницу и начал оглядывать огромный зал в поисках девушек в париках. Как бы Тамика Бишоп ни накрасилась, он всегда узнает её аристократический профиль. 
   Но он так и не нашёл её, потому что первой на неё наткнулась Нора Гиббс. 
  

"Праздник" пятницы. Часть первая | 14.10.14

0x01 graphic

   Нора Гиббс с раздражением наблюдала за тем, как Глоуссори бегает по залу, явно кого-то разыскивая. Раз Джеймс был на видном месте, отплясывая и криво выкидывая ноги в стороны с Корделией, то, значит, он искал Тамику. 
   Ей хватило двух минут, чтобы найти Тамику Бишоп, в отличии от Гилмора. Она стояла за одним из массивных декоративных столбов, с кем-то громко болтая, почти перекрикивая оркестр. Нора, ловко маневрируя между танцующими и пьющими, направилась к столбу и встала рядом с ним, поправив розовый парик на голове и черную маску на лице. 
   Тамика Бишоп, как всегда, была с шиком одета и не отставала от последних веяний моды - на её короткостриженной голове красовался парик с длинными золотистыми волосами, благодаря которому она была похожа на музу прерафаэлита. На лице была кошачья маска, которая, с горем пополам, скрывала её грустное лицо. От неё сильно пахло алкоголем, но Нора потеряла к ней тут же всякий интерес, как только заметила её собеседника. 
   Томас Тинкер был ни чуть не трезвее, чем Тамика. В какой-то момент ей даже показалось, что он не разбирает, кто перед ним стоит. Ясно было одно - оба они пьяны неспроста. 
   Нора Гиббс не обладала теми качествами, которые могли бы не пригодиться в этом обществе. Именно поэтому она, играючи, вовлекла их в странный танец и, обойдя танцующую толпу с краю, завела в комнату для гостей. Тамика и Томас смеялись, как сумасшедшие, не обращая ни на что внимания, поэтому Нора даже не пыталась спрятаться. 
   Эти двое были пьяны, явно не от радости. Норе не хотелось видеть чье-то счастье в человеческом обличии, да и вообще наблюдать хоть какие-то драмы, поэтому просто заперла этих двоих в комнате для гостей, коих в этом доме было полно.
   Она по себе знала, что нет места для уединения лучше, чем эти комнаты в огромном доме Глоуссори. И она прекрасно знала, что происходит между ними всеми. Ей хотелось насолить Глоуссори и усмирить тем самым разбушевавшуюся гордость, да и подпортить отношения всеми любимых сестричек Бишоп тоже было неплохо. Томас Тинкер её не волновал, Нора даже не могла с первого раза правильно назвать его имя.
   Вынув из замочной скавижны ключ, она подошла к ближайшему огромному горшку с цветком и кинула его в землю. Рассмотрев гостей, она, недолго колеблясь между банкиром из Бостона и Джеймсом, направилась ко второму. Для идеального завершения вечера осталось только посмотреть на перекрошенное лицо его и глоуссоровской финночки. 
  
  
  
   Корделия была страшно зла на Тинкера. Затуманенная танцами, счастьем и весельем, она вовсе не заметила, как Томас потерял счет бокалам, но заметила, как его стали сжимать её сильнее, а опускаться всё ниже. На том и состоялась их первая ссора, благодаря которой каждый разошелся по разным углам огромного зала Глоуссори-холла. 
   Разъедаемая обидой и злостью, она наткнулась на Джеймса, который сдернул с её головы черный парик и начал отплясывать в нём линди хоп, явно не нуждаясь в паре. Замерев перед ним, Дели слышала, как оркестр начал перестраиваться под джентельмена, который задавал темп всей глядящей на него толпе. Спустя несколько мгновений весь зал, кто в паре, а кто один, сотрясался в джазовых ритмах линди хопа. Корделия и заметить не успела, как кто-то легонько утянул её в толпу танцующих, пока не задрала голову и не заметила Глоуссори. 
   - Помоги мне, - громко произнес ей на ухо Гилмор, одновременно наклоняясь к ней и продолжая танцевать. - Мне нужно найти Тамику. 
   - А она здесь? - спросила Корделия, снимая с лица маску и кидая её куда-то за спину, едва не попадая в голову старшего брата.
   - Когда-нибудь Бишопы перестанут задавать вопросы? - пробормотал Глоуссори, оглядывая головы танцующих. - Ты тоже пила, принцесса? 
   - Отстань от меня, Глоуссори, - отрезала Корделия, кладя голову на его грудь. - Не трогай меня и не говори со мной. 
   - Сегодня всем Бишопам разбивают сердца? 
   - Отстань, - повторила Корделия. - Почему вы все такие глупые?
   - Мы глупеем из-за вас, - огрызнулся Глоуссори, опуская взгляд на светлую растрепанную макушку девушки. - Вот и всё. 
   И он перестал искать Тамику Бишоп в толпе, потеряв всякое желание и надежду. Корделия была права - они все глупые, раз продолжают так настырно верить, так почему бы не провести остаток вечера так же, как и все остальные вечера "Праздника" пятницы? 
   Он снова пойдет унимать Джеймса, но пока у него в руках застыла хрупкая и слега дрожащая Корделия, а с ней нужно что-то сделать. Пока Джеймс не протрезвел и не начал орать, чтобы он её и кончиком своего развратного пальца не трогал, нужно что-то определенно сделать. 
   Он посмотрел на свои пальцы, в которых запутались её длинные светлые волосы. 
   А может и не надо ничего делать?
  


"Праздник" пятницы. Часть вторая и третья | 15.10.14 - 16. 10. 14

0x01 graphic

   В тот "Праздник" пятницы было допущено много дерзостей и смелых поступков, включая серьёзные обещаня. Тишина прекрасно понимала, что здесь ей нет места, но она не могла побороть свое любопытство, касательно Бишопов. 
   Она не могла понять, почему именно эта семья и именно эти дети, но ей хотелось знать, что будет дальше. Как будто она читала книгу, продолжение глав которой приходилось ждать с нетерпением каждый день. 
   Попав в Глоуссори-холл, она тут же наткнулась на отплясывающего фокстрот Джеймса с Норой - оба были явно нетрезвые. Тимми и Крётту следовали за ними по пятам, только более живо и трезво - Тишина смотрела на них и не могла насмотреться, настолько они очаровывали исходящим от них счастьем и умением правильно ставить ноги. Тишина была весьма удивлена, увидев посреди яро отплясывающих спокойных Глоуссори и Корделию - он слегка приобнял её за талию, положив подбородок ей на макушку, а она вся сжалась и уткнулась ему лицом в грудь. 
   Тишина с минуту постояла около них, пытаясь понять, что у них такого произошло, пока не услышала их разговор:
   - Ты же знаешь, что она никогда не полюбит тебя? - спросила Корделия, задирая голову и глядя на Гилмора. 
   - Ты же знаешь, что Тинкер рано или поздно разобьёт тебе сердце? 
   - Не разобьёт.
   - Я тебя умоляю, принцесса. Рано или поздно всем разбивают сердца!
   - Почему люди, которые любят друг друга, обязательно должны совершать какие-то глупые поступки, чтобы пошатнуть их веру друг в друга? 
   - Потому что мы люди, - усмехается Гилмор, сверху вниз глядя на Корделию. - Мы любим пороки, страсти, азартные игры, алкоголь и фигуристых девушек. Война закончилась, а мы живы. Так почему бы нам не радоваться этому? 
   - Я не просила тебя углубляться в философию. 
   - А я не просил тебя ныть мне в плечо о несчастной любви. 
   Корделия, разозлившись, попыталась оттолкнуть от себя Глоуссори, но он крепко держал её в кольце своих рук. 
   - Спокойно, принцесса. Уйдешь с вечеринки до четырех утра и твою карету угонят, а туфельки отберут на Мэдисон-стрит. 
   - Отпусти меня, Глоуссори! Я скажу Джеймсу, что...
   - И что ты ему скажешь? Он пьян, а Лиззи ему отказала, разбила сердце парой брошенных на ветер слов, которые не имеют для неё никакого значения. 
   Корделия замолчала. И заговорила только тогда, когда Тишина уже двинулась дальше, пытаясь найти Тамику. 
   - Всё чаще мне кажется, что мы так и будем ходить вокруг да около, то летая от любви, то напиваясь без её отсутствия. 
   - Ну не знаю, я до 30-ти хочу жениться, - серьезно произнес Гилмор, кладя голову обратно на макушку Дели. - Может, детей завести, говорить им, что нельзя вести себя так распутно и пить алкоголь, пока мы в доме. Может, они будут достаточно умными, чтобы подождать, пока мы уедем из дома, а уже потом начинать свои вечеринки и всякие первые опыты. 
   - Ты спишь с любым движущимся объектом, малой частью похожим на Тамику. 
   - Корделия Бишоп! Я не ожидал от тебя таких слов! 
   - Корделия Бишоп выросла и знает, откуда берутся дети, так что можешь не паниковать, Глоуссори. 
   - И сколько же тебе сейчас лет, принцесса? На вид все 15. 
   - Мне 18, дубина. 
   - То есть этот Томас может с тобой повстречаться еще полгода, а потом на полном серьезе предложить выйти за него замуж, и ты согласишься? Ты же только недавно попробовала свой первый в жизни бокал шампанского! Джеймс об этом знает?! Мне кажется, он до сих пор думает, что тебе 14. 
   Корделия задрожала. Тишине показалось, что она заплакала, но мисс Бишоп беззвучно хохотала, пытаясь спрятать лицо на груди Глоуссори. 
   - Если Джеймс это увидит и вспомнит об этом на утро, то выбьет из меня всю дурь, пока я не поклянусь, что между нами ничего не было. 
   - И не будет, - Корделия смахнула с уголков глаз слёзы смеха. - Я знаю тебя с самого детства, мы почти родственники в этом плане. Я не влюблюсь в тебя, Глоуссори, потому что...
   - Я вызываю у тебя отвращение, да-да, я знаю, - закивал Гилмор, размыкая свои руки за её спиной. - Наверное, по такой же причине Тамика никогда не ответит на мои чувства. 
   - Ты хороший, - она робко ткнула его пальцем в грудь, - где-то тут. Только нужно слишком много времени, чтобы понять это. 
   Тишина не стала дослушивать, что же он ответил. Она двинулась дальше, легко маневрируя между разгоряченными телами, не слыша даже собственного биения сердца - атмосфера праздника заставляла мысли покинуть её черепную коробку, а руки так и тянулись к нескончаемым бокалам с шампанским. 
   Она искала Тамику и, найдя её, тут же направилась к выходу. 
   Ей нужно было найти Неловкость, прямо сейчас. И забрать поставленную на кон бутылку Мактуба, потому что она выиграла. 
   Полуголая Тамика и почти раздетый Томас Тинкер запустили тот самый процесс, когда всё рушится прямо на глазах. 
   Книга Бишопов заканчивалась, а Тишине хотелось находиться в первых рядах, когда развязка коснётся их сердец. 
  
