Спиридонов Владимир Николаевич : другие произведения.

Эхо войны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    И во времена, когда народ обязывают торжественно называть преступление геройством, любая власть бессильна обязать человека отречься от своих дальних-дальних корней, что уже несли его сюда, в сегодня с самой ранней зари сотворения Вселенной, и начать поддакивать ей - власти - со старанием молодого пса желающего выслужиться перед своим хозяином.
  ...
  
  
  Эхо войны
  
  ...уже в тот день,
  когда юноша покинул землю Египта
   и отправился странствовать,
  крокодил, предназначенный ему судьбою,
  последовал за ним и нигде не отставал от него.
  
  Обречённый сын фараона,
  (Сказки и повести древнего Египта,
  перевод И. С. Кацнельсона и Ф. Л. Мендельсона).
  
  
  Полвека назад студенты в обязательном порядке командировались в деревню на помощь колхозам и совхозам, помогать в битве за урожай.
  Деревня была вся испитая, выморочная, истерзанная, жалкая, молодёжь уезжала и не возвращалась.
  Страной очень долго правили непросвещённые люди и вся жизнь народонаселения расходовалась на животные страсти.
  Тираны сменяли друг друга. Бездуховность набирала обороты. Новые поколения варваров ходили в школу, страна растила атеистов от незнания. Философии не было. Жили во тьме и почитали тьму светом. Не умели прощать друг другу обиды, пили водку, жестоко дрались до смерти, рожали детей, писали какие-то книги и даже стихи, и гордо запускали космические корабли на Луну.
  Всегда готовились к войне.
  Люди видели в детстве Небо и Звёзды, но повзрослев - обычно слепли и позабыли высь навсегда.
  Дотационные колхозы и совхозы на сентябрь месяц принимали молодёжь, что командировала власть на помощь в битве за урожай, однако молодых, зачастую, склоняли к безделью, приучали к табаку и алкоголю, заражали бациллой самоуничтожения.
  Студентов за плату подселяли к местным жителям, что были рады лишнему рублю. Жители старались всегда 'захватить' на проживание девушек, так как бытовала иллюзия, что с ними будет спокойнее, чем с парнями.
  
  
  
  - 1 -
  
  В стайке первокурсников Политеха были вчерашние школьники Миша и Маша. Они ещё в автобусе выделили друг друга каким-то чудесным образом из всех остальных.
  Оба поступили в институт сразу после окончания школы - перешли из одного аквариума в другой! - и оба были настроены браво бродить, - подобно цапле, что внимательно охотится на мелководье за лягушками, - по полю с ведёрком в руке за картофелеуборочным роботом и подбирать картошку от звонка и до звонка, столько времени, сколько задаст, смущающийся городских, обветренный бригадир, между девятью - с учётом погодных условий - и до обеда; после обеда, после двух, никто уже не работал.
  Исключения составляли дни погрузки картофеля на самосвалы, оплата за работу шла аккордом и деньги тут же пропивались 'грузчиками'.
  
  А что делать по вечерами, после того, как украл - из добрых побуждений! - приволок пару мешков яблок из колхозного сада для хозяйских поросят, надо же бабке чем-то помочь, - колхозный сад был с огромным урожаем, яблоки сортовые, в два кулака величиной, но собирать их и везти в город продавать для колхоза - дорого, не окупятся затраты по государственным ценам, потому-то вся деревня, с негласного разрешения своего начальства, обирает яблоки и кормит ими скотину.
  А чем ещё себя занять?! Миша привёз пару книжек классики, сунули в чемодан заботливые родители, мол, образовываться и на всякий случай.
  Мысль о том, что в деревне у 'детей' вечерами будут пьянки-гулянки, родители отвергали, отдаляли, гнали прочь изо всех сил, а иначе ведь с ума можно сойти.
  
  Студентов расселили, устроили. Наутро они гуляли по полю и подбирали неубранный комбайном картофель, кидали в ведёрко, а наполнив, относили в общую кучу.
  Ведерок не хватало. Маша собирала, Миша относил, совместная работа способствовала сближению.
  
  С первого же трудового дня, после работы, кто-то из парней стал попивать горькую и, бывало, перебрав, падал там, где настигал его сон; кто-то стал искать развлечений и отправлялся к девчонкам: им тоже скучно, и они охотно выходят общаться, посидеть на завалинке, лясы поточить и время убить; или отправится народ гуртом побродить по деревне до поздней ночи, благо отлипло родительское надзорное око, свобода!
  
  В преддверие ночи взошла Венера, ярчайшая засверкала на чернеющем Небоёме - Второе Солнце, Эосфор, Геспер, Фосфор, Афродита, Дева Моря, Мар, Мария, Морская Дева и Королева Небес.
  Шум, гам, болтовня! Девчонки обезумели от простора, заегозили, зашумели, потребовали танцы.
  Ночь. Фонарь ржавой эпохи объял светом тьму и определил пространство города на задворках деревни. Юноша спортивного вида взлетел, как кошка, спасающаяся от собак, по столбу вверх, накинул на оголённые провода ЛЭПа концы самодельного удлинителя, в нижний конец которого, что с розеткой, тут же, внизу, подключили магнитофон, а два верхних, со снятой изоляцией на концах и согнутые крючками, лихач повесил на фазу и ноль, - цепь замкнута и все живы, ура!
  В технику побежала тонкая токовая кровь и удалённые бесконечно, контрабандные, фантастические итальянские голоса запели из другого мира 'Ма-ма-ма! Маммм-ма-Мария...', музыка ожила в сердцах истомлённых по высокой мечте!
  Тверезые и поддатые пошли в пляс. Телодвижения румбы, марша и вальса перекрещивались. Массу качало в чёрной ночи, ужаленной звёздами. Загудел тигель страстей. Резиновые сапоги отчаянно вздымали пыль родной земли.
  Подошла сельская молодёжь - рождённая бережно баюкать всю жизнь напролёт 'ущербность' своего деревенского происхождения, - кучковалась рядом, покуривая с превеликим значением на лицах и определённой истомой в глазах, с самым независимым видом лузгая семечки и вся изнывая, пылая изнутри, как угли подёрнутые пеплом, от страстей, удерживаемых одной лишь стеснительностью.
  
  Маша и Миша, как какие-то отщепенцы, объединённые возвышенным и амурным интересом друг к другу, какой-то согласной сокровенностью, сблизились, ужасно краснея и заикаясь, но с настырностью молодости, так здоровая трава, раздвигает камни на пути - желание быть лучше властвовало; что есть желание без философии?!
  
