Туинов Евгений : другие произведения.

Вертеп

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 2.81*5  Ваша оценка:

  
  

Евгений Туинов

ВЕРТЕП

четыре застолья

трагический фарс застольного времени

в двух действиях с прологом

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раз - власти, на то они власти,
   А мы лишь простой народ...

Есенин

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

   Геля - хозяйка квартиры.
   Борис - ее сожитель.
   Нелька - ее дочь.
   Андрей Атанов
   } - квартиранты.
   Антон Пипеляев
   Геннадий Геннадьевич Конов - человек смутного происхождения и невыясненных занятий.
   Аркадий - сын генерала, бывший студент, бывший официант валют­ного ресторана, бывший рубщик мяса, бывший бармен пивного бара, грузчик овощного магазина.
   Старик - человек без определенного места жительства.
   Егор - сын Старика, умерший год назад.
   Иван Иванович Ванин - не помнящий родства.
   Миша - человек с придуманной биографией.
   Володя - муж Нельки.
   Тоня - первая дама с танцев.
   Мочалка - вторая дама с танцев.
   Ромео - квартирант, человек большого дела.
   Коля Гребешков
   Люба Гребешкова } - провинциальная семья.
   Павлуша Гребешков
   Петрович - участковый милиционер, 22 лет.
   Телевизор "Электроника" - собственность Геннадия Геннадьевича Конова.
  
   Все застолья происходят в конце 1976 года в кухне большой полурасселенной коммунальной квартиры, в доме, вот-вот идущем на капитальный ремонт, в Биржевом переулке Васильевского острова в Ленинграде.
  
  
  
  
  

ПРОЛОГ

   Пипеляев. Нy что?
   Атанов. Зима на носу. Что на Львином творится!.. Не до жиру.
   Пипеляев. Грязь, обои засалены, потолок сто лет не белен... Мне шеф обещал у знакомых поспрашивать. Повременим, Андрюха? Может, поприличнее что подвернется...
   Атанов. Обои... Картины свои развешу - закрою! Пока твой шеф спрашивает. Ну хочешь, побелим потолок?
   Пипеляев. Странные они, да? Хозяйка, Борис... Любовник ее, что ли? Моложе лет на десять... Богата же парадоксами россий­ская наша действительность!
   Атанов. А то скоро турнут со старой хаты - вещички на лестницу и ручкой но помашут...
   Пипеляев. Точно моложе - коню понятно!

Слышен голос Гели.

   Геля. Мальчишечки!

Уходят.

Занавес открывается.

Два окна и голая лампочка на шнуре освещают большую кухню. Вечер это или утро, или очень пасмурный день - не разобрать. Длинный стол, застеленный газетами, уставленный грязной посудой, три газовые плиты, чугунная раковина умывальника, с десяток электросчетчиков на стене. Устроив голову между тарелок, сидя спит Володя. На полу лежит Старик. В головах у него брезентовый мешок. Когда Старик ворочается, кряхтя и вздыхая, в мешке что-то грюкает, позвякивает и перекатывается. Озираясь, стремительно вбега­ет Аркадий, останавливается, заметив Володю, на цыпочках подходит к нему, ловко шарит в карманах его брюк, пиджака, находит деньги, сует себе за резинку носка, мелочь встряхивает на ладони и, ухмыляясь, высыпает Володе за шиворот.

   Володя. Му-бу-пу-у!..
   Старик (приподнимаясь на локтях). Чуток бы оставил. МалАя у них. Нелька из последних сил бьется...
   Аркадий (вздрагивая). Гляди, дедок!.. Дунешь кому... (Наклоняется к Старику, сует под нос кулак.) Ты меня знаешь!
   Старик. Уж знаю... (Отворачивается.) Я и не видал ничего.

Слышен приближающийся сладенький голосок Гели.

   Геля. А туточки будет у нас кухонка...

Аркадий мечется по кухне, распахивает окно, вылезает. Слышен грохот кровельного железа под его ногами. Все стихает, лишь тихий шелест дождя доносится сквозь неприкрытые створки.

   Нет, ванной нет. Банька же на Пятой линии. Хорошенькая... Близко...

Входят Геля, Атанов, Пипеляев.

   Мы, как сюда переехавши в шестьдесят третьем годе, так в эту баньку и ходим. Умывальничек - вот он. Водичка холодная, но можно ведь в чайничке согреть, если зубы кому почистить или для бритья.

Атанов кивает, машинально открывает кран, смотрит на струю воды, закрывает.

   Пипеляев. Как я без ванны?
   Борис (неожиданно входя). Давай вали отсюда на Львиный! Вали, вали!.. Ждет оно тебя там, не дождется! Ты, Гель, сироп с ними не разводи. Нос он воротит!.. Люди сейчас не то что комнате - теплому углу рады...
   Атанов. Мы, в принципе, разве отказываемся?
   Борис (затихая). В принципе они!..

Пипеляев, перешагивая через Старика, подходит к окну, притворяет створки. Стихает шум дождя.

   Геля. Мне бы семейного кого пустить, положительного, военного или молодых без детей... Студентов всегда так - одна морока. Пожалела я вас там. Стоите, носы синие, шмыг да шмыг, пальтишечки худенькие на вас, ботиночки холодненькие. Вы соглашайтесь, ребяточки. Я уж к вам и привыкла.
   Атанов. Только мы уже не студенты. Молодые специалисты. Работаем, а не учимся...
   Борис (Геле, нервно). Что мы, комнату не сдадим? Ха-х! Не студенты они!.. Их на Львином с синими носами столько!.. И все шмыг да шмыг...
   Пипеляев (передразнивая Гелю). Дивный видик у вас из окошечка! Индустриальный пейзажик! Мечта урбанистика!.. (Атанову.) Глянь, Андрюха, тут не жить, тут с собой если кончать...
   Борис (иронично). Ну да, дом построили, а Ниагарский водопад под окнами пустить забыли. Винзавод у нас там. Бормотуху по бутылкам разливают!
   Геля. Вечно ты, Боренька, наговоришь, наговоришь шутя, а люди Бог знает что подумавши! Пугаешь...
   Борис. Я радую. Не на Фудзияму, конечно, панорама, но соседство удобное для тех, кто понимает. Свой винзавод, домашний, проходная на первом этаже, вахтеры - все сплошь свои люди, понимающие, круглосуточно у них - нет, правда! - "Нель семь" или "фаусты". Два рубля пузырь. По темному времени - треха. Всё путем, без обид - ночная смена. Да кабы этот дом на расселение не шел, да я бы с доплатой сюда... Вы чего, мужики, не врубились еще?
   Атанов (тихо). Сопьешься тут у вас - нечего делать...
   Пипеляев (глядя в окно). Шоферюга в бутылку винища набулькал и в кабину под сиденье. Грязными лапищами прямо в цистерну по локоть...
   Борис. Это очень индивидуально. Я же не спился! (Обойдя Старика, подходит к окну.) Знамо дело. Кто на чем сидит, с того и кормится. (Пипеляеву.) Даром он цистерну гонять должен? Надо и для души человеку! Сам-то на чем сидишь?
   Пипеляев. На стуле.
   Борис. Штаны протираешь или имеешь что после смены домой прихватить?

Пипеляев пожимает плечами.

   (Раздраженно.) Чего высиживаешь-то?
   Пипеляев. Мысли.
   Борис. Гель, глянь на чувака, глянь, бескорыстным прикидывается!
   Геля (рассеянно). Ну почему, Боренька? Может, правда.
   Борис. И как он, Гель, нашего брата-шофера! Шо-фе-рю-га!.. Как зверюгу какую. А этот шоферюга намотался по городу, гвоздя вот такого (показывает) поймал, в грязи, под дождем запаску ставил, а то под запрещающий знак сунулся - трёху гаишнику-кровопийце отстегнул... Отгонит он сейчас цистерну в гараж, дома по­моется, переоденется в чистое, вынет законный свой, заветный пузырик, женка закусочки сообразит по-быстренькому... Это тебе не мыслить на стуле. Имеет право! Потому он есть рабочий класс и заслужил. А кто ты вот такой из себя? Инженерик?
   Пипеляев (снисходительно). Физик-теоретик, младший научный сотрудник. А шоферюга твой - вор! И нечего его трудовой доблестью слезу из меня давить!
   Борис. Что же контора твоя мысли по пробиркам фасует? Больно вы чистенькие там, видать!
   Пипеляев (важно). Все-то тебе и скажи!..
   Атанов (примирительно). Антон жутко секретный человек! Ему и разговаривать с нами, простыми незасекреченными смертными, без спецразрешения нельзя.
   Геля. Ох-х!..
   Борис. То-то жить ему негде, комнатенку снимает. И сотрудник всего-навсего младший... Не оценила держава умные твои мысли. Плохо, видать, на стуле сидишь, мало ёрзаешь!
   Геля. Погоди, Боренька! Ребятишечки думают, а ты...
   Пипеляев (на Старика с Володей). Это кто?
   Геля (застенчиво). Мой зятек.

Подходит, гладит Володю по голове.

   Володя. Му-бу-у-пу-у-у!..
   Атанов. Глухонемой?

Пиполяев хмыкает, подходит к электросчетчикам на стене.

   Борис (горячо). Родственники это! Могут у людей родственники быть? (Хлопает Володю по спине.) Просто он, как выпьет, сразу вырубается и спит по-мирному в тарелке. Личная особенность характера!..
   Геля. Электриком в секретном институте. Тут рядышком...
   Пипеляев (разглядывая электросчетчики). То-то смотрю, рожа знакомая. (Геле.) Пардон, конечно, но язык не поворачивается эту рожу лицом назвать.
   Геля (смущенно). Да уж...
   Борис (Пипеляеву). Чего уставился?
   Пипеляов. Конструкция интересная.
   Борис. Главное, очень много конструкций, да? Сколько счетчи­ков, столько съемщиков... Да? А мы с Гелькой мСзги вам пудрим, что квартира малонаселенная... Углядел он! Сосчитал, да?
   Пипеляев. Ты чего, мужик? Снимем мы вашу комнату. Скажи им, Андрюха, чтоб но убивались. Нет вариантов.
   Атанов (с облегчением). Мы сразу и решили. Это Антон что-то, я не знаю...
   Пипеляев. Достаточно, Андрюха!
   Геля (сладенько). Еще я грузина одного пустила. Тихонького такого, на рынке он и на рынке. Сразу видно - колхозник. Он вам мешать не будет. Боренька, скажи. Мы сами-то его редко видим. Он вообще никому не мешает. Живет себе и живет...
   Борис. Ромео-то? Ромео у нас смирный, деловой, как мафиози. Какой он, Гель, грузин? Он - итальянец!
   Геля. Утречком на кухонке умоется и был таков. И ночует не всегда... Вот плотит хорошо, за месяц вперед! Я со всех за месяц беру. Другие вон за полгода. Живодеры! Нет, ребятишечки, мне только за месяц... За свет отдельно!
   Пипеляев (рассеянно). Соседи съехали, а вы их комнаты сдаете...
   Борис. Не понял! Слышь, Гель? (Пипеляеву.) Нетрудовые доходы шьешь? Не нравится он мне, Гель! Этот (кивает на Атанова) положительный паренек, а он на что намекает? (Пипеляову.) Может, ты член народной дружины? За три дня к отпуску...
   Атанов. Мнительность это у вас. (Пипеляеву.) Скажи, Антон!
   Пипеляов. Не намекаю.

Появляется Нелька. Подходит к мужу, тормошит его.

   Нелька. И куда он ее дел, проклятый? Зазевалась, не встретила у кассы, сиди теперь до следующей получки - зубы на полку. Неужто всю просадил? А ну вставай! Сам, сам, мне с тобой не сладить.

Володя пробует поднять голову и не может.

   Атанов. Здравствуйте!
   Нелька. Привет... Кормильцы-поильцы пожаловали? И водит, и водит! Мам, кто к нам нормальный пойдет? Посмотри ты кругом, на себя, на хахеля своего...
   Борис. Ты, Нель, это... Ты зря...
   Нелька. Ма-ам! Погонишь ты его от себя или мне грех на душу принять?
   Геля. Что люди-то подумают, Нелечка?
   Нелька. Что возле пятидесятилетней женщины крутится молодой мужик... Сколько тебе годочков-то? (Борису.) Тебе, тебе... Тридцать восемь? Сорок?.. Нигде не работает, пьет, жрет на твои денежки, чуть что, бьет тебя чем попало... Что, нет?
   Борис. Ты бы, Нель, при чужих бы, Нель... Сбавь, Нель, обороты!
   Нелька. Свой отыскался!.. (Мужу.) Встанешь ты или нет? (Похлопывает его по спине.) Горе ты мое луковое! (Садится рядом.)

Борис услужливо подскакивает и крепко бьет Володю в бок.

   Не трожь его!
   Володя. Му-у-у...

Борис разводит руками, отходит.

   Нелька. Господи, скорее квартиру бы получить! Глаза мои на вас бы не глядели! (Пристально смотрит на мужа.) О-о-о!.. Да у него карманы вывернуты! (Борису, свирепо.) Ты?!
   Борис (пятясь). Ты в своем. Нель, уме?..

Быстро уходит.

   Нелька. Разбери теперь. Да и кому же еще?.. Ну как вот жить, мам, без получки? (Перешагивает через Старика, ставит чайник на плиту.) Под ногами путаются!..
   Пипеляев (с издевкой). Родственнички...
   Нелька. Какое там!.. Жить ему негде. Сын помер, сноха с квартиры погнала на старости лет. Приблудный... Ночевать к нам хо­дит. Дед, при тебе тут никто Володьке карманы не потрошил?
   Старик (приподнимаясь). Уйти мне, что ли?
   Нелька. Лежи уж, раз прибился. Это сноха тебя под зад коленом, а Нелька добрая, она вас, гопников, подбирает да в свою кухню спать тащит. Приваживает! (Пипеляеву.) Здра-асьте-подвиньтесь!..
   Пипеляев (иронично). Не имел чести быть представленным.
   Нелька. Мам, глянь-ка на них! Не имели они... Почитай, каждый день мимо меня ходят, а не узнает. Вы приглядитесь...

Поворачивается на каблуках.

   Пипеляев. Лицо мне ваше вроде знакомо, а откуда, сказать затрудняюсь.
   Атанов. Он на женщин непамятливый. Зла на них долго не держит.
   Нелька. Гляньте на непамятливых таких! Да на вахте я стою. Ну! На проходной в институте. На вертушке...
   Пипеляев. Счастье-то какое! Везде наши, институтские, глубоко засекреченные люди!.. Непривычно вас без формы созерцать.
   Нелька (улыбаясь). В нашем гадюжнике поселяетесь?
   Геля. Нелечка, что ты говоришь-то такое?
   Нелька. Пусть знают... Вертеп! Притон! Получки тырят! Ночлежка!.. (Пипеляеву.) Вы у Гельцова в лаболатории? Что ж он вам с жильем не пособит? Начальство...
   Пипеляев (пожимая плечами). Обещал, но... Как видите...
   Нелька. Шли бы вы подобру-поздорову. Не пачкайтесь тут! Они зачем вас заманивают?
   Геля. Нелечка! Доченька!..
   Нелька. Я двадцать три года как Нелечка! А что видела в жизни? Этих вот? (Кивает на Старика.) Или этого? (Толкает мужа.) А твой-то слинял от греха подальше. Боится меня! Нет, точно, небось он у Вовки получку вынул... (Пипеляеву.) Знаю я их. Сидели тут, сидели, пили, пили, а деньги вышли, придумали еще жильцов пустить и снова в магазин. Мало им Ромео, конечно!..
   Атанов. Мы уж как-нибудь... Все равно жить пока негде...
   Нелька. Тогда вот мужика помогите до кровати доволочь. Привыкайте. Ну! Взяли!..

Втроем поднимают Володю. Сыплется мелочь. Нелька подбирает.

   Гляди ты! Сдачу оставил. Спасибочки!.. (Пипеляеву и Атанову.) Да не цацкайтесь вы с ним. Уроните, подберем.

Выводят втроем Володю. Входит Борис.

   Борис. Твоя-то дочурка чуть было всю малину... Кто ее за язык тянет? С получкой еще... Лучше бы уж я ее спер, чем такое терпеть безвинно!
   Геля. Не серчай, Боренька. Я так перед ней виновата! А ты правда получку не брал?..
   Борис. Не понял!

Плачет ребенок.

   Старик. Там плачут дети!
   Борис. Молчал бы... Твои дети отплакали. Уж не ты ли, старый, зарплату Вовкину того?..

Старик машет на него руками, обиженно отворачивается. Возвращаются Атанов и Пипеляев. Пипеляев моет руки под краном, вытирает носовым платком. Плач смолкает.

   Атанов. Так мы за вещичками, и сюда...

Направляется к выходу, Пипеляев за ним.

Борис. А деньги? За месяц-то вперед?.. Молодежь! Специалисты!.. Атанов возвращается, отсчитывает деньги и отдает Геле. Борис их отбирает, выходит.

   Геля. Десяточку-то, Боренька, дай заначу. Сам же потом ругаться станешь...

Выбегает за ним. Атанов и Пипеляев тоже покидают кухню. Слышен грохот кровельного железа. Отворяется окно, в него заглядывает

мокрый Аркадий. Шум дождя, кажется, усилился. Аркадий запрыгивает в кухню. Старик кутается в свое рванье.

   Аркадий. Правильно, дедок. Смотри у меня!..

Опасливо выглядывает в коридор, выходит крадучись.

Т е м н о.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е

ЗАСТОЛЬЕ ПЕРВОЕ

Та же кухня. За окном серо и мутно. Горит электричество. Спит за столом Володя. Старик в углу роется в мешке. Домывает посуду Геля. Входит Борис, ставит на стол сумку.

   Борис. Не пьянства окаянного ради, а дабы не отвыкнуть! (Вынимает из сумки бутылки.)
   Геля (ставя на стол сковороду). Кушать подано.
   Борис. Всё! Всё! По-быстренькому сели... Всё! Старик, где ты там? Сели, сели!..

Старик подсаживается к столу, приглаживает бороду.

   (Геле.) Опять макароны и биточки? (Разливает вино по стаканам.) Заколебала ты ими, Гель! Очень часто приносишь.
   Геля. Так, Боренька, у нас меню такое. Чего повкусней съедают, а биточки... остаются. Их у меня к концу дня ведра два выходит да макарончиков ведер шесть. Пищевые отходы! Которые поцелей, домой, остальные - свиньям.
   Борис. Фу-у! Геля! За столом!.. Что-то Конова не видать. (Напевает.) Вот приедет Конов, Конов нас рассудит... Сделал он мне, не сделал? Небось в шахматы с кем зацепился, а то бы прибег. (Старику.) Талант у человека - за версту чует, где выпить-закусить можно на халяву. Выгодное качество! (Напевает.) Вот приедет Конов...
   Геля. С этими свиньями... Не знаю, ей-Богу! У нас в столовой плакатик висит: тонна пищевых отходов дает... не помню точно, ну пусть три центнИра... Три или два. Потом из этой свинины биточки слепят...
   Борис. Хлеба добавят для вредности.
   Геля. А я их опять в отходы...
   Старик (жует). Мне нравится.
   Борис. Ты думай, старый, что говоришь!
   Геля. Я и думаю: людей мы кормим или кого?
   Борис. Круговорот биточков в природе!..
   Геля (поднимая стакан). Боренька, лапочка, зачем же так много? Мне на глоточек.
   Борис. Ладно, ладно... Конова ждать не будем. (Торопливо пьет вино, закусывает, морщится.) Ты, Гель, глоточек свой отпей и стакан культурно рядышком поставь. Учи тебя!.. (Показывает на сково­роду.) Лучку бы сюда жареного... (Геле.) После еще отопьешь. Наливай ей всякий раз по глоточку!.. (Старику.) Тоже имеются замеча­ния по разливу? Ручонки дрожат? Подладишься. Первая колом, вторая соколом, а третья мелкой пташечкой. Вы там, Гель, у себя в столовке портвешок бы в разлив пустили. Биточкам вашим цены не будет. Как жратва они, правильно, только свиньям годятся, но под портваген совсем другой коленкор, под партейный, Гель, они - закуска!
   Геля. У нас вина не положено. Мужики приносят, заведующая гоняет. Строгая женщина! Уж как, Боренька, вы ее только не налива­ете тишком!.. Кто из кармана, глядишь, горлышко высунул и цедит, кто в газетку завернувши...
   Борис. Конспираторы!
   Геля. А есть лихие - прямо на стол ставят, как в ресторане! По мне бы, пускай и носят. Бутылочек двадцать за день наберешь, снесешь на Первую линию...
   Старик (одолевая дрожь в руках, выпивает вино). Эх-х... Крепка Советская власть!..
   Борис. Ну где Конов застрял? (Наливает вина, ставит стакан перед Володей.) Эй, глухонемой'! (Геле.) Откуда он тут?
   Геля. Сам пришел. По стеночке, по стеночке...
   Борис. А дочурка твоя далеко?
   Геля. Может, с внученькой, с Натасенькой, куда пошла. Они не докладают.
   Борис. Раз пришел, положено человеку. (Тормошит Володю.) Эй, родственничек! На-ка, прими на грудь, чтоб крепче спалось. А то небось Нелька к любовнику лыжи навострила... Спи спокойно, дорогой товарищ, во сне рога легче носить. (Толкает Володю.) Совсем оглухел?
   Геля. Про любовников, Боренька, не сочинял бы...
   Борис. Пошутить нельзя... А с Ромео, Гель, у Нельки все чисто?
   Геля. Ой, ну я не могу!..

Крутит пальцем у виска.

   Борис. Я так интересуюсь... Да и когда ему, Ромео-то? Человек при деле!

Володя залпом выпивает вино и роняет голову на стол.

   Счастливый! Принял и мордой в тарелку. Много ли надо нашему человеку для счастья? Вот когда разоружимся до конца, до голых кулаков, вот я им проект в партию и правительство представлю!.. Чтоб, значит, бормотуху по трубам, как воду, подавать. Или как газ... Бормотухопровод "Уренгой - Помары - Ужгород"! Чтоб в каждый дом и бесплатно!..
   Геля. Ты уж, Боренька, скажешь! За воду и ту плотим...
   Борис. Ну, чтоб в доступной цене, по себестоимости. Подходишь, Гель, к умывальнику, кран отвинтил - и счастлив! Ни очередей, ни тебе ментовки с вытрезвиловкой... Радость по трубам, праздник в каждый дом...
   Геля. Это, Боренька, и умываться ею?
   Борис. Зачем? Дал объявление по телевизору: так, мол, и так, сегодня и ежедневно с часу, предположим, до трех по водопровод­ной сети города будет подаваться тридцать третий портвешок, чтобы повысить уровень счастья в народе. И как наверху (смотрит вверх) еще не додумались? Да мы по счастью, да мы догоним и перегоним!.. Да что там, Гель!.. Жаль, Конова нет - оценил бы. Что у тебя из кармана торчит, Старик?
   Старик. Внучка бантик подарила. На, говорит, деда, бантик на память.
   Геля. До чего же детишечек люблю! Вот Наташка Нелькина, вот малюсенькая еще, а спросишь, где, Натасенька, бабанька? - так она в мою сторону глядит, ручку тянет. Холёсенькая моя, милёшенькая!..
   Борис. Ты, старый, закусывай давай. Что бантики? Сю-сю-сю... Это вон Гелька глоточка три примет, жалеть всех начинает. А я уж забываю, кому алименты плачу - мальчику или девочке. Вот сколько платить осталось, помню...
   Геля. Уж плотишь ты, как же! Ты, Боренька, но преувеличивай...
   Борис. Ну не плачу! Испытываю временные финансовые затруднения. Трудоустраиваюсь, трудоустраиваюсь, никак трудоустроиться не могу. А ты, Старик, значит, к снохе наведывался?
   Старик. Уж заходил... (Молчит.) Налил бы еще, сынок. Душа тоскует, мочи нет!

