Свадьба! Вереница разнаряженных воздушными шариками и разноцветными лентами автомобилей. Огромная кукла в пышных кружевах, гордо восседающая на капоте белоснежной "Волги". Счастливые матери умильно утирают слёзы, а чуть пьяненькие отцы украдкой оттягивают заботливо повязанные жёнами узлы галстуков. Тут же трутся предвкушающие халявную выпивку друзья жениха и сгорающие от зависти подружки невесты.
Всеобъемлющее веселье и томящее ожидание чего-то нового, доселе неизведанного. Грудь распирает от радости, а колени прыгают от страха. Сидишь такая: вся в белом, волосики уложены, личико намакияжено, туфли немного жмут. В голове восхитительно пусто, только где-то на задворках сознания бьётся предательская мысль: "И как же меня угораздило то, а..?" Но это у других, а у меня как всегда всё наперекосяк.
В машине душно, и я то и дело промакиваю вспотевший лоб влажной салфеткой. Вон, уже целая куча на полу скопилась. Июльское пекло сплавило заботливо нанесённый макияж в египетскую маску, а тугой корсет мешает глубоко вздохнуть.
Ну почему я позволила Олегу уговорить себя именно на этот день? Отчего, к примеру, не сыграть свадьбу ранней осенью, когда солнце ласково пригревает, а не стремится поджарить тебя заживо.
Я вновь попыталась глубоко вздохнуть, чувствуя, как к горлу подступает недоперевареный завтрак.
- Вы не могли бы приоткрыть окно? - попросила я лысеющего водителя, присланного из агентства по прокату машин.
- Дуть будет, - неласково отозвался дядька. - Да и ручка у меня тут сломана. У себя там открывай, ежели простудиться не боишься. Хороша будешь невеста в соплях!
И громко раскатисто захохотал.
Я вытащила из упаковки очередную салфетку, решив всё-таки не рисковать. Дядька прав, в этом случае здоровье дороже комфорта.
До сих пор помню, как из-за глупой простуды не попала в летний лагерь. Как было обидно тогда, тоже помню. Но долго переживать мне не дали. К нам в гости нагрянул дядя Валера, отставной военный офицер. Пугающий двухметровый рост, метровые плечи и сто пятьдесят килограммов накачанных мышц сочетались в нём с добрыми карими глазами и поразительным чувством юмора.
- Работал я по молодости в бригаде скорой помощи, - гремел дядя Валера, вольготно расположившись на диване с чашкой зелёного чая. - Студентом практику проходил. Вот как-то раз вызывают нас на пляж местный. Мужику какому-то маковку на солнышке напекло, ну понятно, лето, жара, а он без панамки. Приезжаем на место, а мужик и не дышит уже, сердце отказало. Мы, как положено по инструкции, достаём из машины дефибриллятор, коврик резиновый. Быстренько всё прилаживаем, прямо там, на песочке. А вокруг, естественно, толпа народа собралась, интересно всем: помрёт, не помрёт. Встали кружочком, ждут. Я на них руками замахал, идите мол, тут вам не цирк, так не слушаются. Один даже возмущаться начал, вроде как это друга его я в последний путь проводить не даю. Ну, что делать с глупым человеком? Пожал плечами, да к машине отошёл.
- И что? - нетерпеливо поинтересовалась я.
- Да ничего особенного, - хмыкнул дядя. - Мужичка мы откачали, а любопытные купальщики два раза подпрыгнули, да сами разбежались.
- А зачем они прыгали?
- Так песок-то мокрый. Небось хорошо по ногам шарахнуло!
Внезапно "Волга" вильнула, водитель изо всех сил вывернул руль, чтобы не выскочить на тротуар. Тут же раздался хлопок, визг тормозов, машина крутанулась на месте и встала.
- Что произошло? - завопила я, судорожно вцепившись в ремень безопасности.
- Карлик какой-то на дорогу выскочил, цирроз ему в печень, - заорал водитель в ответ, пытаясь завести машину, но мотор только натужно выл и чихал.
- Вы его сбили, - ужаснулась я.
Пальцы судорожно нащупывали замок ремня безопасности. Мне привиделся несчастный уродец, лежащий в луже крови посреди дороги и слёзы навернулись на глаза от впечатляющей картинки. Раздался щелчок, ремень с визгом ускользнул из рук.
Потом уже, спустя многие дни и даже недели, вновь и вновь пережёвывая ту ситуацию, я пришла к неутешительному выводу, что вела себя, как идиотка. То есть как большинство из живущих ныне людей.
Из-за поворота по-киношному медленно выплыл огромный чёрный блестящий "Джип". Удар пришёлся прямёхонько в зад "Волге", отчего она с грацией балерины из балета "Лебединое озеро" метнулась вперёд. Я подумала: "Надо же, река", а потом мир взорвался осколками стекла и погрузился во тьму.
Всем известно, что если часто и подолгу думать над какой-либо проблемой, то решение придёт само по себе. Именно так Менделеев когда-то придумал свою таблицу химических элементов, увидев её во сне, ушибленному яблоком Ньютону пришёл на ум закон всемирного тяготения, а Архимед вообще кучу открытий сделал, попросту сидя в ванне. Ленивый мозг, который предпочитает работать не то что в полсилы, а всего на каких-то там десять процентов, не собирается вкалывать в полную мощность пока... Пока не оказывается в экстремальной ситуации, когда счёт идёт на секунды, причём зачастую это последние секунды твоей жизни. Вот тогда человек способен на многое. Всё тот же дядя Валера рассказывал, как однажды ещё подростком решил сходить с другом в лес за малинкой. Год выдался урожайный и густые кусты радовали глаз спелой ягодой, - бери не хочу. Взятых с собой бидончиков явно не хватало и друг вызвался сбегать за более подходящей тарой, оставив дядю Валеру собирать дары природы.
- Брожу, я значит, туда-сюда, малинку пощипываю. Что в туес ложу, что в рот закину. Сам про себя Митьку ругаю: только за смертью посылать и то через год вернётся. И тут, значит, в кустах треск послышался. Ну, думаю, Митька, в трёх соснах заблудился, не с той стороны в малинник зашёл. А кусты-то высоченные, чуть ли не в мой рост, тщедушный Митька вмиг заплутает. Ну я ему голос подал, тут я, мол, с другого краю, топай скорей, пока всю малинку не выбрал. Тут чудится мне, будто он захрипел не по хорошему. Испугался, никак беда какая с мужиком приключилось, всякое может быть, а о хорошем в последнюю очередь думаешь. Рванулся в кусты и тут... Я на него смотрю, он на меня. Минуты две в гляделки играли, пока он не очухался, да не зарычал. Сам не помню, как на той сосне очутился. Сижу в ветки вцепившись, глаз со страху не открыть. Митька минут через двадцать пришёл, поржал надо мной, слезть помог. И удивлялся всё, как я на сосну ту забрался, первая ветка-то в двух метрах над землёй...
