Аннотация: От Гомеровских времён до 11.09.2001 гекзаметр и проза
STANISLAV STEFANIOUK
10967 GRAEFESTR 58A BERLIN
tel:(030) 6914255
Т Р О Я Н С К О Е З Е Р К А Л О
(конспект фантастического романа)
А Н Н О Т А Ц И Я
Полуфантастическая небыль, в которой задействованы исторические, литературные и вымышленные фигуранты как наших времён, так и античной, гомеровской древности...
Для читателей всех возрастов,любящих или уважающих литературный вымысел, помнящих реалии советской истории и ненавидящих насилие...
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
Эту, якобы вымышленную и неправдоподобную, но тем не менее абсолютно правдивую историю невозможно, точнее бессмысленно излагать без особого предуведомления.
Всё, что будет ниже описано, всё, на что двусмысленно будет намекаться так-сказать "между строк", истинно произошло на одной планете такой удалённой от нас галактики, что её, то-есть галактику, не говоря уж о какой-то малюсенькой планетке, ещё не успели открыть наши головастые и дотошные астрофизики... Более того, планета, на которой всё это и происходило, да ещё и происходит по сию пору, настолько отлична от нашего, земного мира и геологически, и физиологически, что никакое истинно научное, или даже научно-популярное, изложение и образа и обстоятельств жизни, и самого облика живущих на той планете интеллектуальных существ - абсолютно невозможно в сколько-нибудь доступной широкому читателю стилистике... Оно, то-есть изложение - просто не будет восприниматься даже как фантазийный бред... Поэтому я как Автор, получивший доступ ко всем (нет, тут я самонадеянно неправ) - лишь к некоторым секретам жизни инопланетян - вынужден был перевести всё мне ставшее известным на наши, условно земные, понятия и образы... Более того - даже имена и привычки, манеры и стилистику общений - я позаимствовал из нашей земной истории и практики...Пожалуй, такой "перевод" не слов, а самой жизни с одной системы на другую был проведен впервые.. Транспонировав таким образом чужую жизнь в нашей нотной системе - я с удивлением обнаружил некое системное, мелодическое единство и проблем, и методов их разрешения как у нас, так и там, в необозримой дали... И пусть Читатель, встретив и знакомые имена, и даже моё собственное, и узнав знакомые места и события, увидит в этом лишь знаки единства всего Разумного во всём Великом Космосе - не более, но и не менее..
1. Зеркало Елены Прекрасной
Хотя археология и не стала моей страстью, несмотря на моё родство (биологическое) с историками и археологами, пытавшимися сделать меня таким же землекопом, как и они сами, но привить мне вирус кладоискательства им удалось... Проведенные месяцы в раскапывании древних мусорных свалок - так называемых "культурных слоёв" - сделали своё: я полюбил старый хлам, я перестал выбрасывать в мусор устаревшие детали и приборы, квитанции и черновики, газеты и самиздатовские перепечатки, пластинки и видеокассеты и даже компьютеры устаревших и умерших фирм... Загляните в мой гараж: всё подготовлено для археолога будущего столетия!
И даже сочинён стихотворный манифест:
"Не думай о желудке, а думай о душе!"
Бегут года и сутки...А в нашем гараже
Скучает "Мерс старинный".. И вызывает он
На память год былинный...
Коллекция икон...
Газеты и журналы... Корзинки и клубки...
Флажок надомный алый; Скатёрки и платки...
Сундук, обитый жестью, Изъеденный жучком...
А в нём флаконы вместе, С духами и душком...
Старинные остатки Изношенных времён...
Как детские лошадки... Сюртук и патефон...
Два старых самовара: с медалями и без...
Сапог в гармошку - пара; и книги - хоть на вес!
Я - старый барахольщик! Прости - родня моя!
Как в подземелье мощи, всё сохраняю я!
Что гоголевский Плюшкин
в сравнении со мной!?
Вот только нету пушки... И нет звезды с луной!!!
Старьё смешалось в кучу
неродственных вещей.
Их свёл как будто случай, не умысел ничей...
Всё - реквизиты пьесы, отыгранной давно:
...Умолк тапёр - повеса... Окончилось кино!
Смешно всем, не заражённым археовирусом, но попробуйте хоть разочек встать на землю, по которой ДО ВАС не ступала никакая нога вообще никакого человека - на так называемый "МАТЕРИК!" И Вы погибли! Для нашей обыденности, разумеется!
Так и я, став химиком, потом и металлургом, затем и преподавателем всего этого же, навсегда полюбил - зауважал эту науку о Прошлом, открывшемся Настоящему!
Теперь Вам понятно, что меня притянуло к архиву Василия Жуковского, вдруг открытому на одной из запыленных полок Историко-Архивного института... Помимо моих "историчных"
предков, у меня ещё был, и был сравнительно недавно - дед, профессиональный литератор, а в ранние годы даже и неплохой поэт... В "серебряную" обойму он не вошёл, но был, как говаривал по иному поводу великий Менделеев, одним из многих "укрепителей" российской поэтической словесности... От него, то есть от Деда, а не от Менделеева, моя любовь к написанию и сочинению и прочего, что порой, не без зависти, обзывается графоманством...
Перелистывая архивные папки Василия Андреевича Жуковского, я обнаружил (тщеславно горжусь первенством в этом!) интереснейший черновичёк перевода гомеровской Одиссеи...
Его сюжет ни разу не возникал ни в каких описаниях троянских событий, хотя был чрезвычайно и необычно фактологичен...Почему Жуковский его не опубликовал при жизни?
Как "первооткрывателю", мне было позволено описать находку и поместить этот фрагмент в "Пушкинском Вестнике".. Если бы я знал, какая длинная цепь потянется через века и страны, материки и судьбы; какие испытания мне придётся перенести! Но что было сделано - то уже стало Историей!
Вот этот "фрагмент"...
Из новонайденного
Архива В. А. .ЖУКОВСКОГО
Только лишь в полночь - когда всё в покоях утихло,
Сном благодушным от дневных забот утешаясь,
Взяв свой ночник с негасимым огнём чуть приметным
Тихо Елена к укрытому зеркалу всходит...
Быстро на дверь оглянувшись, от слуг любопытных таяся,
Завеси плотной шнуры и тесёмки распутав,
Вниз опустила, открыв как широкое поле,
Ясного зеркала плоскость металла...
Словно в далёком чертоге одна,
с фитильком, чуть горящим,
Телом жемчужным, как облако, ветром гонимо
Взору предстала - себя не узнавши нисколько:
Тени подглазные, скорбные слёзы катились,
Волосы, прежде златые, чуть пеплом покрылись...
И на глазах изумлённой Елены
Долу клонится несчастное диво - виденье...
Слёз не сдержав, безутешно рыдая, Елена
Левой рукою зеркальное диво задёрнув,
К ложу семейному, еле дыша, возвернулась
И, прислонившись к подушке, мгновенно уснула...
