Сергеев Станислав Сергеевич : другие произведения.

Достойны ли мы отцов и дедов. Часть 6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.92*395  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга ушла в редакцию. Выкладываю первые 10 глав для ознакомления
  Станислав Сергеев
  
  Достойны ли мы отцов и дедов. Часть 6
  (Рабочее название).
  
  Особая благодарность за помощь при написании книги и конструктивную критику:
  Сергею Павлову 'Мозгу', если б не его нравоучения и потрясающая эрудиция, то наверно и первая книга не появилась бы на свет.
  Отдельная благодарность Дегтяреву Олегу, старому другу, Мамчуру Игорю Вадимовичу и всем товарищам-единомышленникам с интернет-форумов 'Черное Солнце' и 'Самиздат'.
  
  
  Пролог
  
   Снова лето, снова лес и снова я в маскировочном костюме, обвешанный оружием осторожно пробираюсь, стараясь не создавать лишнего шума, тщательно прислушиваясь к окружающей обстановке. Так же как и в прошлый раз, там, куда я иду, грохочет артиллерийская канонада, и мои соотечественники снова схлестнулись с немцами. Как это все знакомо. Только сейчас, я не один и со мной идет старая и проверенная команда: Санька Артемьев с женой Катей и Егор Карев.
  Вроде тот памятный рейд, когда я был один и мог полагаться только на свои силы, состоялся не более полугода назад, а, кажется, что прошла целая вечность. Тогда было трагическое лето 1941-го года, я шел один в Могилев, неся под бронежилетом пакет с секретной информацией по ядерному оружию. Окрестности города на тот момент уже представляли собой огромное поле боя, где в кровавом поединке сошлись советские войска под командованием генерала Романова и рвущейся на восток 2-й танковой группой Гудериана. Мне волей ни волей тогда пришлось стать участником тех памятных событий и воевать наравне со своими предками в Могилеве до самого падения города.
  Сейчас все немного по-другому: на дворе август 1914-го года. В той местности, где мы вышли, наступает русская 2-я армия под командованием генерала Самсонова, а обороняется 8-я немецкая армия, и на первом этапе нашим будет сопутствовать удача, но все это должно закончиться полным разгромом. Хотя, по сравнению с тем, как в 41-м воевали советские полководцы, теряя сотни тысяч погибшими и ранеными, и учитывая особенно колоссальное количество попавших в плен, то разгром армий Самсонова и Реннекампфа в августе 1914 в Восточной Пруссии выглядели не такими уж трагическими. Только в армии Самсонова шесть тысяч погибших, и около пятидесяти тысяч попавших в плен, учитывая раненых. В принципе не такая уж большая цифра, по сравнению с теми же разгромами РККА под Белостоком, Смоленском, Вязьмой, Уманью, хотя все относительно и простыми цифрами мерить историю нельзя, и главное что и там и там гибли русские люди...
  Через два часа, мы сделали привал и я, присев возле большого дерева, наслаждаясь теплом и запахами летнего леса, смог осмотреться. Все равно здесь хорошо. У нас ядерная зима, в СССР 41-го года тоже зима, причем одна из самых холодных и кровавых. Странно, в Восточной Пруссии, летом, все ощущается несколько по-иному. Даже густая растительность и та кажется немного чуждой, но, если честно, я все равно наслаждался моментом. Посмотрев на своих спутников, в душе усмехнулся.
  Егор Карев просто светился от новых впечатлений и раскрывшихся перспектив. Он в прошлом, его мечта исполняется, и у него есть реальный шанс встретиться со своим отцом. Санька Артемьев, авантюрист еще тот, всегда готов поучаствовать в очередном приключении. Вон сидит рядом со своей женой и спокойно трескает галетные хлебцы из ИРП (индивидуальный рацион питания) хотя глазки блестят, чувствует, что в ближайшее время нас ожидают очень интересные события. Катя Артемьева та наоборот спокойна и хладнокровна, хотя, я прекрасно знаю, что под ее маской Снежной Королевы скрывается нежная, добрая и отзывчивая девчонка, которую просто покалечила война. Иногда мне кажется, что еще с тех времен, когда мы до ядерной бомбардировки колесили по Крыму и гоняли бандитов, она испытывала определенные чувства ко мне и что-то до сих пор осталось. И даже если есть, то оно прячется глубоко и ни мне, ни ей не испортит семейной жизни, хотя иногда ловлю на себе ее странные взгляды. Во всяком случае, и Санька, и Катя знают, что я их не предам и соответственно со своей стороны готовы поддержать меня во всех начинаниях. Это даже не дружба, и не отношения командира и подчиненных. Я расцениваю эти взаимоотношения как какое-то единство и воспринимаю своих друзей как близких кровных родственников, за которых буду рвать глотки врагам, и они это чувствуют.
  В нашей колонии выживших были и еще люди, которым я доверял, но пока не решился их брать с собой в это время. Открытие прохода в 1914-й года сейчас было одной из главных наших тайн.
  Пора идти. Я поднялся и коротко бросил.
  - Хватит отдыхать. Двигаем. Санька вперед.
  Снова осторожно, как лохматые тени, стараясь не хрустеть ветками, двигаемся по лесу в сторону канонады. Мы не новички и лес нам как родной, поэтому звуки сельской дороги, по которой двигались войска, услышали задолго до того, как увидели людей. Если честно, то, не смотря на постоянные мотания между нашим временем и 1941-м, я до самого последнего момента не верил, что нам удалось найти путь в другое время, в другой мир.
  Видимо кто-то из толковых офицеров додумался пустить охранение по флангам, и мы с трудом уклонились от пары солдат во главе с унтером, пробирающихся лесом, параллельно дороге. Пришлось так пролежать около часа, наблюдая, как мимо нас проходят отряды пехоты, всадники, полевая артиллерия, обоз. Но так, чтоб ухватить приличного языка, которого впоследствии можно будет завербовать, пока не наблюдалось. Но все когда-то заканчивается: после длинной колонны кавалерии, поток войск резко уменьшился и теперь чаще всего шли тыловые подразделения, которые, с нашей точки зрения, нас совсем не интересовали.
  Пришлось менять место наблюдения и пробираться параллельно дороге вперед по направлению движения войск. Тут мы в первый раз увидели немецкую авиацию в действии - какое-то картонное чудо с крестами на фюзеляже и крыльях, стрекоча примитивным движком, выбросил несколько десятков дротиков, сумев поразить четверых человек. Перепуганные солдаты и офицеры открыли беспорядочный огонь, но немецкий пилот по-умному ушел на бреющем, быстро исчезнув из поля зрения наземных стрелков.
  После массированных бомбардировок Второй Мировой войны этот эпизод даже как-то не воспринимался как авианалет, поэтому досмотрев и убедившись, что мы незамечены, двинулись дальше к линии фронта.
  Ближе к вечеру, когда мимо нас проследовало множество войск, и дорога опустела, мы все так же упорно шли лесом, стараясь ничем себя не демаскировать, когда за поворотом послышались выстрелы, крики и показались бегущие русские солдаты. Несколько мгновений и стало ясно, чего они бегут - немецкие кавалеристы, около пятидесяти всадников, лихо наскочили на остановившийся на отдых небольшой отряд, и быстро подавив слабое сопротивление, погнали обезумевших от страха и побросавших оружие людей. Это была настоящая резня - упивающиеся кровью немцы лихо рубили русских солдат, тут же добивая раненных, оставляя после себя истерзанные страшными ранами трупы.
  Только один офицер, судя по погонам штабс-капитан, не растерявшись, лихо отбивался винтовкой с примкнутым штыком, успев свалить троих немцев, не удержав оружия, выхватил из кобуры револьвер и стал отстреливаться. Возле него сразу образовалось что-то вроде точки обороны, и пятеро не дрогнувших солдат создав какое-то подобие строя возле своего офицера уже умело отбивались от всадников. Мы прятались за деревьями и наблюдали всю эту картину, мои бойцы молчали, ожидая команды, но я то знал, что они от меня ждут. Колебался всего несколько мгновений, но вскинув свою СВУ, поймал в прицеле грудь одного из всадников, уж слишком резво размахивающего шашкой и нажал на спусковой крючок. БАМ! Винтовка привычно дернулась в руках, а немец вылетел из седла. Рядом тихо хлопнула ВСС Катерины, затрещал короткими очередями ПКМ Карева, да и Санька одиночными из АКС-74 стал лихо уменьшать поголовье фрицев.
  Я не испытывал ни удовольствия, ни волнения, все было привычно и буднично - маркер прицела на грудь очередного всадника, мягкий спуск, толчок в плечо и снова поиск цели, автоматом фиксируя звук боя и изредка бросая взгляды по сторонам.
  Немцы были еще зеленые и понимание того, что пулеметы изменили полностью всю тактику войны, им было еще недоступно. Это потом, когда война перейдет в позиционную фазу, эти машинки станут настоящими королями поля боя, показав, что пять-шесть пулеметных расчетов в состоянии остановить наступление целого полка, уничтожая наступающие цепи как какая-то дьявольская коса.
  Сейчас эти бравые ребята, попробовав крови и практически вырезав русский отряд, начали гибнуть один за другим и это им естественно не понравилось. У нас, выживших в совершенно других войнах будущего, уже давно выработан рефлекс: бьет пулемет, падай и покидай сектор обстрела. Но тут немецкая конная братва оказалась непуганой и, оставив избиваемых солдат, помчались прямо на нас, ориентируясь по вспышкам ПКМа Карева и АКС-74 Саньки Артемьева. Эти бравые ребята, вооруженные настоящими пистолетами 'Маузер К96', открыли на скаку по нам беглый огонь. Учитывая наши маскировочные костюмы и толстые деревья, за которыми мы прятались, от стрельбы кавалеристов, по большому счету, было мало толку. Это только в фильмах да дешевых романах на скаку из пистолета с пятидесяти метров попадают в глаз прищурившейся белке, но тут был реальный бой и около тридцати картинно идущих в атаку всадников были изначально обречены. Но Санька, видимо немного струхнувший, что-то закричав, скинул из-за спины трубу РПО, положил его себе на плечо, чуть привстав, выстрелил, отправив в самую гущу строя заряд объемного взрыва, который с грохотом раскидал изломанные тела лошадей и кавалеристов. На этом бой как таковой прекратился и мы уже просто расстреливали одиночные фигуры, которые уже вполне резонно пытались сделать ноги или копыта, если остались верхом после такой встряски.
  Несколько мгновений и на дороге наступила тишина, прерываемая стонами людей и ржанием раненной лошади. Тот самый бравый штабс-капитан, оставшийся в одиночестве, подобрав из руки убитого кавалериста пистолет, ошалело смотрел в нашу сторону, пытаясь понять, кто же все-таки так лихо уделал немцев. Наверно настал момент появиться на сцене. Отжав кнопку на тангенте радиостанции, проговорил в микрофон.
  - Егор, с пулеметом держишь позицию и в случае чего нас прикрываешь. Подготовь РПО.
  - Понял, Феникс.
  - Бычок. Ты тоже. Меняй позицию и контролируй.
  - Понял.
  - Белка, мы с тобой устраиваем цирк с появлением на сцене. Поправь макияж, чтоб произвести впечатление.
  В ответ она хихикнула, но тут же взяв себя в руки воздержалась от комментариев.
  Выглянув из-за дерева, я крикнул.
  - Не стрелять, свои! - и смело сделал несколько шагов, правда готовый в любой момент упасть на землю, но стрелять никто и не думал. Все, оставшиеся в живых были в шоке от такой резни и гибели немецкого отряда, поэтому не сильно то и отреагировали на мой маскировочный костюм.
  Я шел к русскому офицеру, обходя или переступая лежащие на дороге тела. Тот с интересом рассматривал мой наряд и оружие в руках, но не делал никаких агрессивных движений, которые лежащие в лесу бойцы могли бы расценить как угрозу.
  Я подошел к нему метра на три, и мы смотрели друг на друга и пауза затягивалась. Я откинул накидку, улыбнулся и представился.
  - Полковник Оргулов. Военная разведка. Больше вам ничего знать не надо. Кто вы и что за подразделение, которым вы командовали?
  Офицер кивнул, подтверждая мое старшинство и изобразив некое подобие стойки 'смирно', отрапортовал:
  - Штабс-капитан Мещерский. Офицер 1-го Невского пехотного полка. Следую...Следовал в полк с пополнением, присланным по мобилизации.
   И его лицо начало меняться. Я с трудом удержался, чтоб не повернуться, хотя прекрасно знал, что сзади подходила Катя Артемьева. Когда она хочет, то умеет производить на мужчин убойный эффект.
  - Это прапорщик Артемьева, боец нашего отряда.
  Оценив шок собеседника, я решил не терять зря времени.
  - Вот что, штабс-капитан, нам нужно серьезно поговорить. Так получилось, что нам в руки попали сведения государственной важности, но исходя из нашего задания, мы не может демонстрировать наше присутствие в этих местах. Поэтому я бы хотел кое-что рассказать вам и передать определенное послание командиру 2-й армии генералу Самсонову.
  Как это знакомо. Такое впечатление, что я снова вернулся в окрестности Могилева июля 1941-го года...
  
  
  
  Глава 1
  
  Получив условленный сигнал о доставке установки пространственно-временного маяка на территорию занятую окруженными под Вязьмой советскими войсками, я запустил немного доработанную программу, которая уже в автоматическом режиме начала поиск работающего маяка. Пять минут, и настройка была проведена. Еще раз пробежавшись взглядом по найденным параметрам, дал разрешение на пробой. В соседнем ангаре натужно заревела дизельная силовая установка с маневрового тепловоза, накачивая энергией накопители установки перемещения во времени, и выйдя на пиковый режим, система установила устойчивый контакт с точкой пространства-времени на другом конце канала. Стандартная процедура: выдвижение штанги с антенной и роботизированной видеокамерой и дорогущим тепловизором. Убедившись, что мы вышли там, где надо и майор Дегтярев, который со своей группой должен был на МИ-24 перелететь под Вязьму, находится рядом и правильно отвечает на несколько паролей, я дал команду на выдвижение пандуса. Не мешкая Олег сразу заскочил обратно в наше время, мазнув взглядом на занявших оборону боевиков охраны, вооруженных четырьмя тяжелыми пулеметами и подошел ко мне.
  - Привет Олег. Как оно там?
  - Как и ожидалось. Мрак. Горы раненых, народ мерзнет и общее уныние. Генерал Лукин используя ранее заложенные склады с продуктами и боеприпасами, хоть как-то контролирует ситуацию, но все уже на грани. Мы вовремя вмешались.
  Дав отмашку, через портал на специальных платформах начали переправлять грузы, специально приготовленные для окруженной группировки. Мы стояли в сторонке с Олегом, наблюдая за процессом, и тихо переговаривались.
  - Нужно сюда перебросить пару полков НКВД, чтоб организовать распределение ресурсов.
  - Не помешает.
  - Все готово к приему?
  - Да пространство очистили, представителей с транспортом вызвали...
  - А если начнется свалка и народ попрет за продуктами?
  - Не думаю, у Лукина есть несколько сотен бойцов под рукой, они все держат под контролем.
  - Хорошо, Олег. Что по немцам? Хоть какие-то предварительные разведданные есть?
  - Только предвариловка. Хочешь вломить супостату?
  - Не помешает, да и ты, я вижу, не против у них по тылам пошуршать.
  - Не я один. Мы когда собирались сюда, переворошили всю информацию по Вяземскому котлу...
  - И?
  - Мои ребята на низком старте. Слишком уж тут много крови. Тем более сегодня, километрах в пятнадцати местные сумели остановить немецкий пехотный полк, поддерживаемый танковой ротой. Судя по обстановке, завтра они взломают оборону...
  - Намекаешь, что надо вмешаться?
  - Не помешало бы, а то народ совсем тут потухший ходит, чувствуют, что скоро всех раздавят.
  - Хорошо, Олег. Работаем по привычному сценарию: выгоняем 'Зоопарк' под охраной двух 'Оплотов' и двух 'Шилок' и 'Тунгуски' и начинаем чистить район. На тебе войсковая разведка. Зови Лукина, будем местную артиллерию под общее управление брать.
  Дегтярев оскалился. Он и так был недоволен, что мои недавние приключения прошли без его вмешательства, поэтому по полной оттянувшись в тылах немцев в Крыму, он почувствовал кураж. Сколотив несколько команд из таких же безбашенных моряков ЧФ, при поддержке вертолетов, они несколько суток наводили настоящий ужас на тыловые подразделения 11-й армии Вермахта. На воздух взлетали склады, пропадали машины, везущие груз к линии фронта, на тропинках, ведущих к источникам воды, в которой в Крыму всегда ощущался дефицит, странным образом появлялись растяжки и противопехотные мины, в тылу работали несколько снайперов с бесшумным оружием, отстреливая руководящий состав.
  Особенно его вниманием и вниманием его 'воспитанников' пользовались солдаты дивизии СС 'Адольф Гитлер' и, вычислив местоположение одной из рот, они сумели вечером, во время приема пищи, навести вертолеты, которые почти в прямом смысле слова залили несколько гектаров напалмом, а Дегтярев все это заснял на камеру. Эта запись, немного доработанная, чтоб не вызывать вопросов слишком высоким качеством, пользовалась популярностью у многих защитников Севастополя - уж очень многие ненавидели захватчиков и особенно эсесовцев. А чуть позже в целях пропаганды, девчонка-журналистка, дочка полковника Щедрова, получив специальное разрешение, объездила все основные оборонительные укрепления города, собирая интервью у командиров, солдат, матросов, засняла несколько боев и все это качественно смонтировав, отправила в Москву. Хотя в самом осажденном городе, переведенный на кинопленку фильм пользовался огромной популярностью.
  С боев на Бориспольском плацдарме и в Севастополе у нас уже была отработанная тактика и при таких выходах наготове стояла маневренная танковая группа. Поэтому отправив в котел огромное количество грузов, и переправив раненных, мы при очередном открытии портала выгнали танковую группу и взяли весь район под свой контроль. Подняв в воздух вертолеты, отправив наблюдателей в передовые порядки, мы стали спешно собирать информацию о противнике.
  Мне же пришлось возвращаться обратно, заниматься контролем за перегрузкой раненных на нашу базу под Оренбургом и подготовкой новой партии продуктов, боеприпасов и горючего для окруженной группировки. В принципе у нас это было уже отработано на Бориспольском котле и все теперь делалось спокойно, без суеты.
  Находясь в центре управления большим порталом, я мельком поглядывая на изображение с камер видеонаблюдения, стукал по клавиатуре ноутбука, на ходу корректируя интерфейс программы управления, меня вызвали по внутреннему телефону с командного пункта обороны района.
  - Да, на связи.
  - Товарищ майор, тут полковник Лукичев хочет пообщаться, но вы же сами давали команду по особому протоколу, вас можно беспокоить.
  Я, замотанный беготней последних дней, устало проговорил:
  - Хорошо, соединяй.
  Пропиликал рингтон миниАТС, перелючая меня на другого абонента и в трубке послышался характерный, чуть с хрипотцой голос Лукичева:
  - Сергей, добрый вечер.
  - Добрый вечер, Владимир Леонидович.
  - Дело есть.
  - Что-то срочное?
  - По отдельности - не сильно, но вместе, желательно сейчас все решить.
  Я вздохнул.
  - Хорошо. Дайте трубку оперативному дежурному, сейчас вас одного доставят. Надеюсь, не будете обижаться, такие уж у нас правила.
  - Все нормально, Сергей. Понимаю...
  Пока везли Лукичева, я пользуясь свободной минуткой, забрался в лабораторию и начал доводить до ума пять картриджей для пространственно-временных маяков, так как у нас и так их осталось всего четыре штуки и я думал, что в ближайшее время, учитывая нынешнюю обстановку и особенно ситуацию на Вяземском направлении, их понадобится много. К тому же сейчас насущно стояла потребность во втором маяке, причем учитывая необходимость отправки секретной миссии в Антарктиду, его параметры должны быть получше, чем у используемого под Вязьмой.
  Время летело быстро. Только успел закончить калибровку третьего картриджа, когда на связь вышел начальник внешней охраны бункера и доложил, что привезли полковника Лукичева. Оставив все дела, я поднялся по лестнице, прошел по подземному переходу и вышел на опорный пункт, где в отдельной комнате меня ожидал гость.
  Мы снова поздоровались с Лукичевым, который все так же с некоторой иронией рассматривал меня. Но это больше напоминало отеческий взгляд с немым вопросом 'Как выкрутишься, сынок?', причем так не злобно, по-доброму.
  - Сергей не буду тебя отвлекать долго. У меня два повода с тобой встретиться, кстати, а где твой непутевый друг и мой неуловимый подчиненный, Дегтярев? Опять куда-то его услал?
  Я кивнул головой.
  - Да в Москву полетел, оттуда будет пробираться в Вяземский котел, попробуем помочь предкам.
  Лукичев сразу зацепился за новую информацию.
  - У тебя разве есть возможность открывать порталы в точки с нужными координатами?
  Я не хотел сейчас перед ним тут выбалтывать реально стратегически важную информацию, поэтому съехал с темы.
  - Над этим работаем, а так перебрасываем под Москву вертолеты и часть техники, уж слишком там все запущено...
  - Темнишь, майор.
  - Есть немного, но это так в пределах разумного, сами понимаете, режим секретности.
  Лукичев опять усмехнулся.
  - Угу. Понятно. Ну хорошо, вернемся к нашим местным проблемам. У меня две новости: одна хорошая, другая не очень. С какой начинать?
  - Ну давайте с хорошей.
  - На подходе усиленная рота из состава 1-й аэромобильной бригады.
  - С техникой?
  - Конечно. Щедрый нагреб все что плохо лежало, прекрасно понимая, что его сначала обкатают на немцах, прежде чем давать вид на жительство.
  - Люди в курсе, куда едут? И как ваше руководство на это смотрит? Одна из оставшихся боеспособных частей резко собралась и свалила со всеми семья, техникой, боеприпасами, продуктами и горючкой, МЫ за это по голове не получим?
  - Не успеют. Они и так вас боятся тронуть. А после того, как СБУ-шная группа почти в полном составе к вам перешла, там просто боятся сюда кого-либо направлять.
  - Ну не в полном составе...
  - Не суть важно, главное сигнал о переходе на твою сторону части группы, они получили и уже конкретно задумались, что здесь происходит. Сейчас они просто боятся все потерять, и так уже началось скрытое дезертирство.
  - В каком смысле?
  - А ты что не думал, что твои предложения о переселении не станут известны по всей стране? Меня давно вычислили, что с тобой напрямую якшаюсь, поэтому и не трогают, в надежде использовать как посредника. Отдали бы они мне просто так 'Шилки' и 'Тунгуску' и кучу снаряжения.
  - Владимир Леонидович, так вы сейчас пришли в качестве переговорщика от некой группы высокопоставленных товарищей?
  - И да и нет.
  - А по подробнее?
  - Давай по порядку. Что будем делать с десантурой, которая уже несколько часов в районе Урожайного сидит и ждет сигнала на выдвижение?
  - Чего так?
  - Боятся тебя, что твои орлы пожгут нахрен колонну.
  - Правильно боятся.
  - Так что будем делать?
  - Выдвигаются к Молодежному, по Московской трассе к блокпосту. Там пересаживаются в наш транспорт и отправляются в фильтрационный бункер, где с ними будут работать наши безопасники.
  - А техника?
  - Перегоним куда нужно, потом, после первичного отсева, технику и оружие вернем. Кормежка, медицинский осмотр, чистая вода, баня, все будет предоставлено. Сами понимаете, без этого отправить на ту сторону не могу.
  - Правильно делаешь, но там больше двухсот человек...
  - Их уже ждут. Как единое подразделение они работать не будут.
  Лукичеву это не понравилось, но спорить не стал.
  - Хорошо, согласен в этом есть смысл. Теперь второе дело.
  - Это то, которое не очень хорошее?
  - Да.
  Я показательно вздохнул.
  - Давайте.
  - Тут на меня вышли серьезные люди...
  Я не выдержал и перебил его.
  - Это вот то о чем говорили?
  - Нет. Совсем другое. В общем НАШИ серьезные люди попросили с тобой свести российских серьезных людей.
  - У нас вроде как налажен контакт с ними.
  - Это с вояками, а туту...
  - ФСБ?
  - Откуда знаешь?
  - Так давно их жду. По идее где-то на берегу должна их подводная лодка болтаться.
  - Хм. А я этого не знал. Это тебя грушники просветили?
  - В общем - да. Есть еще пара нюансов, но это пока не хочу озвучивать. Так что именно и в какой форме они просили?
  - Есть у меня знакомый, в ГУРе служил ну и сейчас в одном из бункеров под Киевом живет, вот он вышел на меня и попросил свести его знакомых с тобой. Я ему дал частоты для связи, и вот три часа назад они на меня вышли.
  - Все как оговаривали?
  - Да. Очень хотят пообщаться.
  - Порядок вы знаете.
  - Конечно. Я их об этом сразу информировал, они заранее согласны.
  - Сильно торопят?
  - Настроены решительно, но без агрессии. Народ реально договариваться приехал. Откуда только узнали?
  Я просто ответил.
  - А я использую их наработки. У них аналогичная система недавно взорвалась и разнесла половину подземного города где-то за Уралом. Вот они решили воспользоваться нашим каналом. Видимо собрали информацию и не решаются пока лезть напролом.
  - Хм. Я смотрю, у вас, ребята, своих тайн хватает.
  Мне показалось, что он даже обиделся, что такая важная информация мимо него прошла. Я задумался. Хм, очень интересный расклад получается, но надо ребятам всю игру попутать и резко уменьшить количество возможных пакостей, которые они могут в случае неблагоприятного развития ситуации нам устроить.
  - Владимир Леонидович, побудьте здесь, а я схожу, получу санкцию на переговоры.
  Ох как ему это не понравилось. Он то, наверно думал, что я величина самостоятельная, так сказать монополист на рынке перемещений во времени, а тут санкция - значит, перед кем-то отчет держу, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это Берия и Сталин. Я про себя усмехнулся. Пусть так думают, а я просто сделаю небольшой ход конем.
  Оставив Лукичева наедине с тяжкими думами, вернулся в основной бункер и вызвал на связь полковника Семенова, который должен был отираться где-то рядом, на специально выделенном его группе, обеспеченном электричеством, водой и продуктами, опорном пункте. Тот, видимо, давно ждал от меня вызова и ответил почти сразу.
  - Добрый вечер, Сергей Иванович. Сам хотел с вами поговорить. Мое руководство ждет вашего решения и предлагает быть посредником в переговорах с руководством СССР.
  - Хитро. Вы хотите еще раз пообщаться с Берией?
  - Было бы неплохо. Меня наделили соответствующими полномочиями.
  - Хорошо. Я организую. Но у меня есть вопрос, точнее просьба или желание получить маленькую консультацию.
  - Я вас не понимаю.
  - Хорошо. Ваши смежники нарисовались, хотят встретиться.
  - Быстро они.
  - Ну не так как вы, только они вышли на меня с соответствующими рекомендациями от серьезных людей.
  - Использовали кого-то, чтоб на вас выйти?
  - Ну типа того.
  - Хорошо, и чем я могу вам помочь?
  - Лодка то наверно ваша, ну в смысле, ВМС МО РФ?
  - Конечно.
  - Мне нужна информация на командира лодки и старпома, с фотографиями.
  - Зачем вам?
  - Д так, пока от вас прилетит второй самолет с техникой, я им буду мозги полоскать, а тут такой шанс ткнуть носом, что мы с ВАМИ уже плотно работаем.
  Семенов засмеялся.
  - А вы, Сергей Иванович, еще тот хитрец. Хорошо, я узнаю. Вроде как архивы личных дел сохранились. Кстати, хотел узнать, что вы с пилотами самолета сотворили, что они попытались свои семьи по-тихому вывезти?
  - То же что и с вами: подарил надежду. Вы же видите, товарищ полковник, что я за личной властью не гонюсь. Я хочу одного - жить с семьей и радоваться жизни, только в последнее время приходится постоянно воевать.
  - Понятно. Вы ведь именно так набираете к себе людей? Показываете пряник и заставляете работать на себя?
  - Нет. Я показываю перспективы и даю возможность выбора. Кто хочет и готов - пожалуйста, а нет, так скатертью дорога. А вы не думали над тем. Что если хотя бы один из переселенцев свалит к противникам и сольет хоть часть информации, к остальным, со стороны руководства СССР сразу изменится отношение вплоть до ограничения свободы? Можно конечно попытаться захватить власть, как это думали ваши смежники, только вот силенок не хватит и столкнуться с проблемой противодействия тамошних владык, не так уж и трудно, поэтому в данной ситуации приходится принимать какую-то сторону. Я свой выбор сделал, вы, кажется тоже. Осталось только проверить людей, которых мы будем проводить на ту сторону. Вы поняли про что я?
  - Понял конечно. Это ведь ваше мнение?
  - Нет. Это логика и уж поверьте, тот же Берия придерживается тех же взглядов. Думаю, вы сами это от него услышите.
  - Хорошо. Давайте пока на этом остановимся. Информацию я вам сообщу.
  И выдержав паузу, спросил, как бы с подковыркой.
  - Так что с нашими летунами делать?
  - Отпускайте. Летать они будут так же, только более увереннее и плодотворнее, понимая что работают на благосостояние того мира. И вам будет удобнее, особенно если другие люди будут знать, что семьи летчиков уже эвакуированы в другое место.
  - Мы подумаем над вашими словами.
  - Так когда ждать самолета?
  - Завтра к вечеру.
  - Хорошо.
  Я положил трубку и отправился обратно к Лукичеву, который терпеливо ждал меня.
  - Ну что, Сергей?
  - Да все нормально. Говорите им, что представителя завтра готов принять, но только обязательно в сопровождении командира подводной лодки. Обязательно скажите, что мы точно знаем его фамилию и даже имеем фотографию, а то попытаются кого-нибудь вместо него подсунуть.
  Лукичев удивленно уставился на меня.
  - Зачем он тебе?
  И тут же сам себе ответил.
  - А ты, Сергей, голова. Ты моряка сводишь на ту сторону, особенно в Севастополь, кто ж там не бывал, и однозначно сделаешь его своим сторонником. И после этого моряки просто откажутся в случае чего, лупить по бункерам.
  - Ага, именно это и хотел.
  - Я то думал, что ты реально побежал на поклон к Берии, а ты... Мог бы и сказать.
  - Да пришлось с этим Семеновым общаться. Хотят самостоятельно с Берией общаться, мимом нас.
  - И?
  - Послал куда подальше. Мы монополисты, поэтому, не смотря на лояльность, свои позиции сдавать не будем.
  Он задорно улыбнулся.
  - Хорошо, Сергей, я тебя понял. Поеду тогда Щедрого извещу, чтоб дрыгался по резвее. Я как понял, ты там чуть ли не в одиночку Гудериана под Москвой попинать хочешь?
  - Нет. Вяземский котел. Надо помочь людям.
  Опять смешок.
  - Значит, все-таки успел освоить технологию открытия по нужным координатам.
  Я ему глянул в глаза и так же усмехнувшись, ответил.
  - Без комментариев, товарищ полковник.
  Отправив Лукичева, я вернулся к своим заботам, предварительно нагрузив Васильева на приемкой новой бронетехники и организацией нескольких скрыт засад на случай, если новоявленные соратники окажутся не настолько мягкими и пушистыми, как их расписывал Щедрый. Для встречи гостей уже в поле были выведена наша артиллерия в комплекте с установкой 'Град'. В наших современных условиях пренебрегать мероприятиями по обеспечению безопасности является непростительной глупостью, и смотря на тех, кто пережил эту войну, начинаешь понимать, что глупых то почти не осталось. Тем более может кто из прибывших казачком окажется и попытается рвануть поближе к бункеру всей этой бронированной колонной, хотя с другой стороны кто в своем уме полезет на пушки, мины и гранатометы с женами, детьми и всем нажитым скарбом. Вот это сейчас Вадик Васильев и должен был проверить. В это же самое время наша маневренная ударная группа в состоянии часовой готовности ожидала команды на выдвижение в прошлое, так сказать, для коррекции истории, а проще говоря, очередной ночной стычки с немцами, а пока только переправили множество так необходимых для окруженных войск грузов.
  Пока Олег занимался сбором развединформации, я продолжал заниматься портативным маяком и сменными картриджами для него. Глянув на экран выводящий информацию с камер систем видеонаблюдения, некоторое время наблюдал как специальные многоярусные платформы, куда для компактности загружали раненных, переправляли в поселок под Оренбургом, где специально пригнанные строители в срочном порядке возводили бараки, для размещения раненных и оказания им медицинской помощи. Тут и мы приложили свою руку, поэтому оснащение такого вод импровизированного госпиталя было на несколько порядков лучше, за счет использования медицинской аппаратуры из будущего. Тут же проходили стажировку еще несколько специально привлеченных врачей, посвященных в тайну перемещения во времени. Я только мог догадываться, сколько подписок о неразглашении они давали и какие кары им были озвучены в случае разглашения информации о путешественниках из будущего. Но работа шла, и большой портал включался по расписанию, переправляя в прошлое десятки тонн грузов и получая взамен дефицитные продукты, горючее и боеприпасы для нашего оружия.
  Особые группы специалистов носились по городу, демонтируя всевозможные станки с нескольких разгромленных заводов. Со столбов снимались линии электропередач, демонтировались трансформаторы, с брошенных на улицах машин снимались двигатели, содержащие такой нужный алюминий. Все пространство возле бункера было уставлено контейнерами с грузом, предусмотренным для отправки в прошлое, где будет проведена обязательная обработка для удаления следов отравляющих веществ и радиации.
  Пришло время, я спустился в пункт управления, и быстро нащупав сигнал маяка, перенастроив систему, запустил установку. В зале нарисовался Дегтярев и сразу пошел ко мне.
  - Что там, Олег?
  - Да хреново все. Как таковой линии обороны, как это было под Борисполем, нет. Все напоминает слоеный пирог там немцы, тут наши. По составу какой-то табор: куча тыловых подразделений, огромное количество раненных и порядка почти никакого. Люди подавлены. Идет скрытое дезертирство, не смотря на приказ, боеспособные части дробятся и маленькими группами пытаются выбраться из окружения. Сюда срочно необходимо перекинуть несколько боеспособных полков, чтоб хоть как-то все организовать.
  - Хорошо, я срочно свяжусь с Берией.
  - Это не все.
  - Что еще?
  - Да там немцы в пятнадцати километрах сидят, завтра будут эту группу на части разбивать.
  - Думаешь надо вмешаться?
  - Уверен, иначе помогать некому будет. Вспомни про Борисполь. Как надавали немцам, так и народ сразу поднялся и уже без криков и нытья в обороне сидели. Главное, сам понимаешь, дать людям надежду.
  - Сколько времени на организацию?
  - Час, не больше. Хотя рассвет будет поздним, зима однако, но пока по этим буреломам до немцев доползем, время пройдет.
  - Хорошо. Давай так, организуй, чтоб Лукин поднял народ и нам дорогу подготовили до немцев, а я тут народ подниму, будем севастопольский вариант разыгрывать.
  - Не опасно? Там всегда можно было в горах спрятаться, а тут равнинная местность, можем отгрести.
  - Все равно надо и ты сам про это говоришь. Конечно. Типа как Портос: 'Я дерусь, потому что дерусь...'. Ладно Сергей, давай я там, вертушки готовы, а ты нашу технику подтягивай.
  - И не только нашу. Там Щедрый со всем выводком пожаловал. Одной брони штук тридцать, причем управляют ей не новички, все кадровый состав.
  - О как. А не боишься...
  - Не боюсь. Они с семьями.
  Дальше продолжать не надо было. Пока они там будут доказывать свою необходимость, их семью будут в качестве заложников под нашим контролем.
  - Хорошо, Олег. Так и сделаем, давай организовывайся. Главное оставшуюся артиллерию собирай, чтоб было чем немцам ответить.
  Олег деловито кивнул и перед самым закрытием портала перебежал в прошлое. А я, не затягивая решение вопроса, вышел на связь с Васильевым. Он откликнулся быстро.
  - Дровосек, ну что там у тебя, как подшефные?
  - Да все нормально Феникс. Они тут всем табором приехали, с детьми, женами. Не думаю, что хотят с таким грузом в бойню влазить.
  - Щедрый там?
  - Да.
  - Давай его сюда, срочно.
  - Понял.
  Оказалось, что грозный десантник сам уже порывался поговорить со мной по душам, но строгие команды охране и Лукичев, который, выйдя на связь, ему однозначно сказал, что все идет путем и не стоит качать права, сдерживали полковника от опрометчивых шагов. Вот теперь ворвавшись ко мне в кабинет, он поздоровался и попытался начать разговор о размещении своих людей и обещанных вкусностях, но я его перебил.
  - Михаил Олегович, все решаемо. Сейчас готовятся помещения для распределения переселенцев, потом медицинский осмотр, тесты на профпригодность и мы подаем списки в Москву 41-го года. Порядок переселения уже установлен. Тут дело в другом.
  Он уж слишком пристально взглянул на меня.
  - Темнишь, майор. Ну говори, о чем ты нам не говорил, при прошлой встрече?
  - Нет. Все договоренности остаются в силе. Кто из ваших людей в курсе об основном направлении переселения?
  - Пять человек, который держат всю группу в своих руках, а что?
  - Вы же в Севастополе уже побывали и принимали участие в боях...
  - Что-то случилось?
   - Случится. Мы сумели пробить туннель к окруженной группировке под Вязьмой, но там дела аховые, завтра утром их начнут трамбовать.
  - Так в чем дело?
  - Мы идем на ту сторону. Там в десяти километрах на исходных позициях засел целый полк 7-й танковой дивизии Вермахта. Надо надавать супостатом по сопатке и заодно ваших в деле проверим.
  - А вот ты про что.
  Он задумался.
  - В принципе отобрал стоящих людей, и думаю, никто козлиться не будет. Так что я согласен. Когда выступать?
  - Хорошо. Сами понимаете, мы через портал пропускаем незнакомых людей и должны быть уверены в их лояльности, поэтому на время проведения операции их семьи будут изолированы.
  - В заложники берешь?
  - А что делать, вдруг у кого в самый ответственный момент взыграют демократические ценности и свободы и так далее. Так пусть приглядывают друг за другом.
  Полковник скривился, как будто в один присест должен съесть целый лимон.
  - Да понятно, майор. Но тут согласен, есть смысл, хотя мне и не очень нравится такой подход.
  - Значит, понимаете нашу логику. Тогда вы все должны сами объяснить вашим бойцам. Только сначала без рассказа о перемещениях во времени. Просто то, что нужно наравне с местными срочно поучаствовать в боевой операции с противником. Кто согласится, идет с нами дальше, а кто нет, пусть возвращаются.
  - Хорошо. Это я сделаю, что дальше?
  - Все кто с нами на базе сфотографируем и потом проход на плацдарм, там сейчас ребята Дегтярева рекогносцировкой занимаются.
  Он коротко кивнул, соглашаясь. Отправив его обратно, я, бросив технические проблемы, занялся организацией боевой операции в прошлом. Времени осталось мало.
  