Ледяная речная вода хлынула в рот, зашумели в ушах пузырьки воздуха, рванувшиеся к поверхности. Я распахнула глаза, попыталась разглядеть сквозь речную муть далёкое солнце. Как ни странно, мысли вдруг стали ясными и чёткими. Никакой паники, только отчётливое понимание того, что это конец, мне ни за что не выплыть. Слишком глубоко, слишком тяжёлое платье, слишком мало осталось в лёгких воздуха. Враки это всё про особую мобилизацию организма в экстремальной ситуации. Я закрыла глаза, погружаясь всё глубже, чувствуя настойчивое желание вдохнуть и...
...Сделала холодный влажный вдох. Ноги ткнулись в дно, я упала и открыла глаза. Ой, мамочки-и-и!!!
Слева и справа чуть вздрагивают кожистые крылья. Над головой голубое небо и ослепительно-белое солнце, а прямо передо мной огромная голова. Смотрит так заинтересованно, будто что сказать хочет. Я грохнулась в обморок.
Вы хоть когда-нибудь сознание теряли? Если да, то вероятно, помните то нелепое состояние абсолютной беспомощности, когда мозг уже очухался, а тело ещё нет.
Сначала я почувствовала запах. Сухой и горький аромат вянущей травы, тяжёлый запах нагретой солнцем земли, тонкую, едва заметную цветочную ноту. Потом услышала голоса. Один явно мужской приятный тенор и один явно женский гудящий, как орган, бас. Слов не разобрать, только какие-то обрывки и восклицания типа: "...на ...ня ...ёт!" и тому подобное. Я попыталась поднять руку, чтобы привлечь к себе внимание, но тут вдруг задумалась. Такой простой и логичный вопрос: "А где, я, собственно, нахожусь?", поставил меня в тупик. С третьей попытки приподняла одно веко, разглядела два цвета, зеленовато-жёлтый и белёсый голубой. Предположим, что это Рай. А что такого?! Я не крала: стянуть конфету из маминой сумки не большой грех, тем более, что она и сама бы мне её отдала, так что не считается. Не убивала: максимум - прихлопнула укусившую меня осу, а комары и мухи тоже не в счёт. Не прелюбодействовала: да-да, моя первая брачная ночь должна была быть действительно первой. Ну а насчет жены ближнего своего, то ориентация у меня самая что ни наесть правильная. Так что могу с уверенностью заявить, что заслужила пребывание в райских кущах.
- Эй, вставай давай! - обладатель приятного тенора довольно ощутимо похлопал меня по щекам. Я возмущённо дёрнулась и тут же скатилась на землю.
Сёмушин, как некрасиво! - укорил женский бас.
- Простите, моя госпожа, - повинился молодой человек, помогая мне подняться.
Он был хорош собой: тёмные волосы, серые глаза, смуглая кожа, упругое тренированное тело. Мой ровесник, может, чуть младше, но на бородатого старца никак не тянет. Да и зовут как-то странно, только не Пётр. Так, значит я не в Раю? Обидно.
Сёмушин, извинись! - потребовала женщина.
- Простите, - буркнул парень, уперев непокорный взгляд в носки собственных кожаных сапог.
За спиной порхнуло ветром и надо мной пронеслась огромная тень. Я задрала голову и увидела Её. Да-да, именно Её, с большой буквы. Дракониха. В размерах не уступает киту, но только в размерах. Изящное, гибкое тело, покрытое золотой чешуёй: благородных красных оттенков на спине и почти белой на животе. Распахнутые паруса крыльев, длинный гребенчатый хвост, мощные когтистые лапы: все в ней настолько гармонично было сложено, что я замерла восхищённо, позабыв закрыть рот. Дракониха же словно почувствовала мое восхищение и, наверное, чтобы добить меня окончательно, стала выписывать в безоблачном небе такие пируэты! Вначале она будто бы парила в восходящих от земли потоках горячего воздуха, медленно поднимаясь к солнцу по широкой спирали. А потом сложила крылья и золотой стрелой рванулась вниз, прочертив в небе длинную сверкающую дугу. И, наконец, почти коснувшись земли, вознеслась, мощно взмахивая крыльями и, о чудо, оставляя за собой многоцветный радужный шлейф.
Я присела на камень, не в состоянии справиться с чувствами. Может, всё таки, это Рай?! Не те божественные кущи с пропускным режимом, о которых талдычат православные церковники, а что-то другое. Если кого-то и греет мысль попасть после смерти на небеса и продолжить своё существование среди ангелов и безгрешных душ, но не меня. Как представлю, сколько там таких же праведников, как и я... Б-р-р-р!!!
Нет, это другой Рай, настоящий, где твоя душа может прожить жизнь, новую, полную приключений. Где ты свободен в выборе и ни от кого не зависишь? Хотелось бы верить.
И я поверила. Поняла. Ощутила. Вспомнила. Детская мечта, сотни прочитанных книг, принцы и принцессы, драконы и великаны, свежий ветер перемен, бьющий в лицо, треплющий волосы, наполняющий существование смыслом жизни. То, что в детстве казалось таким реальным, но забылось со временем, вернулось и тогда я услышала... Нет, почувствовала... Нет, все-таки услышала, но где-то внутри себя, и однозначно, не ушами:
"Не надо слов, девочка. Я слышу твоё сердце. Впереди долгий путь. Пробуди кровь Великих Предков. Они помогут тебе".
Я вновь свалилась с камня.
- Что это? Что это было?
Парень напряжённо заозирался, не узрев ничего подозрительного, повернулся ко мне. В его суженных глазах ясно читалось: "Какого чёрта?".
Я пожала плечами с виноватой улыбкой, показалось, мол. Не хотелось портить первое впечатление о себе ещё больше.
Кочевье
Отправляясь куда-либо, даже если это происходит только в вашем воображении, не забудьте сменить свадебное платье на более подходящую для длительной прогулки одежду. Слишком длинные юбки путаются в ногах, цепляются за траву, спотыкаешься через шаг. Парень со странным именем Сёмушин, предложил укоротить их, но я не согласилась. Свадьбу никто не отменял и желание выйти замуж никуда не делось. А какая же я невеста без платья?
Мысли шуршали в голове, словно голодные мыши. Только одну за хвост поймаешь, как уже другая призывно мельтешит перед самым носом. Отпустишь эту, вторая преспокойно убегает, даже не попрощавшись. Поэтому я предпочла бездумно передвигать ноги. Хотелось есть, хотелось пить и ещё хотелось упасть в выгоревшую на солнце траву, малодушно требуя пощады от уверенно шагающей впереди молчаливой фигуры. Но ещё в четырнадцать лет я взяла за правило никогда ничего не просить, если есть возможность обойтись своими силами. И пока я не упаду от усталости - не остановлюсь.
Оглянувшись в очередной раз, парень остановился. Видимо дошло, что мне довольно трудно поддерживать взятый им темп. Ну, это было совсем не сложно сообразить и раньше! Я плелась уже метрах в ста позади, чуть ли не свесив язык от жары и жажды.