Борис наливает, Старик пьет, утирает губы рукавом.

   Борис. Хорошо они там без тебя живут?
   Геля. Изверги! Макарончиков, папашечка, макарончиков себе положи... Старого человека из дома выжили! Вот они, молодые! Нелька, та тоже ко мне без почтения...
   Борис. Да, Гель, доченька у тебя, я тебе доложу!.. А правда, старый, в Гостином с тобой круто обошлись? Побили...
   Старик. Ребра, должно, синие. В баньку бы сходить, посмотреть... Разве это побили? Кулачищами поширяли под пазушко и убежали. Лицо я не дал, мешком закрылся.
   Борис. В баню тебе сходить не мешает. Воняешь! (Достает из кармана и встряхивает мелочь на ладони.) На, Старик, тридцать копеек, попарься там всласть... На еще двугривенный на простынку! За что они тебя?
   Старик. Очередь в Гостином занял... Бывает, сынок, занимаю за чем-нибудь ходовым, поближе продвинусь, найду человека пофасонистей да взамен себя и пущу. А он мне за это три рубля подарит, отблагодарит, или пять. И мне хорошо, и людям удобно.
   Борис. И побили... Чем-то ты им не глянулся.
   Старик. Тоже, что ли, очереди продают? Один ко мне нагнулся, увидим, говорит, еще тут, убьем. Не то правда?
   Борис. Мафия!
   Геля. Аспиды! Папашечка, не ходи больше туда! Что с людьми делается? Убьют ни за что ни про что, а жалко...

Входят Аркадий и Тоня.

   Борис. Конова не видел?
   Аркадий (Тоне). Не бойсь, герла! Здесь все май фрэндз, без спроса не тронут.

Вынимает из кармана куртки заткнутую самодельной пробкой початую бутылку, ставит на середину стола.

   Борис. Я говорю. Конов нигде не попадался?

Аркадий отрицательно мотает головой, садится. Старик уходит к себе

в угол, достает бантик, вертит его в дрожащих руках,

нюхает, как цветок.

   Тоня (стоя посреди кухни). Здрасьте...
   Геля. Может, Аркашечка, поешь, пока не остыло? Или барышня твоя?..
   Аркадий. Объедков не употребляем-с, мадам! Вернее, случается, что и жрем, но исключительно, когда сильно подшофе. А тогда уж все равно, хоть живыми лягушками закусывай!
   Борис. Тебе легко гордым быть - у тебя отец генерал! А тут крутишься, как гнида на гребешке, от мусоров прячешься, от алиментов бегаешь, пьешь всякую дрянь, жрешь с чужих столов... Жил ведь и я когда-то, да теперь и не верится... А правда, Аркаш, Конов говорил, в детстве у тебя гувернеры были, как раньше у господ?
   Аркадий (Тоне). Садись. Тебя как звать-то, напомни...
   Тоня. Антонина... Или просто Тоня...

Подходит к столу, садится.

   Аркадий. Будем, Тонь, проще. (Борису.) Какой он отец? Он и дома генерал, а мы - его солдаты. Мухобой! Сталинист проклятый! Я, говорит, тебя в бараний рог!.. Люди ему - пешки. Налей, что ли.

Борис наливает. Аркадий пьет один.

   Геля. Бодненький Аркашечка!.. А мы с Боренькой еще одну комнатку сдали. Миленькие такие парнишечки. Один тут рядом работает, с Нелькой моей в секретном, другой - не знаю...
   Аркадий. Как бы мне в вашем отеле номер снимать не пришлось... Мой-то солдафон турнул нас с Тонькой. Не оправдал, говорит, надежд. Какие, Борь, гувернеры? У Конова звякало без костей... Про гувернанток он ничего не трёкал? У всех в детстве няньки, у меня - предковы денщики, солдатня, кирза да портянки. Короче, плац, полигон, казарма...
   Борис. Другой, Гель, художником на киностудии. Небось декорации рисует, чтоб мы, дурачье, потом смотрели и думали, что жизнь. У них там всё, говорят, понарошку...

Появляется Егор в черном костюме, с галстуком. Пиджак на спине распорот по шву, зашит небрежно белыми нитками. Стихают голоса сидящих за столом. Видно, как рассказывает что-то Аркадий, гладит его по голове слезливая Геля. Егора никто, кроме Старика, не видит. Он садится на стул возле газовой плиты. Старик с бантиком в руке поднимается ему навстречу.

   Старик. Ты за мной или как, сынок?
   Егор (ежась). Холодно мне, бать, холодно!..

Старик торопливо зажигает газ, все четыре конфорки на ближней к Егору плите.

   Старик. Неужто есть он, сынок, тот свет? Я слыхал, коли помер человек да во сне явится, то не разговаривает. А мы как же с тобой? Или мстится мне, дурню старому?
   Егор. Холодно! В одном пиджаке... Да зашили плохо, погляди... (Поворачивается.) Знаешь, как холодно?
   Старик. Почаще приходи, а то отвык я от тебя, сынок... Вчера на Среднем твою встретил... С внучкой, с Леночкой! Я из подворотни... Бутылки, из тряпья чего по помойкам смотрел... Они и навстречу. Раиса ничего, спросила, как живу, три рубля дала, из кошелька вынула, а девочка забоялась, не признала дедушку... Насилу Раиса ее успокоила. Бантик вот, когда плакала, с головки у ней соскочил. Я подобрал... Дитём пахнет...
   Егор (вставая). Что же, бать, не скажешь, как они тебя из дома погнали?
   Старик. Я сам! Раиса-то как с Толиком с этим сошлась, я и думаю: хоть и без расписки живут, да своей семьей - кто я им? То-то и оно, что помеха... Ушел. А смерти всё нет мне и нет. Может, теперь, раз ты за мной?..
   Егор. Грозились в дом престарелых отдать...
   Старик. Она не по злобе в престарелость, по запарке у ней, вгорячах выскочило!.. А ты почем знаешь?

Егор уходит.

   Куда же ты, сынок? Я тебе объясню...
   Проступают звуки. Старик возвращается к себе в угол.
   Аркадий. ...сели, все путем, интеллигентное винцо "Лидия" на столе, легкий адюльтер без серьезных последствий... Правда, Тонь? (Борису и Геле.) На танцах мы с ней в ДК Кирова...
   Тоня. Что-то про ваш адюльтер не очень я поняла...
   Аркадий. Я сам, Тонь, не очень, но красиво! Французский любовный термин. Эстетика! (Борису и Геле.) Сидим... Вламывается мой героический папан - шашки наголо. Любит он: взять и припереться! И с порога: ать, два, смирно-вольно, ты бы мне на Курской дуге под горячую руку попал, сопляк!.. Тоньку до сих пор вон колотит. А я ему: папан, натурально ты заблуждаешься на предмет своего Сталинграда, еще не известно, кем бы я там стал. А если героем? Я же твой сынишка-то - жгучий, крученый, не какой-нибудь задохлик, а яблоко от яблони... Короче, лью бальзам ведрами на его генеральские раны, подлизываюсь. И забаву мою, говорю, собой не пугай! А он Тоньке-то: вы, говорит, даже не представляете, милая девушка, с кем связались по неосторожности и неопытности! Это про меня-то, про меня!..
   Геля (отхлебнув из стакана). Разве можно так с женщиной? Кричать... Боренька, вот и ты, бывает, начнешь на меня браниться, как стыдно-то за тебя!
   Аркадий. Ага-ага!.. Ор, топот, слюной брызжет, как жеребец!.. Вон, мол, отсюда! Нет у меня сына и это не сын!.. Я "Лидию" в карман, Тоньку за руку и к вам - просить политического убежища. Маман, конечно, шепнула: уляжется, приходи, отопру... Тайком, крадучись! Куда? В дом, где прошло босоногое детство!..
   Гелл. СлучАем, Аркашечка, это не "Лидия" у тебя газеткой заткнутая? Очень вкусное вино...
   Аркадий. Пей, Геля. Она самая... (Борису.) Тридцать лет скоро, дети во дворе дядей кличут, а бабу без риска для жизни домой привести не могу!
   Тоня. Зачем же отцу своему ножиком грозили?
   Аркадий. Что он, шуток не понимает? Не-ет!.. Я ему дачу-то в Репине спалю! Поехали, Тонь? С четырех концов ее!..

Тоня зажмуривается, зажимает уши руками.

   В мести я страшен!
   Борис. К чему эти страсти египетские? Отсуди-ка ты, Аркаш, у него свою комнату, раздели ордер, преврати его генеральский дворец в родную советскую коммуналку... Имеешь право!

Тоня встает.

   Аркадий. Куда? (Хватает ее за руку.) А бритвой по глазам?.. (Смеется, поет.) И гуд бай, май лав, гуд ба-ай!..

Тоня в ужасе садится.

   Геля (кокетливо). Налей мне "Лидии", Аркашечка. Я жду-у!

Аркадий наливает ей и Тоне.

   (Пробует.) Букет! Аромат! Крым! Алупка!.. Дворец Воронцова, пейзажные парки!.. Боренька, миленький, в Крым хочется. Съездим, а?

Тоня отодвигает стакан с вином.

   Как-нибудь... Устроишься на работу, денежек скопим рублей... Скопим, скопим! Ради такого!.. Откладывать буду с каждой получки. И ни-ни, Боря! Так схороню, что и ты не найдешь!
   Борис. Представляешь, Аркаш, кто-то у этого охломона зарплату увел (толкает Володю в бок), а Нелька на меня бочку катит.
   Аркадий (рассеянно). Я-то тут при чем?

Володя поднимает голову, но, не увидев перед собой стакана,

роняет ее на стол.

   Геля. В Ялту, в Феодосию, Боренька!.. Море сиреневое, в дымке. Отпуска возьмем летние. Ты только скажи, что поедем, я, Боренька, все, я за это тебе!..
   Борис. Порцию биточков из столовки принесешь? (Аркадию.) Размечталась! Ты, Гель, посмотри на себя! Какой Крым тебе, Гель? Ты к зеркалу чаще подруливай!.. Ты ж, Гель, заголишься там на пляжу - пальмы завянут в кадушках, в море зайдешь - медузы от ужаса пересохнут, наши дельфины в турецкое подданство перепишутся! Тебя дальше финской лужи пускать опасно. Думай, Гель, что говоришь-то!..

Аркадий хохочет.

   Геля. Почему ты, Боренька, такой жестокий? (Всхлипывает.) Вспомнить нельзя? Там воздух какой! В Крыму... Между прочим, Зинаида, наша дворничиха, мы давеча в бане с ней встретились, она и говорит: как вы хорошо сохранились, Ангелина, в свои сорок с небольшим!..
   Борис. Консервы ты ей, сохраняться! Небось трёху заняла, вот и подлизывалась.

Аркадий, смеясь, закуривает.

   Геля. Никакой в тебе, Боренька, культурности!
   Борис. Было, было и у меня. Гель! Жена, сын, квартира, работа... И культурность. Как же! В отпуск - только на Кавказ. У нашего управления спецсанаторий там за колючей проволокой...
   Аркадий. Такие курорты на Колыме стоят. Ты спутал, Боря!
   Геля. Он, Аркашечка, не сидел, он туда кралю свою отдыхать каженный год вывозил. Это не Гелька, она перебьется...
   Борис (Аркадию). Там специальные пляжи за высоким забором были. Отдельно для девочек, отдельно для мальчиков. Солярии... Чтоб загорать в чем мама родила. На Колыме... Понимал бы! Было, было... Если винцо, то марочное, если... Всё первый сорт, со знаком качества. (Геле.) Тебе бы только приревновать меня, хоть к Ростральной колонне. Что кралю? Знаешь ведь, кого я возил. СамогС! Да он теперь!.. (Смотрит вверх.) Да и я за ним тогда как жил? Спецгараж, спецстоловка, спецзаказы два раза в неделю... Разве жена мне такое тогда на стол подавала?

Входит Миша с длинными досками на плече, с грохотом сваливает их у стены.

   Геля. Ох, напугал! Как же ты, Мишенька, тихо ходишь! Прямо котик!.. Покушаешь? У нас вино есть...
   Аркадий. Самая походочка деловая, жиганская!
   Миша (Геле). Доски возили... (Снимает кепку, комкает, вытирает ею лицо.) Есть не хочу, выпил бы... (Аркадию.) Сам ты шпана! Я у тебя и финку видал... А мою походочку не трожь, я ее на фронте в разведке вырабатывал! Маршала Чуйкова, вот как тебя, видел! Я - сын полка... (Борису.) Налей.

Аркадий смеется. Борис наливает вина.

   Пускай чуток полежат. (Показывает на доски.) Мужику обещал... Да тут он, на Съездовской живет... Дачку в Парголове лепит... (Пьет вино, нюхает кусок черного хлеба и кладет его в карман спецовки.) Сколько уж я ему всего перетаскал!.. Сейчас зашел - дома нету. Небось на дачу и укатил... Одним бы глазком на нее взглянуть, должно, хоромы.
   Борис (Аркадию). Калыму, правда, с ним никакого... (Мише.) Я им про бывшего шефа рассказываю... Не любил, чтоб в его машине чужие ездили!..
   Аркадий. Гляди не припухни, Миша, с этим своим помпадуром! За жопу возьмут, он первый на тебя и дунет.

Миша (вскакивая). Меня же машина ждет! (Аркадию.) Это вряд ли... Убегает.

   Аркадий (Тоне). Грузчик-экспедитор... (Кивает Мише вслед.) Это Конов ему загнул: трудная у тебя, Миш, работа, но интеллигентная. Помнишь, Борь? Теперь зазнается... Еще бы! Нагрузи, разгрузи, накладные подпиши - не напутай, да схимичить надо, чтоб себе чего отказёнить, да чтобы не заметили... Загоним Мишкины доски, чует мое сердце!..
   Геля (Тоне.) Мишенька человечек хорошенький, всегда чего-нибудь привезет!
   Аркадий. Спит небось плохо - ОБХСС снится. У него, у лопушка, контора на хвосте - верняк! - а он и не чует.
   Борис (отстраненно). Мой, бывало, окинет зорким глазом машину, носом поведет... Бабу, говорит, вез, лавандовым маслом мажется! А я ему: вы вспомните, Петр Анисимыч, чем ваша благоверная за ушками брызгает...

В дверях появляется Конов с переносным телевизором "Электроника" в руках. Никто, кроме Аркадия и Тони, его не видит, но Конов и им делает знак, чтобы молчали.

   Улыбается - смотри, значит, не балуй! На три метра под тобой видел!.. До меня пятерых водил за калым - детишкам на молочишко - от себя удалил. А со мной нравилось ему разговаривать. Вид, говорит, твой, Боря, доверие внушает, есть в тебе врожденное благородство. Я тогда в очках ходил, позолоченная оправа... Ты, говорит, себя не реализовал, в принципе, ты, говорит, мог стать философом, а выбился в шофера. Вот они, говорит, роковые последствия войны, блокады, трудного детства! Люди, говорит, заблудились, себя в горе забыли. И ты, говорит, Боря, от своей линии отклонился. У тебя ж парадоксальное, говорит, мышление! Я нарочно в словаре смотрел: парадокс - это странный загиб ума. Всем, к примеру, кажется, что этот стол черный. Так? Я же взгляну на него и выдам: белый он! И точно!.. Никто почему-то раньше не замечал...

Аркадий усмехается, глядя на Конова.

   Жили мы с ним душа в душу. Он наверх, и меня за собой. Ну и я для него... Мы уважение ценим! Собственная, бывало, жена просит: подвези, мол, на работу опаздываю. А я ей трёху в зубы - чеши на такси, не оскверняй мне автомобиль своим бабским присутствием!..
   Геля. Через это, Боренька, она от тебя и ушла!
   Борис. И вышло моему повышение - страшно сказать! И возить мне его никакой не стало возможности...
   Аркадий. Самолет ему, помпадуру, стал полагаться. (Усмехается.) Лень тебе было на летчика переучиваться?
   Борис. Проверяли меня там, наверху... (Шепотом.) И что-то нашли...
   Аркадий. Камень за пазухой!
   Борис. Возвысился человек! А я с тех пор...
   Конов. Без меня пьют - не поперхнутся. (Подходит к столу, ставит телевизор на середину.) Привет честной компании! (Борису.) Лакейская твоя душа! Предан ты ему был, как Бобик, а турнули из теплой спецбудки, ты и заскулил про сладкое житье да про сахарные косточки, что от хозяина перепадали. (Садится за стол, сам наливает себе вина. Геля пододвигает ему тарелку с биточками.) А известно ли тебе, почему собаки кости глодать любят? Потому что мяса им не дают. Мяса ты, Боря, и не нюхал!..

Выпивает вино, достает чистый носовой платок, засовывает на манер салфетки за воротник, начинает с аппетитом закусывать.

   Борис (угрюмо). Принес?
   Конов. Когда я ем, я глуп и нем! А ты расскажи, расскажи пока нам, Боренька, историю своего падения: как жена от тебя ушла, не вынесла без спецпайка, как ты в такси ишачил, как хлеб наш насущный развозил, как в эту кухню попал... Люблю я слезные байки! Имею слабость...
   Аркадий. Он про спецсанаторий строгого режима задвигал, где мужики с бабами нагишом загорают!
   Борис. Заткнись! Не опошляй! (Тоне.) И это люди? Им душу приоткрой, ма-аленькую щелочку оставь, зазевайся, они и туда изловчатся плюнуть!..

Геля подливает Конову вина.

   Конов (Борису). А вот и зря! Ты по Аркашке обо всем человечестве не суди. Он среди нас один такой - никаких перед ним преград... (Напевает.) На-ам нет прегра-ад на море и на суше... Прав я, Аркаша? Честно скажи: ведомы тебе нравственные запреты? Честно не умеешь? Баловень судьбы, игра природы, недоучка, все по верхам, папашиными денщиками вынянчен, вскормлен с кончика копья... Не смотри на меня так, Аркадий, а то страшно! Понимаю, негде тебе себя показать, соловей ты наш разбойник. Тебе бы в обществе Желтого дьявола процветать, где правит чистоган, уж ты бы там со своим кистенем!..

Аркадий самодовольно улыбается.

   Борис (Конову). Так принес или нет? Сделал?
   Конов. Ну-ка, Аркаш, воткни там, сделай милость, а то чего-то не хватает...

Отматывает длинный шнур от телевизора. Аркадий вставляет вилку в розетку.

   Телевизор. Постоянное представительство СССР при ООН распространило полный текст речи Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева на Пленуме ЦК КПСС...
   Конов. Осчастливили мировое сообщество!

Пьет вино, щелкает ручкой переключения программ.

   Телевизор. Генеральный секретарь ЦК КПЧ, Президент ЧССР Густав Гусак в Кремле вручил Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу высшие награды своей страны - вторую Золотую Звезду Героя ЧССР и орден Клемента Готвальда...
   Аркадий (глядя на экран). Интересно, они взасос или так только?
   Конов. Генсекс! Конечно, взасос.
   Телевизор. ...Этих наград Леонид Ильич Брежнев удостоен за выдающиеся заслуги в освобождении Чехословакии от фашистских захватчиков, в развитии советско-чехословацкой дружбы, в борьбе за мир и социальный прогресс во всем мире...

Конов переключает телевизор на другой канал.

   Президент СФРЮ, Председатель Союза коммунистов Югославии...
   Аркадий. Я тебе покручу! (Смеясь, грозит Конову пальцем.)
   Телевизор. ...Маршал Югославии Иосип Броз Тито вручил Генеральному секретарю ЦК КПСС, Маршалу Советского Союза Леониду Ильичу Брежневу высшую награду СФРЮ - орден Свободы. Товарищи Иосип Броз Тито и Леонид Ильич Брежнев обменялись речами...
   Конов. Обложили! Везде он, ненаглядный... (Убирает звук телевизора).
   Тоня. А нам на политинформации говорили, что когда вручают награду первому лицу государства, это значит - оказывают честь всему нашему народу.
   Конов. Надо же как-то объяснить массам весь этот детский сад со значками и фантиками... Ишь, бедовая! Откуда сей бойкий цыпленок вылупился?
   Борис. Аркашка на танцах закадрил.
   Конов. Такую активистку! Ай да Аркадий!.. (Тоне.) Вы, мадмуазель, случаем не секретарь комитета комсомола листопрокатного цеха?
   Тоня. А почему вы с презрением? Если трудящий человек, то своего мнения иметь не может?
   Конов. Лимитчица! (Тоне.) Из какой губернии тебя откачали, трудовой ты наш ресурс?

Аркадий хохочет.

   Тоня. А если рабочий человек к политике, к культуре тянется, нужно поддерживать, а не смеяться...
   Конов. Политинформацию гонишь?

Включает звук телевизора, продолжает есть.

   Телевизор. В семье спортивно-числовых лотерей появилась новинка - олимпийская денежно-вещевая лотерея "Спринт". В Москве уже началась продажа ее билетов. "Спринт" полностью оправдывает свое название. В новой лотерее от покупки билета до выигрыша расстояние - самое короткое. Счастливый билет или нет, играющий определяет сразу же после приобретения, вскрыв его самостоятельно...
   Аркадий. Или с помощью жены...

Гулко кашляет в кулак Старик.

   Конов (приглушая звук). Есть очень интеллектуальная шахтерская карточная игра... Вроде "Спринта"... Ставят на кон по рублю, раздают по одной карте и сразу открываются. У кого карта старше, тот и выиграл.

Аркадий выпивает Тонино вино. Конов прибавляет звук.

   Телевизор. ...Новая лотерея имеет большой диапазон призов - от пятидесяти копеек до пяти тысяч рублей, а также десять автомашин и девятнадцать мотоциклов в каждой серии...
   Борис. Жаль, самолеты не разыгрывают!
   Телевизор. ...пятьдесят процентов доходов от лотереи пойдут на финансирование спортивного строительства и подготовку к двадцать вторым Играм...
   Конов. А другие пятьдесят процентов куда?
   Аркадий. Мужики возле ларька на Пятой линии травили: ранее объявленный на тысяча девятьсот восьмидесятый год коммунизм заменяется Олимпийскими играми..,
   Телевизор. Предполагается, что ближе к Олимпиаде в числе главных выигрышей появятся билеты на отдельные виды олимпийской программы и путевки в Москву и Таллин...
   Геля. И по радио что-то такое про коммунизм было... А обидно!
   Конов. Да, так хотелось хоть на старости лет пожить в бесклассовом обществе, когда от каждого по способностям, каждому по потребностям!..
   Борис. Зато классный футбол живьем поглядим.

Закончив есть, Конов вынимает носовой платок из-за воротника, вытирает губы, откидывается на спинку стула.

   Конов. Футбол по ящику посмотришь... (Похлопывает расслабленной рукой по телевизору.) Ходят верные слухи, что нас грубо и несправедливо спровадят на время Игр за сто первый километр - куда-нибудь в славный город Тихвин - оградят от нашего брата общество. Пробные облавы делают втихомолочку... Уж лучше бы коммунизм, при нем бы нас только перевоспитывали. Грустный анекдот ты принес, Аркадий...
   Тоня. При коммунизме вас больше не будет!

Встает и идет к выходу.

   Конов. Куда же ты нас, деточка?
   Аркадий (Тоне). Стой!
   Тоня (останавливаясь). Да я бы вас!.. Я бы!..
   Конов. Было, было... Лагеря, собачки, газовые камеры...

