Джип остановился на высоком холме. Впрочем, и со дна оврага легко было узреть то же самое. Стоило лишь выйти из машины и задрать голову.
Город, висящий в небе. Чудо антигравитации и неэвклидовой геометрии. Действующая четырёхмерная модель бутылки Клейна, застроенная домами. Зрелище то ещё. Уж никак не для слабонервных. От этой тяжеленной дуры в облаках и домов, перевёрнутых крышами вниз, агенту Шону вдруг захотелось бежать без оглядки. А вдобавок участки застройки, где одни дома проникали сквозь другие, вызывали настойчивое желание протереть глаза. Глупое желание для стрелка: коли не пресечь его сразу, будешь тереть, тереть, пока не воспалится эпителий век. И попробуй тогда прицелься. Ибо глаза твой хлеб.
- Угадайте, как это строили? - предложил Шону высоколобый эксперт, приставленный его консультировать по научно-технической части.
- Собрали на Земле, а потом подняли? Или собирали прямо там, в воздухе?
- Второе, - выбрал эксперт. - Первые секции небесного фундамента воздвигали при помощи грузовых вертолётов. Это было зрелище... Представьте: несколько сот машин целый месяц посменно держалось в воздухе!
- И за месяц всё выстроили?
- Нет, конечно. Просто запустили антигравитационный генератор. После того надобность в такой прорве вертолётов сразу отпала. Ну а город пятнадцать лет строили. Десять лет на сборку бутылки, пять на возведение домов. Дальше в течение десятка лет заселяли.
- Долго искали желающих, - покивал Шон.
- Желающих-то хватало, - сказал эксперт-социолог. - Но позволить себе купить дом в небесах могли только миллиардеры. Из последних отсеивали тех, кто реально заселяться не планировал - авторам проекта требовалась действующая модель города. И они своего достигли.
- Смелые миллиардеры, - прокомментировал агент Шон. - Не опасаются, что вся эта махина однажды грохнется оземь?
- Сверху всё выглядит иначе. Там земного притяжения нет, зато в наличии внутренняя гравитация системы. Так что на ногах они стоят твёрдо.
- Подтверждаю, - сказал шериф штата. - Сверху иначе.
И в словах его звенело ожесточение.
Чёртова Лапута, подумал агент Шон, вновь задирая голову. Город-головоломка. Поди сыщи там человека, умеющего прятаться. Или не совсем человека, как показал тот анализ крови господина Кламма, с уточнения которого всё и началось. Именно попытка его задержания властями соседнего штата привела к... Ладно, подробности не так уж и важны. Факт, что соседнего штата больше нет, а вероятный виновник вернулся к себе домой, как ни в чём не бывало.
- Говорят, у многих обитателей города К. и хромосомы выгибаются в ту же многомерную неэвклидовость, что бы это ни значило, - промолвил эксперт-социолог, угадав направление его мыслей.
- Надеюсь, это не даёт им способности проходить сквозь стены, - буркнул шериф.
А как насчёт дистанционной детонации ядерных зарядов? Тоже генетически задана? Ну да что бы ни выгнулось там в генах у господина Кламма, надобно загнуть обратно любой ценой. На предварительном инструктаже так и сказали: выживание объекта поисков не в приоритете. Ну ещё бы. Чёртов мутант!
- Как туда добираются? - поинтересовался у шерифа. - Наземного сообщения, как я вижу, не предусмотрено.
- Вертолётом. Там есть посадочные площадки - их отсюда не видно.
- Наверное, они на верхней оконечности бутылки? - предположил Шон.
- Если можно так сказать, - уточнил эксперт по технической части. - Но вообще-то бутылка Клейна принадлежит к неориентируемым поверхностям. А в условиях аннулированной земной гравитации это значит, верха и низа там нет. Их можно условно наметить только отсюда.
Ничего не понял, но ладно. Кажется, всё это о том, что в городе К легко заблудиться.
- И часто ли курсируют вертолёты?
- Дважды. Утром и вечером, - сказал шериф. - Это не считая грузовых рейсов и экскурсионных. Впрочем, экскурсии отменили. Жители города К. уважают свою приватность.