  
  
  
  
  

"Walge Weekends"| 17.10.14

0x01 graphic

   Что было на "Празднике" пятницы, остаётся на "Празднике" пятницы. 
   Грядут наипрекраснейшие и жаркие выходные, так почему бы вам не встретить их вместе с нашим изданием?
   Доброе утро.
   Всё самое свежее и из проверенных источников - уверяю, что если бы ваша экономка закупалась мясными изделиями на неделю, то, непременно, она бы каждое субботнее утро приходила к нам.
   Не изменяя своим традициям, мы начнём с нашего любимого Вест-Уолджа. Гилмор Глоуссори не устаёт поражать человеческое воображение своими идеями и их вооплощением - к концу года мы, как обычно, составим рейтинг лучших вечеринок и, думаю, эта займет второе место. 
   Потому что первое место мы оставим для того, что же всё-таки произошло на "Празднике". Я обожаю наблюдать за развитием отношений этих юных сердец, но еще больше обожаю анализировать и строить догадки. Весьма забавно, когда они потом оправдываются. 
   Бишопы открывают сезон летних расставаний, иначе как объяснить эти громкие выяснения отношений посреди вечера? Джеймс с тоски аж опустошил все запасы Глоуссори-холла для этой вечеринки, а Корделия к концу вечера оказалась в объятиях хозяина праздника, но об этом позже. 
   Все заметили, как расцвела Корделия Бишоп? Сколько ей сейчас? Надеюсь, что её старший брат не придёт в издательство выяснять отношения из-за весьма лестного упоминания его любимой сестры, потому что... Да, Корделия Бишоп определенно войдет в первую тройку завидных девушек Чикаго. Вы не видели её раньше? Чаще всего эта юная особа мелькает в "21" (мелькала, пока не поссорилась со своим молодым человеком) и в "Скинге" на семейных обедах. Её вы узнаете сразу, в ней сочетаются самые лучшие и "тёплые" черты бишоповской породы. 
   Простите, Ист-Уолдж, но в эти выходные мы снова обратимся к Вест-Уолджу, вам мы и так посвящаем все выпуски "до" и "после" "Праздника".
   А именно к тому, что же там делала Корделия Бишоп в объятиях Гилмора Глоуссори. Говорят, что она рассталась со своим Тинкером и бросилась в объятия своей единственной и истинной любви. Говорят, что Глоуссори без оглядки влюблён в младшую сестру своего лучшего друга, но до этой ночи не осмеливался никому говорить об этом. Говорят, что эти двое созданы друг для друга.
   Так вот, мало ли что там говорят?
   Говорят, они друзья с детства и между ними нет никакой романтики, только дружеская поддержка. 
   Я вас умоляю! Такая личность, как Корделия, с таким пижоном, как Глоуссори? Дружеские отношения? Кажется, они немного перешагнули через эту черту. Они любят друг друга? За эту черту они ещё не зашли. Романтика? Всё может быть в этом Вест-Уолдже, Чикаго, штат Иллинойс, округ Кук. Посмотрим, что на это скажет Джеймс. 
   Тот самый Джеймс, осколки чьего сердца валялись по залу Глоуссор-холла и по которым так яро отплясывали фокстрот гости. Я с самого начала не верил в пару Джиззи (опрос за прошлый месяц: "Самая ожидаемая пара этого лета?"), да и Кормас доверия не внушали, не говоря уже о страстях графини Тамики (именно так читатели нарекли мисс Бишоп и графа Дерби в одном лице), разве что Кримми яркой звездой освещают этот небосклон отчаяния (мне они нравятся, глядя на них вспоминаю свою первую любовь). 
   Почему любимица Джеймса оказалась в руках хозяина вечера мы поняли, а почему он сам оказался в руках Корделии? Это наиболее интересная формулировка. 
   Тамика соизволила появиться на его вечеринке, а это для неё что-то из ряда вон выходящее. Возможно, Гилмор просто не нашёл её, потому что судя по тому, как Тамика возвращалась домой, ночь она провела отменно. Непоколебимое высокомерие, разве что глаза спрятаны за тёмными очками, и вчерашний наряд. Оденьте одного из Бишопов хоть в мешок из-под картошки, они всё равно будут сиять, как новое колечко на пальце Пандоры Глоуссори после очередного похода в "Тиффани&Ко".
   Тимоти Бишоп неизменно счастлив - вот куда ушло всё счастье, порционно разделенное между четырьмя Бишопами. Крётту - теперь мы знаем её имя! - отплясывает фокстрот даже лучше, чем Эмелина Эшвуд из Ист-Уолджа. Хотелось бы мне посмотреть на них в одном зале, но, увы, птицы разного полета не нарушают иерархию небес. 
   Граф Дерби был замечен вечером пятницы недалеко от любимого магазина миссис Глоуссори, упомянутого выше. Что же он там делал? Все подумали о кольцах, не так ли? Будь оно так, то где же отцовское благословение? Если ваши графские панталоны собираются просить руки дочери у отца после покупки колец, то вы явно поторопились, потому что точно не сталкивались раньше с суровой натурой Эдгара Бишопа. Да и не рано ли? Может, вы готовы быть окольцованным, а вот Тамика Бишоп точно нет. 
   И я не могу не упомянуть о том, что Нора Гиббс вновь была замечена в обществе Джеймса. Недолго он скучал по своей невесте, хотя, может, это был не он, а алкоголь Глоуссори-холла вместо него. Гиббс была весьма довольна собой (это её обычное состояние), так что мы не будем упоминать о том, куда они направились с Джеймсом после всего этого.
   И где пропадал Томас Тинкер весь остаток вечера? Кто-нибудь знает? И где весь вечер была Тамика? Куда делась Альполо после того, как растоптала светлые чувства Бишопа?
   Простите, Ист-Уолдж, тут происходит столько всего интересно, что глаза разбегаются. Девушки Вест-Уолджа всегда были интереснее, а их кавалеры... Редактор и так уже заставил меня урезать колонку ради основной полосы, так что оставим описание женихов и их состояния на следующий выпуск.
   Я ставлю десятку на Гиббс и Бишопа. Посмотрим, что будем дальше. Я обожаю следить за книгой "Вест-Уолдж", особенно таким прекрасным и полным любви летом. Когда это лето падёт, нас будет ожидать множество сюрпризов, уверею вас. 
   Всегда ваш, 
   К. К.
  


Глоуссори | 18.10.14

0x01 graphic

   21 июля Паднора Глоуссори, из года в год, устраивала пикники в честь своего Дня рождения. Возраст именинницы не оглашался, не то, чтобы марки или модные дома подарков, которые ей дарили. 
   И вот, утром 21 июля, нервы Элиза Бишоп сдали, когда Амадей не смог поднять детей. Миссис Бишоп резко встала из-за стола и направилась к двери, на что Эдгар отложил в сторону газеты и приготовился слушать. 
   Сначала хлопнула одна дверь, затем сразу же еще одна. Спустя две минуты с грохотом распахнулась третья и четвертая. 
   - Сейчас начнется шоу не хуже, чем в "Зебре", - изрёк Эдгар, глядя на настенные часы. - Сколько она им даст времени?
   - 10 минут, сэр, - ответил Амадей, доставая из серванта еще несколько чашек для чая. 
   Когда раздался оглушительный звон, рука у Эдгара даже не дрогнула. После стольких лет совместной жизни он вполне привык к такому методу подъема детей (в первый раз он упал со стула, во второй - разбил бутылку Реймса). А вот дети слышали это каждый раз как будто впервые. 
   Джеймс слетал с кровати, Тамика резко садилась, прикрывая уши руками, Корделия мгновенно вскакивала, ища ногами туфли, а Тимми и вовсе ударялся головой о столбик кровати. 
   Элиза обожала свой "Утренний колокол" - это была огромная блестящая и громкая конструкция, стоявшая в углу коридора. Этот странный подарок ей на свадьбу подарил  троюродный дядюшка из Стамбула. Не зная, куда деть этот громоздкий противный инструмент, она поставила его в коридоре, оценив все его прелести потом. 
   - Через 15 минут все должны быть внизу, - она убрала ладонь с колокола. - Протрезвевшие, умытые, одетые и причесанные. Тебе, Джеймс, 10 минут. 
   - Мама! - голос старшего сына почти не звучал сонно.
   - Ничего не знаю! - в подтверждении своих слов Элиза еще раз толкнула подарок дядюшки. - 15 минут!
   Действовало безотказно.
  
  
   21 июля все облачались в белое и синее. 
   Глоуссори едва смог завязать на шее синюю бабочку - пальцы путались, в глазах двоилось, а в голове ни одной мысли. 
   - Гилли, поторапливайся! - оживленно крикнула с первого этажа Пандора. - Гости уже собираются!
   - Пусть подождут! - огрызается Гилмор, злобно распуская бабочку и швыряя её на пол. - Не называй меня "Гилли", мне не 10 лет!
   - Для меня тебе всегда 10 лет! - крикнула в ответ Пандора, чью радость и оживление ровным счетом ничего не могло пошатнуть. - Приходи на задний двор! 
   Раздался громкий хлопок двери. Дом погрузился в тишину, хотя Гилмор мог поклясться, что слышал отголоски смеха и музыки в стенах, оставшихся там после "Праздника". 
   - Выходи, - бросил он, опускаясь на пол и подбирая бабочку. - Все ушли. 
   Лиззи выглянула из-за двери ванной, быстро расчесывая свои рыжие волосы. 
   - Какая-нибудь косметика в этом доме есть? 
   - Посмотри в шкафу, - Глоуссори снова пытался завязать бабочку. - Там есть коробка с надписью "бывшие", там должно быть что-то из косметики. 
   Личико Лиззи забавно перекосилось, отчего уголки губ юноши слегка приподнялись. 
   - Такое сразу нужно выкидывать, - она остановилась за его спиной, глядя на свое отражение в зеркале рядом с его.
   - Воспоминания не выкидывают, - пожимает плечами Глоуссори, убирая руки от шеи. - Всё, я пошел.
   - И что в этой коробке? 
   - Посмотри и узнаешь, - усмехнулся Гилмор, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. 
   - Мне достаточно посмотреть в зеркало, - в ответ усмехнулась Лиззи, прекрасно зная, что за закрытой дверью он её услышит, - потому что я одно из твоих воспоминаний. 
   - И всегда им будешь, - произнес юноша себе под нос, спускаясь по лестнице.
  
