Издалека доносился лай... Показалось? Отрывистый, чуть механический...
Темнота обыкновенных ночей всегда немного пыльная. Радикально чёрными бывают лишь мокрые ночи.
Дождь, дождь, ливень перекинулся в утро.
На площади перед Резиденцией Шандал завершали установку монумента. Образ самодержца, хранителя родной земли, короче, самого тирана. Вокруг нимба, - зеркально гладкого полукруга, тяжело лежавшего на плечах, - монтировали подсветку.
Машина с полностью затемнёнными окнами давно стояла рядом, страшно нервируя рабочих и примчавшегося на всякий случай главного архитектора.
Фары горят.
Стекла глухо подняты.
Четвёрка гвардейцев охраны мокнет рядом.
Инспектирует... Но кто? Сам? Второй сам? Или прислали кого?
Юрику, сидевшему внутри, не меньше их надоело бесплодное напряжение. Он и накануне по эскизу, и тут уже час глядел, не мог придумать памятнику название. Кризис... Раньше - с пол оборота.
Дед затребовал, внимание - древний... - государственный символ. На вопрос: хотя бы в какие исторические пласты забуриться? Что это должно быть? Дёрнул плечом и со свойственным ему цинизмом бросил:
- Чего привязался? Гранитное пугало с мечом и аксельбантами до сраки. Мужик какой-нибудь...
- Сразу древний?
- А как же! Мхом поросший. И название пафосное придумай. Цветы возлагать будем, парады проводить. Гуляния-фестивали... Я новый праздник учрежу... -дю... -жаю... Тьфу, пропасть! Приказываю учредить!
- Извините мою несообразительность, Лев Максимилианович, но я всё-таки не улавливаю смысл...
- А типа для развлечения? Нет, не могу?
- Конечно, можете, но я привык за многие годы к наличию второго, третьего плана ваших решений...
Дед махнул рукой:
- Да чтобы знали: я тут в Резиденции не сдох пока! Не распался на ржавчину и аватарку. И ещё: круглый год несчастным-обездоленным будет к чему приникнуть - к подножию. Часовен Девы понатыкали там и здесь, а мужика ни одного. Непорядок. Чуешь, да? Здоровенный памятник нужен, внушающий.
Праздник был наречён 'Днём Извечной Крепости', что Юрику никак не помогало. Не подтолкнул его воображение и тот факт, что монумент получился, на удивление, всерьёз удачным. Красивой такую мрачную глыбу не назовёшь.
Перед условными воротами, сам по размеру ворот, опирался железной перчаткой на секиру грубо вытесанный страж. Кромка секиры - это щербатый серп луны. Никто не зайдёт? Или никто не выйдет? Вокруг головы истукана - полдиска огромного солнца. Латунь - при взгляде прямо, красная медь - в боковом отблеске... Восход? Закат? Хороший памятник. Древний в обычном понимании, будто всегда тут стоял.
Нет, всё-таки померещился лай... Из-за шума дождя.
2.
В это же время на другом конце города мальчик с игрушечным, потявкивающим на ходу, пёселем вернулся домой.
В это же время далеко за границей хакеры ВАТЦ-Антик выдохнули и салютовали ему баночками энергетика: готово, можно начинать.
Пёсель сделал свою работу.
Образно выражаясь, он подцепил электронную блоху. Дальше она пройдёт сама - распространится внутри локальных сетей, от электроприборов до связи. Приведёт к рассогласованию важнейших систем жизнеобеспечения цифровой тирании, откроет дорогу команде скачков напряжения и фатального перегрева.
Когда воздушный флот и мелкие летательные аппараты тирана будут обездвижены, автоматика пограничных заборов - стрельбы и наблюдения - отключена, начнётся физическое вторжение. На границах вспыхнут локальные бои, но это - вопрос одного-двух дней. Живым бойцам тоже питьё и еду нужно как-то доставлять. Без связи, без координации это невозможно.
ВАТЦ-Антик - Дедовы природные враги. Формально - идеологическое движение адептов старины, выступающих против бесконтрольной цифровизации мира. Фактически - интернациональный хакерский спецназ.
Тучи вредоносных и шпионских программ на территорию страны ими запускались без передышки. Наделённые минимальным автономным питанием. Упрямо пытающиеся найти сеть и войти в неё.
ВАТЦ-Антик на авось пулялся микро и нано: жучками, видеокамерами, диктофонами, накопителями, и т. д. Пулялся через границу, из стратосферы, через багаж туристов, через диверсантов и лазутчиков.
Отдел, ведущий против них симметричную войну, был у тирана в фаворитах, но...
Свершилось.
Один вирус достиг собачьих мозгов.
К счастью или к несчастью им оказался вирус-шпион. То есть, он вообще никак не проявлялся, пока не собрал все ключи к основным и подчинённым командным центрам, ко всем предохранителям. После чего хакерам ВАТЦ-Антик оставалось доложить об успехе и ждать сигнал к началу атаки.
3.
Как такое в принципе стало возможно? Дед и здесь оказался прав: Асия.
Она расширяла сеть технических клубов для поиска талантливых детей. Расширяла - последовательно. Сеть - многоступенчатая. Дети - упрямые и любознательные. Рассчитывала ли сама госпожа министр на столь ошеломительный результат? Нет, конечно. Асия предельно честно и с полной отдачей выполняла свою работу. Её подопечные по возрасту были экспериментаторами. А эксперимент - непредсказуем. Так или иначе, протеже Юрика суждено было обрушить цифровую тиранию.
Электронный пёсель появился в результате неожиданного симбиоза игрушки с уборочной техникой.
