Аннотация: Вышел на бумаге; Победитель Всероссийского конкурса "Наука - обществу"; 3-е место "За гранью"; финалист Грелка-20
Аромат жасмина
Людей осталось мало. Кому повезло выжить, едва ли походят на человека. Скорее на зверя. Голодного, жадного, злого.
Когда-то здесь был центр города. Шпили зданий скребли небеса, гудели мобили, пахло разогретым асфальтом, выпечкой и жасмином. Здесь росло много жасмина.
Когда-то.
Глеб сидел, привалившись к вздыбленному обломку бетона. Его знобило. Северный ветер гнал пыль и вязкий запах гнили с залива.
Страшно зудел локоть, просто изматывал. От неподвижности ноги затекли, а приступы кашля сгоняли с места.
В прошлый раз он приметил целый компьютерный стол. Где-то там, за согнутым пополам столбом освещения. Всего-то нужно перебежать улицу и вот он, ждёт. Если повезёт, ящики стола не будут пустыми. Если повезёт. Сегодня слишком много надежд на везение.
Глеб откашлялся и побежал. Под ногами хрустели битые стёкла. Пыль поднималась от каждого шага. Перескочив обгорелый остов мобиля, он нырнул в нужную дверь и замер, прижавшись спиной к кирпичной кладке. Сердце бешено колотилось.
Ящики стола оказались закрыты на ключ. Чувствуя, как нервно трясутся пальцы, Глеб вынул нож.
Ладони вспотели. Три ящика. Три. Нижний поддался сразу. Пусто. В среднем бесполезное барахло. Глеб зарычал, с силой дёрнул последний и едва сумел подавить радостный крик. Сердце заколотилось от хлынувшего в кровь адреналина. На дне лежал жгут спутанных кабелей. Много, разных, с интерфейсными разъёмами и блоками стабилизации.
- Медленно подними руки, чтобы я их видел, - послышался хриплый голос сзади.
В спину что-то упёрлось. Послышался щелчок досылаемого в ружейный ствол патрона. Глеба ударили наотмашь по затылку. Липкая темнота мигом отключила сознание.
- Что, совсем нет еды? - услышал он, приходя в себя.
Высокий бородатый незнакомец держал в огромной ладони кабели и задумчиво смотрел на них.
- Зачем тебе это? - спросил он.
- Для науки, - прохрипел Глеб и сплюнул.- Я великий учёный.
Секунду незнакомец молчал, а потом вдруг расхохотался, громко, не таясь, по-детски закидывая голову.
- И тебе нужны провода? - спросил он, утерев проступившие слёзы.
- Очень, - признался Глеб.
- Что ты мне за них дашь?
- Еду. Воду. Сколько хочешь.
- Сколько хочу? - присвистнул незнакомец и зачем-то оглянулся на дверь. В его вмиг похолодевших глазах появилось недоверие.
Глеб попытался вскочить, но реакция у противника оказалась отменной. В голове опять запылали алые сполохи, а во рту появился привкус крови.
На этот раз незнакомец обыскал Глеба. Забрал нож. Повертел в пальцах бензиновую зажигалку. Сунул в карман. Потом присел рядом на корточки и, глядя в лицо, с ухмылкой перерезал все кабели. На скулах Глеба вздулись желваки. Он бросился на обидчика, но снова оказался на полу.
- Ты упрямый, - похвалил незнакомец. - Меня зовут Док. Теперь будешь приносить мне часть своей еды. Найдёшь - половину мне. Иначе убью. - Он ловко покрутил в пальцах нож, так что не ясно было, с какой стороны последует удар. Дождавшись беспокойства в глазах Глеба, довольно хмыкнул и прибавил:
- Это мой район. Ищи меня под мостом. Я там живу. Ясно?
Глеб не ответил.
- Ну, слово сказано. - Док поднялся и вышел не оглянувшись.
