Аннотация: Дополнение к "Запискам испытателя. СИБИРЬ, РОДИНА МОЯ"
АН СТЕПАНОВ
ЗЕМЛЯКАМ - СИБИРЯКАМ
Дополнение к "Запискам испытателя. Сибирь, родина моя".
"Иных уж нет, а те - далече".
АС Пушкин
ПРЕДИСЛОВИЕ
Археологи утверждают, что на территории Красноярского края первые люди поселились более 30 тысяч лет тому назад. За это время по ней прокатилось несколько волн миграции, массового переселения народов. Русские здесь появились, по историческим меркам, совсем недавно. Продвижение русских из Западной Сибири в Восточную шло по рекам Обь - Кеть - Кемь - Енисей - Ангара. Главная цель - пушнина, основная "валюта" России того времени. Добывалась она как путём объясачивания местных жителей, так и организацией торговли. Вместе с казаками и стрельцами шли и монахи, распространяя христианство среди аборигенов. В 1607 году казаки построили зимовье с часовней на Турухане. Далее по Красноярскому краю продвижение шло с севера на юг. Но на пушнину, добываемую аборигенами, претендовали не только русские, а с давних пор ею брали дань и киргизы, и буряты, сами платившие дань монголам. Ко времени прихода русских численность аборигенов в этих местах была не более 25 тысяч человек, довольно скромная "налоговая база". Естественно, что новые хозяева не нужны были ни аборигенам, ни киргизам, ни бурятам. Тем более, что, судя по топонимике, киргизы, например, и сами проживали в южных районах края вплоть до Ангары. Поэтому русских встретили не очень дружелюбно, мягко говоря. Для защиты от набегов с юга в 1628 году русскими были построены Красноярский и Канский остроги. Но более спокойные времена для русских наступили лишь после постройки Абаканского (1707 год) и Саянского (1718 год) острогов.
О своём селе, каким я его увидел в 1946 году, я уже писал в первой части "Записок испытателя". В селе было, в основном, три улицы: центральная Кирова (позднее разделившаяся на Кирова и Денисовскую) и две, Горького и Красноармейская, параллельные ей. Были ещё небольшая Краснопартизанская и коротенькие улочки на правом берегу реки. Все строения деревянные. В центре села было три двухэтажных административных здания. Озеленение - небольшое число палисадников перед домиками и сквер в центре села с несколькими чахлыми деревцами. Через центральную улицу проходил тракт Канск - Тасеево. В "Послесловии к Запискам..." немного добавил из истории его возникновения. Кое-какие сведения из истории района есть в рассказах "Адмирал Колчак, покоритель Сибири". Снова возвращаюсь к сибирской теме, и здесь могут быть небольшие повторы, когда речь будет идти о людях.
"ЧТО В ИМЕНИ ... "
Если посмотреть на карту Дзержинского и соседних с ним Абанского и Тасеевского районов, можно обнаружить, что все три района как бы нанизаны на речку Усолку. Истоки Усолки - в болотах Абанского района. По дороге до Дзержинска она собирает воду из почти полутора десятков речек и ручьёв. Много раз делится на рукава и вновь соединяется. На этом пути она восемь раз перегораживается плотинами, разливается, а в своём начале даже образует целое озеро - Каминское. В общем, у каждого населённого пункта речка останавливается, у неё отбирается часть воды - и к нашему селу доходит не так уж много всего водосбора. Водоём, который сейчас образован у села, - сущая мелочь по сравнению с водоёмами, расположенными выше по течению.
От Дзержинска вниз по течению Усолка перегораживается только в Тасеево. До впадения в реку Тасееву от Дзержинска она вбирает в себя воду ещё более сорока речек и ручьёв. Не совсем обычно появление наименования самой реки Тасеевы. Река Тасеева образуется слиянием речек Бирюсы (Оны) и Уды (Чуны). Обычно после слияния двух рек общему продолжению даётся наименование одной из них, как правило, более сильной. Здесь же после слияния Бирюсы и Чуны вдруг появляется новое наименование - Тасеева. Впрочем, это не единственный случай, когда из слияния двух рек образуется третья. Например, реки Бия и Катунь образуют реку Обь. Но это всё-таки исключение, и для этого должны быть какие-то причины.
Легенда гласит, что название это появилось от имени тунгусского князька Тасея, возглавлявшего борьбу эвенков с русскими. Здесь обращает на себя внимание вот что. Село Тасеево расположено на приличном расстоянии от реки Тасеевы. Вполне возможно, что именно в районе этого села и располагались стойбища князька Тасея. Только вот имя самого Тасея или его стойбища, мне кажется, произведено от кетского названия реки, около которой оно размещалось. Дело в том, что в этих краях вообще нет топонимики на тунгусском (эвенкийском) языке. Зато достаточно много на кетском. Вместе с ним против русских выступала народность авасов (так указано в Истории Тасеевского района). Скорее всего, это одна из остяцких народностей, близкая по языку с ныне живущими кетами. На языке кетов: "тас" - камень и "сес" -река, то есть "река Каменная".
Как река собирает воду из притоков, так топонимика собирает наименования рек, озёр и других примечательных природных объектов от племён и народов, когда-то населявших то или иное место на земле. Естественно, что и в наших краях остались такие же следы от прежних племён и народов. Все наименования здесь по своему происхождению делятся на четыре группы: тюркские, остяцкие (кетские), русские и народа, язык которого не сохранился. На юге края в названиях рек и озёр прослеживаются тюркские корни. Названия эти мы слышим с детства, но не задумывамся над тем, что они означают. Сколько раз слышал: озеро "Улюколь", но не подозревал, что если слово "Улюколь" перевести на русский, то это будет звучать так: "улу" - большой, "куль" - озеро, то есть озеро "Большое Озеро". Часто пришельцы воспринимали аборигенное слово "река" или "озеро" как местные их имена. Это наименование тюркского происхождения, его оставили нам жившие здесь енисейские киргизы.
Тюркские названия довольно поэтичны, часто они используют названия фаз луны. Озеро Тарай - "тар" - узкий, "ай" - луна, месяц - озеро Полумесяц. Может быть и по-иному: "ай переводится и как "дугообразный. Танай - Восход Луны, возможно, ("тан" -заря, рассвет (кирг.), "ай" - луна). Лог Таганай - Подставка Луны. Так переводится название горных хребтов в Челябинской области. Но есть и другой перевод слова "таган" - качели, тогда это может звучть как Качели Луны или Лунные Качели. Озеро и река Болтырь (Болтыр) - голень, голенище, или медовое. Курыш (Курыс) - лыковый. Колон - дикая лошадь, но на татарском есть колын - жеребёнок. Курай - это просто полый стебель высокой травы, тростник, даже бурьян (казахск.). Кайтым - возвратный. Кстати гора Ермалинка, возможно, тоже имеет свой перевод с тюркского: "мал" - скот, животное, "ер" - указывает на принадлежность к чему-либо, кому-либо.
