Спиридонов Владимир : другие произведения.

Моня Панькин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "...Зачем он это сделал - он сам не смог никому объяснить и лишь оправдательно пробормотал себе: "Пьяное затмение! Ну и от вас, сук, на всякий случай подальше... От вас подальше - к жизни поближе!" Полицейская машина никак не отреагировала на мелькнувшего человека в свете фар, проехала и скрылась, повернув так, как поворачивала дорога. Моня посидел минуту-две и вылез из кустов, отряхнулся, стал на дорогу, сжал крепче пакеты и продолжил путь. Он прошёл ещё метров сто, как вдруг дверки машины, мимо которой он как раз шёл, распахнулись и из неё вылезли двое полицейских..."
  
  ...
  
  Я был на Дне Рожденьи у Скульптора,
  где услыхал и эту историюот человека,
  имени которого, увы, не знаю.
  
  
  Моня Панькин
  
  За годы эмиграции, - безработности, случайных чёрных заработков, бесцельного прозябания в броунарии в форме сытого отброса, бессмысленного созерцания разного рода каталогов, - Монин словарный запас родного языка улетучился, выветрился как одуванчик осенью, осталось небольшое количество слов, сотня, плюс-минус, для общения с таким же неудалюгой, при котором интонация и ключевое ругательство необходимые и достаточные условия, чтоб глубоко вникнуть в душевное состоянние собеседника и отобразить в нём своё. Если слов не хватало, что бы понятно выразить мысль - приходило на помощь согласное молчание.
  
  Как обычно в хорошую погоду, вечером в пятницу, чтоб уютно скоротать несколько часов скуки-докуки, собралась небольшая мужская бригада пожилых переселенцев в скверике, что за городской больницей, в месте, официально разрешённом для такого рода времяпровождения.
  Распили несколько бутылок водки, отполировали пивом, но так как всё принималось под мясо, тут же сготовленное на мангалах, то и выглядело к концу вечеринки всё вполне прилично, даже по-культурному: никто не вырубился под куст, не разблевался под себя или на товарища, более того, к 'закрытию вечера', уже почти в темноте, совместными силами полянка была убрана, то есть приведена в божеский вид хоть, а мусор и отходы были сложены в мусорные пакеты.
  Моня возвращался ночью с двумя полными мусорными пакетами. Он был хорошо пьян, но шёл твёрдо, глаза поблёскивали в ночи, он был удовлетворён вечером и прибитым насмерть временем, а так же тем, что ночевать будет дома в своей холостяцкой кровати, а не под кустом, что ещё не было ясно в начале вечеринки и по ходу, но стало совершенно определённо теперь.
  Дома ждала бутылка пива и постель, всё двигалось по плану.
  Моня не приметил, как на малой скорости из-за угла одного из домов вырулила патрульная машина, а приметив её и убедившись в мигалках, хоть и 'спящих', и поймав боковым зрением всю машину, он, вдруг, как был с пакетами в руках резко сиганул в придорожные кусты. Зачем он это сделал - он и сам себе не смог бы объяснить. Сидя в кустах, он лишь оправдательно пробормотал: 'Затмение, что ли? Ну и от вас, сук, на всякий случай лучше подальше быть... От вас подальше - к жизни поближе!'
  Полицейская машина никак не отреагировала на промелькнувшего в кусты человека и проехала, и скрылась, повернув так, как повернула дорога.
  Моня вылез из кустов, отряхнулся, стал на дорогу, сжал крепче пакеты и продолжил путь. Он прошёл ещё метров сто и вдруг дверки машины, мимо которой он шёл, распахнулись и из неё вылезли двое полицейских. Они вежливо остановили Моню, представились и поинтересовались документами.
  Сначала Моня заволновался, суетно растерялся, позабыл все те слова чужой ему речи, что имел в запасе, да и своя речь потерялась, только мычалось, мыкалось что-то... Ему было противно, что он, человек с высшим образованием, воняющий перегаром за три версты, должен отчитываться перед людьми в форме, которым чем-то не показался, и которые ждут от него объяснений. Полицейские терпеливо ждали. Моня в конце концов вспомнил пару слов и даже сумел объясниться, почему документы не при нём...
  
  А кто на пьянку берёт документы?! Потеряешь, начнётся головная боль, кому это надо?! А в том, что живут демократы без понятия, что такое 'пьянка', мы, иммигранты, не виноваты!..
  
