На самом закате империи служил я в советских войсках. Было это вдали от Родины, на территории нынешнего Казахстана. Байконур - так называлось неприхотливое местечко в необъятной, жаркой, безводной степи. Всеобщая тоска царила на узле связи. Чтобы как-то отвлечься от уныния, стал я издавать подпольную газету. Называлась она "Шлангист" от популярного в армии слова "шланг". Издание было новостным и в нём описывались самые интересные события на момент выпуска, приправленные стихами, песенками, шутками, прибаутками и солдатскими байками.
Например. Был у нас капитан Румелев по прозвищу Румка, служивший начальником линейно-аппаратного зала (ЛАЗ). Небольшого роста, лысенький, с большим жировиком на лбу, он любил вполголоса напевать какие-то песенки. А работа ЛАЗа заключалась в постоянном вытаскивании и ремонте вставок, расположенных в здоровенных железных шкафах. Вот он однажды подставил табуреточку и стал вытаскивать вставку, а та возьми, да и упади на него.
Довольно значительное событие для лишённого иных интересных новостей воинского подразделения. Оно, естественно, нашло отклик в моей газете.
Румка лысоватый по ЛАЗу идёт:
Вставки собирает, песенки поёт.
Вставка отскочила, прямо Румке в лоб.
Вот теперь и ходит с шишкой, остолоп.
Что-то типа этого и наполняло газету. Ну, ещё раскрывалось браконьерство офицеров, которые на "шестьдесят шестых" гонялись по степи за сайгаками, эпизоды мелкого мздоимства, алкоголизма. Но в основном речь шла о самих себе - о солдатах.
Служил у нас кабельщиком татарин Салихицизянов. Приятный раскосый парнишка, кургузый, маленького роста. По русски говорил хорошо, даже без акцента. Но когда засыпал, начинал что-то кому-то докладывать по-татарски с постоянным употреблением единственного русского слова "кабельщик". У тех, кто не успел заснуть, это вызывало радостное возбуждение и различные варианты его ночных речей. Я предположил, что он - китайский шпион Са Линь Цзян, наговаривающий в спрятанную где-то поблизости рацию ежедневные секреты нашей части. С моей лёгкой руки парнишку стали звать "товарищ Линь". Вышеописанное вошло в рассказ о действиях китайской разведки на Байконуре.
Газета просуществовала недолго. Она была очень популярна в солдатской среде и её быстро вычислили офицеры. Они конфисковали все выпуски, и, как я потом слышал от одного из них, читали новости своей части вечером под водку и от души хохотали. Тот же, кто был героем заметки обычно не хохотал.
Командование части столкнулось с таким явлением впервые. Оно не знало, что делать с главным редактором. Вроде бы он не такой уж и враг, а с другой стороны...
Так как скрыть факт наличия в части подпольной газеты не удалось, меня решено было отправить к начальнику особого отдела площадки - майору Шило. Это я не придумываю: именно такая фамилия была у особиста. Смешно? А мне было не до смеха.
Сочувствуя мне, один из моих бывших читателей, рядовой по прозвищу Журавлик, вызвался сопровождать меня в походе к грозному майору. Когда мы вошли в его кабинет, то сразу увидели на столе все выпуски рукописной газеты. Майор грозно посмотрел на нас:
- Кто главный редактор?
- Я.
- А вы кто? - Обратился он к моему товарищу.
- Рядовой Журавлёв. Капитан сказал, чтобы я присутствовал при разговоре для доклада.
Шило обвёл нас обоих внимательным взглядом:
- Расскажите мне всё, что знаете о рядовом Салихицизянове....