В протянутой мне фляжке оказалась вода, тёплая и чуть сладковатая. Я жадно выхлебала почти треть, отдышалась и уже спокойно сделала ещё несколько глотков.
- Спасибо.
- Вы можете оставить её себе, - благородно предложил парень. - У меня есть ещё.
- Мне некуда её положить, - улыбнулась я как можно более ласково.
Парень помолчал, что-то обдумывая.
- Может, вы хотите отдохнуть?
Заданный вопрос прозвучал скорее, как утверждение и не требовал ответа.
Наблюдая за тем, как мой провожатый достаёт из заплечного мешка и расстилает на обочине пыльной дороги, на которую мы вышли полчаса назад, кусок плотной серой ткани, я размышляла над тем, что мне делать дальше. В итоге решила для начала разжиться информацией.
- М-м-м, Сёмушин, да? - неуверенно протянула я, нагибаясь, чтобы поправить подвернувшийся край ткани.
- Вы хотите о чём-то спросить? - прозорливо догадался парень.
Я аккуратно расправила складки платья и села. Господи, какое счастье, что я отказалась от предложенного матерью кринолина, а выбрала простой силуэт, не обременённый наличием пышных юбок, иначе вряд ли смогла бы сейчас блаженно вытянуть ноги. Интересно, как отреагирует парень, если попросить его слегка расстегнуть мне корсет? Я жадно проследила за извлечённым из сумки куском хлеба, варёной телятиной и парой яблок, в животе настойчиво забурчало. Скорее всего, покраснеет и откажется. Фривольная мысль вкупе с толстым бутербродом немного подняла мне настроение и я начала расспросы.
Сёмушин оказался на редкость неразговорчивым, потому узнала я не очень-то много. Итак, мир, в который я попала - Авалон (насколько я помнила, так назывался остров, на который, согласно кельтской легенде, отправился смертельно раненый король Артур, но Сёмушин такого короля не знал). А если быть более конкретным, то попала я в Империю. Просто Империю, без всяких там названий. На юге Золотое море, на востоке горы Талмены, на западе эльфийские леса, на севере тоже леса, но уже Северные, вот и вся география. Что касается самого Сёмушина, то тут ещё проще: он главный имперский охотник, точнее, ГЛАВНЫЙ ОХОТНИК ИМПЕРИИ. Молодой человек произнёс свой титул с нескрываемой гордостью, чётко выделяя каждое слово, а потом пристально уставился на меня. Интересно, чего он ждал, аплодисментов, что ли? Поняв, что ожидаемой реакции уже не последует, ГОИ замкнулся в себе окончательно, быстренько свернул пикничок на природе и больше не произнёс не слова, целеустремлённо шагая сквозь шуршащую степь.
В общей сложности шли часа три. Вид простеньких бревенчатых домиков на горизонте прибавил мне сил. Так что, когда мы подошли к деревне вплотную, я почти смогла догнать Сёмушина. У околицы нас встретила большая толпа. Люди тихонько переговаривались, беззастенчиво разглядывая мой потрепанный наряд. Кольев, вил и прочих сельскохозяйственных орудий не только труда, не видно. Значит делегация встречающих мирная, решила я, замедляя шаг и инстинктивно отступая за спину охотника
Сёмушин пристально высматривал кого-то в толпе. Улыбнулся, махнул рукой. Народ расступился, пропуская вперёд девушку лет двадцати в сером льняном платье. Подойдя поближе, она низко поклонилась мне и коротко кивнула Сёмушину:
- Здравствуй, Главный Охотник. Как прогулялся?
- Как видишь, охота удалась, - хмыкнул Сёмушин, взял девушку под руку и повёл сквозь толпу. Я поплелась следом.
Вдруг кто-то ухватил меня за подол платья. Оглянувшись, я увидела сгорбленную старушку. Аккуратная, чистенькая, седые волосы убраны под расшитый платок. На вид лет семьдесят, но лицо гладкое, почти без морщин. Глаза женщины прикрывала тонкая кружевная повязка.
- Простите, Госпожа, - поклонилась бабулька, уверенно взяв меня за руку. - Не откажите в благости на пути своём старой женщине. Коснитесь глаз моих.
- Зачем? - поинтересовалась я, рванувшись было вслед за охотником, но у бабули оказалась сильная хватка.
- Я слепа уже много лет, - пояснила старушка и сняла повязку. Её глаза, когда-то синие, как небо над Алтаем, были затянуты неприглядной мутной плёнкой. Я не удержалась и помахала перед ними рукой, реакция нулевая, что и следовало ожидать. - Это тяжкое бремя. И теперь вы должны помочь мне.
Простое слово "должны" резануло по ушам, но меня учили уважать старшее поколение и не перечить лишний раз. Хотя никак не могла взять в толк, причём тут я? О чём тут же и спросила.
Ответа не последовало, старушка просто накрыла моей ладонью свои опущенные веки.
Долгую минуту ничего не происходило. Народ вокруг напряжённо затих, я устало переминалась с ноги на ногу. Отчаянно хотелось снять туфли, намозолившие уже обе пятки. Я вновь мысленно поздравила себя с тем, что не купила "шпильки", а нацепила "балетки", столь модные в нынешнем сезоне. Мама конечно возмущалась, но я упорно настаивала на образе примы Мариинского театра. Тогда эта идея показалась мне очень свежей и оригинальной.
- Благодарю, Госпожа, - поклонилась бабуля. Судя по всему, сеанс окончен и я могу идти?
- Постойте, Госпожа, не торопитесь. Дайте мне разглядеть благословенное лицо той, что вернула мне желание жить!
Я непонимающе уставилась на бабулю и тут она открыла глаза. Не сразу, правда, сначала несколько раз моргнула, привыкая к свету. Потом вдруг повернулась к собравшимся и громко провозгласила: "Падите на колени перед Госпожой вашей. Ибо легенды не лгут. И да свершится Пророчество!"
Люди загомонили, не спеша принять коленопреклонённую позу. Старушка нахмурилась, тихо обозвала всех идиотами и протянула руки к симпатичному юноше в голубой рубашке, расшитой по вороту бисером:
- Ивальд, внук мой. Как же вырос ты с тех пор, как видела я тебя последний раз! Обними меня и целуй колени Госпожи, исцелившей от многолетней слепоты твою любимую бабушку.
От ступора я очнулась лишь когда исполнительный юнец попытался поднять когда-то белоснежный подол моего платья. Нахал! Так я и позволю всяким проходимцам слюнявить мои драгоценные коленки. С визгом, достойным самого Витаса, я отскочила в сторону, нечаянно задев носком туфли слишком низко наклонившегося внучка. Ну, что ж, наверняка именно этот зуб был у него лишний!?
Охотник ждал меня возле небольшого бревенчатого домика. Невозмутимо окинув взглядом шествующих за мной сельчан, он поинтересовался:
- Чего это они?