Провода обидчик унёс с собой. Глеб взвыл. Среди них был тот самый интерфейсный кабель, за которым он охотился уже много месяцев.
"Выследить! Отобрать!" - заметались в голове мысли. Глеб рванул на шее ворот и почувствовал, как порвался шнурок от подаренного дочерью медальона. Зелёное колечко отполированного бутылочного горлышка сверкнуло и покатилось по полу. Глеб поднял его и тяжело вздохнул.
Преследовать Дока нельзя. Винтовка в его руках пока не стреляла, но кто сказал, что так будет всегда. Кто позаботится о Насте, если с её отцом что-то случится?
Он отряхнул одежду и выглянул. Следы Дока виднелись на пыльном асфальте. Этот человек выгодно отличался от других. Люди развалин обычно убивают конкурентов, а этот берёт дань. Достойный прогресс в поведении. Глеб сплюнул и, крадучись, двинулся в сторону дома.
Чем ближе он подбирался, тем больше воздух заполняла пыль. Так бывало, когда не до конца обрушившееся здание всё же не выдерживало и погребало под собой части улиц. Пыль была всюду. Она выворачивала нутро наизнанку, скрипела на зубах и лезла в глаза. Глеб остановился, чтобы нацепить пылезащитную маску и замер. Прямо перед ним, с площадки недавно рухнувшего дома свисал кабель. Тот самый. С разъёмом "мама-папа" и небольшим блоком стабилизации посередине, как раз для связи вычислительного и инженерного модулей. Скажи кому-то в прошлые времена, что такой кабель станет дефицитом, тебя подняли бы на смех. Теперь же, Глеб готов был расцеловать свою находку.
"И всего в двух шагах от дома!" - горько улыбнулся он.
Отсюда развалины дома были как на ладони. Среди камней высилась чудом уцелевшая часть стены и дверь с бронзовой пластиной: 'Глеб Анатольевич Спасский. Профессор микробиологии'. Эта табличка была прихотью жены. Так солиднее, говорила она, так у соседей не останется шансов называть его как-нибудь вроде: 'ну, этот, молодой, недавно переехал'. Глеб грустно улыбнулся, вспоминая жену.
Он никогда не входил домой сразу. Следил, чтобы рядом не было чужаков. Убедившись, пролезал к люку, вставлял карточку в электронный замок и оказывался в лаборатории.
Глеб оборудовал её задолго до Большого взрыва. Его научные труды не находили поддержки в институте. Со временем, его даже вынудили уйти. Но отказываться от своих планов он не собирался. Купил нужные приборы. Заразил идеей опытных микро инженера и программиста. Всё было почти готово, когда грянул Большой взрыв. Дом и часть лаборатории обрушились. Инженер погиб под завалами. Что случилось с программистом, Глеб не знал - их дома находились в разных концах города.
Вместе с дочерью, он оборудовал одну из комнат в жилую. В свои девять лет, Настя стала отцу отличной помощницей. Она несла груз свалившихся обязанностей с честью, как и подобает дочери учёного. Следила за генератором, готовила еду из сублимированных продуктов, поддерживала чистоту.
Он представил, как войдёт домой, и Настя бросится ему на шею, а потом пригласит ужинать. Глеб снова улыбнулся.
Хорошо, что у них нет проблем с едой. А всё благодаря нежеланию Глеба отвлекаться от экспериментов. Когда он оборудовал лабораторию, предусмотрел и хранилище продуктов, которых им хватит на несколько месяцев. За это время нужно успеть закончить работу.
Глеб снова дотронулся до медальона, вздохнул и прокрался к входу.