  Полицейские заинтересовались содержимым пакетов, что Моня продолжал сжимать в руках.
  Мусор, - просто отвечал он, иммигрант гражданам.
  Полицейских, мужчину и женщину средних лет, подтянутых и со здоровым блеском в глазах, что как известно имеет для оценки здоровья собеседника то же значение, что блеск шерсти у собаки - ответ не устроил и женщина спросила, почему Моня не выбросил мусор в один из трёх контейнеров, что он миновал по пути.
  Поняв вопрос, Моня искренне удивился и ответил на кривом русском немецком языке: - 'Как я буду использовать чужие контейнеры, чтоб класть в них своё дерьмо? Ведь жильцы дома платят за них свои кровные. И не уговаривайте! Я выкину мусор в контейнер возле своего дома, - и тут он выдал фонтаном когда-то засевшую в лысой голове и всплывшую из небытия фразу: - Надо жить по-закону!'
  Женщина согласно кивнула, мужчина в форме сказал: - 'Конечно!'... - и предложил Моне проехать в отделение, и аккуратно вынул из рук Мони пакеты. Моня понял: задержан.
  
  Ему надели наручники и усадили на заднем сидении, пояснив: так положенно. Поставив в багажник пакеты с мусором, рядом с Моней сел мужчина, а женщина за руль.
  'Наркоту ищут! - просек Моня. - Как бы не вкинули, знаем мы!..'
  Он не сводил с пакетов глаз всю дорогу, а когда шёл в отделение, глядел как корова: одним глазом на полицейского, другим на его коллегу, оба они несли по пакету, надев перчатки; от внимательности, и Моня чуть не свалился, не приметил порожек.
  В отделении наручники сняли, обыскали и изъяли ключи, больше ничего не было.
  Полицейские 'пробили' его через компьютер как личность, установили статус, адрес, прогнали по разным компьютерным фасеткам... Сказали, что он может вызвать своего адваката. В ответ Моня поморщился. Напомнив ему о его правах, занялись составлением протокола опроса и около часа ночи спросили:
  - Что в пакетах?
  Моня так разволновался происходящим, что у него и так-то уже не имеющего мозгов, возникло ощущение, что там, где они должны быть, что-то плавится. Он в жизни не знал, что такое адвокат, тем более - свой! Прожил век без судов и адвокатов. А происходящее отшибло у него всё, кроме инстинктов и вместо того, чтоб попросить государственного адвоката и переводчика, он попросился в туалет, его повели. Но он вдруг остановился и потребовал, чтоб пакеты несли с ним. Полицейские одели перчатки, взяли пакеты и повели Моню в туалет. Став над толчком он извинился, что дверь приоткрыта - а кто бы ему дал её закрыть! - и, не сводя ни на миг глаз с пакетов, с удовольствием справил малую нужду, а затем, застёгива штаны, уже на русском пробормотал: 'Извините, янтарная, а не золотая!' С пользой выиграв время, он справился с волнением.
  Вернулись на исходную. Полицейские принесли и поставили пакеты так, чтоб их видел задержанный, сняли перчатки. Все уселись.
  - Мусор, - отвечал Моня и стал неспешно, ломано, в одном падеже, подробно объяснять. Сегодня, мол, собрались он и приятели и плотненько посидели, тут Моня вдруг подмигнул дядьке-полицейскому, мужским коллективом, так сказать, выпили неудачники, а после убрали за собой, как это положено в хорошей и цивилизованной Германии.
  - Хорошо, - сказал Полицейский, - а куда вы ночью несли мусор?
  - Домой, - простодушно ответил Моня Панькин.
  - К кому домой?
  - К себе.
  - А почему Вы несли мусор домой?!.
  - А куда я его должен был его нести?
  - Вы прошли с этими пакетами, - вклинилась злым тембром Полицистка, - три, - она показала на пальцах число, - мусорных контейнера!!! Советую вам говорить правду!
  Назвать явки, пароли, адреса! Тупые! - беззлобно, а как грустный эпикриз подумал Моня, - плохой и не очень хороший следователь. И он пустился в объяснения на кривом русском немецком, решив, что давеча его не поняли: - Я же уже всё объяснил! То ж контейнеры, что на пути - не мои, они не моего дома, они не моего хозяина... За вывоз тех контейнеров - другие люди платят. Нас на языковых курсах учили: только в свой контейнер выкидывать мусор, что возле дома проживания, по-честному жить, а не подкидывать соседу, и что за наоборот бывает штраф.
  Полицейские перемигнулись в своём формате.
  - Кто был с вами на празднике! Отвечайте! - вдруг резко наехала Полицистка, едва только они разобрались с тем, что Моня хотел сказать и потому повторял всё по несколько раз, подбирая слова и оттенки, и поясняя руками и мимикой...
  'Кто ещё был на празднике?.. Кто был, тот уже ушёл!.. - Моня врал, почему: генетический опыт Бескрайних, или природная осторожнось, или порядочность... - На вечеринке со мной были... незнакомые люди... - остановился и добавил: - Мы сегодня познакомились, а после разошлись... навсегда. Один с мангалом попался, другой с мясом, третий... со спичками... Я - водку принёс... Кто-то пиво... Было всё по-закону... Разошлись так же, как сошлись... Один с мангалом... Другой... Третий... Неприметно! вот, убрали всё за собой...' - ему не верили, он видел это по глазам.
  Полицейский куда-то позвонил и вскоре в эту большую комнату вошло ещё двое полицейских, как оказалось - понятых... Через несколько минут на трёх столах, каждый метр на два или даже больше, было свободно разложено, как в экспонаты в галереи, содержимое обоих Мониных пакетов: грязные смятые разовые тарелки, благоухающие мятые разовые стаканчики, всё в остатках кетчупа, горчицы, какие-то упаковки от колбас, грязные солфетки, обгрызенные куриные кости, обкусаные куски мяса, обломки хлеба, какие-то вывалянные в земле ошмётки овощей и фруктов, салатов, консервные банки, всё в перемешку с разлезшимися чинариками...
  Прибавилось запахов.
  - Вот как хорошо мы убрали... по-культурному! Сами видите, - простодушно сказал Моня.
  Однородная масса, четырьмя руками в перчатках аккуратно и неспешно досматривалась и разлагалась на составляющие; понятые глазели.
  