Аркадий догоняет Тоню и хватает за руку.

   Тоня (скандально). В общежитие мне!.. Не пустят!..
   Аркадий. Мы с тобой до сути не дошли! Или у тебя гости?
   Телевизор. ...Социализм, - отметил товарищ Леонид Ильич Брежнев на Двадцать пятом съезде КПСС, - уже сегодня оказывает огромное воздействие на мысли и чувства сотен миллионов людей на земле...
   Конов. Разлагающее? Что ты от нее хочешь, Аркаша, - она под воздействием! (Поет.) Сегодня мы не на параде, а к коммунизму на пути... С Олимпиады гонют, в счастливое будущее брать с собой не хотят!..
   Телевизор. А завтрашний день, несомненно, даст новые свидетельства безграничных возможностей социализма, его исторического превосходства над капитализмом...
   Аркадий (Тоне). Зачем тогда с танцев пошла? (Подводит к столу и грубо усаживает.) Глохни! Сказал же - зрения лишу. (Растопыренными пальцами целит Тоне в глаза.) И думай: шучу я или нет.

Тоня плачет, закрыв лицо руками.

   Телевизор. Вступление социалистического общества в пору зрелости...
   Конов. В пору половозрелости!..
   Телевизор. ...раскрытие всех заложенных в нем возможностей значительно усиливает его притягательное воздействие...
   Геля. Ты бы, Аркашочка, сладенький мой, по-хорошему с ней. Мы, женщины, по-хорошему когда с нами, любим... (Икает.)
   Конов (ковыряя спичкой в зубах). Аркадий, конечно, груб, но справедлив! Учить их, промокашек, жизни надо!
   Борис. Слышь, Конов, чего тянешь кота за хвост? Не сделал, так и скажи.
   Аркадий (Конову). Отдай ты ему ксивы, если нарисовал. Всю плешь проест.
   Конов. Истомились? (Достает документы, протягивает Борису.) Принимай работу, начальник.

Борис, Геля, Аркадий рассматривают документы.

   Телевизор. Развитому социализму соответствуют развитые международные отношения нового типа...
   Аркадий. Кучеряво!.. (Конову.) Академик! Гений! Маклер! Словно и не было!..
   Борис. Водяные знаки не повредил? (Смотрит листок паспорта на просвет.) Кажется, пожелтело...
   Конов. Обижаешь, гражданин начальничек, нам желтеть не положено. Ладно, они тебе штамп чернилами шлепнули. Кабы, как прописку, штемпельной краской... Чернила мой состав только так берет. Маме спасибо! В безоблачном детстве взяла меня за руку и отвела в химический кружок. Потом пожалела, но было поздно - я уже сводил двойки в дневнике.
   Аркадий. Правда, Борь, так и оттиснуто было: злостный беглец от алиментов? Медуза?..
   Конов. Из-под венца!
   Борис (Аркадию). Ну... И жирный штамп, как копытом. Сам ты медуза! (Кивает на Тоню.) А начиналось все с безобидного знакомства на танцульках. (Мечтательно.) Мы плясали буги-вуги! Я был стиляга, и комсомольцы распарывали бритвой мои узкие штаны...
   Телевизор. В ходе решения задач коммунистического строительства духовно, нравственно, во всех отношениях растут наши люди, раскрываются новые грани их дарований, их творческих сил и возможностей. И это особенно радует!..
   Конов. Не иначе как обо мне! Надо прислушиваться к мудрым голосам средств массовой информации.
   Геля (икая). Знаете, Геннадий Геннадич, мы еще двоих жильцов пустили. Очень хорошенькие парнишечки, такие воспитанные, один, как и вы, художником...
   Конов. Я, Ангелина, художник трагического дарования и весьма узкого профиля. Весь мой талант в рамках сто девяносто шестой статьи УК РСФСР.
   Телевизор. Развитие общественного производства, рост его эффективности и улучшение качества работы служат объективной основой дальнейшего подъема материального и культурного уровня жизни народа...

Борис и Аркадий изучают документы. Тоня, успокоившись,

промокает глаза платочком.

   Геля (справившись с икотой). Скажи, Боренька, какие славненькие мальчишечки у нас будут жить. (Конову.) Они за вещами поехавши. Я им говорю, есть живодеры, которые за полгода вперед норовят, а мы с Боренькой только за месяц...
   Конов. И дальнейший подъем вашего материального уровня налицо. Правильно, Ангелина, ты с ними по-христиански...
   Геля. За свет, говорю, у нас жильцы сами плотют, отдельно. Не нам же с Нелькой за них за свет! Они небось книжки читают по вечерам... Это нагорает! Вон и так из Ленэнерги бумаги шлют, грозятся провода обрезать. А что, телефон был? Был. Обрезали. Газ перекроют, да воду выключат... То-то поживем! Боренька, уж небось Геннадий Геннадич постарался тебе...
   Борис (Конову). И трудовую выправил?
   Конов. Сложнее всего, Боря, ваять паспорта и партбилеты.
   Аркадий (оживляясь). А лотерейные?
   Конов. Ход твоей алчной мысли, Аркаша, мне ясен, но не советую! (Борису.) Трудовые книжки, это позорное наследие сталинизма, мой профиль. (Тоне.) Что поделать, мадмуазель, - слабость...
   Телевизор. Скончался в Париже в возрасте семидесяти двух лет один из известнейших артистов французского и мирового кино Жан Габен...
   Геля. Ах, Боренька, Габена как жалко! Помню, "Фанфана-Тюльпана" его раз десять смотревши...

Борис листает трудовую книжку. Аркадий смотрит

через его плечо.

   Тоня (севшим голосом). Там Жерар Филип, кажется...
   Геля. Разве?
   Конов. Вот он, современный рабочий! Жана Габена от Жерара Филипа ему отличить не слабС! Кстати, Ангелина, что это опять у тебя за словечки: смотревши, поехавши, плотют? А ткачиха с поварихой с сватьей бабой Бабарихой... Скобариха ты, скобариха!..
   Геля (Борису). Чегой-то он?
   Конов. Псковское происхождение из тебя прет. Мне, истинному петербуржцу, режет слух твое варварское произношение.
   Телевизор. "Черным днем", "новым Ватерлоо" называет французская печать вчерашний день на валютной и коммерческой биржах. Французский франк вновь упал до рекордно низкого уровня, обесценившись по отношению ко всем основным валютам западных стран...
   Геля. Вот вы, Геннадий Геннадич, меня скобарихой, а сами, как придете, телевизор прямо на середку стола поставите и смотрите. Тоже неприлично!
   Конов. Погоди, Ангелина, пора, кажется, их франки по дешевке скупать на все наличные.
   Борис (потеплев). Гляжу я, Конов, и в толк не возьму: как ты печати сделал? Один ведь к одному! В натуре!.. Вырезал из чего?..
   Телевизор. Посадочный блок космической станции "Викинг-2", спустившийся на Марс в районе Утопия, продолжает передавать фотоснимки с "красной" планеты. На этих фотографиях изображен один из участков марсианской поверхности...
   Аркадий. Вареным яйцом перенес. (Конову.) Угадал, академик?
   Геля. Обидеть человека легко, Геннадий Геннадич. (Всхлипывает.) Все меня тут обижают...
   Конов. Это тебе, Аркаша, не лабазы на уши ставить!.. Берется остро отточенный химический карандаш... (Геле.) Прости, кормилица ты наша! Каюсь. (Борису и Аркадию.) Карандаш... И вот этими ручонками, которые, по уверению классика марксизма-ленинизма товарища Энгельса, сделали из обезьяны человека. Даже из обезьяны! А ты говоришь, Ангелина... Потом промокается влажной губкой, чтобы проступил чернильный цвет...
   Телевизор. По количеству и силе землетрясений нынешний год стал наиболее разрушительным после семидесятого года, когда в Турции и Перу погибло свыше шестидесяти семи тысяч человек...
   Борис (с ужасом). Каждую буковку выводишь?
   Конов. "Викинги" с Марса карточки девять на двенадцать шлют, а ты про буковки. (Поет.) И на Марсе будут финики расти...
   Геля. Бедненькие турки! Всех жалко, всех...
   Аркадий. В салоне на Невском за деньги показывать можно. Очередной шедевр истинно народного художника Конова! (Конову.) А дядю Володю слабо цветными карандашами выгравировать?

Входит Нелька. Гасит газ. Борис прячет документы. Подходит к столу Старик.

   Конов. Что сторублевку? Проси уж новое корыто или дворянство...
   Телевизор. В среднем в мире ежегодно происходит от шестнадцати до восемнадцати крупных землетрясений и одно гигантское. Однако менее чем за десять месяцев нынешнего года уже зарегистрировано двенадцать крупных землетрясений и три - гигантской силы...
   Нелька. Заседает парламент?

Подсаживается к столу.

   Конов. Истребляем алкоголь на планете! Благородное, но изнурительное занятие. Ни выходных тебе, ни перекуров, ни наград, как - вон - миротворцам... Боремся, боремся, а не убывает. Что будешь пить, Неля? Коньяк, виски, джин не спрашивай - с ними сражаются наши капиталистические коллеги. В широком выборе бормотуха. На закуску советуем взять фирменное блюдо - биточки со в меру слипшимися макаронами...
   Телевизор. Крупными считаются колебания земной коры силой семь баллов по шкале Рихтера в эпицентре, гигантскими - силой восемь и более баллов...
   Геля. Нелечка, доченька, а вот "Лидия"... Осталась граммулечка... Аркашечка принес... Только для меня! Правда, Аркашечка?

Делает глоток из стакана.

   Конов. Интересно, есть ли Бог на Марсе?
   Старик. Бога вспомнил... Интересно, сколько дают за подделку?
   Конов. Теперь, как и раньше, папаша. Родная сто девяносто шестая, часть первая: подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, штампов, печатей, бланков и так далее... Предоставляющих права или освобождающих от обязанностей... Так, кажется... В целях использования... самим подделывателем или другим лицом, либо сбыт такого документа... Какой стиль! Дыхание спирает... Наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправработами на тот же срок. Но часть третья указанной статьи, папаша!.. В чистом виде парадокс... Использование заведомо подложного документа... Боря, тебя касается. Незабываемый разброс наказаний!.. На срок до одного года, или исправработами на тот же срок, или штрафом... На сколько бы вы думали? Аж до ста рублей! А что, папаша, решили тоже ступить на скользкий и романтичный путь конфликта с отечественной Фемидой? Смотрите, бабенка она капризная - даром что глазки тряпочкой замотала...
   Старик. Как-нибудь без этого доживу. Немного осталось... Греха на душу не возьму.
   Конов. Не согрешишь ведь, не покаешься. Неля, не гляди на нас пантерой! Сядь поближе, вместе алкоголь истреблять станем. Вот и муж твой рядом спит. Куда торопиться?
   Аркадий. Это не муж, а мощи.
   Нелька. Заткнись! (Конову.) Мне Наташку еще купать...
   Геля. А где моя внученька? А баю-баю-баиньки сейчас!.. А кто это будет куп-куп?..
   Телевизор. На сегодняшний день в результате землетрясений погибло более двадцати семи тысяч человек. Двадцать три тысячи - в Гватемале в феврале, девятьсот человек - в Северо-Восточной Италии в мае, шестьсот - на острове Бали в июле и, по меньшей мере, три тысячи сто человек - на Филиппинах в августе...
   Геля. Господи, и так жить-то страшно, а тут в земле трясение! (Крестится.) Столько народу!.. И нерусские, а все жалко...
   Конов. У нас, Ангелина, выведена новая общность людей - советский народ! Брось свои шовинистические штучки - русские, не совсем русские, чересчур...
   Аркадий. Футбола там нет сегодня? (Зевает.) Или хоккея?..
   Старик. Их понятно, кто убил - природа, стихия... (Борису.) Ты мне скажи, кто сына моего? Молодой, жить да жить...
   Борис (Старику). Погоди!.. Тебе, Гель, дали бы кого пожалеть, ты и рада. В Крым наладилась. Там, знаешь, как трясет!.. Живьем засыплет - откапывай потом.
   Геля. Свят, свят... Ну тебя, Боренька!.. Живьем?

Конов переключает телевизор. Старик, не дождавшись ответа, уходит в угол, ложится на пол, кряхтит, кашляет.

   Телевизор. Политический обозреватель "Нью-Йорк таймс" Рестон подверг резкой критике обоих кандидатов на пост президента США - как от республиканской, так и от демократической партии - за их бесконечное маневрирование и отказ от принципиальных позиций в ходе предвыборной борьбы за место в Белом доме...
   Конов. Вместо футбола тебе, Аркаша...
   Нелька. Опять ты пьяна, мама! Ладно они, мужики, а тебе как не стыдно?
   Конов. Пьяная женщина - зрелище не для слабонервных, но мы, Нель, привыкли, закалились в борьбе!
   Нелька. Молчал бы, артист...
   Геля (всхлипывая и вытирая глаза полой кофты). По капелюшечке, по глоточку... "Лидию" люблю, в Крым хочется!.. (Пробует встать и не может.) Боренька говорит, там медузы из-за меня посохнут... Жалко! И еще дельфинов...
   Нелька. Ты своего Бореньку больше слушай. Он тебе хорошему научит.

Выходит.

   Тоня (вставая). Сумасшедший же дом! Не могу!.. Миленькие дяденьки, отпустите! Ну что я вам сделала?
   Телевизор. Необычное похолодание наступило в ряде центральных районов Мексики. В столице в результате переохлаждения умерли три человека...
   Борис. Вот устроюсь работать... Хоть в поливалы, снегоочистителем пойду. И пошлю вас всех!.. Жрите сами свои биточки!
   Аркадий. Трудно будет, Борь, из блюдолизов в грузовик пересаживаться. Я бы в летчики пошел... (Смеется.)
   Конов. Что в мире-то творится! (Тоне.) Ящика насмотришься и невольно подумаешь: что ваша, мадмуазель, крошечная трагедия в сравнении с гибелью трех неизвестных мне, но таких близких, благодаря эфиру, мексиканцев?
   Тоня (сквозь слезы). Что вы в моей жизни понимаете? Вы! Вы!..
   Борис (Аркадию). Я тебе дам блюдолиза!
   Геля (Борису). Не пущу! Ты от меня, Боренька, никуда!.. Одной веревочкой... Ты мой! Не дам!..

Входит Нелька. Ставит чайник на плиту.

   Нелька. Мама, не унижайся ты!

Уходит.

   Телевизор. Подавляющим большинством голосов Генеральная Ассамблея ООН одобрила резолюцию, отвергающую провозглашение так называемой "независимости" южно-африканского бантустана Транскей. Воздержался лишь американский представитель...
   Конов (Тоне). Нечего и понимать! Трудовым резервам у нас лафа.
   Тоня (сдерживая слезы). Ага! С четырнадцати лет в ПТУ. Благоустроенное общежитие... На ночь с девчонками, которые по рукам не пошли, нормальной жизни хотят, семьи, детей, а не блядства вашего бесстыжего, с ними дверь забаррикадируем, чтоб бухие мальчики не ворвались и не ссильничали, и спим вполуха. В уборную, прости Господи, втроем ходили!..
   Конов. Романтично! Слёзно! Люблю!.. И дальше что? На плиточницу выучилась?
   Тоня (успокаиваясь). Дальше стройка, милый дядя. Вы хоть знаете, что это такое?
   Конов. Приходилось возводить объекты народного хозяйства.
   Тоня. И на башенный кран приходилось? Я вот, что ни день, туда лазию!
   Конов. Головка не кружится?
   Телевизор. Бывший президент Аргентины Мария Эстела Мартинес де Перон признана виновной в растрате крупных денежных средств во время пребывания на этом посту. Об этом говорится в постановлении федерального судьи...
   Аркадий. Тоже не святые.

Конов разливает вино по стаканам.

   Конов (примирительно). Папаша, примете или уже на покой?
   Старик. Если поднесешь...

Все выпивают.

   Тоня. Кружилась, потом обвыклась. Вы бы, дядя, по лимиту поработали, словечки-то свои оставили бы. Романтично им!..

Геля задремывает за столом.

   Конов. Что вы своим трудом глаза мне колете? Любая нетворческая работа уродует людей! Небось комсомолка... Маркса почитай. Хорошо пишет о профессиональном идиотизме! А у нас замалчивают... Дай-ка, дай послушаю, погоди... (Прибавляет громкости.)
   Телевизор. В сентябре семьдесят шестого года советский гражданин Зосимов В.И. тридцать девятого года рождения...
   Борис. Почти ровесник.
   Телевизор. ...совершил преступный акт захвата и угона в Иран самолета Аэрофлота "Ан-2"...
   Конов. Что-то и меня неудержимо в Персию потянуло. Учись, Боря, на летчика!
   Телевизор. По договоренности с иранской стороной, в соответствии с соглашением о сотрудничестве в предотвращении угона гражданских воздушных судов между СССР и Ираном от седьмого августа семьдесят третьего года, Зосимов В.И. возвращен в Советский Союз. Самолет также передан нашей стране...
   Конов (злорадно). А гражданин-то Зосимов В.И. размечтался!.. (Поет.) И он крепкою рукою обнял персиянки стан... Злодей!
   Тоня. Вот вы, дядя, меня лимитчицей... А как нам живется?
   Конов (рассеянно). Уж не хуже, чем вон папаше...
   Тоня. Мне до собственной комнаты ровно четыре года семь месяцев ожидать. А чтоб на улучшение - нечего и говорить...
   Конов (явно теряя к ней интерес). Как это?
   Тоня (распаляясь). А так! Шесть лет, чтобы комнату в коммуналке получить. Постоянная, значит, прописка. Чтобы на очередь на квартиру встать, десять лет потом требуется. Да еще лет шесть-семь жди, пока очередь на квартиру подойдет...

Конов зевает.

   (Не замечая.) Шесть да десять, да еще семь... Жизнь пройдет, пока по-людски жить начнешь!
   Борис. А тебе сразу квартиру. Разбежалась! Я - коренной ленинградец - до сих пор в коммуне радуюсь... Как-то живу, не помер!
   Тоня. Спиваетесь вы... Разве это жизнь?

Борис вскакивает со стула. Входит Нелька. Берет чайник с плиты, задерживается в дверях, прислушивается к разговору.

   Конов. И ты, стало быть, решила судьбу за подол подергать, поторопить ее, копушу, за ленинградца, за Аркашку вон, замуж - и в дамки?
   Тоня. Правда ваша... (Всхлипывает.) Разве отгадаешь, кто из вас порядочный, а кому только глупостей надо?
   Аркадий. Про глупости интересно!..
   Нелька. Дурочка, кто же на танцах мужа ищет? (Усмехается.) Там только такие хмыри и ошиваются...

Выходит.

   Аркадий (ей вслед). Ой! Ой!.. Какие это "такие"?

Нелька возвращается.

   Нелька. С такой бесстыжей рожей, как у тебя! Что семью? С тобой пять минут опасно рядом посидеть!

Выходит.

   Аркадий (вслед). А ты пробовала?
   Борис (садясь). Не кого-нибудь - генеральского сынка сорвала!
   (Тоне.) Что, выкусила?
   Телевизор. За выдающиеся заслуги в развитии советского музыкального искусства...
   Аркадий (устало). Опять, что ли?
   Конов. Как, он еще и поет?
   Телевизор. ...и в связи с 80-летием со дня рождения присвоить композитору Новикову Анатолию Григорьевичу...
   Конов. Слава Богу! А то уж я решил...
   Телевизор. ...звание Героя Социалистического Труда с вручением ему ордена Ленина и золотой медали "Серп и Молот"...
   Тоня (вставая). Мужички, дяденьки, ну отпустите, пожалуйста!
   Борис (с опаской глядя на Аркадия). Трёху гони...
   Конов. А что? Пускай гонит, деревня! За смычку с городом надо платить.
   Аркадий. Не понял! Мне что же, дуньку Кулакову гонять, как в малолетстве? Может, у нас с ней зазной, семейное счастье на горизонте?..
   Конов. Ты парубок видный - другую бесовку себе оторвешь. А тут трешка для общества! Напиток же кончился. Твою лимитчицу на кон... Отпусти ее, Аркаша. Мало - давай за пятерку. Сторгуемся...

Тоня торопливо достает из-за пазухи деньги, кладет на стол и выбегает. Аркадий кидается было следом, но Конов его удерживает. Смачно сморкается на пол Старик в своем углу. Геля клюет носом.

   Барышня по-людски жить хочет. Не марай ты ее...
   Телевизор. С новостями спорта вас познакомит Наум Демарский...
   Аркадий. Не я, так кто-то! (Садится за стол.) Тоже мне - папа!
   Телевизор. Сначала о футболе. Матчи первенства страны принесли следующие результаты: "Днепр" - "Торпеда" - один - ноль, "Карпаты" - "Динамо" (Москва) - два - ноль...
   Конов. У этой может получиться... А вдруг? (Берет со стола деньги, смеется.) Десятку с перепугу кинула!
   Борис. Да тихо вы! Спорт же!

Все смотрят телевизор.

   Телевизор. ... "Черноморец" - "Локомотив" - боевая ничья один - один, "Заря" - "Спартак" - два - ноль... И последняя встреча. "Динамо" (Тбилиси) на своем поле переиграло ленинградский "Зенит" - один - ноль...
   Борис. Скатились на седьмое место.
   Аркадий. На почетное седьмое!
   Телевизор. Всемирная хоккейная ассоциация намерена направить для участия в турнире "Известий" команду "Виннипег Джетс", а не "Квебек Нордикс", как планировалось ранее. В составе "Виннипег", обладателя главного приза ВХА - "Кубка АВКО" выступает знаменитый Бобби Халл...
   Борис. В гробу мы его видали!
   Конов (мурлычет под нос). А наши ребята за ту же зарплату, а лучше играют в хоккей...

Вбегает Нелька.

   Нелька. Кто моего Володьку сюда притащил? (Борису.) Ты?!

Аркадий. Спохватилась! Вона как заземлился... Чего искры метать? Нелька надвигается на Бориса.

   Борис (толкает Гелю). Слышь, слышь!.. Как я могу жить с тобой в таких условиях? Намеки, подозрения...
   Геля (спросонья). Нелечка, доченька, Володька сам прикостылял! По стеночке, по стеночке... Вот те крест! (Крестится.) Боренька ни при чем...

Конов невозмутимо разливает остатки вина по стаканам.

   Конов. Будет вам! (Поднимает стакан.) Скрасим хоть этим однообразное счастье своего существования...

Борис подставляет стакан вина Володе, толкает его в бок.

   Нелька. Не смей спаивать!

Поздно. Володя одним махом опрокидывает в себя содержимое стакана и роняет голову на стол.

   Борис (услужливо). Так я его, Нель, сам и до постельки доставлю. Аркаш, помоги!..

Вдвоем уносят Володю. Плачет ребенок. Нелька вскакивает из-за стола. Конов ее удерживает.

   Конов. Не горячись, Неля. Выпей с нами, расслабься...

Нелька машет на него рукой, убегает. Возвращаются Борис с Аркадием, садятся за стол. Стихает плач ребенка. Все молча пьют, не чо­каясь, как на поминках. Входят Атанов и Пипеляев с вещами. Пауза.

Т е м н о.

  

ЗАСТОЛЬЕ ВТОРОЕ

Та же кухня. Горит электричество. За столом Конов, Борис, Аркадий и Ванин. Володя спит в тарелке. В углу лежит Старик, вздыхает. Телевизор безмолвствует. Слышен шум сливаемой воды в унитазе. Входит в трусах и в майке "Adidas" заспанный Пипеляев.