Карточка скрылась в отверстии, замок щёлкнул и тяжёлая створка приоткрылась. С внутренней стороны на замке горела цифра два - столько раз открывалась дверь в отчётный период. Глеб нарочно ввёл эту задачу. Настя выросла. Ей тяжело оставаться в четырёх стенах. Но снаружи детям не место. После Большого взрыва люди озлобились. На Земле свирепствуют новые болезни, да и старые, о которых и думать забыли, вдруг выбрались на свет. Чтобы защитить себя, Глеб использовал специальную мазь. Наносил её на слизистую носа и мог не бояться передающихся по воздуху болезней. Но мази осталось мало. Да и вообще, снаружи девчонке не место. Точка.
- Ты весёлый, - сказала дочь, когда он вбежал в комнату.
Глеб вытащил из-за пазухи кабель и хвастливо покрутил им.
- Нашёл? - изумилась дочка.
Глеб кивнул и расхохотался.
- Пап! - её глаза горели. - Это значит, что скоро я смогу выйти?
- Конечно! - он кинулся к приборам.
- А как же ужин? - девочка с любопытством следила за отцом. Таким возбуждённым она его давно не видела.
- Подождёт, - буркнул Глеб. Его мысли были уже не с дочерью.
Она обиженно поджала губы. Глеб спохватился и, чтобы загладить вину, предложил:
- Хочешь, посиди со мной.
- И ты опять станешь рассказывать о своём изобретении? - девочка сморщила нос.
- Рассказывать? - задумчиво сказал Глеб, - Ну, нет! К чёрту слова!
Отодвинув Настю в сторону, он подошёл к приборам и нетерпеливо потёр ладони. Движения стали судорожными, торопливыми. Глеб соединил модули кабелем. Настя несколько раз пробовала что-то спросить, но безуспешно. Отец не слушал. Наконец, он отпрянул от модулей и повернулся. В глазах плескалось счастье.
Глеб расправил плечи и произнёс пафосно, словно с трибуны:
- Дочь! Сегодня великий день. Твой отец создал бота, способного излечивать от любых болезней.
- Пап, не начинай... - умоляюще попросила Настя.
Он непонимающе уставился на неё, кивнул, отвернулся и затараторил скороговоркой:
- Меня всегда удивляло, почему до этого никто не додумался раньше! В кровь больных помещали наноботов, те устраняли инфекцию и всё. Но это ведь полумеры! Сначала и я хотел создать программу-маркер...
- Пап! - топнула ногой Настя.
Он не слышал:
- ...боты следили бы за поведением лейкоцитов и помогали им в борьбе с воспалением. Но ведь лейкоциты иногда пропускают угрозу. Сделать же бота, способного самостоятельно определять болезнь, никто так и не сумел. А всего-то нужно было - собрать данные о известных микробах, да сделать слепок организма больного. Это будет константой, точкой отсчёта при любых изменениях. Если в пациента проникнет зараза, для ботов прозвучит сигнал тревоги, ведь константа изменится. Представляешь, как просто? Но они начали мне твердить, что тогда нужно оснастить бота интеллектом, научить его целеполаганию, а следующим шагом что? Саморазмножение? Этого они очень боялись...
- Папа! - крикнула дочь.
- ...мне обещали проблемы с законом, мол, боты станут угрозой человечеству. Может, они и правы, но ведь моя идея избавит людей от болезней! Если раньше это было не так актуально, то теперь, когда нас почти не осталось, а болезней все больше и больше... - он говорил так воодушевлённо, что, в конце концов, сорвался на крик. Вид перепуганной Насти остановил его.
- Что? - спросил Глеб.
- Твои глаза, - прошептала девочка. - Они чужие.
Глеб повернулся к зеркалу и увидел, что во взгляде есть что-то безумное. Сбавив тон, он сказал спокойнее:
- Просто я, наконец, сошёл с мёртвой точки. Боты готовы. Я ввёл в них программу. Внутри тела человека они будут двигаться самостоятельно, используя глюкозу и аминокислоты. - Он опять затараторил: - Правда, с обратной связью проблемы. Много приборов погибло, и звук высокой частоты создать нечем. Боты останутся глухи к моим командам. Ну, ничего! Хватит и заложенной программы. У меня есть единственное опасение - в их жизнеспособности. Размер получился великоват. Как отреагируют на это лейкоциты? Не начнётся ли отторжение?
