Дверь, ступенька, лампа светит,
И вздымается гора.
Рой скворечников сереет
Сталью в три замка.

На проходе между лестниц
Приютился рыжий кот
И прижался тихо к двери,
Хозяйка где живет.

Он гуляет уж неделю.
Шерсть скомкалась и грязна.
Лапки от мороза грея,
Весь зажался, как струна.

Мимо старые мамзели,
Бродят голову склоня,
И кружится в карусели
Пред глазами детвора.

- Ах паскуда! Ты откуда! -
Заорала вдруг карга.
Кот насупился с испуга,
В угол вжался жизнь моля.

- Кто пустил?
Ну брысь отсюда!
Грязи много без тебя.
Иж мне! Спрятался Иуда.
Морда рыжая твоя!

Веник свистнул, больно стукнув.
Кот бежать забыл куда.
В угол спрятался, мяукнул.
Но не сжалилась карга.

Громко крикнув: "Ах скотина"!
Замахнулась на кота.
Кот не плакал, лишь с испуга
Уши вжал, закрыл глаза.

Хозяйка там, совсем не давно,
Его любила и звала.
Страстно нежно обнимала
И гладила его всегда.

А потом он стал не нужен.
Поменялась вдруг игра.
Ласкою другой окружен.
Как игрушку прогнала.

Больно вички в шерсть вонзились
Он молил, закрыв глаза.
- Больше нету в сердце силы.
Забери, прошу тебя!

Разве в чем я провинился?
Только рыжим был всегда.
Но, таким ведь я родился!
Я ведь тоже любил тебя!

Дверь закрыта. Не пустили.
Не вступились за кота.
Веником его избили
И прогнали со двора.

Вы видели, как плачут кошки?
У них не капает слеза.
Им не нужны подачки.
И милостыня не нужна.

Прошла неделя, месяц и года.
Живет котяра. Толстый, сытый.
Живет он у меня.
И ласкою объятый,
И нежностью всегда.
Забыл хозяйку Рыжий.
А впрочем, иногда...