- Установлено ли, каким рейсом туда улетел ваш подозреваемый?
- Да. Вечерним, 12-го мая. Сразу после преступления.
- А когда на его поиски отправились ваши люди?
- Сразу же наутро 13-го. Мы воспользовались не рейсовым вертолётом, а своими ведомственными. Мы перекрыли все вертолётные площадки города К. Обложили по всем правилам, это было несложно. Думали, теперь-то успех у нас в кармане. Ну ещё бы! Куда ему деться с небесного тела? - Шериф задумался.
- И не нашли, - подсказал агент Шон.
- Да, - хмыкнул шериф. - И в этом-то и дело. Мы прочесали всю эту вонючую бутылку! Задача-то была несложна. Город К. - он же вроде острова в океане. Только с острова можно смыться через океан, да хоть бы и вплавь, а по небу так не смоешься. Люди ещё не летают, как птицы. Думали, кто-то его прячет. И отчасти это так и есть. Жители небесного города держатся друг друга, не желают помогать следствию, и даже их городская полиция кормит нас отписками, будто подозреваемый Кламм у них не значится.
- Вероятно, его прятали в прямом смысле, - сказал Шон. - Кто-то из соседей, обычное дело. Право неприкосновенности жилища предрасполагает к такого рода злоупотреблениям.
- Мы руководствовались особыми правилами, - возразил шериф, - установленными секретным указом Президента. В связи с чрезвычайной ситуацией право неприкосновенности жилищ было преодолено. Наши специалисты обшарили все квартиры, применяя спецтехнику и детекторы инфракрасного излучения. И ничего...
Для шерифа ничего, а для Шона гипотеза. Всё ли могли обшарить копы в этом висящем над головами - то ли бублике, то ли амфоре с ручкой? Нет же! Наверняка были помещения, куда их всё-таки не пустили. Город К поддерживает в небе сверхсекретный генератор антигравитации, спрятанный где-то в глубине чёртовой воздушной фигуры. К генератору должен иметься подход для техперсонала - вот вам и недоступное полиции помещение, да оно там и не одно. Где и прятать мерзавца Кламма, если не там? Это значит, надо бы сперва ознакомиться с чертежами объекта, а уж потом... Ах, ну да, чертежи - коммерческая тайна и хранятся в самом городе.
- А самое мерзкое знаете, что? - скрипнув зубами, шериф сказал неожиданное. - То, что этот урод Кламм скорее всего даже не прятался, а сидел себе дома припеваючи!
- То есть?
- Моим ребятам найти его дом не удалось. Думаю, неспроста.
- Пропал дом Кламма? - Шон воззрился на шерифа в недоумении.
- В том-то и дело, что не пропал! В мощный бинокль его дом даже отсюда видно. Нам здесь видно, а там почему-то нет. Ходили-ходили - не нашли.
А, ну в этом случае 'не нашли' дело понятное. Зря шериф считает, что подозреваемый спрятался вместе с домом. Ясно, что ищущим заплатили. Неподкупные подчинённые? Значит, много заплатили. Почему бы и не каждому. Город миллиардеров - шутка ли наскрести сумму, от которой люди шерифа не смогут отказаться?
Вот и вторая гипотеза. Купленные копы.
С Шоном будет иначе. В город К. он придёт инкогнито. Геометр-топограф - неплохое прикрытие. Договариваться с ним не станут. Прятаться будут не от него. Он войдёт, сделает, что должен, а дальше... В случае, если останется жив, суд его оправдает.
- Можно меня сориентировать на нужный дом? - Шон достал из чемоданчика сильный бинокль и спутниковую карту города К в высоком разрешении. Оперативно, да.
Шериф с минуту её рассматривал, потом уверенно ткнул пальцем в один из домов:
- Этот. Пятиэтажный особняк с квадратным бассейном на 17-й стрит угол 8-й авеню.
Шон запомнил фигурную крышу с несуразной башенкой. Причуда архитектора оказалась весьма к месту! Всё-таки пятиэтажные особняки в застройке бутылки Клейна заметно преобладали, и бассейны у них во дворе составляли не исключение, а правило. Что же до квадратной формы, так это при виде сверху (ну или снизу) её так удобно отличать от прямоугольной, а гуляя прямо там, по 8-й авеню, пожалуй, окажешься в затруднении.