Я пожала плечами, не стремясь вдаваться в подробности. Тем более и сама не понимала повышенного интереса сельских жителей к собственной персоне. Как не могла понять, что же всё-таки произошло, а главное почему? Может быть, селяне захотели меня разыграть? Глупости какие! Зачем это им понадобилось? Я потрясла головой, пытаясь собраться с мыслями, но настойчивое желание скинуть обувь с гудящих ног делало мыслительный процесс практически невозможным. Ладно, потом как-нибудь попробую со всем разобраться, всё потом!
В открытом окошке показалась та самая девушка, Иннеана, кажется. Возможно, она хотела что-то сказать, но поперхнулась словами. Конечно, поди, не каждый день наблюдает у ворот собственного дома стоящих на коленях соседей!
Я быстренько уцепила охотника за руку и уверенно направилась к распахнутой входной двери, решив, что застывшая в окне хозяйка хотела позвать нас на обед. Решение оказалось верным. На покрытом вышитой скатертью столе дымилась ароматная похлёбка. В отдельных мисочках покоились соленые огурчики и порезанное кубиками сало с чесноком. Почётное центральное место, как раз на вышитых подсолнухах, заняла тёмная пузатая бутыль; рядом с ней, под льняной салфеткой, расположился круглый чёрный хлеб.
У меня потекли слюнки. Я не завтракала, боясь, что не влезу в тесный корсет свадебного платья. Да и не очень-то хотелось, кусок не лез в горло от волнения. А маленький бутербродик, которым меня угостил Сёмушин, в счёт не идёт, какая же это еда, так, перекус!
- День добрый, Госпожа! - протянула мне руку хозяйка дома. - Иннеана.
Я пожала протянутую ладонь и тоже представилась, со смущением вспомнив, что охотник так до сих пор и не знает моего имени:
- Светлана. Можно просто Света, или Лана, как вам удобнее.
- Какое чудесное имя, Госпожа Илана, - улыбнулась девушка. Я хотела поправить её, но передумала. Что ж, Илана, так Илана, могло быть и хуже. - Такое светлое, очень вам подходит.
Я вернула улыбку. Интересно, что светлого она во мне нашла? Волосы у меня тёмные, каштановые, глаза карие, не понимаю...
- Ну, познакомились? - влез Сёмушин, ужом просачиваясь из-за моей спины к столу. - Если да, то может быть, поедим?
Обед был вкусным, и сытным. Я даже позволила себе выпить немного травяной настойки, оказавшейся довольно крепкой и духмяной.
- Ох, Ина, я готов съесть собственные пальцы, - причмокнул Сёмушин, отправляя в рот кусочек хлеба, которым только что дочиста вытер всю тарелку. - Думаю, что даже имперские повара при дворе не умеют готовить так умопомрачительно вкусно!
- Не смущай меня, братец, - зарделась Иннеана. Похвала была приятна девушке, но я так же заметила лёгкое удивление на её лице. Видно она не так часто получает от охотника комплименты. Справившись с эмоциями, хозяйка переключилась на меня:
- Госпожа, Охотник сказал, что вы саму Золотую Таэли оседлали. И прилетели на ней с самой Земли. Это правда?
- Не говорил я такого! - буркнул Сёмушин, тут же надувшись. Послеобеденное благодушие словно ветром унесло.
Я вопросительно глянула на парня и улыбнулась:
- Золотая Таэли - это тот великолепный дракон, что поймал меня, да?
- Так вы правда её видели! - захлопала в ладоши девушка. - Ах, как бы я хотела хотя бы одним глазочком глянуть на повелительницу драконов!! Они, конечно, свиньи порядочные, но краси-и-ивые-е-е!!!
- Иннеана! - возмущённо вскинулся Сёмушин. - Да что ты такое говоришь!
- А что, неправда что ли?! - хлопнула по столу раскрасневшаяся девушка. - Вот ты, сколько уже в степи людей нашёл? Девять, да?! А мы каждое третье полнолуние, почитай, по десятку хороним! Они же видят, всё видят!!! - Иннеана громко всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
- Вот всегда так, стоит чуть больше капли вина выпить, и тут же в обвинения кидается, - смущённо пояснил охотник. - Не слушайте вы её, глупости всё это. Ну как драконы могут всех поймать? Жалко, конечно, тех, кому не повезло...
- Ага, если б среди них хоть один мужчина был, ты бы по другому запел, - хлюпнула носом Иннеана. - Все вы мужики, гадские и мерзкие!
- Ой, а откуда тебе-то знать!
- Да уж знаю...
В распахнутое окошко залетел толстый громкоголосый шмель, я рассеяно отслеживала его полёт. Сначала насекомое облетело кухню по периметру, потом заметило яркие подсолнухи на скатерти и, гудя, спикировало вниз.
- Привет, малыш, - шепнула я, протягивая шмелю палец. Тот уцепился за него толстыми пушистыми лапками, прополз к раскрытой ладони, щекоча кожу. Я подняла руку повыше, к самым глазам. Шмель потоптался на одном месте, стряхнул с лапок пыльцу, но не обнаружив ожидаемого нектара, снялся с ладони, завывая, как маленький истребитель, и вылетел обратно в окно.
Иннеана и Сёмушин всё ещё выясняли отношения. Интересно, кем они приходятся друг другу? Не похожи они на родственников, да и на влюблённых тоже. Может друзья? Да, скорее всего... Хотя Иннеана назвала охотника "братец", но это не всегда означает родство.
Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Как же я устала, кто бы знал! Сейчас бы в кроватку, да пару часиков поспа-а-а-ать...
Мне снилось озеро, большое и гладкое, как стекло. Я сидела на зелёной травке, за спиной шумно вздыхала под дуновением лёгкого ветерка белоствольная берёзовая роща. По синей воде скользили тени. Подняв голову, я разглядела семь тёмных силуэтов: человеческие тела и огромные нетопыриные крылья. Они спускались по широкой спирали, медленно и плавно. Вдруг один из силуэтов резко спикировал вниз, а спустя несколько мгновений я оказалась прижатой к широкой мужской груди - метрах в пяти над землёй.
Стоит сказать, что я безумно боюсь высоты. Однажды Олег (мой пока несостоявшийся муж) решил сделать мне подарок к восьмому марта. Он подарил огромный букет роз...на самой вершине "Чёртова колеса". Есть такой аттракцион в нашем городе. Ему это, видите ли, показалось жутко романтичным. Как и то, что будущей невесте надо завязать глаза. Так сказать, в целях конспирации. Он снял повязку лишь, когда корзина подъёмника достигла максимально возможной высоты. Я огляделась, выхватила букет из рук довольного Олега и, сняв красивую обёртку, отколошматила лучшего друга ароматным веником, попутно объяснив в печатных и непечатных выражениях "кто он такой после этого".
Но сейчас мои руки оказались зажатыми, а я - лишённой возможности примерно наказать обидчика. Оставалось всеголишь высказать, что я о нём думаю. Только слова возмущения застряли в горле, когда я разглядела его лицо. Гармония и изящество. Безупречность линий и форм. Мягкая, пленительная красота. Идеальное лицо, а глаза... Опушенные густыми длинными ресницами, тёмные и, не знаю, можно ли назвать цвет глаз бархатным, но именно такое впечатление было первым. Чёрный бархат, манящий теплом и нежностью. Второй раз за этот безумный день я тонула, но не в мутных водах грязной городской речушки, а в бездонных глазах незнакомца.