2. Музей на Стремянке
Реакция на появление моей находки не заставила, как любят повторять изготовители детективных сериалов, "себя долго ждать!" Уж никак я, химик, дотошно изучающий кинетику химико-металлургических реакций, совмещающий, порою весьма доходно, науку с почасовым преподаванием, не думал, что мне доведётся выступить оппонентом на защите канди-датской диссертации в области - смешно цитировать - по специальности "Искусствоведение". Но именно об этом меня просило письмо от Учёного Совета, существующего, оказыва-ется, при знаменитом музее "Изящных Искусств" на Стремян-ке! -"Нет, Вы утверждены как дополнительный Оппонент не по ошибке, уважаемый Станислав Львович!"- ответствовал мне приятный баритональный голос Учёного секретаря Совета... -"Нам известны Ваши работы по анализу археологических артефактов, выполненных из металла...А недавняя Ваша публикация по архиву Жуковского ещё раз нас убедила в Вашей глубокой осведомлённости в истории малоазиатской и древнегреческой культур. Так что, уж пожалуйста, не откажите в любезности выступить со своим взглядом на диссертацию нашего аспиранта...Это очень толковый, да и немолодой уже научный сотрудник известнейшего берлинского Пергамонмузеум. Он долго стажировался под руководством самой Устиновой - нашей славной директриссы!"
Я дал согласие и приступил к изучению автореферата... Прочтя положенные два десятка гектографических страниц, я понял, что без интимного разговора с самой руководительницей работы, на Совете мне лучше и не появляться! Аспирант аспирантом, диссертация диссертацией, но между строк высвечивались такие недомолвки, такие двусмысленности, что без специальной подготовки (или обработки?) меня, как довольно критического и дотошного оппонента, лучше не выпускать...
В диссертации аспиранта из ГДР Гюнтера Вольфа приведена чуть ли не вся историография находок Шлимана. Не только пресловутого "Золота Приама", но и других, не ставших общеизвестными, артефактов. Особо меня смутила глава, посвящённая "GroЯspigel", находящемся, якобы, в запасниках Музея "Изящных Искусств". На фотографии, к сожалению чёрно-белой, видно огромное плоское изделие, обрамлённое змеевидным узором, с весьма тусклой, явно не рефлектирующей поверхностью...Стоящий рядом человек (кого-то мне он напоминал, но я никак не мог в то время вспомнить, кого именно!) внимательно всматривается в поверхность и как будто, судя по недовольному выражению на лице, безрезультатно.. И тут я узнал и это худощавое и не очень молодое утомлённое лицо... И эти узенькие усики под крупным назойливым носом... Без сомнения, это был либо сам Адольф Гитлер, либо искусно приготовленный его двойник! Но в тексте Автореферата об этом "контакте" - ни слова... Так, просто некто любознательный, по просьбе фотографа, "снялся" для уточнения масштабности находки...А как это "зеркало" попало в Музей? И почему его нигде и никогда в Советском Союзе не упоминали? Даже после знаменитого прощального показа "Сикстинской ", точнее - Дрезденской, а если уж совсем точно, Цвингеровской галереи . Свидеться с самим диссертантом мне не пришлось (у него случилась задержка с визой - ввиду просрочки аспирантского срока..), но с "Самой" Устиновой мне удалось побеседовать, после чего я гладко и пристойно и весьма позитивно охарактеризовал и самого претендента на искомую степень "Кандидата искуствоведения" (он-таки подоспел к своей защите) и саму научную работу, внесшую (как говорят и пишут в положи-тельных отзывах) серьёзный вклад и т. д и т. п. Банкет прошёл в буфете Музея, около самого гардероба...Были все Члены, кто-то из Посольства ГДР, пара дипломатических чиновников из Комиссии по Реинституции (намечалась вскоре отправка части коллекций обратно, на "Родину").. Я подсел к слегка под-выпившему новоиспечённому "Доктору Искусств" и стал донимать его занимающими меня вопросами... Но он то ли был достаточно навеселе, то ли был аккуратно проинформирован о моих возможных притязаниях, но вместо ответов, как бы их и не поняв, он стал приглашать меня к не-му, в Берлин...Потом его стала обнимать какая-то московская фифочка из экскурсоводной ватажки... И мы расстались, выпив "auf Freundschaft"- друзьями...
"И тайны не узнал я..."
3. Откровения Устиновой
Пойдя к Устиновой, я, зная специфику "фасадных учреждений" страны Советов, не очень рассчитывал на получение каких-либо документированных ответов на мои щекотливые вопросы.. Но при этом помнил, что если большого и закрытого Чиновника умело "раскрутить", уверить его в полной безопасности "потрепаться" и "доверительно" выболтать кое-какие, всем известные, "секреты", то при этом же можно кое-что и уточнить действительно деловое...На всякий случай я захватил с собой маленький, купленный недавно у приятеля, портативный диктофончик, умещавшийся незаметно в пиджачном кармане... Благо в музее Пушкина, тем более со стороны служебного входа, не было установлено ни "контуров", ни иных металлоискателей... Хозяйка приняла меня любезно и добротно, как всё, что она делала: принесен был ароматный чай (кажется, заваренный " El Grey", ароматные медовые "берлинские уши", изготовленные в "Национале" (кстати, ни в Берлине, нигде позже я не едал подобной вкусности!)...То, что "по-секрету" сообщила директриса, настолько было ошара-шивающе, что я быстро согласился со всеми её рекомендациями по моему отзыву и откланялся якобы "во-свояси", в полной уверенности, что камни дествительно могут падать вверх, а море раскалываться надвое и пропускать сквозь себя любой, даже неограниченный контингент кого угодно... Дома я включил диктофон и вторично прослушал "аккуратные" откровения
Диктофонограмма от 20.05...: -"Извините, как вас по отчеству?- - - - (мой голос - Станислав Львович) - - - - Вы, наверное уже наслышаны о моей работе в Германии в годы войны? - - - - (Но только в общих чертах,хотя и это потрясает! Как вы смогли выдержать все эти трудности! Я восхищаюсь Вами!) - - - -
А вы знаете, многое было гораздо проще, чем описывают в повестях и показывают в фильмах, даже в таких добротных, как "Семнадцать мгновений..." - - - - Ко всему привыкаешь - - - И это-то самое опасное в работе разведчика, уж поверьте мне, молодой человек - - - как говорят - героизм будней - - - ходишь в магазин - - - - на службу - - -флиртуешь, если человек приятный - - а если нужно - - - то тоже флиртуешь- - - -всё, как в нормальной жизни - - - вот когда предощущаешь завал, то становится страшно всерьёз - - - и это тоже опасно - - страх многие видят - - - и спрятать его - большое везение - - - или умение - - - Штирлиц вот умел - - -о, как умел - - - столько раз выходил из завала - - - профессионал высокой пробы - - - меня вытащил прямо-таки из пасти - - - я ведь, как Мата Хари провалилась - - - она тоже заговорила на родном языке - - - правда, не при родах - - - а в постели любовника - - - но тоже при исполнении - - - её штирлицам спасти не удалось - - - рулетка не докрутилась - - - (горько смеётся) - ну, это вы всё проходили, как я понимаю - - - вы умеете слушать и помалкивать - это хорошее качество - - - - хотя и настораживает - - - так вот мой муж, что погиб при бомбёжке в Берлине - - - сильный был специалист - - многому меня научил, практически заново - - нас то - - - соплюшек - - выпускали на один раз - - -слетать - - -отстучать - - -а там уж как кому повезёт - - -никакой подстраховки - - - как я теперь своим музейщикам твержу - - главное - техника безопасности - - -а у разведчика главное - - - в е з е н и е - - -запомните это - - - и - -- к у р а ж - - - как у артиста - - - есть кураж - - - зритель аплодирует - - -нет куража - - - к стенке - - - Так это я чуть отошла от нашей темы - Отец моего мужа - Вольфганг Вольф - всю жизнь был смотрителем Античного отдела Пергамонмузеум - под его ведением и контролем была коллекция Шлимана - - - - и, конечно знаменитое "золото Приама" - - - очень доверенный был господин - - - он, собственно и реконструировал Пергамский Алтарь - - -не было ему равных - - -Профессор как никак - - -германский профессор - - -классик, можно сказать - - - и при нацистах он был уважаем, да и сдержан в речах и в связях - - - как будто знал, что чёртова вакханалия фашизма пройдёт в считанные годы - - -не то что кое-где (здесь госпожа директриса внимательно и взвешивающе посмотрела мне в глаза) - - - и в середине традцать третьего в газетах было объявлено об открытии выставки ранее скрываемых, как говаривал доктор Геббельс, от арийской нации, шедевров древней Греции! - - -
о еврееях прямо здесь не говорилось - - - так как их около профессора Вольфа не водилось, но обыватель мог это и сам предположить - - - тогда это поощрялось - - -да и не только тогда, и не только в Германии (и она опять пристально посмотрела мне в глаза- - -я молча кивнул с полным пониманием) Я, как вы понимаете, этих объявлений и не читала, да и о самом "Золоте Приама", как и о каком-то Приаме я и слыхом не слыхала - - - мне и семнадцати лет не было - - -и кроме немецкого, да и то разговорного - - - грамматику я освоила уж будучи за Эрвином в самой Германии - - - да устройства радиопередатчика- - -да азбуки Морзе - - -что я знала после девятого класса средней мелитопольской школы и спецразведшколы - - - Мой Эрвин боготворил отца, но что с ним сотворили наци - - -это собственно и привело его в дом номер шестьдесят один по Хазен-Хайде - - - такая широкая улица - - -в центре Кройцберга, рядом с аэропортом Темпельгоф- - -.............................