  Глава 2
  
  Этой операции мы все уделили много внимания, так как можно было назвать нашим дебютом в роли войскового соединения, способного решать не только задачи тактического уровня. Нелогичность ситуации, нарушение режима секретности, даже можно сказать авантюризм, перекрывались всеобщим подъемом и энтузиазмом, который охватил всех, кому предстояло этой ночью схлестнутся с немцами в 41-м году. Новички, когда им объяснили, с кем они будут воевать, сначала не поверили, и только после получасовой политинформации полковника Щедрого и командира танковой роты капитана Васильева, начали понимать, куда реально им предстоит переселиться. Но тут не было никаких проблем: в этом сумасшедшем мире выжили либо самые сильные, либо самые беспринципные, привыкшие выживать за счет других. Мы делали ставку на сильных духом, и соответственно проводили отбор именно по этому критерию, тем более, когда есть возможность решать все возникшие проблемы силой, очень немногие в состоянии сдерживать себя и не превратиться в двуногое животное с автоматом. Именно таких постарался привести с собой полковник Щедрый, и люди прошедшие Третью Мировую войну и выжившие в аду ядерной зимы, быстро поняли простую истину - чтоб жить в чистом мире, это право нужно заработать. А когда эта обязанность совпадает с долгом каждого нормального человека, не зараженного и развращенного ущербной западной идеологией, то единственный вопрос, который возникает, это 'Где противник?'.
  Когда наши основные силы быстро стали выдвигаться на Вяземский плацдарм, там уже действовала передовая группа: 'Зоопарк-2' под охраной двух танков и отделения спецназа еще час назад был выдвинут на позиции и активно анализировал расположение немецких батарей, которые даже ночью не давали покоя окруженной группировке советских войск. Снайпера, артиллерийские корректировщики, гранатометчики уже были на позициях в ожидании подхода основных сил.
  Передовой немецкий танковый батальон 25-го танкового полка захватил небольшую деревушку Богатырь, которую сразу же превратили в оборонительный узел, отбив несколько отчаянных атак русских. Чуть позже сюда подтянулись почти в полном составе 7-й стрелковый и 78-й артиллерийские полки 7-й танковой дивизии Вермахта, усиленный корпусной артиллерией. Именно отсюда немецкие артиллеристы больше всего досаждали окруженным советским войскам, держа под обстрелом практически полностью весь плацдарм, ориентируясь по целеуказаниям воздушных корректировщиков.
  Генерал Лукин, получив так необходимые боеприпасы и горючее, в экстренном порядке собрал все имеющиеся под рукой остатки артиллерии, танков и пехоты и согласно договоренности выдвинул к рубежу атаки. По указанию Дегтярева во все артиллерийские батареи были направлены связисты с цифровыми радиостанциями, для более гибкого управления огнем. В четыре часа утра подошла наша колонна и, разместившись в КШМ мы с Щедрым Лукичевым, стали получать достаточно подробную информацию о противнике. Передвижение таких масс бронетехники не осталось незамеченным противником, и видеокартинка с прибора ночного видения, передаваемая от наблюдателя с передовых рубежей, показывала необычную ночную активность противника.
  Решив показать зубки, немцы открыли огонь по площадям, разумно предположив, что вредные русские решили ночью идти на прорыв. Да, только вот сообщить своему руководству они уже не успевали. Радиосвязь мы им практически сразу забили системой постановки помех, как только заметили нездоровое шевеление, а проводная линия была перерезана еще пару часов назад нашей разведгруппой, обошедшей противника по флангу. Любые попытки восстановить связь оканчивались тихим хлопком бесшумной снайперской винтовки, и в снегу замирал очередной ушедший в ночь немецкий связист.
  Темная ноябрьская ночь засверкала многочисленными вспышками выстрелов орудий с той и с другой стороны, но у нас было преимущество и в течении десяти минут большинство немецких батарей было подавлено. Наш 'Град' с тремя оставшимися на ходу установками залпового огня БМ-13 капитана Флерова, к которым специально доставили боеприпасы, нанесли мощнейший удар по скоплению немецкой техники возле деревни Богатырь, где в другой истории первая батарея реактивных минометов была уничтожена, попав в засаду, а сам капитан нашел свою смерть.
  Пока противник не отошел от шока после нанесения массированного ракетно-артиллерийского удара, по правому флангу, отвлекая внимание, пошли в атаку шесть танков и пехота, собранные Лукиным. Пятью минутами позже, в лоб в атаку пошли сначала несколько наших Т-64, Т-72 и два 'Оплота', расстреливая подсвеченные наблюдателями позиции противотанковой артиллерии. И в этом случае длинноствольные пушки с дальних дистанций разносили любые укрепление наспех возведенные немцами, и не прошло и нескольких минут, как проскочив поле, танки, в сопровождении четырех БМП и пяти БТРов, на броне которых примостился десант, выскочили к окраинам деревни и устроили настоящую резню. Тут же подоспела вторая волна легких бронированных машин, состоящая из бойцов 1-й украинской аэромобильной бригады. На броне, наравне с закованными в бронежилеты и каски бойцами из будущего, примостились несколько десятков бойцов, которых по дороге подхватили лихие десантники, так сказать для массовки.
  Вооруженные в основном чешскими легкими танками LT vz.38 немцы сразу стали нести большие потери. Расстреливаемые с малых дистанций выкрашенные в белый зимний камуфляж, танки с крестами один за другим вспыхивали как факелы. Крупнокалиберные пулеметы современных БТРов легко, даже можно сказать, походя, вскрывали чешскую броню. На любые попытки организованного сопротивления, сразу реагировали монстроподобные танки, выдвигаясь вперед и гулко грохая своими длинными пушками, разносили очередной дом или окоп, где засел противник.
  Попытки использовать тяжелую и зенитную артиллерию против прорвавшихся русских танков давились сразу вертолетами: на ожившее орудие с неба сразу сыпались струи огня, уничтожая расчеты и разнося железо. Избиение длилось минут двадцать, после чего немцы просто побежали. Прямо через поле, припорошенное снегом, где недавно полегло несколько сотен русских, пытавшихся контратаковать прорвавшийся танковый батальон. Толпы обезумевших солдат и офицеров Вермахта неслись по этому полю, спотыкаясь об прикрытые как белым одеялом закоченевшие трупы русских мимо трех сожженных танков с красными звездами. Они бежали так быстро, как могли, в темноте, освещаемой горящими за спиной домами, машинами, танками, безжалостно расстреливаемые в спину, точно так же, как недавно они развлекались, расстреливая колонны мирных жителей. Теперь их постигла та же участь. Тут же им во фланг ударил батальон, лично возглавляемый генералом Лукиным, который он повел вокруг болота, чтоб отрезать путь к отступлению и в случае чего ударить в тыл обороняющемуся противнику. Снова завязалась яростная схватка - немцев, кто успел вырваться из деревни, было не мало, но несущиеся по полю бронированные машины из будущего ловко обогнали противника по флангу, повернули на сервер, отрезав бегущим все пути к отступлению, и остервенело стали расстреливать даже тех, кто пытался поднять руки, сдаваясь. В эту ночь пленных не брали.
  Командование 7-й танковой дивизии Вермахта, получив только донесение о яростном бое в районе деревни Богатырь, но так и не сумев установить какую-либо связь, разумно двинуло на помощь второй батальон 25-го танкового полка усилив его батальоном пехоты и двумя батареями 42-го противотанкового батальона.
  Все это спешно двинулось по единственной дороге в сторону яростного боя, а вертолетчики, только недавно слетавшие на базу для дозаправки и пополнения боекомплекта, сумев с высоты обнаружить подкрепление, как раз получили целеуказание от специалистов РЭБ, обнаруживших штаб дивизии. Доложив об ситуации, они получив указание, двинулись по указанному направлению, расстреляли НУРСами все, что могло хоть как-то использоваться в качестве штаба, и для закрепления успеха скинули несколько канистр с напалмом, превратив штаб танковой дивизии в пылающее море огня. Для острастки, пройдясь из пушек по командно-штабным машинам, пилоты, решив, что дело сделано, повернули обратно, догнали выдвигающееся подкрепление и начали его методично топтать, как петух кур.
  Это было зрелищно: на медленно идущую в темноте колонну танков, бронетранспортеров и машин сверху обрушиваются снопы огня. Раз проход, два проход, три проход. Машины горят и взрываются. Люди разбегаются в панике, стреляя в воздух, пытаясь разглядеть в темном, закрытом густыми тучами небе две призрачные тени. И в этот самый момент два летающих, неуязвимых монстра, резко уходят вверх, ревя двигателями, и по колонне наносят удар системы залпового огня. Бьют всего четыре установки, но и этого достаточно, чтобы нанести большие потери. Проходит несколько томительных минут и из-за пригорка появляется стальная лавина, уничтожающее все, что имеет немецкие кресты, на своем пути.
  Снова работают вертушки, хлопают пушки БМП и БМД, деловито грохочут КПВТ с бронетранспортеров и рявкают орудия танков и, оставив за собой поле, уставленное горящей техникой, бронированный ударный кулак идет дальше.
  Когда до рассвета оставалось чуть больше часа, мы закончили разгром основных сил немецкой танковой дивизии. Попутно умудрились захватить всю их инженерно-ремонтную службу и все это сдали бойцам генерала Лукина, которые в эту ночь тоже знатно оттянулись, добивая остатки дивизии.
  Мы свою задачу выполнили. Быстро даю команду, и все боевые машины резво в строгом порядке рванули обратно к порталу, как было оговорено с самого начала. Вертушки улетают на базу под Можайском, где их ждет специально охраняемое место...
  Конечно, было не без потерь: немцы еще те вояки, но два подбитых БМД, один БМП-2 и БТР, не попадают ни под какое сравнение с тем избиением, которое мы устроили этой ночью противнику.
  Уже вернувшись в наше время, подчитывая потери, выслушивая доклады командиров подразделений, я видел, какой они испытывают удовлетворение после такой победы. Наконец-то данное им в руки оружие реально использовалось для защиты Родины, и это для них было особенно важно. А вот у меня на душе было неспокойно. Все это попахивало авантюризмом чистой воды и обязательно в ближайшее время должно принести большие неприятности и мне и тем, кто пошел за мной. Слишком явное вмешательство в дела этого мира не должны просто так пройти безнаказанно.
  Видимо не я один придерживался таких вот мыслей: на расширенном совете как раз была поднята именно эта тема.
  Необходимость собраться и провести военный совет уже давно созрела. Мы разрослись, наши возможности и силы увеличились, и сегодня мы впервые в 41-м году проявили себя как самостоятельная сила, которая в состоянии проводить наступательные операции минимум дивизионного уровня с использованием различных видов вооружения. Само собой это должно было вызвать определенную реакцию не только у руководства СССР, но и немцев, и скорее всего у союзников, которые очень ревниво в будущем будут следить за успехами Красной Армии.
  Сейчас местом сбора была просторная комната по соседству с большим порталом, где обычно находилась группа силового прикрытия установки. Пока было свободное время, бойцы умудрились обшить помещение пластиковыми панелями, подвесить несколько светильников и установить телевизор, на который в режиме реального времени выводился видеосигнал с нескольких видеокамер, системы безопасности установки. Учитывая размеры комнаты, тут как раз было подходящее место для сбора командного состава нашей организации и проведения расширенного совещания, на которое были приглашены и полковник Лукичев, и полковник Щедрый.
  После доклада Васильева о потерях в личном составе и технике, присутствующий полковник Лукичев, которого пришлось пригласить, поинтересовался:
  - Сергей Иванович, скажите, вы и далее намерены использовать имеющиеся у вас средства таким образом?
  - Это вы про сегодняшнюю вылазку?
  - Да. Как я понял, это было проведено без санкции руководства СССР?
  Вот он куда клонит. Неужели сходу попытается выставить перед всеми мою некомпетентность и перехватить управление проектом? Так сразу?
  - Применение определенных сил и средств было оговорено. Но на плацдарме сложилась тяжелая обстановка и не вмешайся бы мы, то на следующий день те силы, которые мы разгромили в ночном бою раскроили бы окруженные войска на несколько частей. Образно говоря, мы и так поздно там появились. Тут был больше психологический момент, так сказать, вливания наших гостей в коллектив.
  И что бы перевести стрелки, обратился к Васильеву.
  - Вадик, как там новички? Довольны?
  Капитан-танкист поднялся, и спокойно поглядывая на собеседников, доложился.
  - Психологический эффект после ночного боя в пределах ожидаемого. Хорошо, что противники были вооружены легкими чешскими танками, которые даже крупняки БТРов брали, поэтому потери небольшие, а общая победа всегда неплохо сплачивала людей.
  - А вообще как люди?
  - Народ опытный, в большинстве своем семейный, поэтому не склонный к авантюрам. Дальше должна работать наша служба безопасности, проводя тщательную проверку. От себя предлагаю поэтапно переселить семьи, и поочередно малыми группами использовать бойцов в смешанных подразделениях. Как единую часть, считаю, оставлять не имеет смысла.
  Щедрый засопел, но промолчал, понимая, что пока он не может качать права, тем более до совещания у меня с ним состоялся коротенький разговор, где открытым текстом ему пояснил, что его роту как единую силу я оставлять не буду. Тем более, учитывая положение, скорее всего большая часть его бойцов будет использоваться в качестве инструкторов в специальных подготовительных центрах РККА, где будут проходить обучения части по новым, переработанным на основании информации из будущего, уставам и методикам. Полковник скривился, не хотелось ему расставаться со своими бойцами, но это жизнь и по другому их будущее мне не виделось, да и вряд ли руководство СССР будет гнать спецов из будущего на передовую.
  Я перехватил инициативу.
  - В будущем мы ограничимся только точечным вмешательством в экстренных случаях без массированного применения наших сил. Учитывая нынешнее положение с боеприпасами и с запасными частями к боевой технике, нас хватит в лучшем случае на два-три таких выхода.
  Дегтярев, что-то рисующий простым карандашом в блокноте, поднял голову и спросил:
  - Сергей, а что будем с вертолетами делать? Сворачивать свое присутствие на плацдарме?
  Он скривился.
  - Там такой великолепный аэродром подскока, что с него можно развлекаться во всей полосе наступления 3-й и 4-й танковых групп немцев. Да и знаешь, как-то некрасиво. Люди не поймут, тем более там очень неплохая позиция, с которой можно весьма неплохо гулять по тылам наступающей на Москву группировки.
  - Сам со своими спецами там шуршать будешь? Олег ты что в войнушки не наигрался, а у кого дальняя командировка на носу?
  Народ заинтересованно на нас посмотрел, но задавать ненужные вопросы у нас не принято. А Олег не смутившись, ответил.
  - Так местных будем натаскивать.
  - Есть кому натаскивать. Олег, с сегодняшнего дня снимаешься с работы по Вяземскому плацдарму и готовишься к командировке на Тихий океан.
  Ему это не понравилось, и он спросил:
  - Кому сдавать дела?
  Я повернулся к Лукичеву, который как котяра чуть ли не мурлыкал, понимая, что на него падет ноша доставления гадостей наступающим немцам.
  - Владимир Леонидович, возьметесь? Это ж по вашему прямому профилю.
  - Конечно, Сергей Иванович.
  - Надеюсь, вы понимаете, что без контроля со стороны НКВД мы не сможем там развернуться, поэтому, скорее всего, операцией будет руководить кто-то от госбезопасности СССР, ну а вы в качестве консультанта.
  - Какие у меня будут полномочия?
  - Давайте обсудим это после совещания. Вы ведь знакомы с обстановкой, поэтому составьте план оперативных мероприятий, прикиньте необходимые силы и средства.
  - Вертолеты в моем распоряжении?
  - Да, до особого приказа. Только с боеприпасами проблемы, поэтому выкручивайтесь...
  - Хорошо, Сергей Иванович, будет очень интересно... - Лукичев сделал пометку в ежедневнике и, иногда бросая на меня быстрые взгляды, что-то начал быстро писать.
  Я удовлетворенно вздохнул. Один из зубров, которые вполне могли в будущем доставить мне некоторые неприятности, был занят весьма трудным и опасным делом. Это и так не просто, устроить большой переполох в полосе наступающего противника, тем более Лукичев был профессионалом с большой буквы, и для него это было настоящим вызовом. Он, конечно, сразу понял, что я его отдаляю от управления системой бункеров с установками путешествия во времени, но с другой стороны ему нужно срочно набирать балы перед руководством СССР, а тут такая возможность проявить себя. Теперь Щедрый. Я мельком глянул на свой планшет, где перед совещанием настучал основные тезисы и проблемы, которые хотел бы решить и обсудить.
  - Михаил Олегович, теперь вы.
  Щедрый сидел на стуле, вытянув ноги в начищенных до блеска берцах, и недобро посматривал на Лукичева, который втянул его во все это. Услышав свое имя, он поднял голову и немного раздраженно уставился на меня. Видно его сильно задело наше самоуправство относительно его воинства, он наверно рассчитывал на нечто другое, учитывая его возможности. А тут мы сходу народ в бой, обрисовали перспективы и пока люди в эйфории от открывшихся горизонтов, мы продавили несколько решений, которые были встречены простыми бойцами и офицерами, особенно те, у кого семьи, с огромным энтузиазмом. Но полковник сдержал себя и вполне доброжелательно ответил. Надо его растормошить и тоже загрузить работой.
  - Михаил Олегович, вы наверно обижаетесь, но давайте пока не делать скоропалительных выводов. Сейчас от вас будет зависеть будущее воздушно-десантных войск СССР и эффективность их применения в ближайшее время.
  Он не показал вида, но задача была интересной и его взгляд изменился.
  - Что я должен делать?
  - В первую очередь, проект учебно-тренировочного центра, с подробной раскладкой по необходимой материально-технической базе, по специалистам, инструкторам. Разработка учебно-методических пособий, планов, уставов. На вас будет создание воздушно-десантных войск в том виде, к которому вы привыкли. Хотите, можно особым приказом к вам в подчинение откомандировать Маргелова, он, кажется, сейчас полком командует. В общем, если вы управляли целой бригадой, то и учебный центр сможете организовать. Думаю, это реальная задача для специалиста и профессионала вашего уровня. Мочить немцев занятие почетное и приятное, особенно с нашей техникой, а вот обучить предков, это труднее. Мы им конечно переправили кучу уставов и всякой литературы, но без нормальных инструкторов это будет напоминать обучению делать детей по учебнику биологии 6-го класса. Возьметесь, Михаил Олегович?
  За время моего монолога, его взгляд со спокойно-нейтрального стал заинтригованный, и когда он услышал про Маргелова, даже изменил позу. Ну кто из истинных ветеранов ВДВ не знает легендарного Маргелова.
  Щедрый выслушав меня, чуть ухмыльнулся.
  - Умеешь, майор, ты людьми манипулировать. Но мне нравится твой подход. Кого из своих людей я могу привлекать?
  - Кого угодно. Ну естественно после соответствующей проверки и согласования с госбезопасностью СССР. Сами понимаете, порядок.
  - Хорошо. Я могу рассчитывать, что в нашем мире мне будет оказываться содействие по доставке необходимых грузов?
  - Михаил Олегович, мы делаем общее дело.
  - Хорошо, Сергей...Иванович. Можешь считать, что заинтересовал меня, задача действительно интересная, вот только не знаю, как при их уровне военно-транспортной авиации производить переброску средств усиления.
  - А вот это, Михаил Олегович, уже ваша головная боль. Базы данных по людям, по технике, по технологиям, в вашем распоряжении. Работайте, это теперь ваше. Не думаю, что руководство СССР будет против, тем более, когда Владимир Леонидович... - кивнул на Лукичева, - сказал, что вы согласились, я имел приватный разговор с Берией на эту тему. В общем, на девяносто процентов вопрос решен. Осталось последнее собеседование.
  Опять смешок.
  - К Сталину на ковер?
  - А вы как думали.
  Теперь я усмехнулся, иронично смотря ему прямо в глаза. Мы поняли друг друга.
  После того как я сумел загрузить стариков-разбойников, совещание прошло спокойно, без эксцессов и напряжение, которое чувствовалось сначала отошло. Списки переселяемых людей продолжали пополняться, и за последние несколько дней к нам прибыло множество специалистов, которые в той или иной мере могли бы заинтересовать советское руководство. Специальная группа ученных продолжала свою работу и Старостенко курирующий это направление наконец-то выдал хорошо проработанную программу развития электронной промышленности Советского Союза...
   Еще перед активным вмешательством в исторический процесс мы долго размышляли относительно точки применения наших скромных сил, при этом сильно не афишируя свое участие. Как военная сила, на тот момент, да и сейчас, наша группировка в условиях Второй Мировой войны не представляла особой ценности. Два-три боя, и немцы рано или поздно выработают определенную тактику, чтоб хотя бы ослабить эффективность нашего воздействия. И потери рано или поздно превысят определенный порог, после которого нам придется уйти со сцены, да еще и потеряем позиции в нашем времени. Поэтому самым оптимальным способом хоть как-то помочь предкам, однозначно считалась информационно-технологическая помощь. По большому счету немцы побеждали за счет порядка, четкой организации и главное налаженной многоуровневой системе связи и соответственно уникальному взаимодействию различных видов вооружений в условиях боя в режиме реального времени.
  Если сравнивать боевые потенциалы, количественный состав и качество вооружения, то в первом приближении и Вермахт, и РККА имели некоторый паритет, поэтому в нашем случае надо было разрушать систему управления немецкими войсками и организовывать аналогичную для советских войск. Так сказать, поднимать качество, и первым этапом считалась модернизация системы связи и соответственно управления войсками. В условиях развивающего противостояния средств радиоразведки и радиоэлектронной борьбы только внедрение цифровых систем связи с высокой степенью криптоустойчивости и помехозащищенности могли решить поставленную задачу. Можно конечно было мобилизовать все наши силы, посадить десятки людей с паяльниками и начать вырабатывать продукцию, но у нас элементарно не было столько времени да и элементная база была, так сказать, в не самом лучшем состоянии. Попади один из таких приборов в руки противника, а в условиях войны это будет очень быстро, учитывая отступление Красной Армии, то у немцев реально появится доказательство иновременного вмешательства и продукт технологии из будущего. Да в штабах фронтов и некоторых армий уже во всю работали особо засекреченные и соответственно охраняемые вычислительные центры, обеспеченные компьютерами из будущего, укомплектованные нашими программистами. Уже по прошествии месяца, из закрытой аналитической справки НКВД СССР, было известно, что даже такое нововведение уже давало свои плоды. Направления ударов, количество сил, цели авиационных налетов, сводки по потерям и даже текущая развединформация о состоянии советских войск давали возможность более оперативно реагировать на возникающие угрозы и даже наносить весьма ощутимые контрудары по немецким войскам. Но инертность управления, то же пресловутое отсутствие оперативной связи, полное доминирование немецкой авиации и многократное численное преимущество на основных направлениях стратегических ударов Вермахта все еще позволяли противнику наступать, нанося советским частям поражение за поражением. Поэтому как только Старостенко был посвящен в тайну перемещения во времени, он сразу был озадачен организацией группы для проработки путей решения проблемы развития электронной промышленности СССР в условиях начального этапа Великой Отечественной войны. И можно было однозначно сказать, что ученые под руководством Владимира Викторовича справились с этим весьма добротно. Я не раз подписывал запросы к Кристине, сидящей в Усадьбе под Москвой 41-го года, где требовалась информация о состоянии месторождений, наличия железнодорожных веток, объемов производства, возможностей заказа определенного оборудования в США. Маститые дядьки и молодые дарования сначала разработали схемотехнику аппаратуры, а потом под нее стали разрабатывать производство и по мере проработки, приходилось все больше и больше упрощать и адаптировать технологии.
  В итоге после месяца работы, кучи согласований, визита двух специалистов из прошлого, которые пару недель сидели в отдельном бункере и плотно работали с командой Старостенко, мне на стол лег весьма интересный и проработанный проект.
  Викторович, как его за глаза называли студенты, прямо как на заседании научного совета сделал доклад, изложил основные тезисы, причем это сопровождалось шутками, в присущем Старостенко стиле. Не смотря на усталость и не проходящую напряженность все, кто был в комнате совещаний, заслушались.
  Листая доклад, просматривая распечатки карт, описание технологических проектов, схемы приборов, я как-то отрешенно слушал своего давнего наставника. Сейчас начинался новый этап нашей работы, при котором уже будут происходить массовые переселения людей, что повлечет за собой обязательную утечку информации и соответствующие телодвижения со стороны наших противников. Вон и ГРУ-шники и ФСБ-шники уже на хвост сели, а что дальше то будет?
  - Владимир Викторович, я вижу, все тщательно проработали. Кого вы предлагаете для курирования этого проекта от вашей научной группы? Мне бы хотелось, что бы вы этим занялись, слишком вопрос серьезный.
  - Сергей, я не против, вот только кто тут будет гонять наших оболтусов?
  - Чтоб гонять, можно и капитана Строгова назначить, он их научит порядок уважать, точно спуску не даст. Но это так, мелочи. Сейчас меня интересует список специалистов технологов, схемотехников, кого вы предлагаете для отправки в рамках этого проекта. Всех без исключения, включая членов семьи, должна проверить наша служба безопасности. Порядок вы знаете.
  Старостенко кивнул. Он был в курсе, как мы недавно забраковали одного из его выдвиженцев, бывшего аспиранта Бокова, который по неподтвержденным данным приторговывал наркотой, и имел дружественные отношения с некими темными личностями. Это вскрылось только после тщательной проверки кандидата для отправки в прошлое в качестве руководителя группы операторов ЭВМ для оснащения центра проектирования бронетанковой техники.
  - Конечно Сергей.
  - Список мне на почту, адрес знаете. Завтра готовьтесь для отправки в Москву. Будете представлять свой проект Сталину.
  Он спокойно выслушал распоряжение, согласно кивнул и спросил.
  - Сухари и теплые вещи брать?
  Старостенко в своем репертуаре.
  - Да. Еще найдите цитатник Мао Дзедуна на румынском языке, чтоб было чем заняться на досуге...
  