   Пипеляев (зевая). Что вы здесь делаете ночью?
   Конов. Идем к коммунизму.
   Старик. Опять ночь?
   Аркадий. Меркуша, дедок.
   Конов. Какая разница? Сидим, пьем, закусываем биточками, а все равно идем к нему, неотвратимо... Что бы ни случилось... Вперед! К победе!.. Ночь ли, день... (Пипеляеву.) Садись, будем вместе идти.

Пипеляев присаживается к столу, трет кулаками глаза.

   Ванин. Солдат спит, служба идет.
   Конов. Как в поезде: лежишь на полке пузом кверху, сидишь ли на природу пялишься, - один черт куда-то едешь, к коммунизму ли, к олимпийским ли играм... Машинисту в окошечко виднее. (Вяло поет.) Наш паровоз, вперед лети... Пока шпарим без остановок.
   Пипеляев (с усмешкой). Думаете доехать?
   Конов (протяжно зевая). Как-нибудь довезут. Третьим классом, собачьим ящиком... В каждом поезде есть зайцы. Мы - зайцы! Надеешься, высадят ради счастья грядущих поколений?
   Ванин. Ты, Кон, с похмела почти стихами гонишь. (Декламирует.) Мы пьяницы с глазами кроликов... Как это? Ну?.. (Щелкает пальцами.) "In vino veritas!" кричат...
   Аркадий. Бормотолог ты, понял?
   Борис (Ванину). Я еще с ума, как ты, не спрыгнул!
   Конов (угрюмо). Не-ет, все мы безбилетники в этом летящем в никуда экспрессе...
   Пипеляев. Всю ночь будете стихами изъясняться?
   Конов (встает, прохаживается неверной походкой вдоль стола). Поймите и нас, молодой человек. Кухонька эта непростая. У каждого в ней свой интерес. А ты думал? Нас здесь не случай в кучку сгреб...
   Ванин. Патетичен ты нынче, Кон, высок штилем - спасу нет!
   Конов. Например, мой крестник Ванин... Вы, кстати, не знакомы?

Пипеляев привстает, учтиво кивает. Ванин протягивает ему

руку через стол.

   Думаешь, спроста наш милый Ваня здесь сидит? Рок, судьба, кысмет, как говорят на Ближнем нам Востоке. Просто он забыл, где его дом. Склероз! А нам проводить лень - в ментовку, чего доброго, загребут по позднему времени. Им аккурат кого-нибудь из нас до перевыполнения плана недостает. Хозрасчет! (Подходит к Аркадию, кладет руки ему на плечи.) Его отец-генерал от дома отлучил. Пять суток ареста! Потом назад пустит. Милитаристы, они отходчивые... Борису Ангелина надоела. Правда, Борь? Короче, он предпочитает нашу компанию. Можно понять...
   Борис. Ладно, Конов, за всех расписываться!
   Конов. Не только, Боря, но и печати рисовать... (Подходит к Володе.) Этот? Живет он здесь. А вот папаше (показывает на Старика), наоборот, жить негде...
   Борис. Про себя забыл...
   Конов. Мой случай особый, сильно запущенный, но к коммунизму я иду в ногу с вами.
   Борис (Пипеляеву). Конов у нас барин. У него дома мама, мебель красного дерева... Да, Конов? Фарфор, бронза с хрусталем, книги... Музей!
   Конов (Пипеляеву). А в музее надо быть экспонатом: хорошо, мамочка! будет сделано, мамочка! не беспокойтесь, мамочка!.. В противном случае не завещают. (Борису.) И это, скорое, моя беда, а не вина, что могу поповский фарфор от мейсенского отличить. Много знать вредно! Что у нас на кону?
   Ванин (потирая руки). Принять не мешает...
   Аркадий. Я пуст, сука буду!

Зачем-то хлопает себя по бокам.

   Борис (неуверенно). Пойти Гельку растолкать? У ней десятка от ихних денег (кивает на Пипеляева) заначена...
   Конов. Мишины доски уже загнали.

Старик роется в мешке.

   Ванин. Давай, Кон, я у тебя телевизор за пятеру возьму. Очень он мне нравится. За такой и пятеры не жалко. С ним даже в сортир ходить можно. Продай.
   Конов. Тебя с твоим склерозом, со всеми потрохами можно за пятерку купить. Хочешь мир у меня отнять? Телевизор бесценный! Лучше даром кидай на кон свою пятерку и не болтай лишнего!
   Ванин. Я теоретически... С зарплаты, например...

Старик достает из мешка три флакона одеколона, выставляет на стол под улюлюканье Бориса, Аркадия и Ванина.

   Володя. Му-у-у!..
   Аркадий (о Володе). Дурак, дурак, а понимает. (Старику.) Ты, дедок, как наседка на трех фуфырях сидел - высидел!
   Конов. Коварный вы, папаша, человек! С вами последнего здоровья лишишься.
   Борис. А что? Натуральный продукт.

Пипеляев встает и идет из кухни.

   Конов. Куда? А три рубля в долг без отдачи?

Пипеляев хочет что-то сказать, но передумывает, выходит.

   Хочет, без нас к коммунизму...

Борис с Аркадием и Ваниным мудрят над одеколоном, переливают, встряхивая, из флоконов в стакан, разбавляют водой.

   Ванин. Может, кипяченой?
   Борис. Что-то меня в твоем прошлом настораживает. Интеллигент паршивый!
   Аркадий (Конову). Академик, примешь или как? Давай пустим паро­возик под откос.

Конов отрицательно мотает головой.

   Борис. Старика, Старика не забудь!.. Все, мужики, все!.. Бы­стренько...

Старик придвигается к ним. Пьют одеколон из одного стакана, пере­давая друг другу. Конов смотрит на них с состраданием.

   Старик. Крепка Советская власть!.. (Уходит в угол.)
   Ванин. А этому? (Щелкает пальцами.) Как его? (О Володе.)
   Борис. Осталось чуток. (Аркадию.) Не разбавляй - и так схавает.

Аркадий вытряхивает остатки одеколона в стакан и ставит возле

Во­лоди. Борис толкает его локтем в бок. Володя поднимает голову,

оки­дывает всех мутным взором, замечает перед собой стакан и,

опроки­нув в рот содержимое, роняет голову на стол.

   А я что говорил!.. (Машет рукой перед открытым ртом.) Люто! Слышь, Конов, может, ты столбовой дворянин, что одеколон не употребля­ешь? Голубая кровь, недобиток из бывших?..

Ванин задремывает на стуле, всхрапывает, сучит ногами.

   Конов. Ох, и достал же ты меня со своим классовым подходом, Боря! Почему сразу дворянин? Были и другие сословия в Государстве Российском...
   Борис. Из купцов?
   Конов (мрачно). Теперь это ровным счетом ничего не значит. Ма­ма родила меня при советской власти, под большевиками. Рабская твоя сущность по капле сочится, вот и цепляешься из-за одеколона. Могут у меня принципы быть?
   Борис. Легко тебе с принципами у мамочки на всем готовом!..

Появляется Пипеляев. Уже в джинсах, молча кладет

на стол три руб­ля, садится рядом.

   Конов. Трешка! А я уж было решил, что ошибся в человеке! Значит, вместе к счастливому будущему?.. Аркаша, ты, как самый пострадалый от этой жизни, сгонял бы на вахту за бутылочкой...
   Аркадий. Чуть что, Аркаша, Аркаша!..
   Конов. Не мне же идти, сам посуди! Борю не пошлешь - барином обзовет...
   Борис. Я и сам кого хошь пошлю!
   Конов. Ванин заблудится. Папашину старость уважить надо. Ан­тон - гость... Больше некому.
   Борис. Себя опять забыл!
   Аркадий. Уж ладно...

Уходит.

   Конов. Вот вечно вы: Конов - барин, Конов - циник, страшный этот Конов!.. Да я... Да вон кого бояться надо!.. (Показывает вслед ушедшему Аркадию.) Я рядом с ним - безвинный агнец...

Появляется запыхавшийся Миша, сразу кидается к той стене, возле которой давеча сваливал доски.

   Борис (злорадно). Тёс-то твой - тю-тю! Сам ушел! Кто-то ножки ему приделал, он и того... По стеночке, по стеночке...
   Миша. Что мужику скажу? (Садится у стола, снимает кепку, мнет в руках, вытирает ею мокрое лицо.) Когда еще доски повезем... Ког­да мой отец у Драгомирова флаг-адъютантом служил, они за мародер­ство к стенке ставили! Драгомиров крут бывал, как скажет, так тому и быть! Доски...

Конов достает из-под стола полбутылки вина,

ставит перед Мишей.

   Борис. Ого! Сберег.
   Конов. Мы тебе, хоть и с большим трудом, но оставили.
   Миша. Ага! Мужик перебьется. Что я ему, магазин?

Выпивает вино прямо из горлышка, ищет глазами, чем закусить, и, не найдя, подходит к одной из газовых плит, открывает духовку, достает оттуда черствый бутерброд с сыром, с хрустом закусывает.

   Борис. Беличий у тебя, Миш, характер. Может, где еще заначку имеешь? Одеколон даванули - зажевать бы...
   Миша. Блокадная привычка, детдомовская... (Лезет под ракови­ну умывальника, шуршит там чем-то, достает кусок черствого белого хлеба в газете, протягивает Борису.) Ну я побежал?
   Борис. То ты, Миш, сын полка, то привычки у тебя... То детдом вспомнишь... Треплешься?
   Миша. Сам трепло! Не трожь мое славное пришлое!..

Уходит.

   Старик (из угла). Никак утро, раз Мишка прискакал? Небось на работу побег...
   Борис. Тоже устроюсь! Вот брошу пить... Больно хари ваши опро­тивели.

Входит голый по пояс Ромео, не обращая ни на кого внимания, умыва­ется, - фыркает, сопит, брызгается водой, напевает что-то не то по-грузински, не то по-итальянски, наконец тянется к полотенцу.

   Эй, мафия, три рубля отстегни, не жмись!
   Ромео. Нэту...
   Борис. У тебя-то? Слышь, Конов, я его спрашиваю: Ромео, "Волгу" будешь покупать? А он: нэ-э, зачем она мне с мостами, причалами и пароходами?

Громко смеется. Просыпается, всхрапнув, Ванин. Пипеляев протяжно зевает в кулак, чешет загривок. Старик ворочается в своем углу.

   Конов. Ромео - человек большого дела! Не обижай его, Боря. Глядишь, и подаст страждущим поутру согражданам... Что ему трешка?
   Ромео. А-а, отстан, слушай! Все равно нэ дам. Нэкогда.

Уходит.

   Борис. Сейчас Нелька муженька хватится. Завсегда под утро вспо­минает.
   Ванин. Предполагаешь, он чего-нибудь может еще?

Трет глаза кулаками.

   Борис. Может, не может, хоть рядышком полежит - всё бабе празд­ник!..

Появляется Аркадий с двумя бутылками вина.

   Конов. На трешку сразу две взял? А пятью хлебами, Аркаш, сла­бо пять тысяч человек, кроме женщин и детей, насытить?
   Аркадий. От себя доложил. Чего тут пить на столько рыл?
   Борис. Клялся, что пустой он...
   Аркадий (смеясь). Да мне поклясться - что два пальца об асфальт.

Конов угрюмо открывает бутылку, наливает только себе, пьет.

   Ванин. Тоже хочу...

Все придвигают стаканы. Конов брезгливо нюхает один из них и от­ставляет в сторону, разливает вино на всех. Старик выходит из угла.

   Конов (Пипеляеву). То мы были просто знакомы... (Чокаются, пьют.) А то можно будет где и ввернуть: да мы же с ним пили! Какая у вас фамилия белогвардейская... Случайно не родственник тому Пепеляеву?

Старик возвращается в угол.

   Пипеляев. Даже не однофамилец. Он "пе", а я "пи"...
   Конов. Жаль! Вот вы всё молчите, молодой человек... Люблю мол­чаливых. Есть что-то в вашем молчании пророческое, вечная какая-то для меня загадка, словно знаете вы, молчуны, то, чего я не знаю.
   Пипеляев. О чем с вами говорить? (Пожимает плечами.)

Входит Атанов с полотенцем на шее, с мылом, пастой и

зубной щет­кой в руках.

   На предмет поговорить - вы с Андрюхой... Ему интересна ваша чело­веческая комедь.

Достает авторучку из кармана джинсов, что-то пишет на газете,

ко­торой застлан стол.

   Конов. А сам, вижу, НАД желаешь быть?
   Пипеляев (продолжая писать). Пока вы здесь мировые проблемы решали - где трёху стрельнуть на опохмелку, я для своей "железки" задачу сочинил... Девочки-программистки набьют ее на перфокарты... Все конкретно, без вашей размазни!

Атанов умывается, чистит зубы.

   Конов. А зачем?
   Аркадий. Да! На фига?
   Пипеляев (переставая писать). Что "зачем"?
   Конов. Зачем задачу придумал? Газетку вот мараешь?.. Зачем девочки на перфокарты? Вся твоя работа...
   Пипеляев (продолжает писать). Придумаю, дам новое задание машине...
   Конов. А в натуре как это будет выглядеть?
   Борис. Кэйфово устроился! Придумает - идет на работу... А если не придумывается?
   Аркадий. На окладе сидит, - зачем ему думать лишнее?
   Ванин. Просто у человека ненормированный рабочий день...
   Пипеляев (заканчивает писать, отрывает клочок газеты со стола, прячет вместе с авторучкой в джинсы). На практике то, чем я занимаюсь, можно будет лет через двести поставить на службу людям.
   Конов. Все-таки людям! Для них ты свои перфокарты... А где люди, там всегда человеческая комедь, мировые проблемы - три рубля для опохмелки...

Ванин (Атанову). Вы в какой области гуманитарием, любезный? Атанов подсаживается к столу.

   Борис. Он, Ваня, художник. С ним о литературе не посплетничаешь.
   Атанов. Пробую рассказы писать, но, знаете ли, в стол. Никому еще не показывал. Разве что Антону... Да он бранит все напропалую...
   Пипеляев. Как ты пишешь-то? (Передразнивает.) "Ax, - сказала она робко и опустила глаза, - вы не пойдете сегодня на дискотеку?" Ее пугливые ресницы дрогнули..."
   Атанов. Откуда ты взял? У меня нет такого.
   Пипеляев. Нет, так должно быть! Чувственно пишешь.
   Ванин. Интересно, интересно! (Атанову.) Сразу просматривается тяга к ретро с вкраплениями современных понятий... Не желаете ли показать свои произведения? Я в некотором роде сам пишу... В прошлом - член Союза писателей... Выпускал книги... Кстати, работал в отделе прозы толстого журнала... Однажды несколько месяцев исполнял обязанности заведующего отделом... Сейчас на творческой работе...
   Аркадий. Туалетчиком в пивбаре. Я его туда и устраивал.
   Ванин. Зачем, Аркаша?
   Аркадий. Жалуются на тебя, Ваня, говорят, забываешь на службу выходить, хабарики из писсуаров выколупывать.
   Ванин (Атанову). Проза жизни, нужда, знаете ли... Много лет пишу огромный роман о своих мытарствах, все в него решил вместить, а жить с чего-то нужно... Вы дайте, дайте своё почитать. Помогу советом... Старый литературный волк... Тут среда, понимаете ли, не та, нет творческого общения, уровень... (Разводит руками.)
   Атанов. Да я для себя кропаю, дилетантский уровень...
   Пипеляев. Покажи, Андрюха, пусть профессионал скажет, что ты дурью маешься. Мне ты не веришь.

Атанов уходит.

   Конов. Профессионала нашли!
   Аркадий. Ваня, как Бобби Халл!
   Конов (рассеянно). Как выразился мой любимый классик - писательство на Руси никогда не было профессией, но всегда - образом жизни. Профессионалов развелось!..

Возвращается Атанов с рукописью, отдает Ванину.

   Борис (Атанову). Посеет он твои листочки, помяни мое слово!
   Ванин. Рукописи не горят!
   Конов. Это, Вань, у гениев. У профессионалов, бывает, вспыхивают. (Атанову.) А слабС, господин художник, абсолютно ровный круг без циркуля залудить? (Берет у Пипеляева авторучку, разгребает место на столе, рисует.) Вот так, пожалуй!..

Ванин листает рукопись Атанова.

   Аркадий (заглядывая Конову через плечо). Ни себе фига-а-а! Положняк! И это ты датый еще, академик... Что по трезвянке будет?

Атанов разглядывает рисунок.

   Борис. Бывает он трезвый-то?
   Конов. Рука моя тверда!
   Атанов. СлабС, пожалуй...
   Конов. А вот в этом круге еще круг. (Рисует.) Проверяй - между ними везде ровно один миллиметр!
   Аркадий. На печать смахивает... (Конову.) Помнишь, ты травил, гравер один на полу у порога золотой нарисовал, так кто приходил - накалывались. Хотят поднять, а она - мираж! (Смеется.)
   Конов. Старика Гойю вспомнил... Его ученик так провел. Чему радуешься, Аркаша? Гойя - титан. Мы и придурка того, который монету на полу, только потому и помним, что он самого Гойю надул...
   Аркадий. Одни живут, чтобы жить, другие, чтобы остаться в памяти потомков. Ол райт, кому как нравится! Вот я ради самой жизни проживаю. Ну! Чего я должен им завидовать? Бессмертие... Фраера!
   Конов (напевает). Радоваться жизни самой!.. (Наливает в свой стакан остатки вина из бутылки, выпивает.)
   Пипеляев (Конову). А вы зачем живете? Круги рисуете...
   Конов (рассеянно). Ах, это... И один в поле воин. Принципиально борюсь с государством, расшатываю устои. Оно со мной, я - с ним.
   Атанов. Мы свое государство такой кровью выстрадали в веках!..
   Конов (зло). А теперь харкаем этой кровью!.. (Смягчаясь.) Да я не с нашим, я с государством вообще, как с инструментом подавления личности... И что всё обо мне и обо мне?
   Ванин (откладывая рукопись). Кто видел: когда я пришел, очки на мне были? Ну ничего не вижу!
   Борис. Про штаны точно помню: в штанах ты был, Ваня.
   Ванин. Э-э-эх-х, старость не радость...
   Конов (Пипеляеву). А между тем в вопросе вашем заключена величайшая тайна мира сего: как жить? зачем? ради чего? Никто не задумывался, что ли? (Заметно, что он сильно пьян.) Зачем мы тут сидим? Зачем к Марсу?.. (Атанову.) Зачем ты свои рассказы?.. Прославиться хочешь? Ну-ну!..

Старик выходит из угла, берет со стола что-то, жует беззубым ртом.

   Может, вы знаете, папаша? Зачем живете? Сын помер... Казалось бы, незачем, а вы туда же. (Бьет кулаком по столу.) В чем он, смысл вашей жалкой, ничтожной жизни?
   Аркадий. Да, в чем? Несчастненький он...
   Старик. Я так просто, без объяснения... Отстань! Живем, хлеб жуем, никому не мешаем.
   Конов. У нас, папаша, без смысла не положено! Вы хоть сочините его, но имейте! Вот ведь и активным строителем коммунизма вас не назовешь... Что же это будет, коли каждый станет, как трава, без явного смысла жить? Ищите смысл, папаша! А то помрете, не найдя... Господь призовет... Всех призовет! Все там будем!.. И спросит: зачем жил?
   Борис. Ты что, старый, в престарелость не пойдешь? Там тебе уход, есть и спать по режиму, простыни чистые стелют...
   Старик. Твоя правда, сынок, да воли там нету... Все старые, как я, и выпить не на что...
   Конов (злорадно усмехаясь). Где она, воля-то? (Бьет кулаком по столу.) Как насчет смысла жизни, папаша? Искать будем?
   Старик. Нету, говорят, твоего Бога, некому с нас и спрашивать.
   Конов. Вы это бросьте! Даже наука доказывает, что был. (Ищет свирепыми глазами Пипеляева, находит, показывает на него пальцем.) Вот! Не даст соврать. Вас, папаша, миллиарды лет природа гранила, как алмаз, чтоб вы таким совершенным, бриллиантовым получились... Предстали бы... Вы совершенны, папаша! В принципе... А на самом деле? Взгляните на себя... Все, все на себя! Это мы-то совершенны? А почему? На то Божья воля, ибо грешны... Да кабы не он, мы вообще не родились бы! Всё против нас, папаша. Нас, если по-честному, двадцать два месяца должны бы вынашивать. И на четвереньках! Тогда бы мы просто не пролезли. Мы же недоноски! И я, и вы, и они... Вместо двадцати двух - девять месяцев, и добро пожаловать в человеки! В расчете на интеллигентность родителей... А вы: Бога нет! Кто нам дозволил на свет вылупиться? Уже то, что с четверенек на ноги поднялись, загадка. Ищите, ищите смысл, папаша!..
   Ванин. Продай, Кон, телевизор! Ты из-за него слишком умный, заговариваешься уже.
   Конов. Нет уж, я этот спектакль до конца досмотрю... (Хлопает рукой по телевизору, оживляется.) Мы, Ваня, тобой торговать будем... Загоним с твоим ненаписанным романом, с забытым прошлым, с дрянными книжонками, которыми ты тут хвастаешь... Пять рублей за Ваню! Кто больше? Ваня на кону!
   Атанов (Аркадию). Он серьезно?
   Борис. Мне за него и рубля жалко.
   Старик. Что делают! Живыми человеками торгуют!..
   Аркадий (Атанову). Купи Ваню, гуманист, купи, стьюдент. Мы его не тронем тогда. Пятера!.. Ваня, он на декашку потянет. Правда, Вань?
   Ванин. Идите вы! Издеваются над больным человеком!..

Отворачивается от стола.

   Конов (Ванину). Никто заявленной цены за тебя не дает. Не тянешь. Уценим... Трешка тебе - самая цена. Три карбованца за Ваню! Раз!..
   Атанов (Аркадию). Что будет, если никто не купит?
   Аркадий (сладострастно). Ой, бу-у-у-удет!..
   Атанов (Пипеляеву). Они серьезно?
   Конов. Два!..
   Пипеляев (пожимая плечами). Экзотика. Вертеп разбойников. Кто знает их дикарские нравы...

Атанов достает деньги из кармана брюк и кладет на стол.

   Конов. Три. Продано! (Ванину.) А ты мой телевизор в пятерку оценил... Обижаешь! Аркаша, не в службу, а в дружбу, принеси винца на всю трешку, пока нашу гопу не прикрыли. Надо же обмыть покупку. (Атанову.) Владей. Ваня, он хоть куда, еще поскрипит, в хозяйстве сгодится, только зело забывчив.

Аркадий берет деньги, выходит.

   (Пипеляеву.) Кстати, о вертепе!.. Имелось у вашего словечка и другое значение. Когда-то вертепом называли ящичек с куклами-марионетками... (Хлопает ладонью по молчащему телевизору.) Вроде этого. И в нем куколки, вроде нынешних, и спектакли разыгрывались на такие же комические сюжеты... Ну, еще на библейские... Телевизора-то тогда не было!
   Борис. Ну, вспомнил, Ваня?

Толкает Ванина локтем в бок.

   Ванин (не оборачиваясь). Иди ты!.. С вами вспомнишь...
   Пипеляев. Веселое житье!
   Старик. Чтобы человека без его согласия продавать... Не по-божески, хоть и Бога нет!
   Конов. Атеист сыскался! А вы, ваше героическое поколение?.. Вы нас не продали по дешевке? Во имя счастливого будущего?.. (Разводит руками.) Этого, что ли? Молчите уж, папаша, а то и вас толкнем за полтинник вместе с вонючей вашей сумой...
   Старик. От сумы да от тюрьмы не зарекался бы, сынок.