(прошло почти три минуты молчания) - - -
Выставка неизвестных находок Шлимана была назначена на первый вторник октября 1934-го года - - - Накануне вся верхушка Райха во главе с самим фюрером пришла в музей - - -
Профессор Вольф сопровождал Гитлера - - - после показа золотых изделий он подвёл Рейхсфюрера к так называемому "Зеркалу " - - - Вначале фюрер, бегло осмотрев его раму и ничего не разглядев в туманной поверхности особенного, собрался перейти к другим экспонатам - - - но вдруг он увидел в зеркальном тумане нечто, не замеченное ранее ни его спутниками, ни прежде самим профессором Вольфом - - - это Нечто так его заинтересовало, что он попросил всех спутников продолжать осмотр других экспонатов - - - сам же стоял минуты две в полном молчании- - - затем впал в уже знакомый его соратникам транс и начал активно бормотать, как в диалоге с невидимым оппонентом, находящемся - - - (тут Антонова сделала зловещую, как мне показалось, паузу; лицо её окаменело и как будто озлобилось - куда делась её привлекательность, вальяжность, профессорская интеллигентность: это был чёткий взгляд чекиста, находящегося в открытой конфронтации с врагом. Мне стало не то что не по себе! Я просто струхнул!! И заёрзал в переставшем быть уютным гостевом кресле восемнадцатого века. Увидев это, директриса как бы отмахнулась от пришедшего ей из прошлого неприятного видения и вновь, хотя и не мгновенно, вернулась в прежнее миролюбивое состояние... Прошла минута - другая) - - - - с кем говорил фюрер, можно догадываться только теперь - - - а тогда- - - Гитлер как будто постарел- - -его всегдашняя - - - так импонировавшая массам моторность, реактивность и деловитость исчезли напрочь - - - перед зеркалом стоял измученный старый мужчина лет пятидесяти пяти не менее - - - Оглянувшись, он увидел лишь одного свидетеля этой сцены - - - это был отец Эрвина профессор Вольф - - - на свою беду он стоял одиноко, ожидая, когда Рейхсфюрер освободится - - -а может быть изучал его реакцию на контакт с зеркалом - - - теперь уж точно не узнать - - - подозвав его и получив на свой какой-то вопрос убедительный ответ - - -фюрер призывно помахал доктору Геббельсу и распорядился снять с выставки столь заинтересовавший его экспонат и поместить его в особое хранилище музея - - - до его - - -Гитлера особого распоряжения- - - (Тут зазвонил внутренний телефон, начались нудные выяснения причин протечки в зале импрессионистов. Я встал и улучив паузу, попросил Директора перенести нашу беседу на завтра, так как музейные будни, похоже, в очередной раз взяли её за горло... Устинова, похоже с облегчением, попросила быть у неё завтра утром не позже девяти)............................
3. Откровения Устиновой
(продолжение)
Назавтра меня всполошил ранний звонок - это была сама Устинова! -"Извините, голубчик вы мой, но мы можем встретиться не у меня, а у главного входа. Мне надо проследить за этими неумёхами-водопроводчиками...И там же договорим вчерашнее..." Я быстро допил свой утренний чай и поспешил на Стремянку к музею... Чёрная директорская "волга" не без лихости притормозила у чугунных низеньких воротец, открывающих путь к музею. Водитель - крепенький молодец, быстро обогнув капот, распахнул правую дверцу и деликатно помог начальнице выбраться из машины...Я был наготове и, обменявшись приветствиями, мы пошли традиционной для гостей музея "Изящных Искусств" асфальтовой дорожке ко парадному входу... Я нежно поддерживал Антонову под руку - удивительно, но при своих преклонных летах она еле касалась моей руки, не нуждаясь, очевидно, в ней как опоре, но лишь в знак свего, истинноо дамского, благоволения ко мне как к кавалеру...Лишь один раз я встретил такое воздушное касание к мужской руке, но то тоже была рука бывшей сотрудницы - подумать только - СМЕРШа - не менее самостоятельной организации, чем военная разведка... Болтая о майской погоде, мы прошли заставленный колоннами портал, слева мелькнула тёмная фигура роденовского здоровяка, сидящего в вечном размышлении.. -"Давайте пройдём по мраморной лестнице - не часто мне это приходится делать, а сегодня день пока что хороший"-предложила хозяйка, и я, осторожно сняв с неё плащ и навесив его на левую руку, продолжал поддерживать свою даму вплоть до зала импрессионистов...Там, в правом ближнем углу копошились два мужичка в синих фирменных комбинезонах... По тонированной стене расплылось огромное тёмное пятно... Знаменитые красные танцовщики Матисса стояли в стороне и чувствовали себя явно неуютно... Со времён "оттепели", которая и открыла заново для рядовых россиян французский "модерн" начала ХХ-го века, коллекция богача Щукина представлялась в неизменном антураже: там - Сезанн; а там - Дерен; здесь - Матисс...И всякое перемещение картин с привычного места на иное воспринималась (конечно, только посетителями - аборигенами) как кощунство... Для меня же в этот французский уголок слетались и личные воспоминания... Имение фабриканта Щукина было когда-то под родившей меня Каширой, точнее около станции Ожерелье - где позже, по указу Ленина и построилась первая советская теплоэлектростанция... А обходчиком на участке станция Кашира - станция Ожерелье был мой прадед Василий Отрепьев - колоритный мужчина - немного ветеринар, немного знахарь, не брезгующий и мелким колдовством... И вот в его-то сторожку летом нередко захаживали "господа" из щукинского поместья, желающие испить свежего молочка, да ещё и с лесной земляничкой... Пока я обо всём об этом размышлял, директрисса разделалась, и похоже не к общей радости, со всеми сантехническими проблемами, и предложила мне пройтись уж заодно по другим залам, так сказать -"дозором" и продолжить нашу беседу без отрыва от её работы... Я включил незаметно свой диктофончик, благо посетителей ещё и не было и наши голоса должны были чётко записываться., и мы пошли и наша беседа - также...
