... Погода стала меняться. Ещё совсем недавно сквозь облака просвечивало скупое зимнее солнце, но подувший лёгкий северный ветерок зашторил небо непроницаемым покрывалом косматых туч, стыдливо прикрыв вершины гор серой пеленой. Из этих туч, сначала как-то робко, а потом все смелее и смелее стали плавно падать первые маленькие снежинки, посте-пенно скрывая дальние сопки и размазывая контуры деревьев. И эти снежинки, плавно кру-жась под лёгким ветерком, осторожно опускались на заснеженные ветви елей, на кусты, на шапку и плечи идущего сквозь тайгу человека.
Идти было тяжело: на ещё не застывшую от первых заморозков землю, рано выпал обиль-ный снег, доходивший даже в ельнике чуть ниже колен. Снег скрыл тропу, наклонив к самой земле веточки кустов и траву, бахромой повис на ветвях деревьев, осыпаясь при малейшем прикосновении к ним. Этот снег, осевший пушистыми шапками на кустах, на ветвях деревьев надёжно прикрыл путик и теперь найти его можно было только ориентируясь по затёскам на деревьях.
Алексей, прорубая его, старался делать их как можно реже, чтобы не привлечь чьё-то вни-мание, и больше надеясь на свою память. Теперь ему приходилось часто останавливаться, вглядываясь в стволы деревьев, в надежде увидеть сделанную топором затеску или, напрягая память, отыскивать, различая под снегом знакомые валёжины и пни. Особенно внимательно Алексей присматривался к корневой части деревьев, где в углублении между выпирающими наружу корневыми лапами были установлены капканы. Для того, чтобы капкан не засыпало снегом, над установленным капканом из кусков коры сооружался шалашик, а в глубине ша-лашика, за капканом, прятали приманку. Такой способ ловли соболей у охотников называется "на хатку". Медленно продвигаясь по путику, напрягая память, Алексей старался не пропус-тить ни одной "хатки". Из проверенных капканов большинство оказались пустыми, в одном были останки соболя объеденного мышами так, что он уже, кроме как на приманку, никуда больше не годился.
Неудачно с начала сезона сложилась для Алексея и охота на копытных: появившийся в вер-ховьях ключа Перевального крупный тигр взял "под свою опеку" табунок кабанов, которых
Алексей "пас" ещё с ранней весны, надеясь на удачную охоту осенью. Вчера вечером, возвра-щаясь в зимовьё, он обнаружил останки молодой самки изюбра, а вокруг останков - следы тиг-рицы и двух тигрят. Судя по следам, тигрятам ещё не было и трёх лет, поскольку пол тигрят можно определить только по достижению ими этого возраста. Такое "соседство" Алексея не устраивало и очень тревожило: похожие следы он видел за неделю до этого совсем близко от своего зимовья. Но, кому они принадлежали, Алексей определить не мог: следы были припоро-шены свежим снегом и выглядели, как глубокие ямки в снегу.
Алексей остановился, поправил на плече ремень карабина и огляделся. Расстегнув ворот куртки, он снял шапку, пригладил ладонью потные волосы и, ещё раз оглядевшись, посмотрел на серое небо, просвечивающееся сквозь заснеженные ветки деревьев. Погода портилась и, ви-димо, надолго. Ещё каких-то пару часов назад тайга жила голосами птиц, а теперь она угрюмо притихла, затаилась.
Осторожно зачерпнув пригоршню снега, Алексей взял его в рот. Разгорячённый длительным переходом, он сразу почувствовал приятную прохладу во рту и тут же - как заныли зубы. Ещё раз, посмотрев на мутное небо и на падающий, кружащийся снег, Алексей понял, что добрать-
ся домой засветло он уже не успеет: слишком много времени было потрачено на откапывание капканов из снега и их настораживание. И по всему выходило, что это было сделано напрасно: после наступающего снегопада всё надо будет начинать сначала. Алексей решал, как разумнее поступить - идти дальше, отыскивая в снегу и проверяя капканы и заночевать в зимовье, или вернуться домой.
Можно было, дойдя до развилки ключей, повернуть на ключ Ольховый и часа через полтора быть в зимовье. Но, кто знает, сколько дней будет идти снег, а сидеть в зимовье, просто пере-жидая непогоду, было бессмысленно. Значит, надо возвращаться домой и это было, пожалуй, самое разумное решение. Для этого надо вернуться и, пройдя около километра от развилки, выйти на реку Кэу и, спустившись по ней, выйти на Катэн. От устья Кэу до посёлка не более километра. Весь этот путь был намного дальше, чем до зимовья, но по левому берегу Кэу была пробита лесовозная дорога, а по ней, даже в сумерках, можно было без риска выйти в посёлок. Алексей осторожно снял с ветки ели небольшой клочок мха и, примяв его пальцами, заткнул в
отверстие ствола карабина, чтобы в ствол случайно не попал снег. Закинув за правое плечо
2
ремень карабина, на ощупь убедился, что ремень надёжно зафиксирован: пришитая на куртку поперёк плеча палочка из тальника не даст ему соскользнуть при ходьбе. Теперь, взяв висящий поперёк тела карабин за ствол, Алексей пошёл по свои следам к небольшой сопочке на развил-
ке ключей, что скрывалась где-то за стеной угрюмо стоящего леса.
Задувающий порывами осмелевший ветерок, всё усиливаясь, раскачивал тонкие ветви де-ревьев, сбрасывая с них ещё не успевший слежаться снег. Падая, он рассыпался и подхвачен-ный порывами ветра, кружился между деревьями, скрадывая их очертания и делая трудно раз-личимыми.
Алексей не успел пройти и сотни метров, когда увидел, что ему навстречу между заснежен-ных кустов, сбивая с них снег, какой-то зверь прыжками шёл по его следам. Сорвав с плеча ка-рабин, Алексей передёрнул затвор и, прислонившись боком к стволу дерева, прижал приклад карабина к плечу. В прорезь прицела сквозь падающий снег он пытался разглядеть изредка мелькавшее в просвете между деревьями и кустами чёрное пятно. Зверь приближался. Вот он, мелькнув ещё раз в просвете между деревьев, скрылся густых зарослях лещины и элеутерро-
кокка, и только по качающимся веткам и падающему с них снегу можно было определить, что зверь быстро приближается.
С трудом сдерживая от нервного напряжение дыхание, Алексей через прорез прицела сле-дил за качающимися кустами. Он ждал момента, когда зверь, выскочив из густых кустов, ока-жется у большой валёжины, засыпанной снегом и лежащей не далее двух десятков метров по-перёк тропы. Выскочив из кустов, зверь неизбежно поднимется на валёжину, став хорошей ми-шенью.
Зверь приближался... Вот ещё раз за валёжиной в просвете ветвей и в вихре сбитого с них снега мелькнула его чёрная спина... И вот он выскочил и встал на валёжину, оглядываясь и ню-хая воздух. Алексей поймал в прорезь прицела его могучую грудь с белом "галстуком" и, уже нажимая на спусковой крючок карабина, вдруг в последнее мгновенье увидел коричневый ошейник с обрывком цепи... Через прицел карабина на Алексея смотрели чёрные бусинки глаз, из открытой пасти свисал розовый язык...
Алексей тяжело опустил карабин и, поставив его на предохранитель, не сводил глаз с стоя-щей перед ним на валёжине огромной собаки. От пережитого волнения его руки и ноги стали наливаться свинцовой тяжестью, учащённо застучало сердце...
-Кучу-у-ум?! А-ах, ты ско-ти-на..., ах... ты-ы..., что-о-об... тебя.... - Алексей не находил слов, чтобы выплеснуть весь свой гнев, всю массу чувств на стоящую перед ним собаку.