Ладно, следующий шаг - разглядеть в бинокль.
- В какой части бутылки искать?
- В средней. Чуть ближе к нам и правее.
И Шон отыскал без видимого труда. Вот она - башенка с неуверенным закосом под готику, торчащая из крыши в стиле хайтек. Настораживающая лёгкость. Но главное: у ограды стояла фигура и, жестикулируя, должно быть, перебрасывалась репликами с соседями через дорогу. Очень по-хозяйски стояла. Неужели Кламм? Или он, или его двойник. Впечатляющее сходство с портретами из досье, которое пришлось изучать не далее, как вчера. Будь слышна его речь, можно бы было сказать точнее, но и зрение убеждало: он. Беглец-подозреваемый.
Агент Шон протянул шерифу бинокль:
- Кламм?
Тот присмотрелся и уверенно кивнул. Трудно не узнать эту широкую рожу, да?
- Надеюсь, всё у вас получится, - произнёс обнадёженно. - Мерзавец должен предстать перед судом и за всё, что он сделал, и за то, как нас водил за нос.
Если всё получится у Шона, Кламм вряд ли сумеет предстать перед судом. Но заранее знать о том никому не обязательно. Это будет случайность, шальная пуля при неуклюжей попытке сопротивления. Шон мастер таких случайностей. За это его и ценят.
К аэродрому, с которого стартуют рейсовые вертолёты на город К., агента Шона проводили оба эксперта. С шерифом штата распрощались заблаговременно. Ни к чему, чтобы геометра Шона с ним ассоциировали. Иное дело два учёных мужа, чьё содействие операциям ФБР окутано надлежащей секретностью. Они его, как могли, тренировали и в общих вопросах своих наук (математическая топология, неэвклидова механика, физика n-мерных пространств, теория гравитации, социология небесного города), он же, в свою очередь, перенимал их повадки. Как итог, что-либо понимать в их науках он, разумеется, не стал (разве самые азы и наиболее звучные категории), но зато научился выглядеть рядовым представителем академической среды, которого никому не взбредёт экзаменовать.
Консультанты, по всему судя, остались им недовольны - но уж это их собственные проблемы. Агент Шон, в конце-то концов, не планировал делать научной карьеры. Пару-тройку дней пожить под прикрытием - вот его потолок. Но потолок надёжный. Двигаясь к вертолёту между столпов науки, признанных в своих областях, Шон чувствовал себя точно таким же учёным и мог биться об заклад, что и другие видят его в нужном образе. Ни одеждой (строгий классический костюм), ни выражением лица (задумчивое) он в их тройке не выделялся.
Он теперь не агент Шон. Он геометр Шон, специалист по неэвклидовым фигурам. Именно такая заявка в кои-то веки была послана из города К. - федералам грех было не воспользоваться. Неэвклидовому городу такой геометр и правда нужен - кто бы сомневался! Ну и подозрений там, наверху, будет намного меньше в отношении специалистов, которых сами же пригласили!
- Знаете, в чём ваше уязвимое место? В трёхмерной логике. Там, где подход должен быть многомерным, это постоянный источник фатальных ошибок.
А эксперт-социолог заявил, что видит в Шоне богатый потенциал. Ведь отныне он знает о своей уязвимости, а кто предупреждён, тот вооружён, стало быть, неуязвим.
- Благодарю, коллеги! - признательно улыбнулся Шон и шагнул на трап вертолёта.
В пассажирском салоне он расположился в одиночестве. Верно, желающих взлететь на высоту города К с некоторого времени поубавилось. Демаскировка, однако... Шон решил, что сильно не ошибётся, если назначит ответственным шерифа с затеянными им навязчивыми проверками в наземном аэропорту. Проверять-то надо, но зачем же это делать так демонстративно? Это же неосознанное послание Кламму, чтобы сидел у себя наверху, не высовывался! Или, может, намеренное послание от шерифа: парень, прячься получше, мы тут вынуждены искать...
