Спинов Игорь Иванович. Собственница

Собственница.

-1-

Зоя Павловна проснулась рано. Долго лежала, прислушиваясь к сердцу, общему самочувствию и решая вопрос о возможности выпить любимый кофе. Наконец поднялась и в любимых тапочках прошла на кухню. Взглянула на лежащий за окном пушистый снег. Вспомнилось из детства: Новый Год, мама с отцом, подарки, саночки. Где это все? И где справедливость? Впрочем, на последний вопрос у Зои Павловны ответ все же был. Квартира в спальном районе столицы, полученная в далеком 84-ом - достойное вознаграждение за полувековой труд, за тяжелое военное детство. Когда приходилось слышать о нынешних ценах на жилье, сердце замирало от ощущения сказочного богатства, обладателем которого она является. Радость от обладания квартирой имела горький привкус: передать ее было некому. Сын Андрей погиб в Афганистане, муж погиб в 90-х.

Сашенька, муж Зои Павловны всю жизнь был ребенком. Так что когда родился Андрей, Зоя поняла, что теперь ей присматривать за двумя. Просто к Саше она относилась как к старшему. С гибелью Андрея Зоя изменилась и, наверное, перестала опекать Сашеньку как раньше. Возможности 90-х многим кружили голову после брежневского "застоя". Александр влез в какой-то бизнес с алмазами. Кратковременный успех его предприятия в виде автомобиля ВАЗ 21093 и сейчас стоял в гараже и вероятно ни на что уже не годился. Самого Сашу нашли у подъезда. Пуля прошла через сердце. Дело закрыли через месяц, но для Зои Павловны это уже не имело значения. Она осталась совсем одна, если не считать двух могил на Николо - Архангельском кладбище. Пенсия библиотекаря, расположенный рядом супермаркет с аптекой да разговорчивая безработная Анна Витальевна (соседка) - такова жизнь. Чтобы поддерживать разговор с Анной приходилось просматривать множество сериалов. Это отвлекало от привычного чтения, но серии можно было смотреть через одну или просить Анну Витальевну пересказать содержание пропущенных серий. Соседке это, похоже, нравилось. И, хоть рассказчик из нее неважный, делала она это с наслаждением, путая сюжеты разных фильмов.

Зоя Павловна собиралась посмотреть очередную серию "Подлой любви", когда звонок тихо пискнул, сигнализируя о наличии постороннего за дверью.

-2-

Между тем с единственным возможным визитером - Аннушкой было раз и навсегда условлено, что визит предваряется телефонным звонком. Зоя Павловна подивилась такой неосмотрительности и приписала ее экстраординарному развитию сюжета во вчерашней серии "Молодой распутницы". Главная героиня "Распутницы" - красивая сельская девушка Валентина, в которой Зоя Павловна узнавала юную себя, порвала отношения с денежным женихом и, презрев жизнь в золотой клетке, ушла из его особняка в сохранившуюся на окраине коммунальную квартиру, где у Валюши была комнатенка и добрые отношения с простыми, как жизнь обитателями коммуналки. Неожиданный поворот сюжета в вечернем сериале стал причиной тревожной бессонной ночи и той неосмотрительности, с которой пенсионерка открыла дверь.

В комнату вошел мордастый, небритый, воняющий табаком мужчина. Он кому-то что-то крикнул, оглядываясь на лестничную площадку, следом за ним зашли еще два мужика. Волосы стрижены коротко, в глазах ноль интеллекта. Зоя Павловна видела таких в сериале "Централ", но то кино, а здесь...

- Ну, бабуля, собирайся, - изрек зашедший первым. Зоя Павловна сразу поняла - он у них за главного.

-Куда - робко спросила она - Вы собираетесь меня везти?

- В санаторий "Лесная дубрава". ЖЭК все оплатил. Вот путевка. - Мужчина достал цветастую бумажку и помахал ею в воздухе. - Отдохнете месячишко и снова домой, елки метелки.

- А если я не хочу в Вашу "Дубраву"? - пыталась упорствовать Зоя Павловна.