  
  
   Задний двор Глоуссори-холла покрывало множество изысканных одеял для пикников, которые хозяйка торжества заказала за два месяца до самого праздника, придирчиво выбирая ткань и критикуя узоры. 
   В отличии от отца, Гилмору было лень искать белый костюм и чистую рубашку, поэтому он просто нашел брюки с подтяжками и мятую вчерашнюю рубашку, похожую на скомканную бумагу. Закатав рукава по локоть и поправив бабочку на шее, он двинулся в сторону матери. Поцеловав её в обе щеки и прилюдно тепло поздравив, как будто ничего такого не было, отправился в гущу гостей. 
   Обилие белого на фоне зеленой травы (15 долларов за метр настоящего настила!) резало глаза. Он, как новорожденный котенок, подходил то к одной группе сидящих, то к другой, но так и не находил ни одного Бишопа. 
   - Ищешь кого-то? - раздалось над его ухом. 
   - Тебя - всегда, - мгновенно обернулся Бишоп, запоминая каждую черточку её бледного лица и неровные концы темных волос. 
   Тамика кротко улыбнулась. Она была одета в белое легкое платье, оплетя короткие волосы синей лентой, словно ободком. Под глазами залегли синяки, а в движениях была какая-то сквозящая усталость, будто она и не ложилась всю ночь. 
   - Я думал, в этом мире меня больше ничем невозможно удивить, но ты превзошла все мои ожидания, - он заметил, как лице девушки начала расцветать самодовольная улыбка, - но не оправдала их. 
   - Я была на "Празднике". 
   - Ты уверена, что была на моём "Празднике"? Ты запросто можешь спутать Вест-Уолдж и Ист-Уолдж. 
   - Да. 
   - Тогда где ты была всю ночь? 
   - А это тебя уже не касается, Гилли, - она быстро провела тыльной стороной ладони по его щеке. - Я ведь была, ты этого и хотел?
   Он, даже не успев подумать, отмахнулся от её руки, как от назойливой мошки в жаркий полдень. 
   - Ну да, - он сделал шаг назад. - Я пока не хочу обсуждать пятницу, пока окончательно не протрезвею. 
   И он ушел. Сам того не ведая, развернулся и пошел прочь от девушки, к которой шел с ранних лет. Он не знал, кого ищет, но отчаянно смотрел по сторонам, стараясь при этом не выглядеть как потерявшийся в собственном доме. 
   - Ты только что опустил её самооценку на дно бассейна Глоуссори-холла, - рука Джеймса легла на плечо Гилмора. - Или ты только что развеял миф о том, как она всем нужна и всеми желанна. Что случилось, Глоуссори? 
   - Да он влюбился, - весело произнес Тимми, проходя мимо них с двумя бокалами шампанского в руках. 
   - Тебе еще не рано пить? - поинтересовался Гилмор, приподнимая брови. 
   - Ты даже не знаешь, сколько мне лет, - недовольно бросил Тимми, теряясь среди белизны гостей. 
   - Ты как?
   - Голова утром болела, но это не останавливает от того, чтобы обливать свои сердечные раны новыми порциями алкоголя из запасов Глоуссори. Честно, я думал, что вчера выпил всё. Расскажи мне, что я пропустил? 
   - Значит, не читал еще колонку этого КаКа. 
   - Я таким не интересуюсь, - поморщился Джеймс. - Мне хватает её, - он вытянул руку со стаканом виски в сторону лестницы, по которой спускалась улыбающаяся Лиззи, - да так, что я играю в игру "увидел Лиззи - опустошил стакан" и так до конца праздника. 
   - Только не плавай голышом в бассейне, мама не переживет такого праздника. 
   - Ну ты и скучный, - Джеймс осушил содержимое стакана за несколько секунд. - А я хотел порадовать старушек сегодня. 
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Джеймс | 18.10.14

0x01 graphic

   - Джеймс, - Глоуссори перевернулся на живот, - как ты думаешь, я - хороший человек?
   Джеймс лежал рядом на спине, прижимая к груди полупустую бутылку от виски. Он не был конченым пьянчугой, но сердечные травмы залечивал алкоголем - еще дня два, и он и капли в рот не возьмет, хлестая кофе вместо воды. Но, когда друг в таком состоянии, отсутствующая совесть возвращалась к Глоусу и говорила, что эй, давай-ка ты сделаешь что-нибудь, чтобы опять не лежать ночью и не мучится из-за своих поступков до рассвета.
   - Ты прям как мой отец, - вздохнул Бишоп, прикрывая глаза от солнца. - Конечно, ты хороший человек. 
   - Ты так говоришь, потому что я твой друг. Мне нужна объективность, Джеймс. 
   - Тогда давай обратимся к нашему любимому КаКа - он или она лучше всех либо возносит до небес, либо купает тебя в дерь...
   - О чем говорите, мальчики? - Корделия, словно снежинка, опустилась на край одеяла близ лежащего Джеймса и убрала с его лба черную прядь волос. - Сколько ты уже выпил?
   - Вот скажи, этот болван хороший человек или нет?
   Джеймс как будто не слышал её - он крепче сжал бутылку и зажмурился, подставляя бледное лицо под прямые лучи солнца.
   - Ты представляешь, - он продолжал говорить, - Тамика с ним заигрывала, а он дал ей от ворот поворот. Мне кажется, скоро графские чувства будут растоптаны, а кольцо возвращено в магазин.
   Глоуссори так и замер, уставившись на умиротворенное лицо Бишопа.
   - Ты же сказал, что не читаешь колонку КаКа.
   - Я много чего говорю, - Джеймс приоткрыл глаза, - и не всему обязательно верить на слово. Ты же знаешь, о чем я хочу у тебя спросить. 
   - Понятия не имею, - фыркнул Глоуссори, поднимаясь на ноги. - Мне нужно найти... 
   - Обратно сел, - Джеймс слабо протянул руку к его штанине, но дернул настолько сильно, что тот упал на спину, а Корделия начала верещать о том, что ему хватит на сегодня пить. - Мне не хватит пить, потому что только благодаря односолодовому другу я могу собрать мысли в кучу. Вы меня раздражаете, оба. Сначала ты со своей Тамикой, потом ты со своим Томасом - скажи ты ему, чтобы перестал присылать посыльного с розами, надоел! У Амадея началась аллергия, но он делает вид, что всё нормально.
   - Джеймс...
   - Не перебивай меня! - он попытался сесть, но попытка была неудачной, так что юноша решил остаться в лежачем положении. - Не смотри на меня так своими четырьмя глазенками, Гилли. Если КаКа написал правду, а, судя по тебе, это именно так, то вы ничего не хотите мне сказать?
   - "Четырьмя глазенками"? У тебя в глазах двоится?
   - Например? - нахмурилась Корделия. - Ты пошел к бутылке, я пошла к единственному знакомому человеку, который оставался трезвым. 
   - А Тимми? 
   - Тимми был занят Крётту. 
   - А Тамика? 
   - Я понятия не имею, где была Тамика. Чего ты хочешь, Джеймс?
   - Чем ты недоволен, Джеймс? Я не затащил её в кровать и не разбил её хрупкое сердечко. 
   - Да если бы ты затащил в кровать кого-нибудь из тех, кого я люблю, я бы тебе нос в лицо вдавил. Он бы у тебя торчал из затылка. Я тебе гарантирую, так оно и будет, если сделаешь так.
   - Ты меня раздражаешь, - Корделия дёрнула плечами - от былой заботы не осталось и следа. - Я не маленькая, а ты не мой отец. Я могу различить негодяя от рыцаря. Раньше твоя забота мне льстила, но сейчас ты немного жалок - впервые в жизни кто-то не упал в объятия Джеймса Бишопа и отказал ему! Ты превращаешься в Та...
   - Наверное, твоя жалость ко мне и перешла, - ядовито выплюнул Джеймс, глядя на Глоуссори. - Она тебе нравится? 
   - Бишоп...
   - Она тебе нравится? - повторил свой вопрос Джеймс, откидывая бутылку в сторону. 
   - Джеймс, я помню, что...
   - Ладно, я понял, сегодня ты дерево, - он быстро повернулся к младшей сестре. - Меня раздражает твой Томас и всегда раздражал, так что вчера я даже напился по большей части не из-за Лиззи, а из-за твоей ссоры с этим идиотом. 
   - Это неприятно, - поморщилась Корделия, слегка отодвигаясь от старшего брата. - Очень.
   - Ты знала, что он мне не нравится, так что чего же ты ожидала? Что в мгновение ока он станет мне таким же близким другом, как Глоус? Мой третий глаз сказал мне, - он поднял ладонь к небу, закрывая лицо от солнца, - что он придурок. Так оно и оказалось. 
   - Я потерял нить разговора, - протянул Глоуссори, переводя взгляд на Корделию (это было тяжело), а затем обратно на Джеймса. - Что ты от нас хочешь, Бишоп? 
   - Помнишь, я тебя благословил? 
   Глоус медленно кивнул, игнорируя вопросительный взгляд Коредлии. 
   - Наклонись. 
   - Чтобы ты вдавил мне нос в макушку? 
   - Я хочу поменять цель благословения. 
   - Так ты вдавишь мой великолепный прямой нос или нет?
   - Не наклонишься - не узнаешь, - Джеймс раздраженно дернул его за штанину. 
   Корделия была готова в любую секунду отдернуть Глоуссори от Джеймса, но тот лишь что-то долго шептал ему на ухо. Настолько долго, что их успел найти Томас, благодаря чему Корделия быстро вскочила и припустила в гущу гостей, теряясь среди них в своем белом одеянии. 
   Джеймс пытался угрожать ему своим заплетающимся языком, но Тинкер быстро обогнул их покрывало. Бишоп возмущался ему пару минут, а потом заснул. Глоуссори уже собирался встать и перенести друга в дом, как около него появилась Нора, с некоторой любовью во взгляде глядя на них сверху вниз.
   - Мои мальчики, - протянула она, садясь между ними. - Лимонад будешь? Ты не думай, что я предлагаю - это так, из вежливости спросила. 
   - А тебе чего? 
   - Я жду благодарности, - она налила лимонада в стакан. - Альполо очень животрепещуще переодевалась на фоне незашторенного окна, а ты так мило целовал её ключицы, прям как мне когда-то. Только чудом все эти гости не успели насладиться веснушками на плечах этой финочки. 
   - Это ты пролила лимонад на платье моей матери?
   - Ты действительно дерево, - вздохнула девушка.
   - У меня просто была надежда, что это не ты, а какая-нибудь Эмелина Эшвуд. 
   - У меня была надежда на то, что, в итоге, ты будешь с Тамикой. Это так забавно - наблюдать за всеми вашими метаниями и мучениями, а когда вы добиваетесь того, чего хотели, то уже перегораете и вам это не нужно. Такого феномена в Филадельфии я не видела.
   - Это характерная черта Чикаго, - огрызается Глоуссори, вставая с одеяла. - Спасибо тебе, что отвлекла гостей от вида полуголой Альполо. 
   - И тебя, пристающего к невесте лучшего друга. Тебя ночные кошмары не мучают? А совесть? Ой, забыла, что в Чикаго совесть не продают, иначе бы у тебя их было штук пятьдесят. 
   - Какая ты злая, - беззлобно улыбнулся Гилмор, - или это зависть говорит в тебе? 
   - Нет, - она с улыбкой отпила лимонад, - я просто ждала того момента, когда Джеймс проснется. Как тебе спалось, милый? 
   Глоуссори замер. Так замер, что даже сердце перестало биться. 
   - Отлично, - протянул он. - Что это у тебя? Можно мне? Спасибо, а то что-то в горе пересохло. 
   И, как только бутылка оказывается в руках Джеймса, всё её содержимое выливается на белое летнее платье Норы. 
   - Ой, какой я пьяный и не аккуратный, совсем совести у меня нет.
   - Рано или поздно он всё равно узнает! - бросила через плечо Нора, вскочив со своего места. - Чем дольше ты молчишь, тем больше вредишь сам себе!
   - Я и так знаю, что он влюблен в Дели, - бормочет Джеймс и, прижимая к себе мокрую бутылку лимонада, переворачивается на бок. - У него больше нет никаких секретов от меня, он же мой лучший друг. 
   Сердце Глоуссори пропустило удар. 
   Конечно, нет секретов. 
   Конечно, лучший друг. 
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Тамика | 19.10.14