Искусственный интеллект для народа был под строгим запертом, а детские игрушки... Ну, что?.. Игрушки... Ползают, пищат...
Роботы-пылесосы внутри жилых кластеров, как и уличная уборка, регулировались не самими жильцами, а общим центром клининга. Вот что такое тирания - это когда глава государства решает, в котором часу подметать пол!
В одной семье сломался пёс на колёсиках, а до этого вышел из стоя робот-пылесос. Пёс команды слышал, но потерял способность бегать. Пылесос ползал, но не реагировал на команды. Он был списан и ожидал утилизации.
Умненький подросток их разобрал и совместил. Воспользовался шансом поконструировать в своё удовольствие и тем порадовать младшего брата.
Индивидуальной подписью, маркером каждого технического устройства в деспотии была усреднённая карта его перемещений. Включая место, время и продолжительность остановок, ускорения, резкость и углы поворотов. Что верно, как для строительно-уборочной техники, так и для раций в гвардейских подразделениях. Больше свободы - выше ранг устройства. Если какой-либо предмет движется широко и непредсказуемо, то значит, именно с него идут сигналы приказа или контроля. Значит, это ключевая мобильная база или старший офицер.
Степени свободы? Вот они.
Младший братик своего новообретённого пса водил на поводке.
Катал в кузове пластмассового грузовика.
Таскал под мышкой.
Учил приносить палку. Бесполезно.
Рядом с кроватью на коврике оставлял спать до утра.
Гуляли они, разумеется, в ближайших дворах. Но клининговый распределительный центр, заведовавший всем: чистотой улиц, яркостью фонарей, сторожами, опознал эти прогулки как маркер. Верхний маркер. И передал игрушечному псу генеральный ключ связи.
Вирус пошёл...
Из пса - в домовой клининг. Из домового - в столичный. Из столичного - в Резиденцию Шандал...
Всё.
В миллионах сувениров будет увековечен этот нелепый и милый пёс, принесший свободу!
Перед монументом торчали клеммами вверх пучки проводов - как стебли полностью облетевших тюльпанов. Подножие мигало залпами: холодный фиолетовый всплеск мгновенно исчезал в ледяном синем дрожании, а он - в белой, жутко ледяной пульсации.
Дед снова организовал всё под свой цифровой, вкус. Зрение человека так и не взяло верх над предпочтениями машины. У Юрика дёргался глаз.
'Скоро перегорит это художество, гарантирую. Вместе с карьерой главного архитектора. У нас любая должность - расстрельная. Уй, до чего жуткий свет...'
Опять зарядил дождь...
Между квадратными лужами, по выступающим плитам Юрик направился к монументу. В уме перебирал: 'Львиная стража... Грозный лев... Да как же тебя обозвать?.. Всё мимо, мимо...'
Дед запретил ваять памятник похожим на себя:
- Ещё один я?.. Не-не-не... Юра, я своих корпусов испытываю, бывает, по десять-двадцать в сутки! Я на своих цифровиков работаю, как мышь лабораторная! И за окном буду ещё один я?! Присобачьте ему любую другую морду лица!
У ног монумента, в крупном чистом песке лежали куски прозрачного стекла. Вроде как лёд, расколотый секирой луны или тающий под солнечным нимбом.
Очень неплохо.
- Юрочка Александрович!.. - из ниоткуда метнулся к нему главный архитектор, успевший накатить от ужаса и до сумасшествия обрадоваться, что в машине был не Дед. - Как вам?.. Ничего?.. Вам что-то не нравится?! Я переделаю! Я прикажу переделать! А?.. Юрочка Александрович?..
'Это ещё что за фамильярности? Если мы один раз выпивали, я стал Юрочкой? Вроде, не на брудершафт выпивали'.
Он не мог не засмеяться:
- Всё норм, правда. Я любуюсь вашей работай. Никаких претензий, правда.
- Юрочка Александрович!.. Дайте я вас расцелую!
Бедные люди. Смешно.
Опять лай... Не прямо слышится, а как будто...
6.
Вблизи каменные черты оказались настолько грубыми, что лишь примерно человеческими. Две глубокие борозды шли от сощуренных глаз до квадратного подбородка.
Гранитные веки, как большие козырьки. Струйки дождя бежали везде, но только не под глазами. Под ними сухо...
'Инверсия, - подумал Юрик, - слёзы наоборот...'
Заглянув под нависшие веки, он вздохнул: 'Молчишь? Извини, приятель, я выдохся. Надоело гадать. Вижу, ты предпочёл остаться безымянным. На том и порешим. Для отвода глаз, я предложу вырубить на постаменте пустое... Будешь отец-Гранит или отец-Кремень, в общем, камень какой-нибудь... В дозоре'.
Надо ему с чем-то вернуться.
Пешком направился в Резиденцию.
Поднялся без лифта.
Двери открывались и закрывались перед ним одна за другой до самого кабинета. Оставшихся немногочисленных лакеев тиран позаменял на автоматику. Раздражали. Перед туристами пускай суетятся, в музейной части.
Из кабинета в лицо плеснуло ветром. Шторы взвились. Сыро и знобко.
Дед тренировал глаза - смотрел в пасмурный дневной свет перед распахнутым окном.
- Вымок? - нахмурился тиран. - Кто тебе разрешил? Никто тебе не разрешал. Ладно, говори, что будет на постаменте?
- Праотец-Кремень в дозоре.
- Попса. Годится.
- Очень рад.
- Пфф, дождь псиной пахнет... - тиран закрыл окно. - И с тебя лужа натекла. Иди сохни.