- Тогда мы, елки - метелки Вас извините, принудительно туда отправим. - Приветливое выражения лица этого человека при последних словах его исчезло и старушка поняла, что доброжелательность гостя напускная, а цели не соответствуют декларируемым. Зое Павловне стало страшно за будущее и даже обидно, что не сможет посмотреть "Подлую любовь" утром и "Молодую распутницу" вечером.

- Сколько у меня времени? - спросила она, предчувствуя ответ.

- Минут пять.

-Ладно, едем, - пробормотала Зоя Павловна, вспоминая, что точно также в далеком детстве 12-летнюю Зоечку увозили в эвакуацию. Но ведь то была война. После кратких как мгновение воспоминаний Зоя поняла, что в санатории будет не легче, чем в эвакуации. Почему-то вспомнилось старое время, когда за столом собиралась вся семья, когда все еще были живы и Тема, двоюродный брат Зои Павловны, вспоминая о концентрационном лагере, с наслаждением ел хлеб. Зоя захватила пол буханки черного хлеба, но мужик со словами "елки - метелки" отобрал хлеб и швырнул его на пол.

-3-

Много и долго можно спорить о том, передается ли алкоголизм по наследству, но тот факт, что у пьющих отцов часто пьют и сыновья, отрицать бессмысленно. Станислав Егорович, известный всему дому как Стас пил давно и увлеченно. Уже в квартире не было ничего, кроме старого пружинного матраца, служащего кроватью, кухонного стола, тумбы, нескольких табуреток да кастрюль. Кастрюли иногда изнутри покрывались серо-белой плесенью, и это означало, что времена были денежные, раздольные и закусь можно было не готовить, а покупать. Та же ливерка с хлебом, которой (Стас это помнил) закусывал еще отец, покинувший своих друзей два года назад, - мировой закусон и стоит недорого, когда деньги есть.

Трагедия того морозного утра состояла в отсутствии денег и Стас не мог сообразить где их раздобыть. Его жилец квартиросъемщик, оплачивавший счета и наливавший Стасу стакан, залетел на кармане и его закрыли, навесив для верности еще пару квартирных краж. Нового квартиранта Стас еще не сыскал, откладывая активные поиски на завтра уже добрых два месяца. Дружки, с которыми так приятно было говорить "за жизнь" на эту роль не годились. Добрая половина из них бомжи, меньшая бичи, живущие за счет кого-то из родственников, смирившихся с алкоголизмом отца (сына, брата, мужа и т.д.).

Голова гудела, желудок отзывался гулкой пустотой. Станислав Егорович чувствовал, как у него внутри что-то выкручивается словно метровый червяк. "Если хотя бы стакан самогонки, - подумал он, - сразу бы полегчало. Может и придумал бы чего". А придумывать нужно было срочно. Как назло уже третий день никто не приходил порадовать хозяина. Сразу видать прознали, что на мели он. Несколько дней удавалось перебиваться аптечными настойками, но и на них нужны деньги. Идти собирать пивные бутылки ему не позволяла гордость. В своем кругу он был все еще зажиточным (своя квартира) и толковым мужиком. Пойти на помойку, а именно так Стас величал участок с контейнерами, где можно было разжиться тарой, значило для него стать на один уровень с теми, на кого он смотрел свысока. Самое несуразное при этом состояло в необходимости перекраивать зоны сбора стеклотары, давно уже поделенные между местными. Границы владений нарушались только пришлыми, которых наказывали "всем миром". Учили уму разуму. Получалось доходчиво, но все же не сильно: клиент всегда уходил "на своих двоих", размазывая кровавые сопли по лицу.

-4-

Ближе к обеду, когда тупое отчаяние овладело Стасом и он уже готов был идти на сбор хрусталя, на "пять капель" заглянул Гена Кабан. Генка притащил смурного и молчаливого бугая. Стас бы и прогнал его, но литровая бутылка хорошей (судя по бутылке дорогой) водки сразу расположила хозяина к гостям.