  Миша обхаживал Машу и мечтал бросится в её силки.
  Как-то вечером ребята заворковали о поэзии, театре, словом, искусстве... От возвышенного перешли на трудность жизни вообще и, в частности: зашептали о чугунных оковах надетых на искусство... Общение отверзлось. Миша намекнул - Маша прошептала, она пролепетала - он поддержал горячо, мелькнула искорка, между таинственных полюсов сверкнул огонёк свечи, взрыв! Плюс - Минус, Чёрное - Белое, Огонь - Пламя, Мужчина - Женщина!.. Энергия начала преобразовывать форму, душа и сердце обожгли уста! Всплыла пара имён как пара магических формул! Миша начал читать стихи, Маша таять, как лёд на солнцепёке.
  Миша признался в любви Маше.
  И то верно, чего тянуть кота за хвост, когда всё обоюдно ясно!
  Маша стыдливо прикрыла искрящие глаза и два дня противилась притязаниям Миши на большее, чем лирический поцелуй, однако, вскоре капитулировала под голубым небом от чувств весны и довлея любопытством радости и ужаса перемен.
  В тёплую сентябрьскую субботу ребята оказались в лесочке за самой околицею, на зелёной полянке с душистыми кашками и лютиками, оказались на стареньком одеяле, что было выдано постояльцу, Мише, бабой Алёной - хозяйкой избы - вместе с комплектом спального белья. Впопыхах ума и на вулкане инстинктов, Миша захватил захватил одеяло на прогулку, взял как бы заботливо, даже аристократично, с приличными помыслами и движениями, как на случай: а вдруг пожелает Машенька отдохнуть, так чтоб ей было на чём с удобством присесть и расположить бесценные ножки.
  Маша витала.
  Девственные люди потянулись к прелестям любви, ибо Добрый Дух с золотыми вьющимися локонами ещё на рассвете притормозил свадебный кортеж, чтобы передать невесту на руки жениху...
  И где-то здесь начинается вся эта история.
  
  Маше было противно, любопытно и страшно. Мише прислушивался, ему мерещился экстаз. Маша похолодела и вся дрожала, как паутинка на ветру.
  Вдруг, правая рука молодого оленя ощутила под одеялом, у самой поверхности земли, нечто, едва прикрытое травкой. Инстинкт мгновенно выхватил Мишу из пучины иллюзий, в сознании всплыл курс Начальной военной подготовки. 'Вот это да! Это задняя часть боевого снаряда, гильза!' - определил юноша и поступил, как полубог: защищая хрупкость летящего под небесным куполом, он, как бы в порыве чувств, передвинулся по одеяльцу чуть левее от железа, при этом он страстно обнял Машу и передвинул её от греха подальше!
  Когда первый и единственный, корявый и божественный танец любви был завершён, Миша интригующе препроводил - без всяких объяснений - с полянки Машу, она повиновалась с собачьей преданностью в глазах, как зомби, и тихохонько стала в глубине лесочка метров на пять-десять. Миша вернулся к бабыалёненому одеялу и, помогая себе перочинным ножичком, извлёк на белый свет то, что оказалось гильзой, позже определённой специалистом, как часть немецкого боевого снаряда.
  Позже, железка эта, очищенная и отполированная, заняла место в жизни Маши и Миши в качестве гильзы-вазы-талисмана, ибо беспечный ум молодого человека, очарованный сиреневым чувством, способен наделить магической силой и не только кусок железа времён второй мировой войны.
  Маша, шокированная и так-то случившимся и покорная ко всему, как Росинант, взирала на шаманский танец устроенный ей Мишей. Он скакал козлом по полянке и размахивал в рыжевато-золотом осеннем воздухе грязным и опасным, как казалось ей, снарядом; при этом, танцор восклицал как пифия из народного театра:
  - Ма-шень-ка, на вот этом самом, очень-очень опасном, - Миша подпрыгнул, - военном трофее, на осколке минувшей войны, мы с тобой, Машка, стали родными навсегда! Вот... Нам нет разъединения больше! Пойми, Маша, он же не взорвался! - Миша лукавил: отработанная гильза не взрывается. - Верь мне, Маша! - оракулствовал он, потрясая железякой: - Верь мне, Машка! - он душевно простёр к возлюбленной руки с железом наперевес и та в ужасе отшатнулась, прикрыв чудесные трепетные глаза молодой кобылицы, и обе ладошки взлетели к упругой груди и сложились на ней лодочкой, как у молящейся, что пытается дыханием привести в баланс правое и левое полушарие и отпустить себя на волну интуицию, и природным даром защититься от этой дикой действительности, от этой железяки, направленной на неё, скрыться прочь, самостоятельно изменив реальность, подобно тому человеку, что окатывает себя ледяной водой, чтобы взбодриться после тяжёлого сна и проснуться! - Это Талисман! Машка! - гремел Миша. - Он будет охранять нас всю жизнь, пока мы вместе, рядом, в любви.... Это наш талисман! Заклинаю!!! - он замер и уставился на гильзу в упор: - Ты понял, ты, железяка, отныне ты - талисман! В праведной жизни неси нам счастье!!! Ура!!! Маша, кричи 'Ура!', а-то не сработает!
  - Ура! - прокричала Маша голосом, как оголённый ток.
  О Воля и Её проявление! - есть ли что-то ещё в этом Мире?! - Слово вылетело, не поймаешь!.. А никто и не собирался ловить, главное: Машка - поверила!
  А ей теперь только и осталось, что верить, только бы... замуж взял!
  
  Звенел, брякал, как монетки о жестянку, кружился над пёстрой лужайкой юный восторженный бред, то ли от первого совокупления, то ли вправду от любви. И вдруг Маша тоже рассмеялась, задрожала, прыгнула к Мише, обняла его и целуя завалила на пожухшую с золотом траву...
  
  Благодаря ли гильзе-вазе-талисману или благосклонно расположились звёзды, но в ближайшие два десятилетия у Миши и Маши всё складывалось сказочно благополучно.
  Вскоре ребята поженились, чем успокоили родителей Маши, что были настроены бороться за честь дочери до победного, но родители Миши, в душе считая поспешность в делах такого рода вредной, после знакомства с Машей не стали препятствовать браку, уверовав: от добра добра не ищут.
  Чтоб не ударить лицом в грязь, посовещавшись, родители вывернули кошельки и общими силами сыграли детям свадьбу, и даже отправили детей в свадебное путешествие в Крым, - иные заграницы в те времена были закрыты для простых смертных.
  Далее всё шло по плану: учёба, первенец, диплом, работа...
  Минуло ещё несколько лет.
  Маша и Миша поработали в престижном НИИ, защитили кандидатские и шаг за шагом выросли в профи высокого класса, свои мыслительные процессы они уже могли предложить в виде качественного и дорогого товара. А тут как раз крысы начали делить власть.
  