Услышав голос хозяина, Кучум вихрем слетел с валёжины и в несколько прыжков оказался рядом с Алексеем. Вскинув обе лапы ему на грудь и, едва не сбив Алексея с ног, в неописуемой радости он лизнул его в лицо, радостно взвизгивая и виляя хвостом. Алексей грубо оттолкнул Кучума и тот, приняв это за призыв к игре, отскочил в сторону, сбив с маленькой ёлочки снег. Кучум прилёг на живот, мотнул головой, стряхивая упавший на морду снег, и с радостным ла-ем снова кинулся Алексею на грудь, гремя обрывком цепи.
Не устояв на ногах, Алексей повалился на спину, шаркнув рюкзаком по стволу и осыпая на себя с ветвей снег. Кучум навалился на упавшего Алексея, радостно взвизгивая и лая, старался лизнуть в лицо. Алексей с трудом пытался встать на ноги, безуспешно отталкивая от себя со-баку. Но, все его старания Кучум принимал за призыв к игре, всё больше увлекаясь ею. Опи-раясь на руки и пытаясь подняться, Алексей старался оттолкнуть от себя Кучума, но тот, ещё больше и больше увлекался игрой и всё напористей нападал на Алексея, громко лая и осыпая его снегом.
Приподнимаясь, Алексей под снегом нащупал толстый сучок. Резко поднявшись и с силой оттолкнув от себя Кучума, размахнувшись, он со злом ударил собаку. Взвизгнув, Кучум от-скочил в сторону и ещё не понимая, что произошло, стал смотреть на Алексея, виляя хвостом.
- Кучум! Пошёл вон, тварь! - зло крикнул Алексей и ещё раз размахнулся сучком для удара. Но, зацепив сучком нижние ветви стоящей рядом ели, он сбил с них себе на голову снег. Ку-чум преданно смотрел в глаза Алексею и, предчувствуя недоброе, отскочил в сторону и под-жал хвост. Алексей, ещё раз размахнувшись, бросил сучок в Кучума, но зацепившись за кусты, сучок не долетел до Кучума. Взвизгнув от испуга и поджимая хвост, Кучум прижался к земле и медленно, на полусогнутых ногах пополз за валёжину, искоса поглядывая на Алексея.
Алексей пытался вытряхнуть попавший за воротник снег, но в куртке и с рюкзаком за спи-ной сделать это было не просто. Он сбросил с себя рюкзак, снял куртку и, наклонившись к зем-
ле, насколько мог, стал руками вытаскивать из-за воротника свитера снег.
Выглядывая из-за валёжины, Кучум молча наблюдал за Алексеем. Разогнувшись, Алексей
3
увидел наблюдавшую за ним собаку и решительно шагнул к сучку, намериваясь ещё раз
ударить Кучума. Кучум взвизгнул и тут же исчез в кустах. По качающимся веткам кустов и осыпающемуся с них снегу, Алексей видел, что Кучум не пошёл по своим следам, а уходит
в сторону от тропы.
Вернувшись к ели, Алексей поднял и отряхнул от снега куртку и сбитую с головы Кучумом шапку, вытряхнул из неё снег. Он торопливо оделся, взвалил на плечи рюкзак, поднял карабин и тщательно снаружи протёр его от снега. Убедившись, что в ствол не попал снег, Алексей ус-покоился и огляделся: не обронил ли случайно чего, барахтаясь с Кучумом в снегу.
Посмотрев на хмурое небо, навалившееся на кроны деревьев, на мутное и блеклое пятно солнца, едва просвечивающееся сквозь тучи, Алексей поправил ремень карабина на плече, решительно шагнул в лесную чащу...
Он шёл, возвращаясь по своим следам, уже припорошенных снегом, продираясь сквозь за-валенные снегом густые кусты чубушника и колючки элеутеррококка, обходя заросли лещи-ны и засыпанные снегом валёжины с торчащими кривыми сучьями, подныривая под пригну-тые снегом ветви деревьев. На душе Алексея было очень скверно и тревожно.
Скверно от того, что незаслуженно обидел Кучума, не сдержался и беспричинно ударил его палкой. Алексей чувствовал, что Кучум предан ему, это можно было легко определить по его поведению. И за свою несдержанность и жестокость по отношению к Кучуму, Алексею сейчас было мучительно стыдно перед самим собой.
Тревожно от того, что Кучум сейчас где-то один на один с тайгой. Вспомнив об обнаружен-ных следах тигра и тигрицы с тигрятами, Алексей особенно остро ощутил степень опасности, грозящей Кучуму...
... Вот также, шесть лет назад, Алексей охотился по ключу Сагды-Уэлэ, впадающей в Катэн ки-лометрах в пяти ниже посёлка. В тот год кедровый орех уродил не везде, в отдельных урочи-щах, да и там его было мало. Встретить белку в тайге можно было редко, проходной белки не было совсем. Да и местная белка, по словам стариков-удэгейцев, ещё в конце осени ушла на Би-кин. Поэтому, чтобы добыть белку приходилось делать по тайге большие переходы. Алексей решил пройти по ключу Сагды-Уэлэ, вывершить его и, перевалив урочище Правой Хуки, прой-тись по кедровнику, куда леспромхоз ещё не добрался.
... Алексей вышел на лесную прогалину, густо заросшую лещиной, аралией, молодым дубня-ком. Он уже добыл несколько белок, облаянных Матаем, и теперь старался ни на шаг не отста-вать от него, внимательно следя за его поведением. Матай бежал впереди Алексея, часто оста-навливаясь и тщательно обнюхивая следы. Изредка, подняв ножку, Матай "метил" приглянув-шиеся ему припорошенные снегом пеньки и стволики кустиков, объявляя пройденную террито-рию своей собственностью.
Они уже поднялись на небольшой водораздел, когда Алексей заметил, что внимание Матая что-то привлекло. Он весь напрягся, нюхая воздух, шерсть на его загривке поднялась дыбом. Сделав несколько крадущихся шагов, Матай посмотрел на Алексея, как бы ожидая команды.
Такую стойку Матай делал всегда, когда чуял кабанов. Алексей переломил "Белку", вытащил из нижнего ствола патрон с дробью и стал доставать из патронташа патрон с пулей.
Матай ринулся в заросли лещины, сбивая с кустов снег. Алексей ещё не успел перезаря-дить ружьё, когда снизу, из распадка, послышался лай Матая и визг испуганных кабанов. Дер-жа ружьё в руке, Алексей почти бегом, насколько позволяли ему кусты и снег, кинулся на лай Матая, стараясь на слух определить, преследует ли он табун, или ему удалось осадить одного кабана. Вдруг, где-то впереди и выше по распадку взвизгнул Матай и затрещали кусты, указы-вая бегство табуна вниз по распадку. Сдерживая дыхание, Алексей остановился, стараясь на слух определить, что произошло. Постепенно затихающий треск разбегающегося табуна го-ворил о том, что кабанов кто-то сильно напугал.
Наступила зловещая тишина. Матай молчал. Алексей несколько раз свистнул, подзывая Ма-тая, но притихшая тайга настороженно молчала. Подождав ещё немного, Алексей стал зватьМатая, но тот не отозвался. Предчувствуя недоброе, Алексей снял ружьё с предохранителя и, взяв ружьё наизготовку, пошёл по следам Матая.
Пройдя немного вниз по склону распадка по следам Матая, Алексей вышел на следы каба-нов, их покопки. Кабаны поднимались вверх по руслу пересохшего ключа, вскапывая снег в поисках опавших желудей и орехов. Вспугнутые собакой, кабаны кинулись бежать на проти-воположный склон распадка. Одного из них, бежавшего вверх по ключу, стал преследовать Матай, стараясь "обрезать" его сверху и завернуть вниз, на Алексея. Судя по следам и глубо-
кой борозде в снегу, это был небольшой подсвинок. Матаю на высоких и крепких ногах догнать
4
подсвинка по глубокому снегу не составляло большого труда, и подсвинок уже был обречён.