- Да что с тобой? - всхлипнула Настя.
Глеб скользнул взглядом по дочери, но не перестал говорить. Его глаза словно остекленели. Казалось, он не понимает, где находится. Он говорил вслух, но слушатели его не интересовали.
Дочь замерла, испуганно глядя на незнакомого отца. Тот бубнил о бортовых резервуарах с балластом, которые пришлось убрать из ботов, чтобы освободить место для компьютера. О том, что без этого резервуара боты станут неотличимы от естественных клеток крови, значит, не будут отторгнуты и останутся в организме навсегда.
- Пап! - не выдержала Настя. - Папа!
- А? - встрепенулся он. - Что? - Глеб сделал шаг в сторону дочери, но та дёрнулась и выбежала из комнаты. Он пожал плечами. Оглядел лабораторию и потёр уставшие глаза. Хотелось работать и работать, но организм сегодня сильно устал. Нужно отдохнуть. Завтра. Всё завтра.
Следующие несколько дней он работал. Отвлекался лишь на короткий сон и еду. Всё получалось так, как задумал, и Глеб не обращал ни на что внимания. Даже усилившийся кашель не мог отвлечь от работы.
Наконец, всё было готово. Счастливо улыбающийся Глеб торжественно позвал дочку, продемонстрировал ей своё творение, не обращая внимания на отстранённость. Пообещал, что теперь-то все будет отлично и засобирался наверх. Ботов предстояло испытать.
Глеб впервые выступал в роли охотника. Чтобы убедиться в ботах, предстояло найти больного. Лучше даже, если тот окажется при смерти - с таким возни меньше.
До самого вечера он не встретил ни единой души. Глеб охотился рядом с мостом, когда вспомнил о Доке. Чем чёрт не шутит, может этот разбойник подскажет, где найти больных?
Под мостом Док оборудовал целый дом. Стены сложил из обломков. На крышу водрузил листы нержавейки. Дом посверкивал стёклами в окнах, что выглядело картинкой из прошлого. Самому Глебу ни разу не удалось встретить наверху целое стекло.
На стук никто не ответил. Глеб толкнул дверь и шагнул в полумрак. Тусклый свет из занавешенных окон падал на кровать. Там, завернувшись в одеяло, лежал Док. Ствол винтовки нацелился в дверь. Глеб замер. Увидел, как в темноте блеснули глаза.
- Распахни шторы! - хрипло произнёс Док. - Не вижу, кто ты?
Солнечный свет залил комнату. Глеб повернул лицо к Доку и содрогнулся. Тот выглядел очень плохо. Лицо покраснело и опухло. Воспалённые глаза беспорядочно перескакивали с места на место. Кожу покрыла сыпь.
- А! - просипел больной. - Великий учёный! Не приближайся. У меня тиф.
Глеб отступил.
- С чего ты взял? - спросил он.
- Думаешь, я из пальца высосал кличку 'Доктор'?
- Покажи язык! - потребовал Глеб.
Док с трудом послушался. Язык оказался обложен коричневым налётом.
- Похоже, - пробормотал Глеб, отступая к двери. Заметил на столе свою зажигалку и сунул в карман. Прежде чем выйти, пообещал:
- Я вернусь и вылечу тебя.
Док нервно расхохотался. Глеб слышал его смех долго, пока не свернул от моста к площади.
Сегодня он почти не таился перед входом домой. В лаборатории хранился костюм для работы с опасными веществами. Наскоро натянув его на себя, Глеб выбежал обратно.
- Кто здесь? - как и в прошлый раз прохрипел Док. Он метался на кровати, дышал прерывисто и часто.
Глеб подошёл и вколол больному раствор с ботами.