  НИИ стало лихорадить, зарплата задерживаться, её, и так-то мелкую, поедала инфляция, как саранча зелень на своём пути. Если артистам приходилось ездить по деревенским клубам и выступать за пару синюшных кур, то Маше и Мише приходилось за ту же плату решать то чьи-то контрольные работы и делать курсовые.
  Страну трясло.
  Вслед за государственной, расцвела преступность всех видов. Открытое взяточничество бухло невиданно и действовало разлагающе. Сформировалась огромная масса, что обманывая, воруя, обжимая, убивая всех и вся на своём пути и существуя на каких-то иезуитских нравственных принципах, поползла к деньгам и власти.
  Верховные служители нашей самой светлой Православной Христианской церкви, прямо в рясах, переплелись с криминалом всех мастей и, торгуя табаком и нефтью, стали скоренько и жестоко устранять из своих рядов неугодных, неподходящих к моменту ни нравственностью и ни разумом, ибо пророческий глас умозаключений у людей с поросячьим взглядом и большим пузом вещал про истинные их божества: 'За малой далью лет джипы, охрана, бабло!..'
  Предвыборная компания президента ознаменовалась взрывами многоэтажек с несчастными людьми. Едва прошли самовыборы, в жадную пасть нищеты и вымирания полетели головы обездоленных - стариков, сирот, инвалидов. Судебной системы не возникло. Инструментом из бандитов, судей, военных и высших церковнослужителей властвовали хваты, лишённые способности различать добро и зло.
  Петля бездуховности и нравственной ущербности стянула и объединила страну. Кто не кинул камень в ослабевшего или умирающего ближнего своего?! Страна, что тысячелетия гнила без архитектуры развития - без философии - осыпалась.
  Насильно созданные в средневековье прошлого века деревни вымирали и превращались в пустоши. Круг вопросов бытия сузился до паталы. Воровство и убийство, губители и губимые. Подобно кротам, что ослепли во тьме, умы слепли без просвещения.
  Писатели, как одурманенные или слабоумные, стали славить в книгах самосуд, сдабривая рост беззакония на всех уровнях. Убогие взялись склонять искусство к самоокупаемости.
  Прославление животных инстинктов и правящей власти стало доходным предприятием и отделило временщиков от художников.
  Интеллигенция при власти насобачилась показательно размахивать вставной челюстью, что сварганила для неё власть, а вся остальная стала исчезать в тюрьмах, психушках, от неё отмахивались как от мух, и людей когда прихлопывали, а когда калечили и делали инвалидами.
  Ещё не было Закона подлецов, но подлецы уже мёртвой хваткой вцепились за власть.
  Надежда страны была только на тех, кто ещё не вырос или не родился, ибо гниение ещё не достигло своего апогея.
  Смертные паниковали, судорожно искали выход: как спасти детей и себя, от бессмысленного жизнепроживания за рабский труд и нищету. На лагерное прошлое страны власть кроила современный чехол.
  И во времена, когда народ обязывают торжественно называть преступление геройством, любая власть бессильна обязать человека отречься от своих дальних-дальних корней, что уже несли его сюда, в сегодня с самой ранней зари сотворения Вселенной, и начать поддакивать ей - власти - со старанием молодого пса желающего выслужиться перед своим хозяином. Эмигрантский ручеёк бурлил и над ним куражилась власть: - 'Валите на!..' - а иже с ней, идеологически пробитые патриоты всех мастей, за деньги, но больше - из чувства, орали до хрипа в спину эмигрантам: - 'Предатели Родины! Гнусные предатели Родины!' и одновременно и ненасытно приобретали недвижимость за границей и отсылали туда учиться своих отпрысков; пожелаем последним, мой терпеливый читатель, а так же и их потомкам: узнать на всех уровнях и запомнить на века - за счёт чьих жизней и как - их родитель приобрёл свой капитал.
  Странно, что до сих пор не разработана методика подсчёта не родившихся детей в результате тех или иных катастроф, государственных решений и их последствий, последствий той или иной политики, ибо если жизнь дана человеку на наращивание его нравственных принципов, и в самом условии наращивания их жизнью по умолчанию поставленно: не поступаться уже приобретёнными нравственными принципами ни за что, не преступи, то мы имеем в те годы многих людей, кто был подставлен и убит, уничтожен, рванувшись в новое - в бизнес, будучи хорошо образованным, хоть и без опыта, честным и со всей искренностью сердца, и ведомым светом свободы и надежд. Выжили только те, кто оказался готов - по природе своей! - поступаться нравственными принципами и некоторые из тех, кто уехал из страны - остальные были уничтожены физически или морально; погиб цвет державы, весь он был уничтожен, попав меж молотом и наковальней: между властью и пеной из ближних следующих генераций, широкой волной идущих в бизнес уже с иной начальной природой: готовые за бабки лгать, подставлять друг друга, убивать.
  
  На распутье: родина без философии или философия чужбины, Маша и Миша продали своё жильё, оставили рабочие места и места в общественном транспорте, и, без страдальческих жестов и слёз, покинули родинку, ибо стало страшно уживаться с властью, что объединяет народ душевной ленью, фашистской идеологией и водкой.
  
  Гильзу забрали с собой, 'реэкспортировали' в страну изготовления, представив на таможнях как вазу, а на деле - хранителя счастья и благополучия семейного очага: слова и клятвы позабываются, но к предмету на котором запретный плод вкушён - отношение особое.
  Отечественная таможня ничего не имела против вывоза гильзы прочь, а таможня на ввозе - из-за вазы претензий не выставила.
  
  Запад. Сначала была маета: с языком, с кругом знакомых, статусом... Пожили в распределительном лагере, где все равны, где человек честный и жулик, а иногда - скрывающийся преступник, живут, мало что зная друг о друге, в одной комнате, готовят на одной плите, говорят друг другу 'Доброе утро' и желают 'Спокойной ночи'.
  Маша и Миша за год выучили язык, подтвердили дипломы и нашли работу по специальности. Отработали долгие испытательные сроки и получили, наконец-то, желаемую постоянную работу и, соответственно, статус, а значит: выбор круга знакомых и возможность честно заработать. Короче говоря, пробуравили вход в другое измерение, в то время как на родине депутаты подделывали себе дипломы и диссертации, взяв пример с президента, и грызлись с правительством о дозволяемых законом суммах взяток.
  Путь выбирает идущий, побеждающий искушение.
  Исчезли, как мираж, все те знакомые что избрали жизнь на пособие, гусь свинье не товарищ. Остались, как исключение, два-три художника, потому что, во-первых, Маша и Миша затеяли строить дом, а значит, надо будет стены чем-то украшать, а отечественные художники - дешёвые, они, как правило - нищета и, зачастую, готовы отдать шедевр под невеликий залог, а там... А там: выкупят в срок - ладно, повисела картинка, порадовала глаз, не выкупят - останется на стене! А во-вторых, быть знакомым с художником, это всё ж, как бы не только знакомство, но причастность к высокому, а наши герои понимали это, хотя Паламед уже положил новорождённого Телемаха на борозду по которой шёл Одиссей запрягши в плуг вола и осла и засевая поле солью...
  О мысли, - истинные кормчие в Пути!
  
  Кто силён, равнодушным дыханием отметить рост толщины своего кошелька, не говоря о чужом?! Ребятки всё просчитывают и, хотя по мелочи не экономят, главная и единственная мысль мыслей у них, как стратегия иллюзии: добиться всего, это - деньги, где и как их вложить, как и где сэкономить, как вернуть налоги...
  На второй рабочий год у Миши и у Маши по новенькому автомобилю; домик строится, и строят его - строители, и материал никто не ворует, сроки и качество - выдерживаются согласно договора, - блажен тот, кому это не понятно!
  Сынишка подрос, поехал в Берлин учиться дальше. Родители помогают ему в самостоятельной жизни да и... сами ещё молодые, в каждый отпуск - познают мир! Живи и радуйся: скрепи с сердцем слух, расти душу и содержи в порядке тело, - что ещё надо?! Всего в достатке! Что ещё в твоих руках?! Разве может кто увести человека со сказочной его колеи и бросить на растерзание в смертоносную пропасть с одичавшим голодным зверьём?! О бесценный Змий, закусывающий свой хвост!
  
  Ваза-гильза рядом, в чреде лет и суете дней.
  Кто с бескрайних не любит быстрой езды?!! А если ещё плюнуть на ходу в окошко... Кому, испытавшему страшное житьё-битьё, а теперь умасленному, охота быть выгнанным из рая, когда всё так тепло складывается!
  