Уходит в угол.

   Борис (снова толкая Ванина в бок). Отец, мать, братья там или сестры, ну родственники... (Подмигивает Атанову.)
   Ванин (с неохотой). Должно, были... Тебе-то чего?
   Борис. Небось и жена, дети...
   Ванин. Не помню! Отстань! Склероз проклятый!.. (Оборачивается.) По два раза в булочную хожу, принесу второй батон, тогда только увижу, что, значит, был я там в некотором роде уже один раз. Или вот стану, бывает, на улице и думаю: где же, интересно, я живу? В смысле, дом, этаж, квартира... И медленно так проявляется... Тогда иду себе до хаты. А страшновато!..
   Конов. Отныне ты собственность этого молодого человека! Не заплати он за тебя известную сумму, как знать, как знать... Проводил бы тебя Аркаша до твоей хаты, а назавтра нашли бы в подворотне трупик бродяги в старом реглане и стоптанных ботинках-говнодавах, а в кармане - искусно подделанный паспорт на имя некоего Ванина Ивана Иваныча... Так-то вот, крестничек! Я тебя породил, я могу и... Кланяйся в ноженьки своему покупателю.

Ванин вдруг встает, подходит к Атанову и кланяется несколько

раз в пояс.

   Атанов. Что вы это, ей-Богу? (Пипеляеву.) Поди их, разбери.
   Конов. Ниже, Ваня, ниже!

Ванин кланяется ниже.

   Ну, хватит. Ты мне, Ваня, анекдот про себя напомнил. Приходит, стало быть, наш Ваня к врачу... Нет, не к гинекологу. И говорит: "Чтой-то, доктор, мучают меня провалы. Вот так стану посреди улицы и в некотором роде думаю, а какой тепореча год - тысяча девятьсот семьдесят шестой или тысяча восемьсот двенадцатый? Или вспоминаю, вспоминаю, писал я нонеча али еще нет?.. Бывалоча, не вспомню, и хожу, терплю, мучаюсь, мытарюсь..." - "И давно это у вас?" - спрашивают нашего Ваню. "Что давно?" - "Эти ваши, Иван Иваныч, провалы..." - "Какие провалы?.."

Пипеляев смеется.

   Атанов (у Бориса). Что он должен вспомнить?
   Борис. Ванин - это у него вроде кликухи. Он ей и книжки свои раньше подписывал, чтобы бывшая жёнка но засекла и алиментами не обложила. Ну как его? Типа нимба или лимба... Конов, скажи!..
   Конов (нехотя). Псевдоним.
   Борис. Ну! А фамилию забыл. То есть напрочь, вчистую. Гадом буду! И паспорт посеял. Совпадение! Вот только книжонками своими и трясет. А там что? Там тоже псевдонимб - Иван Иванович Ванин. Да и он ли их писал? Даже имя у него другое было. Только никто не помнит, какое. Может, Сережей тебя звали, Ваня?
   Ванин. А шел бы ты!.. Не он писал!..
   Борис. Главное, он не старается. Кабы старался, верняк вспомнил бы!
   Атанов. Без паспорта живет?
   Конов. Ваня у нас укомплектованный. Фирма марку держит!
   Борис. Паспорт ему справили. Аркашка у хмыря лопоухого в трамвае вынул. Конов оформил, как полагается...
   Пипеляев. Ну, паспортный стол, а не кухня!
   Конов. Крестили мы Ваню без всякой купели.
   Борис. Так и выписал, мол, Ванин Иван Иваныч, такого-то года рождения... Ты, Вань, моложе или старше получился? Только национальность прежнего хозяина паспорта оставил. Ваня сейчас не то хан­ты, не то манси... Кто ты там, Ваня?
   Ванин (достает паспорт, читает). Вепс!
   Конов (бестрастно). Малый народ, проживает на территории Ленинградской и Вологодской областей, а также Карельской АССР.
   Борис. А кем был, Ваня?
   Ванин. Отстанете вы, наконец? По национальности я - интернационалист!

Появляется Аркадий, ставит на стол две бутылки вина.

   Конов (угрюмо). Опять от себя доложил?
   Аркадий. Вахтер-мухобой сдачи рубля искал, я второй фуфырь нахаляву и позаимствовал. Бороду пришил - не фига пасть разевать!

Конов откупоривает бутылки.

   Борис. Не мог штуки три тяпнуть?
   Аркадий. Две же у меня руки!..
   Конов (Аркадию). Клади сюда. (Показывает на середину стола.) Рубль сдачи на кон! Ну!..
   Аркадий. Юксовый? Так потерял...

Входит заспанная Нелька в халате поверх ночной рубашки,

направляется к Володе.

   Борис. Пора уже. Нель? Душа зовет? Созрела?..
   Аркадий. Может, я сгожусь? За себя и за того парня... (Кивает на Володю.) Проку с него, что с козла молока... Мощи! Только место в кровати занимают.
   Конов (тихо). Заткнись, мой друг Аркадий!
   Нелька (мужу). Вставай, Володь. На работу скоро... (Пипеляеву и Атанову.) Помогли бы, ребят, дотащить...

Атанов было устремляется к Володе, но Пипеляев его удерживает.

   Пипеляев (холодно). Мы вчера относили. Сколько можно?
   Борис (Володе). Вставайте, граф, вас ждут!.. (Аркадию.) Помогни-ка!
   Аркадий (нехотя вставая). Нанялся я, что ли? Аркаша, сбегай, Ар-каша, помогни!.. Еще и сдачу им всю до копейки... Сдачу я с детства теряю!

Помогает Борису вытащить Володю из-за стола.

   Конов. Садись, Неля, с нами. Мы Ваню обмываем.

Борис с Аркадием выводят упирающегося Володю.

Нелька подсаживается к столу.

   Нелька (устало). Было бы что выпить, а повод вы найдете...

Плачет ребенок. Нелька вскакивает. Возвращаются

Борис и Аркадий.

   Борис. Все, Нель, путем. Нель! Мягкая посадочка. Мы его даже одеколончиком освежили!
   Аркадий. Сервис!

Нелька уходит. Немного погодя смолкает детский плач.

   (Борису.) Бздиловатый ты до нее, Борь. Признайся...
   Борис. Ага! В тебя запусти кипящим чайником - забоишься! Они ж, бабы, сначала делают, потом думают, что получится.

Конов. А то и не думают - сердцем живут... Прошу, бокалы ждут. Старик выходит из своего угла. Все, кроме Атанова, берут стаканы.

   (Атанову.) Смелее, юноша!
   Атанов. С утра как-то... Спасибо! Мне на работу... Антон, ты выходной, что ли?

Пипеляев пожимает плечами.

   Борис. Да он на газетке чего-то уже сочинил - норму выработал.
   Конов (Атанову). Просто он вошел в нашу славную компанию. Очередь за тобой... Ванина обмыть, а то сломается.

Атанов (Пипеляеву). Смотри!.. (Конову.) В другой раз. Опаздываю! Уходит.

   Конов (Пипеляеву, кивая Атанову вслед). Славно мы твоего друга с Ваней разыграли? Крутанули на трешку...
   Ванин. А как я? Как кланялся?

Кланяется пустому стулу, на котором недавно сидел Атанов, кланяется, поглядывая на Конова.

   Аркадий. Кучеряво! И главное, не сговариваясь!
   Конов. Хватит, Ваня. Молодец! Замечательный из тебя шут. Ванька-встанька получился. Выпьем же, други, на честно заработанные! Борис. А я-то думал, вы его серьезно...

Все пьют стоя. Пауза.

   Пипеляев (переведя дыхание). Цирк!

Темно.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЗАСТОЛЬЕ ТРЕТЬЕ

Та же кухня. Горит электричество. За столом Атанов, Пипеляев, Борис, как всегда, спит Володя. Старик лежит в углу. У плиты суетится Геля.

   Геля. Сейчас, мои хорошенькие, сейчас, малешенькие, разогрею, биточками накормлю, макарончиками... Заждались, да? И никто-то вас не пожалеет, никто таких славненьких не приголубит...
   Борис. Ты уже, Гель, тяпнула у себя в столовке?
   Геля. Так, Боренька, Марью Васильну на пенсию проводили. Поварихой у нас... Граммулечку выпили, песни попели, поплакали...
   Борис (оживляясь). Тебе бы, Гель, в повара... На повышение. К мясу поближе!
   Геля. Этому, Боренька, учиться надо, без диплома ни-ни?..
   Борис. Биточки-то из дерьма лепить?

Слышен шум воды в унитазе, затем дружные аплодисменты, переходящие в овации. Входит Конов с работающим телевизором в руках.

   Конов. Раздобыла бы где туалетной бумаги, Ангелина... Кто же это газетой? Никакой гигиены, да и аполитично? Вдруг там портрет самого?
   Телевизор. Генеральный секретарь Румынской Коммунистической партии, Президент Социалистической Республики Румынии товарищ Чаушеску вручил Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Леониду Ильичу Брежневу высший орден - "Звезду Социалистической Республики Румынии" первой степени с лентой...
   Геля. Дефицит? Мы туалетную раньше вместо салфеток на столы резали, так я носила, а теперь и для этого не дают.
   Конов. Ишь ты, с лентой ему?.. Разнообразят.
   Телевизор. Генеральный секретарь ЦК КПСС... награжден этим орденом по случаю семидесятилетия и за особый вклад, внесенный в развитие дружбы и сотрудничества между...
   Конов (переключая телевизор на другую программу). Уж вложил, так вложил... Особо!
   Телевизор. "Меня долго били по лицу и телу, - рассказывает Мустафа эль-Курд. - Так обращаются со всеми нами." Это арабский народный певец поведал о своем пребывании в израильской тюрьме корреспонденту американского агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл...
   Конов. Как тебя, Борь, в ментовке.
   Борис. Еще очки разбили, сволочи! Вот как мне, шоферу, без очков? А потом сами, чуть что: давай трудоустраивайся!..
   Геля. Боренька, ты же их сам кокнул, когда на колидоре упал.
   Борис. Все равно сволочи!
   Телевизор. В настоящее время в израильских тюрьмах содержится две тысячи восемьсот два арабских политических заключенных. Из них двести девяносто семь арабов считаются гражданами Израиля, а остальные две тысячи сто восемьдесят пять арестованы на арабских территориях, захваченных после войны шестьдесят седьмого года...
   Конов. Политических бьют больнее - плата за роскошь иметь убеждения... Что у нас на кону?
   Пипеляев. Чего мы с арабами нянчимся? Расплевались с цивилизованной страной, технически развитой, расторгли сдуру отношения...
   Геля (испуганно). Они же Христа распяли!
   Пипеляев. Когда это было... За давностью лет... (Отмахивается.) Мы ж не о том хотели... Короче, сегодня вечером "Красной стрелой" я отбываю в столицу нашей родины на советско-французский симпозиум. (Встает.) По такому случаю...
   Борис. Еще один барин! "Красной стрелой"!.. Вечерней лошадью...
   Конов (задумчиво). Христа, Ангелина, конечно, жалко. За давностию лет... Нас кто пожалеет?..
   Атанов. Мы тут закупили...

Достает несколько бутылок сухого вина, ставит на стол.

   Борис (страшно морщится). "Рислинг", что ли?
   Атанов. Сухенького, болгарского...
   Геля. Кисленькое, слабенькое?.. Мальчишечки вы мои, вот спасибо!
   Как мне ихняя бормотуха надоела!..
   Телевизор. Алмаз редкой яркости и размера найден на шахте Чуоки в индийском штате Мадхья-Прадеш. Драгоценный камень имеет восьмигранную форму и весит шестнадцать и шесть десятых карата. По предварительной оценке, камень будет стоить сто пятьдесят тысяч рупий...
   Борис. Почему вот я больше трехи не нахожу?
   Конов. Потому что очки сначала купи! (Дурачится.) Я тебе, Борь, звание придумал - почетный бормотолог СССР.
   Борис (обращаясь к телевизору). Вы не через века, вы меня сегодня счастливым сделайте! Тыщ сорок на первых порах мне бы хватило...
   Атанов. Антон не скажет, но я уж выдам государственный секрет... У него первый допуск, за границу нельзя. А тут симпозиум... Французы на Антона персональное приглашение, мол, мистер Пипеляев, просим непременно быть...
   Конов (рассеянно). Если французы, то месье.
   Атанов. Ну, да... Без него, дескать, никак! Что делать? Срывается ответственное международное мероприятие!.. Пришлось позволить...
   Геля. И как же, Антошечка, французы узнавши-то про тебя? Тут соседей в подъезде как звать не всех помнишь, а то через границу...
   Борис. У них, Гель, поставлена разведка, промышленный шпионаж. (Пипеляеву.) Ты, если Парижем начнут соблазнять, держись стойко - не продешеви!

Пипеляев по-хозяйски берет бутылку, неумело пробует открыть.

   Телевизор. В Париж по приглашению парламентариев Франции с визитом дружбы отправилась большая группа первых секретарей крайкомов и обкомов партии. Возглавил делегацию первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС товарищ Горбачев...
   Конов (отбирает у Пипеляева бутылку, открывает сам). Симпозиум... Между прочим, в буквальном переводе с греческого - пиршество! Париж, Париж... Что-то мне снова туда захотелось...
   Геля (уважительно). Приходилось бывать, Геннадий Геннадич?
   Конов. Да нет, Ангелина, просто вчера тоже хотелось. Старая шутка - прости! (Пипеляеву.) Вон какой дорогой к Парижу ходят, - симпозиум ему, видишь ли...
   Борис. Сегодня с нами попирует, завтра с французами налакается... (Разводит руками.) Это у нас тут вечный симпозиум?
   Атанов (Геле). Антон еще студентом свои научные труды в специальном журнале издавал. Во Франции этот журнал читают.

Конов разливает вино по стаканам. Подсаживается, кряхтя и бормоча что-то, Старик к столу. Геля подает биточки на общей сковороде.

   Борис. Всё! Всё! Сели, мужики!.. По-быстренькому! После первой не закусываем... Ведите себя прилично. (Заранее морщится, поднося стакан ко рту.) Мы на симпозиуме!

Пьют все, кроме Старика. Конов наливает по второй.

   (Старику.) Опять всех держишь! Коллектив подводишь? (Кривится.) Это вино только в чай вместо лимона.
   Геля. Никакой в тебе, Боренька...
   Борис (передразнивает, перебивая). Культу-урности-и!..
   Геля (всем). Биточки, макарончики, пока горяченькие...

Борис толкает Володю, тот пьет и роняет голову. Выпивает,

справившись с дрожью в руках, и Старик. Конов наливает ему еще. Вбегает Аркадий, озирает компанию.

   Аркадий (Старику). Дай-ка, дедок, вздрогну для куражу... (Отбирает вино у Старика и пьет залпом.) Тьфу ты!.. Дрянь кислая! Предупреждать же надо... (Атанову.) Слышь, стьюдент, выручай. Бабу позавчера на танцах замарьяжил, а она свиданку мне на сегодня. С подругой будет. А? Ты другую-то на себя прими...
   Атанов. Я Антона в Москву провожаю - советско-французский симпозиум...
   Борис. Пировать катит!
   Аркадий (Атанову). Сравнил! Бабу на французов променять? Да мы - одна нога здесь, другая... Квикли, квикли!
   Пипеляев. Сходи. (Смотрит на часы.) Причина уважительная.

Атанов пожимает плечами и уходит с Аркадием.

   Конов (Пипеляеву, опорожнив стакан). Так ты у нас знаменитость, тебя и на Елисейских полях знают.

Пипеляев пожимает плечами, пьет, закусывает. По телевизору

продолжительные аплодисменты. Конов убирает звук.

   А щи в биде слабо сварить? Мы в Уругвае варили...
   Геля. Чтой-то не поняла я про вашу биду... Как она из себя выглядит, Геннадий Геннадич?
   Борис (смеясь). Тебе, Гель, лучше должно быть известно! У нас в спецсанатории в каждом номере стояли. Типа унитаза, только пониже, по женской части...
   Конов. Мы там наше самое мощное в мире оборудование монтировали. Я тогда на заводе с Доски почета не слезал, меня и послал коллектив в далекую латиноамериканскую страну... К тому же я по-уругвайски мало-мало шпрехал...
   Геля. Ой, сказанули бы что на ихнем-то языке!..
   Конов. Не поймешь!.. Лето там - жара за сорок, мозги плавятся. Фирма поселила роскошно - отдельный двухкомнатный номер с кондишеном, цветным телевизором, холодильником и этим, стало быть, по женской части... Месяц монтируем, второй. Кормят на убой, по контракту, - умеют нужных людей принять, - но своими, естественно, разносолами. Экзотика! Поначалу нравилось, да скоро щей захотелось, хоть котомку за плечи и пешком на родину!.. И сразу ведь четверым. Такой вот желудочный патриотизм. Натуру, ее заграничным блеском не обманешь! Сговорились, дождались выходного, пошли продукты для щей искать. Не скажу уж как, только достали: и капусты, и говядины, и чего там было нужно... Приготовились. В чем варить? Вдали от дома каждый тугрик бережешь. Не сорить же валютой на кастрюлю из-за одного раза! Не помню, кому...

В дверях появляются Нелька и чета Гребешковых - Коля, Люба и

пританцовывающий Павлуша с наушниками на голове.

Конов кивает им, продолжает.

   ...но пришла мысль: в биде! Все равно без дела пропадает. Сначала, не скрою, это сильно смутило. Но пригляделись, обмозговали, всё же фарфор... Если помыть... Отдраили, дырочки жевательной резинкой заделали, налили воды, сунули все четыре кипятильника... Уже аромат по номеру пополз - стук в дверь... Горничная! Мол, прибрать хочу, цветы полить, ковры пропылесосить... И тут же спрашивает: чем это так хорошо - о'кей - пахнет? Мы грудью ванную заслонили и стоим, как под Москвой - враг не пройдет! Говорим: сами подметем, нам не привыкать, мы - советские, сервисом не изможденные, мол, ариведерчи, мадам, гуд бай с миром... Горничная возражает - вежливо, но настойчиво - дескать, не положено!..

Нелька с Гребешковыми проходят к столу.

   А сама к ванной так и подступает с улыбочкой...
   Борис. Конечно, не приберет - с работы попрут. Не у нас небось!
   Конов (кивая). Чем же, говорит, пахнет у вас, господа? Пустить же ее - смерти подобно! Сами посудите... Скандал! Пресса! Русские лаптем щи из биде хлебают!.. Мы и нашлись - не подвела русская смекалка! - пардон, мадам, но женщина у нас там взаперти... У них это не криминал, если даму к себе в номер приведешь. Вроде, успокоилась, глядим, назад оглобли воротит. Правда удивилась: женщина? одна на четверых?.. Ой-ля-ля!.. Мы давай разубеждать, а то как бы получалось, что русские и на женщинах за границей экономят. Нет, нет, мадам, кричим на чистом уругвайском, вы неправильно поняли, у нас там много женщин!.. Горничная плечиками передернула, хохотнула, мол, группенсекс, кружавчиками порхнула и растаяла в воздухе... Тут и щи подоспели. Взяли мы ложки, сели вокруг...
   Нелька. Вот знаю же, Конов, что врешь, а заслушаешься! Ну, кто тебя за границу выпустит? На чистом они уругвайском!..
   Борис. Что-то и мне кажется...

Пипеляев смеется.

   Конов (щедро). Ну не в Уругвае, ладно уж, а в Ташкенте это было. Какая разница?

Включает звук телевизора.

   Телевизор. ...удостоен памятной золотой медали Перуано-советской ассоциации культурных связей. По этому случаю в Лиме состоялось торжественное собрание представителей организаций трудящихся и общественности столицы. "Товарищ Леонид Ильич Брежнев, - заявил председатель ассоциации кабальеро Мендес, - достойный продолжатель дела великого Ленина..."
   Борис. Гляди ты, такой медальки у него еще не было!
   Конов. Ладно, демократы... Эти-то что?
   Нелька. Знакомьтесь - Люба Гребешкова, ее муж Коля, их сын Павлуша. Они из Коврова. В том году на турбазе познакомились. Мам, я тебе говорила...
   Коля. Палатки рядом стояли!
   Геля. Помню, Нелечка, как же... (Любе.) Мальчишечка у вас большой!.. Сколько ему годиков? Должно, в школу ходит?..
   Коля (с гордостью). Скоро в армию!

Павлуша, сидя на стуле, дергается в такт ему лишь слышной

музыке.

   Люба. Уже пятнадцать, а как маленький, правда! Павлик, ты перестанешь кривляться? (Геле.) Купили игрушку в комиссионном. Магнитофон с наушниками... И текал, и текал - хочу да хочу! Коль, как называется?
   Коля. Плейер.
   Люба (о муже). Балует. Пусть, говорит, раз мальчик к технике тянется... Я-то что, лишь бы на пользу. Получаем мы прилично, дома все свое, с грядочки... Павлик, ступай во дворе погуляй.

Павлуша не слышит, раскачивается на стуле.

   Телевизор. Лондонское метро стало более дорогим средством передвижения, чем авиалайнер "Конкорд". Если каждая миля пути на этом сверхзвуковом самолете обходится пассажиру в шестнадцать с половиной пенсов, то проезд на метро от моста Ватерлоо до площади Пикадилли стоит двадцать два пенса за милю. Непрерывное повышение платы за проезд стало поистине бичом миллионов англичан...
   Конов. Любим же мы чужие деньги считать!
   Геля (Любе). Пускай с нами посидит. Я сейчас биточков разогрею... (Идет к плите.)
   Люба. Рано ему со взрослыми. (Наклоняется к сыну, кричит.) Во дворе погуляй! Смотри, не уходи далеко!..
   Борис. Там двор-то - двум кошкам не разминуться...

Павлуша уходит, пританцовывая. Нелька помогает матери.

   Конов (Гребешковым). А мы товарища в Москву на советско-французский симпозиум провожаем. Надолго в город на Неве?
   Люба. У вас тут за день-то того и гляди без ног останешься. Народу в магазинах!.. Очереди - не приведи господи! Мы нынче в семи отстояли, сейчас отдохнем, еще пойдем. У вас хоть постоишь да возьмешь, а в наших магазинах...
   Коля. Ломом покати, как Олег Коростелев, бывало, скажет!
   Борис. По очередям Старик вон крупный спец.
   Телевизор. Число безработных в Западной Германии за прошедший месяц увеличилось на сорок пять тысяч и составило девятьсот сорок три тысячи человек. Повышены цены на многие виды промышленных и продовольственных товаров, бытовое топливо в Ирландии. Скачок цен составит от пяти до пятнадцати процентов. Общий рост цен в стране за минувшие двенадцать месяцев составил почти девятнадцать процентов...
   Пипеляев. А мы и рады!..
   Борис. Во загнивают, во! Я так думаю, скоро им полный каюк выйдет на их пресловутом Западе...
   Пипеляев (глядя на часы). У них работают, чтобы жить, а мы живем, чтобы работать!
   Конов (Гребешковым, мечтательно). Зато у вас воздух, тишина, трава, одуванчики на мостовой...
   Люба. Летом особенно хорошо - грибы, ягоды, огурчики, помидорчики. Где бы у вас крышек, Нель, раздобыть? Мы с Колей сразу штук триста взяли бы.
   Коля. Пятьсот! Допрем как-нибудь...
   Люба (Конову). Как грибочки пойдут, не знаешь, куда девать. Уж и сушим, и солим в кадушках, и маринуем, когда крышки есть. А ягоды? Свекровь у меня под Ковровом, так мы к ней. Варенья наварим, компотов накрутим, наквасим капусты...

