Тьма стелилась по земле, как сырой туман. И там, где она проходила, сохли деревья, замолкали ручьи и зверь падал на землю мертвую. И сохли губы, и скрежетало в груди, и смерти хотелось, как спасения, но жив ты был, и горело всё. И слёзы текли по лицу твоему с глазами твоими, но видел ты и слышал, хоть и пепел остался от тела твоего. И слышал ты слова страшные, слова истины. Но верил ты, верил, что придет спасение, и оно в тебе самом...
* * *
Холодное синее пламя светильников слабо рассеивало ночной сумрак зала, отражаясь флюоресцентным свечением от серпентинитового пола. В центре возвышался трон из черного лабрадора, отливающий синевой, поэтому казалось, что многочисленные змеиные головы, украшавшие его спинку и подлокотники, двигались в таинственном танце пламени, но полностью терялись два зверообразных змея, застывших в смертельной схватке, вырезанные из лазурита и служившие хозяину подставкой для ног. В тех случаях, когда он был в ярости, змеи поворачивали свои каменные оскаленные морды в сторону виновного.
Перед троном стоял сам хозяин дворца, Черный Егдай. Он был в черном парчовом платье с вышитым золотом атакующим драконом на левом плече. Под платьем виднелась рубашка черного шелка с небольшой шнуровкой. Смоляные волосы разрезала седая прядь, лоб украшал шлифованный гагат на тонкой черной сафьяновой ленточке, теряющейся в волосах. Хозяин слегка покачивался на носках мягких сапог крокодиловой кожи и с наслаждением следил за игрой змеиных голов в отблесках пламени светильников. Вдруг он замер, резко развернулся и быстро пошёл к выходу из тронного зала.
Каждый месяц Егдай устраивал обед для особо приближенных. За столом предписывалось быть веселым, рассказывать занятные истории и восхвалять хозяина. При этом любой из присутствующих мог получить с пищей изрядную долю яда или колдовского зелья. В последнем случае из-за стола выходил не именитый сановник, а козёл, или шелудивая собака, или какое другое животное по усмотрению колдуна. Подобное превращение всегда вызывало бурю восторгов и сальных шуток. Каждый радовался за себя, что в этот раз его пронесло, в этот раз чаша сия его минула.
Хозяин прошёл на свое место, сел и, не притрагиваясь к пище, мрачно принялся рассматривать обедающих, периодически постукивая золотой ложкой по стоящей перед ним чаше. Все были подавлены в ожидании наихудшего. Только казначей Мордерах, маленький с сухим крючковатым носом и порванным ухом старик, спокойно обсасывал очередное крылышко куропатки. Его ничего не интересовало кроме золота, драгоценностей, мехов и крыльев куропатки в соусах невероятных цветов и составов. Он с маниакальной страстью собирал в казну все ценные вещи, какие только попадались ему в руки. Даже свои вознаграждения хранил в казначейских сундуках. Он никогда ничего не покупал из еды и одежды, постоянно ходил и клянчил. Поэтому Егдай распорядился, чтобы старика кормили и одевали во дворце. В конце концов, Мордерах переселился в одном из многочисленных подвалов казначейства, где спал на сундуке с самыми крупными алмазами. Дубовая крышка сундука, обитая железными полосами, была для него мягче любой перины. В минуты, когда его донимала подагра, он жалостливо просил, чтобы после смерти его похоронили в этом сундуке.
Во время обедов казначей чувствовал себя великолепно, денег не надо выдавать, - самое неблагодарное занятие, любимое блюдо под носом, - протяни руку и можешь взять любой соус. Он блаженствовал и, когда слуга поднес ему маленькую чашку, Мордерах спокойно взял её и сделал небольшой глоток. С блаженством причмокнул, растянул губы в льстивой улыбке в сторону хозяина, но не успел произнести слова, как откинулся назад, опрокинул стул и, извиваясь на полу, стал превращаться в животное. Все вскочили со своих мест, смотрели с радостью на бывшего казначея, улюлюкали, ржали, свистели, топали ногами, бросали в него кости, в общем, проявляли знаки внимания, согласно положению вновь испеченного..., то есть козла с жидкой бородкой, порванным ухом и свалявшейся шерстью, цвета палёной кошмы.