Генка был молодой, шебутной и не в меру пьющий безработный, чьи шансы вернуться к нормальной жизни были минимальны. По мусорникам он еще не шлялся и жил на пенсию больной своей матери. Мать же его, испытывала радость от того, что удалось Геночку снять с иглы и готовилась к решающей битве с зеленым змием. К той самой битве, которую из века в век проигрывают русские женщины, оставляя на бранном поле тела своих мужей и сыновей. Молодость и пока еще презентабельный вид Геннадия позволяли ему водить дружбу с людьми самых разных социальных слоев и профессий, поэтому Стас не удивился ни дорогому пальто залетного бугая, ни его навороченному сотовому телефону, сжимаемому в руке как некий символ благополучия.

- Знакомьтесь, Стас, Толян, - бросил Гена и они пожали руки. Генка бесцеремонно, да и какие уж тут церемонии, когда полдень, а ты ни в одном глазу, прошел к кухонному столу, на ходу откупоривая бутылку.

- А закусь? - больше для порядка протянул Стас.

- Не переживай, - впервые пробубнил Толян. - Колбаса детская сливочная.

Стас только теперь заметил темный пакет в левой руке Толяна и теплая волна предчувствия хорошего дня захлестнула его измученное тело.

Толян оказался нормальным, свойским мужиком. Понимание этого обстоятельства появилось у Стаса, когда Генка был отправлен за еще одним пузырьком в местный гастроном. Разговор во время отсутствия гонца сам собою свернул на родню хозяина квартиры и Стас отвел душу, обзывая сестрицу и ее муженька разными словами. Обзывал впрочем, не зло и Толян это видимо почувствовал.

- Все ж таки не один ты Стас, - печально выдохнул он. - А вот представь я... - гость сделал паузу. - Да наверное и среди твоих соседей есть кто-нибудь без роду - племени?

- Как не быть, - оживился Стас. - Вон та же Зоя Павловна - божий одуванчик. Мужа грохнули здесь, сына в Афгане. Эх, жизнь. Что-то Генки нет, - начал беспокоиться Стас.

- Это какая же Зоя Павловна? - гость оставил без внимания последний месседж собеседника.

- Этажом выше старушка.

-5-

Ехали долго, во всяком случае, так показалось Зое Павловне, припомнившей многое из нелегкой, счастливой жизни. Кто бы ни были эти люди, и чтобы они не замышляли, - думала старушка, - она им все прощает. Только Бог, в существование которого не без труда верила пенсионерка, вправе наказывать или осуждать. Скорее всего, он и не мыслит такими категориями. Бог это всеобщий закон справедливости и даже смерть является справедливым завершением жизни. Правда смерть ненасильственная отличается от убийства, но как же господь? Он ведь, по мнению верующих, вправе казнить/миловать. Может и сейчас, когда ее везут в странную "дубраву", вершится воля всевышнего? Однако, поступков, за которые следует "кара господня" Зоя Павловна вспомнить не смогла.

За окном автобуса искрился утренний снег, а неподвижный морозный воздух обещал чудную погоду на католическое рождество. Встретить праздник с соседкой Аннушкой за рюмкой самодельного ликера скорее всего не удастся.

Въехали в неприметную деревеньку в двадцать от силы дворов и остановились у саманного домика с облезшей местами побелкой.

- Павловна, елки - метелки, выгружайся, - весело скомандовал мордастый, - приехали. Она вышла.

- Как зовут Вас, любезный? - поинтересовалась Зоя Павловна.

- Трофим Сергеевич. А Вам зачем?

- Ну, неуверенно начала пенсионерка, - Вы же, наверное, от имени ЖЭКа захотите оформить договор. - Мужики переглянулись, улыбаясь друг другу. - Так вот, - продолжила она, - договор я не подпишу, но помолиться за Вас смогу. Улыбка с лица Трофима пропала. - Подпишите, никуда не денетесь.