Кто-то схватил меня за волосы. Чёрт, вроде сплю, но как же больно! Удерживающие меня руки разжались, я завизжала....
- Лана, очнись! - Чьи-то совсем не нежные ладони усиленно отбивали мне щёки так, что голова моталась из стороны в сторону.
- Сёмушин, ты ей шею свернёшь. Надо не так, - Иннеана отпихнула в сторону недовольного Охотника. - А так!
И выплеснула на меня целое ведро ледяной воды.
- Вот, видишь, - она гордо задрала подбородок и небрежно бросила подымающейся мне: "Можешь не благодарить... эй, ты чего?"
Минут десять я упоённо (во всех смыслах) гоняла её вокруг стола, под которым благоразумно спрятался Сёмушин. Можно было бегать и дольше, но Иннеана поскользнулась в луже, я по инерции влепилась ей в спину, и мы обе с грохотом шлёпнулись на дощатый пол. Главный Охотник вылез из-под стола и, не сумев выбрать, кого поднять первой, галантно подал руки обеим. Я уже почти встала, когда ноги горе-джентельмена разъехались от двойной тяжести.... Естественно, что подниматься нам троим пришлось самостоятельно.
- Почему ты кричала?
Переодетые в чистое и сухое, мы сидели в ажурной беседке посреди небольшого садика, и пили малиновый чай. Иннеана одолжила мне своё платье и мягкие кожаные туфли без каблуков. Мой свадебный наряд мы выстирали, и теперь он сушился на солнышке рядом с гороховой грядкой, отпугивая любопытных ворон от привлекательных плетей.
- Кошмар приснился. Правда, поначалу всё было очень даже цивильно: рощица, озеро. Но потом какие-то крылатые твари стали дёргать меня за косички. Ей Богу, как в первом классе! А с виду казались вполне приличными людьми..., - я решила не рассказывать пока о незнакомце с бархатным взглядом. Мало ли, что подумает и без того нехорошо косящаяся на меня парочка. Я же всё ещё невеста...
- Крылатые, говоришь, - задумался Охотник. - А какие крылья?
- Большие, чёрные, как у летучей мыши. У вас они водятся?
- Водятся. Только маленькие и абсолютно безобидные.
Семушин отхлебнул чаю, пристально глянул на меня и тут же отвёл взгляд. Чувствовалось, что он хочет задать ещё вопрос, но не решается или, может, боится услышать ответ. Наконец, одним глотком допив ароматный напиток, спросил:
- А на Земле они тебе не снились?
- Нет, - и тут же поняла, что вру. Очень давно, в одном единственном непонятном в своей сумбурности сне я видела Его. Пусть мельком и издалека, но Его. Теперь я точно вспомнила. И невыносимо длинную мощёную дорогу, и осенний парк, затянутый паутиной аллей и тропинок, и старый клён, устало роняющий на вычищенную дорожку яркие листья. И Он, маленький ещё мальчик, потерянно смотрит мне вслед, а на хрупкое детское плечико медленно и грациозно ложится резной солнечно-жёлтый листок... - А что, должны были?
- Лана, с демонами не шутят! Они ищут тебя. И найдут!
- Да ладно тебе, Сёмушин, это всего лишь сон. Отклик перегруженного событиями мозга на непривычно дикую реальность. Психологический откат, понимаешь? На яву: вода, полёт, падение, и во сне то же самое с отвлечением на боль. Я читала про это. Всё просто, и не надо пугать меня какими-то демонами. Всего! Лишь! Сон!
- Посмотрим, - буркнул охотник, подымаясь.
- Посмотрим, - согласилась я, подсознательно отметив, что мы с чего-то перешли на "ты".
В путь
- Я не поеду на ней!
Вот уже полчаса, как меня пытались усадить на рыжую невысокую лошадку, которую утром привёл Сёмушин. Осёдланную, нагруженную сумками с едой и сменной одеждой, подаренной кочевцами, что теперь толклись у забора. Они пришли проводить меня в путь и не прогадали. Я устроила незабываемый аттракцион. Селяне едва сдерживали улыбки, наблюдая, как Сёмушин наворачивает уже третий круг по двору, бесполезно тратя своё красноречие в попытке уломать несговорчивую госпожу сесть в седло. Правда сначала он попытался усадить меня в седло силой, но после меткого попадания коленом в нежное место, ограничился сиплыми уговорами. И на приличном расстоянии.
- Почему?
Сама не знаю, не хочу и все! Ни верхом, ни пешком, ни в телеге. И вообще, с какой стати надо куда-то ехать. Скрытный охотник не пожелал объяснить толком, зачем он тащит меня в столицу Империи, так же непритязательно зовущуюся просто: Столица. На все вопросы о цели поездки либо отмалчивался, либо говорил: "Ты всё узнаешь в своё время". А когда это время настанет? Значит, нет необходимости в долгом, и, я уверена, опасном путешествии. О чём и сообщила. Наверное, зря. Потому что нервный охотник тут же развернул своего коня и выехал со двора. Я осталась стоять возле невысокого крыльца.
Может, конечно, не стоило так долго упрямиться, но я почти никогда не ездила на лошади (не считая пары падений с деревенской Сивки в двенадцать лет) и, если быть до конца откровенной, слегка побаивалась.
От наблюдающих селян отделились две уже знакомые мне фигуры: якобы исцелённая бабулька и её исполнительный внучек.
- Госпожа, позвольте Ивальду помочь вам.
Шустрый парнишка с разбитой губой уже подводил ко мне лошадь. Но я, вроде бы, говорила, что не принимаю помощь, если могу справиться сама. Поэтому забрала из рук Ивальда повод, одарив парнишку злобным феминистическим взглядом, и начала самостоятельное восхождение на конский Эверест. Для начала определила принцип действия: левую ногу в стремя, подтянуться на руках и я в седле - гордая и непреступная! На деле всё оказалось гораздо сложнее. Рыжая лошадка вытерпела целых четыре попытки забраться ей на спину, но на середине пятой истерически игогокнула и медленно пошла к воротам. В тот момент я как раз находилась в позе "Мешок картошки поперёк седла" и из последних сил старалась не упасть в грязь лицом во всех смыслах. Расступившиеся перед лошадью селяне смотрели сочувственно, но помочь не спешили. Лишь молодой Ивальд, преисполненный юношеской отваги, рискнул вновь протянуть мне руку помощи, и тут же был остановлен невысоким старичком. Умудрённый житейским опытом старик удержал его за рукав и тихонько скрипнул:
- Она сама справиться.
И я справилась! Пусть не сразу, пусть неуклюже, но уселась в седле и, даже позволила себе гордо задрать нос по этому поводу. Прелесть момента подпортил насмешливый Сёмушин:
- И стоило упрямиться?