- Что это? Твоё лекарство, великий учёный? - Док нервно дёрнулся, попытавшись сесть, но сил не хватило, и он обмяк, слабо и часто втягивая воздух.
Глеб вышел, не ответив. Около дома стояла двадцатилитровая канистра. Учёный открыл её. По запаху понял, что это бензин. Посчитав, что бензин будет неплохой платой за лечение, Глеб забрал канистру с собой.
- Что это? - спросила Настя, увидев отца.
- Бензин, - пробормотал он. - Нашему генератору хватит надолго. Топлива осталось мало. Один больной за лечение расплатился.
Глеб рассказал о своих похождениях. Настя слушала, затаив дыхание. Для неё все, что происходило наверху, было сродни приключенческому роману.
- Пап, ну возьми меня с собой в следующий раз, - попросила она.
- Конечно, - пообещал он. - Знаешь, если завтра будут результаты, мы сможем жить наверху.
Она улыбнулась и повисла у него на шее. Весь вечер девочка радостно щебетала, представляя, как её встретит мир. Глеб хмурился, ощущая себя злым кротом, лишившим маленькую Дюймовочку солнечного света.
Назавтра Доку стало лучше. Биохимический тестер показал, что в крови больного заразы нет. И все бы хорошо, но Док вдруг перестал говорить. Он вообще не реагировал на внешние раздражители. Так и не поняв природы этого явления, Глеб вернулся к себе.
Весь следующий день пациент старался заговорить. Он, словно младенец, невпопад складывал слоги, мычал и двигал губами, но не мог произнести ни единого путного слова.
На улице Глеба поджидал сюрприз. К Доку явилась делегация. Несколько человек в драной, много раз латаной одежде стояли перед дверью. На них нельзя было глядеть без содрогания. Один баюкал руку на повязке. Торчащие оттуда пальцы казались высохшими. На лицах многих виднелись язвы.
Люди потребовали предъявить им Дока. У них, мол, договор. А если Дока нет, то и договор расторгнут. Глеб вынес из дома винтовку и прогнал делегацию, но подумал, что больному опасно здесь оставаться, учитывая, чем Док промышлял раньше.
Взвалив нелёгкую тушу себе на спину, Глеб отнёс Дока в бункер.
На входе он по привычке проверил датчик и внутренне сжался, когда вместо обязательной двойки увидел цифру четыре. Это означало, что в отчётный период двери открывались четыре раза!
Он позвал:
- Настя! Настёна! Где ты?
Девочка вышла, как ни в чём не бывало.
- Ты выходила наверх?- спросил он.
Настя отвела взгляд.
- Ты выходила! - взвился Глеб.
- Но я только рядом с домом, - со слезами в голосе прошептала дочка.
Его сердце забилось, как сумасшедшее. Глеб хватал ртом воздух, не в силах справиться с нервным возбуждением. Девчонка все же добилась своего! Вышла наверх. Но как?
Тут Настя увидела Дока.
- Ты нёс этого дядю от самого моста? - спросила она и осеклась
- Ты ходила к мосту? - спросил он упавшим голосом. Внутри всё оборвалось. Лицо вмиг посерело. Он почувствовал, что задыхается и с силой втянул в себя сухой кондиционированный воздух. Девочка начала оправдываться:
- Я за тобой шла, если бы что-то случилось, ты бы услышал и меня защитил, да?
Он только кусал губы. Глеб вдруг вспомнил, что в прошлый раз не смотрел на датчик. Значит, дочь могла выходить и раньше.
- Сколько раз ты поднималась? - выдавил он из себя.
- Три, - призналась Настя.
- Ты входила в хижину у моста? - спросил он тихо.
Она кивнула и почесала голову.
- Что ты делаешь? - забеспокоился он.
- Что? - не поняла дочь. - А! Это? Чешется.
- Голова болит? - одними губами спросил он.
- Ломает немного и озноб.