Все разъяснилось, Зоя Павловна успокоилась. Ее задача не подписывать бумаги сразу: тогда она еще будет нужна. Еще не вечер, - приободрила она себя фразой из "Подлой любви" и улыбнулась. Улыбка эта по какой-то причине не понравилась подельнику Трофима Сергеевича и он толкнул Зою в плечо. Из-за неожиданности она чуть не потеряла равновесие. Оступилась и набрала снег в правый сапог. Терпи, - приказала она себе. - Все это должно окончиться.

-6-

В домике было всего две комнатки, разделенных печкой. В дальней комнатке томились три сухих старичка, чей возраст Зоя Павловна определить не смогла и молодой охранник. Сюда же поместили ее, бросив соломенный матрац прямо на пол.

В комнате, ведущей в прихожую, разместились трое моложавых (не более 40 лет) мужчин. На столе почти пустая бутылка, карты. Над столом дым. Трофим приказал им курить на улице, меньше пить и ждать его возвращения.

Товарищи по злоключениям Зои Павловны также оказались владельцами квартиры. Три брата, старший из которых даже успел повоевать (в конце Великой Отечественной ему было 19) доживали свой век в прекрасной квартире, оставленной отцом-профессором, в доме, архитектурный стиль которого некоторые экскурсоводы называют "сталинский ампир". Виктор Степанович, старший брат, выглядел не очень хорошо и время от времени стонал, прижимая руку к левой стороне груди. Владимир Степанович сидел рядом с ним и зачем-то поправлял одеяло. Младший старичок - Сергей Степанович, которого старшие иначе, как Серега не величали, сидел обособленно и напряженно думал. В разговоре с Сергеем подтвердились худшие опасения Зои Павловны.

Подали обед, состоящий из вареного в мундире картофеля и одной на четверых селедки. Зоя Павловна отказалась, но понимала, что через день будет рада и этому. - Бог мой, - подумалось ей, - сегодня ведь сочельник.

Скоро стемнело и стало ясно, что мордатый вероятно сегодня не появится. Охрана перепилась и Зое Павловне показалось, что будь она моложе - смогла бы убежать. Сейчас же об этом нечего было и думать. Она легла на матрац не раздеваясь и заснула, прислушиваясь к бормотаниям старшего из Степановичей.

-7-

Утром их по одному сводили в деревянный туалет в 20-ти метрах от дома, налили по стакану кипятка и отрезали по куску начинающего черстветь хлеба.

Тот, кого тюремщики (Зоя Павловна решили называть их именно так) называли Витьком, бросил несколько поленьев в печку и пространство понемногу начало заполняться волшебным теплом настоящего очага. Вместе с теплом печи и кипятка, вкус которого опять напомнил эвакуацию, к пенсионерке вернулась уверенность в удачном завершении этого недоразумения. Она даже спросила нельзя ли досрочно окончить оздоровительные процедуры, но Витек в довольно грубой форме ответил отрицательно.

- Знаете, молодой человек, - решилась Зоя Павловна, - я войну пережила и, честно говоря, думала, ничему уже не удивлюсь. А Вы меня удивили.

- Ну, это- то точно последнее Ваше удивление, - ласково прошипел Витек, а Зоя почувствовала холодок на спине. Точь в точь как в тот день, когда увидела как один человек собирается убить другого.

Уже после победы и возвращения в Москву, когда жили они в деревянном бараке. Проходившие коллективные праздники ассоциировались у девочки только с дружной семьей. Именно семьей считала она всех 20 живших в одном помещении домочадцев. Комнаты были разделены перегородками, не доходившими в некоторых местах до потолка. Все были в курсе всех событий, жили дружно, помогая друг другу и не держа камня за пазухой. Случавшиеся скандалы всегда вписывались в формулу "милые бранятся, только тешатся". Бранившиеся между собою хозяйки не находили поддержки своих мужей, а повздорившие мужики не доходили до рукоприкладства и легко усмирялись своими женами, которые, как учили Зою "и коня на скаку... и в горящую избу...".

