- Привет, Старик! Ой, я смотрю, ты совсем не старик. Сильно ж ты изменился, однако.
- Кто Вы?
- Забыл? Я твой де... Нет! Эммм... Ммм... Скажи лучше сам!
- М-михаил? Святой Михаил, да? А почему Вы обращаетесь ко мне, как к мужчине?
- Потому что последний раз, когда я тебя видел, ты и была мужчиной.
- Я?!
- Ладно. Не бери в голову, Старик. У нас задачка есть. Так себе задачка. Ты готов...ва?
- К чему?
- Спасти Францию.
- Не туда смотри, Старик. Сюда.
- Но трон же - вот!
- Ну и что? Не место красит человека, а человек - место. Вон он стоит, "краситель". За колонной.
- Но...
- Давай-давай, и не забывай, чему я тебя учил.
- Жанна, что такое?
- Странно. У меня такое чувство, что это неправильные доспехи. Они должны сидеть немного не так. И щит... Он слишком маленький. И должен быть круглым.
- Жанна, уверяю тебя, все именно такое, как должно быть. Не капризничай, прошу тебя. Ты не обязана носить латы и идти в бой.
- Нет-нет. Все в порядке. А как надо кричать, когда идешь в атаку? "Пан"?
- Да не важно! Главное - громко. Лучше всего, конечно: "Вперед, орлы! А я за вами..."
- Старик, успокойся. Мы уже свое дело сделали. Можем идти на покой. На почетную пенсию. Тем более, там что-то говорили про освобождение от налогов... Старик, я тебе говорю - не лезь поперед Карла в пекло! Наша война закончилась. Осаду с Орлеана сняли, Реймс отбили, короля короновали. Даже Париж пытались взять. Знаешь, меня беспокоит твоя навязчивая идея лично проследить, чтобы выгнали всех англичан... Они, в сущности, не такие уж плохие люди... И совсем не плохие воины. Хуже спартанцев, конечно, но... Это все может плохо закончится, Старик. Очень плохо.
- СТАРИК!!!
- Старик, паршивые новости. Тебя опять судить будут. Снова по религиозным делам. Ладно хоть совращения молодежи в этот раз не шьют. Да ты и сам молодежь. Да еще какая. Может, обойдется.
- Я попробую справиться.
- Да... Если только приговор уже не вынесен. Как и тогда... Только прошу тебя, Старик, даже если очень захочется - не танцуй. Отвечай им. Так, как умеешь только ты. Ладно?
- Архистратигос Михаил?
- Не обращай внимания. Просто мне очень страшно. И грустно.
- Я могу исповедаться?
- Да, Жанна.
- У меня... Бывает странное чувство. Как будто я - это не я. Точнее, не только я. Что нас двое. Я и Старик.
- Это бесовское наваждение. Борись с ним. Молись. Я скажу братьям. Мы все будем молиться, чтобы тебе стало легче.
- Молитесь. Спасибо... Но иногда так хочется пройтись по городу. Босиком. Заговаривать с прохожими...
- Жанна?
- Меня не поймут. Девицам не пристало вести себя так. Если б вы знали, святой отец, как я скучаю...
- О чем, Жанна?
- О своем городе.
- Но Домреми не город!
- Афины, говорят, уже тоже не город. Я никогда не смогу туда вернуться. Только во сне. Только в разговоре со своим демонием.
- Демоном?!
- Святой Отец, сохраните это, как тайну исповеди.
- Жанна, ты упорствуешь в ереси. Ты отреклась от своих голосов.
- Это было вчера. Я вспомнила, святой отец. Вспомнила все. Я отрекусь от своего отречения. Принесите мне мужскую одежду. Пожалуйста. Теперь я понимаю, почему мне в ней было удобнее. И почему я люблю ходить босиком. И отчего доспехи казались неправильными.
- Тебе нельзя надевать...
- Можно. Уже - можно, святой отец. Я все решил... решила. Никто так и не попытался меня спасти? Верно?
- Никто, Жанна. Прости.
- Ну что ж. Я подарила ему корону. Подарила ему Францию. А теперь преподнесу последний урок.
- Жанна!
- В прошлый раз это были Афины. В этот будет вся Франция. Возможно даже, вся Европа. Правда, и сгореть в Руане в тысяча четыреста тридцать первом году по рождеству христову хуже, чем выпить цикуту в Афинах в триста девяносто девятом до рождества...