Конов разливает остатки сухого вина по стаканам, персонально

подносит Любе и Коле Гребешковым.

Коля (переглянувшись с Любой, ставит стакан на стол). Я сейчас... Выбегает.

   Конов (Борису). У нас Миша крышки не возит?
   Борис. Электромясорубки возил, даже бронзовые бюсты маршала Буденного - вон у Гельки на этажерке, никто и за трёху не берет... Крышки - нет, кажется.

Все пьют. Нелька тоже. Борис привычно скармливает стакан вина Володе. Геля подает биточки с макаронами, закусывают.

   Телевизор. Американские ученые разрабатывают проект поисков других цивилизаций во Вселенной с помощью радиотелексов. Под руководством НАСА научно-исследовательский центр имени Эймса в Маунтин-Вью и лаборатория реактивных двигателей в Пасадене готовятся к созданию сети антенн и приемных устройств, которые должны позволить обнаружить радиосигналы разумных существ...
   Люба (Нельке). Это все у тебя соседи? Дружно живете!
   Нелька. Наш парламент заседает круглосуточно. (Усмехается грустно.) Вот поеду к тебе в Ковров жить. А что?

Появляется Коля, ставит на стол банку грибов, несколько банок варенья, маринованных огурцов и помидоров. Последней достает из кармана брюк и выставляет бутылку водки.

   Борис. У-у-у!.. Что ж капустки-то не привез? Капустка под водочку!..

Нелька молча собирает со стола банки, намеревается унести, оставляет лишь водку.

   Люба. Ты чего. Нель? Мы как лучше хотели...
   Нелька. Этим гопникам что ни дай - подчистую уметут.
   Борис. Нель, грибков бы оставила...
   Нелька. Для тебя если мухоморов пожарить. Самые твои грибочки!
   Геля. Нелечка!..
   Конов. Грибков поел и почил в бозе... Под водочку-то, Неля, грибки не помешают.

Нелька ставит банку грибов на стол, остальное уносит и вскоре возвращается. Конов откупоривает бутылку водки.

   Коля. Мы позапрошлый год - да, Люб? - белых целый багажник привезли. Хоть косой коси было!
   Геля (уважительно). О-о!.. У вас машина!
   Коля. "Жигули" шестые... У нас в Коврове народ техникой увлекается. Слышали, должно, мотоциклы "Ковровец", одноименная команда по мотоболу? (Шепотом, озираясь.) Мотоциклы что... Между нами говоря, есть пулеметный заводик...
   Конов. Военный? Секретный? Подземный? Да вы не стесняйтесь, любезный. Тут у нас целая плеяда славных представителей секретного института, так что можно во весь голос... (Показывает на Пипеляева.) Не глядите, что молод, - сплошь закодирован, каждый шаг под неусыпным контролем, с девушкой познакомится, сразу сообщает куда следует, спит с пистолетом под подушкой на случай ночных происков ЦРУ. Физик-теоретик, надежда отечественного милитаризма...

Люба и Коля Гребешковы переглядываются. Нелька выходит и приносит рюмки под водку, расставляет.

   Телевизор. Сегодня в Георгиевском зале Кремля состоялась процедура вручения Государственных премий СССР в области литературы, искусства и архитектуры 1976 года...
   Конов (гладит Володю по голове). Думаете, он просто спит?
   Нелька. Будет тебе, Конов! Что за человек? Ради красного словца не пожалеет и отца.
   Конов. Он спит и видит! Особо секретный электрик в том же институте. Пьет для маскировки - под алкаша работает. А сама-то наша молодая хозяюшка? Да она, может, самая главная там по секретности. Захочет - и директора на службу не пустит. Это она в быту такая хрупкая, ранимая, беззащитная... Но стоит надеть форму, получить табельное оружие, расписаться в получении... Правильно я говорю, Неля?

Нелька машет на него рукой. Конов разливает водку по рюмкам.

Плачет ребенок.

   Нелька. Мам, ты бы с Наташкой посидела. Сама видишь - гости...
   Геля (вставая). Да ты моя внуценька холёсенькая, моя сладенькая Натулечка, идет к тебе бабанька, торопится!..

Уходит. Вскоре плач смолкает.

   Нелька. Ну, наконец... Как в хороших домах - водка на столе!
   Борис. Сели, Нель, сели! Быстренько... Уже нолито!..

Входит Геля, нерешительно идет к столу.

   Телевизор. Премия вручается Михаилу Николаевичу Алексееву, писателю, - за роман "Ивушка неплакучая"...
   Геля. Я только рюмочку подниму за ваше здоровьечко и к Натасеньке... Очень грибков маринованных хочется! (Подсаживается.)
   Конов (Нельке). В плохих же домах исключительно коньяк предпочитают - напиток жуиров, расхитителей социалистической собственности, несунов и конокрадов. Знаем мы их! Простому человеку и в голову не придет коньяк себе на стол выставить...
   Геля. Правда, Геннадий Геннадич, что коньяк клопами отдает?
   Борис. Куплю с твоей получки - попробуем...
   Телевизор. ...Александру Исааковичу Гельману, автору сценария, Сергею Герасимовичу Микаэляну, режиссеру, Владимиру Гавриловичу Чумаку, оператору, Евгению Павловичу Леонову, Владимиру Яковлевичу Самойлову, Нине Николаевне Ургант, исполнителям ролей, - за художественный фильм "Премия"...
   Конов. Не верь, Ангелина, про клопов они врут, чтоб коньяк в народ широко не шагнул, аппетит отбивают...

Появляется Егор. Стихают голоса, телевизор. Видно лишь, как пьют, закусывают за столом, наливают и снова пьют. Коля Гребешков приносит вторую бутылку водки. Егор садится на стул у газовой плиты.

   Старик (вставая ему навстречу). За мной, сынок?
   Егор (ёжась). Холодно, бать, холодно! Погреюсь тут у тебя...

Старик зажигает все четыре конфорки на плите, подсаживается к Егору. Видно, что, выпив вторую рюмку, уходит Геля. О чем-то говорит Конов, пожимает плечами Пипеляев, Борис пикируется с Нелькой...

   Старик. Что же, сынок, творится-то на белом свете? Старые живут, молодые помирают...
   Eгop. He жилец я был!.. (Подходит к Володе, тормошит его.) Как он... Бывало, с работы придешь на бровях, вдогонку стакан-другой отправишь... (Снова садится к плите.) Или жена на себе приволочет... Как терпела? Нет, вовремя, бать, я загнулся! И бабе продых, поживет без меня всласть, и дитю за такого батьку не краснеть... Одно плохо: тебя из дома выперли!

Входит Павлуша Гребешков с наушниками на голове, пританцовывая обходит кухню, цепляет вилкой грибок с тарелки Конова, заглядывает в стаканы и рюмки, приближается к Егору и садится ему на колени.

   Павлуша. Мама! Здесь кто-то!..

В ужасе вскакивает и отбегает к родителям.

   Старик. Мне и тут, сынок, ладно. Не вини их. Нелька не гонит...

Егор уходит.

   (Ему вслед.) Придешь ли еще?

Егор не отвечает. Проступают звуки.

   Телевизор. ...Андрею Павловичу Петрову, композитору, Наталии Дмитриевне Касаткиной, Владимиру Юдичу Василёву, режиссерам-постановщикам, Юрию Хатуевичу Темирканову, дирижеру, Александру Григорьевичу Мурину, хормейстеру, Владимиру Михайловичу Морозову, исполнителю роли Петра Первого, - за оперу "Петр Первый" в Ленинградском государственном академическом театре оперы и балета имени Сергея Мироновича Кирова...
   Конов (похлопывая по телевизору). Рассказывают, есть вендиспансер имени писателя Короленко...
   Нелька (вскакивает из-за стола, гасит газ). Спалишь мне, дед, квартиру, ой спалишь!.. (Возвращаясь, спотыкается о мешок Старика.) От твоей сумки одни тараканы... Ну всё с помоек тащит!
   Старик (подойдя к столу). Кто убил моего сына? Вот я живу... А что живу, если сына нету? Кто убил?!
   Конов. Не кто, а что, папаша. (Приглушает звук телевизора.) Водочка его! Всё просто, без виноватых, без истерик и далеко идущих политических выводов. Не пил бы, был бы жив. А вы думали? За все надо платить! (Поднимает рюмку.) Все мы тут мужики рисковые, по краю ходим, все загнемся, папаша! Вот вы свое пожили, а мы?..
   Старик. А водку кто?
   Конов. На жидомасонов намекаете? Или того хуже - на родную партию-правительство?.. Опасно мыслите, папаша! Сказано же - водочка. Бюджетообразующий продукт, почто Божий промысел... Не копайте глубже, не стоит! Много знать хотите? Ох, зря-а-а!.. Вы это бросьте, папаша. Много будете знать, скоро состаритесь, морщин прибавится, седины, цвет лица похужеет, зубы выпадут... Много знать вредно!

Прибавляет громкости у телевизора. Все молча смотрят и слушают.

   Телевизор. ...выпустило в свет массовым тиражом краткий биографический очерк - "Леонид Ильич Брежнев". В книге рассматривается многогранная неутомимая деятельность Генерального секретаря ЦК КПСС... весь жизненный путь которого является примером беззаветного служения социалистической Родине, делу мира и коммунизма. В ней рассказывается о большом жизненном пути Леонида Ильича Брежнева, который он прошел от рабочего-металлурга до Генерального секретаря ЦК КПСС, с честью оправдывая великое звание члена ленинской партии, высокое доверие партии и народа...

Входят Аркадий и Атанов. С ними девушка.

   Аркадий (девушке). Заходи, герла, не робей. (Всем.) Ничего Мочалочка?

Атанов садится к Пипеляеву.

   Борис (Атанова). А вторая?
   Аркадий. Сдинамила по дороге. (Кивает на Атанова.) Стьюдент в расплохе хлебало-то разинул... (Атанову.) Я тебя к лохматке подвел? Ну и фалуй на морде биксы... А ты сразу запунцевался. Сказал бы ей, падле: ноги выдеру!..
   Мочалка. Ой, ой, заробели все! (Подсаживается к Конову.) Вааще уже!.. (Конову.) Взяли тачку, этот стрёмный (кивает на Аркадия) и говорит: у тебя бабки есть расплатиться? Понял, да? Я торчу! (Смеется.) Он что у вас, круто стебанутый?..
   Конов. Гусары денег не берут! (Отодвигается от Мочалки.)
   Мочалка. А я ему: шел бы ты, детка, лесом!.. (Льнет к Конову.) Какие бабки, когда я на гособеспечении? А этот, да, припадочный ваш: тогда вылезай, и на трамвае сгодится. Как фраер, на трамвае повез. (Смеется.) Лариска и отвалила по-тихому. (Показывает на Атанова пальцем.) А он все сопит и молчит... Дай сигаретку, папочка.
   Конов. Не курю. Аркаша, где таких геллочек дают? Не мог поскромнее выбрать? Прошлый раз какую активистку оторвал!.. Я уж решил, за ум взялся, понял толк в настоящих женщинах...
   Мочалка. Ах, я ревную!.. (Заливисто смеется.)
   Конов. Значит так, красавица, заткнись, чтоб я тебя больше не слышал, вплоть до особого позволения!
   Мочалка. Какой папочка строгий сегодня! (Обнимает Конова за шею.) А что будет, если не заткнусь?
   Конов (отстраняясь). Юбку задеру и всыплю по-родственному!
   Мочалка. Как интересно-то! Я и сама задеру...
   Люба. Ну, мы пошли... (Встает из-за стола, поднимает Павлушу.) Нам еще в Гостиный - в четырех очередях занято...

Встает и Коля Гребешков.

   Конов (Любе, тоже вставая). Спасибо! Уж и не помню, когда грибы ел последний раз. (Вдруг садится.) Взять, все бросить... Что мне терять, кроме своих цепей? А этот ящик для дураков (хлопает ладонью по телевизору, в ответ оттуда раздаются продолжительные аплодисменты, крики "да здравствует!") всегда со мной... Ко всем чертям и в Урюпинск, в смысле, в Ковров податься...
   Люба. Пьяниц, простите, у нас своих хватает.

Хохочет Мочалка.

   Коля. Люба, как не стыдно!
   Конов. Она, пожалуй, права... Нигде нас не ждут, везде нас хватает.

Гребешковы уходят.

   Нелька (им вслед). Вместе пошли... Мне Наташку в поликлинику на прогревание.

Убегает, но тут же возвращается, забирает со стола полбутылки водки.

   Борис. Гля, гля, мужики, чего делается-то! Счастья лишают!..
   Нелька. А то водкой вас пои! Побаловались и хватит. Получку им отдай, водку тоже...

Уходит и уносит водку. Возвращается Геля. Мочалка жмется к Конову.

   Борис. Ну, наглость! Гель, скажи ты ей - не брал я!
   Геля. Говорила уж, Боренька.
   Телевизор. Два выходных дня: как их провести? Отвечаем на вопросы телезрителей. Вначале хотелось бы обратить ваше внимание, товарищи, на то, что и в письме М.Живоры, и в откликах рабочих из Петрозаводска говорится про понедельник: для одних он - радостный день...
   Аркадий. Когда есть чем опохмелиться! (Мочалке.) Чё ты к нему, ты ко мне липни! (Конову.) А эм сори, конечно, май дыа фрэнд, но будем джентльменами...
   Телевизор. ...для других тяжелый. Очевидно, это волнует людей...
   Конов. Весь дрожу от волнения!
   Мочалка (Аркадию). Я лучше к папочке. Он умненький. Меня жизни научит!
   Борис. Что за молодежь? Таксистом работал, останавливает один. Две (на Мочалку) вот такие же с ним... Свободен, спрашивает? Говорю, садись. И тут он им: а ну, мочалки, падайте в корыто! И мне: шеф, плюнем с бороды на лысину!..

Мочалка хохочет. Геля подает биточки Атанову, тот ест.

   Аркадий. И куда ты их покатил?
   Мочалка. С проспекта Маркса на площадь Ленина, естественно!..
   Борис. А шли бы вы, говорю!.. У меня не банно-прачечный комбинат.
   Геля. Да, Боренька, как бы не забыть, когда в баньку пойдем, простынки захватить поменять, а то наши грязные-е-е!..

Смеется Мочалка. Пипеляев пожимает плечами.

   Телевизор. Насчет понедельника сказано просто, но вместе с тем точно и мудро. Вкусы и привычки, запросы людей самые разнообразные. Подгонять их под один "знаменатель", регламентировать досуг нельзя...
   Геля (Пипеляеву). А что, очень даже удобненько - двадцать копеечек выбиваешь, чистенькую берешь, грязненькую простыночку баньщице... Стирать не надо.
   Конов. А ведь это ты, Аркаша, Володьку помыл.

Пауза.

   Аркадий (вскакивает, сует руку в карман). Не понял!..

Мочалка хохочет.

   Конов (Аркадию). Верни лучше.
   Аркадий. Не гони порожняк! (Садится.) Половину потратил... Голяки, они ж долго не держатся.
   Мочалка (плаксиво). А меня на трамвае, как дрова...
   Конов. Верни половину.
   Мочалка. Так ему, папочка, так! Мог бы и на такси...
   Аркадий (Конову). Ox! Ox!.. На характер он берет! (Подходит к Володе, сует деньги в карман его пиджака.) Скажи лучше, к Нельке подгребаешь... Я давно заметил!
   Борис. Нет, Гель, ты глянь на этого! Меня Нелька чуть со света не сжила, а он!..
   Геля. Как же вы догадавшись, Геннадий Геннадич?
   Аркадий. Ну, если ты, дедок!.. Божий одуванчик...
   Конов. Что ставим на кон?

Входит Миша со свертком в руках.

   (Мише.) Родной ты наш! Ну, клади, ставь... Что там у тебя? Дорого яичко ко Христову дню!

Миша долго разворачивает бумагу, суетится.

   Телевизор. И в то же время обществу не безразлично, как труженики используют два выходных. Чем интереснее, полезнее, разнообразнее человек проводит свое свободное время, тем разностороннее, ярче, духовно богаче его личность...

Борис. Опять небось заготовки для трусов. Гелька сшила - срамота!

Смеется Мочалка.

   Геля. Да, Мишенька, лоскутики эти, крой фабричный, - уж не спрашиваю, где ты его берешь, - но другой раз гляди, чтоб на обе стороны были. А то одни левые принес, а правые что? Сшила я Бореньке... Взамен правых пришлось левые изнанкой поворачивать. Не знаю, как он в них ходит...
   Аркадий (смеясь). Как волк из "Ну, погоди!" - хвостом в дырочку.
   Миша. Не пойму, что взял... (Достает наконец что-то из бумаги.) Возили, аж два рейса сделали. Что было уж... Но чтоб вот совсем не знать, это впервые! И в накладной неразборчиво...
   Телевизор. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году принято постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС о переходе на пятидневную рабочую неделю с двумя выходными днями. Какие задачи в связи с этим были поставлены перед профсоюзными организациями?..
   Миша. Вот! Глюковина...

Все разглядывают, даже Мочалка, передавая один другому.

   Пипеляев (повертев в руках). Похожи на синхронизаторы для лазерных установок. Точно не скажу... (Мише.) Как они к тебе попали?

Миша застенчиво разводит руками.

   Неси-ка ты их, откуда спер. Фиговины твои для оборонной промышленности!
   Миша. Ё-моё!..
   Борис (Пипеляева). И не загнать? За все... Сколько тут? Раз, два, три... За восемь штук одного пузыря не выручить?
   Пипеляев (холодно). Срок себе выручишь - по году за каждую.
   Миша. Сейчас на помойку снесу. Кто докажет?
   Телевизор. Назовем лишь главные из них: организация досуга по месту жительства, создание широких возможностей для учебы, развитие технического и художественного творчества, интенсивное развитие туризма и экскурсий выходного дня...
   Пипеляев. Там докажут! Зароют - три метра грунта над головой. Шел бы ты, мужик, сразу в участок, добровольно. С повинной меньше дают.

Миша уныло собирает это, заворачивает снова в бумагу, нехотя, вяло.

   Геля (гладит Мишу по голове). Повинную головушку меч не сечет!
   Телевизор. За девять лет только число клубных учреждений вместе с красными уголками на предприятиях и в общежитиях увеличилось на девяносто пять тысяч. Более чем на два миллиона человек возросло число участников художественной самодеятельности...
   Аркадий. Впредь нашу кухню именовать красным уголком! О, вэри гуд!

Смеется Мочалка.

   Красного сукна где бы на стол стырить?.. И бюстик в угол... Миш, дай золотой ключик от своей комнаты. Видишь, я с дамой!
   Миша (Пипеляеву). Отец мой, знаешь, кем был? У самого генерала Брусилова адъютантом! (Ворчливо.) Докажут!.. Никто и не прознает... А Брусилов, он тебе не хухры-мухры. Брусиловский прорыв! Немцев гнали... Так прямиком в отделение я и побежал. Жди! За эти глюковины? И по накладным у меня сходится...
   Пипеляев (Конову). Чего он? Заговаривается?
   Конов. Типичная героизация собственной тусклой, бесполётной жизни... От унылости это существования и недостатка красных уголков на душу населения. Чуда человеку хочется, подвига... А где на всех чудес найти? Где они, вражеские амбразуры, на которые грудью падать?.. (В пространство.) На кон нечего поставить...
   Борис (Мише). Тот раз ты про другого генерала пел...
   Миша. Правильно! От Брусилова мой отец к Драгомирову перешел. Или наоборот... Служба! А чтоб я ни за понюх табаку сам в ментовку...
   Аркадий. Обижаешь, Миш, недоверием? Я у тебя сколько ключ брал - хоть что-нибудь пропало? На, паспорт под залог! (Протягивает.)

Миша надевает очки, изучает паспорт. Мочалка фыркает,

нервно передергивает плечиками.

   Миша (Аркадию). Так это не твой!

Аркадий отбирает этот, достает еще один паспорт. Проверив его, Миша, хоть и с неохотой, но ключи отдает.

   Только недолго! (Конову.) Кот у меня дома - Пуфик. Серый, пушистый... Мне знакомый мясник за него полсотни предлагал, и то не уступил!
   Борис. Он, что же, на фарш его?
   Миша. В машине возить, для виду, с форсом!..
   Аркадий. Долго ли, Миш, умеючи... (Подмигивает Мочалке.)
   Мочалка. Умеючи-то - долго! (Мише.) Боишься, я твоего котика соблазню? (Смеется.)
   Конов (с грустью). А ведь у этой дряни где-нибудь в Новгородской губернии мама живет, дояркой работает... Думает, как ее доченька тут, в большом городе?..
   Геля (всхлипывает). Маму жалко!
   Телевизор. Появились, наверное, и новые формы активного, полезного отдыха в выходные дни?..
   Мочалка (Аркадию). Он про меня, про меня это? (Смеется.) Какую-то маму ему!.. Не в Новгородской, во-первых, а в Калининской...
   Конов (вставая). Если ты, приблуда, при мне еще раз вот так засмеешься!.. (Сжимает кулаки.)
   Мочалка. Верю, папочка, верю...

Конов садится.

   Телевизор. Разумеется. Можно назвать наиболее популярные. Вот, к примеру, дни семейного отдыха. Далее. Открыли много интересных студий и мастерских по научно-техническому творчеству...
   Пипеляев (смотрит на часы, встает). Всё, мужики. Мне пора.

Атанов тоже поднимается из-за стола.

   Не провожай, Андрюха.

Уходит.

   Миша (вслед Пипеляеву). Слышь, друг! Постой!.. (Подхватывает сверток.) А если по накладным-то сходятся?..

Убегает.

   Телевизор. К ним следует добавить клубы по интересам, воскресные университеты науки и техники, культуры... Стоит упомянуть фестивали на предприятиях и в жилых кварталах, праздники улиц. Наконец, нельзя не назвать очень популярные поезда "Здоровье", "Грибник"...
   Конов. А на кон ставить по-прежнему нечего...
   Атанов. Может, ну его? В смысле, что мы всё пьем да пьем? Нельзя так просто посидеть, поговорить? Чайком побаловаться?..
   Аркадий. Чифирьнуть предлагаешь?
   Борис (задумчиво). Пьем, потому что жидкая, была бы твердая - грызли б...
   Конов (Атанову). О чем же ты с нами говорить за чаем станешь?
   Атанов. О разном...
   Конов. О высоком, светлом, большом, блаародном? Об искусстве? Ты? С нами? С низменными тварями? С париями развитого социализма?..
   Атанов. Хотя бы об искусстве... (Неуверенно.) Я сейчас работаю на исторической кинокартине... Нет, ну почему?
   Конов. Известно ли вам, юноша, что еще Маркс имел неосторожность изречь вам на всё это? Истинное искусство по-настоящему может воспринимать лишь высокообразованный, подготовленный человек! За точность цитаты, увы, не ручаюсь, но смысл передаю верно. Грустно, не правда ли? Нам ваши выставки на птицефабриках, опера, балет в листопрокатном цехе - не в коня корм! (Оживляется.) Хорошо, давай сюда лучшую свою картину... Папаша, где вы там? Да что твою!.. Покажем папаше "Спящую Венеру" некоего Джорджоне...
   Старик (выходя из угла). Если поднесешь, почему не выпить?
   Телевизор. Да, действительно, возможностей для полезного отдыха много. Но вот перед нами другие письма. Товарищи сетуют: не знаешь, куда пойти в выходной. Справедливы ли эти упреки?..
   Аркадий. Было бы с кем, а куда... (Позвякивает Мишиными ключами.)
   Конов (Атанову). Вот! Какие им клубы по интересам? В лучшем случае он твою Венеру голой бабой обзовет... Ступайте, папаша, не нужны.
   Старик. Зачем-то зовут, потом гонют... (Уходит в угол.)
   Геля. Почему, Геннадий Геннадич? Я с вами не согласившись. По радио услышишь концерт или по телевизору "Голубой огонек" - бывает, до слез проберет... (Пробует петь.) Мне не под силу боль мучительных страданий, пускай разлукою ослабят их года... А вы говорите!.. (Всхлипывает.)
   Телевизор. Подобные нарекания резонны. Во многих рабочих поселках, селах - свой клуб, библиотека. Но как они работают в выходные дни? Могут ли зайти туда люди в воскресенье, посидеть за чашкой кофе с друзьями, сыграть партию в шахматы? К сожалению, не всегда...
   Конов. Не-ет, нам бы чего попроще - бормоты стакан-другой-третий, танцулек в ДК Кирова с мочалками в корыте... Куда уж до ваших умных разговоров!
   Борис (решительно вставая). Так! Если отсюда вылезти (подходит к окну), то по крыше можно до Нелькиных окон... А там если шпингалеты не задвинуты... Полпузыря нашей водяры, кровной, у ней схоронено. Сразу предупреждаю: я не полезу! У нас с Нелькой сами знаете...
   Геля. Удумал! Ты меня, Боренька, спросил? Она мне, чай, дочь рСдная!
   Борис. Молчи, а то уйду от тебя, от старой и постылой, как Аркашка вон, к молоденькой... Единственная радость в жизни - и той лишают!