Из расшифровки диктофонограммы от 21.мая: " История "Зеркала" как-то быстро подошла к своему знаменателю: у южной стены Пергамонмузеум нашли глухую, ничем не занятую камеру - - -практически готовый склеп - - туда свезли "зеркало" и, я думаю. для отвода глаз кое-какие антики и - замуровали...Да и вход искусно задекорировали, так что не знающему места и найти камеру не удалось бы - - - а все знающие - как-то тихо, без шума - - - что там Папанов говорил в фильме - - - да - - - "без шума и пыли" и с ч е з л и! В том числе и профессор Вольф! Штурмовики уже научились заметать следы - - - Всё бы действительно исчезло ещё на несколько тысячелетий, если бы не пятнадцатилетний сын профессора Эрвин! - - Ко времени открытия выставки он был далеко на юге, в Баварии - - - у своей бабушки - - -на альпийских лугах молочком отпаивался, но за неделю до выставки был, по междугороднему телефону, спешно вызван в Берлин отцом, кстати любившем его и наметившим для него тот же путь археолога - - - Отец встретил его на вокзале Zоо и повёз почему-то не домой, а в отель, где они провели вместе весь оставшийся день, всю ночь, а утром Эрвин во-свояси отправился на альпийский лужок - - - Вернушись к осени в Берлин Эрвин, не найдя почему-то отца, решил обратиться в полицию - - -С ним вежливо побеседовали и объяснили, что профессор Вольф, как истинный патриот, выполняет особое задание Райха и находится в дальней, небезопасной для здоровья, секретной командировке и как только представится возможным, семья будет осведомлена и о его здоровье и о возможности возвращения - - пока что беспокоиться юноше не следует - - -"Аlles ist in Оrdnung" - - - а семью юному патриоту может заменить локальный "Нitlerjugend" - - - Эрвин отнёсся с полным пониманием - - вступил в новоиспечённую молодёжную профашистскую организацию и даже стал её активистом - - - Но, выполняя, очевидно, завет отца, он очень аккуратно вышел на одного господина с Hasen-Heide - - - дома, недалеко от евангелистской остробашенной кирхи - - -той, что у станции U-Bahn Sьdstern - - - Это был пламенный, как и профессор Вольф, антифашист, организатор будущей "Красной Капеллы" - - - И там Эрвин дал первую информацию о "Зеркале"- - - то-есть рассказал то , что ему успел поведать профессор Вольф в их последнюю в этой жизни встречу.--..........................................
5. Последние показания профессора Вольфа
В отеле отец с сыном беседовали как два близких по воззрениям и по своей ненависти к пришедшему к власти фашизму... Оба были готовы сделать всё для его уничтожения, вплоть до самопожертвования...Но у профессора Вольфа, к тому же, было абсолютное преимущество перед всеми, противостоящими коричневой (ставшей позже чёрной) чуме!
ОН ЗНАЛ ЕЁ БУДУЩЕЕ!!! Отец поведал Эрвину тайну "Зеркала Приама", рассказал, как ему удалось войти с ним в "общение" и увидеть картины многолетнего господства фашизма в Германии - от пышного расцвета в 1933-1939 годах до полного краха в 1945-м году!
Профессор Вольф обнаружил способность "Зеркала" реагировать лишь на "судьбоносные"проблемы, интересующие смотрящего в него, на то, что затрагивает жизнь и смерть тысяч и тысяч людей... К индивидуальным, личностным проблемам ОНО глухо! Но в совокупности информации о массовых событиях всегда просматриваются детали будущей судьбы "собеседника"...." Думай о Человечестве и "Зеркало" тебе откроется" - завещал отец сыну! Знал ли сам он свою судьбу? Трудно сказать... Может, он не хотел травмировать юношу? Во всяком случае, он предупредил сына о предстоящей выставке и о его попытке свести вместе бесноватого фюрера с "Зеркалом"...Он ещё не знал, что взбешенный и до-нельзя расстроенный фюрер прикажет полностью "изолировать" зеркало от человечества всеми доступными средствами... Уничтожать его новейшим взрывными средствами он, Гитлер, не решился, догадываясь о невластности всего человеческого над этим созданием Высшего Разума! Зеркало доказало свою "живучесть" и в пожарах великой Трои и в тысячелетиях!... Профессор Вольф в своих мысленных беседах с "Зеркалом" искал способы антифашистского Сопротивления и среди сотен картин борьбы увидел и своего друга - Арвида Харнака, проживающего на юге Берлина, в Кройцберге... И среди его соратников он увидел - своего сына! Но, увы, не нашёл самого себя! Так собственно он и догадался о своей скорой участи и постарался обиняками намекнуть сыну и об этом... Поэтому он передал сыну все письменные материалы, из которых можно было представить реальность самого существования "Зеркала", свои переводы апокрифических списков Гомеровских песен и планы примерных мест, в которых могли фашисты запрятать неугодное "Режиму и Нации" сокровище! Сыну он рассказал, как можно, в его отсутствие ! войти в доверие к Густаву Малеру, от которого он просил не скрывать ни одной детали...
Профессор Вольф тогда, несмотря на свой проницательный и широкий ум, не понимал, что в рядах антфашистского фронта будет много сторонников тоталитаристской формы правления Человечеством, собственно и приводящей всегда к той или иной модификации фашизма... Он, как и многие в Германии, видел в Стране Советов опору для борьбы с его, отечественным фашизмом... В историческом плане, в мерках десятилетий, это было правильно... Но вслед за уничтожением одной Тирании почти всегда (если не абсолютно всегда, об этом могло бы нам поведать только само "Зеркало") наступает пора новой Тирании, затем новой, затем опять новой...
Всё изложенное, кроме своих историко-социологических соображений, сын профессора Эрвин пересказал лишь ставшими ему самыми близкими : Густаву Малеру и....советской радистке Кэт, бывшей с 1942-го года его женой!
Им же он зачитал переведенный Профессором Вольфом неизвестные доселе песни Гомера...
ПОДАРОК БОГИНЬ
...Выбор Париса закончен! Венера довольна и рада...
Гладкие щёки богини розы кармином раскрасив,
Рановстающая Эос их подсветила лукаво;
Так из воды обновлённой девушкой юной выходит,
Мудрость, однако, и силу в теле своём сохраняя...
Нежно Венера глядит, призом своим наслаждаясь,
И выбирает лишь место, чтобы к нему прикоснуться
И раскусить оболочку, яблочный сок что скрывает...
Сок необычный, волшебный: страсти и неги забвенья
Он продлевает бессмертным! Вежливо сёстры смотрели,
Тайную зависть скрывая, но не пытаясь оспорить
Право Венеры на радость... Верить не надо покою,
Что за победой приходит: новые мыслятся битвы,
Новые грозы и громы, новые стрелы и копья,
Новые слёзы, пожары... Новые смерти и раны...
Что затаили великие сёстры - Афина -Паллада
Шлемогремящая и Артемида - искусная в ловле,
В страсти и в гневе не знавшая жалость и меру?