  
  Глава 3
  
  Вечернее небо на востоке освещалось яркими вспышками и, не смотря на двойные стекла внутрь комнаты проникал несмолкаемый грохот канонады. Высокий худощавый мужчина со светлыми волосами в черной форме, в до блеска начищенных сапогах, стоял возле окна, покрытого изморозью и пытался разглядеть в калейдоскопе льда вспышки выстрелов расположившейся паре километров гаубичного дивизиона, который методично обстреливая окруженных русских. Не смотря на расстояние единственные сохранившиеся в здании стекла жалобно дребезжали после каждого залпа.
  Это было двухэтажное здание школы, которое по счастливой случайности не сильно пострадало во время недавних ожесточенных боев и в некоторых помещениях даже сохранились стекла, чем офицеры штаба не преминули воспользоваться, оборудовав один из классов в качестве зала для совещаний руководящего состава. Несколько ученических парт сдвинули в центр комнаты, и на импровизированном столе расстелили крупномасштабную карту, отражающую самую свежую оперативную обстановку на месте под Вязьмой. В углу весело потрескивала тяжелая чугунная печка, с помощью которой бывшие хозяева зимой отапливали классы, распространяя по комнате волны тепла и запахи горящих березовых дров. Замерзшие в дороге офицеры, по приезду с огромным удовольствием отогревались возле русского чугунного монстра, попивая горячий ароматный кофе, услужливо приготовленный ординарцами в соседней комнате на аналогичной печке, с интересом рассматривали портреты известных писателей развешанных на стенах...
   Выслушав доклады, так сказать главный гость, Рейнхард Гейдрих, начальник главного управления имперской безопасности Рейха, отошел к окну и долго стоял, переваривая полученную информацию. Застывшие возле карты офицеры, и прибывшие с обергруппенфюрером и представители принимающей стороны смиренно застыли, ожидая от начальства каких либо указаний.
  А Гейдрих стоял возле окна, кожей лица ощущая как от замерзшего стекла несет холодом и это только дополняло его черное настроение. В этом зале еще только два человека были в курсе относительно пришельцев из будущего, и им тоже было понятно, что происходит нечто весьма неприятное.
  Боевые бронированные летающие машины с невообразимой маневренностью и огневой мощью, оснащенные средствами для ведения боевых действий в ночных условиях, совершенные системы обнаружения и подавления немецкой артиллерии, позволяющие русским в который раз одерживать победы в контрбатарейных поединках. Практически раздавленная и рассеченная на части окруженная под Вязьмой крупная группировка войск противника отчаянно сопротивлялась, а вчера ночью крупными силами сумела нанести мощнейший контрудар по основным силам 7-й танковой дивизии. Руководство группы армий 'Центр' пока не стало впадать в панику, уделяя практически все свое внимание наступлению на Москву, но разгром целой танковой дивизии был воспринят болезненно и над окруженной группировкой русских целый день крутились самолеты-разведчики, пытаясь разглядеть пресловутые танковые армады.
  Вот только Гейдрих догадывался, откуда они появились и куда делись. Прогнозы Старого Лиса Канариса оказываются верными - военное присутствие пришельцев все больше и больше возрастает. Теперь они начали использовать еще и боевые летающие машины, которые используются в едином комплексе вместе с артиллерией и танками. Результаты на лицо: под Борисполем они отрабатывали тактику, насыщая оружием и боеприпасами, эвакуируя раненых и поврежденную технику, и исчерпав боевой потенциал окруженной группировки, просто ее через портал эвакуировали в осажденный Севастополь, теперь такая же ситуация повторяется под Вязьмой, только с учетом того, что русских войск тут в пять раз больше. И главное, что действуют они в полосе наступающей армии, участвующей, вероятнее всего, в одной из главнейших битв этой войны. Расчет верный и стратегически оправданный, вот только какие еще сюрпризы можно ждать от русских и пришельцев?
  Именно в этот момент Рейнхард Гейдрих со всей страшной ясностью понял, что он боится. Просто боится самому себе признаться в крахе всего их дела, и с русскими уже не договоришься, уж слишком немцы увлеклись своим правом победителя на отбитых у большевиков территориях. Тем более та ненависть и остервенение, с которыми пришельцы при любом случае не упускают возможности нанести урон немцам, о многом говорит.
  'Видимо там, в их мире, мы переусердствовали, и русские в будущем испытывают буквально животную ненависть по отношению к нам. Это очень сужает наши возможности по воздействию на ситуацию, а так можно было бы попытаться с ними договориться...'
  У него возникла мысль, что так могли бы бывшие рабы относиться к своим хозяевам, но мощный интеллект сразу подбросил перечень фактов подтверждающих, что у русских в будущем свое развитое производство и, судя по всему, эту войну они выиграли.
  'Сначала один разведчик, потом группа, потом появились танки, а сейчас целый танковый полк при поддержке фронтовой авиации, что будет дальше? Невиданное по мощности оружие на основе деления атомов? Фантастические самолеты? Кстати, для таких самолетов будут нужны особые взлетно-посадочные полосы, надо будет озадачить разведку, чтоб не пропустили начало такого строительства...'.
  За окном что-то оглушительно грохнуло, отчего стека жалобно зазвенели, и на улице раздались отчаянные крики. Гейдрих отвернулся от замерзшего окна, в котором мелькали зарницы от стреляющей батареи и спокойно проговорил:
  - Франц, узнайте, что там произошло?
  - Яволь, господин обергруппенфюрер.
  Высокий, светловолосый, подтянутый штурмбаннфюрер СС из его свиты, словно сошедший с плаката гитлерюгенда, щелкнул каблуками надраенных до блеска сапог, выскочил из комнаты, а Гейдрих подчеркнуто спокойно, даже вальяжно спросил.
  - Что-то еще Венцель?
  - Никак нет, господин обергруппенфюрер.
  Выждав паузу, Гейдрих спокойно пробежался взглядом по командованию моторизованного полка СС, который был снят с фронта и направлен для усиления частей, участвующих в уничтожении окруженной группировки русских и остановил взгляд на своем порученце, посвященном в тайну пришельцев из будущего, который чуть кивнул головой, давая понять, что ему есть что сказать.
  - Хорошо, господа, все свободны. Аксман, останьтесь.
  Офицеры быстро оставили комнату, а хауптштурмфюрер СС Аксман терпеливо ждал, когда закроется дверь.
  - Ну что Вилли?
  Аксман входил в число доверенных людей обергруппенфюрер еще с тех времен, когда Гейдрих только начал восхождение по карьерной лестнице НСДАП и имел столь невысокий чин в СС только потому, что начальнику главного управления имперской безопасности были нужны порученцы, не привлекающие особого внимания конкурентов и противников. Аксман, благодаря своему интеллекту и природной удачливости выполнял всякого рода секретные поручения еще с тех времен, когда небольшая служба, которая впоследствии переродившаяся во всесильную СД, занималась фальсификацией документов о подготовке государственного переворота штурмовиками СА под руководством Эрнста Рёма.
  - Господин, обергруппенфюрер, все идет как мы и предполагали. По сообщениям пленных, на территории с окруженными русскими частями обнаружились несколько крупных складов с боеприпасами, продуктами, горючим. Они с самого начала знали про окружение и подготовились к нему, разыгрывая Бориспольский сценарий...
  - Только там они тренировались, а тут решили вмешаться в полную силу, - продолжил за него Гейдрих, - это понятно, что еще? Разведгруппы направляли?
  - Три, с разных сторон. Результат один, обнаружили и уничтожили. У армейцев та же картина. Специалисты из 'Брандербурга' пытались под видом выходящих из окружения красноармейцев что-то узнать, но результат все тот же.
  - Причины выяснили?
  Гейдрих задавал правильные, нужные вопросы, но создавалось впечатление, что его мысли витают где-то далеко и ответы не сильно его интересуют.
  - Лично опрашивал русских перебежчиков и дезертиров. По показаниям, на той стороне работают несколько хорошо подготовленных и экипированных отрядов ориентированных на противодействие нашим разведгруппам. Как всегда работают под легендой спецподразделений войск НКВД с соответствующим уровнем секретности. По оговоркам можно говорить об оснащении этих отрядов системами оперативной связи, приборами ночного видения и главное в плотном контакте с летающими машинами по описанию очень напоминающие вертолеты с учетом их развития в будущем.
  - Так вы считаете, они были готовы к окружению и сознательно пошли на это?
  - Это не вызывает никаких сомнений, господин обергруппенфюрер.
  Гейдрих опять задумался. Выводы напрашивались не очень радостные. Аксман сам это понял и прокомментировал, так сказать, озвучивая мысли обергруппенфюрера СС.
  - Они еще не достигли точки полного изменения хода войны, поэтому еще в состоянии прогнозировать события с высокой степенью точности.
  - А если в будущем происходят измерения, и они опираются на историю в их мире, и все что мы предпримем им уже известно?
  - Зачем им тогда готовить переселение, если они в состоянии корректировать ход истории?
  Гейдрих удивленно поднял голову и заинтересованного уставился на своего подчиненного.
  - Вилли, я чего-то не знаю?
  Наступила пауза. За окнами грохотало и что-то невдалеке горело, отсвечивая в заледеневших стеклах, в печке трещали дрова, но все это уже не воспринималось. Весь антураж школьного класса в забытом богом поселке, затерянном на просторах России, отошел на второй план, главное была та новость, ради которой хауптштурмфюрер СС Аксман остался наедине со своим начальником.
   - Я разговаривал с одним комиссаром-жиденком, которого перехватили мои ребята. Уж очень он жить хотел, поэтому после соответствующей обработки вспомнил, как случайно слышал, что люди с необычным оружием перед боем обсуждали, как хорошо будет вывезти свои семьи куда-нибудь за Урал на чистый воздух, а когда немцев, то есть нас, выгонят с Украины, и в Крым на теплое море.
  - Ты хочешь сказать, что они выслуживаются перед Сталиным, чтоб переселиться в наше время?
  - Да. И это многое объясняет.
  Гейдрих опять замолчал, обдумывая новую информацию. Но его размышления были прерваны стуком в дверь, которая тут же открылась, и в комнату ворвался штурмбанфюрер, которого он отправил уточнить обстановку.
  - Господин обергруппенфюрер. Надо уходить. Русские уничтожили гаубичную батарею. В соседнем поселке 'Night Metzger' (нем. ночные мясники) расстреляли склады ГСМ и боеприпасов. Ожидается нападение на наш поселок.
  Гейдрих впервые за сегодня испытал раздражение и почти выкрикнул:
  - Что за 'Night Metzger'?
  Ответил Аксман.
  - Это боевые вертолеты русских, которые воюют только ночью.
  Гейдрих вскинул голову, готовый высказаться, что он не боится каких-то варваров, но остановился. Стать жертвой бесчинствующих пришельцев он не хотел и просто согласно кивнул головой...
  Кортеж катился по накатанной грузовиками, танками и бронетранспортерами дороге в глубоком снегу. Впереди шел бронетранспортер, за ним два грузовика с солдатами охраны и две легковые машины с командным составом.
  Смотря в окно, Гейдрих, не обращая внимания на заснеженное русское поле, в душе злился, проклиная себя за трусость, но выжить в нынешних условиях было для него основной задачей, и от этого зависела судьба Рейха. Его мысли возвратились к недавнему совещанию у Фюрера, где за закрытыми дверьми он, адмирал Канарис раскрыли Гитлеру правду о пришельцах из будущего...
  Не смотря на бытующее у многих и германских и заграничных политиков, военных, промышленников, Гитлер был весьма умным и прагматичным человеком. Его показательные истерики, крики, громкие фразы, входили в специально разработанный образ психически неуравновешенного политика, который в сложной обстановке способен пойти на серьезные, можно сказать авантюрные, непредсказуемые шаги. И ведь это действовало. Как показывали исследования психологов именно за такими, немного не от мира сего, способными завести толпу, при соответствующей накачке люди шли и в огонь и в воду и на вражеские пулеметы и пушки. Гитлер сумел достичь многого: поднял из руин унижения Германию до немыслимых высот, захватив практически всю Европу, которая, как дешевая проститутка, трудолюбиво работала на благо Рейха. Фюрер, сумевший пройти путь от бедного солдата Великой Войны, до главы крупной европейской державы как минимум заслуживал уважения. Поэтому Гейдрих, прекрасно понимая и зная все закулисные расклады и в германской, и в мировой политики не мог принимать стратегических решений без согласия высшего руководства Рейха. Как он и ожидал, Гиммлер был не в восторге от этой перспективы, видимо шеф СС хотел сам разыграть карту пришельцев из будущего, но позиция Канариса, который сам был в состоянии оповестить Фюрера, заставила прийти к согласованному решению. В связи с деятельностью пришельцев предстояли весьма серьезные военно-политические шаги для сохранения действующего режима в Германии, и без ведома Гитлера уже ничего нельзя было безнаказанно сделать. Уж Борман, Геринг не упустят возможности осветить все, что делается за спиной Фюрера в соответствующем свете, а тут такая возможность организовать и войти в узкий круг определяемый причастностью к тайне пришельцев из будущего, в который никто кроме руководства СС и Абвера не будет иметь доступа. Учитывая тягу Гитлера к эзотерике и всему необычному, тут могут открыться весьма интересные перспективы. И невесело усмехнулся: если пришельцы нам позволят.
  Не смотря на некий аскетизм в личной жизни, на людях Фюрер предпочитал всем своим гостям демонстрировать богатство и роскошь, как неотъемлемую часть образа высшего общественного деятеля новой, возродившейся Германии, что тоже производило впечатление. После окончания памятного совещания Гитлер принял Гимлера, Гейдриха и адмирала Канариса в небольшом кабинете, отделанном мореным дубом, украшенном головами животных, охотничьих трофеев и различным коллекционным оружием. Мягкие кожаные кресла и диваны, так отличающиеся от строгих высоких стульев обеденных залов и комнат для совещаний, дополняли картину роскоши и уюта, которую хозяин кабинета старался использовать, показывая гостям свое расположение. Гейдрих знал, что это одна из комнат для приватных бесед, куда доступ имеют только несколько человек и даже уборку здесь проводят личные порученцы Фюрера. Такое показательно дружелюбное отношение говорило о том, что часть информации все равно просочилась и хозяин кабинета хочет прояснить для себя ситуацию.
  Не смотря на невероятность информации, Гитлер быстро взял себя в руки и стал тщательно изучать доказательства представленные главами двух спецслужб Германии. Теперь перед высшими офицерами Рейха сидел не вождь, заводящий с трибуны толпу и распекающий с пеной у рта генералов и адмиралов, перед ними был зверь, всем своим чутьем почувствовавший опасность. Глаза его горели безумным огнем, но, тем не менее, он задавал конкретные вопросы, получал ответы, делал паузу, останавливая рассказчиков, обдумывая информацию, и снова требовал новые данные. Всем присутствующим в этом кабинете было окончательно понятно, что в нынешний момент происходит эпохальное событие, которое отразится не только на их судьбах, но и на судьбе Германии, Европы и всего мира.
  Но он не смог себя сдерживать и несколько раз подскакивал и, расхаживая по комнате, сжимая кулаки, вскрикивал:
  - Зиверс предупреждал меня, он говорил о большом зле, что пришло в наш мир... Почему русские? Где немецкий научный гений? Вы уверены?
  Упоминание Зиверса не понравилось Гимлеру, но он смолчал. Он знал что директор Аненербе частенько бывает у Фюрера, но утечки с этой стороны не ожидал. Он невесело ухмыльнулся, и эта ухмылка не предвещала Зиверсу ничего хорошего в будущем.
  Отвечал за всех Канарис.
  - Да, мой Фюрер. К сожалению это так.
  - И вы думаете, что они будут в состоянии применить дьявольское оружие из будущего, которое уничтожило их мир против нас?
  - В качестве крайней меры, думаю, русские из будущего пойдут на это. Они и так уже увеличили свое присутствие в нашем мире и вовсю пытаются изменить ход войны.
  - Зачем им это, если они, как вы говорите, выиграли войну?
  Канарис пристально глянул в глаза Гитлера, которого в душе презирал как солдата-выскочку и с выражением крайнего почтения ударил в самое больное место.
  - По отрывочной информации война в их мире длилась до 45-го года и закончилась взятием Берлина...
  - Как это может быть? Вы соображаете что говорите, Канарис?
  - Я только констатирую факты, мой Фюрер. Я не исключаю, что это качественная дезинформация, ведь с той стороны против нас действуют специалисты разведки и контрразведки, опирающиеся на многолетний опыт, на наши ошибки и даже на наши мемуары. Они точно знают расстановку сил в Рейхе и вполне в состоянии жонглировать информацией как им угодно.
  Гитлер замолчал, опустив голову и обдумывая ответ, как бы очнувшись, он совершенно спокойным голосом спросил адмирала:
  - Вы не закончили.
  - Да. Война длилась четыре года, мы уже сейчас своими действиями на захваченных территориях вызвали определенное негативное отношение со стороны мирного населения. По моим данным на контролируемой нами территории Советского Союза формируются партизанские отряды. Русские не стали изобретать что-то новое, они используют опыт борьбы с Наполеоном.
  - И что?
  - Мы переусердствовали с карательными мерами. Одно то, что тезисы плана 'Ост' известны русским и с помощью их пропаганды доведены до всего населения, а это явно дело рук пришельцев, говорит об их ненависти. При любой возможности они нападают, атакуют, уничтожают и практически не берут пленных. Это природная ненависть.
  - Вы считаете, что с пришельцами договориться не удастся?
  - Уверен, они наши враги. И они хуже большевиков.
  Гитлер заинтересованно спросил.
  - Почему?
  - Большевики у себя выбили всех умных и опытных офицеров, теперь пожинают плоды, но уже сейчас они учатся воевать и набираются опыта. А вот пришельцы прошли большую войну и при этом выжили самые опытные и подготовленные. Что может быть страшнее обученного варвара с современным оружием?
  - Что нам делать? Что говорят специалисты из Аненербе, Гимлер? Можем ли мы противопоставить что-либо этим пришельцам?
  Слово взял Гейдрих, который уже несколько недель прорабатывал планы по противодействию иновременному вторжению.
  - Мой Фюрер. Сами мы с русскими не справимся. И по нашим данным и по данным Абвера, в России спешно внедряются множество военных новинок. Строятся учебные центры, где на необычных тренажерах уже обучают танкистов, летчиков. Русские вовсю осваивают знания из будущего, и мы уже никак не можем этому помешать. Процесс необратим и в ближайшее время мы это все ощутим на фронтах. Учитывая, как пришельцы открыто используют свою боевую технику, я не исключаю появления в ближайшее время чего-то более смертоносного, чем мощные скоростные тяжелые танки. Это будет авиационная техника, против которой у нас не будет защиты.
  В комнате наступила тишина. А Гейдрих продолжил забивать гвозди в гроб Великого будущего Рейха.
  - Это не считая того, что теперь русские умеют перебрасывать через свои порталы тысячи солдат, боевую технику на любое расстояние и где гарантия что орды обозленных варваров завтра не появятся на улицах Берлина.
  Гитлер сжал кулаки и опустил голову. Его трясло, и он стал терять самообладание. Гейдрих, который еще перед совещанием подготовился к этому разговору, сказал ключевую фразу.
  - Но у нас не все так плохо. Есть выход.
  Гитлер поднял голову и пристально взглянул Гейдриху в глаза, на лице сидящего чуть в сторонке Гимлера на мгновение появилось выражение удовлетворения. План воздействия на Фюрера действовал, она уже шел по уготованной ему роли и если все получится, то однозначно и Борман, и Геринг, и Риббентроп, и промышленники уходили на второй план.
  Гитлер сорвался на крик.
  - Да говорите, Гейдрих!
  - Мой фюрер, прежде чем под Киевом произошел огромный взрыв, уничтоживший и аппаратуру и захваченные трофеи, мне успели сообщить что у пришельцев есть база в нашем мире где до сих пор находятся их ученые, женщины и дети и главное кое-какое оборудование для путешествия в прошлое. Они хотели попытаться копнуть поглубже.
  - Вы хотите сказать...
  - Да мой Фюрер, при определенной сноровке мы пожжем получить и заложников и специалистов по технологии перемещения во времени.
  У Гитлера в глазах загорелся нездоровый огонек.
  - И где эта база?
  - Антарктида. Точно где не знаем, но где-то на побережье.
  Выражение лица хозяина кабинета изменилось. Он откинулся на спинку кресла, окинул взглядом гостей и как-то уж очень спокойно спросил:
  - Это же не все, что вы мне хотите сообщить господа?
  Гитлер, специалист по манипулированию людьми интуицией понял, что его подталкивают к определенным шагам, подавая в определенном свете информацию, но сейчас он решил пока не делать скоропалительных выводов, ситуация была уж слишком серьезной.
  Ответил опять Канарис, который вообще в первый раз услышал про Антарктическую базу и хотел выделиться перед Фюрером, который, видимо уже начал брать ситуацию под свой контроль.
  - Мой Фюрер, мы пока знаем о двух постоянно действующих порталах: один под Борисполем, второй под Севастополем. Причем, судя по всему пока точки выходов по каким-то причинам привязаны к определенным географическим координатам, и русские несут под Севастополем огромные потери и переправляют технику из будущего морем, чем, кстати, сильно рискуют, хотя логичнее было бы открыть где-то портал в Сибири, и не мучатся. Поэтому, я считаю, что бояться орд варваров на улицах Берлина пока преждевременно. Тем более где они возьмут столько сил, если они с трудом защищают свою столицу?
  - Что вы предлагаете, Канарис?
  - Надо выделить дополнительные средства и захватить территории, где находятся точки выходов и тем самым помешать общению пришельцев и руководства СССР.
  - Что для этого нужно?
  - Усилить группировку под Борисполем танковой и моторизованными дивизиями, и провести аналогичное усиление армии Манштейна под Севастополем.
  Гитлер с интересом рассматривал руководителя военной разведки.
  - Вы считаете, что нам нужно продолжать наступление в таких условиях?
  Наконец-то решил высказаться Гимлер.
  - Чем мы больше захватим территории противника, тем у нас больше будет заложников, и когда наши танки будут на улицах Москвы, с пришельцами будет проще договариваться.
  Канарис решил вмешаться ситуацию.
  - Сами мы не справимся. Пришельцы из будущего на стороне русских это опасность для всего цивилизованного мира.
  Гитлер раздраженно крикнул.
  - Я пытался с ними договориться, но эти английские снобы до сих пор считают себя хозяевами мира.
  Все в комнате поняли, что Фюрер говорит про полет Гесса в Англию. Но Канарис как змей-искуситель продолжил.
  - Сейчас другие ставки. Усиление Советов не нужно никому. А тут появилась угроза полного доминирования Сталина на всей планете. Думаю, такая угроза может сплотить.
  - Пока не известно, куда нас заведет эта ситуация. Но ваши предложения, Канарис, заслуживают особого внимания. Я должен подумать...
  Гейдрих отвлекся от своих мыслей и воспоминаний. Не прав был Канарис: теперь они умеют открывать порталы где им угодно и наносить удары в самых неожиданных местах. Дорога повернула направо и спускалась вниз с небольшого холма в лощину, где была видна замерзшая речушка. Идущие впереди бронетранспортер и машины с охраной увеличили дистанцию и, замедлив скорость, стали осторожно спускаться, подсвечивая дорогу фарами.
  Сквозь надсадный шум работы двигателя, с левой стороны послышался нарастающий шум и через пару секунд прямо над колонной пронеслись две грохочущие тени, подняв за собой облако снежной пыли. Это было непередаваемое впечатление, когда над машиной в темноте прошли две летающие машины из будущего, который уже в войсках прозвали 'ночными мясниками'. Такое же чувство Гейдрих испытывал, когда в первый раз совместно с солдатами одного из батальонов СС проходил обкатку танками. Тогда грохочущая, воняющая маслом и бензином стальная громада прошла над головой, заставляя кричать от ужаса, сейчас именно это чувство беззащитности он испытал вновь.
  Вертолеты русских быстро развернулись и открыли огонь. Сквозь стекла легковой машины он прекрасно видел как из неба в сторону бронетранспортера и грузовиков потянулись плотные огненные трассы, и машины сопровождения одна за другой вспыхнули факелами, разметав вокруг себя горящие обломки.
  Гейдрих ничего не успел сказать, машина уже стояла, дверь резко открылась, и он буквально вылетел в сугроб. Что-то его тянуло и тянуло, он задыхался, а сзади раздавались взрывы и выстрелы.
  Рядом что-то грохнуло и сила, тянущая его исчезла. Он так и остался лежать, пытаясь выплюнуть набившийся в рот снег, и повернувшись набок, увидел разнесенную взрывом и пылающую машину, в которой он только недавно ехал. В небе все еще шумело, и свете горящих машин он на несколько мгновений рассмотрел две тени, с блестящими кругами вращающихся лопастей винтов. Они прошлись еще раз над горящей колонной, обстреляв кого-то в поле, и улетели на восток, набирая высоту.
  Пролежав в снегу несколько минут, показавшиеся вечностью Гейдрих поднялся на колени и стал рассматривать окружающую картину. Рядом на снегу лежал штурмбанфюрер Франц Лоренс, который отвечал за его личную безопасность. Это он вытащил начальника Главного управления имперской безопасности из машины и пытался эвакуировать его подальше от расстреливаемой с неба колонны. Погибая, он до конца выполнил свой долг, закрыв собой начальника.
  Встав на ноги, Гейдрих стоял над телом Франца, снег вокруг которого уже окрасился красным, и старался запомнить его лицо, которое все еще сохраняло тепло и на нем растаивали падающие снежинки поднятые вертолетами русских. Он повернулся к дороге и с тоской рассматривал горящие машины и тела охранников. Вот он привет от пришельцев.
  Все погибли, и обергруппенфюрер остался в одиночестве в заснеженном поле. В таком состоянии, оглушенный, он двинулся по дроге обратно в поселок, до которого было не больше шести километров...
  
  Глава 4
  
  После памятного совета руководства нашей организации, мне предстоял визит в Москву для согласования планов поставок и подписания договоров о дружбе и сотрудничестве. Да именно договоров. Сталин решил формализовать наши отношения и перевести их из русла хаотического таскания из мира в мир всего, что плохо лежит, в плановое русло, так привычное советскому руководству. При глубоком анализе я понял, что тут была заложена более глубокая причина, которая должна будет сыграть важную роль намного позже, когда в мире 41-го года поднимется волна в связи с нашим появлением.
  То, что союзнички рано или поздно пронюхают про нас, никто не сомневался, вопрос был в другом: когда и как это произойдет и какие будут последствия. После многочисленных консультаций с руководством НКВД, мы пришли к выводу, что к взаимной выгоде надо формализовать наши отношения, чтобы устранить некоторые недомолвки с появлением на поле новых игроков. С момента подписания мы становимся, так сказать, легитимными представителями человечества будущего и любые попытки тех же ГРУ-шников и ФСБ-шников минуя нас выйти на руководство СССР или на любого другого местного государственного субъекта, будут рассматривать как несанкционированные контакты с соответствующими санкциями. Обязательные пункты о взаимной военной помощи в случае нападения на одну из сторон, открывали нам законную возможность громить немцев, но и так же официально привлекать воинские формирования РККА для решения военных задач в нашем времени. Да и мой личный статус менялся - из одного из руководителей относительно сильной банды, которая сумела подгрести под себя небольшой кусочек Крыма, я становился официальным руководителем военно-государственного формирования, реального представителя нашего мира. Поэтому когда всплывет информация о нашем появлении в прошлом и союзники попытаются 'наехать' на Сталина, он вполне официально сможет отослать их к нам, а уж мы их пошлем далеко и надолго, аргументируя, что товарищ Сталин в комплекте с СССР нас очень даже устраивают, а все остальные как-то не впечатляют. Формально все будет соблюдено, и в некоторой степени, должно будет в случае негативного развития ситуации дать и нам и СССР дополнительное время, пока все остальные 'прогрессивные' страны начнут лихорадочно думать, что делать в этой ситуации и консультироваться друг с другом об организации совместных пакостей.
  А уж в нашем мире такой договор при соответствующем освещении даст колоссальные преимущества. Теперь за нами вся мощь Советского Союза и практически неограниченные людские, продовольственные и энергетические ресурсы, именно то, что в нашем мире является диким дефицитом, и новоявленным друзьям предстоит теперь считаться с нами, что в переводе на нормальный язык, называется хорошей, мощной крышей, под которой в ближайшее время можно спокойно работать...
   Для нашего визита вертолеты с Вяземского плацдарма перевезли пока что единственный пространственно-временной маяк на подмосковный аэродром, куда я, с небольшой группой сопровождающих перешел в прошлое. Там нас уже ждали и быстро пересев в автомобили выехали в город.
  На этот раз мы подстраховались и в качестве охраны привлекались не только бойцы охранной роты НКВД, но и с нашей стороны прихватили отделение спецназовцев, ехавших на двух БТРах, выкрашенных в зимний камуфляж. Уже давно было договорено, что из-за того что техника из будущего достаточно регулярно появляется на фронтах, было принято решение легкие виды типа бронетранспортеров и БМП не сильно скрывать, уж очень надоело пренебрегать безопасностью в угоду иллюзорного режима секретности. Уже и так по войскам ходят слухи о новых танкам, которые в одиночку в состоянии безнаказанно уничтожать немцев. Солдатское радио великая вещь, и нам стоило поддерживать слухи о новой технике, которая скоро попадет в войска элементарно из простых рассуждений, чтоб по ошибке свои не обстреляли. Сколько было таких случаев, когда по ленд-лизу в войска поступали американские и английские танки то их обстреливали свои же, принимая незнакомые силуэты боевых машин за немецкие.
  Я снова ехал по улицам Москвы 41-го года. Это непередаваемое чувство. Не смотря на режим светомаскировки, с интересом рассматривал проносящиеся мимо громады зданий. Перед самой войной столица полностью преобразилась: появилось большое количество новых, монументальных зданий, которые должны были всем своим видом показывать мощь, богатство и нерушимость советской державы. Несмотря на снежные завалы, противотанковые ежи, баррикады из мешков с песком, многочисленные контрольно-пропускные пункты, по сути дела являющиеся блокпостами, даже в темноте, подсвеченный фарами наших машин, город все равно поражал своей силой и основательностью. В нем не ощущалось того торгашеского духа, так присущего современной Москве. Не было ни плакатов, ни баннеров, ни огромных светящихся реклам и как для меня, все это оставляло какой-то добрый отпечаток. Предавшись воспоминаниям, я вспомнил аналогичное чувство, когда еще до войны по делам выехал через керченский пролив в Россию и посетил Новороссийск и Геленджик. Во время поездки я ловил себя на мысли, что не читаю как обычно рекламу, надписи на магазинах, дорожные указатели и уже автоматически в голове перевожу с украинского языка на русский, чтоб воспринимать содержание. Тогда это было странное чувство и сейчас я его испытал вновь. Этот город меня завораживал, но все равно сердце ныло, предвещая скорые неприятности и откинувшись на спинку неудобного сиденья машины, окинул взглядом моих спутников. Капитан Васильев, Вадик. Один из первых, кто пошел со мной, из стариков, ярый оппозиционер полковника Черненко, а теперь официальный начальник бронетанковых сил нашей организации. Я не мог присвоить ему очередное звание, сам не в тех чинах, а раздавать картонные погоны было бы не понято. Но уже и так было понятно, что танкист засиделся в капитанах, поэтому в Кремле, после подписания договоров еще была предусмотрена церемония награждения, в которой Вадика и еще нескольких моих соратников ожидали приятные сюрпризы.
  Рядом с Вадиком сидел Дегтярев, которого я вытянул с собой, как командира спецгруппы, которая должна будет отправиться в Антарктиду для поиска поселения сибиряков, тем более в Москву вытянули Ненашева для планирования этой операции и если позволит состояние, он будет присутствовать на церемонии, чтоб стать свидетелем нашей легитимности.
  Олег как всегда с легким прищуром рассматривал окружающие пейзажи, сохраняя на лице весьма легкомысленное выражение. Но я то знал, что этот умник тщательно запоминает дорогу, отмечая приметные ориентиры, систему постов, порядок обмена паролями и пропусками, возможные места засад. Самое интересное, что я тоже этим занимался, поэтому прекрасно понимал Олежку.
  Бронетранспортеры с охраной остановились на дальних подступах к Кремлю, и мы уже только на легковых машинах проехали во внутренний двор, где нас встретила охрана Сталина во главе со знакомым мне по ранним посещениям Власиком, который мне кивнул, как старому знакомому. Он прекрасно был осведомлен про мою роль и статус, поэтому старался быть максимально корректным. К удивлению некоторых моих спутников в правое ухо Власика был вставлен наушник портативной радиостанции, основной блок которой в специальном чехле висел на ремне за спиной.
  Я усмехнулся. С самого начала сотрудничества, по совету Берии, мы уделили определенное внимание усилению охраны Сталина и оснащения ее дополнительными техническими средствами. Одним из первых подарков с нашей стороны был десяток радиостанций, которые мы сейчас как раз и видели в действии. Здесь уже чувствовалось наше влияние: помимо радиостанций, большинство бойцов внутренней охраны были вооружены автоматами ППС, выпуск которых, в связи с технологической простотой, быстро освоила советская промышленность, и поверх формы у них были надеты привычные нам разгрузки, с нашитыми подсумками, набитыми снаряженными магазинами. Наш опыт и рекомендации были приняты к сведению и благодаря жесткой системе исполнения распоряжений первые малые партии новинок уже вовсю обкатывались сначала в войсках НКВД, а уж потом пускалось в массовое производство.
  Оставив верхнюю одежду, мы остались в пятнистой форме 21-го века. Все это конечно выглядело несколько дико, но шить парадку ни мне, ни кому другому в голову не пришло, поэтому мы только переоделись в новенькие, правда ушитые форменные камуфляжи, нацепив все положенные по Уставу знаки различия и награды. Правда по личной просьбе Берии, который насмотрелся в нашем времени на украинскую символику, все шевроны и пуговицы с украинскими трезубцами, символизирующими для граждан СССР 41-го года петлюровщину, были удалены. Я щеголял в тщательно ушитом женой по фигуре новеньком камке, с майорскими звездами, с прикрепленными на груди орденами и звездой Героя Советского Союза, которую совсем недавно получал тут же в Кремле. Мои соратники выглядели не хуже, и все наше пятнистое воинство, где даже сугубо гражданский человек Старостенко был одет в форму, смотрелось весьма колоритно в роскошных кремлевских коридорах, на фоне сотрудников НКВД, сопровождающих нас.
   Мы прошли дальше по широкому коридору к первому посту охраны, где сдали все оружие и двое охранников форме лейтенантов НКВД, используя недавно нами же подаренные ручные металлоискатели, быстро проверили нас на наличие металлических предметов. Все делалось спокойно, отработанно, видимо они уже наигрались с игрушками из будущего и воспринимали их как нечто само собой разумеющееся.
  Дегтярев, смотря на нетипичные для этого времени выполненные из пластика приборы, которые смотрелись весьма чужеродно у командиров одетых в форму НКВД, коротко прокомментировал:
  - Серег, а что ты им еще подогнал? Это ж детский сад, а не охрана...
  - На следующей неделе два человека Власика будут откомандированы в наш мир для получений ренгеновской досмотровой установки с таможенного поста, и потом мы им поможем ее монтировать здесь.
  Власик, идущий впереди, услышав свою фамилию, повернулся ко мне, но я только кивнул и не стал продолжать разговор, хотя Олег что-то там пробурчал, но мы подходили к большому залу, где должна была проводиться церемония подписания договора о дружбе, сотрудничестве и военной взаимопомощи.
  Само действо было не настолько впечатляющим, как мне представлялось. Не было многочисленных журналистов, которые постоянно ослепляли вспышками фотоаппаратов, не пришлось обниматься и торжественно держаться за руки перед этой братией, чтоб они соответствующим образом отразили событие в прессе. В богато отделанном зале небольшом зале с завешенными окнами, нас ожидала небольшая группа высокопоставленных деятелей Советского Союза: Сталин, Берия, Молотов, Шапошников и молодой Громыко. Как я понял, только они были в курсе всего происходящего, и я мог только предполагать уровень секретности этой встречи, с учетом того что она проводилась в святая святых страны, хотя можно было бы все это провести и в менее торжественной обстановке, но тут Сталин оказался неумолим.
  Ему нужно было обязательно показать и нам, и тем, кого он привлек, особенно Молотову, который в спешке, после особых разъяснений с КЕМ предстоит заключать договора, готовил тексты соглашений. Да и нам он однозначно давал понять, что полностью контролирует ситуацию, тем самым ставя в определенную зависимость лично от него.
  Было одно маленькое препятствие в виде ночных налетов немецкой авиации, и как на зло погода была неплохая, но именно сегодня, после испытаний на охоту вышли три модернизированных бомбардировщика, превращенных, благодаря нашим технологиям в высотные перехватчики. Дико конечно звучит, медлительны бомбардировщики и вдруг стали перехватчиками, но уже в Кремле стало известно, что произошел первый перехват. Наши воздушные терминаторы благодаря точной наводке с постов радиолокационного наблюдения, вышли на фланг крупной группе немецким бомберов и с дальних дистанций благодаря лазерным дальномерам, тепловизорам, баллистическим вычислителям, задавив радиосвязь, как в тире расстреляли более десятка самолетов противника. И это событие несомненно пошло нам в плюс, о чем мне ненароком по дороге сообщил Власик. Помимо этого в строй вступила отдельная ночная истребительная эскадрилья, самолеты которой были оснащены приборами ночного видения, цифровыми радиостанциями, планшетами с отображаемой тактической обстановкой и действовали они в системе единого управления ПВО города. Вот как раз сегодня ночью должны были пройти боевое крещение. Для сохранения режима секретности на каждом самолете был установлен радиомаяк, и во время вылета наготове было несколько мобильных групп НКВД, в задачу которых входил выезд к месту падения самолетов оснащенных новейшим и секретнейшим оборудованием.
  Сначала прошла процедура знакомства с моими спутниками. Мы, в общем то, знали друг друга и списки изначально были согласованы, но нужно было соблюдать протокол и выйдя вперед, я, как глава делегации стал представлять Сталину своих соратников и специально приглашенных гостей.
  - Майор Дегтярев. Командир специально разведывательно-диверсионного подразделения. Неоднократно участвовал в боевых операциях и в нашем мире и против немецко-фашиских захватчиков.
  Сталин внимательно рассматривал головореза, про операции которого в немецком тылу уже ходили легенды, и до него уже доходили слухи и особенно хвалебные рапорты лично от Судоплатова. Пожав руку крепышу в пятнистой форме, Иосиф Виссарионович, сказал что-то типа 'Такие мальчики нужны Германии', разве что за щеку не потрепал, и перешел к следующему гостю, а я продолжил.
  - Капитан Васильев. Руководитель бронетанковой службы. Неоднократно участвовал в боевых столкновениях с противником. На личном счету более двадцати немецких танков.
  Сталин опять пожал руку и буркнул что-то благожелательное.
  - Профессор Старостенко. Руководитель научно-технологического сектора...
  - Полковник Щедрый, командир аэромобильной бригады...
  - Полковник Семенов, представитель Вооруженных Сил Российской Федерации...
  - Прапорщик Артемьев. Начальник личной охраны...
  Состав делегации подбирался весьма тщательно, и я специально подгадал так, чтоб здесь побывал Щедрый, но в это же время полковник Лукичев был основательно занят, уж слишком эта шайка-лейка стариков разбойников не давала мне покоя. Действительно, он сейчас вовсю с особым азартом и изощренной изобретательностью гадил немцам в лесах и болотах под Вязьмой, и это у него получалось весьма и весьма качественно. Семенова тоже не зря прихватили, чтоб дядька воочию посмотрел, что у нас тут все серьезно и дальше надо идти только либо в фарватере нашего плана переселения, либо в условиях надвигающегося полярного лиса, в виде второго раунда глобальной ядерной войны, влезать в малоперспективное военное противостояние с нами.
  После того как каждый из нашей группы удостоился чести поручкаться с самим товарищем Сталиным, наконец-то перешли к основному делу, ради которого сюда прибыли.
  Мы со Сталиным сели за стол, и нам подсунули красные папки с золотым теснением, куда уже были заложены распечатанные на лазерном принтере согласованные тексты договоров, которые мы спокойно подписали, и как это было положено, обменялись экземплярами. Специально обученный сотрудник НКВД с подаренной нами видеокамерой снимал на карту памяти это памятное событие.
  Именно сейчас наконец-то были определены статусы перемещенных лиц и степень их ответственности перед Уголовным Кодексом РСФСР и особенно касаемо пресловутой 58-й статьи, а то по большому счету всех нас со временем можно было лихо пересажать по лагерям, уж слишком язык за зубами держать не умело поколение 'Пепси'.
  После подписания договоров перешли к раздаче пряников и Дегтярев, и Васильев, и Артемьев получили боевые ордена. Но это были только цветочки. После Сталин торжественно стал вручать погоны, в полном соответствии с нашими современными правилами. Это было вдвойне удивительно, что со мной это никто не оговаривал, и мое озадаченное лицо не осталось незамеченным Берий, который только усмехнулся, блеснув очками в свете неярких ламп освещающих зал.
  Я получил погоны подполковника, Дегтярев тоже, Васильев стал майором, а Санька Артемьев лейтенантом, перескочив мамлея. Ситуация была двойственная и мягко сказать неприятная. Теперь вроде как получается, что мы еще и их подчиненные, раз они вправе нам присваивать звания. Награды это еще понятно, реально заслужили, а вот звания, тут не все так просто. Сталин, с иезуитской хитростью решил нас прикормить и приручить. И ведь представления были на наши реальные имена и фамилии, и все нюансы знает, значит, кто-то из нашей группы уже сливает информацию и скорее всего это капитан Строгов. Быстро проанализировав ситуацию, я успокоился, утвердившись в решении искать проходу в другие миры. Надо искать альтернативу, уж слишком резво и рьяно на нас стали одевать седло.
  Ну а после пряников началась обычная пьянка, точнее очередная выкачка информации представленная под пьянку, хотя посидели вполне знатно. После нескольких обязательных и цветистых тостов, Сталин завел разговор про тяжелое положение под Москвой и наше мнение относительно нынешней ситуации. Тут ответ больше держал Щедрый, который еще перед Третьей Мировой войной закончил Академию и был более всего и главное профессионально подкован в вопросах стратегического искусства. Я не вмешивался в разговор, с интересом наблюдая за собеседниками и через пару минут это больше походило на беседу двух спецов - полковника, командира аэромобильной бригады и известнейшего военного теоретика своего времени маршала Советского Союза начальника Генштаба РККА Шапошникова. Борис Михайлович уже несколько месяцев очень плотно работал с информацией поступающей от потомков, а вот вживую пообщаться как-то не получалось, Берия ревностно контролировал все потоки информации и без личной санкции Сталина никого не подпускал. Разговор за столом плавно перерос в обсуждение стратегической роли воздушно-десантных войск в войсковых операциях, о технике, о средствах доставки, что соответственно потянуло за собой обсуждение проблем и потребностей бронетанковой и авиационной техники. Так как в переписке с Берией вопрос организации принципиально нового учебно-тренировочного центра воздушно-десантных войск уже был решен, то я только вставил свои пять копеек относительно Маргелова. Сталин поддержал идею.
  - Мы в курсе, относительно роли товарища Маргелова в деле развития такого современно вида вооруженных сил, как воздушно-десантные войска. И считаем, что не стоит рисковать такими кадрами, поэтому вчера товарищ Маргелов был вызван в Москву и завтра утром, товарищ полковник, - обращаясь к Щедрому, - вы сможете с ним пообщаться, естественно после того, как он даст соответствующие подписки.
  Эта ночь, проведенная в Кремле, запомнилась надолго: под водочку и очень даже неплохую закуску обсуждались весьма серьезные вопросы развития промышленности и подготовка технологического прорыва, с помощью которого СССР получит возможность выдержать гонку на выживание с капиталистическим миром усиленным сырьевыми и людскими ресурсами колоний. Вопрос достаточно серьезный, но Сталин не упускал возможности получить максимальную выгоду от общения с потомками, пока сюда не попытаются проторить дорожку остальные члены ЦК, когда информация о пришельцах из будущего получит огласку в несколько более широких кругах.
  К Берии, сидевшем за столом недалеко от меня, подошел адъютант, наклонился и что-то тихо зашептал. Нарком внутренних дел несколько раз кивнул головой и коротко ответил:
  - Все? Тогда свободен. Держи меня в курсе.
  Сталину это не понравилось, и он слишком уж показательно спокойно спросил:
  - Товарищ Берия, может вы поделитесь с нами новостями?
  Берия аж подскочил.
  - Товарищ Сталин, только что сообщили об еще одной попытки налета на город. Ночные охотники и истребители, оснащенные приборами ночного видения, нанесли противнику серьезные потери. Фашисты до города не долетели.
  - Вот видите, товарищи, наше сотрудничество уже приносит свои плоды...
  Полковник Семенов больше отмалчивался, выдал несколько фраз относительно роли спецслужб и особенно спецподразделений ГРУ, но его выслушали, отметили что он неплохо осведомлен, но на попытку напроситься на личную встречу со Сталиным и Берией, ему культурно указали, что мы, то есть подполковник Оргулов со своей бандитствующей братвой являемся официальными представителями и теперь все контакты представителей мира будущего через нас.
  Тонко, мило, умно сказано, но это было больше похоже на некое представление перед нами, хотя было весьма и весьма приято, но я не обманывался. Тут на кону большая политика и действуют другие правила и не всегда то, что видится, таковым является.
  Вечер, точнее ночь подходила к концу и нас, чтоб не сильно светить необычной для этого времени формой, в темноте снова посадили в машины и в сопровождении охраны вывезли в Усадьбу. Там смогли наконец-то отдохнуть после трудной ночи в специально отведенных покоях. Но отдых был недолгим, и уже после двенадцати пополудни следующего дня у нас началась серьезная работа по планированию основных мероприятий оговоренных в договоренностях. Вернуться в наше время мы не могли - маяк снова отвезли под Вязьму в штаб окруженной группировки для передачи очередной порции так необходимых грузов и эвакуации многочисленных раненых, которые в прямом смысле слова замерзали в заснеженных лесах.
  Согласно договору однозначно было решено, что без особой необходимости, выходцы из будущего и люди допущенные до тайны пришельцев, ни в коем случае больше в боевых действия участия принимать не должны. Основные области применения, это инструкторы в закрытых подготовительных центрах, инженеры в засекреченных конструкторских бюро. Что касается гражданских переселенцев, непосредственно не задействованных в первоочередных программах технологического и военного развития СССР, то для них будут выстроены закрытые городки с жесткой пропускной системой и обязательным контролем перемещений допущенных людей по территории страны. Причем это не было понижением в правах, а считалось особым статусом секретоносителей, никак не влияющим на свободу внутри городков. По нашим планам, такие поселки, которые предполагалось выстраивать по технологиям нашего мира, в будущем должны будут стать центрами развития научно-технического прогресса в стране и так сказать, кузницей кадров.
  Учитывая то, что большинство вопросов было проработано еще перед подписанием договоров, мое присутствие как руководителя тут уже фактически было и не нужно. Единственное, что было необходимо решить, это окончательное решение ситуации с поселением наших современников в Антарктиде. Поэтому в Москву из Ленинграда заранее был вызван адмирал Кузнецов и теперь он после соответствующих объяснений должен был присутствовать на совещании. Адмирал конечно был в курсе относительно очень необычных событий в Севастополе, где прямо из воздуха появлялась боевая техника, из под Борисполя странным образом были переброшены тысячи окруженных и в город потоком пошли боеприпасы, оружие, топливо. Естественно такое, не смотря на усилия НКВД, не могло не укрыться от взора флотской разведки, и соответственно было доложено наркому ВМФ. Попытка поговорить с Берией на этот счет у него не увенчалась успехом, его достаточно жестко отшили, пояснив, что вопрос о секретных разработках государственного уровня не его ума дело. Поэтому Кузнецов оставался в счастливом неведении до нынешнего момента, получая крохи информации в виде выжимок из аналитических справок, подготовленных потомками.
  