Я промолчала, всем своим видом показывая, что стоило.
- Странно, - Сёмушин огляделся. - Вот на этом месте всегда стоял указатель.
Мы остановили лошадей на перекрёстке. Я выгнула спину - тело ныло и стонало на все голоса. Всегда считала, что прогулки на лошадях - сплошное удовольствие. Не смотря на неудачный опыт.
В городе, где полно автомобилей и асфальта, нет места для этих красивых, умных, добрых животных. Лет до десяти я мечтала о коняшке. Упрашивала отца купить пони, заверяя, что сама буду ухаживать за маленькой лошадкой: мыть только шампунем, чтобы грива была мягкой и пахла цветочками; кормить только сочной зелёной травкой, зимой выращивая её на подоконнике; читать на ночь сказку про конька-горбунка. На деле лошадь оказалась существом капризным, упрямым... и жёстким. По крайней мере, та, что нервно перебирает копытами подо мной.
- А в чём дело? - поинтересовалась я, с хрустом потягиваясь. Слезть с кобылы по примеру охотника я побоялась. Вряд ли мне удастся забраться на неё ещё раз без посторонней помощи. - Разве ты без указателя не знаешь куда ехать?
- Нет. - Главный Охотник пригладил рукой куцую травку, вероятно, в том месте, где должен был бы находиться тот самый указатель. Может, хотел убедиться, что глаза ему не соврали?
- Ты же не в первый раз в этих краях. Ни за что не поверю, что так сложно вспомнить расположение трёх табличек на деревянном столбике, - подначила я, пытаясь определить, где, собственно, данный столбик был вкопан. Травяной покров отличался похвальной целостностью. Даже намёка на раскопочные работы не наблюдалось.
- Вот здесь, - узкая ладонь очертила на земле приличных размеров круг, - стоял Указательный камень. Без него невозможно выбрать верный путь.
- Как так?
- Вот так! - раздражённо огрызнулся Сёмушин, но от меня так просто не отделаешься.
- Сём, ну пожалуйста, объясни, а! Ты должен понимать, насколько мне тяжело, - заныла я, подпуская в голос слезинку. - К тому же, чем больше я узнаю об этом вашем Авалоне, тем проще мне будет найти возможность для возвращения к себе.
- Куда это к себе? - недобро усмехнулся охотник.
- На Землю, куда же ещё?!
- Ага, надейся больше, - уже открыто засмеялся Сёмушин. - Ты никогда не вернёшься назад! - Но увидев в моих глазах ужас, поднял руки: - Хорошо, хорошо! Только не плачь! Может быть и вернёшься. Я, правда, никогда о таком не слышал, но раз уж сама Золотая Таэли подставила тебе крыло, значит Великие Предки благоволят тебе.
За прошедшие сутки мне ни разу не пришло в голову, что я не смогу вернуться домой, к Олегу, к родителям. Что я никогда больше не пройдусь по любимым улочкам родного города. Происходящее со мной казалось просто сном, а потому не воспринималось всерьёз. Даже не так: я словно попала в одну из тех сказок, которыми зачитывалась в детстве. Я так мечтала оказаться на месте их героев... Дура! Ой, какая же ду-у-ура!!!
Ну и что теперь делать, а? Во-первых, думаю, стоит успокоиться, а во-вторых... Во-вторых узнать, почему мы всё-таки не двигаемся.
- Сём...
- Ну.
- Может мы всё же хоть куда-нибудь поедем? Погода портится.
- Вижу.
- Так что?
- Что-что! Не знаю я куда дальше ехать! - взорвался Охотник.
- Ну и ладно, не сердись, - примирительно улыбнулась я. - Давай так: куда мы попадём, если поедем... направо, к примеру.
Охотник так на меня глянул, что я поняла, пример неудачный.
- А если налево?
- Не знаю. И прямо, и даже назад - не знаю. Могу, конечно, предположить, но...
- Нет, постой! Такого просто не может быть! Мы приехали из Кочевья, то есть оттуда, - я махнула рукой себе за спину. - Давай вернёмся, и спросим у местных...
- Да пойми же ты, - вздохнул Сёмушин, успокаиваясь, по крайней мере, внешне. - Авалон - это не Земля, здесь всё иначе. Другие дороги, другие люди, другие судьбы... Это другой мир. И я знаю его гораздо лучше тебя.
- Согласна. - Я решила не спорить с охотником, он прав, но не будем же мы вечность стоять на этом перекрёстке! - Так значит, возвращаемся?
Дорога, бывшая в начале достаточно широкой, чтобы вместить не меньше двух телег, через час неспешной трусцы превратилась в узкую тропку. А вскоре и вовсе подло исчезла, затерявшись в колючих ежевичных кустах.
- Сём...
- Ммм?
- Послушай, ведь это же не та дорога?
- Ммм.
- Но мы же повернули назад, и ни разу не сворачивали...
Сёмушин чуть натянул повод, приостанавливая своего коня, подождал, пока наши лошади не сравняют шаг. Глубоко вздохнул, собираясь с мыслями:
- Это Авалон, Лана. Здесь всё иначе, я уже говорил.
- Что иначе? Откуда ты можешь знать, что Земля чем-то отличается, ты же никогда не был...
- Не был! Но есть легенды, предания. Предки завещали нам хранить знания о Земле. И поэтому я знаю, что дороги там, где ты живёшь, имеют начало и конец, - Сёмушин предупреждающе поднял руку. - Не перебивай, если хочешь узнать больше!
- Хорошо, не буду, - легко согласилась я. - Но сперва порадуй меня сообщением, что в вашем ином мире дождь сухой.
- Кажется дождик собирается, вон, как небо нахмурилось! И дорога кончилась, - ухмыльнулась я. - Знаток Земли, блин, недоделанный.
Охотник остановился, кажется не заметив последних слов. Зато заметив, наконец, живую ежевичную изгородь. Первый раз вижу, чтобы эта ягода так высоко забиралась. Обычно она стелется по земле, а тут плети обвили деревья чуть ли не на два человеческих роста вверх.
- И что будем делать? Учти, я не умею по лианам лазить, не макака какая-нибудь. И назад не пойду...
Ммм, этот взгляд мы уже знаем. Я замолкла, оставив Сёмушина самостоятельно разбираться с возникшей проблемой.
Видимо, надвигающаяся непогода Охотника тоже не радовала. В его движениях появилась некая суетливость. Он четырежды подводил своего коня к живой изгороди, но умное животное не желало быть исколотым ради прихоти хозяина. Семушин не сдавался, усиленно выглядывая что-то сквозь частое переплетение ветвей. В конце-концов чёрный жеребец встал на дыбы, что, к моему изумлению, порадовало Охотника. Через несколько мгновений я поняла, почему. Мудрый конь (можно было бы сказать упрямый, но кто знает об истинном мотиве и предназначении его поступка, ведь никому не известно о чём на самом деле думают лошади) подсказал отличный выход из положения, позволяющий сохранить собственную шкуру в целости, угодив при этом хозяину. Что именно будет располагаться на седле: ноги или то, чему в нём обычно приходится находиться, коня не волновало.