И во всей этой семейной идиллии было только одно слабое место - Ритка Чесучева. Была она девушка видная, да только в послевоенной стране далеко не все видные девушки были пристроены. Война выкосила мужчин основательно, а Ритка хоть и мечтала о семейной жизни, все не могла найти себе мужчину, подходившего ей по всем параметрам. Чаще попадались кавалеры помельче, которых и сама Ритка и остальные жильцы называли не иначе как "ухажеры". Стать мужем "ухажеру" не светило, но на то чтобы провести ночь в комнатушке красавицы с нею наедине, он вполне мог рассчитывать.

Вечером 1 Мая Марго объявила, что вечером ждет кавалера и женская половина сразу этим была заинтригована. Жильцы дома сидели на свежем воздухе за выскобленным к празднику деревянным столом, кушали, выпивали и вели неспешные праздничные беседы о жизни, войне и мире. Мужскую часть населения барака сообщение не заинтересовало, они лишь отметили яркое платье и пышную прическу Чесучевой.

Мужчина в форме капитана уверенно прошел через калитку, подошел к столу и представился: "Капитан-лейтенант Курицын". И добавил "Марго, я за тобой". Но какая женщина упустит случай рассмотреть жениха своей подруги? Капитан почти насильно был усажен за стол и завален стандартными женскими вопросами. Мало кто обратил внимание тогда на побелевшего Мишку Шматко, которого после войны никто иначе как Михаил Федорович не называл. Только Зоя заметила, как Михаил Федорович легко опрокинул два стакана самогона, который совсем недавно появился на столе, подменив собой "казенку".

- А фамилия Миглер, не о чем Вам не говорит? - спросил Миша в упор разглядывая капитана. Почему-то за столом сразу стало тихо.

- Я не уполномочен разговаривать об этом. - вежливо ответил капитан, вставая из-за стола.

- Понятно, - пьяно кивнул Шматко и пошатываясь встал. Только теперь всем стал виден огромный нож, привезенный им с войны в качестве трофея. Нож он сжимал в руке и по глазам его было видно, что капитану можно уже заказывать памятник и вести переговоры с администрацией кладбища о предоставлении места захоронения для бывшего бойца красной армии.

К счастью та ситуация разрешилась без убийства. Подготовленное спортивное тело кадрового офицера против пьяного фронтовика (тогда их еще никто ветеранами не называл) позволило даже не доставать пистолет из кобуры товарищу Курицыну. Шматко был отправлен в глубокий нокаут и перенсен товарищами отдыхать в свою койку. Следующим днем капитан снова приходил в их барак, но уже не к Марго, а именно к Михаилу Федоровичу и долго о чем-то с ним говорил под бутылку "казенки". Расставались они мирно. Пожали друг другу руки. Миша Шматко никому не рассказывал о причине своей ярости, но иногда, когда не в меру пьяный собутыльник дядя Паша из 5-ой квартиры донимал его этими воспоминаниями, он отвечал, брезгливо сплевывая под ноги. "Сволочи они дядь Паш: им, что человека угробить, что роту солдат, изображая наступление в нужном месте - один хрен".

-8-

Трофим появился на следующий день и выглядел встревожено, хотя его подельники, судя по репликам ничего такого не заметили. "Придется форсировать события", - многозначительно сказал мордатый охранникам и те послушно закивали головами. Первым позвали Сергея. Он вернулся с ссадинами на лице и виноватой улыбкой, адресованной старшим братьям. "Ну что же показывайте Ваш договор", - решительно сказала Зоя Павловна, прилагая максимум усилий, чтобы голос ее не дрогнул.

- Давно бы так, - серьезно сказал Трофим, жестом приглашая ее за стол, на котором теперь вместо водки со стаканами лежали листы бумаги, бланки и несколько паспортов. В это время в дверь робко постучали. Зоя Павловна и хотела крикнуть : "Бегите", но голос изменил ей и она сама с трудом услышала свой же шепот "беги...".