  Глава 5
  
  Кортеж из четырех машин в сопровождении бронетранспортера охраны с трудом пробирался по дороге, кое-как очищенной от снега мимо небольшой деревеньки. К удивлению пассажиров их уже четыре раза проверяли на всевозможных контрольно-пропускных пунктах и с каждым разом проверки были все жестче и жестче, и от внимательных взглядов не укрылись хорошо замаскированные позиции противотанковой и зенитной артиллерии, которая прикрывала эту богом забытую дорогу в подмосковье.
  Адмирал Кузнецов, вымотанный во время ночного перелета из окруженного Ленинграда, где инспектировал корабли Балтийского флота, сквозь накатывающуюся дрему, старался не упустить ни одной детали этой странной поездки.
  Его вызвали срочно к Верховному, не удивляло, такое бывало часто, война все-таки, но вот после того, как в приемной Поскребышев заставил подписать кучу дополнительных документов о неразглашении государственной тайны, он начал задумываться. Потом товарищ Сталин, выглядевший из-за усталости не очень здоровым, сообщил, что товарищи из НКВД отвезут адмирала на секретный объект, где предстоит серьезный разговор с некими высокопоставленными товарищами-иностранцами, которым требуется срочная помощь ВМФ СССР и при этом Кузнецов наконец-то получит ответы на некоторые вопросы.
  Последняя оговорка на счет вопросов, высказанная с легкой усмешкой, насторожила и в некоторой степени даже заинтриговала адмирала. К его удивлению, он ехал не один. С ним в машине находился еще пехотный майор, которого к нему подсадили в самый последний момент товарищи в васильковых фуражках, и, судя по всему, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке и с интересом поглядывал по сторонам.
  За окнами мимо проносились заснеженные поля, в небе частенько пролетали истребители, явно патрулирующие этот район, что тоже вызывало дополнительные вопросы. В машине вовсю работала печка и, с холода в тепле разморило и после бессонной ночи тянуло в сон, и чтоб не отключиться, Кузнецов решил поговорить со своим спутником. Майор выглядел как настоящий фронтовик: настороженный, внимательный, оценивающий маршрут движения и периодически поглядывающий на небо - явно не раз бывал под бомбежками.
  - Что, майор, только с передовой?
  - Так точно, товарищ народный комиссар.
  - В курсе, куда мы едем?
  Ответом ему был несказанно удивленный взгляд майора, а сидящий на переднем сидении лейтенант НКВД, повернул голову спокойно и уважительно сказал:
  - Товарищ народный комиссар, вы и товарищ майор давали подписку, в которой было указано, что запрещается в любой форме обсуждать данную поезду и ее обстоятельства вне специально отведенных помещений. Постарайтесь соблюдать правила.
  Кузнецова это не задело, а только еще больше заинтриговало. На фоне тяжелейшей обстановки на фронтах, когда немцы практически полностью уничтожили кадровую армию и остервенело рвутся к Москве, окружили Ленинград, где уже начались перебои с продуктами, происходят очень странные вещи, которые очень сильно прикрываются НКВД и любая попытка что-то разузнать заканчивается окриком очередного носителя васильковой фуражки. А ведь есть о чем задуматься.
  С самого начала войны из ведомства Берии стало приходить много интересной информации о немецком флоте, о минно-торпедном вооружении, о перспективных разработках, аналитические обзоры о возможных действиях противника на море, точные характеристики на всех видных германских высших офицеров. Чуть позже в Севастополе появился странный отряд ОСНАЗ НКВД в необычной пятнистой форме и началась какая-то чертовщина: неизвестно откуда стали появляться необычные танки, зенитные и артиллерийские установки, которые, управляемые хорошими специалистами, не раз давали противнику хорошего пинка. На самолеты авиации Черноморского лота прямо в осажденном городе ставилось какое-то необычное секретное оборудование, и они могли в темноте сбивать бомбардировщики противника с запредельных дистанций, используя самонаводящиеся ракеты. Ну, допустим, есть секретные разработки в области электроники и радиолокации, которые пока не разглашаются, тем более специалисты из разведотдела ЧФ однозначно говорили, что бронированные зенитные установки, называемые 'Шилками' однозначно имеют радары, с помощью которых очень точно борются с немецкой авиацией на суше. Командующему флота было обидно, ведь основные потери в кораблях происходят как раз от авианалетов, а тут в ведомстве Берии уже есть не только опытные, а по всем показателям серийные образцы самоходных зенитных установок с радиолокационным наведением. Вот бы такие системы поставить хотя бы на эсминцы и на легкие крейсера, на которые легла основная нагрузка в эту войну, как бы смогли уменьшить потери и заставить немцев пореже нападать на советские корабли. А использование самонаводящихся ракет вообще открывало колоссальные перспективы по защите от налетов вражеской авиации и если учесть наличие портативных систем телеуправления реактивных снарядов, то можно обстреливать с высокой точностью и корабли противника и наземные цели, но в НКВД все это засекретили, и сволочи используют только в своих нуждах, обделяя флот. Кузнецов пробовал поднимать этот вопрос, но Сталин как-то странно на это реагировал и всегда переводил разговор на другие темы и отговаривался, что все будет, но чуть позже.
  Потом начались вообще необъяснимые вещи: части НКВД взяли под контроль небольшой район под Инкерманом и через некоторое время буквально из неоткуда в город стали прибывать части и техника прямо с бориспольского котла. Как такое может быть? Переброска войск на сотни километров прямо через занятую противником территорию, но это видимо только часть Тайны и Верховный конечно в курсе, уже и члены ЦК задергались и к адмиралу неоднократно обращались многие партийные деятели, даже Жуков снизошел и поинтересовался, что же там такое в Севастополе происходит.
  Помимо этого появилось много новинок, которые как нельзя кстати в нынешней обстановке. Например водонепроницаемый полиэтилен или те же сублимированные продукты, которые стали поступать в осажденный Ленинград и вошли в рацион снабжения подводных лодок для экономии места и веса. Виданное ли дело берут мясо, фрукты, натуральные соки и удаляют из них воду и они становятся легче в десять раз. Так и перевозят, а уж на месте, заливаешь водой и получаешь продукт, не потерявший вкуса, сам недавно пробовал такие вот сублимированные яблоки. Правда все это идет небольшими партиями, но производство наращивается. А новые противоспалительные препараты на основе, грибка, пенициллина. Врачи просто диву даются: новые лекарства спасают тысячи раненных.
  Во всех особых отделах штабов Балтийского, Черноморского, Северного, Тихоокеанского флотов появились специальные засекреченные группы дешифровки вражеских шифров, и благодаря этому уже несколько недель удавалось читать большинство немецкой переписки, благодаря чему уже отловили и отправили на дно более десятка немецких подводных лодок и перехватили несколько крупных караванов и одиночных судов. По некоторым данным аналогичные отделы появились в штабах всех фронтов, что существенно стало влиять на общую обстановку.
  А недавнее личное указание Верховного? Выделить лучшую подводную лодку северного флота для длительного автономного плавания к берегам Англии. Там сейчас размещают какое-то секретное оборудование для перехвата и расшифровывания секретной переписки Гранд-Флита и если повезет и Форин-офиса. Наверно там будет такое же оборудование что и в штабах фронтов.
  Адмирал был уверен, что это часть чего-то более крупного, глобального и так же как многие наркомы и члены ЦК чувствовал возросшее за последнее время уверенность в себе и могущество Сталина. За последнее время произошел ряд непонятных кадровых перестановок, которые вызвали глухое недовольство у партийной верхушки, но в военное время конфликтовать с Верховным ни у кого смелости не хватало, результат будет один, тем более пример Павлова, Рычагова и многих других, был перед глазами.
  Занятый такими мыслями, Кузнецов задремал и проснулся только тогда, когда характер движения изменился и чуть позже машина остановилась. Проморгавшись, адмирал удивленно рассматривал лес, ворота, за которыми притаилась небольшая усадьба, бетонные доты, прикрывающие дорогу и колесный бронетранспортер, покрашенный в зимний камуфляж и многочисленную и хорошо вооруженную охрану, среди которой были несколько бойцов в необычной пятнистой форме со множеством карманов, с новомодными нагрудными подсумками, называемыми разгрузками. Все это говорило о серьезности объекта, и Кузнецов немного задрожал, почувствовав, что на вопросы, которые его мучили в последнее время, он наконец-то получит ответы. Глянув на своего спутника, он в уме сделал зарубку на память, майор видимо тоже не в курсе, зачем его вызвали с фронта.
  Когда за ними закрылись ворота, на крыльцо дома вышел аж целый майор госбезопасности и спустился к машинам. Кузнецов вылез на улицу, за ним последовал майор, и к своему удивлению увидел как из первой машины выбрался Павел Судоплатов, один из специалистов НКВД по разведывательно-диверсионной работе, и с ним был генерал-лейтенант Глазунов, недавно назначенный командующим воздушно-десантными войсками. Странная подборка действующих лиц.
  Майор госбезопасности подбежал к Судоплатову, приложив руку к фуражке, отрапортовал, потом они пожали друг другу руки. Встречающий подошел к отдельно стоящим Кузнецову со спутником и коротко представился.
  - Комендант Объекта-25 майор госбезопасности Станкевич. Товарищ народный комиссар, - повернув голову к спутнику адмирала, - майор Маргелов?
  Дождавшись кивков, он продолжил.
  - Прошу пройти в здание. Хочу еще раз напомнить, что все разговоры, касающиеся вашей поездки, могут вестись в специально отведенных помещениях желтого и зеленого секторов безопасности.
  Это было удивительно, но наученные не задавать лишних вопросов командиры прошли в здание. Они сдали верхнюю одежду и прошли по небольшому коридорчику мимо дежурного, вооруженного недавно принятым на вооружение автоматом ППС, в просторную комнату и остановились в дверях. Яркий белый свет, так не похожий на то освещение, которое дают привычные лампы накаливания, исходящий из странных светильников в виде длинных цилиндров, подвешенных под потолком, создавал впечатление, что на улице яркий полдень, не смотря на плотно забитые в целях светомаскировки окна. На стене висела странная панель, в которой как в живую отображалась карта мира, в частности район Владивостока и часть Тихого океана. На отдельном столике стояли какие-то странные аппараты, причем один из них шипел и спускал в небольшую подставленную чашечку тонкую струйку, распространяя по комнате умопомрачительный запах кофе.
  'Кофейный аппарат' - догадался Кузнецов. Он с интересом рассматривал и странную панель, на которой теперь вместо карты отображались картинки самолетов, осветительные приборы, кофейный аппарат и не мог понять, из чего это все сделано. Но больше всего адмирала удивили трое человек, здесь находящихся, и, причем, не его одного. В необычной пятнистой форме со множеством карманов и на плечах у них были небольшие ПОГОНЫ со звездами защитного цвета, что было несколько дико, особенно то, что при этом у этих троих на рукавах были шевроны с надписью 'НКВД СССР', у двоих, на груди висели советские ордена и медали Золотая Звезда. Наблюдательный взгляд адмирала отметил не совсем обычные тельняшки с черными полосками, а не с темно синими, как это принято во флоте, которые выглядывали в вырезе пятнистых кителей, а у третьего тельняшка вообще была голубого цвета.
  'Все интереснее и интереснее, вон даже Глазунов и майор, как его, Маргелов, застыли, значит тоже в первый раз, а вот кажется Судоплатов одного из них хорошо знает' - быстро про себя отметил Кузнецов.
  В комнате за столом сидел еще человек, явно имеющий ранения, в форме пехотного капитана, при этом увлеченно что-то водящий какой-то предмет по столу и смотрящий на экранчик странного прибора похожего на открытую книгу со множеством кнопок, как на печатной машинке.
  Адмирал все больше и больше терялся в догадках, кто эти люди и что тут вообще происходит, слишком все люди в пятнистой форме и предметы, приборы, освещение, выглядели чужеродно.
  При появлении гостей они с интересом стали рассматривать и Кузнецова, но больше внимания было уделено майору Маргелову.
  Судоплатов поздоровался с одним из них, как со старым знакомым.
  - Добрый день, Сергей Иванович, поздравляю вас с очередным званием. Извините, что не успел на церемонию, но от всей души, вы действительно заслужили.
  - Спасибо Павел Анатольевич. Как там дела?
  - Да тяжело, рвутся немцы к Москве.
  Но тот как-то хитро ухмыльнулся.
  - Но ведь все не так уж и плохо? Я сводки тоже просматриваю.
  Тут и Судоплатов устало улыбнулся.
  - Хорошо, Сергей Иванович. Люди, которых вы рекомендовали доставлены. Давайте не будем терять времени.
  Тот согласно кивнул и как-то загадочно сказал.
  - Я тоже так думаю. Надо возвращаться, а то там дела серьезные начинаются, необходимо мое присутствие.
  - Начнем? Вот и ладно.
  Повернувшись, Судоплатов обратился к гостям:
  - Присаживайтесь, товарищи, разговор будет долгим, и, скажем так, интересным.
  Скрипнула дверь и в помещение вошел маршал Шапошников, при появлении которого все подскочили. Присутствие столь высокого военноначальника говорило о серьезности совещания.
  Дождавшись, когда все усядутся, Судоплатов начал.
  - Итак, товарищи, для нас эта история началась в конце июня, когда в Москву из Могилева специальным курьером был доставлен пакет от неизвестного отправителя, в котором содержалась информация государственной важности. В частности основные положения и фотокопии плана военных действий против Советского Союза 'Барбаросса' с личной визой Гитлера. Сами понимаете, что ТАКАЯ информация нас очень сильно заинтересовала и особенно ее источник. Тщательная проверка подтвердила достоверность всего, что было указано в этом пакете...
   В течении получаса Судоплатов рассказывал гостям подкорректированную историю нашего появления в этом мире. Про развал СССР не было ничего не сказано, только была раскрыта информация о глобальной ядерной войне и гибели цивилизации.
  Раскрытая тайна конечно привела гостей в шоковое расстояние. Но Судоплатов, держащий ситуацию под контролем, продолжил.
  - Так что товарищи разрешите вам представить человека, известного всем как капитан Зимин.
  Тот самый командир со звездой Героя, с которым здоровался Судоплатов, поднялся со своего места.
  - Подполковник Оргулов. Специальная разведка морской пехоты Черноморского Флота из будущего и по совместительству руководитель делегации выживших в Третьей Мировой войне, с которыми только вчера было подписано соглашение о дружбе и сотрудничестве. В рамках этих договоров приняты определенные решения, о которых сейчас расскажет товарищ маршал Советского Союза.
  Судоплатов сел на место, поднялся Шапошников, выйдя в центр комнаты, поближе к экрану, начал свой рассказ.
  - Значит так, товарищи. Не буду отбирать много вашего времени. Его и так мало. Как вы поняли, если в будущем существует Черноморский флот и регулярные воинские формирования значит, войну мы выиграли. Исходя из предоставленных знаний руководством СССР проводится определенная деятельность в области кадровых перестановок и командиры хорошо себя зарекомендовавшие в нашей истории выдвигаются на руководящие посты, а те, кто себя запятнал глупостью, трусостью и предательством удаляются в дальние гарнизоны, как это касается, допустим того же генерала Власова. Помимо этого Советскому государству передаются огромные теоретические и практические научные знания, накопленные за семьдесят лет, отмеченные мощнейшим скачком во многих областях науки.
  Не обращая внимания на вопросительные взгляды, он продолжил.
  - Но возник и ряд проблем. Если говорить кратко, информация о нашем появлении уже известна немцам и возможно, что в ближайшее время станет известна и союзникам. С большой вероятностью можно рассчитывать на сепаратные переговоры гитлеровской Германии с Англией и Североамериканскими соединенными штатами, после чего они попытаются атаковать Советский Союз до тех пор, пока технологии пришедшие из будущего не дадут подавляющего преимущества, позволяющего доминировать нашей стране в пределах всей планеты, как этого практически достигли США в будущем. Поэтому в рамках подготовки к войне со всеми капиталистическими странами так сказать за наследство потомков, принято решении о поэтапной организации Сил быстрого реагирования для отстаивания геополитических интересов Советского Союза в любой точке планеты.
  Выдержав паузу, он продолжил.
  - В первую очередь реорганизации будет касаться воздушно-десантных войск, как самого передового и перспективного вида вооруженных сил. Поэтому принято решение об организации секретного учебно-тренировочного центра по подготовке командного состава обученного на базе знаний переданных потомками. Поэтому позвольте вам представить будущего руководителя центра.
  Человек в голубой тельняшке, которая так не давала покоя Кузнецову, поднялся со своего места и сделал шаг вперед, а Шапошников продолжил.
  - Полковник Щедрый. Командир аэромобильной бригады воздушно-десантных войск из будущего. Именно его бойцы два дня назад ночью атаковали и полностью 7-ю танковую дивизию Вермахта под Вязьмой.
  Полковник кивнул головой и сел на место. Шапошников продолжил.
  - Товарищ Глазунов, на вас сейчас не только управление воздушно-десантными войсками, но и полная поддержка всех начинаний товарищей Щедрого и Маргелова, ведь за ними стоит семидесятилетний опыт.
  Генерал-лейтенант Глазунов кивнул головой, делая какие-то пометки в записной книжке, выданной перед началом совещания, где все листы были пронумерованы и прошиты, а на обложке была бирка с надписью 'Секретно'.
  - Даю слово полковнику Щедрому.
  Полковник сменил докладчика, подошел к экрану и что-то нажал на приборе, похожем на раскрытую книжку с кнопками и на большом экране пошли кадры кинохроники, где необычные боевые машины ехали, стреляли, спускались на парашютах и сразу вступали в бой, вот по Красной площади парадным строем бойцы в голубых беретах.
  - Воздушно-десантные войска нашего времени это один из самых передовых, высокоманевренных видов вооруженных сил, предназначенный для высадки и нанесения молниеносных ударов в тылу противника, захвату и удержанию плацдармов до прихода основных сил...
  Все заворожено, как недавно в Кремле Сталин, Берия и Шапошников, смотрели подготовленный рекламный ролик. По окончанию презентации Щедрый усмехнувшись, продолжил.
  - Мы поставили всего одно условие - голубые береты и голубые тельняшки. Это для нас то же самое, что тельники для моряков.
  Кузнецов, сидящий сбоку, заметил хитрые ухмылки, которые пробежали по лицам остальных гостей из будущего.
  Улыбка исчезла с его лица, и он продолжил.
  - Нам предстоит огромная работа, ведь на данный момент в воздушно-десантных войсках нет достойных средств усиления и главное средств их доставки. Все придется делать практически на пустом месте...
  Наткнувшись на вопросительный взгляд майора Маргелова, Щедрый замолк и спросил:
  - Вы что-то хотели спросить, товарищ майор?
  Тот сразу встал.
  - Раз вы из будущего, то должны знать, когда закончится война?
  - А вам не сказали? Понятно. В нашем мире война на западном направлении закончилась взятием Берлина в мае 1945 года и если Англия и США не снюхаются с Германией, то думаю, мы намного раньше в Берлин наведаемся.
  Майор немного замешкался, но набрался смелости и с некоторым волнением спросил.
  - Товарищ полковник, почему именно я? Что я такого сделаю в будущем, что удостоился такой чести?
  Полковник тоже замешкался, видимо у них была какая-то договоренность не рассказывать людям об их будущем. Кузнецов невесело усмехнулся, Сталин считает знать будущее людей, своей прерогативой, прям как Господь Бог.
  'Интересно, раз меня сюда допустили, значит, потомки характеризовали лучшим образом. Вон про Власова сказали, видимо натворит что-то в будущем...'
  За полковника Щедрого от дверей ответил другой голос, от которого многие вздрогнули и резко повернулись. Там стоял Берия, видимо тихо зашедший в комнату, когда шел демонстрационный фильм про воздушно-десантные войска.
  - Товарищ Маргелов, не в наших правилах рассказывать про будущее, тем более оно меняется, но я думаю, полковнику Щедрому будет приятно самому рассказать. Правильно? Товарищ майор заслуживает это.
  Все снова повернулись к Щедрому. Тот видимо немного волновался, поэтому ответил не так бодро, как до этого делал доклад.
  - Василий Филиппович, для меня большая честь работать с вами. В нашей истории вы считаетесь отцом воздушно-десантных войск и в честь командующего генерала армии Маргелова, ВДВ назывались 'войска дяди Васи'. Вы легенда для любого, кто носит голубой берет и голубую тельняшку.
  У адмирала защипало в глазах. Для любого общественного деятеля, тем более военного такая оценка потомками является самой лучшей и самой ценной характеристикой, намного важнее громких титулов, званий и наград.
  Тут снова вмешался Берия, вышедший на середину комнаты.
  - Народ и партия оценили, какой вклад вы, товарищ Маргелов, внесли в дело повышения обороноспособности страны. Про вас даже многосерийный фильм потомки сняли. Поэтому перед вами стоит трудная задача, снова пройти этот путь, прилагая все силы. За вас ведь поручились потомки, не подведите их и если вам будут мешать, мы постараемся вовремя сориентировать некоторых товарищей, не понимающих или не хотящих понять важность современных воздушно-десантных войск для существования советского государства.
  Кузнецов опять в душе усмехнулся.
  'Вон как Глазунов дернулся. Понял, что это намек для него. Хотя с другой стороны действительно интересно смотреть, кого продвигают, а кого смещают. Вон Хрущева сняли и куда-то за Урал отправили, видимо тоже наследил, а мне настоятельно рекомендовали отправить Октябрьского командовать Амурской флотилией. Вот откуда ветер дует, потомки подсуетились'.
  Берия продолжил.
  - Тут есть комната, оборудованная для работы, я думаю товарищи Шапошников, Глазунов, Щедрый, Маргелов могут перейти туда и занять проработкой программы по развитию воздушно-десантных войск, а нам нужно с товарищем Кузнецовым обсудить перспективы развития морской пехоты в свете новой информации.
  Адмирал Кузнецов почему-то ни на грош не поверил Берии, что-то тут было не то, и он с интересом проводил глазами уходящих товарищей, понимая, что сейчас начнется самое интересное, хотя тут и так все мировосприятие стало с ног на голову. А Берия продолжил.
  - Ну что, товарищи, продолжим, так сказать, в сокращенном составе. Николай Герасимович, подсаживаетесь поближе, разговор будет очень интересным.
  Берия был сама доброта, но адмирал чувствовал, что сейчас влезает во что-то очень неприятное, но грандиозное...
  
  ***
  
  Во время презентации и обработки Шапошникова и Маргелова, я краем глаза наблюдал за Кузнецовым, который вел себя весьма сдержанно и настороженно. После вчерашней церемонии и банкета, мы ненадолго уединились с Берией и Сталиным, чтоб обговорить дальнейшие шаги и Лаврентий Павлович с легкой усмешкой рассказал, что на него пытался наехать Кузнецов с просьбой рассмотреть варианты установления секретных зенитных установок на кораблях, которые несут основные потери от авиации противника. Да и вообще адмирал пытается сунуть свой нос везде, где только можно, уж слишком флотская разведка землю роет.
  На что Сталин пыхнув трубкой философски ответил.
  - Лаврентий, пусть узнает, меньше надоедать будет, тем более все равно его придется привлечь для организации похода к Антарктиде, а по данным потомков, Кузнецова оценивают очень высоко, такой человек нам будет очень полезен.
  Я поставил себе закладку в памяти, насчет этой оговорки. Видимо товарищ Сталин с компанией особо приближенных решил разыграть карту пришельцев с более серьезными намерениями: полный захват власти в СССР с мощной экспансией на спорные территории и в районы, где уже давно хозяйничают американцы и англичане.
  Теперь мы собрались на совещание для проработки плана экспедиции в Антарктиду. Я встал и сразу взял слово. До этого делавший вид, что он элемент интерьера, капитан Ненашев, все еще бледный после ранения, теперь был само внимание. Запустив на ноутбуке, подключенном к большому жидкокристаллическому телевизору, презентацию, быстренько сделанную по проекту экспедиции, я кратко изложил первичные данные.
  Кузнецов был явно заинтересован. Отправить военную экспедицию в Антарктиду, тем более я обмолвился, что в мое время очень муссировалась информация об антарктических базах немцев, и намекнул, что та же 'Швабия' не просто так там болталась до войны.
  - ...поэтому совместно с внешней разведкой был разработана следующая операция, состоящая из двух этапов. Первый, это переброска малогабаритного пространственно-временного маяка в Южную Америку в Аргентину, оттуда через границу в Чили в Пунта-Аренас. Тут все будет зависеть от оперативности и организованности подчиненных товарища Судоплатова. Учитывая пустынность и малонаселенность тех районов, думаю, нам удастся незаметно обосноваться на одном из островов в Магелановом проливе. Следующий шаг, это активация маяка, переброска десантной группы и организация опорной базы. Затем попытаемся установить радиосвязь, при этом полностью контролируя радиоэфир. В любом случае, используя наши возможности, перебрасываем две подводные лодки типа 'Малютка' и два противолодочных корабля типа 'Малый охотник' для организации морской защиты базы. Далее оборудуем аэродром и перебрасываем на плацдарм два дальних бомбардировщика типа ДБ-1, пару которые удалось разыскать и в данный момент они в срочном темпе доводятся до работоспособного состояния в условиях антарктики, и эскадрилью истребителей, на случай силового развития конфликта и необходимости в воздушной поддержке. В это же время силами внешней разведки будут проводиться мероприятия по обеспечению оперативного прикрытия и поиску возможных следов деятельности пришельцев и немецкой агентуры и агентуры союзников.
  Берия заинтересованно слушал.
  - При обнаружении поселка, сбрасываем в окрестностях на парашютах группу с третьим маяком и начинаем полную эвакуацию.
  Берия не вставая, прокомментировал.
  - Почему так сложно? Не проще ли послать просто подводные лодки или корабли?
  - Долго идти тем более и Атлантика и Тихий океан не так безопасны, особенно после Перл-Харбора. Да и сроки. По данным капитана Ненашева, у колонии уже должны подходить к концу запасы, что может их повергнуть к необдуманным шагам.
  - Действуйте. Кого планируете включить в первую группу?
  - Командир - подполковник Дегтярев. В группу войдут два его бойца, и еще два человека Павла Анатольевича.
  - Хорошо, я согласен.
  И повернувшись к Кузнецову, спросил.
  - Николай Герасимович, как вы относитесь к перспективе предоставить две подводные лодки и два малых корабля?
  - Я не против и сделаю все, что от меня зависит. Осталось подобрать экипажи, подготовленные для плавания в высоких широтах. Если все обстоит так, как сейчас представлено, то проблемы действительно могут возникнуть нешуточные.
  Видимо Берия спешил, поэтому задерживаться не стал, и, попрощавшись, уехал. На совещании быстренько распланировали, кто за что отвечает и сроки исполнения. А я почему-то думал, что в нашей жизни начинается новый этап.
  