  'А вон там мой недогрызенный кусок курицы, тот, что эта Полицистка на край стола поклала... Надо было доесть... Не хотелось... Я б и выпил уже ещё, - с тоской подумал Моня наблюдая сказочное и непонятное действо, - ей-богу, надо было догрызть... а она его перчатками... фу...-как! Но что-то поесть захотелось, однако, и пивка б принял... Фу, как она его!.. Что ж они тут шукают, какую нефть? Наркотиков не видно? А чёрт знает, как они выглядят, я их - не вижу, а они: знают?! Надо смотреть, чтоб не подбросили...'
  
  Всё содержимое мусорных пакетов было внимательнейшим образом осмотрено, потрогано руками, понюхано. Досмотр был закончен около половины третьего ночи. Моня сидел и клевал носом... Старался не заснуть и в ужале пробуждался, если проваливался в сон.
  
  Полицист куда-то позвонил и что-то пролаял в трубку. Моня понимал, что когда нужно уйти - ему укажут на дверь. Он старался не уснуть, бессвязные мысли томили его, временами виделись то холодное пивко в холодильнике, то полпакета селёдки по семьдесят пять центов, то каки-то картинки из детства, где он с папой и мамой взявши родителей за руки радостно и бодро шагает в большую жизнь. Родителей давно нет, а жизнь, хоть и не такая большая и широкая, не такая звонкая и солнечная, ещё есть... Воздух в комнате стал тяжёл, насытился запахом мусора и дыханием пяти людей, сигаретным дымом, Мониным перегаром.
  Все окна, вероятно, согласно инструкций, были наглухо закрыты. Понятые ушли пить чай, дежурство выдалось спокойным, кроме Мони с пакетами - никого.
  Вскоре Полицист и Полицистка принесли зачем-то отрез полиэтилена метров пять на полтора, аккуратно положили его вдоль столов на пол и принялись перегружать поштучно мусор со столов на полиэтиленовую дорожку. Моня разинул глаза, сон на миг слетел... К трём часам утра окончили это странное занятие, за которым Моня, уже вновь в полудрёме, тупо и напряжённо наблюдал. Только хозяева перекурили, как прибыл кинолог с овчаркой, бодрой любвиобильной сучкой, что радостно и от удовольствия жизни повизгивала и готова была всех облыбзать в нос и губы за то, что ей так рады здесь и сейчас будут с нею играться.
  Вернулись понятые.
  Полицейский потряс Моню за плечо, решив разбудить, думая, что тот уснул, а убедившись, что не уснул - попросил не делать резких движений.
  Кинолог посадила собаку у левой ноги, похлопала себя по кармашку, в котором она прятала собачью игрушку, и дала пёсику команду на поиск. Собака, радостно вертя хвостом, бросилась работать. Она скользила носом по мусорной куче, туда-сюда, принюхивалась, облизывалась, лапы её порой чавкали на пропитанных жидкостью салфетках... Она было прикусила было недогрыщенный Моней кусок курицы, но инструктор рявкнула на неё. Собака виновато вильнула хвостом и стала работать старательнее. Инструктор похвалила её и та стала ещё старательней исследовать мусор на предмет наркоты; прошла ещё круг по кабинету, понюхала полочки у концелярских столов, покрутилась у мониных карманов и подошв, лизнула ему руку, - от ужаса от распахнутой собачьей пасти, сон опять слетел с Мони напрочь! - затем сучка тявкнула, вернулась к мусорной куче и пошла на новыё заход...