Несколько в стороне стоит слово "кан". В тюркских языках означает кровь, кровавый, Возможно, это отголосок каких-то кровавых событий. Но есть и другое, более древнее толкование этого слова "канн"- "река" (южносамодийское), "канг" - река (тунгусское), "хан" - река (самодийское). В принципе, слово "кан" встречается во многих языках и, чаще всего, означает всё-таки реку, источник. Причём, в топонимике края слово "кан" встречается неоднократно, и вряд ли к каждой речке или ручью применимо название, связанное с кровью. У эвенков "кан" указывает на название меньшей реки, притока.Это то,что касается названия известной нам реки Кан. Возможно, что это просто река Река. "Кан", как составляющая, входит в название реки Абакан. У хакасов, где и протекает эта река, "аба" - это отец, медведь, "кан" - путь, дорога. Таким образом , название реки может быть переведено, например, и как Медвежий путь". Наименование реки Абан, притока Усолки, можно толковать двояко : "аба" -медведь, отец с тюркского с русской добавкой "н" или: "а" - заснеженная вершина горы, "ба" - река, река с вершины горы, но на самом деле это совсем не горная река.
Есть деревня Канарай, расположенная на одноимённой реке. Вторая составляющая названия "арай" означает зарево, зарю. Вряд ли есть смысл переводить слово "Канарай" как "Кровавая заря", если только иметь в виду кровь , а не её цвет. Поэтому название реки Канарай может быть переведено как река "Река Заря" или как-то в этом смысле. Это может оказаться ближе к истине. Ну а Канарайчик - это уже русский уменьшительный или ласковый суффикс "-чик".
Каждый народ, приходивший на новые для себя земли, перенимал топонимы от аборигенов, иногда приспосабливая их к своему языку. Например, один из притоков реки Абан носит вполне русское название "Киска". В татарском языке есть слово "кыска" - короткий. Приток в самом деле короткий. Похоже, русским такое наименование понравилось, заменили только "ы" на "и". Так показалось лучше.
Но есть много наименований, которые к тюркским языкам никакого отношения не имеют. Выше уже говорилось о народности кетов.В не такие уж отдалённые времена по югу (и не только) Сибири жили многочисленные остяцкие монголоидные народности. Со временем большинство из них исчезло, растворившись, ассимилировавшись с другими народами. На территории Красноярского края к настоящему времени остались только кеты и югсы, которые сохранили свой язык. Югсов осталось всего несколько десятков, а кетов - примерно тысяча человек. Причём родным языком пользуются, в основном, старики. В интернете есть кетский словарь из примерно четырёх тысяч слов. В нём есть и заимствованные слова из русского языка, например, слово "беднай" означает "бедный". Не было,наверное, у них бедных людей, хотя для обозначения богатого есть своё собственное слово, но оно же переводится и как "купец".
В наименованиях поселений и речушек, на которых они стоят, Тайшет, Тульчет и Бакчет звучат слова именно кетов. "Шет" и "чет" переводятся с кетского словом река. Первая часть в названиях речек и есть их имя собственное.. Например, "тай" переводится словом холодная (некоторые исследователи переводят прямо противаположно по смыслу - горячая). Тульчет - река Левая. Бакчет - река Мордушка (снасть для рыбной ловли). Тайшет - река Холодная (Горячая). Шигашет - река Черёмуховая, возможно. Калкасет (калга - за) - река За (чем-то). От несохранившихся остяцких народностей остались и другие похожие по звучанию слова "река, вода вообще" - сес, сет, тес тас, тат, зас, зат, зат, зет. Этих народностей и их языков не осталось поэтому перевод личных имён в топонимах практически невозможен.До того, как местное население потеснили переселенцы из России, остяки , в их числе и кеты, кочевали в течение всего года с юга на север и обратно, и каждая речка и ручей у них имели своё название. Что характерно, аборигенные наименования речек заканчиваются у села Тасеево. Это говорит о том, что до этих мест по Усолке переселенцы ещё контактировали с аборигенами и переняли их географические названия. Дальше, вниз по течению Усолки, у притоков только русские названия. Выше уже говорилось, что киргизы и другое местное население не очень дружественно встретили русских. Особенно беспокоил тунгусский князёк Тасей. В 1628 году он был разбит, и вместе с ним покинули места своего обитания местные его союзники - остяки. Землю они русским оставили, но всю топонимику унесли с собой. В 1740 году был построен Тасеевский острог, а 1741 году - возникло Усолье (Троицк), в 1742 году там были построены соляные варницы.
Русские продвинулись вверх по Усолке и, наименования речушкам давались и по именам поселившихся на них новых хозяев, и по характерным приметам. Здесь фантазия била ключом, названия появлялись довольно оригинальные. Например, речки: Сутяга, Барышня, Кукла; или ручьи: Поганый, Варначий, Кривой. Или просто по особым приметам: Глинная, Чёрная, Каренький, Бобровка, Бревенчатый, Луговой, Глиняный, Каменный, Шумиха. С наименованиями новых поселений ничего оригиального не было. В Дзержинском районе есть деревни Канарай и Борки, соседствующие друг с другом. В Абанском районе тоже соседствуют деревни Канарай и Борки. По дороге из Дзержинска в Канск мы проезжаем деревни Николаевку, Ивановку и Георгиевку. Когда я впервые ехал из Ростова в Луганск, то после города Красный Луч обнаружил тот же набор названий деревень: Ивановка, Николаевка, Георгиевка. Часто поселениям названия давались по именам примечательных географических мест или речек, на котрых их ставили. Хотя и не всегда: деревня Топол расположена вовсе не на этой реке, село Тасеево - не на реке Тасеева. И деревня, и село расположены на реке Усолке.
Теперь о названии реки Усолки. Это русское название. В одном из материалов, опубликованных в интернете, я нашёл сведения о её аборигенном названии. До прихода русских река называлась Маньзя или Манзовка, что на бурятском означает "Бобровая". Новое название река получила из-за солеварниц, устроенных енисейскими посадскими Алексеем и Иваном Жилиными на берегу реки километрах в 30 на север от села Тасеево. Поселение около варниц получило название Троицк. Солеварочный завод действует и до сих пор. Когда именно произошло такое переименование, установить трудно.
РЕКА УСОЛКА
Речушка наша Усолка в центре села Дзержинское в давние времена была перегорожена плотиной - какой-то предприниматель в своё время построил здесь мельницу. Потом эта мельница перешла к колхозу, а впоследствии и вовсе "заглохла" - в городе появились мельницы более тонкого помола, да и на трудодни колхозникам стали выдавать не зерном, а деньгами. Таких мельничек по малым рекам было немало, мололи там не только зерно, но, например, и сушёную ягоду черёмухи - вкусная штука, если кто помнит. За плотиной - довольно большое по площади и приличное по глубине водное пространство - место, где можно было поплавать, а на берегу и позагорать. Дальше, вниз по течению, река сужается, мелеет, местами её можно переходить вброд. Это место купания мелкоты. Рыбой наша речка не славилась. Иногда мужики с бредешком залезали в речку, попадали в бредень карасики и иногда - щучки. Зато пескарей в реке - сколько угодно. Вот на них-то и "охотились" ребятишки. В нашем седьмом классе было два друга-рыбачка, Саша и Толя. Ловили они на удочку, на червяка. Однажды я наблюдал их в действии. Рыбачили они на мелководье, там, где обычно плещется малышня. Саша стал ниже по течению, Толя - чуть выше. Вроде бы, все условия практически одинаковые, а вот результаты у них были существенно разные. У Толи клёв идёт, не прекращаясь, он только успевает выдёргивать пескарей. У Саши - совсем не те темпы, смена места помогает не очень. В конце рыбалки у Толи пескарей на леске нанизано метра полтора, у Саши - и до метра не дотягивает. Чудеса, да и только!