Вот он, отрезая путь подсвинку, круто заворачивает вправо, к вершине распадка, к большому, занесённому снегом выворотню...
Дальше следы Матая обрываются. Взбитый снег, клочок собачьей шерсти и ещё не успев-шие замёрзнуть на снегу капли крови... И здесь же - отпечатки тигриных лап. Убив Матая, тигр схватил его и ушёл к вершине распадка, в густые заросли лещины и молодого дубняка.
Ещё не веря случившемуся и неожиданной потере верного и преданного друга, Алексей обо-шёл место разыгравшейся трагедии, пытаясь по следам установить то, что произошло всего здесь несколько минут назад...
...Поднимающийся вверх по руслу ключа табун кабанов обнаружил тигр. Зайдя против ветра выше по распадку, он залёг за выворотнем, подкарауливая табун. С левой стороны к распадку, между табуном кабанов и лежащим в засаде тигром подходил Алексей с Матаем. Матай почуял поднимающихся снизу вверх по распадку кабанов, но не мог почуять лежащего в засаде выше по распадку тигра. Погнав подсвинка и отрезая ему путь к вершине распадка, Матай круто взял вправо к выворотню, прямо к лежащему в засаде тигру...
... После трагической гибели Матая, с которым Алексей прошёл не одну сотню вёрст по таёж-ным дебрям и которому был многим обязан, прошло уже шесть лет. Нет и никогда уже не бу-дет у него верного и преданного друга. Друга, с которым они вместе мёрзли и мокли, по-брат-ски делили последний сухарь и глоток воды из фляжки; коротали такие, бесконечно долгие мо-розные ночи между двух костров, лёжа на подстилке из пихтового лапника и тесно прижав-шись спинами друг к другу, накрывшись суконной охотничьей курткой. И вот теперь Матая нет... У Алексея запершило в горле, и какой-то горький ком застрял и перехватил дыхание....
Старый охотник Иван Пятаев, узнав о гибели Матая, как-то сказал, что хорошую охотни-чью собаку найти труднее, чем выбрать себе жену. При этом он добавил, что у собак есть то, что редко не найдёшь у людей: собаки всегда верны и никогда не предают. Это друг может предать, жена может изменить, а собака - никогда...
После гибели Матая Алексей долго и настойчиво искал себе хорошего щенка, чтобы вы-растить и воспитать из него хорошую охотничью собаку - верного и надёжного друга. Но, все предлагаемые ему щенки не могли сравниться с погибшим Матаем...
Три года назад, будучи в Хабаровске, Алексей купил на рынке у какого-то мужика щенка. По словам хозяина большой плетёной из лозы корзины - все сидящие в ней очень милые и симпатичные щенки - только охотничьей породы с "исключительно замечательной родо-словной". Однако, никаких документов, подтверждающих эту родословную, он не показал, но клятвенно заверял, что это могут подтвердить многие уважаемые и авторитетные люди города. В доказательство, он вытащил из корзины щенка, открыл ему рот и показал тёмное нёбо, ма-ленькие, как сапожные гвоздики, и такие же острые белые зубки.
Алексей долго не торговался: он давно мечтал о хорошей собаке. Не купить такого симпа-тичного щенка - было просто невозможно: тёмная спинка с рыжеватыми подпалинами на бо-ках, светлая мордочка с чёрными блестящими глазками и белый "галстучек" на шее.
Алексей был счастлив. Всё дорогу, добираясь из Хабаровска где автобусом, где попутными машинами до Бичевой, а дальше - маленьким трясущимся вертолётом до посёлка, он бережно прижимал к себе маленький тёплый комочек. С трепетным волнением Алексей чувствовал, как он, пригревшись у него под курткой, тихонечко посапывает своим чёрным носиком, как стучит сердечко маленького пушистого друга.
Сразу по приезду домой щенок долго неподвижно лежал под диваном, ни на какие уговоры не реагировал и казался заболевшим. Но, на следующий день он сразу показал, кто в этом доме хозяин. И первым убедился в этом любимец всей семьи кот Тимофей, лишившись права поль-зоваться своей мисочкой вместе с её содержимым. При этом этот маленький варвар ухитрился съесть и свой обед, и отнять у Тимофея. После обеда, чувствуя себя полноправным хозяином в доме, он залез в лежавший на полу портфель сестрёнки Дины и, вытащив из него тетради, ра-зорвал их в клочья. Дина в слезах сказала, что этот маленький урод ведёт себя так же, как та-тарский хан Кучум. Так, неожиданно для себя и благодаря своему поведению щенок получил такое, исторически значимое, имя - Кучум.
Обладая завидным аппетитом и не особенно разбираясь в еде, Кучум быстро рос, превра-щаясь в красивую рослую собаку, с развитой мускулатурой и сильными лапами.
Алексей уделял ему мало времени. Даже по выходным дням часто приходилось заниматься
дома с документами лесничества: закрывать наряды на выполненные работы в лесничестве,
5
до глубокой полночи определять запас леса на отведённых под рубку лесосечных делянах для леспромхоза.
Незаметно подкралась осень, щедро осыпав позолотой и багрянцем тайгу, ещё рельефнее выделив на золотистом фоне лиственных деревьев изумрудную зелень кедров, елей и пихт. Мо-лодые рябчики уже робко пробовали свои голоса, пересвистываясь где-то в зарослях молодого березника; прохладными и звездными ночами звонким протяжным стоном перекликались сам-цы-изюбры, вызывая соперников на поединок.
Кучума пора было приучать к охоте, натаскивая его с другими собаками. В те немногие дни, что удавалось побыть с Кучумом, Алексей невольно вспоминал Матая. Он помнил, как постепенно приучал Матая сначала выполнять команды, приносить палочки, тапочки, брал с собой в тайгу, постепенно приучая к выстрелам. Вопреки опасениям Алексея, Матай очень быстро понял, что от него требуется и легко поддавался натаскиванию. Он уже очень хорошо облаивал белку, хорошо поднимал из зарослей на крыло рябчиков, находил барсуков. И с каж-дым днём Алексей всё больше убеждался, что владелец большой плетёной корзины на рынке
его не обманул.
... Вначале декабря Алексей получил заявку на внеплановый отвод лесосек для лесопункта "Катэн" в урочище ключа Коломи. Но, прежде чем выполнить заявку, Алексей решил осмот-реть в лесосечный фонд в натуре и предложил "составить компанию" леснику Павлу Фёдо-ровичу Салатову. Тот охотно согласился и, заодно, предложил пройтись по кедровникам и по-белковать в верховьях ключей Коломи, Гнилой и Прохладный. Салатов взял с собой двух собак - уже хорошо натасканного Бельчика и молодого, но азартного Задора. По совету Салатова Алексей взял Матая, чтобы он "перенимал опыт" у уже опытных собак. Возвращаясь домой че-рез старую вырубку, густо заросшую лещиной, чубушником и элеутеррококком, они случайно наткнулись на свежий след крупного кабана-секача. В это время у диких кабанов начинается гон и секачи бродят по тайге отдельно от табуна. Задор с громким лаем сразу кинулся по следу, увлекая за собой Бельчика и Матая. Из густых зарослей послышались звонкие голоса собак, яростно облаивающих кабана, треск кустов и хрюканье секача. Азартный, но менее опытный Задор кинулся на секача спереди, увлекая за собой Матая. Бельчик, нападавший на секача сза-ди, рванул его зубами за ляжку, и секач рванулся вперёд через заплетённые лимонником кусты, навстречу продиравшимся через них Задору и Матаю. Более подвижный Задор на какое-то мгновенье опередил Матая и оказался перед мордой секача. Резким "кивком" головы секач рас-порол клыками пах Задору и сильным ударом отбросил Матая на торчавшие сучки валёжины.