  Одно только 'но' - возраст...
  Маша усиленно посещает всё, что способствует, как твердят рекламы, омоложению: соки пьёт, чеснок грызёт, на тренажёрах километры нахаживает, набегает, накручивает, натирает, аж мозоль на заднице; как паровоз пыхтит - давление скачет!.. Но даже так безжалостно истязая организм, она выглядит ещё очень хорошо, мать-Природа постаралась.
  А Миша - огурчик! По западным меркам - в самом начале карьеры: сорокалетний человек, имеет учёную степень, знания, работу с перспективой выйти в начальники, спортсмен. Всё, чего хотелось и мечталось достичь - достигнуто... А энергия 'разгона' безжалостно требует то пассивное, куда она может воплотиться, перейти, материализоваться, ведь законы Природы никто не отменял, а пороха в пороховницах ещё ого-го!
  Высота всем хороша, падать - плохо!
  
  Раз скучно, два скучно, три... И мысль про молодую подружку промелькнула! Десерта захотелось, расслабиться!.. 'Спасибо тебе, Прометей, нам большего не надо!.. За столько лет рабской работы над собой - денно и нощно - мне можно с Ганимедом в отпуск! И пусть даст мне игрушку, эдак, лет восемнадцати - на роль любовницы, за долготерпение, за труды, за взятие цели, мне положено: я добился всего, чего хотел! Или о чём мечтал! А о чём я мечтал?! Мало ли о чём, не помню уже... Если так сделал, значит так надо! Мечтами кошелёк не наполнишь...' - подумывал лениво Миша, туповато отмечая в магазине или из окна автомобиля, или ожидая зелёный свет светофора, то симпатичную мордашку, то ягодицы, упруго очерченные одёжкой, то сексуальные ножки...
  И хочется, и колется? Работа не напрягает, а разуму - неуютно. Конфликт полушарий?! Моль шубу подъела: выкинуть жалко, одеть стыдно?!. Осточертело всё, аппетит жить - умер. Жирно, но тоскливо. Опустел источник. Живой труп. Жизнь потеряла смысл, всё сделано. Троянцы увели Елену. И ладно, будем сеять соль... Чем спираль отлична от круга, и чем спираль от спирали; в чём гармония и в чём начало крушения? Мы - в отпуск: отдыхай, Паламед! Мы крепко стоим и желаем тратить на забавы!
  Да?! Какие интересно! Обогреть, накормить бездомного? Нанять сироте-инвалиду няньку? Купить в городе Тьма-Таракань холодильник ветерану Второй Мировой или хотя бы краску для стен? Помочь пострадавшим от катастрофы? Бросить на винт ликвидаторам ЧАЭС или их умирающим отпрыскам, от которых отказалось государство? Дудки... Куклу хочу!
  Девица незамедлительно объявилась, как Золушка при дворе: в конкретном месте и в конкретный час.
  
  Родилась она где-то на казахских просторах, лет с девяти проживает на Западе. Отец - скрипач-неудачник, не вынес лёгкой жизни и скоротечно спился. Мать, тихая безвольная женщина, ребёнка воспитывать боялась и ни в чём ему не перечила; жили они тихохонько на пособие, что позволяло и концы сводить с концами и даже, экономя, съездить летом в Испанию.
  Конечно, они знавали тех, кто получал пособие и стриг капусту с квартиры на родине, но к ним ни Надин, так звали девицу, ни её мать никакого отношения не имели.
  
  Когда мама была совсем юной, живые мысли тревожили её, жгли сердце и душу, но все они сгинули не оставив ни следа, ни царапинки. В молодости она изучала педагогику, но предмет этот преподавали ей люди идеологические, люди пригнанные тщеславием или глупостью на путь преподавания науки в которой сами не смыслили ничего, - ведь нельзя приоткрыть основы Мироздания не имея представления об Эзотерической сути и значении Небесного Зодиака, тем более, не имея представления о Нём вовсе! Как все слабовольные люди, мать Надин утеряла скоро Светоч в жизни, потом эмиграция... Она воспитала дочь так, как жила сама: вкусненьким под мыльные оперы.
  
  Девица созрела и шестнадцати лет завела себе парня-самца, и зажила с ним по-взрослому, махнув ручкой мамаше, удивлённой столь скорым течением времени: вчера родилась, титю сосала, а сегодня... ужас: уже улетела в круг ровесников, - как мотылёк на свет ближайшей свечи, в рой себе подобных, отжигающих жизнь по ритмам последнего сериала, уютно распластавшись в промежности реального и виртуального миров, где для общения с русскоязычными сверстниками хватало полсотни слов и оборотов родного языка, включая мат и его производные, а с немецкими, может, чуть больше, а может, и меньше, ибо люди со схожими интересами понимают друг друга с полуслова, полужеста, а то и вовсе без слов или жестов, а поскольку мыслительные процессы ведут за собой проявление генов и одну из таких тропинок задаёт речь, стало быть, человечеству остаётся только надеяться на то, что Глагол меняет формат, но не оставляет нас вовсе.
  
  Молодицу была с чёртиками в глазах, а это многое искупает, если не всё. Чёртики очаровали Мишу. Он воспылал, как в цилиндрах идеальная горючая смесь, и космический корабль пошёл на новую орбиту.
  Межзвёздный дирижабль на прозрачных крылышках интимных фантазий зарывался в бесконечное лазурное небо иллюзий аж до физического ощущения близости, по курсу без конца и начала. А господин Чёрт, уважаемый и многим знакомый, сущность деловая и на службе, закончив стаптывать последнюю пару башмаков из тех, что пришлось изодрать в странствиях своднического предприятия, присел отдохнуть.
  И то правда: отчего не отдохнуть? Попотеешь, пока состыкуешь людей из Беларуси и Казахстана в третьей стране!.. Он присел понаблюдать плоды сложного предприятия своего не только как маститый режиссёр, но ещё и как гениальный режиссёр, а не из тех развитых подонков, что готовы за борзых щенков, тридцать серебренников, языком наводить глянец на сапогах любого диктатора и с показательной страстью и любовью, чтобы только в предвыборном шоу смягчить контраст между проступившей на обуви кандидата кровью невинно убиенных и его предвыборной программой;
  Кровь всегда проступает целиком!
  