Первые послевоенные годы были не только голодными, особенно для нас, послевоенной безотцовщины. Не было ни одежды, ни обуви. Говорю не о "приличной", как сейчас говорят, одежде или обуви, а просто годной для носки. Достаточно сказать, что на экзамены в пятом классе я ходил босиком. И это никого не удивляло, в том числе учителей. Представляю, что было бы сейчас, явись пятиклассник в школу босиком. Летом ну никак невозможно было обойтись без речки. Пляжик за мельницей так и манил к себе. Сплошным удовольствием было доплыть до плотины и стать под струи воды, переливающейся через затворы. Но попробуйте поплавать, когда на вас не только не плавки, о них мы и понятия не имели, даже и не трусы, а подштанники (как говорят грузины, - трус с рукавом), штанины которых закатаны выше колен, а по дороге норовят раскататься! Первые трусы у меня появились, когда вернулась с Украины от сына моя бабушка. Привезла она мне одни трусы моего дяди. И хотя были они мне очень даже велики, но был это уже прогресс. Ещё она привезла всем своим внукам наволочку украинских конфет - вот был пир! А самое главное - привезла она мне старый дядин китель, который перешили и которым я очень гордился.
С этим пляжем вспоминается мне и один курьёзный случай. Было это, наверное, году в 1959. Вместе с нами в селе гостили мамины родной и двоюродный братья. Гостей везде, в том числе и в Сибири, угощают. Вот такая наугощавшаяся компания и отправилась на речку искупаться. У всех мужчин для этого были плавки, не было их только у моего отчима. Я позаимствовал ему свои. Плавки простейшие, но позволявшие снимать их, не забегая за кустики. Надеваешь их на одну ногу, а на второй просто завязываешь тесёмочки. Но это если трезвый. Отчим мой, естественно, после угощений таковым не был. Поэтому при переодевании на пляже тесёмочки он завязал на той же ноге, на которую надел первую часть плавок. В таком вот виде, с плавками на одной ноге, он и побежал к воде. Можно представить ужас моей мамы и веселье остальной компании.
Усолка - речка неширокая, с медленным течением и, в общем, неглубокая, хотя есть места, где можно нырнуть, не опасаясь воткнуться головой в дно. Берега её заросли смородиной, черёмухой и боярышником, попадаются и ели, и берёзки. В местах, где течение совсем замедляется, летом вода всплошную укрыта овальными зелёными листьями, среди которых на воде плавают красивые жёлтые и белые цветки. Это кувшинки, причём белая кувшинка имеет своё отдельное название - водяная лилия. Цветут они почти всё лето. Много кувшинок перед мостом и выше по течению - из-за плотины течение здесь замедляется. В селе все кувшинки называют бабурками. Ребятишки добираются до них вплавь и срывают вместе с длинными стеблями. Цветок очень нежный: вынутый из воды, он сразу же вянет. Стебель у цветка длинный (кувшинка укореняется в дне реки) зелёного цвета. Ребятишки делают из стеблей "бусы".
Речушка смирная, но в половодье и ледоход она иногда может проявить и характер. На этот случай перед мостом установлены "быки" - врытые в дно реки связки столбов. Они должны задерживать большие льдины и не пропускать их к деревянным опорам моста. Весной вода иногда поднималась настолько высоко, что перехлёстывала через дорогу, ведущую от моста в сторону школы, достигала уровня пола моста. В одну весну из школы пришлось идти по мосту вброд, кажется, даже и перила моста не выдержали, были снесены.
С тех времён прошло более шестидесяти лет. Давно построен новый мост с железобетонными опорами. Снесена старая мельница и плотина. На месте плотины насыпана дамба, а на месте мельницы устроен водосброс. В результате уровень воды за дамбой резко понизился, и исчезло место, где мы когда-то купались. Вместо него - узенькая ленточка воды. Зато перед дамбой и перед мостом уровень воды значительно вырос, соответственно вода заняла почти такую же площадь, как при весенних разливах; на довольно приличном расстоянии вода теперь стоит у дороги за мостом. Я не знаю, как это нравится жителям, но не вижу места для купания, которое было раньше.
ОКРЕСТНОСТИ
С помощью интернета попробовал я разобраться в названиях того, что растёт вокруг села, и получил самые неожиданные для себя ответы. Некоторыми из них я хочу поделиться.
Такие обширные площади, занимаемые дикими цветами, видеть мне довелось только около нашего села, да и вообще в Сибири и в Казахстане. В Казахстане это были тюльпаны и маки (поближе к Алма-Ате). Около села поляны с весны начинают цвести подснежниками. Так их называют только у нас. Подснежники, по науке, это совсем другие цветы. Наши - это, наверное, анемоны. Потом - жарки, у нас их называют огоньками, красные и желтоватые. Целые поляны белой крупной ромашки. В отдельных местах цветут саранки, по науке - лилия кудреватая. В голодные годы её луковицы были и лакомством для ребятишек, и дополнением к столу (для добавления в лепёшки из картошки и отрубей). Луковицы бывают довольно большими, до восьми см в диаметре. Природа придумала ещё и удивительные по форме, и разнообразные по расцветке башмачки-чирочки. Мы и не знали, что у этих башмачков есть и другое название - орхидея. А ещё цветут на высоких ножках довольно крупные жёлтые цветы, которые ребятишки называют граммофончиками, граммофончики - это другие цветы. Наши - это, наверное, лилейник. А настоящие граммофончики, если не изменяет память, у нас в деревне называли колокольчиками. Это самые, пожалуй, крупные по размерам цветы, но полно и других, помельче, на которых не буду останавливаться. Правда, если в книге я встречал упоминание о фиалках, то даже не догадывался, что это очень мне известные анютины глазки. А жёлтенький цветочек у реки, который все называли куриной слепотой - это лютик. Дикие цветы, выросшие на воле, плохо сохраняются, если их сорвать и принести домой. Кроме того, большинство сибирских цветов практически не имеют запаха. С преподаванием ботаники у нас было, пожалуй, слабовато. Кроме тычинок и пестиков, ничего не запомнилось.
Леса в окрестностях села похожи на леса средней полосы России. Прекрасны березники со стройными белоствольными деревцами. Но если около берёзки есть свободное пространство, то она вырастает такой раскидистой и кудрявой! Куда там её одноплеменницам, выросшим на юге Ростовской области! Жарковато им здесь, однако. Сосновые леса около села разные. Есть боры - это настоящие корабельные сосны, высокие, стройные, с метёлочкой на самом верху. Деревья живые, они всё время подают голос - поскрипывают. А есть и такие сосновые леса с валёжником и буреломом, глухие. В обоих случаях земля укрыта слоем хвои, травой, иногда - мхом. Часто - с ягодниками: брусникой, черникой, костяникой. Местами попадается багульник, называемый в науке звучно рододендроном, папоротник. В отличие от лесов, которые я видел в Прикарпатье (деревья и ни травинки под ними), в Сибири может быть хмурый лес, а там - просто унылый. Особенно много в нашем крае лиственничных лесов.
Около деревни нашей, прямо за поскотиной рос кедр, в Сибири его растёт довольно много. В отличие от сосновых, кедровые леса чистые, без бурелома. Когда в Ростове на базаре я видел кедровые орешки, мне казалось странным, что форма у них совсем не такая, как у наших, сибирских. Оказывается, что вот они-то и есть настоящие кедровые орехи. То дерево, которое мы называем кедром, хотя и кедровая, но это сосна сибирская. Настоящий кедр растёт в Ливане, в Гималаях. Правда, это обстоятельство не снижает достоинств сибирских кедровых орешков.