Раздевшись и разорвав на себе нательные рубахи, Алексей и Салатов, как могли, перевязали ужасную рану Задору, но донести его живым до посёлка не успели...
Матай получил хороший урок, который он очень крепко запомнил и никогда не повторял та-кой ошибки. В тоже время он был очень "вязким" и, выбрав жертву, он мог часами удерживать её, или, преследуя, всегда выгонял на Алексея. Станет ли Кучум достойным приемником Матая - Алексей не знал, но очень надеялся на это.
В середине сентября, проверяя участки с проведёнными рубками ухода, Алексей взял с со-бой Кучума. Бежавший впереди Алексея Кучум, рыская по кустам и кого-то постоянно облаи-вая, вспугнул выводок рябчиков. Ещё окончательно не сформировавшиеся, голенастые и не-складные, они, выпорхнув из зарослей, тут же спрятались в кронах деревьев. Высмотрев одного из них, Алексей вскинул ружьё и, прицелившись, выстрелил. Маленький комочек, падая по вет-кам и теряя перья, упал в кусты.
Вздрогнув и взвизгнув при выстреле, Кучум резко присел и обернулся на звук выстрела. Услышав шорох падающего рябчика, Кучум проследил его падение и тут же кинулся в кусты. Алексей торопливо пошёл следом и, наткнувшись на Кучума, оторопел: Кучум с аппетитом поедал рябчика. При виде Алексея, он жадно схватил рябчика и грозно зарычал. Ещё раз, злоб-но покосившись на Алексея, Кучум медленно скрылся в кустах, держа останки рябчика в пасти и поджав хвост. Из кустов послышалось чавканье и хруст костей. Покончив с рябчиком и тща-тельно обнюхав лежащие на земле перья, Кучум невинным и преданным взглядом уставился на Алексея, виляя хвостиком и всем своим видом выражая готовность принять ещё один такой "подарок".
Алексей несколько раз стеганул Кучума хворостиной. Кучум припал к земле и злобно огрыз-
нулся, обнажив свои острые клыки, ощетинился, подняв ёжиком шерсть на загривке. Поджав хвост и припадая к земле, Кучум медленно скрылся в кустах.
Алексей решил повторить эксперимент: второго рябчика постигла та же участь. Алексей
был в подавленном состоянии: получалось, что Кучум, на которого возлагались большие на-
6
дежды быть достойным приемником Матая, к охоте, пока, непригоден.
Алексей возвращался домой с тяжёлым чувством. Кучум бежал впереди, изредка огляды-ваясь на хозяина и по его поведению можно было без труда определить, насколько он был до-олен прогулкой в лес и безмерно счастлив щедрым "подаркам" хозяина.
По возвращению домой, Алексей нашёл в кладовке ошейник, сшитый из солдатского ремня с "дембельскими" автографами своих боевых друзей по экипажу. Этот ошейник - светлая и добрая память верного Матая лежал в кладовке, дожидаясь достойного приемника, и теперь по наследству он должен был перейти Кучуму.
Застегнуть ошейник на шее Кучума было несложно, и Кучум не понимал, что делает с ним хозяин. Но, как только Алексей отпустил его, лая и взвизгивая от негодования, Кучум всеми си-лами пытался снять ошейник. Ещё больше негодования и необузданной ярости проявил Ку-чум, когда Алексей привязал его на длинный обрывок бельевой верёвки. Упираясь из всех сил и натянув верёвку струной, он грыз её своими острыми зубками, пытаясь снять с себя такой не-навистный ему ошейник. И только убедившись, что все его усилия вновь обрести свободу на-прасны, а может быть от усталости, Кучум залез глубоко под крыльцо летней кухни и затаился.
На следующий день Кучум из своего укрытия не вылез, еда в его миске осталась не трону-той. На призывы Алексея Кучум зло рычал. И кто знает, сколько бы ещё пролежал Кучум под крыльцом, если бы содержимое его миски не привлекло внимание гуляющих по двору курей. Первой жертвой Кучума стала рябая курочка, осмелившаяся поклевать из его миски. Кучуму за это крепко досталось и он два дня не вылезал из-под крыльца, ставшего для него таким на-дёжным убежищем.
Ни на какие призывы Кучум не отзывался и на все попытки извлечь его из-под крыльца, от-вечал злобным рычанием. Все, даже самые щедрые подношения в миске оставались не трону-тыми. Бродившие по двору куры, соблазнившись оставленным обедом Кучума, подошли к его миске, и опять рябая курочка оказалась в зубах у Кучума. При этом, из всех курочек Кучум выбирал именно рябеньких, игнорируя белых. И на этот раз Кучуму всё сошло с рук, ибо до-стать его из-под крыльца никто не рискнул.
Дня через два Кучум, видимо считая, что безнаказанно съеденная им курочка - знак при-мирения со стороны хозяев, вышел на свободу и, виляя хвостиком, подошёл к отцу и стал с ним заигрывать. Сидя на крыльце, отец вязал из берёзовых прутьев метлу, чтобы подметать во дво-
ре опавшие листья. Схватив Кучума за ошейник, отец поднёс к его носу крылышко от съеден-ной им курицы и несколько раз стегнул Кучума берёзовым прутиком.
Кучум оскалился, зарычал и бросился на отца, намериваясь укусить его за руку. Не ожидая от Кучума такой реакции, отец едва успел отдёрнуть руку. На визг Кучума из дома выбежала Дина и, вырвав из рук отца прутик, обвинила Алексея и отца в том, что именно они испортили Кучума. Алексей виновен в том, что взял Кучума без поводка в лес и позволил ему съесть ряб-чиков; отец - в том, что он не может сделать надёжную загородку для курей и позволяет им гу-лять по всему двору, везде, где им захочется.
Прижав Кучума к себе и обливаясь слезами, Дина гладила его по голове, спине, ласково трепала его за уши, что-то приговаривая. Уткнувшись мордочкой ей в колени, Кучум дрожал всем телом и изредка вилял хвостиком. С этого дня Кучум стал признавать только Дину и только из её рук принимал еду. Каждый раз он провожал её в школу громким лаем и с нетер-пением ждал её возвращения. И сколько было радости, когда Дина приходила из школы. От-бросив портфель, она прижимала Кучума к себе, ласкала его, рассказывала ему о школе и, ка-залось, что он всё понимал, и в знак благодарности старался лизнуть Дину в лицо. Особенно счастлив был Кучум, когда Дина доставала из портфеля что-нибудь вкусненькое от своего школьного завтрака.
... Готовясь уйти в тайгу на несколько дней, Алексей сидел летней кухне за столом и заряжал патроны. Он попросил Дину сходить в магазин и купить ему кое-что из продуктов. Через окно он увидел, как Дина, возвращаясь из магазина с полной сумкой продуктов, остановилась у ка-литке. В этот момент к ней подошли две большие незнакомые собаки и, обнюхав сумки, пре-градили ей путь. Одна из собак, что-то понюхав в сумке, схватила её зубами и, рыча, потянула на себя. Дина закричала. Не успел Алексей подняться из-за стола, как со двора, порвав верёвку,
на улицу через открытую калитку стремительно выскочил Кучум и сразу же вцепился зубами в эту собаку. С налёту он сбил её с ног и, вцепившись ей в горло, начал ожесточённо трепать.
Собака вывернулась, вскочила на ноги, и ей удалось сбросить с себя Кучума, который был на-
много меньше и слабее её. Теперь уже она вцепилась клыками в горло Кучума и стала его ду-
шить. Вторая собака вцепилась в крестец Кучума и, теперь уже вдвоём, они стали его трепать.