0x01 graphic

   - Что с тобой? - шепнул ей на ухо Дерби, лучезарно улыбаясь Пандоре Глоуссори. 
   - Ничего, - буркнула в ответ Тамика, совершенно не понимая, о чем им рассказывает мать Глоуса, но, всё равно, продолжая искусно улыбаться. 
   - Милая, - соловьиная песнь Пандоры оборвалась, - что с твоей рукой?
   - Ничего, - слегка раздраженно произнесла Тамика, пряча руку за белой юбкой и молясь, чтобы та не испачкала белую ткань. - Я отойду на минутку? 
   Она быстро поцеловала графа в щеку и понеслась в сторону дома. Ей срочно  нужно было найти гостевую ванную комнату и, желательно, отсидеться там до окончания праздника. 
   Но её планам не суждено было сбыться, потому что в дверном проеме ванной она лицом к лицу столкнулась с Норой Гиббс. 
   - Ах, это ты, - она любезно пропустила её, отступая назад. - У тебя не найдется свободной минутки? 
   Только общества этой Гибсс ей не хватало - она её не любила с самого детства, потому что та пыталась во всем подражать ей, начиная от причесок и заканчивая внешним видом своих кавалеров. 
   - Нет. И секунды тоже не найдется, - Тамика прошла мимо, задев её плечом. 
   - Через месяца три найдется, - улыбнулась Нора, выходя за дверь, - когда ты перестанешь влезать во все свои платья. 
   Тамика, отмывавшая кровь от руки, замерла, уставившись в отражение уходящей Норы. 
   - Откуда ты...
   - Я повернула роковой ключ, - эхо отскочило от высоких потолков Глоуссори-холла. - Это я толкнула тебя в объятия Томаса Тинкера, можешь не благодарить. 
  
  
  
   - Ты точно не хочешь забинтовать руку? - обеспокоено, кажется, в тридцатый раз спросил Дерби, то и дело хватая её за руку и рассматривая ладонь. 
   - Всё в порядке, - она раздраженно выдернула руку, оглядывая толпу гостей. - Мне нужно найти кое-кого. Я вернусь к тебе как только закончу. 
   Она не услышала, что ей сказал Джонатан, ринувшись на противоположную сторону сада Глоуссори-холла, где на одном из покрывал спал Джеймс, сидел Глоуссори, а рядом с ним запыхавшаяся Корделия. 
   - Дели, - Тамика схватила сестру за плечо, - мне нужно поговорить с тобой. 
   Корделия с испугу подскакивает на месте, но поспешно встает и отряхивает юбку. Тамика заводит её за высокий раскидистый дуб, не переставая потирать ладонь. 
   - Тамика, что с твоей рукой?! - младшая сестра хватает её за кисть. - Откуда у тебя такой глубокий порез?! 
   - Я не рассчитала силу и слишком сильно сжала бокал, - девушка раздраженно выдернула свою руку из цепкой хватки сестры. - Я нашла его. 
   - Кого - его?
   - Смысл. 
   Корделия опешила. 
   - Тот самый смысл?
   - Да! - Тамика положила руки на плечи сестры. - Но я должна рассказать тебе кое о чем...
   - Корделия! - Томас упорно шел на девушек, едва не переходя на бег. - Пожалуйста, постой!
   - Тамика! - с другой стороны на них шел граф, ведя за собой какую-то пожилую пару. - У меня для тебя сюрприз! 
   - Давай дома поговорим? - предложила сестра и, не дожидаясь ответа, пошла в сторону Тинкера. - Мне нужно уладить одно дело. 
   - Какое?
   - Перечеркнуть эти два месяца счастья. 
  
  
  
   Джонатан познакомил Тамику со своими родителями - жеманной, но интересной графиней и смешным графом Дерби-старшим, который то и дело рвался в танцы, но графиня одергивала его, напоминая, что "коленки чай не железные у тебя". 
   К такому сюрпризу она явно была не готова. Рука снова закровоточила, так что избежать бинтов и всеобщего внимания не удалось - графиня потребовала перевязки и тут же начала жаловаться на плохую организацию, напоровшись на категорический протест именинницы. 
   Большинство гостей наблюдали, как Тамике перевязывали ладонь, но среди них не было ни Томаса, ни Глоуссори, ни даже того, кто бы спросил, как такое случилось. 
   Бокал треснул в её руке, когда она осознала, что произошло. 
   Ей льстило, что Гилмор постоянно таскался за ней, она даже хотела поводить его за нос в "Праздник", но Нора Гиббс сделала свое дело. Она наказала Томасу, ища свое вчерашнее платье на следующее утро, чтобы он ничего не вздумал говорить Корделии и вообще всё, что между ними было ночью - ошибка. Томас был с ней солидарен, едва не упав с кровати, когда понял, что рядом с ним не Корделия. 
   После этой ночи Томас потерял какой-либо смысл, смешиваясь с образами всех предыдущих её кавалеров и друзей. А этим утром, столкнувшись с совершенно чужим для неё Гилмором, она поняла, что это то, что она искала, так долго и упорно. 
   Она, как и Джеймс, была слишком любопытной, но, еще и ко всему прочему, слишком высокомерной. Второе затмило всё то, что у неё могло бы возникнуть по отношению к Глоуссори, а первое укрепляло веру в то, что он ей не нужен и в нем нет смысла.
   А потом, когда она его, наконец, заметила, этот гаснувший огонек фитиля его души, его равнодушие дало ей крепкую пощечину. Тамика прекрасно знала этот взгляд и поведение, потому что она вела себя с ним точно так же. Ей не нужна была неделя, чтобы понять, к кому потянулось любопытство и свободное сердце юноши, ей нужна была хорошая встряска от нахлынувшей жалости к себе и к своей глупости. Она сжимала бокал до тех пор, пока он не сломался в её руке, а осколки не окрасились в красный. Боль душевная была настолько сильной, что её могла приглушить только боль физическая. 
   К концу дня рождения она заметила, как Глоуссори и Корделия переглядывались - один взгляд был полон любопытства и тепла, а второй - робости и точно такого же любопытства. Джеймс более-менее протрезвел, опустошая любую попадающуюся ему под руку бутылку с водой, Нора уезжала с каким-то индийским послом, а родители танцевали фокстрот на лужайке вместе с остальным гостями, входившими в их возрастную категорию. 
   - Что ты ему сказала? - спросил Глоуссори, кладя руку за голову. - "Не грусти особо, нам с тобой не по пути, я встретила другого?"
   - Очень смешно, раньше ты шутил лучше. И кого я встретила?
   Корделия несколько минут пыталась как-то усесться рядом с ним, но только неловко ерзала и качалась, пока Гилмор настойчиво не положил её голову себе на грудь. Так они и лежали до конца праздника Пандоры Глоуссори. 
   - Вот только не говори, что я слишком тороплюсь, - усмехнулся Гилмор, закрывая глаза. - Я и так, знаешь ли, слишком долго ждал того, от чего в итоге отказался. 
   - Просто ты идиот, - констатировал Джеймс, усаживаясь рядом с ними. - Да не дергайся ты, не буду я тебе нос в затылок вдавливать. Делайте, что хотите, только в рамках разумного. Я вообще рад, что вы тут воркуете, потому что эту дубину я могу хотя бы контролировать, в отличии от...
   - Контролировать? - Корделия быстро села. - Джеймс, я с ним не встречаюсь!
   - Пока что! - вскинул брови Джеймс. - А что потом?! Будешь ходить с ним в "21? Станешь поздно возвращаться домой? Начнешь оставаться у него дома? Примешь в подарок...
   - Заткнись, Джеймс.
   - Я не собираюсь с ним встречаться. 
   - Так и я подумал, да, - он слабо улыбнулся, вставая. - Если твоя рука опустится ниже, Гилли, я выбью тебе ребра. 
   - Джеймс!
   - Уже ухожу! Почти ушел!
  
  
   - Лиззи? - спросила Тамика, усаживаясь на ступеньки рядом с рыжеволосой девушкой. - Альполо? 
   Девушка вздрогнула, быстро начав утирать глаза рукавом белого платья. 
   - Тамика, - сдержанно произнесла она, хватая стоявший на ступеньках пустой бокал, словно спасательный жилет. 
   - Плакать действительно было бы проще, - протянула она, демонстрируя перевязанную руку. - Что делать, если ты влюбился не в того человека?
   - Я бы сказала, попробовать разлюбить, но всем известно, что так просто это не работает. 
   - А что делать, если ты совершил самую страшную ошибку в жизни? 
   - Любую ошибку можно исправить, - девушка повернулась в сторону Тамики, уже не пытаясь спрятать покрасневшие глаза. - Или превратить её в благо. 
   - Верно, - улыбнулась Тамика, прижимая к груди забинтованную руку. - Надеюсь, мы обе прислушаемся к твоим словам. 
   Бишоп встала, не дав Альполо и слова сказать. 
   - Он хороший, - протянула девушка, сверху вниз глядя на Лиззи. - Сейчас ты этого не видишь, но потом заметишь. Снаружи в нем этого нет, но внутри он как щенок, который преданно любит своих хозяев, пока они не выставили его за дверь. 
   - К чему это говоришь?
   - Некоторые тайны должны оставаться тайнами, - уклончиво ответила Тамика. - А пока он до конца не зализал свои раны односолодовым виски, ты можешь попробовать открыть те самые двери. 
   - Но я...
   - Ты можешь только сделать так, как я сказала, - отрезала Тамика, отворачиваясь от неё. - Я могу устроить скандал за две минуты. Поверь, мне не настолько интересно было смотреть на инцидент с мамой Гилмора, как в окно его спальни. 
   И Тамика ушла, цепляясь за мысль о том, что она хотя бы попыталась всё сделать правильно. Она надеялась на то, что найденный смысл останется с ней. И на то, что Лиззи будет достаточно умна, чтобы показать Джеймсу ту самую правду
  
  
  
   - Угадай, - сладко протянула Тамика, прикрывая глаза Джонатана, - кто это. 
   - Жасмином может пахнуть только от одной девушки, - произнес Дерби, поворачиваясь лицом к Тамики. - Как ты себя чувствуешь? Ещё не устала от всей этой болтовни? 
   - Устала, - скорчила гримасу девушка, обвивая руками шею юноши, - именно поэтому хочу предложить тебе сделать кое-что безрассудное. 
   - Например? 
   - Например уехать, никому ничего не сказать. Твоим родителям в том числе. Сделаем вид, что в "Ритце" нас тоже нет. 
   - Но...
   - Если ты струсил из-за потери своей репутации, так и скажи, - поддела его девушка, прекрасно зная, за какие ниточки дергать. 
   - Поехали, - решительно произнес Джонатан, беря её за руку и увлекая за собой в сторону Глоуссори-холла. 
   Перед тем, как зайти в дом, Тамика оглянулась. Её взгляд перехватил Глоуссори, чего он явно не ожидал. В тот момент, когда дверь за ней почти закрылась, она заметила, как он кивнул ей. 
   Гилмор, как никто другой, мог понять её немое прощание. 
  
