Аннотация: Видкун Квислинг - норвежский политик, коллаборационист, нацист, активно сотрудничал с Третьим Рейхом.
2016
Толстый, фланирующий туда-сюда в зоне предельно близкой видимости, кот вызывал одновременно иррациональное чувство умиления и классовой ненависти. Он-то кто?
Сибарит, гедонист и злостный эксплуататор. Чистый брит голубых кровей и благородного дымчатого окраса. Буржуазия и аристократия, мать вашу за ногу, в десятом поколении.
Нагло и пренебрежительно взирающие на меня сверху медно-оранжевые гляделки насквозь просвечивали мою грошово-мещанскую душу не хуже рентгена.
Полузадушенное вечной внутренней борьбой, чувство собственного человеческого достоинства и некий дремучий инстинкт, называемый Фрейдом, инстинкт сохранения жизни, властно повелевали мне стратегически отступать на заранее подготовленные позиции. Туалет, компьютерный стол и диванная кушетка. Но какое-то внутренне беспокойство то и дело побуждало выскочить из своего стратегического укрытия и заново напитаться этим благоговейным трепетом, этим священнодействием величественного жертвоприношения перед своим домашним божком. Насылающим религиозно-восторженный экстаз в процессе надменного позирования на кошачьем дереве во время принесения мною обряда торжественного поклонения во время уборки, а также едко пахнущую мочу в нашем совместно разделяемом туалетном уединении.
Чувство собственного бессилия и невозможности устоять перед этой мистической энергией и собственными иррационально-мазохистскими наклонностями рождают глухую ненависть, к себе то и дело попадающемуся на одни и те же незамысловатые уловки.
Он же недавно сожрал полную норму сухого корма и еще добавку в виде свежеотмороженной рыбной мелочи!
А я так и не смог медитативно сосредоточиться на церемонии заварки китайского чая. Опять придется давиться спешно залитой остывшим кипятком заваркой, глотать покрывающиеся жирной пленкой растаявшего масла тосты...
А он, он, проклятый капиталист, наевшись дразняще пахнущих дорогих кошачьих консервов, будет презрительно наблюдать в окно за моими суетливыми каждодневными перебежками метро-работа-дом, наступлением весны и как говорится, за "птичками".
О, сбросить бы с себя это проклятое ярмо эксплуатируемого взглядом кошачьих глаз, бесхребетника!
Это звание, еще постыднее, чем унизительное "подкаблучник"!
И я, в очередной раз, собирающий про запас остатки собственной воли и по каплям выдавливающий из себя раба и египетского кото-поклонника, осмеливаюсь на единственно доступную мне форму активного сопротивления.
Глядя на сыто зажмурившего глаза кота, я с всевозможной доступной моему чувствительному сердцу, язвительностью бросаю уничижительную, на мой пролетарский взгляд скандинависта и историка, кличку:
- Квислинговец!