В гневе обидчивом, в гневе слепящем, несправедливом...
Смертным опасны их козни, и трудно укрыться...
Даже Зевес им порой не перечит - что ж остаётся
Всем нам, чья доля ничтожна и жалка! Тут Артемида
Молвила, ласково сжав обе длани Венеры:
-"Есть и у нас для Париса подарок, который
Он передаст непременно Елене, коль твёрдо решила
Дать ему в жёны лишь ту, что Красою и Страстью
Женщин земных превосходит намного...
Зеркало мы ей вручим, если нет возражений...
Каждой из женщин нет лучше подарка...А этот
Выковал сам преискусный Гефест, тот, что знает
Тайны металла и женские нужды: оно для Елены
Будет и другом и охранителем в жизни замужней..".
С лёгким кивком, сёстрам всем благодарна, Венера
С места встаёт и уходит, прощаясь и не оглянувшись...
Напрасно! Если б помедлить, чтоб ход всех событий,
Что был написан богами в мгновенье, подправить!
Контактируя с "Красной Капеллой" Эрвин познакомился со студентом Университета Дмитрием Тимофеевым-Зубровским, сыном всемирно известного советского (!) учёного-генетика и одновременно физиолога, специалиста в области нейрологии... Отец - директор Института Мозга в Бухе (маленьком научном городке в часе езды от Берлина) мог дать ценные сведения или выдвинуть смелые гипотезы о сущности "Зеркала"... Отец Дмитрия отказался вернуться в Советский Союз даже после начала Войны, но не был интернирован и даже в какой-либо степени ущемлён в своих правах "GASTPROFESSOR" и как директора созданного им же Института...Казалось, по совокупности это должно было осложнить не только все контакты с ним, но даже и исключить использование представляемой им информации... Однако, к удивлению всех, причастных к обсуждению "зеркальной проблемы", Центр дал "ДОБРО" на вовлечение Директора Института Мозга... Донесения в Москву явно заинтересовали Советские разведорганы, о чём свидетельствут следующая шифрограмма:
АЛЕКС - ЮСТАСУ... "По имеющимся оперативным данным в Берлинском Пергамонмузеум до 1934 - го года работал профессор Вольф, открывший античное, зеркалоподобное изделие, обладающее паранормальными свойствами воздействия на психику человека и вызывающее галлюцинации психо-шизоидного характера. Не исключаются попытки как полной тайной консервации этого изделия, так и применения его как средства возбуждения массовой истерии и внушаемости. Предлагаем, не в отрыве от выполнения текущих заданий Центра, провести предварительные поиски какой-либо информации по этому вопросу".
6. Полковник Исаев включается в поиск
Получив шифрограмму, штурмбанфюрер Штирлиц в очередной раз подивился разностороннести интересов специалистов Центра...Война была в разгаре... Не на таком уж дальнем горизонте маячило неведомое атомное оружие... У Северного моря вовсю шло строительство полигона "летающих ракет", а тут ещё и эта психотехника...Придётся итти и влезать на этот Пергамский алтарь... Кто же может быть знакомым с профессором Вольфом? А сам - то он где? Жив ли? В перечне лекций, читаемых для публики в этом всемирно известном Музее ни в 1942-м, ни в 1941-м годах его не значилось... А ранее? Ага - только в 1934-м году числится комплекс бесед "На античные темы"... Не понравился нацистам? Или они ему? Кто его заменил? В 34-м вообще после мая не было никакой лекции по Древней Греции... А с тридцать пятого всё о древней Элладе знает и объясняет доктор искусствоведения (однако, не Профессор!) герр Клаус Воверайт... А вот и его открытая (и бесплатная!) экскурсия по Отделу Древней Греции... И это, как некстати, завтра... Опять придётся отложить шахматную партию с фрау Бользен.. А не пригласить ли и её на эту экскурсию? Так сказать, в порядке культурно - просветительской работы с населением! А заодно и прибывающего от Центра связника... Кое в чём я смогу заменить если не профессора Вольфа, то уж доктора Воверайта наверняка..
...Очередное свидание со связником было назначено в Берлин-ском Концертном зале на Жандарменмаркт. Штирлиц любил музыку, любил и это торжественное здание - изящно-класси-ческое, не то что тяжёлые поделки Мюнхена. Ему всегда импо-нировала уважительность капельдинеров (теперь это были в основном женщины). Он хранил долгие годы красивые картонные билеты на симфонические концерты... Сегодня "давали Малера и кого-то из баварцев"..Посетители были в чёрных фраках, изредка виднелись и военные ... Никаких эсэсовских форм! Таково уж время! ...
Связник должен был сидеть на пятом ряду партера - кресло 38. Штирлиц выкупил два места - 37 и 39...Одно должно было пустовать во время контакта и передачи шифровки..Без пяти восемь Штирлиц сидел на своём 39-м кресле. Зарезервирован-ные кресла пустовали.. Вдруг, за 30 секунд до взмаха дирижёрской палочки у входа на пятый ряд появились две очаровательные девушки - лет по 20-25. Они смущённо извинялись, но быстренько приблизились к Штирлицу и одновременно уселись на свободные места: 37 и 38! Около Штирлица примостилась блондинка...Он стала прилаживать своё платьице к новой обстановке, весело посмотрела Штирлица, как бы поздоровавшись с ним, и устремила свой изящный под-бородок на сцену...Дирижёр махнул костяной тросточкой - пошло "Адажио"..Впервые Штирлицу было не до музыки... -"Это провал связника?"... -"Или отвлекающий маневр со второй девушкой?"... Подошёл и антракт.. Девушки, ставшие во время игры строгими, практически не шушукались... "Музыка делает людей строже, но не добрее.."- не без грусти подумал Штирлиц, как бы привыкший уже к своей соседке.. ...Вдруг девушка повернулась к нему и, пытаясь подвести маленькие золотые часики на левой ручке, спросила: -"А который всё-таки час?" -"Это было похоже на пароль!"..."Я люблю эти бабушкины часики, но по ним никогда никуда не успеешь!" -"О, это был уже пароль"- облегчённо вздохнул Штирлиц. -"Но что делать со второй?" -"А Вы не смогли ли показать нам, кде находится буфет?" Пока они вдвоём выбирались из ряда, Штирлиц обратил внимание, что шатенка пересела на 38 - ое кресло! "А ваша подруга?" -"Ой, да мы только что познакомились, когда искали пустые места поближе к сцене! Всё-таки первые ряды такие дорогие.." -"Вот оно что!"- подумал Штирлиц, но тут с бокалом шампанского подошёл Мюллер и сказал: - "А вы, Штирлиц, немного задержитесь! Вы почему перевербовываете мои кадры!?" -"Кадры решают всё, - процитировал про себя Штирлиц слова великого кормчего" - и смущённо развёл руками...
Встреча с Мюллером не удивила, но и не обрадовала Исаева. Он поддерживал свой имидж любителя "изящных искусств", да и знатока многого, недоступного по необразованности "Руководителям нации". За это обычно не любят, но в тайне ценят и потому и побаиваются... Поэтому в буфете, угощая "перевербованную" шампанским, Штирлиц решил оповестить Мюллера о своём завтрашнем походе в Пергамонмузеум... -"А не устроить ли нам завтра экскурсию в...детство, герр генерал? Я вот хочу юной красавице прочесть историческую лекцию о... О чём бы вы хотели послушать? О древнем Египте? Или о Шумерах? Или о древней Трое?" - громко обратился он сразу и к своей спутнице и к подошедшему, кстати, Мюллеру? -"Мне бы вашу эрудицию и беззаботность"-дружелюбно буркнул "папа" Мюллер и направился в зал на второе отделение концерта...