Глеб вытянул из кармана тестер и проверил кровь дочери. Внутри у него всё похолодело от внезапно открывшейся правды. У Насти тиф! Как он мог её защитить, если угрозой наверху оказались не злые люди, и даже не бактерии с вирусами, о которых так много твердил, а крохотная вошь? Тифозная! Вошь!
Настя ещё что-то говорила. О том, что наконец-то видела мир, о найденной карточке в развалах дальней комнаты, благодаря которой сумела выйти из бункера.
'Это карточка инженера - отстранённо подумал Глеб. - Нужно было найти её раньше Настьки'.
Он выругался на себя за беспечность. И вдруг замер:
'А чего я так перепугался? Есть же лекарство!'
Он бросился в лабораторию, приготовил раствор и вернулся. Настя сидела на кровати, уставившись в одну точку. Глеб проследил её взгляд и увидел Дока. Тот стоял в углу и слегка покачивался.
- Он говорит, - шепнула Настя.
- Что? - не понял Глеб.
- Что-то о благодарности. Сказал, что они признательны за возможность.
Глеб отмахнулся. Сейчас не до благодарностей. Лечение закончится, тогда и отблагодарит.
- Кто 'они'? - вдруг спохватился он.
- Не знаю. А ещё, что они начинают доклад создателю.
Глеба удивили слова дочери. Он подошёл к Доку. Тот выглядел отрешённым. Глаза не моргали. Лицо застыло восковой маской. Остановившийся взгляд казался направленным внутрь.
Док произнёс монотонно:
- На сознательном уровне использование голосовых связок носителя является предпочтительным.
Глеб отступил на шаг. Что-то неживое слышалось в голосе больного. Механическое. Будто слова произносил ретранслятор текста. В детстве Глеб позволял себе загонять в компьютер главы из полюбившихся книг и слушать, как механический голос смешно начитывает знакомые фразы.
Но от следующих слов Дока, Глебу стало не до шуток:
- Десять в двадцатой степени терафлоп операций в секунду стали совокупной вычислительной мощностью связанных в сеть наноботов и мозга носителя. Жизненный опыт носителя по кличке Доктор даёт основание полагать, что совместная сущность возможна.
Глеб задрожал всем телом.
Настя стояла рядом и чесала голову.
- Не чеши! - заорал Глеб, чем перепугал дочку до слёз. Она пулей выскочила из комнаты, а Глеб, потрясённо добавил:
- От укуса вшей беды не будет. В их слюне тифа нет. Но чесать нельзя...
Док по-прежнему стоял в углу. Произошедшая сцена нисколько его не тронула.
- Сеть снабжена нескончаемым источником биоэнергии, - сказал он безразлично. - Сам носитель станет её поставщиком. Внешняя связь с сетью невозможна, этот пункт исключён создателем. Вывести боты из организма носителя так же нельзя. Сеть замаскирована под обычные клетки крови...
Глеб слушал Дока и не мог поверить, что сам недавно говорил о том же. Но совсем в другом ключе! Это стало невообразимым потрясением. Постепенно Глеб понял, что натворил.
Программу, заложенную в ботов, разрабатывали так, чтобы те могли использовать мозг человека, если собственных вычислительных мощностей не хватит для каких-то задач. Теперь получалось, что перед Глебом стоял не человек и даже не больной заполненный ботами-лекарями, а суперкомпьютер, способный... Что сумеет получившаяся машина, Глеб даже представить не посмел.
- Обнаружена возможность использования бактерий в качестве внешнего переносчика, - заявил Док.
Учёный испуганно прислушался. Внешнего? Они хотят распространяться воздушно-капельным путём?
Из соседней комнаты слышались рыдания дочери.
"Она умрёт без лекарства", - подумал Глеб обречённо. Что-то щемящее зашевелилось внутри. Безысходное. В ладони он сжимал шприц с раствором. Этот раствор мог бы спасти девочку. Перед глазами промелькнули картины мучительной смерти Насти.