Когда все расселись, Егдай тихо по-змеиному сказал:
- Слуга совершил роковую ошибку, за что будет лишён жизни, а сей напиток я приготовил для Башмегхана. Как тебя еще называют? Свирепый волк Башмег. Знай, мерзкий, ты даже до собаки не дотягиваешь. Почему не выполнил мое распоряжение?! Почему строптивые тулвы не были уничтожены?! - последние слова чёрный выкрикивал, навалившись на столешницу и раскидывая посуду. Темник, воин с рассеченным лицом, упал и распластался на каменном полу.
- Отвечай, когда с тобой говорит великий, - закричал первый советник Егдая, хитрая лиса Дизавун. Башмегхан принялся говорить, не поднимая головы, но ничего не было слышно.
- Мы сожгли крепость и все деревни тулвов, но кто-то их предупредил и они ушли в горы. Там их не достать, но без еды и крова они не переживут зиму, а я оставил дозорные отряды на входах в ущелья. Никто не пройдет незамеченным. Голод их выгонит из своих нор, вот тут мы их и зажарим на кострах, хворост уже заготовили.
- А кто тебе позволит держать отряды в этой поганой стране?
- Я думал, что ...
- Думаю я, а ты должен делать.
- Повинуюсь, Великий.
-- Тулвы прошли перевалы и теперь они в соседней долине, где у них также есть выпас и небольшая крепость. Добраться до них через перевалы трудно, они на их будут охранять, а в высокогорье на узких тропинках можно остановить не одну армию. А чтобы их обойти нам нужно покорить две страны. Мы конечно доберёмся до них, и их соседей изгоним, но сейчас мои доблестные войска заняты другими делами. Ты же не смог воспользоваться преимуществом неожиданности, а по своей жадности кинулся на их стада и дал им время для отхода.
-- Отруби мне руки, всемогущий, я не даже не предполагал, что они кинутся бежать. Я думал, что они будут биться за своё добро...
- До чего ты глуп и жаден... Садись и благодари несчастного слугу за его ошибку, а то бегал бы козлом пять лет. Теперь старику Мордераху придется за тебя расплачиваться, не в моих правилах обратно в человека превращать того, кто стал скотиной за этим столом.
Старый козел терся о ногу Егдая, чем его развеселил:
- Прости, старик, но я думаю, ты будешь жить хорошо, как прежде, - и распорядился, - поселите его в казначействе и кормите вдоволь, вот только не знаю чем - капустой или сеном. Башмегхан, может ты, своему названному родственнику репейника соберешь?
- Слушаюсь, мой повелитель, мои солдаты соберут воз репья для почтенного козла ... э-э почтенного Мордераха.
- Козла, козла, но почему твои солдаты? Сам, своими ручками соберешь целый воз, а они должны заниматься своим делом. У нас сегодня как раз есть кучка строптивой нечисти. Пусть твои люди покажут выучку.
- С радостью, мой повелитель, я сам их поведу.
- Не-ет, ты будешь рядом со мной, а если они будут как стадо баранов, то я превращу их в этих благородных животных, и ты будешь пасти их до скончания своего века. Неплохая идея, как ты думаешь, Дизавун, - обратился Егдай к советнику.
- Мой повелитель самый мудрый, лучшего не придумать для провинившихся.
- Отправим тебя, Башмегхан, на шаляу в горы Алтунь, хорошее место, летом - жара, зимой - собачий холод, что еще нужно для бездельника, - хозяин хитро улыбнулся темнику.
- Милость твоя безгранична, - склонился Башмегхан, а за столом захохотали, давая советы воину, как пасти овец и собирать репей. Темник склонил голову и злобно поглядывал на злорадствующих, видно было, что он затаил обиду и при случае пощады никому не будет. Хозяин заметил настроение Башмегхана и это его еще больше позабавило. Любил он стравливать людей.
- Вот и хорошо, - сказал Черный хозяин, - выпьем по кубку за мое здоровье и идём на смотровую башню.
* * *
К моей ноге прибилась блуждающая тень убитого хозяина, что может быть печальней?
* * *
"Проверка выучки" - так называлась забава, придуманная Егдаем. Собирали людей из пленных и провинившихся рабов, объявляли их вольными, давали в руки дубины, строили недалеко от одиноко стоящей смотровой башни на краю Серой пустыни и выводили против них хорошо вооруженный отряд. Задача отряда состояла в том, чтобы они четко выполняли команды, двигались строго под ударами боевых барабанов, могли производить перестройки при звуках рога с башни под атакой плохо вооруженных людей. Последним обещали, что если они выстоят, то им будет дарована жизнь. Бежать было некуда - впереди в полвела за смотровой башней город чёрная Столица -- Садыр. Позади - каменистая безводная и безлюдная Серая пустыня, пройти ее без лошади или верблюда невозможно. Естественно, эта забава превращалась в откровенную бойню. А если пленные и рабы могли яростно нападать и долго противостоять солдатам, что доставляло особое удовольствие Хозяину, то он устраивал пир в честь "достойных воинов", которые умирали от ран или голода в пустыне.