- Витек, - живо проверь кто там, - по-хозяйски распорядился Трофим, запуская руку под тулуп. - Сейчас, - метнулся к двери небритый и похмельный Виктор. Из-за двери что-то безобидно проблеяли старческим голосом и подельники разом вздохнули, а Витек даже открыл дверь. Он даже хотел что-то сказать, но у Зои Павловны возникло такое ощущение, что он недоговорил даже первый слог своего заявления. У Трофима же, судя по всему не привыкшего к выслушиванию подчиненных, подозрений не возникло, и он рывком пододвинул бумаги к Зое Павловне. В этот момент Зоя увидела нового человека с автоматом в руке, но ни крикнуть ни сказать ничего не успела. Приклад автомата коротко стукнул Трофима Сергеевича по голове и главный тюремщик рухнул на пол. Остальные двое подняли руки. В комнатку вошли еще два человека с оружием, а за ними появился Дмитрий - сослуживец покойного Андрея. О нем-то Зоя Павловна и думать забыла в это сложное время, хотя, если разобраться, то именно от него и следовало ждать спасения.

-9-

Когда 5 лет назад Дмитрий появился в гостях у Зои Павловны, она даже предложила ему пожить у нее первое время в Москве. Он радушно принял приглашение и месяца полтора жил у матери боевого товарища. Потом съехал, объясняя Зое Павловне свой отъезд новой работой, на которую теперь будет не так удобно добираться, и пропал на 2 года. Появившись у старушки снова, он заставил ее поверить в то, что справедливость существует. Это был не забитый жизнью провинциал, а деловой человек - хозяин бизнеса. И хоть Зоя Павловна не очень интересовалась, тем какой бизнес возглавляет Дмитрий Александрович, она чувствовала, что дело серьезное и важное. Большой автомобиль с личным шофером, охрана и дом на Рублевском шоссе - вещи статусные и просто так не приходят.

Дмитрий тогда пригласил Зою Павловну погостить у себя в память о том времени, когда она предоставила ему приют. Она согласилась и провела у Дмитрия Александровича два чудесных дня, а потом стала тяготиться большой площадью предоставленного в ее распоряжение флигеля и любопытной прислугой. Тогда же, в последний день пребывания в гостях у Димы и состоялся их разговор.

- Суть российского бизнеса, - сокрушался Дмитрий - такова, что в любой момент ты можешь остаться без рубля в кармане. Законы не соблюдаются и тебе позволяют их не соблюдать пока "ты в обойме", но если выпал, стал чужим, тогда "милости просим". Он говорил долго, а Зоя Павловна все в толк не могла взять ради чего этот разговор ведется. Оказалось все просто: Зое Павловне нужно номинально стать владелицей и этого дома и нескольких квартир в разных частях города. Она согласилась с легким сердцем, а обрадованный решением важного вопроса Дмитрий обещал наведываться к старушке и прислать специалистов для мелкого ремонта сантехники. Слово свое он сдержал, и Зоя Павловна до сих пор не нарадуется на свои сантехнические приборы и чудесную кафельную плитку, однако последних полгода от Дмитрия новостей не было. Между тем контакты с фактическим владельцем недвижимого имущества Дмитрий не прерывал, справляясь о самочувствии и настроении старушки у Анны Витальевны - словоохотливой соседки.

У Зои Павловны создалось противоречивое ощущение: с одной стороны Дмитрий ее спас от бандитов, а с другой - защищал свое же имущество. Однако она не позволила себе изводиться ненужными вопросами и даже когда Трофима увели в лес, а вернулись без него, она только перекрестилась и прошептала "на все воля божья".

Новый Год они встречали с Аннушкой, глядя любимый "Огонек" на огромном экране подаренного Дмитрием телевизора. В старомодных фужерах переливалось пузырьками шампанское, пахло елкой и мандаринами, вера в доброту и разум снова одержала верх.

После Нового Года загадочным образом исчез сосед - пьяница по имени Стас. Сейчас там живет порядочный молодой человек, который всегда здоровается, а иногда даже заходит к Зое Павловне одолжиться сахаром или мукой. Она всегда помогает: как же иначе?

Июль 2012

Оставить комментарий © Copyright Спинов Игорь Иванович (sim-2@mail.ru) Размещен: 10/09/2012, изменен: 10/09/2012. 23k. Статистика. Рассказ: Проза Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:

Спинов Игорь Иванович : другие произведения.

Собственница