Здание подбросило и шарахнуло всей тяжестью о землю. Так Юрику показалось спросонья. Ужас бывает настолько ожидаем, что утешителен. Катастрофу он предчувствовал давно, будто с самого начала.
Темень.
С вечера после одной рюмки вырубившийся, как был ― в костюме, одной рукой Юрик дёргал, ослаблял узел галстука, другой пытался наощупь включить комп.
"Это смерть или всё ещё жизнь?"
Щелчок.
Фонарик разлил по высокому потолку рябое, овальное озеро света.
У противоположной стены ― одинокой фигурой на широком сгоревшем поле монитора ― сидел Кемаль, ждал пока Юрик придёт в себя. Непроницаемый, с ещё более чёрными глазами, в отражённом холодном свете.
Произнёс без тени волнения:
- Бионическую лабораторию взорвали. Чтоб не досталась кому не надо.
- Что произошло? - спросил Юрик, понимая: логичней спросить, что уцелело.
- На страну совершена успешная атака со стороны ВАТЦ-Антик.
- Он жив?
Кемаль отрицательно качнул головой:
- Льва Максимилиановича нет с нами. Протокол "Апоптоз К", самоуничтожение, задействован для всех корпусов.
Юрика обдало кипятком с головы до ног.
- Кемаль, подожди меня за дверью.
Тот встал с явной неохотой. Охраняет. Верен Деду, живому или мёртвому верен...
2.
Снова оставшись в темноте, Юрик подумал: "Жёлтый клён..."
Помнил его или выдумал? Взглянуть из окна машины он всегда забывал. Как нарочно, при отъезде и возвращении Дед загружал его перепиской: вопросами, летящими навстречу или вдогонку. Да Юрик и не хотел увидеть этот клён мельком, через тонированное стекло. Хотел по-настоящему, в осеннем холодке, чтобы пламенно-жёлтая крона ― вокруг и над головой, чтобы день погожий.
Через пару минут мысли примутся с муравьиной кропотливостью восстанавливать баланс. Но пока Юрик замер под густой жёлтой листвой, глядя вдаль ― на прозрачные, как слабая заварка, кроны лип и кружочек лимонного солнца.
Кожа престала гореть кипятком, а лёгкие нет.
"Сердечный приступ что ли? Дед мёртв. Он кинул меня. На меня повесят всех собак. Кемаль ведёт себя так, будто я обязан жить".
Рассудок вернулся, начиная с данного Юрику пароля для связи в виртуальном мире. Ясное свидетельство: Дед предвидел что-то подобное.
Смартфон сдох, сдохло всё. Не важно, в любом случае Юрик никогда не подверг бы единственный канал связи риску. Он выждет. Сориентируется. Улучит подходящий момент... Через десять лет? Через двадцать? Он будет ждать.
Наугад попал в ботинки. Вышел, ощупывая руками темноту.
3.
К такому не подготовишься...
Всякий новый поворот событий показывал Юрику, как же мало он был осведомлён. Оказывается, из стационарной охраны дверей двое были роботами. Самыми обычными: сканировать ― шмальнуть. Они валялись под ногами у четырёх живых гвардейцев.
Механическими телами девушек-гидов музейная часть Резиденции усеяна на равных промежутках: через каждые сто шагов. Дымящиеся, со спёкшимися глазами. Фирменные костюмы почернели, белые блузки тлели на манжетах и по воротнику. Одно тело Юрик перешагнул.
Пахло гарью и душным городским летом ― краской на раскалённых железных крышах.
"Жёлтый клён..."
Юрик мысленно в никуда взмолился: хоть бы за следующим поворотом не увидеть корпус Дед в таком же кошмарном состоянии.
Там кучковались живые.
4.
Костя Жердь с надменным, отстранённым взглядом изложил Юрику суть дела, пока остатки гвардейцев расчищали дорогу одиночными выстрелами, как в зомби апокалипсисе. Не все роботы сгорели, некоторые сошли с ума.
Через губу рассказывал и не удержался под конец:
- Вы ответите за все совершённые преступления.
Идиот... Уже воображает себя дающим интервью телеканалу "Кибер Ньюс". А сам-то что?.. Не при делах?.. Второе типично человеческое свойство после лицемерия - неблагодарность. Юрик ему жизнь спас, и не то, чтоб давно...
За окнами шум вертолётных лопастей, похожий на лакающие звуки огромного собачьего языка.
Костя с Юриком обернулись туда...
Шмяк!..
Ойк!..