  В знакомстве Миши и Надин - так звали девчушку - сыграло свою роль немецкое правительство, ибо, спрашивается: где и как может познакомиться преуспевающий человек среднего возраста, образованный, эрудированный, коммуникабельный по умолчанию и обеспеченный, перспективный, с очень рафинированным кругом знакомств, посещающий презентации с шампанским и красной дорожкой, словом, человек настолько плотно втёршийся в западную жизнь, что стал в ней своим или даже лучше своего;
  где мог белоснежный голубь познакомиться с такой малоразвитой, убогой голубкой?! На какой помойке?!
  - Действительно, где? - подозрительно переспросит чита-тель. И ответит: - Уж точно не там, где сверхзвуковые лайнеры и космические тарелки бороздят просторы Вселенной, а где-то здесь, ниже, ближе к Асии в полёте! - и будет прав.
  - На работе!..
  - О-ши-зеть! - воскликнет молодой эмигрант из пенсио-неров, и брови его удивленно вскинутся вверх, а лоб от возмущения сморщится, что мочалка в кулаке: - Как так?! И что это за работа такая, позвольте узнать?! Это анархия, а не демократия! Это бесправие! Это каких-таких бессовестных наук доктор! Борделем, товарищи, отдаёт! Очень! Куда мы приехали?! Куда рвались!
  - Погодите! Вы приехали туда, куда мечтали: к колбасе и спокойной старости, за сном без омона и за вольными путешествиями по миру, а так же туда, где люди не изберут править собою человека схожего с тем, от которого вы сбежали! Но оставим догадки!.. Никогда бордель! Никакого борделя! Бордель - это так, совокупление за деньги, гипертрофированная физиологическая потребность, материя - материи! Миша до этого не дошёл! Ему надо с чувством, как хлеб с маслом.
  - Ах, да! У Надин и Миши, я так понимаю, - скептически улыбаясь, восклицает молодой пенсионер из эмигрантов или недоучившийся философ: - у них недоразвитые чувства встрепенулись, вспыхнули... Таинственная Энергия жизни оросила, напитала невидимой силой требующей проявления, и они рванули друг к другу, чтобы раскрыться вместе доныне неведомым им - и никому другому! - прелестным цветком в загадочном искривлении времени века! Ведь независимо от созданного нами самим себе Мироздания, и стереотипов в нём, должна же быть у каждого однажды в жизни изящно-возвышенным чувствам особо подвластна душа...
  Может быть. Надо только прояснить вот что: как некогда телефонный аппарат стал чудом и загадкой для дедушек и бабушек наших, тем же стал компьютер для девочки Нади.
  Это теперь обнародовано, - когда уже умалчивают о другом, например, о медлительных детях или о принципах дыхания! - что компьютерные игры и порнографическое кино оказывают на мозг равное воздействие. Об этом теперь пишут и говорят везде, а ведь ещё несколько лет назад об этом молчали аки рыба об лёд... Короче, было так: в юные школьные годы Надин любила Германию за компьютерные игры и много играла в них, при этом, училась она сносно, хотя не утруждала себя - способная ли или оттого, что старше одноклассников года на полтора, - Надин год в одном классе просидела осваивая немецкий язык, - программа ли что швах и школьный дарвинизм сработал - покрыто тайной... По закону, учащийся гимназии, оканчивая определённую ступень обучения, должен заявить ту специальность, которая интересует его, и по ней поработать практикантом, чтоб познакомиться с будущей деятельностью ближе, на деле, так сказать, руками потрогать. Денег практиканту не платят, но кругозор расширяют достаточно, чтоб сопоставить иллюзии и реальность, желаемое и действительное.
  На вопрос о будущей профессии, Надин простодушно заявила: хочу изучать компьютеры! Вот тут-то дядюшка Чёрт подоспел, торопился успеть в срок и успел. Роли расписаны: на практику попадает Надин не в чахоточную контору, а в крупный госконцерн, где в отделе новых технологий сидит Миша, что заскучал в благости и удаче, и ловит себя на мысли, что в мыслях - застой. И тут являются скучающему взору очи с чёртиками, - доверили практикантке протереть мягкой тряпочкой мониторы.
  
  Подошла простая, как кукла, но живая. Брюки в обтяжку, косичка с роскошным белым бантом, как у первоклассницы, на руках жёлтые резиновые перчатки; в правой какая-то химия в баллончике, в левой ветошка. А Миша как раз для пересчёта рядов Фурье в интеграл Лейбница соображал о применимости начальных условий с поправкой на постоянную Планка.
  Кукла с ветошкой приостановилась рядом и что-то извинительно пролепетала. Миша взглянул и пропал. Не осознал просьбу, но благосклонно кивнул. Надин пшикнула на монитор из пшикалки и старательно повела ветошкой туда-сюда и белый бантик туда-сюда от усердия. Перчатка жёлтая, как светофор. Заблагоухало, то ли от жидкости для монитора, то ли духи.
  Мир преобразился, как если бы тёплую красочную осень оживили счастием; мир стал уютным и требующим оставить всё как есть; и в него, в неведомый, с какой-то жестокой сладостью, словно вырываясь из цепей, в пропасть полетел Миша. На лету он спросил: 'Как тебя звать, Чудо?!' - 'А так и звать!..'
  
  
  - 2 -
  
  Хотелось одного: любить!
  Сердце ожило, всю жизнь, оказывается, мечтал Миша иметь Надинину нежность и ласковость у сердца. А что речь дикая, так лошадка из табуна, и мы - не на трибуне...
  
  Для Надин - открытие: сколько слов нежных есть! Одуреть можно!!! А магические сочетания: Заинька моя пушистая, Рыбка золотая, Чудюсенька Солнечная, Богиня души, небесный ангелочек, Афродита, Лютик, Головокружение!.. Среднестатистический словарный запас из прошлой эпохи, уложенный Мишей в формулы желаний, делал из Надин зомби.
  
  У Надин по жизни полегчало: деньги очень облегчает существование женщине. Шмотки из другой жизни, духи - вотще!.. На клёвой тачке с ветерком!.. Хорошо! Но дело в другом: Надин почувствовала друга, в незнакомом ей понимании этого слова - друг. Про боя сопливого забыла, как не было вовсе. Миша, чувствовала, настоящий мужик и при деньгах, чутьём бабьем уловила: свезло!.. И так хорошо стало, спокойно, что сдохнуть можно от томления чувств. Вот ведь не знала, не думала, что может быть в реале вот такой вот дядя Миша! Что ещё надо сиротской оторве на диком Западе?!
  Надин позабыла приятелей и подруг. Мамаше звонит, когда Миша напомнит.
  Втюрились - старый, не старый, малый - не малый, дошло дело тихой сапой до любви.
  
  Блаженны сердца что зажглись от внешней красоты, но сгорели божественной!
  
  В семье у Миши никто и ничего...
  Кого и когда молчание спасло от возмездия?!
  Развод в Европе равносилен экономическому краху.
  Деньги, особенно в богатой стране - наместник тирана. Обеспеченность - условна: у Миши и Маши всё богатство на кредитах, долг выплачивать - десятилетия...
  
  'Никто ничего не знает, и хорошо, - думает Миша. - А как же сын? А он взрослый... почти. Маша мешает! Мешает Машка, и всё тут. Двадцать лет без помех... Как бы хорошо было, если б её как и не было вовсе. Была и нет! Эники-бэники ели вареники... Она хорошая, но... чужая! Ретро... Тем более, теперь! Инстинкты у меня: половой, сохранение рода, защиты и что там ещё, не помню... ага, пищевой! Как же без него?!. Без него - пропал! Правят мною эти волки, и ладно! Воздухом пусть Атланты питаются, а мы материалисты: деревяшки, зубы дракона!.. А что мне надо?! Я имею всё, что хотел - добился всего сам. У меня Мысль, Воля и Проявление - сошлись! Теперь, даже любовница у меня! Всё сделал в этой жизни! Сына вырастил, дом построил, дерево в школе посадил. О каком ещё горчичном зерне может быть речь?!. Планка взята: дом, работа, забота. Жил - я есть, умру - меня нет! Про Дух и Душу - не знаю ничего, темно. Да и знать не хочу! Что руками не потрогать - отсутствует! А лучше - не думать, пусть всё идёт как есть, куда-нибудь вынесет! Любимая под боком, что ещё надо?! Дожить до пенсии! Что ещё? Ещё... Именем случайно не обмолвиться! Господи, главное именем не обмолвиться! Жаль, имена разные! Может, называть Надин Машей, перекрестить, какая ей разница?! Ей должно быть всё равно, ведь ей хорошо со мной! Но мне приятно - Надя... Машка не захочет имя менять!.. Короче, как учили в школе: сначала думаем, а говорим потом'.
  