  Глава 6
  
  И вот снова дорога. Я переоделся в старый, несколько раз стиранный камуфляж, бушлат, поверх которого надел бронежилет, прихватил автомат и привычно забрался на броню БТРа. Но только мы колонной выехали за границу усадьбы, кортеж остановился и Судоплатов, который ехал в легковушке вместе с Кузнецовым, потребовал моего присутствия в их компании.
  В итоге немного поспорив, мы втроем перебрались в БТР, где можно было продолжать нашу беседу, вроде как тут внутри бронетранспортера, произведенного в будущем, вполне к месту было обсуждать перспективы развития флота, модернизацию подводных лодок и малых охотников, которые нужно было привлечь для экспедиции.
   Пока мы ехали до Москвы, точнее пробирались через заносы, где БТР себя показал весьма неугомонным транспортом, я успел рассказать Кузнецову и про роль авианосцев в мире, про то, как пиндосы сделают джапов во время Второй мировой войны, про дальнейшее развитие морского дела и все возрастающую роль палубной авиации и особенно противолодочных вертолетов и закончил целой лекцией про атомные подводные лодки. Адмирал слушал, задавал вопросы, уточняя определенные детали, но взгляд его оставался напряженным. Флот сам по себе всегда был дорогостоящим и весьма технологическим делом, поэтому чтоб его развивать, нужны были огромные капиталовложения, а Советский Союз себе этого позволить не мог. Океанский флот для решения геополитических вопросов был недостижимой мечтой, во всяком случае в ближайшее время и Кузнецова интересовала возможность преодоления этого противоречия путем внедрения технологических новинок из будущего. Судоплатов не вмешивался, но с большим интересом вслушивался в наш разговор чтоб не пропустить что-то интересное.
  А я, получив свободные и весьма авторитетные уши, заливался соловушкой. Сначала прошелся по энергоустановкам кораблей, старательно вспоминая, что учил в училище. Адмирала очень заинтересовали атомные энергоустановки, но я быстро охладил пыл, рассказывая об отрицательных сторонах и о многих трагедиях, произошедших на флоте, потом разговор мягко перешел на средства поражения и защиты и я уже вовсю распинался про крылатые противокорабельные ракеты, в наше время ставшие основным средством поражения кораблей противника.
  Мы уже подъезжали к Москве, к аэродрому, куда вечером вертолеты должны будут доставить маяк, для перехода в наше время, а я уже вещал про боевых пловцов, про гибель 'Новороссийска', послужившую причиной отставки Кузнецова, про морскую пехоту и тактику спецназа, которая мне была особенно близка.
  На прощанье адмирал озабоченно вздохнул.
  - Жаль конечно, Сергей Иванович, что мы так мало пообщались...
  - Ничего, товарищ народный комиссар, теперь вы будете часто пересекаться, у нас с товарищем подполковником большие планы на будущее, - это вмешался Судоплатов.
  - Но было бы неплохо привлечь специалистов по кораблестроению, ну на крайний случай командиров из плавсостава. Как я понял, Сергей Иванович морской пехотинец.
  Тут я ответил.
  - Да. Постараемся найти специалистов из плавсостава, тем более в нашем времени к берегам Крыма подошла атомная подводная лодка, и я поставил условие, чтоб к нам на переговоры прихватили ее капитана. Думаю, он будет не против пообщаться с живой легендой, адмиралом Кузнецовым, - польстил я наркому ВМФ СССР.
  Тут на меня удивленно уставился Судоплатов, но он мудро промолчал, видимо желая обсудить эту информацию наедине. А вот Кузнецова это явно заинтересовало.
  - Когда это произойдет?
  - Думаю, может даже завтра.
  Говорить больше не было смыла, да и дел накопилось, поэтому нарком уехал в Кремль на доклад к Сталину, который хотел получить информацию не только от Берии, а мы уединились с Судоплатовым в небольшом здании.
  Сидя возле буржуйки, услужливо растопленной кем-то из аэродромной прислуги, и смотря как на улице быстро темнеет Судоплатов начал разговор, наверно к которому он готовился весь день и скорее всего санкция на это была получена на самом высшем уровне.
  - Сергей Иванович, а что за атомная подводная лодка и почему мы про это не знаем?
  - Это еще не подтверждено. Прошла информация, что руководство Ненашева послало своих людей для личного контакта с нами и скорее всего для этого будет использована АПЛ.
  - Зачем? Ведь можно на самолете, как тот же полковник Семенов?
  - Там у них свои проблемы. Я сам до конца не разобрался, но на конфронтации этих монстров вполне можно поиметь выгоды, постепенно переманивая у них людей и получая самую современную боевую технику, хранящуюся на складах длительного хранения.
  Судоплатов усмехнулся.
  - Вот сколько общаюсь с вами Сергей Иванович, и все больше убеждаюсь, что вы не так просты, как кажетесь сначала.
  - У меня выхода нет, приходится выживать, более серьезного стимула и придумать сложно.
  - Согласен. Так какие у вас планы по делегации ФСБ?
  - Посмотрим на их требования и предложения, тем более как раз должен прилететь очередной борт с боеприпасами и техникой от их конкурентов. Будет неплохим фоном для проведения переговоров.
  Судоплатов опять усмехнулся.
  - Понятно, значит у вас все на контроле. Можно сказать, если кто-то со стороны попытается к вам наведаться в гости, у вас есть мощное прикрытие...
  - Не считая всех войск НКВД, которые СССР, согласно недавно подписанному договору, готов предоставить для защиты.
  Теперь Судоплатов просто смеялся. Так заразительно и по-доброму.
  - Хорошо, я спокоен за вас. Но меня интересуют еще вопросы.
  - Давайте, ведь наверно из-за этого вы остались со мной, а не отправили Станкевича или еще кого-нибудь из нового управления.
  - Скажите, как вы считаете, может ли еще кто-то кроме вас воспользоваться технологией перемещения во времени и попытаться воздействовать на наш мир со своей стороны, особенно это касается людей, нелояльных к Советскому Союзу?
  - Такая вероятность есть, но у меня уже почти закончена установка мониторинга такого рода пробоев пространства-времени и особенно это касается новых. После памятного взрыва система переходов получила встряску и многое пришлось перенастраивать. Если люди будут с нуля пытаться пробить портал, они столкнуться с большими проблемами, нежели мы. Пока таких пробоев не зафиксировано. Но если будет необходимость, можно будет сделать постановщик помех, чтоб закрыть ваш мир от гостей.
  - Как быстро вы это сможете сделать?
  - Думаю в ближайшее время. Пока на очереди два маяка для экспедиции в Антарктиду.
  - Хорошо. Скажите, Сергей Иванович, как вы думаете, можно ли оценить мощность удара по плану 'Тень-2'?
  Я задумался. А ведь вопрос то с подтекстом.
  - Вас интересуют последствия, или количество зарядов, которые могут быть использованы в этом ударе?
  - И то и другое. Сами понимаете, ваш мир это большое богатство и терять его очень бы не хотелось.
  'И есть работоспособное ядерное оружие, которое вы бы хотели приобрести, не тратя огромные средства на создание целой отрасли, в которую нужно вбухать огромные средства. А тут все готовенькое со средствами доставки, и в случае негативного развития ситуации можно и шандарахнуть по противнику, показывая свою мощь. Умно. Ладно, хотя что мы теряем? Придется идти ва-банк, тем более Судоплатов не самый худший представитель'.
  - Павел Анатольевич, мы знаем друг друга достаточно, что бы говорить более менее открыто, не смотря на то, что и вы и я имеем самое непосредственное отношение к разведке и спецоперациям.
  Судоплатов опустил голову.
  - Допустим.
  - Вы хотите получить ядерное оружие? Поэтому нас отправили в Усадьбу, а Семенов на некоторое время пропал из моего поля зрения? Вы хотите договориться с ГРУ или с ФСБ, у которых обязательно есть ядерное оружие?
  Он не смутился, хотя смотрел на меня напряженно.
  - В некоторой степени вы сами в этом виноваты.
  - Так ярко выделили свое присутствие? Так у вас и без нас сквозило из всех щелей, и все равно информация ушла бы к англичанам хотя бы через того же Литвинова. Вспомните, как детишки этого упыря потом СССР вредили, сразу видно воспитание. Но я вас понимаю, на носу возможное нашествие всего, как они себя любят называть 'цивилизованного мира' и вам нужен аргумент, чтоб это все предотвратить. Ядерное оружие является очень даже неплохим фактором сдерживания, вот только вы не думали, что таким образом сами стимулируете появления такого же оружия у противника. И уж поверьте, одной-двумя бомбами вы многого не достигнете, а больше вам никто не даст, исходя из таких же соображений. А отношения с нами вы испортите, я вам даю слово. Да, свои обязательства мы будем исполнять, даю слово, но вот с вашей стороны, я вижу определенное отступление от достигнутых договоренностей.
  - Вы сами хотите торговаться с вашими современниками?
  - Нет, я хочу выполнения подписанных договоренностей. А в свете приближающейся второй волны ядерной войны, то думаю, у нас мало времени и реально можно этим воспользоваться.
  Судоплатов задумался. Ситуация складывалась весьма неприятная, но и вопрос о получении ядерного орудия был животрепещущим и злободневным. А я его решил еще больше расстроить.
  - Ядерное оружие это не простые бомбы, которые можно положить на склад и взять, когда понадобится. Там нужна целая отрасль промышленности, специалисты по обслуживанию. Там же одних регламентных работ по обслуживанию и поддержанию в работоспособном состоянии не мало. Это все равно, что продать автомат дикарям с одним магазином патронов. Быстро расстреляют, а потом не будут знать, что делать дальше.
  - Мы думали об этом. Но...
  - Павел Анатольевич, скажите, мы дали повод сомневаться в нашей лояльности?
  - Есть определенные претензии относительно ваших похождений по занятой противником территории. Вы являетесь, образно говоря, единственным человеком, кто разбирается в перемещениях во времени и когда вы пропали, было мнение, что наше сотрудничество закончилось.
  - Тут согласен. Но были объективные обстоятельства. Давайте не отклоняться от темы. Скажите, о чем договорились с Семеновым?
  Он задумался, решая говорить или нет. Но я не оставил ему выбора. Мы были монополистами, владеющими пространственно-временной транспортной системой, с нами надо дружить, а в свете последних событий наша установка была ключевым звеном во всех планах советского руководства, и наверно будет даже поважней, чем десяток тактических ядерных зарядов. Надеюсь, они поймут. Хотя нет, надо подтолкнуть.
  - Павел Анатольевич, ядерное оружие не панацея, уж поверьте, тем более, максимум на что вы можете рассчитывать это не более десятка тактических зарядов. Ну сожжете Берлин, Лондон, нанесете удары по группировкам противника, но вы переоцениваете возможности. Ядерное оружие это не только заряды, но и средства доставки, способные преодолеть средства ПВО противника, а вот этого у вас нет.
  Судоплатов замолчал. Взял арматурину, которую тут использовали в качестве кочерги, открыл дверцу буржуйки и помешал угли в печке. Но он думал, тщательно анализируя ситуацию. Понятно было, что Оргулов поставил ультиматум, тем более он был прав, была договоренность, а Верховный решил половить рыбку в мутной воде. После такого ультиматума рано или поздно последуют определенные действия по отношению к подполковнику, хотя Судоплатову было жаль его. Настоящий военный, опытный, преданный, везучий и имеет немалый авторитет. Вместе с ним придется убирать всю его команду, а там весьма интересные люди и просто так не дадут себя убрать. Они все выходцы из того мира, грязного, подлого, отравленного еще задолго до того, как на головы людей стали падать ядерные бомбы. Они выжившие, а значит самые сильные, умные, изворотливые. С такими трудно воевать. Наверно у Оргулова есть еще что-то в запасе...
  Не смотря на темноту, я, наблюдая за Судоплатовым, догадывался, о чем он думает. Наверняка просчитывает, какие у меня есть тузы в рукаве, иначе я бы не выкатил такую претензию в открытую. А карта то одна - я контролирую систему перемещений и в данный момент это самое главное преимущество.
  - Сергей Иванович, я не хочу, что бы вы расценивали это как предательство. Вы сами понимаете, что нам нужен мощный козырь, чтобы сбить первое желание напасть у наших противников. Наличие ядерного оружия даст нам время для развития внедрения вами же переданных технологий.
  - Да, я прекрасно это понимаю, поэтому и ждал подобных шагов в этом направлении. Давайте в этом направлении как-то согласовывать свои шаги, с учетом того, что и в наших интересах получить подобное оружие.
  Судоплатов прищурился, внимательно рассматривая меня.
  - Вам? Хотите изменить свой статус?
  - Можно сказать и так, только в нашем мире и как элемент все той же системы сдерживания. У нас тоже ожидается войсковая операция и хотелось бы этим фактором отвадить всяких любителей поживиться.
  - Мы можем помочь вам людьми.
  - Вы сами прекрасно понимаете, что надо ограничивать доступ новых людей к системе перемещения во времени. И так это уже почти секрет Полишинеля. Поэтому нам бы хотелось участвовать в переговорах по ядерному оружию в качестве третей стороны.
  - Вам никто не мешает. Это не в наших силах. Мы чтим договоренности и считаем наше сотрудничество очень важным.
  - Надеюсь это так. Павел Анатольевич, я высказал вам только свою позицию, но при этом не строю иллюзий. Мы нужны друг другу, но переселяться в мир, где в ближайшее время благодаря нам же может вспыхнуть новая ядерная война, как-то не очень радует. Поймите нас правильно. Ядерная программа в США, которая была совместным детищем Великобритании, хотя пиндосы потом прокинули наглов, приостановлена и весьма основательно. Я думаю, что ядерное оружие если и появится, то намного позже, самое раннее - первая половина пятидесятых, а к этому времени СССР имело бы огромнейшие технологические и научные преимущества перед капиталистическим миром, выраженные в виде не имеющей аналогов боевой техники.
  - Я доложу вашу позицию моему руководству. С такой стороны мы эту проблему не рассматривали, но получение ядерного оружия в наше распоряжение тоже является одним из приоритетных направлений. Но полковнику Семенову было однозначно указано, что всеми вопросами в вашем мире занимаетесь вы, и особенно это касается отбора людей для переселения. Поэтому, так или иначе, все эти проблемы коснуться вас, поэтому формально мы, может быть, и нарушили обязательства, но фактически мы с вами в одной упряжке и от вашего успеха во многом зависит и судьба Советского Союза. У вас нет причин для волнения, вы уже не раз подтверждали свою лояльность и как говорится, лошадей на переправе не меняют.
  - Хорошо, Павел Анатольевич, будем считать, что вы меня успокоили.
  По молчаливому соглашению эта тема больше не поднималась, и мы, дождавшись прилета вертолетов с маяком, немного повозившись с аппаратурой, перешли в свой мир.
  Тут я снова окунулся в насущные проблемы, провел совещание, получив при этом порцию поздравлений относительного нового звания. Но времени на отдых, точнее на продых, мне не дали. На связь вышел полковник Семенов, с просьбой об очередной встрече. Оторвавшись от наваристого борща, который наши женщины уже приучились делать из завезенных из прошлого продуктов, я вздохнул, потоер глаза и как тот побитый волк из мультика 'Жил был пес', грустно прокомментировал: 'Шо, опять?'. Тем более группа ФСБ уже сидела в одном из домов в пригороде Симферополя и терпеливо ожидала моего возвращения, не задавая вопросов, куда я делся.
  Пришлось быстро доедать народно-украинскую вкуснятину со свежей сметаной, натягивать на себя теплую одежду и защитный костюм и с дежурной группой ехать на опорный пункт, где меня уже ждал Семенов. Вот только на всякий случай, выдвинувшись к опорнику, мы затаились в одном из глухих дворов, выдвинули две группы наблюдения с тепловизорами, а из бункера Семенову сообщили, что я в самый последний момент вернулся - вызвали по срочному делу, а куда, он и сам должен понимать.
  Подождав так с полчаса и дождавшись сигнала от групп наблюдения, что наблюдателей не обнаружено, я проехал на опорный пункт и встретился с полковником, который уже собрался уезжать. Он не подал вида, что раздражен.
  - Добрый день. Извините за задержку, была информация о возможной засаде на пути следования. Пришлось принять определенные меры предосторожности.
  Семенов согласно кивнул головой, давая понять, что все понимает.
   - Вы хотели обсудить визит и ваши переговоры с руководством СССР?
  -Да, Сергей Иванович. Пока вы занимались своими вещами, я успел связаться со своим руководством и обрисовать ситуацию.
  - И как ваше руководство отнеслось к перспективе поделиться ядерным оружием со Сталиным в качестве платы за возможность жить в том мире?
  - Мне понятна ваша ирония. Вы с самого начала знали про это, и, как мне кажется, были не в восторге от этого.
  - Конечно. Сталин нарушил договоренности. Объяснения этого логичны и понятны, но все равно он пошел на это. Тем не менее я не сильно напрягаюсь относительно наших позиций.
  - Потому что вы монополисты, контролирующие транспортную систему?
  Мне этот разговор напоминал недавнее общение с Судоплатовым.
  - Да. Но есть причина, по которой нас это не устраивает.
  - Наверно по той же что и нас.
  - Хм. Поясните.
  - Вы, так же как и мы не горите желанием переселяться в мир, где в скором времени может вспыхнуть мо-настоящему война за, как это назвали наши аналитики, наследие потомков с применением ядерного оружия.
  Тут я усмехнулся.
  - Мы так же считаем.
  Я сделал паузу и продолжил.
  - В общем, можно так сказать, что позиции друг друга мы обозначили. Теперь интересно было бы услышать ваши предложения.
  - Конечно. В первую очередь мы ориентируемся на плодотворное сотрудничество с вами. Скажем так, вы однозначно доказали, что у вас в том мире все схвачено и процесс переселения запущен и идет полным ходом. В свете приближающегося ядерного удара, мы кровно заинтересованы в переселении.
  - Так в чем проблема?
  - Скажем так, нас не совсем устраивает то время.
  - В каком плане?
  - Все уже поделено, банкиры вовсю правят миром и вовсю идет гонка вооружений. А в перспективе конфликт СССР с союзом всех остальных стран, подкрепленных ресурсами колоний. И результат этого конфликта трудно предсказать, даже при наличии у СССР нескольких ядерных зарядов и определенных знаний из будущего. Противник просто завалит трупами, но сумеет настолько ослабить СССР, что будущие перспективы выглядят весьма сомнительно.
  - Допустим, об этом задумываетесь не только вы одни. Что ваше руководство хочет предложить?
  - В любом случае мы готовы оказать вам любую возможную военную помощь в случае попытки третьих сил помешать программе переселения.
  - Хорошо. Порядок переброски сюда ваших войск и их статус мы обсудим чуть позже. Это все?
  - Нет. Учитывая, что по нашей информации именно вы руководитель проекта путешествия во времени и все разработки происходят от вас, мы хотели предложить вам попытаться найти другое применение этой технологии.
  Я несказанно удивился, хотя сам об этом давно думал.
  - В каком плане?
  - Нас интересует переселение в другое время, скажем так, до развала Российской Империи и лучше всего до начала Русско-Японской войны и организации ФРС в США.
  - До начала активного внедрения информационных технологий?
  - Не только.
  - А как же СССР 41-го года?
  - Мы патриоты своей Родины, но переселение в тот мир в нынешних условиях будет сопровождаться неприемлемыми потерями вплоть до ста процентов. Поэтому нам интересно внедрение в мир, где вы, не в обиду будет сказано Сергей Иванович, не успели наследить. Я конечно понимаю то чувство, которые испытываете расстреливая немецкие танки, но это попахивает детством. Поэтому мы предлагаем попробовать организовать проход в другой мир и готовы ради этого обеспечить вам все условия.
   - Уж не думаете, что мы попадем к вам зависимость?
  - Нет, боже упаси. Вы не тот человек и уже давно самостоятельная величина. Не скрою, мы рассматривали этот вариант, но во-первых мы не хотим боевых действий вдали от основных баз, во-вторых вас просто так не заставишь, обязательно что-то вытворите...
  - А в третьих? Ультиматум от смежников?
  - Хм. Вы неплохо информированы. Уже встречались?
  - Нет. Но предварительный сбор информации и первичный анализ ситуации проведен заранее. Поэтому давайте сделаем так - вопрос по поводу портала в иное время оставим открытым. Было бы не плохо, но это сопряжено с большими энергозатратами. Во всяком случае, я даю слово отработать этот вариант. Самим не очень нравится переселяться в мир, где в ближайшее время может разразиться натуральная бойня со всем миром. Но и оставлять предков без помощи тоже не очень красиво, тем более я бы рассматривал вариант переселения в этот мир как основной, и отрабатывать его всеми силами. Если получиться решить вопрос портала на другую землеобразную планету или в другое время, то на ходу скорректируем планы.
  - Вот и хорошо, Сергей Иванович. Это именно то, что мое руководство хотело бы от вас услышать. Теперь хотелось бы обговорить наше участие в охране.
  А вот это мне очень не понравилось.
  - Я не вижу смысла. Сил у нас достаточно и в случае силового развития конфликта к нашим услугам пара дивизий НКВД. От вас потребуется только современное оружие, боеприпасы, техника, авиация, запчасти. С учетом последних событий, было бы неплохо получить от вас зенитно-ракетные комплексы с расчетами, причем стратегического уровня. И вы, и я предполагаем вмешательство со временем третьих лиц в виде сил НАТО, которые в той или иной мере попробуют вклиниться в проект и получить свои дивиденды.
   - Хорошо. К слову, через десять часов вылетают два военно-транспортных самолета загруженных техникой... и семья летчиков, которых вы так лихо перевербовали.
  - А что на счет ядерных зарядов?
  - Я не вправе давать какие-либо обещания на этот счет. Но вопрос будет решаться в ближайшее время. Кстати хотел спросить, что там на счет Антарктиды?
  - В нашем времени?
  - Да нет, в 41-м. Как я понял там что-то связано с нашими современниками?
  Я усмехнулся. Вот ведь темнила.
  - Вот этот вопрос сейчас и буду обсуждать с вашими смежниками. Но раскрывать суть, пока не буду. Ситуация до конца не прояснилась, поэтому не хочется загадывать.
  - Хорошо. Если вам что-то еще нужно, давайте заявки на самое необходимое, будем смотреть чем сможем помочь. Но по поводу портала в более раннее время постарайтесь решить быстрее.
  - Со Сталиным чувствуете себя неуютно?
  - Да, и вы тоже. Как только вы окончательно переселитесь в тот мир, вся ваша фронтовая вольница сразу будет задавлена. Может не сразу, но со временем будете почти безвыездно жить в закрытых городах. Оно вам надо?
  - Вы мне предлагаете работать с вами в одной команде?
  - Почему бы и нет? Наши возможности, запасы, подготовленные кадры в комплекте с вашей технологией путешествия во времени могут дать очень серьезные перспективы.
  Я задумался. Пока упрашивают и соблазняют перспективами. Если не поддамся, то начнут так же пробовать соблазнить моих соратников, если не получится, то перейдут к силовому варианту, но на это все нужно время, разведданные и возможности. Пока у связаны руки. Ладно, будем парить мозги, а там посмотрим куда нас выведет дорожка путешественников во времени. Надо разыгрывать карту конфронтации ГРУ и ФСБ, да выходить на контакт с украинскими властями, которые уже в открытую намекают о необходимости переговоров.
  - Ваше предложение интересно, но нужно все взвесить. Но изначально предполагаются только партнерские отношения подтвержденные передачей нам хотя бы одного тактического ядерного заряда.
  Семенов несказанно удивился.
  - Для чего?
  - Заминируем установку, чтоб ни у кого не возникало желание все под себя подмять и взять силой.
  Семенов усмехнулся.
  - Ни себе ни людям?
  - Типа того. Так как?
  - Я не уполномочен...
  - Ну так я не настаиваю, но в течении недели надо решить этот вопрос и без всяких там штучек, типа дистанционного подрыва, кодов блокировки и так далее.
  - Вы, я вижу, серьезно настроены. Но это и хорошо, а то у нас в определенной степени создавалось, видимо ошибочное мнение относительно вашего авантюризма.
  Я скептически усмехнулся.
  - Вот и хорошо. Так что ждем самолеты, ждем решения вашего руководства, а мы будем работать.
  