7
Алексей выскочил их кухни, растерянно искал глазами по двору какую-нибудь палку, но ус-лышав отчаянный визг Кучума, уже не раздумывая, бросился ему на помощь. Ударом кулака он выбил из забора штакетину и изо всех сил начал бить собак. Собаки, бросив Кучума, с визгом кинулись бежать.
Алексей наклонился над лежащим на земле Кучумом. Сильно покусанный собаками, не имея сил подняться, Кучум громко визжал от боли, его шея и задняя ножка были в крови.
Больше двух недель всей семьёй выхаживали Кучума, но больше всех с ним возилась Дина. Она постелила для Кучума в своей комнате старенькую шубку, поставила мисочку с водой, кормила его с рук, выносила на улицу. Вернувшись из школы, Дина почти не отходила от Ку-чума, и он всё больше и больше привязывался к ней.
Алексей тоже старался найти время для общения с Кучумом, но только вечерами, когда вер-нувшись из тайги, ему не надо было писать контрольные и курсовые работы, закрывать наряды. Но, такие вечера удавались редко. И всё же общение с Кучумом не проходило для обоих бес-следно. Постепенно оба они привязывались друг к другу и Алексей ему много прощал: погры-зенные новые модные туфли, которые Алексей надевал всего три раза - на свадьбу друга и два раза - в клуб на торжественный вечер по случаю праздников; погрызенные новые ичиги, таин-ственное исчезновение меховой рукавицы...
После выздоровления Кучум, уже достаточно окрепший, ни за что не хотел признавать ве-рёвку и быть привязанным. Видя намерение отца посадить его на цепь, Кучум прятался под крыльцом летней кухни, откуда даже Дине выманить его было практически невозможно. Не-редко Кучум просто убегал со двора и возвращался поздней ночью.
По посёлку стали распространяться слухи о том, что стали пропадать куры. При этом кто-то заметил, что пропадают куры именно рябой масти. Дошедшие до Алексея слухи насторожили всех: получалось, что это проделки Кучума. За Кучума заступилась только Дина, утверждая, что пока Кучум не пойман с поличным, обвинять его в похищении курей нельзя. При этом она как бы мимоходом обмолвилась, что Кучум почти постоянно убегает за Алёшей в тайгу.
Алексея это сообщение насторожило: он часто на своих охотничьих путиках обнаруживал пропажу приманок, причём капканы не срабатывали, а исчезновение приманок Алексей мог объяснить только появлением собаки, чьи следы он встречал на путике. Но, чья это собака - он так и не узнал. Однажды в древесном капкане, прикреплённом невысоко на дереве, Алексей нашёл останки белки. Но, кто мог съесть белку - он так и не определил, так как следы около капкана были запорошены снегом.
Прошёл ещё один год. Кучум для охоты явно не годился, и все попытки натаскать его бы-ли напрасны: Кучум рвал дичь. Все старания отучить его от этого были бесполезны - а усы-пить его - было слишком жестоко: Кучум уже стал полноправным членом семьи, и с этим не-обходимо было считаться. Особенно настойчиво на защиту Кучума встала Дина, в слезах убеждавшая всех, что не все собаки должны быть обязательно охотничьи. Кучум, как будто чувствуя в Дине надёжного защитника, относился к ней с ещё большей преданностью.
Однажды, возвращаясь домой по путику, Алексей встретил Кучума, бежавшего ему на-встречу. Кучум был несказанно рад встрече и подбежал к Алексею, радостно виляя хвостом. Видимо, он уже с аппетитом кого-то съел и теперь был в прекрасном настроении. Прыгнув Алексею на грудь, он облизал ему руки и ухитрился лизнуть в лицо. Отстегнув от карабина ремень, Алексей прикрепил его к ошейнику Кучума и спокойно на таком поводке привёл его домой. Дома ружейный ремень он заменил на цепь. Но, помогло это ненадолго. Купленная в магазине "Охотник" цепь для Кучума не годилась: он её часто рвал. И чем взрослей он ста-новился, тем чаще и убедительней доказывал, что изготовители цепи о существовании Кучума просто не знали. Порвав в очередной раз цепь, он стал бегать с обрывком цепи на ошейнике и посадить его снова на цепь без риска быть укушенным, никто не решился.
И теперь, отправляясь в тайгу, Алексей старался уходить так, чтобы спящий под крыльцом летней кухни, Кучум его не видел. На сей раз, видимо, Кучума обмануть не удалось...
... Алексей вышел на берег Катэна. В этом месте Кэу, впадая в Катэн, разбивается на два рука-ва и несколько мелких и узеньких проточек, пересыхающих летом и промерзающих зимой до
дна. В месте впадения этих рукавов образовался глубокий залив с быстрым течением. Даже
сейчас, сквозь сковавший залив лёд и толщу снега было слышно зловещее клокотание воды.
Алексей достал из рюкзака топор и, вырубив жердь, попробовал прочность льда. Сразу, под
самым берегом, где был бой воды и сильное течение, жердь легко пробила толстый слой
слипшегося снега и вошла в воду.
Пройдя немного вверх по берегу, Алексей ещё раз испытал жердью прочность льда: жердь
8
также легко проткнула слипшийся под берегом снег. Алексей огляделся, пытаясь в наступаю-щих сумерках найти подходящее место для перехода реки. Не далее полутора километров ни-же по течению сквозь снежную мглу призывно и маняще просвечивали огни посёлка, и где-то среди этих огней светятся огни родного дома....
Алексей прошёл ещё немного по берегу и дошёл до залома - хаотично нагромождения де-ревьев, принесённых водой с размытых берегов и перегородивших протоку. По залому осто-рожно, боясь оступиться и упираясь палкой в лёд, Алексей перешёл протоку. Также осторож-но, простукивая впереди себя лёд жердью и выверяя каждый шаг, он перешёл и вторую прото-ку.
Алексею оставалось перейти Катэн и он, отбросив жердь, смело ступил на лёд. Сделав не-сколько шагов, Алексей остановился, посмотрел на противоположный берег, на светящиеся ог-ни посёлка, потом вернулся и, подняв жердь, стал осторожно переходить реку. Катэн в этом месте не широк, но коварен: отмели и перекаты, промерзающие до дна, чередуются с глубоки-ми ямами с быстрым течением и водоворотами, слегка прихватываемые тонкой корочкой льда даже в сильные морозы. Пока Алексей переходил Катэн, его жердь несколько раз, пробив тон-кий и ещё неокрепший лёд, уходила в воду.
Теперь, оказавшись на своём берегу, Алексей передохнул, похвалив сам себя за осторож-ность и предусмотрительность, и удерживая жердь в руке, направился к посёлку. Идти по бе-регу через кусты с жердью в руке было тяжело, и Алексей взял её на плечо, придерживая ру-кой. Ему оставалось пройти совсем немного: пересечь небольшую, промёрзшую до самого дна проточку, да узкую, как лезвие ножа и заросшую редким и чахлым кустарником косу, а там и до дома доплюнуть можно.
Сразу за косой, с правого берега в Катэн впадает река Ко - быстрая и коварная, берущая своё начало из распадков одной из самых высоких и красивейших гор Сихотэ-Алиня - горы Ко. В месте впадения реки Ко в Катэн - неширокий, но глубокий плёс, который Алексей в расчёт не брал: в этом месте летом мальчишки постоянно купались, соорудив из досок нырялку, при-крутив её проволокой к наклонной вербе. Эту нырялку, с белеющей в сумерках шапкой снега на отполированных детскими ногами досках, уже было хорошо видно. А как только плёс затя-гивало льдом, сюда устремлялись эти же мальчишки и, пробив лунки, ловили ленков на личи-нок жуков-короедов. Даже сейчас, в сгустившихся сумерках, прошиваемых насквозь снежными вихрями, угадывались неглубокие ямки, запорошенные снегом.
