Юноша умирал, потому что был неизлечимо болен. Каждое движение причиняло ему ужасную боль, да и само дыхание тоже. Врачи с состраданием смотрели на умирающего, не в силах ему помочь. Юноша проснулся и заплакал. Он оплакивал свою молодость, несбывшиеся надежды и напрасные мечты.
Даже слезы причиняли боль. Они текли по щекам, выедая кожу, они обжигали и замораживали. Плакать было мучительно. Юноша судорожно вздохнул и закрыл глаза. Немного полежал так, и ему показалось, что там, перед его глазами - свет. Этого не могло быть, за окном ночь, и свет погашен. Но глаза открылись сами, не слушая убеждений разума.
Она была прекрасна. Золото и голубизна, сияющие, искрящиеся серебром и каплями огня одежды, лицо прекраснейшей из женщин, фигура манекенщицы. Она стояла у кровати юноши и улыбалась ему так ласково, что боль оставила юношу, а счастье переполняло его. Вся жизнь его изменилась в одно мгновенье. А она любовалась произведенным ею эффектом и улыбалась ему так нежно, так ангельски.
Сначала юноше показалось, что он просто бредит, и он несколько раз закрыл и открыл глаза. Но она не исчезла, она по-прежнему улыбалась:
- Ты думаешь, что я - мираж? Не сомневайся, я вполне реальна. Я пришла, чтобы исцелить тебя. Я - твоя невеста.
Она говорила так нежно, так искренне, что ей невозможно было не поверить, и он поверил.
Она помогла юноше подняться, и юноша понял, что наконец-то избавился от боли. Это было так неожиданно и приятно, так реально, что все сомнения сразу исчезли. Она пришла к нему. Она пришла исцелить его. Они будут вместе всегда. Ведь не может все сказанное ей оказаться ложью?
Нет, она не могла лгать. Да и зачем бы это было ей нужно? Уже одно ее присутствие исцелило юношу, он чувствовал себя не больным, а крепким и сильным. Не придется больше лежать на койке, сжимая зубы, чтобы не кричать от боли, и думать о близкой смерти. Они сейчас же вместе уйдут отсюда, и никогда больше не разлучатся. Никогда!
Они шли вдаль, он не отмечал направления, он просто смотрел на свою невесту, изящную, нежную, словно светящуюся на солнце. Он изумленно остановился у дома, куда она привела его. Это был целый замок в миниатюре, одновременно изящный и внушающий почтение.
- Где мы?
- Это мой дом. Теперь мы будем жить здесь.
- Мне все равно, где. Лишь бы с тобой.
Ему действительно было все равно. Она заменила ему все и всех. Он не мог отвести от своей невесты глаз, не хотел расстаться с ней ни на минуту. Она была прекрасна она была идеальной женщиной. Все, за что бы она ни бралась, она делала не просто хорошо, а великолепно.
Она отлично готовила, она, казалось, знала его вкусы едва ли не лучше, чем он сам, потому что ни разу не подала на стол что-то из еды, что юноша по каким-то причинам недолюбливал. Она была богиней в постели. Ни с кем еще не было юноше так хорошо, и никогда еще он не получал такого жгучего, такого мучительного удовольствия. А, впрочем, нельзя сказать, что прежде юноша излишне много практиковался по этой части.
Его невеста была идеальна. Идеальна настолько, что юноша быстро понял - он не хочет делиться этой женщиной ни с кем. Она должна принадлежать только ему. Она должна стать его женой как можно скорее. Конечно, юноша не слишком многое мог предложить своей невесте. Но, кажется, она по-настоящему любит его и согласится выйти за него замуж, несмотря ни на что.
Да, она не ломаясь приняла ее предложение, и милая ее улыбка стала причиной ликования юноши. Он так безумно полюбил эту красавицу. Как хорошо, что она разделяет его чувства и согласилась стать его женой! Впрочем, ни она ли первая сказала, что является его невестой. И если у невесты хватило терпения не торопить события, дождаться, пока он поймет, как она ему дорога - тем лучше.
Они готовились к свадьбе всерьез и с истинным упоением. И, конечно же, обоим нужно было подвести итоги той, другой жизни, когда они еще не были вместе, чтобы не омрачать свое будущее супружество недопониманием. А еще невеста заказала себе свадебное платье. Великолепное свадебное платье, жемчужно-белое с серебром. В нем невеста была просто великолепна.
Время шло. Не летело, ползло, как черепаха, но все равно шло. И, наконец, пришел день свадьбы. Юноша был взволнован и горд, его невеста - нежная и сияющая. И хороша, чудо как хороша, это видели все. В церкви они были самой прекрасной парой, и даже священник слегка прослезился от умиления, глядя на них.
Все ритуальные вопросы были произнесены, и ответы на них получены. Оставалось последнее, самое важное действие. Он надел кольцо на ее изящный, тоненький пальчик, и она надела кольцо на его палец. Он наклонился к своей теперь уже жене, чтобы поцеловать ее, а она улыбнулась ему (как порой бывает много хищного в женской улыбке) и почти прокричала, и ее крик превратился в рев:
- Теперь ты мой! Мой! Мой!
Врачи стояли у кровати мертвого юноши и грустно пожимали плечами. Им нечего было сказать. А что тут скажешь? Они знали, что юноша был обречен. Это было бы еще более грустно, если не было бы так закономерно. Юноша умер потому, что был обречен, потому, что был болен смертельно. Так просто - он должен был умереть.