Заработал винт. Вертолёт задрожал и вскоре оторвался от взлётной площадки. Земля резко ушла вниз, а сверху, вызывая в уме жутковатые картины, наплыл город К. Не мудрено, что многие здесь ловят паническую атаку. Если на землю не смотреть, а пялиться чисто на город, возникнет впечатление, будто падаешь вниз головой на крыши. Полные карманы экстрима!
Вертолёт по широкой дуге обошёл те 'нижние' кварталы, в отношении которых опасность сесть вперёд винтом была бы реальна, и зашёл на посадку, что называется, 'сверху'. Ясно, что верхом он может считаться лишь в том случае, если брать за начало отсчёта планету Земля. Зануда эксперт все уши прожужжал этой сменой позиции наблюдателя, как тут не запомнить!
Всё, приземлились. Или, точнее, состыковались с малым небесным телом.
Шон прибыл вечерним рейсом. Июльское солнце светило ещё вовсю, но час был уже поздний. Строения города К. отбрасывали длинные тени. У вертолётной площадки было безлюдно. Оглядевшись вокруг, Шон не заметил гостиницы, а ведь ей полагалось быть где-то рядом, всего за пару кварталов. Он достал спутниковую карту. Да, всё верно. Если двинуться на юг... Сложность была в том, что юг планеты земля и юг города К. совпадали не во всех его точках. Впрочем, здесь, 'наверху', кажется, совпадали. Ну так где же многоэтажное гостиничное здание?
Варианта спросить у пилота уже не осталось: едва новоприбывший геометр сошёл по трапу, вертолёт взмыл в обратный путь. Что за лихорадочная поспешность?
Руководствуясь картой, Шон двинулся к югу. Надо же: гостиница обнаружилась на положенном ей месте. Ну а то, что за два квартала её не видать, суть наглядное подтверждения тезиса, что земля круглая. Просто гостиница спряталась за горизонт всеми десятью этажами.
Впрочем, здесь не Земля, напомнил себе Шон. И никакая не 'круглая'. Под ногами его не шар, не геоид, а бутылка, да, бутылка, мать его, Клейна. Почему-то на поверхности бутылки впечатление шарообразности земли только обостряется, тогда как внизу, на самой настоящей земле, оно никогда не бросалось в глаза с подобной навязчивостью.
Шон подошёл ко входу в гостиницу. Двери под зазывной неоновой надписью должны были бы разъехаться, но этого не случилось. Он вежливо постучал. Никакой реакции. Он отставил приличия и забарабанил так, чтобы подействовать на нервы. Бесполезно. Факт, гостиница не выглядела жилой. В окнах наверху нигде не было света. Но в холле-то свет горел, правда, тем яснее тебе показывая, что на ресепшене - никого. Коридор вёл из холла в тёмную пустоту, где, возможно, кто-то и прятался. Постепенно темнело и на улице.
Не пускают. Агента Шона такая мелочь никогда бы не остановила. Обойти здание, аккуратно выбить стекло, пробраться... Но здесь-то он геометр Шон, учёный тип, абсолютно беспомощный и непрактичный; находясь под прикрытием, негоже этак прокалываться с первых же шагов. Здешний мир с тобой не общается, но испытующе наблюдает, это уж точно.
Неподалёку от мёртвой гостиницы нашёл брызжущий светом бар, показавшийся живым - ну хоть немного. 'У Фриды' - вещала вывеска. Из колонок приглушённо рычала Бони Тайлер. Грустная несимпатичная барменша, должно быть, сама Фрида, опершись на стойку, почитывала потрёпанную книжонку в бледно-розовой мягкой обложке. В углу за столиком с мрачным видом наклюкивался единственный посетитель. А так ничего - уютненько.
- Хай, - сказал Шон. - Я Шон. Я прилетел этим вечером, ищу ночлег. Думал поселиться в этой гостинице рядом, но... - Он в демонстративном недоумении развёл руками.
- Хай, - ответила Фрида. - В той гостинице давно никто не живёт. Налить чего?
- Двойной виски. А где здесь другая гостиница?
- У нас маленький городок, - сказала она, наливая. - Другая гостиница не нужна.
- Так где же у вас останавливаются...
- У нас не останавливаются. Никто.