За плёсом, на подмытом быстрым течением обрывистом берегу, с наклонившимися к самой воде тальниками - отгороженный штакетником и примыкающий к конторе лесничества лесопи-томник с укрытыми снежным покрывалом саженцами. Почти рядом с конторой лесничества - дом лесника Салатова, с которым Алексея связывала не только совместная работа, но и тёплые, дружеские отношения, не смотря на большую разницу в возрасте: Салатов относился к Алек-сею, как к сыну.
А от лесничества, не далее как в десяти минутах ходьбы - типовой двухквартирный бре-венчатый дом, с двором, обсаженным принесёнными из леса кустами жимолости, калины, бар-бариса и двумя раскидистыми рябинкам по обе стороны калитки. Каждое утро, выходя из дому, Алексей любовался гроздьями припорошенных снегом оранжевых ягод на ветвях, согнутых под их тяжестью.
Предчувствуя тепло родного очага и домашний уют, Алексей прибавил шаг и широко раз-махнувшись, отбросил в сторону жердь, ставшую уже ненужной. С каким-то, по-детски радост-ным чувством, он представил себе, как распахнёт дверь, войдёт в дом и увидит сидящую за сто-лом маму. Перед мамой, в большом блюде, накрытом вышитой салфеткой - горку вкусных пи-рожков, которые мама пекла каждый раз, когда Алексей уходил в тайгу.
Алексей представил отца, сидящего на диване с газетой на коленях и не отрывающего глаз от телевизора, показывающего "Новости"; сестрёнку Дину за письменным столом над учебни-ками; избалованного кота Тимофея, блаженно спящего на кровати Дины...
Широко и смело шагая, Алексей вышел на лёд плёса. Где-то под ногами, скованная льдом бурлила вода, и даже дующий ветер, смешанный со снегом, не заглушал её глухого рокота. Он
успел пройти не больше десятка метров, когда под ним внезапно затрещал лёд и Алексей, не
успев опомниться, одной ногой провалился в воду. Потеряв равновесие, Алексей упал на лёд и,
пытаясь подняться, упёрся на руки. В этот момент, глухо захрустев, лёд проломился и Алексей
почувствовал, как стал медленно проваливаться в воду. Напрягая силы, он судорожно пытался
выбраться из полыньи, но руки скользили по обломкам льдин, вставших на дыбы, и Алексей
всё больше погружался в воду. С замиранием сердца, он чувствовал, как ледяная вода медленно
9
просачивалась сквозь одежду, огнём обжигала тело и намокающая одежда камнем тянула вниз. Алексей отчаянно пытался вырваться из этой западни, упираясь локтями в края полыньи и стремясь нечеловеческим усилием вытолкнуть из воды своё тело, но под его тяжестью лёд с предательским хрустом ломался, превращаясь в кашу из мокрого снега и осколков льда. Холодея от охватившего его ужаса, Алексей чувствовал, как промокшая отяжелевшая одежда, тяжёлый рюкзак и карабин неумолимо тянули в клокочущую пучину, а упругие струи воды, клокоча в полынье в диком водовороте, били его в спину и с силой толкали под лёд...
Уже почти не контролируя себя, Алексей дико закричал и, судорожно растопырив пальцы, пытался зацепиться за неровности льда, но его пальцы, сгребая такой чистый и пушистый снег, медленно скользили по льду, оставляя на снегу глубокие борозды. Оцепенев от ужаса неизбеж-ной трагической развязки, он медленно погружался в ледяную воду, когда кто-то сбоку рванул его за воротник куртки, стал с силой тянуть на лёд и чье-то горячее дыхание обдало затылок.
Резко повернув голову, Алексей прямо перед лицом увидел крепкие лапы Кучума. Скуля, Кучум дрожащими от напряжения лапами упирался в такой ненадёжный край полыньи, рис-куя оказаться в ледяной воде вместе с хозяином. Собрав последние силы, Алексей рванулся вперёд и вбок, в сторону, куда тянул Кучум и, упершись локтями в край полыньи, навалился грудью на лёд. Лёд под ним треснул, не выдержав веса человека и собаки, и Кучум, взвизгнув, соскользнул в воду, навалившись всей тяжестью своего тела на Алексея и погружая его в воду.
Бурлящий водоворот с кусками битого льда подхватил Кучума и закружил в полынье. Су-дорожно работая лапами, Кучум пытался вылезти из полыньи и в какой-то момент ему это уда-валось, но каждый раз лапы его соскальзывали, и он снова погружался в воду, в мессиво мок-рого снега и кусков льда. Кучум ещё раз рванулся к краю полыньи, и в бурлящем водовороте он на какое-то мгновенье оказался за спиной Алексея. Сделав отчаянный рывок, Кучум упёрся лапами в рюкзак и висящий за спиной Алексея карабин и, напружинив тело, с плеском выско-чил из полыньи на лёд, едва не утопив Алексея. На какое-то мгновенье Алексей с головой по-грузился в воду и, вынырнув, сделал отчаянную попытку вырваться из смертельной западни.
Выскочив из полыньи на лёд, Кучум резко развернулся и мёртвой хваткой своих клыков схватил рукав куртки Алексея и, упершись лапами в смерзающийся снег полыньи, сделал силь-ный, отчаянный рывок. Оборванный конец цепи ошейника оказался под рукой Алексея, и он крепко ухватился за него. Почувствовав в руке надёжную опору, Алексей локтем свободной ру-ки навалился на край полыньи и, помогая Кучуму, сделал сильный рывок вперёд. Лёд преда-тельски затрещал, но выдержал. Кучум, как бы предчувствуя грозящую опасность, стал с ещё большей силой тянуть Алексея. Теперь, имея под рукой слабую, но хоть какую-то опору, Алек-сей ещё раз попытался взобраться на лёд, но висящий на поясном ремне подсумок с патронами зацепился за край полыньи и предательски мешал вылезти на лёд. Кучум, словно читая мысли хозяина, отпустил рукав и, крепко схватив Алексея за воротник куртки, из всех сил стал тянуть на себя и вверх.
-Кучум, родненький! Ну, ещё чуть-чуть..., ну..., ещё... - дрожа от холода и нервного напряже-ния шептал Алексей. И Кучум, слыша невнятное бормотание хозяина, стал с ещё большей си-лой тянуть Алексея, взвизгивая и дрожа всем телом от страшного напряжения. Алексей нава-лился грудью на край полыньи и, вытянув вперёд руки, сделал отчаянное усилие подтянуться на руках.
Почувствовав, что он уже лежит грудью на льду, Алексей стал энергично, стараясь изо всех сил, упираться локтями, задубевшими на морозе пальцами цепляться за неровности смерзаю-щегося снега. Кучум, крепко стиснув зубы и дрожа от напряжения, продолжал с силой тянуть Алексея. Алексей чувствовал, как Кучум, сантиметр за сантиметром, вытаскивает его из по-лыньи. Подтянувшись на локтях, Алексей пытался перевернуться на спину, стараясь откатиться как можно дальше от полыньи, но с рюкзаком за спиной и карабином это сделать было не воз-можно, а промокшая и пропитанная водой одежда сковывала движения.
Алексею удалось встать на колени, и он стал отползать от полыньи, ещё не веря в своё спа-сение. Он попытался встать на ноги, но Кучум снова схватил его за воротник куртки и с силой рванул на себя. От сильного и резкого рывка, замерзающий и обессиливший Алексей упал ли-цом в колючий, смерзающийся снег, почувствовал солоноватый вкус крови на разбитых губах.
Упираясь руками в лёд, Алексей пытался подняться, но Кучум, взвизгивая и дрожа от напряже-ния, продолжал тащить его, уже почти совсем обессилившего, к берегу, не давая подняться на
ноги. Теперь Кучум уже не помогал Алексею, а мешал. Опершись на локоть, Алексей, наскол-
ко ему позволяли силы, не глядя наотмашь ударил Кучума по морде. Взвизгнув, Кучум отско-
чил в сторону, не понимая, за что его ударили.