У нас в деревне к какому-то празднику комнаты в избах украшали веточками пихты с очень приятным запахом. Она тоже, оказывается, относится к сосновым, полной для меня неожиданностью стало то, что иголочки у неё не колючие только потому, что это просто очень узкие листочки, только похожие на иголки. Что ещё интересно - шишки у неё, в отличие от других хвойных, растут вверх.
Кто в Сибири не жевал лиственничную жвачку, называли её серой! Не знаю, как сейчас, но раньше её выносили к проходящим по Транссибу поездам, она пользовалась популярностью. В общем-то - это камедь из лиственничной смолы, вытекающая из морозобоин, трещин и зреющая на воздухе несколько лет. В войну, когда плохо было с чернилами, мы делали их, отваривая кору лиственницы. Оказывается, из неё делают стойкую краску для тканей и шкур.
Не знал я и то, что осина имеет и другое название - тополь дрожащий. По христианской мифологии - проклятое дерево, дрожащее от ужаса из-за того, что на кресте, сделанном из осины, распяли Христа. По другой версии, на осине повесился Иуда. Ну и так далее. Дело происходило в Палестине, а там осина не растёт. Осенью осина вместе с берёзой очень украшает сибирские леса.
В лесах и перелесках вокруг села растут самые разные грибы. Особо ценится белый груздь - его засаливают на зиму. Серьёзные грибники за груздями ходят к Васильеву логу. Там их особенно много, любят грузди соседствовать с папоротниками, а папоротники там растут высокие. Один год, наверное, 1959- й, был особенно урожайным на грузди, было их множество прямо за селом, на горке. На Украине не знают и не понимают вкуса солёного груздя.
И в лесах, и на полянах, и по-над речкой дикорастущие ягоды. За брусникой шли дальше за Васильев лог. Правда, в деревне моей она росла прямо за огородами, так как за ними начинался бор. Любители черники шли ещё дальше за Васильев лог, всего километров 14. По дороге к ягодам где-то на середине пути отдыхали у ключа, на обратном пути останавливались там же попить ключевой воды и пообедать - ломоть хлеба с огурцом. В селе в то время не было полных женщин. Солидные размеры были всего у двух, остальные - стройные и поджарые. Клубника росла в разных местах вокруг села. У каждого были свои "места". Садовая клубника, конечно, гораздо крупнее дикорастущей, но не сравнится с нею ни по вкусу, ни по запаху. В Ростове впервые узнал, что бывает, оказывается, чёрная смородина без запаха, это садовая серебристая. Здесь очень ценится красная смородина, а в селе её называют кислицей и особой ценности в ней не видят.
В деревне дети пополняют запас витаминов разными съедобными дикорастущими растениями, даже не подозревая об их научных названиях. В болотцах около деревни лакомились молодыми стеблями озёрного камыша. Назывался он у нас почему-то кугой, на самом деле это аир. Ещё одно растение у нас в деревне называлось бирбичём, в селе оно носило общепринятое название - пучка, по-научному - борщевик сибирский. Оказывается, относится он к семейству сельдерейных. Знать бы тогда, что это такое - сельдерей. Естественно, шёл в ход щавель, дикий чеснок, черемша (в Ростове продают кавказскую черемшу, она какая-то другая, безлистая). В начале лета жевали кисловатый прирост молодых сосенок. Жевали сладковатые цветки клевера. Они же шли и добавлением в хлеб, только высушенные и измельчённые. Ну и, конечно, луковицы саранок, о которых я уже говорил.
ВРЕМЕНА ПОСЛЕВОЕННЫЕ
Чего-то особо примечательного из того времени припомнить трудно. Время было послевоенное, голодное и холодное. 1946 - 1949 годы. Хлеб по карточкам, да и то занимать очередь надо с вечера. Это потом хлеба набирали по нескольку булок - подкармливали скот, а тогда на весах взвешивались паечки, отрезанные от булки. Целая булка даже в мечтах не появлялась. Одной зимой по утрам в проходном классе подкармливали нуждающихся какой-то кашей. Вкусной, естественно, свидетельствую. Периодически устраивались проверки белья на вшивость. Всё это было. Но детство брало своё.
Лыжи фабричные и коньки были недоступной роскошью, зато умельцы изготавливали их самостоятельно. Лыжи делали из дранки. Для этого из дранки делалась заготовка лыжи, обрабатывалась, а потом один её конец распаривали и загибали и приспосабливали крепление. Коньки делали деревянные, лезвие имитировалось проволокой, прикрепленной к нижней части "конька". Особенно на таких коньках не накатаешься, но наиболее отчаянные крючками цеплялись за борт машины и с шиком катили за ней по дороге. За речкой нашей горка местами с приемлемо пологим спуском. С неё катались на лыжах и санках. Любители экстрима на лыжне сооружали из снега трамплин. Ну а "технари" на самодельные лыжи устанавливали какую-нибудь деревянную коробку, к ней прикрепляли по бокам две палки - тормоза, они же и "рули". С их помощью можно было на спуске не только притормозить, но и маневрировать. Называлось это чудо драндулетом. Наибольшее удовольствие лыжникам доставляло катание с Кошкиной горы. Она покруче и повыше, чем спуск у реки. Мне с этой горы спуститься без падения было невозможно - тянуло свалиться набок. Только при поступлении в училище на медкомиссии выяснилось, что у меня не всё в порядке с вестибюлярным аппаратом. Это меня и подводило.
Была ещё одна "катушка", которой непременно пользовались зимой по дороге из школы. Это чуть ниже плотины. Вот здесь каждый съезжал кто, на чём мог. Вплоть до "пятой точки". Портфели, самые удобные для этой цели из подручных средств, были редкостью. Использовались "глызки" - обмёрзшие коровьи "лепёшки", любой кусок фанеры или картона. Можно было идти из школы и более лёгким путём, около хлебопекарни, но это было не интересно. От "катушки" дорожка домой шла по льду, зимой он был достаточно толстый, а вот весной местами истончался и становился опасным, можно было угодить под лёд. Так и случилось одной весной, лёд не выдержал, и мальчика спасти не удалось. Ходить-то можно было и не по льду, а по бережку, но кто же ходит по более длинному пути?
СРЕДНЕЕ, НО НЕПОЛНОЕ
Недавние выпускники школ, собравшись вместе, очень часто начинают с того, что делятся своими воспоминаниями о своих учителях. Это наиболее общая тема для первого знакомства. Так в нашей памяти и остаются те, кто нас учил или пытался учить в меру своих способностей. Почти всех их теперь уже нет в живых, как и части их бывших учеников, они тоже уходят от нас, напоминая, что все мы в этом мире лишь временно. Мой одноклассник Саша Комендантов недавно сообщил мне, что один наш товарищ, которого мы считали живым, уже шестнадцать лет как в мире ином. И там он уже не первый из нашего класса, не говоря уже о тех, с кем мне приходилось общаться в своей жизни. Собственно, это и натолкнуло меня на мысль ещё раз написать о родном селе, школе, одноклассниках и не только. Просто в память о тех, кого уже нет.