Первая попытка устоять на спине животного окончилась провалом. Хорошо - не падением! Что ждало бы меня, окажись я в лесу ночью, с ушибленным (возможно на голову, что, если вдуматься, для этой самой головы не принесёт особого урона, в силу недостатка в ней содержимого) мужчиной на руках, абсолютно не способная себя защитить?! Бр-р-р!
- Слезай, - Сёмушин махнул рукой, будто сгонял назойливую муху с мясного пирога. Ой, припомнится тебе! Если разобьёшься, скормлю первому голодному волку.
- Зачем? Думаешь, я больше подхожу в качестве стула? Или наоборот? Так вот знай, что я никогда не позволю всяким проходимцам прикасаться к моей....
- А я и не собирался. Больно надо!
Я обиделась, но слезла. Хотя бы для того, чтобы размяться.
Последовавшее вслед за этим зрелище не для слабонервных! Детей и беременных женщин просим удалиться! Главный Охотник поставил лошадок рядом - седло к седлу. Тут его хитрый план дошёл и до меня. Ну конечно, если невозможно устоять, используя только одну точку опоры, надо найти другую, что он и сделал. Но лошади не табуретки. Когда Сёмушин, наконец разглядевший с высоты конских спин интересующую его местность за кустами, попытался слезть, моя хитромордая лошадёнка провернула тот же трюк, что и во дворе Иннеаны - она пошла. Но не вперёд, а вбок, аккуратно переставляя копыта. В цирке цены бы этой лошадке не было! Охотник чудом удержал равновесие, но в его положении лучше было упасть. О-о-о, даже гимнасты позавидовали бы ТАКОМУ шпагату. Каурка остановилась, отойдя ровно настолько, чтобы не позволить ноге неудачливого наездника соскользнуть с седла. Семушин злобно выругался, дёрнулся и мешком повалился на землю, хорошо хоть руки догадался выставить вперёд, иначе действительно приложился бы лбом об землю. И тут я захохотала! Согнувшись пополам, не в силах смотреть на багровую от гнева физиономию Охотника. Хохотала так, что обе коняшки синхронно повернули ко мне удивлённые морды, желая определить, кто посмел составить им конкуренцию в искусстве громкого ржания?
Стоит признать, что охотник оказался довольно таки отходчивым и почти не обиделся на меня за смех. Правда разговаривать со мной тоже не пожелал, молча установив посреди рассмотренной сквозь кусты поляны импровизированную палатку. Да, вам, наверно, интересно, как мы на неё пробрались? Просто. Живая изгородь окружила поляну со всех сторон, это мы проверили, обойдя её по периметру. Когда Сёмушин убедился, что попасть внутрь не удастся, он, конечно, расстроился. Но ненадолго. После некоторых раздумий стукнул себя по лбу, покопался в сумке, что-то достал из неё, а потом кинул это в изгородь. Когда дым рассеялся, а я прочихалась от порхнувшей в лицо пыли, оказалось, что в кустах образовалась большая дырка и Семушин уже заводит в неё наших лошадей.
Ужин был скудным. Два ломтя чёрного хлеба, кусок сыра и кусок ветчины. От вина я отказалась, а зря. Еда в сухомятку отозвалась икотой, и я не меньше получаса мешала Сёмушину заснуть, оглашая поляну (ради которой, собственно, и был устроен недавний цирк) громким раскатистым кваканьем.
Сур
Тихое утро раскололось шумным многоголосьем. Я очень не люблю вставать рано. В принципе, а кто любит? Слишком ранняя побудка оставляет ощущение, что вот ещё полчасика, и ты точно бы выспался. Тем более, что спалось мне до тошноты плохо. В доме гостеприимной Иннеаны комаров не было, на ночь девушка окурила гостевую комнату пахучим веничком. Из каких трав, не спрашивайте, не знаю, но средство оказалось очень даже действенным. Сегодняшней ночью кровососущие твари порезвились во всю, взяв реванш за вчерашнюю. Причём толстокожего Сёмушина маленькие пискли не беспокоили, он мирно похрапывал, распластавшись на животе, пока я, почти с головой замотавшись в тонкое суконное одеяльце, старательно отбивала руки.
В палатке я оказалась одна. Отогнав мелькнувшую было мысль о том, что охотник меня кинул, я, отчаянно кряхтя, зевая и потягиваясь, выглянула из палатки. Первым, что я увидела, были ноги. Много, явно женские, судя по цветастым длинным юбкам. Я подняла голову и уткнулась взглядом в пронзительно чёрные глаза присевшей на корточки цыганки. Она приветливо улыбнулась мне:
- Приветствую, Госпожа!
- И вам здравствуйте, - поздоровалась я, принимая протянутую руку, чтобы подняться на ноги.
- Меня зовут Весна. Простите, что разбудили вас, но у нас очень важное дело. Наш табор остановился тут, неподалёку и бабушка Нани приглашает вас в гости.
- С чего бы это? - удивилась я. - То есть, я хотела сказать, очень приятно, только вот я тут не одна, понимаете. Кстати, а вы моего спутника тут поблизости не встречали? Молоденький такой парнишка в кожаной куртке с кучей карманов и серых штанах в облипочку?
- Это ваш наставник, Госпожа?
- Да нет, скорее провожатый. Я, знаете ли, не местная...
- Знаю. Вы с Земли, - перебила цыганка, мягко беря меня под локоть.
- О, как быстро расходятся слухи! А куда это мы идём?
- Но как же Сёмушин? - попробовала возразить я. - И лошади с вещами?
Весна обернулась, быстро начертила в воздухе вспыхнувший голубоватым пламенем знак и дунула. Повинуясь лёгкому дыханию, метка подлетела к палатке и зависла над ней.
- Теперь ваш спутник знает, где вас искать, - заверила цыганка, заметив, что я всё ещё колеблюсь. Потом повторила: - Нани ждёт, - и весомо добавила: - Завтрак тоже.
Мы уже почти вышли с поляны, когда из-за деревьев мрачной летучей мышью вылетел Сёмушин:
- Ну-ка, кыш от Госпожи, сороки!
Увидав его, цыганки отступили на несколько шагов. Рядом со мной осталась только Весна, недовольно дёрнув плечом, она осведомилась:
- С каких пор охотники указывают Вольному Народу?
- А с каких пор я должен отчитываться перед огородным пугалом?
- Ой, с огнём играешь, сереброкровый, - певуче протянула девушка. - Знаешь, ведь, нам твоя кровь не страшна, а Императрица нас не достанет - руки коротки. - Весна издевательски улыбнулась, от чего у Сёмушина явственно свело скулы. - Мы бы сейчас проучили тебя, но очень спешим.
- Да что вы можете? - Взъершился охотник и пискляво передразнил: - Вольный Народ! Кучка глупых баб, возомнивших себя великими предсказательницами!
- Как ты нас назвал? - Цыганки окружили охотника, воинственно звеня многочисленными браслетами, и решительно сжали кулаки.