7. Замурованная дверь
Связная Надин хорошо ориентировалась в Берлине, быстро нашла музей, и Штирлицу, надевшему для антуража и некоторой дезориентации всегда возможныx "топтунов" чёрный смокинг и брюки в светлую полоску, не пришлось долго ждать... Лекция доктора Воверайта подходила к концу...
(Штирлиц и не думал инспектировать его ораторские способности), но понять, на что заменили профессора Вольфа было необходимо... Клаус Воверайт был тщедушный, напичканный комплексами узкоголовый человечек, говорящий, для штатного лектора - экскурсовода безобразно непро-фессионально: быстро, будто боялся что-то упустить из заданнонго текста, не импровизационно, упорно смотря мимо голов немногочисленных экскурсантов (в основном школьников средних классов)...Но на лацкане его скучного и небогатого пиджака виднелся значёк НСДАП... Это была креатура свыше, понял Штирлиц, надёжный пёс, сидящий на пороге секретной кладовки, в которой спрятано нечто, ему и недоступное...
Где же кладовка? Или хотя бы дверь в кладовку?
"Зеркало" - огромная штуковина - метра два - два с половиною на полтора... Вряд ли её вывезли из Музея... Но укромную полость, пригодную для тайного хранения, найти в напичканном всякими древностями музее непросто; всё, что сюда привозилось десятилетиями, здесь же и застревало - на века!
А что находится ПОД лестницей алтаря? Ведь это огромное пространство! Не щётки же и не тряпки для протирки экспо-натов! Во всяком случае, вход под неё какой-никакой уж должен быть - ремонты всякие, побелки, механизмы для подъёма мраморных блоков - сколько десятков тонн нагромождено! С правого боку - никакой дверцы... А слева, за стойкой с макетом алтаря? ...Штирлиц неторопливо осмотрел весь макет, как с фронта, так и сзади... Обратил внимание Надин на присутствие потешных лошадок по углам, пояснил ей значение выломанных фрагментов фриза, рассказывающего о борьбе Афины с змееногими Титанами..Но на левой стороне дверцы, ведущей под лестницу - тоже не было! Как же под лестницу вообще-то попадают, если очень уж надо!? Непорядок какой-то... В примы-кающих стенах тоже никаких следов прохода! Неинженерное решение, явно.. Кстати, а что за странные выпуклости вылезают, едва заметно, из-под побелки по левой стороне "подлестницы"?
ЮСТАС - АЛЕКСУ- Под лестницей Пергамского алтаря, находящегося в Пергамонмузеум,видны следы нестандартной кирпичной кладки, явно поспешно замазанной извёсткой...Возможно, это и есть место "захоронения" зеркала, а, может и тела профессора Вольфа... Проникнуть под лестницу в настоящее время невозможно, да и бессмысленно, так как тайный вывоз огромного изделия из музея, а затем и из Германии, затруднён предельно... Предлагаю включить это место как объект первостепенного внимания в период взятия Берлина на завершающем этапе войны... Предлагаю также установить регулярное наблюдение за этим объектом во избежание попыток перемещения хранимого изделия как фашистами, так и любыми иными силами, включая союзными... Связь с прибывшим связником установлена...
АЛЕКС - ЮСТАСУ Организуйте трудоустройство радистки "Кэт" в штат Пергамонмузеум с целью постоянного контроля за состоянием обнаруженного укрытия и продолжения поисков дополнительных данных о "Зеркале Приама"... Вам лично предстоит помочь фрау Вольф в освоении научного наследства профессора Вольфа.
Обо всём, прочитанном Вами, уважаемый Читатель, я узнал со слов самой радистки Кэт, а ныне профессора, доктора искусствоведения, директоре Музея "Изящных Искусств" госпожи Устиновой Екатерины Петровны. И о том так же, что сын профессора Вольфа - Эрвин Вольф - был любящим и преданным мужем Екатерины Петровны, а их сын - Гюнтер Вольф, 1944 - го года рождения, чуть при своём рождении не привёл к провалу русской радистки... Гибель отца, произошедшая при бомбёжке Берлина незадолго (практически, накануне) рождения сына, и чудесное спасение матери и ребёнка - ушли в прошлое.. Гюнтер Вольф воспитывался в семье своих баварских родственников, но изредка навещал мать в Москве, был влюблён в неё и в её Музей и пошёл в археологию по стопам и деда, и отца и матери... А то, что случилось после войны, я узнал гораздо позже, уже побывав и в гостях у Гюнтера в Берлине, и ознакомившись с некоторыми рассекреченными материалами, ставшими доступными в ходе Неожиданной Перестройки Советской Страны....
8. Дневник Екатерины Устиновой
С нелёгких рук Случая, Везения и моей Настырности я глубоко врос в "зеркальную" проблему; настолько глубоко, что порою искренне считал себя чуть ли ни главным экспертом в этой сфере...Пока не удостоился "монаршей " милости перелистать дневники Катерины Петровны... Она их вела, вопреки всем нормативам и запретам, в течение всей своей сознательной жизни, которая, сознательная жизнь, началась лишь в военные годы, да и то в фашистском Берлине, да и то после поступления на службу в Пергамонмузеум... Вначале это были "учебные" записки, выписки, конспекты, среди которых проскакивали собственные соображения и поначалу наивные исторические и социально направленные обобщения... Никакого шифра она, профессиональная шифровальщица, не применяла, зная наверняка что при необходимости компетентные товарищи расшифруют всё, на что будет указано Руководством... После 53-го года условные имена заменились на реальные, а конспекты, за ненадобностью дальнейшей (пришла пора не учиться, а самой учить!) исчезли напрочь...
Я не привожу дословных выписок, которые мне удалось сделать в стенах Госархива, а просто конспективно перечислю важнейшие перипетии "волшебного" дара "Богов" во второй половине минувшего столетия...
Как и предположил Штирлиц, "Зеркало" спрятали под лестницей
Пергамского алтаря... При бомбёжке Берлина одна из сотен тысяч британских бомб пробила стеклянный фонарь над лестницей и взорвалась на её ступенях на самом левом краю, над замурованной когда-то дверцей... Наспех уложенные десять лет назад кирпичи вывалились, первой в пролом проникла, как вы понимаете, сама Кэт...Она и обнаружила у кирпичной кладки мумифицированный труп профессора Вольфа. Он был замурован заживо! Гитлер не простил ему своего позора!!! "Зеркало", добротно укрытое досчатыми щитами, стояло в глубине подлестничного, весьма огромного и практически пустого пространства... Надёжная охрана была поставлена сразу же...Никаких покушений или попыток проникнуть под лестницу не было...Обычное мародёрство как со стороны "освободителей", так и со стороны "аборигенов" пресекалось тут же автоматными очередями... Опознание трупов не проводилось (не было соответствующих указаний, а зря: могли остаться какие-то рудименты прежних сведений о внезапно запрещённой выставке). Новоявленные трупы просто оттаскивали за стены музея, а далее ими распоряжались похоронные команды...