10
11
Опираясь закоченевшими и уже теряющими чувствительность руками, Алексей с трудом поднялся на ноги. С промокшей насквозь одежды стекала вода, превращая под ногами снег в жидкую кашицу, которая почти сразу же смерзалась.
Взвизгнув, Кучум одним прыжком подскочил к Алексею, рванул его за куртку и, громко лая, отскочил в сторону берега. Едва устояв на ногах, Алексей посмотрел на Кучума. Мокрый, весь залепленный снегом, который на пронизывающем ветру уже начал смерзаться комками, Кучум громко лаял, то прыжками бросаясь к берегу, то снова возвращаясь к Алексею. Подбежав к Алексею и дёрнув его за покрытые ледяной коркой штаны, Кучум с громким лаем бросился к берегу и скрылся в сумеречной снежной круговерти.
Алексей, напрягая последние силы, неуверенными шагами направился к берегу. Идти было тяжело: намокшая одежда, смерзаясь и хрустя, сковывала движения, в ичигах при каждом ша-ге хлюпала ледяная вода, обжигая холодом ноги.
сей успел дойти только до лесопитомника, когда увидел, что во дворе Салатова зажёгся свет, и в снежном вихре появилась тень. Алексей ускорил шаги, насколько позволяла ему задубевшая на морозе одежда. Кучум на какое-то время замолк, потом снова громко залаял.
Лай Кучума приближался. Вот он выскочил из снежных вихрей и, подбежав к Алексею, громко заскулил. Громко гавкнув несколько раз, он снова рванулся вперёд и скрылся в вихрях снега, громко и с остервенением лая. Лай Кучума перешёл на взвизгивание и к его голосу доба-вился лай Бельчика. Теперь обе собаки лаяли дуэтом и их голоса стали приближаться.
Алексей напрягая силы ускорил шаги, уже совсем не чувствуя окаменевших от холода ног.
Из снежной мглы появились силуэты бегущих навстречу собак и за ними - тёмный контур быстро идущего человека. Когда человек приблизился, Алексей узнал в нём лесника Салатова.
- Дя-дя-дя П-п-па-ша, - Алексей пытался объяснить Салатову, что с ним произошло, но гу-бы, ставшие на холоде какими-то деревянными, его не слушались, зубы стучали и весь он дро-жал от пронизывающего до костей холода и нервного напряжения.
-Молчи, Лёша! Молчи, сынок... Всё понятно... Давай держись и бегом! Только бегом! Слышишь?- и, подхватив Алексея под руку, с силой потянул его к дому.
Последние метры Алексей прошёл как в бреду. Он помнил, как громко стучали по полу ко-ридора обледенелые ичиги, как поскользнувшись на крашеном полу, он едва не упал, но был подхвачен на лету сильными руками дяди Паши и вышедшим по его зову сыном Сергеем.
Вдвоём они втащили Алексея в дом.
- Рая! - крикнул дядя Паша своей жене, хрупкой и, не по годам подвижной, женщине - Давай скорее водку ... или самогон..., что там у нас есть! И... одежду сухую, что там... найдёшь! Се-рёжа, сынок!- обернулся он к сыну - бегом к Смоляковым и скажи дяде Степану, чтобы он срочно пришёл к нам. Что Алёшка провалился - не говори: у тёти Зины сердечко слабое, не на-до, чтобы она расстраивалась. Просто скажи... скажи, что Алёшка у нас, пришёл с охоты и надо помочь донести домой дикое мясо. Понял? - выжидающе посмотрел на Сергея и, не дожидаясь от него ответа, скомандовал - А коли понял - дуй!
Сергей быстро накинул на себя куртку и, уже на ходу надевая барсучью шапку, шмыгнул в дверь.
Поставив на стол бутылку водку и большую банку самогона, тётя Рая кинулась в другую комнату и вернулась с ворохом одежды ля Алексея.
Дядя Паша стал раздевать Алексея. Сняв хрустящие ледяной коркой куртку и штаны, он стал ножом разрезать обмотку на ичигах. И пока он ножом разрезал ледяную корку, уже ско-вавшую ичиги, тётя Рая заставила Алексея выпить стопку водки и стала растирать ему грудь, руки и спину самогоном, надела на него тёплую рубаху и толстый вязаный свитер.
В тепле Алексею стало особенно холодно, его колотил страшный озноб, зубы стучали и Алексей, как ни пытался рассказать, что с ним произошло, ему это не удавалось.
Когда с ичигами было покончено и они, гулко стукнув, отлетели в угол, дядя Паша схватил Алексея, как мешок картошки, в охапку, усадил его на диван и приказал тёте Рае выйти из ком-
наты. Сорвав с Алексея всё, что ещё осталось из его мокрой одежды, он стал растирать ему
ноги самогоном, приговаривая, что бывает ещё хуже. Теперь, растерев Алексея, он помог ему надеть тёплое бельё, шерстяные носки и уложил на диван, накрыв толстым одеялом.
Алексей дрожал от сильного озноба и, ощущая приятное тепло сухой одежды, укрытый тёп-лым одеялом, он никак не мог согреться. Дядя Паша сходил на кухню, принёс в стакане водки и что-то из еды в миске. Алексей выпил водку как воду и только теперь почувствовал, как внутри
12
разливается приятное тепло и необычную лёгкость в теле.
Во дворе залаял Бельчик, в коридоре послышались торопливые шаги и в широко распахну-тую дверь, опережая отца, вбежала мама.
- Алёша! Что с ним? - она поджала губы и на её глазах выступили слёзы - Я же чувствую, что с ним что-то случилось! - она увидела на полу кухни горку мокрой одежды Алексея, рас-текающуюся лужу на полу и ещё не растаявший лёд на ичигах.
-Успокойся, Зина - дядя Паша взял её под локоть и пытался успокоить - ничего страшного не случилось... Ну, провалился..., немного промок. Сейчас вон... лежит - дядя Паша приоткрыл занавеску на двери - под одеялом... Оттаивает - и лукаво улыбнувшись, подмигнул Алексею.
В комнату, где на диване лежал Алексей, вошла мама. Она присела на краешек дивана и, поправив одеяло, положил ему руку на лоб. По её щекам потекли скупые слёзы. - А я как чув-ствовала, что с тобой что-то должно было случиться. - Она кончиками пальцев украдкой вы-терла слёзы. - У меня сегодня всё из рук валилось, как ты ушёл... Никогда такого не было рань-ше... - и она прикусила губы, что не расплакаться.
- Мам..., да успокойся... не надо - Алексей как мог, старался успокоить маму. Он взял её за руку и нежно поцеловал ладонь - Всё хорошо, мама, теперь уже всё хорошо...
В комнату вошли отец и за ним - дядя Паша.
- Ну..., что сынок..., нырнул... говоришь, немного... - отец, как всегда, пытался пошутить.
- Это тайга, сынок, там всё возможно, но не всё возможно и предусмотреть... Главное - не раскрывать "варежку" - отец хотел сказать что-то ещё, но в комнату вошла тётя Рая.
- Хватит, Степан, его уму-разуму учить! Он теперь второй раз на грабли уже не наступит и сам любого научит! - она взяла отца за локоть - Давайте к столу, а то всё остынет. А ты Павел, - она обернулась к мужу - Приглашай гостей за стол! Там от Алёшкиного лекарства ещё оста-лось..., надо за его здоровье, а не то выдохнется...
Подмигнув Алексею, дядя Паша вместе с отцом прошёл на кухню.