- Но если мне, скажем, нужно переночевать? Куда мне идти?
- Шон, а вы кто? - вяло поинтересовалась Фрида.
- Я геометр. Моя специальность - неэвклидовы плоскости и пространства. - Чуть переврал название специальности, ну да плевать: кто в этих подробностях будет разбираться! У меня на руках заявка из вашей мэрии.
- Ну, раз прислали заявку, значит, должны поселить. Это было бы логично.
- Значит, мне сейчас надо разыскать мэрию?
- Бесполезно, - Фрида хихикнула. - Во второй половине дня там никого не бывает. Да и в первой - не каждый день. Так что не знаю, что и сказать.
- А, скажем, у вас в баре - где-нибудь в подсобных помещениях, может, есть возможность!
- Нет! - барменша возразила решительно, даже с испугом. - У меня лицензия не позволяет сдавать помещения. Никаких ночёвок - нас ведь проверяют! Другое дело, если бы вы собирались за мной приударить. В этом случае я могла бы, к примеру, разделить с вами постель. А так нет, нет и нет! И не упрашивайте!
- Приударить? - Шон взглянул на Фриду с большим сомнением. - Ладно, спасибо, я ещё подумаю. Если другой возможности не найду, то... вернусь к этому вопросу.
Когда он выходил из бара, надравшийся тип в углу уже уронил голову на сомнительной чистоты столешницу и мирно посапывал. Интересно, подумалось Шону, как теперь Фрида попытается выставить этакого синяка - волоком за ногу? Или в страхе перед ночной проверкой не побрезгует и его зазвать в свою одинокую постель? Ну хорошо, а если бы впятером уснули?
Но полно мысленно ржать... Шон чувствовал, что реагирует сейчас не как агент ФБР, а как тот самый учёный-геометр, в образ которого столь тщательно входил накануне. Мысленная экстраполяция более-менее вероятных событий на другие, маловероятные ситуации - в этом весь чёртов юмор учёной братии. В нём смешного мало, больше занудства.
Ночью неприкаянный геометр Шон осматривал город. Как бы он ещё мог употребить это время с толком? Помня, что находится под прикрытием, он старался выглядеть респектабельно. Несколько чудаковатый жрец науки вышел прогуляться в ночи. Нет, вы не подумайте, будто геометру с мировым именем негде переночевать. Очень даже есть, просто замучила бессонница. А зачем в руках чемоданчик - да затем, что там важные бумаги с засекреченными идеями. Геометру Шону нобелевскую премию охота получить самому, а не делиться со всякими, ясно?
И уж точно нет повода, ни малейшего повода нет привлекать его за бродяжничество, ибо стоит его чемоданчик приметить кому-то хоть мало-мальски подкованному в аксессуарах спецопераций, как немедля явится миру второе дно, ну а в нём компактно уложенные револьвер и складная автоматическая винтовка. Инструменты, так сказать, геометра на все случаи жизни.
Особняк господина Кламма геометр Шон в эту ночь искать не планировал. Но, с другой стороны, занимая время праздной прогулкой, почему бы не попытаться? Ну, в порядке осмотра ночного города... Впрочем, хоть планировал, хоть нет - разница небольшая. Ибо не нашёл.
Домик с готической башенкой при хайтековской навесной крыше, да? Не нашлось такого. Честно признаться, не ожидал. Он надеялся, усыпив понадёжнее бдительность наблюдателей, как бы невзначай оказаться на пересечении 17-й стрит и 8-й авеню... Только как же ты там окажешься? Через эту самую 8-ю авеню его то ли сила какая-то перенесла, то ли внимание и память разом ему отказали, подключившись вновь уже на 9-й. Нет! Как это?! Шон усилием воли не позволил себе остановиться и вернуться к таинственному адресу. Вдруг за ним наблюдают? Люди, следящие системы, кто-нибудь? А он выдаст секретную цель своего визита в первые же сутки - нет, не бывать, такому. Поглядите, наблюдатели: я геометр. И по городу гуляю лишь потому, что люблю геометрию. Мне как геометру интересен не какой-то особый участок бутылки Клейна, а фигура в целом - вся причудливая поверхность города К.