  
  Глава 7
  
  Колонна танков, выкрашенных в белый камуфляж, тяжело преодолевая снежные заносы втягивалась в небольшой лесок, где бронированные машины, повинуясь указаниям командиров, выдвигались на подготовленные места стоянок, где тут же накрывались маскировочными сетями и нарубленными ветками. Вслед за колонной по зимней дороге прошли несколько легких бронемашин, которые специальными буксируемыми плугами разрыхлили и раскидали снег, убирая все следы прошедшей колонны. Прошло не более часа, но уже ничто не могло сказать о том, что в лесу затаился целый танковый батальон.
  Мороз был нешуточный, и танки быстро остывали, отдавая холодному воздуху накопленное во время работы двигателя тепло. Экипажи, выставив боевое охранение, получив от дымящих полевых кухонь горячий ужин, собирались небольшими группами энергично работали ложками и запивали гречневую кашу сдобренную тушенкой горячим чаем. Они переговаривались, смеялись, обмениваясь впечатлениями от многокилометрового марша, совершенного ночью от безымянного полустанка до линии фронта.
  Все последнее время, пока немцы остервенело рвались к Москве, советское командование проводило скрытое сосредоточение свежих дивизий для проведения решающего контрнаступления. Сроки подходили и, как ожидалось, немецкие войска выдохлись, прекратив массированные атаки, и неделю назад перешли к обороне, пытаясь накопить силы и средства для последнего и решающего рывка к русской столице. Но нереально холодная русская зима вкупе с многочисленными диверсионными группами, которые только тем и занимались, что как могли, нарушали систему снабжения, поставила Вермахт в катастрофическое положение. Теплой одежды не было, система снабжения непозволительно растянута, и при этом немецкие войска несли неоправданно огромные небоевые потери: обморожение стало бичом армии. Но не смотря на это, солдаты, с победой прошедшие всю Европу, с каким-то нечеловеческим упорством, не считая потерь, рвались к русской столице.
  Очень много сил отвлекалось для охраны линий снабжения. Русские диверсанты использовали новую, истинно варварскую тактику: группы по два-три снайпера с дальних дистанций расстреливали двигатели автомобилей. Все проходило просто и буднично: щелк, мгновением позже откуда-то со стороны леса доносился приглушенный расстоянием звук выстрела, и машина останавливалась, выпуская облака пара.
  Сначала немцы посмеивались над точностью русских стрелков, в ответ немного стреляли и шли дальше, по возможности перегрузив груз, но потом, когда командование проанализировало состояние дел с автомобильной техникой, немецкие генералы схватились за голову. Они поняли дьявольскую тактику варваров: только в течении месяца таким образом из строя было выведено больше тысячи грузовых машин, которые в основном использовались для снабжения действующих частей, что сразу сказалось на боеспособности войск. Танки останавливались из-за недостатка горючего и боеприпасов, солдаты голодали и пытались хоть как-то добыть пропитание и становились жертвами русских партизан, артиллерия отмалчивалась, экономя снаряды. Части тайной полевой полиции и жандармерии как могли, вычищали тылы от диверсантов, но положение все равно было катастрофическим. Многочисленные заранее подготовленные в труднодоступных местах скрытые склады оружия и боеприпасов, небольшие, хорошо подготовленные группы диверсантов, разветвленная сеть информаторов, позволяли русским держать в большом напряжении тылы наступающих немецких армий.
  В это же время с соблюдением всех возможных мер секретности по ночам к линии соприкосновения с войсками противника подтягивались свежие части, которые буквально растворялись в многочисленных лесных массивах в ожидании приказа наступать. И множество вот таких вот батальонов ночью, чтоб не стать жертвой немецкой авиации, огромным потоком двигались на запад. Но именно судьба этого танкового батальона отслеживалась на самом высоком уровне, и докладные регулярно ложились на стол Верховному главнокомандующему.
  Хотя он и фигурировал в документах как 165-й отдельный танковый батальон, среди знающих людей он назывался 1-й экспериментальный танковый истребительный батальон войск НКВД СССР.
  Командир 2-й роты капитан Сергиенко, убедившись, что танки размещены на отведенных позициях и качественно замаскированы, не задерживаясь на ужин, направился к комбату. Отогревшись в теплых внутренностях боевой машины, он стал быстро замерзать на трескучем морозе, и, накинув поверх комбинезона ватник, скрипя снегом под подошвами сапог, энергично, чтоб хоть как-то согреться, побежал в сторону командирского танка, где уже должны были все собраться и получать боевое задание. Ориентируясь на слабый свет ручных фонариков и продавленные гусеницами тридцатитонных машин следы, Сергиенко, быстро нашел штаб батальона и увидев комбата в компании других командиров, сбавил темп и уже степенно, с неким чувством собственного достоинства двинулся к командирскому танку, возле которого уже вовсю обсуждались обстоятельства сегодняшнего боя, в котором должно пройти боевое крещение экспериментального танкового батальона. Где-то недалеко грохнул сдвоенный взрыв, и несколько мгновений позже донесся глухой звук выстрела.
  'Немцы, гаубица. Километра три до них...' - уже автоматически отметил капитан.
   Подойдя ближе и разглядев в группе командиров полковника Снигирева, представителя командования, который с самого начала курировал их батальон и определив его как самого старшего по званию, с соблюдением Устава, Сергиенко доложил.
  - Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору Коновальцу?
  Снигирев кивнул и коротко бросил.
  - Разрешаю.
  Повернувшись к Паше Коновальцу, старому другу и соратнику, Сергиенко продолжил.
  - Товарищ майор. Вверенная мне рота разместилась на указанных позициях. Маскировка проведена в полном объеме. На данный момент проводится прием пищи.
  - Вольно. Как дошли?
  - Нормально. На четверке левый фрикцион барахлит, но пока терпимо.
  - Люди?
  - Нормально.
  - Хорошо, Максим, присоединяйся.
  Обменявшись выразительными взглядами с командиром 1-й роты, Витькой Кузнецовым, с которым еще с военного училища дружили и постоянно соревновались, Сергиенко внимательно слушая полковника Снегирева, оглядывал других командиров. Рядом стоял капитан Мельниченко с автоматом ППС на плече, в белом маскировочном костюме, поверх которого было надето новое снаряжение, называемое разгрузкой, в карманах которой находились несколько снаряженных магазинов и гранат. Здесь он присутствовал как командир такого же экспериментального отдельного мотострелкового батальона войск НКВД, с которым они не раз отрабатывали совместные действия в наступлении, в обороне, в условиях городского боя. Мужик умный, толковый, хваткий, настоящий профессионал своего дела, такому можно доверить спину. Рядом стояли неизвестные командиры в пятнистой форме, в которую были одеты их инструкторы на специальных курсах, где они осваивали новую технику и особенно новую тактику, которую сегодня им предстояло опробовать в бою. Присмотревшись, в одном из одетых в пятнистую форму, Сергиенко с трудом в темноте узнал капитана, точнее уже майора Васильева, который несколько раз приезжал к ним и читал лекции по тактике применения бронетанковой техники.
  - ...Вы лучшие. Родина вас кормила, одевала, учила, пока на фронте умирали другие. Ваша задача не умирать за Родину, а умно, жестко, безжалостно уничтожать врага, при этом сберегая вверенных вам людей и новую боевую технику. Еще раз повторяю, вы лучшие и должны будете завтра, точнее уже сегодня это доказать.
  Изучив тактику противника, было принято решение об организации маневренной ударной группы по образу 'Kampfgruppe', боевых танковых групп Вермахта способных действовать самостоятельно и решать широкий спектр тактических задач. Мы изучили эту практику, немного доработали и решили использовать против самих немцев.
  Отдельный танковый батальон майора Коновальца и отдельный мотострелковый батальон капитана Мельниченко до особого распоряжения входят в особую ударную группу майора Васильева. Даю ему слово.
  Закончив психологическую накачку, полковник отошел в сторону, и вместо него заговорил майор Васильев, который не стал рассусоливать, и сразу перешел к делу.
   - Значит так товарищи командиры. В данный момент мы находимся в полосе наступления 4-й танковой группы Вермахта, которая пытается прорваться вдоль Минской автострады к Можайску, где открывается прямая дорого на Москву. На данном участке фронта нам будет противостоять дивизия СС 'Райх' и 10-я танковая дивизия Вермахта, входящие в состав 40-го моторизованного корпуса. Впереди знаменитое Бородинское поле, где из последних сил держат оборону части 32-й стрелковой дивизии. По всем расчетам завтра должна быть прорвана оборона в полосе 113 и 322 стрелковых полков. Приказ на отход они не получат - немцы еще не выдохлись и поэтому еще в состоянии пускать в ход свежие резервы. В нашу задачу входит максимально сильно потрепать наступающие части противника, не ввязываясь в затяжные бои, контратаками и засадами приостановить наступление противника и заставить их ввести в бой последние стратегические резервы. Это именно та работа, для которой вас готовили в последнее время. Не подведите ребята, противник у нас серьезный, но и вы не мальчики и кое-что умеете, вас специально отбирали, тренировали и готовили. Что такое части СС вам объяснять не надо, именно нам дается возможность наказать этих уродов, за то, что они творят на захваченных территориях Советского Союза с местным населением...
  Прекрасно зная штаты и состав противника, Сергиенко скептически расценивал шансы на утренний бой, но молодость и юношеский задор взяли свое, и увидев такую же реакцию остальных командиров танкового батальона, он подобрался и с нетерпением молодого воина стал ждать схватки с противником.
  - Для усиления, ударной группе придается взвод тяжелых экспериментальных танков под командованием старшего лейтенанта Шестакова, экспериментальный артиллерийский дивизион под командованием капитана Павлова ну и так, еще кое-что. Через час заработает сеть, на тактические планшеты вам будет скинута точная привязка к местности, боевое задание, карты и данные разведки. Дополнительная информация установленным порядком.
  Сергиенко и Кузнецов, отдав честь, двинулись к своим ротам, оставив комбата с новым руководством и командиром обороняющейся 32-й стрелковой дивизии полковником Полосухиным, усталым, с обмороженными щеками и потрескавшимися губами худощавым человеком, обсуждать утренний бой.
  - Ну что Максим думаешь? Про эти экспериментальные тяжелые танки и секретную артиллерию?
  Припомнив низкие приземистые машины с длинными пушками, которые с трудом удалось разглядеть в темноте, когда Сергиенко спешил на доклад к комбату, он усмехнулся.
  - А что тут думать? Сам видел длиннющие пушки. Это точно 'Зверобои', которые нам показывали. Видимо решили подстраховаться. Помнишь, как под Киевом взвод 'Зверобоев' немецкую танковую роту раскатал?
  Кузнецов усмехнулся.
  - Всыпем мы немчуре. А все остальное?
  - Посмотрим. Пока не хочу загадывать, но чувствую, утром немцев ждут новые сюрпризы.
  Не смотря на то, что оба командира имели боевой опыт, они нервничали и на долгие разговоры просто не хватало терпения и каждый отправился к своей роте, чтоб еще раз проверить, удостовериться, что утром все танки смогут идти в бой.
  Перекусив остывшей каши, из котелка заботливо завернутого в ватник мехводом, Сергиенко забрался на свое командирское место. Вставил специальный ключ-карту, сосканировав отпечаток пальца, включил тактический планшет и стал ждать появления радиосети, по которой будет передана информация. Система была разработана таким образом, что никто, кроме допущенного человека не мог включить секретный прибор и при попытке кого-либо, кроме Сергиенко это сделать, вспыхивал заряд термита, который выжигал все внутренности, чтоб они не попали в руки врага. При этом самоликвидатор мог быть активирован дистанционно с командного пункта или самопроизвольно сработать, если не получал кодированные сигналы в течении нескольких суток. К сохранению тайны, советские специалисты подошли очень основательно и даже при малейшей опасности попасть в руки противника, система безвозвратно уничтожалась.
   Всматриваясь в экран, в ожидании появления характерного значка в виде небольшой антенны, капитан, проверив связь с танками роты используя новую секретную радиостанцию, уже не удивлялся столь необычной технике, и пока было время, задумался, вспоминая свою недолгую жизнь...
  Детство в Саратовской губернии, родное село, дорога в город, завод, комсомол, армия, командные курсы, новые лейтенантские кубари, а потом война. Грязная, кровавая, не такая, как они ее представляли. Массированные танковые атаки заканчивались полями, забитыми горящей техникой - никто не предполагал, что немецкие части настолько насыщены противотанковой артиллерией. Командование не могло решить, куда бросать моторизованные корпуса и танковые колонны, без воздушного прикрытия, теряя в результате поломок и недостатка горючего технику, становились жертвами немецкой авиации. Те, кто выжил в этих боях, вырвался из многочисленных котлов, научились воевать, стали злее и превратились в настоящих демонов войны. Теперь они действовали иначе, их осталось мало, все танковые силы были потеряны в приграничных сражениях, поэтому старались беречь имеющиеся в наличии боевые машины, били из засад, атаковали короткими рывками, громя немецкие колонны, стараясь не идти в лоб на развернутые противотанковые батареи противника.
  Они выжили, не сгорели в танках, не погибли в отчаянных атаках, имея на счету сотни уничтоженных фашистов, молодые, быстро повзрослевшие, опаленные войной лейтенанты, ставшие капитанами, стали настоящими асами танковой войны. Воспринимая отведенную им отсрочку, как возможность увеличить счет, не думая о будущем, они стали молодыми хищниками, воспитанными на крови.
  В перерыве между боями, его вызвали в штаб дивизии, приказали сдать дела заместителю и вместе с экипажем следовать в Москву для получения новой техники. Это вызывало определенные вопросы, но тут вопросы задавать было не принято. С полдороги его вместе с бойцами снял с поезда наряд НКВД, предъявив предписание следовать в отдельную учебную часть, где действительно будут получать и осваивать новую технику.
  Радуясь передышке, они прибыли в специальный учебный центр и тут начались совсем необычные вещи: в первую очередь они попали в руки следователей контрразведки, которые буквально по косточкам разбирали жизнь танкистов. Но это было только начало. После многочисленных допросов их заводили в отдельную комнату, где человек в необычной пятнистой форме, подключал к ним какие-то датчики, проводки и задавал вопросы. Именно тогда Сергиенко в первый раз услышал слово 'детектор лжи'.
  Потом была учеба. Интересная, захватывающая. Все, что познавали в бою методом проб и ошибок, используя русскую смекалку, уже было собрано, изучено, классифицировано и собрано в новые уставы и методики.
  Но что больше всего поразило, это техническое оснащение: необыкновенные экраны, которые давали яркое, цветное и очень реалистичное изображение. На любые попытки узнать, что это и откуда такие чудеса, сразу появлялись вездесущие особисты, отзывали любопытного в сторону и после короткого, но весьма жесткого разговора, вопросы как-то пропадали. Инструкторы в пятнистой форме показывали многочисленные учебные фильмы, причем в цвете и с весьма интересными пояснениями, с приведением многочисленной статистики. Особенно запомнился фильм, перед просмотром которого абсолютно все курсанты дали дополнительные подписки о неразглашении. Перед их глазами разворачивался бой двух секретных танков 'Зверобой' против немецкой танковой роты. Люди, познавшие горечь поражения и смерть товарищей, с замиранием сердца, сжав кулаки, смотрели на экран, где две приземистые машины с длинными крупнокалиберными пушками, постоянно маневрируя, во встречном бою уничтожили более двадцати танков противника и после этого проутюжим окопы, пошли дальше, громить тылы немецкой дивизии. И они понимали, что это реальность, а не игровой фильм, тем более в войсках уже ходили слухи о новых секретных танках.
  А потом был шок, когда их допустили к тренажерам, которые те же инструкторы называли симуляторами. Плоские экраны, странные штуки святящиеся красным, смешно называемые 'мышками', клавиатуры как на печатных машинках и главное почти реальный мир. Там они могли выбирать любой ландшафт, время года, марку машины и воевать. Один на один, один против двух-трех противников, групповой бой, стрельба из засад, короткие атаки, маскировка и использование складок местности - именно все то, что они познавали потом и кровью, сейчас вполне понятно можно было изучить в этих, как их называли инструкторы 'виртуальных' сражениях. В некоторой степени это стало почти спортом - прошедшие войну и быстро повзрослевшие мальчишки, получили такую интересную игрушку и днями и ночами воевали, соревнуясь друг с другом, на практике изучая слабые места противника. В основном они воевали на Т-34 и КВ-1 против немецких Т-II, T-III, T-IV, чешских LT vz.35 и LT vz.38. Многие вещи для имеющих боевой опыт военных, были откровением и по прошествии трех недель они себя чувствовали в состоянии на равных драться с врагом, прекрасно зная их сильные и слабые стороны. Потом пришла техника, которую они с нетерпением ожидали. Это были все те же Т-34, но не совсем те, к которым они привыкли. Переработанные двигатели, новая коробка передач, дополнительная командирская башенка, дающая лучший обзор и главное это была не штамповка, в спешке выпускаемая на заводах, а опытные образцы, собранные практически вручную. Теперь они не только воевали в виртуальном пространстве, но и жгли тонны топлива и расстреливая сотни снарядов на полигонах. Это была настоящая учеба, которой они были обделены перед войной. Помимо этого на каждом танке была обязательно радиостанция, защищенная от помех и от прослушивания противником и тактический планшет, на котором выводилась вся имеющаяся информация: карты с точным местоположением, расположение своих машин и обнаруженных огневых точек противника. Все это было настолько фантастично, и только теперь Сергиенко понял, что им дается в руки: они становились по настоящему зрячими в бою, и это не могло не сказаться на их слаженности и точности выполнения распоряжений. Учитывая, что благодаря новым средствам радиоэлектронной борьбы вся связь противника во время боя будет давиться, то они должны будут получить неоспоримое преимущество, главное суметь им воспользоваться. Единственное, что его волновало, это немецкая авиация, но и тут командование их порадовало. В один из дней, была продемонстрирована зенитно-артиллерийская бронированная машина 'Шилка', которая своей силой и мощью произвела неизгладимое впечатление. Перед ними в небе летели два самолета, изображающие немецкие штурмовики и тяжеленная зенитная установка, резко сорвавшись с места, быстро развернулась, заняв оборону, и на глазах изумленных танкистов сделала несколько очередей из четырех малокалиберных пушек, с легкостью и поразительной точностью разнеся в воздухе имитаторы немецких самолетов. Начальник курсов, полковник Снигирев, коротко прокомментировал.
  - Вот так, товарищи, будет с каждым немецким самолетом, который попытается напасть на ваши боевые машины с воздуха.
  Перед отправкой на фронт им наконец-то продемонстрировали новейшие секретные танки 'Зверобой', которые они видели только на экранах.
  Обидно - по сравнению с этими мощными красавцами, их любимые Т-34 выглядели убого и как-то слабо, но их обрадовали, что рано или поздно они пересядут на 'Зверобои', просто это штучный товар и пока советская промышленность их не в состоянии выпускать в нужных количествах.
  В процессе обучения они часто встречались с бойцами специального батальона НКВД, который по соседству тоже обучался новой тактике. Им изначально объяснили, что мотострелки, как их называли, будут воевать с танкистами, прикрывая их в бою, а учитывая большое количество у бойцов батальона противотанковых гранатометов, то они представляли весьма серьезную угрозу для танков противника.
  По вечерам на политинформации курсанты получали самые свежие данные о положении на фронтах, понимали, что враг, не смотря на потери, рвется к Москве, и ждали только одного - команды выдвигаться к фронту. Сергиенко и его товарищи прекрасно понимали, что именно для этого их так интенсивно натаскивали, ведь после них, на курсы должна будет прийти новая партия командиров и на основании их опыта система обучения будет скорректирована. Они - первая ласточка, так сказать первая волна новой танковой элиты страны.
  Время пришло. Сбор. Объявление приказа. Сборы, техническое обслуживание техники, которая постоянно поддерживалась в боеспособном состоянии, замена некоторых узлов, погрузка в поезда и дорога в Подмосковье...
  Раздался писк, что говорило о появлении и синхронизации боевой информационной сети. Выведя тактическую карту, капитан увидел, как на ней засветились точки танков его роты и роты Кузнецов, появились отметки артиллерийских орудий, трех 'Зверобоев', которые прятались в стороне, и штаба ударной группы и главное планы наших минных полей и сделанных в них проходах. Протестировав связь, он, мазнув пальцами по экрану тактического планшета, стал загружать текущую ситуацию, полученную от разведки.
  - Хм. - не смог удержаться от возгласа.
  Синим цветом подсвечивались позиции противотанковой артиллерии противника, танки, выведенные на исходные позиции для утреннего наступления, линии окопов и командные пункты, которые надо будет уничтожать в первую очередь.
  Было видно, что разведка за те два дня неплохо потрудилась, собирая информацию о противнике и даже если сейчас идти в бой, то можно вполне качественно противостоять фашистам, а ведь информация будет дополняться и уточняться. Но все равно силы им противостояли весьма немалые, и утром придется попотеть. Как говорил их инструктор:
  - Не думайте о том, как умрете за свою Родину, не думайте о том, как будете воевать. Главное, что должно вас волновать, где вы этих козлов будете хоронить...
  Сам, помимо воли, Сергиенко присвистнув, проговорил.
  - Точно, и где ж мы вас козлов то хоронить будем?
  Копошащийся внизу мехвод Саныч, с которым он был с самого начала войны, отозвался.
  - Что, товарищ капитан?
  - Да вот, Саныч, думаю, где мы этих немцев хоронить то будем...
  - Что много?
  - Немало.
  Саныч с присущей ему, как и всем одесситам хитринкой, прокомментировал.
  - Ну, вот завтра по трупам супостатов и посчитаем...
  Под утро где-то высоко в небе урчал двигатель самолета-разведчика, и с немецкой стороны затявкала зенитная артиллерия. Прошло с десяток минут, и на тактическом планшете появилась новая информация о противнике.
  Тут же с нашей стороны грохнули несколько пушек, и где-то вдалеке на западе запоздало донесся звук разрывов. Немцы не остались в долгу и под самое утро начала набирать силу настоящая артиллерийская дуэль. В темноте были видны вспышки выстрелов наших пушек, и грохотали взрывы тяжелых немецких снарядов, видно, что они старались нащупать с помощью звукометрической разведки наши позиции, но судя по данным тактического планшета, наши орудия как-то уж быстро меняли позиции и при этом постоянно огрызались огнем, нанося вред противнику. Когда канонада усилилась, от источника 'Зоопарк' пошла дополнительная информация и позиции немецкой артиллерии определялись довольно точно и даже с примерным указанием типа и калибра. Тут были и гаубичные и минометные батареи и с некоторым опозданием эти точки гасли, с пояснительными надписями на планшете, что уничтожены. К этой канонаде присоединились остатки 154 гаубичного артиллерийского полка 32-й дивизии, которые тоже весьма активно давили противника, получая корректировки от нашего штаба.
  Канонада продолжалась до позднего рассвета и с первыми лучами рассвета стала стихать. Все четыре отметки самоходных артиллерийских установок экспериментального дивизиона капитана Павлова остались активными, что говорило о том, что этой ночью фашисты получили очень хорошую оплеуху. Судя по общей статистике, потери противника составили не меньше трех десятков только тяжелых орудий, не считая всякой минометной мелочи, которая пыталась ночью бить по площадям.
  Прошло несколько часов и пунктуальные немцы не посмели начинать утро артобстрелом и атакой. После ночного разгрома они зализывали раны и пытались вновь организовать артиллерию, подтягивая свежие силы из резервов. Ближе к одиннадцати, огонь все равно был открыт и в первую очередь удару подверглись высота восточнее деревни Ельня, и части 17-го стрелкового полка имени Фрунзе. Но как только заговорили немецкие пушки, снова потоком пошла информация от источника 'Зоопарк', ярко выделяя позиции немецкой артиллерии. Тут же снова активизировались пушки дивизиона Павлова, которые делая по несколько выстрелов, тут же меняли позиции и снова стреляли. Обстрел позиций 32-й армии снова перерос в артиллерийскую дуэль в которой немцы снова начали нести потери. Учитывая замешательство немецкого командования, команда на массированное наступление выглядела вполне логично. На обширное поле перед высоткой под деревня Ельня, изъеденное многочисленными воронками и украшенное шестью подбитыми немецкими танками, выплеснулись более трех десятков танков в сопровождении батальона пехоты в сопровождении бронетранспортеров. Тут же по линии советских окопов, четко выделенной на заснеженном поле множеством воронок ударили минометы и полевые орудия.
  В наушнике радиостанции раздался тон-вызов и комбат скомандовал:
  - Верба, - это был позывной Кузнецова, - возьмете на броню роту мотострелков, обходите с правого фланга высотку и встречаете танки противника между Ельней и Доронино. Там ров и немцы попытаются прорваться только там.
  - Вас понял, Дуб. Выдвигаюсь...
  В стороне взревели двигатели и танки 1-й роты двинулись согласно распоряжения.
  - Ольха.
  - На связи, Дуб, - ответил Сергиенко.
  - Берете десант. Вы прикрываете Минское шоссе.
  - Вас понял, Дуб.
  На планшете сразу выделилась область развертывания роты. Переключив радиостанцию на ротный канал Сергиенко скомандовал.
  - Всем. Принимаем десант и выдвигаемся, задание на планшетах.
  Дождавшись, когда на броне окажутся мотострелки из отдельного батальона НКВД, связался сл всеми, получая подтверждения о готовности выдвигаться. Теперь он не волновался, есть цель, есть дело и не нужно ждать. Включив ТПУ, капитан прокричал:
  - Саныч, вперед через лес за первой ротой, а там налево, идем к шоссе. Немцы ров подорвали и сделали несколько проходов, надо остановить.
  - Понял.
  Танк взревел, дернулся и стал осторожно пробираться между деревьев, нащупывая дорогу по проложенным колеям машинами первой роты.
   Десять танков, осторожно пробирались по пересеченной местности, стараясь максимально использовать всевозможные естественные укрытия. Пока добирались к линии соприкосновения с противником, пришла информация, что около двух десятков танков прорвали оборону и начали утюжить первую линию окопов пехоты. Артиллерия уже не могла стрелять, боясь накрыть своих, поэтому пришлось танковой роте отражать прорыв.
  - Ольха.
  - На связи.
  - Вас обнаружили, вызвали авиацию. Но они глухие, режим радиоподавления включен. Маневрируйте, высылаю к вам обе 'Шилки', прикройте их.
  - Вас понял Дуб.
  Снова щелчок на общий ротный канал и вызвал командира третьего взвода.
  - Слон, чуть задержись. Сейчас обе 'Шилки' подойдут, будут воздух чистить, на вас их охрана, будете в резерве.
  - Вас понял Ольха.
  Все было деловито и спокойно. Танки ревели, продвигаясь вперед, объезжая многочисленные воронки. Невдалеке поднялись высоченные деревья взрывов крупнокалиберных гаубичных снарядов. Ударная волна ощутимо тряхнула машину, и Саныч сразу рванул в сторону, изображая зигзаг, чтоб осложнить пристрелку вражеским корректировщикам. Но огонь немецких гаубиц вскоре прекратился - система подавления радиосвязи нарушила всю систему управления противника. Это дало возможность почти незамеченными приблизиться к немцам.
  - Всем, идем поочередно и прикрываем друг друга. Шаг семьдесят метров. Первый взвод прорываемся к лощине, оттуда будет работать. Второй, берете левее, отжимаете немцев от тылов полка.
  Услышав подтверждение, Сергиенко скомандовал.
  - Короткая!
  Танк резко остановился и капитан быстро стал наводить маркер прицела на немецкий Т-III, идущий им навстречу. БУМ! Пушка дернулась, основательно ударив по ушам. Мимо. Большое расстояние и разлет немаленький. Надо точнее наводить. Услышав выстрел, Саныч рванул с мест, приняв вправо, сбивая прицел противнику.
  - Подкалиберный.
  Заряжающий выхватил со стеллажа бронебойный заряд, рывком его вогнал в казенник.
  Танк как раз успел проехать указанные семьдесят метров.
  - Короткая.
  Снова дернулась пушка. Та удачливая троечка, в прошлый раз увернувшаяся от выстрела, получила в лоб подкалиберный снаряд, остановилась как вкопанная и задымила. Окинув взглядом поле боя, отметив пять дымящихся танков противника, Сергиенко кинул взгляд на планшет. Все танки его роты были на ходу, но к месту боя приближались восемь отметок немецких самолетов.
  Командирский танк достиг лощины, и на время скрылся от немцев, но тут же сдал обратно, выдвинув над землей только башню, на мгновение замер прицеливаясь. БУМ! Есть еще один и тут же спрятался. В лощину проскочили еще три танка, прошли сквозняком, снеся по дороге несколько телег тыловиков стрелкового полка, прошли метров шестьдесят, мимо позиций минометной батареи и, ревя двигателями, выползли ко второй линии обороны нашей пехоты, до которой добрались немецкие танки и вовсю утюжили позиции противотанковой артиллерии.
  По небольшой командирской башенке настойчиво застучали чем-то железным, открыв люк, Сергиенко увидел старшего лейтенанта Воеводина, командира мотострелковой роты, прикрепленной к его подразделению в качестве десанта. Не успев обмолвиться словом, Сергиенко зачарованно уставился в небо, где тройка Ю-87 уходила на запад, причем один из них усиленно дымил и сильно отставал.
  Воеводин усмехнулся.
  - Видел как 'Шилки' фашистов расчехвостили?
  - Нет.
  - Много потерял. Что дальше?
  - Рвем из лощины, вы с брони. Мы гасим танки, вы помогаете пехоте чистить окопы. Потом вперед до первой линии обороны.
  - Понял. Только без артподдержки будет трудно.
  - Сейчас запрошу.
  Скользнув снова в башню, связался со вторым взводом, глядя на планшет.
  - Что у вас?
  - Прорвались, ждем команды.
  Увидев, что один из танков стоит вдали от других, спросил.
  - Что с семеркой?
  - Рядом гаубичный снаряд упал. Танк поврежден. Нужна эвакуация.
  - Что экипаж?
  - Контужены.
  - Понятно. Сейчас вызовы с базы помощь. К вам подойдет третий взвод, с ним атакуете по левому флангу. Заходите между холмиками и блокируете два прохода в противотанковом рву. Помогайте мотострелкам чистить окопы. Не подставляйтесь.
  - Вас понял.
  Немецкие танкисты быстро сообразили, что у них не все так гладко и, потеряв в стычке с ротой русских танков семь машин, прекратили утюжить окопы и стали пятиться назад, тщательно обстреливая места, где засели наши танки. Учитывая отсутствие у них радиосвязи, они действовали весьма изобретательно и спокойно, без паники, сразу видно профессионалов.
  - Дуб, На связь.
  - На связи Ольха.
  - Прошу поддержки. Нужен отсекающий огонь.
  - Укажите цель.
  - Делаю.
  Выбрав на планшете зону между двумя линиями окопов, где перебежками двигался чуть ли не батальон немцев, Сергиенко нажал копку 'Синхронизировать'.
  - Ольха. Заявка принята. В течении двух минут будет артналет. Что у вас с семеркой?
  - Повреждена близким взрывом, нужна эвакуация.
  - Пока не получится, оба тягача в первой роте, они уже две машины потеряли.
  - Вас понял.
  Переключившись на ротный канал, объявил.
  - Всем. Бьем с коротких, ждем налета, потом сразу рывок за огневым валом.
  Переключившись на ТПУ, скомандовал.
  - Саныч, вперед. Короткая и назад.
  - Понял, командир.
  Танк взревел, выскочил из лощины, остановился. Пока Сергиенко ловил в прицеле силуэт немецкой 'троечки', и в этот момент командирский Т-34 вздрогнул, получив прямое попадание в лобовую броню. От удара заложило уши, но отвлекшись на мгновение, капитан нажал на спуск, и пушка лязгнула, откатившись назад, выкинув гильзу. Он явственно видел, как над немецким танком вспух ослепительный шар, но тут же заревел двигатель и Т-34 командира роты откатился обратно, спрятавшись в лощине, его тут же заменил танк командира первого, тоже выскочивший наверх и замерший прицеливаясь перед выстрелом.
  В ТПУ ругался Саныч.
  - Командир вот долбануло. Зато видел, как немец вспыхнул...
  На экране планшета пошла пометка о нанесении артиллерийского удара. Впереди загрохотало.
  - Вперед.
  Танки рванули и начали выскакивать из лощины один за другим, расходясь широким фронтом. На соседнем фланге почти синхронно появились пять танков второго и третьего взвода. Все делалось как на учениях: максимальная скорость, лавирование, чтоб сбить прицел немецким танкистам, короткие остановки, прицеливание и выстрелы. К общему удивлению, немецкие танкисты прекратили стрелять и многие бронированные машины с крестами просто остановились и не подавали признаков жизни или медленно пятились назад. 'Тридцатьчетверки' Сергиенко как в тире расстреливали замершие машины противника экспериментальными подкалиберными снарядами и, выскочив ко второй линии окопов, сбросили десант. Чуть позже, заняв позиции на месте разгромленной противотанковой батареи стрелкового полка, с дальних дистанций стали расстреливать остатки прорвавшейся танковой группы противника, которые пытались задним ходом переправиться через подорванные немецкими саперами скаты противотанкового рва. Дожав прорвавшихся к окопам немцев, рота Сергиенко при поддержке мотострелков и остатков стрелкового полка двинулась в атаку. Очистив первую линию окопов, танкистам пришлось отступать - противник открыл массированный артиллерийский огонь по отбитым позициям, стараясь нанести максимальный урон русским танкам.
  Обстрел продолжался еще пару часов и перерос снова в артиллерийскую дуэль, в которой немцы понесли большие потери и после этого интенсивность обстрела спала. Оживающие минометные батареи противника быстро и весьма эффективно давились ответным артиллерийским огнем.
  Откатившись на исходные позиции, фашисты снова накапливали силы, и пытались прощупать оборону на стыке полков, и роте Сергиенко пришлось срочно передислоцироваться за Минскую автостраду, где лоб в лоб столкнулись с солдатами дивизии СС 'Райх'. Вот тут народ дрался остервенело и изобретательно, как говорится нашла коса на камень. Дело дошло до того, что пришлось вызывать помощь и по наступающим эсесовцам несколько раз открывали огонь 'Шилки', и когда возникла угроза прорыва позиций и выхода противника в тылы дивизии, сосредоточенный удар был нанесен дивизионом 'Катюш'.
  К вечеру, когда у обоих сторон просто уже не осталось сил воевать, восстановилось шаткое равновесие, танкисты уже просто валились с ног, и вернувшись в тот самый лесок, в котором они прятались ночью, заправив и проверив технику, загрузив боекомплекты просто отключались от усталости...
  Для всех было показательно - русские в который раз сумели окропить легендарное Бородинское поле кровью врагов.
  Поздней ночью, в темноте, затянутого тучами и дымом неба, над линией фронта пронеслись две грохочущие боевые машины с мерцающими дисками винтов сверху, нанесли ракетные удары по скоплению живой силы и техники противника, которую немецкое командование экстренно стягивало к месту Бородинского побоища. Боевые вертолеты целенаправленно били по позициям тяжелой и зенитной артиллерии, громили колонны автотранспорта, уничтожали склады боепитания. Как апофеоз ночного налета, на большой скорости с 'ночных мясников' были сброшены странные цилиндрические контейнеры, которые, не долетев до земли, вспыхивали огненными шарами, оставляя после себя выжженные участки, где не сохранилось ничего живого. Именно в таком взрыве сгорел весь штаб моторизованной дивизии СС 'Райх' вместе с ее командиром, обергруппенфюрером СС Вильгельм Биттрихом.
  
  
  