Я помещаю здесь две фотографии выпускных классов. В среднем ряду - учителя, но не всех их я знаю. Когда нас фотографировали, собирали обычно всех учителей, которые в этот момент были в школе, и совсем не обязательно тех, кто с нами занимался. Поэтому в надписи под фотографиями есть вопросики.
Семилетка, то есть не полное среднее образование, в то время было обязательным, дальше - по желанию, платное. Правда, плата совсем не такая, как сейчас при "бесплатном". Тогда не было нынешних постоянных поборов с родителей. Классная комната самая простая - белёные стены, деревянные крашеные полы и тяжёлые, крашенные чёрной краской парты. По этим партам можно было бегать, не боясь сломать их. Развинтить их, как современные парты, было просто невозможно, так как никаких болтов у них не было. Для подготовки к очередному учебному году и поддержания порядка в школе в течение учебного года хватало штатной численности технического персонала.
Слабо вспоминаются события этого времени. С благодарностью вспоминается Козлова Мария Моисеевна, директор школы. Она преподавала нам арифметику. Помню, как, проходя по рядам, ласково поглаживала по голове. В пятом классе она почему-то называла меня Павлушей. Был, наверное, у неё когда-то ученик с таким именем. Для неё было характерно вникать в семейное положение учеников. Это я прочувствовал на себе, позднее и моя жена, которую тоже опекала Мария Моисеевна. Её я воспринимал почти как третью свою бабушку.
Наверное, неплохо знала своё дело и учительница русского языка и литературы Стацевич Софья Васильевна. Именно она закладывала нам знания по русскому языку. Если бы она этого не сделала, дальше у нас шансов просто не было. Одноклассники поймут, о чём я.
Самой заметной девочкой в классе была Надя Тытарь. В седьмом классе иногда для занятий нам давали проходную комнату. В смежной комнате занимался восьмой класс. На переменах с ребятами из восьмого у нас возникала "куча мала", в которой мы оказывались более слабой стороной. Тогда к нам подключалась Надя. Она брала за шкирку двух восьмиклассников и сталкивала их лбами. Из пятого класса запомнился только случай, когда одна девочка развеселила весь класс, назвав этрусков этрусиками.
Из тех, кто запечатлён на фотографии, размещённой ниже, на следующий год в 8 классе не появился Бурдалёв Толя, гроза пескарей всея реки Усолки. Приятельствовали они с Сашей Комендантовым. Куда-то уехал с семьёй. Не появился Ушаков Володя. Совсем неплохо рисовал, всё время оформлял классные стенгазеты. Очень любил напевать. Правда, все песни у него были на один мотив. Без медведя, наверное, не обошлось. Уехал в Сталинград, работал на каком-то заводе. Не совсем понятно мне, почему он не пошёл учиться дальше. Семья у него была полная, не то, что у нас, безотцовщины. Не появился мой приятель Васильев Юра, такая же послевоенная безотцовщина, как и я. Как-то в конце седьмого класса мы собрались с ним, следуя рекламе, идти учиться на паровозных машинистов. Мне мама сказала категоричное "нет", а он поступил в какой-то горный техникум. Разок мы с ним встречались, работал по специальности в геологоразведке. Ушёл в какой-то горный техникум Раевский Толя. С ним я встречался чаще, чем с другими. Хороший парень, только вот умер очень рано. Вымерла вся их большая семья, кроме одной сестры. Не появился Владимир Филькин.
Выпускной 7-й класс - 1949 год
1-й ряд. Наглых Михаил, Комендантов Александр, Ушаков Владимир, Степанов Андрей, Бурдалёв Анатолий. 2-й ряд. Плаксина ??, Стацевич Софья Васильевна, ? Мария Афанасьевна, Козлова Мария Моисеевна, Бокк Эмилия Давыдовна, Кручинина ??, Морозова Клавдия Андреевна. 3-й ряд. Макарова Елена, Тытарь Надежда, Круглова Нина, Кондратова Алевтина, Янсберг Лидия, Раевский Анатолий, Васильев Юрий.
После окончания училища я был в Красноярске и нашёл Володю в автошколе. После демобилизации он устроился на работу в Дзержинское отделение ГАИ. Получил звездочку на погон и в руки - мотоцикл с коляской. Не сработался с шофернёй, прикончили. Не появился Коля Мокринский. Судьба его тоже трагична - застрелил жену и себя. Знать причина была. В детстве он вспыльчивостью не отличался. Не появились Тытарь Надежда, Кондратова Алевтина, Галина Лохнева, Поздеева, Валентина Черниченко, Каплин Владимир.
Кто ещё - не помню. На фотографии не весь наш седьмой класс. Не помню, все ли, кто начинал с нами учиться в пятом классе, дошли до седьмого класса, например, Червяков.
ПОПОЛНЕНИЕ
Последствия войны существенным образом отразились на численности учащихся в нашем восьмом классе. Хотя все мы были рождены задолго до войны, но очень многие наши ровесники по разным причинам не смогли продолжить образование до полного среднего. Потому в восьмом классе нас было всего 15 человек, десять девочек и пять мальчиков. Кстати, уже через пять лет в школе было два полных восьмых класса. В 1947 - 1948 годах к нам и дальше в тайгу везли на "вечное поселение" политических ссыльных. За ними из европейской части Союза потянулись и их семьи. Так у нас в классе появилось ещё три мальчика. Наиболее колоритной фигурой был Паша Глазов, ленинградец. Это о нём недавно сообщил мне наш общий одноклассник Саша Комендантов. Итак, Павел Павлович Глазов, Паша, с которым я был в очень хороших отношениях. Отца его "брали" дважды. Второй раз просто отправили в ссылку. За время между этими событиями у Паши появилось два брата. Отец его был инженером, как рассказывал Паша, взяли его за то, что знакомый Пашиной мамы "проходил" по делу какой-то троцкистской организации. Так сказать, за компанию. Очевидно, серьёзных улик против него не было, вот и отпустили его через какое-то время. А затем немножко передумали. Местом его поселения определили совхоз, расположенный в нескольких километрах от районного села. В совхозе школы не было, поэтому Паша мог учиться только в нашей школе. Поэтому пришлось ему квартировать в селе у какой-то бабули. К семье он бегал только на выходной день. Зимой надо было именно бегать, так как обут он был в полуботиночки или ботиночки, правда, с галошами. Это по сибирским-то морозам. Потом он оценил и нашу сибирскую "униформу" - ватные телогрейки, оказавшиеся, против ожиданий, теплее его пальтишка.
Приехали к отцу целым табором - пять человек: жена, трое детей и бабуля, не помню, чья мать, скорее жены, так как была она по национальности немкой и до революции служила у кого-то гувернанткой. О том, как он организовал у нас радиокружок, и прочем, я уже писал в первой части "Записок испытателя", не буду повторяться. Добавлю только, что первое, чем он удивил нас, - владение логарифмической линейкой. В то время логарифмическая линейка была основным инструментом инженера. Парень он был любознательный и толковый, а папа, наверное, кое-что подсказал. Наверное, от папы он перенял и умение писать чертёжным шрифтом, за что и пришлось ему оформлять все стенгазеты класса. С ним мы не сходились только в одном - в оценке музыки. Ему нравился джаз-банд, а мне русская народная. Но это были и все наши расхождения. К госэкзаменам за десятый класс мы готовились у нас на сеновале, он и жил у нас. К тому времени его отца перевели в Стрелку на Ангаре, и вся семья перебралась туда вслед за ним. На выпускной фотографии мы с Пашей в одинаковых рубашках, не было у него для этого приличной своей, а мне как раз сшили две новых.