  

Элизабет | 20.10.14

0x01 graphic

   Два дня у Лиззи из головы не шел разговор с Тамикой. Когда она через Крётту спросила у Тимми, где его старшая сестра, он лишь сказал, что она с графом съехали из "Ритца" и больше их никто не видел. 
   - Она постоянно так делает, - пожал плечами Тимми, как потом рассказывала подруга. - Иногда может пропасть на месяц, иногда на два дня, но какую-либо весточку от неё мы обязательно найдем дома. 
   После той ночи, когда ей начали сниться двери, она не выдержала. Самый лучший способ разделаться с надоедающими и поедающими подкорку мозга мыслями - разобраться с их источником. 
   В то самое утро, когда она собиралась выходить из дома, она села на пол и быстро нацарапала записку для Глоуссори. Отдав её дворецкому и попросив передать Гилмору, Элизабет решительно направилась в сторону машины, прогоняя от себя мысли о том, что лучше развернуться и пойти домой. 
   Она уже сделала всё, что могла, а смелости поменять что-либо не хватало, потому что она чувствовала себя виноватой. 
   Но ей нужно было это сделать, иначе слова Тамики пробьют в её голове дыру, да и никто не отменял её брак с Джеймсом. 
  
  
  
   Она не решалась позвонить в дверь Бишопфилда, да так бы и осталась стоять перед дверью, если бы дверь перед ней не распахнул Глоуссори. Он вообще не ожидал её увидеть, так что чуть не налетел на неё, выскочив на крыльцо. 
   - Лиззи? - ошарашенно спросил он, засовывая в карман мятую бумажку. 
   - Глоуссори, - сдержано произнесла она, поправляя съехавшую на плече лямку от платья. - Джеймс дома? 
   Гилмор не отвечал. Постояв еще с минуту, он закрыл за собой дверь, крикнув, что сейчас вернется. 
   - Давай кое о чем поговорим, - тихо сказал он, прислоняясь к двери и глядя на неё сверху вниз. 
   - Как я понимаю, мы попрощались с жалостью и с Тамикой Бишоп, - изрекла Лиззи, пытаясь не смотреть на него. - Я ни о чем не жалею, Гил, но это останется между нами. Даже твой лучший друг не должен знать об этом. 
   - И что сподвигло тебя прийти к Джеймсу? Прекращение наших "отношений"? 
   - Ты слишком высоко себя превозносишь, - улыбнулась Лиззи. - Я говорила с Тамикой перед её отъездом. 
   Глоуссори замер, повернув голову так, чтобы она не могла разглядеть выражение его лица. 
   - И что она сказала?
   - Что в некоторые двери скоро будет поздно стучаться. 
   Лиззи, не медля, оттолкнула Гила от входной двери и повернула ручку. 
   - Он уже протрезвел? 
   - Нет, - усмехнулся юноша. - Сегодня утром взялся за свой неприкосновенный запас. 
   - Скажи мне, - она крепче сжала дверную ручку, - его стоит попытаться полюбить?
   - Любого стоит попытаться полюбить, - просто ответил Глоуссори, - к тому же, он твой будущий муж. 
   - От тебя это звучит смешно, - она повернула дверную ручку и вошла в дом, бросив через плечо. - Спасибо, Глоуссори. Наши тайны никогда не должны всплыть наружу, иначе, если я начну тонуть, то потяну тебя с собой на дно самой холодной и темной безды. 
   - Уж поверь мне, я не хочу сейчас терять то, к чему так долго шел.
   - Она - та самая?
   - Кажется, да. 
   - Так кажется или да?
   - Да, - тут же ответил Глоус. - Она та самая. 
   - Таким, как мы, не прописывают счастливые концы, - она отвернулась от него и пошла вглубь дома. 
   - Мы - исключение, - усмехнулся Гилмор, закрывая за ней дверь. - То самое, которое не должно случаться или вообще быть.
  
  
  
  
   - Гилли, я пролил на себя всего Дона! Захвати бокалы!
   Лиззи, заметив взметнувшуюся из-за спинки дивана руку с бутылкой, тихо взяла в дворецкого из рук бокалы, кивнув ему. Тихо подойдя к дивану, она села на краешек, сбоку от лежащего на боку Джеймса. Он прикрыл лицо одной рукой, другой крепко сжимая бутылку за горлышко. 
   - Я думал, это пройдет, - слова звучали слегка приглушенно из-за руки у лица, - а вот ни черта! Кажется, это моя карма - раньше я смеялся над такой девичьей любовью по отношению к себе, а их слезы безответной любви меня веселили, а сейчас...
   - Ты сейчас зальешь этот шикарный персидский ковер, - не выдержала Лиззи, кладя руку поверх его и легонько выхватывая бутылку. - Я заберу?
   Джеймс замер, сильнее прижав руку к лицу. 
   - Прости, что без приглашения, - она ткнула пальцем ему в лоб. - Ты спишь, Джеймс? Скажи хоть что-нибудь. 
   - Зачем ты пришла? 
   - Извиниться. 
   - За что?
   - За свое глупое поведение. 
   - Тебе не за что извиняться. 
   - Есть за что, - протянула она, убирая его руку от лица. - Например, за это. 
   Левой рукой она ткнула пальцем ему в грудь, от чего он вздрогнул и слегка улыбнулся. 
   - Ты делаешь это из жалости? Мне этого не нужно. 
   - Нет, просто ты мне нравишься, Джеймс Бишоп. Да и кому ты можешь не нравится? 
   Он рассмеялся, так звонко, что его смех окутал весь первый этаж. Эдгар даже вышел из кабинета и выглянул с лестницы, что же происходит на первом этаже. 
   - То есть ты предлагаешь забыть о...
   - Прости меня, Джеймс, - она нашла его руку и сжала. - Что скажешь?
   - Мм, - протянул он, принимая вертикальное положение. - Правила приличия не позволяют, но можно я... 
   - Нужно, - она потянулась к его лицу, ставя бутылку у дивана. - Я уже думала, придется ждать до следующей жизни. 
   - Там я тебя тоже найду, - усмехнулся Джеймс, убирая от её лица рыжие волосы. - Я всегда буду находить тебя, Лиззи. 
   - Подождите минутку! - крикнул Глоуссори. - Сейчас я заберу пальто и можете продолжать! Я не смотрю, закрыл глаза руками! Ой! Кажется, это кофейный столик, иду дальше, я жив, жизнь прекрасна!
   - Я тебе позвоню потом, - буркнул Джеймс, кидая в друга пальто. - А теперь уходи. 
   - Уже ушел!
  


Джеймс | 21.10.14

0x01 graphic

   Элиза с чуткостью слушала рассказ дочери, в то время как Эдгар победоносно кивал, изредка что-то бормоча себе под нос. 
   - Я так и знал, что одна из вас будет с этим пижоном!
   - Я не встречаюсь с ним! - Корделия настолько часто произносила эту фразу, что сама уже перестала верить в её суть. 
   - Но с Тобиасом ты тоже не встречаешься? 
   - Томасом, - подсказала Элиза. - Его звали Томас, милый. 
   - Розы же исчезли с крыльца, - буркнула Корделия, отодвигаясь от стола. - Мне пора. 
   - У тебя встреча с Глоуссори?
   - Нет, - уклончиво ответила девушка, отворачиваясь от отца. - Не совсем. 
   - Элиза, она только что соврала мне? - повернулся к жене Эдгар, залпом допивая свой чай. 
   - Это не называется "соврать", - поправила его Элиза. - Это называется "не договаривать".
   --Так значит, - он снова повернулся к дочери, - ты "не договариваешь"?
   Но Корделии уже не было. Она быстро выскользнула из комнаты, оставив вопрос без ответа. 
   - Амадей?
   Быстрая тень метнулась от стены к Эдгару, по пути захватив с передвижного деревянного столика заварной чайник. 
   - Сэр?
   - Ты узнал про пакет акций "Уолдж Уикендс"? 
   - Да, сэр. Документы лежат в вашем кабинете на столе. 
   - Отлично. Мои догадки подтвердились? 
   - Вы были абсолютно правы касательно данного джентльмена. 
   - Я в тебе ни капельки не сомневалась, - произнесла Элиза, погрустнев. - Хотя я всей душой надеялась, что...
   - Я тоже, - перебил её муж. - Ты отдал Корделии копии? - в ответ ничего. - Амадей?
   - Да, но с ними уехал Джеймс. 
   В ответ так же не было ничего. 
   - Позвони мистеру Фаберману после завтрака, - попросила Элиза, глядя на замолчавшего мужа. - Возможно, нам потребуется адвокат.
  
  
  
   Джеймсу нравилось то, как всё обернулось в итоге. Отцу нравилось, что он перестал опустошать дорогостоящие запасы алкоголя Бишопфилда. По Лиззи трудно было не заметить, как она рада была прийти в тот день к Джеймсу. 
   Но когда он заметил те самые бумажки, которые Амадей "случайно" положил на письменный стол Корделии, то любопытство взяло верх над здравым смыслом. 
   И то, что он пролистал буквально за несколько секунд, пока Корделия не поднялась в свою комнату, раз и навсегда перевернуло все его мысли. Он отмотал все воспоминания к началу лета, а мозаика начала медленно складываться, недостающие детали появляться, а ответы возникать быстрее, чем сами вопросы. 
   - Мистер Бишоп! - окликнул его Амадей, когда тот уже выходил за дверь. - Вы не брали...
   Но Джеймс с грохотом захлопнул за собой дверь. Из внутреннего кармана пиджака выпирали свернутые копии, а вид у него был такой решительный, что дожидавшийся его в машине Глоуссори хорошенько перетрухнул, завидев его издалека. 
   - Что случилось?
   - Это случилось! - Джеймс открыл дверь и кинул в друга этими бумажками. - Я так и знал, что не зря этот типчик окучивает мою сестрицу!
   - Да что ты орешь?! - кричит на него в ответ Глоуссори, собирая раскиданные по салону бумажки. - Что это такое?
   - Это наша жизнь в одних крысиных руках, - выплюнул Джеймс, усаживаясь на свое место и пристегивая ремень. - Езжай в центр. Я хочу выколотить из этого куска идиота всю душу. 
   - Джеймс...
   - Езжай, Глоуссори. А...
   - Нет, - отрезал Гилмор, выруливая на трассу. - Откидывать верх кабриолета мы не будем. 
  