Кемаль разбил Косте надменную морду о подоконник:
- Один момент, Юрий Александрович, разрешите гаду свернуть шею?
"Пальбы не любит... Или наоборот ― уважает оружие, не хочет пачкать".
Юрик остановил:
- Пусть его. Кемаль, штурмовики ВАТЦ-Антик через сколько здесь будут?
- Худшее через полчаса. Один час максимум. Если прессу подождут.
- Разбегайтесь.
Кемаль кивнул и не сделал ни шага в сторону.
По расчищенной гвардейцами анфиладе отправились дальше.
Дедов кабинет оказался приоткрыт. Старинные крепкие засовы отодвинуты намеренно, в отличие от новых, обесточенных и тем обессиленных.
Юрик мягко остановил Кемаля:
- Пожалуйста. За эти полчаса мне надо многое обдумать.
Он сделал глубокий вдох и шагнул через порог.
"Жёлтый клён..."
5.
В кресле, за померкшей интерактивной столешницей основной корпус Деда сидел, уронив голову на плечо. Не сгоревший и не добитый, как остальные киберзомби. Сам отключился.
Пока Юрик шёл через кабинет, кипяток боли выжег его лёгкие до рёбер. Некоторые рождаются только для боли, для неё одной. Симметрии ради где-то в альтернативной вселенной порхает с цветка на цветок антипод Юрика. Пьёт нектар, жрёт пыльцу, никого не любит.
Обесцветившиеся глаза тирана смотрели в полуприкрытые шторы, на серый ноябрьский ливень. Раздвоенный язык свисал до локтя. Взяв этот армированный пластичный шнур, Юрик без особого труда заправил его в губы, в глотку. Стало приличней.
Он сел на корточки, прижал к лицу безвольные ладони тирана и от всего сердца обругал покинутое тело:
- Я тебя ненавижу. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу... Ты убил себя прежнего, убил себя этого. Сколько ещё? Сколько можно?.. Вернитесь. Почему я должен один...
"Соберись, - одёрнул себя Юрик, - время идёт. Что мы имеем...
Через полчаса я услышу и увижу за дверями топот, вспышки камер... Тут пятьдесят на пятьдесят: они снимут эффектный расстрел меня или заурядный арест меня... Если арест... Тогда будет долгий-долгий международный суд. Ради красивого сериала из зала суда. В тюрьме будет перманентная слежка за каждым шагом и вздохом. Паролем воспользоваться я не смогу... Положим, и этому придёт конец. Ещё не знаю как, но, положим, интернет и соцсети сделаются мне доступны...
Когда? Через сколько лет? И ради чего? Чтобы воспользоваться паролем и убедиться, что вот сейчас в эти секунды Дед уже завершил своё существование? Нет-нет-нет! Соберись...
Вокруг меня развернётся неслабая такая борьба... Между теми, кто хочет мести и безопасности, чтобы я замолчал навсегда, и теми, кто мечтает о дедовой криптовалюте, о его тайных лабораториях. Это раз. Два... Между теми, кто хочет раздербанить страну, и теми, кто захочет возглавить. Каким образом? Прямым захватом такое редко делается, удобней через ставленника... Можно признать... Вряд ли Костю, ― Дед постарался, у цифровиков кошмарный имидж, ― и уж конечно, не кого-то из титулованных гвардейцев... Признать, например, Асию героем - жертвой тирана. Потенциальным лидером. Ярким, но управляемым. Она миловидная девушка, удобно.
Дед говорил, что Асия будет следующим после него президентом? Обалдеть... Более чем вероятно! Соберись...
Третья сторона - дедовы фанаты. Его личные сторонники, верящие, что цифровой тиран ушёл на цифровое дно и вернётся оттуда. У них есть основания считать, что я знаю больше... Что ж, хоть это и не так, но шансов выжить прибавляет".
Юрик всё сильней ощущал кипяток в груди. Безвыходный, беззвучный ад на годы и годы. Ад ожидания. Путь на миг оживёт! Пусть скажет хоть что-нибудь! Хотя бы: "Жди! На коврик, пёс".
Юрик хлопнул себя по щекам: соберись...
"Так, на что я могу ориентироваться? Вскрыть цифровую Резиденцию Шандал они не могут, как часть самой цифровой личности Деда. Если он рассредоточил себя по соцсетям и облачным хранилищам... А он именно так и сделал... Вычислить и удалить всех? Нуу... Ха-ха.
Верным признаком его гибели была бы смерть цифровых рабов, полностью от него зависящих. Это без труда обнаружится по новостям. На заграничный бизнес, в том числе крупный, работало огромное число виртуальных фирм... За гроши... Если они все разом исчезнут, вой поднимется, ха-ха... Соберись...