'Без лекарства она умрёт', - повторил Глеб и пошёл к дочери. Стеклянный безжизненный взгляд Дока заставил остановиться. Глеб облизал пересохшие губы и снова взглянул на шприц. Будет ли Настя спасена, если ввести ей раствор?
- Обнаружена возможность подавить интеллект человека-носителя и оставить его тело лишь в качестве внешней оболочки, - от этих леденящих душу слов, учёный остолбенел.
- Нет, - прошептал он потрясённо. - Таких способностей в программу не закладывали...
А Док холодно продолжил:
- Обнаружена способность воспроизводства.
В сознании Глеба рухнуло всё, к чему он стремился последние годы. Его детище оказалось монстром, способным уничтожить не только всех в этом бункере, но и остатки человечества. Люди для этого монстра - лишь транспорт и вычислительные способности мозга. Смерть от тифа стала вдруг похожа на лёгкое избавление по сравнению с зависимостью от ботов.
Глеб несколько секунд разглядывал шприц, а потом отшвырнул.
Док перестал раскачиваться и взглянул на учёного. Немигающие глаза сверкнули угрозой. Он двинулся на Глеба. Не глядя, взял со стола нож, продолжая говорить:
- Обнаружена угроза уничтожения сети.
Глеб выскочил прочь. Настя испуганно сжалась, когда он пробежал мимо и загромыхал у входа канистрой с бензином.
Глеб знал, что делать. Трясущимися пальцами он вытащил из кармана зажигалку. Язычок пламени на мгновенье появился и потух. Глеб открыл канистру и пробежал с ней по комнатам, обливая всё бензином. Док шёл следом. Его движения из ломких, неуверенных, становились всё более твёрдыми. Глеб развернулся и с силой ударил канистрой в лицо Дока. Тот упал, но сразу поднялся и быстро пошёл за Глебом. Бежать он ещё не мог, но уже пробовал. Глеб закончил обливать приборы, плеснул последнее на генератор и снова достал зажигалку. Та искрила, но пламени не давала.
Док приближался. В его руке посверкивал нож. От паров бензина у Глеба начала кружиться голова. Он зашёлся в приступе кашля, упал на колени и стал чиркать зажигалкой у пола, надеясь, что разлитый бензин воспламенится от искр. Его пальцы не слушались, в груди рос крик, готовый сорваться с искажённых нетерпением губ. Когда Доку осталось пройти два шага, бензин полыхнул. И в то же мгновенье Глеб погрузился во тьму. Радостная улыбка застыла на лице. В мозгу восторженной птицей билось единственное слово:
"Успел!"
Кашлять не хотелось. За много лет Глеб настолько привык к своему постоянному кашлю, что сейчас чувствовал себя странно. В теле ощущалась приятная лёгкость и нега, словно только что нырнул из жаркой бани в ледяную прорубь. Сквозь смеженные веки проникал свет. Тёплый. Солнечный.
Глеб открыл глаза. Он был готов увидеть всё что угодно. Рай, куда его заслуженно поместили; какой-нибудь оазис с наложницами; или вселенскую пустоту, в которой он плывёт, обретя нирвану. Но реальность потрясла куда больше.
Он лежал на террасе деревенского дома. В проёме белоснежных перил открывался вид на уходящую вдаль дорогу. До самого горизонта тянулись поля.
Пахло куриным супом и какими-то цветками. Как ни силился, Глеб не мог вспомнить название.
Он повернул голову и увидел спящую в кресле-качалке девушку. Что-то знакомое было в ней. Мучимый непомерным интересом, он кашлянул. Девушка вздрогнула, открыла глаза и испуганно ойкнула. Потом вскочила и опрометью бросилась в дом, повалив что-то по дороге. От её крика зазвенели стекла:
- Он очнулся!
Сей же час дом ожил. На террасу выбежали полная розовощёкая женщина в переднике и седой бородатый мужчина, чьё лицо тоже показалось знакомым. Девушка вышла вперёд и упала Глебу на грудь. Её губы повторяли одно слово:
- Папа!