  

Глоуссори | 22.10.14

0x01 graphic

   Тишина сидела на отодвинутом стуле Тимми, разглядывая лица Элизы и Эдгара. Родители перебирали какие-то бумаги, изредка переговариваясь друг с другом. 
   - Мы потянем это? - в который раз спросила у мужа Элиза. - Я хочу дать им лучшее, ты...
   - Я знаю, - слегка раздраженно ответил муж, - поэтому повторяю - я сделаю так, чтобы мы смогли оплатить всё это. 
   - Если Джеймс доедет до издательства, то нам точно придется платить Фаберману. Он никогда не может держать себя в руках, агрессия это или горе. 
   - Пора бы уже научиться, - недовольно произносит Эдгар. - Тимми семнадцать, но он такого себе не позволяет.
   - И он никогда ни о чем не просил нас до этого, - не унималась Элиза. - Джеймс хотел машину, Тамика не помню что, а Корделия рвалась в университет. Тимми...
   - Тимоти, - поправил её Эдгар, отодвигая от себя стопки бумаг. - Раз он принял такое серьезное решение, то пусть начинает нести за него ответственность. "Тимми" так не может, а вот Тимоти - запросто. 
   Элиза откинулась на спинку стула, улыбаясь мужу. Тишина всматривалась в её светящееся счастьем лицо и гадала, доехал ли Джеймс до издательства или нет? 
  
  
  
   Нет, Джеймс не доехал до издательства. Ему было все равно на протесты Глоуссори, поэтому он откинул крышу и, встав на сидение, распростер руки и долго кричал против ветра. Как будто он пытался стать важнее ветра, мудрого старца, у которого на щеках появляются морщинки при виде таких глупых надежд смертных. 
   Глоус выжимал на полную, заразившись этими криками свободы со стороны друга, но совершенно забыл о том, что жаре и солнцу нет никакого дела до их юношеского максимализма. Двигатель перегрелся и перестал работать прямо посреди пустынного шоссе, которое соединяло Вест- и Ист-Уолдж с Чикаго. 
   - Ты идиот! - воскликнул Глоус после того, как чуть не вылетел через ветровое стекло на шоссе после резкого торможения. - Ты там живой вообще?!
   Джеймса резко дернуло вперед, но он успел ухватиться за окантовку стекла, повиснув на нём с другой стороны, как бежавший в спешке любовник, который не рассчитал расстояние от балкона до земли. 
   - Я в порядке, - бодро произнес Бишоп, быстро моргая. - Что мы будем делать? 
   - У тебя кровь на лбу. 
   - Пустяки, - Джеймс перебрался в машину, пытаясь унять дрожь в руках. - Я в порядке. 
   - Ты прям как Тамика на дне рождении моей матери, - упрекнул его Гилмор, выходя из машины и поднимая капот. На него тут же повалил то ли пар, то ли дым, и он шарахнулся в сторону, давясь от кашля. - Чертова машина!
   - Нужно было не выпендриваться и брать "Бьюк" на восемнадцатилетие, но Гилли захотел кабриолет, - крикнул Джеймс, закидывая ноги на приборную панель. - У тебя вода есть? А еда есть? 
   - Нет у меня ничего, - Глоуссори с грохотом опустил капот. - Попробуем дотолкать? 
   - Давай, - Джеймс скинул ноги с панели и замер, открыв дверь. - А, Глоус, я хотел у тебя кое-что спросить. 
   - Ну? - юноша всматривался в видневшиеся на горизонте высокие чикагские здания. - Я понятия не имею, откуда у Корделии те пятна, я серьезно. 
   - Какие пятна? - слегка заторможено спросил Джеймс. 
   - Никакие, - тут же ответил Гилмор, поворачиваясь к другу. - Так что ты хотел спросить? 
   - Вчера Лиззи назвала меня Гилом, когда мы с ней, - он сделал неопределенный жест руками. - Почему? В такие моменты обычно не оговариваются. Глоус?
   Глоуссори медленно поднял глаза от пыльной дороги на друга, пытаясь сообразить, как выкрутиться из такой ситуации. Рано или поздно, в какую бы глубокую яму они ни кидали свои тайны, Джеймс бы обязательно споткнулся и упал в неё. Но не успел он даже посмотреть на Джеймса - кулак Бишопа точно влетел в его нос, да с такой силой, что Глоуссори повалился на землю. 
   Он пытался дышать, но не мог, пока не открыл рот. Джеймс присел около него на корточки. 
   - У нас был уговор, - голос его звучал приглушенно, - ты не трогаешь мое, я - твое. Зачем, Глоус? 
   - Она сама ко мне пришла, - он пытался сфокусироваться на лице Бишопа, но в глазах стреляли фейерверки, а кровь добавляла всей этой картине весьма печальный пейзаж, заливая лицо. - Я говорил ей...
   - Да кому нужны твои слова! - Джеймс порывался ударить его еще раз, но убрал руку за спину. - Говорить может каждый, тебе необязательно было делать...
   - Ты обижаешься на меня? - спросил Глоуссори, переставая пытаться встать. - Она водила тебя за нос всё...
   - И ты тоже, - Джеймс встал. - Пока, Глоус. 
   Сначала ему показалось, что он уходит, а затем, пересилив боль, он повернул голову и увидел, как Бишоп сгорбленно идет вдоль шоссе, засунув руки в карманы. 
   - Я могу только извиниться за то, что было! - крикнул ему Гилмор. - Но я не могу изменить того, что было! 
   - Ты мог сделать так, чтобы всего этого не было! - рявкнул в ответ Джеймс, останавливаясь. - Но ты думал не своей пустой башкой, а той штукой между ногами! Так было и с Норой, да и со всеми девицами! Я был не против, да, но когда я влюбился, почему ты не... 
   - Я не знаю. 
   - Этого я от тебя и ожидал, - Джеймс развернулся. - Не приходи больше к нам. 
   - К тебе я и не приду, - разозлился Глоуссори, - кому ты вообще сдался!
   - К Корделии тоже не приходи!
   - Это не тебе решать! - он смог сесть. - Она сама может... 
   - Нет, не может! - Джеймс стремительным шагом двинулся в его сторону. - Сначала Тинкер, потом ты, я тебе доверял, идиота кусок! Мы с тобой знакомы с 9 лет! 
   - Ты не можешь прожить за неё её же жизнь, да как ты не понимаешь! - Глоуссори резко оторвал от рубашки рукав и, свернув его, прислонил к носу. - Всякие плохие богачи будут разбивать ей сердце, и ты не сможешь постоянно сражаться за её доблестную любовь и правду!
   - Правды нет, - выплюнул Джеймс, наклоняясь к другу. - Это иллюзия, которую я искал и в которой старался жить, пока её занавес не упал. Прямо сейчас. И прямо мне на голову. 
   - Её никогда и не было, - усмехнулся Глоуссори, - не в нашем обществе, не в наше время, - с третьей попытки он смог встать на ноги, - и точно не у нас. - Твои поиски были обречены на провал. Ну давай, ударь меня еще раз, я всё равно снова поднимусь на ноги и встречусь с Корделией, потому что я...
   - У тебя нет на это прав. 
   - ...люблю её. А ты любишь Лиззи даже сейчас, зная, что я спал с ней, да и она не промах. Я же вижу по тебе, Джеймс. Мы знакомы с тобой с 9 лет. 
   Бишоп ничего не ответил, развернувшись в сторону Чикаго. Засунув руки в карманы, он быстро пошел по шоссе, ничего не говоря и не оборачиваясь. 
   Глоуссори лег обратно на асфальт. Может, ему удастся убрать все эти фейерверки из глаз. Или хотя бы поспать. Да, поспать бы ему сейчас не помешало, но для начала нужно залезть в машину - бедняки не шастают по этой местности, но нефтяники часто мимо проезжают, так что можно действительно вздремнуть. 
   Гилмор, закрыв за собой дверцу, выкинул пропитавшуюся ткань на дорогу и, пытаясь оторвать новый кусок, так и заснул. Точнее, потерял сознание.
  

Финал. Часть первая| 23.10.14

0x01 graphic

   Последний "Праздник" пятницы проходил в виде тематической вечеринки, у которой не было особо ярых ограничений - слухи донесли до всех желающих услышать их, что на вечеринке всё будет в бело-черных тонах. 
   К концу лета все стремились скорее покинуть свои летние дома на берегу и перебраться в центр Чикаго, и наша чета Бишопов не стала исключением. Причину своего решения они пока не оглашали, да и о своих целях не говорили детям. Элиза стояла, устало прислонившись к дверному косяку, и смотрела в пустую комнату старшей дочери. Долго и молча, что Амадей даже думал принести ей носовых платков, но она быстро смахнула с накрашенных глаз слезы и пошла в сторону лестницы. 
   - Миссис Бишоп?
   Она остановилась и обернулась на Амадея. 
   - Колокол паковать? 
   Элиза перевела взгляд на колокол, на дворецкого, а потом опять на колокол. 
   - Утром решим.
   - Да, миссис Бишоп. 
  
  
   - Где Тимми? - спросила Корделия, проводя руками по отполированным перилам. - Пора ехать. 
   - Он приедет позже, - ответил отец, поправляя галстук-бабочку. - Все готовы? Где Джеймс? 
   - Он тоже прибудет позже, - ответила Элиза, быстро спускаясь по лестнице. - Дели? На тебе мой жемчуг? 
   - Он был твоим, - она быстро расстегнула его, - но потом ты отдала его Тамике. Она...
   - Ясно, - отрезала мать, забирая у дочери нитку с камнями. - Поехали. 
   Всю дорогу они молчали, изредка Эдгар пытался завязать разговор, но в голову постоянно лезли мысли о том, что их Бишопфилд перестал быть тем самым домом, куда хочется возвращаться. Не только родителям, но и детям. Каждый вечер он замечал Элизу у дверей комнаты Тамики, стоило ему только покинуть свой кабинет. Корделия вернулась к музицированию, но играла такие тоскливые мелодии, что Эдгар несколько раз просил Амадея чем-нибудь заложить дверные щели. 
   Он прекрасно понимал всю эту женскую тоску, да и то, что никак не может им помочь, разве что (для одной из них) покинуть свой дом. Он любил Бишопфилд, но чувствовал, что так будет лучше - дети выросли, а он понял это только тогда, когда в который раз заметил идеально убранную комнату Тамики.
   Жеманная и статная Тами больше не вернется в свою комнату, не будет спорить с Джеймсом за завтраком, не будет выбирать наряды Корделии за неё же. Да и Тами её вряд ли будет кто-то называть - ей это не подходит, да и это... как-то по-домашнему, по-бишоповски. Вне Бишопов это будет выглядеть и звучать смешно и наигранно. 
   - Ты точно хочешь пойти? - спросила Элиза, когда машина остановилась. - Я пойму, если... 
   Вместо ответа она услышала хлопок двери. 
   - Она хочет решить всё сама, - пожал плечами Эдгар, отстегивая ремень безопасности. 
   - А я хочу, чтобы это всё скорее кончилось. Лето скоро закончится, и они разъедутся, ты понимаешь? Все четверо. Сразу же. Я не хочу, чтобы они уезжали. 
   - Только не плачь, - мягко произнес муж, отстегивая ремень за жену. - Рано или поздно так должно было произойти. 
   - Но не все сразу! - её голос почти сорвался. - Они даже не знают друг про друга то, что каждый собирается покинуть...
   - Тсс, - прошептал Эдгар, пододвигаясь к ней, несколько позволяла машина, и обнимая её. - Пока что они не уехали. Всё будет хорошо.
   - Не будет. Это чертово лето перечеркнуло всё. 
   - Это дурное лето скоро закончится. 
   - И моя молодость. 
   - Ты всегда будешь молода и прекрасна. Для меня уж точно.
   - Нет, - она слабо улыбается, обнимая мужа в ответ. - Не буду. Когда ты понимаешь, что твои дети уже взрослые люди, которые могут нести ответственность за принятые решения, они уже не дети, а ты не их молодая мать. 
   - Корделия сказала тебе, что решила в итоге? 
   - Да. 
   - И ты одобряешь её планы? 
   - А ты? 
   - Помнишь то, на чём мы сошлись, когда родился Джеймс? "Они сами сделают свой выбор" - Корделия сделала его, мы не навязывали ей ровным счетом ничего, несмотря на то, что "Бишоп кампани" уже давным-давно перестала идти в гору. Грядет кризис, так что лучшее, что мы можем сделать - это дать им то, что они хотят прямо сейчас. Я помню, как держал каждого из них на руках, когда они были похожи на топинамбур. Джеймс тогда укусил мне за палец, Тамика подмигнула мне, Корделия была похожа на херувима, а Тимми и вовсе засмеялся. 
   - И мы их отпустим? 
   - Дорогая, - с легким упреком произнес Эдгар, - рабство отменили давным-давно. 
   Элиза громко расхохоталась. Открыв дверь, она вышла наружу. Вздохнула и направилась в сторону Глоуссори-холла. 
  