Геля плачет.

   Конов. Слазь, Аркаша, родина тебя не забудет!
   Телевизор. Главное сейчас - качество досуга. Надо учить людей, прививать им навыки культурного отдыха. Достичь этого можно не столько увещеваниями, призывами, сколько добрым примером...
   Аркадий. Аркаша, Аркаша!.. Зарплату верни, за вином сбегай... Я шкифты выставлять не нанимался! Это - статья, мне и без нее не скучно. Нам с Мочалочкой вообще пора. (Звенит ключами перед лицом Конова.) Ключики-то вот они. Гуд бай! (Берет Мочалку за руку, уводит.)
   Конов (как бы вспоминая). Тайное похищение имущества граждан... Статья сто сорок четвертая. Кража... До двух лет или исправработы на тот же срок... Кража с проникновением в жилище - от двух до семи с конфискацией и без таковой... Что, дрожат коленочки? (Атанову.) Может, вы, юноша, подергаете фортуну за хвост?
   Атанов. Я чаю предлагал попить...
   Конов. Чистеньким охота остаться? Понимаю. Мы будем наслаждаться высоким искусством, тянуть за собой массы, мы выше дрязг повседневной жизни! Так? А мы - массы... Нам водка нужна! (Подходит к окну, распахивает.)

Слышен шум дождя.

   Черт с вами! (Ставит ногу на подоконник, оборачивается.) Эй, гуманист, удобный случай слиться с простым народом. Трусишь? Что ж ты там пишешь про нас, что малюешь, если не знаешь, чем мы дышим?

Атанов в отчаянии машет рукой, идет к окну.

   Борис (поет). Во-от пошли на дело, я и Рабино-о-ович... (Подбегает к двери.) У входной двери на стрёме стану...

Уходит. Конов, за ним Атанов вылезают в окно. Гремит кровельное железо под их ногами. Шаги удаляются.

   Геля. И мальчишечку, невинную душу, совратили, ироды!

Плачет, машинально крутит переключатель программ телевизора.

   Телевизор. Скончался от ран, полученных в результате несчастного случая на охоте, посол Франции в Югославии Пен Себийо. Охота была устроена для иностранных дипломатов. Французского посла смертельно ранил посол Австрии...

Входит Борис.

   Борис (шепотом). Всё тихо.
   Геля. Нелечку жалко! И Андрюшенька полез... (Плачет.)
   Телевизор. Очередные военно-морские маневры НАТО под кодовым названием "Йеллоу бэрд - 76" начались сегодня в датских территориальных водах...

Слышен приближающийся торопливый грохот шагов. В окно влезают Конов с бутылкой, за ним, оглядываясь, Атанов.

   Борис. Ну, быстренько! Сели! Сели! (Потирает руки.) Пока Нелька не спохватилась...
   Конов. Мы с моим отважным подельником Андрюшей выпьем, а вы поглядите. (Разливает водку в стаканы.)
   Борис (подобострастно). Я же наводочку сделал!
   Конов. За это любуйся на нас из партера, а не с галерки...

Чокаются с Атановым, пьют.

   Борис (вдогонку). На атасе стоял!.. А Нелька б нагрянула?.. На глоточек не оставили!
   Телевизор. С официальным визитом во Францию прибыл король Испании Хуан Карлос. Как здесь предполагают, основное место на предстоящих переговорах короля с президентом Франции займет вопрос об отношениях Испании с Европейским экономическим сообществом и о ее возможном присоединении к Общему рынку...
   Конов. Кто трогал телевизор?
   Геля (сквозь слезы). Ну я, кажется...
   Конов. Больше так не делай, Ангелина! Не люблю, когда нарушается священное право личной собственности.
   Геля (утирая глаза рукавом, вставая). Сами к Нельке по крыше за бутылкой...

С грохотом собирает в раковину умывальника грязную посуду,

начинает мыть.

   Конов. Водка была общественная. Неля ее незаконно присвоила... (Атанову.) А вот банку с огурцами с подоконника свалили - это жаль! (Переключает телевизор на прежнюю программу.)
   Атанов. Разбили... Как теперь?
   Телевизор. Мы уже говорили, что индустрия досуга выглядит сегодня внушительно. Но почему все-таки при огромном богатстве, представляющем всенародное достояние, есть еще немало людей, которые, отработав смену, не знают, чем заняться, впустую "убивают" драгоценное свободное время?..
   Конов (зажевывая водку хлебом). Бедняги! Зачем же они его впустую? Надо, как мы, с пользой... (Атанову.) Что бы нам по огурчику с пола прихватить? Слышишь, Ангелина? Баночку кокнули по недоразумению, а огурцы не взяли. Не надо нам чужого!

Геля молча моет посуду.

   Борис. Что, Конов, я возьму, да? (Подходит к спящему Володе.) Всё одно Нелька на меня грешит... Ну? Поиграли в благородненьких и будет... А? Чего молчишь? Много ли Аркашка от этой получки уберег?.. (Осторожно вынимает деньги из Володиного кармана, пересчитывает.) На раз, два, три, четыре... Тут на шесть пузырей! Берем? Нет?..
   Атанов. Наверное, не стоит...
   Конов. Берешь, Боренька, ты. (Отворачивается.) Я же делаю вид, будто не замечаю.

Борис сует деньги себе в карман, убегает.

   (Атанову.) Что пагубные пристрастия с людьми-то делают! Вот и ты замарал в дерьме свою крахмальную манишку... Нашего полку прибыло! Не люблю чистеньких...
   Атанов. Мы переедем! Антону обещали... Нет, я ничего, но здесь ведь жить совершенно невозможно! Я перестал работать. То есть абсолютно некогда!.. На меня уже на студии косятся...
   Телевизор. В какой-то степени повинны в этом объективные трудности. К примеру, неравномерное размещение культурно-просветительных учреждений, их оторванность от места работы или жилого массива...
   Конов. Тебя затягивает. Это ничего. Я знаю, как это бывает. Сначала не хочется просыпаться по утрам на праведный зов будильника...

Стремительно входит Нелька.

   Нелька. Где он? Мое терпение лопнуло, мама! Вызываю милицию!
   Геля. Он не виноват! (Плачет.) Он обидится и уйдет... Пожалей хоть ты меня, доченька!..
   Телевизор. Многих зрителей волнует развитие индустрии отдыха. Каковы ее перспективы?

Конов подмигивает Атанову. Вдвоем они поднимают Володю из-за стола.

   Это острый вопрос...
   Конов (переключая телевизор на другую программу). Неля, мы понесли?
   Володя (вырываясь). Му-бу-пу-у-у!..

Его выводят. Плачет ребенок. Нелька выходит следом. Геля садится за стол и тоже плачет, тупо уставясь в телевизор.

   Телевизор. Известный американский ученый-экономист Ганс Апель опубликовал в журнале "Франкфуртер хефте" статью о впечатлениях от тридцатидневного пребывания в СССР. В ходе встреч с советскими людьми он опросил свыше двухсот человек. "Почти сто процентов опрошенных, - указывает он, - удовлетворены изменениями в жизни за последние десять лет". Сравнительные данные об уровне жизни советских людей, имеющие ныне хождение на Западе, подчеркивает Апель, устарели. Он сопоставил экономические возможности советского и американского населения и делает вывод, что покупательная способность одного рубля соответствует двум целым и шести десятым американского доллара. Среднемесячная зарплата советского гражданина в сто пятьдесят шесть рублей (примерно тысяча девятьсот рублей в год) эквивалентна среднегодовому доходу американца в пять тысяч долларов...

Входит Борис, ставит вино на стол.

   Геля (утирая заплаканные глаза). Ты бы, Боренька, поостерегся, Нельке моей на глаза не попадался бы... Сильно злая она на тебя...

Борис открывает бутылку, разливает вино по стаканам. Подходит к столу Старик.

   Борис. Знала б ты, Гель, как я на нее зол!

Появляется Конов.

   Всё! Сели! Сели!.. Старик... Ага, здесь... Ну! По-быстренькому!.. (Конову.) Где молодой-то? Или Нелька вместо Володьки себе оставила?
   Конов. Ох, и будет тебе от нее!.. Любо-дорого поглазеть. Чем она в тебя сегодня запустит?

Пьют.

   Телевизор. Общественное мнение Запада, - заявляет Апель, - обманывают, потчуя "обычными сравнениями", когда за основу берется "номинальная зарплата в обеих странах или стоимость яиц и масла". И после этого делается "поверхностный вывод", сводящийся к тому, что уро­вень жизни американца, дескать, значительно выше уровня жизни в СССР.
   Борис. Не, ну что за жизнь!.. Так никаких нервов не хватит... Чувствуешь себя каким-то прямо селезнем на утиной охоте... Никак она там озверела вконец?
   Конов (смеясь). На женщин ты действуешь неотразимо.

Входит Миша, ставит на стол еще пять бутылок вина.

   Эх-х-х, зря Вовкину зарплату трогали!
   Миша. Где ваш умник? В отделение, говорит, иди, повинную голову меч не сечет!.. Продал! Глюковины-то... Ну! У ларька с мужиками потолкался... Один и взял по два рубля штуку! Я, говорит, придумал: электронику, требуху, из них выкину, тут обточу, там надфилечком, и пластмассовые пепельницы получатся. Тяжеленькие!
   Телевизор. При сравнении уровня жизни, отмечает Апель, необходимо вычесть тех американцев, которые относятся к категории очень состоятельных и богатых людей, чтобы получить картину, сопоставимую с Советским Союзом, где нет такой разницы в доходах...
   Конов (похлопав по телевизору ладонью). Голь на выдумки хитра!

Входит мрачный Атанов.

   Миша (Атанову). Дружок твой много на себя берет! Загнал я те глюковины! А он мне - сдавайся иди!..

Конов наливает вина, пододвигает стаканы Мише и Атанову.

   Борис (Атанову). Как там наша тигра?
   Атанов. Спать легли...

Чокаются с Мишей, пьют.

   Борис. А эти-то где? Петушковы они?.. Курочкины? Которые водяру выставили?
   Атанов. Неля сказала, где-то на ковры записались - ночью отмечаются, утром давать будут...
   Конов (мечтательно). Крышек, интересно, они достали?..
   Телевизор. Ученый из США делает вывод, что людям на Западе "нет смысла прятать голову в песок и убеждать себя в том, что социалистический общественный строй не в состоянии создать и обеспечить населению общий уровень благосостояния, сходный с западным стандартом". Он рекомендует Западу "окончательно похоронить красивый, но устаревший миф о несостоятельности социалистической плановой экономики"...
   Конов. Уровень у нас высокий, благосостояние растет!.. Что на кону-то делается! (Со звоном проводит вилкой по батарее бутылок с вином на столе.) Жаль, этот продавшийся большевикам штатовец нашего процветания не видит! (Атанову.) А ты нос повесил...
   Атанов. Стыдно!.. Неля давай жаловаться, мол, залезли, насвинячили... А что я? Я же и лазил! А она: тебе только верю... Нет, хоть бы Антону скорее квартиру нашли!.. Не могу!
   Конов. Гуманизм из тебя прёт. Бывает. Всех жалко... Вон спроси у Ангелины. Это хорошо, что ты не очерствел. Ты же рассказы сочиняешь? Вот и напиши об этом... Слезная история! Сначала в окно слазил, потом слушал ее, совестью маялся, сочувствовал в горе... И не признался ведь, что сам и был там вместе со мной! Сам! Сам!.. Какой сюжет! Ванину расскажи. Он уж точно на роман посоветует развести. Душещипательная вещичка может получиться...
   Атанов. В том-то и дело, что я признался...

Пауза.

   Конов. И про меня?

Атанов отрицательно мотает головой.

   Телевизор. С большим успехом в угандийской столице прошла фотовыставка "Сельское хозяйство СССР". Десятки тысяч жителей Кампалы познакомились с красочной экспозицией...

Вбегает голая Нелька.

   Нелька. Вовка умер!..

Пауза.

Плачет ребенок.

Т е м н о.

ЗАСТОЛЬЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Та же кухня. Полумрак. За столом Нелька в черной косынке, Атанов и Борис. Входит Пипеляев в строгом костюме-тройке с портфелем-дипломатом в руках.

   Пипеляев (Атанову). Всё! Съезжаем! (Показывает ключ.) Немедленно!.. Здесь недалеко, на Восьмой линии, ближе к Малому...

Атанов встает, в волнении прохаживается.

   Нелька (с грустью). Счастливые... Вырвались... (Пипеляеву.) Говорила я, что ваш Гольцов может!..
   Пипеляев. Что без света сидим?

Щелкает выключателем на стене.

   Борис. Перекрыли кислород! Сто тридцать девятое последнее предупреждение Ленэнерго вправду оказалось последним.
   Нелька (Борису, беззлобно). Все ты: не посмеют они... Посмели. Столько не платить... Слава Богу, поминки по Володе при свете справили, а то срамота-то какая!.. Девять дней скоро - надо бы что-то сделать...
   Атанов (Пипеляева). Это та квартира, о которой говорили?
   Пипеляев. Однокомнатная. Ванна в кухне. Но представляешь, ванна!
   Борис. Девять дней - святое дело! Будет, Нель, свет. Аркашка за проводами побежал. Из подъезда отведем, схимичим, подсоединимся, никто и не заметит...
   Нелька. Наташку мать из садика приведет, а она темноты боится...
   Атанов (Пипеляеву). Надо вещи собрать, пока не совсем стемнело.

Входит Конов с горящей свечой в руке и с молчащим под мышкой

телевизором.

   Конов. Куда? Я тут как раз человека ищу, который бы на кон поставил. (Укрепляет свечу в тарелке посреди стола, машинально пробует включить телевизор, но тот молчит.) Тоска! Света нет... Конец света! Где там Аркадий со своими проводами? Мне анекдот рассказали... Собрались священники всего мира на свой вселенский симпозиум. В повестке дня единственный вопрос: о возможности конца света в одной, отдельно взятой стране...

Смеясь, Пипеляев открывает портфель, вынимает две бутылки коньяка.

   Борис. Чего? Коньяк? (Подсчитывает, загибая пальцы.) Три... Нет, пять... Да на эти деньжищи шесть пузырей бормоты можно было бы!..
   Атанов. В одной, отдельно взятой... Всё правильно.
   Конов (Пипеляеву). Что-то с вами, молодой человек, после совместного пиршества с французами произошло. (Вертит в руках бутылку с коньяком.) Неуловимое нечто... Парижский этакий шарм стал проступать... Эстетствуете помаленьку? (Ставит бутылку на стол.)
   Пипеляев (неопределенно пожимает плечами). А где Геля? Коньячку испробовать... Интересовалась.
   Борис (бережно беря бутылку в руки). Ждать ее, что ли? Оприходуем. Ну, быстренько!.. Сели! Сели!.. Вот приколюсь, устроюсь на работу, куплю ей на пробу с первой зарплаты... Ну, чего там?
   Нелька (с угрозой). Поставь!

Конов отбирает у Бориса бутылку, откупоривает, разливает коньяк по стаканам. Все пьют не чокаясь. Входит Старик.

   Конов. Где вы ходите, папаша? Тут, понимаешь, конец света - коньяк на столе... (Наливает Старику.) Чуть не опоздали!
   Старик. В баньке был, напарился, в чистое оделся... (Пьет, ищет чем закусить, не найдя, вытирает губы рукавом.) Крепка Советская власть!.. (Идет к себе в угол.)
   Конов. Я бы сказал, чересчур крепка! Чего-то все же не хватает без него. (Хлопает ладонью по молчащему телевизору.) Глупею без притока информации. И от притока глупею... (Отрывает клочок газеты со стола, читает.) "...Рано утром Америка узнала имя нового, только что избранного, тридцать девятого президента США. Им будет бывший губернатор штата Джорджия, демократ Джеймс Эрл Картер. Нынешний хозяин Белого дома, республиканец Форд, занимавший два года особняк на Пенсильвания-авеню, потерпел поражение..." (Комкает и бросает клочок газеты на пол.) Не то! Всё не то!..

Вспыхивает свет, из телевизора раздаются дружные аплодисменты.

   Телевизор. Генеральный секретарь ЦК СЕПГ, Председатель Государственного совета ГДР товарищ Эрих Хонеккер вручил в Кремле Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Леониду Ильичу Брежневу...

Вбегает Аркадий.

   ...высшие награды ГДР - Звезду Героя Германской Демократической Республики и орден "Большая звезда дружбы народов"...

Конов. Конец света откладывается. Прими, Аркаша, коньячку - способствует. Так-так, еще нам вручили в лице первого человека державы.

Наливает, Аркадий пьет.

   Борис (Аркадию). Генеральский напиток! Небось папаня твой исключительно коньяк потребляет?
   Аркадий (кривясь от выпитого). Вообще не пьет! Споили, кричит, Россию, русская баба рожать перестала... Ему бы только солдат поставляли, милитаристу!

Забористо и глухо кашляет в своем углу Старик.

   Нелька (тихо). Рожай вам, как же! (Встает.) А вы потом умираете...
   Телевизор. Товарищ Леонид Ильич Брежнев удостоен этих наград за выдающиеся заслуги в деле освобождения народов от гитлеровского фашизма славной Советской Армией...

Борис. Кстати, дачку ты ему, Аркаш, не спалил еще? Собирался...

Нелька режет хлеб, раскладывает скудную закуску по тарелкам.

   Аркадий. Дачу я унаследую!
   Нелька. Долго ждать придется.
   Борис. Аркаша и поторопить может...
   Конов. Миши-добытчика давно не было... Принес бы на кон парочку боевых головок от баллистической ракеты подземного базирования, мы за них бутылок пять уж всяк выручили бы... На коньяке долго не протянешь.

По телевизору - бурные аплодисменты, временами переходящие в овации.

   Пипеляев. За те еще синхронизаторы зарыли небось мужика. Я предупреждал! (Атанову.) Пошли, Андрюха, вещи собирать.

Уходят.

   Борис. Обиделся Мишка! (Аркадию.) Ты зачем его котика погулять отпустил?
   Нелька. Должно, в окошко вышвырнул в порыве страсти... Там какой этаж? (Конову.) Прикрути потише - голова раскалывается.

Конов убавляет звук телевизора.

   Аркадий. А чего он когтями о тахту?!
   Борис. Это, Нель, у тебя от коньяка голова-то, с непривычки...

Входит Егор. Старик встает ему навстречу, но, вспомнив, идет к плите, зажигает газ. Все стихает. Егор останавливается посреди кухни.

   Старик. Я тебя ждал нынче. Приготовился... В баньку сходил... За мной, сынок?

Егор молчит, ежится.

   Скажи что-нибудь...

Егор поворачивается и, задержавшись на несколько мгновений в дверях, уходит. Проступают звуки.

   Конов. Что вы бормочете там, папаша?
   Нелька. Опять газ запалил! (Выключает газ.) Оно хоть и гори ясным пламенем, да жить больше негде... Вот зачем тебе газ, дед? Объясни на милость. Господи, дурдом, да и только!..

Старик молча уходит в угол.

   Телевизор. Первый секретарь ЦК МНРП, Председатель Президиума Великого Народного хурала МНР товарищ Цеденбал вручил в Кремле Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу...
   Борис. Заладили! Там по программе хоккей был, теперь не дадут.
   Телевизор. ...Золотую звезду Героя МНР и орден Сухэ-Батора. Этих высших наград Монгольской Народной Республики товарищ Леонид Ильич Брежнев удостоен за великие заслуги в строительстве коммунизма в СССР, в защите и приумножении сил и мощи мирового социализма...

Гаснет свет.

   Конов (в темноте). Техника не выдерживает. (Зажигает свечу.) Или опять конец?

В дверях появляется Ванин.

   Аркадий (вскакивая). Да этот конь провода небось затоптал...

Выбегает.

   Ванин. Насилу нашел ваше уютное гнездышко. При свечах поэтичнее!.. И ведь встал сейчас на Среднем, возле кирхи, и вспомнить не могу... Дождь идет, я мокну...
   Борис. Ширинку застегни!

Ванин застегивает. Входит Аркадий.

   Аркадий. Ты бы, Ваня, под ноги смотрел! Борь, посвети спичечкой...
   Ванин. Попадались, кажется, проводочки.

Аркадий с Борисом выходят.

   Конов (Ванину). Коньяк будешь? (Наливает.)
   Ванин. И запамятовал, что это такое... (Пьет залпом.) Божественно!
   Конов. Опять забота - на кону пусто. Ты, Иван Иваныч, конечно, ничем нас не порадуешь...
   Нелька. У меня там на девять дней приготовлено. (Встает.)
   Конов. То, Неля, святое. Не трожь!

Загорается свет. Телевизор взрывается аплодисментами. Входят

Аркадий с Борисом. Конов задувает свечу.

   Ванин. Где же ваше юное дарование? Рассказец его я прочел... И, признаюсь, уже подзабыл изрядно... Общее осталось впечатление... Сей, значит, невеликий опус...
   Конов. Ну, ну... И как? Не оскудела талантами земля русская? Что-нибудь, наверное, вологодское, из сельской жизни, про старух?
   Борис. Позвать его, что ли?
   Ванин (вставая). Сам приглашу. Прелюбопытный, доложу вам, случай - ничего еще человек в литературе не умеет, а рассказ читается...

Направляется к двери.

   Аркадий. Сиди, Ваня! (Вскакивает.) Позову. Уж ты нам устроишь конец света!.. Там все на соплях держится...

Выходит.

   Ванин. И характеры живые, кажется... Жаль, что памяти совершенно не стало! Сюжетец, вроде бы, простой... (Шарит по карманам пальто.) Вот ведь и рукопись где-то оставил... Сия вещичка... А выпить больше нечего? Можно и не коньяку...

Появляются Аркадий, Атанов и Пипеляев.

   Конов. Свету все равно конец. Не продать ли нам ваши великолепные электросчетчики? Ты как, Неля?
   Нелька. Делайте что хотите...
   Ванин (Атанову). Так вот рассказец ваш... Очень, я бы даже сказал... Сие произведение... Оно еще не созрело, разумеется, для печати, но в некотором смысле... Какое, напомните, название вы ему соблаговолили дать?