  Маша змейку почуяла сразу, но копать не стала. Взвесила всяко-разно, решила: жить как прежде, а там видно будет. Мало ли что чувствуется! Правда - сама вспорхнёт, а нужна ли она? Про экономический крах Маша сечёт хорошо. Продолжает соки пить, разные тренажёры толкать, круги на талии вертеть и жить как прежде - то с мигренью, то с насморком, ибо дышит, как паровоз, а то, что при избытке воздуха топливо выгорает мгновенно - не приметила по жизни и никто ей об этом не сказал. Зато приметила: муж в мужской клуб вступил, пропадает там вечерами, тратит на него всё своё свободное время и, вроде, уже не только время... И - ужас! - помолодел!..
  Живут Маша, Миша, Надя и обрастают теми полями, что генерируют.
  
  Прошло ещё чуточку времени. Вдруг, Маше предложил шеф командировку, в которой она будет руководить запуском новейших производственных программ в филиале корпорации. Это Маше не только интересно, но и прибыльно. Место командировки - элитный курорт для очень крупных 'рыб', а это должно быть любопытно женщине, полжизни прожившей в нищете и в карантине от остального мира, включая мир знаний и просвещения.
  Но дело не в любопытстве, отказаться от командировки - остановить карьеру.
  
  Маша отчалила под тайное пожелание мужа: заведи себе там кого-либо-нибудь и под грустно-лживое сожаление: работа есть работа, но и отдохнёшь зато от сует! А-то, понимаешь, работа без конца и без края, от такой, между прочим, кони дохнут!
  Отчалила.
  
  Свято место пусто не бывает, Надин переселилась к Мише, зажили вместе.
  Необученная проваливаться сквозь землю, Надин бесстрастно присутствует при ежедневных телефонных разговорах супругов.
  Она приняла на себя кухню, но в меру того, чтоб ежели вдруг надо срочно исчезнуть, чтоб чужой почерк хозяйствования не бросился в глаза. Но предосторожность была излишняя: Надин была листик поколения, что покупает всё готовым или полуготовым.
  По выходным, если влюблённые обедали дома, поваром становился Миша. Ему нравилось готовить, что было прекрасным переключением от биномов и замечательной почвой для общения с Надин.
  Общаются на немецком, иногда с оборотами русского, и наоборот, на изломанном русском... Говорили о чём угодно и избежали касаться чувств словом: чувства обострились необычайно, для понимания друг друга становилось достаточно тени жеста, звука, света мысли и нищета владения Словом почти не ранила чувств.
  Огонь поглотил бенгальский фейерверк.
  Влюблённые услыхали убожество своих речей и ощутили принадлежность к Богам, а вовсе не к обезьяньему предку; приотворились, пусть и на самый коротенький миг, иное - непривычное и сокровенное - строение Мира и иная цель жизни и существования, и казалось Надин, что так с ней уже было однажды в дальнем-дальнем детстве, но когда, с кем, где - не проявлялось в привычный формат...
  
  Бывало, Миша искренне и огорчённо сетовал на бедность языка Надин и простодушно планировал как они вместе сядут за книги и будут читать ежедневно по несколько страниц классики... Но время улетало мгновенно, ненасытно, счастливо! А главное, на каком бы языке Надин ни изъяснялась, какие бы обороты ни вкручивала, нисколько не задумываясь об их глубине, всё совершенно нормально и правильно понимал Миша. Так кобелёк, поймавший запах текучей сучки, бежит исключительно за ней, хоть бей его, хоть стреляй в него.
  Нашего героя несло с жалостью магнита к железке.
  Чистоплотное молодое тело, как налитое яблочко, да упругая грудь, что парус под попутным Бореем, да нежные сильные, иногда неуверенные руки, да юные чувственные ноги от плеч и картинно обработанные коготки, и сияющая головка со сверкающими, искрящими серыми глазами с чёртиками на дне - делали Мишу счастливым по помыслам его, а счастливые люди не требовательны, а когда им за сорок и определённые обстоятельства, тогда: то что есть - прелестно, другого - не надо и главное, чтоб ничто не менялось. А чтоб любимой не было скучно, надо развлекать её, менять декорации, создавать иллюзию... Но главное, чтоб ничего не менялось. Ничего не менять! Лучше быть не может!
  Это юность верит: будущее - лучше юности, а пожившие думают иначе и искушать судьбу не торопятся. Ничего не менять! Ничегошеньки!!! Главное: чтоб ничто не менялось, как молитву, про себя и вслух непрестанно, или: не буду Трою крушить, пусть она меня!..
  
  Влюблённые глухи, слепы и немы по отношению ко всему, что за рамками их мироздания, парят как лебединая пара, имея исчисление времени в манватаре любви! Их время не стыкуется с общественным календарём, чьим бы ни был он, не стыкуется и с суточным временным циклом, когда каждые сутки прибавляется и накапливается несколько условных единиц времени и так концу каждого года... - чёрта лысого накапливается у влюблённых - всё горит на любовь!
  
  Как-то Миша поведал Надин увлекательную историю о том, как он был пионером красным-следопытом. Он помогал залечивать открытые раны минувшей войны и однажды, со своим отрядом, обнаружил в лесу целый склад боеприпасов опасных для жизни людей и животных. Вызвал сапёров и их прилетела целая бригада на вертолёте, склад был ликвидирован. А когда всё закончилось, в школу приехал генерал, весь седой, на чёрной 'Волге'...
  - 'Волга?' - последовал вопрос.
  - Это такая машина.
  - А песня, это про неё?
  - Нет, песня про реку... Может, и про машину уже есть, не знаю, зайка... А тогда, в школе была организована торжественная линейка. Народу прикатило, яблоку упасть негде!.. Журналисты, камеры, репортёры... Перед школой построили учащихся и учителей. И седой генерал, при полной парадной форме и весь в орденах и медалях, после благодарственной речи... мне, как командиру отряда красных следопытов, вручил... гильзу! вон ту, на столе золотится?!. - Миша небрежно кивнул на вазу-гильзу-талисман.
  - Уааа!.. Сувенирчик!..
  - Сувенирчик на память за подвиг!.. Где-то документы были, но я человек скромный, ты понимаешь: мне эти цацки ни к чему, это Маша - держала в рамочке, да как-то надумала поменять рамку и... до сих пор меняет!
   - Завидует! Ты - герой, я вот, никогда не видела генерала. Страшно?! Я бы обосцалась!
  
  Мишу понесло.
  Оказалось, он совершил множество подвигов в детское и юношеское время: то вытащил на пожаре кошку из огня, то из воды тонущего пенсионера вытащил, то бандита поймал... Мало ему оказалось, старушку за руку перевести через дорогу!
  Надин слушала трепетно.
  Умалчивал Миша о главном 'подвиге' жизни: он пошел в технический вуз только потому, что знал наверняка - поступит, а хотел в другой. Но уже наступило затмение и угасли сказки, и разлилась Великая Река, и унесла таинственный берег острова Надежд, материка Детство, раз и навсегда прочь, как Атлантиду. О, пришелец, бережа мечту: молчи!
  
  Супруги созванивались. Пока всем было хорошо. Даже несмотря на враньё одной из супружеских сторон в телефонную трубку, а может, уже и обеих, - если чайника нет, воду можно вскипятить в кружке, если подъезд заколочен, в дом ходят через чёрный вход или окна. На вопрос Маши, мол, как живётся, Миша отвечал, как бы шутя, мол, плохим людям всегда и везде хорошо, и с лживой искренностью прибавлял, жду!..
  