Уехал Паша в Ленинград, окончил институт. Встретился я с ним ещё два раза. Один раз по дороге из отпуска в Германию (заезжал в гости к своему дяде), тогда Паша помог мне выбрать и загрузить в вагон радиоприёмник. Потом я пять лет жил в Ленинграде, учился, но мне и в голову не пришло, что Паша живёт в городе. Тогда после ВУЗ-а существовало обязательное распределение, по которому выпускник работал совсем не в том городе, где учился. Наверное, я "прокололся". Второй раз разыскал его уже семейного, отца двух дочек. Ни жены, ни дочек в то время дома не было, он пришивал к белью девочек номерки - готовил к отправке в лагерь. Был тогда он самым молодым начальником цеха на Ижорском заводе. За пивом повспоминали мы детство-юность.
Среди добавившихся в наш в класс, был Саша Рагзин, инвалид с детства. Родился он где-то в местах не столь отдалённых, роды принимал пьяный эскулап, вывихнувший ему ногу, которую потом ампутировали. Так что ходил Саша на протезе. Приехал с мамой, сосланной к нам "на вечное поселение". Обладал он чудесным голосом. Иногда составлялась пара - Игорь Турпанов с баяном и Саша. Слушать их можно было бесконечно. После школы окончил Красноярский лесотехнический институт, да так в крае и остался. Он есть на следующей фотографии.
Третьим был Жора Криштоп, тоже, наверное, приехавший с мамой. С Сашей и Жорой особых отношений у меня не было, просто, так скажем, нейтральные. Жора был влюблён в себя, писал, как ему казалось, стихи. Ничем особенно не блистал, по характеру грубоват. Окончил Красноярский медицинский институт. Родители его были реабилитированы, как практически и все наши бывшие ссыльные. После института работал хирургом в пенитенциарной системе (СИН) Красноярского края, подполковник МВД. Как хирурга, его в Красноярске знали.
Сидят: Глазов Павел, Фандо Александр, Турпанов Игорь. Стоят: Рагзин Александр, Рязанцев Николай, Степанов Андрей Снимок 1952 года
О том, как сложилась жизнь наших девочек, мне дал сведения Саша Комендантов. Половина из них окончила Красноярский пединститут. Валя Пупынина и Эльза Бенедицкая проживают в Красноярске, а вот о месте нахождения Тамары Хрущевой и Нины Калуги достоверных сведений у нас нет. Лида Янсберг уехала к себе на родину, в Латвию.
Выпускной 10-й класс - 1952 год ( смотреть фотографию в Иллюстрациях)
Остальные девочки выбрали технические специальности. Ида Сомова окончила Томскиий ГУ, радиофизик. Работала в ОПК, награждена орденом Трудового Красного Знамени. Нина Круглова окончила Томский политех, кандидат технических наук. Видел я её году в 1966, у меня был сын такого же возраста, как её дочка. В то время она жила и работала в Усть-Каменогорске. Люся Брылёва окончила Ташкентский текстильный институт. Трудовую деятельность закончила зам. директора комбината. Хорошая шахматистка, пишет стихи, хорошие, по мнению Саши. Лена Макарова окончила библиотечный техникум. По-моему, способностей у неё было на гораздо большее. Но так сложилась жизнь. Нина Закревская окончила Красноярский лесотехнический институт, распределена на Дальний Восток, больше сведений нет.
Все пятеро местных парнишек оказались в военных училищах. Так случилось. О Коле Рязанцеве я знаю мало, был он из какой-то деревни, жил на квартире и на выходные, естественно, убывал домой. Парнишка добродушный, но я не помню, чтобы он дружил с кем-то из ребят. Окончил военное авиационное училище штурманов. Начал обучение в посёлке Бада Читинской обл., оканчивал в г. Конотопе Сумской обл. Там же женился. Летал на прифронтовом бомбардировщике ИЛ-28. Погиб при катастрофе самолёта.
Толя Старцев тоже из какой-то деревни, других сведений о нём у меня нет. Окончил Даугавпилское военное авиатехническое училище.
О Мише Наглых. Из мальчишек он, наверное, единственный, кто родился в Дзержинске. Окончил, если не ошибаюсь, Кемеровское танковое училище связи. Встретились мы зимой, оба были выперты в отпуск в самый "бархатный" сезон, как, впрочем, и многие другие лейтенанты. Запомнилось мне, как мы побывали на свадьбе одного моего знакомого. Пригласили меня, а я оговорил присутствие и своего товарища. Зная систему угощения по-сибирски (до отключения), мы договорились, что первые рюмки мы сольём под стол. Напиваться не хотелось ещё и потому, что свадьба проходила практически за селом, а на улице трещал январь. Можно было и не добраться до дома. С первыми двумя рюмками мы так и проделали, сымитировали. Каково же было наше разочарование, когда третьей рюмки не последовало. Все уже немножко завеселели, а мы сидим как пеньки, совершенно трезвые. Даже неудобно стало. Подождали, подождали - надо что-то предпринимать. Пришлось подойти к виночерпию и объяснить ситуацию. Больше наши с ним отпуска не совпадали, знаю только, что родители его выстроили в своём дворе новый дом, но прожили в нём не долго.
Саша Комендантов, как и я, родился в одной из деревушек Красноярского края. В нашем селе оказался в связи с работой отца. Отца его я не знал - умер он вскоре после войны. Знал его старшего брата, учившегося на пару лет впереди нас. С организацией в районном доме культуры духового оркестра Саша принял в нём самое активное участие. Не пропускал игры в футбол и волейбол, в общем, был очень спортивным, в отличие от меня. После школы Саша осуществил свою детскую мечту - поступил и окончил ТО ВВМУ во Владивостоке. Детские представления о той или иной профессии часто не совпадают с реальным положением вещей. Море все мы видели только в кино да слышали по радио красивые песни о моряках и море. Представления о море у него, наверное, были такие же, как у меня о Москве. В воображении рисовалась она мне чем-то волшебным, почти сказочным. Реальность меня разочаровала, тем более что впервые увидел я её в 1955 году. Так же, как не уложился в мои фантазии и Ленинград, который я впервые увидел на год позже - серый послевоенный Ленинград. Собираясь стать железнодорожником, я не видел до этого паровоза (тогда именно они бороздили просторы), а потом военным авиатехником, понятия не имея об армейской службе. Из самолётов видел только один раз ПО-2, да слышал как-то, как Игорь Георгиевич, наш учитель физики, говорил о каких-то таинственных "жироскопах", устанавливаемых на самолётах. У Саши, наверное, "ножницы" между реальностью и мечтами оказались слишком велики. Через пару лет после окончания училища он смог демобилизоваться.
А дальше всё пошло "по прямой". Поступление в МЭИ, аспирантура в нём же. Где-то, наверное, году в 1971, находясь в очередной московской командировке, я разыскал его через адресный стол. Был он женат и только что защитил кандидатскую диссертацию. Через несколько лет - докторскую. Доцент, затем - профессор. На этот раз с выбором профессии, надо полагать, попал в точку. Награждён орденом Трудового Красного Знамени, медалями "За трудовое отличие" и "За освоение целинных земель".