  В это время Полицист неприметно для собаки подбросил в мусор какой-то предмет. Моня опешил, резко встал и застыл с раскрытым ртом, желая правды, но больше боясь собаки. Поисковая сучка, вернувшись к мусорной куче, определила подброшенный ей предмет и нетерпеливо залаяла над ним и тут же интруктор и другие полицейские начали её дружно хвалить. Через полминуты псина играла 'найденным' предметом, а ещё через минуту она и инструктор исчезли...
  Моня сообразил, что подкинули таинственный предмет не ему, а собаке, но всё равно очень разволновался.
  Было без пяти четыре, когда понятые ушли. Полицистка подошла к Моне и сказала, он может идти домой - свободен.
  Моня тупо встал, задумался и... спросил: - 'А мой мусор?'
  - Вы можете его оставить здесь, - сказала Полицистка.
  - Это мой мусор! - тупо сказал Моня.
  Полицейские подозрительно переглянулись, потом женщина в форме сказала: - Хорошо, мы привезём его Вам завтра утром.
  - В этом случае я не отвечаю за содержимое и я не буду подписывать протокол, - у Моня было правило: никогда и никаких бумаг у людей с удостоверениями не подписывать.
  Ему вернули ключи. Проездной не изымали. Больше у него ничего не было.
  - Гадёныши!!! - беззлобно сказал он выходя из отделения.
  Уже пошли трамваи. Моня проехал две остановки.
  Поднялся на третий этаж. Открывая дверь, подумал: - Лучше б я упился до соплей... и под кустом переспал, ибо нам так уставать не под силу, а главное не в кайф! Как раз сейчас бы и проснулся! Мы ж - не писатели или поэты, а люди простые, материальные: пожрать, поспать, выпить, газету полистать бесплатную... Видал я такие вечеринки!.. - и, неумеющий разменивать в жизни неудачу на удачу, не обученный этой цели, тёмный и добрый человек, он закурил, выпил бутылочку пива, а потом лёг спать.
  
  Без четверти восемь его разбудил долгий настырный звонок в дверь. Моня, матерясь, как кинорежиссёр на съёмках и истомящийся нехваткой народной славы, зло нажал кнопку открывания двери. Дверь в подъезд распахнулась, и снизу послышался бодрый приближающийся топот ног. Моня открыл дверь.
  Полицейские, сказав 'Доброе утро!', поставили у двери в квартиру два полных мусорных пакета, затем сказали до свиданья и ушли, снимая на ходу разовые перчатки.
  Моня закурил, надел шлёпки, поставил дверь на бышмак, чтоб не захлопнулась, взял пакеты и яростно спустился вниз, вышел из подъезда и с удовольствием зашвырнул пакеты в мусорный бак... Захлопнулась дверь в подъезд. Похмельно и устало заныло в голове. Моня взвыл и с отвращением нажал на придверном пульте звонков одну, другую, третью кнопку... Кто-то ему отворил. Он поднялся домой, достал из загашника бутылку водки, выпил полстакана, накатил бутылкой пива и побежал досыпать.
  
  Хавельзе,
  20.06.2007
  Ханновере, 2013
  
  ....
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"