  Надин не искала пожизненной прописки с Мишей. Маша для Надин существовала как инопланетное существо, как довоенная мебель. Надин - жила и существовала как птица в суетном гуле мегаполиса, всегда готовая заплатить за свободу смертельным ударом о прозрачное стекло здания! Любовь распахнула фантастический формат жизни, жизнь стала эйфорией, девочка летела ввысь. Было нежно, роскошно, комфортно. Миша любил и Надин любила. Маша далеко. Что ещё надо?! Пока всем было хорошо.
  Маше было немного не по себе, но ещё пока значительно лучше, чем когда знаешь половину.
  Вечерами, после напряжённого дня, она жила в приятном одиночестве от знакомых людей на берегу синего моря, морщащего волнами; мысли становились неспешны, но начинало не хватать родных, а вернее кого-то, с кем можно поделиться чудом покоя.
   'Сын вырос, интерес мужа угас. Я стареющая баба из материального мира... - думала Маша сидя на песке и пропуская его между пальцев. - Я из скучных мыслей и стандартных прагматичных решений... Господи, какие мы тёмные! Вода, Песок, Воздух, Закат и Сердце... Всё ушло на битву за ликвидное богатство. Когда я видела звёзды?!. Можно ли собрать весь лучезарный свет Звёзд с Небесного Свода в одно Сердце? Какой же светлой тогда должна стать мысль! Сердце - это сын! Как припомнить мне мои мысли из его детства?! Когда он был маленький, совсем маленький, что-то лепетал и было так естественно быть Богиней!.. Неужели они не выросли, мои мысли о нём? Где Огонь, что пульсировал во мне!.. Или он был карнавальный? Карьера?.. Карьера удалась!.. Но отчего стало темнее, стало темно, наступила кромешная тьма... А сын?! Свет - один! Но у него не такой, как у меня. Но, наш! Осень, осталось мне снять шляпку с потрёпанными павлиньими перьями и извинительно и благодарно махнуть ею Мише и рыжеватому провинциальному полустанку, такому скучному... боже мой, даже и не скучному - безысходному!.. Мне кажется, я осязаю берег за океаном...'
  Мысли суетно скакали. Ночью, томимая полной Дианой или неопределённостью своего положения, твердя, 'как это всё глупо', Маша, ослеплённая возможным обманом и удушив разум свинцовым прессом бабьей обиды, вылетела домой, нарушила своё правило: не проверять и не копать.
  Проверка унижает всех участников её. Без проверок живут дети и влюблённые, первые живут солнечными лучиками, вторые - безостановочно летят друг к другу на стрекозьих крылышках...
  Маша прилетела в четыре утра каким-то чартером, взяла такси в аэропорту, домчалась домой, приехала, вот он порожек...
  'Разве можно остановить крушение? Соскучились по проблемам? Нутро горит: не могу жить во лжи, потому что: нельзя жить во лжи! А если они там, за порогом, и - влюблённые? - нашёптывало правое полушарие: - Что тогда?! - и Маша готова была зарыдать от жалости ко всем в этом треугольнике, но вступало левое и твердило: - Я им покажу! Что?! Всё покажу! Столько лет, терпение надо иметь! Волю! Даже если они влюблённые... А как же я?!. Я-то, как?! Зайди и убедись! Всё проверь! Потом вычисляй!..' - 'Да! Во лжи жить нельзя! - терзало правое. - Но ты не лезь, ты - успокойся! Не проверяй, не унижай богов! Кто это сказал: 'Вечные боги не скоро в своих изменяются мыслях...'?! Верь мне!' - 'Революцию надо?! - наседало левое. - Переживём, мы от обезьяны произошли и видали виды!'
  На утреннем небе сверкала Венера в преддверии Авроры. Пели птицы. Был выходной день, было тихо. Маша стояла на пороге своего дома и дышала ртом, как паровоз, дыхание пьянило её, голова кружилась.
  'Нутро горит! Установить истину! Любым путём! Пусть чудовищную...' - уже и не затем, чтобы спасти друг друга, поискав вместе, как в этой ситуации остаться человеком. Нет! Нужно только обвинение! Эгоизм, обида, безвластие, безволие, правят страсти... Карать, топтать, уничтожать. О, Великий Дракон, кусающий собственный хвост! Человек, то поднимаясь ввысь, то осыпаясь в прах, из поколения в поколение, продираясь через всевозможные катаклизмы, накапливал и выковывал нравственные принципы, для чего? Зачем?! Затем только, чтобы безвольно лететь на всех парах, торопиться, как курьер с письмом царю, мчаться, чтобы удостовериться, поймав на месте, и воочию убедиться в предательстве, в подлости, в ничтожестве... Такси, самолёт, такси...
  
  'Посмотрю и уйду!..' - запертые в беду остатки разума слали факсы, СМСы, эмайлы, колотили в дверь, в стены и орали в замочную скважину: 'Маша, остановись!!!'
  'Шиш!.. Если он один - это... это... разочарует?! Чтооо?! Ну-да, будет неприятно! Чего?!! Неприятно?!! Что это со мной?! Ну-да! Да! Почему он никому не интересен, кроме меня?! Это какой-то бред!.. Но мне так обидно!.. - выло с каких-то задворок: - Развели на продаже чемоданов и продали подделку по стоимости оригинала. Обидно, что не с Зевс?!. И измена неприятна! Я с ума сошла!!! А если... Столько лет! Предал всех нас! Ничтожество... А может, он - Зевс! Что делать?! Посмотрю и уйду!.. Не более того!!! Решение принято! Пусть, как на бабыалёнином одеяльце: без чувств, без мыслей - прострация; как бу... так бу!.. Гляну и прочь! Можно подумать, на травке нельзя было совокупиться!.. Просто совокупиться, как козы или коровы, если отличие у нас - подстилка!'
  
  Маше мнилось: любопытство - подконтрольно, эмоции - в кулаке, желания крови - нет как нет!
  Аппетит приходит во время еды.
  Замерла, как на входе в театр ужаса: холодок в груди!.. 'Но, мы-то знаем: это театр! Это только театр! Самолично уплатили за билет! Всё будет хорошо! Спокойно! Ознобчик, мой ознобчик!.. Что ж ты такой, необычайный! Состояние лайки, что взяла след. Вот мы и дома, имею право здесь быть... Дзиннн - отменяется! Ключики-колючики вспотели в кулачке... Интересно, а какая она?.. Поздороваться или сразу в крик?! Господи, уйду сразу, да и всё тут!'
  
  Полумрак, но в душе - хуже.
  'Голова Миши и... Головка женская и очень симпатичная, и не только головка... Фигурка 'читается' свежая, изящная, с животной грацией и красотой, не распылённая, не истёртая о быт, не примятая, как травка асфальтоукладчиком. Что ещё?! У фигурки, прикрытой моим верблюжьим одеяльцем, ладные ножки, как от груди, видно отсюда невооружённым глазом. Дааа... Нокаут. Это молодая жизнь... что у себя дома спокойно дышит в безмятежном сне на моём... или своём месте семейного ложа, вся приникла щёчкою к бицепсу самца... Зевс... И никаких мыслей о конкуренции...'
  - Немочка! - скользнуло в сознании.
  