В "Записках..." я уже писал, что, кроме ребят из класса, были у меня и другие приятели. Самым первым был Валентин Костык, о нём в "Записках..." написано довольно много. Небольшое дополнение. Окончил Красноярский мед и с какого-то времени оказался в Симферополе в должности судмедэксперта. (Здесь у меня было написано, "патологоанатома". По замечанию дочери Валентина Костык Ирины исправляю и приношу свои извинения за допущенную неточность). Тепличные домашние условия, созданные родителями, не спасли его здоровье, что-то было с почками, одну удалили. Как-то с восторгом писал мне, что в группе участвовал в сплаве по Енисею. Учитывая его домашнее воспитание и отсутствие умения плавать (за всё время жизни в селе ни разу не замочил ноги в речке) это был, несомненно, его личный подвиг. Был женат, но развёлся, и после развода я его потерял. Несколько слов о его отце, который меня никогда не замечал и при появлении которого я быстренько "линял". Всё-таки я его однажды "уел". Во время службы в Германии на месте мы получали на руки немецкие марки, а получка в рублях шла на счёт в госбанке. Перед отпуском заполнялась какая-то бумага и накопленные деньги переводились в тот банк на территории Советского Союза, который сам выберешь. Естественно, что я переводил их в Дзержинский банк. В отпуске пришёл я в банк с намерением снять всё, что у меня накопилось. Заполнил бумаги и вдруг меня приглашают к заведующему. Зашёл в кабинет, поздоровались как знакомые. Хозяин о чём-то меня расспросил, а потом говорит: - Слушай, зачем ты снимаешь сразу все деньги? У нас банк маленький, будут проблемы с выплатой зарплат.
Невелика была моя лейтенантская получка, но в селе и это были деньги.
Следующим моим товарищем "на стороне" был Саша Фандо. С ним мы были примерно одного возраста. Отец его во время войны был председателем колхоза в нашей деревне. О нём я писал. Сашу он не пустил в восьмой класс, отправил работать. Небольшой эпизод, который характеризует Сашу. Работать он устроился в типографию районной газеты. Через какое-то время был приглашён в отдел КГБ. Там ему предложили сотрудничать. Саша отказался, но ведь кто-то всё-таки согласился!
И наконец, Игорь Турпанов, о нём тоже я довольно пространно написал. Дружим мы и до сих пор. Но как время меняет внешность человека! Где-то году в 1984 были мы в селе в отпуске. Дал телеграмму Игорю в Красноярск, чтобы условиться о встрече на обратном пути из отпуска. Игорь прилетел сам. Тогда существовали местные авиалинии и в село летал вполне приличный ИЛ-14. Рынок, как и обещали либералы, "всё отрегулировал" - развалил и местную авиацию. Вечная ей память, аминь! Иду из центра с газетами, навстречу мне довольно пожилой мужик. Идём встречными курсами и должны обязательно столкнуться. Принимаю вправо, мужик тоже принимает в эту сторону. Вот ведь нахал! И только после этого присматриваюсь к нему. Скорее почувствовал, чем признал в стройном старике своего школьного друга Игоря. Лишь поздне стал узнавать в нём черты прежнего Игоря. В душе-то он он остался прежним, а вот над внешностью природа поработала. Пришли домой. Говорю, что сейчас сбегаю, надо отметить. - Не надо, уже десять лет, как не употребляю! - прижало здоровье. Зато занялся спортом. В молодости это у него хорошо получалось. Защитил кандидатскую диссертацию, работает в НИИ. Всласть повспоминали, а на следующий день проводил его самолётом в Красноярск - нужно было возвращаться. Сотрудников института отправляли в колхоз на уборку урожая. Наука хорошо, но, как в песне, "хлеб всему голова"!
В то время, когда я часто бывал у Турпановых, семья у них была довольно большая: родители, трое детей и сестра хозяина. Служебный дом у них был большой и у Игоря была своя комната. Это было его самое большое преимущество по сравнению с нами. В его комнате и собиралась довольно часто наша гопкомпания. Родители Игоря нам в этом не препятствовали, впрочем, ничего предосудительного мы и не совершали. Отец, Александр Михайлович, если судить по отношению к нашей компании и ко мне, - простой, общительный. Мать, Вера Николаевна, была гостеприимной женщиной, ну а тётя Шура, Александра Михайловна, сестра хозяина, - это просто тётя Шура, добрейший человек.
Когда я окончил школу и поступил в военное училище, Игорю оставалось учиться ещё два года. А потом я приезжал в отпуск, и когда оставался уже год, возник вопрос: "куда пойти учиться". Тут мнения родителей разошлись: мать - в пединститут, отец - в сельскохозяйственный. Сын - в моё училище. Обоим родителям желание сына не нравилось, хотя Александр Михайлович и возмущался, что военным много платят. Особенно его возмущало, что пенсия у военкома больше, чем у него (к тому времени он вышел на пенсию). Однако своему сыну ни больших денег, ни жизни военного он всё-таки не желал. Победила Вера Николаевна. Игорь окончил пединститут и какое-то время преподавал в нашей школе. Потом перебрались в Красноярск, устроился на работу в НИИ. Судьба родителей Игоря трагична. Отец болел, доканал его собственный цепной пёс. Накинулся на него, свалил и покусал. Через какое-то время Александр Михайлович умер. Вера Николаевна долго была лежачей больной - что-то с тазобедренным суставом. Сейчас это лечится хирургическим путём, тогда - большая проблема.
ГЕНЫ ПО НАСЛЕДСТВУ
Игоря Турпанова я на долгое время потерял из виду, но новое средство связи вновь нас соединило. Теперь мы увидели друг друга по интернету. Из солнечного он превратился в белый и пушистый одуванчик. Я тоже беленький, но он ещё и пушистый. Стал похож на пожилого польского пана. Игорь музыкально одарённый человек. Не знаю, от кого ему передался этот дар, но он транслировал его сыну и внуку. О внуке Мише мы неоднократно читали в "Литературной газете". Ученик известного нашего пианиста Николая Петрова, Миша неоднократно побеждал на конкурсах, в том числе и международных. Его отмечают как одного из самых интересных молодых пианистов. Корреспондент газеты отмечает его начитанность, редкие интеллектуальные способности. Были, не сомневаюсь, способности и у Игоря, другое дело, что не оказалось во время его молодости достаточных условий для их развития, было выбрано иное направление жизни.
Условий было маловато у многих сельских ребят. На один или два года раньше нас учился Романенко Петя. Если говорить высоким штилем, - актёр-самородок. Талант его проявился ещё в школе, но дальнейшего развития не получил, а ему надо было бы учиться. Обаятельнейший парень, из-за него спорили две наших девочки. Сейчас его нет . В Ростове живёт его жена, Мария Ивановна, бышая в своё время директором школы в Дзержинске. У Пети в Ростове живут две дочери, врачи. Затья и внучка тоже врачи.
ИГОРЬ ГЕОРГИЕВИЧ
Итак, учителя. Примечательным человеком был Игорь Георгиевич, преподаватель математики и физики в старших классах. В своё время учился в автодорожном институте, но не окончил его и стал учителем. Ходил он какой-то весь погруженный в себя. Зимой - иногда в распахнутом пальто, засунув руки в карманы с прорванным дном. Он был хорошим фотографом, у меня сохранилось 3 фотографии, сделанные им: выпуски моего седьмого и десятого классов и ещё одна. О ней чуть позже. Преподавал он, наверное, нормально, но вот практические занятия по физике были для него мучением, так как в этом деле у него "руки росли не из того места". Просто он был теоретиком, но никак не практиком. На занятиях нашего класса помогали ему мы, наш радиокружок, главным образом его организатор и вдохновитель Паша Глазов. Поэтому у Игоря Георгиевича мы пользовались полным доверием, и первые наши занятия радиотехникой нам разрешалось проводить в кабинете физики.