Не прервав ни на секунду неторопливого прогулочного шага, Шон проследовал дальше, к остальным городским диковинам и красотам. Шёл и думал: как странно! Подтверждаются слова шерифа о серьёзном затруднении в поиске дома, а вот его собственная гипотеза - о подкупе ищущих копов - испытания, похоже, не выдержала... Нет, сказал он себе затем, опускать руки рано. Ведь искал он кламмовский дом в ночи, когда видно не всё и не так. Фонари на улицах горели ярко, этого не отнимешь, но ведь освещали они не столько дома, сколько саму дорогу. Надо будет вернуться днём, и не раз. Подгадать бы ещё, чтобы в разных освещениях - утреннем, полуденном, вечернем. Да и в разную погоду надо попробовать. Солнце, как он успел убедиться сразу после посадки, здесь бывает ослепительным в самом прямом смысле.
Первые рассветные лучи застали его у мэрии. Дворник, проснувшийся спозаранку, чтобы подмести площадь, с подозрением на него покосился. Шон поспешно назвался и выдал свою легенду. Дворник пробурчал недовольно:
- Тю, зачем это нам здесь геометры? - но его разъяснением удовлетворился. Всё же прямое дело дворника мести площадь, а не разоблачать федеральных агентов.
Геометр Шон, как и положено дисциплинированному учёному, дождался открытия мэрии, после чего записался на приём к заместителю мэра по научно-исследовательским вопросам. Нужного заместителя в наличии не оказалось; Шона несколько раз перенаправляли в разные кабинеты мэрии, где заседали заместители по хозяйственным, демографическим и гендерным вопросам, а также заместители заместителей и старшие их помощники. Каждый из городских чиновников с большим интересом принимал предложенную Шоном заявку, внимательно её рассматривал, носил показать коллегам из других кабинетов, до которых геометр ещё не дошёл, и, наконец, возвращал ему с искренним недоумением на лице. Мол, сами поражены: зачем бы нашему городу вдруг понадобились учёные-геометры.
Такое широкое внимание Шона, однако, радовало. Чем больше людей в городе К. узнает его в качестве геометра, тем надёжней будет его здесь позиция, ведь так? Никто не подумает, что такой человек, как он, что-то скрывает. 'Шон? Так он геометр. И с ним вот какой вышел казус...'.
В середине дня, когда мэрия стала пустеть, Шону удалось-таки пристроить своё заявление и заявку в папку на подпись к мэру. Окрылённый успехом, он вышел из здания, где внезапно понял, что заявка от мэрии осталась с ним, а значит, поданное на подпись заявление никакими документами не подкреплено. Он хотел возвратиться, чтобы исправить оплошность, но увы, двери мэрии оказались накрепко заперты. Шон стучался в них, пока не пришёл к необычному выводу, что закрытая дверь в городе К. - это геометрический факт.
Ладно, подумал геометр Шон, самое время посмотреть город. Ведь при ярком солнечном свете он его, почитай, не видел, а тем более - не смог отыскать дом на 8-й авеню. Он ещё раз прошёлся по знакомым улицам, с многими из которых едва ли не сроднился ещё с ночи. Кое-что смотрелось по-новому. Например, тяжело висящая над головой Земля - её видно не из каждой точки города, но уж где видно, там она внушает сильное беспокойство: что, как упадёт и всё здесь раздавит? Или те городские изгибы, что попали вовнутрь бутылки: здесь-то о Земле мало что напоминало, но диафрагму сжимали симптомы клаустрофобии от осознания, что неба нигде не видно. И вдобавок город его раздражал какой-то нарочитостью и искусственностью. Кое-где он мог наблюдать клумбы и травянистые газоны, но ведь ясно и леммингу: это тупая видимость и подделка. Слой земли здесь редко где превышал десять сантиметров. Будто припудрили решительно внеземную городскую истину в попытке сойти за Землю. Только улицы камнем не выложили. Чистый металл. Уж его-то ты не вскопаешь...
Дома Кламма ему по пути опять не попалось. Шон принял как должное. Ожидал ли иного? Нет. Как не думал и Всё это несерьёзно.