На что, интересно, он надеялся? На то, что девушки его испугаются и не станут бить, потому как он ГОИ? Так ведь он им это не сообщил, то есть не успел сообщить. Хотя пытался, я слышала пару нечётких писков сквозь визжание разъярённых цыганок, упоённо мутузящих наглого обидчика.
Весна покрепче стиснула мою руку и напомнив, что завтрак таки стынет, уверенно увела с поляны.
Табор расположился на опушке леса, буквально в пятистах шагах от места нашего ночлега. Несколько крытых повозок. Небольшой табун крепеньких коренастых лошадок, аппетитно хрупающих сочной травой. Голопузые малыши с визгом ловят большую жёлтую бабочку, натыкаются друг на друга и задорно хохочут. Пахнет костром и жареным мясом. На меня никто не обратил внимания, что радовало. Если честно, я боялась немного такого же бурного приёма, какой был в Кочевье. Но всё обошлось, слава Богу!
- Бабушка Нани живёт там, - Весна махнула рукой в направлении маленького фургончика-прицепа и тихо пожелала мне удачи.
- Ну, наелась, деточка, - старая цыганка в очередной раз заправила под платок непослушную седую прядь и пододвинула поближе ко мне тарелку с яблоками.
- Угу. Спасибо большое, ваши дочери изумительно готовят. Яблоко не буду, а то лопну.
- Возьмёшь с собой в дорогу, - улыбнулась старушка. - А теперь пойдём, погадаем.
Бабушка Нани завела меня в угол повозки, занавешенный серым войлочным ковром, усадила напротив себя. Смуглые узловатые пальцы ловко перетасовали толстую пачку больших тёмных карт.
- Это Таро. Древние руны. Они никогда не лгут, но не всегда говорят правду. Подержи их меж ладоней. Вот так, хорошо. Смотри и слушай, и запоминай. - Женщина ловко перемешала колоду, вытянула пять карт, разложила их крестом на узорчатом платке. - Вот Жрица. Власть её велика, а жажда власти безгранична. Ради неё она перевернёт землю, нарушит равновесие Добра и Зла, уничтожит тысячи жизней. Снизу - Императрица. Она загадочна и прекрасна. В её руках средоточие тайной древней силы, в её жилах течёт кровь богов. Справа - Шут. Он молод, полон сил, не ведает страха и идёт туда, куда зовёт сердце. Он непредсказуем и сам выбирает себе судьбу. Слева - Тифон-демон - коварный и беспощадный. Он сводит с ума и крадёт души.
- Кошмар, - я с любопытством вгляделась в изображение огромного крылатого Дьявола, держащего на цепи двух малюсеньких человечков. На того, из сна, он похож не был. В это время бабушка Нани перевернула последнюю, центральную карту. На прямоугольном кусочке картона была нарисована падающая башня.
- Крах и разрушение, отчаяние и несбывшиеся надежды. Мы обречены..., - зашептала старушка, пряча лицо в ладонях.
- Э-э-э, бабушка, вам плохо? Ну, не бледнейте так, вы меня пугаете. Пойдёмте-ка на улицу, на свежий воздух, а то тут и впрямь дышать нечем. Немудрено и в обморок упасть. У вас возраст, сердечко, небось, пошаливает и всё такое. А у меня сил не хватит в одиночку такую массу поднять, - я потянула женщину за руку. Она не сопротивлялась, и даже самостоятельно доплелась до выхода из повозки, вяло переставляя ноги. Заботливые руки цыганок приняли немощное тело, буквально упавшее на них.
- Что случилось? - Чёрные глаза буравили меня в ожидании ответа, но я ничего не успела сказать. Бабушка Нани обвела потускневшим взором табор, лес за повозками, солнце над далёкими горами, пыльную дорогу; протянула руку в сторону пышных кучевых облаков на западе и, упав на колени, зарыдала.
Весна выдернула меня из толпы галдящих цыган и повела обратно к лесу. Я молчала, подавленная произошедшим. Что на самом деле означает эта последняя карта? Какой смысл она несёт в себе? Насчёт других карт тоже не совсем понятно. Императрицу упоминал Сёмушин, а вот остальные.... Жрица, Шут, Тифон какой-то. Молодая цыганка неслась впереди, чуть ли не волоком таща меня за собой.
- Мы куда-то спешим? - Я вырвала руку, потёрла покрасневшее запястье со следами от пальцев. Цыганка остановилась так резко, что я едва не врезалась ей в спину.
- Скажите, что открыла вам бабушка Нани?
- Да я и не поняла ничего толком. Может, вы сами объясните мне, что произошло? - Тон цыганки не понравился мне абсолютно, в нём чувствовалась неясная угроза, будто я в чём-то была виновата. - Ваша бабуля разложила Таро, вытянула карты: Шут, Дьявол, Жрица, Императрица. Точно не могу вспомнить, как она их интерпретировала, но последняя - Башня просто свела её с ума. Она говорила, что мы обречены. Я не поняла только кто именно: конкретно цыганский род или вообще все?
- Значит вот как, - задумчиво почесала бровь цыганка, обращаясь, скорее, сама к себе. - Но общий расклад мы и без того знали, хотя... - Девушка отработанным жестом фокусника вытянула из лифа платья бархатный мешочек, развязала горловину и протянула мне: - Тяните, Госпожа.
Извлечённый деревянный кругляшок был пуст. Я повертела его туда сюда и вернула Весне. Девушка глубоко вздохнула, повела плечами, сбрасывая напряжение и широко улыбнулась.
- Может мне стоит вытащить ещё? - неуверенно предложила я.
Вместо ответа Весна сняла с тонкого смуглого пальца широкое серебряное кольцо с большим круглым камнем и вложила его мне в ладонь.
Из-за деревьев выскочили взлохмаченные цыганки. Вслед за ними мчался на всех парах Сёмушин. Нельзя сказать, что девушки были сильно напуганы, наоборот, их лица светились детским восторгом. Погоня представлялась им весёлой игрой, в отличие от Охотника, бордового, исцарапанного, местами покусанного и о-очень серьёзно настроенного.
- Прощайте, Госпожа, - только и успела крикнуть Весна, подхваченная соплеменницами. - Удачи вам...
Я махнула ей в след рукой и преградила путь Сёмушину.
- Пусти! - зарычал тот, но я крепко держала его за остатки рукава. Раздался треск и мы полетели в разные стороны.
Охотник дулся почти до полудня, не отвечая ни на вопросы, ни на провокации. Его конь по кличке Мрак трусил далеко впереди, неся своего излишне гордого седока в серо-зелёную даль. Почему не в голубую? А потому что ехали мы по пыльной дороге, бесконечно тянущейся через тёмный еловый лес. Куда, не знаю, мне не говорили, хотя я спрашивала.
Чтобы отвлечься как-то от вернувшейся и нарастающей боли в пятой точке, я достала из кармана подаренное Весной кольцо. Вроде бы серебряное, потемневшее от времени. На