Спустя неделю, ещё до подписания капитуляции, "Зеркало", как и найденные при нём и в других отделах драгоценные экспонаты перевезли в Москву ("Зеркало" сопровождала сама Катерина, как она стала себя называть)... Поначалу "пергамонские" ценности укрыли в кремлёвском хранилище под Красной Площадью, позже перевезли в Музей Революции, где их благополучно забыли до самого декабря 52 - го года... А в декабре Екатерину Петровну Устинову, русскую, члена ВКП /б/ с 1943 - го года, капитана внутренних войск, специалиста в области античного искусства, исполняющего обязанности заместителя директора Государственного Музея "Изящных Искусств" вызвали в Кремль! К САМОМУ!
После четырёхчасовой полуночной беседы с Вождём мирового пролетариата Кэт была отвезена домой, и при ней появилась именная папка, в которой лежал (под грифом Совершенно Секретно, Особой Важности) Поручение И.С.Сталина за его личной, не факсимильной, подписью.. Е.К. Устиновой поручалось в течение месяца обеспечить установку "Изделия с плоским металлоподобным покрытием, вывезенного из Берлина в счёт репараций в специально оборудованном помещении Лаборатории Измерительных Приборов (ЛИПАН), руковолимой профессором Курчатовым...
Первый (и, как оказалось, единственный контакт И.В.Сталина с "Зеркалом" состоялся в начале марта в ЛИПАНе...
Из Дневника Екатерины Устиновой
"...1 марта 1953 г. Звонок из Кремля. Проверка Т.Б. /то есть Техники Безопасности посещения, так следует понимать привычную аббревиатуру - С.Л./. В 18.14 к подъезду института подъехали три машины... САМ был в средней... Похоже, здоровье его был не-на-высоте... Он опирался на руку Полковника, который был со мной на постоянной связи... Помня, очевидно, всё, сказанное ранее ОН приказал всем, кроме меня, выйти из Просмотрового зала (помещение действительно напоминало маленький, уютный зальчик для просмотра кинофильмов в уз-ком, "семейном" кругу...Я постаралась создать максимум уюта...
"Зеркало" из деревянного берлинского ящика-шкафа давно уже перенесено было в бронированный, вертикально установленный плоский саркофаг...Его с трудом занесли в просмотровый зал восемь дюжих солдат, они же поставили его вертикально, фасадной поверхностью к креслу, метрах в двух от него...Встроенный в саркофаг механизм позволял бесшумно и абсолютно без усилий, словно дверцу пресловутого "Славянского шкафа", открывать всю внутреннюю полость, в которую и было этими же солдатиками вставлено античное сокровище...Дверца опять была бесшумно задвинута и заперта наглухо имеющимся у меня (и только у меня) ключём особой секретной конфигурации. Такие меры не только исключали несанкционированный контакт посторонних с "Зеркалом" , но и позволяли обеспечить его сохранность при серьёзных катаклизмах... (Некстати вспоминать, но те же слесаря и механики, что резали и растачивали металлические "одежды" саркофага, не намного позже монтировали и саркофаг самого Генералиссимуса!)
Сопровождающий полковник достал из принесенного портфеля небольшой счётчик Гейгера и стал методично "прозванивать" все стены, углы помещения; затем подошёл к саркофагу "Зеркала" и прозвонил его - всё было чисто...Потом повернулся к нам и предложил проверить себя, как он изящно выразился - "на радиометрическую чистоту"... Я была абсолютно чиста, а вот на левой руке САМОГО дозиметр вдруг сухо и зло застрекотал! Надо же! Это "фонили" ручные именные часы "Победа" - подарок 2-го Часового завода... Вся страна их носила и любовались в вечернее время зеленоватыми цифрами на чёрном циферблате... С довоенных времён для этого свечения использовали природные радиоактивные соли, но лишь после атомных взрывов к радиации даже подобного уровня стали относиться иначе... Сталин снял часы с руки, передал их офицеру и распорядился подготовить ему объяснение! Представляю, сколько голов полетит "в связи с покушением на здоровье Вождя!"..Забрав злополучные часы и свой дозиметрический прибор, полковник вышел, оставив нас наедине с запертым саркофагом. Я быстро открыла его, откинула в обе стороны дверцы - если это можно сказать о дверцах, сделанных из толстых полированных плит хромо-никелевой - то есть нержавеющей стали... Иоосиф Виссарионович увидел, наконец, серо-серебристую, матово-равнодушную поверхность античного творения... Он, по стариковски неловко, встал из уютного кресла, подошёл к экрану, осмотрел бегло всю его плоскость, внимательно проглядел весь периметр змеистых золотистых рельефов оправы, отошёл на шаг, вновь подошёл, заглянул, зачем-то за "Зеркало" и вновь не очень успокоенный уселся и стал ждатьь "обещанного чуда"... Я сидела неподвижно сзади на высокой табуреточке, предусмотрительно захваченной мной из музея "Изящных Искусств"...Моя голова находилась на том же уровне, что и совершенно поседевшая некрупная голова Вождя, однако на полметра дальше от экрана. ОН мне не мешал видеть то, что представлялось ЕМУ на экране "Зеркала", и я даже своим дыханием, не мешала Сталину...
Пока что плоскость зеркала была пуста и холодна... Сталин заёрзал чуть-чуть явно недовольно, стал искать различные ракурсы, оглянулся на меня, затем, поняв безнадёжность быстрых реакций на его недовольство и, надеюсь, вспомнив мои доводы в связи с заветом профессора Вольфа, успокоился (внешне) и стал ждать...Опять НИЧЕГО!
Я стала вызывать в воображение известные мне факты (или мифы?) из жизни Вождя... Затем слухи... Наверное, то же, но более правдоподобно и обоснованно, одновременно со мной делал и ОН...
ВДРУГ - из глубины поверхности Зеркала на нас стала надвигаться какая-то странная решётчатая конструкция...От неё тянулись линии спутанных проводов... Провода повернули к центру Зеркала и как будто вытянули оттуда - мёртвое тело... Оно лежало навзничь, откинув в сторону правую руку, а левой прикрывало лицо... Чёрная лохматая папаха почти закрывала лоб....Из-под расстёгнутого полушубка выглянула красная (или окровавленная?!) рубаха, подпоясанная узким ремешком... Невысокий, давно небритый, но безусый и безбородый кавказец стоял над телом, держа наготове огромный "парабеллум" - такие я видела только в революционных фильмах...А действие нашего "фильма" происходило где-то в гористой местности: тело лежало на узкой тропе, влево и вправо от неё поднимались кусты, грубые каменные уступы... Молодой кавказец вставил оружие в кобуру, достал из грудного кармана небольшую трубку, перехватил её левой рукой, достал коробок спичек, как-то ловко зажёг вынутую спичку и ею же стал раскуривать табак, уже заранее, повидимому, набитый в трубку... До боли знакомым жестом он поднёс трубку ко рту - я увидела молодого ...СТАЛИНА! Повидимому, его увидел и САМ - он слегка кашлянул, попытался повернуться ко мне, но тут же прекратил всякие движения и стал дальше всматриваться в экран...
А на экране тучи начали буквально сгущаться...Стреляли (правда, бесшумно) орудия, горели старинные усадьбы и особняки России... Стояли у стенки и падали у неё же мужчины в офицерской форме и в одних кальсонах; поджарые молодые люди в чёрных кожаных куртках расстреливали в одиночку и группами; из парабеллумов и винтовок; стреляли в упор в одиночек и издалека в строи связанных проволоками мужчин; прикладами гнали в товарные открытые вагоны женщин с детьми и без детей; из быстро идущего вагона поезда выбрасывали трупы детей и еще не доумерших взрослых...