  
  
   Тишина ехала на заднем сидении, стараясь не смотреть на Корделию во все глаза. Где-то она слышала, что, когда лето падёт, то всех застигнут самые невероятные сюрпризы. И вот одним из таких сюрпризов была Корделия и то, какую выволочку она устроила Джеймсу после того, как он оставил Глоуссори одного в машине на солнцепеке, без сознания. Джеймс пару раз кричал ей о том, что "её ненаглядный Глоуссори" спал с его Лиззи, но она как будто не слышала, продолжая упрекать его в жестокости. 
   - Ты мог убить его! 
   - Да поделом ему!
   - Он твой лучший друг, идиотина! Кроме него у тебя больше никого нет! 
   - Ты действительно такая глупая?! 
   Этот вопрос тогда надолго повис в воздухе. Эдгар не решался выйти из кабинета, а Элизе и вовсе повезло ужинать в "21" с Тимми и Крётту. Амадей долго разливал чай на кухне, да так, что, по времени набиралось аж на 26 человек, но он всего разлил на троих. Двое потом вовсе отказались от всего, так что Эдгар был вынужден чаевничать в одиночестве. Тогда он еще не знал сути конфликта, но после они с Джеймсом так громко кричали друг на друга, что даже пианино Корделии не могло заглушить их ругань.
   И сегодня им снова предстояло всем встретиться, лицом к лицу. Тишина не видела Джеймса в Бишопфилде до самого "Праздника" пятницы, да и на самой вечеринке старалась держаться как можно ближе к главным героям этого лета. Последний "Праздник" больше был похож на прием, нежели на вечеринку - молодежь разбавили почетные старцы из партнерских фирм компаний Гилберта Глоуссори и "Бишоп кампани", да и больше было каких-то оперных тенеров, а не нью-йоркских певичек. Оркестр играл спокойные мелодии, в том числе ту, которая разносилась изо всех колонок "Бьюков" - "Морская печаль Бетти Бутс". 
   И именно её Тишина, как и Глоуссори, ненавидела. Как раз под "морскую печаль Бетти Бутс никто не сможет унять" он закрыл глаза и погрузился в беспамятство. После он проснулся и почувствовал, что кто-то то ли держит его за руку, то ли за кисть, несильно, но ощутимо. Кое-как повернув голову, он заметил сидящую у кровати Бишоп, сладко спящую и держащую его за мизинец. Ему хотелось, чтобы этот момент длился вечно - Корделия не знает, почему это с ним произошло, и до сих пор верит в в их возможное светлое будущее, которое после его пробуждения разобьется вдребезги. 
   Тишина следовала за Корделией по пятам, рассматривая её расшитый черно-белыми жемчужинами подол. В отличии от Тамики, она не любила броскость во всех частях туалета, именно поэтому надела такую красивую юбку и обычную рубашку для верховой езды, подвернув рукава. Она быстро выловила в толпе лохматого Глоуссори, крепко сжав его руку в своей вместо каких-либо слов. Этим двоим они были не нужны - кажется, они понимали друг друга исключительно по взглядам и прикосновениям.
   И в этот самый момент гул в зале стих. 
   В дом вошла Тамика Бишоп в сопровождении графа Дебри, держа руки на своем животе.
  

Финал. Часть первая и последняя | 23.10.14

0x01 graphic

   - Вы знали? - спросил Тимми у родителей, выныривая из толпы гостей и во все глаза глядя на руки Тамики. - Там и вправду...
   - Конечно там ребенок, а не топинамбур, - фыркнул Джеймс, наклоняясь к нему. - Вопрос только один...
   - Он от графа, - одернула его Корделия, вставая по правую сторону от матери. - Даже не думай выдвигать свои безумные теории, мы ими уже по горло сыты.
   - Знали, - коротко ответила Элиза и, развернувшись, растянула на лице самую широкую и красивую улыбку. - Тамика! Джонатан! 
   И направилась в их сторону, оставив мужа и детей давиться собственным же удивлением. 
   - Куда ты, Джеймс? - спросил его отец, когда сын резко развернулся и направился в другой конец зала. 
   - Разыскать Тинкера. Он точно где-то здесь. 
   - Да сколько раз тебе повторять, - начала Корделия, едва удерживаясь от саркастичного и озлобленного смеха, - что...
   - Меня не интересует твое мнение, - одернул её Джеймс и скрылся в толпе. 
   Корделия, последовав его примеру, пошла обратно к Глоуссори, молясь богу, чтобы эта рыжая бестия из Финляндии не попалась ей на глаза. Всю накопившуюся злость и обиду нужно было выплеснуть, а эта Альполо была идеальным вариантом. 
   - А они знают, что...
   - Нет. И ты тоже ничего не знаешь, пока что, - одернул его Эдгар. - Иди, проведи с ними последний вечер. 
   Тимми широко улыбнулся, точно Элиза, и поспешил следом за Джеймсом. 
   Как бы Эдгар ни старался изображать спокойствие, отцовское сердце давало сбои, правда, не такие сильные, как материнское - он не мог представить, как отпустит их всех в одночасье. 
  
  
  
   - Джеймс, расскажи мне, - Тимми схватил его за рукав белой рубашки, - зачем тебе Томас?
   - Когда мы его найдем, тогда и узнаешь, - он выдернул свою руку из его. - Поможешь мне, малец? 
   - Конечно, - отозвался Тимми. 
   - А твоя Крётту не будет без тебя скучать? 
   - Нет, она сейчас с Тамикой и мамой. 
   - Смотри в оба, а то отвернешься, а с ней уже Глоуссори переспал. 
   Тимми ничего не ответил, вглядываясь в лица гостей. 
   - А что сказала Лиззи? 
   - Ничего, - старший брат стоял так, что младший не мог рассмотреть его лица. - Она плакала, очень долго. И извинялась столько же. 
   - А ты? 
   - А я сказал, что всё в прошлом, ничего страшного. 
   - Но это ложь! - чуть ли не воскликнул Тимми, останавливаясь как вкопанный. - Ты не простил её и никогда не простишь, я же знаю!
   - Знать - это крайне мало, - усмехнулся Джеймс. - Я не могу сказать своему сердцу "эта рыжая дура шлюха, перестань любить её". 
   - Но она не...
   - Это Тинкер разговаривает с Тамикой? 
   - Где? - начал крутиться Тимми, но Джеймса уже и след простыл.
  
  
  
   Тамика произвела фурор. "Уолдж Уикендс" посвятит ей, её животу и графу отдельную полосу, это точно. Тишина всматривалась в лицо Элизы и не могла понять, как мать могла сохранить такое в тайне. Теперь стали ясны причины её слез в машине по поводу "взросления детей". 
   Она поздоровалась со всеми гостями, всех перецеловала в щеки, всем сказала, что ребенок чувствует себя хорошо (хотя по её взгляду было ясно, что это самый глупый вопрос на таком-то маленьком сроке), а потом и вовсе дошла до тех, кто до последнего стоял в тени. Джонатан удалился что-то обсуждать с Эдгаром, на прощание поцеловав Тамику в щеку. 
   - Когда свадьба?
   Она подпрыгнула, прикрыв рукой живот - видимо, материнский инстинкт сработал. 
   - Уже была, - сияние бриллианта в кольце едва ли не ослепляло, стоит только взглянуть на руку. - Я знаю, о чем ты хочешь спросить. 
   - Просто кивни или покачай головой, хорошо? 
   Томас от всей души надеялся на второе, но Тамика кивнула. На мгновение его сердце перестало биться, а затем он просто ошарашенно выдохнул. 
   - После третьего аборта я бы не смогла больше иметь детей, - она пожала плечами, - так что выбора особо не было. И не думай, что он твой - Джо в "Ритце" я не игнорировала, так что...
   - Ты не знаешь, кто отец ребенка?!
   Корделия возникла словно из ниоткуда. Она смотрела то на Томаса, то на старшую сестру, то опять на Томаса. И как только оба начали говорить наперебой, она сорвалась с места и убежала. Томас рванул следом, но его быстро перехватил Джеймс, приперев к колонне. 
   Тишина осталась сидеть за одним из опустевших после появления Тамики столов. Она не могла понять, какие же чувства испытывает, глядя на Бишопов и второстепенных персонажей их истории. Счастье перемешивалось с разочарованием, жалость взывала к рассудку, но она не могла позволить себе вмешиваться в их жизнь. То, что она уже наблюдает - против всех правил. 
   Под мотивы "морской печали Бетти Бутс" Глоуссори выбежал следом за Корделией, с отголосками равнодушия взглянув на живот и палец Тамики. Были ли у него мысли о том, что он мог оказаться на месте Дерби? Конечно, были. И не только сейчас, а вообще, когда он понял, что она завладела его сердцем. 
   Корделия сидела на ступенях и тихо плакала. Её плечи слегка подрагивали, так что Глоуссори стоял ещё с минуту, не зная, что делать. Он тихо набросил ей на плечи свой пиджак и сел рядом, недалеко и не близко - именно такое сейчас расстояние было между их жизнями. 
   - Почему вас всех тянет на обман? - спросила она, быстро отворачиваясь от него и утирая слезы. 
   - В нем есть особая пикантность, - пожал плечами Гилмор, прокашлявшись. - Ладно. Что случилось?
   - Ты переспал с Лиззи, Томас переспал с Тамикой. Она даже не знает, это ребенок графа или этого оболтуса. 
   "Туса" Корделия приглушила очередной порцией рыданий, опустив голову на колени и накрыв её руками. 
   - Мы все идоты, - молвил Глоуссори, - но мы не можем изменить свое прошлое. Я о нем даже не думал, когда понял, что меня тянет к тебе. Мне хотелось идти в свое будущее не со своим горем и демонами внутри, а с тобой. Мы можем влиять только на настоящее и будущее. Тамика взрослая и, наверняка, ни раз обдумала, оставлять этого ребенка или нет. Сейчас ты можешь пойти и закатить скандал, сломав её брак с Дерби или остаться тут и поплакать на моем плече. 
   - Я тебя не прощала, - не по-дамски шмыгнула носом Корделия. 
   - Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Скажи, и я пойду дальше смотреть на пузатую Тамику Бишоп. Никогда не думал, что доживу до этого момента!
   Глоуссори почти встал, потому что она молча отвернулась от него, и ушел, если бы Корделия не дернула его за штанину. 
   - Я страшно зла на тебя, - приглушенно произнесла она, - и ты мне никогда не нравился. Ни твои глупые шуточки, которыми ты злил Джеймса, ни ты сам, ни твой образ жизни.
   - А что изменилось сейчас? 
   Корделия не отвечала, на что Гилмор попытался сделать шаг, но она опять дернула его за штанину. 
   - Я зла на тебя, поэтому не буду говорить этого сейчас. 
   - В каждой шутке есть доля правды, - Гил сел обратно на ступеньки, придвинувшись ближе к Корделии. - Когда я не смотрел на Тамику, я смотрел на тебя. Вот и всё. Ты рада, что я не пойду смотреть на твою пузатую старшую сестру?
   - Она не пузатая, - буркнула Корделия, уткнувшись лицом ему в плечо. - И да, я рада. 
   - Можешь ничего сейчас не говорить, - Глоуссори поцеловал её в макушку. - Я и так всё знаю. 
  