  Глава 8
  
  Непростой разговор с Семеновым оставил неприятный осадок. Вроде как и говорились правильные вещи, о которых не раз задумывался сам, но нутром чувствовал приближение большого полярного зверька. Петля затягивалась и уже начинала душить, времени катастрофически не хватало для подготовки резервных путей отхода. Может я и заигрался, но пути обратно уже не было и надо было, как та упорная лягушка в банке с молоком болтаться до последнего, чтоб получить настоящую точку опоры.
  В расстроенных чувствах я вернулся на базу, набросал план работ по поиску новых выходов в иные миры. Для этого надо было воспользоваться одной из установок, которую Санька втайне смонтировал по моему заданию, но для этих целей нужна была волновая линза, а для этого было бы неплохо разместить один из пространственно-временных маяков в Севастополе и тем самым разгрузить транспортную систему.
  Сказано - сделано. Связавшись с настойчиво напоминающими о своем присутствии эмиссарами ФСБ и договорившись о встрече через десять часов, плюнул на все и пошел отсыпаться, тем более жена как раз сменилась с дежурства и появилась возможность провести время с семьей, если сон в обнимку с супругой можно назвать так.
  Все равно не выспался: из-за нервотрепки последних дней долго ворочался, прокручивая в голове возможные варианты развития событий, но после ласкового поцелуя успокоился и отключился.
  Проснулся как ни странно весьма отдохнувшим, и с весьма неплохим настроением, насвистывая, переоделся в постиранный и выглаженный камуфляж, с уже прикрепленными подполковничьими звездами и отправился в столовую на завтрак.
  В кают-компании бункера внутряков, куда переместился центр наших операций, меня нашла Артемьева.
  - Привет Катюша.
  - Добрый день, командир. Поздравляю с новым званием.
  - Спасибо. Как там Санька с новыми звездочками?
  Она улыбнулась, став при этом какой-то домашней. Видно, что любит этого обалдуя, хотя старается на людях держаться нейтрально, поддерживая имидж неприступной Снежной Королевы.
  - Санька довольный ходит. Давно мечтал об офицерских погонах.
  - Так заслужил...
  Пока я отхлебывал свежезаваренный кофе, Катерина как-то странно смотрела на меня. Я не выдержал.
  - Катюша, так чего искала то?
  Она оглянулась по сторонам, но я сейчас был один. Большинство людей на выезде, и занимаются демонтажом станков на заводах 'Фиолент' и 'Сэлма', остальные в охране, патрулях и в прошлом в поселке под Оренбургом. Катя встала и закрыла дверь.
  - Командир, по тому каналу, что ты давал, постоянно приходят вызовы.
  - Ну значит идем на контакт со славными ребятами из России, они специально на атомной подводной лодке прибыли. Я их притормозил, поставив определенные условия, они, видимо их выполнили, вот и рвутся лично побеседовать.
  - Это когда потребовали чтоб на переговорах был командир АПЛ?
  - Конечно.
  - Хочешь его в прошлое сводить?
  Я усмехнулся.
  - Да. Кузнецов просил подобрать ему побольше профессиональных моряков.
  Она согласно кивнула, сразу поняла, что я подразумеваю.
  - Что с Антарктидой?
  Катя была в курсе многих наших проблем и проектов, тем более я ее знал давно, и за многие весьма серьезные вопросы отвечала лично передо мной. Она реально входила в МОЮ команду.
  - Сейчас закончу мобильный маяк с системой экстренного вызова. В это же время внешняя разведка СССР готовит нам зеленый коридор через обе Америки до Аргентины. Там запускаем маяк и перебрасываем группу.
  - А кто полетит? Не Санька ли случаем?
  Вопрос был задан спокойно, но я почувствовал неудовольствие в словах красавицы. Я хохотнул.
  - Нет. Не злись. Полетят Дегтярев со своими людьми. Санька мне здесь нужен.
  - Это связано с тем заданием, которое он для вас выполняет?
  - Проболтался?
  - Нет, шифруется, но я то его как облупленного знаю. Да и вы Командир не из тех, кто не готовит отходные позиции.
  - Со стороны так все плохо выглядит?
  - Нет, но тревожно. Самолеты с техникой, аэромобильная рота. Слишком много народа привлекается, и люди по привычке считают, что теплых мест для всех не хватит.
  - Ну и зря. Война там будет длиться и длиться, потери может и будут поменьше, но активного мужского населения будет выбито очень много. Надо будет спасать генофонд нации.
  Катерина не выдержала и фыркнула.
  - Все у вас у мужиков в одну сторону направлено.
  - Да это так к слову. Все равно работы для всех хватит...
  - Командир, так что там, на счет новых возможностей?
  - Будем работать. Нам нужны каналы в другие миры. Сталин активно хочет завладеть ядерным оружием, на случай глобальной войны из-за нас со всеми капиталистическими странами, а россияне в принципе готовы ему предоставить несколько тактических зарядов.
  - Н-да. Из одной ядерной войны в другую?
  - Вот и я про это. Семенов однозначно потребовал предоставить им канал в другой мир, где, ну скажем так, поспокойнее, и готовы за это предоставить любые ресурсы. Я потребовал у них в счет оплаты ядерный заряд, так почти согласились гады. Точнее не отказались.
  - Ого. Они уже требуют?
  - Ты правильно подметила. Требуют. Оценили наши силы и возможности, и начали мягко давить. В общем, времени у нас осталось маловато. Одна надежда на их конкурентов. Пока они будут ходить вокруг друг друга, играя мускулами, и наращивая свое военное присутствие, мы будем отщипывать свои кусочки и под этой завесой отработаем резервный вариант.
  - Есть такая возможность?
  - Конечно. Я нащупал несколько новых каналов, только там с точной настройкой пару недель возиться нужно.
  - Какое время?
  - Пока не знаю. Тут придется ходить на ту сторону и вживую определять, а уже исходя из этого разрабатывать хоть какую-то теорию.
  - Что я могу сделать, чем помочь?
  Я с интересом смотрел на нее.
  - А ты приняла решение?
  - Командир, а у меня есть варианты? Точнее у нас?
  - Варианты всегда есть.
  Катя вздохнула и откинулась на спинку стула и потянулась как кошка. Под новеньким чистеньким камуфляжем явственно выделилась высока грудь. Не смотря на недавние роды, она осталась все такой же свежей и ослепительно привлекательной. Девочка знает себе цену, но при этом и знает цену дружбе, предательству и главное, она побывала за кромкой, увидев смерть вблизи.
  - Командир, вы сомневаетесь?
  - Ни в тебе, ни в Саньке. Мы сколько лет рядом?
  - Достаточно.
  - Но я не могу заставлять. У вас ребенок и снова идти в поиск, в неизвестность с непрогнозируемыми перспективами, оставив за спиной чистый мир...
  - Зато не будет скучно.
  - А серьезно?
  - Командир, в чем дело? Я дала повод усомниться?
  - Нет Катя. Если ты предашь, я застрелюсь, иначе просто не будет смысла верить людям после такого. Но ты теперь мать и здоровье и будущее ребенка тебя должно беспокоить в первую очередь, нежели все наши телодвижения.
  - Да заботит. Только есть один маленький нюанс.
  - Какой?
  - Знаете командир, теперь нас можно назвать кризисными менеджерами. Мы воины, организаторы, диверсанты, разведчики, именно те люди, которые востребованы в переходные периоды. Сейчас мы на коне, потому что дали людям надежду, нажив при этом кучу врагов, которые пока помалкивают. Как пример все эти научные кадры, которые верховодили в бункере яйцеголовых, а вы их всех мордой об стол и в строительный батальон. Видел бы вы, как на вас Мандалай посматривает.
  Я несказанно удивился.
  - Это кто?
  - Аспирант один у Старостенко, фамилия Боков. Говорит даже вас знает по университету.
  - Не помню, давно это было.
  - Не суть важно. Мальчик пытался пролезть в руководство, прогибался, улыбался, в общем обычный карьерист и приспособленец. Прогнали на полиграфе, да собрали оперативную информацию. В итоге допускаем максимум в желтую зону. Алкоголизм, наркотики, контакты с бандитами, торговля наркотиками, в бункере у яйцеголовых примазывался к руководству, как специалист никакой.
  - Так в чем проблема? Там много таких.
  - Видел бы вы, с какой ненавистью он смотрел на вас, когда считал, что никто за ним не наблюдает. Лицо сразу покраснело, дикий взгляд изподлобья, я подумала, что он бросится.
  Меня это заинтересовало.
  - Что я ему такого сделал? Ну проблемы психикой у человека...
  - Они все тут приспособились паразитировать на других людях. А мы всю эту систему изменили и лишили уважаемых дядек теплых местечек. Думаете, нам это забудут?
  - И чего они нам смогут сделать? Руки коротки.
  - Нет Командир. После того как переселимся, повоюем, отстроим закрытые городки и необходимость в военных как мы отпадет, с нами расправятся. Сначала для управления придумают какой-нибудь совет, потом переподчинят силовые структуры, назначат своих людей и чуть позже отстранят от управления, а дальше...
  Я уже выпил кофе и напряженно смотрел на Катю. Куда она клонит, и так было ясно, и в моих планах на будущее и ей, и Саньке тоже отводилось определенное место. Они уже вполне освоились с ролью Но сейчас я хотел выяснить: либо это ее личная инициатива, либо новоявленные друзья так оперативно начали через мое окружение влиять на ситуацию с открытием порталов в другие времена или это мнение моего окружения и они делегировали Катьку выразить их мнение. Вариантов много, но в обстановке дефицита времени надо просветить вопрос максимально быстро. Я скептически осмотрел Снежную Королеву: свежий макияж, дорогие сережки и легкий запах чего-то волнующего и интригующего, явно до войны стоящего не одну сотню баксов. Если б ее не знал, то подумал, что меня сейчас будут соблазнять.
  - Катюша, колись, это твои мысли или кто-то уже тебя делегировал для этого разговора?
  Она чуть замялась.
  - Практически все наши так думают. Из тех, с кем начинали. Но это пока моя позиция, и если будет команда, то, Командир, я могу переговорить с нашими.
  - Заговор в заговоре?
  - Конечно. У нас слишком много новых людей появилось, и в ближайшее время их количество достигнет критической массы, и они начнут перехватывать рычаги управления.
  Я впервые испытал раздражение. И как раньше, когда строил молодую девчонку-снайпера из моего отряда, чуть ли не прикрикнул.
  - Так, Катерина. Кто послал?
  - Васильев, Ковальчук, Левченко. Это только основные.
  - И все хотят в другое время?
  - Не против.
  - А предки в 41-м?
  - Поможем конечно, насколько это возможно.
  - Хорошо. Я подумаю.
  - Командир, ну Санька ж что-то делает по вашему приказу. Я его пыталась разболтать...
  Я представил какие методы она использовала и даже позавидовал Саньке.
  - ... но молчит. Ваша школа. Но это все явно связано с запасными установками?
  - Как догадалась?
  - А подглядела, что Санька со складов списывает.
  - Кто-то еще может вычислить?
  - Нет. Я контролирую.
  - Хорошо.
  Я даже не задумывался. Катерине я верил.
  - В общем ты права, нюансы я раскрывать не буду. Работай дальше, как и работала, а Санька пусть занимается своим делом.
  - А ребята?
  - Не лезь. Я сам потом с ними поговорю с каждым отдельно. А ты собирай информацию о недовольных.
  Артемьева кивнула головой. На этом наш непростой разговор закончился, а я направился в опорный пункт, где готовилась встреча с гостями с севера. Пока руководитель делегации и командир атомной подводной лодки пробирались через наши кордоны, я накидывал на планшете перечень вопросов, которые хотел бы обсудить и рассматривал фотографии визитеров, переданные Семеновым.
  А сам в голове крутил последние разговоры с Судоплатовым, Семеновым, Артемьевой. То что ситуация переходит в критическую фазу и так было понятно. Попытки влияния на меня с разных сторон будут все усиливаться, и получение новой степени свободы становится вопросом выживания.
  От грустных мыслей меня отвлек вызов дежурного, доложившего, что двое гостей доставлены, обысканы и готовы для диалога. Я дал отмашку, чтоб их пропустили.
  К моему удивлению с визитерами в комнату вошла Артемьева, со свежим макияжем и волосами, убранными в весьма интересную прическу, открывающую стройную шею. Она села рядом со мной, демонстративно закинув ногу на ногу, и окинув гостей оценивающим взглядом, так глянула на меня, что я начал панически вспоминать, не стоят ли тут дополнительные видеокамеры и не наблюдает ли за мной супруга. Хотя прекрасно понимая, что это игра, поражался такому перевоплощению Снежной Королевы. Гости это оценили, во всяком случае капитан 1-го ранга Григорьев, командир атомной многоцелевой подводной лодки 'Гепард', невольно сглотнул и выразительно, можно сказать завистливо поглядывал на меня. А вот его спутник, представившийся полковником ФСБ Северовым, улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, с интересом рассматривал эту картину, но совершенно по-другому.
  - Сергей Иванович. Младший сержант Екатерина Астахова, штатный и весьма талантливый снайпер вашей группы, смотрится весьма колоритно в роли секретарши, так сказать, широкого профиля. Но МЫ точно ЗНАЕМ, что вы любите свою супругу, и значит, присутствующая здесь девушка, является вашим телохранителем. Вы зря нас опасаетесь, мы с вами на одной стороне и заинтересованы в сотрудничестве. Тем более во время войны капитан Оргулов не раз выполнял наши задания...
  Тонкий намек, что знают прекрасно всю подноготную и в некотором роде призывают к порядку: типа служил, значит служи и выполняй приказы, раз чином не вышел. Двойственная ситуация, видно, что профессиональные психологи разговор готовили.
  - Прошло много времени, тем более я военный, и ваши армейские коллеги, с которыми мы уже плотно сотрудничаем, имеют больше прав попытаться меня построить. Так что давайте пропустим часть разговора, проработанного вашими психологами, чтоб просто не тратить времени. Я вас слушаю.
  - Может поговорим наедине? Если честно, то не совсем понятно, зачем вам понадобился командир подводной лодки, или вы думаете, что если он будет здесь, то с лодки в случае необходимости по вам не будет нанесен удар? Я гарантирую, что в этом нет смысла. Мы однозначно настроены на плодотворное сотрудничество с вами, даже заинтересованы в вашем добром здравии, так как уверены, что именно вы ключевой элемент во всей этой истории. Ну что?
  - Екатерина Дмитриевна уже давно не Астахова, а Артемьева и уже не младший сержант, а младший лейтенант. По поводу охраны, вы правы - она особый специалист-практик, и я бы не соревновался с ней.
  - Хм. Младший лейтенант? Это наверно из той же оперы, что и ваши подполковничьи погоны? Насколько я помню, войну вы закончили капитаном.
  - Давайте этот вопрос пока оставим без внимания. Чуть позже я, если у вас будет такое желание, предоставлю даже выписки из приказов на присвоение званий. А вот относительно капитана 1-го ранга Григорьева, тут есть свои соображения.
  Я повернулся к моряку, не дав ничего сказать посланцу ФСБ.
  - Товарищ капитан 1-го ранга, у вас же есть больные на лодке из-за плохого снабжения и питания?
  Северов, поняв куда я клоню, попытался меня остановить.
  - Сергей Иванович, может не стоит, все-таки человек непосвященный?
  - Все равно придется. Поэтому я и пригласил командира лодки. Тем более у него неплохие рекомендации... Так что, товарищ капитан 1-го ранга, есть больные на лодке из-за плохого снабжения и питания?
  Широкоплечий здоровяк, с интересом прислушивающийся к нашему разговору, отвел взгляд от Катерины и кивнул головой.
  - Конечно.
  Бум! На столе перед визитерами со стуком появилась трехлитровая банка полная меда и такая же трехлитровая банка со свежим молоком. Под Оренбургом по моей просьбе уже с неделю функционировал коровник, откуда нам регулярно доставляли чистое парное молоко. И как апофеоз - три буханки свежеиспеченного душистого хлеба.
  - Думаю, это немного поможет вам.
  Оба гостя с интересом смотрели на гостинцы. Один из них понимал, откуда это, а вот второй немного был в шоке.
  - Это то, что я думаю?
  - Конечно. Только молоко надо побыстрее выпить, это настоящий свежак, может испортиться.
  ФСБ-шник с интересом снял пластиковую крышку с банки с молоком, понюхал и приложился, сделав несколько больших глотков. С трудом оторвавшись, он с сожалением поставил банку на стол, стерев рукавом с усов белые капельки.
  - Да. Действительно свежак...
  Выдержав паузу, он пристально уставился на меня и констатировал:
  - Значит вам удалось.
  Я не стал выкручиваться и подпустил шпильку, точнее подбросив информацию, чтоб понервировать гостя. Моряк, поняв, что его втянули во что-то очень интересное, напряженно молчал и слушал, наблюдал, стараясь ничего не пропустить.
  - Да. Ведь ГРУ-шники не просто так сюда самолетами технику, боеприпасы и главное свои семьи перевозят.
  - У вас есть устойчивый канал?
  - Да.
  - И вы начали переселение?
  - Да. Но вас ведь не только это интересует, правда? Если я не ошибаюсь, то в вашей структуре недавно произошло некое событие, с боем, стрельбой и закончившееся большим взрывом...
  Его взгляд и до этого бывший напряженным, теперь напоминал прищур снайпера, перед выстрелом. Я почувствовал, как Катька напряглась, нажала кнопку на пульте в виде брелка и дверь резко открылась. На пороге застыли четыре бойца в бронежилетах, шлемах, с автоматами. Но полковник Северов только мельком бросил взгляд и взял себя в руки.
  - Это вам новые друзья сказали?
  - Они только подтвердили. Ваши ребятишки уж очень звучно отметились там, нам даже пришлось вмешаться. Доставили определенные неприятности. Теперь вот не знаем, как быть...
  - А до этого?
  - Это вы про антарктическую группу?
  Он кивнул.
  - Известен только сам факт и примерное местоположение. Про само поселение ничего не известно. Готовим совместную экспедицию.
  - Откуда узнали?
  И сразу сам себе ответил.
  - Значит кого-то успели отбить у немцев?
  Теперь я улыбнулся и согласно кивнул головой.
  Северов взял себя в руки, откинулся на спинку стула и немного помолчав, улыбнулся.
  - А подполковника вам где присвоили?
  - Позавчера, в Кремле, лично Вождь физкультурников и библиотекарей.
  Ему этого было достаточно, чтоб понять все недосказанное: мы имеем плотный контакт с местными властями и начали переселение, про их проект и про базу в Антарктиде знаем, значит, в принципе можем быть в курсе относительно плана инфильтрации в Южную Америку 41-го года.
  Полковник с интересом рассматривал меня, как будто в первый раз увидел.
  - Лихо вы, Сергей Иванович, воспользовались нашими разработками. Никто не ожидал от вас такой резвости. Значит, говорите, со смежниками уже вовсю контактируете?
  - Конечно. Они оказались быстрее. Просто подняли в воздух самолет и сбросили группу. Теперь вовсю сотрудничаем.
  Я демонстративно посмотрел на часы.
  - Через час должны прибыть два военно-транспортных борта с переселенцами. Можете поприсутствовать, так сказать в качестве независимого наблюдателя.
  Гость выдержал паузу, внимательно рассматривая меня, но я то понимал, что он со скоростью суперкомпьютера анализирует полученную информацию и на ходу корректирует план проведения переговоров. Еще бы, ему открытым текстом сообщили, что работа с конкурентами идет полным ходом, и они реально опоздали к разделу пирога. И ведь силой то уже ничего не решишь, смежники просто не позволят. Он вздохнул: понял, что надо договариваться.
  - Хорошо, Сергей Иванович, вы меня убедили, что подготовились к встрече. Но я вам уже говорил, что мы настроены на сотрудничество.
  - Как вы его видите? В какой форме?
  - Я понял, что вы активно собираете станочный парк и перевозите на ту сторону. К тому же, до нас дошли слухи о демонтаже памятников Великой Отечественной с образцами боевой техники того времени. Очень разумно. Учитывая ваше звание...
  Я достал папку с ксерокопией части договора о сотрудничестве с СССР с подпись Сталина и протянул ему.
  - Вот посмотрите.
  Он с интересом открыл папку, прочитал быстро текстовку, потом еще раз, вдумчиво перечитывая интересные места. Усмехнувшись, он вернул документ обратно и прокомментировал.
  - Если это реальный документ, то, Сергей Иванович, я вынужден поздравить вас. Лихо вы все тут обставили.
  - При подписании присутствовал представитель ваших коллег.
  Он снова взял паузу.
  - Но вы же понимаете, что мы не можем остаться в стороне. С самого начала это наша технология и в ближайшее время мы сами сможем установить контакт.
  - Не уверен. Мы развили и модифицировали эту систему, а ваши специалисты больше полугода топтались, пока мы налаживали контакты. Тем более у ваших произошло аварийное схлопывание портала, что привело к очень серьезным проблемам. Нам пришлось очень потрудиться, восстанавливая связь. Вам же для восстановления аппаратуры понадобится немало времени и вопрос в другом, успеете ли вы до начала выполнения плана 'Тень-2'?
  - Вы и это знаете?
  Он глубоко вздохнул.
  - Ну тогда понятно ваше рвение. Уже застолбили себе теплые местечки?
  - Почему? Там места всем хватит. Главное понять, чем вы там будете заниматься. Информация о нашем появлении уже есть у высшего руководства Германии и в ближайшее время ожидаются сепаратные переговоры с США и Англией на предмет общей войны. Мы свой выбор сделали и, исходя из этого, проводим политику переселения, определитесь и вы. Пока альтернативных вариантов нет. Вы можете попытаться организовать свой проход, но на вас так или иначе начнется охота, как за носителями технологии из будущего. Поэтому какую-либо сторону все равно придется принять. Мы сами долго думали, но выбор был сделан.
  - Хорошо. Я вас понял. Я должен проконсультироваться с руководством.
  - Конечно. Но сначала, так сказать в подтверждение серьезности наших позиций, мы устроим вам экскурсию.
  - Было бы интересно.
  И мы синхронно обратили внимание на немного обалдевшего от разговора моряка. Он, будучи весьма и весьма серьезным и психически устойчивым офицером, других на должности командиров атомоходов просто не ставят, проанализировал ситуацию, сопоставил факты и просто спросил.
  - У вас есть машина времени?
  - Да, товарищ капитан 1-го ранга.
  - И в какое время?
  - Декабрь 41-го. Война в самом разгаре.
  - Понятно. А вы, подполковник, моряк? Точнее морпех?
  Он кивнул на тельник на моей груди.
  - Да. Заканчивал Севастопольский военно-морской институт имени Нахимова.
  Он усмехнулся.
  - Вы меня же не просто так пригласили?
  - Конечно. Лично адмирал Кузнецов просил подыскать ему специалистов, мы буквально с ним вчера встречались. Как вы на счет того, что бы пообщаться с легендой?
  Северову это очень не понравилось. Он то давно уже понял, куда я клоню.
  - Сергей Иванович, а вы не сильно спешите?
  Тут я устало потер глаза, вздохнул и ответил.
  - Полковник, может хватит жить амбициями, подумайте о людях. И так сидим по уши в дерьме, а все равно пытаемся стать утопить ближнего, чтоб хоть чуть-чуть подняться.
  Он лишь скептически скривился, наверно подумав, что натолкнулся на очередного идеалиста.
  
  
  Глава 9
  
  Приемная Верховного Главнокомандующего товарища Сталина. Не смотря на простую обстановку, без всяких излишеств, здесь все дышало властью и оставляло отпечаток грандиозности той страны, судьба которой решалась в этих стенах. Сколько здесь прошло народа, кто со страхом ожидал своей очереди войти в заветные двери и получить наказание, кто наоборот, выполнив свой долг, получал здесь признание и уважение. Были некоторые, кто знал, что его дело принесет пользу стране, но из-за интриг и зависти их зажимали, давили, на них клеветали и травили, но пройдя через эти двери, они получали второе дыхание и возможность приносить реальную пользу государству.
  Василий Гаврилович Грабин с нетерпением ожидал совещания, на которое он был срочно вызван в Кремль. До войны он и так был тут не редким гостем, жестко и принципиально без всякого страха перед авторитетами отстаивал свои позиции по поводу развития советской артиллерии. Очень часто Грабин это делал через головы своих руководителей, поэтому пользовался славой волевого и очень жесткого человека, всегда с боем защищающего свое мнение до последнего, тем самым нажив себе множество высокопоставленных врагов.
  Старый конфликт с маршалом Куликом часто мешал делу, многие 'доброжелатели' усиленно ставили палки в колеса, но, тем не менее, Грабин не был бы Грабиным если б не добивался своего. Новая 76-мм дивизионная пушка, разработанная в порядке личной инициативы, уже была сделана и направлена в войска для испытаний. Работа шла. Горьковский завод 'Новое Сормово' ?92 еще с 1940 работал круглосуточно, выпуская так необходимое для фронта оружие, и конструкторское бюро, возглавляемое Грабиным, на пределе сил дорабатывали и удешевляли продукцию без потери качества.
  Но недавно его жизнь кардинально изменилась: все началось со срочного вызова в Москву лично к Сталину. Учитывая, что Верховный был одним из главных защитников, который уважал Грабина за умение жестко доказывать свою позицию не только на собраниях но и делом, Василий Гаврилович бросив все дела, вылетел в Москву. На аэродроме его встретили сотрудники НКВД и без каких-либо объяснений посадили в машину и повезли явно не в Кремль.
  Всю долгую дорогу в машине стояла тягостная атмосфера, и Грабин из последних сил сдерживал вопросы и негодование. Он прекрасно знал, что крики и громкие высказывания здесь ничего не решают. Уж он умел разбираться в людях и видел, что сопровождающие его сотрудники, явно не те люди, кто позволит себя запугать или сбить с толку.
  Ехали долго, не заезжая в Москву, множество раз притормаживали у контрольно-пропускных пунктов для проверки документов и в итоге остановились в небольшом поселке. Молчаливые сопровождающие провели Грабина в ничем не примечательный дом, где с него сняли верхнюю одежду и усадили в удобное кресло перед столом, на котором лежал какой-то необычный прибор. Молчаливый и сосредоточенный сотрудник НКВД подключил к нему множество проводов и датчиков, открыл крышку устройства похожего на книгу и начал задавать вопросы. При этом подборка вопросов была вполне в репертуаре госбезопасности: 'не работаете ли вы на иностранную разведку', 'имеете ли вы контакты с иностранцами', 'передавали ли вы секретную информацию третьим лицам', и стоящие за спиной двое сотрудников требовали от конструктора определенной сосредоточенности на ответах.
  После часового измывательства, человек, что задавал вопросы и отслеживал результаты ответов и выдал свой вердикт - проверку прошел. То, что его сейчас проверяли на легендарном детекторе лжи, Грабин не сомневался, и это подстегнуло его фантазию. В определенных кругах уже давно ходили слухи, что очень многих конструкторов, инженеров, даже генералов, проверяли на этом устройстве и тот же Зальцман вроде как не прошел проверку и был снят с должности заместителем Народного комиссара танковой промышленности СССР и возвращен на место директора Кировского завода. Грабин прекрасно понимал, что такая проверка обязательно должна предшествовать допуску к чему-то серьезному и особенному, поэтому он сдерживал свой темперамент и ждал развития ситуации.
  Сопровождающий его хмурый капитан НКВД кивнул головой.
  - Товарищ Грабин, пройдемте в соседнее помещение, вы там подпишите определенные бумаги.
  Тут он не выдержал.
  - Если вы думаете...
  Его спокойно и даже жестко поставили на место.
  - Василий Гаврилович, давайте не будет тратить столь драгоценное время. Такую же проверку недавно прошли Малышев, Котин, даже адмирал Кузнецов и тот не сильно возмущался, поэтому я вам настоятельно не рекомендовал бы делать необдуманные поступки и не тратить попусту время.
  Грабин замолк и, пройдя в соседнюю комнату, быстро прочитал документы, где он обязывался не разглашать особую информацию под страхом немедленной ликвидации. Серьезные, даже драконовские меры вызывали особое уважение, и дальше объясняться не было никакого желания. Осталось только ждать.
  Снова машина, снова дорога, множество контрольно-пропускных пунктов и Грабин даже задремал в тепле работающей в машине печки. Но всему хорошему приходит конец, и они приехали во двор какого-то дома или даже усадьбы, скрытой от взоров высокими многолетними деревьями. Его вывели из машины и предложили прогуляться. Пройдя метров двести, наткнулись еще на два поста, где уже дежурили бойцы НКВД вооруженные новейшими автоматами ППС, спустились и подошли к искусно замаскированному ангару. Там их снова встретили, проверили документы, и сопровождающие остались снаружи, а Грабина, как переходящее знамя принял усталый и замотанный целый майор НКВД, провел в небольшую комнатку, где начал инструктаж.
  - Товарищ Грабин. Все что вы сейчас увидите и узнаете, является одной из самых серьезных тайн нашей страны и может даже планеты. Хочу вам напомнить, что в подписанных документах было указано, что любое обсуждение или даже намеки о том, что вы здесь увидите и узнаете, будет пресекаться самым жестким способом. Помните? Хорошо, продолжим.
  Грабин кивнул головой, с интересом рассматривая множество необычных предметов, и какой-то черный экран на подставке, стоящий на столе с которого на него очень даже реалистично в цвете смотрела девушка ну уж очень в фривольном костюме, не скрывающем почти ничего. Непроизвольно косясь на этот экран, ответил.
  - Да я понимаю.
  Майор усмехнулся.
  - Хорошо. Пройдемте.
  Выходя из комнаты, он прокомментировал.
  - Василий Гаврилович это на всех производит впечатление. Но теперь сосредоточьтесь.
  - Так в чем проблема? Почему меня вызвали?
  Майор откинул брезент, который как большая занавеска перекрывал весь ангар поперек.
  - Сейчас вы увидите совсем необычные артиллерийские системы, ознакомитесь с их характеристиками, ну после этого вам будет передана дополнительная, секретная информация, на основании которой вы сделаете определенные выводы, которые потом предоставите лично товарищу Сталину на особом совещании, посвященному этому вопросу. Вам понятно?
  Раздался щелчок и весь ангар, который был разделен брезентом подвешенным на стальных тросах на отдельные скрытые от глаз ячейки, осветился ярким светом. Майор деловито двинулся в первый отделенный участок, самый близкий от входа.
  Грабин остановился как вкопанный. Там стояло его детище 76-мм дивизионная пушка ЗИС-3, но вот выглядела она как-то странно. Такое впечатление, что она долго где-то находилась и содержалась не в самых лучших условиях: когда-то имела обычную зеленую защитную покраску, а сейчас в некоторых местах была покрыта ржавчиной, резина на колесах оказалась старая, потрескавшаяся. Это вызывало определенное удивление, и даже непонимание. На фронт было отправлено несколько сотен таких орудий, но вряд ли они бы успели покрыться ржавчиной, да и эта выглядела немного по-другому. Он, как создатель, явственно видел некоторые отличия, которые при ближайшем рассмотрении буквально бросались в глаза.
  - Это что такое? Вроде моя пушка, но как-то...
  - Это образец ?35. Давайте глянем образец ?46, и после этого я смогу ответить на ваши вопросы.
  Опять шок, но было от чего. На треножном лафете, позволяющем вести круговой обстрел, стояла 122-мм пушка, точнее гаубица.
  Руки пробежались по узлам управления орудием, поражаясь некоторым техническим решениям и увидев шильдик и многие надписи на русском языке, Грабин удивленно повернулся к сопровождающему.
  - Это что за орудие?
  Майор как по написанному ответил.
  - 122-мм гаубица Д-30 разработана в конце 60-х годов. Весьма неплохое и надежное оружие.
  - Какие шестидесятые? Вы что шутите?
  - Нисколько. Это оружие из будущего. Давайте дальше глянем?
  Получив согласие, зашли в соседний отсек.
  - 2Б9М 'Василёк' - советский автоматический миномёт калибра 82 мм. Разработка начата в 1967 году, принят на вооружение в 1970 году.
  Грабин больше не удивлялся. Особенно после того, как ему показали и разъяснили процесс получения информации на компьютере, он понял, к чему его допустили. Вся история артиллерии до 2012 года. Как ни странно пройдя по ссылке на свою фамилию он получил доступ к своей биографии в будущем и с большим интересом читал, о том, как Устинов мстил ему уже после смерти Сталина, о том как во времена Хрущева практически полностью приостановили все работы по ствольной артиллерии, отдавая предпочтение ракетному оружию, там была ссылка что инициатором этого был Берия, который после войны курировал разработки в области ракетной техники, но Василий Гаврилович решил на это не обращать внимания - уж слишком нарком внутренних дел был одиозной фигурой.
  На этом складе он проработал несколько суток, делая выписки и перенося чертежи в специальную книгу с прошитыми и пронумерованными листами. Грабин вытаскивал все что можно и после соответствующего анализа уже готов был снова рваться бой, точнее на производство, срочно внедрять новинки. Особенно он потратил много времени, с матами и сетованием на нерадивых потомков, разбирая ЗИС-3 из будущего, которая была выпушена в 1944 году. Его немного успокоил майор, который пояснил, что перед ним памятник, который просто сняли с постамента и передали для ознакомления и в ближайшее время доставят еще несколько экземпляров.
  Промучившись с заржавевшими деталями, он все равно сумел распознать и занести в журнал множество технических изменений, которые реально вели к удешевлению и упрощению производства 76-мм дивизионного орудия. Грабину льстило, как потомки отзывались о его детище и наверно это и послужило причиной допуска к технике и информации из будущего.
  С затаенной радостью Грабин читал про судьбу маршала Кулика, который попил очень много крови и у него и у других конструкторов и, как оказалось, был еще тем 'военным деятелем', практически на всех должностях умудрившийся отметиться так, что его постоянно снимали с понижением. Результат - маршала разжаловали до генерал-майора и задвинули куда подальше, а в 50-м вообще расстреляли за все его художества.
  'Туда ему и дорога...' - прокомментировал прочтенное, вспомнив как Кулик зло сказал Грабину во время представления его ЗИС-3, которая выгодно отличалась от Ф-22 УСВ и дешевизной (почти в три раза) и лучшими массогабаритными характеристиками: 'Вы хотите заводу легкой жизни, в то время как на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны'...
  Прошло несколько недель, наполненных беготней, выяснения отношений с ГАУ (главное артиллерийское управление), в котором, не смотря на окрик из Кремля, все равно гнули свою линию и пытались травить строптивого конструктора. Но, тем не менее, работа шла, и в срочном порядке было организовано Центральное артиллерийское конструкторское бюро, которое в другой истории появилось на свет только в конце 1942-го года.
  В ближайшем будущем ему обещали встречу с неким капитаном Павловым, который в данный момент активно испытывал на фронте некие самоходные артиллерийские установки из будущего и в некоторой степени мог считаться специалистом-практиком по артиллерии будущего...
  Впав в дрему в ожидании совещания у Сталина, Грабин привычно прижимал себе папку с данными по внедрению техники из будущего. Это здесь он мог с ней спокойно сидеть, а вне стен этой комнаты, все документы по этому направлению транспортировались исключительно в специальном портфеле, прикованном наручниками к руке постоянно его сопровождающего сотрудника НКВД.
  Прошло пять минут, и в приемной появился Малышев, Котин, Морозов, Петров в сопровождении неизвестного полковника. Василий Гаврилович был неприятно поражен присутствием в этой компании Федора Федоровича Петрова, старого оппонента и конкурента, такого же разработчика артиллерийских, особенно если вспомнить его гаубицу М-30 и то, как ее Грабин поливал грязью, не всегда по существу, а только из личной неприязни. А у потомков она считалась чуть ли не одной из лучших гаубиц Второй Мировой войны. Он то думал, что из артиллеристов только он допущен до информации из будущего, но видимо Сталин решил подстраховаться и не стал складывать все яйца в одну корзину.
  Все вновь пришедшие, увидев в приемной Грабина, который терпеливо дожидался вызова, сдержанно, но доброжелательно поздоровались: сейчас, находящиеся в этой комнате, если можно так сказать, в некоторой степени являлись членами некоего подобия секретного общества, типа масонов. Но в отличии от настоящих масонов, которые только создавали видимость и на пустом месте устраивали красочные ритуалы, они реально имели информацию из будущего и точно могли судить, о правильности своих действий и о достижении определенных результатов, оцененных потомками.
  Чуть позже подошел маршал Шапошников, тоже вызванный на особое совещание.
  Поскребышев, отметив, что все прибыли, поднял трубку и связался с Верховным.
  - Товарищ Сталин, все собрались... Есть.
  Положив трубку, он поднял голову и спокойно сказал.
  - Товарищ Сталин ждет.
  Все как по команде повернулись, неторопливо, но деловито быстро просочились в кабинет Верховного. Быстро поздоровавшись и разместившись за большим столом для совещаний, гости ждали вступительного слова от хозяина кабинета.
  - Ну что, товарищи. Некоторое время назад вы все были допущены до определенной информации, что говорит о высоком уровне доверия и признания со стороны потомков. Каждую кандидатуру мы в той или иной степени согласовывали с, так сказать, нашими новыми союзниками. Теперь на расширенном совещании хотелось бы обсудить ваши дальнейшие шаги по усилению Красной Армии и услышать отчет о проделанной работе. Давайте начнем с Бориса Михайловича.
  Указав головой на Шапошникова, Сталин продолжил.
  - Вам слово.
  Шапошников чуть прокашлялся, видно, что где-то промерз и переносит простуду на ногах, и начал доклад.
  - Учитывая имеющуюся полную информацию о генеральном наступлении противника на Москву, так называемом плане 'Тайфун', было принято решение не сильно отходить от исходной расстановки сил у нас, чтоб не повлечь кардинального изменения истории на первом этапе войны. Таким образом, мы в полной мере можем воспользоваться полученной информацией и нанести противнику более серьезное поражение под Москвой, нежели это было в другой истории. На данный момент времени расстановка сил, средств, направления ударов соответствуют известному нам развитию событий не менее чем на 70-80%. Учитывая сложные погодные условия и очень холодную зиму и особенно неготовность войск противника к ведению боевых действий в условиях низких температур, мы как могли сдерживали противника и позволили ему начать наступления несколько позже, чтобы пик боевых действий пришелся на самые морозы, что практически полностью себя оправдало. Интенсивность боев резко упала, большая часть немецкой техники стала неработоспособна, и, учитывая систему снабжения немцев, привязанную больше к автомобильному и гужевому транспорту, в данный момент времени противник испытывает огромные трудности со снабжением своих наступающих войск. Помимо этого многочисленные разведывательно-диверсионные группы и партизанские отряды, заранее оставленные на оккупированных территориях, целенаправленно занимаются тем, что уничтожают автотранспорт и отстреливают лошадей, используемых в доставке военных грузов, подрывают железнодорожные линии снабжения, стараясь не связываться с боеспособными подразделениями. Это дает нам возможность локально контратаковать, выбивая костяк немецких ударных частей...
  Последняя фраза далась ему нелегко, и Шапошников зашелся в глубоком грудном кашле, прикрыв лицо отглаженным платком. Сталин осуждающе покачал головой.
  - Что ж вы Борис Михайлович себя не бережете...
  Откашлявшись, Шапошников продолжил.
  - Не время нам болеть. Продолжу... Учитывая общую ситуацию на фронтах, накопленные резервы, состояние радиосвязи, работу разведслужб, можно однозначно сказать, что нынешнее положение намного менее катастрофичнее, нежели в известном нам варианте истории. Москву мы однозначно отстоим и есть реальные предпосылки для нанесения противнику серьезного поражения в результате разработанного контрнаступления. Вот...
  Он положил перед Сталиным папку.
  - ...здесь аналитический обзор, со сравнительной характеристикой потерь, задействованных средств.
  - Хорошо, Борис Михайлович. Я чуть позже посмотрю. Конечно, некоторые товарищи все это освещают в несколько ином свете и присутствуют паникерские настроения, но я с вами согласен. Мы победим.
  Повернув голову к неизвестному полковнику, Сталин спросил.
  - Товарищ Снигирев, вам слово.
  Полковник подскочил, вытянулся и начал неторопливо и даже можно так сказать вдумчиво стал рассказывать о проделанной работе. Все собравшиеся в кабинете были допущены до сверхсекретной информации, но не были до конца в курсе относительно того, как она используется у других, и сейчас для некоторых из них был буквально откровением доклад Шапошникова.
  Слушая краем уха полковника, Грабин делал пометки в ежедневнике шариковой ручкой, которые тоже были подарками из будущего. Удобная вещь, правда все это приходилось носить под охраной, но он уже привык к таким вещам и воспринимал их как должное. Сейчас стоял вопрос об укомплектовании его конструкторского бюро мощными вычислителями, называемыми компьютерами, из будущего и Василий Гаврилович с присущей ему энергией продавливал это решение и сейчас хотел еще раз попросить товарища Сталина о первоочередном выделении ему этого оборудования.
  - ...благодаря танковым симуляторам удалось существенно повысить тактический уровень подготовки экипажей танков экспериментального батальона...
  Грабин один раз видел эти симуляторы и сам с большим удовольствием погонял танки, расстреливая из засад немцев. Действительно вещь серьезная и очень полезная - быстро и главное безболезненно обучает простым истинам: не лезть в лобовую атаку, и если наступать, то только на коротких рывках с обязательной артиллерийской поддержкой. Про результат войсковых испытаний нового батальона он слышал. Две измочаленные немецкие дивизии, но и это было в большей части благодаря помощи потомков. Они подавили радиосвязь, благодаря радиолокационной системе выявили позиции тяжелой артиллерии противника и методично ее уничтожили, используя САУ из будущего с веселыми названиями 'Гвоздика' и 'Акация', которые постоянно меняли позиции и в итоге не понесли серьезных потерь. Корректировщики были направлены и к остаткам тяжелой артиллерии 32-й дивизии, поэтому качество огневого воздействия на противника оказалось очень высоким, что по сути дела решило исход боя. Танкисты тоже себя хорошо показали и во встречном бою нанесли противнику существенный урон, особенно используя экспериментальные подкалиберные снаряды, но все равно стало понятно, что танки не должны воевать с танками, для этого существует противотанковая артиллерия...
  - ...великолепно зарекомендовали себя системы ослепления противника оптическими квантовыми генераторами...
  Грабин поднял голову. А вот это он не знал, видимо применили какую-то новинку.
  - После воздействия на смотровые приборы механиков-водителей и командиров, прицельные артиллерийские устройства, танки противника прекращали всякую активность и становились легкой мишенью для нашей артиллерии и противотанковых гранатометов. После захвата пленных, оказалось что у множества немецких танкистов зафиксированы случаи безвозвратной потери зрения...
  Выслушав до конца полковника, который сев на место, платков нервно вытер холодный пот, выступивший на лбу.
  Потом было долгое обсуждение с Малышевым, Котиным, Морозовым по поводу скорого внедрения в производство новых танков и глубокой модернизации выпускаемых не снижая объемов выпускаемой продукции. Только недавно в распоряжение специалистов попали дополнительные образцы Т-34-85, ИС-2, ИСУ-122, ИСУ-152 и СУ-100, вроде даже как из Севастополя будущего, где был музей военной техники. Единственная проблема, что они были радиоактивными, и работать с образцами длительное время было опасно для здоровья.
   Грабин с настороженностью наблюдал за людьми, изредка поглядывая на Петрова, которого в данный момент считал своим конкурентом, делая выводы на будущее, стараясь понять каждого из них. Ведь не зря же они оказались допущенными до тайны потомков. Котин буквально светится: его детище ИС-2 в комплекте с петровской пушкой Д-25Т хорошо себя зарекомендовали в борьбе с новыми тяжелыми танками противника во второй половине войны, поэтому Сталин решил раньше времени получить в свое распоряжение такой мощный инструмент. Морозов тоже был доволен - его Т-34 в модернизированном виде являлся в будущем легендой, но тут был повод и Грабину гордиться, на Т-34-85 стояла его пушка С-53.
  Все было понятно - руководство решило сильно не мучиться в поисках, в испытаниях и главное в интригах среди конструкторов, и, пользуясь информацией из будущего, в срочном порядке пустить в серию средний танк Т-34-85 и тяжелый ИС-2, как основу бронетанковых сил Советского Союза на втором этапе войны. Такое усиление по идее должно дать мощное стратегическое преимущество в предполагаемом летне-весеннем наступлении 42-го года, в результате которого должна будет решиться судьба войны.
  Сталин взял слово, подводя итоги совещания.
  - Хорошо, товарищи. Получив доступ к информации из будущего, мы все знаем, какая огромная ответственность лежит на нас и какой объем работ нужно выполнить, чтобы защитить Советский Союз. Сейчас жизненно важно как можно быстрее дать армии мощные и главное надежные машины. Данные об использовании, достоинствах и недостатках, и главное образцы у нас есть, и мы можем не тратить так много драгоценного времени на испытания, поиски, и выбор подходящих технических и организационных решений. Вы все допущены до одной из важнейших тайн двадцатого века, и обратной дороги ни у кого из вас нет. Попытка дать задний ход или работать в пол силы будет расцениваться как предательство своей страны, своего народа с однозначным результатом - смерть.
  Видимо Сталину самому не нравилась эта тема, он поднялся и стал прохаживаться по кабинету. Такие явные и открытые угрозы были не в его стиле, но ситуация была критическая и ему нужно было дать определенную психологическую накачку собравшимся людям.
  - В той истории мы потеряли двадцать семь миллионов. Для нас это неприемлемо и смириться с этим было бы преступлением. Но есть проблема еще более серьезного порядка - потомки, прежде чем выйти на контакт с нами успели основательно засветиться перед немцами и мы точно знаем, что высшее руководство фашисткой Германии в курсе, про пришельцев из будущего. Если фашисты потерпят сокрушительное поражение, то и наши специалисты и аналитики из будущего не исключают варианта заключения сепаратного мира между Германией, Великобританией и США. Это будет сопровождаться нанесение совместного удара по нашей стране до того, как мы успеем в полной мере воспользоваться информацией и помощью из будущего и стать настолько сильными, чтобы на равных разговаривать со всем остальным капиталистическим миром. По срокам пока ничего прогнозировать нельзя, но скорее всего это будет ближе к концу следующего года.
  Все молчали. Это известие было действительно пугающим. Да, войска противника стояли на подступах к Москве, но все присутствующие здесь знали, что в мае 45-го советские танки будут на улицах Берлина. Только что без сильного напряжения в течении двух дней экспериментальное подразделение разбило две элитные немецкие дивизии и это вселяло оптимизм. А тут новость о действительно смертельной опасности над страной.
  - Поэтому, я надеюсь, вы прониклись моментом и отнесетесь к поставленным задачам с максимальным вниманием.
  Сделав театральную паузу, Сталин продолжил.
  - Увеличивать число посвященных мы не будем, поэтому чтоб не привлекать особого внимания, товарищ Малышев, вы берете на себя общий контроль по танковой тематике. И по этим вопросам будете отчитываться в особом порядке. Понятно.
  Дождавшись кивка, продолжил.
  - Давайте теперь определимся по персональнйо ответственности и фронту работ. Товарищи Грабин и Петров занимаются артиллерией. На вас организация массового производства ЗИС-3, гаубицы М-30 и разработка перспективных орудия для танков нового поколения. Товарищ Морозов - на вас доработка шасси среднего танка Т-34 и совместно с артиллеристами разработка серии противотанковых САУ типа СУ-85 и СУ-100. Товарищ Котин, на вас воссоздание тяжелого танка прорыва ИС-2 и создание на его шасси САУ ИСУ-122 и ИСУ-152. Товарищ Малышев организовываете товарищей Гинзбурга и Астрова и налаживаете выпуск СУ-76, так нужных нашей пехоте. Планы, сроки и предполагаемые объемы предоставите мне в течении недели.
  Когда посетители ушли, в кабинет к Сталину зашел Берия, который все это время находился неподалеку и ждал вызова.
  Раскуривающий трубку хозяин кабинета улыбался чему-то своему и с интересом рассматривал списки на экране ноутбука. Берия замер возле дверей, ожидая, когда Сталин обратит на него внимания.
  - Лаврентий, не стесняйся, проходи, присаживайся.
  Нарком внутренних дел сел за стол перед хозяином кабинета и осторожно начал разговор.
  - Иосиф Виссарионович, может не стоило посвящать столько народа?
  - Это ты имеешь в виду Грабина, Петрова, Морозова и Котина.
  - Да. Вероятность утечки информации увеличивается...
  - Не спеши с выводами. Они все оказали неоценимую помощь и являются действительно стоящими учеными и конструкторами в своей области. Ты обратил внимание, что я их взял парами...
  - Обратил. Грабин недолюбливает Петрова и очень был расстроен, когда узнал, что он не один из артиллеристов, кто допущен.
  - Правильно. Пусть соревнуются, работают, продвигают, грызутся, но только в отведенных им рамках. Главное результат. На всех остальных они будут смотреть свысока и их успехи, премии, награды, наше уважение будут вызывать зависть у всех окружающих. Пусть работают, а мы посмотрим. Видел?
  Сталин кивнул на экран ноутбука.
  - У потомков есть интересные вещи. Вот перечень информации, которую запрашивали наши конструкторы. Сначала о себе, потом о своих творениях, потом о конкурентах. Петров и Грабин очень внимательно читали биографию этого мудака Кулика и оба радовались, когда узнали его судьбу.
  - Его снятию были рады много достойных товарищей...
  - Хорошо. Это так к слову. Как у нас обстоят дела с боеприпасами объемного взрыва?
  - Три десятка нашего производства уже есть. Десять легких самолетов для точечных ночных ударов подготовлены и укомплектованы средствами связи и приборами ночного видения. Можно начинать операцию 'Синоп'.
  - Подождем еще пару дней, когда наступление немцев замедлится на остальных участках фронта, и потом начинай с соответствующим освещением в прессе.
  - Вертолеты будем применять? Потомки говорили, что в ближайшее время прибудет еще пара. Очень удобное средство для переброски диверсионных групп в тыл противника и эвакуации раненных и случае необходимости нанесения ударов. Немцы их 'ночными мясниками' прозвали.
  - Я не против. Главное побольше страха на фашистов нагнать.
  