Чтобы вторую ночь не провести на ногах, решительно направился к барменше Фриде. С часок полюбезничав, оказался в её постели, каковую оказию использовал двояко: наскоро удовлетворив хозяйку, смежил веки и забылся заслуженным сном. Или даже трояко: быть любовником Фриды - много лучшее здесь прикрытие, чем какая-то там геометрия.
Выспался всласть, словно в гостиничном номере, чтобы наутро с новыми силами направиться к мэрии, где его вряд ли, конечно, ждали по каким-либо там геометрическим поводам, но создать-то видимость надо...
Ну а в мэрии что? Вновь явилось вчера, тот же самый денёк сурка. Он прошёлся по тем же кабинетам, он доказывал там полезность городу К - свою лично и науки геометрии с её теоремами. Он приводил аргументы, но не все из ранее заготовленных. Надо ведь и на будущее что-нибудь оставить.
- Неэвклидова? - спрашивал у него заместитель мэра по научно-исследовательским вопросам. - Никогда о такой не слышал.
Шон глядел в его бегающие глаза и думал: есть ли в городе К кто-то настоящий? Кто-то ещё, кроме множества неудачливых агентов, бестолково суетящихся в поисках подозреваемого Кламма?
Но о том ли его забота? Подходила середина дня, и он спешил прочь из мэрии в неэвклидов город, чтобы то ли сыскать дом на углу 17-й стрит и 8-й авеню, то ли убедительно сделать вид, будто его искал.
Как-то вечером (было то в октябре) барменша Фрида не пустила Шона в свою постель. Он возмутился: вроде бы, не давал ей повода в чём-то себя подозревать. Но она с сарказмом сказала:
- Посмотри на себя! Ну какой из тебя учёный? Ты мошенник с замашками жиголо, вот кто ты такой!..
Шон внимательно присмотрелся к изображению в прикроватном зеркале и нашёл её слова справедливыми. Но, с другой стороны, наступали уже ветренные осенние дни, когда лёгкий летний пиджачок не составит надёжной преграды ночному холоду.
А подозреваемый Кламм так и не найден.
Шон вернулся под утро, промёрзший и раздосадованный, с намерением то ли мириться, то ли расстаться бесповоротно и навсегда. Подходя к дому Фриды, почуял что-то неладное. Будто знакомый звук... Что-то ритмично скрипело. Неужели кровать? Да! Кровать Фриды.
Значит, отставка Шона имела причину внешнюю? Значит, дело не в нём? Значит, у Фриды просто новый любовник?
Запертая дверь в её дом не составила преграды. Агент Шон вошёл, как умел - в окно спальни, где застал обоих обидчиков в самый разгар их интимного взаимодействия. Он у барменши хотел бы спросить:
- На кого ты меня променяла, Фрида? - Но, едва подойдя, присмотрелся и сразу понял: далеко ведь не секрет, на кого.
- Вероломная! - сказал он тогда. - Почему ты скрывала от властей свою связь с подозреваемым Кламмом?
И тут Кламм в чём мать родила вскочил с Фриды и метнулся к двери. Очень кстати: всякое движение подобного типа опытнейший агент Шон привык расценивать как попытку к бегству. Тот немыслимый случай, когда всё честно!
В правой руке агента блеснул револьвер; Шон с таким облегчением опорожнил барабан, словно в одночасье избавился от многомесячного запора. С расстояния в метр-полтора Шон ещё никогда не промахивался.
Не промахнулся и в этот раз. Отработал на славу, как лучший агент-мститель своего подразделения. Но и Кламм оказался не лыком шит: взял да и уклонился, прыгнул к двери и был таков. Нет, не Кламм! Виноваты пули. Это они, вылетев из ствола, ушли в стороны по немыслимым неэвклидовым траекториям.
А чего ты хотел, стрелок? Чтобы пули из кольта, пристрелянного на Земле, повели себя предсказуемо здесь, на поверхности хитрой бутылки Клейна с искусственным тяготением?