Ощущая приятное тепло, разливающееся по телу, Алексей слышал, как они садились за стол, как тётя Рая упрекнула маму в том, что они с отцом совсем их забыли и редко заходят в гости, и только благодаря Алёшке, к худу или к добру, они, наконец-то, зашли. Дядя Паша попросил отца быть "разводящим" и наливать всем по полной за Алёшкино здоровье и за то, что всё благополучно закончилось. И, уже засыпая, Алексей услышал, как дядя Паша рассказывал о том, как Кучум разбудил их своим громким лаем и как неистово скрёбся когтями в дверь, как дядя Паша вышел на улицу в нижнем белье и Кучум, схватив его за штанину, потянул к калит-ке, а потом отпустив штанину, кинулся в калитку и с громким лаем вернулся обратно. И снова, схватил дядю Пашу за штанину, потянул его в калитку... Веки Алексея становились всё тяжелее и тяжелее и он, уже проваливаясь в сломивший его сон, услышал о том, что поздно выпитая вторая стопка - это зря испорченная первая....
... Алексей проснулся от приглушённых и невнятных разговоров, доносящихся из кухни. От-крыв глаза, он не сразу сообразил, где находится и только осмотревшись и узнав голоса дядя Паши и тёти Раи, вспомнил всё, что с ним произошло.
В комнату осторожно вошёл дядя Паша и, увидев, что Алексей уже проснулся, улыбнулся:
Ну, доброе утро, Алёша? Как чувствуешь себя? Как отдохнул? - услышав голос мужа, в ком-нату заглянула тётя Рая: - О-о! Уже проснулся! Павел, чего пристал к парню с расспросами, зови его к столу, а то уже время обеда, а он ещё и не завтракал... Вчера как выпил и не заку-
сил даже, еда в миске осталась не тронутой...
Алексей встал, быстро одел на себя, всё, что приготовил ему дядя Паша, не спеша умылся. Сели за стол. Тётя Рая достала из-за стола не начатую бутылку водки и на удивление дяди Па-ши ответила, что у неё было своя "заначка". Выпили за здоровье Алексея, а потом - за всё са-мое хорошее.
Сложив просушенную одежду в свой рюкзак, Алексей от души поблагодарил Салатовых за своё спасение и помощь и, попрощавшись, вышел на крыльцо. Тётя рая, в накинутом на плечи пуховом платке, вышла на минутку проводить Алексея и тут же вернулась в дом, ругая непого-ду. Прощаясь с дядей Пашей, Алексей крепко пожал ему руку и ещё раз поблагодарил за своё
спасение.
- Ты, Алексей, не меня благодари. Ты уже был готовый полуфабрикат..., свежемороженый,
как селёдка или навага в нашем магазине... Ты, Алёша, Кучума, Кучума благодари! Если бы
не он, то - ловили бы тебя или то, что от тебя осталось где-нибудь на косе по Хору... около Бичевой... Это - если бы нашли... Вспомни, сколько человеческих душ уже забрали и наш Ка-тэн, и Кафэн... Про Хор я уже и не говорю... Так, что ты, сынок, не меня, а Кучума благодари...,
13
это он твой спаситель и ты ему жизнью обязан... Ну ладно, бывай, а то ветер... - и крепко пожав
руку Алексею, дядя Паша вошёл в дом, на прощанье дружески подмигнув Алексею.
Слова Салатова оттянутой веткой больно хлестнули Алексея и где-то под сердцем тревожно заныло. Только сейчас он вспомнил про Кучума и как будто вновь увидел его промокшего, все-го залепленного мокрым снегом и превратившегося в сплошной снежный ком...
За ночь метель разбушевалась. Снежные вихри, нанизанные на леденящий ветер, били в ли-цо колючим снегом, сметали с крыш домов снег, закручивались в диком танце за постройками, заборами. Такие метели были всегда, когда северный ветер, врываясь между сопок как в кори-дор, дул вдоль русла Катэна.
Алексей спешил домой, не замечая злых колючих снежных вихрей, хлеставших в лицо и ду-мал о Кучуме, спасшим его от неминуемой смерти. Он чувствовал, как стучит сердце, сжатое тисками тревожного, нехорошего предчувствия. Какой же долгой и трудной казалась ему доро-га к дому... Алексей спешил по заметённой за ночь снегом улице, не замечая ничего, оставшись наедине со своей болью и тревогой.
Распахнув широко двери, он не вошёл, а скорее, влетел в дом. Не обратив внимания на удив-ление и радостные возгласы родных, Алексей, не сняв рюкзака и карабина, прямо с порога, ед-ва сдерживая дыхание, тревожно прохрипел: - Мама, где Кучум? Вы его вчера видели? Где Ку-чум?... Вы..., что... оглохли? Кучум... где?
По тому, как растерянно переглянулись родители, как побледнела Дина, Алексей понял, что Кучума они не видели, и что он, весь промокший, залепленный смерзающимся снегом, мог спрятаться от разбушевавшейся непогоды под крыльцом летней кухни....
От нехорошего предчувствия Алексею стало жарко. Круто развернувшись и не закрыв за собой дверь, он выскочил на крыльцо. Холодный пронизывающий ветер ударил в лицо Алек-сея. Он растерянно оглядел двор: за ночь метел повсюду намела сугробы и уже успела замести прочищенные утром дорожки к калитке, дровянику и сараю... Крыльцо летней кухни, под ко-торым всегда прятался Кучум, занесло снегом выше колена...
- Кучум! Кучум! - крикнул Алексей - Кучум! Кучум! Кучум!-стали звать вышедшие на крыльцо отец и Дина. Кучум не отозвался, и только злой колючий ветер охапками бросал им в лицо холодный, колючий снег снег.
Отбросив карабин в снег, Алексей побежал к крыльцу и, встав на колени, стал голыми ру-ками разгребать утрамбованный ветром снег. Набитый одеждой рюкзак мешал Алексею. Ра-зогнувшись и, не поднимаясь с колен, Алексей сбросил с себя рюкзак и снова, наклонившись, с каким-то злым ожесточением, не замечая холода и леденящего ветра, стал руками разгребать снег. Жарко дыша, в сбившей набок шапке, он всё грёб и грёб... Вот под крыльцом, освобож-дённым от снега, показался небольшой просвет. Алексей заглянул в него и с ещё большей энергией принялся разгребать снег, с каким-то диким остервенением отбрасывая его в стороны. Отец стал помогать ему, разгребая снег лопатой. Наконец, проход под крыльцо был расчищен, и Алексей, стоя на коленях, заглянул под крыльцо....
Алексей замер в оцепенении, каким-то неестественным дрожащим голосом позвал Кучума, потом лёг на живот и, рывком сбросив с головы шапку, полез под крыльцо...
-Кучум... Кучу-ум... как же.... так... Кучу-у-ум.... Дружок ты мой, как же ...так.... Кучу-у-у-ум!
Медленно вылезая из-под крыльца, Алексей с трудом вытащил тяжёлое, всё облепленное ледяной коркой и уже закоченевшее тело Кучума...
Северный ветер, врываясь во двор из-за построек и закручиваясь спиралью в диком неис-товом танце, осыпал снегом непокрытую голову Алексея. Слёзы застилали ему глаза, скаты-вались по щекам и застывали на леденящем ветру, обжигая покрасневшие щёки. Но, он не за-мечал этого...
Алексей стоял на коленях и прижимал к себе бездыханное тело Кучума. Дрожащими паль-цами Алексей гладил куски льда, покрывшие густую шерсть Кучума, тщетно надеясь, что там, под этим ледяным панцирем ещё теплится искорка жизни, что ещё бьётся верное сердце
преданного друга, ценой своей жизни спасшего его, Алексея...
Прижимая к груди голову Кучума с уже невидящими и остекленевшими глазами, гладя его залепленную снегом мордочку с белой лысинкой на лбу, Алексей, не стыдясь своих слёз, громко, по-бабьи в голос, заплакал навзрыд...