Аркадий, забравшись на стул, уже снимает электросчетчики со стены. Конов принимает и складывает их на полу.

   Атанов. "Дешевка"...
   Конов. Завлекательно! (Аркадию.) Парочку оставь на развод... А пылищи-то!
   Ванин. И почему мне казалось, что название было другое? Но это, если рассудить, не столь уж важно... С таким названием вы свой рассказец никогда но напечатаете... Переименуйте! "По сходной цене"... Чем не название? Или "Дешево и сердито"...
   Борис. Вот слушаю я тебя, Ваня, и думаю: так же ты и в своем журнале работал! (Передразнивает.) Сей, в некотором смысле, опус... Ес­ли рассудить... Я бы вам заметил... Что ты парню лапшу на уши вешаешь? Опус у него, видишь ли!
   Телевизор. Второй секретарь ЦК Коммунистической партии Кубы, первый заместитель Председателя Государственного совета и Совета Министров Республики Куба товарищ Рауль Кастро вручил в Кремле Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Леониду Ильичу Брежневу орден "Плайя-Хирон". Этой высокой награды товарищ Леонид Ильич Брежнев удостоен...

Аркадий протирает электросчетчики сырой тряпкой.

   Ванин. Да, я сидел в журнале на самотеке! И в некотором смысле мне деньги, то есть зарплату, оклад... О чем хоть я? Да!.. В некотором роде за то платили, что я умело возвращал авторам их бессмертные, но непроходимые произведения...
   Конов. Бессмертные, потому что нерожденные? Давил в зародыше? На взлете их бил, болезных?..
   Ванин. Ну почему? Я был строг, но справедлив! В рамках вверенных мне полномочий. Вот взять хотя бы этот рассказец... Как его? Ну что за название? Полужаргонное словечко выносить на титул?
   Пипеляев. Брось, Андрюха! Так и я могу. Словеса! Пошли.
   Телевизор. ...за активное участие в Великой Отечественной войне, приведшей к разгрому международного фашизма, за творческую деятельность в строительстве социализма, выдающиеся личные качества и самоотверженность в борьбе, сделавшей его имя подлинным символом...
   Конов. Вот словеса!
   Телевизор. ...героического коммуниста-борца, за исключительную верность принципам...
   Борис. Ему, слыхал, грудь раздвигали, чтобы награды вместились... Типа домкрата что-то ставили.

Гаснет свет, плачет ребенок, слышен шум в коридоре. Конов зажигает свечу. Вбегает запыхавшаяся Геля.

   Геля. Ой, мальчишечки! Там участковый по двору ходит!.. Я бегом сюда... Предупредить... (Старику.) Папашечка, очень он вами интересовался. Ваша фамилия как будет?

Аркадий то зажигает, то гасит зажигалку.

   Старик (вставая и подхватывая мешок). Ивлев.
   Геля. Вот! Вот!.. Гражданин, говорит, Ивлёв...

По-прежнему плачет ребенок. Нелька сидит, подперев голову рукой.

   Конов. Не иначе как перед Олимпиадой пробные облавы. Я предупреждал!
   Геля. Натулечка моя родненькая, да что же мы плачем так горько? А кто к Натасеньке идет? Бабанька? Сейчас свечечку зажжем... Страшненько нам и не будет...

Уходит.

   Борис. Не, серьезно, что ли? А я на работу не устроился... (Встает.)
   Аркадий (Борису). Один ты в лимоне будешь, как же!..

Пипеляев усмехается, садится за стол. Старик, взвалив мешок на плечо, идет к окну, распахивает его, кряхтя лезет на подоконник, скрывается. За ним стремительно прыгает Аркадий. Слышен грохот кровельного железа, шум дождя. Лезет в окошко и Борис.

   Нелька. Скачи, давай прячься!.. (Прикрывает окно, возвращается за стол.) Ишь, мелким бесом!

Входит молоденький участковый милиционер Петрович с зажженным фонариком.

   Петрович. Темно, как у вороны под мышкой.
   Конов. Не, как у негра за пазухой... Здоров, Петрович! Сколько лет, сколько зим... Луч света ты в нашем царстве!

Петрович светит ему в лицо.

   Петрович. А, Конов... Ты, Конов, когда работать пойдешь? Что-то часто я тебя на улице встречаю... Тунеядствуешь?
   Конов. Опоздал с вопросом, начальник. Уже числюсь! Есть одна жутко секретная контора - сутки вкалывать, трое отдыхать. Очень удобно для творческого человека вроде меня. А название ее тебе, Петрович, хоть вон у тебя и власть на боку (почтительно показывает на кобуру), знать не обязательно, потому как военная тайна, и я подписку давал о неразглашении. С законом противоречий не имеем. А что без конвоя хожу, так нам на воле не положено! Или указание вышло в наморднике теперь на люди появляться?
   Петрович. Знаю я твою контору, Конов. Небось истопником в газовой котельной... Секреты у него!
   Конов. Режь меня на куски, давай мне три банки варенья и ящик печенья - тайны не выдам, как Мальчиш-Кибальчиш в бессмертном произведении советского писателя Гайдара!..
   Петрович. Почему сидите в потемках?
   Конов. Конец света репетируем!
   Петрович (строго). Выражайтесь яснее, гражданин Конов! (Светит фонариком на притаившегося Ванина.) Кто такой? Документы!..
   Конов. В отдельно взятой квартире... Куда уж яснее? За неуплату свет отключили...

Ванин молча протягивает заранее приготовленный паспорт. Петрович, подсвечивая фонариком, читает.

   Всё у него у несчастного в порядке, гражданин начальничек! Я-то знаю... Тебе бы только ксивы ломать, Петрович, нет бы по душам поговорить.
   Петрович (возвращая Ванину паспорт). Где и кем работаете, гражданин Ванин Иван Иванович?
   Ванин. Забыл!

Петрович, светивший уже было на Атанова и Пипеляева, возвращает луч на Ванина.

   Конов. Склероз у него, Петрович, рассеянный-рассеянный. Он туалетчиком в пивбаре на Среднем... Твой участок - вот те крест!
   Ванин (с достоинством). В некотором роде это так!

Петрович светит то на Атанова, то на Пипеляева.

   Пипеляев. Уберите фонарь, лейтенант! Глаза режет. (Встает.) Младший научный сотрудник секретного института... (Протягивает какой-то документ.)

Петрович светит то в лицо Пипеляеву, то на документ, возвращает, делает под козырек.

Конов. Какие люди! Не ожидал тут встретить, Петрович? Признайся. Атанов достает свой паспорт, протягивает.

   Петрович (садится за стол, снимает фуражку, поослабляет ремень портупеи). Да ладно... (Отмахивается.) Я, собственно, не за этим... Старичок один, гражданин Ивлев его фамилия... По месту прописки, дамочка сказала, не проживает... Короче, по всему выходит: у вас он.
   Конов. Логика у тебя, Петрович! Опыт работы с людьми...
   Петрович (устало). Видишь ли, Конов, я по заданию военкомата разыскиваю. Так здесь он или как?
   Конов. Или как...
   Петрович. Нужно гражданину Ивлеву получить медаль "За отвагу". С войны его ждет, положена...
   Конов. Награда нашла героя? Бывает твой гражданин старичок тут, Петрович, увижу - передам.

Петрович встает, направляется к выходу.

   Нелька. Кто бы мог подумать!..
   Петрович (оборачивается). Что?
   Нелька (истерично, скандально). Живу я здесь, прописана, не тунеядствую!
   Петрович. А плату за свет надо вносить своевременно.

Уходит.

   Конов (громко, ему вслед). Отец родной! Душа-человек! (Подмигивает Атанову.) Жаль, нельзя начальству его благодарность отписать! Не поймут, решат, что подлизываемся. Уж я бы изложил в художественной форме, какой он, наш участковый милиционер Петрович, чтоб ему еще по звезде на погоны кинули, чтоб червонец-другой к зарплате, чтоб на Доску его почета повесили и долго не снимали!..
   Атанов. Ты сидел, Конов? В смысле, жаргон у тебя нет-нет, а прорежется, законы знаешь...
   Конов. Да это я так - кручу варганку. Нахватался вон у Аркашки. Кумекаю по-свойски... А сидят, Андрюша, дураки! Умные не попадаются.

Слышен шум сливаемой воды в унитазе. Входит Петрович, одергивая шинель, ополаскивает руки под краном.

   Петрович. Я извиняюсь... Спасибо тебе, Конов, на добром слове! Ведь ты не знал, что я услышу, значит, вырвалось у тебя искренне...
   Конов (застенчиво). Обижаешь, Петрович! Нам знать не положено...
   Петрович. Только запомни, Конов, что умные тоже рано или поздно попадаются!

Уходит.

   Конов (вслед). Лучше поздно, Петрович!.. (Атанову, тихо.) Сходи проверь, свинтил он или опять на унитазе прячется...

Атанов выходит, возвращается.

   Атанов. Ушел.
   Конов (кричит). Эй, партизанен, вылезай! Рус, сдавайсь! Сопротивление бесполезно...

В окне появляется настороженная физиономия Аркадия, за ней - Бориса.

   А герой-то наш, папаша, где?
   Аркадий (впрыгивает в кухню, за ним влезает Борис). Медаль оплакивает.

Конов подходит к окну.

   Борис. Нет, правда, как мент про медаль брякнул, старого и затрясло. В разведку, шепчет, ходил, языка брал... Вспомнили! И рыдает!..
   Нелька. Заткнись.
   Борис. Тебе, Нель, человека обидеть!..
   Конов (выглядывая в окно). Папаша, где вы там?

Слышен шум дождя, грохот кровельного железа. Старик с мешком показывается в окне. Конов помогает ему влезть в кухню.

   Аркадий. Рассказал бы, дедок, как ты геройствовал... За что медаль через столько лет на грудь хотят кинуть?

Старик отмахивается, идет в свой угол, ложится, подсунув мешок под голову.

   Конов. Шел бы ты, Аркаша!.. Да хотя бы со светом разобраться. А то конец никак не наступает, а света уже нету...

Аркадий уходит.

   Ванин (Конову). Зачем ты ему про мою работу акцентировал? Тебе бы, Кон, лишь бы вот подчеркнуть... (Поворачивается к Атанову с Пипеляевым.) Да, туалетчиком! Выгребаю людские нечистоты, чем и обеспечиваю свое бренное существование. Что поделать, если мой последний роман еще в работе и жить от литературы мне затруднительно...
   Конов. Прости, Ваня, но я Петровича знаю. Не скажи я ему!.. Да и что тебе от того, что руки в дерьме, зато память чиста, аки у младенца.

Несколько раз то вспыхивает, то гаснет свет, наконец загорается. Появляется Аркадий.

   Ну вот, сейчас узнаем, что нам еще вручили... Нет, ну, Антонина, ну, как сказанула-то! Недооценили мы эту простую советскую девушку, лимитчицу, трудовой резерв... И ты, Аркадий, ее на какую-то шлюху променял! (Настраивает телевизор.)
   Аркадий. Сам же ее на кон поставил!..
   Конов. Я был не прав!
   Телевизор. ...в Кремле вручил Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Леониду Ильичу Брежневу высшие награды НРБ - вторую Золотую Звезду Героя Народной Республики Болгарии и орден Георгия Димитрова. Этих наград товарищ Леонид Ильич Брежнев удостоен...
   Пипеляев. Мы свечу возьмем пока? Темно.
   Атанов. Вещи собрать...

Забирают со стола горящую свечу, уходят.

   Телевизор. ...за исключительные заслуги в разработке и осуществлении ленинской политики КПСС, в развитии Советского социалистического государства, за неоценимый вклад в расширение и углубление братства, всестороннего сотрудничества и сближения между...
   Аркадий. А счетчики? (Подходит к ним.) Раз, два, три... Тут, Борь, вдвоем не унести...
   Борис. Ваню возьмем. (Встает.)
   Ванин. С детства в вашей технике не разбираюсь. И тока боюсь!
   Аркадий (вручая ему два электросчетчика). Неси, неси, а то не нальем потом!

Ванин берет и несет.

   Нелька. Может, газовые плиты кому нужны? Куда их целых три?
   Аркадий. Поспрашаем, поспрашаем...
   Борис. Вот это, Нель, по-нашему, Нель!

Направляются с электросчетчиками к выходу.

   Ванин. А что!.. Один мой знакомый и унитаз загнал. И ничего. Дырочка в полу осталась, так он туда...
   Аркадий. Целкий!

Уходят.

   Телевизор. ...между СССР и НРБ, за неутомимую деятельность по укреплению единства, усилению могущества и влияния социалистического содружества, по сплочению международного коммунистического и рабочего движения...
   Нелька. Скажи мне хоть ты... Ты умный, Конов, я знаю! Только придуряешься всё... Скажи, что же это такое? (Разводит руками.) Зачем человек родится? Нам в школе что говорили-то?.. Это что же, Конов, это и есть счастье, для которого мы рождены?

Старик встает и медленно выходит.

   Конов (прохаживаясь по кухне). Не знаю... Нет, Неля, я, как на духу! Перед тобой-то что мне лукавить? И жизнь мимо... Жизнь одна... Зачем живем? Ты меня, Неля, прости, но я тебя оптимизмом не заражу.
   Нелька. А дети? Им тоже так вот?.. Пока Вовка был, еще крутилась, чего-то хотела, а теперь... Как понарошку...

Конов разводит руками.

   Телевизор. Первый секретарь ЦК ВСРП Янош Кадар вручил в Кремле Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу высшую награду ВНР - орден Знамени Венгерской Народной Республики. Этой награды Леонид Ильич Брежнев удостоен в знак признания его выдающихся заслуг...
   Нелька. Забыться, как вы? Как мать... А счастье, радость? Всё они врут! (Тычет пальцем в телевизор.) Ведь врут же, Конов!.. Не надо мне много. Чтобы Наташка здорова была... муж бы жил... отсюда уехать. Нет! Отсюда, видать, не судьба. Что же ты молчишь. Конов?
   Конов. Просто я давно это понял.
   Телевизор. ...в интересах общечеловеческого прогресса, упрочения мира во всем мире и безопасности народов...

Слышны грохот, стоны, громкие возгласы. Гаснет свет. Кромешная темень. Плачет ребенок.

   Конов. Теперь, кажется, серьезно... Неужели всё, Неля? Отрадовались.

Аркадий, Борис, Ванин, Атанов вносят Старика. Пипеляев держит над ними зажженную свечу. Следом идет Геля. Ребенок по-прежнему плачет, надрывается. У Старика на шее петлей затянутая детская лента, развевается обрезанный ее конец.

   Аркадий (Конову, возбужденно). Захожу в сортир, а этот там пристроился! Ну, я чик, обрезал, конечно. Хорошо, перо всегда со мной! (Хватает конец ленты на шее Старика.) Кто же на этом вешается, дедок?! В разведку ходил...

Кладут Старика на пол в его углу, подсовывают под голову мешок.

   Геля. Боренька, петельку-то поослабь, поослабь!.. Что-то вы, папашечка, совсем уже... (Всхлипывает.) Нешто обижали вас тут?

Борис снимает ленту с шеи Старика, пробует ее на разрыв.

   Борис. А что, кабы не ты, Аркаш, он бы уже того... Крепкая! Капрон!

Аркадий вынимает из карманов бутылки вина, ставит на стол.

Борис тоже.

   Аркадий (Ванину). Поди-ка сюда! (Манит пальцем.)

Одну за другой ловко выуживает три бутылки вина из карманов пальто

Ванина, выставляет на стол.

   Ванин. Некоторым образом завалялись.
   Конов (склоняясь над Стариком). Сбежать хотели? Ну уж нет! Живите, папаша, радуйтесь вместе со всеми... До конца!
   Атанов (Старику). Может, воды подать?
   Пипеляев. Брось, Андрюха. Они на день сорок раз залезут в петлю, вылезут, залезут, вылезут... Нам пора.

Плачет ребенок.

   Геля. Сейчас, моя Натасенька, милёсонькая моя! (Уходит.)

Конов открывает бутылку, разливает вино.

   Пипеляев (поднимая стакан). С новорожденным!
   Нелька (Пипеляеву). Заткнись! Все вы в институте такие... Остряки! Гении! Лишний раз с вахтером поздороваться им лень!

Борис подносит стакан вина Старику, помогает сесть.

   Конов. Примите, папаша, от стрессов способствует.

Все пьют. Не утихая, плачет ребенок. Нелька нехотя встает, слегка пошатываясь, уходит.

   Аркадий. Пойти свет починить?..
   Борис (утирая губы рукой). Гелька совсем мышей не ловит! Вот где ее биточки? Как бы сейчас пошли!

Конов разливает вино по стаканам. Все снова пьют. Аркадий выходит.

   Старик (ставя пустой стакан на пол подле себя). Зря вы меня... (Ложится.)
   Конов. Сначала, папаша, награду получите. У нас вешают, кому не лень, а вы - заслужили...

Загорается свет. Входит Аркадий с ножом, зажатым в зубах, распутывает моток проволоки.

   Телевизор. Президент Финляндской Республики Урхо Калева Кекконен в Кремле вручил Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу высшую государственную награду Финляндской Республики - Боль­шой крест ордена "Белой розы Финляндии" с цепью...

Конов засовывает за воротник на манер салфетки носовой платок, грызет сухарик. Пипеляев забирает свечу, направляется к выходу. За ним Атанов.

   Пипеляев (задерживаясь в дверях). Нет, ну цирк! Да?
   Борис. Вали, вали отсюда! Сказано же тебе!..

Пипеляев пожимает плечами. Они с Атановым выходят.

   Конов. Надо бы бережнее друг к другу...
   Телевизор. ...Этой награды Леонид Ильич Брежнев удостоен за огромный вклад в упрочение мира и международной безопасности, за выдающиеся заслуги в деле развитии дружественных добрососедских отношений между СССР и Финляндской Республикой...

Конов разливает вино по стаканам. Пьют. По телевизору - аплодисменты.

   Конов. Что-то много счетчики потянули! Пьем, пьем... Не одолеть! (Кладет голову на стол.)
   Ванин. И всё без закуски. Так и спиться недолго.
   Борис (Конову). Газовую плиту одному хмырю пообещали. Задаток!

Входит Ромео.

   О-о-о!.. Какие большие люди!
   Ромео. Э, слушайтэ!.. Дэсят рублей!.. Машин разгрузит нада... Рэфрэжэратор! А?

Все, кроме Конова, встают. Кряхтя поднимается и Старик.

   Аркадий. Каждому дэсят!
   Ромео. А-а, слушай, зачэм думаешь, Ромэо жадный? Каждому!

Все, кроме Конова, выходят.

   Конов (поднимая голову). Вот он - хозяин жизни!.. Большой человек! Тулпан вянет... И папаша туда же... Надо жить... (Роняет голову на стол.)
   Телевизор. ...Первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Герек вручил Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу орден Возрождения Польши с Большим крестом. Этой награды Леонид Ильич Брежнев удостоен за активное участие в освобождении Польши от фашистских оккупантов...

Входят Атанов и Пипеляев с вещами. Конова не замечают.

   Атанов. Присядем на дорожку. Куда все подевались?

Ставит на пол чемоданы, садится на один из них.

   Пипеляев (зевая). Прощаться с ними... (Присаживается.)
   Атанов. Не по-людски как-то...

По телевизору - бурные аплодисменты.

   Пипеляев (взрывно). Забыть, забыть! Какие люди? Где ты их тут видел? Типичные интеллигентские сопли, свойственные гуманитариям вообще, слюни, вопли... Перестань! В любом народе есть здоровые силы, а есть шлак. Это, Андрюха, шлак! Его - в отвалы. Забудь, как кошмар. Мы - не они! Мы попили с ними, покутили, поопускались маленько и хватит. Мы нашли квартиру, нашли в себе силы и уходим. А им не вырваться! Прикроют эту кухонку, переберутся в другую, к новому корыту, за новый стол - бражничать и погибать. И запомни: ничем ты им не поможешь! Только скурвишься вместе с ними. Из разного мы теста...
   Атанов. А кто усадил их за этот стол?
   Телевизор. За выдающиеся заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством в коммунистическом строительстве, активную, плодотворную деятельность по упрочению мира и безопасности народов, за большой личный вклад в дело Победы над немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне...
   Пипеляев. Глупый вопрос! Некорректный. Не хочешь - не садись. А он, наш народ, богоносец наш, он сел! Сел, сел, да уютно устроился, залег, окопался, взял круговую оборону...
   Атанов. Кто же мы с тобой, по-твоему?
   Пипеляев (встает, прохаживается). Э-э, не лукавь! Мы - "над"! Нам есть куда уйти - в работу, в творчество... А они... (Замечает Конова.) Даже лучшие из них... Вот он - твой великий, щедрый, твой бескорыстный русский народ! Спит мордой в тарелке. Господь, храни Россею! И хранит - как уродцев в кунсткамере. Спиртует в банках и хранит!
   Телевизор. ...в укрепление экономического и оборонного могущества Советского Союза и в связи с семидесятилетием со дня рождения наградить Генерального секретаря ЦК КПСС, Героя Советского Союза, Героя Социалистического Труда товарища Брежнева Леонида Ильича орденом Ленина и второй медалью "Золотая Звезда" Героя Советского Союза...
   Пипеляев. И вот это (тычет пальцем в телевизор), это может быть только с нами! Из крайности в крайность, без середины. Было, есть и будет!
   Атанов. Врешь, всегда так не было! Преодолеем... Временно...
   Пипеляев. Брось! Как жить, нам ведь все равно. (Кивает на Конова.) Лишь бы не трогали наше всегда славное прошлое, не мешали грезить счастливым будущим. Спим и видим... От скотского до великого - только шаг.

По телевизору - аплодисменты, переходящие в овации, крики

"да здравствует!", "браво!", "ура!".

   И мы его сделаем, Андрюха! Сейчас приедем в нормальную квартиру. Отдраю ванну, наберу воды, залезу, как Архимед, и забуду этих твоих простых людей, как зубную боль, удалю, вырву эту мерзость, быдло, хама, люмпена, отбросы, смою с себя всё, страшные дни хождения в народ, ада, цирка, вертепа, мочалочкой намылюсь и еще разок - хорошенечко! - смою... Вон из памяти! Не хочу!

Шевелится посуда на столе, из-под нее поднимается Конов с носовым платком за воротником на манер салфетки.

   Конов (Пипеляеву). А я? Мы? Нас как же? Кому нужны? Нам тут за тебя и за того парня вмазывать? Не-ет! Мы не мерзость, не вертеп. Мы - продукт! Понял? Тебе от нас никуда! Тебе еще нас на подвиги поднимать... Только встанем ли? Нам вон сколько наград в лице первого человека навешали!.. Мы тоже... Но ты прав - мы не народ, мы то, что от него осталось... (Атанову.) И что ты ему лепишь? Не видишь, он в нашей беде обмакнуться боится... Гребуют-с! (Падает головой на стол.)
   Атанов (вставая). А я их не забуду.

Пипеляев пожимает плечами, берет вещи, уходит. Атанов, оглядываясь, уходит тоже. С трудом Конов отрывает голову от стола, смотрит им вслед, срывает с себя носовой платок и снова роняет голову.

   Телевизор. За выдающиеся заслуги в укреплении обороноспособности страны и совершенствование Вооруженных Сил СССР наградить...

Темно

3анавес

КОНЕЦ

  
  

1988

  
  
  
  
  
  
   112
  
  
  
  
Оценка: 2.81*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"