  
  
   Тишина зашла обартно в зал. Она была свидетельницей того, какую истерику закатила Глоуссори Корделия, когда узнала о том, что он спал с Лиззи, но сейчас... Просто то самое чувство слишком сильно разрослось в её груди за месяц, чтобы вот так просто взять и бросить Глоуссори. В этом плане она была такой же слабой, как и Джеймс, только не собиралась топить свое горе в алкоголе. 
   Джеймс же вытряс из Томаса всё то, что ему нужно было узнать. Тимми едва успел его оттащить от Тинкера - кулак Бишопа очень изящно исказил греческий нос Томаса, а после целился в челюсть. 
   - Каким же я был слепцом! - выкрикнул он, закатывая рукава рубашки. - Почему вы молчали? - он повернулся к родителям. - Вы знали, что этот Тинкер - местная крыса, которая собирает информацию для "Уолдж Уикендс"! Почему вы молчали?! Вы позволили ему влюбить в себя Корделию! Какие же вы после этого заботливые родители!
   Эдгар молча смотрел на сына - он не должен был увидеть те копии, но прошлое не вернешь. Джеймс был разбит и рассержен, и Эдгар не винил его в этом. Сын просто схватил со стула свой пиджак и вышел, оставив гостей в немом удивлении о том, что Томас Тинкер - К.К. . Они приглашали его к себе в гости, пили с ним шампанское, а дочка Бишопов и вовсе с ним встречалась!
   Тишина выглянула в окно. На дороге стояла машина с включенными фарами - внутри сидела девушка с длинными темными волосами, большего она разобрать не смогла. Джеймс просто сел в машину и с грохотом закрыл дверь. Спустя минуту "Бьюк", визжа шинами, рванул в темноту, разрезая её маслянистым светом фар. 
   Корделия так и уснула на плече Глоуссори, который боялся пошевелиться, дабы не разбудить её. Вся та любовь и забота, что он копил в своем сердце для Тамики, хлынула на Корделию - он не мог понять, как она снова смогла принять его после того, что узнала. Но он был не намерен терять её доверие вновь. 
   Тамика, как ни в чем ни бывало, танцевала с Дерби, затуманенная счастьем и тем самым маленьким смыслом, который находился у неё под сердцем. Теперь Дерби не казался ей скучным или чопорным, ей в радость была его забота и чуткость. 
   Крётту пыталась развеселить Тимми, который стребовал у дворецкого несколько белых листов и ручку. 
   - Я бы хотел сделать кое-что до нашего отъезда в Хельсинки, - улыбнулся он, выводя на бумаге "Дорогой Джеймс". 
   - Конечно, - улыбнулась финка и, поцеловав его в щеку, направилась в сторону Элизы. 
   Тимми удалось объясниться с Тамикой и рассказать ей о своих дальнейших планах. Старшая сестра крепко обняла его и даже пустила слезу (видимо, беременность растопила лед, оковавший её сердце и душу), а вот Корделию он не смог нигде найти, как и Джеймса. 
   Дворецкий помог подняться Тинкеру и даже дал ему мешок льда, но настоятельно попросил покинуть данное мероприятие. 
   - Я её и вправду любил, да только таким, как она, любовь таких, как я, вовсе не нужна, - бросил Томас, выхватывая у него мешок со льдом. - Дверь можешь не открывать передо мной, я и сам могу. 
   - Я и не собирался, КаКа, - молвил дворецкий, возвращаясь к мероприятию. - Голову высоко не задирал бы, а то шея заболит.
  
  
  
   Тишина покинула "Праздник" пятницы следом за разоблаченным Тинкером.
   Она знала, что Тимми отправится с Крётту в Финляндию на учебу.
   Она знала, что вместо переезда Эдгар и Элиза поедут на длительный отпуск к чете Дерби (теперь Тамика официально приняла титул графини).
   Так же она предвидела, что Глоуссори спустя несколько месяцев увезет Корделию следом за собой в Париж - Гил-старший расширял свой бизнес, так что новой точкой стала столица Франции. Корделии нужно было получить высшее образование, а Гилмору просто образумиться и стать серьезнее.
   Пару раз она замечала Джеймса в Чикаго - нет, семья не оставила его, ему даже удалось помириться с Корделией. Эдгар поставил его вместо себя руководить компанией на время своего "отъезда", чем старший сын и занялся. Он пытался ужиться с Лиззи, а она пыталась вернуть его доверие, прекрасно понимая, что это будет трудно. 
   Тишина видела Нору Гиббс последний раз в машине с Джеймсом, в тот последний день лета. Они долго говорили, а затем Бишоп просто вышел и ушел в сторону Вест-Уолджа. Спустя минут пять машина тронулась и её поглотила темнота. Больше Нору Гиббс в Чикаго не видели. 
   Что стало с Томасом Тинкером? После такого скандала ему предложили написать книгу, чем он успешно и занимался. 
   Тишина шла прочь от Бишопов, их друзей, Чикаго и чикагских историй. Она не могла не признать, что эта история была интересной и достойной внимания, но ей не хотелось знать, что будет с ними дальше. 
   В тот день, 31 августа, когда лето по словам Тинкера, наконец-то, "пало", она закрыла главу "Бишопов", дав себе обещание больше никогда к ним не возвращаться.
   Такую бурю эмоций она не сможет пережить повторно. 
   Захватив Неловкость из "21", они двинулись дальше, напоследок выпив два бокала Периньона за Бишопов и конец их истории. 
   - Мне понравилось, - произнесла Неловкость. - Нужно будет как-нибудь повторить. 
   Тишина покачала головой, написав на салфетке "только без меня". 
   - Ты так привязалась к этим Бишопам?
   Тишина кивнула. 
   - Я другого от тебя и не ожидала, милая моя. 
   - Я тоже, - ответила Тишина, прервав свое многовековое молчание. - Я тоже. 
  


Элиза | Бонус к 23.10.14

0x01 graphic

   Перед своим уходом Элиза велела Амадею не ждать её. Она забыла, каково это, когда ты самостоятельно открываешь дверь ключом - звучит парадоксально, но это так. После жизни, в которой тебе и за тебя делают минимум элементарных вещей, ты забываешь, какой формы ключ и как периодически заедает дверной замок.
   Дом был пуст, почти пуст. Она слышала, как Амадей, слегка приоткрыв дверь на кухне, гремит кастрюлями, а Эдгар наверняка сидит и разбирается в документах "Бишоп кампани". Все дети были у Глоуссори. 
   Сама же Элиза вернулась от женских посиделок из "21", которые возглавляла Пандора. В отличии от них, у неё не было особо много времени на все эти театры, рестораны, мероприятия учредителей. Да и по сравнению со всеми этими женщинами, у неё было четверо неугомонных детей, так что на тоску жаловаться не приходилось (максимум в этой компании, помимо Элизы, была Клементина - у неё двое сыновей, которые спускали за одну неделю больше двух тысяч долларов). 
   - Мам. 
   Сказать, что от резкого "мам" из темноты Элиза едва не потеряла сознание - ничего не сказать. 
   - Тамика? - она быстро нащупала выключатель. - Бога ради, не делай так больше!
   - Ты не будешь против, если я уеду на некоторое время? 
   Когда глаза Элизы привыкли к темноте, она разглядела одетую в дорожный костюм дочь и три чемодана позади. 
   - "Некоторое время" - это сколько? И с кем? 
   - Дерби. Неделя, может, две. 
   - А если бы ты сейчас не наткнулась на меня, то ничего и не сказала бы? - скептически поинтересовалась мать, снимая перчатки. - Когда ты уже повзрослеешь, Та...
   - Я оставила тебе записку, - перебила её Тамика. - С точным адресом и более подробным объяснением. 
   - Более подробным? 
   - Ты торопишься? - спросила Элиза, глядя на переминавшуюся с ноги на ногу дочь. 
   - Поезд отъезжает в 03:45. 
   - Иди уже, - вздохнула мать, вынимая из ушей серьги и подходя к лестнице. - Только пиши или звони, хорошо? 
   - Хорошо, - Тамика схватилась за ручки чемоданов. - Ты не против, если Джо сделает мне предложение, а я соглашусь? 
   Элиза долго не отвечала, крутя в руках серьги. Оны пыталась вспомнить тот момент, когда Тамика перестала быть "старой Тамикой" и стала "новой Тамикой" - более серьезной, сдержанной и...улыбчивой что ли? 
   - Если он действительно сделает так, то я буду не против. Деньги у тебя есть?
   - Конечно, - Тамика еще с минуту стояла и молчала. - Мам, спасибо. 
   - Пустяки. 
   - Я не про это. 
   - Пустяки, - повторила Элиза. - Я люблю тебя, так как я могла поступить иначе?
   Дочь кивнула и, взявшись за чемоданы, вышла прочь. 
   Элиза поднялась на второй этаж. В коридоре она выглянула в окно - Дерби аккуратно ставил чемоданы в багажник. Тамика открыла дверь машины и смотрела на дом. Постояв так еще несколько секунд, она поспешно села внутрь. 
   Мать отошла от окна, зашторив его. Заметив на прикроватной тумбочке свернутый вдвое листок, она поспешно взяла его и развернула, усаживаясь на кровать. 
   - Минус один птенец из гнезда, - она выронила лист. - Кто следующий?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"