  Глава 10
  
  Где-то вдалеке на задворках затуманенного болью сознания были слышны гортанные команды на немецком, женский вой и детский плач, но она как-то явственно и отчетливо слышала только жалобный скрип снега под босыми ногами. Скрип-скрип, скрип-скрип. Каждый шаг давался с трудом и уже не помогали удары прикладов конвоиров. После очередного падения, она настолько обессилела, что уже самостоятельно не могла подняться на ноги, и немцы ее просто подхватили под руки и потащили на площадь. Она уже не чувствовала колючего как битое стекло снега, и холода, доканывающего в последнее время, уже воспринимающегося как нечто хорошее, избавляющего от мучений и позволяющего безболезненно просто забыться и заснуть, забыв о фашистах, о пытках, о виселице, к которой ее тащили два немца в длинных шинелях. Мише Борзову повезло - умер сегодня ночью от побоев и не пройдет через то, что им приготовили изверги фашисты.
  Впереди шел Коля Маслов, командир их отряда, комсорг. Он высоко поднял голову и старался идти прямо, выпрямив спину, показывая, что не сломлен. Даже конвоиры и те уважительно следовали на шаг позади и не подталкивали прикладами. Коля повернул голову и при свете дня, не смотря на свое состояние, она ужаснулась - его лицо представляло собой кровавую маску, и он смотрел на нее единственным голубым глазом. Второго просто не было. Она помнила эти голубые глаза и обезоруживающую улыбку, по которым сходили с ума девчонки в их институте. А теперь ничего из этого не осталось, только кровавое месиво, которому осталось жить считанные минуты...
  Марина Ненашева, росла в обычной семье - отец инженер-железнодорожник, мать учительница. Их не коснулись переживания последних годов - отец не лез в политику и не претендовал на высокие посты, оставался тем, кто он есть, хорошим, незаменимым специалистом. Были конечно попытки его очернить - новички из сел пытались занять теплые места любыми путями, но хватило грозного оклика из горкома партии, где работал старый друг отца, чтоб его оставили в покое. Как только началась война, члены комсомольской организации второго курса Московского государственного университета имени Ломоносова организованно двинулись в военкомат с требованием отправить их на фронт. Простояв целый день в длинных очередях, они добились лишь только того, что их поставили в резерв и отправили обратно, доучиваться. Дела на фронте шли не очень и враг, не считаясь с потерями, рвался на восток. Со временем их стали по одному вызывать и многим ребятам повезло, они получили направления в учебные подразделения РККА, а остальным приходилось только ждать.
  В связи с тяжелой обстановкой на фронте в начале октября был проведен комсомольский набор для участия в организуемом на оккупированной противником территории партизанского движения. Со всей Москвы комитетами комсомола было направлено более двух тысяч добровольцев к кинотеатру 'Колизей', откуда они были вывезены в диверсионную школу, став бойцами разведывательно-диверсионной части, официально носившей название 'партизанская часть 9903 штаба Западного фронта'.
  Там их разбили на группы, назначили командиров, закрепили кураторов и началась учеба. Физическая подготовка, особенно бег на дальние дистанции по пересеченной местности, стрелковая подготовка с изучением и нашего и немецкого оружия, минно-подрывное дело, военная топография, первичные навыки агентурной работы. Из всего давали только основы, учитывая, что времени было мало, уже через три недели их отправили на фронт. Кто-то был действительно отправлен глубоко в тыл к противнику для организации партизанского движения, но в основном их использовали в качестве диверсантов. Они переходили линию фронта в сопровождении войсковых разведчиков, минировали прифронтовые дороги, специально подготовленные стрелки оставались в лесах и из винтовок выводили из строя двигатели грузовиков и убивали лошадей, которые использовались для доставки военных грузов. Главная задача диверсантов была любыми способами ломать систему снабжения противника и уж потом уничтожать живую силу. Вступать в бой диверсантам было категорически запрещено, но и немцы без дела не сидели и охраняли свои тыловые коммуникации достаточно серьезными силами, снимая с передовой части, чего и добивалось советское командование.
  Командиром их группы, состоявшей из шести человек, был назначен Коля Маслов, и они успели сделать три вылазки в тыл к противнику. Ставили мины, по возможности уничтожали одиночные машины, стрелок Миша Борзов, выходя к трассе, в одиночку вел огонь по грузовикам и лошадям. Несколько раз за ним посылали погоню, но все было предусмотрено, и фашисты нарывались на минные ловушки и, потеряв несколько человек на растяжках, останавливались и отступали. Один раз разозленные немцы обстреляли лес из минометов, и они понесли первые - погиб Леша Зорин.
  На четвертом выходе они попали в засаду. Их группу направили через линию фронта в небольшую деревеньку Зарубино, находящуюся недалеко от Минского шоссе с заданием проводить наблюдение и по возможности проводить минирование. В поселке Марину и Маслова должен был встретить бывший колхозный счетовод Спесивый, не призванный в армию по инвалидности, и, выдавая разведчиков за своих родственников, разместить у себя. Но оказалось, что Спесивый был предателем и сам сдал комсомольцев немцам. Маслова и Ненашеву схватили в доме, при этом предатель все приговаривал: 'Вы главное не сопротивляйтесь, не сопротивляйтесь, не гневите немцев, они культурная нация... Не сопротивляйтесь, а я вас пропиарю у бургомистра'. Остальных членов группы попытались захватить в лесу, но после долгой перестрелки в поселок притащили тела пятерых фашистов, двух убитых диверсантов и раненного Мишу Борзова, которого немцы долго били прикладами, мстя за убитых солдат.
  А потом были пытки. Это было даже не гестапо и ни СС, а простые армейцы, но и они умело издевались над пленными. Миша умер во время допроса, его не щадили, но ближе к утру приехал какой-то офицер в форме СС, что-то долго кричал, после чего им только уже эсесовцы еще раз задали вопросы, и не добившись результата бросили в сарай и до утра оставили в покое.
  Утром их снова били, задавали вопросы, кричали, угрожали, пытаясь узнать, где находятся базы, где назначены встречи со связными, но ничего не добившись, немцы облили их водой, смывая кровь на некоторое время оставили в покое, пока для пленных готовили виселицы.
  Снаружи слышались редкие выстрелы, команды, крики и детский плач. Прошло еще время, почти не ощущаемое в темном сарае. Марина пыталась что-то сказать Николаю, который где-то недалеко в темноте тихо выл от боли, но разбитые губы ее не слушались, и она выдавила из себя только шипенье. Слезы текли по щекам, она понимала, что живыми отсюда они не выберутся и ей было до обидного жалко что ее жизнь так быстро заканчивается и так мало успела сделать - обидно умирать в двадцать лет, когда кажется что весь мир лежит у твоих ног.
  Их вывели из сарая и повели на площадь перед сельсоветом. Впереди шкандыбал хромоногий Спесивый в потертом полушубке, нацепив на рукав белую повязку с какой-то надписью на немецком. Он величаво покрикивал на собранных женщин и детей, чтоб те расступились и дали провести 'большевистскую сволочь'.
  - Расступись бабы, дайте пройти! Сейчас коммуняк будем вешать!
  Видимо ему это доставляло неимоверное удовольствие, и он наслаждался тем всеобщим вниманием, в котором он буквально купался, наверно в первый раз в своей невеселой жизни...
  Их подвели к виселице, и Марина даже находясь в таком состоянии, оставалась советской разведчицей и помимо воли оценивала количество противника. Немцев было всего человек тридцать на двух машинах 'Опель-Блиц', на одной из которых тент был откинут и к раме оказался прикреплен пулемет, из которого солдат целился в толпу женщин и детей, собранных на казнь захваченных разведчиков. Офицер СС начал что-то зачитывать, но Марина его с трудом понимала, и до нее доносились отдельные фразы на ломанном русском языке: 'бандиты, стреляющие в доблестных немецких солдат', 'диверсанты', 'мешающие доблестной немецкой армии освобождать страну от большевиско-жидовского быдла'.
  Потом Колю подвели под виселицу, солдат накинул ему на шею петлю, затянул ее, а услужливый предатель повесил ему табличку с надписью 'Бандит и террорист' и стал преданно, прямо как собачонка смотреть на высокомерного и лощенного офицера СС в ожидании команды. Тот, усмехнувшись и окинув взглядом собравшуюся толпу женщин и детей человек так в пятьдесят, величаво кивнул. Спесивый с какой-то злобой выбил из-под ног изуродованного комсомольца деревянный ящик и над площадью раздался всеобщий вздох и женский крик.
  Марина с трудом подняв голову, смотрела на это, вздрогнула когда Коля задергался в конвульсиях, стиснула кулаки и скулы и стала молить бога или другие высшие силы о мести. Ведь должен быть какой-то высший суд, который накажет этих зверей и их пособников.
  Но никто не откликался на мольбы - теперь ее очередь. Конвоиры попытались ее подтянуть ко второй петле, но Марина собрав последние силы, сама пошла к виселице. Только теперь она разглядела разложенные в ряд тела ее товарищей, погибших в бою, и жалела только об одном, что не успела подорвать себя гранатой, которую держала при себе как раз для такого случая и не унесла за собой хоть пару фашистов.
  Десять шагов ей дались с огромным трудом, но она помнила, как это расстояния прошел Маслов, и постаралась не опозорить его.
  В толпе плакали женщины и дети, кто-то причитал:
  - Какая молоденькая, что ж вы ироды делаете!
  Люди заволновались, и для острастки пулеметчик на машине дал поверх голов несколько очередей.
  Ее поставили на ящик и накинули петлю, а услужливый Спесивый повесил ей на грудь такую же табличку, как и Маслову и все это время шипел:
  - Сука большивисткая. Тварь красноперая, как я вас ненавижу...
  Мозг, уже с трудом воспринимающий действительность, как-то отрешенно фиксировал его слова, сопоставляя, как совсем недавно этот человек, перед тем как передать в руки врага советских разведчиков, привечал их в своем доме и угощал салом и вареной в мундирах картошкой и постоянно лез к командиру группы со своими непрошенными советами.
  Стоя на ящике, она подняла голову, смотря на затянутое тучами небо, сделала глубокий вдох, может быть последний в своей жизни и улыбнулась. Может какая-то высшая сила ей и не поможет, но за нее точно отомстят...
  Где-то на задворках сознания она услышала нарастающий странный шум, но посчитала это галлюцинацией, но шум быстро превратился в грохот, пронесшийся над головой, хлестнув мощным потоком воздуха, подняв с земли облака снега. К ее удивлению немцы в панике стали разбегаться, что-то крича и стреляя в воздух. Грохот в воздухе усиливался, и Марина явственно услышала стрельбу авиационных пушек и невдалеке машина, на которой пулеметчик истерично стрелял в небо превратилась в огненный шар.
  Она так и стояла на ящике со связанными за спиной руками, с петлей на шее, боясь потерять над собой контроль, а вокруг нее шел бой. В небе кружились две необычные машины, выкрашенные в какой-то необычный бело-серый цвет, с блистающим диском наверху и методично расстреливали разбегающихся фашистом. Женщины и дети быстро сориентировались и просто разбежались по нешироким улочкам, и попрятались в близлежащих домах, а на улице кипел бой. На фоне рева двигателей летающих машин, были слышны взрывы гранат и автоматные очереди.
  Прошло не более пяти минут, а на площади уже деловито орудовали люди в белых маскировочных костюмах, в разгрузках, которые были только на вооружении ОСНАЗа НКВД, некоторые с новыми автоматами ППС, о которых им только рассказывали на курсах, а у других были вообще неизвестные системы, но в том, что это свои, она не сомневалась.
  Они деловито добивали раненных, собирали оружие, боеприпасы, продукты. Их было немного, всего десять человек, но и этого хватило чтоб быстро разгромить немецкий отряд и согнать на площадь шестерых пленных. В это время двое подбежали к виселице и быстро срезали веревки.
  Снявший ее здоровяк, осторожно подхватил изуродованное пытками тело на руки, отнес в сторону, где один из бойцов снимал с двух немцев шинели, которые тут разложил их на земле. Марину аккуратно положили на импровизированное ложе. А она могла только плакать и смотреть на легендарных бойцов. В войсках давно ходили слухи, про необычные отряды ОСНАЗа НКВД, которые на секретных летающих боевых машинах по ночам громят штабы немецких дивизий, уничтожают склады, мосты, технику и тут же улетают. Немцы их называют 'ночными мясниками', вот она - легенда перед ней, но она плакала, потому что невдалеке лежали трупы ребят, которые не дожили. Теряя сознание, она только успела услышать:
  - Командир, девчонка отходит, тут операция нужна...
  
  ***
  
  После интересного и весьма неоднозначного разговора с представителями ФСБ, плюнув на текучку закрылся в лаборатории и стал заканчивать второй, более компактный образец пространственно-временного маяка, который по моему разумению нужно было разместить под Москвой, а вот уже третий прототип везти в Антарктиду. Шапошников за последнее время несколько раз приезжал в Усадьбу, и мы с ним долго общались в чате, обсуждая варианты зимнего контрнаступления под Москвой. Тут Борис Михайлович решил воспользоваться возможностями подпространственной переброски войск с максимальной пользой. По его замыслу под Вязьмой на территории, которую до сих пор контролируют находящиеся в котле войска под командованием генерала Лукина, формируется дополнительная ударная группа, которая должна будет ударить навстречу наступающим со стороны Москвы армиям. В итоге вместо планомерного наступления как в нашей истории, немцев ожидал вполне реальный разгром с двумя котлами, в которые по самым скромным подсчетам должно попасть от десяти до двадцати пяти дивизий. Задумка перспективная и Шапошников интересовался, чем мы можем помочь предкам, так чтоб не афишировать наше участие и чтоб артефакты не попали в руки к противнику. Недели две назад я скинул Сталину весьма интересный план по ведению информационной войны и наш молодняк, когда его разрабатывал часто просто сидели и ржали в предвкушении тех гадостей, которые они будут устраивать немцам. Видимо Шапошников был в курсе и пытался что-то вытянуть еще, что может помочь в наступлении.
  Предложить действительно было что: и самолеты постановщики помех, и систему радиолокационных станций для контроля воздушного пространства и соответственно управления борьбой за доминирование в воздушном пространстве, и большие запасы самодельных и заводских боеприпасов объемного взрыва. Тут мы по сути дела запустили свое малосерийное производство, да и ребята из России обещали подбросить для предков два десятка ОДАБ-500П по такому случаю.
  После нескольких часов работы наконец-то удалось запустить в работу второй маяк и проведя соответствующее тестирование начал конечную сборку устройства для транспортировки. Пока занимался техническими вопросами, позвонил дежурный и доложил, что прилетели два военно-транспортных борта с России, и началась их разгрузка и через пару часов мне сбросят список грузов и данные на прилетевших переселенцев. На данный момент переброска высокотехнологических грузов в прошлое была под жестким контролем и без моей визы ничего туда не отправляли, тем более в свете последних событий, особенно учитывая попытки Сталина договориться с ГРУ-шниками о получении ядерного оружия в обход нас. А пока я занимался тем, что готовил прямой подпространственный мост между Москвой и Вяземским котлом посредством двух маяков.
  В принципе технология сборки уже была отработана - я нагружал трех лучших 'паяльников', как у нас называли электронщиков, техзаданием, они готовили узлы, я их компоновал и настраивал. Узнать конструкцию маяка они могли и сами скомпоновать его, но вот настроить без знания теории, без наличия соответствующих программ-утилит и главное без тестовых сигналов не смог бы никто, тем более в следующих модификациях маяков была предусмотрена система селекции. Поэтому устройство было в первом приближении готово уже к вечеру следующего дня и в тот же час мы его пронесли в 41-й год для проверки. Сначала в наш городок по Оренбургом, и вывезли на машине в степь километров на десять, потом установили его под Вязьмой, где находился основной маяк и, проведя несколько пробных включений и проверив так называемую тревожную кнопку. Рассмотрев варианты, я принял решение этот маяк перебросить под Москву для более активного контакта с советским руководством и главное для организации непосредственной переброски войск под Вязьму, а вот второй, который уже был практически готов, изначально готовился для работы в условиях пониженных температур, специально ориентировали под Антарктиду. О принятом решении сообщил в Москву, получил одобрение и начал готовить перевозку устройства.
  Для переброски маяка как всегда решили использовать наши вертолеты, которые каждую ночь, как у себя дома шныряли по немецким тылам, засыпая фугасными авиабомбами склады боеприпасов, сбрасывая бомбы объемного взрыва на штабы и места дислокации живой силы противника, высаживая разведывательно-диверсионные группы. Тут Лукичев развернулся в полную мощь своей неуемной фантазии в области уничтожения противника и причинения ему максимального дискомфорта. Его излюбленным развлечением еще с Афгана было установить на многоцелевые тягачи МТ-ЛБ и на БТРы автоматические минометы 'Василек', осторожненько выехать поближе к позициям противника и плотно накрыть его. Тут он великолепно спелся с 'Мозгом', капитаном Павловым, который оставшись без особого жесткого контроля уверовав в силу оружия из будущего, буквально впитывал в себя современные методы ведения войны, ориентированные на быстрое нанесение максимального ущерба и не менее быстрое оставление позиций, чтоб не попасть под ответный удар. Поэтому его излюбленными игрушками стали три САУ 'Гвоздика', одна 'Акация' и мобильная минометная батарея из пяти 'Васильков'.
  Отработав не меньше чем сотней мин по скоплению противника, они резвенько удирали, оставив после себя несколько минных ловушек и пару снайперов, отстреливающих исключительно офицеров и предателей из местного населения. Именно поэтому в последнее время без танкового и артиллерийского прикрытия немцы не решались соваться в леса. Да и группами меньше чем в двадцать-тридцать человек без пулеметов они старались не перемещаться вне охраняемых гарнизонов. Несколько попыток крупными силами отловить рейдовую батарею, заканчивались засадами и пару раз, убедившись в отсутствии у противника зенитной артиллерии днем применяли вертолеты, которые со своими НАРами являлись весьма сильным аргументом. И по данным, полученным у пленных немцев, у солдат противника начал вырабатываться новый, не свойственный армии-победительнице синдром - вертолетобоязнь.
  Как обычно вылетели ночью парой, чтоб в случае аварии могли друг друга подстраховать. Шли налегке - в последнее время практически все запасы НАРов расстреляли, поэтому подвески вертолетов были пусты и в десантных салонах сидели только по четыре человека охраны.
  Пролетев километров пятьдесят на связь вышел пилот 'двойки' с сообщением, что возникли проблемы с двигателем, и должен идти на вынужденную. Мы немного покружили в темноте в поисках подходящего места, и, удостоверившись, что 'двойка' нормально села, сделали большой круг, не обнаружив противника поблизости, вернулись, зависли, сбросив десант, отошли чуть в сторону и приземлились сами.
  Я, настроив маяк на экстренное включение по тревожной кнопке, взял брелок пульта дистанционного управления, по глубокому снегу двинулся к 'двойке'. Бойцы десанта, среди которых трое были волкодавами из ОСНАЗа НКВД, а все остальные наши ребята, быстро прихватив гранатометы, заняли позиции, чтоб в случае чего защитить винтокрылые машины. Погода была не очень, и можно было надеяться, что наша посадка осталась незамеченной тем более в темноте.
  Забравшись в 'двоечку' поинтересовался у летунов, сколько нам тут торчать и может быть включить портал и вертушку просто утянуть в наше время и там ее отремонтировать, но ребята обнадежили, что вскоре полетим и вполне спокойно доберемся до Можайска, где у нас был организован аэродром подскока.
  Но летуны провозились почти до обеда, поэтому сначала решили просто переждать до наступления темноты и лететь, но где-то вблизи послышались шумы двигателей и один из постов сообщил о приближении колонны противника. В наши планы воевать днем не входило, а то немецкие зенитчики могли запросто сбить наши 'крокодилы' и при этом сильно не перетрудиться. В сложности поражения зенитной артиллерией вертолет будет несильно отличаться от стрельбы по тому же штурмовику ИЛ-2, поэтому и предпочитали использовать 'крокодилы' по ночам, когда у нас было неоспоримое преимущество в электронных системах ночного видения.
  Мы неслись на бреющем полете почти над самой землей в сторону фронта, до которого оставалось не более тридцати километров. Погода была отвратительная, но может это было и к лучшему: резко уменьшалась вероятность встретиться и с немецкой, и с нашей авиацией. Ведь вряд ли кто-то из летчиков обеих сторон смог бы определить войсковую принадлежность наших вертолетов и скорее всего любая встреча закончилась бы обязательным открытием огня по непонятным летающим объектам, причисляя их к противнику...
  Это очень незабываемое зрелище со стороны, когда ревущая винтокрылая машина несется на бреющем полете, а из кабины на это смотреть еще интереснее, как за бортом пролетают поля, деревья, речки. Мы как раз пролетали над небольшой деревенькой, когда сидящий впереди оператор закричал в эфире на общей волне.
  - Командир, внизу немцы, кого-то вешают, и людей собрали. Вдруг Космодемьянскую? Может вмешаемся? Зениток вроде не видел.
  Тут же отозвался оператор с 'двоечки':
  - Подтверждаю. Деревня, два грузовика, виселица. Цели компактные. Можем точечно отработать из пушек.
  Вклинился голос пилота с нашей 'единички'.
  - Твое решение, Командир? Уйдем далеко, не успеем развернуться.
  - Немцев два грузовика?
  - Да.
  - Зенитные средства?
  - Не обнаружены.
  - Хорошо. Работаем. 'Единичка' работает по немцам. 'Двойка', поиск зенитных средств и отстрел убегающих.
  Только закончил фразу, как вертушку рванула в сторону, начиная разворот.
  - Огонь по готовности. Пленных не брать.
  Для пилотов и операторов началась работа. Набрав высоту, обе вертушки открыли огонь короткими очередями из 23-мм бортовых спаренных авиационных пушек расположенных в носу боевых машин на несъемной подвижной пушечной установке. Хватило нескольких очередей, чтоб разнести грузовики и рассеять большую часть противника.
  - 'Двойка', десант.
  - Вас понял.
  Пока наш вертолет кружил над селом, второй перелетел на другую окраину, быстро снизился и высадил четырех десантников и тут же снова рванул в небо.
  - Миша, - обратился к пилоту, - теперь мы.
  Тут сидящий рядом Санька Артемьев чуть виноватым голосом проговорил.
  - Командир, мы сами, побудь на пулемете.
  Я усмехнулся. Прав ведь, не стоит мне лезть в бой, не тот уровень уже.
  - Хорошо.
  Теперь мы опустились, двое бойцов во главе с Санькой выпрыгнули в снег, а я приложился к пулемету ПКМу, в специальном станке и стал выискивать немцев в прицеле. Вертушка взревела и быстро набрала скорость и высоту. За все время короткого боя, я несколько раз открывал огонь, но всю основную работу делали бортовые пушки. Понадобилось всего пять минут, чтобы семь подготовленных и экипированных бойцов перебили остатки немецкого отряда и согнали на площадь несколько пленных.
  Наша вертушка села на огород, метрах семидесяти от крайнего дома, а 'двойка' кружила над селом. На связь вышел Санька.
  - Феникс, зачистили. Взяли шестерых языков и одного местного иуду.
  - Хорошо, сейчас буду.
  Подхватив АКС-74 с подствольником, выпрыгнул на землю и побежал к площади, где уже хозяйничали наши бойцы.
  Гнетущее зрелище. Нет, тела немцев, хотя и разорванные взрывами авиационных пушек не производили никакого впечатления - насмотреля уже этого, а вот наши, выложенные в ряд чуть в сторонке приковали мое внимание. Пять молодых ребят, трое почти нетронутые, с пулевыми ранениями, а вот один явно был забит до смерти, а пятого, мои бойцы сняли с виселицы и положили рядом, с товарищами. За время войны я насмотрелся на такое и не раз. Любая война, тем более гражданская быстро прочищает мозги, и выветривают любые иллюзии. Для себя ты понимаешь одно - более жестокого и страшного животного, нежели человек, нет на свете. Но это так лирика.
  Санька что-то там возился с последним уцелевшим, я уже собрался уходить, когда он закричал.
   - Командир, девчонка отходит, тут операция нужна...
  Открывать портал на неподготовленной местности и демаскировать такой уникальный канал переброски я естественно не собирался, поэтому скомандовал:
  - Окажи помощь, вколи противошоковые, обезболивающие, если дотянет до Можайска может и у нас прооперируем. Если кого зацепили из местного населения, тоже окажи помощь.
  Пока Санька возился с раненными, двое бойцов сторожили пленных, среди которых затесалось какое-то чьмо в гражданке с белой повязкой полицая на рукаве, а остальные резво собирали трофейное оружие, боеприпасы.
  Именно в это время на площадь снова потянулись люди. Они с надеждой смотрели на нас и о чем-то тихо переговаривались, несмело подходили все ближе и ближе, пока одна из них, крупная тетка не набралась смелости - вышла вперед в качестве делегата, и двинулась прямо ко мне.
  - Товарищ командир, товарищ командир, вы ведь главный?
  Пролетевшая над головой 'двоечка' своим ревом смазала конец фразы. Я кивнул головой.
  - Скажите, что там на фронте? Когда сволочей фашистских погоните?
  Я мгновение думал, а в принципе чего тут секретного, это немцы и так знают.
  - Под Можайском остановили. На Бородинском поле за два дня три немецкие дивизии перемололи. Под Вязьмой до сих пор войска дерутся. Выдохся фашист, поэтому здесь так и лютует на беззащитных людях.
  Подошедшие женщины, услышав ответы, загалдели. Но времени было мало, тем более бойцы на плащ-палатке понесли тело снятой с виселицы девушки куда-то в сторону поля. Мне пришла идея, уж я то представлял, что фашисты сделают с этим селом, когда узнают что тут отряд НКВД устроил.
  Я поднял руку, привлекая внимание, и закричал.
  - Вот что женщины. Мы улетаем к фронту дальше бить врага. Фашисты не простят, что мы тут устроили и обязательно отомстят...
  Женщины, у которых чувство самосохранения в среднем развито намного сильнее, чем у мужчин взволнованно загомонили, с все больше и больше нарастающим шумом.
  - Что нам делать... не бросайте нас...
  - Тихо.
  Пришлось дать очередь вверх.
  - Значит так. Берете детишек, быстро пишите на бумажках фамилию, имя отчество, место и дату рождения и к нам. Если есть возможность, настоящие документы. Через два часа они будут в Москве, потом оправим в тыл. Когда освободим эти места, они вернуться. Это лучше того, что немцы их заберут к себе, будут у них кровь выкачивать, чтоб лечить своих раненных. Как мы улетим, сами уходите подальше, но здесь не оставайтесь. Фашисты этого не простят. Но обязательно похороните наших ребят.
  - А что со Спесивым будет?
  - Кто такой?
  - Вон тот ирод, с немцами сидит. Это он вешал...
  Подошедший ко мне Санька все это слышал и ждал только команды.
  - Немцев в расход, этого урода на виселицу. Повесь ему табличку какую-нибудь, так, чтоб надпись была позабористее...
  Все что нужно, было сказано. На площади раздались короткие автоматные очереди, и чуть позже там, где совсем недавно висело тело комсомольца-разведчика, болталась туша бывшего счетовода Спесивого, с белой повязкой на рукаве и с табличкой на груди с надписью большими буквами на немецком языке 'Фашистская подстилка'.
  Через десять минут, в 'двоечку', которая села недалеко от площади, в сразу загрузили тело разведчицы, и стали принимать детишек, которых, быстро все смекнувшие женщины, буквально пихали в руки десантников. Когда перегруженная 'двоечка', взревев двигателем, поднялась в небо, вместо нее села 'единичка'. И в нее под завязку напихали детей и, убедившись, что забрали всех, даже прихватили одну молоденькую девушку с грудным ребенком, жену красного командира, который был на фронте, я дал отмашку на взлет.
  Позади осталось опустевшее село, которое сразу же покинули люди, оставив на деревенском кладбище братскую могилу погибших разведчиков. В этом мире никто не узнал про Зою Космодемьянскую - она не погибла, а после второго рейда была ранена и вывезена в тыл. А вот судьба группы Николая Маслова обросла легендами, и подвиг комсомольцев-разведчиков стал достоянием всей страны. Но еще больше людей поразило то, что в самый последний момент на выручку прибыли бойцы специального подразделения НКВД, которые в яростном бою уничтожили более пятидесяти фашистов и в прямом смысле слова вытащили из петли последнего уцелевшего члена группы - Марину Ненашеву. После того, как эта история попала на первые страницы 'Правды', как пример подвига советской молодежи, имя счетовода Спесивого, предавшего комсомольцев и лично казнившего командира группы Николая Маслова, стало нарицательным и очень долго было синонимом подлости, лжи и предательства.
Оценка: 5.92*395  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"