В этот раз отряд "вольных" был сформирован из гаргов и тулунов. Эти два народа постоянно враждуют между собой и совершают набеги на соседние поселения, но этих несчастных судьба свела вместе сначала в подземелье, где они просидели полгода, теперь на хозяйственной площади города перед горой леса, заготовленного для печей. Пленные стояли в окружении трех рядов копейщиков. Подъехал паж на вороном коне и торжественно объявил "вольным":
- Величайшей милостью всемогущего правителя миров Чёрного Егдая, вы становитесь вольными людьми, и вам предоставляется возможность выжить, если вы будете отважны, не покажете в бою спину ...
- Уже сказано, что мы не будем служить собаке Егдаю, - прервал пажа высокий с русой бородой кузнец Сива из гаргов.
- А кто вас просит служить? - усмехнулся паж, - так, забавы ради порежут вас на кусочки и раскидают по пустыне на корм шакалам. У вас осталась одна надежда выжить - показать себя достойными на "Проверке выучки", так что выбирайте себе оружие, - паж со смехом кивнул на кучу дерева. Копейщики захохотали и принялись давать советы оборванным голодным людям. Сива первым подошел к дровяному вороху и спокойно сказал своим спутникам:
- Слышал я про эту забаву, да вот не знал, что самому сподобится в ней участвовать. Выжить у нас нет никакой возможности, даже если мы устоим, то в пустыне умрем, но за свою жизнь надо хорошую плату взять. Выбирайте крепкие дубины, под свою руку и силу. Слушайтесь меня, я буду в центре, по правому краю - Гуда, левый возьмет на себя Зонар. Берите также длинные тяжелые жердины. Выбирайте, чтобы на краю у них были выступающие сучья, будем использовать их как крючья. Тактика такова, - первый ряд с жердями, второй с дубинами, дальше также с дубьем. При гибели человека в первой шеренге задние сразу встают на его место. Длинными жердями постарайтесь зацепить солдат из первого ряда и выдернуть их на себя, вторые сразу же добивайте их и забирайте оружие. Мои команды слушать и выполнять беспрекословно, на флангах слушать Зонара и Гуду. Мы же можем воевать, покажем им почем фунт лиха, - все это рыжебородый негромко, но чётко говорил. Его слова передавали дальше. К Сиве подошёл Зонар, стройный смуглый тулун, протянул руку кузнецу.
- Прости, брат, если что.
- Ты меня тоже не вини.
- Я тебе не говорил, но мальчишка Асан, сын кагана тулунов, славного Курмана, а мать его вашей крови, пусть он будет с тобой, постарайся спасти его.
- Как?
- Уходите в пустыню.
- Ты же понимаешь, нас не отпустят без этой бойни, конные стрелки догонят и перестреляют как зайцев.
- Если мы побьем их отряд, могут и не устроить погоню.
- Хорошо, мир тебе и твоему дому.
- Тебе и твоему роду, -- Зонар склонил голову.
Послышался гонг, парадные ворота открыли для Егдая, и он в сопровождении двинулся к смотровой башне. Паж засуетился и закричал на пленных:
- Хватит трепаться, свиньи, взяли свои дрова и вперед, бараны.
Он выехал за строй копейщиков, наезжая конем на людей, и тут же вылетел из седла, выбитый оглоблей Гуда.
- Полежи немного, голубок, - под смех на площади посоветовал тот.
- Но, но, полегче, не зашиби царского слугу, - сказал один из копейщиков, весело подмигнув ему, видимо выходка Гуда понравилась солдату.
Отряд "вольных" вывели через низкие ворота для слуг, повели по огибающей дороге к Смотровой башне.
- Держись, ребята, пусть эти паршивые крысы нас запомнят, - подбадривал всех Сива, - больше напора и злости, но на рожон не лезьте. Помните, дерево против железа не попрет, старайтесь отнять у них оружие. Верно, я говорю, служивый? - обратился он к идущему рядом копейщику.
- А что мне с тобой говорить, - недобро усмехнулся тот, - ты же труп, против вас выдвигают отряд свирепого Башмегхана. Они бьются как звери.