Трупы людей напоминали гигантских ощипанных кур - так же вяло изгибались шеи и ноги, и даже руки не напоминали человеческие, а были подобны цыплячьим оголённым крыльям...Всё выкидывалось на набегающие насыпи и откосы... И над всеми сменяющимися картинами жестокости витает КЕМ-ТО обновляемый список убиваемых людей и внизу каждого нового видна одна чёткая подпись: И.СТАЛИН...Различны лишь количества репрессированных, мотивации и даты... Счётчик жертв сталинизма тарахтит, приплюсовывая тысячу за тысячей, миллион за миллионом...И откуда-то сбоку "выбегают" холмики могил с крестами и без крестов и , стекаясь к середине экрана, исчезают в его глубину...
От экрана слышен неторопливый глуховатый женский голос:
Как вода Мильёны! Всё за - зря!
Течёт из - под НКВД Страх порождает палачей!
Кровь не согласных! И ты становишься НИЧЕЙ!
Быть беде! А кто не с ними, тот их враг,
Страну покрыли лагеря! И должен быть забит!
Камчатка! Магадан! Иль сослан рыть пустой овраг!
Сгорели в голоде тогда И будет там зарыт!
Имя впишут в смертные скрижали,
Снисхожденья не проси!
А внизу подпишется:
"И.СТАЛИН"
Значит то:
"ПАЛАЧ ВСЕЯ РУСИ"
При этих словах Иосиф Виссарионович Сталин слегка вздрогнул, опять чуть не повернулся к сидящей сзади Катерине Устиновой, но на полпути затормозил и вновь устремился к экрану...
Там шла война! Волна бойцов за волной поднималась на боковины склона холма, а с его вершины методично их скашивали пулемётные россыпи... А сзади, с-поднизу холма, за последними цепями красноармейцев к подножию сопки подошла цепь
офицеров и солдат с ручными пулемётами...
Они не поднимались наверх, под фашистский обстрел... Их собственные ручные пулемёты были напрвлены в спины наступающих и падающих бойцов... И вдруг с экрана зазвучал глуховатый голос с кавказским акцентом - голос Вождя:
Мой СМЕРШ пропустит только в Ад
Тех, кто хотел сбежать назад!
Трусливая пехота
Пойдёт под пулемёты!)
Сталин вздрогнул, стал искать динамики, источающие ЕГО го-лос; не нашёл и крепко выругался:-"ШЕНЕ ДЕДА МОДХЕН!" Я знала, что это значит по-грузински, но Сталину было безразлично чьё-либо присутствие... Он стал что-то говорить сам себе, вначале тихо, монотонно, потом более громко и наконец яростно что-то закричал прямо в экран "Зеркала"... Мой диктофон работал и работал, но вся надежда была на позднейшую расшифровку... И кто же - кто рискнёт переводить рёв разъярённого Тирана!? Только самоубийца...
А на экране появилось тело молодого мужчины, упавшее на оголённые электрические провода, идущие вдоль решётчатого бетонного забора...Рядом, на провода была наброшена телогрейка с белой надписью на спине: "ЯКОВ STALIN"...
Под нею на ткани был грубо намалёван гибрид пятиконечной звезды и "Моген Довид"...Сталин закрыл лицо и застонал и...заплакал...Вначале тихо, затем громче... Плачущий, скулящий как собака старик, он что-то ещё повторял...
А на поверхности "Зеркала" вдруг возникла кремлёвская стена... Мавзолей Ленина...Нет, это был Мавзолей Ленина и...Боже мой ..самого СТАЛИНА! Два имени, одно под другим были выложены тёмнокрасным гранитом на чёрной плоскости фасада... И вот открылись нижние двери, и из них, на плечах рослых солдат в шинелях, появился тёмно-коричневый гроб... Шестёрка носильшиков повернула вправо, прошла метров двадцать... Затем чуть опять вправо, очутившись сбоку-сзади Мавзолея... Там уже была вырыта могила... Высился холмик желтоватой почвы... Гроб никак не хотел входит в яму... Наконец его втолкнули, опустили и стали забрасывать землёй...
И вдруг один из солдат спрыгнул в яму и стал утрамбовывать сбрасываемую землю ногами, стоя почти на гробе...
Голос с экрана:
"Солдат плясал на крышке гроба!
Такой вот выдался расклад....
Страна вздохнула, но без злобы:
"Ещё один спустился в Ад!"...
И экран зеркала вдруг опустел... Опять он стал равнодушно - серебристо - матовым...
Иосиф Виссарионович как будто и не видел его... Он закрыл лоб и глаза обеими руками и продолжал бормотать по-грузински неведомые мне слова... Я встала; подошла к саркофагу,
задвинула дверцы и заперла их.
Сталин молчал...Молчала и я, стоя у бронированного ящика...
Продолжалась тишина... Вдруг Сталин опустил руки на колени, поднял голову и скорбно взглянув на меня... Я предложила ему руку и помогла встать... Он не отказался, мы добрели до двери и ... через три минуты машины увезли его, наверное, на "Ближнюю Дачу..."...................................................
От Лаборатории одновременно отъехало только лишь две машины: сам Сталин со своим бессменным водителем Хрусталёвым и машина сопровождения-охраны... Полковник остался, чтобы опечатать просмотровый зал... Я ещё и сама не знала, когда и куда мне ехать...Что-то недоброе и глухое шевелилось в подсознании, ощущение не страха, а того самого чувства "завала", оказывается и не позабытого с давних военных времён разведработы...Я опять вернулась в зал к "Зеркалу" - оно слегка светилось в отключённом пространстве - то ли отражённом панелями бронезащиты света из коридора, то ли своим собственным? Слегка погладив лицевую дверцу, как на прощанье, я быстро вышла, чуть не наткнувшись на входящего внутрь полковника.. -"Я ненадолго, только поставлю печати, и ...за вами"- сказал он, и мы расстались...Больше я никогда его не встречала..
Почему-то я не поехала домой, не поехала и в Музей... В Сокольниках у меня был тихий, никому из родных, и тем более не родных, уголок, для меня всегда открытый... В этой маленькой норушке я и провела три дня и три ночи, постепенно освобождаясь от наваждений этих дней...На четвёртый день я вышла, наконец, на свежий воздух - было холодное мартовское утро... Снег лежал ещё февральский, но уже начавший темнеть и чернеть по-весеннему... Проходя к троллейбусной остановке, я случайно взглянула на распахнутые страницы стенного стенда газеты "Правда"... Оттуда на меня глядел - сам Иосиф Виссарионович, окантованный широкой чёрной рамкой!
Вот этого уж я никак не могла ожидать...Найдя такси, я быстро домчалась до Музея... Никто, похоже, и не заметил моего долгого отсутствия (за последние пару недель все уже привыкли меня не видеть в положенное время, да и вообще моя самостоятельность стала обычным и для начальства, и для подчинённых... Вот что значит себя правильно поставить, как говаривала одна стерва!.
В моём кабинетике, как обычно, лежали газеты последних дней... Я проглотила их в мгновение... Очевидно, приступ , сведший И.В.Сталина в могилу, начался сразу по его возвращении на дачу