Лошади чпокали копытами по дорожной пыли и всем было скучно до зевоты.
Теперь, когда у него в подчинении семь городов с окрестностями можно легко собрать и трехтысячную армию. Но зачем такие почести обычным лесным разбойникам? Хватит с них и полутора сотен конных дружинников. Дело крестьянина защищать поле от саранчи крылатой, а дело правителя защищать страну от саранчи двуногой. Так было и будет вовеки.
Отряд неспешно рысил, дружинники травили байки про то, как именно купцы имеют коз, и что из этого потом родится. Солнце палило... Все, как и должно быть. Скука. До леса оставалось еще почти полдня пути.
--
Господин, мне нечем тебя одарить, я не привез ни одного завалящего подарка!
--
Купец, ты врешь! Знаю я ваше племя, как расплата, так сразу и ничего нет. Где смола?! Где соль?! Может стоит вылить из тебя всю кровь и выпарить хоть мешочек соли?
Но это были только запугивания, купец не врал. Уже один взгляд на его исцарапанную морду, на сбитую набок бороду и все становилось понятно. А, еще след сукровицы начинающийся у порога тронного зала и заканчивающийся под коленями торговца.
--
Ладно, господин пошутил. Давай, рассказывай что и как было.
--
Мы шли с большим караваном, 40 возов, сотня торговцев и еще 50 охранников, это могучая сила. А потом мы зашли в лес и дальше стало очень плохо. Явились они.
--
Кто, это, "они"?
--
Не скажу, великий, это просто лесные призраки, мелькнули, потом пропали, а моих людей и охраны не осталось сразу. Все были мертвы, я даже не успел глубоко вдохнуть.
Отряд въехал в лес и притормозил озираясь. Здесь всем, почему-то стало неуютно. Кто-то или, что-то смотрело сквозь ветви и не отзывалось. Просто взгляд и никаких действий. Это напрягает.
Вот хорошая поляна, большая, здесь легко можно занять круговую оборону. Конники рассредоточились. В деревьях, по прежнему, ни шевеления.
--
Эй! Выходи!
Посвист стрел и вдруг случилось противное чудо. Вся полуторасотня, одетая в новомодные бронзовые доспехи, а не в какие-то старинные, тростниковые и снаряженная шлемами с носовыми забралами полегла вмиг. Просто посвист стрел из ниоткуда и Гильгамеш остался на поляне один. Только недобитая лошадь хрипела. Каждому из бойцов и каждой лошади, непременно в правый глаз угодила небольшая, не боевая, а охотничья стрела.
Он остался один и сейчас сидел на коне как дурак, посреди поляны и кучи трупов. Но он не умел пугаться. Копье в траву, именно так, и, главное, прыгнуть с лошади. Опыт, еще детских, уличных драк не выбьешь ничем.
--
Эй, главарь, выходи! Хочешь без оружия?! Я бросил копье!
Скрип веток, шорох... И, вот он, тот, кого боялись все купцы. Странный. Это был какой-то северный варвар с кожей не смуглой, а совсем белой, с прожилками. Волосы необычного цвета спелой пшеницы заплетены в косу, борода почти до пупа, а мышцы выпирают из под надетых шкур. Гильгамеш казался перед ним пацаном. Ну что-же, южный тростник против северного дуба, кто-кого?
Драка едва-ли заняла пару вдохов. Кулак устремленный прямо в переносицу, подсечка, быстрый рывок... Вот и все. Гильгамеш сидел верхом на варваре и прижимал к его сонной артерии вырванную из лошадиного глаза стрелу.
--
Мама, скажи у тебя не было видений об этом разбойнике, который прячется в лесу и не дает прохода купцам с востока?
--
Я видела пустой лес. Иногда видения ясны, а иногда даже не знаешь, что и думать. Может он уйдет сам, может ты его прогонишь, совершенно непонятно.
--
В моих владениях и моем лесу только так и будет. Я вернусь с головой их главаря и воткну ее на самую длинную пику!
--
Сейчас мои люди спустят луки и великий Гильгамеш станет похож на ежика.
--
Не торопись, я успею быстрее. Хочешь проверить?
--
Давай лучше я расскажу как попал в этот лес. Это веселая, хотя и длинная история.
--
Варвар, сначала как тебя зовут, не люблю убивать безымянных.
--
Хо! Сам ты южный варвар. Я с детства был посвящен нашей богине мщения. Поэтому зовут меня Ананке.
"Ананке", незнакомое и странное слово вертелось на языке, но так и не могло правильно выговориться. Ананке-Анке-Ду. Ананкеду, человек Ананке.
--
Я буду называть тебя Энкиду, а теперь быстрее рассказывай, пока у меня рука не затекла.