Аннотация: Способен ли меняться человек ради своих близких?
Владимир Сергеевич сидел в прокуренной, пропахшей перегаром кухне, склонившись над столом. Его редкие седые волосы ниспадали на лоб, шершавые пальцы дрожали, когда он подносил ко рту стакан с мутной жидкостью. На столе валялись помятые газеты, пустая бутылка и несколько окурков.
Вдруг в дверь постучали. Владимир Сергеевич вздрогнул. Он медленно поднялся, опершись на стол, и проковылял к двери.
- Кто там? - Прохрипел он.
- Папа, это я. - Раздался за дверью робкий голос.
Он замер. Сердце бешено заколотилось. За дверью стояла его дочь - Наташа. Она давно выросла, закончила университет и устроилась на работу, но редко навещала его. Да он и сам избегал встреч, понимая, что стал для нее обузой.
Каждый раз, возвращаясь сюда, Наташа чувствовала себя снова маленькой девочкой. Той, что приходила домой, задерживаясь подольше во дворе или школе, лишь бы не видеть, как отец пьёт.
Осторожно повернув ключ в замке, он открыл дверь. На пороге стояла девушка в светлом пальто, с большими голубыми глазами, полными смущения. В руках она держала пакеты из продуктового.
- Ты совсем один? - Тихо спросила Наташа.
- Да... Так, живу потихоньку. - Пробормотал он, отходя в сторону.
Она вошла, окинула взглядом бедную, неубранную комнату, задернутые шторы, стопку немытой посуды. В нос сразу же ударил спёртый запах давно не проветренного помещения. Наташа кротко улыбнулась отцу, не хотела подавать своим видом, что расстроена его нынешним положением. Впрочем, Владимир Сергеевич и сам все знал.
Наташа поставила пакеты на стол и достала оттуда хлеб, сыр, колбасу.
- Ты хоть ешь нормально? - Спросила она, с трудом скрывая слезы.
- Конечно, дочка. Все у меня есть. - Отец попытался улыбнуться, но губы дрожали.
Наташа села напротив и какое-то время молча смотрела на него. Потом вздохнула:
- Папа, поехали ко мне. У нас с Антоном большая квартира. Я не могу тебя здесь оставить.
Он дернул головой, словно отгоняя мысль.
- Нет, дочка. Я не привык... Мне тут хорошо.
- Ты ведь болен. Я помогу тебе...
Владимир Сергеевич отвел взгляд. Дочь говорила что-то еще, просила, убеждала, но он уже не слышал. Перед глазами всплывали картины прошлого: маленькая Наташа тянет к нему ручки, смеется, учится ходить... А теперь вот - стоит взрослая, заботливая и...
Такая чужая для него.
Он не заслужил такой заботы. Не теперь.
- Дочка, ты иди... Мне лучше здесь. - Сказал он тихо, но твердо.
Наташа долго смотрела на него, потом поднялась на ноги. На лице девушки застыла вымученная улыбка.
- Хорошо, папа. Но если передумаешь... Ты знаешь, где меня найти.
Она ушла. Владимир Сергеевич закрыл дверь, опустился на стул и провел рукой по щетине. В углу лежали пакеты с едой, принесенные дочерью. Его заботливой Наташкой. Которая не бросила его даже после всего, что он натворил.
Он вдруг почувствовал себя совсем старым.
Взглянув на дверь, Владимир Сергеевич прошептал:
- Спасибо, дочка.
Он взял рюмку с недопитой водкой, и с диким воплем разбил ее о стену.