Он отстранился. Вгляделся в лицо. Узнал.
Женщина в переднике всплеснула руками и, со словами:
- У меня ж там обед готовится! - скрылась в доме.
Благодаря её зычному и глубокому голосу, Глеб вдруг почувствовал, что всё происходит наяву. Он встретился глазами с бородачом. Тот улыбался.
- А я ведь смеялся над тобой, великий учёный! - сказал мужчина.
Глеб вздрогнул:
- Док? - осторожно произнёс он. Рука Глеба самопроизвольно поднялась к шее. Пальцы сжали шнурок и подняли к глазам зелёное колечко медальона. Полированное бутылочное стекло блеснуло на солнце.
На глазах Глеба появились слёзы.
- Но как? - прошептал он. - Я же всё взорвал! Никто не должен был уцелеть.
Док посмотрел удивлённо:
- Шутишь? - спросил он. - При мне взрывов не было.
Глеб начал запальчиво рассказывать последний день, когда он закончил, Док тихо сказал:
- Вообще-то всё было не так, и у меня есть три варианта правды. Какой выбираешь, быстрый, честный, или трагический?
- Начни с быстрого.
- Ты гениальный учёный.
Глеб подождал продолжения, а когда понял, что это всё, поморщился:
- Ну, нет! Этого мало.
- Тогда другой: ты гениальный учёный, который чуть не рехнулся.
- Мало, - мотнул головой Глеб.
- Остаётся самый длинный...
Док взял кресло и уселся напротив, вальяжно развалился и произнёс:
- Начнём с того, что тиф вызывает нарушения психики. Это общеизвестный медицинский факт.
Начало показалось многообещающим.
- Где ты его подцепил, я не знаю, - продолжил Док, - но за то, что меня заразил, я готов был на части рвать гениального учёного.
Брови Глеба удивлённо поползли вверх.
- Да. Это ты стал причиной нашей болезни. Мой организм, ослабленный жизнью под открытым небом, с некачественным питанием и стрессами, сдался раньше всех. Думаю, что в первую нашу встречу, ты и подарил мне тифозную вошь.
- Чёрт, - пробормотал Глеб. - А я боялся вирусов и бактерий, мазал слизистую носа, чтобы от них защититься...
- Ага, - Док улыбнулся. - Беда пришла, откуда не ждали. В общем, до момента, когда ты притащил меня к себе, наши истории совпадают. Но вот дальше всё было не так.
Глеб приподнялся на локтях и впился взглядом в Дока.
- Ты увидел у Насти симптомы, - продолжил Док. - Это стало последней каплей, твой мозг споткнулся об эту новость и пошёл вразнос. Сначала ты действительно хотел всё сжечь. Потом вдруг упал и забился в припадке. Звал кого-то, кричал. Нужных лекарств мы не нашли, потому привязали тебя к кровати на несколько дней, пока я изучал записи экспериментов. Вот тогда мне и снизошло, что ты гений.
Глеб молчал.
- Сделать новый раствор с ботами не составило труда, - продолжил Док. - Я ввёл инъекцию тебе и Насте. Она выздоровела быстро. Но вот с тобой дело пошло хуже. Воспалённый мозг отказывался выпускать тебя в мир. С тех пор девять лет прошло, между прочим. Благодаря одному гениальному учёному, мир успел стать прежним, а учёный почему-то не хотел на этот мир взглянуть.
Глеб не мог поверить. Мысли путались. Он потянул в себя воздух, пьянея от его естественной чистоты, и вспомнил, что цветки, аромат которых так густо растворён вокруг, зовутся жасмином.
Вдруг в глубине дома послышался зычный голос женщины в переднике. Правда, звучал он как-то безжизненно. Механически:
- Ошибка! Для этого объёма куриного супа требуется двадцать грамм соли.