  А на журнальном столике возле супружеского сексодрома матово поблескивает золотой желтизной в предрассветной мгле вертикально стоящий объект: гильза-ваза-талисман, которому всю новейшую историю переврали и осквернили. Поблескивает в полумраке по-боевому: ать-два! Взяли! Форма потенциальная, как у самца: несгибаемо вверх, до конца в бой за правое дело...
  'Какое тут правое дело: выжженная земля. Даже не звериная злоба, а жалкая попытка удержать инстинкты, чтоб не разрыдаться, не расплескаться смертоносно. Что мешает убежать, испариться, исчезнуть?! Ваза - как член... - других мыслей нет, затмило. Вообще мыслей нет. И речи нет! Созерцает Маша: - Гадина и Гадёныш. Значит, сантиметров сорок пять в высоту, диаметр кверху сужается так сильно, что зазывает ладонь, томит... Скорее бежать!!!'
  Рухнул глиняный Колосс семейного содружества. Когда же путь к Свободе поглотила иная цель, цель накопления материи и утоление телесных желаний? А жизнь - прошла.
  И тут перед Машей выплывает из глубинных недр памяти, из сладкого дурмана неприкосновенного, идиотская Мишина клятва, торжественно данная лет двадцать назад, на задворках Вселенной и белорусской деревушки Лясковичи Октябрьского района, в лесочке за околицей, возле колхозного яблоневого сада, на полянке, в сентябре, бабьим летом, апосля того, как он поимел её юную, свежую, девственную чувством и телом и... конкурентноспособную!
  'Как паук, все соки выпил и выбросил, как лимонную корку из окна уходящего экспресса, - лихорадочно подумала Маша, она отчётливо вспомнила 'пифию': '...он, гильза-ваза-талисман, будет охранять нас всю жизнь!' - и потрясает ещё этой, выкопанной перочинным ножичком, грязнущей железякой мне перед самым лицом, а на пальцах, на ногтях у него чёрные ободки, как сейчас их помню, от земли, от тёплой чёрной земли образовались, рыл, значит, пальцами землю, а тогда я и не сообразила отчего, вот дура-то! Тогда остолбенела вся, стою, как дурочка, как убогая, в промежности мокро, стою вся как омертвелая, деревянная, как идол какой перед взбудораженным мальчишкой, стою не помня себя, как сейчас перед глазами - в шоке: оприходовали, трахнули за красивые глазки или от скуки, а вот женится ли принц - вопрос... Всех вопросов вопрос! А я шепчу, как молитву, горячо-горячо, как в лихорадке боженьке: 'только бы замуж взял, а уж я - не подведу!.. только бы не бросил, а уж я постараюсь!.. Что же я маме с папой скажу?! И такая вся любовь!..' А он вещает: 'На много лет... пока мы вместе, рядом, в любви... Праведные! Это - наш талисман! Он принесёт нам счастье!' Стоп! Повторить! 'Он принесёт счастье! На много лет... Стоп!!! Как так, на много лет?!! Ой, дура какая! Стояла, головой качала, как ослица, и долбила про себя 'только бы замуж взял, а уж я сдюжу!.. Что я папе с мамой скажу?!' и после, как собачонка в пасти, бабыалёнино одеяло несла на руках и всё в глаза ему преданно заглядывала... А он гордо нёс... Зачем?! Нёс неочищенный, грязнущий, страшный, но очень, очень, очень удобный для руки... очень, очень... Удобный... Чего, дура, стоишь? Бежать, бежать надо!!! Не могу! Заору сейчас! Во весь голос! - маятник спасительно рвануло обратно. - ...Да это просто шлюха... немецкая б... или польская? ...нет, немецкая... нет, нет - головка слишком светлая... Польская, наверное. Не чёрная... Тьфу!.. Какая мне разница! Да хоть жёлтая! Узнать бы, откуда? А спроси!!! Точно, польская сучка! - мысль о том, что это соотечественница, Маша откинула сразу: - какие могут быть соотечественницы: весь наш круг я знаю, такой там - нет, а остальные - вымерли!.. Нет, всё же немецкая сучка, аборигенка!.. и относится она к этому делу, как к работе!.. Иначе и не может быть!.. Пришла подготовленная и сразу трахнули! Это её хлеб... И даже с маслом. Это ей... как массаж, спортзал, десять километров бега!.. Без всяких чувств. Бедная девочка!.. если б ты ...надцать лет назад пропала, то сейчас было б ровно ...надцать лет... Другая бы пришла, этого добра хватает. У них без любви, я - знаю! Я где-то читала! У них бесстыдное совокупление - такая подлая работа... Сучка! Каждому от способностей на потребности!.. Капитал! А может, я, дура, сама виновата!.. Ему ведь надо, а сколько времени я в командировке... Что делать?.. Повинись ему в ножки? Повой хорошенько. Извинись!!! Ой, стыдоба!.. А ну, как проснутся сейчас, а тут - я! Как в глаза потом смотреть?!. Ситуэйшен... Обидно, сколько лет коту под хвост. Спокойно, она - на работе!.. На вредной и опасной? Надо уйти!.. уйти тихонечко... Загрустил мужик... Сама виновата, оставила одного... Изголодался... И реклама попалась, подкинули, вот он её по телефону и нанял, и она приехала... Лучше б они по телефону и всё остальное. Ой, что это я! Точно, она сама, подлюка, вкинула ему рекламу в наш почтовый ящик! А он - невиновен!.. Муж! Самец не виновен, он - выискался! Тш-ш-ш!.. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо... И даже лучше хорошего... И уходим!.. Через часок позвоню... Или улечу! Да! Улечу! Может, мой номер ещё не занят! Интересно, телефонный счёт потом глянуть... Ну и картинка: муж и б!.. Камеру не захватила, жаль! Гадёныш! Я тебе устрою один к двадцати самым интернациональным набором!.. Надо потом, интереса ради, счета посмотреть телефонные. Вчерашний обязательно!.. Деньги ей нужны и всё тут...'
  Скорее всего Маша ушла бы и пришла бы часика через три, предварительно позвонив, как чужой человек, или, наоборот, уехала бы обратно на курорт, или взяла в ближайшем турбюро путёвку на недельку... но молодая женщина проснулась.
  Вероятно, она уловила некоторые флюиды в свой адрес и с ними её чистое сознание не могло согласиться - не было здесь вовсе ничего из того, в чём её обвинила Маша, уже не было, а была - любовь, только любовь, чистая всесильная любовь. Любовь, да и всё тут. Любовь, таинственный язык общения и очищения, понятный только посвящённым.
  
  Женщина проснулась, открыла небесно голубые очи, по-детски доверчивые и искренние; взгляд Афродиты, выходящей из пены морской.
  Вероятно, если бы Надин произнесла что-то типа, дескать, я ничья была, сама по себе, сиротка из богатого детского дома, никому не нужная по-человечески, а он меня приютил, как собачку, животинку домашнюю, и нам стало очень хорошо, а потом я его полюбила, а он меня, всей душой он меня, а я его, и мы... Мы - невиноваты...
  Цветок заговорил, медленно, трудно рождая каждое слово, мучительно и искренне, выискивая самые точные, интонацией из сердца подпирая, как инвалид себя костылём, смысл, чтобы удержать форму;
  спасаясь и путаясь в останках родной речи больше, чем в потёмках незнакомого дома из кошмарного сна, но нисколько не попытавшись прояснить ситуацию на привычном немецком:
  - Миша... пиз.ец!.. Мне кажется... твоё... фрау... прикатило!
  Это была картечь!
  Маша подошла к журнальному столику, ухватила гильзу-вазу-талисман, что вошла в её ладонь точно, как под заказ, размахнулась и со всею опустила на голову просыпающегося было супруга.
  
  Ханновере, 2002-2004, 2013
  
   ....
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"