- Тем лучше, надерём задницы прихлебателям грязной собаки.
И получил тупым концом копья под ребро.
- Полегче выражайся, не ровен час Великий услышит, всех в собак превратит.
- Боишься? - потирал ушибленный бок Сива. - Бойся, всё у вас на страхе и жадности, сквалыга.
- Помолчал бы лучше, а то до поля не дойдешь, -- устало проговорил стражник.
Вскоре они прошли мимо смотровой башни, копейщики по команде старшего приветствовали Чёрного хозяина вскидыванием копьев и криком "О, Всемогущий". Гаргов и тулунов построили в трехстах шагах от башни. К ним подъехал тот же паж, кривясь в седле, остановился поодаль и прокричал:
- Не вздумайте бежать, конные лучники перестреляют всех.
- Не дождешься, чтобы мы побежали, - зло оборвал его Зонар.
- Свиньи, - сорвался на фальцет паж. Развернул коня и неожиданно тяжелый камень прилетел ему в спину, паж вскрикнул от боли, повернулся боком, поскакал, трясясь мешком в седле. Ему вдогонку радостно захохотали и засвистели "вольные".
- Хорошее начало, кто это у нас такой меткий?
- Асан сын Курмана.
- Молодец, мальчик.
- Дядя Сива, - заспешил Асан, - может камней соберем?
- Отлично, последние две шеренги быстро собирать камни, кидать их будете, когда на первую шеренгу нападут. Берите потяжелее.
В это время послышались звуки боевого барабана, и под его ритмичную дробь вышел из-за башни отряд пехотинцев, вооруженных мечами и круглыми щитами, одеты они были в кольчуги до колен и в поголовье из кольчатой сети. Десятники в отряде были в легких шлемах и, кроме меча, были вооружены дротиками. Руководил отрядом скряга Кольншир. Он был в тяжелой кольчуге, поверх которой была надета ярко-красная стеганая фуфайка, в руке он держал совн, длинный клинок, насаженный на рукоятку средней длины. Меч был при нём, за спиной, хотя он им редко пользовался. В другой руке он держал квадратный щит.
Когда Кольншир увидел разномастный отряд с дубьем, он чуть не захлебнулся от досады.
- С этим мужичьем мы должны драться?! - и выругался на своем родном языке, на котором говорят северные народы на берегах туманных фьордов. С башни донеслись звуки рога.
- Комедия началась, - сплюнул под ноги Кольншир и двинулся на отряд "вольных". Тут же сыграли "отбой". Проклиная всё на свете, командир остановил отряд.
- Они из меня цирковую лошадь решили сделать?!
На башне сыграли атаку, и Кольншир коротко отдал приказ. Отряд двинулся на пленных. Неожиданно для него это мужичье по команде рослого бородача стало отходить, не нарушая строя. Кольншир не придал этому значения, а опрометчиво открылся, пытаясь достать совном Сиву, и тут же в его лицо ударил камень, на мгновение он потерял ориентацию и сразу же получил сильный боковой удар дубиной по голове, и прежде чем потерять сознание, услышал громкий крик рыжебородого.
Сива дал команду атаковать, в ход пошли камни и жерди. Удалось выдернуть из строя двоих пехотинцев и остановить отряд Башмегхана. Они не ожидали столь яростной атаки, поэтому начали пятиться, особенно когда увидели лежащего Кольншира, у которого высокий бородач вырвал совн и, умело орудуя им, тяжело ранил двоих солдат в первой шеренге. На башне сыграли перестройку к круговой обороне. Этим воспользовались "вольные", они быстро раздели вытащенных и брошенных раненых воинов, разделили оружие, надели кольчуги. Теперь Сива был со щитом и совном Кольншира. Кольчугу напялил здоровяк Трухба, меч взял Зонар, кому-то достался кинжал. Таким образом, в отряде "вольных" появились вооруженные настоящим оружием.
Отряд Кольншира долго стоял в круговой обороне, но пленные на них не нападали, а отошли шагов на десять и в строю ждали, что предпримут солдаты Егдая. Луков ни у кого не было, дротики уже использовали и "вольные" вооружились ими, вытащив их из раненых и мертвых. Нужно было кому-то атаковать или отходить, последнее ни для кого не было возможным. Это хорошо понимал молодой десятник Ауарбек, заменивший Кольншира. Десятник ждал команды с башни, но там было тихо.