Шон замешкался секунд на пять. Лишь отбросил подальше разряженный револьвер, да отщёлкнул от чемоданчика потайное дно. Складывал винтовку уже на бегу, благо навык такой отработал. Выскочив из дома, моментально приметил удаляющуюся по предрассветной улице голую задницу. Припустил за ней, постепенно сокращая дистанцию. Как нагонит - угостит беглеца прикладом. Ишь чего надумал: улепётывать от правосудия!
Кламм бежал в направлении собственного дома. Неужели Шон его тоже сейчас увидит? Уж хозяин-то, верно, знает, как к нему правильно приближаться. Шон пытался и так, и этак, но какое-то условие упустил... Может, условие времени?
И верно. Впереди показался дом с готической башенкой. Голый Кламм нырнул в приоткрытую дверь и поспешно её запер. Но ведь и Шон имеет запасной вариант. Окна - они тоже немного двери! Высадил ближайшее ловко и быстро, не стесняясь уже лишнего шума. Сгруппировавшись, стремительно ввалился внутрь. Успел заметить босую пятку, мелькнувшую на ведущей ввысь винтовой лестнице, вскочил на ноги, бросился следом.
В круглой готической башенке Кламм его ждал насмерть перепуганный с кухонным ножом в дрожащей руке. Впрочем, один удар прикладом по кисти - и уже без ножа.
Чтобы не откладывать главного дела в долгий ящик, Шон принялся его убивать. Пули опять летели мимо цели, чем смешили Кламма ещё больше, и геометр прибег к наиболее действенному методу - прикладом по голове.
Приговорённый, похоже, смирился со скорой кончиной, посему лишь вяло пробовал уклониться или закрыться от ударов, но даже не пытался проскользнуть мимо Шона к спасительной лестнице. Понимал видно, что не уйти, вот и не тратил энергии на дохлые номера. Зато вдоволь поработал над тем, чтобы Шона всерьёз разозлить:
- Что ж, твоя взяла, геометр, - молвил Кламм прищурившись. - Убивай меня, сможешь остаться с нею. Но попомни мои слова: рано или поздно ты уедешь из города К. Ты не сможешь остаться геометром и там, внизу. Ты прикинешься агентом ФБР, чтобы мимо них просочиться, но они всё равно тебя вычислят. Они догадаются, что ты теперь за геометр, они не простят тебе многомерности... - И голый любовник Фриды расхохотался долгим безумным смехом, утонувшим в хлынувшей фонтаном крови.
Тем же самым фонтаном залило и Шона. Мог бы он действовать чище? Конечно, мог. Но понимал: наследил уже преизрядно. Потому и старался, чтобы казнь Кламма выглядела бытовым убийством, в точности таким, какое бы мог совершить на почве ревности разъярённый отчаянный геометр.
Когда утренний вертолёт с победителем Шоном завис над посадочной площадкой, аэродром ему чем-то напомнил укреплённый военный лагерь. Ну ещё бы: и взвода автоматчиков, выстроившихся перед зданием аэропорта, было бы достаточно, чтобы подчеркнуть значимость выполненной миссии. Зачем было дополнительно пригонять батарею зенитных пушек и танки 'Абрамс' в количестве трёх машин? А парковка, забитая микроавтобусами военно-медицинской службы?
Стоило вертолёту сесть, а недавнему геометру сойти по трапу, как к нему подбежала давешняя троица, то есть шериф и пара учёных экспертов. Лица их были светлы и взволнованны. Верно, следили за тем, как настиг он подлеца Кламма у замаскированного дома на 8-й авеню.
Нет, приятно, конечно, что тебя считают птицей настолько важной. Но не слишком ли это всё?
- Мы знали! - воскликнули хором эксперты.
- Так и думал, что всё получится! - Потряс ему руку шериф.
Вслед за первой тройкой встречающих потянулись остальные. Для чего-то подъехала даже машина с надписью 'Ambulance'.
- Это лишнее. Я не ранен, - воззвал к здравому смыслу присутствующих агент Шон.
- Пустяки, формальность, не стоит беспокоиться, - с весёлой гримаской на малоподвижном лице произнёс шериф. - Просто у вас должны взять анализ крови. Такова обязательная процедура.
За исполнением процедуры напряжённо следили шериф, два эксперта, взвод внимательных автоматчиков и три немигающих дула на башенных орудиях танков.