Как-то во время выпускных экзаменов, не помню уж по какому случаю, пришли к нему домой. Пришли Паша, я и Игорь. Вообще-то в селе не было принято ходить домой к учителям, но здесь была какая-то необходимость. Тем более, что на следующий день предстоял госэкзамен по его предмету. Игорь Георгиевич засуетился: - Посидите, ребятки, я сейчас прибегу! - прибежал скоро, с графином пива. - Ну-ка, ребятки, давайте понемножку ... - Игорь Георгиевич, у нас же завтра экзамен по физике! - Ну, ну, сдадите ... Вмешалась жена Игоря Георгиевича: - Игорь, ты же, наверное, "ерша сделал"? - Ну какой там "ёрш" - всего четушка! - так вот и наугощал нас, а на прощание сфотографировал у себя во дворе на травке. Экзамен сдавали двое из нас, Игорь учился на два класса младше. Конечно, сдали успешно. Кстати, по физике на трёх экзаменах (в школе, на вступительных в институт и в академию) мне попадался один и тот же вопрос: "Закон Бойля-Мариотта". Игорь Георгиевич был довольно рассеянным человеком. Как-то в село забрела дикая козочка. Нашлись специалисты, которые смогли её поймать. Каким-то образом это стало известно Игорю Георгиевичу, и он прибежал к месту события со своим фотоаппаратом. Я не знаю, какой фотоаппарат у него был, но при взведении затвора плёнка не перематывалась. Не знаю, как так получилось, но пока козу держали за рога, он сделал несколько кадров. Дал команду, и козу отпустили. Вот теперь Игорь Георгиевич спохватился - все кадры были наложены один на другой.
АЛИНА СТАНИСЛАВОВНА
Знаменательной фигурой среди наших учителей была учительница немецкого языка Алина Станиславовна. Прибыла она к нам вслед за мужем, высланным в Сибирь "на вечное поселение". Раньше она преподавала где-то в европейской части, была награждена "Орденом Ленина". Отличительной особенностью её было то, что появлялась она всегда, как только в расписании по какой-то причине появлялась "дырка". Главным наказанием за разговор на уроке был вызов к доске. Но чего-то, видимо, от нас она всё-таки добилась. Языки я люблю, разные. В Германии смысл того, о чём говорили дикторы радио, понимал. Другое дело - общение с аборигенами, этому нас не учили.
Была у неё одна слабость, которой мы беззастенчиво не раз пользовались. Очень боялась угореть. Отопление в школе было печное и если слишком рано перекрыть трубу, в помещение мог попасть угарный газ. Вот и разыгрывались иногда интермедии, когда немецкий язык был первым уроком. С появлением Алины Станиславовны один - два ученика с задних парт, расположенных у печки-голландки, начинали жаловаться на головную боль. Для пущей убедительности перед её приходом в печи иногда сжигали бумажку. Вот и начиналось: один жалуется на головную боль, другой подбрасывает: - Кажется, угаром пахнет! Алина Станиславовна тут же начинала принюхиваться, тревожиться. В результате класс начинал кочевать по школе в поисках свободного помещения. Урок практически сорван.
В запасе был ещё один вариант. Идеологом и исполнителем его был Паша Глазов, как спец по электричеству. Школу недавно электрифицировали: вместо керосиновых ламп в классах появились электрические лампочки. В бане появился локомобиль с электрогенератором - и воду грел, и электричества немного давал. Вот и решило районное руководство дать это электричество нам. Мы и помогали делать проводку в классах (под руководством Паши). Зимой первые уроки начинались в темноте, поэтому в классах требовалось освещение. На этом и строился "фокус". Перед приходом Алины Станиславовны Паша выкручивал лампочку, укладывал на центральный её контакт кусочек мокрой промокашки и возвращал лампочку на место. Входила учительница, лампочка сияла. С нагревом цоколя промокашка высыхала и теряла свою проводимость. Лампочка постепенно погасала, "перегорала" Тут же Паша вызывался сбегать к завхозу за заменой. Через какое-то время возвращался и снова с такой же промокашкой. Фокус повторялся, но не более двух раз, иначе было бы подозрительно. Урок шёл, время опроса истекало, надо было излагать новый материал.
ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ
Вряд ли он жив, а о мёртвых либо хорошо, либо ничего, но уж больно колоритная фигура. Одно время в школе преподавал специалист широкого профиля. В войну, как он говорил, был командиром батальона и у него был ординарец. Мы были нулями в делах военных, но всё-таки сомневались в этом, думали, что в этот ранг он возвёл своего денщика. Он мог, по-моему, преподавать что угодно и преподавал нам химию, астрономию и психологию. Все эти предметы у нас обобщались одним названием: трепалогия. Любил поговорить на отвлечённые темы. Благодаря такому преподаванию могу твёрдо показать на небосводе только медведицу да северную полярную звезду. Любил он "поддать" и погонять супругу вокруг дома, похвалиться, что его "патюшона", маленькая дочка, уже выпивает кружку пива. Опережая развитие педагогической мысли, иногда просвещал мальчишек-старшеклассников (не всех - по выбору) и в части сексуальной. Конечно, нынешние "просвещенцы" и СМИ его в этом далеко переплюнули.
ЗИНАИДА ВАСИЛЬЕВНА
Кирейкина Зинаида Васильевна преподавала нам историю и была классным руководителем. Участник Великой Отечественной войны. По моим сведениям, в войну была медсестрой награждена орденом Красной Звезды. По сведениям Саши Комендантова - орденом Красного Знамени. После нашего выпуска уезжала в Белоруссию, но затем вернулась и жила в Дивногорске.
Не так много учителей, которые мне запомнились. Некоторые, хотя и запомнились, но вспомнить о них что-то хорошее сложно, а плохое вспоминать ни к чему. Да и не было чего-то такого уж плохого. Не все были высокими профессионалами, но это, как и в любой другой профессии.
Нелёгок учительский труд, особенно если работать не за страх, а за совесть. Насмотрелся за годы совместной жизни с учительницей русского языка и литературы. Работа моя была временами опасной, временами изматывающей, а работа учителя постоянно изматывающая, чем-то похожая, по-моему, на непрерывно работающий конвейер. Отвлечёшься - будет брак. Не будешь отвлекаться - замотаешься. Каждый выбирает своё.
В заключение. В Сибири я не был уже около тридцати лет. Многое там переменилось и меняется. Что-то в лучшую сторону, что-то в худшую. Уже и в последнее моё посещение села за грибами и ягодами мало кто отправлялся пешком, обзавелись транспортом. Самые отдалённые места стали легко доступны не только жителям сельским, но и городским. Менялось село, менялся и район - исчезли деревни "столыпинских" переселенцев. На подробной топографической карте отсутствуют их названия даже с пометкой "не жилая". То есть уничтожены они "под корень".
За жизнью села и района я слежу по сайту газеты "Дзержинец". Там же я смог посмотреть и празднование 275-летия села. Наше село на 14 лет старше Ростова-на-Дону.