Когда все устали ждать, на башне прозвучал сигнал построения в фалангу и сразу сыграли атаку. Ауарбек продублировал команды, и отряд пошел в атаку. Опять все повторилось, но десятник не давал остановиться своему отряду, энергично работал мечом, продвигаясь вперед. "Вольные" несли значительные потери, но оставшиеся в живых уже были при настоящем оружии. Сива кричал, чтобы люди не рассеивались, а пробивались к нему и смыкали линию. Это ему удалось, и тут он встретился с Ауарбеком. Молодой десятник с ожесточением рубил "вольников", когда он увидел щит своего командира, то с воплем бросился на Сиву. Бородач с трудом отвел удар Ауарбека и сразу коротко, но сильно ударил щитом десятника. Тот невольно сделал шаг назад, закрылся щитом, но получил справа колющий удар мечом Гуды. Меч порвал кольчугу и вошел между ребрами в тело десятника, он с удивлением посмотрел на рыжего Гуда и осел, рассеченный совном.
Отряд пехотинцев Башмегхана, лучший его отряд, нес серьезные потери от плохо вооруженных людей. Егдай возбужденно хлопал по подлокотникам кресла и зло смеялся.
- Нет, зря я тебя в козла не превратил, зря. Смотри, вот славные воины с дубьём, и бьют таких бурдюков, как ты.
- Всё в вашей милости, - со страхом Башмегхан смотрел на поле битвы. И тут случилось то, чего он больше всего боялся. Его отряд после смерти десятника дрогнул и побежал. Трусы, кинулись бежать, когда от "вольников" осталась жалкая кучка ожесточенно сражающихся, но все равно меньше его отряда. Егдай захохотал, спрыгнул с кресла, подскочил к высокому краю башни и яростно стучал по камню рукой.
- Быть тебе пастухом, Башмегхан. Пастырь овец, а не воин. Не смогли устоять против сброда. Ха-ха-ха, воин, ха-ха-ха, тебе только сараи жечь. Всё, хочу видеть твое славное воинство, но только баранами. И ты будешь при них пастухом, но только всё будет наоборот, они тебя будут водить по горам и степям, а ты будешь, как шелудивый пёс бродить за ними. И забери козла казначея, он уже успел нагадить в моей сокровищнице, ему там не место, теперь ты у него в полном подчинении.
* * *
Когда пехотинцы побежали, Сива приказал всем стоять. Часть людей устало повалились на землю. Сива бросил щит и совн, посмотрел на окровавленные тела, сказал:
- Собрать надо всех своих, кому нужно, сделайте перевязку.
- А чем перевязывать?
- Снимите рубахи с покойников и нарвите полос.
Когда собрали убитых и перевязали раненых, к ним подъехал все тот же паж, остановился и прокричал:
- Эй, свиньи вонючие, вам Великий Егдай дарит жизнь, благодарите его за милость и идите хоть к шайтану в гости. Теперь вам только туда дорога! - махнул плетью в сторону пустыни и, развернув коня, поскакал к городу.
- Надо уходить от этого поганого места, пусть мы умрем, но только не рядом со стенами проклятого города, - сказал Сива, - раненых понесем. Мертвых хоронить не будем, надо беречь силы, думаю, они не будут на нас в обиде.
В это время показалась повозка со стороны пустыни, запряженная ослом. Через некоторое время она уже проезжала мимо них. Человек на арбе, груженной саксаулом, с железными ошейником был рабом с лицом в многочисленных шрамах. Он ехал, боясь повернуть голову в их сторону, ехал с отрешенным бессмысленным взглядом, шевеля губами.
- Смотрите, - громко сказал Зонар, держась за рассеченное плечо, - Егдай хочет, чтобы мы все превратились в таких бессловесных животных, да я скорее перережу себе горло, чем буду собирать дрова и кизяк этой черной скотине.
Возница повернул голову и неожиданно натянул поводья. Он смотрел на кровавые тела, на раненых и живых со страхом и любопытством. Вдруг он соскочил с повозки и принялся скидывать дрова. Все смотрели на него в каком-то оцепенении, пока Асан не подошел и не стал помогать рабу. Его примеру последовали остальные.
- Как тебя зовут, добрый человек? - спросил его рыжий Гуда.
Раб повернулся к нему, открыл рот, где виден был обрубок языка и промычал, показывая на ошейник. На нем было выбито Шын. Гуда мрачно прочитал имя, выругался и похлопал его по плечу.
Раненых погрузили на повозку, напоили водой, у Шына была небольшая фляга. Они поехали на восток, в пустыню, в неизвестность, но уже свободными людьми.