Ещё когда-нибудь я могу связаться с Пал Семёнычем через почту. Таким образом его существование я выдам... Вреда это не принесёт. Доступа у Пал Семёныча к цифровым институтам и лабораториям всё равно нет... Жителей виртуального флигеля победители станут беречь, как уникальную цифровую пару... Допрашивать будут аккуратно. Скорей, не допрашивать, а интервьюировать за жизнь: каков был тиран в молодости, да что им двигало..."
Юрик исчерпал способность бояться и надеяться. Короткие мысли выпрыгивали, как рыбы на поверхность, и плюхались обратно в горько-кислую муть.
"Кто угодно на свете один раз одного человека хоронит! Почему я -дважды? Я проклят? Кем, за что?"
Юрик вытер глаза, взял со стола щётку и провёл по голове Деда, по рассыпавшимся прядям. Чернёное серебро. "Как настоящие... Ненавижу..."
6.
Топот... Несколько далёких выстрелов... Резко распахнувшиеся двери... Вспышки...
Не вставая, Юрик обернулся.
Этот кадр, "Холуй и тиран" облетит весь земной шар. Спровоцирует больше дискуссий, чем даже архивы экспериментальной оцифровки.
Крупным планом:
Безразличные ко всему, запавшие глаза лакея и старая щётка для волос в его руке ― на львиной гриве хмурого, мёртвого самодержца.
Впрочем, по пути в аэропорт журналистам достанется ещё один неплохой кадр...
Юрика вели пешком за пределы Резиденции Шандал, наручником пристёгнутого к штурмовику.
"Жёлтый клён... Опять забыл посмотреть, ― Юрик оглянулся на ходу. ― Когда ещё я смогу пройти обратно по этой аллее..."
Со вчерашнего дня названная: "Памятной аллеей Извечной Крепости", она почти облетела. Монумент, увенчанный латунно-медным полукругом, навсегда утвердился в её начале. Юрик знал ― не снесут. Корни этого символа успели захватить всю ширину площади. Скоро проникнут и под весь город. Резиденция Шандал ― серая туча за монументом ― не утратила каменного величия. Поражение не коснулось её. Она так провожала Юрика взглядом, будто что-то знала. Все вокруг что-то знали, кроме него.
Как упустить шанс пофотографировать соправителя на фоне столицы зла?
В тачку Юрика не засунули. Потащили к вертолётам, далеко, через Президентский парк. Мимо статуй, Музыкального дворца, ресторана Северный Дракон, мимо Гротов, откуда ― словно ещё вчера ― Юрик смотрел на Резиденцию, переполненный волнением. Близоруким счастьем... Дышал самым краешком надвигающегося торнадо, неспособный вообразить масштаб и близость перемен.
Штурмовики притормаживали, стая журналистов забегала вперёд. Клоуны, всё напоказ.
Когда вдали показалась решётка, захватчики свернули в направлении улицы Верфей, той самой ― некогда засыпанного канала.
На выходе Юрик увидел незнакомую часовенку "Девы в Облачках". Рядом открытый киоск с цветами. Продавщица убежала при штурме. Букеты припрошены снегом.
Юрик попросил остановиться. Вернулся на три шага к часовне.
Деве Покровительнице дальнего пути и долгих планов ― с подачи самого Юрика ― скульпторы выбрали кудрявый облачный нимб. Взгляд у неё серьёзный. Цветы ей принято дарить синие с жёлтой сердцевиной, как после грозы проглянувшее солнце. Если сделать так, Дева устранит все препятствия, все тучи разгонит. Облачка вокруг её головы ― это мысли о тебе, её забота. Иди с лёгким сердцем, твоя дорога будет безоблачной.
Лазурные хизантемки светились под мокрым снегом. Юрик свободной рукой кое-как достал кредитку из кармана пиджака, бросил возле них. Взял букет и переложил рядом - под босые ноги Девы.
Эффектный кадр. Повезло.
На тысячу людей, кричащих, что соправитель - вторая голова цифрового людоеда, найдутся сотни жаждущих спасти и утешить раскаявшегося грешника. Если Дед жив, он аплодирует стоя.
Кемаль, дворник Президентского парка, одобрительно усмехнулся и махнул граблями, сгоняя жёлтые листья по снежной воде к воротам. За ними синел оттепельный ноябрьский потоп. Словно там широкая набережная, а не улица Верфей. Набережная чистого, глубокого канала, подходящего для больших кораблей.